Роковое решение
В Адмиралтействе проблеме арктических конвоев постоянно уделяли самое пристальное внимание. До сих пор потери, хотя и довольно серьезные, считались приемлемыми, учитывая масштаб трудностей, которые приходилось преодолевать. Но чем больше изучался опыт летних конвоев, тем серьезнее становились опасения штаба. Если противник решит провести комбинированную атаку самолетами и подводными лодками западнее, а надводными кораблями восточнее острова Медвежий, тяжелые потери будут совершенно неизбежны.
В начале июня от разведки была получена информация, которая указывала, что противник готовит именно такую операцию. Поэтому перед Адмиралтейством встала тяжелая задача: собрать соединение, достаточно сильное, чтобы отогнать «Тирпиц» и любые корабли, которые будут его сопровождать. Одновременно оно должно было обеспечить истребительное прикрытие конвоя, соединений ближнего и дальнего прикрытия, найти эскортные корабли для отражения атак подводных лодок. Провести такую операцию было возможно, но для этого требовалось отозвать корабли с других театров, где они были нужны для проведения не менее важных операций. Вся эта хрупкая конструкция могла развалиться в один момент, если погибнет какой-нибудь из линкоров или авианосцев. [90]
Это означало, по словам Черчилля, «использование таких сил, которые превышали действительное военное значение арктических конвоев». Военное значение, которое он упоминает, мы обсудим позднее, а также порассуждаем на тему, что могло произойти, если бы Адмиралтейство действовало именно так. В свете того, что мы знаем сегодня о намерениях немцев, совершенно ясно, что они не рискнули бы вступить в бой с превосходящими силами флота союзников, поэтому «Тирпиц» так и остался бы эвентуальной угрозой, зато началась бы грандиозная воздушная битва. Британская морская авиация все еще не имела современных истребителей, да и с несовременными истребителями дело обстояло плохо. Они значительно уступали в количестве и качестве самолетам Люфтваффе. В результате наши драгоценные авианосцы наверняка стали бы основной целью немцев, и часть из них могла выйти из строя на неопределенный срок, а то и вообще погибнуть. Как мы уже упоминали, гидроакустическая обстановка в этом районе была выгодна подводным лодкам, поэтому поврежденные корабли, как показывал опыт, легко становились их добычей. В целом можно сказать, что Адмиралтейство было право, отказываясь бросить вызов немцам, так как все условия складывались в пользу противника. Как писал адмирал Тови: «Создалась стратегическая ситуация, в которой все преимущества на стороне противника. Его тяжелые корабли будут действовать вблизи своего побережья при поддержке крупных сил базовой авиации. Если немцы пожелают, они смогут в качестве прикрытия развернуть завесу подводных лодок в проливах между Шпицбергеном и Норвегией. С другой стороны, наши силы прикрытия, если они войдут в эти воды, окажутся без поддержки базовой авиации, в 1000 миль от своих баз, при том, что на эсминцах уже не останется топлива для сопровождения назад поврежденных кораблей».
Дальность плавания эсминцев, как мы уже видели, была решающим фактором в этих операциях. Эсминцы приходилось дозаправлять в море, и хотя это делалось [91] всегда, когда было возможно, постоянно сохранялся элемент неопределенности, зависящий от действий противника и погодных условий.
Адмирал Тови намеревался расстроить планы противника, приказав конвою повернуть назад, когда он окажется между островами Ян Майен и Медвежий. Конвой должен был следовать обратным курсом 12 или даже 18 часов, чтобы завлечь немецкие корабли как можно дальше на запад, где они попадут под удар английских сил. Это также могло дать шанс нашим подводным лодкам. Тови намеревался привести этот план в действие, только если будет точно известно, что противник вышел в море, а погода будет благоприятной для ведения воздушной разведки. Тови не собирался задерживать движение конвоя, если он не будет обнаружен противником. Однако Адмиралтейство не согласилось с планом главнокомандующего, хотя и признало, что в определенных обстоятельствах поворот назад может оказаться полезным. Нет никаких гарантий, что план Тови сработал бы, так как немцы выбирали время и место атаки и совсем не были обязаны загонять себя в невыгодное положение.
