Красная армия наращивает мощь ударов

Перед новым этапом борьбы

В 1943 г. события второй мировой войны продолжали развиваться под знаком решающего значения советско-германского фронта. Поражения в Московской и Сталинградской битвах значительно подорвали военную мощь фашистской Германии, а вместе с тем ж ее политический престиж в глазах союзников и среди нейтральных стран.

На совещании в ставке вермахта 1 февраля 1943 г. Гитлер сказал:

«Возможность окончания войны на Востоке посредством наступления более не существует. Это мы должны ясно представлять себе»{1}.

Такое заявление было проблеском реального понимания обстановки, совсем не типичным для Гитлера и его окружения. Получив жестокий урок на Волге, они не искали другого выхода, кроме продолжения развязанной ими преступной войны. Приведенное выше высказывание Гитлера было реакцией на сталинградскую катастрофу. Вскоре фашистские политики и стратеги показали, что они продолжают добиваться поставленных авантюристических целей.

Войну против Советского Союза противник не считал окончательно проигранной, а для ее продолжения у него имелись еще силы и средства. Первой попыткой взять реванш за поражения в сражениях с Красной Армией явилось контрнаступление на юго-западном участке фронта, которое было предпринято немецко-фашистскими войсками в феврале и марте 1943 г. под командованием генерал-фельдмаршала Э. Манштейна. Крупные силы, брошенные в это контрнаступление, обладали значительным численным превосходством, особенно в танках. В то же время советские войска на юго-западном направлении были ослаблены в предыдущих боях, а их коммуникации снабжения растянулись. В результате ожесточенных боев противник вновь захватил Харьков, Белгород и только что освобожденные перед этим советскими войсками северо-восточные районы Донбасса. Наступление Красной Армии к Днепру было остановлено. Однако успехи противника имели ограниченный характер. Манштейну не удалось прорваться к Курску и окружит там крупную группировку войск Центрального и Воронежского фронтов. Контрнаступление немецко-фашистской группы армий «Юг» не достигло решающих военных и политических целей. Стратегическая обстановка на советско-германском фронте в целом не изменилась, а Красная Армия, отразив контрнаступление, продолжала сохранять за собой инициативу [376] вооруженной борьбы. «Решающей военной победы на Востоке не получилось, — пишет по этому поводу маршал А. М. Василевский. — Смыть «пятно позора» с мундира гитлеровской армии за поражения на Волге фашистские генералы не смогли.

«Немецкий Сталинград», на что рассчитывали германские стратеги, не получился»{2}.

После завершения зимней кампании 1942/43 г. обе стороны готовились к продолжению активных вооруженных действий.

В фашистской Германии вновь проводилась тотальная мобилизация людских и материальных ресурсов. Делалось это прежде всего за счет изъятия из народного хозяйства квалифицированных немецких рабочих и других специалистов. Они заменялись военнопленными и иностранными рабочими. О масштабах проводимой мобилизации можно судить по тому, что в 1943 г. в вермахт было призвано на 2 млн. человек больше, чем в 1942 г. Продолжал увеличиваться и выпуск военной продукции. Особенно форсировалась работа танковой промышленности, которая обеспечивала войска новыми танками типа «пантера» и «тигр», новыми штурмовыми орудиями типа «фердинанд». Налажено было производство самолетов с более высокими боевыми качествами — «Фокке-Вульф 190А» и «Хенкель-129». Выпуск вооружения в увеличенных масштабах обеспечивала военная промышленность Германии, а также промышленность оккупированных гитлеровцами стран Европы. В 1943 г. по сравнению с 1942 г. производство боевой техники и вооружения в Германии значительно возросло.

Перед началом летней кампании 1943 г. вермахт имел 10,3 млн. человек, в том числе в действующих войсках около 6,7 млн. Из них на Восточном фронте находилось почти 72% действующей армии фашистской Германии — 4,8 млн., а вместе с войсками сателлитов — 5325 тыс. человек. Тотальная мобилизация и переброска войск с Запада не обеспечили полного восстановления сил противника на Восточном фронте, где осенью 1942 г. их численность составляла около 6,2 млн. человек. Однако средства, которыми располагал враг, были внушительны. На советско-германском фронте фашистская Германия сосредоточила к рассматриваемому времени 232 дивизии (5,2 млн. человек), в том числе 36 дивизий своих союзников. По количеству это составляло почти такую же армию, которая вторглась в СССР в июне 1941 г. Техническая мощь этих войск была большой: 54,3 тыс. орудий и минометов, 5850 танков и штурмовых орудий, до 3000 боевых самолетов. Действовавшие против СССР немецкие военно-морские силы состояли из 69 боевых кораблей основного класса. Сюда не включены подводные лодки, базировавшиеся на Балтике.

Обстановка на советско-германском фронте определялась тем общим соотношением сил и средств, которое уже вполне устойчиво сложилось в пользу СССР к лету 1943 г. [377] В действующей армии Советского Союза находилось 6 млн. 616 тыс. солдат и офицеров, т. е. в 1,2 раза больше, чем у противника. Еще более значительным было превосходство Красной Армии в оснащенности боевой техникой. В войсках насчитывалось 105 тыс. орудий и минометов (без учета 50-мм минометов), около 2200 установок реактивной артиллерии («катюш»), 1099 танков и САУ, 10 252 боевых самолета, в том числе усовершенствованных конструкций Ла-5ФН, Як-9 и др. Следует, однако, учитывать, что свыше половины орудий и минометов составляли 76-мм орудия и 82-мм минометы, а почти третья часть всех танков были легкими. Несмотря на изменившееся соотношение сил и средств, гитлеровский вермахт являлся опасным противником, обладавшим высокими боевыми качествами. Борьба с ним требовала неослабных усилий. Вооруженные Силы СССР, опираясь на возраставшую поддержку тыла страны, готовились к новым сражениям и битвам. Армия и флот перевооружались новой боевой техникой, совершенствовалась организационная структура войск, создавались резервы. Приобретенный фронтовой опыт повысил боевое мастерство советских войск, научил их с честью выдерживать натиск врага, помогал успешно овладевать наукой наступления.

В войне, как и других явлениях исторической жизни, существуют свои закономерности. Не случайным являлось и то, что после двухлетних тяжелых испытаний на полях сражений советское руководство вооруженной борьбой поднялось на новый, более высокий уровень. Более глубоким, отточенным и гибким стало профессиональное искусство военачальников всех звеньев: от командиров частей и соединений до командующих фронтами. Ставка Верховного Главнокомандования и Генеральный штаб также многое извлекли из опыта войны. Сделаны были необходимые выводы из имевшихся ранее недостатков и просчетов в планировании и подготовке операций, в оценках намерений противника, в руководстве действиями войск. Трагедия серьезных поражений и тяжелых жертв первого года войны не была предана забвению. Сделанные из них выводы и уроки учитывались на последующих этапах войны, помогая успешнее наносить удары по врагу.

Какие же стратегические замыслы и планы военных действий на лето 1943 г. выработали противостоящие стороны? Гитлеровское военное и политическое руководство находилось в весьма трудном положении при решении этих вопросов. Время легких побед вермахта прошло, а соотношение сил в мировой борьбе изменилось не в пользу третьего рейха. При этих обстоятельствах немецкий штаб верховного главнокомандования (ОКБ) предложил главные военные усилия переместить с Восточного фронта на Средиземноморский театр, где успешные действия англо-американских [378] войск создавали угрозу выхода Италии из войны и перенесения военных действий на юг Европы.

Другого мнения придерживался генеральный штаб сухопутных войск, считавший необходимым прежде всего подорвать наступательную мощь Красной Армии, а уже после этого сосредоточить усилия на борьбе против вооруженных сил США и Англии. Эту точку зрения разделяли и командующие группами армий на Восточном фронте, а также сам Гитлер. Она и была принята за основу при окончательной выработке стратегического замысла и планирования боевых действий на лето 1943 г. Противник решил провести крупную наступательную операцию на одном стратегическом направлении, а именно на Курском выступе фронта, и разгромить находившиеся здесь советские войска Центрального и Воронежского фронтов. Это должно было, по расчетам нацистских военных руководителей, привести к общему изменению обстановки на фронте и переходу стратегической инициативы вновь в руки немецко-фашистского командования.

Главное командование противника считало, что после окончания зимы и весенней распутицы советские войска возобновят наступление. Поэтому в оперативном приказе № 5 ставки вермахта, подписанном Гитлером 13 марта 1943 г., говорилось об упреждении этого наступления на отдельных участках фронта с тем, чтобы навязать здесь свою волю Красной Армии. В остальных местах перед немецкими войсками ставилась задача «обескровить наступающего противника»{3}. Командованию группы армий «Юг» предлагалось к середине апреля создать севернее Харькова сильную танковую группировку, а командованию группы армий «Центр» — ударную группировку (южнее Орла) для наступления во взаимодействии с войсками северного крыла группы армий «Юг».

Приказ № 5 намечал в июле операцию против Ленинграда силами группы армий «Север»

«при максимальном сосредоточении всей имеющейся в распоряжении артиллерии, с использованием новейшего наступательного оружия»{4}.

Противник приступил к подготовке наступления, сосредоточивая сильные ударные группировки в районах Орла и Белгорода, на флангах Курского выступа, глубоко вклинившегося в расположение немецких войск. С севера над ним нависали войска группы армий «Центр» (с орловского плацдарма), а с юга — войска группы армий «Юг». Замысел врага заключался в том, чтобы концентрическими ударами с двух сторон срезать Курский выступ под основание и уничтожить оборонявшиеся там советские войска. 15 апреля 1943 г. ставкой вермахта был отдан оперативный приказ № 6, в котором конкретизировались задачи войск в наступательной операции, получившей наименование «Цитадель», а также вновь (как и в приказе № 5) обращалось внимание [379] на важность укрепления немецкой обороны прежде всего на угрожаемых участках фронта.

Приказ № 6, подписанный Гитлером, начинался так:

«Я решил, как только позволят условия погоды, провести наступление «Цитадель» — первое наступление в этом году.

Этому наступлению придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом. Наступление должно дать в наши руки инициативу на весну и лето текущего года.

В связи с этим все подготовительные мероприятия необходимо провести с величайшей тщательностью и энергией. На направлении главных ударов должны быть использованы лучшие соединения, наилучшее оружие, лучшие командиры и большое количество боеприпасов Каждый командир, каждый рядовой солдат обязан проникнуться сознанием решающего значения этого наступления. Победа под Курском должна явиться факелом для всего мира»{5}.

