Глава IV.

Завершение оборонительного периода сражений

На северо-западных подступах к столице

В конце ноября, когда битва под Москвой достигла наивысшего напряжения для обеих сторон, заканчивалось, хотя и в неполной степени, сосредоточение на московском направлении резервов Ставки Верховного Главнокомандования, подвозимых из глубины страны.

Эти резервы намечалось использовать главным образом для окончательного срыва наступления на столицу нашей Родины Москву вражеской группы армий «Центр». Охват противником Москвы с севера и юга создал для нее огромную угрозу. Обстановка была чрезвычайно тяжелая. Немецко-фашистские войска находились в 25–30 км от Москвы, танковые «клещи» его подвижных групп все более и более продвигались вперед и сжимались севернее и южнее столицы. Теперь уже было недостаточно только остановить наступление противника, требовалось разгромить его ударные группировки и решительно отбросить их назад, так как даже стабилизация фронта в непосредственной близости от Москвы являлась недопустимой в данной обстановке.

Ставка Верховного Главнокомандования сосредоточивала свои резервы (1-ю ударную, 20-ю и 10-ю армии) севернее и южнее Москвы — в основном по восточному берегу канала Москва — Волга, в районе Лобня, Сходня, Химки и южнее Рязани (схема 8). Все эти три армии предназначались для передачи в состав Западного фронта.

1-я ударная армия, которой командовал генерал-лейтенант В. И. Кузнецов, должна была к концу ноября сосредоточиться в районах Загорск, Дмитров, Яхрома. Сосредоточение ее началось 25 ноября. Вновь сформированные во внутренних военных округах части и соединения, включенные в состав армии, прибывали [110] по железным дорогам и срочно выводились в назначенные им районы. Частые нападения вражеской авиации на подмосковные железные дороги несколько задержали перевозки, но все же к 1 декабря основные силы армии сосредоточились в указанных им районах.

По окончании сосредоточения 1-я ударная армия в своем составе насчитывала 7 отдельных стрелковых бригад и 11 лыжных батальонов.

20-я армия была развернута на основе оперативной группы генерал-майора А. И. Лизюкова. В состав армии вошли три отдельные стрелковые бригады, две стрелковые дивизии, танковый батальон и дивизион PC. Войска армии сосредоточивались в районе Лобня, Сходня, Химки (северо-западнее Москвы). Полностью армия сосредоточилась только к 4 декабря, но в связи с тяжелой обстановкой в 16-й армии часть соединений 20-й армии была введена в сражение еще до окончательного сосредоточения всех ее войск.

10-я армия — командующий армией генерал-лейтенант Ф. И. Голиков — должна была закончить свое формирование к началу декабря. Но уже с 24 ноября дивизии армии начали спешно перебрасываться по железной дороге в район Рязань, Канино, Шилово. Доукомплектование и довооружение ее войск продолжалось в пути следования и в районах сосредоточения. Экстренная переброска армии была вызвана чрезвычайно тревожным положением на левом крыле Западного фронта, где немецко-фашистские войска, обойдя левый фланг 50-й армии, уже подходили вплотную к г. Кашира.

Армия должна была сосредоточиться 2 декабря, но из-за частых бомбардировок железной дороги авиацией противника она вышла в назначенные ей районы лишь 5 декабря.

В составе армии было восемь стрелковых и три кавалерийские дивизии.

Таким образом, все три указанные армии в период 1–5 декабря в общем закончили сосредоточение и хотя и не завершили полностью свое формирование, но были в состоянии приступить к выполнению неотложных боевых задач.

Кроме этих армий в состав Западного фронта разновременно были переданы дополнительно восемь стрелковых и семь кавалерийских дивизий, четыре стрелковые бригады, один воздушнодесантный [111] корпус, ряд частей усиления и специальных частей, которые и были уже введены в сражение на наиболее угрожаемых участках фронта, Ставка Верховного Главнокомандования проводила еще ряд серьезных мероприятий по усилению резервов под Москвой. В районе Ногинск, Воскресенск, Орехово-Зуево (восточнее Москвы) сосредоточивалась 26-я армия с целью прикрыть коломенское направление. В районе Ряжск, Раненбург, Мичуринск (южнее Рязани) сосредоточивалась новая, 61-я армия, имевшая целью прикрыть направление со стороны Епифани и Ефремова.

Войска Московской зоны обороны (24-я и 60-я армии) с 29 ноября по 2 декабря развертывались в тылу Западного фронта с задачей не допустить прорыва противника непосредственно в Москву: 60-я армия имела своей задачей прочно удерживать рубеж Тарасовка, Клязьминское водохранилище, Нахабино, Перхушково; 24-я армия — оборонять рубеж Давыдково (юго-западнее Москвы) и далее на северо-восток к Москве-реке.

Но формирование этих армий было еще далеко не законченным.

По мере подхода резервов оборона советских войск на ближних подступах к столице становилась все более и более активной.

Непрерывно возрастала и сила ударов наших военно-воздушных сил. Это было особенно важно при отражении наступления наиболее сильной северной вражеской группировки, где в среднем наша авиация произвела ежесуточно в период 15–20 ноября 55 самолето-вылетов, а 21–25 ноября — 70. В период 26–30 ноября интенсивность действий нашей авиации возросла до 372 самолето-вылетов в сутки, т. е. почти в семь раз. В то же время активность авиации противника понизилась до 138 ежесуточных самолето-пролетов, тогда как в октябре она в среднем давала 213 самолето-пролетов в сутки.

Главной задачей нашей авиации по-прежнему оставались удары по живой силе и боевой технике противника непосредственно на полях боев в тесном взаимодействии с обороняющимися наземными войсками фронта.

Используя свои фронтовые и армейские резервы, войска Западного фронта все чаще и успешнее контратаковали наседавшего врага. Масштаб контратак последовательно нарастал и наконец в последних числах ноября и в начале декабря вылился в ряд сильных контрударов.

Боевые действия войск правого крыла Западного фронта (схема 8)

После захвата городов Клин и Рогачево и выхода на рубеж р. Истра командование немецкой группы армий «Центр» сосредоточило усилия своих войск северо-западнее Москвы на трех направлениях: Рогачево, Дмитров; Солнечногорск, Москва; Истра, Москва.

На дмитровском направлении продолжала наступление 3-я танковая группа в составе 56-го и 41-го моторизованных корпусов. [112]

На солнечногорском направлении наступали 5-й армейский и 46-й моторизованный корпуса, а на истринском — 40-й моторизованный и 9-й армейский корпуса. Все вышеуказанные четыре корпуса входили в состав 4-й танковой группы. Таким образом, обе танковые группы противника наступали на указанных направлениях, выполняя директиву командующего группой армий «Центр» № 2612/41 от 23 ноября 1941 г.

27 ноября в дополнение к этой директиве фельдмаршал фон Бок приказал 3-й танковой группе овладеть предмостными плацдармами в районе Яхрома, Дмитров, направив часть сил на Красную Поляну с задачей оказать содействие наступлению 4-й танковой группы. Решительными ударами обеих танковых групп немецко-фашистское командование рассчитывало в первую очередь окружить и полностью уничтожить нашу 16-ю армию, а затем главными силами обойти Москву с севера. В соответствии с этой целью противник и вел свои дальнейшие боевые действия.

Против врага, энергично наступавшего на фронте шириной до 90 км от Рогачево до Луцино, действовали наши войска 30-й армии, 16-й армии и правого фланга 5-й армии.

К 27 ноября сражения на северо-западных подступах к Москве приняли еще более кризисный характер. Советские войска, непрерывно атакуемые вражескими танками, мотопехотой и авиацией, вынуждены были медленно, с упорными боями на промежуточных рубежах отходить в восточном и юго-восточном направлениях.

Правофланговые соединения 30-й армии к утру 28 ноября вели бои на рубежах (схема 6): 5-я стрелковая дивизия — по северовосточному берегу р. Волга от Поддубья до Судимирки; 46-я кавалерийская дивизия — от Судимирки до Осиновки; 185-я стрелковая дивизия одним полком обороняла участок Свердлово, Искрина, Новошино, другим продолжала бой в районе восточнее Усть-Пристани (схема 8). 18-я кавалерийская дивизия после тяжелых боев в районе Рогачево с частями 14-й моторизованной дивизии противника отражала удары танков противника двумя группами в районах Прожектора и Усть-Пристани. 28 ноября из района Прожектора части дивизии вынуждены были отойти на рубеж пристань Соревнование, Татищево на восточном берегу канала Москва — Волга.

В центре и на левом фланге 30-й армии остатки вообще бывших малочисленными 58-й танковой и 107-й мотострелковой дивизий, 21-й и 8-й танковых бригад после боев с 14-й моторизованной дивизией противника на рубеже Прожектор, Синьково, Пулиха к исходу 27 ноября отошли на восточный берег канала Москва — Волга в район Татищево, Теньтиково, Пересветово (5 км севернее Дмитрова), где и закреплялись. 24-я кавалерийская дивизия после боя. за Рогачево закреплялась на восточном берегу канала Москва — Волга на рубеже Темпы, пристань Соревнование; 46-й мотоциклетный полк был выведен на восточный берег канала в район Ни» Кольское в резерв командующего 30-й армией. [113]

Таким образом, в течение 27–28 ноября все войска центра и левого фланга 30-й армии вынуждены были отойти за канал Москва — Волга на фронте от Темпов до Татищево. Оборону канала севернее Темпов на участке Мельдино, Большая Волга (севернее Мельдино) с 28 ноября осуществлял только один 923-й стрелковый полк 251-й стрелковой дивизии, переброшенный в этот район из Дмитрова.

Об общем упорстве обороны наших войск в этих боях можно судить по небольшим темпам продвижения войск противника, которые, несмотря на превосходство в силах (особенно в танках), в течение 27–28 ноября смогли продвинуться всего лишь на 12 км. Но и войска 30-й армии, вообще находившиеся, как уже неоднократно указывалось, в огромном некомплекте, были очень ослаблены ожесточенными боями. Например, в 24-й и 18-й кавалерийских дивизиях, вместе взятых, имелось не более 450 бойцов. В боевом донесении штаба 30-й армии от 28 ноября 1941 г. указывалось, что в ожесточенных шестидневных боях на ее левом фланге войска понесли потери до 60–70% своего наличного состава.

Вслед за отходившими частями 30-й армии к каналу Москва — Волга с боем вышли войска противника. К утру 29 ноября его 14-я моторизованная дивизия вышла на рубеж по западным берегам р. Яхрома и канала Москва — Волга от Усть-Пристани до Елизаветино (2 км юго-западнее Дмитрова) и вела активную разведку на фронте Татищево, Дмитров. Наступавшая правее ее 7-я танковая дивизия, отбросив в ночь на 28 ноября один из еще не обстрелянных батальонов нашей 29-й стрелковой бригады, захватила с ходу г. Яхрома и мост через канал, а с рассветом овладела населенными пунктами Перемилово и Семешки на восточном берегу канала. Наступил критический момент для наших войск на дмитровском направлении: создалась явная угроза прорыва нашей обороны на канале Москва — Волга. Для ликвидации этой весьма серьезной опасности в сражение была введена часть сил резервной 1-й ударной армии (к этому времени она уже сосредоточила в районе Дмитрова пять своих стрелковых бригад и десять лыжных батальонов).

Переправившийся через канал противник пытался продвинуться далее на восток, но контрударом войск 1-й ударной армии (29-й и 50-й стрелковыми бригадами и подразделениями 21-й танковой бригады и 58-й танковой дивизии) 28–29 ноября был сначала остановлен, а затем и отброшен обратно на западный берег канала.

На солнечногорском направлении противник сосредоточил основные усилия против правого фланга 16-й армии — группы генерала Захарова. 6-я немецкая танковая дивизия, наступая на фронте Ольгово, Харламово, Сафоново, 27 ноября атаковала 133-ю стрелковую дивизию, обходя ее правый фланг, 23-я пехотная дивизия, наступая с рубежа Мостки, Новый-Стан, оз. Сенежское, охватила левый фланг 126-й стрелковой дивизии и, потеснив ее, [114] 28 ноября подошла к Комаровке и Кочергино. К исходу 29 ноября она захватила Каменку, Поповку, Рождествено, создав этим угрозу окружения группы генерала Захарова. 2-я танковая дивизия противника, оттеснив нашу 7-ю гвардейскую стрелковую дивизию в районе Литвиново, 27 ноября захватила Льялово, Клушино, Холмы. Части 7-й гвардейской стрелковой дивизии с рубежа Радомль, Бухарово, Ложки, Жуково, где они вели бои в течение двух дней, к вечеру 29 ноября отошли в район южнее Льялово, Дурыкино. Вдоль Ленинградского шоссе и правее его продолжали наступать 106-я и 35-я пехотные дивизии противника.

В результате вклинения в оборону 16-й армии двух танковых и трех пехотных дивизий, а также выхода в район Яхромы 7-й танковой дивизии противника для войск 16-й армии создалась тяжелая обстановка. Сильно ослабленные непрерывными ожесточенными боями 133-я, 126-я стрелковые, 17-я кавалерийская дивизии, курсантский полк и 25-я танковая бригада{93}, входившие в состав группы генерала Захарова, оказались разобщенными с основными силами армии и вынуждены были вести бои фактически в полуокружении в районе северо-западнее Каменки.

В связи с выдвижением 2-й танковой дивизии противника в район Холмы, Льялово, Клушино возникла опасность дальнейшего распространения противника из этих районов в направлении Химки и Красная Поляна. Для ликвидации этой угрозы командование Западного фронта создало сводную группу войск под командованием генерал-майора танковых войск Ф. Т. Ремизова. В состав ее были включены 282-й стрелковый полк 119-й стрелковой дивизии, 145-я танковая бригада, 1-й отдельный кавалерийский полк, 24-я танковая бригада, 39-й пушечный артиллерийский полк и 509-й полк ПТО{94}, имевший в своем составе 12 орудий калибра 85 мм.

Вечером 28 ноября части группы перешли в наступление с рубежа Озерецкое, Поярково, Льялово в общем направлении на Холмы. Однако их наступление успеха не имело: встреченные сильным огнем противника с северного берега р. Клязьма, они вынуждены были отойти на исходные позиции. На следующий день 1-му отдельному кавалерийскому полку удалось выбить противника из Льялово, но восстановить полностью положение в этом районе частям группы все же не удалось.

Несмотря на упорнейшее сопротивление, остановить наступавшего противника войска 16-й армии не смогли. Угроза прорыва 106-й, 23-й пехотных и 2-й танковой дивизий в районы Красная Поляна и Химки еще более усилилась.