Когда адмирал Тови узнал, что PQ-17, как и предыдущий конвой, будет состоять из 35 судов, он предложил Первому Морскому Лорду разделить конвой на 2 части. При этом Тови подчеркнул, что по-прежнему считает большие конвои нежелательными. Во время телефонного разговора с Паундом по этому вопросу Тови впервые узнал, что Паунд предполагает распустить конвой, если тот в Баренцевом море будет атакован германской эскадрой, в составе которой окажется «Тирпиц». Приказ конвою рассеяться является стандартным ходом в морской войне, если конвой атакован вражескими кораблями, превосходящими по силе охранение. Англичане успешно использовали его, когда конвой из 37 судов, шедший в сопровождении одного вспомогательного крейсера «Джервис Бей», был посреди Атлантики атакован карманным линкором «Адмирал Шеер». Но в Баренцевом море ситуация была совершенно иной. Там транспортам [92] просто некуда было скрыться, так как паковый лед не позволял им выйти за пределы досягаемости немецкой береговой авиации. Более того, опыт показывал, что взаимная поддержка особенно важна при отражении атак самолетов и подводных лодок. Поэтому предложение адмирала Паунда как громом поразило Тови.
Лишь накануне выхода конвоя в море Адмиралтейство выпустило инструкции, касающиеся действий сил прикрытия. В них говорилось, что к западу от острова Медвежий защищать конвой от атак немецких кораблей должны наши надводные силы. К востоку от Медвежьего эта задача возлагалась на подводные лодки. Крейсерская эскадра (ближнее прикрытие) не должна заходить восточнее острова Медвежий, если только конвою не будет угрожать нападение немецкой эскадры, с которой крейсера смогут справиться, то есть в ней не будет «Тирпица». Но в любом случае крейсера не должны заходить далее 25° восточной долготы. Следует отметить, что Адмиралтейство допускало, что «Тирпиц» может атаковать конвой к востоку от острова Медвежий. В этом случае лишь призрачная надежда, что наши подводные лодки сумеют торпедировать немецкий линкор, могла спасти конвой от уничтожения. Возникает вопрос: а следовало ли отправлять транспорты, если обстоятельства складывались так неблагоприятно? Как заметил один из адмиралов, военные корабли могли пойти на такое, поскольку их высокая скорость давала некоторую надежду увернуться от бомб и торпед. Но тихоходные неуклюжие транспорты не могли на это рассчитывать. Ответ заключается в том, что решение не останавливать отправку конвоев было принято на самом высоком политическом уровне, несмотря на протесты моряков. Поэтому Адмиралтейству оставалось лишь исполнять приказ, забыв про возражения.
В целом диспозиция флота, развернутого для защиты конвоев PQ-17 и QP-13, была такой же, как и в предыдущем случае. Непосредственное прикрытие конвоя было возложено на соединение капитана 2 ранга Дж.Э. Брума, находившегося на эсминце «Кеппел». Оно состояло [93] из 6 эсминцев, 4 корветов, 3 тральщиков и 4 траулеров. В состав конвоя были включены 2 корабля ПВО «Паломарес» и «Позарика» и одно САМ-судно «Эмпайр Тайд», а также 2 подводные лодки. Ближнее прикрытие осуществляла эскадра контр-адмирала Л.К.Г. Гамильтона, состоящая из британских крейсеров «Лондон» (флагман) и «Норфолк» и американских крейсеров «Тускалуза» и «Уичита». Их сопровождали 3 эсминца. Дальнее прикрытие было возложено на соединение, которым командовал сам адмирал Тови. В него входили линкор «Дьюк оф Йорк» (флагман), американский линкор «Вашингтон» под флагом контр-адмирала Гиффена, авианосец «Викториес» под флагом вице-адмирала сэра Брюса Фрезера, крейсер «Нигерия» под флагом вице-адмирала Г.М. Барроу, крейсер «Камберленд» и 14 эсминцев.
Чтобы обмануть противника, в море был отправлен ложный конвой, состоящий из 5 минных заградителей и 4 угольщиков в сопровождении крейсеров «Сириус» и «Кюрасо», а также 5 эсминцев и нескольких траулеров. Он должен был изображать диверсионное соединение, которому поручена высадка десанта в южной Норвегии. Предполагалось, что этот конвой отвлечет силы противника от двух других, особенно потому, что курс соединения дальнего прикрытия был выбран так, чтобы создать у немцев впечатление, что линкоры прикрывают диверсионное соединение. Но все усилия пропали даром. Немцы даже не заметили ложный конвой.
