Борьба англичан с независимыми племенами северо-западной границы
Переход англичан в 70-х гг. XIX в. к активной наступательной политике на Среднем Востоке выдвинул на очередь проблему укрепления северо-западной пограничной полосы Индии.
Горная область, простирающаяся от правого берега реки Инд до границ Афганистана, была лишь формально подчинена английской власти. Населявшие эту область племена: патаны, афридии, вазиры, моманды, юсуфзаи и др. фактически не признавали себя подвластными англичанам. Большая часть этих пограничных племен принадлежит к афганской этнической группе (часть к белуджской). Однако они не подчинялись и власти эмиров Афганистана, стойко оберегая свою вольность и политическую независимость. Как известно из предшествующих глав, северо-западная граница имела для англичан особо важное стратегическое значение, так как именно здесь, в высокогорных ущельях отрогов Гиндукуша, Соли-мановых гор и Сефид-Куха, находятся главные перевалы, соединяющие Индию с Афганистаном (Хайберский, Курамский, Боланский, Малакандский и др.).
После присоединения Пенджаба и ликвидации государства сикхов — последнего индийского самостоятельного государства, отделявшего Британскую Индию от Афганистана, — английское командование приступило к подчинению воинственных пограничных племен. Задача эта оказалась очень сложной. Всякая попытка англичан привести свободолюбивых горцев к покорности наталкивалась на отчаянное сопротивление. Несмотря на то, что пограничные племена не были связаны политическим единством и не имели ни регулярного войска, ни современного вооружения, борьба с ними была очень трудной. Превосходные воины, отличавшиеся поразительной отвагой, горцы превосходно ориентировались в местности и искусно применяли тактику партизанской войны. При тогдашнем уровне военной техники и транспорта действия английских войск в неприступных горных проходах и ущельях были весьма затруднены.
Английский офицер индийской службы Джон Эдай (впоследствии генерал и начальник артиллерийского управления в метрополии) писал в 1863 г.: «Вся наша северо-западная граница заперта высокими горами, которые населены дикими, не знающими закона племенами... Против этих племен в течение нескольких последних лет предпринимались различные эпизодические экспедиции; но хотя [137] они (т. е. горцы — Е. Ш.) плохо вооружены и лишены всякой дисциплины, они хитры и воинственны, а их страна так гориста, труднопроходима и не имеет дорог, что проучить их дело не легкое. Поэтому они ухитряются причинять нам столько же ущерба, сколько мы причиняем им»{176}.
За период с 1849 по 1868 гг. англо-индийское командование направило в северо-западный пограничный район более 20 экспедиций. Наиболее жестокий характер носила экспедиция 1863 г., направленная в район горы Махабан, находящейся на правом берегу Инда (к северо-востоку от Хайберского перевала). Здесь, в селении Ситана, у подножья горы еще в 20-х гг. обосновалась группа переселенцев из Рохильканда, принадлежавших к мусульманской секте ваххабитов. Они приобрели значительное политическое влияние среди местных племен (патанов) и, пользуясь помощью мусульман Бенгалии, снабжавших их деньгами, оружием и волонтерами, повели борьбу «за веру» сначала против сикхского государства, а затем после его падения — против англичан. Еще в 1858 г. английский отряд генерала Сиднея Коттона произвел налет на Ситану и рассеял повстанческие отряды. Коттон заключил соглашения с вождями местных племен, по которым те обязались не допускать больше ваххабитов в Ситану. Однако четыре года спустя повстанцы, нашедшие убежище на северном склоне горы Махабан, снова спустились в долину и заняли Ситану с ее окрестностями. Соседние племена оказали «моджахидам» (борцам за веру) энергичную поддержку. Англичане в течение лета 1863 г. ограничивались блокадой горы Махабан и ее окрестностей, преграждая таким образом местным жителям торговые сношения с городами Пенджаба. Но эта мера не дала надлежащего эффекта. Напротив, весь этот важнейший пограничный район вскоре был охвачен антибританским движением.
По представлению губернатора Пенджаба вице-король Элджин приказал отправить против повстанцев Ситаны экспедицию под командованием генерала Невилля Чемберлена Отряд Чемберлена общей численностью в 5 тыс. чел., имея в своем составе несколько пехотных (английских и сипайских) полков, один полк регулярной кавалерии, небольшое количество артиллерии и две роты саперов, выступил 18 октября 1863 г. в поход. 20 октября английский отряд пытался пройти Умбейлахское ущелье, однако этот путь оказался почти не проходимым для обозов.