В район намеченного наступления были стянуты дополнительно крупные силы путем перегруппировки войск с других участков фронта и переброски соединений из Германии, Франции и Норвегии. Всего для наступления на Курском выступе, протяженность которого составляла около 600 км (14% всего советско-германского фронта), противник сосредоточил 50 дивизий, в том числе 16 танковых и моторизованных. В составе этих войск находилось свыше 900 тыс. солдат и офицеров, до 10 тыс. орудий и минометов, около 2700 танков и штурмовых орудий, свыше 2 тыс. самолетов. По отношению к общему количеству войск вермахта на советско-германском фронте это составляло свыше 20% пехотных дивизий, 70% танковых, 30% моторизованных. Количество боевых самолетов составляло 65% всех боевых самолетов, действовавших против Красной Армии. Противник особенно рассчитывал на успех применения новой боевой техники — тяжелых танков «тигр», средних танков «пантера» и тяжелых самоходных орудий типа «фердинанд».

Советская сторона также готовилась к продолжению борьбы. Верховное Главнокомандование Вооруженных Сил СССР, располагая крупными силами и средствами, имело все необходимое для сохранения за собой стратегической инициативы и прочного закрепления коренного перелома в войне. Сразу же после окончания зимней кампании, в конце марта 1943 г., Ставка приступила к тщательному продумыванию боевых действий на весенне-летнюю кампанию. Необходимо было прежде всего определить свой основной стратегический замысел. То, что противник вновь будет пытаться наступать, представлялось несомненным. Но где? От правильного ответа на этот вопрос зависело многое. Фронтам своевременно было дано указание об усилении обороны занимаемых [380] рубежей и вместе с тем о подготовке войск к наступательным боям. Принимались меры по созданию сильных резервов. В этом отношении особенно важна была директива Верховного Главнокомандующего от 5 апреля о сформировании к 30 апреля мощного Резервного фронта, позже переименованного в Степной округ, а затем — в Степной фронт. Все это готовилось для наступления, в успехе которого не приходилось сомневаться. Важно было добиться его наибольшей результативности. Достижению этой цели во многом способствовал накопленный опыт. Верховное Главнокомандование и Генеральный штаб учитывали недочеты организации наступления в ходе и после Московской битвы, а также весной 1942 г. Особое внимание обращалось на вскрытие замыслов противника. В начале апреля советская разведка стала доносить о готовящемся крупном наступлении немецко-фашистских войск на Курской дуге. Установлено было и время перехода врага в наступление. Такие же данные получали командующие Центральным и Воронежским фронтами. Таким образом, обстановка на фронте прояснилась, и это способствовало принятию наиболее целесообразного решения.

Располагая превосходством сил и средств, чего не было раньше, можно было упредить противника в осуществлении его планов и организовать наступление советских войск на Курской дуге. Но существовал и другой вариант решения, который в конечном счете и был принят Ставкой Верховного Главнокомандования. Маршал А. М. Василевский очень точно определяет, каким образом это произошло.

«Принять единственно правильное в той сложившейся обстановке новое стратегическое решение помогли нам коллективный разум и большой творческий труд опытных, умудренных двумя годами войны военачальников и штабов — от командования фронтов до Верховного Главнокомандования»{6}.

Именно таким путем возник замысел преднамеренной обороны с последующим переходом в наступление. Неоднократный обмен мнениями по этому вопросу происходил в Ставке и Генеральном штабе. 8 апреля Г. К. Жуков направил Верховному Главнокомандующему доклад, в котором сообщал свое мнение о возможных действиях врага весной и летом 1943 г. и свои соображения относительно действия советских войск на ближайший период. В докладе указывалось, что расположение группировок противника показывает, что в настоящее время он готовит главные наступательные операции против Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов. Очень точно в докладе отмечалось, что противник, собрав максимум своих сил, нанесет удар в обход Курска с северо-востока и юго-востока. Обращалось внимание и на то, что основную ставку при наступательных действиях враг будет ставить на свои танковые дивизии и авиацию, так как его пехота значительно слабее подготовлена к наступательным действиям, [381] чем в предыдущем году. Вместе с тем (документально в дальнейшем это не подтвердилось) в докладе делался прогноз о том, что, решая задачу строго по этапам, противник ставит основной целью кампании 1943 г. захват Москвы. Г. К. Жуков давал правильную в целом оценку обстановки и высказал вполне обоснованные соображения о плане действий советских войск в районе Курского выступа. Заканчивался доклад следующим выводом:

«Переход наших войск в наступление в ближайшие дни с целью упреждения противника считаю нецелесообразным. Лучше будет, если мы измотаем противника на нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника»{7}.

Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин, получив доклад Г. К. Жукова, дал задание Генеральному штабу запросить мнение командующих фронтами и подготовить специальное совещание в Ставке по обсуждению плана летней кампании, в частности действий фронтов на Курской дуге. 12 апреля такое совещание в Ставке состоялось. На нем присутствовали И. В. Сталин, прибывший с Воронежского фронта заместитель Верховного Главнокомандующего Г. К. Жуков, начальник Генерального штаба А. М. Василевский и его заместитель А. И. Антонов.

На совещании принято было предварительное решение на преднамеренную оборону, сосредоточив главные усилия в районе Курска, с последующим переходом в контрнаступление и общее наступление. При этом главный удар намечался в направлении Харькова, Полтавы, Киева. Предусматривался и другой вариант — переход советских войск в наступление без предварительной обороны, если активных действий противника не последует в течение длительного срока.

Генеральный штаб через свое Разведывательное управление, разведку фронтов и Центральный штаб партизанского движения продолжал тщательно изучать намерения противника, передвижение его войск, расположение резервов. В конце мая — начале июня, когда замысел врага стал вполне ясен, Ставка принимает окончательное решение на преднамеренную оборону. При этом предусматривалось, что наступление группировки противника из района южнее Орла будет отражать Центральный фронт, а из района Белгорода — Воронежский фронт. Наступательные операции предусматривалось осуществить: на орловском направлении — силами левого крыла Западного фронта, Брянского и Центрального фронтов (план операции «Кутузов»), на белгородско-харьковском направлении — силами Воронежского, Степного фронтов и правого крыла Юго-Западного фронта (план операции «Румянцев»). Говоря о плане Курской битвы, замечает А. М. Василевский, [382] следует подчеркнуть два момента:

«Во-первых, что этот план центральная часть стратегического плана всей летне-осенней наступательной кампании 1943 г. и, во-вторых, что решающую роль в разработке этого плана сыграли высшие органы стратегического руководства, а не другие командные инстанции»{8}.

В своих послевоенных воспоминаниях маршал Г. К. Жуков так оценивал основной замысел принятого тогда Советским Верховным Главнокомандованием решения:

«Мы хотели встретить ожидаемое наступление немецких войск мощными средствами обороны, обескровить противника и, перейдя в контрнаступление, окончательно его разгромить. Поэтому одновременно с планом преднамеренной обороны решено было разработать и план наших наступательных действий, не ожидая наступления самого противника, если оно будет затягиваться на длительный срок»{9}.

Таким образом, перед летней кампанией 1943 г. обе противостоящие стороны готовились к возобновлению наступления. Противник, обладая меньшими силами и средствами борьбы, решил нанести упреждающий удар на одном стратегическом направлении. Советское Верховное Главнокомандование, располагая превосходящими силами и средствами, избрало преднамеренную оборону с последующим переходом в контрнаступление и общее наступление. Дальнейшее развитие событий показало авантюристичность первого из этих решений и несомненную мудрость второго.

Превосходство советской стратегии и военного искусства над стратегией и военным искусством немецко-фашистского командования проявилось и в подготовке к решающей битве 1943 г., а затем и в ее проведении. Так, Советское Верховное Главнокомандование проявило глубокое понимание роли стратегических резервов. При этом оно умело использовало изменение общего соотношения сил и средств СССР и третьего рейха. Ресурсы гитлеровской Германии истощались, в то время как советский тыл в возрастающих масштабах обеспечивал всем необходимым Вооруженные Силы.

Накануне Курской битвы Советское Верховное Главнокомандование имело на фронте резервы: общевойсковых армий — 9, танковых армий — 3, воздушных армий — 1, танковых и механизированных корпусов — 9, стрелковых дивизий — 63. Резервы вермахта на Восточном фронте составляли всего лишь 3 пехотные дивизии. Большая часть советских резервов предназначалась для действий в Курской битве. Объединенные Степным фронтом 27, 47, 53, 5-я гвардейская, 5-я гвардейская танковая, 5-я воздушная армии, 3-й и 4-й гвардейские и 10-й танковые корпуса, 1, 2 и 3-й гвардейский механизированные корпуса, 3, 5 и 7-й гвардейские кавалерийские корпуса были размещены в затылок Центральному и Воронежскому фронтам. Войска Степного фронта [383] могли быть использованы не только для контрнаступления, но и в целях укрепления обороны. Что касается противника, то в ходе Курской битвы ему пришлось снимать войска с других участков фронта, что ухудшало его общее положение.

Готовясь к новым наступательным боям, войска ощущали огромный наступательный порыв. От Москвы и Сталинграда они совершали великий освободительный поход по родной земле. Но многие миллионы советских людей все еще находились под гнетом гитлеровской оккупации, продолжали испытывать ее бедствия.

«Идеологическая основа и общая направленность фашистской оккупационной политики оставались прежними — ликвидация советского социалистического строя, ограбление оккупированной территории, порабощение и истребление населения»{10}.

Фашистским «аграрным законом» вся земля в оккупированных областях была превращена в собственность рейха и для ее использования уже прибыли тысячи иноземных колонистов. На украинских, белорусских и других советских территориях были созданы крупные хозяйства нацистских помещиков. Возникли частные торговые и промышленные предприятия гитлеровских фирм. На них отбывали трудовую повинность по 14 — 16 часов в сутки не только взрослые, но и дети с 10 лет и выше. В то же время население насильно отправляли в Германию на каторжные работы. В 1942 г. туда были угнаны 2 млн. советских людей.

Отходившие на запад под ударами Красной Армии гитлеровцы применяли тактику «выжженной земли». Горели оставляемые ими города и села. Все что можно было уничтожить — уничтожалось. Однако врагу не всегда удавалось осуществить до конца свои преступные замыслы. Они все чаще срывались наступавшей Красной Армией и действиями партизан на оккупированной территории.

Всенародная борьба в тылу немецко-фашистских войск была фактором стратегического значения. На ее дальнейшую активизацию огромное воздействие оказал победный исход Сталинградской битвы.

