На главном фронте Второй Мировой войны

Почему победа отодвигалась?

Международная обстановка в 1942 г. была сложной. Державы фашистской «оси», обладая огромной военной мощью, продолжали добиваться на театрах войны достижения своих агрессивных целей. Вместе с тем совершался процесс дальнейшей консолидации сил антигитлеровской коалиции. 1 января 1942 г. в Вашингтоне была принята декларация 26 стран, к которой, кроме СССР, США, Англии и Китая, присоединились многие государства Европы, Америки и Азии. Подписавшие эту декларацию государства обязались употребить все свои ресурсы в борьбе против держав фашистского блока и не заключать с ними сепаратного мира.

Однако путь к победе представлялся по-разному ведущим участникам антигитлеровской коалиции. Еще в конце декабря 1941 г. в Вашингтоне начались англо-американские переговоры по вопросам стратегии войны. Конференция проходила при участии в ней Рузвельта, Черчилля и начальников штабов вооруженных сил обеих стран. Инициатива в переговорах принадлежала англичанам, которые тщательно к ним подготовились. Что касается американских военных специалистов, то они еще не имели собственных стратегических планов. Англичане в качестве важнейшей задачи на 1942 г. для США и Англии предложили осуществить завоевание Северо-Западной Африки (операция «Суперджимнаст», позднее «Торч»). Этот план являлся практическим воплощением английской военной доктрины «стратегии непрямых действий». Последняя исходила из того, что решающие бои против фашистской Германии должны последовать лишь после истощения сил противника в результате блокады, бомбардировок, отдельных операций на второстепенных направлениях.

Предложенная англичанами стратегия была одобрена на Вашингтонской конференции. Эта стратегия не отвечала подлинным задачам, стоящим перед антигитлеровской коалицией. Вместо сосредоточения усилий на основном стратегическом направлении путем открытия второго фронта в Западной Европе намечалось распыление сил на второстепенных театрах войны: в Северо-Западной Африке, на Среднем Востоке и т. д. «Даже решающие успехи в этих районах не могли привести к победе над Германией, ибо они находились вдалеке от ее жизненно важных центров. По этой же причине боевые операции там не могли оказать эффективной [254] помощи Советскому Союзу, несшему основное бремя войны»{1}.

В дальнейшем выявились существенные разногласия между США и Англией по стратегическим вопросам. Уже в январе — феврале 1942 г. американские военные лидеры пришли к выводу о целесообразности стратегии, отличной от принятой на Вашингтонской конференции. При этом они исходили из того, что победа над фашистской Германией может быть достигнута лишь путем вторжения англо-американских войск на Европейский континент с Британских островов{2}. С такой установкой согласился и президент Рузвельт. Вторжение (операция «Раундап») намечалось на 1943 г. Вместе с тем в случае резкого ухудшения положения на советско-германском фронте весной — летом 1942 г. или, наоборот, критического ослабления Германии предлагалось в сентябре — октябре 1942 г. осуществить «досрочное» вторжение во Францию войск союзников (операция «Следжхэммер»){3}. При этом первая ситуация считалась наиболее вероятной. Этот стратегический план был принят и Великобританией на совещании в Лондоне.

«14 апреля английские начальники штабов, — пишут Мэтлофф и Снелл, — приняли американское предложение немедленно приступить к разработке плана большого наступления в Европе в 1943 г. и плана «досрочной» высадки в Европе в 1942 г., если это окажется крайне необходимым. В тот же день вечером на заседании комитета обороны военного кабинета, на котором присутствовали Маршалл и Гопкинс, премьер-министр официально принял «имеющее большое значение предложение американских представителей»{4}.

Однако, как в дальнейшем выяснилось, Черчилль и другие английские руководители рассматривали свое согласие лишь как маневр и не отказались от прежних установок на ведение войны.

Президент США Рузвельт 6 мая в официальном документе на имя военного министра Стимсона и других американских военных лидеров указал на необходимость безотлагательного открытия второго фронта. «Обстановка требует, — писал он в меморандуме, — начать военные действия не в 1943 г., а в 1942 г. ». Такую позицию он занял и во время переговоров в Вашингтоне с советской делегацией, возглавляемой народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым. В советско-американском коммюнике, опубликованном 12 июня 1942 г., отмечалось, что «в ходе переговоров была достигнута полная договоренность в отношении неотложных задач создания второго фронта в Европе в 1942 г. ». Английское правительство и на этот раз лишь формально присоединилось к такой договоренности, нашедшей отражение в англо-советском коммюнике, опубликованном одновременно с советско-американским в Москве, Лондоне и Вашингтоне.

Таким образом, правительство США заняло в то время отличную [255] от английской позицию в отношении стратегии коалиционной войны. Рузвельт и американские военные специалисты справедливо считали, что исход войны будет решен в Европе, рассматривая ее как главный театр второй мировой войны. Однако эти соображения военной целесообразности вскоре отошли на второй план под влиянием политических мотивов. Правящие круги США и Англии не были заинтересованы в полном уничтожении фашизма в соответствии с освободительными задачами народов. Стремясь к разгрому военной мощи Германии, они не спешили оказать реально возможную помощь СССР. Кроме того, над ними довлели чисто колониальные интересы. Все это определяло стратегию затягивания войны, последовательно проводимую США и Англией в ходе второй мировой войны.

Располагая достаточными для развертывания операций в Европе вооруженными силами и огромным морским флотом, американское и английское правительства не только нарушали обязательства перед Советским Союзом, но и игнорировали волю собственных народов. Второй фронт против гитлеровской Германии в 1942 г. открыт не был. Рузвельт отказался от твердой позиции в отношении операции «Следжхэммер», а по существу и операции «Раундап». Продолжая признавать их важное значение, президент США счел возможным пересмотреть сроки вторжения англо-американских войск в Западную Европу. Вместе с тем он стал проявлять возрастающий интерес к боевым действиям в Западной Африке и бассейне Средиземного моря. 24 июля 1942 г. в Лондоне было достигнуто соглашение американских и английских начальников штабов о совместных действиях вооруженных сил США и Англии в Северо-Западной Африке. Это произошло в то время, когда на советско-германском фронте войска гитлеровского вермахта развертывали крупное наступление.

Что касается поставок из США и Англии в СССР, то они играли определенную положительную роль, но их объем и сроки, в которые они проводились, во многом не отвечали обязательствам союзников. Даже в январе и феврале 1942 г., когда произошло небольшое увеличение поставок в СССР из США, количество грузов составляло менее половины того, что предусматривалось соглашением. Между тем производство самолетов в США к августу 1942 г. превысило производство самолетов в Германии, Италии и Японии, вместе взятых. Англия к концу этого же года по производству самолетов обогнала Германию, а но производству танков почти догнала ее. Под влиянием враждебных Советскому государству элементов среди правящих кругов США и Англии правительства этих стран в самое трудное для Советского Союза время сокращали выполнение своих союзнических обязательств.

Даже те военные грузы, которые выделялись для СССР, зачастую надолго задерживались в портах в ожидании отправки к [256] советским берегам. В июле, используя в качестве предлога гибель при необычных обстоятельствах большей части конвоя «PQ-17», направлявшегося из Исландии в советский порт Архангельск, Черчилль по согласованию с Рузвельтом телеграфировал Сталину о приостановке дальнейших поставок военных материалов северным путем. При этом впервые было упомянуто о намерении союзников открыть второй фронт не в 1942 г., а в 1943 г. Это заявление было сделано, когда на советско-германском фронте началась Сталинградская битва, требовавшая огромного напряжения сил и больших жертв от Красной Армии.

В своем ответе Черчиллю 23 июля 1942 г. Сталин писал:

«Получил Ваше послание от 18 июля.

Из послания видно, что, во-первых, Правительство Великобритании отказывается продолжать снабжение Советского Союза военными материалами по северному пути и, во-вторых, несмотря на известное согласованное Англо-Советское коммюнике о принятии неотложных мер по организации второго фронта в 1942 г., Правительство Великобритании откладывает это дело на 1943 г.

Наши военно-морские специалисты считают доводы английских морских специалистов о необходимости прекращения подвоза военных материалов в северные порты СССР несостоятельными. Они убеждены, что при доброй воле и готовности выполнить взятые на себя обязательства подвоз мог бы осуществляться регулярно с большими потерями для немцев. Приказ Английского Адмиралтейства 17-му конвою покинуть транспорты 0 вернуться в Англию, а транспортным судам рассыпаться и добираться в одиночку до советских портов без эскорта наши специалисты считают непонятным и необъяснимым. Я, конечно, не считаю, что регулярный подвоз в северные советские порты возможен без риска и потерь. Но в обстановке войны ни одно большое дело не может быть осуществлено без риска и потерь. Вам, конечно, известно, что Советский Союз несет несравненно более серьезные потери. Во всяком случае я никак не мог предположить, что Правительство Великобритании откажет нам в подвозе военных материалов именно теперь, когда Советский Союз особенно нуждается в подвозе военных материалов, в момент серьезного напряжения на советско-германском фронте. Понятно, что подвоз через персидские порты ни в какой мере не окупит той потери, которая будет иметь место при отказе от подвоза северным путем.

Что касается второго вопроса, а именно вопроса об организации второго фронта в Европе, то я боюсь, что этот вопрос начинает принимать несерьезный характер. Исходя из создавшегося положения на советско-германском фронте, я должен заявить самым категорическим образом, что Советское Правительство не может примириться с откладыванием организации второго фронта в Европе на 1943 г. [257]

Надеюсь, что Вы не будете в обиде на то, что я счел нужным откровенно и честно высказать свое мнение и мнение моих коллег по вопросам, затронутым в Вашем послании.

И. Сталин»{5}.

Таким образом, проводимая США и Англией политика во многом ослабляла борьбу против фашистских агрессоров, отодвигала на длительный срок достижение победы.

Фашистская Германия вновь переходит в наступление

Поражение немецко-фашистских войск под Москвой и успешное наступление Красной Армии зимой 1941/42 г. осложнили внутреннюю обстановку в третьем рейхе. Среди значительной части немецкого населения появились настроения неуверенности и страха. Газета «Фелькишер беобахтер» писала тогда об

«ударе, который почувствовали многие»{6}.

В отчете службы безопасности рейха в январе 1942 г. говорилось:

«Немецкий народ очень обеспокоен положением на Восточном фронте. Огромное количество обмороженных, которые прибыли эшелонами на родину, возбуждает среди населения сильное негодование. Сводки ставки верховного командования становятся объектом критики, потому что они не рисуют ясной картины положения. То, что наши солдаты пишут с фронта на родину, вообще нельзя себе представить»{7}.

На восстановление пошатнувшегося престижа вермахта, фашистской партии и государства были нацелены все средства нацистской пропаганды, внушавшей, что поражение под Москвой носило случайный характер и было вызвано главным образом погодными условиями суровой русской зимы. С новой силой пропагандировалась бредовая идея расового превосходства немецкой нации, непобедимости германской армии.

Одновременно еще более свирепой стала борьба с любыми проявлениями антивоенных и антифашистских настроений. Усилился террор против участников движения Сопротивления. Если в 1941 г. в третьем рейхе было официально зарегистрировано 1146 казней немецких патриотов (в 3 раза больше, чем в предшествующем году), то в 1942 г. было казнено 3393 антифашиста Германии{8}. По малейшему подозрению в нелояльности людей бросали в тюрьмы и концлагеря.

В апреле 1942 г. Гитлер заявил в своей речи, что в качестве руководителя народа, верховного командующего вооруженными силами, главы государства и фюрера партии он должен заставлять каждого немца выполнять его (Гитлера) желания. По его требованию рейхстаг 26 апреля официально признал ничем не. ограниченные права фюрера, приняв соответствующий закон{9}, [258]

Вся полнота законодательной и исполнительной власти была передана Гитлеру, что означало окончательное попрание всех юридических норм в германском государстве. Рейхстаг перестал функционировать даже номинально.

Под верховенством Гитлера аппарат фашистской партии, возглавляемый Борманом, государственная тайная полиция (гестапо) и нацистская организация СС, руководимые Гиммлером, проникали своими страшными щупальцами во все сферы нацистского рейха.

Несмотря на тягчайшие условия, в гитлеровской Германии не прекращалась антифашистская деятельность коммунистов и других немецких патриотов. Под руководством КПГ в крупных городах создавались подпольные антифашистские центры, а взамен разгромленных возникали новые.

Находившиеся в Германии подпольные группы и организации распространяли листовки, вели разъяснительную антифашистскую работу на предприятиях, среди солдат, иностранных рабочих, оказывали помощь политическим заключенным и их семьям. В мае на нелегальной конференции КПГ, проходившей в Руре, делегаты призывали к усилению саботажа и диверсий, к созданию единого антифашистского фронта всех противников гитлеризма.

25 января 1942 г. 60 немецких антифашистов, находившихся в Советском Союзе, обратились с воззванием к народу Германии, в котором говорилось:

«Битва под Москвой была решающей битвой, проигранной Гитлером. Время его успехов прошло. Наступило время поражения этого авантюриста и лицемера»{10}.

Авторы воззвания указывали, что Красная Армия будет наносить новые сокрушительные удары по тирании Гитлера и теперь настало время сказать свое слово немецкому народу.

Однако немецкий народ в целом не был готов тогда к тому, чтобы сказать свое решающее слово. Тяготы войны еще не ощущались им достаточно остро. Фашистской пропаганде удавалось убедить большинство немецкого населения в том, что поражение на Востоке — временное явление, вызванное ошибками отдельных генералов и суровой русской зимой. Вместе с тем в Германии по-прежнему свирепствовал террор. Лишь на территории третьего рейха в это время имелось 15 крупных концентрационных лагерей, в которых находилось одновременно 130 тыс. заключенных.

Поражения на Восточном фронте породили оппозиционные настроения и в вермахте, где возникла группа заговорщиков. Ее центром в действующей армии стали некоторые офицеры из штаба группы армий «Центр»: полковник X. Тресков, его адъютант Ф. Шлабрендорф, граф Харденберг и др.

«Впоследствии установилась непосредственная связь между этими военными и теми кругами в Берлине, во главе которых стояли Бек и Герделер. [259]

Во время поездки на германо-советский фронт летом 1942 г. Герделер попытался склонить главнокомандующих группами армий «Север» и «Центр» генерал-фельдмаршалов Кюхлера и Клюге присоединиться к ним. Он обсуждал с Тресковым планы свержения Гитлера»{11}.

Деятельность заговорщиков заключалась преимущественно в установлении нужных контактов и разработке различных планов. В дальнейшем, когда немецко-фашистские войска вновь развернули наступление, антигитлеровская оппозиция заглохла, чтобы впоследствии вновь возродиться.

Активное участие в антифашистской борьбе на территории Германии принимали находившиеся там советские военнопленные.

К весне 1942 г. фашистская Германия преодолела первый кризис, вызванный поражением гитлеровских войск под Москвой. Достигнуто это было нацистами путем чрезвычайных мер.

Провал «блицкрига» и переход к затяжной войне против СССР потребовали дополнительной массовой мобилизации людей для фронта, расширения производства боевой техники и вооружения. Пополнение вермахта личным составом сопровождалось высвобождением мужчин из сферы производства. Одновременно усиливалось использование подневольного труда иностранных рабочих и военнопленных.

Ф. Заукель, назначенный Гитлером генеральным уполномоченным по использованию рабочей силы, организовал в гигантских масштабах насильственное перемещение населения, главным образом молодежи, из оккупированных стран в Германию. Особенно много угонялось людей в фашистское рабство из захваченных гитлеровцами районов СССР{12}.

В результате отмеченных мер число немецких рабочих в экономике третьего рейха за время с 1941 по 1942 г. понизилось с 33,4 млн. до 31,5 млн., а число занятых в ней иностранных рабочих и военнопленных увеличилось с 3 млн. до 7 млн. человек. Проводилась мобилизация рабочей силы и за счет вовлечения в промышленность кустарей, мужчин старших возрастов и женщин, а также путем перевода рабочей силы из одних отраслей промышленности в другие, более важные в военном отношении.

