Часть первая.
Оборонительные операции советских войск на подступах к Москве
Общий обзор событий на советско германском фронте и планы наступления немецко-фашистских войск на московском (западном) направлении
Внутреннее и международное положение Советского Союза к осени 1941 г.
Фашистская Германия, вероломно нарушив пакт о ненападении, 22 июня 1941 г. внезапно напала на нашу Родину. Началась Великая Отечественная война Советского Союза.
В этой войне, развязанной гитлеровской Германией, фашизм преследовал не только империалистические, захватнические цели, но и цели классовые — уничтожение первого в мире государства рабочих и крестьян. Гитлер хотел сыграть роль палача по отношению к международному революционному движению пролетариата, к нашему социалистическому государству.
Использовав все преимущества внезапного нападения и овладев с первого же дня войны стратегической инициативой, немецко-фашистские войска крупными силами, объединенными в мощные ударные группировки, начали вторжение в глубь территории СССР одновременно на северо-западном (ленинградском), западном (московском) и юго-западном (киевском) стратегических направлениях.
В относительно короткий срок, преодолевая упорное сопротивление советских войск, вражеским войскам удалось захватить Советскую Прибалтику, Белоруссию, Западную Украину и Молдавию. Красная Армия вынуждена была отступать на всем Западном стратегическом фронте. [14] [15]
Против Советского Союза в наступление были брошены не только вооруженные силы Германии, полностью отмобилизованные и имевшие двухлетний боевой опыт, но и вооруженные силы ее союзников-сателлитов — Италии, Финляндии, Румынии и Венгрии, где у власти тогда находились реакционные профашистские правительства.
Фашистская Германия напала на Советский Союз, как известно, без предварительного предъявления каких-либо политических требований, при наличии заключенного в 1939 г. пакта о ненападении, в условиях заранее завершенного у границ СССР стратегического и оперативного развертывания всех предназначенных для первого удара сил. Вся же Советская страна и ее Вооруженные Силы находились на положении мирного времени. В результате этого военные действия на границах начались для нас в исключительно неблагоприятной обстановке, внезапно для расположенных в пограничных районах советских войск и в условиях резкого перевеса сил и военно-технических средств на стороне врага, особенно на направлениях его главных ударов.
Советский Союз и его Вооруженные Силы в то время располагали необходимыми силами и средствами, чтобы отразить агрессию гитлеровской Германии. Под руководством партии в годы предвоенных пятилеток была создана передовая промышленность, способная дать Красной Армии первоклассное вооружение и обеспечить мощный военный потенциал. Высокий политический и культурный уровень наших людей позволял быстро освоить новую военную технику. Советский народ не жалел сил и средств для укрепления своих Вооруженных Сил и был всегда готов по зову партии и правительства как один человек беззаветно встать на защиту своей Родины.
Однако в годы, предшествовавшие Великой Отечественной войне, под влиянием культа личности Сталина в Красной Армии произошли крайне тяжелые события, сильно повлиявшие на ее боевую готовность. Необоснованно примененные в 1937–1940 гг. репрессии к военным командным и политическим кадрам, особенно коснувшиеся руководящих военных деятелей, принесли очень большой вред армии и флоту, отразившись в первую очередь на их оперативной и боевой подготовке. Многие видные руководители, как, например, В. К. Блюхер, А. И. Егоров, В. М. Орлов, М. Н. Тухачевский, И. П. Уборевич, И. Э. Якир и другие, были безвинно репрессированы и погибли.
Разработанная при их активном участии самая передовая по тому времени теория «глубокой операции и боя» без всяких оснований была скомпрометирована, а созданные у нас крупные механизированные, авиационные и воздушнодесантные соединения были расформированы. Воссоздавать их мы начали только в начале 1941 г. и, естественно, этой сложной работы завершить к началу войны еще не успели. [16]
Переоценка И. В. Сталиным и тогдашним руководством Народного комиссариата обороны находившихся в конце 30-х годов на вооружении Красной Армии систем танков, самолетов и другой техники привела к запозданию с запуском в производство новых, более совершенных образцов, внедрения в войска и освоения их. Поэтому наши Вооруженные Силы, находившиеся в самой начальной стадии крупной организационной перестройки и перевооружения новыми танками, самолетами, противотанковой артиллерией и другими видами вооружения, не могли их получить и освоить к началу войны и заменить имевшиеся устаревшие системы материальной части, уступавшей по своим боевым и техническим данным соответствующим системам вооружения противника.