В Курской битве было достигнуто более тесное, чем до этого, взаимодействие войск с партизанами. При подготовке к оборонительным сражениям Центральный штаб партизанского движения организовал в тылу немецко-фашистских групп армий «Центр» и «Юг» массовые диверсии. Особенно разрушительный характер имели удары, наносимые партизанами по коммуникациям противника. К лету 1943 г. в тылу немецко-фашистской группы армий «Центр» белорусские партизаны сковали свыше 80 тыс., смоленские — 60 тыс., брянские — свыше 50 тыс. гитлеровских солдат и офицеров.

Для подготовки оборонительных и наступательных операций на Курской дуге имелось достаточно времени. Войска Центрального [384] фронта (командующий генерал армии К. К. Рокоссовский, член Военного совета генерал-майор К. Ф. Телегин, начальник штаба генерал-лейтенант М. С. Малинин) в течение апреля — июня отрыли до 5 тыс. км траншей и ходов сообщения, установили до 400 тыс. мин и фугасов. Подготовлены были противотанковые рубежи с сильными опорными пунктами на танкоопасных направлениях, которые объединялись в противотанковые районы глубиной до 30 — 35 км.

На Воронежском фронте (командующий генерал армии Н. Ф. Ватутин, член Военного совета генерал-лейтенант Н. С. Хрущев, начальник штаба генерал-майор С. П. Иванов) также была создана глубоко эшелонированная оборона. Войсками фронта отрывались траншеи полного профиля, соединенные между собой ходами сообщения, противотанковые рвы, ставились минно-взрывные заграждения. К. С. Москаленко, который в рассматриваемое время командовал 40-й армией Воронежского фронта, в своих воспоминаниях пишет:

«Все наши солдаты как бы стали саперами. Мы вырыли сотни километров траншей и ходов сообщений с ячейками, оборудованными для стрельбы. Создали укрытия для танков, орудий, автомашин и лошадей, обслуживавших передний край обороны, убежища для личного состава с перекрытиями, гарантирующими безопасность при разрыве даже 150-миллиметрового снаряда. Замаскировали все это под фон окружающей местности, чтобы скрыть от наземного и воздушного наблюдения»{11}.

Всего на курском направлении созданы были оборонительные полосы и рубежи на общую глубину 250 — 300 км. Средняя плотность минирования составила 1,5 тыс. противотанковых и 1,7 тыс. противопехотных мин на 1 км фронта.

В ряду многочисленных мероприятий по подготовке к Курской битве были осуществлены и крупные воздушные операции с целью нарушения вражеских коммуникаций. Воздушные армии фронтов, а также авиация дальнего действия и ПВО страны проводили крупные воздушные операции с целью ослабления гитлеровской авиации и нарушения вражеских коммуникаций. Заметно активизировались действия и немецкой авиации, которая наносила удары по ведущим к фронту советским железнодорожным магистралям. В тылу немецко-фашистских войск усилилась боевая и разведывательная деятельность партизан.

В это время, как и в ходе всей войны, с огромной силой проявлялось единство фронта и тыла. Партийные и советские органы, а также местное население Курской, Орловской, Воронежской и Харьковской областей оказывали неоценимую помощь войскам фронтов. На предприятиях ремонтировалась боевая техника, жители прифронтовых районов помогали войскам строить оборонительные рубежи, ремонтировать дороги, восстанавливать разрушенные гитлеровской авиацией железнодорожные пути и т. д. [385]

В результате осуществленной гигантской работы в районе Курска к началу летних сражений были сосредоточены войска и материальные средства, впервые с начала войны обеспечивавшие превосходство сил и средств над противником накануне его наступления. В составе Центрального и Воронежского фронтов была развернута мощная группировка войск, имевшая 1336 тыс. человек, 19,1 тыс. орудий и минометов (без учета реактивной, зенитной артиллерии и 50-мм минометов), 3444 танка и САУ (в т. ч. свыше 900 легких танков), 2900 самолетов.

Государственный Комитет Обороны, Ставка и Генеральный штаб обеспечили своевременную подготовку и размещение резервов. В тылу Центрального и Воронежского фронтов, на рубеже Ливны, Старый Оскол, сосредоточились войска Степного фронта. В его составе вместе с ВВС находилось 573 тыс. человек, 7437 орудий и минометов (без учета зенитной и реактивной артиллерии), 1551 танк и САУ. Это был главный стратегический резерв Ставки.

Все силы и средства фронтов находились в полной готовности. В войсках проводилась напряженная боевая и политическая подготовка, полностью подчиненная предстоящим сражениям.

Курская битва

В соответствии с замыслом Верховного Главнокомандования разгром противника в районе Курска готовился таким образом, чтобы после сосредоточения главных группировок немецко-фашистских войск в исходных районах внезапно обрушить на них мощный огневой удар, нанести им урон и помешать дальнейшим действиям. Затем, когда гитлеровцы перейдут в наступление, противостоящие фронты генералов К. К. Рокоссовского и Н. Ф. Ватутина упорной обороной, контратаками и танковыми контрударами из глубины должны были остановить вражеское продвижение. Вслед за этим намечался немедленный переход в контрнаступление силами Воронежского, Центрального, Степного, Брянского, левым крылом Западного и правым крылом Юго-Западного фронтов.

Для сковывания сил врага на других участках советско-германского фронта с целью затруднения ему маневра силами и средствами предусматривались частные наступательные операции на южном и северо-западном направлениях.

Разгром основных сил групп армий «Юг» и «Центр» в сражениях на Курской дуге должен был создать условия для полного изгнания немецко-фашистских захватчиков с советской земли. В 1943 г. перед Вооруженными Силами СССР стояла задача сокрушить оборону врага на огромном фронте от Великих Лук до Азовского моря и освободить Левобережную Украину, форсировать Днепр, ликвидировать гитлеровский плацдарм на Таманском [386] полуострове, отодвинуть фронт от Москвы, очистить от оккупантов восточные районы Белоруссии.

Советскому командованию было известно, что основной ударной силой противника в Курской битве будут бронетанковые войска. Для того чтобы противостоять массированному танковому наступлению гитлеровцев, важно было определить главное его направление. Правильный анализ данных авиационной и войсковой разведок обеспечил успешное решение этой важной задачи. На Центральном фронте главный удар ожидался на его правом фланге (протяженностью 132 км), над которым нависала орловская группировка противника. Здесь оборону занимали 48, 13 и 70-я армии генералов П. Л. Романенко, Н. П. Пухова и И. В. Галанина. Левее оборонялись 65-я и 60-я армии под командованием генералов П. И. Батова и И. Д. Черняховского. Во втором эшелоне находилась 2-я танковая армия генерала А. Г. Родина, во фронтовом резерве — 9-й и 19-й танковые корпуса и 17-й гвардейский корпус. В составе фронта находилась 16-я воздушная армия генерала С. И. Руденко.

Воронежский фронт, оборонявший южную часть Курской дуги (протяженностью около 250 км), в первом эшелоне имел 38, 40, 6-ю гвардейскую и 7-ю гвардейскую армии, которыми командовали генералы Н. Е. Чибисов, К. С. Москаленко, И. М. Чистяков и М. С. Шумилов. 1-я танковая и 69-я армии генералов M. E. Катукова и В. Д. Крюченкина находились во втором эшелоне, а в резерве фронта — 35-й гвардейский стрелковый, 2-й и 5-й гвардейские танковые корпуса. Действия войск фронта прикрывала 2-я воздушная армия генерала С. А. Красовского. Главный удар противника против войск Воронежского фронта ожидался в полосе обороны 6-й и 7-й гвардейских армий протяженностью 114 км. Здесь были сосредоточены основные силы артиллерии резерва Главного Командования, а также почти все танки и все фронтовые резервы.

О сроке начала операции «Цитадель» советская разведка сообщала несколько раз. И каждый раз Ставка предупреждала командование фронтов. Однако Гитлер, стремясь дать войскам как можно больше новых танков и штурмовых орудий, переносил сроки наступления.

Представители Ставки Г. К. Жуков и А. М. Василевский находились в войсках, проверяя готовность фронтов и отрабатывая вопросы взаимодействия. Наконец, в Генеральный штаб вновь поступили данные о том, что противник готовится перейти в наступление. 2 июля в 2 час. 15 мин.

Ставка направила третье предупреждение войскам. Оно гласило:

«По имеющимся сведениям, немцы могут перейти в наступление на нашем фронте в период 3 — 6 июля.

Ставка Верховного Главнокомандования [387] приказывает:

1. Усилить разведку и наблюдение за противником с целью своевременного вскрытия его намерений.

2. Войскам и авиации быть в готовности к отражению возможного удара противника»{12}.

Текст телеграммы был послан командующим Центральным и Воронежским фронтами генералам К. К. Рокоссовскому и Н. Ф. Ватутину, а также представителям Ставки Г. К. Жукову и А. М. Василевскому. Это предупреждение подтвердилось показаниями пленных, сообщивших, что немецкие войска начнут наступление в

3 часа утра 5 июля. Командованию врага не удалось достигнуть внезапности нанесения удара. Перед рассветом, в 2 часа 20 мин., на районы сосредоточения ударных группировок противника обрушился упреждающий мощный артиллерийский огонь двух советских фронтов.

«Этим неожиданным ударом, — вспоминает К. К. Рокоссовский, — немецко-фашистские войска были застигнуты врасплох»{13}.

Артиллерийская контрподготовка нанесла гитлеровским войскам значительные потери. Особенно пострадала вражеская артиллерия, нарушены были связь, управление. Однако огонь велся преимущественно не по конкретным целям, а по площадям, что в какой-то степени снизило его эффективность.

Грандиозная по своим масштабам, напряженности и результатам битва началась не так, как ее замышляли гитлеровские генералы, но остановить ее уже ничто не могло. В ожесточенные сражения на Курской дуге постепенно было вовлечено свыше 4 млн. человек, около 70 тыс. орудий и минометов, около 13 тыс. танков и самоходных орудий, до 12 тыс. боевых самолетов. Особенно ожесточенный характер носили развернувшиеся крупнейшие танковые сражения, которые не имели себе равных за всю вторую мировую войну.

