На войну с Германией поручик Пепеляев (уроженец Сибири) ушел молодым человеком 23 лет. Назначенный сначала в команду разведчиков, он сразу отличился удачными разведками при Прасныше, Сольдау и в других пунктах. Одно лихое дело команды разведчиков под начальством поручика Пепеляева было отмечено телеграммой ныне покойного государя Николая II.

Во время отступления из Польши летом 1915 года, находясь во главе всех разведчиков II дивизии и сотни казаков, Пепеляев разбил два батальона германцев и вернул потерянные нами окопы. За этот подвиг он получил Георгиевский крест и в дальнейшем времени также неоднократно получал боевые отличия.

В 1917 году, когда русская армия под влиянием большевизма, окончательно развалилась, А. Н. Пепеляев в чине уже [220] подполковника вернулся в родную Сибирь. Здесь он создает офицерскую антибольшевистскую организацию, которая весной 1918 года присоединилась в городе Томске к чехословацкому движению{74}. Будучи сибирским патриотом-областником, он собрал под бело-зеленое знамя сибирских автономистов значительный добровольческий отряд, куда вошли преимущественно интеллигентные молодые сибиряки: студенты и воспитанники средних учебных заведений. Этот отряд вместе с чешскими войсками под командой генерала Гайды предпринял очищение Сибири от большевиков на восток от Томска и победоносно прошел всю среднюю Сибирь до Читы. Затем в конце 1918 года отряд Пепеляева, разросшийся теперь в армию, был переброшен на Урал. Взятие города Перми покрыло громкой славой имя молодого сибирского генерала. После взятия этого города началось энергичное продвижение войск Пепеляева далее на запад, в пределы Вятской губернии.

«Мы двигались уже к городу Вятке, — рассказывал однажды мне лично генерал Пепеляев. — К нам приходили многочисленные депутации крестьян из района Вятки с обещаниями поддержать наше движение местными восстаниями против большевиков. Войска рвались в поход. Все складывалось так, что предвещало нам полный успех... И вдруг мы получили из Омска приказ об отступлении, вызванный неудачами белых войск на других участках Уральского фронта. Я лично был против отступления и стоял за продвижение вперед, к Вятке, а потом и к Вологде, откуда в случае необходимости мы могли бы перекинуться в Архангельск на соединение с союзниками. Однако созванное мною военное совещание высказалось за исполнение омского приказа об отступлении. Начатый нами отход привел нас в конце концов к катастрофе...»

Не знаю, конечно, мог ли бы состояться по стратегической обстановке этот предположенный генералом Пепеляевым поход на Вологду и Архангельск, но, если бы он был осуществлен, мы имели бы в истории Гражданской войны в России удивительный марш Сибирских войск от Маньчжурии на востоке до вод Белого моря на западе{75}. [221]

Катастрофа конца 1919 года привела генерала Пепеляева в Маньчжурию, в Харбин. Он не совсем добровольно попал сюда. В разгар декабрьских событий 1919 года, во время беспорядочного отступления армий Колчака, А. Н. Пепеляев, находясь где-то в районе города Красноярска, свалился, заболев сыпным тифом. Узнав об этом, чехословаки взяли генерала в свой поезд, и в таком виде, тяжело больной и в беспамятстве, он был вывезен на Дальний Восток.

Проживая в Харбине, генерал Пепеляев весной 1922 года вступил в сношения с двумя делегатами от восставшего против большевиков населения Якутской области: П. А. Куликовским и В. М. Поповым, прибывшими во Владивосток, чтобы искать поддержки у правительства С. Д. Меркулова. Это правительство, однако, не проявило активного интереса к якутским делам, и делегаты тогда сумели заинтересовать в них генерала Пепеляева, который после долгих просьб и настояний согласился помочь народу Якутии в его борьбе с коммунистами. Решив организовать в этот далекий сибирский край военную экспедицию, А. Н. Пепеляев летом 1922 года переехал во Владивосток.

Заготовить продовольствие, обмундирование и вооружение для экспедиционного отряда помогли Куликовскому и Пепеляеву лица и учреждения, не имевшие ничего общего ни с японцами, ни с правительством Меркулова. Вербовка дала ген. Пепеляеву до 700 человек добровольцев, преимущественно бывших солдат его Сибирской армии и каппелевцев.

1 сентября 1922 года, когда власть в Приморье уже принадлежала генералу Дитерихсу, отряд Пепеляева был готов к отъезду из Владивостока. Он получил название Сибирской добровольческой дружины, официально же он составлял экспедицию по охране Охотско-Камчатского побережья.

Для отправки отряда к портам Охотского моря были зафрахтованы два парохода.

В первых числах сентября после напутственного молебна генерал Пепеляев с частью своего отряда выехал на первом пароходе в Аян. Путешествие его продолжалось около недели. 20 сентября на втором пароходе отплыл из Владивостока [222] генерал Вишневский с другой частью отряда. Его пароход прибыл в порт Аян 27 сентября{76}.

