Союзники в 1943 г.
Борьба, замедленная политикой
В 1943 г. существовали реальные возможности для приближения окончательной победы над фашистскими агрессорами. Однако достижение этой цели во многом зависело от координации действий всех главных участников антигитлеровской коалиции. Если бы США и Англия открыли второй фронт в Европе в 1943 г., то, несомненно, что вторая мировая война закончилась бы раньше, чем это произошло в действительности, со всеми вытекающими отсюда последствиями (меньшими человеческими жертвами, меньшими разрушениями материальных и духовных ценностей). Всеми необходимыми условиями для этого союзники располагали.
Боевая мощь США и Англии основывалась на быстро развивающейся военной экономике. В 1943 г. военное производство только Соединенных Штатов в 1,5 раза превышало военное производство Германии, Италии и Японии, вместе взятых. Почти 86 тыс. самолетов, около 30 тыс. танков, 16,7 тыс. орудий было произведено на американских заводах лишь за один указанный год.
Больших успехов в выпуске военной продукции достигла и Англия, промышленность которой в 1943 г. дала 26,3 тыс. самолетов (в 1940 г. — 15 тыс.), 7,5 тыс. танков (в 1940 г. — 1,4 тыс.), сотни боевых кораблей и пр.
Вооруженные силы Великобритании в 1943 г. насчитывали 4412 тыс. человек (включая доминионы, но без учета 480 тыс. человек колониальных войск и войск доминионов, предназначенных для внутренней обороны). Армия и флот США в конце 1943 г. имели 10 млн. 128 тыс. человек, в том числе: сухопутные войска — 7450 тыс., военно-морской флот — 2296 тыс., морская пехота — 382 тыс. Следовательно, США и Англия настолько увеличили численность своих армий и количество вооружения, что они стали намного превосходить мощь стран фашистского блока. Почти все эти огромные ресурсы пребывали в бездействии, когда на Восточном фронте происходила гигантская по масштабам и напряженности борьба.
Флот союзников пополнился не только боевыми кораблями, но и транспортными средствами, специально предназначенными для перевозки войск и боевой техники. В 1943 г. США построили 17 тыс. десантных кораблей, судов и барж. [411] Стратегия союзников, как и раньше, вела к распылению их сил на второстепенных театрах войны. Нельзя сказать, что она разрабатывалась при полном единодушии лиц, призванных ее определять. Однако в процессе обсуждения замыслов кампаний и принятия планов операций господствовала именно эта тенденция.
14 — 26 января 1943 г. в североафриканском порту Касабланке состоялась очередная встреча глав правительств США и Англии с участием их военных советников. И. В. Сталин также получил приглашение принять участие в этой встрече, но не принял его, будучи занятым руководством боевых действий на советско-германском фронте.
Конференция в Касабланке проходила в то время, когда главную тяжесть борьбы против фашистской Германии продолжал нести Советский Союз. Однако в развертывании вооруженной борьбы уже происходили исторические изменения. Красная Армия разгромила противника под Сталинградом, Ростовом-на-Дону и перешла в общее наступление. Во второй мировой войне произошел коренной перелом. Возникла обстановка, когда наиболее эффективное объединение усилий СССР, США и Англии могло значительно сократить сроки войны. В этих условиях обсуждение англо-американскими руководителями вопросов большой стратегии имело весьма большое значение. Основное, что должны были решить Рузвельт и Черчилль на конференции в Касабланке, сводилось к принятию планов дальнейших действий англо-американских вооруженных сил.
Начальник штаба американской армии генерал Маршалл, выступавший против «барахтанья» в Средиземном море, предложил осуществить в 1943 г. вторжение во Францию через пролив Ла-Манш. Однако позиция военных советников президента США не была единой в этом вопросе{1}. Что касается Рузвельта, то и он не поддержал Маршалла.
«Помимо тех доводов, которые приводили англичане, генерал Маршалл столкнулся еще и с тем фактом, что президент США сам был склонен согласиться с расширением действий на Средиземноморском театре»{2}.
Делегация Великобритании была единодушна в отношении стратегии войны. Прежде всего англичане считали необходимым завершить операции по изгнанию немцев из Северной Африки, а затем осуществить захват Сицилии. Это должно было создать условия для вывода из войны Италии и проникновения на Балканы. Президент пошел навстречу настояниям Черчилля и его военных советников, поскольку они отвечали его собственным соображениям.