5 июля в 5 час. 30 мин. и в 6 час. утра вражеские войска из групп армий «Центр» и «Юг» перешли в наступление, действуя одновременно с севера и юга под основание Курского выступа. Командующие группами армий фельдмаршалы Клюге и Манштейн были уверены в неотразимости наносимых ими ударов. Прорыв обороны советских войск был первым этапом на пути осуществления замысла гитлеровского главного командования. С орловского плацдарма, нависавшего над правым крылом Центрального фронта, главный удар противника нацеливался на Ольховатку, в полосе обороны 13-й армии и правого крыла 70-й армии. Поддерживаемые сильным артиллерийско-минометным огнем и активными действиями авиации, гитлеровские танки и штурмовые орудия обрушились на передний край советской обороны. Вслед за ними на бронетранспортерах и в пешем строю продвигалась пехота. В первом атакующем эшелоне действовали 3 танковые и 5 пехотных дивизий противника. Пять яростных атак провели в этот день немецко-фашистские войска против войск [388] Центрального фронта, но ощутимых результатов не достигли.

«Наша артиллерия, минометы, «катюши» и пулеметы, — писал К. К. Рокоссовский, — встретили наступающих сильным огнем. Орудия прямой наводки в упор расстреливали вражеские танки. Авиация атаковала противника в воздухе и на земле. Завязались тяжелые, упорные бои. Четыре ожесточенные атаки были успешно отбиты воинами 13-й армии, и только в результате пятой атаки, когда противник ввел свежие силы, ему удалось ворваться в расположение 81-й и 15-й стрелковых дивизий.

По прорвавшимся частям нанесли массированные удары соединения 16-й воздушной армии. Для этой цели было использовано более 200 истребителей и 150 бомбардировщиков, которые до 12 часов дня совершили 520 самолето-вылетов. В результате наступление противника на этом участке было замедлено, что позволило подбросить на угрожаемый участок 17-й стрелковый корпус, две истребительно-противотанковые и одну минометную бригады. Этими силами удалось задержать продвижение врага»{14}.

К исходу первого дня сражения гитлеровцы вклинились в расположение советской обороны на глубину от 3 до 6 км.

С рассветом б июля войска Центрального фронта — 17-й стрелковый корпус, 16-й танковый корпус 2-й танковой армии и 19-й танковый корпус из резерва фронта — во взаимодействии с соединениями 13-й армии нанесли по врагу контрудар. Разгорелись ожесточенные бои. Противник ввел свежие силы, в том числе 250 танков. Ценой больших потерь врагу удалось за два дня продвинуться до 10 км. Однако прорвать вторую полосу обороны 13-й армии на ольховатском направлении противник так и не смог, что сыграло большую роль в срыве наступления всей орловской группировки.

Командующий фронтом генерал армии К. К. Рокоссовский, правильно оценив обстановку, принял меры для дополнительного усиления обороны на направлении главного удара врага. 7 и 8 июля немцы проводили ожесточенные атаки на Поныри и в направлении Ольховатки, но всюду встречали отпор. Напряженные бои шли в районе населенного пункта Самодуровка, где противник наносил удар в стыке 13-й и 70-й армий, прорываясь на Фатеж. Гитлеровцы продвинулись здесь на 3 — 4 км. Советские воины проявляли в боях исключительную стойкость и высокое боевое мастерство. Последующие дни также не принесли успеха противнику. За шесть дней непрерывных атак, потеряв 42 тыс. человек и 800 танков, гитлеровцы вклинились в оборону Центрального фронта в полосе до 10 км, а в глубину — до 12 км. Истощив свои силы, враг вынужден был прекратить наступление и перейти к обороне.

Не добилась успеха и группировка противника, наступавшая на Курск с юга, из района Белгорода. Против войск Воронежского [389] фронта действовали 4-я танковая армия генерала Гота и оперативная группа генерала Кемпфа под общим командованием фельдмаршала Манштейна. 5 июля, в первый день наступления, враг атаковал позиции 6-й и 7-й гвардейских армий, прикрывавших направление на Обоянь и Корочу, силами пяти корпусов, в том числе тремя танковыми. Это был главный удар противника. В боях участвовало до 700 вражеских танков, действовавших группами от 70 до 200 машин, с «тиграми» впереди. Их атаки поддерживались огнем тысяч орудий и минометов, ударами с воздуха сотен самолетов. Бешеный натиск врага встречал стойкое сопротивление воинов 6-й и 7-й гвардейских армий генерал-лейтенантов И. М. Чистякова и М. С. Шумилова. За первый день боев немецко-фашистские войска вклинились в расположение советских войск на двух узких участках на глубину 8 — 10 км.

Командующий Воронежским фронтом генерал армии Н. Ф. Ватутин в ночь на 6 июля выдвинул на вторую полосу обороны 6-й гвардейской армии 1-ю танковую армию генерала M. E. Катукова. Из фронтового резерва туда же были передвинуты 2-й и 5-й гвардейские танковые корпуса. Утром немцы возобновили наступление на обояньском направлении, стремясь прорвать вторую полосу обороны, но все их атаки были отражены. На корочанском направлении также шли ожесточенные бои.

Напряжение борьбы продолжало нарастать. Контрудары 2-го и 5-го гвардейских танковых корпусов ослабили натиск врага и помешали ему добиться успеха в направлении Обояни. Ставка Верховного Главнокомандования, правильно оценивая обстановку, в ночь на 7 июля передала Воронежскому фронту из состава Степного фронта 10-й танковый корпус, а из состава Юго-Западного фронта — 2-й танковый корпус. Усилена была и авиация фронта. Все атаки противника вновь были отбиты.

9 июля противник сосредоточил на узком участке фронта до 500 танков и вновь пытался прорваться к Обояни, но потерпел неудачу. Тогда Манштейн решил направить удар 4-й танковой армии в район Прохоровки, чтобы здесь совершить прорыв к Курску. На этом направлении вражеское командование сосредоточило основные силы своей группировки. Однако намерения врага были и на этот раз разгаданы советским командованием. Воронежский фронт вновь был усилен. Ставка передала в его состав 5-ю гвардейскую танковую и 5-ю гвардейскую армии, которыми командовали генералы П. А. Ротмистров и А. С. Жадов.

«Представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский и командующий Воронежским фронтом Н. Ф. Ватутин, оценивая обстановку, сложившуюся в ходе оборонительного сражения войск фронта, пришли к выводу, что противник на прохоровское направление подтягивает крупные силы и что срыв готовящегося удара явится окончательным провалом наступления на Курск с [390] юга. Разгромить же вклинившуюся группировку противника на обояньском и прохоровском направлениях можно было только серией мощных контрударов войск фронта, усиленного стратегическими резервами»{15}.

А. М. Василевский и П. Ф. Ватутин решили нанести такой контрудар. Для его проведения привлекались силы 5-й гвардейской танковой, 5-й гвардейской, 1-й танковой и 6-й гвардейской армий. Привлекалась также часть сил 40, 69 и 7-й гвардейской армий.

12 июля утром советская авиация нанесла массированный удар по боевым порядкам врага. Открыли огонь тысячи орудий и минометов. Затем в атаку устремились танки и пехота. Особенно тяжелые бои шли в районе Прохоровки, где развернулось грандиозное встречное танковое сражение. С обеих сторон в нем одновременно участвовало около 1200 танков и самоходных орудий. Войска 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской армий встретили ожесточенное сопротивление 2-го танкового корпуса СС.

«Две мощные лавины танков устремились друг другу навстречу... В первые же часы сражения боевые порядки атакующих танковых соединений перемешались. Сражение продолжалось целый день»{16}.

К исходу дня танковое сражение под Прохоровкой закончилось поражением главной группировки врага, который оставил на поле боя 400 танков, 300 автомашин, свыше 3500 солдат и офицеров.

Оборонительные бои советских войск в полосе Воронежского фронта продолжались еще три дня. За все время наступления войска Гота и Кемпфа вклинились в расположение Воронежского фронта на глубину до 35 км. Добиться большего они не смогли. Оборона советских войск оказалась сильнее наступательных возможностей врага.

Впоследствии Г. К. Жуков так оценивал сложившуюся тогда обстановку:

«Обескровленные и потерявшие веру в победу гитлеровские войска постепенно переходили к оборонительным действиям. 16 июля противник окончательно прекратил атаки и начал отвод своих тылов на Белгород. 17 июля был обнаружен и отход войск, но части, находившиеся в соприкосновении с нашими войсками, оказывали упорное сопротивление»{17}.

Войска левого крыла Воронежского фронта и введенные в сражение 18 июля войска Степного фронта начали преследование. К 23 июля в основном было восстановлено положение, которое занимал Воронежский фронт до перехода врага в наступление.

Таким образом, оборонительное сражение на Центральном фронте было завершено 12 июля, на Воронежском фронте — 23 июля. План операции «Цитадель» провалился. Особенно важным итогом оборонительных боев являлось то, что танковым силам противника было нанесено сокрушительное поражение. Потребовалось совсем немного времени при столкновении противостоящих [391] главных сил, чтобы в динамике борьбы выявилось качественно новое явление: на третьем году войны против СССР противник уже не способен был даже временно навязать свою волю Красной Армии. Командование вермахта окончательно лишилось стратегической инициативы.

«С этого времени немецкая армия постоянно отступала»{18}, — признает один из активных участников гитлеровской агрессии.

Измотав противника в оборонительных боях под Курском, советские войска перешли в заранее подготовленное контрнаступление. В соответствии с планом операции «Кутузов», предусматривавшим наступательные действия на орловском направлении, удар по вражеской группировке группы армий «Центр» наносился силами Центрального, Брянского и левого крыла Западного фронтов. Брянским фронтом командовал генерал-полковник М. М. Попов, Западным — генерал-полковник В. Д. Соколовский. 12 июля первыми перешли в наступление войска Брянского фронта — 3, 61 и 63-я армии под командованием генералов А. В. Горбатова, П. А. Белова, В. Я. Колпакчи и 11-я гвардейская армия Западного фронта, которой командовал генерал И. X. Баграмян. В первые же дни наступательной операции глубоко эшелонированная и хорошо подготовленная в инженерном отношении оборона гитлеровцев была прорвана. Особенно успешно развивалось наступление 11-й гвардейской армии, действовавшей из района Козельска в общем направлении на Хотынец. На первом этапе операции войска этой армии, взаимодействуя с 61-й армией, встречными ударами должны были разгромить болховскую группировку врага, прикрывавшую Орловский выступ с севера. На второй день наступления армия И. X. Баграмяна прорвала оборону противника на глубину 25 км, а войска 61-й армии вклинились в оборону гитлеровцев на болховском направлении на 3 — 7 км. Наступавшие в направлении Орла 3-я и 63-я армии к исходу 13 июля продвинулись на 14 — 15 км. Оборона противника на орловском плацдарме сразу же оказалась в трудном положении. В оперативной документации 2-й танковой и 9-й армий врага отмечалось, что центр тяжести боевых операций переместился в район 2-й танковой армии, где кризис развивался с неимоверной быстротой. Командование группы армий «Центр» вынуждено было срочно снять 7 дивизий с южного участка Орловского выступа и перебросить их на участки, где войска Западного и Брянского фронтов совершили прорыв. Однако ликвидировать его противник был не в состоянии. 14 июля 11-я гвардейская и 61-я армии приблизились к Волхову с запада и востока, а 3-я и 63-я армии продолжали продвигаться к Орлу. Немецкое командование усиливало 2-ю танковую армию, спешно перебросив в ее состав дивизии из соседней 9-й армии и с других участков советско-германского фронта. [392]

Перегруппировка войск 9-й армии не осталась незамеченной для советского командования. Ставка передала Брянскому фронту из своего резерва 3-ю гвардейскую танковую армию под командованием генерала П. С. Рыбалко, которая 20 июля вошла в сражение на орловском направлении. В полосу 11-й гвардейской армии на левое крыло Западного фронта прибыли 11-я армия под командованием генерала И. И. Федюнинского, 4-я танковая армия генерала В. М. Баданова и 2-й гвардейский кавалерийский корпус генерала В. В. Крюкова. Последнему были приданы стрелковый и танковый корпуса. Перебрасываемые Ставкой резервы с ходу вводились в бой.