Поэтому 27 ноября из войск Московской зоны обороны была спешно создана под командованием генерал-майора А. И. Лизюкова [115] новая группа{95} в составе 28-й и 43-й стрелковых бригад, роты танков KB и двух гвардейских минометных дивизионов, получившая задачу упорно оборонять рубеж Хлебниково, Черкизово и не допустить прорыва противника непосредственно к Москве. В этот же день группа выдвинулась на указанный ей рубеж, усилив здесь оборону 16-й армии. 29 ноября в состав группы дополнительно были включены 64-я морская стрелковая бригада и прибывавшие по железной дороге 35, 36 и 40-я стрелковые бригады (последняя была выдвинута в район Дедовска для прикрытия красногорского направления). [116]

Из этих бригад особой боеспособностью отличалась 64-я морская стрелковая бригада. Сформированная из моряков Тихоокеанского флота и пополненная уральцами, бригада насчитывала в своем составе 552 коммуниста и 830 комсомольцев. Эта бригада 28 ноября была выдвинута на рубеж Черная, Сухарево, Хлебниково с задачей прикрыть направление на Пушкино. Северо-восточнее Химок в оборонительных боях принимала участие также и 2-я Московская стрелковая дивизия Московской зоны обороны.

В центре и на левом фланге 16-й армии бои носили не менее ожесточенный характер. Части 2-го гвардейского кавалерийского корпуса (3-я и 4-я гвардейские и 44-я кавалерийские дивизии) в течение 27 и 28 ноября отражали атаки 35-й пехотной дивизии противника на рубеже Березки, Курилово, Новое; 29 ноября по указанию командующего 16-й армией корпус отошел на рубеж Безбожник, западнее Алабушево.

Упорные и тяжелые бои в течение 27 ноября вела 8-я гвардейская стрелковая дивизия с 11-й и 5-й танковыми дивизиями противника на фронте Пятница, Лопотово, Полежайки, Соколово. На другой день противник, дополнительно усилив это направление танками, нанес сильный удар по правому флангу дивизии и продвинулся на северо-восток в районе Поварово и южнее. Вслед за этим он пытался развить наступление на Крюково, но был остановлен частями 2-го гвардейского кавалерийского корпуса и 18-й стрелковой дивизии. Эта дивизия{96} с 1-й гвардейской и 146-й танковыми бригадами в течение 27 и 28 ноября вела упорный оборонительный бой с двумя пехотными полками и 60 танками противника, последовательно отходя на рубежи Куртасово, Ермолино, Новосергово, Духанино, Небогатово. Вечером 29 ноября дивизия совместно с временно подчиненной ей 44-й кавалерийской дивизией по указанию командующего 16-й армией отошла на рубеж Горетовка, Бакеево, Хованское.

Особенно ожесточенные бои происходили в полосе обороны 9-й гвардейской стрелковой дивизии — ею командовал генерал-майор А. П. Белобородое, — которая прикрывала непосредственные подступы к г. Истра{97}. 27 ноября наступавшие вдоль Волоколамского шоссе дивизия СС «Рейх» я 10-я танковая дивизия противника потеснили части дивизии, действовавшей южнее Истры, и захватили Высоково. Учитывая тяжелую обстановку на этом направлении, командование фронта приказало перебросить из 43-й армии в полосу обороны 9-й гвардейской стрелковой дивизии 610-й артиллерийский противотанковый полк в составе 15 противотанковых орудий (85-мм).

Весь день 27 ноября дивизия вела напряженный бой за удержание г. Истра, но, уступая врагу в силах, вынуждена была к вечеру [117] оставить город и отойти на его восточную окраину. В течение 28 и 29 ноября дивизия продолжала упорный бой, отражая неоднократные атаки противника на рубеже Алексино, Ивановское, Павловское, Жевнево, однако к исходу 29 ноября вынуждена была вновь отойти на рубеж восточнее Подпорино, Жевнево.

На правом фланге 5-й армии против ее 108-й и 144-й стрелковых дивизий противник особой активности в эти дни не проявлял. 108-я стрелковая дивизия в течение 27–29 ноября продолжала закрепляться на рубеже Ивановское, озеро юго-восточнее Фуньково и отражала попытки противника переправиться в район Ивановское через р. Истра. 144-я стрелковая дивизия, сменив подразделения 145-й танковой бригады, убывшей 27 ноября в состав 16-й армии, обороняла рубеж Ершово, Ново-Александровское, Рыбушкино.

В целях более надежного обеспечения стыка с 16-й армией командующий 5-й армией по указанию штаба фронта 29 ноября создал подвижный резерв в составе 22-й танковой бригады, мотострелкового батальона 18-й танковой бригады, 36-го мотоциклетного полка и одного мотострелкового полка (всего в этих частях насчитывалось около 800 человек и 21 танк). Резерв этот был сосредоточен в районе Павловской Слободы.

К концу ноября оборонительное сражение на правом крыле Западного фронта достигло наивысшего накала. После ожесточенных трехдневных боев на рогачевско-дмитровском, солнечногорском и истринском направлениях противник вновь потеснил наши войска и вышел в районы, удаленные от черты города всего на 25–35 км. Особенно опасная обстановка создалась в 16-й армии в районах Крюково и Нахабино, где сильно ослабленные кровопролитными боями 8-я, 9-я гвардейские и 18-я стрелковые дивизии вели поистине геройскую борьбу с главными силами 4-й танковой группы противника.

Продвижение противника на этих направлениях объяснялось главным образом наличием у него значительного количества танков, действовавших при активной поддержке мощной артиллерии и авиации.

Войска правого крыла Западного фронта геройски оборонялись, непрерывно контратаковали, но под неослабным натиском [118] превосходивших сил противника вынуждены были медленно отходить. Обе стороны несли большие потери. На 21 ноября в полках 17-й кавалерийской дивизии оставалось по 150–200 человек; в 18-й стрелковой дивизии численность полков колебалась в пределах 150–200 человек в каждом; в кавалерийских дивизиях 2-го гвардейского кавалерийского корпуса насчитывалось в среднем 60–100 человек в каждом полку. 1-я гвардейская, 23, 27, 28-я танковые бригады, вместе взятые, имели лишь 15 исправных танков. Боевые потери в личном составе 9-й гвардейской (до 26 ноября 78-й) стрелковой дивизии достигали 60%{98}.

В ходе этого исключительного по ожесточению сражения штаб фронта деятельно изыскивал резервы, буквально «наскребая» их, для усиления особо опасных направлений. Сначала с так называемых «пассивных» участков фронта снимались и перебрасывались туда дивизии и бригады, затем отдельные полки и, наконец, подразделения (до взводов). Так, например, для пополнения 8-й, 9-й гвардейских и 18-й стрелковых дивизий от каждой стрелковой дивизии 5, 33, 43 и 49-й армий было выделено по одному полностью укомплектованному стрелковому взводу, которые вечером 29 ноября спешно на автотранспорте были отправлены в распоряжение командующего 16-й армией. Из состава 43-й армии в район Крюково срочно перебрасывался на автотранспорте один стрелковый батальон 19-й стрелковой дивизии. Прибывающие на фронт в далеко не достаточном количестве боеприпасы и вооружение (особенно остро обстояло дело с автоматами, винтовками и 122-мм снарядами и минами) также направлялись непосредственно штабом фронта в районы наиболее ожесточенных решающих боев. Подобные примеры изыскания резервов в дни ноябрьского наступления противника на Москву для Западного фронта являлись типичными.

Одновременно с этими мероприятиями фронта Ставка Верховного Главнокомандования также принимала ряд срочных мер по усилению войск 16-й и 30-й армий. Директивой от 29 ноября 1941 г. командующему войсками Западного фронта было приказано из числа прибывающих резервных соединений направить: на усиление 16-й армии — 354-ю стрелковую дивизию и пять стрелковых бригад (36, 37, 40, 49 и 53-ю); в состав 30-й армии кроме ранее направленных 365-й и 348-й стрелковых дивизий дополнительно передавались 379-я и 271-я стрелковые дивизии; в состав группы генерал-майора Лизюкова была включена выгружавшаяся на ст. Химки 334-я стрелковая дивизия. Все это были только что прибывшие вновь сформированные соединения, не имевшие еще боевого опыта и не закончившие полностью своего укомплектования вооружением и техникой.

С 29 ноября группа генерал-майора Лизюкова по указанию Ставки Верховного Главнокомандования была переформирована [119] в 20-ю армию в составе 331-й и 334-й стрелковых дивизий, 28, 43, 35-й стрелковых и 64-й морской стрелковой бригад, батальона танков и двух дивизионов PC (армия вошла в состав Западного фронта).

В этот же критический день сражения Ставка ВГК передала Западному фронту 1-ю ударную армию, до этого находившуюся в ее резерве. В состав армии входили 29, 47, 50, 55, 56, 44 и 71-я стрелковые бригады, 12 лыжных батальонов, армейский артиллерийский полк, батальон танков, рота танков KB, 2 дивизиона PC, a также подходившие 352-я стрелковая дивизия{99} и 84-я стрелковая бригада.

Все эти мероприятия, несомненно, способствовали значительному повышению устойчивости обороны войск правого крыла Западного фронта, укрепляли в войсках уверенность в конечной победе и создавали предпосылки для коренного перелома хода сражения в пользу советских войск.

Продвижение, которого противнику удалось добиться в ноябрьских боях северо-западнее Москвы, стоило ему крайнего напряжения сил и огромных жертв. Немецко-фашистские войска к концу ноября были измотаны и обескровлены, но, собирая свои последние силы, все же упорно стремились любой ценой прорваться к столице и этим добиться успеха своей операции. Кризис беспримерной схватки под Москвой назрел.

В период 30 ноября — 5 декабря 1941 г. немецко-фашистские войска еще продолжали свое наступление против войск 16-й армии и правого фланга 5-й армии. На фронте 30-й армии противник, до конца выдохнувшись, активных наступательных действий уже не вел, ограничиваясь прикрытием с севера главных сил своих 3-й и 4-й танковых групп.

Войска 16-й армии и правого фланга 5-й армии вели кровопролитные бои, отражая яростные атаки пехоты и танков противника в районах Красная Поляна, Крюково, Нахабино, Звенигород. Крайне тяжелое положение создалось для войск группы генерал-майора Ф. Д. Захарова, над которой нависла опасность окружения.

Командующий группой армий «Центр» генерал-фельдмаршал фон Бок оптимистически, а вернее, самоуверенно полагал, что в распоряжении советского командования нет больше никаких резервов и что переброска советских войск из центра Западного фронта на правое крыло вызвана полным истощением сил советской обороны, которая, по его оценке, находилась «на грани своего кризиса»{100}. Исходя из такой оценки, он принял решение ввести в сражение последний резерв 3-й и 4-й танковых групп — 1-ю танковую дивизию, чтобы этим добиться окончательного и решающего успеха. Немецко-фашистское командование все еще не теряло надежд на успешный исход своего наступления на Москву. В немецкой [120] прессе официально сообщалось, что «Москву можно видеть в полевой бинокль», и были оставлены в газетах свободные полосы для экстренных сообщений о занятии Москвы. Такая оценка обстановки врагом свидетельствовала о непонимании действительного положения, самоуверенности Гитлера и его генералитета. Это был грубейший и катастрофический просчет немецко-фашистского командования, слишком переоценившего свои возможности и недооценившего силы сопротивления Красной Армии, политико-морального состояния ее войск, патриотизма советского народа и военно-промышленного потенциала Советского Союза.

Продолжая упорное оборонительное сражение, армии правого крыла Западного фронта по указаниям командования фронта в эти дни уже проводили ряд предварительных мероприятий по подготовке к переходу в контрнаступление. В состав 30-й армии прибывали четыре свежие стрелковые и одна кавалерийская дивизии. Эта армия в начале декабря своим правым флангом (5-я стрелковая, 46-я кавалерийская и 185-я стрелковая дивизии) продолжала оборонять ранее занимаемый рубеж и одновременно производила частичную перегруппировку войск к центру и правому флангу.

Придавая большое значение скрытности сосредоточения прибывавших по железной дороге новых 365, 348, 371 и 379-й стрелковых и 82-й кавалерийской дивизий, выходивших по мере разгрузки в районы Дмитров, Талдом и Конаково{101}, командующий армией принимал меры к усилению обороны по восточному берегу канала Москва — Волга силами ранее действовавших войск, без привлечения прибывавших резервов.

С этой целью оборона на участке от Волжского водохранилища и до Дмитрова была организована следующим образом. Участок Большая Волга, Карманово обороняла 21-я танковая бригада; левее ее до Темпы действовали два батальона 365-й стрелковой дивизии; участок Темпы до пристань Соревнование обороняла 24-я кавалерийская дивизия; далее на юг до Татищево — 18-я кавалерийская дивизия, 923-й стрелковый и 2-й мотострелковый полки..

8-я танковая бригада была выведена в резерв командующего армией в район севернее Дмитрова.

Перед фронтом армии продолжали действовать войска левого фланга и центра 3-й танковой группы противника.

1 декабря 1941 г. Ставка Верховного Главнокомандования для обеспечения Калининскому фронту более благоприятных условий для нанесения удара по противнику сосредоточенными силами нескольких дивизий с фронта Калинин, Судимирка установила новую разграничительную линию между Западным и Калининским фронтами: Тургиново, Судимирка, Калязин (все пункты для Западного фронта включительно). Этой же директивой 5-я стрелковая дивизия с частями усиления передавалась из 30-й армии Западного фронта в состав Калининского фронта. [121]

Включенная в состав Западного фронта 1-я ударная армия к 1 декабря развернулась и заняла рубеж по восточному берегу канала Москва — Волга на фронте: 55-я стрелковая бригада — Никольское, Татищево; 29-я стрелковая бригада — Подчерково, Дмитров; 50-я стрелковая бригада — Перемилово, Бол. Афанасово; 44-я стрелковая бригада — Свистуха, Батюшкове; 71-я стрелковая бригада — Подосинки, Сазонки; 47-я стрелковая бригада — Подосинки, Ивановское; 56-я и 84-я стрелковые бригады находились во втором эшелоне армии. Приказом командования Западного фронта для армий правого крыла фронта с 1 декабря были установлены новые разграничительные линии.

Группа генерала Захарова из 16-й армии была передана в 1-ю ударную армию, командование которой получило приказание установить с группой связь и немедленно оказать ей помощь ударом на Ольгово и подачей боеприпасов{102}. Одновременно генерал-майору Захарову было по радио приказано прочно удерживаться в районе Федоровки и сообщено, что на Ольгово, Левково наступают войска 1-й ударной армии и что с юга на Холмы также предпринято нами наступление с целью оказать группе содействие.

К утру 1 декабря положение частей группы генерала Захарова еще более осложнилось. Введя в бой из резерва 1-ю танковую дивизию и наступая по обеим сторонам шоссе Клусово — Каменка, противник во второй половине дня 2 декабря вышел в район Каменки и установил связь с действовавшей здесь 23-й пехотной дивизией. Командующий группой армий «Центр», придавая большое значение развитию наступления войск 3-й танковой группы вдоль западного берега канала Москва — Волга на Красную Поляну, 30 ноября указывал своим войскам, что удар в южном направлении является решающим. Организуя этот удар, немецко-фашистское командование имело в виду в первую очередь разгромить войска правого фланга 16-й армии — группу генерала Захарова, за -действиями против которой лично следил сам генерал-фельдмаршал фон Бок. В своем приказе от 30 ноября он указывал, что в Ольгово противник окружен уже 24 часа, и требовал быстрейшего уничтожения этой группировки.