«Рузвельт продолжал занимать промежуточную позицию между Маршаллом и Черчиллем. Он, по-видимому, хотел, чтобы американские войска продолжали действовать на Средиземноморском театре»{3}.
Вместе с тем на конференции был [412] принят план лишь в отношении ближайших целей{4}. Рузвельт не хотел полностью связывать себя в отношении действий в бассейне Средиземного моря без учета того, как будут развиваться дальше события на театрах второй мировой войны и прежде всего на советско-германском фронте.
Совещание в Касабланке показало, что правительства США и Англии стратегическое планирование операций подчиняли политическим целям, во многом отличным от подлинных интересов народов, борющихся с фашистской агрессией. В начале 1943 г. всему миру стало ясно, что СССР обладает необходимой мощью, чтобы победить гитлеровскую Германию. Но было еще неизвестно, сколько времени потребуется Красной Армии, чтобы изгнать гитлеровских захватчиков из пределов Советского Союза, а затем перенести боевые действия на территорию порабощенных фашизмом народов.
Англо-американские правящие круги не хотели допустить, чтобы Советский Союз выступил в роли освободителя народов Европы. В ходе мировой войны против стран «оси» политические лидеры США и Англии руководствовались классовым стремлением к сохранению реакционных политических режимов в странах, освобождаемых от фашистской оккупации, к обеспечению незыблемости капиталистической системы. А это во многом должно было зависеть от общего соотношения мировых сил. Прежде всего именно поэтому Рузвельт и Черчилль в 1943 г., так же как и в 1942 г., отказались от открытия второго фронта в Европе путем вторжения англо-американских войск через Ла-Манш. Они исходили из того, что Советский Союз еще в течение значительного времени будет скован в борьбе один на один против фашистской Германии.
И. М. Майский, советский посол в Англии, 5 февраля 1943 г. сделал такую запись в своем дневнике:
«По этому вопросу (об открытии второго фронта в Северной Франции. — А. С.) в правящей верхушке опять имеется внутреннее раздвоение. С одной стороны, она хотела бы отложить создание второго фронта на возможно более долгий срок с тем, чтобы дождаться момента, когда мы перешибем Германии становой хребет и англо-американцы смогут «комфортабельно» высадиться во Франции и без больших потерь дойти до Берлина. С другой стороны, однако, если Англия (и США) слишком затянут создание второго фронта на Западе, они могут пропустить момент и позволить Красной Армии прийти первой в Берлин. Этого последнего они страшно боятся: призрак «большевизации Европы» тут сразу вырастает перед их воображением; поэтому вопрос о том, когда создавать второй фронт, становится основным тактическим вопросом для английского и американского правительств. С их точки зрения это надо сделать не слишком рано и не слишком поздно... »{5} [413]
Конечно, на планирование операций оказывали воздействие и другие факторы: существовали, например, определенные противоречия между США и Англией, вызывавшие расхождения в выработке стратегии войны. Однако главные побуждения у обоих партнеров были общими. Но даже когда англичане и американцы в чем-то расходились, они, как замечает Д. Эрман, все равно оставались верными союзниками{6}. Вместе с тем Англию более всего интересовал так называемый балканский вопрос. Черчилль настойчиво доказывал, что базы на побережье Северной Африки, а затем — после их захвата — Сицилии и Сардинии должны быть использованы не только для высадки в Италии, но и для наступления на Балканах. Многоопытный политический деятель, каким являлся Черчилль, считал, что предлагаемая им стратегия обеспечит Англии и США возможность ввести свои войска в Южную и Юго-Восточную Европу, а на заключительном этапе войны — также и в Центральную Европу. Такая перспектива устраивала и Рузвельта, но в отношении способов ее достижения у премьер-министра и президента взгляды не всегда совпадали.
На ход совещания в Касабланке определенное воздействие оказал и такой фактор, как четко выраженный антифашистский характер борьбы народов. Учитывая резкую критику со стороны демократического общественного мнения, в том числе и в их собственных странах, вызванную оттяжками открытия второго фронта в Европе, участники совещания по предложению президента США объявили военной целью Объединенных Наций безоговорочную капитуляцию держав «оси». Хотя такое заявление было сделано для успокоения общественного мнения, но объективно оно сыграло положительную роль.