Наряду с этим неудачи Красной Армии в начале Великой Отечественной войны объясняются также опозданием с сосредоточением и развертыванием, а также приведением в боевую готовность приграничных военных округов, за что несут ответственность И. В. Сталин и тогдашнее руководство Народного комиссариата обороны.
Вышеуказанные, а также другие ныне известные крупные недочёты являлись в очень значительной, если не в главной, степени следствием ошибочной оценки внешнеполитического положения нашей страны лично И. В. Сталиным. Он считал и верил, что угроза войны с гитлеровской Германией в связи с подписанием в августе 1939 г. советско-германского договора о ненападении отпала на длительный срок. Эта слишком оптимистическая оценка договора И. В. Сталиным оставалась у него и после заключения в Берлине в сентябре 1940 г. Тройственного пакта между империалистической Японией, нацистской Германией и фашистской Италией. Основной целью этого пакта было дальнейшее расширение агрессии, и прежде всего объединение усилий для борьбы против Советского Союза.
Естественно, что в этих условиях договор между СССР и Германией не мог длительный срок соблюдаться Гитлером, который, как ныне известно, еще летом 1940 г. решил внезапно напасть на СССР и дал указания о подготовке этого вероломного нападения, тщательно спланированного затем германским генеральным штабом (план «Барбаросса»).
Однако, несмотря на ряд поступавших достоверных данных о подготовке гитлеровской Германии к нападению на Советский Союз, И. В. Сталин продолжал быть убежденным в том, что Гитлер не решится воевать на два фронта, и вследствие этого заблуждения, по-видимому, считал, что происходившее сосредоточение у советской границы крупных сил германского вермахта является только средством давления с целью добиться от Советского Союза экономических уступок.
Этим, в основном, и объясняется непринятие своевременных мер по подготовке мобилизации нашей промышленности и категорическое [17] запрещение командованию приграничных военных округов проводить какие-либо мероприятия по подготовке войск к отражению возможного нападения противника, чтобы не вызвать с его стороны провокационных действий.
Указанные причины, подробно описанные в других военно-исторических трудах, и создали противнику благоприятные условия для одержания крупных военных успехов в приграничных сражениях и для последующего развития наступления в глубь советской территории.
В создавшейся очень тяжелой и сложной обстановке необходимо было немедленно организовать усилия всей страны, всего 'советского народа для отпора агрессии немецко-фашистской Германии, разгромившей перед этим вооруженные силы ряда капиталистических государств.
С первого же дня Великой Отечественной войны вдохновителем и организатором всенародной борьбы с фашистскими захватчиками выступила Коммунистическая партия. Центральный Комитет партии разъяснил всей стране смертельную опасность, нависшую над нашей Родиной, и со всей силой убеждения призывал советский народ еще теснее сплотиться вокруг Коммунистической партии и Советского правительства, подняться на священную отечественную войну за честь, свободу и независимость социалистической Родины.
Советские люди, тяжело переживая первые военные неудачи Красной Армии, безоговорочно пошли за партией, твердо веря ей и видя в ней своего испытанного руководителя.
Поднимая советский народ на отечественную войну с фашистской Германией, Центральный Комитет Коммунистической партии и Советское правительство разработали развернутую программу мобилизации всех сил и средств государства и перестройки народного хозяйства на обеспечение нужд войны.
Одним из первых документов этой программы явилась директива Совета Народных Комиссаров СССР и Центрального Комитета партии от 29 июня 1941 г. партийным и советским организациям прифронтовых областей{3}.
В этой директиве партия и правительство призвали советский народ немедленно перестроить всю работу на военный лад, самоотверженно и мужественно бороться с фашистскими захватчиками, отстаивая каждую пядь советской земли, организовать всестороннюю помощь действующим на фронте войскам, обеспечить снабжение их всем необходимым, укрепить тыл Красной Армии, наладить усиленную работу всех предприятий по производству вооружения и боевой техники и вести беспощадную борьбу с дезорганизаторами тыла, дезертирами и паникерами. ЦК партии и правительство подчеркивали, что
«в навязанной нам войне с фашистской [18] Германией решается вопрос о жизни и смерти Советского государства...Теперь все зависит от нашего умения быстро организоваться и действовать, не теряя ни минуты времени, не упуская ни одной возможности в борьбе с врагом»{4}.