Учитывая исключительно тяжелое положение группы генерала Захарова, командующий 1-й ударной армией генерал-лейтенант В. И. Кузнецов начал наступление в направлении Ольгово с утра 1 декабря, за сутки до указанного ему срока. Перешедшие в наступление 44-я и 71-я стрелковые бригады встретили сильное противодействие противника и продвигались вперед медленно.

К концу дня 44-я стрелковая бригада вела бой с противником силою до двух батальонов пехоты с танками на рубеже Живитино, Степаново, а 71-я стрелковая бригада, частью сил окружив группу автоматчиков противника в районе Григорково, основными силами овладела Дьяково. 2 декабря к наступлению была привлечена [122] 56-я стрелковая бригада. Вечером 2 декабря 44-я стрелковая бригада в результате сильной контратаки противника, поддержанной 25 танками из района Степаново, отошла в район Медведково. Введенная в бой из второго эшелона армии 56-я стрелковая бригада, отбрасывая мелкие группы противника, к этому времени вышла в район Стреково, а 71-я стрелковая бригада после упорного боя захватила и удерживала район Борносово, Сокольникове. Перед фронтом этой бригады действовало свыше полутора полков мотопехоты противника с танками. Прорывавшиеся навстречу бригадам 1-й ударной армии части группы генерал-майора Захарова поздно вечером 2 декабря находились в районе Никольское, Белый Раст, Кузяево, готовясь в ночь на 3 декабря отойти на восточный берег канала Москва — Волга. В последующие дни 1-я ударная армия продолжала наступление, но темпы ее наступления все же были медленными. 29, 50 и 44-я стрелковые бригады, продвинувшись на глубину 1–2 км, были задержаны противником, а 56-я и 71-я стрелковые бригады к исходу 3 декабря вели бои с переменным успехом на рубеже Гаврилково, Мал. Марфино.

Противник своими 1-й танковой и 23-й дивизиями к полудню 3 декабря преодолел сопротивление наших войск, оборонявших Белый Раст, захватил этот населенный пункт и продолжал наступать в юго-восточном направлении. Вскоре немцам удалось овладеть Красной Поляной и дер. Катюшки, находящейся всего в 25 км от Москвы. Ударам этих двух дивизий противника в первую очередь подверглись сильно ослабленные части группы генерал-майора Захарова, которые вновь, понеся значительные потери, оставили район Никольское и отошли за канал Москва — Волга.

В течение 4 декабря войска 1-й ударной армии, встречая сильное противодействие противника, продвигались вперед также медленно, и бои начали принимать затяжной характер во всей полосе наступления армии. Причиной этого в основном было то, что ко времени начала контрудара армия полностью еще не завершила своего сосредоточения и укомплектования. Недоставало артиллерии, особенно гаубичной, не было танков непосредственной поддержки пехоты, не хватало автотранспорта. Вновь сформированные части и соединения армии не были еще достаточно сколочены [123] как войсковые организмы и вовсе не имели боевого опыта. Все это, естественно, отразилось на темпах контрудара. Однако в целом он был выполнен с большой энергией и принес значительную пользу: наступающий противник был задержан, частью отброшен, и группу генерала Захарова, хотя и в сложных условиях, удалось вывести из почти состоявшегося окружения.

Одновременно с наступлением 1-й ударной армии к северо-западу от Москвы в районах Лобня, Сходня, Химки и севернее сосредоточивались войска 20-й армии (64, 35, 28, 43-я стрелковые бригады, 331-я и 352-я стрелковые дивизии) и выходили на рубеж Черная, Хлебниково, Мелькисарово, Усково между 1-й ударной и 16-й армиями. С этого рубежа армия по приказу командования фронта должна была начать частью сил наступление в общем направлении на Холмы, нанося контрудар во фланг группировке противника, вышедшей к Красной Поляне.

Во исполнение этого приказа армия с утра 2 декабря силами 331-й стрелковой дивизии и 28-й стрелковой бригады перешла в наступление с задачей разбить противника в районе Красная Поляна, Владычино, Холмы.

331-я стрелковая дивизия с 134-м танковым батальоном повела наступление на Красную Поляну из района Хлебниково, Павельцово, Котово одним полком. Выйдя на рубеж Горки, юго-восточная окраина Пучки, этот полк был задержан противником перед Красной Поляной. Второй стрелковый полк дивизии в этот день вышел на северную окраину Хлебниково, В течение 3 декабря дивизия продвинулась лишь немного вперед и к вечеру двумя полками первого эшелона завязала упорный бой на рубеже Горки, Катюшки.

28-я стрелковая бригада с 135-м танковым батальоном перешла в наступление из района Мелькисарово в направлении Поярково, Клушино. К 16 часам 2 декабря она вышла к Шемякино, где была остановлена сильным артиллерийским и минометным огнем.

Незначительное в общем продвижение наступавших войск 20-й армии объяснялось тем, что наступление велось небольшими силами и, следует отметить, недостаточно решительно (излишне методически), что также объясняется отсутствием у вновь сформированных войск боевого опыта.

Однако эти контрудары 1-й ударной и 20-й армий, проведенные в силу обстановки только ограниченными силами (успевших сосредоточиться войск), хотя и не дали особого территориального эффекта, но сыграли весьма положительную роль в задержании наступления немецко-фашистских войск. Со времени ввода в сражение части сил этих армий оборона войск правого крыла Западного фронта была настолько усилена, что угрозу прорыва немцев к Москве с северо-запада можно было считать ликвидированной, в чем вынужден был убедиться вскоре и сам противник. Это был несомненный и крупный оперативный успех нашей обороны на северо-западных и северных подступах к столице. [124]

В описываемый период времени войска центра и правого фланга 16-й армии продолжали вести напряженные оборонительные бои, сдерживая наступление 2-й танковой, 106-й и 35-й пехотных дивизий, 11, 5 и 10-й танковых дивизий и дивизии СС «Рейх» противника. Основные усилия этой группировки противника были направлены на овладение Поярково, Крюково, Нефедьево и Дедовск, Особой ожесточенностью отличались бои на участке группы генерал-майора танковых войск Ремизова. С утра 30 ноября части группы неоднократно контратаковали наступавшего противника и продолжали вести с переменным успехом бои на рубеже Озерецкое, Поярково и далее по южному берегу р. Клязьма до Клушино.

Наступление 106-й и 35-й пехотных дивизий противника вдоль Ленинградского шоссе севернее Крюково сдерживала 7-я гвардейская стрелковая дивизия численностью около 5 тыс. человек при 46 орудиях и 36 минометах. К исходу 30 декабря дивизия обороняла рубеж по южному берегу р. Клязьма на участке Дурыкино, Чашниково. Вместе с ее частями действовала ослабленная в предыдущих боях 4-я гвардейская кавалерийская дивизия, имевшая в своем составе только около 900 человек личного состава, 3 конных орудия и 4 миномета. С утра 1 декабря противнику удалось потеснить эти войска и захватить Дурыкино и Чашниково. 7-я гвардейская стрелковая дивизия отошла на рубеж Клушино, Бол. Ржавки, Савелки, где и продолжала вести непрерывный упорный бой вплоть до перехода наших войск в контрнаступление.

В районе Крюково 11-я и 5-я танковые дивизии противника, потеснив 8-ю гвардейскую стрелковую и 44-ю кавалерийскую дивизии, 30 ноября вышли на рубеж Алабушево, Александровка, Крюково, Каменка, стремясь во что бы то ни стало овладеть Крюкова как важным узлом дорог в этом районе. Командующий 16-й армией усилил 8-ю гвардейскую стрелковую дивизию 1-й гвардейской танковой бригадой (6 тяжелых и 16 средних и легких танков). Но противник, вводя в бой свои тактические резервы, усилил давление, и 8-я гвардейская стрелковая дивизия с подчиненными ей частями 44-й кавалерийской дивизии и 1-й гвардейской танковой бригадой после тяжелого боя, доходившего зачастую до рукопашных схваток, вынуждена была утром 2 декабря оставить населенные пункты Александровка и Каменка, а в 14 часов того же числа — и Крюково. Противник немедленно закрепился как в Крюково, так и в окружающих его населенных пунктах.

Поселок и станция Крюково являлся, как уже упоминалось, важным узлом дорог. Поэтому 2 декабря командующий 16-й армией по указанию штаба фронта приказал 8-й гвардейской стрелковой дивизии в ночь на 3 декабря вернуть обратно Крюково, а 44-й кавалерийской дивизии — Каменку. Но вследствие сильного сопротивления противника нашим частям удалось овладеть только восточной окраиной Крюково. Ожесточенный бой за этот пункт продолжался с неослабевавшей силой вплоть до нашего перехода в контрнаступление. [125]

Не менее напряженной была в эти дни обстановка западнее и севернее Дедовска, где немецко-фашистские войска стремились сломить сопротивление 18-й и 9-й гвардейской стрелковых дивизий, с тем чтобы, используя Волоколамское шоссе, прорваться к Москве через Павшино.

18-я стрелковая дивизия с батальоном 19-й танковой бригады (11 средних танков), весьма ослабленная по составу, отражая атаки немецких 5-й и 10-й танковых дивизий, вновь понесла значительные потери и к исходу 30 ноября оставила Бакеево и Надовражье, а 3 декабря отошла далее, на рубеж Баранцево, Шеметково, Нефедьево. Для обеспечения стыка между 18-й и 9-й гвардейской стрелковыми дивизиями, где противник проявлял особую активность, распоряжением командующего 16-й армией в район Юрлово выдвигалась 37-я стрелковая бригада, в район Большаково — 49-я стрелковая бригада и в район Козино — 17-я танковая бригада.

9-я гвардейская стрелковая дивизия в течение 30 ноября вела тяжелый бой с 10-й танковой дивизией и моторизованной дивизией СС «Рейх» в районе Хованское, Дедово, Снигири и южнее, не допуская прорыва противника вдоль Волоколамского шоссе на Дедовск, Нахабино. В первой половине дня противник овладел Дедово, Селиваниха. К исходу дня дивизия отошла на рубеж Нефедьево, Ленино, Рождествено, Здесь ожесточенные бои продолжались до вечера 3 декабря. Для усиления обороны участка Снигири, Жевнево был переброшен мотострелковый батальон 22-й танковой бригады из 5-й армии.

К утру 4 декабря части 9-й гвардейской стрелковой дивизии полностью остановили наступление противника на рубеже Нефедьево, Селиваниха, западная окраина Ленино, Рождествено. Это был последний оборонительный рубеж дивизии на волоколамском направлении. Дальше его гитлеровцы в полосе обороны дивизии не продвинулись ни на шаг. Отсюда гвардейцы вскоре сами перешли в контрнаступление, отбрасывая врага на запад.

Части 2-го гвардейского кавалерийского корпуса в период 1–3 декабря использовались для усиления стрелковых дивизий: 4-я гвардейская, 3-я гвардейская и 20-я кавалерийская дивизии находились за 8-й гвардейской и 18-й стрелковой дивизиями в районе Кутузово, Рузино, Брехово, составляя второй эшелон.

Устойчивость обороны на волоколамском направлении была значительно повышена за счет выдвижения на это направление новых резервов. Так, помимо ранее прибывших трех стрелковых бригад (37, 49 и 17-й) командующий 16-й армией выдвинул на фронт Нефедьево, Талица, Черная новую — 40-ю стрелковую бригаду, а с утра 3 декабря в район Нефедьево была переброшена еще 36-я стрелковая бригада.

Прибывшая на усиление 16-й армии 354-я стрелковая дивизия к утру 2 декабря закончила сосредоточение в районе Сходни, а в 12 часов этого дня перешла в наступление вдоль Ленинградского [126] шоссе в направлении Поварово с задачей контратаковать 35-ю немецкую пехотную дивизию и выйти в район Матушкино, Алабушево. Однако, главным образом из-за отсутствия танков, наступление развивалось медленно, и за два дня дивизия продвинулась только на глубину до 4 км.

Таким образом, благодаря упорству и героизму войск 16-й армии, умелому маневрированию и твердому управлению войсками со стороны командования и штаба армии, начальником которого был генерал-майор М. С. Малинин, главные силы северной ударной группировки противника так и не смогли прорваться к Москве.

На стыке с 16-й армией правофланговые 108-я и 144-я стрелковые дивизии 5-й армии с 1 декабря вели бои на фронте между реками Истра и Москва на прежних рубежах. Противник своими 252, 87 и 78-й пехотными дивизиями нанес удар по флангам нашей 108-й стрелковой дивизии и после ожесточенного боя, доходившего до рукопашных схваток, вынудил ее 2 декабря отойти на рубеж Аносино, Покровское, Павловская Слобода, Юрьево. 144-я стрелковая дивизия удерживала рубеж Супонево, Дютьково, Ново-Александровское, Ягунино, Рыбушкино.

С утра 3 декабря обе наши дивизии контратаковали противника. Особенно ожесточенные бои развернулись в полосе 108-й стрелковой дивизии, усиленной 37-й стрелковой и 22-й танковой бригадами. Утром 3 декабря дивизия атаковала противника с рубежа Покровское и леса восточнее Юрьево. Населенные пункты Покровское, Падиково в течение дня по нескольку раз переходили из рук в руки. 4 декабря дивизии закрепились на достигнутых рубежах, а действовавший против них противник в дальнейшем активных действий уже не предпринимал, ограничиваясь только артиллерийским, минометным и пулеметным огнем.

Постепенное «затухание» наступательного порыва немецко-фашистских войск на Москву с северо-запада началось 27–28 ноября, с момента наших контратак соединениями 16-й армии и контрударов части сил вновь сосредоточиваемых 1-й ударной и 20-й армий. Однако окончательный перелом в обстановке наступил только 4–5 декабря 1941 г.

Об этом, в частности, свидетельствуют и документы противника.

В оперативной сводке штаба группы армий «Центр» уже 4 декабря 1941 г. сообщалось об отражении атак советских войск остановившимся 5-м армейским корпусом, об отводе войск 40-го моторизованного корпуса из района Ивановское и о переходе к обороне 46-го моторизованного корпуса. В течение 4 декабря наступательные действия вели только 1-я танковая и 23-я пехотная дивизии, а также дивизии 9-го армейского корпуса. В донесении 5 декабря 1941 г. командование 4-й полевой армии сообщило о намерении 3-й и 4-й танковых групп только «удерживать достигнутую линию», иначе говоря — перейти к обороне. В оперативной сводке штаба группы армий «Центр» за 5 декабря 1941 г. указывалось, что большая часть введенных в сражение соединений в связи с продолжительным [127] и беспрерывным их использованием в трудных боевых условиях, а также при плохих условиях снабжения истощена и частично более не боеспособна; в большинстве случаев части стали настолько малоподвижны, что «нельзя больше говорить о применении их в качестве моторизованных».