Застряв в Умбейлахском ущелье, английские войска очутились в критическом положении. Собравшиеся у выхода из ущелья, в долине Чумлы, отряды повстанцев то и дело совершали нападения на войска Чемберлена. Все новые и новые племена присоединялись к моджахидам. Духовный глава мусульман пограничной полосы Ахунд Свата{177} также открыто выступил против англичан. В донесении [138] от 31 октября 1863 г. Чемберлен сообщал; «Коалиция против нас общая, от Индии до пределов Кабула, старые усобицы на время забыты, и под влиянием фанатизма племена, обыкновенно враждующие между собой, спешат под знамена Ахунда сражаться за общую веру».
Чемберлен потребовал сильных подкреплений, продолжая удерживать занятую позицию. Повстанцам, правда, не удалось выбить противника из ущелья, но они нанесли английским войскам серьезные потери в людях и технике. К тому же наступившие холода и тяжелые условия бивуачной жизни в горах еще больше измотали и ослабили английские войска. Губернатор Пенджаба тоже решил было отозвать обратно свои войска; его предложение было одобрено центральным правительством в Калькутте. Однако Уильям Дени-сон, после смерти вице-короля Элджина временно взявший на себя его функции, категорически воспротивился этому. В своем меморандуме, датированном 2 декабря 1863 г., Денисон писал: «Я считал и продолжаю считать, что отступление войск с позиции, которая, вполне очевидно, носит чисто оборонительный характер, будет рассматриваться горными племенами как нечто равнозначущее их победе. И, хотя я не сомневаюсь в том, что отступление может быть осуществлено без потерь, я все же убежден, что моральный эффект его на наши войска будет наихудшим»{178}.
Под влиянием Денисона решение об отводе войск было отменено; англо-индийское командование направило Чемберлену крупные подкрепления. В начале декабря в Умбейлахское ущелье прибыли 7-й стрелковый и 93-й шотландский полки, а также несколько сипайских частей. Вместо Невилля Чемберлена, получившего в одной из стычек серьезное ранение, командование отрядом принял присланный из Пешавера генерал Гарвок. Между тем в лагере повстанцев, состоящем из различных племенных группировок, возникли разногласия. Это обстоятельство было своевременно учтено и использовано английским командованием, которому удалось склонить нескольких неприятельских вождей к прекращению борьбы. 15 и 16 декабря англичане произвели две решительные атаки и ценой значительных жертв заставили противника отступить. Важную роль в этих сражениях сыграла английская артиллерия.
После этого повстанческое войско быстро распалось. Некоторые племенные дружины ушли в свои селения. Ахунд и его последователи исчезли неизвестно куда. Вожди племен, оставшиеся на месте боя, явились в английский лагерь и изъявили согласие прекратить борьбу и помочь англичанам ликвидировать своих бывших союзников моджахидов. Деревня Мулька на северном склоне горы Махабан, служившая главной опорной базой моджахидов, была сожжена, главное ядро повстанцев рассеяно. В 1868 г. в районе Махабана снова возродилось повстанческое движение, для ликвидации которого англичане снарядили новую экспедицию в 20 тыс. чел. [139]
В связи с переходом от осторожной политики «закрытой границы» к развернутому наступательному движению («forward policy») англо-индийское командование оказалось втянутым в почти непрерывную войну с пограничными племенами, продолжавшуюся более тридцати лет и в сущности незакончившуюся и теперь. На главных ключевых пунктах пограничной полосы были сооружены английские форты с сильными гарнизонами. Военные экспедиции в различные районы области независимых племен следовали одна за другой почти беспрерывно. В 1879 г. шли военные действия против замустов и оракзаев, в 1880–1882 гг. против моман-дов и вазиров, в 1883 г. против племени ширани, в 1884–1887 гг. против тех же ширани и вазиров, а также юсуфзаев.
Как мы уже видели, британские происки в Туркмении и на Памире потерпели полный провал. В 1884–1885 гг. к России были присоединены Мервский, Иолотанский и Пендинский оазисы, а в 1891 г. русский отряд Ионова закрепил за Россией и Памир. Англо-индийское правительство поспешило компенсировать эти серьезные неудачи новыми территориальными захватами близ северо-западных границ Индии.
В 1885 г. Читралу был навязан английский протекторат, а в 1891 г. англичане фактически аннексировали два соседних ханства; Кунджут (Хунза) и Нагар. Здесь ими были заложены укрепления, в которых находились сильные английские гарнизоны. Между тем вопрос о политическом статуте пограничных племен стал предметом разногласий между англичанами и афганским эмиром. Точная граница между англо-индийскими владениями и Афганистаном не была еще определена; эмир Абдуррахман претендовал на суверенитет над племенами, которые составляли часть афганского народа.