Призывы партии и Советского правительства нашли горячий отклик у народов нашей Родины и вызвали беспримерный подъем патриотизма. Патриотизм советских людей находил свое выражение в трудовом героизме на промышленных предприятиях, в колхозах и совхозах, в массовом стремлении вступить в ряды действующей армии, в народное ополчение, в истребительные батальоны и партизанские отряды, чтобы с оружием в руках защищать свою великую Родину.
Народное ополчение, как проявление животворного патриотизма советского народа, возникло в первые дни войны.
Московская партийная организация в короткое время обеспечила формирование 12 дивизий народного ополчения общей численностью 300 тыс. человек. Крупные предприятия Москвы формировали целые полки, батальоны, роты, в которых до половины, а иногда и более было коммунистов и комсомольцев. Например, завод «Калибр» сформировал полк, 1-й государственный подшипниковый завод, мясокомбинат имени Микояна, завод «Красный [19] Богатырь» — по батальону, фабрика имени Фрунзе — две роты и т. д.{5}.
Неоценимую помощь Красной Армии, защищавшей Ленинград, оказали под руководством городской партийной организации трудящиеся Ленинграда. За короткий срок Ленинградская партийная организация обеспечила формирование соединений народного ополчения, насчитывавших 300 тыс. человек, в которых коммунистов и комсомольцев было 135 400 человек, т. е. около 45% .
Из 21692 коммунистов Одессы около 14 тыс. влились в ряды действующей армии. 73 тыс. воинов дала Одесская городская комсомольская организация{6}.
В первые же дни вражеской оккупации нашей родной земли зародилось партизанское движение. Его организовала и возглавила Коммунистическая партия. Центральный Комитет партии 18 июля 1941 г. принял специальное постановление «Об организации борьбы в тылу германских войск», в котором были определены конкретные задачи по подготовке и руководству подпольными партийными комитетами и партизанским движением.
Добровольное и активное участие широких масс трудящихся в партизанском движении, народном ополчении и истребительных [20] батальонах свидетельствовало о глубоко народном характере начавшейся войны.
Коммунистическая партия, придавая большое значение повышению морально-боевых качеств личного состава Красной Армии, провела огромную работу по организационному укреплению партийно-политических органов в армии.
По указанию Центрального Комитета партии были мобилизованы и направлены на фронт сотни тысяч коммунистов, в том числе около 48 тыс. руководящих партийных работников{7}. В течение первых трех месяцев войны были направлены на фронт более 95 тыс. коммунистов и комсомольцев в качестве политбойцов{8}. Тысячи испытанных в партийной работе коммунистов были посланы в армию членами военных советов, комиссарами, начальниками политорганов, политическими руководителями рот, батарей и эскадронов.
Деятельность политических органов и партийных организаций, вся многообразная партийно-политическая и воспитательная работа были подчинены единой цели — добиться еще большего повышения морально-боевых качеств советских воинов, укрепить дисциплину, повысить боеспособность и стойкость в бою частей и соединений Красной Армии.
Начавшаяся Великая Отечественная война потребовала немедленной перестройки советского народного хозяйства для обеспечения нужд войны.
Промышленные предприятия переключались на выпуск военной продукции. В восточных районах страны началось строительство новых, восстановление производства эвакуированных предприятий. Перестройка народного хозяйства проходила в условиях преодоления исключительных трудностей. Отступление советских войск и оставление в связи с этим важных промышленных районов значительно уменьшили военно-экономические возможности страны. Размеры выплавки чугуна и стали, производства проката, добычи каменного угля и нефти, выработки электроэнергии из месяца в месяц значительно снижались.
Большую трудность в перестройке народного хозяйства создавала вынужденная эвакуация из угрожаемой прифронтовой полосы людей и материальных ценностей, промышленных предприятий, МТС, совхозов и колхозов в восточные районы страны.
В результате принятых мер, благодаря преимуществам социалистической системы хозяйства и на основе патриотического подъема советского народа производство вооружения в июле, августе и сентябре 1941 г. по сравнению с первым полугодием этого же года значительно увеличилось. [21]
Производство основных видов вооружения увеличивалось из месяца в месяц и в сентябре 1941 г. по сравнению со среднемесячным производством в первом полугодии оно стало больше в 2,5–3 раза.