Информируя Сталина о результатах совещания, Рузвельт и Черчилль утверждали, что намеченные операции «вместе с Вашим мощным наступлением могут наверное заставить Германию встать на колени в 1943 г. »{7}, а относительно вторжения во Францию Черчилль 9 февраля 1943 г. сообщал, что союзники готовятся к проведению этой операции в августе 1943 г.{8}
Однако весной 1943 г. (12 — 25 мая) на конференции в Вашингтоне (конференция «Трайдент») американские и английские руководители окончательно решили перенести срок вторжения во Францию на 1944 г. Вместе с тем была достигнута договоренность о совместных бомбардировках Германии.
«В решениях конференции «Трайдент», как и в Касабланке, был сделан упор на проведение на Средиземноморском и Тихоокеанском театрах наступательных действий как первоочередных задач ближайшего будущего»{9}.
На этот раз уже точная информация была сообщена Советскому правительству в послании Рузвельта Отвечая 11 июня президенту США, Сталин писал:
«Это Ваше решение создает исключительные трудности для Советского Союза, уже [414] два года ведущего войну с главными силами Германии и ее сателлитов с крайним напряжением всех своих сил, и предоставляет советскую армию, сражающуюся не только за свою страну, но и за своих союзников, своим собственным силам, почти в единоборстве с еще очень сильным и опасным врагом.Нужно ли говорить о том, какое тяжелое и отрицательное впечатление в Советском Союзе — в народе и в армии — произведет это новое откладывание второго фронта и оставление нашей армии, принесшей столько жертв, без ожидавшейся серьезной поддержки со стороны англо-американских армий»{10}.
В послании к Черчиллю по этому же вопросу Сталин высказался еще более резко:
«Должен Вам заявить, что дело идет здесь не просто о разочаровании Советского Правительства, а о сохранении его доверия к союзникам, подвергаемого тяжелым испытаниям. Нельзя забывать того, что речь идет о сохранении миллионов жизней в оккупированных районах Западной Европы и России и о сокращении колоссальных жертв советских армий, в сравнении с которыми жертвы англо-американских войск составляют небольшую величину»{11}
Все это не укрепляло, конечно, союзнических отношений. Следует отметить, что именно в это время Советское правительство отозвало своих полпредов из Вашингтона и Лондона.
«Решение Вашингтонской конференции «Трайдент» не удовлетворяло не только Советское правительство. Оно не соответствовало и интересам народов США и Великобритании, а также оккупированных фашистской Германией стран Европы. Недовольство политикой английского и американского правительств по этому вопросу высказывали и некоторые государственные деятели Запада»{12}.
Правящие круги США и Англии сознательно подчиняли стратегию войны своим классовым политическим целям, которые они перед собой ставили. Все это вело к затягиванию войны, к большим неоправданным жертвам. И все же существование антигитлеровской коалиции являлось огромным положительным фактором в освободительной войне народов против фашистской Германии и ее союзников, в борьбе против насилий и варварства завоевателей XX в., претендовавших на мировое господство.
Военные действия в Африке и бассейне Cредиземного моря
Разгромленные осенью 1942 г. в Северной Африке фашистские войска продолжали отступать и после оставления ими Киренаики. 23 января 1943 г. части 8-й английской армии вступили в главный город Ливии — Триполи. Это означало потерю территории, которая была итальянской колонией еще до прихода к власти фашистов. [415]
Наступивший период дождей обе стороны использовали для наращивания сил перед решающей битвой. Главари Германии и Италии понимали важность сохранения в Северной Африке хотя бы стратегического плацдарма, чтобы сковать здесь силы США и Англии, затянуть их использование на Европейском континенте. Казалось, что фашисты имели лучшие возможности для срочной переброски войск и техники, так как они располагали короткими воздушными и морскими коммуникациями между итальянскими портами и африканским побережьем. Однако в Тунис поступало лишь ограниченное количество немецких и итальянских соединений. Во второй половине января 1943 г. в Северную Африку было доставлено 60 тыс. тонн грузов, в феврале — 80 тыс. тонн, а реальная потребность в снабжении составляла не менее 150 тыс. тонн ежемесячно.
Общая стратегическая обстановка не оставляла каких-либо шансов на победу для Италии и Германии. Катастрофические поражения на Восточном фронте заставляли германское верховное командование направлять туда все свои резервы.
«Все силы германской военной машины, — пишет советский историк Г. С. Филатов, — были направлены на Восток, и им (фашистским государствам. — А. С.) нечего было противопоставить англо-американским армиям в Северной Африке»{13}.