По прибытии экспедиции на место выяснилось, что народное антисоветское движение в Якутской области было уже ликвидировано большевиками. Часть белых партизан, спасаясь от преследования, отступила на восток, к портам Аяну и Охотску, часть разбрелась по тайге, часть разошлась по деревням и улусам. В Аяне находилось до 150 якутских партизан во главе с корнетом Коребейниковым. Эти партизаны вступили в отряд Пепеляева, составив его третий батальон.

По свидетельству одного из участников похода, помощь Сибирской добровольческой дружины опоздала не менее, как на три месяца.

Перед генералом Пепеляевым стал теперь вопрос о том, создавать ли в Якутии новое противобольшевистское движение или же немедленно вернуться во Владивосток. Было устроено совещание с местными людьми, которые уверили Пепеляева, что движение в области легко создать вновь, так как еще много партизанских отрядов находится в тайге, и достаточно будет двинуться дружине вперед, как она быстро будет усиливаться новыми добровольцами.

Еще до прибытия генерала Вишневского в Аян ген. Пепеляев с отрядом в 300 бойцов отправился на Нелькан, чтобы захватить там врасплох местный красный гарнизон с его запасами продовольствия и вооружения и судоходными средствами. Отряду предстояло пройти путь в 240 верст по безлюдной местности и в пути перевалить труднопроходимый Джукджурский хребет, что во время осенней распутицы, при недостаточности перевозочных средств было делом крайне нелегким.

Предстоящие трудности, однако, не смутили ген. Пепеляева: он приказал отряду выступить, и сам пошел пешком вперед.

Путь был, действительно, очень тяжел: люди тонули в незамерзших еще реках, вязли в болотах... Все же этот путь был пройден, и отряд достиг Нелькана, но три перебежчика предупредили красных о приближении неприятеля, и те успели уплыть на баржах по реке Мае к Алдану. [223]

Теперь Пепеляеву поневоле пришлось стать на Нелькане и дожидаться декабря, когда начинается передвижение на оленях, чтобы начать выступление к городу Якутску, центру области.

Таким образом, дружина вынуждена была расположиться на зимовку в двух пунктах: в Нелькане, с генералом Пепеляевым, и в Аяне, с генералом Вишневским.

Нельканская группа запасов продовольствия не имела. Она должна была получить их из Аяна, но за временным перерывом сообщения с этим портом продовольствие не было подвезено, и нельканцам пришлось пережить все ужасы голода: в местечке были съедены все собаки и кошки, люди крайне обессилели, многие заболели...

19 ноября смог подойти к Нелькану отряд из порта Аяна во главе с ген. Вишневским, и в Аяне остался теперь только третий батальон дружины.

В Нелькане дружина Пепеляева пробыла около месяца, организуя свой транспорт и собирая разведочные сведения. Была получена информация о расположении в области красных частей. Выяснилось, что в слободе Амга находилось до 350 красных бойцов, почти столько же в селах Петропавловском и Чурапче. В самом областном города Якутске количество красных бойцов не было выяснено. Предполагалось, что здесь находились главные силы их во главе с командующим всеми красными отрядами в области Байкаловым{77}.

Что же касается белых партизанских отрядов, то было выяснено, что в районе села Петропавловского оперировал белый отряд якута Артемьева и при устье реки Мили стоял отряд человек в 150 с особым военным советом во главе. Во второй половине декабря в селение Усть-Миля перешел из Нелькана и отряд Пепеляева.

22 января 1923 года для взятия села Амги был послан из Усть-Мили отряд, под командой полковника Рененгарта силой до 400 бойцов при двух пулеметах. Люди в отряде были [224] вооружены разнокалиберными винтовками и имели ограниченный запас патронов.

Расстояние в 200 верст от Усть-Мили до Амги отряд Рененгарта прошел при 40–50° по Реомюру в шесть суток.

Амга была взята после короткого сопротивления красных. Белые, потеряв убитыми 22 человека, захватили 13 пулеметов, 150 винтовок, много патронов, гранат и 60 человек пленных. 7 февраля сюда прибыл и сам генерал Пепеляев.

Это был первый успех белых, но дальнейшее развитие борьбы не принесло им ничего, кроме разочарования и тяжких бедствий.

12 февраля получены были сведения, что красный гарнизон селения Петропавловского под командой Стродта снялся с места и пошел на Якутск. Навстречу ему был командирован генерал Вишневский инструкторской ротой и 1-м батальоном, который должен был устроить засаду и разбить красных во время отдыха их в одной из деревень.

Стродт, однако, узнал о предполагавшейся засаде и приготовился к встрече с противником. В якутском улусе (деревне) Сигалсысы 13 февраля начался бой. Красные сильно укрепились здесь, и в то же время послали гонцов в Якутск и Чурапчу за помощью. Генерал Пепеляев бросил все части против Стродта, оставив на охране Амги лишь 120 человек.

