Содержание
«Военная Литература»
Военная история

Глава 3-я.

Исходная позиция

Положение осенью 1939 г.

Все эти планы и соображения сделались беспредметными, когда в сентябре 1939 г. Гитлер, вопреки собственным намерениям, втянулся в войну против Великобритании и Франции. В «Моей борьбе» он указывал, что империя поступила неправильно, выйдя на морские просторы и тем самым поставив под угрозу позиции Англии. Теперь же он сам увенчал акт политического насилия, каким явился судетский кризис, денонсацией морского соглашения всего через три с половиной года после того, как оно вступило в силу. Он никак не смог бы грубее и яснее показать англичанам, что встал на путь воссоздания морского могущества и может поставить их по крайней мере в столь же опасное положение, как то, в котором они очутились в годы первой мировой войны Тем самым он свел на нет единственный ощутимый успех политики умиротворения и открыто угрожал жизненным интересам Англии. Не удивительно, что те же самые люди, которые уступили ему в Мюнхене, остались тверды, когда он не посчитался с последним предупреждением — их договором с Польшей.

Гитлер очутился в том самом положении, которого хотел избежать. Правда, в политическом отношении ситуация была лучше, чем в 1914 г., ибо Россия, Италия и Япония сохраняли благожелательный нейтралитет. С точки зрения экономики и снабжения Германия также была теперь лучше обеспечена. С другой стороны, однако, ее перевооружение далеко еще не было завершено, всего более отставал военно-морской флот, то есть то самое орудие, в котором она нуждалась для борьбы против Англии, как морской державы. Строительство крупных кораблей, предусмотренных планом «Z», не продвинулось вперед настолько, чтобы имело смысл завершать постройку хоть одного из них. Их пустили на слом. [45]

Морские интересы участников войны

Окинув взором состояние мирового торгового флота к началу войны (68 млн. регистровых брутто-тонн), получаем следующую картину:
Страна В миллионах регистровых брутто-тонн
Германия 4,3
Британская империя 21
Франция 3
Италия 3,3
Норвегия 4,6
Дания 1,1
Голландия 2,9
США 9,4
Греция 1.9
Япония 5,6

Из общего импорта Германии, достигавшего 56,5 млн. 29 млн. доставлялись по морю. Из этого импорта наибольшее значение для ведения войны имела железная руда из Северной Норвегии — ежегодно 11 млн. т, которые поступали летом из Лулеа через Балтийское море, а зимой — из Нарвика через норвежские шхеры и Северное море. Имелось обоснованное намерение доставлять эти грузы в зон на которую распространялся суверенитет Германии, не выходя за пределы территориальных вод нейтральных держав. Другой важной частью импорта был ввоз нефти и растительных масел для питания населения.

Быстродействующий контроль Англии над торговлей вскоре отрезал Германию от источников снабжения различными рудами и металлами, а также строительного лес каучука, шерсти, хлопка, чая, кофе, какао и южных фруктов, не говоря уже о менее важных товарах.

Правительство частично вышло из положения, заблаговременно создав запас необходимых для войны материала а торговое соглашение с Россией обеспечило поставку продовольствия и нефти в размерах, покрывавших минимальную потребность в них{20}. Однако за него пришлось дорого [46] заплатить — в частности, строившимся тогда тяжелым крейсером «Лютцов».

Наконец, когда Англия присоединилась к ее противникам, Германия лишилась своих важнейших рыболовных промыслов; улов рыбы снизился с 700 000 до 150 000 т в год.

В целом Германия в 1939 г. была более независима от моря, чем в 1914-м; немедленно нанести ей чувствительный удар с помощью оружия морской войны было возможно, только прекратив доставку руды из Северной Швеции или посредством десантных операций.

Доступ в Атлантику был для германских военных кораблей не более легким, чем в первую войну. Правда, британский флот был теперь меньше, чем тогда, но зато самолет облегчил наблюдение за омывающими Исландию водами, через которые должен был пройти всякий направляющийся в океан германский корабль. Однако плохая погода и туман, особенно у границы распространения плавучих льдов, часто лишали англичан этого преимущества, пока усовершенствование радиоизмерительной аппаратуры (радар) не обеспечило их «глазами», на которые можно было положиться и ночью, и в туман.