Войска 61-й армии Брянского фронта во взаимодействии с войсками Западного фронта разгромили болховскую группировку врага и 29 июля освободили Волхов. В этот день 11-я гвардейская, 11-я и 4-я танковая армии и группа генерала В. В. Крюкова были переданы в состав Брянского фронта. Наступление на орловском направлении продолжало успешно развиваться.

Центральный фронт войсками своего правого крыла — 48, 13 и 70-й армиями — перешел в наступление 15 июля, действуя в общем направлении на Кромы. Значительно ослабленные в оборонительных боях, эти войска продвигались медленно, преодолевая упорное сопротивление противника.

«Войскам приходилось прогрызать одну позицию за другой, выталкивая гитлеровцев, применявших подвижную оборону. Выражалось это в том, что, пока одна часть его сил оборонялась, другая в тылу оборонявшихся занимала новую позицию, удаленную от первой на 5 — 8 км. При этом противник широко применял контратаки танковыми войсками, а также маневр силами и средствами по внутренним линиям»{19}.

Сбивая врага с укрепленных рубежей и развивая наступление на северо-запад в направлении Кром, войска Центрального фронта к 30 июля продвинулись на глубину до 40 км.

Воронежский и Степной фронты начали контрнаступление несколько позже, чем другие фронты. В период оборонительных боев Воронежский фронт выдержал более сильный натиск противника, чем Центральный фронт, значительнее были и его потери. На его усиление прибыли армии Степного фронта. 23 июля, отойдя на рубежи севернее Белгорода, противник занял оборону и подготовился к отражению дальнейшего продвижения советских войск. Однако осуществить это намерение враг не смог. По указанию Ставки была произведена перегруппировка сил и средств фронтов, действовавших на белгородско-харьковском направлении.

Войска генералов Н. Ф. Ватутина и И. С. Конева должны были главный удар нанести смежными флангами фронтов из района Белгорода в общем направлении на Богодухов, Валки, Новая Водолага, обходя с запада Харьков. Переходящая в наступление 57-я армия Юго-Западного фронта наносила удар в обход [394] Харькова с юго-запада. Все эти действия предусматривались планом операции «Румянцев».

3 августа Воронежский и Степной фронты после мощной артиллерийской и авиационной подготовки перешли в наступление на белгородско-харьковском направлении. Действовавшие в первом эшелоне Воронежского фронта войска 5-й и 6-й гвардейских армий прорвали первую и вторую позиции противника. Введенные затем в сражение 1-я и 5-я гвардейская танковые армии совместно с пехотой завершили прорыв тактической зоны обороны и продвинулись в глубину до 26 км.

На второй день операция успешно развивалась. В центре полосы фронта перешли в наступление 27-я и 40-я армии, обеспечивая с запада наступление главной группировки фронта. Действия наземных войск с воздуха поддерживались 2-й воздушной армией генерала С. А. Красовского. Войска Степного фронта — 53, 69 и 7-я гвардейская армии и 1-й механизированный корпус — наступали в направлении на Белгород. С воздуха действия фронта поддерживались 5-й воздушной армией генерала С. К. Горюнова.

Пять советских фронтов развертывали успешное наступление в 600-километровой полосе. Утром 3 августа наступающие соединения Брянского фронта прорвали оборону противника на реке Оптухе и устремились к Орлу.

«Противник упорно сопротивлялся. Первой удалось сломить вражескую оборону 308-й стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор Л. Н. Гуртьев. Ее части, усиленные 17-й танковой бригадой, продвигались к Орлу и вдоль железной дороги южнее Оки. Используя успех соседа, ринулась вперед и левофланговая 380-я стрелковая дивизия. Одновременно перешли в наступление дивизии 63-й армии. Во второй половине дня 3 августа на подступах к городу завязались ожесточенные схватки с врагом. В одной из них почти у стен города погиб генерал-майор Л. Н. Гуртьев. Ему посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. На могиле героя в Орле установлен памятник»{20}.

5 августа наступающие советские войска освободили Орел и Белгород. В ознаменование этого события Москва салютовала артиллерийскими залпами в честь войск Брянского, Западного, Центрального фронтов, освободивших Орел, и войск Степного и Воронежского фронтов, освободивших Белгород. Это был первый за время Великой Отечественной войны торжественный салют, отмечавший победу советских войск.

Красная Армия продолжала развивать наступление.

11-я гвардейская и 4-я танковая армии Брянского фронта 11 августа заняли Хотынец, 15 августа был освобожден Карачев. К 18 августа войска Западного, Брянского и Центрального фронтов выбили немецко-фашистские войска с Орловского выступа и [395] подошли к вражескому оборонительному рубежу «Хаген» восточнее Брянска. На этом Орловская наступательная операция завершилась.

Войска Воронежского фронта 6 и 7 августа продвигались вперед и освободили Богодухов и Грайворон. В последующие три дня войска фронта перерезали железную дорогу на Полтаву и завершили рассечение харьковской группировки противника на две части. Расширяя прорыв, наступающие войска подошли к опорным пунктам врага — Боромле, Ахтырке, Котельве. Харьков был охвачен с запада. Командование войск противника, стремясь не допустить окружения своей харьковской группировки, решило организовать сильные контрудары на богодуховском и ахтырском направлениях. Гитлеровцы сосредоточили западнее Ахтырки и южнее Богодухова 4 пехотные и 7 танковых и моторизованных дивизий, имевших до 600 танков. Контрударами танковых дивизий по левому крылу и центру Воронежского фронта немцы остановили уже ослабленные в боях соединения 6-й гвардейской и 1-й танковой армий. Тогда генерал армии Н. Ф. Ватутин ввел в сражение 5-ю гвардейскую танковую армию.

Что-либо радикально изменить в общем развитии событий противник был не в состоянии. Центр тяжести борьбы переместился в полосы 40-й и 27-й армий. Перешла в наступление 38-я армия. Войска противника с упорными боями отходили на запад. Командование Воронежского фронта ввело в бои свой резерв — 47-ю армию под командованием генерала П. П. Корзуна. В районе Ахтырки сосредоточился резерв Ставки — 4-я гвардейская армия генерала Г. И. Кулика. Ожесточенные бои в этом районе закончились разгромом группировки противника. В это же время 40-я армия освободила Лебедин и вышла на реку Псел.

Войска Степного фронта, в состав которого была передана из Юго-Западного фронта 57-я армия, развертывали наступление на Харьков.

«На подступах к городу противник создал сильные рубежи обороны, а вокруг города — укрепленный обвод с развитой системой опорных пунктов, в некоторых местах с железобетонными дотами, вкопанными танками и заграждениями. Сам город был приспособлен к круговой обороне. Для удержания Харькова гитлеровское командование перебросило сюда лучшие танковые дивизии. Гитлер требовал любой ценой удержать Харьков, указывая Манштейну, что взятие города советскими войсками создает угрозу потери Донбасса»{21}.

23 августа войска Степного фронта при содействии войск Воронежского и Юго-Западного фронтов освободили Харьков. В ходе этих боев значительная часть гитлеровской группировки, оборонявшей город, была уничтожена. Остатки ее отступили. Взятием Харькова завершилась гигантская битва на Курской дуге. Советская [396] столица Москва салютовала освободителям Харькова 20 залпами из 224 орудий.

Летняя кампания 1943 г. началась наступлением крупнейших сил гитлеровского вермахта. Однако на полях сражений, развернувшихся к северу и югу от Курска, а затем в районе Орла и в окрестностях Белгорода и Харькова, противнику было нанесено тяжелое поражение. В этих боях было разгромлено 30 немецких дивизий, в том числе 7 танковых. Потери врага составляли более 500 тыс. солдат и офицеров, до 1500 танков, 3000 орудий и свыше 3700 самолетов.

Командование вермахта окончательно утратило стратегическую инициативу на Восточном фронте. Наступление немецко-фашистских войск на Курской дуге потерпело столь же сокрушительный, как и быстрый провал. Противник вынужден был перейти к стратегической обороне.

Гитлеровский фельдмаршал Манштейн, принимавший участие в разработке и проведении операции «Цитадель», впоследствии так оценивал ее итог:

«Она была последней попыткой сохранить нашу инициативу на Востоке. С ее неудачей, равнозначной провалу, инициатива окончательно перешла к советской стороне. Поэтому операция «Цитадель» является решающим, поворотным пунктом в войне на Восточном фронте»{22}.

Курская битва очень убедительно показала высокий моральный дух и возросшую боевую мощь Красной Армии. Героизм ее воинов ярко проявился как в оборонительных, так и наступательных операциях. Свыше 100 тыс. участников битвы были награждены орденами и медалями. В боях за Родину, как и всегда, в первых рядах были коммунисты и комсомольцы. В парторганизациях Западного, Брянского, Центрального и Воронежского фронтов находилось свыше 600 тыс. членов и кандидатов партии. На место погибших или выбывших по ранению в партию вступали наиболее отличившиеся в боях воины.

В ходе борьбы на Курской дуге большую помощь советским войскам оказали партизаны. За это время они совершили 1460 налетов на железнодорожные линии, вывели из строя свыше 1 тыс. паровозов. Белорусские, украинские и смоленские партизаны только в июле пустили под откос 1212 вражеских эшелонов. Гитлеровское командование вынуждено было отвлекать значительные силы для охраны своих коммуникаций.