Об этом же пишут и другие исследователи.
«Растянутый Восточный фронт теперь высасывал из Европы все больше и больше последних свободных германских резервов. Все мало-мальски боеспособное двигалось в 1943 г. на Восток. А обратно, «в порядке обмена», провозглашенного верховным командованием как обязательное условие переброски дивизий в Россию, ковыляли разбитые обломки, почти без техники, потрясенные и измученные «настоящей войной», которую вела против вермахта Красная Армия»{14}.
Для Муссолини от исхода войны в Северной Африке зависело, быть или нет «великой империи» итальянских фашистов. Но лучшая, 8-я, итальянская армия была потеряна в донских степях на далеком Восточном фронте, а от восьми итальянских дивизий, совершавших в 1942 г. «поход на Египет», осталась лишь половина личного состава. Морские коммуникации из итальянских портов к берегам Северной Африки находились под ударами союзной авиации и флота. Итало-немецкие войска, находившиеся на Африканском театре войны, испытывали острую нужду в оружии, боеприпасах, транспорте, горючем.
12 января 1943 г. Кессельринг, назначенный командующим германскими силами в бассейне Средиземного моря, докладывал в Берлин об отсутствии необходимого количества конвойных судов для сопровождения транспортов. Он требовал также срочно укрепить противовоздушную оборону портов Палермо, Неаполя и Туниса, увеличить подводный флот в Средиземном море, и прислать [416] пополнения людьми и оружие. Однако генеральный штаб не в состоянии был существенно усилить Африканский корпус.
События под Сталинградом отвлекали силы и средства от куда менее опасного фронта в Африке.
«Как не хватало здесь хотя бы части из тех транспортных самолетов, которые пытались пролететь сквозь огневые завесы советской зенитной артиллерии к окруженной 6-й армии и гибли над снежными равнинами!»{15}.
В сложившейся военной обстановке итало-немецкие войска должны были удерживать Тунис, бывшую французскую колонию, не питая особых иллюзий насчет ближайшего будущего. Переброшенные из Южной Европы соединения были объединены в 5-ю танковую армию под командованием гитлеровского генерала Арнима. В ее составе находились три немецкие и две итальянские дивизии, занявшие оборону в северной части Туниса с центром — город и порт Тунис. 1-я итальянская армия (бывший Африканский корпус) под командованием Роммеля имела 4 итальянские и 2 немецкие дивизии, отошедшие из Ливии. Эта армия занимала оборону в Южном Тунисе по линии «Марет». В дальнейшем (с 23 февраля) обе армии были объединены в группу армий «Африка» под командованием Роммеля. 1-й армией стал командовать итальянский генерал Мессе, вскоре получивший звание маршала. В группе армий «Африка» насчитывалось 300 тыс. человек, из них 116 тыс. немцев.
Противостоявшие фашистским армиям на тунисском фронте союзные войска были объединены в 18-ю группу армий (1-я и 8-я английские армии, 2-й американский корпус и французские части) под командованием английского генерала Гарольда Александера. Последний подчинялся Д. Эйзенхауэру — главнокомандующему вновь созданного (4 февраля) Североафриканского театра военных действий{16}.
В целях скорейшего завершения североафриканской кампании в союзном командовании произошли и другие изменения. Авиация, действовавшая раздельно в Северо-Западной Африке и на Среднем Востоке, была объединена под общим командованием главного маршала авиации Теддера с подчинением его Эйзенхауэру как союзному главнокомандующему. Англо-американские войска наращивали свои силы в Тунисе, бесперебойно получая подкрепления. В то же время итальянские перевозки через Сицилийский пролив осуществлялись в минимальных размерах и с большим риском и потерями.
Союзное командование готовило завершающие операции в Северной Африке, и, зная об этом, противник решил упредить их. В середине февраля две немецкие танковые дивизии бывшего Африканского корпуса (1-й итальянской армии) развернули наступление в Южном Тунисе, нанося удар по американскому корпусу, находившемуся на правом фланге 1-й английской армии. [418]
Немецкие танки вклинились в его расположение и разгромили американскую бронетанковую дивизию. Развивая успех, войска Роммеля прорвались через Кассеринский перевал, чтобы затем смять 1-ю английскую армию ударом с юга. Эти события вызвали замешательство среди англо-американских войск, не имевших еще боевого опыта. На участке прорыва гитлеровцы продвинулись на 150 км, заставив союзные войска отступить. Генерал Александер вынужден был принять экстренные меры, чтобы ликвидировать опасность.