Однако, несмотря на значительное увеличение выпуска военной продукции, потребности отмобилизовавшейся Красной Армии в целом далеко не обеспечивались. Техническая оснащенность советских войск не только уступала оснащенности немецко-фашистской армии, но и продолжала снижаться. Особенно серьезные затруднения возникали в обеспечении вооружением вновь формируемых соединений и частей. В июле — сентябре 1941 г. вновь формируемые дивизии удавалось только относительно удовлетворительно укомплектовывать основным артиллерийским вооружением (и то в значительной степени устаревшими системами), но 120-мм минометов, зенитных пушек и даже винтовок некоторые соединения и части не могли получить в нужном количестве. Помимо всего прочего, давали себя знать большие потери материальной части в боевых действиях начального периода войны.
Недостаток вооружения, военной техники всех видов, командных кадров и большие боевые потери в войсках вызвали неизбежную необходимость пойти на временное изменение организационной структуры в армии в сторону различных штатных сокращений: летом 1941 г. были расформированы управления стрелковых и механизированных корпусов; моторизованные дивизии механизированных корпусов были переформированы в стрелковые, а танковые дивизии — в танковые бригады, полки — в отдельные батальоны. Штатная численность соединений и частей всех родов войск также сокращалась. Изменилась организационная структура частей и соединений ВВС, которые понесли особенно большие потери.
Одновременно с проведением мероприятий по организации отпора врагу Коммунистическая партия и Советское правительство принимали все необходимые меры к созданию антигитлеровской коалиции, к сплочению единого антифашистского фронта и нейтрализации государств, проводивших по отношению к Советскому Союзу враждебную политику.
Решению этой задачи способствовало то, что существовавшие глубокие противоречия между Англией и США, с одной стороны, и Германией, Италией и Японией — с другой, в ходе второй мировой войны еще более обострились. Правящие круги Англии и США начали сознавать, что расширение фашистской агрессии угрожает не только их колониальным интересам, но и непосредственно их суверенитету и что остановить ее теперь без Советского Союза невозможно.
Освободительный характер Великой Отечественной войны не мог также не вызывать сочувствия к СССР со стороны трудящихся всего мира.
Гитлеровская агрессия против СССР ускорила развертывание [22] широкого антифашистского движения во всех странах мира, и в первую очередь в оккупированных немецко-фашистскими войсками странах. Вдохновителями и организаторами этого могучего движения стали коммунистические и рабочие партии, которые выражали подлинную волю своих народов за оказание реальной помощи Советскому Союзу в его трудной борьбе с фашистской Германией.
Правильная внешняя политика Советского государства и ненависть свободолюбивых народов к фашистскому режиму создавали объективные условия для образования мощной антигитлеровской коалиции во главе с Советским Союзом.
Правящие круги Англии и США, оставаясь верными своей довоенной политике и надеясь на взаимное ослабление сил СССР и Германии, вынуждены были в начале войны заявить о своей поддержке Советского Союза в войне с фашистской Германией и о том, что они предоставят СССР возможную помощь. Советское правительство добилось решения принципиально важного вопроса — сотрудничества с Англией и США, обеспечив этим впервые после начала второй мировой войны создание мощной антигитлеровской коалиции.
Успехи внешней политики Советского правительства усилили международные позиции СССР, расширили его связи на международной арене и сорвали расчеты фашистского руководства на политическую и экономическую изоляцию СССР.
Однако к осени 1941 г. военное положение на советско-германском фронте создалось исключительно напряженное. Советские войска вынуждены были отступить к Ленинграду, оставить Смоленск и Киев. Противник создал угрозу Харькову, Донбассу и Крыму. Правда, несмотря на успехи, ряд серьезных затруднений встал и перед наступавшими немецко-фашистскими войсками. Им не удалось с ходу захватить Ленинград и прорваться к Москве. В период своего летнего наступления они понесли крупные потери в людях и боевой технике. С начала войны по 30 сентября 1941 г. гитлеровская армия (без войск сателлитов) потеряла ранеными, убитыми и пропавшими без вести, не считая больных, 551039 человек, в том числе офицеров — 18 235 и унтер-офицеров и рядовых — 532 804, т. е. 16,2% общей численности сухопутных войск на советско-германском фронте, равной 3,4 млн. человек{9}. Танковые дивизии противника уже к середине августа потеряли в среднем около половины танков.