Соединенное же Королевство, это ядро Британской империи, напротив, зависело от моря еще больше, чем в первую мировую войну, ибо население его возросло, а собственные ресурсы Британских островов не увеличились. Правда, на этих островах добывалось достаточно угля, а потребность в железной руде частично удовлетворялась за счет собственной добычи, но угольная промышленность зависела от ввоза крепежного леса в потребном количестве. 11 млн. кубометров леса, 8 млн. т железной руды, значительная часть продовольствия, вся нефть (12 млн. кубометров) доставлялись морским путем. Величие и падение Великобритании зависело от этого импорта, достигавшего в 1938 г. 68 млн. т.

Для импорта военного времени и каботажного судоходства имелся в наличии 21 млн. брт. Война, потребовавшая передачи части судов вооруженным силам для снабжения их нефтью и различными материалами, а также для использования в качестве транспортов, сократила этот тоннаж до 15,5 млн. брт, из коих около 2 млн. брт приходилось на долю небольших судов, занятых прежде в каботажном судоходстве (особенно доставкой угля). Судостроительная промышленность была вполне способна выпускать добрый миллион тонн в год. Поскольку следовало предполагать, что [47] британцы смогут воспользоваться и иностранным тоннажем, снабжение их — насколько это было доступно человеческому разумению — казалось обеспеченным.

Франция зависела от моря в отношении всего своего нефтяного импорта, а также коммуникаций со своими севере» американскими колониями, откуда доставлялись войска и продовольствие. (Она очень запустила собственное сельское хозяйство.)

Военные планы и положение Германии

Германия снова оказалась накануне войны на два фронта, но на сей раз центром тяжести был решительно избран более слабый восточный противник. Армия направила против него 54 дивизии (в том числе все танковые и моторизованные соединения) и оставила для обороны Западного вала только 8 кадровых дивизий и 25 резервных, взяв на себя риск, который был, однако, оправдан тем, что произошло или, вернее, не произошло на Западе. Военно-морской флот сосредоточил в Данцигской бухте и перед ней против польского флота, состоявшего из четырех больших эсминцев, минного заградителя, шести подводных лодок и ряда небольших судов, превосходящие силы, а именно старый линкор «Шлезвиг-Гольштейн», несколько крейсеров и эсминцев, 7 малых подводных лодок и многочисленные тральщики. Основной целью было задушить польский флот и вообще не допустить его действий. Война разгорелась, и психологически было правильно всеми средствами добиваться успеха в самом начале ее.

Под этим натиском искусственно созданные позиции Польши на море у выхода из Коридора сразу же перестали существовать. Три эскадренных миноносца до начала военных действий ускользнули в Англию, остальные военно-морские силы уклонились от боя и, поставив оборонительные заграждения, оставались в бездействии, вместо того чтобы атаковать германские корабли, которых было достаточно. Надводные корабли были выведены из строя германскими летчиками при налетах на порты, после того как минный заградитель «Грыф» кое-как выбросил в воду свой груз.

Когда 3 сентября англичане и французы объявили войну, немецкие крейсера и эсминцы были без всякого ущерба переведены в Северное море. военные же действия продолжались «Шлезвиг-Гольштейном» и главным образом [48] соединениями тральщиков. Выбор центра тяжести операций оказался правильным.

Личный состав польских батарей и сухопутных частей оборонялся упорно и мужественно, и операции, имевшие целью полную ликвидацию польских позиций на море, продолжались несколько дольше, чем требовалось, ибо взаимодействие между армией и флотом не было отработано, а потому являлось недостаточным. Очень слабо укрепленный о. Вестерплатте в устье Вислы, напротив Нейфарвассера, был взят только 7 сентября после неоднократной бомбардировки «Шлезвиг-Гольштёйном», что сделало возможным использовать для подвоза гавань Данцига. Гдинген{20} пал 14 сентября, возвышенность Оксхёфт капитулировала 18 сентября — на несколько дней позже, чем это произошло бы при условии энергичного и одновременного применения всех боевых средств. Из-за этого две дивизии высвободились соответственно позднее, что, однако, не имело вредных последствий, ибо французы не использовали в наступательных целях слабость немцев на Западе. Укрепленный полуостров Хела{21} несколько раз подвергался обстрелу «Шлезвиг-Гольштейном» и «Шлезиеном» и сдался 2 октября. Тральщики участвовали в обстреле, подходили, насколько было возможно, ближе к польским орудиям, занимались тралением мин (с успехом), охотились за подводными лодками (без успеха), блокировали Хела, брали пленных и охраняли транспорты, шедшие в Восточную Пруссию, потеряв при всем этом лишь одно судно — «М-85». Польский военно-морской флот потерял один эскадренный миноносец, один минный заградитель и несколько канонерских лодок и тральщиков. Все шесть подводных лодок достигли нейтральных или союзных портов.