Как уже говорилось, «Каталины» Берегового Командования были переведены в бухту Грязная в Кольском заливе. Они должны были патрулировать к востоку от острова Медвежий.
8 английских, 1 французская и 2 русские подводные лодки патрулировали в районе мыса Нордкап. Русские лодки занимали самые близкие к берегу позиции. Их зоны патрулирования должны были передвинуться на восток, когда конвой проследует мимо Нордкапа.
Наконец, Адмиралтейство проявило пророческий дар, включив в состав конвоя 3 спасательных судна — «Зафаран», [94] «Ратлин» и «Замалек». Это были небольшие пассажирские суда водоизмещением около 1200 тонн. Каждое из них было подготовлено к спасению экипажей потопленных транспортов. Они имели на борту медицинский персонал и хорошо оборудованные лазареты, что было совершенно необходимо для спасения раненых.
Пока Адмиралтейство и главнокомандующий Флотом Метрополии согласовывали между собой меры, которые следует принять для защиты следующей пары конвоев, германское морское командование подготовило план операции «Rifsselsprung» - «Ход конем». Немцы намеревались атаковать крупными силами следующий конвой, идущий в Мурманск. В названии не было никакого подтекста, кроме типичной немецкой склонности к мелодраматизму. До сих пор атаки конвоев проводились самолетами, кораблями и подводными лодками по отдельности. Они действовали небольшими группами. Теперь немцы решили нанести массированный удар всеми силами.
Надводные корабли были сведены в две группы. В Тронхейме находилась эскадра адмирала Шнивинда в составе линкора «Тирпиц» (флагман), тяжелого крейсера «Хиппер» и 6 эсминцев. В Нарвике стояли карманные линкоры «Адмирал Шеер» и «Лютцов» и еще 6 эсминцев.
К 10 июня на позиции северо-восточнее Исландии должны были выйти 3 подводные лодки. Их задачей было обнаружение конвоя и слежение за ним. Еще 5 лодок были направлены патрулировать к острову Медвежий.
Особая роль придавалась воздушной разведке. Она должна была выявить состав эскорта конвоя, а также обнаружить английские тяжелые корабли. Для этого немцам следовало держать под контролем район между Шетландскими и Фарерскими островами, Исландией и островом Ян Майен. Самолеты-разведчики также должны были вести наблюдение за якорными стоянками в Скапа Флоу, Фёрт-оф-Форте, Морей-Фёрте и Рейкьявике. Они должны были постоянно поддерживать контакт с любым обнаруженным соединением. Если английские тяжелые корабли не будут обнаружены, следовало взять под тщательный контроль [95] зону диаметром 250 миль вокруг конвоя. Чтобы избежать роковых ошибок, пилоты имели приказ атаковать только авианосцы и торговые суда. Прочие корабли разрешалось атаковать, только если не было никаких сомнений в том, что они английские. Руководство операцией возлагалось на штаб Группы ВМФ «Север», расположенный в Киле, и адмирала Карлса. Тактическое командование осуществлял командующий флотом, находящийся на «Тирпице». Руководство подводными лодками тоже осуществляла Группа ВМФ «Север» через командующего силами ВМФ на Северном театре (адмирал Шмундт). Целью операции было быстрое уничтожение торговых судов. Если это окажется невозможным, следовало повредить как можно больше транспортов, оставив подводным лодкам и самолетам добивать их. В случае необходимости «Тирпиц» и «Хиппер» должны были заняться эскортом конвоя, пока «Шеер» и «Лютцов» уничтожают транспорты. Сражения с превосходящими силами союзников следовало избегать. Операцию надлежало закончить до того, как на сцене появятся линкоры дальнего прикрытия. Наконец, и Группа ВМФ «Север», и командующий флотом имели право единолично прекратить операцию.