В феврале 1942 г. министром вооружения и боеприпасов был назначен профессор Альберт Шпеер (после смерти доктора Тодта), «придворный» архитектор Гитлера. Еще более повысилось непосредственное участие представителей крупных монополий в руководстве военной экономикой. При их участии принимались решительные меры по повышению выпуска военной продукции: повысилась продолжительность рабочего дня на военных предприятиях, резко сокращалось производство товаров народного потребления. Гитлеровцы возмещали свои потери в боевой технике не только за счет повышения производства военной продукции в самой Германии, но и путем использования производственных и людских ресурсов оккупированных стран Европы. «Нейтральные» страны (Турция, Швеция, Испания и др.) также играли немалую роль в получении Германией необходимых ей военных материалов. [260]

Нацисты добились в 1942 г. роста военного производства в таком объеме, которое позволило увеличить снабжение вермахта вооружением и военными материалами (см. табл. 2). К июлю 1942 г., по сравнению с февралем того же года, уровень производства военной продукции увеличился на 55%. На первом плане продолжало стоять производство наступательного оружия и необходимых для него боеприпасов. При этом стали производиться преимущественно средние танки (T-III и T-IV).

К весне 1942 г. фашистская Германия вместе со своими союзниками имела на советско-германском фронте: 227 дивизий, насчитывавших 6198 тыс. человек, 57 тыс. орудий и минометов, 3299 танков и штурмовых орудий, около 4 тыс. боевых самолетов, 63 боевых корабля основных классов.

После зимней кампании 1941/42 г. боеспособность противника не была, однако, полностью восстановлена. Хотя сухопутные войска вермахта на Восточном фронте получили 1 млн. человек пополнения, некомплект в них все еще составлял 625 тыс. человек.

Вооруженные Силы СССР к исходу первого года борьбы на фронтах, несмотря на понесенные ими потери, не только накопили известный опыт современной войны, но и повысили свою техническую мощь. Ко второй летней кампании в действующей армии (без войск ПВО страны и Военно-Морского Флота) имелось 5,1 млн. человек, почти 3,9 тыс. танков, 44,9 тыс. орудий и минометов (без 50-мм минометов), около 2,2 тыс. боевых самолетов. В Северном, Балтийском и Черноморском флотах находилось 140 боевых кораблей основных классов: 2 линейных корабля, 6 крейсеров, 32 эскадренных миноносца и 100 подводных лодок. [261]

Однако военное положение Советского Союза перед летней кампанией 1942 г. оставалось трудным. Значительная часть его территории была занята противником. На Дальнем Востоке обстановка была напряженной. Правительство и руководящие военные круги Японии не отказались от своих агрессивных замыслов. Готовясь к нападению на СССР, они увеличивали силы Квантунской армии в Маньчжурии.

Враждебную позицию по отношению к СССР занимали и правящие круги Турции. У советских границ турецкое правительство сосредоточило 28 дивизий, предназначенных для вторжения на советскую территорию.

Все это благоприятствовало планам противника.

Нацистские главари все еще сохраняли уверенность в превосходстве вермахта над Красной Армией. Однако они извлекли и определенный урок из провала «молниеносной» войны против СССР. Гитлеровская ставка видела невозможность вновь проводить наступление одновременно на всем огромном протяжении Восточного фронта. Можно ли было добиться полной победы над СССР, наступая только на одном стратегическом направлении? Единодушия на этот счет в лагере противника не было. Начальник генерального штаба сухопутных войск Гальдер, как и некоторые другие генералы, в этом сомневался. Следовало ли из этого, что на Восточном фронте надо было окончательно переходить к обороне?

«Но, во-первых, — пишет Хойзингер, — об этом нельзя было и заикнуться перед Гитлером; во-вторых, что бы это дало? Если бы мы предоставили передышку русским и смотрели, как возрастает угроза со стороны Америки, мы отдали бы инициативу противнику и никогда больше не смогли бы овладеть ею. Так что нам не оставалось ничего другого, как предпринять еще одну попытку, несмотря на все сомнения»{13}.

Германское верховное командование, продолжая переоценивать свои возможности, полагало, что, вновь захватив стратегическую инициативу, оно достигнет военно-политической цели в войне против Советского Союза. Гитлер 15 марта заявил, что в течение лета 1942 г. русская армия будет полностью уничтожено{14}. Теперь уже не все немецкие генералы были уверены в успехе предстоящего наступления. Все же, как и Гитлер, они считали его необходимым. Фашистские агрессоры видели лишь один путь: разгромить Красную Армию до того, как англо-американские войска начнут боевые действия на континенте Европы.

«Весной 1942 г., — писал впоследствии Гудериан, — перед немецким верховным командованием встал вопрос, в какой форме продолжать войну: наступать или обороняться? Переход к обороне был бы признанием собственного поражения в кампании 1941 г. и лишил бы нас шансов на успешное продолжение и окончание войны на Востоке и на Западе. 1942 год был последним [262] годом, в котором, не опасаясь немедленного вмешательства западных держав, основные силы немецкой армии могли быть использованы в наступлении на Восточном фронте. Оставалось решить, что следует предпринять на фронте длиной 3 тыс. км, чтобы обеспечить успех наступлению, проводившемуся сравнительно небольшими силами. Было ясно, что на большей части фронта войска должны были перейти к обороне... »{15}

Гитлер приказал главные усилия немецких войск летом 1942 г. направить на юг для захвата Кавказа. Он рассчитывал в последовательных операциях по частям разгромить противостоящие ему советские войска. Захват Кавказа, помимо других причин, важен был фашистским завоевателям для приближения их войск к Турции, что должно было ускорить решение ее правителей о нападении на СССР. Наконец, отсюда гитлеровцам открывался путь на Ближний Восток.

Замысел кампании на 1942 г. наиболее полно изложен в директиве «№41 немецкого верховного главнокомандования от 5 апреля 1942 г. В ней говорилось, что цель наступления заключается в том, чтобы «окончательно уничтожить оставшиеся еще в распоряжении Советов силы и лишить их по мере возможности важнейших военно-экономических центров». При этом намечались одновременные удары на Сталинград и Кавказ.

После войны бывшие гитлеровские генералы затратили много усилий, чтобы отмежеваться от фюрера и создать впечатление, будто они сопротивлялись замыслам Гитлера. Генерал Гальдер действительно считал, что одновременное наступление на двух стратегических направлениях — сталинградском и кавказском — не обеспечивается наличными силами.

«Он предлагал основные силы бросить на быстрый захват Сталинграда путем проведения наступления подвижными войсками, в то время как группа армий «А» должна была обеспечить южный фланг сталинградского клина и расширить прорыв фронта вплоть до Армавира»{16}.

Однако и Гальдер не выступил против новой авантюры.

«Лишь после войны генералы вермахта подвергли разносу этот план... Высказывая иногда отдельные опасения и проявляя временное недовольство, они в конце концов безропотно склонялись перед Гитлером и смирялись с его волюнтаристскими решениями»{17}.

Немецкие генералы в то время стояли за продолжение агрессивной войны против СССР, и именно они разработали план летне-осенней кампании 1942 г.

В отличие от плана «Барбаросса» главная цель наступления врага в 1942 г. уже не основывалась на стратегии «блицкрига». Директива № 41 не фиксировала хронологических рамок завершения кампании на Востоке. Там говорилось о том, чтобы, сохраняя позиции на центральном участке, разбить и уничтожить советские войска в районе Воронежа и западнее Дона, овладеть [263] богатыми стратегическим сырьем южными районами СССР. Для решения этой задачи намечалось провести ряд последовательных операций в Крыму, южнее Харькова и уже после этого на воронежском, сталинградском и кавказском направлениях. Операция по захвату Ленинграда и установлению наземной связи с финнами ставилась в зависимость от решения основной задачи на южном участке фронта. Группа армий «Центр» в этот период должна была улучшить свое оперативное положение путем проведения частных операций.

Стремясь к разгрому Советского Союза, противник решил прежде всего захватить Кавказ с его мощными источниками нефти и плодородными сельскохозяйственными районами Дона, Кубани и Северного Кавказа. Наступление на сталинградском направлении должно было обеспечить, по замыслу врага, успешное проведение главной операции по завоеванию Кавказа.

1 июня, покинув на несколько часов «Волчье логово» в Растенбурге, в Полтаву прилетел Гитлер в сопровождении Кейтеля, Хойзингера, Вагнера и других лиц. В штабе группы армий «Юг» его ожидали фельдмаршал Бок и генералы Зоденштерн, Клейст, Гот, Паулюс, Рихтгофен, Вейхс, Руофф.

«Нацистские генералы и их главарь, — пишет Д. М. Проэктор, — собрались все вместе, чтобы окончательно договориться о том, как они проведут следующую фазу своей войны. Доклад сделал фельдмаршал Бок. Он высказал соображения об отдельных этапах предстоящего летнего наступления. Гитлер одобрил все намерения и расчеты. Он еще раз объяснил давно всем и без того известные планы и задачи»{18}.

В заключение Гитлер заявил, что если он не получит нефть Майкопа и Грозного, то должен будет покончить с этой войной.

Подготовка нового «генерального» наступления противника на Восточном фронте была завершена.

Для СССР военная обстановка на фронте к весне 1942 г. была сложной. Зимнее наступление Красной Армии уже в марте заглохло, советские войска перешли к обороне. Ставка и Генеральный штаб, исходя из того, что наиболее крупная группировка противника в составе более 70 дивизий продолжала находиться на московском стратегическом направлении, пришли к выводу, что главная борьба с наступлением лета вновь развернется вокруг Москвы. Здесь, на западном направлении, ожидался новый решительный удар противника.

Советское Верховное Главнокомандование верно оценивало общее соотношение сил и средств в войне СССР против фашистской Германии. Однако ближайшие перспективы развития вооруженной борьбы зависели от принятия правильных стратегических решений. Ставка и Генеральный штаб предугадывали, что с наступлением летнего периода противник попытается развернуть [264] новое наступление. Вместе с тем учитывалось, что при остром недостатке подготовленных резервов советских войск, а также авиации крупные наступательные операции нецелесообразны.

В Генеральном штабе к середине марта был подготовлен план операции на весну и начало лета 1942 г.

«Главная идея плана: активная стратегическая оборона, накопление резервов, а затем переход в решительное наступление. В моем присутствии, — пишет А. М. Василевский, — Б. М. Шапошников доложил план Верховному Главнокомандующему, затем работа над планом продолжалась»{19}.

Таким образом, Генеральный штаб выдвигал предложение организовать временную стратегическую оборону, а к наступательным действиям большого масштаба перейти лишь после изматывания сил врага. Эта установка в основном была одобрена. В конце марта Ставка приняла решение о стратегическом плане на лето 1942 г., согласившись с предложением и выводами начальника Генерального штаба. Вместе с тем решение предусматривало одновременное проведение частных наступательных операций на ряде направлений: под Ленинградом и в районе Демянска, на смоленском, льговско-курском направлениях, в районе Харькова и в Крыму. По мнению Верховного Главнокомандующего, эти частные операции должны были

«закрепить успехи зимней кампании, улучшить оперативное положение наших войск, удержать стратегическую инициативу и сорвать мероприятия гитлеровцев по подготовке нового наступления летом 1942 г. Предполагалось, что все это в целом создаст благоприятные условия для развертывания летом еще более значительных наступательных операций Красной Армии на всем фронте от Балтики до Черного моря»{20}.

На принятие Ставкой такого решения в какой-то мере повлияло предложение командования Юго-Западного направления о проведении в мае большой наступательной операции силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов. И. В. Сталин не согласился с этим полностью, но санкционировал проведение силами и средствами самого Юго-Западного направления более узкой операции по разгрому харьковской группировки противника{21}.

Ожидая, что противник основной удар будет наносить на московском направлении, Ставка сосредоточила стратегические резервы в районах Тулы, Воронежа, Сталинграда, Саратова. В зависимости от развития событий на фронте предполагалось использовать их как на юго-западном, так и на западном направлении. Такое решение недостаточно учитывало реально сложившуюся военную обстановку.

«Обоснованные данные нашей разведки о подготовке главного удара врага на юге, — пишет маршал А. М. Василевский, — не были учтены. На юго-западное направление было выделено меньше сил, чем на западное»{22}. [265]

Намечая на весну и начало лета 1942 г. наряду с переходом к обороне наступательные операции в ряде районов, Ставка считала, что они приведут к деблокированию Ленинграда, разгрому демянской, харьковской и других группировок вражеских войск. Такое решение обусловливалось стремлением максимально приблизить сроки изгнания фашистских захватчиков с советской земли. Дальнейшее развитие событий показало, что для успешного осуществления такого замысла не было еще достаточных предпосылок.

Способность решать практические проблемы военной стратегии с учетом всех факторов, определявших точное и правильное предвидение, вырабатывалась постепенно, по мере накопления опыта ведения войны.

«Критически оценивая теперь принятый тогда план действий на лето 1942 г., — пишет А. М. Василевский, — вынужден сказать, что самым уязвимым оказалось в нем решение одновременно обороняться и наступать»{23}.

Весной 1942 г. события на фронте развивались неблагоприятно для Советской страны. Предпринятые Крымским фронтом попытки развернуть наступление с Керченского полуострова для освобождения всего Крыма, несмотря на превосходство в силах, были неудачными. 8 мая гитлеровские войска нанесли встречный удар на Керченском полуострове и прорвали оборону в полосе 44-й армии. В районе Феодосийского залива враг высадил морской десант. Наступление вели основные силы 11-й армии Манштейна, поддерживаемые 8-м авиационным корпусом и 4-м воздушным флотом. 14 мая противник прорвался к окраинам Керчи. Войска Крымского фронта в тяжелой боевой обстановке с большими потерями отходили через Керченский пролив на Таманский полуостров.

Главной причиной поражения советских войск в Керченской операции явилась плохая организация руководства боевыми действиями войск.

«Ставка детально изучила ход Керченской операции, — пишет А. М. Василевский. — Мы пришли к выводу, что руководство войсками фронта со стороны командующего Крымским фронтом генерал-лейтенанта Д. Т. Козлова, члена Военного совета дивизионного комиссара Ф. А. Шаманина, начальника штаба генерал-майора П. П. Вечного и представителя Ставки Верховного Главнокомандования армейского комиссара 1-го ранга Л. З. Мехлиса было явно несостоятельным»{24}.

В директиве Ставки от 4 июня 1942 г. конкретно указывались главные причины провала указанной операции{25}.

Потеря Керченского полуострова ухудшила положение советских войск в Севастопольском оборонительном районе. Фашистское командование перебросило сюда 11-ю армию. В составе вражеской группировки в районе Севастополя насчитывалось свыше 200 тыс. человек, 780 орудий, 450 танков и 600 самолетов. Противостоящие [266] им силы защитников Севастополя — Приморской армии, частей Черноморского флота и авиации — имели 106 тыс. человек, 606 орудий, 38 танков и 109 самолетов.

Гитлеровское командование организовало блокаду Севастополя с воздуха, моря и суши. 7 июня 1942 г. началось третье наступление врага на Севастополь, которому предшествовала яростная артиллерийская и авиационная подготовка в течение пяти дней. Каждый день на защитников города обрушивалось от 2500 до 6 тыс. авиабомб и до 20 тыс. снарядов. Затем Манштейн бросил свою 11-ю армию на штурм. Утром 30 июня противник вышел непосредственно к городу. Удерживать Севастополь дальше было невозможно. В дивизиях Приморской армии оставалось по 300 — 400 человек, в бригадах — по 100 — 200 человек. Выполняя приказ Верховного Главнокомандования, советские войска приступили к эвакуации, проходившей в исключительно сложных условиях. Части отходили в район мыса Херсонесский и под сильным огнем противника грузились на корабли, подводные лодки и в самолеты Черноморского флота. Оборона Севастополя продолжалась 250 дней, надолго сковав крупные силы противника.