Что касается общей оценки обстановки командованием и штабом нашего Западного фронта, то к концу ноября — началу декабря они считали оборонительное сражение на северо-западных подступах к Москве в оперативном отношении в общем выигранным. Хотя мы и вынуждены были медленно отходить, однако прорывов противника допущено не было, наш фронт в оперативном отношении удержался, а прибывавшие резервы делали его еще более прочным. Противник же, понеся огромные потери, явно начал выдыхаться, темпы его продвижения все время сокращались, а резервы были израсходованы.

Общая стойкость обороны, контратаки и контрудары советских войск, усиление деятельности нашей авиации, а также появление в боях наших новых резервных соединений вынудили германское командование помимо перехода на ряде участков фронта к обороне срочно создавать на случай неудачи резервы за счет вывода войск из сражения. Так, к 5 декабря были выведены из боя и сосредоточены в районе западнее Истры 10-я танковая дивизия и 900-я учебная бригада; в районе Можайска сосредоточивалась одна пехотная дивизия.

В течение 4 и 5 декабря армии правого крыла Западного фронта продолжали вести бои, отражая еще на ряде участков судорожные атаки уже выдохшегося противника, огнем и контратаками уничтожая отдельные его группы, проникшие в глубину нашей обороны. Одновременно войска 1-й ударной, 20-й, 16-й и правого фланга 5-й армий на ряде участков вели уже наступательные бои с целью обеспечения за собой более выгодных рубежей для предстоящего перехода в общее контрнаступление.

Войска 1-й ударной армии вели наступление на солнечногорском направлении с задачей уничтожения противника в районе к западу от Ольгово. Главный удар армия наносила силами 50, 44, 56 и 71-й стрелковых бригад в общем направлении на Федоровку. Левее ударной группировки, в направлении на оз. Сенежское, наступали 47-я стрелковая бригада, 133-я и 126-я стрелковые дивизии (слабого, ввиду понесенных потерь, состава). Этим наступлением предполагалось в течение 4 и 5 декабря полностью очистить от противника районы местности у Дмитрова, Яхромы, Ольгово и овладеть районом Федоровки. Наступлению наших войск немцы оказывали весьма упорное сопротивление, переходя в контратаки (танками и мотопехотой), поддерживаемые авиацией и артиллерией. Особенно упорно оборонялось противником шоссе на участке Яхрома, Ольгово, Федоровка. Для усиления этого направления противник использовал войска, снятые с рогачевского направления, где они до того действовали против войск 30-й армии. [128]

В ходе двухдневных напряженных наступательных боев войска 1-й ударной армии нанесли врагу значительные потери и к исходу 5 декабря достигли рубежа Татищево, Животино, Борносово, Сокольниково, Хорошилово, Зарамушки, свх. Ермолино. Противник в это время наиболее активно действовал против войск левого фланга 1-й ударной армии, атакуя их от Белого Раста на стыке с 20-й армией.

Учитывая опасность вклинения танков и мотопехоты противника на стыке этих двух армий, командование Западного фронта потребовало от командующего 1-й ударной армией создать в течение 5 декабря за счет противотанковых средств армии и средств группы генерал-майора Захарова достаточно надежную противотанковую оборону в районе Икша, восточнее Белый Раст, Черная. Командующему 20-й армией было дано также приказание о создании прочной и глубокой противотанковой обороны в районе юго-восточнее Белый Раст, Сухареве (Мал. Марфино). Кроме того, за счет артиллерии стрелковых соединений для обеспечения стыка было указано выделить не менее 20 противотанковых орудий. Для организации этого мероприятия в указанный район был командирован командующий артиллерией фронта генерал-майор артиллерии И. П. Камера. Принимались также срочные меры по пополнению 24-й и 31-й танковых бригад отремонтированными во фронтовых мастерских танками.{103}. В результате всех этих мероприятий оборона наших войск в районе Белого Раста была в противотанковом отношении достаточно усилена и возникшая опасность на стыке 1-й ударной и 20-й армий была устранена.

Войска 20-й армии продолжали вести наступление с целью овладения населенными пунктами Белый Раст и Красная Поляна. Наиболее ожесточенные бои происходили в районе Красной Поляны. В этих боях части 331-й стрелковой дивизии армии уничтожили11 танков, 6 орудий и значительное количество пехоты противника, а также много автомобилей и мотоциклов. Борьба за Белый Раст, подготовленный противником к обороне, была исключительно упорной, этот пункт дважды переходил из рук в руки. К исходу 5 декабря войска 20-й армии, отбивая яростные контратаки у Белого Раста и Красной Поляны, закреплялись на рубеже восточнее Белый Раст, Черная, Шолохово, южнее Красная Поляна.

Войска 16-й армии на своем правом фланге продолжали упорные оборонительные бои с вражескими пехотой и танками, а в центре и на левом фланге на ряде участков контратаковали противника, который, выдохнувшись, поспешно переходил к обороне.

Наиболее активно войска 16-й армии наступали по обеим сторонам Истринского шоссе на Шеметково и Рождествено. Наступление на Шеметково вели 18-я стрелковая дивизия и 146-я танковая бригада. К исходу 5 декабря эти части, сломив сопротивление противника, овладели Шеметково. Севернее Дедовска на [129] Петровское и Нефедьево наступали 9-я гвардейская стрелковая дивизия, 17-я танковая и 40-я стрелковая бригады, которые выбили немцев из Нефедьево.

К исходу 5 декабря войска 16-й армии действовали на фронте Дубровка, Поярково, южнее Клушино, Матушкино, восточная окраина Крюково, Селиваниха, Ленино, восточнее Рождествено.

Вследствие понесенных в непрерывных тяжелых боях потерь в армии к 5 декабря были расформированы остатки пяти танковых бригад (19, 23, 27, 28 и 33-й). Штабы бригад были выведены в тыл для переформирования, оставшийся же личный состав и танки их частей были переданы на пополнение 1-й гвардейской танковой бригады.

Войска правого фланга 5-й армии (108-я и 144-я стрелковые дивизии и 28-я танковая бригада) 5 декабря перешли в наступление в общем направлении на Юрьево. Противник начал с боями отходить. К середине дня наши части овладели Захарове, Обушково, Юрьево и продолжали вести бой за Ершово и Скоково. Перед фронтом наступавших войск армии наша авиация наносила удары по скоплениям пехоты и танков, а также по опорным пунктам противника.

Следует отметить, что в период 1–5 декабря наша авиация действовала весьма активно. Днем и ночью она подавляла пехоту и танки 2-й танковой и 106-й пехотной дивизий в районе Красной Поляны и непосредственно поддерживала наступление соединений 20-й армии на Красную Поляну, Катюшки. Наносились также удары по скоплениям пехоты и танков противника перед левым флангом 16-й армии и правым флангом 5-й армии в районах Истра и Петровское.

4–5 декабря 1941 г. продолжавшееся две с половиной недели ожесточенное оборонительное сражение советских войск на северо-западных подступах к Москве успешно закончилось. В критические дни наш фронт хотя и сильно «прогнулся» к востоку под мощными ударами противника, но устоял, к концу оборонительного сражения усилился за счет новых резервов и занял по отношению к наступавшему противнику охватывающее положение.

На отдельных участках немцы еще пытались судорожно и, по существу, беспланово наступать, но эти попытки не имели, да и не могли уже иметь крупного успеха. Инициатива явно переходила на сторону Красной Армии. Ударная подвижная группировка группы армий «Центр», наступавшая на Москву с северо-запада, под воздействием наших войск исчерпала свой наступательный порыв, была измотана и весьма ослаблена понесенными огромными потерями. «Здесь, — писал впоследствии бывший гитлеровский генерал фон Бутлар, — вследствие суровых условий зимы и упорного сопротивления русских, пополнивших свои силы за счет свежих войск и рабочих московских предприятий, наступательные возможности немецких войск окончательно иссякли. Наступление [130] на Москву провалилось, намеченной цели на решающем направлении достигнуть не удалось»{104}.

Так сами немцы вынуждены были констатировать факт полного краха их далеко идущих замыслов в отношении Москвы и победоносного окончания войны в 1941 г.

В беспримерно тяжелых оборонительных боях на ближних подступах к Москве с северо-запада доблестные войска Красной Армии не только грудью отстояли столицу нашей Родины — Москву, но и сумели остановить врага и создать благоприятную обстановку для перехода в контрнаступление и разгрома противника.

Успешный исход оборонительных действий войск правого крыла Западного фронта имел исключительно важное значение, поскольку эти действия велись на непосредственных подступах к Москве, где весьма энергично, с полным напряжением всех сил наступала сильнейшая группировка нацеленных против нашей столицы немецких войск. Только 25–30 км оставалось врагу до северных и северо-западных окраин нашей столицы, но это небольшое пространство, несмотря на гигантские усилия, так и осталось непреодоленным. Наступление гитлеровцев на Москву с северо-запада не только полностью провалилось, но и стало для них роковым. Вражеские войска под ударами перешедшей в контрнаступление Красной Армии вынуждены были поспешно, зачастую в беспорядке, отходить, бросая массы техники, вооружения и неся огромные потери в людях.

Оборонительные действия войск Калининского фронта 27 ноября — 5 декабря 1941 г. (схема 5)

Для того чтобы прочно сковать 9-ю полевую немецкую армию и не допустить переброски части ее сил на московское направление, Ставка Верховного Главнокомандования приказала в конце ноября Калининскому фронту перейти к активным действиям.

С утра 27 ноября на всем 240-км фронте эти действия начались. В короткое по глубине поставленных задач наступление перешли 12 стрелковых дивизий и 1 мотострелковая бригада 22, 29 и 31-й армий. Не наступала только одна 243-я стрелковая дивизия, действовавшая на северной окраине г. Калинин, втягивать которую в уличные бои с сильно укрепившимся в городе противником было невыгодно. Это наступление длилось с переменным успехом до 30 ноября. Существенных территориальных результатов оно дать не могло, так как велось по отдельным направлениям на широком фронте и ограниченными силами. Однако основная его цель — сковать противника и не допустить в самый критический момент сражения переброски отсюда его сил на московское направление — была достигнута.

Наиболее напряженные бои происходили на правом крыле [131] фронта в районе Селижарово, где наступала 249-я стрелковая дивизия 22-й армии, и в полосе 178-й стрелковой дивизии этой армии. Вели наступление также 119, 252, 256 и 250-я стрелковые дивизии 31-й армии, которым временами удавалось форсировать Волгу западнее и юго-восточнее Калинина. Наибольшего успеха добилась Отдельная моторизованная бригада, которая углубилась в расположение противника до 4 км в районе Мартынове.

30 ноября командующий Калининским фронтом получил указание Ставки ВГК о прекращении этих ограниченных наступательных действий и о подготовке наступления в районе Калинина с решительными целями. Командование фронта приняло решение на предстоящую операцию и приступило к перегруппировке войск с расчетом закончить ее к исходу 3 декабря, а с утра 4 декабря начать наступление.

В результате перегруппировок на левом крыле фронта в полосе шириной 28 км была развернута 31-я армия в составе пяти стрелковых дивизий и двух танковых батальонов. Севернее и западнее Калинина развернулась ударная группировка 29-й армии в составе трех стрелковых дивизий.

Наступление ударных группировок 29-й и 31-й армий вместо 4 декабря в связи с задержкой прибытия танковых пополнений по распоряжению Ставки ВГК было перенесено на 5 декабря 1941 г.

Активные действия войск Калининского фронта в период 27 ноября — 5 декабря 1941 г. оказали несомненную существенную помощь войскам правого крыла Западного фронта. В результате восьмидневных ожесточенных боев 9-я полевая армия противника оказалась прочно скованной и ни одна из ее дивизий не могла быть использована против нашего Западного фронта, что, конечно, было весьма важно, особенно в разгар кризиса сражения под Москвой.

На юго-западных, южных и западных подступах к Москве

Боевые действия войск левого крыла Западного фронта 27 ноября — 5 декабря 1941 г. (схема 7)

В те же дни, когда оборонительное сражение на северо-западных подступах к Москве вступило в свою последнюю фазу, столь же крупные по своему значению события происходили и на южных и юго-западных подступах к столице. Здесь также одновременно наносился, как уже было описано выше, второй главный удар немцев, координированный по общему оперативному замыслу с первым. Наиболее напряженные и решающие боевые действия развернулись и протекали в районах Каширы и Тулы ввиду важнейшего оперативного значения этих пунктов.

После того как 17-й танковой дивизии противника и наступавшей впереди нее группе генерала Эвербаха{105} не удалось с ходу [132] овладеть Каширой и захватить переправы через р. Ока, немецко-фашистское командование решило поскорее развязать себе руки в районе Тулы, чтобы, захватив этот важнейший «бастион» нашего сопротивления к югу от Москвы, получить свободу действий и возможность усилить свои войска к востоку и северу от нее.

В оперативном приказе группы армий «Центр» от 28 ноября 1941 г. 2-й танковой армии была поставлена задача продолжать бои за Тулу, обеспечив себя с востока и севера. Генерал Гудериан впоследствии по этому поводу писал: «Наиболее неотложной нашей задачей было овладение Тулой. Немыслимо было проводить дальнейшие операции на север или на восток, т. е. в направлении наших ближайших целей, не овладев предварительно этим важным узлом путей сообщения и аэродромов»{106}. Далее он отмечал, что 28 ноября «командование группы армий отказалось от наступления на далеко стоящие от нас цели, которые были указаны главным командованием сухопутных войск, приказав в первую очередь пробиться к Туле»{107}.

Вражеское командование, как мы помним, имело в виду захватить Тулу двойным ударом: силами 24-го моторизованного корпуса с севера и востока и силами 43-го армейского корпуса с запада.

В этой весьма сложной обстановке командование Западного фронта решило нанести контрудар по 17-й танковой дивизии и группе Эбербаха у Каширы, с тем чтобы немедленно ликвидировать угрозу быстрого прорыва противника к Москве, и после этого развить удар во фланг его группировке, наступавшей на Тулу с востока и юго-востока. Этот сложный по выполнению контрудар должен был нанести усиленный 2-й кавалерийский корпус, который форсированным маршем перебрасывался к Кашире из района Серпухова.

Этот кадровый, укомплектованный отличным личным составом корпус был закален с начала войны в ожесточенных боях на Украине и на Западном фронте и имел высокую боевую репутацию. В ознаменование его выдающихся боевых заслуг 26 ноября 1941 г. приказом Народного комиссара обороны № 342 он был переименован в 1-й гвардейский кавалерийский корпус (его 5-я кавалерийская дивизия — в 1-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию и 9-я кавалерийская дивизия — во 2-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию).