15 июня адмирал Редер представил этот план Гитлеру и подробно объяснил все детали с помощью карты. Он подчеркнул, что погода играет на руку немцам, а полярные льды вынудят конвой следовать на расстоянии 150–200 миль от норвежских аэродромов на последнем отрезке пути. Адмирал особо отметил, что Люфтваффе господствуют в Баренцевом море, и потому английские корабли не осмеливаются заходить туда. Редер заверил Гитлера, что операция будет проводиться только, если будет исключен риск встречи с превосходящими силами английского флота, а Люфтваффе обеспечат надежное воздушное прикрытие «Тирпицу».
Как всегда, Гитлера больше всего беспокоила опасность повреждения тяжелых кораблей. Наибольшую угрозу для «Тирпица», по его мнению, представляли самолеты. Фюрер настаивал, что Люфтваффе должны обнаружить [96] и вывести из строя вражеские авианосцы до того, как начнется операция. Это ограничение фактически поставило крест на «Ходе конем». Никто не мог гарантировать, что авианосцы будут обнаружены, а если и будут, то их удастся вывести из строя. Но Редер прекрасно знал, что спорить с Гитлером бесполезно, и решил провести операцию в два этапа. Как только будут обнаружены конвои, эскадра из Тронхейма перейдет в Вест-фиорд, следуя вдоль берега. Эскадра из Нарвика перейдет в Альтен-фиорд, расположенный недалеко от Нордкапа. После этого обе группы проведут дозаправку. Получив кодовый сигнал, который будет передан по радио после того, как Гитлер даст разрешение на операцию, обе группы выйдут в море и встретятся в 100 милях к северу от мыса Нордкап. Оттуда они двинутся на перехват конвоя в районе к востоку от острова Медвежий.
Оба конвоя вышли в море, как и планировалось, 27 июня. Мы проследим за конвоем PQ-17 под командованием коммодора Дж.К.К Даудинга. Конвой следовал в Архангельск, так как порт Мурманска временно не действовал после сильных бомбардировок. Один из транспортов сел на мель при выходе из Рейкьявика, а второй был поврежден плавучими льдами в Датском проливе и тоже был вынужден вернуться. Конвой сократился до 33 судов и танкера «Грей Рейнджер». Он тоже был поврежден льдами, и ему пришлось поменяться местами с танкером «Олдерсдейл», с которого заправлялись корабли сопровождения. Именно «Олдерсдейл» сопровождал конвой.
В полдень 1 июля конвой был обнаружен немецким самолетом и с этого момента почти непрерывно находился под наблюдением противника. Исключение составляли короткие периоды, когда конвой заходил в полосы тумана. Погода была хорошей, море спокойным, что позволяло кораблям сопровождения без труда принимать топливо с танкера. Несколько раз были замечены подводные лодки, но корабли эскорта вынуждали их погружаться, хотя одна все-таки успела приблизиться и выпустить торпеды, от которых конвою пришлось уклоняться. [97] Во второй половине дня PQ-17 разминулся с обратным конвоем QP-13. Около 18.00 появились 9 торпедоносцев и атаковали конвой, но успеха не добились. Тем временем к конвою подошел контр-адмирал Гамильтон со своими 4 крейсерами. Он решил держаться в 40 милях севернее, чтобы его не заметил немецкий разведчик, следивший за конвоем. Гамильтон надеялся воспользоваться благоприятным случаем и атаковать карманный линкор, если тот попытается перехватить конвой без поддержки «Тирпица». Однако адмирал расположил свои крейсера не там, где следовало, если он собирался помешать немецким кораблям атаковать транспорты. Вечером 2 июля PQ-17 попал в густой туман. Это позволило ему незаметно повернуть на восток к острову Медвежий. Хотя немецкие самолеты временно скрылись, подводные лодки продолжали следовать за конвоем. Во второй половине дня адмирал Гамильтон решил известить немцев о своем присутствии и подошел к конвою на расстояние 20 миль. Он полагал, что немецкий самолет-разведчик заметил его, и снова удалился на прежнее расстояние. Однако немцы не увидели крейсера Гамильтона. Вскоре адмирал получил радиограмму из Адмиралтейства. В ней говорилось, что кромка льдов располагается дальше на север, чем предполагалось ранее. Гамильтон приказал поднять бортовой гидросамолет «Лондона», чтобы доставить командиру эскорта приказ повернуть конвой и пройти в 70 милях севернее острова Медвежий. В этом случае расстояние до аэродрома Банак, где находились основные силы немецкой авиации, должно было составить около 400 миль. Но капитан 2 ранга Брум, который имел инструкцию, требующую провести конвой как можно дальше на восток, если все идет нормально, повернул на север не так сильно, как требовал адмирал. Примерно в 22.15 крейсерское соединение снова сблизилось с конвоем. На этот раз немецкий разведчик заметил его и передал сообщение, что и требовалось контрадмиралу Гамильтону, так как незадолго до этого он получил сообщение о передвижениях немецких кораблей. [98]
Присутствие американских крейсеров ввело в заблуждение немецкого пилота, который принял их за авианосцы. Впрочем, «Лондон» он принял за линкор.