К концу 1943 г. завершился коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны и всей второй мировой войны. Советские Вооруженные Силы прочно держали стратегическую инициативу в своих руках. Однако противник обладал еще достаточными силами и средствами, чтобы продолжать борьбу.

Освобождение левобережной Украины

Поражение гитлеровского вермахта на Курской дуге привело к тому, что фронт противника на орловском и харьковском направлениях рухнул. Израсходованы были и его резервы. Однако немецко-фашистское командование принимало все меры к тому, чтобы остановить дальнейшее продвижение советских войск и удержать за собой Украину.

«Оставление Донбасса и Центральной Украины повлечет за собой утрату важнейших аэродромов, большие потери в продуктах питания, угле, энергетических ресурсах, сырье»{23}, — писал фельдмаршал Кейтель в своем докладе ОКБ.

Немецкое верховное командование решило переходом к обороне стабилизировать положение на Восточном фронте, добиться передышки для подтягивания и подготовки резервов.

11 августа 1943 г. Гитлер отдал приказ о строительстве стратегического оборонительного рубежа по линии реки Молочной, среднего течения Днепра и далее к северу по реке Сож, через Оршу, Витебск, Псков и по реке Нарве. Так было положено начало созданию «Восточного вала», который гитлеровская пропаганда поспешила объявить неприступным. Главной его частью были оборонительные сооружения по Днепру.

Войскам Красной Армии на фронте от Севска до Азовского моря противостояли 2-я немецкая армия группы армий «Центр», 4-я танковая, 8, 1-я танковая и 6-я армии группы армий «Юг». Эта группировка имела в своем составе 1240 тыс. солдат и офицеров, 12 600 орудий и минометов, около 2100 танков и штурмовых орудий, до 2000 боевых самолетов. В советских войсках насчитывалось на юго-западном направлении 2633 тыс. человек, свыше 51 200 орудий и минометов, более 2400 танков и самоходных орудий, 2850 самолетов. Таким образом, советские войска превосходили противника по личному составу в 2,1 раза, по орудиям и минометам — в 4, по танкам — в 1,1, по самолетам — в 1,4 раза

Советское Верховное Главнокомандование, руководствуясь планом, принятым на летне-осеннюю кампанию 1943 г., и используя достигнутые успехи, решило расширить фронт наступления советских войск. Перед Центральным, Воронежским, Степным, Юго-Западным и Южным фронтами были поставлены задачи разгрома главных сил противника на южном крыле советско-германского фронта. При этом наступающие войска должны были освободить всю Левобережную Украину, Донбасс и Крым, выйти на Днепр и захватить плацдармы на его правом берегу.

Борьба за Донбасс началась еще в ходе Курской битвы. Директивой Ставки от 6 августа перед Юго-Западным и Южным фронтами была поставлена задача разгромить донбасскую группировку противника, которая состояла из войск 1-й танковой и вновь сформированной 6-й полевой армий — всего до 22 дивизий, [398] входивших в состав группы армий «Юг». Донбасский район прикрывался заранее подготовленными оборонительными рубежами. Передний край главной оборонительной полосы проходил по рекам Северский Донец и Миус, а в глубине враг использовал для обороны реки Крынка, Кальмиус и Самара. Особенно серьезным препятствием для наступающих являлся создававшийся врагом в течение длительного времени миусский фронт обороны.

А. М. Василевский, как представитель Ставки, координировавший действия Юго-Западного и Южного фронтов, в своих воспоминаниях пишет: «Приступая к разработке плана наступательной операции, мы с генералом Малиновским отлично сознавали, что войска встретят серьезное сопротивление»{24}.

В разработке плана вместе с А. М. Василевским и командующими Юго-Западным и Южным фронтами — генералами Р. Я. Малиновским и Ф. И. Толбухиным — участвовали члены военных советов и начальники штабов обоих фронтов.

Войска Р. Я. Малиновского, как уже отмечалось, содействовали Степному и Воронежскому фронтам в разгроме харьковской группировки противника и овладении Харьковом. 13 августа находившиеся на правом фланге Юго-Западного фронта 46-я и 1-я гвардейская армии генералов В. В. Глаголева и В. И. Кузнецова перешли в наступление. Форсировав Северский Донец, они после ожесточенных боев в ночь на 18 августа овладели городом Змиев и установили взаимодействие со Степным фронтом, содействуя ему в освобождении Харькова.

Основные силы Юго-Западного фронта — 6, 12, 8-я гвардейская армии генералов И. Т. Шлемина, А. И. Данилова, В. И. Чуйкова и 23-й танковый, 1-й гвардейский механизированный и 1-й кавалерийский корпуса — 16 августа перешли в наступление в центре фронта, нанося главный удар к югу от Изюма в направлении на Барвенково, Павлоград. Однако прорвать здесь фронт сильно укрепившегося врага советские войска не смогли. Предпринятая 19 августа повторная атака также не принесла ожидаемых результатов. Враг подтягивал к району боев танки, артиллерию и авиацию. Бои здесь сковали крупные силы противника, что облегчило наступательные действия советских войск южнее.

Войска Южного фронта перешли в наступление 18 августа. Находившийся перед ними сильный оборонительный рубеж противника на реке Миус, удерживаемый 6-й армией, прорывался на узком участке силами 5-й ударной и 2-й гвардейской армий генералов В. Д. Цветаева и Г. Ф. Захарова. После мощной артиллерийской и авиационной подготовки наступающие войска прорвали оборону. Введенный в прорыв 4-й гвардейский механизированный корпус Т. И. Танасчишина к вечеру 19 августа продвинулся до 20 км и вышел на реку Крынка. В последующие двое суток войска ударной группировки фронта продолжали продвигаться [399] в район Амвросиевка — Сталине (Донецк). Все контратаки и контрудары врага успешно отражались. Часть сил Южного фронта развернула наступление к побережью Азовского моря. Войска 44-й армии, 4-го гвардейского механизированного и 4-го гвардейского кавалерийского корпусов при содействии 28-й и части сил 2-й гвардейской армий, а также 8-й воздушной армии и кораблей Азовской военной флотилии разгромили таганрогскую группировку противника и 30 августа освободили Таганрог.

Резкое ухудшение обстановки на фронте группы армий «Юг» вызвало тревогу и у высшего немецко-фашистского командования. В конце августа Гитлер прибыл из Восточной Пруссии в Винницу. На созванном здесь совещании руководящего состава группы армий «Юг» ее главнокомандующий Манштейн заявил Гитлеру, что необходимо для его войск быстро выделить новые силы, не менее 12 дивизий, или уйти из Донбасса, чтобы высвободить силы на фронте группы. Фюрер согласился с тем, что группа «Юг» нуждается в серьезной поддержке.

«Он обещал, — вспоминает Манштейн, — что даст нам с фронтов групп «Север» и «Центр» все соединения, какие можно только оттуда взять. Он обещал также выяснить в ближайшие дни возможность смены ослабленных в боях дивизий дивизиями с более спокойных участков фронта.

Уже в ближайшие дни нам стало ясно, что дальше этих обещаний дело не пойдет.

Советы атаковали левый фланг группы «Центр» (2-ю армию) и осуществили частный прорыв, в результате которого эта армия была вынуждена отойти на запад. В полосе 4-й армии этой группы в результате успешного наступления противника также возникло критическое положение.

28 августа фельдмаршал фон Клюге прибыл в ставку фюрера и доложил, что не может быть и речи о снятии сил с его участка фронта. Группа «Север» также не могла выделить ни одной дивизии»{25}.

Войска Южного фронта под командованием генерала Ф. И. Толбухина успешно наступали и в западном направлении. Освобождены были многие населенные пункты, в том числе Горловка и центр Донбасса Сталине (Донецк). 10 сентября 44-я армия освободила Мариуполь (Жданов).

На Юго-Западном фронте после перегруппировки войск также развертывались наступательные действия. 3-я гвардейская армия в первых числах сентября овладела населенными пунктами Пролетарск, Камышеваха, Первомайск, Артемовск. 1-я гвардейская армия 7 сентября форсировала Северский Донец и успешно продвигалась в западном направлении. 10 сентября войска 8-й гвардейской армии освободили Барвенково. [400]

Враг продолжал оказывать упорное сопротивление. Однако войска Юго-Западного и Южного фронтов отбрасывали его на запад. За время с 14 по 20 сентября были освобождены Гуляй-поле, Куйбышево, Пологи и Павлоград.

Противник вынужден был отходить к Днепру и севернее под ударами войск Центрального, Воронежского и Степного фронтов. Центральный фронт перешел в наступление 26 августа, нанося главный удар в направлении на Севск, Новгород-Северский. Однако крупные силы противника оказывали здесь упорное сопротивление. Успешнее развернулись наступательные действия южнее Севска, где 60-я армия генерала И. Д. Черняховского и 9-й танковый корпус генерала Г. С. Рудченко сломили сопротивление врага и к концу августа продвинулись в северные районы Украины. Сюда была перегруппирована часть сил с правого крыла фронта, и наступление развивалось в направлении Нежина. Продвижение войск Воронежского и Степного фронтов проходило медленно, встречая упорное противодействие противника. Однако на правом крыле Воронежского фронта наступающие войска 2 сентября освободили Сумы и стали продвигаться на Ромны. Ставка Верховного Главнокомандования, придавая огромное значение битве за Днепр, усиливала фронты за счет своих резервов и требовала, чтобы войска быстрее вышли к Днепру, форсировали его с ходу и захватили плацдармы на правом берегу. К решению этой задачи подготовка шла еще в ходе наступления на Левобережной Украине. Во фронтах и армиях изучались районы намечаемого форсирования реки, готовились средства переправы. Большое внимание уделялось политической работе в войсках в связи с предстоящим форсированием Днепра и борьбой за плацдармы на его правом берегу. До руководящего командного и политического состава доводилась директива Ставки от 9 сентября, приказывающая за успешное форсирование Днепра и других крупных водных преград представлять воинов к высшим правительственным наградам. Моральный дух войск отличался высоким наступательным порывом.

В сложившейся обстановке главные усилия Центрального и Воронежского фронтов были сосредоточены на киевском, а Степного фронта — на полтавско-кременчугском направлениях. Юго-Западный фронт должен был развивать наступление на днепропетровском и запорожском направлениях, а войска Южного фронта — прорвать оборону гитлеровцев на реке Молочной, а затем выйти на нижнее течение Днепра.