В целом польская кампания явилась генеральной репетицией для военно-морского флота, особенно же для соединений тральщиков, которые, находясь в боевом соприкосновении с противником, смогли установить, что их орудия и тралы, их тактика (за исключением охоты за подводными лодками) и в особенности их личный состав находились в полном порядке.

Однако при сопоставлении польской кампании с положением вещей в целом она оказывается для военно-морского флота только эпизодом. Насколько катастрофической [49] оказалась для флота политика Гитлера, втянувшегося в войну даже без участия в ней возможного союзника — Италии, показывает следующая таблица.

Состав флотов осенью 1939 г.
<
  Великобритания Франция Германия Италия
Линейные корабли 15 7 2 4*
Авианосцы 6 1
Броненосцы 3
Тяжёлые крейсера 15 7 2 7
Лёгкие крейсера 49 12 6 15
Эскадренные миноносцы и миноносцы 183 72 34 133
Подводные лодки 57 78 57 102

Морская авиация

Было возможно, в известной мере, компенсировать слабость германского флота по классу медленно строящихся крупных кораблей за счет развития морской авиации. Этому помешал Геринг. Правда, с 1935 г. военно-морской флот постоянно делился с военно-воздушными силами своим отличным личным составом, а ГВВС{22} обязался к 1942 г.. в два приема предоставить флоту требуемые им 62 эскадрильи (около 700) самолетов. Однако последние остались в распоряжении ГВВС в качестве авиационной группы VI (морской) для обслуживания аэродромов и снабжения. Только начальник авиационных соединений — НАС — в оперативном [50] отношении подчинялся ГВМФ{23} или устанавливаемым Последним начальникам при проведении маневров в мирное время и в ходе военных операций. Но в 1938 г. военно-воздушные силы «открыли» море и в ноябре 1938 г. сообщили военно-морскому флоту, что способны принять на себя всю полноту ответственности за военные действия на море. Гросс-адмирал Редер держался того мнения, что руководство войной на море должно быть сосредоточено в одних руках, а именно в руках военно-морского флота. Однако он не получил поддержки у Гитлера, а ^после пагубной отставки Бломберга не было больше военного министра, являющегося специалистом своего дела. Геринг добился принятия своего тоталитарного требования под лозунгом: «Что летает — принадлежит мне».

Протокол совещания обоих главнокомандующих от 27 января 1939 г. означал конец единого руководства войной на море. Военно-воздушные силы оставили за флотом только авиационную разведку моря и боевые действия тактического характера против вражеских кораблей при столкновении соединений. Все остальное они забрали себе: налеты на корабли в открытом океане, постановку мин с воздуха, борьбу против подвоза по морю, действия против портов, баз, а также и судостроительной промышленности. Для военно-морского флота предусматривались:

9 эскадрилий летающих лодок для дальней разведки;

18 эскадрилий разного назначения для разведки, борьбы с подводными лодками (и т.д.)

12 эскадрилий самолетов, действующих с авианосцев;

2 эскадрильи корабельной авиации (самолеты, выстреливаемые в воздух катапультами).

* * *

К началу войны из этого количества были готовы, в общей сложности, 14 эскадрилий лодочных и разного назначения и 1 эскадрилья корабельной авиации. Вместо 13 запланированных соединений морских истребителей военно-воздушные силы выставили 6 боевых групп из самолетов «Хе-111». При этом военно-воздушные силы распространили свои порядки на кодировку карт, шифры и радиопозывные, что еще больше затруднило достижение [51] взаимодействия на море. Объем работ по проектированию специальных типов самолетов для ведения войны на морс был в значительной степени сокращен, а от создания особых самолетов для авианосцев отказались, как только началась война. Авианосец «Граф Цеппелин» так и не вступил в строй во время войны, ибо для этого корабля не нашлось самолетов. Весной 1942 г. в ставке фюрера неоднократно высказывалась мысль о превращении во вспомогательные авианосцы быстроходных пароходов «Ойропа» (18 бомбардировщиков, 24 истребителя), «Потсдам» и «Гнейзенау» (по 8 бомбардировщиков и 12 истребителей); она была технически осуществима. но от нее пришлось отказаться из-за отсутствия самолетов соответствующих типов.