Сложной была обстановка и на других участках советско-германского фронта. С 3 по 20 мая войска Северо-Западного фронта вели наступление против демянской группировки врага, но успеха не достигли. Волховская группировка Ленинградского фронта пыталась расширить плацдарм на западном берегу Волхова, но неудачно. Немцы окружили здесь войска 2-й ударной армии, и только часть из них сумела вырваться из окружения.

Становилось очевидным, что противник активизируется в своих действиях и вновь пытается овладеть стратегической инициативой. Особенно ухудшилось положение Красной Армии на южном крыле советско-германского фронта.

12 мая войска Юго-Западного фронта перешли в наступление с целью разгрома противостоящей 6-й немецкой армии Паулюса и освобождения Харькова. При успешном решении этой задачи должны были возникнуть предпосылки и для изгнания гитлеровцев из Донбасса. Удары наносились по сходящимся направлениям из района Волчанска (28-й и частью сил 38-й и 21-й армий) и из северной части Барвенковского выступа (6-я армия и обеспечивавшая ее действия с юго-запада армейская оперативная группа генерала Л. В. Бобкина). На южном фасе Барвенковского выступа оборонялись 9-я и 57-я армии Южного фронта.

Вначале наступление развивалось успешно: за первые три дня советские соединения продвинулись в районе Волчанска до 25 км, а юго-восточнее Харькова — на 50 км. Участник событий с немецкой стороны Вильгельм Адам пишет:

«Для нас создалось угрожающее положение. Наносящим удар советским войскам [267] удалось на ряде участков прорвать нашу оборону... Советские танки стояли в 20 км от Харькова... Понадобилось ввести в бой буквально последние резервы 6-й армии, чтобы задержать противника»{26}.

Однако уже вскоре обстановка резко изменилась. 17 мая армейская группа генерал-полковника Клейста (1-я танковая и 17-я армии) перешла в контрнаступление из района Славянск, Краматорск. Прорвав боевые порядки 9-й армии генерал-лейтенанта Ф. М. Харитонова, гитлеровцы уже на следующий день своим правым флангом достигли Изюма, создав угрозу для 57-й армии. Из района Волчанска, подтянув дивизии, перешла в контрнаступление и 6-я армия Паулюса. Часть сил Южного фронта и ударная группировка Юго-Западного фронта попадали в трудное положение. К тому же командование Юго-Западного направления и фронта (командующий маршал С. К. Тимошенко, член Военного совета Н. С. Хрущев, начальник штаба генерал И. X. Баграмян) недооценивало силы противника и своевременно не приняло необходимых мер для предупреждения грозящей катастрофы. Был допущен ряд ошибок в руководстве войсками. Недостаточны были меры по ликвидации прорыва гитлеровских войск с рубежа Славянск, Александровка, а затем был неоправданно задержан отвод армий, оказавшихся под угрозой окружения западнее Северского Донца.

А. М. Василевский, который в то время исполнял обязанности начальника Генерального штаба (в связи с болезнью Б. М. Шапошникова), вечером 17 мая доложил И. В. Сталину о сложившейся критической обстановке на Южном фронте и внес предложение прекратить наступление Юго-Западного фронта, а часть сил из его ударной группировки бросить на пресечение вражеской угрозы со стороны Краматорска.

«Верховный Главнокомандующий, — пишет маршал А. М. Василевский, — решил переговорить сначала с главкомом Юго-Западного направления маршалом Тимошенко. Точное содержание телефонных переговоров И. В. Сталина с С. К. Тимошенко мне неизвестно. Только через некоторое время меня вызвали в Ставку, где я снова изложил свои опасения за Южный фронт и повторил предложение прекратить наступление. В ответ мне было заявлено, что мер, принимаемых командованием направления, вполне достаточно, чтобы отразить удар врага против Южного фронта, а потому Юго-Западный фронт будет продолжать наступление... »{27}.

Обстановка 18 мая продолжала резко ухудшаться. На следующий день соединения Клейста зашли в тыл советским войскам. Маршал С. К. Тимошенко, наконец, отдал приказ прекратить наступление на Харьков и бросить основные силы для восстановления положения на Барвенковском выступе. Но было уже поздно. 6-я и 57-я армии, а также армейская оперативная группа [268] попали в окружение. Пробилась из окружения лишь меньшая часть войск во главе с членом Военного совета фронта дивизионным комиссаром К. А. Гуровым. Войска Юго-Западного направления понесли тяжелые потери. В числе многих погибших в этих боях были заместитель командующего Юго-Западным фронтом Ф. Я. Костенко, командующие 57-й и 6-й армиями К. П. Подлас и А. М. Городнянский, командующий армейской группой Л. В. Бобкин. Тысячи воинов попали в плен в фашистское рабство.

Харьковская наступательная операция обернулась трагедией для советских войск. Ее итог резко изменил обстановку на южном крыле советско-германского фронта в пользу противника.

Маршал К. С. Москаленко, командовавший в то время 38-й армией, в своих мемуарах пишет, что понесенное тогда советскими войсками поражение послужило суровым уроком.

«И главный из них состоял в том, что мы отрешились от преувеличенного представления о своих успехах в накоплении опыта ведения современной войны. Слов нет, к тому времени советские войска, штабы и командование всех степеней многому научились за год войны. Но далеко не всему тому, что должны были знать и уметь. Понимание этого, сознание необходимости еще многому учиться, доставшееся нам дорогой ценой в мае 1942 г., я и считаю одним из главных уроков Харьковской наступательной операции»{28}.

К этому выводу можно добавить, что, как показали дальнейшие события, в ходе борьбы советские военачальники и полководцы полностью овладели военным искусством современной войны.

Следует также сказать, что успех немецко-фашистских войск на юго-западном направлении был обусловлен прежде всего тем, что гитлеровское командование решало здесь главную стратегическую задачу летней кампании 1942 г. и подготовило для этого большие силы и средства. Советские же фронты на этом направлении не имели необходимых резервов.

Борьба западнее Дона

К концу июня 1942 г. немецкое верховное командование сосредоточило в полосе от Курска до Таганрога около 900 тыс. солдат и офицеров, 1260 танков, свыше 17 тыс. орудий и минометов, 1640 боевых самолетов. В составе этой группировки находилось до 35% пехотных и свыше 50% танковых и моторизованных соединений противника, сосредоточенных в это время на советско-германском фронте. Сильные ударные группировки врага были сконцентрированы восточнее Курска, северо-западнее Харькова и в Донбассе.

Группа армий «Юг» была разделена (окончательно это было оформлено 7 июля) на группу армий «А» (удар на Кавказ) под [269] командованием фельдмаршала Листа в составе немецких 1-й танковой, 17-й и 11-й полевых и 8-й итальянской армий и группу армий «Б» (удар на Сталинград) под командованием фельдмаршала фон Бока (позднее — генерал-полковника фон Вейхса) в составе немецких 4-й танковой, 2-й и 6-й полевых и 2-й венгерской армий.

Против этих группировок противника занимали оборону войска трех советских фронтов: Брянского — под командованием генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова, Юго-Западного — под командованием Маршала Советского Союза С. К. Тимошенко и Южного — под командованием генерал-лейтенанта Р. Я. Малиновского.

Общее соотношение сил на южном участке советско-германского фронта было в пользу противника. Советские войска после понесенных в Крыму и в районе Харькова больших потерь не успели получить пополнения и привести себя в порядок и не смогли еще закрепиться на новых оборонительных рубежах. Резервы здесь отсутствовали. Группировка советских войск на юго-западном направлении в ходе тяжелых майских и июньских боев 1942 г. оказалась ослабленной. На направлениях главных ударов фашисты создали особенно значительное превосходство в силах и средствах над советскими войсками. Ставка Гитлера из Восточной Пруссии передислоцировалась на Украину, в район Винницы.

28 июня крупные силы противника (2-я полевая и 4-я танковая немецкие и 2-я венгерская армии) перешли в наступление против войск левого крыла Брянского фронта. Основная часть вражеской группировки, в том числе и 4-я танковая армия, наносили удар севернее железной дороги Курск — Воронеж. Прорвав оборону советской 13-й армии, противник к исходу 2 июля своими подвижными соединениями вышел на линию железной дороги Касторное — Старый Оскол.

6-я немецкая армия, перешедшая в наступление 30 июня, прорвала оборону войск 21-й и 28-й армий правого крыла Юго-Западного фронта. Вражеские войска, обладавшие большим превосходством, особенно в танках, артиллерии и самолетах, продвигались в общем направлении на Воронеж и Старый Оскол.

«Создалась явная угроза прорыва ударной группировки противника к реке Дон и захвата им Воронежа, — пишет А. М. Василевский. — Чтобы предотвратить форсирование противником Дона и приостановить дальнейшее продвижение его войск, Ставка передала из своего резерва командующему Брянским фронтом две общевойсковые армии, приказав развернуть их на правом берегу Дона на участке Задонск, Павловск. Одновременно в распоряжение этого фронта передавалась 5-я танковая армия для нанесения ею вместе с танковыми соединениями фронта контрудара по [270] флангу и тылу группировки немецко-фашистских войск, наступавшей на Воронеж»{29}.

5-я танковая армия поставленной ей задачи не выполнила главным образом ввиду неудовлетворительной организации ее действий и отсутствия необходимой помощи со стороны фронтовых средств усиления: артиллерии и авиации. Но она отвлекла на себя в боях с 4 до 8 июля значительные силы вражеской группировки противника, действовавшей на воронежском направлении. Это облегчило организацию обороны Воронежа. Вновь созданный Воронежский фронт под командованием генерал-лейтенанта Н. Ф. Ватутина, бывшего до этого заместителем начальника Генерального штаба, заставил противника приостановить здесь дальнейшее продвижение.

Общий успех врага был очевиден. Оборона войск Брянского и Юго-Западного фронтов была прорвана на протяжении до 300 км и на глубину 150 — 170 км. Противник вышел к Дону, форсировал его западнее Воронежа и овладел значительной частью города. Немецкое командование приступило к проведению операции на окружение советских войск западнее Дона, перед фронтом 6-й армии. Ее ударная группировка, выйдя 5 июля в район Острогожска, повернула затем на юг вдоль правого берега Дона, совершая глубокий обход с севера войск правого крыла Юго-Западного фронта.

Командование противника, оставив под Воронежем 2-ю полевую армию, повернуло 4-ю танковую армию в юго-восточном направлении на Кантемировку. В то же время 1-я танковая армия из группы армий «А» 8 июля начала наступать из района Славянск, Артемовен на Старобельск, Кантемировку, нанося удар в стык Юго-Западного и Южного фронтов. К середине июля войска 6-й и 4-й танковой армий вышли в большую излучину Дона и заняли Боковскую, Морозовск, Миллерово, Кантемировку, а 1-я танковая и 17-я армии продвигались в направлении Новочеркасска и Ростова-на-Дону. В ходе этих наступательных операций противник стремился окружить и уничтожить войска Юго-Западного и Южного фронтов. Но осуществить это ему не удалось.

Войска Юго-Западного фронта с тяжелыми боями отступали за Дон, к Сталинграду, а войска Южного фронта — к нижнему течению Дона. Перед лицом превосходящих сил противника необходимо было сохранить силы для организации обороны в более выгодных условиях.

17-я немецкая армия форсировала Дон в его нижнем течении и 25 июля захватила Ростов-на-Дону. За два дня до этого, 23 июля, Гитлер подписал директиву № 45. Группа армий «А» получила задачу наступать на Кавказ, причем в ее состав еще 13 июля была передана часть сил 4-й танковой армии. Группа [272] армий «Б» силами 6-й армии должна была овладеть Сталинградом. Явно переоценив достигнутые успехи, враг считал, что создались благоприятные условия для одновременного наступления на Сталинград — Астрахань и Кавказ. Главные силы бросались на завоевание Кавказа. Для решения этой задачи назначались 1-я и 4-я танковые, 17-я и часть сил 11-й полевых армий. Что касается Сталинграда и Астрахани, то -для их захвата выделялась одна 6-я армия.

Операции по овладению Сталинградом противник первоначально придавал вспомогательное значение — обеспечения северного фланга войск, наступавших на Кавказ. Однако спустя небольшое время именно здесь врагу было навязано решающее сражение.

Одновременно с наступлением на Сталинград и Кавказ немецкое верховное командование решило сковать Красную Армию на других участках фронта, лишить ее возможности маневра резервами. С этой целью намечались наступательные операции частью сил групп армий «Север» и «Центр». Первой из них ставилась задача в сентябре захватить Ленинград. Для этого на усиление группы армий «Север» намечалось перебросить из Крыма основные силы 11-й армии Манштейна.

Положение на южном участке советско-германского фронта все более осложнялось. Осуществив прорыв на фронте между Таганрогом и Курском (600 — 650 км), противник с 28 июня по 24 июля продвинулся в глубь советской территории еще на 150 — 400 км.

Враг вновь захватил стратегическую инициативу в свои руки. В этих неблагоприятных для Советской страны условиях начались две грандиозные битвы — в районе Сталинграда и на Кавказе. Они во многом определили весь дальнейший ход второй мировой войны.

На подступах к Волге

С выходом передовых частей противника в большую излучину Дона возникла реальная угроза прорыва немецких войск в районе Сталинграда, захвата ими этого крупного промышленного центра и важного транспортного узла.

12 июля на базе полевого управления и войск Юго-Западного фронта был создан Сталинградский фронт. В его состав включались резервные 63, 62 и 64-я армии, а также отошедшая за Дон 21-я армия и 8-я воздушная армия Юго-Западного фронта. Командующим фронтом был назначен маршал С. К. Тимошенко, а с 23 июля — генерал-лейтенант В. Н. Гордов, членом Военного совета — Н. С. Хрущев, начальником штаба — генерал-лейтенант П. И. Бодин{30} Войска фронта должны были остановить [273] противника, не допустить его выхода к Волге, удержать Сталинград.

В полосу Сталинградского фронта отходили и включались в его состав 28, 38 и 57-я армии{31} бывшего Юго-Западного фронта. Ослабленные в тяжелых боях, они нуждались в пополнениях личным составом и техникой.

Наступавшая на Сталинград немецкая 6-я армия обладала подавляющим превосходством в силах и средствах. Поддерживающий ее 4-й воздушный флот имел 1200 самолетов. Советские войска на сталинградском направлении к середине июля реально располагали лишь силами 63-й и 62-й армий, а 64-я армия только начинала сосредоточиваться на указанном ей рубеже. В состав Сталинградского фронта 25 июля была включена и Волжская военная флотилия.

Соединения и части резервных армий, выдвигавшиеся из глубины, занимали оборону на недостаточно подготовленных рубежах, подчас еще на марше попадая под удары немецкой авиации и наземных войск противника.

14 июля 1942 г. Сталинградская область была объявлена на военном положении. Сталинград стал прифронтовым городом. Но уже с осени 1941 г. его население под руководством городского комитета обороны (председатель А. С. Чуянов) активно готовилось к обороне. Особое внимание обращалось на усиление средств местной противовоздушной обороны. Жители готовили противопожарное оборудование, строили убежища и щели. К проводимому 5-й саперной армией строительству оборонительных рубежей привлекалось население Сталинграда и Сталинградской области. В работах, которые продолжались и зимой, участвовало 195 тыс. человек, 516 автомашин, 5075 подвод, 478 тракторов. Весной 1942 г. полностью еще не построенные рубежи залило водой, их состояние было крайне неудовлетворительным. Тогда началось восстановление рубежей и сооружений. Кроме того, помимо внешнего, внутреннего и среднего обводов, возведенных ранее, в июле силами населения началось сооружение четвертого оборонительного обвода непосредственно на окраинах города. В конце июля и первой половине августа на строительство городского обвода выходило свыше 57 тыс. жителей.

Всего на дальних и ближних подступах к Сталинграду было построено 2750 км окопов и ходов сообщения, до 1860 км противотанковых рвов и оборудовано до 85 тыс. различных площадок и позиций для огневых средств. Это были сооружения полевого типа, окончательно так и не завершенные, но в ходе развернувшихся на подступах к Сталинграду боев они сыграли положительную роль.