В сентябре 1893 г. для переговоров по этому вопросу в Кабул была направлена военно-дипломатическая миссия во главе с руководителем ведомства внешних сношений англо-индийского правительства Мортимер-Дюранд. Переговоры закончились соглашением, по которому англичане подтвердили свое обязательство (данное в 1885 г.) оказать Афганистану военную помощь в случае, если он подвергнется нападению, и согласились увеличить наполовину субсидию, предоставленную эмиру. Абдуррахман же со своей стороны уступил англичанам всю область независимых племен, за исключением двух небольших районов: долины Асмара и Чаге. Таким образом, почти 5 млн. афганцев оказались отторгнутыми от Афганистана и отданными под власть чужеземных поработителей. Весть о «соглашении Дюранда» вызвала новый взрыв возмущения среди пограничных племен, ненавидящих англичан. Эмир Абдуррахман пытался еще добиться некоторого исправления границы в свою пользу. Он указывал англичанам на опасные для них последствия этого искусственного расчленения афганского народа и насильственного подчинения независимых племен. В письме, адресованном главе английской миссии Дюранду, эмир писал: «Вам всегда придется воевать с ними или иметь другие неприятности, а они [140] постоянно будут заниматься грабежом. Пока ваше правительство имеет за собой силу и спокойствие, вы сможете сдерживать их сильной рукой, но как только появится иноземный враг на границах Индии, то эти пограничные племена будут вашими злейшими врагами...»{179}
Англичане не вняли этим доводам эмира. Напротив, наиболее твердолобые и агрессивно настроенные англо-индийские крут критиковали «соглашение Дюранда» как недостаточно выгодное и осуждали сделанные им ничтожные территориальные уступки. Так, например, один из ярых английских империалистов Гамильтон считал эти уступки совершенно ненужной жертвой и «этническим абсурдом».
Однако предостережения эмира Абдуррахмана очень скоро оправдались. Осенью 1894 г. английская комиссия по установлению границы, сопровождаемая сильным военным конвоем (4 пехотных батальона, 1 эскадрон конницы, 1 рота саперов и 6 орудий), приступила к работам на участке между реками Курам и Гомул, т. е. в наиболее труднопроходимой части Солиманова хребта. Оставшиеся здесь племена вазиров, возглавляемые популярным среди них муллой Повиндом, внезапно атаковали лагерь комиссии, находившийся в Вано. Попытки англичан вести переговоры с повстанцами ни к чему не привели, им пришлось снарядить новую экспедицию и отправить ее в Вазиристан. Отряд численностью почти в 10 тыс. чел. с 18 орудиями под командованием генерала Уильяма Локхарта 17 декабря 1894 г. вторгся в район, охваченный восстанием. Разрушение селений, массовый угон скота (основного источника существования пастушеского племени) вынудили повстанцев сложить оружие. В феврале 1895 г. военные действия в Ва-зиристане были закончены, но в это время возник другой очаг войны, на северном участке границы.
Вмешательство англичан в дворцовые распри Читральского ханства повлекло за собой ввод английских войск на территорию Читрала. 13 февраля 1895 г. английский отряд, возглавленный Робертсоном, занял Читральский форт. Племена Читрала, руководимые ханами, оказали вооруженное сопротивление захватчикам. Английский гарнизон в Читральском форте был осажден. На выручку ему англо-индийское командование двинуло две колонны войск: одну из Пешавера, под командованием генерала Лоу, другую из Гильгита, во главе с полковником Келли. 19 апреля Келли подошел к Читральскому форту и освободил английский гарнизон. В то же время Лоу через Малакандский перевал вступил в долину Свата и, ведя тяжелые бои с местными племенами, в середине мая соединился с английскими войсками в Читрале.
Однако подчинение восставших племен оказалось непрочным. В 1897 г. вспыхнуло новое вооруженное восстание, охватившее почти всю территорию, примыкающую к северо-западной границе. Отряды горцев блокировали ряд английских фортов и даже овладели укреплениями Хайберского перевала. Снова англо-индийскому [141] командованию пришлось бросить в пограничные районы крупные силы, чтобы ликвидировать создавшуюся угрозу. На крайнем северном участке действовал двенадцатитысячный английский отряд-Блуда; в район Хайберского перевала против момандов был двинут отряд Эллиса численностью в 8 тыс. чел.; против племени оракзаев, к западу от Когата, выступила группировка Иетмэн-Биггса (9500 чел.). Наконец, против афридиев, занявших пограничную долину Тирах, было направлено тридцатитысячное войско, которое, по словам английского военного историка Шеппэрда, «превосходило по численности силы, когда-либо использовавшиеся в мелких кампаниях в Индии или других местах».
К концу года восстание было ликвидировано ценой огромных жертв и материальных издержек.