Активные оборонительные действия войск Красной Армии и указанные выше большие потери немецко-фашистских войск значительно снизили темпы наступления последних. Среднесуточный оперативный темп продвижения противника по сравнению с началом [23] войны сократился на северо-западном направлении с 26 км до 2–3 км в сутки, на западном — с 30 км до 2–2,5 км и на юго-западном — с 20 км до 6 км в сутки.
Но в целом общая оперативно-стратегическая обстановка для советских войск к осени 1941 г. продолжала оставаться тяжелой. Общее превосходство в силах и средствах, инициатива действий и господство в воздухе находились на стороне врага. Все это заставляло ожидать новых весьма сильных ударов и глубоких прорывов противника, стремившегося победоносно закончить войну еще до конца 1941 г. Все усилия советского народа и его Вооруженных Сил были направлены на то, чтобы сорвать замысел врага, отразить его удары.
На огромном фронте развернулась гигантская борьба, главные события которой происходили на западном стратегическом направлении.
Прежде чем перейти к описанию великой битвы на подступах к Москве, необходимо хотя бы вкратце изложить ход и исход тяжелых для нас оборонительных Вяземского и Брянского сражений в октябре 1941 г.
На западном направлении действовала значительно усиленная к началу октября немецко-фашистская группа армий «Центр» в составе свыше 74 дивизий и 3 дивизии группы армий «Север». Войска группы армий «Центр» поддерживались 2-м воздушным флотом, насчитывавшим около тысячи самолетов.
Общая цель гитлеровского командования на осень 1941 г. заключалась в том, чтобы решительными ударами на всех трех стратегических направлениях (северо-западном, западном и южном) добиться полного разгрома обороняющихся советских войск и этим завершить до зимы кампанию на востоке (схема 1). Главный удар осенью было решено нанести на западном (московском) направлении, продолжая в то же время наступательные операции по захвату Ленинграда и Ростова-на-Дону. В директиве № 35 от 6 сентября 1941 г., подписанной Гитлером, говорилось, что «начальные успехи в действиях против сил противника, находящихся между смежными флангами групп армий «Юг» и «Центр» в сочетании с дальнейшими успехами по окружению вражеских войск в районе Ленинграда создают предпосылки для проведения решающей операции против группы армий Тимошенко...»{10} и что эта группа должна быть разгромлена до наступления зимы.
Верховное командование немецко-фашистской армии планировало проведение своих наступательных операций следующим образом. Группа армий «Север» получила задачу совместно с наступающими на Карельском перешейке финскими войсками окружить действующие в районе Ленинграда войска Красной Армии. Вслед за этим предусматривалось развитие наступления на участке нижнего [24] течения р. Волхов в северо-восточном направлении с целью соединения с финскими войсками на р. Свирь, отрезав действующие на этом рубеже наши силы. Частью сил группа армий «Север» должна была нанести вспомогательный удар на М. Вишеру{11}, Бологое навстречу войскам левого крыла группы армий «Центр», которые после овладения г. Калинин должны были частью своих сил наступать на Вышний Волочек. Этими совместными действиями на смежных крыльях своих групп армий противник замышлял окружение основных сил советских войск южнее оз. Ильмень, т. е. войск нашего Северо-Западного фронта.
Перед группой армий «Юг» также были поставлены активные задачи. Она должна была захватить Донбасс, Харьков и Ростов-на-Дону, оккупировав важнейшие в экономическом отношении районы, и открыть путь к кавказской нефти. Кроме того, войска группы армий «Юг» должны были овладеть крупнейшими морскими базами на Черноморском побережье — Одессой и Севастополем, лишив этим наш Черноморский флот районов базирования, а советскую авиацию — аэродромной сети на территории Крымского полуострова. [25]
Основные же и самые лучшие силы немецко-фашистской армии сосредоточивались в центре стратегического советско-германского фронта, на московском направлении, В директиве Гитлера № 35 указывалось на необходимость «в полосе группы армий «Центр» подготовить операцию против группы армий Тимошенко таким образом, чтобы по возможности быстрее (конец сентября) перейти в наступление и уничтожить противника, находящегося в районе восточнее Смоленска, посредством двойного окружения в общем направлении на Вязьму при наличии мощных танковых сил, сосредоточенных на флангах»{12}. Далее указывалось, что, как только основная масса советских войск будет разгромлена в этой решающей операции, группа армий «Центр» должна начать преследование противника, отходящего на московском направлении, прикрываясь справа р. Ока, слева — верхним течением р. Волга. Данная операция и получила условное кодовое наименование «Тайфун»{13} (схема 2).