В ночь на 23 июля Сталинград подвергся налету немецкой авиации. В последующие дни налеты систематически повторялись. [274]

Под ударами с воздуха оказались также ведущие к Сталинграду железнодорожные и водные коммуникации, что затрудняло снабжение войск. В этих условиях особое значение имело обеспечение нужд фронта непосредственно из Сталинграда. Для решения этой задачи были привлечены местные заводы и фабрики.

В июле 1942 г., когда фронт приблизился к Сталинграду, началось перебазирование в тыловые районы страны населения и материальных ценностей. Через Волгу на левый берег перевозились жители западных районов области, гурты колхозного скота, тракторы и другие сельскохозяйственные машины. Эвакуировалось также имущество колхозов, МТС и совхозов Ростовской области и Калмыцкой АССР.

Несмотря на участившиеся воздушные налеты и выход вражеских войск на дальние подступы к Сталинграду, большинство его жителей не покинули город. Они верили, что Сталинград не будет сдан противнику, и стремились оказать фронту максимальную помощь.

Битва за Сталинград началась 17 июля. В этот день передовые отряды 62-й армии, которой командовал (до 3 августа) генерал В. Я. Колпакчи, вступили в бои с передовыми частями противника, подошедшими к реке Чир. В большой излучине Дона, на дальних подступах к Сталинграду, завязывалась ожесточенная борьба.

По мере продвижения 6-й немецкой армии к Сталинграду ее левый фланг сильно растягивался вдоль правого берега Дона фронтом на северо-восток. Гитлеровское командование усилило армию, и к 22 июля она имела 18 дивизий. Сталинградский фронт располагал в это время 16 дивизиями. Однако сил и средств у него было значительно меньше, чем у противника, что видно из табл. 3.

Противник усиливал натиск, и к исходу 26 июля его передовые части вышли к правому берегу Дона севернее Калача. 62-я армия сражалась в тяжелых условиях, находясь под угрозой окружения. В 150 км от Сталинграда на западном берегу Дона шли кровопролитные бои. 25 и 27 июля советские войска — резервные 1-я и 4-я танковые армии, далеко еще не готовые к действиям, нанесли контрудары по северной группировке 6-й немецкой армии. Эти контрудары сорвали замысел противника окружить и уничтожить войска 62-й и частично 64-й армий. Наступление 6-й армии застопорилось.

Враг не смог захватить Сталинград, как это намечалось командованием вермахта, к 25 июля. Однако обстановка на сталинградском направлении продолжала оставаться напряженной. Немецко-фашистские войска глубоко охватили оба фланга 62-й армии, вышли к Дону в районе Нижне-Чирской, где оборону держала [275] 64-я армия, и создали угрозу прорыва на Сталинград с юго-запада.

Ставка Советского Верховного Главнокомандования принимала срочные меры для усиления юго-западных подступов к Дону. К 1 августа от Красного Дона до Райгорода были развернуты войска 57-й армии под командованием генерал-майора Ф. И. Толбухина. В состав Сталинградского фронта Ставка передала 51-ю армию из Северо-Кавказского фронта. Продолжали прибывать и войска из резерва.

Противник вынужден был перегруппировать свои силы, 4-я танковая армия генерала Гота, действовавшая на кавказском направлении, в конце июля возвращается в группу армий «Б». Действуя главными силами вдоль железной дороги Тихорецк — Сталинград, войска этой армии продвигались на Котельниково, стремясь зайти в тыл 62-й и 64-й армиям. Врагу удалось прорвать оборону противостоящей 51-й армии, и 3 августа передовые части 4-й танковой армии вышли к реке Аксай.

Наступление врага на Сталинград с юго-запада было приостановлено сопротивлением частей 64-й и 51-й армий. На рубеже реки Аксай сражалась оперативная группа войск под командованием генерал-лейтенанта В. И. Чуйкова, заместителя командующего 64-й армией.

Чтобы облегчить управление войсками, растянутыми в полосе 500 км, Ставка в начале августа разделила Сталинградский фронт на два фронта: Сталинградский и Юго-Восточный, командование которыми было возложено на генерал-полковника А. И. Еременко. Главные усилия Сталинградского фронта направлялись на борьбу против 6-й немецкой армии, наступавшей на Сталинград с запада и северо-востока, а Юго-Восточного фронта — к отражению 4-й танковой армии, действовавшей на юго-западных подступах к городу. [276]

Непосредственное участие в осуществлении руководства обороной Сталинграда принимали представители Ставки Верховного Главнокомандования генерал армии Г. К. Жуков и генерал-полковник А. М. Василевский. Для оказания помощи защитникам Сталинграда туда были командированы член Государственного Комитета Обороны Г. М. Маленков и заместитель председателя Совнаркома СССР В. А. Малышев.

С 8 по 17 августа на подступах к Сталинграду шли бои на внешнем оборонительном обводе, по левому берегу Дона. На юго-западных подступах к городу, где наступала 4-я танковая армия, противник находился в 30 км от Сталинграда.

6-я армия врага, усиленная подошедшими 17-м и 11-м армейскими корпусами, с утра 7 августа возобновила наступление с запада. Войска 62-й армии, которыми с 3 августа командовал генерал-лейтенант А. И. Лопатин, в тяжелой боевой обстановке 9 августа начали отход на левый берег Дона, занимая оборону на рубеже от Вертячего до Ляпичева. К середине августа этот отход был завершен, но шесть дивизий вышли из окружения на восточный берег Дона лишь небольшими разрозненными группами. Прибывшие из резерва три дивизии 1-й гвардейской армии заняли оборону на рубеже Каменская — Сиротинская — устье реки Иловля.

К середине августа Сталинградский и Юго-Восточный фронты продолжали иметь меньше сил и средств борьбы, чем противник. Положение Сталинграда становилось все более критическим. Враг находился в 60 — 70 км от города с запада и всего в 20 км — с юга. 19 августа две ударные группировки гитлеровцев одновременно перешли в наступление. В результате трехдневных боев гитлеровцам удалось форсировать Дон в районе Вертячего, Песковатки. Прорвав внешний фронт обороны, противник стремился развить успех. С 21 августа по 3 сентября шли ожесточенные бои на среднем обводе. К вечеру 23 августа передовые части 6-й немецкой армии вышли к Волге северо-западнее города, на участке поселков Ерзовка, Рынок. Десятки гитлеровских танков появились в районе тракторного завода, в 1 — 1,5 км от заводских цехов. Вслед за танками двигались моторизованные и пехотные части. Противник хотел с ходу ворваться в город через его северную окраину. Немецкая авиация в этот день произвела первый массированный налет на Сталинград. Сотни бомбардировщиков эшелон за эшелоном появлялись над городом и сбрасывали на него фугасные и зажигательные бомбы. Сталинград был охвачен пламенем. Налеты вражеской авиации продолжались и в последующие дни.

В эти критические дни на подступах к Сталинграду советские воины сражались с исключительным мужеством. Напомним лишь один из известных эпизодов. 33 воина 1379-го стрелкового [277] полка 87-й стрелковой дивизии под командой младшего политрука роты связи А. Г. Евтифеева, младшего лейтенанта роты связи Г. А. Стрелкова, заместителя политрука взвода разведчиков Л. И. Ковалева и старшины Д. И. Пуказова вели бой в районе Малой Россошки. Они были атакованы вражескими танками. За танками наступала пехота, с воздуха действовала фашистская авиация. В неравном единоборстве советские воины вывели из строя 27 танков и много вражеских солдат и офицеров.

Прорыв противника к Волге еще больше осложнил и ухудшил положение защитников города. В боевые порядки войск Сталинградского фронта был вбит клин, нарушились важные коммуникации, питавшие фронт и город всем необходимым. Однако ворваться в город противнику не удалось. Гитлеровцы были встречены огнем зенитной артиллерии ПВО, стойким сопротивлением частей военного гарнизона и вооруженных отрядов трудящихся города с тракторного завода, «Красного Октября», «Баррикады». Геройски сражалась в отряде рабочих «Красного Октября» женщина-металлург Ольга Ковалева. Она пала в бою 25 августа, поднимая в контратаку бойцов отряда.

Борьба с врагом продолжалась. На левом берегу Дона упорно удерживали район города Калача 20-я мотострелковая бригада и другие части 62-й армии. Несмотря на свою малочисленность, они героически отражали атаки превосходящих сил противника, не пропуская их на Сталинград. Северо-западнее Сталинграда сосредоточивались советские войска, направленные из других фронтов или из резерва ВГК: 16-й и 4-й танковые корпуса, 64-я и другие стрелковые дивизии. Немецкая авиация в течение 24 — 26 августа подвергала город ожесточенным бомбардировкам. Разрушены были сотни зданий. Особенно сильно пострадали Дзержинский и Ворошиловский районы. Ерманский район был превращен в развалины. Погибли многие жители. Только за три дня было убито и ранено около 2300 человек.

В создавшейся тяжелой обстановке резко ускорилась эвакуация из города гражданского населения. 24 августа городской комитет обороны принял постановление «Об эвакуации женщин и детей на левый берег Волги». К концу августа в Сталинграде находилось свыше 400 тыс. жителей. В период с 24 августа по 14 сентября на левый берег Волги было эвакуировано до 300 тыс. человек. Одновременно было вывезено большое количество заводского оборудования. Эвакуация проходила при непрекращающихся бомбардировках вражеской авиации. Речники, пренебрегая смертельной опасностью, совершали многочисленные рейсы через Волгу, спасая людей.

25 августа в Сталинграде было введено осадное положение. Партийные и советские организации принимали меры по обеспечению в городе строгого порядка и дисциплины. Жители Сталинграда [278] в ответ на призыв городского комитета обороны выходили на строительство баррикад в черте города. На уцелевших предприятиях ремонтировались танки, орудия и другое вооружение, которое из цехов сразу же направлялось в бой. Город стал фронтом. Находясь у станков в цехах, многие рабочие погибали при взрывах вражеских бомб, от артиллерийского и минометного обстрела. На место выбывших из строя рабочих вставали их товарищи.

Деятельность городского комитета обороны, местных партийных и советских организаций проходила в тесном контакте с Военным советом фронта. ЦК партии и Государственный Комитет Обороны, осуществляя руководство борьбой советских людей против фашистских агрессоров, уделяли большое внимание работе Сталинградской партийной организации. Последняя организовала работу промышленных предприятий для нужд фронта, возглавила строительство оборонительных рубежей. Вся работа среди масс проводилась под лозунгом: не допустить захвата Сталинграда гитлеровцами.

Борьба на фронте принимала все более упорный характер.

Войска 62-й и 4-й танковой армий сдерживали натиск врага на стыке Сталинградского и Юго-Восточного фронтов. Созданная в районе Самофаловки группа войск генерала К. А. Коваленко во взаимодействии с 62-й армией наносила удары по 14-му танковому корпусу немцев, прорвавшемуся к Волге. Из района Орловки на Ерзовку контратаковали 2-й и 23-й танковые корпуса. 63, 21 и 1-я гвардейская армии форсировали Дон и захватили плацдарм на правом берегу юго-западнее Серафимовича.

Контрударами войск Сталинградского фронта с северо-запада по левому флангу 6-й немецкой армии наступление противника на город было приостановлено. 4-я танковая армия врага, как уже отмечалось, развертывала наступление в направлении южной окраины Сталинграда, но соединения и части 57-й и 64-й армий стойко отражали атаки гитлеровцев. Только ценой значительных потерь противнику удалось овладеть железнодорожными станциями Абганерово, Тингута, разъездом 55 км и станцией Тундутово. Развить успех дальше враг не сумел. Однако войска 62-й и 64-й армий в сложившейся обстановке вынуждены были, выполняя приказ командования, отойти на средний оборонительный обвод. 62-я армия заняла рубеж Рынок, Орловка, Новый Рогачик, а 64-я армия — по правому берегу реки Червленой на участке Новый Рогачик, Ивановка.

31 августа противник возобновил наступление, нанося главный удар на Басаргино, Воропоново. 1 сентября немцы овладели Басаргином. Гитлеровские войска 6-й и 4-й танковой армий, сомкнувшись своими флангами у Яблочного, вели наступление по всему фронту — на северных, западных и южных подступах к [279] Сталинграду. Войска 62-й и 64-й армий на следующий день отошли на внутренний обвод укреплений.

В оборонительном сражении активно участвовали войска, действовавшие севернее и южнее города. Северо-западнее Сталинграда, где противник прорвался к Волге, советские соединения продолжали наносить контрудары. 3 сентября перешла в наступление 1-я гвардейская армия, а через два дня — 24-я и 66-я. Эти активные действия отвлекали значительную часть вражеских сил и ослабляли натиск противника непосредственно на город. И все же инициатива военных действий оставалась в руках противника. Бои на внутреннем обводе продолжались с 4 по 1. 2 сентября. 62, 64, 57 и 51-я армии сдерживали натиск немецко-фашистских армий. Каждый шаг продвижения дорого стоил врагу. Только за первые 10 дней сентября на подступах к Сталинграду фашисты потеряли 24 тыс. человек убитыми и много оружия. К 12 сентября гитлеровцы почти вплотную приблизились к Сталинграду. Город был охвачен огнем. Во избежание напрасных жертв усилилась эвакуация из города гражданского населения. За Волгу вывозилось также наиболее ценное оборудование предприятий.

Бои в Сталинграде

Военное положение Советского Союза было трудным и опасным. Немцы захватили Крым, Кубань, вышли к Волге, проникли на Северный Кавказ, достигли предгорий Главного Кавказского хребта. Враг оккупировал огромную территорию (1795 тыс. кв. км), где до войны проживало 80 млн. советских людей и выпускалась треть валовой продукции промышленности СССР.

На фронте от Баренцева моря до Ладожского озера шли упорные бои. Ленинград был охвачен кольцом блокады. Крупная группировка («Центр») вермахта находилась недалеко от Москвы и продолжала ей угрожать. Однако главные сражения летом и осенью 1942 г. развертывались под Сталинградом и на Кавказе.

Противник продолжал наращивать силы на сталинградском направлении. Группа армий «Б» в июле имела 42 дивизии, к концу августа — 69, а к исходу сентября — 81 дивизию. Войска направлялись сюда из резерва, перебрасывались с кавказского направления (из группы армий «А»), из Румынии и Италии. Против Сталинградского и Юго-Восточного фронтов к 13 сентября действовали 6-я и 4-я танковая немецкие армии, 8-я итальянская армия — всего 47 дивизий. Преобладание сил и на этом этапе было на стороне противника.

Сталинградский и Юго-Восточный фронты также пополнялись силами и средствами. Действия наземных советских войск поддерживали 16-я и 8-я воздушная армии, а также Волжская военная флотилия. [280]

13 сентября сражение охватило и территорию Сталинграда. Непосредственную оборону города осуществляли 62-я И 64-я армии. Большую роль в ходе битвы продолжали играть действовавшие северо-западнее Сталинграда 63-я, 4-я танковая, 1-я гвардейская, 24-я и 66-я армии, а южнее города — 57-я и 51-я армии.

13 сентября противник нанес удар в стык 62-й и 64-й армий, овладел поселком Купоросное и вышел к Волге. Фланги обеих армий были разъединены, но развить успех дальше враг не сумел. Войска 64-й армии заняли оборону на рубеже южная окраина Купоросной, Купоросная балка, Ивановка.

62-я армия еще 29 августа была передана в состав Юго-Восточного фронта. Войска этой армии, которой с 12 сентября командовал генерал-лейтенант В. И. Чуйков, обороняли центральную и северную части города. Изолированная с севера от войск Сталинградского фронта, а с юга — от основных сил Юго-Восточного фронта, 62-я армия значительно уступала противостоящему ей противнику как в численности личного состава, так и вооружения, что видно из следующих данных:

	62-я армия	Противник
Личный состав, тыс.	54	100
Орудия и минометы	900	2000
Танки	110	500

Начав 13 сентября штурм Сталинграда, противник до 26 сентября главные усилия направлял на овладение его центральной и южной частями. Бои носили исключительно ожесточенный характер. Особенно упорная борьба велась в районе Мамаева кургана, на берегу Царицы, в районе элеватора, вокруг вокзалов Сталинград-1, Сталинград-2, на западной окраине Елыпанки.