Противник вынужден был в середине сентября начать общий отход с Левобережной Украины и из Донбасса. При этом немецко-фашистские войска разрушали населенные пункты, уничтожали промышленные предприятия, вокзалы, мосты, средства связи, сжигали посевы, угоняли скот. Население городов и сел насильно [401] отправлялось в Германию для использования в качестве рабочей силы. Только мощное наступление Красной Армии не позволило гитлеровцам полностью осуществить эти преступные замыслы.

Главное командование противника решило остановить на днепровском рубеже дальнейшее продвижение Красной Армии. На правобережье Днепра враг сосредоточил крупные силы. Его расчеты основывались на предположении, что советские войска исчерпали свои силы и средства в ходе наступления и не в состоянии будут решить сложную задачу форсирования такой крупной водной преграды, как Днепр. Однако нацистские главари и их генералы и на этот раз недооценили мощь Красной Армии.

Просчеты врага выявились сразу же. Отходящие к Днепру немецко-фашистские войска переправлялись на его западный берег, но закрепляться там им не давали. Передовые советские части, а вслед за ними и главные силы наступающих фронтов с ходу форсировали днепровский водный рубеж. Для этого использовались прежде всего подручные средства: рыбачьи лодки, плоты, самодельные паромы. С прибытием специальных переправочных средств саперы наводили через реку понтонные мосты для переброски артиллерии и танков. Большую помощь советским войскам при форсировании Днепра оказывали партизаны и местные жители. Они указывали удобные места для переправ, передавали воинам лодки и другие переправочные средства, помогали восстанавливать взорванные мосты, ремонтировали дороги.

В битве за Днепр четко взаимодействовали все рода войск. Переправляющиеся на западный берег войска прикрывались артиллерийским огнем и действиями авиации. Высокое мастерство и мужество показывали пехотинцы, саперы, связисты, танкисты, воины инженерных частей, артиллеристы, летчики.

Войска Центрального фронта 21 сентября освободили Чернигов, а на следующий день вышли к Днепру, форсировали его и захватили плацдарм в междуречье Днепра и Припяти. Соединения 13-й армии генерала Н. П. Пухова преодолели реку в районе Мнево, севернее Киева. К концу месяца войска фронта продвинулись к рекам Сож и Днепр на участке от Гомеля до Ясногородки. Яростные контратаки противника на правобережье были отбиты. В полосе Воронежского фронта 3-я гвардейская танковая армия генерала П. С. Рыбалко вышла к Днепру у Переяслав-Хмельницкого. В ночь на 22 сентября подразделения армии с ходу форсировали реку в 80 км юго-восточнее Киева, в районе Великого Букрина, и захватили плацдарм на правом берегу. В этом же районе форсировали Днепр войска 40-й, а левее — 47-й армии. В трудных и упорных боях войска Воронежского фронта расширили букринский плацдарм до 11 км по фронту и 6 км — в глубину. Войска 38-й армии генерала Н. Е. Чибисова [402] в конце сентября форсировали Днепр в районе Лютежа, севернее Киева, где также захватили плацдарм. Соединения Степного фронта 23 сентября освободили Полтаву и вышли к Днепру у Черкасс, а затем и у Кременчуга.

Красная Армия добилась решающих успехов в битве за Днепр. Войска Центрального, Воронежского, Степного и Юго-Западного фронтов на 700-километровом фронте (от Лоева до Запорожья) вышли к этому важному водному рубежу, разгромив врага на Левобережной Украине. На Юго-Западном фронте форсирование Днепра началось 25 сентября южнее Днепропетровска войсками 6-й армии генерала И. Т. Шлемина. Лишь в районе Запорожья противник удерживал плацдарм на левом берегу.

К концу сентября Центральный, Воронежский, Степной и Юго-Западный фронты захватили на правом берегу Днепра 23 плацдарма. За героизм, проявленный советскими войсками при форсировании Днепра и в боях за правобережные плацдармы, 2438 воинов (47 генералов, 1123 офицера и 1268 сержантов и солдат) были удостоены звания Героя Советского Союза.

На самом южном крыле советско-германского фронта войска Северо-Кавказского фронта 16 сентября освободили Новороссийск, а затем быстро разгромили и всю таманскую группировку противника. 26 сентября войска Южного фронта, предварительно перегруппировав силы, вступили в ожесточенные бои с упорно сопротивлявшимся врагом на рубеже реки Молочной.

Борьба за Днепр вступила в новый этап. Перед советскими войсками стояла задача освобождения Киева — столицы Украины, расширения правобережных плацдармов и сосредоточения на них сил и средств, необходимых для наступления на Правобережной Украине. Вместе с тем важно было быстрее ликвидировать левобережные плацдармы врага, разгромить группировку противника на реке Молочной и выйти к нижнему течению Днепра на линии Каховка, Херсон, а частью сил ворваться в Крым.

Гитлеровское командование все еще стремилось вернуть захваченные советскими войсками плацдармы на правом берегу Днепра, восстановить там свою оборону. Особенно сильную группировку нацисты создали на киевском направлении. Однако планы врага продолжали рушиться под ударами Красной Армии.

28 сентября в 2 часа Ставка направила следующую директиву командующим Центральным, Воронежским, Степным, Юго-Западным фронтами, представителям Ставки Г. К. Жукову и А. М. Василевскому, а копию директивы — командующему Южным фронтом:

«1. В ближайшее время ликвидировать все плацдармы, находящиеся в руках противника на левом берегу реки Днепр. В первую очередь командующему Юго-Западным фронтом полностью очистить от немцев запорожский плацдарм. Иметь виду, что до [403] тех пор, пока не будет очищен от противника левый берег Днепра, немцы, используя занимаемые ими плацдармы, будут иметь возможность наносить удары во фланг и тыл нашим войскам, как находящимся на левом берегу Днепра, так и переправившимся на его правый берег.

2. Немедленно подтягивать к переправам зенитные средства и надежно обеспечивать как боевые порядки переправившихся войск, так и сами переправы от ударов авиации противника, вне зависимости от количества переправившихся войск»{26}.

Ставка решила основные усилия Воронежского фронта направить для наступления на Киев, а в дальнейшем — на Бердичев, Жмеринку. Уточнены были задачи и других фронтов. Юго-Западному фронту из состава Степного фронта передавалась 46-я армия, а 4-я гвардейская и 52-я армии из Воронежского фронта поступали в Степной фронт.

Войска Южного фронта, 9 октября возобновившие наступление, завершали преодоление обороны противника на реке Молочной и вели бои на подступах к Мелитополю, прикрывавшему подходы к Крыму и нижнему течению Днепра. 13 октября войска 51-й армии ворвались в город и завязали ожесточенные уличные бои, которые завершились 23 октября освобождением Мелитополя.

Войска Юго-Западного фронта 14 октября заняли Запорожье и ликвидировали плацдарм противника на левом берегу Днепра к востоку и северо-востоку от города, а затем разгромили остатки сил врага к востоку от Днепровских плавней. В состав Южного фронта была передана из Юго-Западного фронта 3-я гвардейская армия.

Гитлеровское командование усиливало свои войска на мелитопольском направлении, чтобы остановить продвижение советских войск. Так, на 16 октября здесь действовало 16 дивизий противника, из которых 8 прибыли из Крыма.

С 20 октября решением ГКО были переименованы: Центральный фронт — в Белорусский, Калининский — в 1-й Прибалтийский, Прибалтийский (создан на основе упраздненного Брянского фронта) — во 2-й Прибалтийский, Воронежский — в 1-й Украинский, Степной — во 2-й Украинский, Юго-Западный — в 3-й Украинский, Южный — в 4-й Украинский.

Наступление Красной Армии победоносно развивалось. 25 октября войска 3-го Украинского фронта овладели Днепропетровском и Днепродзержинском. Перед 4-м Украинским фронтом противник в ночь на 27 октября начал массовый, а в центре — беспорядочный отход на запад, оставляя много техники, вооружения и боевого имущества. 30 октября войска фронта заняли Геническ и Аскания Нова, а на следующий день завязали бои за Каховку и за Армянск на Турецком валу. На Сивашском перешейке [404] гитлеровцы были изгнаны с железнодорожной станции Сальково. Немецкая 17-я армия оказалась отрезанной с суши на Крымском полуострове. В начале ноября войска Северо-Кавказского фронта, Черноморского флота и Азовской флотилии провели десантную операцию и захватили два плацдарма в районе Керчи, которые в дальнейшем сыграли важную роль при освобождении Крыма.

Напряженная борьба развернулась на киевском направлении. Выход в этот район советских войск создал угрозу для всей южной группировки гитлеровских войск. Командование 1-го Украинского фронта решило освобождение Киева осуществить нанесением двух ударов: с букринского плацдарма — главный удар и с плацдармов севернее Киева — вспомогательный. Однако предпринятые в октябре попытки наступления с букринского плацдарма результатов не дали, так как сильно пересеченная местность мешала развернуть успешные действия войск. В то же время севернее Киева наносившие вспомогательный удар войска расширили плацдарм в районе Лютежа. Тогда Ставка приказала произвести перегруппировку войск фронта. 3-я гвардейская танковая армия и значительная часть артиллерии с букринского плацдарма были скрытно перемещены на участок севернее Киева. Правое крыло фронта усилили также несколькими дивизиями. Эту перегруппировку произвели столь искусно, что командование войск противника своевременно ее не обнаружило. Севернее Киева были сосредоточены основные силы 1-го Украинского фронта.

Утром 3 ноября 60-я и 38-я армии генералов И. Д. Черняховского и К. С. Москаленко перешли в наступление с лютежского плацдарма. С воздуха удары по врагу наносила 2-я воздушная армия генерала С. А. Красовского. Двумя днями раньше перешли в наступление войска с букринского плацдарма, отвлекая на себя силы врага. К вечеру 4 ноября в сражение была введена 3-я гвардейская танковая армия. В этих боях участвовала и 1-я чехословацкая отдельная бригада под командованием полковника Л. Свободы. К вечеру войска 38-й армии завязали бои на окраинах украинской столицы. На рассвете 6 ноября Киев был полностью освобожден от гитлеровских захватчиков.

7 ноября войска 1-го Украинского фронта изгнали гитлеровских захватчиков из Фастова, а еще через несколько дней освободили Житомир. На правом берегу Днепра был создан стратегический плацдарм протяженностью по фронту 500 км. Важные коммуникации, связывающие немецкие группы армий «Центр» и «Юг», были перерезаны.