Во исполнение этой директивы главное командование сухопутных войск фашистской Германии (ОКХ) в течение сентября провело крупные перегруппировки войск с целью наибольшего усиления своей группы армий «Центр» (генерал-фельдмаршал фон Бок) за счет резервов верховного командования и войск групп армий «Север» и «Юг».
Наряду с дополнительной передачей ряда соединений и объединений в состав группы армий «Центр» все войска последней были укомплектованы маршевым пополнением личного состава и военной техникой. К концу сентября численность пехотных дивизий группы была доведена до 14,5–15 тыс. человек (свыше 85% штатной численности). Количество танков в танковых дивизиях составляло в среднем: во 2-й танковой группе до 50%, в 3-й танковой группе до 80% и в 4-й танковой группе до 100 % штатной численности{14}.
Группа армий «Центр» к началу октября 1941 г. состояла из трех полевых армий и трех танковых групп{15}, насчитывавших более миллиона солдат и офицеров, до 2 тыс. танков, многочисленную артиллерию, воздушные силы и другую технику.
В общей сложности силы и средства, сосредоточенные противником на западном (московском) направлении к концу сентября 1941 г., составляли от всего количества войск, действовавших на [26] советско-германском фронте, по людям — 42,3%, по танкам — 75%, по орудиям и минометам — 45,1% и по самолетам — 31,2%. Таким образом, здесь был сосредоточен «цвет» германских ударных танковых, моторизованных, пехотных и воздушных сил. Ставка в игре была крупная, с нею Гитлер и его руководящие генералы связывали все свои расчеты на победный исход «блицкрига» против СССР.
Группируя такие огромные силы на западном (московском) направлении, противник преследовал цель — до наступления зимних холодов сокрушительным ударом закончить войну в свою пользу. Этот удар должен был по замыслу врага привести к полному разгрому советских войск на западном (московском) направлении.
Оценивая в целом планы немецко-фашистского командования на осень 1941 г., следует подчеркнуть, что, несмотря на их чрезвычайно тщательную военно-техническую разработку, они в своей основе имели крупнейший просчет, определявшийся авантюристичностыо гитлеровской стратегии и опьянением от легких побед, одержанных в Западной Европе. Фюрер и его руководящие генералы, кроме того, слишком переоценивали свои летние успехи и недооценивали силы Красной Армии, военный потенциал Советского Союза и моральный дух советского народа. Они самонадеянно полагали, что к осени перед ними находятся последние силы Красной Армии и что после нанесения им решительного поражения Советский Союз не будет в состоянии продолжать войну. Этот просчет, как показали дальнейшие события, необычайно дорого обошелся германскому вермахту и решительным образом сказался на ходе всей войны.
Дальнейшая разработка операции «Тайфун» нашла свое отражение в основных положениях изданной 16 сентября командованием группы армий «Центр» директивы о проведении новой операции на московском направлении и в приказе от 26 сентября 1941 г. о наступлении.
В директиве указывалось, что после получения пополнений группа армий «Центр» переходит в наступление не позже начала октября. 4-я и 9-я армии с подчиненными им в оперативном отношении 4-й и 3-й танковыми группами (к моменту наступления обе группы должны получить на усиление по меньшей мере по одному армейскому корпусу) приводятся в готовность с таким расчетом, чтобы каждая из армий при помощи сильной атакующей группы, состоящей из моторизованных, танковых и пехотных соединений, смогла бы осуществить прорыв обороны противника по обе стороны дороги Рославль — Москва и севернее автострады Смоленск — Москва и уничтожить зажатые между ними советские войска. В дальнейшем обеим армиям с танковыми группами предписывалось завершить окружение основных сил советских войск к западу от Вязьмы и, прикрывшись с востока, уничтожить или пленить окруженные войска. 9-й армии, кроме того, было приказано [27] использовать все возможности для прорыва через лесистую местность перед северным флангом армии и продвинуть свои войска в направлении на Ржев.