В течение двух ночей, 15 и 16 сентября, на правый берег Волги переправилась 13-я гвардейская стрелковая дивизия генерала А. И. Родимцева, прибывшая на пополнение обескровленной 62-й армии. Гвардейские части отбросили немецкие войска от района центральной переправы через Волгу, очистили от них многие улицы и кварталы, выбили из вокзала Сталинград-1. 16 сентября войска 62-й армии при поддержке авиации штурмом овладели Мамаевым курганом.

16 и 17 сентября особенно напряженные бои шли в центре города. На помощь истекавшей кровью 62-й армии прибыла 92-я морская стрелковая бригада, сформированная из моряков Балтийского и Северного флотов, и 137-я танковая бригада, имевшая на вооружении легкие танки.

64-я армия, продолжавшая удерживать занимаемые ею рубежи, отвлекала на себя часть сил противника.

21 и 22 сентября передовые отряды врага прорвались к Волге [281] в районе центральной переправы. Немцы овладели большей частью города.

На помощь защитникам Сталинграда продолжали прибывать подкрепления. В ночь на 23 сентября на правый берег переправилась 284-я стрелковая дивизия под командованием полковника Н. Ф. Батюка.

В городе, на улицах и площадях которого развернулись яростные бои, все еще находилась часть жителей. Оперативные группы городского комитета обороны, остававшиеся в городе, направляли деятельность уцелевших предприятий. Рабочие ремонтировали поврежденные танки, изготовляли оружие, снаряды, противотанковые средства. Многие жители города с оружием в руках вели борьбу с врагом.

С конца сентября главные усилия врага направились на захват северной части города, где были расположены крупнейшие промышленные предприятия. Упорная борьба проходила также в районе Мамаева кургана и на крайнем правом фланге 62-й армии в районе Орловки. Уличные бои шли на территории рабочих поселков «Красный Октябрь» и «Баррикады».

Основные силы Сталинградского фронта были отрезаны противником от города. Учитывая это, Ставка в конце сентября переименовала Сталинградский фронт в Донской фронт (63, 21, 24, 66-я, 4-я танковая и 1-я гвардейская армии). Командующим Донским фронтом был назначен генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский. Юго-Восточный фронт, войска которого вели бои за город, был переименован в Сталинградский фронт (командующий генерал-полковник А. И. Еременко). Позднее (25 октября) на правом крыле Донского фронта создается новый, Юго-Западный фронт (командующий генерал-лейтенант Н. Ф. Ватутин).

Командование Сталинградским фронтом стремилось ослабить натиск гитлеровских войск непосредственно на город. С этой целью были проведены частные операции южнее Сталинграда. 29 сентября — 4 октября войска 51-й армии нанесли контрудар в районе Садовое. Примерно в это же время был нанесен и второй контрудар — 57-й и 51-й армиями — в районе озер Сарпа, Цаца и Барманцак. Эти контрудары заставили немецкое командование снять часть сил с главного направления, что временно ослабило натиск врага непосредственно на город. Кроме того, в результате этих действий советские войска овладели выгодными плацдармами для последующего контрнаступления.

В первых числах октября 62-я армия оборонялась на фронте протяженностью 25 км и глубиной от 200 м до 2,5 км. К этому времени противник полностью занял территорию города к югу от реки Царицы до Купоросного и вышел на вершину Мамаева кургана, что позволило ему просматривать и простреливать позиции, удерживаемые 62-й армией, а также переправы через Волгу. [283]

Южную часть Сталинграда (Кировский район) стойко обороняла 64-я армия под командованием генерала М. С. Шумилова.

В северной части Сталинграда противник ценой неимоверных усилий и огромных потерь овладел районом Орловки, углубился на территорию заводских поселков. Гитлеровцы владели территорией центральной и северной частей города: Ерманского, Дзержинского, значительной части Краснооктябрьского, Баррикадного и Тракторозаводского районов. С первых чисел октября начались бои за заводы «Красный Октябрь», «Баррикады» и тракторный, расположенные к северу от Мамаева кургана.

С конца сентября вся огромная территория тракторного завода была объята пожарами. Сотни немецких самолетов обрушивали на него удары с воздуха. Противник стремился прорваться к тракторному заводу и овладеть им. Подступы к нему обороняла группа полковника С. Ф. Горохова, а также 112-я и 308-я стрелковые дивизии полковников И. Е. Ермолкина и Л. Н. Гуртьева. В ночь на 4 октября к ним присоединилась 37-я гвардейская стрелковая дивизия генерала В. Г. Желудева. Вооруженные отряды рабочих также сражались за свои предприятия.

Упорная борьба шла и за заводы «Красный Октябрь» и «Баррикады».

14 октября был днем наиболее трудных испытаний для защитников Сталинграда. После мощной авиационной и артиллерийской подготовки гитлеровцы устремились на тракторный завод и завод «Баррикады». На участке около 5 км наступало несколько немецких дивизий.

Войска обессиленных в жестоких боях 37-й гвардейской, 95, 308 и 112-й стрелковых дивизий сражались за каждый дом, этаж, лестничную площадку. После четырехчасового боя немцы прорвали советскую оборону и ворвались на территорию тракторного завода, а затем вышли к Волге. Правый фланг 62-й армии был отрезан от основных сил севернее реки Мокрая Мечетка, северная группа 62-й армии под командованием полковника С. Ф. Горохова, охваченная гитлеровцами с трех сторон и прижатая к Волге, стойко оборонялась.

На территории тракторного завода жестокие бои шли до 18 октября. Большая часть солдат и офицеров 37-й гвардейской стрелковой дивизии, на которую пала главная тяжесть борьбы, героически погибла, защищая завод. Остатки 37-й гвардейской и 95-й стрелковых дивизий были отведены к окраинам завода «Баррикады», где и продолжали борьбу. Переправившаяся на правый берег Волги 138-я стрелковая дивизия полковника И. И. Людникова включилась в борьбу за поселок и завод «Баррикады».

Защитники Сталинграда непреклонно удерживали город. В руках врага находились Мамаев курган, выходы к Волге в районе

тракторного завода и в районе устья Царицы. Территория, занимаемая 62-й армией, простреливалась вражеской артиллерией и минометами, а местами — пулеметным и автоматным огнем. Все городские здания, которые удерживались советскими воинами, были разрушены немецкой авиацией. Остатки их гибли в огне пожаров.

После выхода гитлеровцев к Волге Сталинград сохранил железнодорожные коммуникации лишь на восточном берегу реки. Немецкая авиация своими налетами на железнодорожные пути и станции нарушала военные перевозки. Поэтому направляемые к Сталинграду из тыла страны грузы и войска разгружались из эшелонов за 250 — 300 км от фронта. Дальше они перебрасывались к переправам через Волгу по грунтовым дорогам.

Пытаясь изолировать советские войска от тыла, противник вел по переправам артиллерийский и минометный огонь. Однако связь Сталинграда с восточным берегом обеспечивалась инженерными войсками, речным гражданским флотом и кораблями Волжской военной флотилии. Они переправляли на правый берег войска, вооружение, боеприпасы, продовольствие, а из Сталинграда эвакуировали на левый берег раненых воинов и гражданское население. Взаимодействуя с войсками, оборонявшими Сталинград, военная флотилия поддерживала их огнем артиллерии своих кораблей, высаживала десантные группы.

В тяжелой обстановке уличных боев защитники Сталинграда проявляли огромное мужество и стойкость. Руководившие борьбой офицеры и генералы находились непосредственно в зоне сражения. Это позволяло, например, командованию 62-й армии — генералу В. И. Чуйкову, члену Военного совета армии К. А. Гурову, начальнику штаба армии Н. И. Крылову и их соратникам — обеспечивать непрерывность управления и связь с войсками. Командные пункты дивизий этой армии располагались в 200 — 300 м от линии фронта.

Борьба в Сталинграде велась днем и ночью с крайним ожесточением.

Оборона 62-й армии была расчленена на три основных очага борьбы: район Рынок и Спартановка, где сражалась группа полковника С. Ф. Горохова; восточная часть завода «Баррикады», которую удерживали воины 138-й дивизии; затем, после разрыва в 400 — 600 м, шел основной фронт 62-й армии — от «Красного Октября» до пристани. Левый фланг на этом участке занимала 13-я гвардейская дивизия, позиции которой проходили вблизи от берега Волги. Южную часть города продолжали оборонять части 64-й армии.

Немецкие войска 6-й армии Паулюса так и не смогли овладеть всей территорией Сталинграда. Ярким примером стойкости его защитников была героическая оборона Дома Павлова. [284]

В начале ноября на Волге появился лед. Связь с правым берегом нарушилась, у советских воинов иссякли боеприпасы, продовольствие, медикаменты. Однако легендарный город на Волге оставался непобежденным.

Оборона Кавказа

Осуществляя свой главный стратегический замысел летней кампании 1942 г., противник одновременно с наступлением на Сталинград развертывал операции по овладению Кавказом.

Войска фельдмаршала Листа в конце июля заняли Азов, а еще через несколько дней форсировали Манычский канал и захватили Сальск. 17-я армия. Руоффа наступала на краснодарском направлении.

Советские войска Южного и Северо-Кавказского фронтов 28 июля были объединены в один Северо-Кавказский фронт под командованием маршала С. М. Буденного. Большинство вошедших в состав фронта армий (24, 9, 37, 56, 12, 18, 51 и 47-я) были малочисленны и слабо вооружены. Две из них (9-я и 24-я) отводились в тыл на переформирование, а 51-я армия была передана Сталинградскому фронту. В состав Северо-Кавказского фронта входили 4-я и 5-я воздушные армии (командующие генералы авиации К. А. Вершинин и С. К. Горюнов), имевшие 230 исправных самолетов. В оперативном отношении фронту подчинялся Черноморский флот, которым командовал вице-адмирал Ф. С. Октябрьский. Боевые корабли целиком перебазировались в гавани Кавказского побережья.

Партийные организации Кавказа и Закавказья поднимали на борьбу с врагом жителей городов, станиц и аулов: население строило оборонительные рубежи, на предприятиях изготовлялись вооружение и боеприпасы. Из угрожаемых районов эвакуировались материальные ценности и гражданское население.

5 августа противник овладел Ставрополем, а на следующий день — Армавиром. Войска Северо-Кавказского фронта оказывали возраставшее сопротивление, темп наступления гитлеровцев снизился. Но перевес сил был на стороне противника, который 10 августа захватил Майкоп, а 12 августа — Краснодар. Однако прорваться к побережью Черного моря через перевалы Главного Кавказского хребта гитлеровцам не удавалось. Сопротивление защитников Кавказа возрастало. Ставка Верховного Главнокомандования усиливала войска за счет своих резервов. На подступах к городам Нальчик, Орджоникидзе, Грозный, Махачкала, Баку были созданы оборонительные районы. В Грузии, Азербайджане и Армении формировались новые воинские национальные соединения.

Противник вынужден был перегруппировать свои войска с [285] целью прорыва в Закавказье. 1-я танковая армия Клейста к концу августа вышла к Тереку и Баксану, но здесь в ожесточенных боях была остановлена войсками созданной 8 августа Северной группы Закавказского фронта (44, 9-я и позднее 37-я армии), которой командовал генерал-лейтенант И. И. Масленников. Однако гитлеровцам удалось форсировать Терек южнее Моздока, а затем захватить Молгобек. Во второй половине сентября бои развернулись на грозненском направлении; в ходе их войска Закавказского фронта под командованием генерала армии И. В. Тюленева не пропустили врага к Орджоникидзе и Грозному.

Напряженные бои шли также на новороссийском направлении и Таманском полуострове, где оборону держали войска Северо-Кавказского фронта и силы Черноморского флота. 21 августа 17-я армия противника захватила станции Абинскую и Крымскую. Вскоре после этого гитлеровцы продвинулись настолько, что стали обстреливать порт и город Новороссийск. В то же время части 11-й немецкой армии, расположенные в Крыму, форсировали Керченский пролив и высадились на Таманский полуостров.

1 сентября Северо-Кавказский фронт был преобразован в Черноморскую группу войск Закавказского фронта (12, 18, 47 и 56-я армии) под командованием генерал-полковника Я. Т. Черевиченко.

Немецко-фашистские войска прорвались к Черноморскому побережью в районе Анапы. Враг стремился быстрее овладеть Новороссийском. Бои шли на ближних подступах к городу, а затем и на его окраинах. В ночь на 10 сентября советские войска оставили большую часть Новороссийска и закрепились в районе цементных заводов на восточном берегу Цемесской бухты.

Противник, несмотря на достигнутые им успехи, был еще далек от завоевания Кавказа. Овладев частью Новороссийска и Таманским полуостровом, гитлеровцы не могли продвинуться дальше вдоль Черноморского побережья из Туапсе. Им преграждали путь войска Черноморской группы Закавказского фронта, борьбу которых поддерживал Черноморский флот.

В центральной части Кавказа немцам удалось овладеть Клухорским, Санчарским и Марухским перевалами и выйти на южные склоны Главного Кавказского хребта; отсюда они рассчитывали прорваться к Черноморскому побережью для захвата Сухуми и Батуми. Однако командование Закавказского фронта приняло срочные меры для ликвидации прорыва противника. В ходе ожесточенных боев немцы были отброшены на северные склоны хребта. К концу сентября наступление врага было остановлено на всех трех направлениях — на подступах к Орджоникидзе, у центральных перевалов Главного Кавказского хребта, на Черноморском побережье у Новороссийска. Не удалось противнику прорваться в Закавказье и на туапсинском направлении через [286] западную часть Главного Кавказского хребта. Гитлеровцы овладели Елизаветинским перевалом, но развить успех дальше им не позволила Черноморская группа войск.

На правом крыле Закавказского фронта, где оборонялась Северная группа войск, также шла упорная борьба. 25 октября войска 1-й танковой армии противника перешли в наступление на нальчикско-орджоникидзевском направлении. Враг прорывался на Грозный, Баку и Тбилиси. На второй же день наступления гитлеровцы овладели Нальчиком. Ослабленная в предыдущих боях 37-я армия продолжала сражаться. На помощь ей из резерва Северной группы была выдвинута 9-я армия, которая в начале ноября на подступах к Орджоникидзе окончательно остановила продвижение врага. Контрударом советских войск противник был отброшен. 1-я танковая армия гитлеровцев полностью исчерпала свои наступательные возможности.

Замыслы гитлеровской клики в отношении завоевания Кавказа были сорваны. Немецко-фашистская группа армий, потеряв в боях за Кавказ свыше 100 тыс. человек, вынуждена была перейти к обороне. Красная Армия при содействии Черноморского военно-морского флота в упорных боях остановила противника, преградив ему путь в Закавказье и к побережью Черного моря. Оборонительный период битвы за Кавказ, длившийся пять месяцев, завершился не в пользу гитлеровских войск.

Назревание перелома

Наступательные возможности вермахта к осени 1942 г. были основательно подорваны. В ходе борьбы Красная Армия перемалывала силы врага и постепенно добилась изменения стратегической обстановки.

Ведшая напряженные бои на 1300-километровом фронте (на воронежском и сталинградском направлениях) группа армий «Б» не смогла преодолеть сопротивление противостоящих ей войск левого крыла Брянского фронта, Воронежского, Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов. Главная ударная группировка немецко-фашистских войск — 6-я и 4-я танковая армии — втянулась в затяжную борьбу в районе Нижней Волги. Командование противника вынуждено было перебросить под Сталинград для восполнения огромных потерь 32 дивизии из состава группы армий «А», действовавшей на кавказском направлении.