Сотрудничество в области вооружения также было недостаточным. Используя имевшийся в наличии магнитный взрыватель, военно-морской флот уже в 1931 г. создал сбрасываемую на парашюте донную мину, которую в 1936 г. передал военно-воздушным силам в совершенно готовом для производства и применения виде. Но там ее отложили в сторону; только после вмешательства контр-адмирала Ротера. который уже не имел отношения к этому делу, Удет наладил производство; к весне 1940 г. должно было быть изготовлено большое количество этих мин, в общей сложности 50 000 штук. Во время войны военно-воздушные силы сконструировали мину без парашюта, которую удобнее было сбрасывать; однако ее снабдили магнитным взрывателем, который оказался устарелым, когда эту мину применили в боевой обстановке: траление таких мин не представило затруднений для противника.

Военно-воздушные силы рассматривали бомбу как наилучшее средство поражения кораблей. Геринг не поддержал военно-морской флот, возлагавший большие надежды на торпеды в деле усовершенствования ограниченно годной воздушной торпеды норвежского происхождения. Даже когда война доказала с полной очевидностью превосходство торпеды над бомбой, он занялся этим вопросом только после того, как военно-морской флот по инициативе контр-адмирала (впоследствии адмирала) Бакенкелера передал ему все материалы, полигон и 350 человек, занимавшихся испытаниями, а также работавших в специальной мастерской. [52]

Главнокомандующий военно-воздушными силами был чужд морю, да вовсе и не стремился познакомиться с ним и научиться понимать его. Не приходится поэтому удивляться, что военно-воздушные силы шли своим путем — во вред ведению войны в целом. Этого не могло компенсировать тесное сотрудничество, которое нередко наблюдалось в деятельности средних и низших инстанций, тем более, что за. короткий период своего существования военно-воздушные силы так и не создали себе ясного представления о войне на море и о морском могуществе как противнике.

Оперативные планы

Это не означает, что военно-морской флот всегда мыслил и действовал правильно. Нужно, однако, заявить о том, что один он правильно оценивал опасность со стороны Англии и принял, исходя из этого, необходимые меры, без передышки атакуя всеми средствами британские морские коммуникации.

Безнадежное отставание в области надводных кораблей позволяло ему без долгих размышлений ограничить эту борьбу применением одних только подводных лодок. «Директива № 1 ВГКВС{24} о ведении войны» от 31 августа 1939 г. ставила перед военно-морским флотом, на случай открытия Англией и Францией военных действий против Германии, следующую задачу:

«Военно-морской флот ведет войну против торговли, избрав в качестве центра тяжести Англию».

Далее следовало несколько указаний о провозглашении запретных зон. Затем говорилось:

«Оградить Балтийское море от вторжения противника. Решение о том, следует ли для этого поставить мины у входов в Балтийское море, примет ГВМФ».

Следовали директивы военно-воздушным силам.

«Военно-воздушным силам надлежит в первую очередь предотвратить боевое применение вражеских военно-воздушных сил против германской армии и германского жизненного пространства. При ведении войны против Англии — подготовить применение военно-воздушных сил для прекращения английского импорта, военной промышленности и перевозки войск во Францию. Воспользоваться могущими представиться благоприятными возможностями для эффективной [53] атаки сосредоточенных соединений английского флота, особенно же линкоров и авианосцев. Проведение налетов на Лондон будет зависеть от моего решения.

Налеты на английскую метрополию готовить, исходя из требования — при всех обстоятельствах избежать недостаточного успеха, достигнутого частью сил».

Формулировка директив военно-воздушным силам представляется малоудачной. Вопрос о войне против английской торговли, как центре тяжести, и в дальнейшем не был разработан более ясно и остался в ведении военно-морского флота. Последний сразу же занялся им; при существующих условиях он рассматривал подводную лодку как наиболее. удобное оружие этой войны н сделал данный класс кораблей центром тяжести судостроения.