Гитлеровское командование предприняло попытку вновь овладеть Киевом. С этой целью оно сосредоточило крупные силы танков и пехоты, которые должны были нанести мощный контрудар с юго-запада и юга. 13 ноября 15 дивизий противника, [405] в том числе 8 танковых и моторизованных, перешли в контрнаступление. Развернулись ожесточенные бои. Враг вновь занял Житомир. К 25 ноября немецко-фашистские войска продвинулись до 40 км. Однако развить успех дальше они не смогли.

Войска правого крыла 1-го Украинского фронта, продолжая наступление, 17 ноября освободили Коростень, а на следующий день — Овруч. Противник дважды пытался прорваться к Киеву в декабре, теперь уже с северо-запада, но успеха не достиг. Линия фронта проходила в 125 км к западу и в 50 км к югу от Киева. В разрушенную и ограбленную оккупантами столицу Украины возвращались из окрестных лесов жители. Под руководством партийных и советских органов они приступили к возрождению ее к жизни.

Победоносно развертывалось наступление и на юге Украины. Войска 4-го Украинского фронта силами 44-й армии генерала В. А. Хоменко 2 ноября полностью очистили от врага левый берег Днепра в районе Каховки и овладели этим крупным населенным пунктом. В ту же ночь началась переправа частей армии на правый берег реки. Войска 3-й гвардейской и 5-й ударной армий фронта вели бои за ликвидацию плацдарма противника на левом берегу Днепра южнее Никополя. Гитлеровское командование стягивало в этот район части танковых дивизий с других участков, готовясь нанести удар во фланг и тыл наступающим советским войскам. Эти намерения были разгаданы Ставкой Верховного Главнокомандования, которая приказала 2-му Украинскому фронту во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом разгромить криворожско-никопольскую группировку врага.

6 ноября противник контратаковал с никопольского плацдарма и на Перекопе, где гитлеровское командование стремилось соединиться по суше с отрезанной в Крыму 17-й армией. Однако немецко-фашистские войска нигде не добились успеха.

Общая обстановка на южном крыле советско-германского фронта свидетельствовала о новой крупной победе Красной Армии. В итоге осеннего наступления действовавших здесь пяти фронтов советские войска продвинулись на запад от 200 до 400 км. Разгромив основные силы группы армий «Юг» на Левобережной Украине, наступающие войска на широком фронте — от Лоева до побережья Черного моря — вышли к Днепру. Захватив и расширив плацдармы на его правом берегу, они создали предпосылки для полного освобождения всей Правобережной Украины.

Созданы были благоприятные условия и для изгнания оккупантов из Крыма. [406]

На западном направлении

Летом 1943 г. немецко-фашистские войска группы армий «Центр» все еще находились сравнительно недалеко от Москвы. Удерживая за собой территорию между Днепром и Западной Двиной — так называемые «смоленские ворота», противник продолжал угрожать советской столице. Кроме того, это позволяло врагу прикрывать путь в Белоруссию, а через нее — в прибалтийские республики, Восточную Пруссию и Польшу.

Оборону противника держали его 3-я танковая и 4-я армии. Их поддерживали крупные силы 6-го воздушного флота. Немецкая группировка имела 850 тыс. солдат и офицеров, 8800 орудий и минометов, 500 танков и штурмовых орудий, 700 самолетов.

Калининский и Западный фронты, противостоящие на этом участке фронта врагу, обладали превосходством сил и средств. Б их составе было 1253 тыс. солдат и офицеров, свыше 20 640 орудий и минометов, более 1436 танков и САУ, 1100 самолетов. Советское Верховное Главнокомандование в своем плане летне-осенней кампании 1943 г. предусматривало проведение наступательной операции и на центральном участке советско-германского фронта. Перед войсками Западного и левого крыла Калининского фронтов ставилась задача проведения Смоленской операции. В ходе ее требовалось нанести поражение 3-й танковой и 4-й армиям противника и выйти на линию Духовщина, Смоленск, Рославль, отодвинув фронт от Москвы.

Наступление на смоленском направлении развернулось еще в ходе Курской битвы. 7 августа ударная группировка Западного фронта — 5-я, 10-я гвардейская, 33-я и 68-я армии — перешла в наступление из района северо-восточнее Спас-Деменска. Отбрасывая контратакующего врага, советские войска к 20 августа освободили свыше 500 населенных пунктов, в том числе город и железнодорожную станцию Спас-Деменск. Ударная группировка Калининского фронта — 43-я и 39-я армии — перешла в наступление 13 августа из района Духовщины, но встретила упорное противодействие противника.

Гитлеровское командование делало все, чтобы сорвать продвижение советских войск на центральном участке фронта. С 1 по 18 августа враг перебросил против Западного и Калининского фронтов 13 дивизий, взятых преимущественно из-под Орла и Брянска.

Войска Западного фронта после перегруппировки сил 28 августа возобновили наступление. В ходе трехдневных ожесточенных боев 10-я гвардейская армия и часть сил 21-й армии генералов К. П. Трубникова и Н. И. Крылова, а также 2-й гвардейский танковый корпус генерала А. С. Бурдейного сломили сопротивление гитлеровцев и освободили Ельню. Дальнейшее продвижение [407] войск Западного фронта встретило возросшее сопротивление противника. Западный и Калининский фронты вынуждены были приостановить дальнейшее наступление.

Перешел к активным действиям и Брянский фронт. 7 сентября 50-я армия генерала И. В. Болдина внезапным ударом из района Кирова прорвала оборону врага. Введенный в прорыв 2-й гвардейский кавалерийский корпус вышел к Десне на северо-западе от Брянска. Южнее его прорвались войска 11-й гвардейской армии генерала И. X. Баграмяна, а соединения 11-й армии генерала И. И. Федюнинского вышли в район самого города. 9-я немецкая армия не в силах была выдержать натиск советских войск и отошла на запад. 17 сентября были освобождены Брянск и Бежица.

В середине сентября снова перешли в наступление войска Калининского и Западного фронтов. Наступательные операции развивались успешно. Гитлеровцы были изгнаны из городов Духовщина и Ярцево, которые враг превратил в сильные опорные пункты. 25 сентября совместными действиями 31, 5 и 68-й армий генералов В. А. Глуздовского, В. С. Поленова и Е. П. Журавлева Западного фронта при содействии войск Калининского фронта был освобожден Смоленск. 10-я армия генерала В. С. Попова в тот же день заняла Рославль.

Продолжали наступать и войска Брянского фронта. Вступив на территорию Белоруссии, они 30 сентября освободили Кричев. Действовавшие в тесном взаимодействии войска трех фронтов в начале октября вышли на рубеж южнее Усвяты, Рудня, Ленине и далее по рекам Проня и Сож до Гомеля.

Наступление в августе — сентябре Калининского, Западного и Брянского фронтов привело к серьезному поражению главных сил группы армий «Центр». Войска трех фронтов в ходе наступления сокрушили оборону противника в полосе 350 — 400 км и, продвинувшись на запад на 250 км, вышли в верховья Днепра. При этом освобождены были часть Калининской, Смоленская область и Брянщина. Советские войска вступили в восточные районы Белоруссии. В ходе наступательных операций было сковано 55 дивизий противника, что облегчило действия Красной Армии на юго-западном направлении, где наносился главный удар.

В октябре на западном направлении продолжались упорные бои. Соединения Калининского фронта во взаимодействии в Прибалтийским фронтом атаковали противника на витебском направлении. 7 октября они освободили Невель. Войска Западного и Центрального фронтов наносили удары соответственно на Оршу и Могилев, Гомель и Бобруйск.

Рано утром 16 октября соединения Центрального фронта форсировали Днепр южнее Лоева и к исходу следующего дня овладели [408] на правом берегу сильными опорными пунктами врага — Лоев, Крупейки, Шитцы, Бывалки. В последующие несколько дней плацдарм был расширен до 20 км по фронту и 13 км — в глубину. Немецкое командование вынуждено было отводить свою группировку, оборонявшуюся в междуречье Сож — Днепр, на правый берег Днепра.

10 ноября войска Белорусского фронта (бывшего Центрального) начали Гомельско-Речицкую операцию. Оборона врага южнее Лоева была прорвана. Под ударами советских войск крупная группировка противника отходила из-под Гомеля на Калинковичи, но затем вынуждена была повернуть на Речицу. Однако соединения 65-й армии совместно с 48-й армией 17 ноября овладели Речицей. 25 ноября войска фронта форсировали Березину и захватили плацдарм южнее Жлобина.

Наступление проходило и на других участках. В октябре — ноябре совместными действиями четырех фронтов — 2-го и 1-го Прибалтийских, Западного и Белорусского — гитлеровцы были изгнаны из ряда восточных районов Белоруссии. Значительную помощь наступавшим войскам оказывали партизаны: они нарушали коммуникации противника, наносили по врагу внезапные удары, содействовали наступающим войскам в форсировании рек.

К концу 1943 г. немецко-фашистская группа армий «Центр» продолжала сохранять позиции у Витебска и Орши. Однако Витебск был охвачен советскими войсками с северо-запада и востока. Противник лишился ряда сильных оборонительных рубежей на западном направлении.

В ходе летне-осенней кампании 1943 г. Красная Армия развернула наступление на фронте в 2 тыс. км. За пять месяцев наступательных боев советские войска разгромили 118 вражеских дивизий. Противник с июля по декабрь 1943 г. потерял на советско-германском фронте свыше 1400 тыс. человек. Красная Армия, нанеся поражение врагу в битве под Курском, освободила затем Левобережную Украину с Донбассом, западные области РСФСР и восточные районы Белоруссии. Форсировав Днепр и захватив плацдармы на его правобережье, советские войска подготовили условия для последующих наступательных операций.

В ожесточенных боях против гитлеровских захватчиков с ноября 1942 г. по декабрь 1943 г. Красная Армия отбросила противника на запад на 500 км в центральной части фронта и на 1300 км — на юге. Большая часть (53%) оккупированной врагом советской территории была освобождена.

Война фашистской Германии против Советского государства несла агрессору не триумф победы, а катастрофу поражения. К концу 1943 г. эта катастрофа еще не разразилась полностью, но ее неизбежность уже была очевидной. Гитлеровский вермахт не располагал такими силами и средствами, которые могли бы [409] создать перелом в положении на советско-германском фронте. Его потери непрерывно возрастали. С начала войны против СССР только сухопутные немецкие войска потеряли на Восточном фронте свыше 5188 тыс. человек. Хотя «тотальные» мобилизации восполняли огромные потери, но делать это становилось все труднее. Боеспособность вермахта значительно падала. В то же время мощь Советского Союза и его Вооруженных Сил продолжала возрастать. Одержав новые исторические победы, Красная Армия закрепила свое превосходство над врагом.