Группа армий «А» — 1-я танковая и 17-я армии — вторглась далеко в пределы кавказской территории, но врагу так и не удалось захватить грозненскую и бакинскую нефть. На Кавказе, как и под Сталинградом, положение противника становилось все более неустойчивым. Его оперативные и стратегические резервы были израсходованы. [287]

Развитие событий на советско-германском фронте показывало, что вдохновители и непосредственные руководители гитлеровской агрессии против СССР грубо просчитались в своих расчетах. Замысел завоевания и порабощения советского народа основывался на неправильной оценке ими военного и экономического потенциалов СССР и морально-политического фактора, которые в действительности были неизмеримо выше, чем у фашистской Германии.

Успехи противника, достигнутые в летнюю кампанию, обусловливались временным преобладанием лишь одного военного фактора, а также влиянием неблагоприятно сложившейся для СССР обстановки на южном участке фронта. Однако конечных целей нацистам и в 1942 г. достичь не удалось. Главными причинами этого были не отдельные просчеты и ошибки Гитлера и его генералов, а проявление объективных закономерностей борьбы. Одной из таких закономерностей являлось морально-политическое единство советского народа и его Вооруженных Сил.

Сталинградская битва вновь показала всему миру великую жизнестойкость Советской страны. Под руководством партии, используя преимущества социалистического общественного и государственного строя, миллионы советских людей готовили условия для перехода Красной Армии в решительное наступление.

Во второй половине 1942 г. в работе военной промышленности был достигнут коренной перелом. Производство самолетов в декабре 1942 г. по сравнению с декабрем 1941 г. выросло в 3,3 раза. Во втором полугодии 1942 г. советский военно-воздушный флот ежемесячно получал в среднем 2260 самолетов, а за весь год в стране было произведено 25 436 самолетов. И, что особенно важно, новые советские самолеты (Ил-2, Як-7, Ла-5, Пе-2) не уступали по своим боевым качествам немецким самолетам. Быстро возрастало производство танков. В 1942 г. их было выпущено 24668, в том числе средних танков Т-34 свыше 50%. В том же году на вооружение советских войск поступило 3237 установок реактивных минометов («катюш»), около 30000 артиллерийских орудий калибра 76 мм и выше, на 300% возросло производство 120-мм минометов{32}. Красная Армия получала все необходимое для достижения перелома в ходе вооруженной борьбы с агрессором.

К ноябрю 1942 г. противник уже не располагал абсолютным превосходством на советско-германском фронте, что видно из данных табл. 4.

Положение фашистской Германии и ее союзников ухудшилось в связи с тяжелыми потерями на советско-германском фронте. Затяжная война против СССР отрицательно сказывалась на политико-моральном состоянии войск и населения противника. [288]

При подготовке контрнаступления советских войск в междуречье Волги и Дона использовался накопленный боевой опыт. Ставка Верховного Главнокомандования, Генеральный штаб, руководящие органы различных видов вооруженных сил и родов войск, военные советы фронтов лучше, чем до этого, осуществляли планирование и обеспечение предстоящих операций. Поднялось на новую ступень профессиональное искусство военачальников всех рангов: командующих фронтами и армиями, командиров корпусов, дивизий, бригад, отдельных частей. Выросло боевое мастерство, закалилась воля всей массы войск. Советские Вооруженные Силы уже не испытывали недостатка в вооружении, улучшились организационные формы Красной Армии. Войска во всех отношениях были подготовлены к решительному изменению хода войны. Перед контрнаступлением общее соотношение сил и средств на сталинградском направлении стало примерно равным. Некоторое преимущество советские войска имели в количестве орудий, минометов и танков. Зато противник обладал большим числом самолетов. Однако искусное сосредоточение советским командованием сил и средств на направлениях главных ударов позволило создать превосходство в пользу наших войск.

Замысел наступательной операции в районе Сталинграда обсуждался в Ставке Верховного Главнокомандования уже в первой половине сентября.

«В это время, — пишет маршал А. М. Василевский, — у нас заканчивались формирование и подготовка стратегических резервов, в значительной части состоявших из танковых и механизированных частей и соединений, вооруженных в большинстве своем средними и тяжелыми танками; были созданы запасы другой боевой техники и боеприпасов. Все это позволяло Ставке уже в сентябре 1942 г. сделать вывод о возможности и целесообразности нанесения решительного удара по врагу в ближайшее же время...

При обсуждении этих вопросов в Ставке, в котором принимали [289] участие генерал Г. К. Жуков и я, было обусловлено, что намечаемое контрнаступление должно включать в себя две основные оперативные задачи: одну — по окружению и изоляции действующей непосредственно в районе города основной группировки немецких войск и другую — по уничтожению этой группировки»{33}.

План контрнаступления детально разрабатывался в Генеральном штабе с привлечением к этой работе командующих родами войск, а также с учетом предложений командующих фронтами сталинградского направления.

План контрнаступления, получивший условное наименование «Уран», отличался целеустремленностью и смелостью замысла. Наступление Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов должно было развернуться на территории площадью в 400 кв. км. Войска, совершающие основной маневр на окружение группировки противника, должны были с боями преодолеть расстояние до 120 — 140 км с севера и до 100 км — с юга. Предусматривалось создание двух фронтов окружения врага — внутреннего и внешнего.

При выборе решающих ударов учитывалось, что главная группировка противника находилась в районе Сталинграда, а ее фланги на среднем течении Дона и южнее Сталинграда прикрывались в основном румынскими и итальянскими войсками, обладавшими сравнительно невысокой оснащенностью и боеспособностью. Многие итальянские, румынские и венгерские солдаты и офицеры в то время задавали себе вопрос: во имя чего они гибнут в снегах России, далеко от своей родины?

В первой половине ноября к Сталинграду были стянуты крупные силы советских войск, переброшены огромные потоки военных грузов. Сосредоточение соединений и перегруппировка их внутри фронтов проводились только в ночное время и тщательно маскировались.

Командование вермахта не ожидало контрнаступления Красной Армии под Сталинградом. Это заблуждение поддерживалось ошибочными прогнозами немецкой разведки. Отдел иностранных армий Востока 6 ноября давал такую оценку намерений командования советских войск:

«1. Главное направление будущих русских операций против немецкого Восточного фронта все отчетливее вырисовывается в полосе группы армий «Центр». Однако еще не ясно, намереваются ли русские наряду с этим провести крупную операцию на Дону или они ограничат свои цели на юге по тем соображениям, что не смогут добиться успеха одновременно и а двух направлениях из-за недостатка сил»{34}.

По некоторым признакам гитлеровцы все же стали догадываться о готовящемся советском наступлении на юге, но основное им было неизвестно: масштабы и время наступления, состав ударных группировок и направления их ударов. [290]

О том, как плохо германское командование понимало действительную обстановку, видно из следующего. 17 ноября, за два дня до перехода советских войск в контрнаступление, Гитлер приказал 6-й армии пробиться к Волге в заводской части Сталинграда. Сообщив об этом всем командирам 6-й армии, «до командиров полков включительно», Паулюс от себя добавил:

«Я убежден, что этот приказ вызовет новое воодушевление в наших храбрых войсках»{35}.

Никакого воодушевления этот приказ, конечно, вызвать не мог. Над обескровленными войсками гитлеровской 6-й армии уже нависла неотвратимая гибель. К рассматриваемому времени положение на сталинградском направлении изменилось в пользу советских войск (табл. 5).

На направлениях главных ударов советское командование создало двойное и тройное превосходство сил. Решающая роль в нанесении ударов отводилась четырем танковым и двум механизированным корпусам.

На северном участке 5-я танковая и 21-я армии Юго-Западного фронта, наносившие главный удар, должны были наступать с плацдарма юго-западнее Серафимовича и из района Клетской, имея задачу прорвать оборону 3-й румынской армии и развивать наступление на юго-восток в общем направлении на Калач.

Войска Донского фронта — часть сил 65-й (бывшей 4-й танковой) и 24-й армий — наносили вспомогательные удары в общем направлении на хутор Вертячий с целью окружения сил противника в малой излучине Дона и отсечения их от главной группировки врага в районе Сталинграда.

Перед ударной группировкой Сталинградского фронта (51, 57 и 64-й армиями) ставилась задача развертывания наступления из района озер Сарпа, Цаца, Барманцак в северо-западном направлении для соединения с войсками Юго-Западного фронта.

Ударные группировки советских войск, сосредоточенные севернее и южнее Сталинграда, должны были разгромить фланги [291] сталинградской группировки противника и охватывающим движением замкнуть вокруг нее кольцо окружения в районе Советский, Калач.

Поддержку наступающих войск обеспечивали: на Юго-Западном фронте — 2-я и 17-я воздушные армии, на Сталинградском — 8-я воздушная армия, на Донском — 16-я воздушная армия.

Все приготовления к сокрушительному удару были завершены. В войсках объявили приказ о переходе в наступление. Настал час грозной, но справедливой расплаты.

Контрнаступление

19 ноября 1942 г. Красная Армия перешла в контрнаступление под Сталинградом. Войска Юго-Западного и правого крыла Донского фронтов прорвали на нескольких участках оборону 3-й румынской армии. Развивая наступление на юго-восточном направлении, подвижные соединения за первые два дня продвинулись на 35 — 40 км, отразив все контратаки врага. Стрелковые соединения также решали поставленные задачи.

Почувствовав угрозу окружения, командование 6-й немецкой армии пыталось оказать противодействие советскому наступлению, но безуспешно.

20 ноября перешел в наступление Сталинградский фронт. Его ударные группировки прорвали оборону 4-й танковой армии немцев и 4-й румынской армии, и в образовавшиеся бреши устремились подвижные соединения — 13-й и 4-й механизированные и 4-й кавалерийский корпуса. Па фронте под Сталинградом обстановка коренным образом менялась.

Командный пункт 6-й немецкой армии оказался под угрозой удара наступающих советских войск, и Паулюс вынужден был спешно перебросить его из Голубинского в Нижне-Чирскую. Противника захлестывала паника. Участник событий с немецкой стороны В. Адам так рисует эту обстановку:

«В лихорадочном стремлении спасти собственную жизнь люди оставляли все, что мешало поспешному бегству, бросали оружие и снаряжение, неподвижно стояли на дороге машины, полностью загруженные боеприпасами, полевые кухни и повозки из обоза — ведь верхом на выпряженных лошадях можно было быстрее двигаться вперед. Дикий хаос царил в Верхне-Чирской. К беглецам из 4-й танковой армии присоединились двигавшиеся с севера солдаты и офицеры 3-й румынской армии и тыловых служб 11-го армейского корпуса. Все они, охваченные паникой и ошалевшие, были похожи друг на друга. Все бежали в Нижне-Чирскую»{36}.

На рассвете 22 ноября в полосе наступления Юго-Западного фронта передовой отряд 26-го танкового корпуса, возглавляемый подполковником Г. Н. Филипповым, неожиданным ударом захватил [292] мост через Дон в районе Калача и удерживал его до подхода главных сил корпуса, обеспечив их беспрепятственную переправу на левый берег реки.

23 ноября, на пятые сутки после начала наступления, подвижные войска Юго-Западного и Сталинградского фронтов замкнули кольцо окружения вокруг 6-й и части сил 4-й танковой немецких армий. 22 дивизии численностью около 330 тыс. человек оказались в окружении. Кроме того, в ходе наступления были разгромлены крупные силы румынских войск. Окруженные в районе Распопинская, Базковский 27 тыс. румынских солдат и офицеров капитулировали вместе со своими генералами.

Советские войска с большим искусством закрепляли достигнутый успех. За время с 24 ноября до середины декабря в ходе упорных боев вокруг группировки противника возник сплошной внутренний фронт окружения. Активные боевые действия велись и на огромном внешнем фронте, который был создан в ходе наступательной операции.

Стратегическая инициатива перешла в руки советского командования. Однако противник ожесточенно сопротивлялся. Попытки ликвидировать окруженную группировку с ходу не принесли ожидаемых результатов. Оказалось, что был допущен серьезный просчет в оценке ее численного состава. Первоначально считалось, что под командованием Паулюса находится 85 — 90 тыс. человек, а фактически их было свыше 300 тыс. Поэтому ликвидация окруженного врага требовала тщательной подготовки.

Как же в сложившейся ситуации поступало гитлеровское командование? 23 ноября Паулюс, еще не зная, что кольцо окружения вокруг его войск сомкнулось, в радиограмме Гитлеру ставил вопрос об отходе с волжских позиций.

«Армия окажется в ближайшее время на краю гибели, если не удастся, сосредоточив все силы, нанести поражение войскам противника, наступающим с юга и запада, — радировал Паулюс. — Для этого необходимо немедленно снять все дивизии из Сталинграда и значительные силы с северного участка фронта. Неизбежным следствием этого должен быть прорыв в юго-западном направлении, поскольку такими незначительными силами невозможно организовать оборону восточного и северного участков фронта...

Учитывая сложившуюся обстановку, еще раз прошу предоставить мне свободу действий... »{37}

На следующий день от Гитлера был получен приказ:

«Войска 6-й армии временно окружены русскими... Личный состав армии может быть уверен, что я предприму все для того, чтобы обеспечить нормальное снабжение армии и своевременно освободить ее из окружения. Я знаю храбрый личный состав 6-й армии и ее командующего и уверен, что вы все выполните свой долг»{38}.

В это время 6-я армия еще могла попытаться пробиться из [293] окружения, пока охватившее ее кольцо советских войск не уплотнилось. Однако стратегическое руководство вермахта, испытывая страх перед отступлением, держало армию Паулюса в «котле», обнаруживая полное непонимание глубины возникшего под Сталинградом кризиса.

Главное командование вермахта готовилось деблокировать окруженные в районе Сталинграда войска. Для решения этой задачи противник создал группу армий «Дон». В ее состав вошли все войска, находившиеся к югу от среднего течения Дона до астраханских степей, и окруженная группировка Паулюса. Таким образом, группа армий «Дон» располагалась между группами армий «А» и «Б». Командующим ее был назначен генерал-фельдмаршал Манштейн. На усиление группы армий «Дон» спешно перебрасывались войска с Кавказа, из-под Воронежа, Орла, а также из Франции, Польши и Германии. В ее составе было до 30 дивизий, в том числе 6 танковых и моторизованная, не считая соединений, окруженных под Сталинградом. Перед войсками Юго-Западного фронта было 17 дивизий из группы армий «Дон», а 13 дивизий под командованием генерала Гота (армейская группа «Гот», тоже подчинявшаяся Манштейну) противостояли войскам 5-й ударной и 51-й армий Сталинградского фронта.

Командование противника отдало приказ на проведение операции «Зимняя гроза».

Армейская группа «Гот», состоявшая из вновь сформированной 4-й танковой армии (ее управление не попало в окружение), должна была развертывать наступление из района Котельникова, а 48-й танковый корпус (из состава группы «Холлидт»){39} — из района станицы Нижне-Чирской. 6-й армии Паулюса предлагалось удерживать позиции в «котле». Вместе с тем по получении дополнительного приказа ее войскам предстояло прорываться на соединение с наступающей 4-й танковой армией.

Эти замыслы противника были разгаданы советским командованием, которое своевременно приняло контрмеры. Ставка Верховного Главнокомандования временно отложила операцию по ликвидации окруженной группировки. Перед войсками Сталинградского и Юго-Западного фронтов была поставлена задача сорвать попытки врага прорваться к группировке Паулюса. Чтобы не допустить совместных действий котельниковской и нижне-чирской группировок противника, Ставка приказала силами 5-й ударной армии Сталинградского фронта ликвидировать плацдарм врага на левом берегу Чира в районе хутора Рычковского.

Утром 12 декабря немецкие войска группы «Гот» перешли в наступление из района Котельникова, нанося главный удар вдоль железной дороги Тихорецк — Сталинград. Противостоящие здесь противнику войска 51-й армии Сталинградского фронта имели значительно меньше сил и средств. Гитлеровцы, обладая особенно [294] большим превосходством в количестве танков и авиации, прорвали советскую оборону и к вечеру первого же дня вышли к южному берегу р. Аксай.