В течение нескольких дней английские самолеты-разведчики не могли провести съемку немецких якорных стоянок. Только 3 июля летчики сообщили, что «Тирпица» и «Хиппера» в Тронхейме нет. Попытка осмотреть Нарвик снова провалилась. В действительности во второй половине дня 2 июля началась первая стадия операции «Ход конем». «Шеер» и «Лютцов» в сопровождении 6 эсминцев отправились в Альтен-фиорд, а «Тирпиц» и «Хиппер» вместе с 4 эсминцами — к Лофотенским островам, чтобы войти в Вест-фиорд. Однако «Лютцов» коснулся фунта, снимаясь с якоря, и больше в операции не участвовал, но остальные корабли проследовали по назначению. 3 эсминца из группы «Тирпица» тоже выскочили на мель, и с линкором остался лишь один.
Рано утром 4 июля одинокий торпедоносец «Хейнкель» проскочил сквозь разрыв в тучах и торпедировал американское судно «Кристофер Ньюпорт». Экипаж был снят спасательным судном, а транспорт пришлось затопить. Море в это время было гладким, как стекло, а тучи шли на высоте не более 500 футов.
Теперь Адмиралтейство знало, что немцы что-то затевают. Однако оставалось совершенно неясным, то ли немецкие корабли вышли в море, то ли они скрываются в одном из многочисленных фиордов на северном побережье Норвегии. На всякий случай было решено дать контрадмиралу Гамильтону разрешение зайти на восток дальше, чем было установлено планом (долгота Нордкапа), если, по его мнению, ситуация этого потребует, и если адмирал Тови специально не запретит этого делать. Впрочем, главнокомандующий не считал, что имеющаяся информация о действиях немцев может служить основанием для изменения ранее выработанных планов. Если мы помним, Адмиралтейство считало, что за меридианом острова Медвежий безопасность конвоя должны обеспечивать только подводные лодки. Поэтому Тови приказал [99] крейсерам повернуть назад, как только конвой пройдет мимо мыса Нордкап или даже ранее, если так решит Гамильтон. Исключение могло быть одно: Адмиралтейство даст твердые гарантии, что встречи с «Тирпицем» не будет. Контр-адмирал Гамильтон, который собирался оставаться рядом с конвоем, пока не прояснится ситуация, но в любом случае не долее, чем до 14.00 5 июля, когда конвой окажется уже в Баренцевом море, ответил адмиралу Тови, что собирается повернуть, когда его эсминцы закончат прием топлива. Он предполагал завершить заправку к 22.00. Но в 19.30 Адмиралтейство приказало ему оставаться с конвоем до получения дальнейших инструкций, которые будут присланы в самое ближайшее время. Гамильтон в это время шел зигзагом в 10–20 милях впереди конвоя. Начиная с 16.45, конвой двигался на северо-восток, чтобы удалиться от аэродрома Банак. Немцы провели две воздушные атаки. Первая была предпринята в 19.30 группой пикировщиков и торпедоносцев, но немецкие летчики действовали вяло и нерешительно. Зато через час 25 торпедоносцев показали, на что они способны. Подойдя на малой высоте практически вплотную, их лидер всадил 2 торпеды в «Нейварино», но сразу после этого объятый пламенем «Хейнкель» рухнул в море. Хотя остальные пилоты были не столь отважны, но все-таки сумели торпедировать еще 2 судна: «Уильям Хупер» и русский танкер «Азербайджан». Но затонули лишь первые два судна, а танкер сумел добраться до цели. Снова спасательные суда сумели быстро снять команды с тонущих транспортов.