Строительство подводных лодок

Первоначально было предусмотрено ежемесячно закладывать 3 малые, 4 средние и 2 большие подводные лодки. Когда началась война, ГВМФ тотчас же предложил начальнику управления кораблестроения как можно скорее довести эту недостаточную программу до 29 лодок в месяц, приостановив строительство линейных кораблей, за исключением «Бисмарка» и «Тирпица». На верфях очень быстро добились успеха, но у Гитлера успеха добиться не удалось. Осенью и зимой 1939/40 г. Редер через короткие промежутки времени снова и снова являлся к нему, дабы программа строительства подводных лодок была признана делом первостепенной важности. Тщетно! Несколько раз ему приходилось даже жаловаться на то, что сырье и рабочая сила, предназначенные для текущего строительства подводных лодок, забираются для нужд армии и военно-воздушных сил.

Гитлер всякий раз уклонялся от ответа и в конце концов отложил решение вопроса до завершения похода во Францию.

Он опасался за рурскую промышленность, поэтому смотрел на вещи иначе, чем Редер, и стремился сначала урегулировать положение на суше, а затем уже напрячь силы в войне против Англии. Редер же, напротив, видел в последней главного противника, которому с первого дня следовало вредить всеми средствами, чтобы иметь шансы на победу в этой смертельной схватке.

Редера упрекали в том, что он не сумел добиться своего — в отличие от Деница, который в 1943 г. получил все [54] необходимое для выполнения колоссальной судостроительной программы. Однако к тому времени положение совершенно изменилось. Стало ясно, какую опасность представляет собой Англия; после тяжелых катастроф новая подводная лодка осталась единственным наступательным орудием, быть может, еще способным нанести противнику смертельный удар. Между тем в 1939-1940 гг. Гитлер явно предполагал, что когда Франция будет им разгромлена, Англия созреет для заключения с нею мира. Поэтому подводная война представлялась ему предприятием не очень срочным, и центром тяжести он сделал вооружение армии в военно-воздушных сил.

Поскольку это вооружение было признано делом первостепенной важности, план выпуска 29 лодок в месяц не смог быть выполнен. В марте 1940 г. он был временно снижен до 25, а летом 1940 г. с разрешения Гитлера эта цифра была признана окончательной.

Но это не значило, что указанные подводные лодки появятся скоро. С момента закладки до завершения испытаний проходило не менее двух лет, а зачастую — несколькими месяцами больше. Поэтому до конца 1941 г. нельзя было рассчитывать на получение большого числа подводных лодок. Между тем Руководство войной на море не желало так долго оставлять Англию в покое, а потому энергично и разносторонне применило слабые силы военно-морского флота — как надводные, так и подводные — в борьбе против судоходства.

Было совершенно ясно, что надводные корабли не имеют никаких шансов достигнуть решающего успеха в бою. Напротив, надо было считаться с тем, что при ведении войны на море обычным порядком немногие имеющиеся в наличии военные корабли вскоре станут жертвой более сильного противника. Следовательно, оперативный план должен был заключаться в «нанесении противнику ударов там, где его нет», что означало: действуя смело и гибко, атаковать морские коммуникации противника, избегая при этом столкновении с его превосходящими силами. В оперативном приказе Руководства войной на море от 4 августа это было выражено примерно следующим образом (перевод обратно на немецкий из Черчилля, т. 1, стр. 460){25}:

«Задачи в случае войны. [55]

Нарушать торговое судоходство противника и уничтожать его всеми доступными средствами...

Атаковать военно-морские силы противника, даже если они уступают по мощи нашим, только в том случае, если это будет способствовать выполнению основной задачи...

Частая смена позиций в районе операций создаст неуверенность и ограничит торговое судоходство противника, даже если не будет достигнуто ощутительных результатов. Временный уход в отдаленные районы лишь увеличит неуверенность противника».

Черчилль замечает по этому поводу: «Британскому адмиралтейству пришлось бы с грустью согласиться со всей этой мудростью».

В рамках указанного плана броненосцы, а в дальнейшем вспомогательные крейсера должны были действовать на всех морях, а линейные и другие крейсера — сковывать по возможности большую часть британского флота в районе северной части Северного моря, а также в проходах в районе Исландии. РВМ сознавало, что ведение войны по этому плану сопряжено со значительным риском и приведет к потерям. Однако, дополненный подводной и минной войной, этот план являлся наилучшим вкладом, какой мог внести военно-морской флот в борьбу не на жизнь, а на смерть, равно как и наиболее эффективным способом использования флота до того времени, когда в районе военных действий появится более значительное число подводных лодок.

С сентября 1939 г. по весну 1941 г. война на море характеризовалась максимальным использованием немецкой стороной своих слабых сил.