В течение нескольких дней соединения 51-й армии под командованием генерал-майора Н. И. Труфанова вели ожесточенные бои, сдерживая натиск противника на северном берегу р. Аксай. Выход на этот рубеж армейской группы «Гот» создавал реальную угрозу прорыва немцами внешнего фронта окружения и деблокирования войск Паулюса. Пользуясь превосходством сил, гитлеровцы форсировали эту реку и стали продвигаться к следующему рубежу — реке Мышкова. Войска 51-й армии и приданные ей 4-й и 13-й механизированные корпуса генералов В. Т. Вольского и Т. И. Танасчишина отражали удары войск Гота.

Между реками Аксай и Мышкова — притоками Дона — развернулось ожесточенное танковое сражение. Особенно упорная борьба шла за хутор Верхне-Кумский, где с 15 по 19 декабря шли исключительно кровопролитные бои. Воины 55-го отдельного танкового полка подполковника А. А. Асланова и 1378-го стрелкового полка подполковника М. С. Диасамидзе проявили в этих боях особый героизм и высокое мастерство.

Вечером 18 декабря из штаба Сталинградского фронта на имя генерала В. Т. Вольского пришла радиограмма, в которой сообщалось о принятом Верховным Главнокомандованием решении присвоить 4-му механизированному корпусу звание гвардейского. Корпус стал называться 3-м гвардейским механизированным.

Котельниковская группировка противника, понеся в боях огромные потери, все же прорвалась к реке Мышкова. До окруженной группировки Паулюса оставалось всего лишь 35 — 40 км. Однако замыслы врага так и не были осуществлены.

К рубежу реки Мышкова уже подходили соединения 2-й гвардейской армии, которые задержали дальнейшее продвижение котельниковской группировки. С утра 24 декабря 2-я гвардейская и 51-я армии перешли в наступление. Ломая сопротивление врага, советские войска успешно продвигались и 29 декабря очистили от немецко-фашистских войск город и железнодорожную станцию Котельниково. Армейская группа «Гот» была разгромлена.

К 31 декабря войска Сталинградского фронта, действовавшие на котельниковском направлении, окончательно разгромили 4-ю румынскую армию, а 4-й немецкой танковой армии нанесли тяжелые потери и отбросили ее на 200 — 250 км от Сталинграда, в район Зимовников.

Примерно в это же время, во второй половине декабря, войска Юго-Западного фронта и часть сил Воронежского фронта провели операцию «Малый Сатурн». Боевые действия развернулись северо-западнее Сталинграда, в районе Среднего Дона, где оборону [296] держали 8-я итальянская армия, немецкая оперативная группа «Холлидт» и остатки 3-й румынской армии, всего около 27 дивизий, в том числе 4 танковые.

К этому времени советские войска на Среднем Дону в полосе от Новой Калитвы: до Нижне-Чирской имели значительно больше танков, но несколько меньше людей, орудий и минометов, а также самолетов. Однако на направлениях главных ударов советское командование создало значительное превосходство над противником.

Наступление началось утром 16 декабря. Советские войска в результате ожесточенных боев на нескольких направлениях прорвали оборону 8-й итальянской армии и форсировали Дон и Богучарку. К. Типпельскирх пишет об этом так:

«Наступавшие через Дон русские войска всей силой своего удара обрушились на 8-ю итальянскую армию... Через два дня фронт итальянской армии, который удерживали семь итальянских и одна немецкая дивизии, был прорван до самой Новой Калитвы. Началось беспорядочное отступление»{40}.

Войска Юго-Западного фронта (в его состав Ставка вскоре передала и 6-ю армию Воронежского фронта) стремительно продвигались в южном и юго-восточном направлениях. Главную роль в наступлении выполняли подвижные соединения: танковые корпуса 1-й гвардейской и 6-й армий и мехкорпус 3-й гвардейской армии. Вслед за ними двигались стрелковые соединения. Поддерживая наземные войска, успешно действовала авиация 17-й и 2-й воздушных армий.

Фронт противника на Дону и Чире был сокрушен на протяжении до 340 км. Советские войска, продвинувшись на 150 — 200 км, к 24 декабря вышли в район восточнее Кантемировки, Тацинской и Морозовска. Группа армий «Дон», находясь под ударами войск Юго-Западного и Сталинградского фронтов, оказалась под угрозой окружения. Противник вынужден был спешно перебрасывать против советского Юго-Западного фронта войска, предназначавшиеся для деблокирующего удара на Сталинград. Так, 6-я немецкая танковая дивизия котельниковской группировки была выведена из боев на рубеже реки Мышкова и брошена на Средний Дон, в районы Морозовска и Тацинской.

Манштейн перегруппировывал свои силы, пытаясь приостановить дальнейшее продвижение войск Юго-Западного фронта к Ростову-на-Дону. Однако главный замысел операции «Малый Сатурн» был осуществлен. Советские войска в ходе наступления на Среднем Дону разгромили основные силы 8-й итальянской армии, оперативной группы «Холлидт» и остатки сил 3-й румынской армии. В этих боях было взято в плен 60 тыс. вражеских солдат и офицеров, захвачено 368 самолетов, 176 танков и 1927 орудий. [297]

Немецкое командование оказалось бессильным восстановить фронт на Волге. Больше того, в ходе декабрьских операций на Среднем Дону и в районе Котельникова противник понес огромные потери, и военные события продолжали развиваться не в его пользу. Войска Манштейна, потерпев поражение, отходили в южном направлении, за Маныч.

Операция «Кольцо»

К началу января 1943 г. Сталинградский фронт был преобразован в Южный фронт. Его войска и Северная группа войск Закавказского фронта вели наступательные действия против немецко-фашистской группы армий «А», отходившей с Северного Кавказа. Юго-Западный фронт наступал в Донбассе, а Воронежский — на Верхнем Дону. Все это свидетельствовало о том, что агрессивные планы гитлеровского рейха терпели провал на всем южном крыле советско-германского фронта.

В Сталинградской битве развертывались последние драматические события.

К концу декабря 1942 г. внешний фронт отодвинулся от окруженной под Сталинградом группировки на 200 — 250 км, проходя по линии Новая Калитва — Миллерово — Морозовск — Зимовники. Кольцо советских войск, непосредственно охватывающее противника, составляло внутренний фронт. Территория, которую занимал враг, составляла 1400 кв. км.

Противник, опираясь на сильную и глубокую оборону, упорно сопротивлялся. Наличие аэродромов в районе «котла» позволяло ему принимать самолеты. Однако обреченность окруженной группировки с каждым днем становилась все более очевидной. Боеприпасы, продовольствие, горючее и медикаменты были на исходе. В течение декабря находившиеся в «котле» гитлеровцы потеряли около 80 тыс. солдат и офицеров, состав группировки сократился до 250 тыс. человек. После провала наступления Манштейна исчезли все иллюзии о помощи извне. Попытки снабжать окруженные войска при помощи авиации не приносили ожидаемых гитлеровским командованием результатов. Советская авиация и зенитная артиллерия уничтожали немецкие транспортные самолеты, срывая доставку ими в «котел» грузов. Войска Паулюса были полностью изолированы как с суши, так и с воздуха. Немецкие солдаты должны были экономить патроны, снаряды и мины. Их продовольственный рацион составлял в день 100 г хлеба. Конина стала роскошью. Кроме того, вражеские войска страдали от суровых морозов, не получив зимнего обмундирования.

Верховное командование вермахта, несмотря на бесперспективность сопротивления окруженной группировки, продолжало [298] требовать борьбы «до последнего солдата». Все это, конечно, не могло изменить неизбежный ход событий.

Советское Верховное Главнокомандование решило, что настало время для нанесения завершающего удара по сталинградской группировке противника. С этой целью был разработан план операции, получившей условное название «Кольцо».

Проведение операции «Кольцо» возлагалось на войска Донского фронта, которым командовал К. К. Рокоссовский. В состав фронта с 1 января 1943 г. были включены 62, 64 и 57-я армии бывшего Сталинградского фронта, которыми командовали генералы В. И. Чуйков, М. С. Шумилов и Ф. И. Толбухин. Еще раньше Донскому фронту была передана 21-я армия Юго-Западного фронта, которой командовал генерал И. М. Чистяков.

К 1 января Донской фронт был значительно усилен артиллерией. В составе фронта к этому времени имелось 218 тыс. человек, 5610 орудий и минометов, 169 танков и до 300 самолетов. Советские войска превосходили противника в количестве артиллерии (в 1,3 раза) и . самолетов, но имели меньше людей и танков. Однако если сопоставлять боеспособность, то она была значительно более высокой у советских войск.

На направлении главного удара советское командование создало решающее превосходство сил и средств: по пехоте — в 3 раза, по танкам — в 1,2 раза, по артиллерии — более чем в 10 раз. Особенно большая роль при проведении операции отводилась артиллерии. Действия наступающих наземных войск должна была поддерживать 16-я воздушная армия под командованием генерала С. И. Руденко.

Стремясь избежать напрасного кровопролития, советское командование 8 января 1943 г. предъявило войскам Паулюса ультиматум, в котором им предлагалось капитулировать. Всем прекратившим сопротивление гарантировались жизнь и безопасность, а после окончания войны — возвращение в Германию или в любую страну, куда захотят военнопленные. Командование окруженной группировки, выполняя приказ Гитлера, отказалось принять ультиматум.

В. Адам, находившийся тогда в «котле», впоследствии так оценивал этот факт:

«Я считаю, что в случае своевременной капитуляции могло спастись и после войны вернуться к своим семьям намного больше 100 тыс. солдат и офицеров»{41}.

10 января ровно в 8 час. 05 мин. залп тысяч орудий разорвал тишину морозного утра. Войска Донского фронта приступили к окончательной ликвидации врага.

«Артиллерия заработала необыкновенно дружно, — пишет В. И. Казаков, командовавший тогда артиллерией фронта. — 55 минут без малейшего перерыва, то немного утихая, то вновь усиливаясь, бушевал огонь. В расположении противника творилось что-то невообразимое... Мощные огневые налеты сменялись периодами разрушения. После [299] этого на противника вновь обрушивался ураган очередного огневого налета»{42}.

Войска 65, 21, 24, 64, 57, 66 и 62-й армий расчленяли и по частям уничтожали окруженную группировку. После трехдневных ожесточенных боев был срезан «мариновский выступ» противника. Войска 65-й и 21-й армий вышли на западный берег Россошки и в район Карповки. 57-я и 64-я армии, действовавшие на южном секторе кольца окружения, преодолели рубеж реки Червленой.

В эти дни генерал Паулюс докладывал в гитлеровскую ставку

«о прорывах крупных сил русских на севере, западе и юге, нацеленных на Карповку и Питомник... Нет никаких надежд восстановить положение. Оставлены Дмитриевка, Цыбенко и Ракотино».

Ответ, поступивший из Восточной Пруссии, предписывал:

«Во что бы то ни стало удерживать рубеж Цыбенко, Карповка, Россошка. Всеми силами помешать тому, чтобы Питомник попал в руки русских. Цыбенко во что бы то ни стало отбить у противника. Командующему армией сообщить о принятых контрмерах, а также о том, при каких обстоятельствах без разрешения ОКХ было оставлено Цыбенко»{43}.

Такой приказ ничего уже изменить не мог.

В войсках противника падала дисциплина, в подразделениях и частях все чаще возникали панические настроения.

Наступающие советские войска продолжали уничтожать врага. Подтянув артиллерию, они с боем преодолели Россошку.

Немецкий писатель Эрих Вайнерт, находившийся вместе с советскими войсками, записал в своем дневнике:

«Карповка. Наступление бурно развивается. Как нам стало известно, западная часть «котла» уже отрезана гигантским клином, тянущимся с северной стороны долины речушки Россошки вниз, до Карповки. Дмитриевка, Атамановская и Карповка взяты приступом... Повсюду признаки паники. Гитлеровцы бросают все и нисколько не беспокоятся о больных и раненых»{44}.

От гитлеровцев очищены были восточный берег Червленой, железнодорожная станция Карповская, разъезд Бассаргино. Враг лишился сильных опорных пунктов от Большой Россошки до Ново-Алексеевского. Утром 15 января наступающие захватили аэродром Питомник, где произошла встреча 65-й и 24-й армий. Штаб Паулюса переместился из Гумрака еще ближе к Сталинграду. Общая площадь района окружения значительно сократилась и составляла теперь около 600 кв. км. Отступая на восток, гитлеровцы заняли внутренний оборонительный обвод.

Главное командование вермахта продолжало требовать от своих окруженных войск борьбы до конца. «Капитуляция исключена», — повторял Гитлер. И обреченный враг остервенело сопротивлялся. [300]

22 января войска Донского фронта штурмовали противника на всем фронте. Тысячи орудий и минометов прокладывали наступающим путь. За четыре дня советские армии продвинулись еще на 10 — 15 км. 21-я армия овладела Гумраком — важным опорным пунктом гитлеровцев.

«Последние остатки «котла» распадаются, — писал Э. Вайнерт, — 6-я гитлеровская армия сосредоточилась на краю Сталинграда и в Городище. Над степью видны беспрерывные вспышки, слышна канонада. Сотни орудий стреляют так, что можно оглохнуть»{45}.

Соединения 65-й армии 25 января заняли Александровку, Городище. Войска 64-й и 57-й армий, наступавшие с юга от Сталинграда, разгромили гитлеровцев в Купоросном, Елынанке, Песчанке, на станциях Воропоново и Садовая. За 16 дней (с 10 по 25 января) враг потерял свыше 100 тыс. убитыми, ранеными и пленными.

Территория, занимаемая немцами, еще более сократилась. Ее протяженность с севера на юг составляла 20 км, а с запада на восток — всего 3,5 км. Советские войска подошли к юго-западной и западной окраине Сталинграда, бои шли на улицах города.

24 января Паулюс доносил в гитлеровскую ставку:

«Ввиду вклинения противника на многих участках фронт разорван. Опорные пункты и укрытия есть только в районе города, дальнейшая оборона бессмысленна. Катастрофа неизбежна. Для спасения еще оставшихся в живых людей прошу немедленно дать разрешение на капитуляцию. Паулюс»{46}.

Ответная радиограмма пришла на следующий день:

«Запрещаю капитуляцию! — отвечал Гитлер. — Армия должна удерживать свои позиции до последнего человека и до последнего патрона»{47}.

Расстояние между войсками 21-й и 65-й армий, наносившими главный удар в центре с запада, и войсками 62-й армии, пробивавшейся к ним с востока от берега Волги, составляло всего 3,5 км. В первой половине дня 26 января наступавшие навстречу друг другу армии соединились в районе поселка «Красный Октябрь» и на скатах Мамаева кургана. Окруженная группировка противника была расчленена на две группы: южную, скованную в центральной части города, и северную, зажатую в районе заводов «Баррикады» и тракторного.

«Теперь, когда всякая надежда на выручку была потеряна, силы расчленены, дальнейшее сопротивление становилось совершенно бессмысленным, — писал К. К. Рокоссовский. — Тем не менее обе группировки окруженных продолжали яростное сопротивление, и нашим войскам предстояло силой сломить его»{48}.

Войска 64, 57 и 21-й армий приступили к ликвидации южной группы, в которой находились остатки шести пехотных, двух моторизованных и кавалерийской дивизий. Нанося удары с юго-запада [301] и северо-запада, наступающие сжимали кольцо окружения вокруг южной группировки врага. В ночь на 29 января 1943 г., преодолев рубеж реки Царицы, соединения 64-й армии прорвались в центр города. Немцы были вконец деморализованы и все чаще сдавались в плен целыми подразделениями и частями.

30 января войска 64-й и 57-й армий, расчленив южную группировку противника, вплотную подошли к центру города. 21-я армия наступала с северо-запада. 31 января враг вынужден был сложить оружие. В подвале здания универмага был пленен со своим штабом и Паулюс, которого Гитлер накануне произвел в фельдмаршалы.