Отряд Стродта был окружен; вокруг него по лесу были расставлены караулы. Белые сделали попытку взять Сигалсысы штурмом, но красные развили губительный пулеметный огонь, и эта попытка не имела успеха.

Ввиду невозможности взять противника с боя, белые решили не снимать осады, пока красные под давлением голода не сдадутся сами. 25 февраля были получены сведения о движении Чурапчинского красного отряда на выручку Стродта. Ген. Пепеляев послал часть своей дружины навстречу этому отряду, но уничтожить его опять не удалось.

Еще через три дня пришли вести о том, что из Якутска выступил большой отряд под командованием самого Байкалова. Этот отряд двинулся прямо на Амгу и утром 2 марта открыл по ней орудийный и пулеметный огонь. Белые защитники Амги отстреливались от красных до последнего [225] патрона, потом часть их отступила до Усть-Мили, часть попала в плен к неприятелю.

Обстановка теперь круто изменилась не в пользу белых.

3 марта ген. Пепеляев отдал приказ об отступлении его дружины назад, к селению Петропавловскому, у устья реки Маи. В приказе было, между прочим, сказано:

«Те, кто не желает дальше отступать, могут остаться на милость красных...»

Изъявили желание остаться человек 60 русских и 150 якутов.

Испытав дорогой тяжкие лишения, дружина ген. Пепеляева в первых числах апреля. 1923 года дошла до Нелькана. Всего бойцов в дружине после похода на Якутск осталось около 600 человек, в том числе 200 якутов.

Отдохнув в Нелькане, отряд вышел затем к Аяну на берег Охотского моря. Это было уже летом 1923 года. Узнав о выходе отряда генерала Пепеляева к морю, красные власти Приморья выслали на трех пароходах из Владивостока военную экспедицию под командой Вострецова.

В ночь на 18 июня при сильном ветре и шторме на море красные высадились на берег недалеко от Аяна и незамеченными подошли к порту, окружив штаб Пепеляева и его боевые части. Вострецов предложил Пепеляеву сдаться без боя, предупредив, что в противном случае его дружина будет уничтожена силою оружия.

Выхода не было: Пепеляев согласился сдаться и написал письмо ко всем частям своей дружины, где заявил, между прочим, следующее:

«Братья добровольцы! Надеюсь, что вы исполните мою последнюю просьбу — не будете проливать напрасно крови и без боя сдадитесь Советской России».

В семи верстах от Аяна, в деревне Уйка, был расположен отдельный отряд Сибирской дружины в количестве до 350 бойцов, которые были оповещены теперь о взятии красными Аяна, пленении генерала Пепеляева и его штаба. Отряд этот под командой полковника Сивцова двинулся было на выручку, но на пути его встретило письмо Пепеляева, и тогда часть отряда тоже сдалась красным, а часть, человек 60, ушла в тайгу.

Пепеляев и его главнейшие сподвижники были увезены в Сибирь, где в городе Чите и состоялся суд над ними. Сам [226] генерал и десять человек из числа взятых в плен с ним вместе были приговорены к расстрелу, но этот приговор позже был заменен десятью годами заключения в тюрьме.

Судьбе было угодно распорядиться так, что сибирское освободительное движение в 1918 году начато было генералом Пепеляевым в полосе центральной части Сибири и им же оно было закончено пятью годами позднее на глухой и безлюдной окраине Русского Дальнего Востока{78}.

То обстоятельство, что экспедиция генерала Пепеляева не встретила сочувственного приема со стороны местного населения северо-восточной окраины Сибири, может быть объяснено дурной славой, которую приобрела здесь ранее посланная морем из Владивостока белым правительством Приамурского края для приведения в покорность Камчатки и прилегающих к ней районов военная экспедиция есаула Бочкарева. Эта экспедиция высадила небольшие гарнизоны в портах Охотского моря — Аянели, Охотске, — и затем осенью 1921 года заняла Петропавловск, главный город Камчатки.

И сразу же с прибытием экспедиции начались грабежи и насилия, в размерах, ранее никогда не виданных в этом краю. В результате туземное население почувствовало злобу к русским, перенесшим сюда свои внутренние распри. В этих распрях погибли насильственной смертью не менее 100 человек, чинов отряда, в том числе несколько офицеров.

С падением Приамурского правительства в конце 1922 года Камчатка была занята местными советскими силами. Сподвижники есаула Бочкарева рассеялись по лесам и тундрам Охотско-Камчатского края и большей частью погибли в своих скитаниях здесь. Сам Бочкарев нашел свою гибель около местечка Наяхан, убитый озлобленными за его насилия туземцами.

Дурная слава о действиях отряда Бочкарева шла и в глубь материка, распространившись среди населения Якутской области{79}. [227]