«Постепенно он смог бросить навстречу наступающим немцам такие большие силы, что через 10 дней Роммель принужден был отказаться от дальнейшей борьбы и отвести свои войска за Кассеринский перевал»{17}.
Положение было восстановлено союзным командованием к 25 февраля. Оно мобилизовало для этого танковые части и крупные силы авиации.
6 марта немцы нанесли удар во фланг 8-й английской армии в нескольких милях к востоку от линии «Марет». Однако и вторая попытка наступления была отбита, главным образом сильной противотанковой обороной. Главнокомандующий итало-германскими войсками в Северной Африке Роммель окончательно убедился в полной безнадежности положения своих войск. Тогда он стал настаивать на их срочной эвакуации во избежание неминуемого краха. Такого же мнения придерживался и итальянский генерал Мессе, командовавший 1-й армией. Однако предложения Роммеля были отвергнуты. Гитлер и Муссолини не хотели отказаться от Туниса, последнего фашистского фронта в Африке. В результате Роммеля отправили в отпуск «по состоянию здоровья», а командующим группой армий «Африка» был назначен Кессельринг.
Англо-американские союзники продолжали накапливать силы и средства в Северной Африке. 18-я группа армий насчитывала 20 дивизий, в каждой из которых было по 12 — 14 тыс. человек, и 4 отдельные бригады. Что касается группировки итало-немецких войск, то она состояла из сильно потрепанных в боях 14 дивизий и 2 бригад.
20 марта войска союзников в Тунисе перешли в наступление. Корабли и авиация полностью парализовали вражеские коммуникации в Тунисском проливе. 8-я английская армия обрушила удары по обороне противника на линии «Марет». Всюду действия союзных войск поддерживались мощным артиллерийским огнем и массированными ударами ВВС. 27 марта фашистские войска вынуждены были оставить линию «Марет». 7 апреля 1-я и 8-я английские армии соединились в районе Гафса. Обе армии и после этого продолжали успешно продвигаться. Теперь главный удар наносила 1-я английская армия. 2-й американский корпус наступал с запада.
6 мая началась завершающая операция союзных войск, в которой участвовали и французские части генерала Леклерка (пришедшие [419] из района озера Чад на соединение с 1-й английской армией). Сражение началось с мощных воздушных ударов.
«Бомбы буквально вырыли канал от Меджес-эль-Баба до Туниса»{18}.
В то же время артиллерия союзников успешно разрушала оборонительные позиции противника. В последующие несколько дней все было закончено. 7 — 8 мая заняты были Тунис, Бизерта и Ферривиль. Итало-немецкие войска сгрудились на узком пространстве полуострова, оканчивающегося мысом Бон. Началась агония. 12 мая фашистские войска прекратили сопротивление. 8 немецких и 6 итальянских дивизий в составе около 250 тыс. человек капитулировали.
С разгромом группировки противника в Тунисе союзники полностью очистили от фашистских войск всю Северную и Северо-Западную Африку. Одержанная победа укрепила стратегические позиции США и Англии на Средиземноморском театре войны.
Германия и Италия, наоборот, лишились своих главных позиций в бассейне Средиземного моря. Фашистские главари знали, что после окончания военных действий в Тунисе возникла непосредственная угроза перенесения их на территорию Апеннинского полуострова. Еще в феврале 1943 г. германский генеральный штаб сухопутных войск, оценивая вероятные действия союзников на Средиземном море, отмечал, что
«первой целью десантной операции представляется Сицилия. Овладев ею, противник не только получит плацдарм для ведения сухопутной и воздушной войны против Итальянского полуострова, но и сможет возобновить движение судов через Средиземное море и тем самым весьма существенно ускорить переброску войск и материалов в районы Среднего Востока»{19}.