В течение 26 ноября командир корпуса генерал-майор П. А. Белов дважды вел переговоры по прямому телеграфному проводу об обстановке в районе Каширы с командованием Западного фронта и с Верховным Главнокомандованием. Ему было приказано немедленно нанести решительный контрудар во фланг прорвавшейся немецкой группировке южнее Каширы и в последующем активно [133] развивать его в общем направлении на г. Венев. Корпус подчинялся непосредственно командованию Западного фронта на правах оперативной группы и был усилен полком гвардейских минометов PC, 9-й танковой бригадой, 35-м и 127-м отдельными танковыми батальонами{108}. Одновременно корпусу на усиление были приданы переброшенная командованием фронта в район Каширы 173-я стрелковая дивизия, находившийся там отдельный зенитный артиллерийский дивизион войск ПВО Москвы, инженерный батальон особого назначения, школа младших лейтенантов, сержантские курсы 49-й армии, истребительный и комсомольский батальоны г. Кашира. Между штабом фронта и штабом корпуса была налажена надежная связь. Справа, в районе Иваньково, сосредоточивалась 112-я танковая дивизия 49-й армии под командованием полковника А. Л. Гетмана, которая позднее была также переподчинена командиру корпуса. Таким образом, как видно из вышеизложенного, командованию и штабу Западного фронта удалось в этот критический момент, принимая чрезвычайные меры по изысканию резервов, собрать в районе Каширы довольно сильный и боеспособный «кулак» против прорвавшегося противника. [134]

Согласно принятому в соответствии с полученным приказом генералом Беловым решению{109} корпус (с этого времени — группа генерала Белова) должен был во взаимодействии с 112-й танковой дивизией охватить и разгромить противника южнее Каширы, после чего энергично наступать далее на юг в направлении на Венев для удара во фланг группировке немцев, окружавшей Тулу.

2-я гвардейская кавалерийская дивизия получила задачу наступать из района Новоселок через Ожерелье в юго-западном направлении и овладеть опорным пунктом противника Пятницей. Одновременно с этим из района Зубово по этому же населенному пункту должен был нанести удар сводный танковый отряд в составе 35-го и 127-го танковых батальонов под командой начальника штаба корпуса полковника М. Д. Грецова.

9-й танковой бригаде было приказано оставаться в районе города Зарайска до подхода к ней всех перевозившихся по железной дороге ее танков и отражать попытки прорыва противника на Коломну с рязанского направления и через Зарайск.

На 1-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию с приданными ей 1313-м стрелковым полком 173-й стрелковой дивизии, школой младших лейтенантов, сержантскими курсами и двумя дивизионами гвардейских минометов была возложена задача частью сил прочно удерживать г. Кашира, главными же силами одновременно со 2-й гвардейской кавалерийской дивизией перейти в наступление также в направлении на Пятницу. Начало наступления корпуса намечалось на 9 часов 27 ноября.

112-я танковая дивизия должна была наступать из района Иваньково в направлении Жижель, Барабаново с задачей разгромить противостоящего противника и отрезать ему пути отхода на юг, взаимодействуя с 1-м гвардейским кавалерийским корпусом.

Все эти запланированные мероприятия были рассмотрены, проверены и уточнены штабом Западного фронта и утверждены его командованием.

Из изложенного выше нетрудно заключить, что разгром немецких 17-й танковой дивизии и группы генерала Эбербаха под Каширой предполагался посредством удара конницей, усиленной пехотой и танками, по флангам противника в направлении на Пятницу в сочетании с активной обороной г. Кашира с фронта.

Сосредоточение корпуса в исходные для контрудара районы происходило в очень тяжелых условиях (частые бомбардировки вражеской авиации; гололед на дорогах, сильно затруднявший движение лошадей; осложнения с подвозом продовольствия и фуража; форсированные переходы без привалов){110}, но было выполнено в срок благодаря исключительной энергии, выносливости и высокой политической сознательности всего личного состава. [135]

Боевые действия корпуса и приданных ему частей начались в 9 часов 27 ноября{111} в соответствии с принятым планом.

Наступлению предшествовали 30-минутная артиллерийская подготовка и залп 15-го гвардейского минометного полка PC. Начиная с 26 ноября авиация Западного фронта подвергала систематической бомбардировке с воздуха пехоту и танки противника в районах Жижель, Стародуб и Пятница.

На южном берегу Оки сразу же завязались упорные и ожесточенные бои. Конногвардейцы группы генерала П. А. Белова геройски и внезапно атаковали авангард 2-й танковой армии, ближе всего выдвинувшийся к Москве.

Гитлеровцы оказывали сильное сопротивление и наносили частые бомбовые удары своей авиацией по боевым порядкам наших войск.

Несмотря на это, войска группы генерала Белова настойчиво продолжали наступать и в течение 27 ноября, нанеся значительные потери противнику, продвинулись на глубину от 3 до 8 км, охватив на направлениях атак группировку противника в районе Пятницы.

С рассветом 28 ноября после короткой артиллерийской подготовки по узлам сопротивления противника в районе Пятницы войска группы генерала Белова вновь атаковали врага. 1-я гвардейская кавалерийская дивизия наступала на Пятницу. К исходу 28 ноября, отбивая контратаки противника, она ворвалась на ее северную окраину.

Сложнее в этот день была обстановка во 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. С утра ее полки были контратакованы пехотой и танками противника, в результате чего их продвижение в первой половине дня было медленным. Лишь один полк (108-й кавалерийский), сломив сопротивление противника, начал быстро продвигаться и ко второй половине дня завязал бой за Булгаково, создав угрозу тылу частей противника в районе Пятницы.

Сводный танковый отряд под командованием начальника штаба корпуса полковника М. Д. Грецова (127-й и 35-й отдельные танковые батальоны, батальон 9-й танковой бригады) в середине дня, 28 ноября внезапным ударом на Барабаново полностью разгромил находившегося перед ним противника и к 20 часам овладел этим пунктом. После этого отряд начал стремительно наступать на Жижель, навстречу наступавшей нашей 112-й танковой дивизии.

В 4 часа 15 минут 29 ноября внезапным ударом частей 1-й гвардейской кавалерийской дивизии гитлеровцы были полностью выбиты из Пятницы, где оставили около тысячи трупов своих солдат и офицеров. Одновременно они отошли и из ряда других населенных пунктов в этом районе.

После этих двухсуточных горячих боев противник начал поспешный отход от Каширы на юг в направлении на Мордвес под [136] прикрытием сильных арьергардов, состоявших из моторизованной пехоты, танков и артиллерии. Группа генерала Белова перешла к энергичному преследованию отступавшего врага.

Из опроса захваченных пленных стало известно, что противник спешно подтягивает новые части с целью остановить наше наступление на рубеже Жижель, Барабаново. Становилось понятным, что неприятель стремится обеспечить с севера группировку своих войск, наступавших из района Венева на Тулу. Поэтому войска группы Белова должны были, несмотря на усталость, не прекращать ни на минуту преследования противника, чтобы не дать ему возможности закрепиться и организовать оборону на указанных выше позициях. Для усиления наступавших войск командованием фронта было приказано 9-й танковой бригаде немедленно выступить из Зарайска, к 2 часам 30 ноября сосредоточиться в районе Острога, а затем наступать на левом фланге 1-го гвардейского кавалерийского корпуса в направлении на Тюнеж, Венев.

Утром 30 ноября войска группы генерала Белова атаковали противника на всем своем фронте. Главные удары наносились на флангах корпуса в охват Мордвеса с запада и востока. На правом фланге действовала 112-я танковая дивизия, на левом — 9-я танковая бригада. В центре боевого порядка наступала на Мордвес 1-я гвардейская кавалерийская дивизия. 2-я гвардейская кавалерийская дивизия находилась во втором эшелоне в районе Булгаково, ведя разведку в направлении Серебряных Прудов и обеспечивая левый фланг корпуса.

Однако войскам группы в этот день не пришлось захватить Мордвес: они встретили упорное сопротивление 17-й танковой дивизии и спешно переброшенных в этот район частей 167-й пехотной и 29-й моторизованной дивизий.

На непосредственных подступах к Мордвесу в течение 1–7 декабря завязались упорные бои; противник, опираясь на огневую систему подготовленных и обороняемых сильными гарнизонами опорных пунктов, неоднократно переходил в контратаки, поддержанные танками и сильным артиллерийским огнем. Не менее ожесточенно сопротивлялись немцы и восточнее Мордвеса. Населенный пункт Марыгино несколько раз переходил из рук в руки. Усилия противника во что бы то ни стало задержать наступление группы генерала Белова объяснялись тем, что командующий немецкой 2-й танковой армией генерал-полковник Гудериан в это время не только не отказался от намерения овладеть Тулой, но с еще большей настойчивостью стремился выполнить это.

Преодолевая упорное вражеское сопротивление, войска группы генерала Белова непрерывно теснили врага к югу, нанося ему при этом большие потери. Из-за угрозы оказаться в окружении и вследствие начавшегося в это время наступления войск 49-й и 50-й армий в районе Кострово, Ревякино немецко-фашистские войска, действовавшие южнее Лаптево, начали поспешно отходить на Венев. Войска группы генерала Белова в течение 6–7 декабря [137] овладели рядом опорных пунктов, в том числе Пряхиио, и выбили противника и из Мордвеса. Поспешный отход врага на юг превратился в бегство. Несмотря на строжайший приказ генерала Гудериана, гитлеровцы массами бросали свои танки, боевую технику, артиллерию, снаряжение и имущество, в частях противника часто возникала паника. Преследовавшие противника советские войска захватывали большие трофеи, все дороги были усеяны трупами немецких офицеров и солдат.

Таков был результат внезапного для врага контрудара группы войск генерала Белова под Каширой. В период 27 ноября — 7 декабря войска группы не только остановили наступление немецко-фашистских войск на Москву с юга, но нанесли им жестокое поражение и отбросили к Веневу. Прорыв немецкой 2-й танковой армии к Кашире был ликвидирован, и гитлеровский план сомкнуть танковые «клещи» к востоку от Москвы полностью был опрокинут на юге так же, как и на севере. Оперативная обстановка на левом крыле Западного фронта сразу изменилась в нашу пользу.

До крайности напряженной в эти дни была обстановка в районе Тулы. На стыке наших 49-й и 50-й армий противник, потеснив левофланговые части 238-й стрелковой дивизии, утром 27 ноября овладел Рюриково, Ладерево. Тогда же на правом фланге этой дивизии части немецкой 52-й пехотной дивизии, переправившись через р. Ока, овладели Бунырево, но нашей контратакой были отброшены обратно. За день боя 238-я стрелковая дивизия понесла значительные потери и хотя и была несколько усилена пополнением по распоряжению командующего 49-й армией, однако 28 ноября была вынуждена под давлением противника оставить Никулино.

С утра 29 ноября 131-я и 52-я пехотные дивизии противника возобновили наступление на всем фронте нашей 238-й стрелковой дивизии, к 14 часам 30 минутам вновь овладели Бунырево и подошли к Манышино.

Учитывая создавшуюся опасность прорыва противника к Туле с северо-запада, командующий 50-й армией еще 28 ноября выдвинул в район Кострово 999-й стрелковый полк 258-й стрелковой дивизии. Одновременно для обеспечения Тулы со стороны Мордвеса, где передовые части 4-й танковой дивизии противника 28 ноября подошли к Харино, он приказал сосредоточить в районе Лаптево сводный отряд в составе 111-го кавалерийского полка 31-й кавалерийской дивизии, 510-го стрелкового полка, роты танков и одного бронепоезда.

Благодаря этим мерам к исходу 29 ноября наступление противника на стыке 49-й и 50-й армий удалось остановить. По указанию командования фронта с утра 30 ноября действовавшие на смежных флангах войска обеих армий контратаковали вклинившиеся неприятельские части.

258-я стрелковая дивизия 50-й армии, усиленная танками, в этот же день выбила врага из Манышино, а 1 декабря в 13 часов [138] атаковала его в районе Ладерево. Утром 1 декабря в наступление перешла и 238-я стрелковая дивизия 49-й армии, овладела Казначеево и к утру 2 декабря завязала бой с противником на рубеже Сотино, восточнее Ладерево во взаимодействии с 258-й стрелковой дивизией. Таким образом, угроза прорыва противника на стыке 49-й и 50-й армий была устранена.

С утра 2 декабря генерал Гудериан начал наступление на Тулу двумя танковыми дивизиями с востока. 3-я танковая дивизия атаковала левый фланг 413-й стрелковой дивизии; наши части вынуждены были с боем отходить к западу. Во второй половине дня противник овладел Дорофеевкой и Торхово, перерезав шоссе Тула — Венев. 4-я немецкая танковая дивизия в это же время наступала на Анишино против нашей сильно ослабленной 299-й стрелковой дивизии. В 16 часов противник захватил Руднево, а спустя полчаса его танки ворвались на ст. Ревякино и разрушили там железнодорожное полотно.

К исходу 2 декабря создалась большая опасность для Тулы уже и с северо-востока. Командующий 50-й армией, сообразуясь с создавшейся обстановкой, предпринял ряд срочных мероприятий: 340-я стрелковая дивизия, сосредоточившаяся после выгрузки в районе Пахомово, в ночь на 3 декабря выдвигалась в район южнее Лаптево для контратаки противника с рубежа Шеметово, Мелеховка; 413-я стрелковая дивизия получила задачу нанести контрудар в направлении Руднево, Торхово и во взаимодействии с частями Тульского гарнизона уничтожить торховскую группу противника{112}.

3 декабря продолжавшая наступление 4-я танковая дивизия противника достигла рубежа Никола-Выкунь, Тайдаково (10–12 км западнее Лаптево) и захватила Петрушино, Кострово, Клейменово, Севрюково{113}. Таким образом, противник пересек основные коммуникации 50-й армии. С 16 часов 3 декабря связь штаба фронта со штабом армии прервалась, но с самим городом Тулой поддерживалась непрерывно по подземному кабелю и радио, вследствие чего управление боевыми действиями в ее районе и к северу от Лаптево принял на себя непосредственно штаб фронта. Шоссе и железная дорога Тула — Москва, важнейшие коммуникации армии, оказались на значительном участке в руках противника. Это был исключительно тяжелый и критический момент в обороне Тулы, бои приняли крайне напряженный и опасный для нас характер. Город Тула фактически был окружен противником.

После полудня 3 декабря противник нанес новый сильный удар на Тулу с юго-востока силами трех пехотных полков с 30 танками 3-й танковой дивизии (в их числе был полк СС «Великая Германия»). После ожесточенного боя правофланговые части 413-й стрелковой дивизии оставили Колодезную и закрепились западнее этого пункта. Накал обстановки под Тулой достиг последней степени. [139]

Необходимо было как можно быстрее ликвидировать прорыв противника на шоссе и железной дороге Тула — Москва и восстановить там положение. Командование Западного фронта еще 2 декабря, предвидя развитие событий, передало из 49-й армии в состав 50-й армии 340-ю стрелковую дивизию и приказало ей 3 декабря нанести контрудар в направлении Руднево. Одновременно было приказано 112-й танковой дивизии (из группы генерала Белова) также нанести удар на Руднево и во взаимодействии с 340-й стрелковой дивизией разбить прорвавшуюся в этот район танковую группировку врага{114}.