Несмотря на эти потери, моряки эскортных кораблей и транспортов чувствовали себя совершенно уверенно, приберегая боеприпасы для новых схваток с пилотами Люфтваффе. Но пока эти атаки еще не начались, зато в 2000 миль от места событий, в Уайтхолле, состоялось совещание, на котором была решена судьба 30 тяжело груженых судов и их экипажей.
В Адмиралтействе собрались Первый Морской Лорд, заместитель начальника Морского Штаба вице-адмирал [100] Мур и несколько офицеров, отвечавших за проводку конвоев. Они обсуждали ситуацию, возникновение которой было предсказано заранее, но из которой так и не удалось найти удовлетворительный выход. Перед ними лежала карта, на которую была нанесена свежая информация о положении английских и немецких кораблей. Несколько окружностей показывали, куда немцы могут дойти к определенному времени. На этой же карте были нанесены примерные курсы флота адмирала Тови и конвоя и их координаты к этому времени. Все, что было известно о немецких кораблях, это то, что они покинули свои якорные стоянки. Поэтому в данный момент они вполне могли идти на перехват злосчастного конвоя, встреча с которым могла состояться завтра около 2.00. В данный момент крейсера контр-адмирала Гамильтона находились в 150 милях северо-восточнее острова Медвежий, а Флот Метрополии под командованием адмирала Тови крейсировал в 350 милях к западу от него. Одним из вариантов было повернуть конвой назад и двинуть линкоры полным ходом ему навстречу, пока они не окажутся в пределах радиуса действия самолетов. Это должно было произойти примерно в 2.00, то есть в тот момент, когда могли появиться немецкие корабли. Такой вариант вряд ли спас бы конвой от атаки. Зато вся мощь Люфтваффе в северной Норвегии могла обрушиться на английскую эскадру, в составе которой имелся только один авианосец. Не говоря уже о том, что его самолеты не могли соперничать с немецкими. Это также замедлило бы продвижение конвоя на восток, причем без всякой пользы, гак как флот не мог прикрывать его, пока конвой не выйдет из района возможной атаки. На это Адмиралтейство никак не могло пойти.
Другим вариантом было отозвать крейсера, которые не могли оказать сопротивления «Тирпицу», и оставить конвой следовать своим курсом в сопровождении эсминцев, надеясь, что использование дымзавес и угроза торпедной атаки спасет от гибели хотя бы часть транспортов. Это решение имело то преимущество, что в едином строю конвой [101] мог оказать более упорное сопротивление самолетам и подводным лодкам. Кроме того, можно было надеяться на помощь тумана, который укроет транспорты.
Наконец, можно было приказать конвою рассеяться, надеясь, что немцы не захотят держать свои корабли в море слишком долго, пока они будут гоняться за отдельными транспортами. Хотя в этом случае часть судов неизбежно погибнет, многие смогут спастись. Недостатком этого варианта было то, что после роспуска конвоя собрать его обратно уже не представлялось возможным. Поэтому немецкие самолеты и подводные лодки получали заметное преимущество при атаке одиночных судов.
Совершенно очевидно, что Первый Морской Лорд больше всего думал об угрозе атаки «Тирпица». Он считал ее самой серьезной из трех. Плохая погода могла спасти конвой от воздушных атак. Полярный день серьезно затруднял действия подводных лодок, но лишь туман мог помочь при атаке надводных кораблей. Как уже говорилось, Паунд давно обдумывал эту ситуацию, задолго до того, как она случилась на самом деле. И давно пришел к заключению, что роспуск конвоя будет самым правильным решением. Хотя почти все участники совещания, которое он проводил, были против этого, их аргументы Паунд счел недостаточно убедительными, чтобы они смогли заставить его изменить решение. Когда все участники совещания высказались, он на минуту закрыл глаза, что-то обдумывая, а потом повернулся к начальнику службы связи. «Передайте крейсерам отходить на запад полным ходом. Конвою рассеяться». За всю свою долгую и выдающуюся службу адмирал Паунд ни разу не принимал столь рокового решения. [102]