В дальнейшем противник был введен в заблуждение относительно истинных намерений союзников. В конце апреля британская разведка весьма искусно инсценировала гибель у побережья Испании «майора Мартина», у которого был портфель с «секретными документами». Эти специально сфабрикованные бумаги оказались в руках германского главного командования, которое приняло их за подлинные. После этого оборонительные мероприятия стали проводиться уже исходя из неверной оценки обстановки. В «совершенно секретной» телеграмме штаба ОКБ от 12 мая 1943 г. говорилось:
«1. После предстоящего окончания боев в Тунисе следует ожидать, что англосаксы сразу же попытаются развернуть новые операции в районе Средиземного моря. Можно считать, что противник закончил подготовку к операциям.Наиболее угрожаемыми районами являются:
а) в западной части Средиземного моря — Сардиния, Корсика и Сицилия;
б) в восточной части Средиземного моря — Пелопоннес и Додеканес»{20}. [420]
В дневнике ОКБ по этому же поводу отмечалось:
«Угроза Юго-Востоку приобрела в начале мая 1943 г. новые формы, когда из документов, найденных у утонувшего британского офицера, тело которого было обнаружено у берегов Испании{21}, выяснилось, что союзники планировали, кроме десанта в западной части Средиземного моря (видимо, Сардиния), второй десант на западном берегу полуострова Пелопоннес, сопровождающийся демонстративными действиями против Додеканеса... На основании этих данных были усилены части на Пелопоннесе и приняты меры по усилению обороны не только этого полуострова, но и остальной Греции».
В результате итало-немецкие войска в бассейне Средиземного моря были рассредоточены, что создавало благоприятные условия для проведения союзниками операции по захвату Сицилии.
На Тихом океане и в Атлантике
Военно-стратегическая обстановка на фронтах и театрах второй мировой войны с каждым месяцем ухудшалась для фашистского блока. Хотя вооруженные силы США и Англии, действовавшие против Японии на Тихом океане и в Юго-Восточной Азии, имели почти равное с Японией количество сухопутных войск, но они обладали значительным превосходством в военно-морских силах и авиации. Противник ощущал это все более отчетливо. Окончательно выявились отрицательные стороны японской доктрины «наступать, невзирая на жертвы». Это стало особенно ясно в итоге борьбы за обладание небольшим островом Гуадалканал (в восточной части группы Соломоновых островов), происходившей с августа 1942 г. по февраль 1943 г. Захваченный в августе американским десантом, он стал объектом упорной и длительной борьбы. Япония, стремясь вернуть остров, «поочередно бросала отборные сухопутные, морские и воздушные силы, а затем теряла их»{22}, что резко нарушило равновесие сил в юго-западной части Тихого океана. Японцы потеряли множество самолетов и 40 военных кораблей, в том числе 2 линкора, эскадренные миноносцы, крейсеры. Понесли поражение и отборные сухопутные войска.
«После этого в наступлении и обороне Япония и США полностью поменялись местами, и японская армия, утратившая инициативу на театре военных действий, в условиях всеобщего контрнаступления американских войск придерживалась только пассивной тактики»{23}.
В последующие несколько месяцев США последовательно наращивали силы на Тихом океане.
«Спешно строились авианосцы. В июне 1943 г. прибыло два новых авианосца, на которых базировалось 140 самолетов. Затем каждый месяц прибавлялось по одному новому авианосцу. Формировались крупные десантные [421] части. Создавались новые военно-морские и военно-воздушные базы»{24}.
США и Англия интенсивно готовились к развитию наступательных операций на Тихом океане, которые начались летом 1943 г. Главным объектом наступления стали Соломоновы острова. В конце июня американские войска высадились в центральной их части на острове Рендова, в июле — на острове Мундуа, в августе — на острове Вела-Лавела. Гарнизоны на них были разгромлены. Японская авиация и военно-морские силы также потерпели поражение. К началу октября вся центральная часть Соломоновых островов находилась под контролем американских войск. Боевые действия были перенесены на северную часть архипелага. В то же время развернулось наступление американо-австралийских войск в джунглях юго-восточной части Новой Гвинеи.
Наступательные операции против японцев проводились и в районе Алеутских островов, с потерей которых Япония перенесла северную линию обороны к Курильским островам.
В связи с общим изменением стратегической обстановки на театрах войны и неблагоприятным для Японии развитием военных действий на Тихом океане японские правители и командование вынуждены были отказаться от установки на то, чтобы любой ценой удерживать и расширять свои территориальные завоевания. 30 сентября 1943 г. главная ставка и правительство приняли решение «Об общих принципах ведения войны».
«Новый стратегический курс, — как пишут авторы «Истории войны на Тихом океане», — состоял в том, чтобы сферу государственной обороны ограничить районом, включающим Курильские острова, острова Огасавара, внутреннюю часть Южных морей, западную часть Новой Гвинеи, Зондские острова и Бирму, в соответствии с этим сократить прежнюю стратегическую зону, подлежащую удержанию, а тем временем попытаться направить все силы на пополнение военного потенциала, сделав главный упор на авиацию»{25}.