Во второй половине дня 3 декабря с рубежа Шеметово, Мелеховка начала наступление 340-я стрелковая дивизия, нанося главный удар на ст. Ревякино и второй — на Руднево, Торхово. К утру 4 декабря дивизия овладела Руднево. Находившиеся в районе ст. Ревякино части 4-й танковой дивизии противника оказались отрезанными.

В течение 5 декабря упорные бои 340-й стрелковой дивизии с частями 4-й танковой дивизии противника продолжались.

112-я танковая дивизия, выйдя из боя, к исходу 5 декабря сосредоточилась в районе Шульгино.

Утром 5 декабря противник предпринял последнюю попытку решить исход боев северо-восточнее Тулы в свою пользу. Бросив свою 31-ю пехотную дивизию в наступление против нашей 258-й стрелковой дивизии, прикрывавшей правый фланг 50-й армии, ему удалось вклиниться в ее оборону на глубину до 4 км и овладеть Луковицы. Однако последующие немецкие атаки были отбиты.

Продолжая выполнять поставленную ей задачу, 340-я стрелковая дивизия 7 декабря выбила противника со ст. Ревякино, а 112-я танковая дивизия тогда же овладела населенным пунктом Волоть.

Итак, к 5–7 декабря действовавшие на левом крыле Западного фронта войска 2-й танковой армии противника после одержанных первоначальных значительных успехов потерпели поражение, понеся при этом крупные потери и разбросавшись на огромном фронте. Выполнить поставленные им задачи они не смогли. Ни Каширой, ни Тулой генералу Гудериану овладеть не удалось. Гитлеровский план окружения Москвы потерпел полное фиаско. Общая стойкость обороны советских войск, способность командования найти в тяжелой обстановке необходимые резервы, быстро и целесообразно выполненные перегруппировки, а главное, энергично проведенные контрудары под Каширой, на стыке 49-й и 50-й армий и для деблокады Тулы с севера — не только остановили вражеское наступление, но и вынудили войска 2-й танковой армии к беспорядочному отходу с огромным уроном в людях и боевой технике, особенно в танках и артиллерии. [140]

Теперь обход противником левого крыла Западного фронта можно было считать уже ликвидированным, и обстановка, бывшая до того весьма тяжелой, резко изменилась в нашу пользу. Оперативная инициатива перешла в руки советского командования. На южных, как одновременно с этим и на северо-западных, подступах к столице назрел момент для перехода в контрнаступление с целью окончательного поражения врага и полного устранения непосредственной опасности для Москвы.

Серию выше описанных контрударов войск Западного фронта, проведенных в конце ноября — начале декабря, как бы завершил последний наш контрудар в центре фронта по наро-фоминской группировке противника.

Контрудар войск Западного фронта на наро-фоминском направлении 1–4 декабря 1941 г. (схема 9)

С утра 1 декабря 1941 г. противник после относительного затишья внезапно начал артиллерийскую и авиационную подготовку в полосе 33-й армии{115}.

Около 9 часов немецко-фашистские войска перешли в наступление на всем фронте армии. Главный удар наносила 258-я пехотная дивизия, поддержанная танками 19-й танковой дивизии, а также частью сил 292-й пехотной и 3-й моторизованной дивизий, в направлении Таширово, Новая, Кубинка.

Одновременно противник нанес два удара южнее Наро-Фоминска: один — 183-й пехотной дивизией в направлении Атепцево, Савеловка, Могутово и другой — 20-й танковой дивизией в направлении Клово, Мачихино.

Наступление немецко-фашистских войск в районе Наро-Фоминска имело своей целью прорыв обороны и разгром войск 33-й армии, выход подвижных войск на автостраду Минск — Москва в тыл 5-й армии и дальнейшее развитие наступления на Москву вдоль автострады. Гитлеровское командование рассчитывало, что этот внезапный удар приведет к расчленению и крушению всего центрального участка Западного фронта, окажет решительное содействие дальнейшему продвижению северной и южной подвижных ударных группировок и в общем плане всей операции явится как бы последней ставкой, которая должна завершить расстройство всего оперативного построения Западного фронта, привести к его разгрому и захвату Москвы. При этом противнику, конечно, было ясно, что в ходе тяжелых для нас боев с его ударными группировками туда из армий центрального участка Западного фронта, тогда относительно спокойного, все время перебрасывались наши войска.

Удар противника из района Таширово пришелся по стыку 222-й стрелковой и 1-й гвардейской мотострелковой дивизий. Широкий фронт обороны, недостаточная плотность огня, а также отсутствие необходимых резервов в руках командиров дивизий [141] и командующего 33-й армией позволили противнику относительно быстро прорвать оборону 222-й стрелковой дивизии и развить удар в глубину.

Вражеские танки с посаженными на них автоматчиками к 9 часам 30 минутам вышли в район Новой, а пехота, отбросив левый фланг 222-й стрелковой дивизии к северу, а правый фланг 1-й гвардейской мотострелковой дивизии — к юго-востоку, вскоре расширила прорыв до 2–2,5 км. Вслед за первой группой танков появилась вторая, а затем и третья. Всего на этом направлении в первые же часы наступления было введено в бой около 100 танков.

К середине дня бой шел уже в районе Иневка, Мал. Семенычи — в 5 км от бывшего переднего края. Оставив десант в районе Головеньки, танки противника ринулись на Акулово. Однако их движение замедлилось, так как шоссе Наро-Фоминск — Кубинка оказалось минированным. Потеряв подорванными на минах несколько танков, противник вынужден был свернуть с шоссе и двигаться к Акулово по обочинам дороги, устраняя заграждения. За шесть часов боя танки углубились в оборону 222-й стрелковой дивизии на 10 км и подошли к Акулово, а мотопехота — к Мал. Семенычи.

Создалась опасность окружения нашей 222-й стрелковой дивизии и прорыва войск противника на автостраду Минск — Москва. Части 222-й стрелковой дивизии продолжали вести ожесточенный бой с врагом на занимаемых позициях и после контратаки в 15 часов 1 декабря выбили его из Новой. В течение дня этот населенный пункт несколько раз переходил из рук в руки. 1-я гвардейская мотострелковая дивизия на своем правом фланге окружила две группы противника (из 258-й пехотной дивизии) и отражала его атаки на рубеже севернее Наро-Фоминска.

По мере продвижения танков противника вдоль шоссе Наро-Фоминск — Кубинка создалась угроза выхода немецко-фашистских войск в тыл левому флангу 5-й армии, а затем и всей армии. Командир левофланговой 32-й стрелковой дивизии полковник В. И. Полосухин для борьбы с прорвавшимися танками выдвинул в район Акулово 17-й стрелковый полк и свой артиллерийский противотанковый резерв. В отражении атаки танков у Акулово приняла участие даже часть личного состава штаба 5-й армии, настолько грозно здесь складывалась обстановка. В течение 1 декабря [142] части 32-й стрелковой дивизии вели напряженный бой с пехотой и танками противника, настойчиво стремившимися прорваться к Кубинке, и к исходу дня отразили их атаки в районе Акулово. Потеряв в этом бою в общем до батальона пехоты и около 20 танков, противник повернул обратно на Головеньки и далее в направлении Петровское, чтобы выйти на Минскую автостраду обходным путем с востока.

Южнее Наро-Фоминска 110-я стрелковая дивизия под давлением превосходивших ее сил противника, атаковавшего ее из Атепцево и Слизнево, со значительными потерями отошла в лес восточнее этих пунктов (к Могутово и Мачихино).

В полосе обороны 113-й стрелковой дивизии вражеская пехота при поддержке до 30 танков к 14 часам 1 декабря заняла Каменское и Клово. В бою за эти населенные пункты немцы потеряли от артиллерийского огня и подорвавшимися на минах около 10 танков.

В течение 2 декабря войска 33-й армии продолжали упорные бои с прорвавшейся на ее правом фланге группировкой противника, а на левом фланге отразили его атаки и удержали свои позиции. В ночь на 2 декабря противник силами свыше полка пехоты с 12 танками продвинулся на глубину 20–25 км, занял деревни Юшково, Бурцево, Петровское{116} и спешно подтягивал в этот район главные силы своей 258-й пехотной дивизии и другие части.

Чтобы вновь сомкнуть фронт между 32-й стрелковой дивизией 5-й армии и 1-й гвардейской мотострелковой дивизией 33-й армии, командующий последней приказал 222-й стрелковой дивизии, сражавшейся в окружении в районе Иневки, прорваться на восток. Однако этот приказ дивизия выполнить не смогла. Под сильным давлением противника часть ее сил 3 декабря начала выходить из окружения отдельными группами в район Кубинка и Рассудово, а другая часть продолжала вести упорный бой на рубеже Мякшево, Бирюлево.

Во второй половине дня 2 декабря противник вновь атаковал части 32-й стрелковой дивизии (5-й армии) в районе Акулово, но вновь был отбит с большими потерями. За два дня боя сражавшиеся здесь части 32-й стрелковой дивизии захватили 11 танков, уничтожили до полка пехоты, сожгли и подбили 23 танка и сбили 5 самолетов противника.

На всем фронте 33-й армии продолжалось напряженное сражение.

1-я гвардейская мотострелковая дивизия в течение 2 и 3 декабря вела бой в районе военного городка и пыталась выбить врага из Пионерского лагеря (севернее Наро-Фоминска) и совхоза восточнее Таширово, но это ей не удалось. Лишь 3 декабря окруженные ранее группы гитлеровцев в районе Никольских Дворов были уничтожены. В этих боях противник потерял свыше тысячи солдат и офицеров и 8 танков. [143]

110-я стрелковая дивизия, понеся большие потери и продолжая вести тяжелые бои с 183-й пехотной дивизией, 2 декабря оставила Ивановку, Афанасовку, Могутово и к исходу 3 декабря закреплялась на рубеже северо-восточнее Ивановки и восточнее Могутово.

Оборонявшаяся левее ее 113-я стрелковая дивизия оставила Мачихино и отражала атаки восточнее этого населенного пункта.

Командование Западного фронта, в полной мере оценивая опасность выхода немецко-фашистских войск на автостраду Минск — Москва в районах Кубинки и ст. Голицыне, приняло ряд срочных мер для предотвращения этого. В район прорыва были спешно сосредоточены имевшиеся под руками и созданные за счет других участков фронта резервы (18-я стрелковая бригада, два танковых батальона, два лыжных батальона, артиллерийский противотанковый полк, дивизион PC). Эти части, объединенные в сводную группу, сосредоточивались в районе ст. Кокошкино, Апрелевка и должны были с утра 3 декабря нанести контрудар по противнику в направлении Юшково, а в дальнейшем — на Головеньки. Руководство действиями этой группы возлагалось непосредственно на командующего 33-й армией генерал-лейтенанта М. Г. Ефремова.

В соответствии с обстановкой и замыслом этого контрудара штаб фронта тщательно организовал взаимодействие на стыке 33-й и 5-й армий. Командующий последней генерал-майор артиллерии Л. А. Говоров также лично прибыл в район действии 32-й стрелковой дивизии. Командование и штаб фронта, находясь совсем близко (в Перхушково), тщательно следили за обстановкой и руководили действиями обеих армий.

Выполняя полученный приказ, генерал Ефремов решил 18-й стрелковой бригадой, усиленной 18 танками, совместно с 20-й танковой бригадой 5-й армии нанести контрудар с северо-востока из района Тарасково в обход Петровское с севера и с юго-востока; танковой группой в составе 140-го и 136-го танковых батальонов и двумя лыжными батальонами из района восточнее Бурцево, Алабино — в обход Петровское с юга. Цель этих ударов — окружить и разгромить противника, прорвавшегося в районе Бурцево, Юшково, Петровское, а в дальнейшем стремительно наступать на высоту Прожекторную, Головеньки, чтобы отрезать противнику пути отхода из района Юшково к западу. Из Рассудово в район высоты Прожекторной выдвигался сводный отряд под командованием подполковника М. В. Сахно в составе батальона запасного стрелкового полка армии и армейских курсов младших лейтенантов общей численностью до 600 человек, а также 9 танков 5-й гвардейской танковой бригады.

Посредством быстро и четко выполненных войсками мероприятий противник, прорвавшийся в район Юшково, Бурцево, был охвачен с нескольких сторон. Чтобы парировать возникшую угрозу, его самолеты в течение 2 и 3 декабря наносили сильные бомбовые [144] удары по нашим частям в районах Тарасково, Апрелевка, Алабино, Могутово и Мачихино.

Положение на левом фланге 33-й армии, в районах боев 110-й и 113-й стрелковых дивизий, также было укреплено спешной переброской туда отдельных частей из 43-й армии, выполненной по приказанию командования фронта.

Наступление войск группы генерала Ефремова, успешно начавшееся 2 декабря в районе Юшково, Бурцево, продолжалось далее в течение 3 и 4 декабря. Уже к исходу 3 декабря 18-я стрелковая бригада и танковая группа после ожесточенного боя очистили от противника Юшково, Петровское и Бурцево и начали развивать наступление в юго-западном направлении. Противник, неся большие потери в живой силе и технике, начал поспешный отход на Головеньки. Но ввиду того что высота Прожекторная еще 2 декабря после короткого, но горячего боя оказалась уже захваченной отрядом подполковника Сахно, отступавшие гитлеровцы, рассыпавшись на мелкие группы, начали панически бежать по лесным тропам и просекам, бросая все — автомашины, танки, орудия и другое военное имущество.

4 декабря 18-я стрелковая бригада, танковая группа и отряд подполковника Сахно совместно с 32-й стрелковой дивизией 5-й армии овладели Акулово и к исходу дня ликвидировали оставшиеся группы противника в районах Головеньки и Мал. Семенычи. Враг оставил на поле боя более 2 тыс. человек убитыми, в качестве трофеев нами были захвачены, не считая подбитых в боях ранее, 27 танков, бронемашины, 36 орудий, 40 пулеметов и большое количество других видов вооружения и снабжения. Победа здесь была полной и решительной.

К исходу 4 декабря танковая группа овладела Мал. Семенычи, Новой, Пионерским лагерем и продолжала наступать на Мякшево, Любаново. С утра 5 декабря группа вместе с приведенной в порядок 222-й стрелковой дивизией окончательно отбросила остатки противника за р. Нара; 222-я стрелковая дивизия вышла на рубеж Мякшево, Любаново; 18-я стрелковая бригада — Любаново, Пионерский лагерь. Перешедшая в наступление 1-я гвардейская мотострелковая дивизия с боем овладела Ивановкой, Афанасовкой, а к исходу 4 декабря вышла на р. Нара, полностью восстановив свое прежнее положение.