Положение и намерения Британии

Стратегические планы Великобритании основывались на победе в первой мировой войне. Исход этой войны, как и всех других войн. в которых участвовала Англия с конца XVI столетия, определив линейный флот. Скапа-Флоу представлялся немного менее блестящим, но не менее окончательным поражением противника, чем Трафальгар. Система взглядов Англии всегда определялась линейными кораблями, и она не видела оснований менять ее. Правда, в лице подводной лодки появилось новое боевое средство, обладавшее [56] опасной разрушительной силой Однако после первых больших успехов его нападение на морские коммуникации Empire было отбито посредством возвращения к системе конвоев, оправдавшей себя в предыдущем столетии. Подводная лодка только досаждала линейному флоту, не нанося ему ущерба и не будучи способна помешать ему осуществлять блокаду Германии издалека. Ни один крупный корабль{26} какой-либо из воюющих держав не погиб в результате атаки его подводной лодкой.

Между тем в строй вступило новое эффективное средство обнаружения подводных лодок в погруженном состоянии — «Аздик» — ультразвуковой подводный локатор. Поскольку подводные лодки прежних конструкций в погруженном состоянии обладали незначительной дальностью плавания и к тому же могли оставаться в этом состоянии ограниченное количество часов, они теоретически оказывались неспособными уклониться от преследования и глубинных бомб в случае обнаружения их локаторами Осенью 1939 г. локаторами были снабжены 200 судов, пять лет спустя число их превысило 3000 Способы атаки были усовершенствованы, появился новый тип быстро изготовленных сторожевиков-охотников, названных «корветами». Поэтому [англичане] были убеждены, что опасность, которую несут немецкие подводные лодки, является достаточно ограниченной Военно-воздушные силы, несмотря на их все возраставшую ударную силу, не рассматривались как серьезная угроза надводным кораблям, а значит, и ведению войны, на море. Британский военно-морской флот лишь частично добился удовлетворения своих требований о предоставлении ему этого оружия. В Англии военно-воздушные силы также являлись третьим видом вооруженных сил; они состояли из «командования истребителями»( «Fighter-Command»), «командования бомбардировщиками» и «прибрежного командования» (Coastal Command»), ведавшего действиями над морем Флот же располагал непосредственно только «Fleet Air Arm», то есть самолетами, действовавшими с авианосцев В ходе войны на море эта организация действовала с большими трениями, но все же лучше, чем немецкая.

Англичане ожидали от противника, что он выведет в Атлантику главным образом подводные лодки, а быть [57] может, и один броненосец, ибо нуждается в своих немногочисленных кораблях для защиты жизненно важных для него коммуникаций на Балтийском море. В целом задачи, стоявшие перед британским флотом, сводились к следующему.

Оборона собственных морских коммуникаций, от атак надводных кораблей путем недопущения прорыва таковых из Северного моря; от подводных лодок сначала посредством преследования их только в водах, омывающих Англию, а кроме того, путем проводки торговых судов через опасные районы, в дальнейшем же — путем организации конвоев

Недопущение использования противником главных морских путей.

Казалось, что все эти задачи могут быть немедленно решены флотом, который, будучи гораздо сильнее германского, мог действовать в северных водах, базируясь на Скапа-Флоу. Оттуда он господствовал над выходами из Северного моря, тем самым эффективно защищая как собственное судоходство, так и легкие силы, участвующие в борьбе против подводных лодок. Сама Немецкая бухта не представляла интереса, и ее предполагалось лишь держать под наблюдением подводных лодок и с воздуха, учитывая опасность, которую могли представить для крупных кораблей мины, подводные лодки и самолеты.

В целом это был не очень активный план, однако в 1914 — 1918 гг. этот план обеспечил успех в борьбе с гораздо более сильным флотом. Примечательно, что он относился только к немцам и что с самого начала было решено с момента вступления Италии в войну действовать наступательно по отношению к итальянскому флоту в Средиземном море. Черчилль, подобно тому, как это было в первую мировую войну, носился также с мыслью о том, чтобы организовать прорыв в Балтийское море крупных кораблей, которым для этого предполагалось придать небольшую осадку. Однако, как и в ту войну, ход событий оказался сильнее, и операция «Катарина» не смогла быть осуществлена.