Изменение стратегии японских захватчиков запоздало.
«Острие меча американской армии теперь было направлено на западную часть Новой Гвинеи и внутренний район южных морей, являвшийся одним из устоев так называемой сферы государственной обороны, куда, выигрывая время, отступали японские войска. Более чем 300-тысячная японская армия, брошенная в Ра-баул и на Новую Гвинею, уже не могла осуществить отход и должна была в бездействии оставаться в тылу неприятеля»{26}.
Японское командование пыталось укрепить положение на Марианских и Каролинских островах, но собранные для этого силы пришлось срочно бросить на защиту островов Маршалловых и Гилберта. В ноябре 1943 г. флот США начал высадку войск на острова Гилберта, прикрывая десанты мощным артиллерийским [422] огнем с военных кораблей и ударами авиации. В январе следующего года американцы приступили к операции по захвату Маршалловых островов, а вскоре после этого штурмом овладели островом Трук и уничтожили находившиеся там японские вооруженные силы, в том числе 300 самолетов, 32 корабля, 3 легких крейсера и 4 эскадренных миноносца. «Военно-морская база Трук, являвшаяся с довоенных времен главным опорным пунктом в центральной части Тихого океана, была уничтожена, не получив возможности нанести ни одного ответного удара»{27}.
На фронте в Китае, где японская армия насчитывала свыше 600 тыс. человек, наступательные действия весной 1943 г. в провинциях Хэнань и Шаньси привели к быстрой капитуляции гоминьдановских войск, но не имели успеха в боях с коммунистическими войсками и партизанскими отрядами. В сентябре японцы возобновили наступление в Северном Китае, но в результате трехмесячной борьбы против коммунистических войск и партизан вынуждены были отказаться от продолжения операций. 8-я Народно-освободительная армия и население освобожденных районов были достаточно сильны, чтобы отразить атаки японских агрессоров.
В конце 1942 и в 1943 г. США и Англия добились крупных успехов и в Атлантике. Перевозка войск и военных грузов из Соединенных Штатов на Британские острова и на театры войны продолжала непрерывно увеличиваться. В борьбе с подводными лодками противника на атлантических коммуникациях союзники добивались возрастающих положительных результатов. Потери судов резко уменьшились и продолжали понижаться, а возмещение их за счет нового тоннажа происходило в возрастающей прогрессии. Так, если в 1942 г. потери союзников в морском транспорте превысили строительство судов не менее чем на 1 млн. тонн, то уже в первой половине 1943 г.
«союзные державы сумели, несмотря на потери, вызванные действиями подводных лодок противника, увеличить тоннаж транспортного флота за этот период более чем на 2 000 000 тонн»{28}.
Битва за Атлантику была выиграна союзниками.
Перелом, достигнутый англо-американскими вооруженными силами на Тихоокеанском и Атлантическом театрах войны, нельзя рассматривать изолированно от всей мировой борьбы, главным средоточием которой продолжал оставаться советско-германский фронт. Фашистская Германия основные свои силы и ресурсы направляла на ведение войны против Советского Союза. Это обстоятельство оказывало решающее воздействие на весь ход второй мировой войны.
Втянувшись в трудную затяжную борьбу на Восточном фронте, третий рейх не располагал такими ресурсами, чтобы в необходимых масштабах использовать их для борьбы на других фронтах [423] и театрах. Германия вела битву за Атлантику, но проигрывала ее. Поглощенные борьбой против советского народа и его Вооруженных Сил, нацисты уменьшали затраты на строительство подводных лодок и других военных кораблей. В 1942 г. эти затраты составляли 12,1% общей суммы расходов на производство вооружения. Катастрофа под Сталинградом привела к дальнейшему падению ассигнований на строительство флота, и в 1943 г. их удельный вес составлял лишь 9,7%. В то же время возрастали затраты на производство вооружения для сухопутных фронтов. В 1942 г. их удельный вес равнялся 42,3%, а в 1943 г. — 48,3%.
Процесс ослабления германского военного флота происходил быстрее, чем пополнение его новыми кораблями. Что касается флотов США и Англии, то с ними происходило нечто диаметрально противоположное. В результате всего этого усиливалась безопасность океанско-морских коммуникаций, а перевозки из США войск и военных грузов на Британские острова и в район Тихого океана непрерывно возрастали.