Одновременно с ликвидацией прорыва противника на стыке 33-й и 5-й армий проводилась ликвидация его войск и на левом фланге 33-й армии.

Сводный отряд 43-й армии (батальон 282-го стрелкового полка с 31-м танковым батальоном) в 13 часов 4 декабря овладел Мачихино и к исходу дня совместно с частями 110-й стрелковой дивизии — Могутово; 113-я стрелковая дивизия совместно со сводным полком 43-й армии (спешно созданным из подразделений разных соединений этой армии по указанию командования фронта) к [145] исходу 4 декабря овладела Клово, а затем Каменское. К утру 5 декабря противник здесь был полностью отброшен за р. Нара и наши войска заняли свои прежние позиции. Поддерживавшие их части 43-й армии были направлены обратно в свои соединения.

По донесению штаба 33-й армии, с 1 по 4 декабря включительно частями 110-й и 113-й стрелковых дивизий и авиацией было уничтожено около 3 тыс. солдат и офицеров противника, 35 танков, 90 орудий и захвачено много вооружения{117}.

В результате четырехдневных напряженных боев внезапный удар 20-го армейского корпуса и 20-й танковой дивизии 57-го моторизованного корпуса противника на наро-фоминском направлении, начавшийся так успешно и многообещающе для немцев, окончился полным их поражением. Необходимо отметить особую стойкость в обороне, энергию и высокую маневренность в наступлении, проявленную нашими войсками при ликвидации этого прорыва, являвшегося весьма опасным в тогдашней критической обстановке под Москвой. Отлично и согласованно действовали все рода войск. Следует также указать на хорошее взаимодействие на смежных флангах наших трех армий (5, 33 и 43-й). Спокойно, твердо и предусмотрительно управляли войсками командование и штабы фронта и армий. Нужно также отметить умение командования и штаба фронта изыскивать и создавать в тяжелой обстановке, которая тогда была под Москвой, резервы, быстро их сосредоточивать в опасных районах и целеустремленно использовать.

Это была последняя попытка противника прорваться к Москве, последнее его усилие преодолеть наступивший кризис всей операции в свою пользу и сохранить инициативу действий в своих руках.

Боевые действия войск правого крыла Юго-Западного фронта (27 ноября — 5 декабря) (схема 7)

К 27 ноября ширина разрыва между Западным и Юго-Западным фронтами была уже не менее 50 км. Ряд направлений в этом разрыве не был прикрыт войсками совершенно. Поэтому противник, наступая без помех на Михайлов, Скопин и Ефремов, создал большую угрозу правому флангу и тылу 3-й армии Юго-Западного фронта и обеспечил себе, по существу, оперативную свободу действий против левого крыла Западного фронта. 26 ноября противник занял города Ефремов и Ливны.

3-я армия{118}, отходившая под его давлением, использовала переброску немецкой 25-й моторизованной дивизии против Западного фронта и с утра 1 декабря своими 212-й, 269-й стрелковыми и 52-й кавалерийской дивизиями внезапно перешла в контрнаступление. К исходу дня наступавшие части вышли на рубеж Шаховское, Софьинка, Куркино. Командование 2-й немецкой полевой армии в ответ на это решило нанести нашей 3-й армии поражение и [146] отбросить ее еще далее к востоку. 5 декабря 18-я немецкая танковая дивизия из района Михайловское атаковала правый фланг 212-й стрелковой дивизии и овладела Шаховское. Одновременно на левом фланге армии противник своими 510-м и 512-м пехотными полками атаковал левый фланг 6-й гвардейской стрелковой дивизии в направлении Лобаново и Кольцово. Обе наши дивизии были вынуждены медленно с боями отходить на восток. К исходу 5 декабря войска армии, остановив противника, закрепились на рубеже (иск.) Шаховское, восточнее Ефремовка, Кольцово{119}.

13-я армия, оборонявшаяся на фронте около 120 км, отражала настойчивые атаки 262, 134, 45-й пехотных и 9-й танковой дивизий противника, наносивших главный удар на Елец. К исходу 2 декабря части немецкой 134-й пехотной дивизии захватили Становую и Казаки и подошли к г. Елец; с юга к этому городу подошли части 45-й пехотной дивизии противника. Елец обороняла наша 148-я стрелковая дивизия и 38-й мотоциклетный полк 3-й армии. 132-я стрелковая дивизия, прикрывавшая правый фланг армии, под давлением 262-й пехотной дивизии противника оставила Грунин Варгол и к исходу 2 декабря отошла еще далее к востоку. Командующий армией, учитывая возможность удара противника по правому флангу армии со стороны Ефремова, приказал 55-й кавалерийской дивизии сосредоточиться в район восточнее Суходола.

3 декабря бои на всем фронте армии продолжались. Наиболее ожесточенный характер они приняли в районе г. Елец.

К 21 часу 4 декабря противнику (134-я и 45-я пехотные дивизии) удалось овладеть г. Елец, оттеснив 148-ю стрелковую дивизию в район Ольшанца, а 143-ю стрелковую дивизию — в район Архангельского{120}.

Командующий 13-й армией, опасаясь удара противника из района Ельца на север с целью окружения правофланговых соединений армии, срочно создал из 307-й стрелковой, 55-й кавалерийской дивизий и 150-й танковой бригады сводную группу под командованием полковника Я. К. Кулиева и поставил ей задачу контратаковать противника в направлении Тросны. Однако это мероприятие ожидаемых результатов не дало, и части группы, встретив сильное противодействие противника, вынуждены были отойти на ранее занимаемые ими позиции.

После оставления Ельца и выхода противника в район Екатериновки нависла угроза над г. Задонск. Чтобы прикрыть его, командующий 13-й армией приказал 148-й дивизии с 38-м мотоциклетным полком занять позиции в районе Введеновки (10 км северо-западнее Задонска) и прочно их оборонять.

С утра 5 декабря группа полковника Я. К. Кулиева вновь перешла [147] в наступление, выполняя ранее поставленную ей задачу. К исходу дня 55-я кавалерийская дивизия захватила Тросну, 150-я танковая бригада, 307-я стрелковая дивизия также продвинулись несколько вперед. Далее наступающие части продвинуться не смогли и закрепились на достигнутых рубежах.

К вечеру 5 декабря обстановка на правом фланге армии вновь осложнилась. 132-я и 143-я стрелковые дивизии под давлением противника вынуждены были оставить занимаемые позиции и отойти на рубеж восточнее Грунин Варгол и Архангельское.

К утру 6 декабря армия вела упорные бои на рубеже Новопогорелово, Крутая, восточнее Елец, Жерновное, Замарайка{121}.

Таким образом, обе армии правого крыла Юго-Западного фронта, ведя упорное оборонительное сражение с войсками 2-й полевой армии, хотя и вынуждены были медленно отходить, однако в целом свою задачу выполнили. Противнику не удалось разбить их коротким ударом, он вынужден был втянуться в затяжные бои, протекавшие, по существу, с переменным успехом, и расходовать на них все свои силы. Поэтому ни одна из дивизий 2-й полевой армии не смогла быть переброшена на север для усиления 2-й танковой армии, операция которой под Каширой и Тулой в то время находилась в стадии самого острого кризиса. В результате использовать в оперативном отношении выгодное положение, создавшееся во второй половине ноября на стыке Западного и Юго-Западного фронтов (разрыв между ними), противник не смог, хотя всячески к этому стремился. Не имея уже свободных резервов и будучи прочно скован затянувшимся сражением на правом крыле Юго-Западного фронта, враг не смог не только вовремя поддержать свою 2-ю танковую армию на южных подступах к Москве, но даже не обеспечил ее правый фланг от последовавшего вскоре нашего удара с рязанского направления. В этом заключается главный итог оперативного взаимодействия на смежных крыльях Западного и Юго-Западного фронтов в период немецко-фашистского «генерального» наступления на Москву во второй половине ноября — начале декабря 1941 г.

К 4–5 декабря 1941 г. оборонительный период исторической битвы под Москвой закончился. Измотанный, понесший огромные потери противник повсеместно был остановлен и не достиг своей главнейшей цели — окружить Москву и вместе с ней войска нашего Западного фронта, а затем овладеть столицей и всем Московским промышленным районом. Гитлеровская стратегия танковых «клиньев», «клещей» и «котлов», направленная против нашей упорной и гибкой обороны, впервые потерпела полный и неоспоримый крах. Если в прежних операциях немецко-фашистскому командованию удавалось, используя слаженность своей военной [148] машины и военно-технические преимущества, добиваться хотя и не полностью, но все же несомненных крупных оперативно-стратегических результатов, то в ноябре — начале декабря под Москвой ни главная стратегическая цель, ни вытекающие из нее оперативные цели совершенно не были достигнуты. Противник вначале добился успехов. Но они достались ему очень дорогой ценой и в конце концов привели только к обескровливанию наступавших войск, израсходованию всех имевшихся резервов, а затем и к полному поражению.

Войска Западного фронта при активном взаимодействии с армиями смежных крыльев Калининского и Юго-Западного фронтов в ходе обороны на подступах к Москве, протекавшей в весьма тяжелых условиях, показали поистине геройское упорство в боях, политическую сознательность, высокий воинский дух, дисциплину и хорошую маневренность. Это дало возможность полностью остановить ожесточенный натиск противника на линии, проходившей к 6 декабря по каналу Москва — Волга, Красная Поляна, Крюково, западнее Звенигород, Наро-Фоминск, Алексин, южнее и западнее Тула, Мордвес.

Подвижные танковые группировки противника на крыльях Западного фронта, измотанные и обескровленные в напряженных боях, оказались остановленными в двух глубоко вдававшихся в наше расположение выступах. Продвинувшись в течение 15–20 дней на 80–100 км, они сильно растянулись, исчерпали свою ударную силу, вынуждены были перейти к обороне в невыгодных для них условиях и оказались под непосредственной угрозой ударов советских войск, в основном уже сосредоточившихся и охвативших их фланги как на севере, так и на юге от Москвы. Здесь как бы подтвердился еще раз один из военных принципов — «всякий обходящий противника может сам оказаться им обойденным». Это и случилось в данном случае с гитлеровскими войсками и их полководцами, воспитанными в духе фашистского зазнайства и самоуверенности.

Стало вполне ясным, что «генеральное» наступление группы армий «Центр» на Москву к 5 декабря было окончательно сорвано, а гигантское по размаху и напряжению оборонительное сражение на подступах к столице нами выиграно.

Созданием целесообразно эшелонированной оперативной и тактической обороны на земле и с воздуха, а также правильно продуманной системой противотанковой обороны и заграждений советские войска лишили противника его основного преимущества — возможности широкого использования танковых и моторизованных соединений для маневренных действий в высоких темпах при поддержке авиации. Вместо этого они были вынуждены вести лобовые дорого обходившиеся атаки, втягиваться в кровопролитные затяжные бои, расходовать раньше времени оперативные резервы и нести при этом тяжелые потери в людях и технике. В тех районах, где противнику с трудом удавалось создавать тактические [149] прорывы, он, как правило, подвергался нашим контратакам или встречал новую оборону переброшенных туда распоряжением командования армий и фронта резервов. Это своевременное и отвечающее обстановке маневрирование резервами из глубины и по фронту, создание резервов в ходе сражения за счет менее активных участков фронта и немедленное восстановление израсходованных является одной из наиболее характерных и поучительных черт нашей обороны под Москвой в ноябре — начале декабря 1941 г. В то время как напор противника постепенно ослабевал, боевая активность наших войск, наоборот, непрерывно возрастала. Наши контратаки постепенно перерастали в мощные контрудары, наступавший противник на многих участках фронта не только останавливался, но часто отбрасывался назад и, наконец, был вынужден переходить к обороне не на избранных им для этого рубежах, а там, где она была ему нами навязана, не имея при этом времени на перегруппировку войск из наступательных боевых порядков в оборонительные.

Оперативное и тактическое взаимодействие наших войск в ходе оборонительных действий следует признать в общем хорошим. Штабы всех степеней, начиная со штаба фронта, в соответствии с решениями своего командования предусмотрительно и надежно его организовывали и умело поддерживали, несмотря на сложную, а порой и критическую обстановку. Там, где оно под воздействием ударов противника нарушалось, принимались энергичные меры для его немедленного восстановления. Все рода войск — пехота, конница, артиллерия, танки, авиация, войска ПВО, инженерные войска — действовали в целом дружно, самоотверженно и согласованно.

Огромную работу среди войск вели партийные, комсомольские организации и политорганы всех степеней. Они укрепляли воинский дух личного состава, мужество, боевую спайку и уверенность в конечной победе над врагом.

Необходимо также отметить спокойное и твердое управление нашими войсками во всех звеньях с умелым использованием как оперативных и войсковых, так и местных средств связи. В тех случаях, когда по обстановке связь в некоторых армиях временно нарушалась (30, 16, 50-я армии), управление их войсками немедленно принимал на себя штаб фронта, используя для этого свои технические средства связи, подмосковную гражданскую и железнодорожную связь, а также посылку на места штабных офицеров{122}. [150]

Положительным явлением в работе штабов явился выработавшийся практикой отказ от составления громоздких и многословных оперативных документов. Вместо этого в ходе быстро менявшейся обстановки широко и успешно применялись способы передачи кратких боевых распоряжений и донесений, сообщавшихся через средства технической связи, а зачастую и через специальных офицеров, которых посылали в войска на самолетах, автомобилях и мотоциклах. Нередки были случаи, когда командование и штаб фронта в критические моменты непосредственно связывались с командирами дивизий и отдавали им не терпящие отлагательства боевые распоряжения, одновременно уведомляя о них командование и штабы армий. Штабом фронта во всей системе штабной службы был организован и проводился строжайший и действенный контроль передачи и исполнения всех боевых приказов и распоряжений. Практический опыт предшествующих боевых действий всесторонне учитывался и использовался войсками, командованием и штабами всех степеней. Способы действий противника тщательно изучались, и из этого немедленно делались необходимые практические выводы{123}.

Большое внимание уделялось вопросам пополнения личным составом и восстановления боеспособности частей и соединений, а также материального обеспечения войск во всех отношениях. Условия для этого были очень трудные, не хватало решительно всех средств вооружения, боеприпасов, автотранспорта, лошадей. Штабом фронта и управлением тыла фронта были приняты самые энергичные меры по использованию для пополнения войск выздоравливавших раненых из фронтовых госпиталей, по строгому ограничению в этих целях эвакуации раненых в глубь страны и по срочному ремонту во фронтовых мастерских и на заводах Москвы вышедших из строя средств вооружения, танков, другой военной техники и военного имущества. Был организован тщательный сбор оружия на поле боя. Автотранспорт ввиду его общего недостатка был строго централизован, и подвоз всего необходимого проводился в первую очередь на самые активные участки фронта со складов прямо в войска, на поле боя. Поступавшие из тыла страны боеприпасы и вооружение распределялись и направлялись в войска штабом фронта в соответствии с конкретными условиями боевой обстановки. Для обеспечения быстроты перевозки войск на опасные участки фронта широко применялся автомобильный и железнодорожный транспорт.