В целом у англичан создалось впечатление, что перед их флотом стоят весьма обширные задачи, но они не имеют перед собой настоящего противника Между тем соображения, положенные в основу их консервативного плана ведения войны, вскоре оказались не соответствующими действительности «Аздик» не был панацеей, число сторожевиков было недостаточно, подводные лодки, военно-воздушные силы и мины противника представляли собой большую опасность, чем предполагалось. Немцы вели себя активнее, [58] чем ожидалось, и вскоре выяснилось, что перед британским флотом стоит противник, с которым нельзя не считаться.

Немецкое руководство

Тактические решения приходится принимать очень поспешно — в разгар боя, во время танковой атаки, в быстро меняющейся обстановке воздушного боя, при приближении торпеды над водой или под водой. Командир, принимающий такие решения, большей частью предоставлен самому себе и руководствуется врожденным или воспитанным в нем чувством обстановки.

При принятии оперативных решений, которые приводят в движение большие соединения, для обдумывания и разработки их имеется самое меньшее несколько часов, а зачастую даже дней или недель. Командующий, который несет за них ответственность, опирается на хорошо подготовленный штаб, может обсуждать с ним возникающие проблемы и передоверить ему многочисленные детали. В целом командиры германских вооруженных сил, принимавшие тактические и оперативные решения, отличались образцовой подготовкой; лучшим доказательством их способностей являются кампании первых двух лет войны.

Иначе обстояло со стратегическими решениями, определяющими ход той или иной кампании или всей войны. В зависимости от значения их. такие решения принимаются на уровне не ниже главнокомандующего на театре войны, действующего по указанию политического руководителя, либо же непосредственно последним. Само собой разумеется, что это происходит только после основательной подготовительной работы, в которой участвуют лучшие специалисты соответствующих отраслей. В целом хватает времени для зрелых размышлений — стратегия редко определяется в . обстановке цейтнота.

В первую мировую войну в Германии не удалось разработать единую большую стратегию. При расширении вооруженных сил после 1933 г. эти силы получили в лице Бломберга верховного главнокомандующего, в распоряжении которого находились ВГКВС{27}, а позднее штаб руководства вооруженных сил{28}, то есть орган, способный самое меньшее разработать единую военную стратегию и координировать [59] операции всех трех видов вооруженных сил. Преждевременная отставка Бломберга потрясла до основания всю эту структуру еще до того, как она успела упрочиться. В дополнение к обязанностям главы государства и руководителя политики Гитлер взял на себя еще и верховное главнокомандование вооруженными силами. Между тем над чисто военным верховным руководством должен был бы стоять политический орган, а во время войны — кабинет узкого состава. Однако Гитлер, действовавший авторитарно, уже в мирное время все больше оттеснял кабинет на задний план; последнее заседание кабинета состоялось в 1938 г. Гитлер явно стремился к тому, чтобы сосредоточить исключительно в своих руках все нити политического, военного и экономического руководства, не понимая, что у него не хватит способностей для того, чтобы успешно переработать всю массу материала и на этой основе прийти к правильным решениям, Он так и не развился в государственного деятеля, оставшись революционером и пророком, для которого способности его сотрудников менее важны, чем слепая вера его учеников.

Не удивительно, что даже ближайший его сотрудник по военной части — генерал-полковник Йодль, начальник штаба руководства вооруженных сил{29} часто не мог добиться своего. К тому же штаб этот был слишком слаб для глобальной войны и слишком односторонне сформирован — военно-морской флот был в нем представлен всего лишь [60] несколькими штабными офицерами. Вследствие этого в нем преобладал сухопутный образ мыслей, что определенно соответствовало континентальным установкам Гитлера. Тем не менее эта несовершенная организация сначала действовала удовлетворительно в области чисто военного планирования. Когда же в ходе войны ВГКВС перешло к непосредственному руководству операциями на отдельных театрах войны, оно тем самым взяло на себя слишком много, в то же время лишившись функций директивного и контрольного органа, устанавливающего равновесие. Совмещая в одном лице функции главы государства, руководителя политики, верховного главнокомандующего вооруженными силами, а позднее также главнокомандующего армией, Гитлер сам сделал для себя невозможным выполнение — хотя бы в известной мере — обязанностей, вытекающих из всех этих функций. Не было никакой гарантии в том, что важные вопросы, связанные с ведением войны, подвергались обсуждению и всестороннему освещению, без чего невозможно решать их с полным представлением о положении вещей. Это особенно вредно отражалось на решении проблем, выходивших за узкоконтинентальные рамки. Между тем в войне против морских держав подобных проблем невозможно было избежать.