К. К. Рокоссовский и Н. Н. Воронов, допрашивая Паулюса, предложили ему дать распоряжение войскам, находившимся в северном «Котле», о прекращении бесцельного сопротивления. Однако он отказался это сделать.

Необходимо было силой заставить сложить оружие и северную группу войск противника, так как ее командующий генерал Штреккер отклонил предложение о капитуляции. Решить эту задачу должны были войска 62, 65 и 66-й армий. Командующий фронтом К. К. Рокоссовский и представитель Ставки H. H. Воронов сделали все, чтобы советские войска понесли при этом как можно меньше потерь. Стянуты были многочисленные артиллерийские части, включая и те, которые участвовали в разгроме южной группировки врага. Привлекались и крупные силы авиации.

1 февраля на противника с утра были обрушены мощные удары артиллерии и авиации. На многих участках, занимаемых гитлеровцами, появлялись белые флаги. Происходило это, отмечает К. К. Рокоссовский, помимо воли вражеского командования, стихийно.

«В одном месте сдавались, покорно бросая оружие, в другом яростно сопротивлялись, ведя бессмысленный бой»{49}.

2 февраля 1943 г. северная группа войск, окруженная в заводском районе Сталинграда, также капитулировала. Свыше 40 тыс. немецких солдат и офицеров во главе с генералом Штреккером сложили оружие. Боевые действия на берегу Волги прекратились.

При ликвидации окруженной группировки с 10 января по 2 февраля 1943 г. войска Донского фронта под командованием генерала К. К. Рокоссовского разгромили 22 дивизии противника и свыше 160 частей усиления и частей обслуживания. 91 тыс. гитлеровцев, в том числе свыше 2500 офицеров и 24 генерала, были взяты в плен. В этих боях противник потерял свыше 147 тыс. солдат и офицеров{50}.

Над Волгой и руинами Сталинграда не слышно стало разрывов снарядов и бомб. [302]

Итоги битвы на Волге

С ликвидацией вражеской группировки в районе Сталинграда грандиозная эпопея на Волге завершилась блестящей победой Советского Союза. Историческое значение этой битвы огромно. Она внесла решающий вклад в достижение коренного перелома в ходе второй мировой войны, предопределив неизбежное поражение гитлеровской Германии и всего блока фашистских государств.

В ходе Сталинградской битвы Красная Армия разгромила пять армий фашистской Германии и ее союзников. Всего за 200 дней битвы на Волге потери противника убитыми, ранеными и пленными составили до 1,5 млн. человек. Гитлеровцы потеряли также массу вооружения.

Сталинградская битва укрепила авторитет Советского Союза как решающей силы, способной спасти человечество от угрозы фашистского порабощения.

Под влиянием Сталинградской битвы произошли крупные изменения в международной обстановке.

Гибель отборных войск вермахта под Сталинградом вызвала упадок морального духа населения Германии. В стране был объявлен трехдневный траур. Всё больше немцев стало думать о том, что фашисты ведут страну к гибели. Можно согласиться с И. Видером, что

«битва на Волге была своего рода генеральной репетицией полного политического, идеологического и морального крушения нацизма»{51}.

Поражение вермахта под Сталинградом ускорило распад гитлеровской коалиции: из нее вышла Италия, назревали внутриполитические кризисы в Венгрии, Румынии и среди других союзников гитлеровской Германии.

Победа на Волге вызвала новый подъем национально-освободительной борьбы в странах, порабощенных фашистскими агрессорами. В Югославии, Польше, Чехословакии и в других странах также нарастала борьба против оккупантов. Партизаны и подпольщики наносили удары по врагу, сковывали его силы. Усиливалось антифашистское движение и в странах гитлеровского блока.

В Советском Союзе разгром гитлеровцев под Сталинградом укрепил веру народа в победу над агрессором, вызвал новый подъем энергии миллионов советских людей, умножил их трудовые подвиги во имя помощи фронту. На оккупированной врагом советской территории ширилась деятельность подпольных партийных организаций, все более ощутимыми для захватчиков становились вооруженные выступления партизанских отрядов и соединений.

При Ставке Верховного Главнокомандования 30 мая 1942 г. был создан Центральный штаб партизанского движения [303] (ЦШПД). Несколько позже возникают Украинский и Белорусский республиканские штабы, многочисленные областные штабы. Учреждаются также штабы партизанского движения при военных советах фронтов. Улучшение организации руководства народной борьбой в тылу врага соответствовало возрастанию ее роли. К исходу первого года войны партизанское движение стало массовым. Партизанские отряды объединялись в бригады и более крупные соединения. Во второй половине 1942 г. они охватывали свыше 120 тыс. человек. Ширилась их боевая деятельность. Партизанские соединения совершали глубокие рейды, уничтожая на пути вражеские гарнизоны, разрушая гитлеровские коммуникации и в то же время расширяя и укрепляя связи с населением. Жители городов, сел и деревень использовали все методы и формы борьбы с оккупантами. Под руководством подпольных организаций совершались диверсии на промышленных предприятиях и электростанциях, на транспорте, проводился саботаж экономических мероприятий врага. Гитлеровцы могли опираться лишь на оголтелых националистов, белогвардейцев и уголовников.

Советские Вооруженные Силы в ходе Сталинградской битвы проявили массовый героизм, показали свое превосходство над гитлеровским вермахтом. Опираясь на всенародную поддержку, на крепкий тыл и неисчерпаемые ресурсы социалистического государства, Красная Армия не только выдержала натиск опасного и сильного противника, но в ходе оборонительных сражений усилила свою мощь, а затем добилась коренного перелома в тяжелой борьбе.

Главари фашистской Германии на втором году войны против СССР вновь получили предметный урок, еще более жестокий, чем зимой 1941/1942 г. Постигшая врага катастрофа на Волге показала, что он недооценивал военный потенциал Советского Союза, уровень военного мастерства и оперативно-тактического искусства Красной Армии, ее техническую вооруженность. Весь мир убедился в том, что советские войска проявляют в обороне стойкость, а в наступлении — смелость маневра, решительность, высокий наступательный порыв. Сталинградская битва весьма убедительно показала, что в ходе войны возросло мастерство советских офицеров и генералов в руководстве войсками на полях сражений. Успешно осваивали опыт войны Советское Верховное Главнокомандование я командование фронтов, осуществлявших стратегическое и оперативное руководство гигантской по своим масштабам вооруженной борьбы. Таким образом, Сталинградская битва явилась также важным этапом в развитии советской стратегии и оперативного искусства. [304]

Общее наступление Красной армии

События, начавшиеся под Сталинградом 19 ноября 1942 г., переросли в общее стратегическое наступление Красной Армии. Войска Закавказского фронта, преследуя отходящего с Северного Кавказа противника, в течение января 1943 г. освободили Моздок, Прохладный, Минеральные Воды, Пятигорск, Кисловодск, Армавир. Войска Южного фронта форсировали Манычский канал и 22 января освободили Сальск. В этом районе была установлена связь Южного и Закавказского фронтов.

Войска Северо-Кавказского фронта{52} в первых числах февраля почти вплотную подошли к Азовскому морю. Предпринятая командованием противника попытка вывести группу «А» через Ростовскую горловину была сорвана. К Ростову-на-Дону отошла лишь часть вражеской группировки. Основные силы 1-й танковой армии гитлеровцев отводились к низовьям Кубани и на Таманский полуостров, где они соединились с 17-й армией.

Гитлеровское командование группы армий «А» всячески стремилось задержать продвижение Красной Армии на подступах к Таманскому полуострову. Особенно укреплен был ими район Новороссийска. Однако в начале февраля корабли Черноморского флота высадили здесь десант. Наибольшие испытания выпали на первую группу десанта, названную отрядом особого назначения, которому предстояло выполнить самое трудное — захватить плацдарм и удерживать его до прибытия подкреплений. Эту задачу решили 250 десантников под командованием майора Ц. Л. Куникова. Вскоре высадились еще две группы и число десантников возросло до 800 человек. Захваченный плацдарм был длиной в 6 км по фронту и 4,5 км в глубину. На этом небольшом участке фронта развернулась борьба, которая впоследствии нашла яркое и правдивое описание в опубликованных воспоминаниях Л. И. Брежнева «Малая земля».

Самый замысел захвата плацдарма на берегу Цемесской бухты у Новороссийска свидетельствовал о зрелости советского военного мышления. Плацдарм лишал противника возможности контролировать движение Черноморского флота и облегчал в дальнейшем освобождение Новороссийска, а затем и Крыма.

Все попытки фашистского командования ликвидировать плацдарм оставались безуспешными. Советские силы на плацдарме продолжали наращиваться, а его площадь расширилась до 30 кв. км. Бои здесь не затихали ни днем, ни ночью. Враг атаковал силами до пяти дивизий, но ликвидировать плацдарм так и не смог.

Жестокие бои развернулись на Кубани. Черноморская группа войск Северо-Кавказского фронта{53} преодолела сопротивление противника и 12 февраля освободила Краснодар. В тот же день [305] войска Южного фронта освободили Шахты, а 14 февраля заняли Ростов-на-Дону. 1-я танковая и 17-я армии противника отошли на Таманский полуостров, а затем в Крым. Группа армий «А» понесла в боях большие потери.

Красная Армия наступала на всем южном крыле фронта. В развернувшемся сражении советские войска наносили удары по донбасской группировке противника. В первой половине февраля Юго-Западный фронт освободил северо-восточную часть Донбасса, и его подвижные соединения вышли в район Красноармейска. Общевойсковые соединения фронта освободили Балаклею, Изюм, Лозовую, Славянск, Краматорск и сотни других населенных пунктов. Войска Южного фронта, продвинувшись вдоль побережья Азовского моря на 90 — 150 км, вышли к Миусу, где были остановлены противником.

Продолжавшие развивать наступление войска Юго-Западного фронта растянулись по фронту на 420 км и далеко оторвались от баз снабжения (на 300 — 350 км). Между тем противник, отведя свои войска с Северного Кавказа и с рубежа Северского Донца в глубь Донбасса, готовился перейти в контрнаступление. 19 февраля враг нанес встречные удары из районов Краснограда и Красноармейска по правому крылу Юго-Западного фронта. Советские войска с большими потерями отошли здесь за Северский Донец.

Успешно развертывалось наступление Воронежского фронта в районах Острогожска и Россоши, где оборонялись 2-я венгерская армия и остатки 8-й итальянской армии (итальянский альпийский и 24-й немецкий армейский корпуса). Противник обладал численным превосходством над противостоящими советскими войсками: в людях — в 1,8 раза и в самолетах — в 1,5 раза. Однако командование Воронежского фронта создало на направлениях намеченных ударов превосходство в силах и средствах. Наступление началось 13 января. В ходе ожесточенных боев вражеская группировка была окружена, а к концу месяца Острогожско-Россошанская операция блестяще завершилась. 15 дивизий противника были полностью разгромлены, а 6 дивизиям нанесены большие потери. 86 тыс. фашистских солдат и офицеров попали в плен.

Развивая наступление, войска правого крыла Воронежского фронта во взаимодействии с левым крылом Брянского фронта 24 января нанесли сильные удары по основным силам 2-й немецкой армии в районе Воронежа и Касторной. Уже на второй день боев 60-я армия под командованием генерала И. Д. Черняховского очистила от гитлеровцев Воронеж. 28 января продвигавшиеся по сходящимся направлениям с севера и юга войска двух фронтов соединились в районе города и крупного железнодорожного узла Касторное, который к утру следующего дня был освобожден. 11 дивизий 2-й немецкой армии были разгромлены. [306]

Наступление войск Воронежского и Брянского фронтов на Верхнем Дону в январе — феврале 1943 г. привело к разгрому основных сил вражеской группы «Б». В обороне противника образовалась брешь в 400 км (от Ливен до Старобельска). Советские армии продолжали наступать. Освобождены были Курск, Белгород, Харьков. К началу марта наступавшие войска вышли на рубеж Сумы, Лебедин, Опошня, форсировали р. Псел и овладели плацдармами на ее западном берегу. Командование Воронежского фронта считало, что противник отходит за Днепр, и поставило перед войсками задачу развить наступление на Киев и Чернигов. Однако это решение оказалось ошибочным, так как исходило из неправильной оценки обстановки. Войска фронта к тому времени были ослаблены в непрерывных боях и нуждались в восполнении понесенных потерь, а также подтягивании отстававших тылов. Что касается намерений врага, то они определялись стремлением разгромить наступавшие советские войска и снова овладеть Харьковом, чтобы удержать за собой Донбасс. И хотя изменить общую обстановку на южном крыле фронта противник был уже не в состоянии, ему удалось в марте вновь захватить Харьков и Белгород.

Зимние операции Красной Армии на западном направлении планировались для разгрома основных сил группы армий «Центр». Перешедшие в феврале в наступление войска Калининского, Западного, Брянского и Центрального фронтов создали угрозу орловской группировке врага. Гитлеровское командование срочно перебрасывало в районы Орла и Харькова крупные силы. С этой целью сняты были и 12 дивизий из-под Ржева, Гжатска. Отход отсюда части сил вражеской группировки стал известен советскому командованию. В первых числах марта войска Калининского и Западного фронтов развернули бои с целью ликвидации ржевско-вяземского плацдарма противника. Освобождены были Ржев, Гжатск и Вязьма. Продвинувшись на запад на 130 — 160 км, наступавшие войска вышли на рубеж восточнее городов Духовщина и Спас-Деменск. Здесь фронт временно стабилизировался. Враг теперь находился от Москвы в 270 — 300 км.

На северо-западном направлении Верховное Главнокомандование решило провести деблокирующую операцию под Ленинградом. Войска Ленинградского и Волховского фронтов должны были встречными ударами разгромить врага в районе шлиссельбургско-синявинского выступа и соединиться южнее Ладожского озера. Операция была тщательно подготовлена. 18-я немецкая армия, охватывавшая город с юга и юго-востока, имела 25 дивизий, а финская армия, нависавшая над Ленинградом с севера, — 5 дивизий. За 16 месяцев блокады противник построил мощную систему укреплений. [307]

12 января утром на оборону противника обрушился огонь более 4,5 тыс. орудий и минометов. После артиллерийской подготовки ударные группировки двух фронтов — 67-я и 2-я ударная армии — перешли в наступление. Действия наземных войск обеспечивались с воздуха 13-й и 14-й воздушными армиями фронтов и авиацией Балтийского флота — всего около 900 боевых самолетов. Несмотря на сильную оборону врага и яростное сопротивление гитлеровцев, натиск наступающих войск был столь могучим, что противник не смог его сдержать. В результате ожесточенных семидневных боев был занят Шлиссельбург (Петрокрепость). В тот же день, 18 января, войска Ленинградского и Волховского фронтов соединились в районах рабочих поселков № 1 и № 5. Блокада Ленинграда была прорвана. В образовавшемся между линией фронта и южным берегом Ладожского озера узком коридоре (шириной 8 — 11 км) менее чем за три недели была построена железная дорога. Легендарный город на Неве получил сухопутную связь с Большой землей. Это была выдающаяся победа всего советского народа.

* * *

В зимнюю кампанию 1942/43 г. началось массовое изгнание гитлеровских оккупантов из пределов СССР. За время наступательных операций, продолжавшихся с 19 ноября 1942 г. до конца марта 1943 г., советские войска продвинулись на запад до 600 — 700 км, освободив территорию в 494 тыс. кв. км с сотнями городов и рабочих поселков, тысячами сел и деревень. В ходе этого наступления было разгромлено свыше 100 вражеских дивизий. Войска фашистской Германии и ее союзников потеряли около 1700 тыс. человек, 24 тыс. орудий, свыше 3500 танков и 4300 самолетов. Чтобы предотвратить развал Восточного фронта, противник вынужден был перебросить туда 33 дивизии и 3 бригады.

После победы на Волге Красная Армия окончательно овладела стратегической инициативой в сражениях против фашистского вермахта.

От поражений и неудач в борьбе против гитлеровской агрессии Советский Союз уверенно вступил на путь побед.