В ходе оборонительного периода битвы под Москвой Ставка Верховного Главнокомандования в меру возможностей постепенно усиливала Западный фронт вновь сформированными войсками из своего Резерва. Противник же нес громадные потери и все свои резервы относительно быстро израсходовал. С других стратегических [151] направлений советско-германского фронта он также взять их не смог, так как в середине ноября наши войска начали активные действия на тихвинском и ростовском направлениях. Соотношение сил на московском направлении стало постепенно изменяться в нашу пользу.

Тяжелые неудачи и невиданные до того потери в личном составе и технике под Москвой породили настроения колебаний, неуверенности и порою паники среди гитлеровских солдат, офицеров и генералов. Именно в этот период были впервые надломлены военная сила и моральный дух немецко-фашистской армии.

Для наступления на столицу нашей Родины Гитлером был использован «цвет» ударных сил кадровой германской армии — кроме трех сильных полевых армий три танковые группы (армии) из имевшихся четырех. И эти отборные кадровые, победно прошедшие через всю Западную Европу войска, руководимые прославленными и превознесенными до небес геббельсовской пропагандой фельдмаршалами и генералами, получили в ноябрьских сражениях на подступах к Москве такие сокрушительные удары от наших войск и понесли такие огромные потери, что в дальнейшем уже никогда, вплоть до окончания войны, их первоначальная боевая мощь не могла быть полностью восстановлена.

Победное для нас в своем результате оборонительное сражение под Москвой в ноябре — начале декабря 1941 г. завершило первый, наиболее тяжелый этап борьбы Советского Союза с гитлеровской Германией и обеспечило необходимые условия и предпосылки для перехода в решительное контрнаступление, которое и началось без всякой оперативной паузы 5–6 декабря. При этом была использована благоприятная оперативно-стратегическая обстановка и изменившееся, хотя и не в весьма высокой степени, соотношение сил.

Главным результатом конечного успеха оборонительного периода битвы под Москвой следует считать удержание в наших руках столицы, Московского промышленного района, сохранение стратегической целостности советско-германского фронта на его центральном, важнейшем, участке, а также первую крупнейшую неудачу лучших немецко-фашистских войск, объединенных в группу армий «Центр». За этой неудачей вскоре последовало ее поражение в результате начавшегося нашего контрнаступления.

К началу исторической битвы под Москвой Коммунистическая партия Советского Союза провела громадную работу по укреплению боевых сил Красной Армии и мобилизации усилий всего советского народа для достижения победы над врагом.

Центральный Комитет партии в своих указаниях о партийно-политической работе в войсках Красной Армии особое внимание обращал: на глубокое разъяснение всему личному составу священных целей советского народа в Великой Отечественной войне, политики Коммунистической партии и ее мероприятий, направленных на окончательный срыв планов врага; на обеспечение высоких духовных [152] и моральных сил советских воинов; на стойкость и упорство в боях, воспитание в личном составе боевого содружества, бесстрашия и самоотверженности; на поддержание в войсках высокой организованности и железной дисциплины; на пропаганду боевого опыта, примеров смелости, мужества, самоотверженного выполнения воинского долга бойцами, командирами и политработниками и массового героизма подразделений, частей и соединений, передовой роли коммунистов и комсомольцев; на воспитание у личного состава горячей любви к Родине, беспредельной преданности Коммунистической партии, советскому народу и неугасимой ненависти к врагу; на воспитание у советских воинов уверенности в своих силах и в победе над врагом.

На основе этих указаний политические органы и партийные организации в войсках, повседневно воспитывая у коммунистов, комсомольцев и всех бойцов высокое чувство ответственности за судьбу нашей Родины, сосредоточивали свои усилия прежде всего на обеспечении выполнения непосредственных боевых задач. В политических информациях и беседах с бойцами пропагандировалась необходимость всеми силами и средствами во что бы то ни стало измотать и остановить врага, уничтожать его живую силу и боевую технику.

Главное внимание в политической агитации и пропаганде было направлено на разъяснение политики партии в деле защиты нашей великой Родины и на обеспечение высоких духовных и моральных сил воинов. Конкретными темами бесед, докладов, которые проводились в это время в частях и подразделениях, являлись: «Напрячь все силы для отпора врагу», «Москве угрожает враг», «Значение боев за Калинин», «О зверствах фашистов над советскими военнопленными» и др.

Важное значение в обеспечении высокого морально-боевого духа войск и подготовки их к новым серьезным испытаниям имела деятельность политорганов по укреплению партийных и комсомольских организаций, многие из которых оказались очень ослабленными в численном отношении в ходе длительных и напряженных боев. Под руководством комиссаров и политорганов перед решающими боями на подступах к столице партийные и комсомольские организации частей и подразделений провели большую работу по росту своих рядов за счет передовых воинов, отличившихся в боях. В этой важнейшей работе они руководствовались Постановлением Центрального Комитета партии от 19 августа 1941 г., которым разрешалось бойцам и командирам действующей армии, особо отличившимся в боях, представлять при вступлении их в партию рекомендации коммунистов с годичным партийным стажем, знающих рекомендуемого по совместной работе и менее года.

Серьезной помощью политорганам в укреплении партийных и комсомольских организаций, особенно их низового руководящего звена — секретарей партийных и комсомольских организаций подразделений, [153] явилось пополнение действующей армии политбойца-ми. Так, на Западный и Брянский фронты было направлено по указанию Главного политуправления 5 тыс. политбойиов. Прибытие такого количества партийного и комсомольского актива в действующие войска позволило политорганам значительно укрепить количественно и качественно партийные и комсомольские организации в ротах и им равных подразделениях.

Важное значение в морально-политической подготовке личного состава к предстоящим боям имела работа командиров, политорганов и партийных организаций по пропаганде боевого опыта и героизма бойцов и командиров. Выступая в частях по этим вопросам, многие уже приобретшие боевой опыт командиры помогали молодым офицерам, сержантам и солдатам глубже осознать свои задачи, лучше ознакомиться с тактикой противника и его приемами ведения боя. Одной из весьма полезных и действенных форм пропаганды боевого опыта являлись совещания боевого актива, которые проводились в ряде частей непосредственно на фронте в часы боевого затишья, когда это позволяла обстановка.

Командиры, комиссары и политорганы войск Западного и Брянского фронтов серьезное внимание уделяли пропаганде опыта и боевых подвигов первых гвардейских соединений и частей. Эта пропаганда героических дел первых гвардейцев вызывала стремление у воинов равняться на них по боевому мастерству, отдать все свои силы для борьбы с врагом и также заслужить в боях почетное звание советской гвардии. Разъяснение приказа НКО СССР от 18 сентября 1941 г. (опубликован в газетах 18 ноября) о переименовании четырех стрелковых дивизий (100, 127, 153 и 161-й) в [154] гвардейские вызвало у личного состава соединений и частей горячее желание бить врага по-гвардейски и показать в предстоящих боях образцы патриотизма и высокой воинской доблести.

Выполняя указания военных советов фронтов и армий, командный состав и политорганы уделяли особое внимание вопросам повышения боевой готовности войск. Проведенная в этом отношении партийно-политическая работа оказала весьма большое положительное влияние на подготовку нашей обороны, способствовала укреплению воинской дисциплины, политико-морального состояния воинов и их мобилизации на мужественную и стойкую борьбу с вражеской пехотой, танками и авиацией.

В результате этой, буквально ежечасной, работы в боях на подступах к Москве не только повысилась стойкость войск при отражении вражеских атак, но и возросла их боевая активность. Выполняя приказы командования, подразделения и части мужественно отбивали атаки гитлеровцев и переходили в решительные контратаки, останавливая и отбрасывая назад наступавшего врага.

Эта глубокая пропагандистская работа командиров, политработников и партийных организаций способствовала также преодолению у бойцов вновь сформированных частей танкобоязни и самолетобоязни, что имело большое значение в связи с недостаточной оснащенностью наших частей противотанковой артиллерией и зенитными средствами борьбы. В беседах, политинформациях, лекциях командиры, политработники, коммунисты и агитаторы разъясняли на конкретных боевых примерах своих частей и подразделений, что стойким и умелым воинам танки врага не страшны, что с ними можно успешно бороться в условиях ближнего боя из окопа, укрытия, используя противотанковые гранаты, связки противопехотных гранат, бутылки с зажигательной смесью, противотанковые ружья.

Главное острие всей политической агитации и пропаганды было направлено на разъяснение каждому солдату его высокого воинского долга по защите родной столицы, по ликвидации нависшей над ней серьезной опасности. Тематика бесед, политических информаций, лекций и докладов была нацелена на решение основной задачи — обескровить и остановить врага, уничтожать его боевую технику.

Политорганы фронтов, армий и соединений выпускали в большом количестве листовки, плакаты, лозунги, призывавшие воинов еще более крепить воинскую дисциплину, бесстрашно действовать в бою с врагом, уничтожать его танки и самолеты.

Огромную роль играла фронтовая, армейская и дивизионная печать в мобилизации усилий бойцов и командиров на борьбу с врагом. Она помогала командованию и политорганам обобщать ценный боевой опыт и распространяла его в войсках.

В напряженных боях под Москвой партийные и комсомольские организации были надежной опорой командиров. Важное значение [155] [156] в воспитательной работе с коммунистами и повышении их авангардной роли в боях имели партийные собрания, которые проводились накоротке даже в самых сложных условиях обстановки. Когда создавалось тяжелое положение, проводились краткие партийные собрания по подразделениям, либо созывались делегатские собрания коммунистов в частях.

Коммунисты сплачивали и цементировали ряды бойцов. Там, где было наиболее трудно, всегда оказывались коммунисты и их боевые помощники — комсомольцы. Своим мужеством, неиссякаемой боевой стойкостью коммунисты вдохновляли воинов подразделений и частей.

В напряженной и суровой военной обстановке советский народ шел навстречу 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. В начале ноября 1941 г. Центральный Комитет Коммунистической партии опубликовал призывы ко всему советскому народу, к воинам армии и флота. В этих призывах говорилось не только об обороне столицы, но и о разгроме врага под Москвой. Центральный Комитет партии призывал всех бойцов, командиров и политработников армии и флота к стойкой и мужественной борьбе с врагом и беспощадному истреблению немецко-фашистских захватчиков, пробравшихся на нашу территорию. Партия призывала всех тружеников тыла к самоотверженному труду на помощь фронту, а советских людей временно оккупированных областей и районов — организовать партизанские отряды, беспощадно истреблять фашистских захватчиков.

Командиры, комиссары, войсковые политорганы и партийные организации, руководствуясь этими указаниями и призывами Центрального Комитета партии, видели свою главную задачу прежде всего в том, чтобы разъяснить личному составу войск всю глубину нависшей над нашей Родиной и ее столицей опасности, обеспечить еще более прочную оборону ее, разгромить врага, показать каждому воину перспективу борьбы, укрепить еще больше в сознании бойцов непоколебимую веру в нашу победу.

Вся партийно-политическая работа в войсках развертывалась под лозунгами:

«Ни шагу назад! Остановить врага, отстоять Москву!», «Под Москвой должен начаться разгром немецких захватчиков», «Разобьем и уничтожим врага на подступах к Москве»{124}.

В целях обеспечения выполнения боевых приказов командования политотделы армий направляли своих работников непосредственно в войска для оказания помощи командирам, комиссарам и политапиарату соединений и частей. В ротах, батареях и эскадронах кипела активнейшая конкретная политическая работа, направленная на повышение упорства воинов в боях на подступах к Москве, на создание непреодолимой обороны путем быстрейшего выполнения инженерных работ по оборудованию позиций, устройству [157] дзотов, щелей и убежищ, эскарпов и надолб, созданию завалов, противотанковых ловушек и пр. Личный состав частей, выполняя боевые приказы, работал дни и ночи с огромной энергией, перевыполняя вдвое-втрое уставные нормы по производству земляных работ и созданию заграждений. Благодаря этому нам удалось в короткий срок создать относительно глубоко эшелонированную оборону на ближайших подступах к столице в первой половине ноября. Огромную помощь в проведении инженерных работ оказывало войскам население столицы и Подмосковья, особенно в укреплении прифронтовых населенных пунктов, узлов дорог и предместий Москвы.

Важную роль в повышении боевого духа войск сыграли посещения рабочими делегациями защитников Москвы на передовых позициях. Эти встречи с тружениками фабрик и заводов еще больше вдохновляли советских воинов на борьбу с врагом, повышали их ответственность за безопасность столицы. Воины вместе с теплой, трогательной заботой о них ощущали напряженную жизнь Москвы, помогавшей всем необходимым фронту. На митингах выступавшие бойцы и командиры давали клятву своему народу еще теснее сплотиться вокруг Центрального Комитета партии для защиты Родины и ее столицы — Москвы.

Особенно важное значение в повседневной работе с воинами имело правильное использование солдат-агитаторов, являвшихся большой силой в частях. Например, только в частях 43-й армии в середине ноября насчитывалось более 1500 таких агитаторов, которые помогали командирам, политаппарату и партийным организациям нести боевое слово в массы. Своим страстным словом, сочетаемым с личным примером храбрости, они воодушевляли бойцов на разгром ненавистного врага. Так же самоотверженно выполняли порученное им дело агитаторы и в других армиях.

Командиры, политработники и партийные организации при подведении итогов боев отмечали наиболее отличившихся бойцов и командиров, передавали их опыт остальным воинам.

В ходе оборонительных боев работа партийных и комсомольских организаций была весьма активной. Это повышало их влияние на воспитание личного состава и боевые успехи подразделений и частей. Усиление передовой роли коммунистов и комсомольцев в боях заметно сказалось и на росте их рядов. Так, в ноябре партийные организации войск Западного фронта приняли в партию по сравнению с октябрем втрое больше, в комсомол в частях фронта в ноябре по сравнению с октябрем было принято вдвое больше{125}.

В тяжелых, ожесточенных оборонительных боях за Москву советские воины показали беспредельную преданность своей Родине, Коммунистической партии и советскому народу, проявили массовый [158] героизм, высокое упорство и несгибаемую стойкость, измотали и обескровили врага, нанесли ему тяжелое поражение, похоронили его планы захвата Москвы и подготовили условия для перехода в контрнаступление.

Командиры, политорганы и партийные организации приобрели большой опыт партийно-политической работы в боевой обстановке, который был использован ими в дальнейшем.

Одержанная в оборонительных сражениях под Москвой победа создала еще больший подъем духа в воинах Вооруженных Сил СССР и всего советского народа, окрылив их на дальнейшую упорную борьбу с немецко-фашистским агрессором.

Для гитлеровского же командования провал конечной цели операции «Тайфун» явился моментом страшного отрезвления. После опьянения прежними успехами наступало похмелье от сознания того, что план «Барбаросса», рассчитанный на победоносное окончание войны против Советского Союза в 1941 г., потерпел крах. [159]