Военно-морской флот и его организация

Гросс-адмирал Редер в качестве главнокомандующего военно-морским флотом руководил им четко и превосходно. Для стратегического и оперативного планирования и для обсуждения возникающих проблем он имел в своем распоряжении руководство войной на море (РВМ) с контр-адмиралом (позднее генерал-адмиралом) Шнивиндом в качестве начальника штаба. РВМ непосредственно руководило крейсерской войной в отдаленных морях, включая и снабжение морским путем, так как являлось единственной инстанцией, которая, получая данные из всех частей света, обладала необходимым кругозором. Операциями на североморском театре ведала военно-морская группа «Вест» (генерал-адмирал Заальвехтер). Соответствующей инстанцией для Балтийского моря являлась военно-морская группа «Ост» (во время войны с Польшей ее возглавлял генерал-адмирал Альбрехт, а в дальнейшем — адмирал Карльс). В задачу обеих военно-морских групп входила также защита прибрежной полосы посредством траления мин, преследования [61] подводных лодок, защита конвоев и воздушной разведки. Возглавлявшие их адмиралы несли ответственность за береговую оборону и обширную береговую организацию военно-морского флота.

Адмирал Бём — в мирное время командующий флотом — руководил военно-морскими силами в Северном море. являвшемся центром тяжести применения этих сил. Контр-адмирал Дениц — командующий подводным флотом — руководил подводной войной согласно указаниям РВМ.

Может показаться, что стольких командных инстанций было слишком много для такого небольшого числа кораблей; но это едва ли можно было изменить, если РВМ хотело быть свободным от повседневных мелочей, дабы в поле его зрения оставались важные события, в ход которых оно могло бы вмешиваться посредством эффективных директив. В целом это ему вполне удалось, хотя иногда и возникали трения, особенно в смежных областях, что, впрочем, случается всегда. У фронтовиков создалось впечатление, что ими руководят действенным и успешным образом, что наверху о них заботятся и всегда готовы прислушаться к их справедливым пожеланиям. Это много способствовало тому. что военно-морской флот кое-чего достиг и оставался сплоченным.

Организация верховного руководства у англичан

После того как в апреле 1940 г. Черчилль принял пост премьер-министра, ведение войны также и в Англии перешло в руки сильного и упрямого человека, имевшего склонность очень много брать на себя. Произведя незначительные изменения в имевшейся надстройке, он создал себе такое орудие управления, которое обеспечивало максимальное использование его способностей и знаний, в то же время препятствуя чересчур произвольным действиям. Став премьером, он побудил короля одновременно назначить его министром обороны, хотя такого поста прежде не существовало. С конституционной точки зрения его права и обязанности оставались неопределенными — это очень по-английски. В качестве премьер-министра Черчилль председательствовал на заседаниях кабинета — сначала ежедневных, потом все более редких; на этих заседаниях разрабатывалась большая стратегия войны. Кабинет состоял всего из пяти министров — нового премьера, его предшественника, лидера оппозиции, министра иностранных дел и министра без портфеля. [62]

Вооружённые силы были представлены генералом Исмэем, являвшимся военным секретарем кабинета; он был начальником военного отдела секретариата военного кабинета.

Этот отдел был укомплектован специально подобранными офицерами трех родов вооруженных сил и примерно соответствовал генеральному штабу вооруженных сил. Подобно Йодлю, Исмэй провел всю войну на одном и том же посту. Он был заместителем Черчилля в состоявшем из главнокомандующих всеми тремя родами вооруженных сил Chiefs of Staff Committee{30}, где Черчилль председательствовал в качестве министра обороны. Там разрабатывалась военная стратегия. Остальными проблемами ведения войны, особенно же вооружением, занимался Комитет обороны (Defence Committee), состоявший из премьер-министра, лидера оппозиции, министра авиационной промышленности, морского министра, военного министра и министра авиации — сплошь гражданских лиц, вместе с которыми заседали и трое главнокомандующих. То, что Черчилль председательствовал во всех трех комитетах, а также то, что некоторые члены их заседали в двух. а Исмэй участвовал во всех заседаниях, обеспечивало проведение единой линии. Руководство войной на море оказалось в опытных руках Черчилля — бывшего морского министра.

Дальше