В начале 900-х гг. в связи с общей реорганизацией англо-индийских вооруженных сил были проведены коренные изменения в системе обороны северо-западной границы. Пограничная территория была изъята из состава Пенджабского губернаторства и выделена в особую административную единицу под названием «Северо-западная пограничная провинция». Регулярные войска, занимавшие передовые позиции и подвергавшиеся постоянным нападениям со стороны партизанских отрядов, были отведены в ближний тыл, где они образовали вторую линию обороны. На передовых же позициях находилась «туземная милиция», комплектовавшаяся из среды самих племен и опиравшаяся на поддержку регулярных войск, расположенных на второй линии. Далее командование развернуло обширную программу строительства в пограничной полосе укреплений и стратегических дорог.
Эффективность этих преобразований оказалась весьма сомнительной. В последующие годы англичанам то и дело приходилось вести борьбу с повстанческими отрядами горцев Северо-западной пограничной провинции.
В русской буржуазной историографии нередко указывалось на сходство между антибританскими восстаниями пограничных племен Индии и войной кавказских горцев против России.
На этом основании северо-западную пограничную область Индии в дореволюционной литературе даже окрестили «англоиндийским Кавказом».
Такое сравнение основано лишь на чисто внешнем сходстве: и там, и здесь военные действия происходили в высокогорных районах, носили упорный характер и велись под знаменем воинствующего исламизма. Но, если попытаться поглубже вникнуть в суть дела, то станет ясным огромное принципиальное различие между обоими этими движениями.
Конечно, царское правительство России также осуществляло на Кавказе (да и вообще на Востоке) захватническую, реакционную политику, угнетая, грабя и эксплоатируя местное население. Однако великий русский народ оказывал упорное сопротивление отечественной реакции, отстаивал свободу и независимость угнетенных народов, помогал их освободительной борьбе. [142]
Прогрессивные демократические круги русского общества (особенно политические ссыльные) несли на Кавказ и другие окраины освободительные, передовые идеи, содействовали просвещению и пробуждению политического самосознания в массах коренного населения. Единственным верным путем к достижению свободы и независимости угнетенных народов Российской империи был путь, сближения с русским народом, приобщения к великой русской культуре, совместной борьбы против общего врага — буржуазно-помещичьей монархии. Поэтому все сознательные, честные люди на Кавказе ждали поддержки от русских революционно-демократических кругов. Напротив, местные феодально-клерикальные верхи разжигали среди своих соплеменников вражду и ненависть к русским, одурманивали их фанатическими исламистскими проповедями «газавата», направленного не против царизма, а против всех «неверных», т. е. против русского народа. И не случайно, что эти реакционные мусульманско-шовинистические движения всегда были связаны с враждебными России иностранными государствами (Турция, Англия, впоследствии — кайзеровская Германия).
Совсем иначе обстояло дело в Индии, особенно в ее пограничной полосе. Здесь Англия была представлена только агрессивной политикой британских империалистов. Освободительное движение английского народа не оказало существенного влияния на положение закабаленных колониальных народов. Хорошо известно, что даже значительная часть английского рабочего класса была в XIX в. заражена оппортунизмом и относилась снисходительно к захватнической колониальной политике британского империализма. На это обстоятельство, вытекающее из особенностей исторического развития Великобритании как колониальной державы, не раз указывали Маркс, Энгельс и Ленин.
В письме к Каутскому (12 сентября 1882 г.) Энгельс писал: «Вы спрашиваете меня, что думают английские рабочие о колониальной политике. Так вот: они думают об этом то же, что они думают о политике вообще, — то же самое, что думают о ней буржуа. Ведь здесь не существует рабочей партии, есть лишь консервативная и либерально-радикальная, а рабочим тоже перепадает не мало благодаря английской монополии на мировом рынке и в колониях»{180}.
В. И. Ленин подчеркивал в 1907 г.:
«И вот, широкая колониальная политика привела к тому, что европейский пролетарий отчасти попадает в такое положение, что не его трудом содержится все общество, а трудом почти порабощенных колониальных туземцев. Английская буржуазия, напр., извлекает больше доходов с десятков и сотен миллионов населения Индии и других ее колоний, чем с английских рабочих. При таких условиях создается в известных странах материальная, экономическая [143] основа заражения пролетариата той или другой страны колониальным шовинизмом»{181}.
В дальнейшем, особенно после Великой Октябрьской социалистической революции в России, среди рабочего класса Англии произошли серьезные сдвиги. Революционное ядро английского пролетариата во главе с коммунистической партией вело и ведет упорную борьбу против британского империализма, добиваясь полной независимости для всех народов колоний и зависимых стран. Однако в XIX и самом начале XX вв. положение было иным.
Вот почему борьба горских племен северо-западной пограничной полосы Индии против британского владычества, несмотря на то, что она большей частью возглавлялась мусульманским духовенством и вдохновлялась исламистскими фанатическими лозунгами, носила исторически прогрессивный, освободительный характер. [144]