2-й полевой армии и 2-й танковой группе предписывалось овладеть Брянским промышленным районом, окружив там обороняющиеся войска советского Брянского фронта.
Таким образом, основной замысел осеннего наступления противника на западном (московском) направлении, изложенный в директиве командования группы армий «Центр» от 16 сентября 1941 г., заключался в том, чтобы, нанося одновременные мощные удары севернее автострады Смоленск — Москва, по обеим сторонам Варшавского шоссе и южнее Брянска, создать глубокие оперативные прорывы нашей обороны, раздробить ее, а затем, образуя так называемые «котлы», окружить и уничтожить главные силы Западного, Резервного и Брянского советских фронтов. Имелось также в виду частью сил после захвата г. Калинин наступать на Торжок и Вышний Волочек, чтобы во взаимодействии с правым крылом группы армий «Север» отрезать пути отхода на восток войскам нашего Северо-Западного фронта.
Задачи полевых армий и танковых групп более подробно были уточнены в приказе по группе армий «Центр» от 26 сентября 1941 г. (схема 2).
Согласно этому приказу 9-я полевая армия (генерал-полковник Штраус) с 3-й танковой группой (генерал-полковник Гот, с 5 октября — генерал танковых войск Рейнгардт), имевшая в своем составе 24,5 дивизии (пд — 19, тд и мд — 5 и мбр — 1), должна была прорвать оборону Красной Армии восточнее Духовщины и продвинуться к железной дороге Ржев — Вязьма. Армии предписывалось нанести главный удар танковыми и моторизованными соединениями в общем направлении Духовщина, Холм-Жирковский с выходом в район восточнее верховьев р. Днепр, действуя при этом в направлении автострады к востоку от Вязьмы.
4-я полевая армия (генерал-фельдмаршал фон Клюге) с 4-й танковой группой (генерал-полковник Гёпнер), имея в составе 23 дивизии (пд — 16, тд и мд — 7), должна была нанести удар из района Рославля вдоль шоссе Рославль — Москва. После прорыва и выхода в район г. Спас-Деменск армии предписывалось, прикрыв себя с востока, развивать удар крупными силами подвижных войск в направлении Вязьмы и перерезать автостраду Смоленск — Москва и Можайское шоссе в этом районе, сомкнув, таким образом, танковые «клещи» с войсками 9-й армии и 3-й танковой группы.
Войскам смежных флангов 4-й и 9-й армий между Ельней и автострадой Смоленск — Москва предстояло короткими сосредоточенными ударами прочно сковать советские войска с целью не дать им возможности своевременно отойти от намеченного района «котла» окружения. [28]
2-я полевая армия (генерал-полковник барон фон Вейхс), имея в своем составе 9,5 дивизии (пд — 9 и кавбр — 1), должна была прочно обеспечить южный фланг 4-й полевой армии, нанося главный удар в общем направлении Рославль, Сухиничи. Одновременно она должна была овладеть Брянским промышленным районом или же, по обстановке, во взаимодействии со 2-й танковой группой обойти этот район, наступая частью сил в общем направлении на г. Карачев.
2-я танковая группа (генерал-полковник Гудериан) в составе 14,5 дивизий (пд — 4, тд и мд — 9, кд — 1, мбр — 1) переходила в наступление за два дня до начала наступления основных сил группы армий «Центр», нанося главный удар во фланг и тыл Брянского фронта в направлении Шостка, Севск, Кромы, Орел. Ей указывалось, что промышленный район Брянска должен быть захвачен по возможности первым ударом моторизованных частей, а в случае неудачи этот район должен быть окружен и в дальнейшем захвачен силами 35-го армейского корпуса во взаимодействии с авиацией.
2-му воздушному флоту (генерал-фельдмаршал Кессельринг) было приказано поддержать наступление армий и танковых групп всеми имеющимися в его распоряжении силами.
В резерве командования группы армий «Центр» оставалось три дивизии, которые одновременно выполняли задачи по обеспечению коммуникаций группы армий.
Сосредоточение огромного количества самых лучших гитлеровских сил для наступления с решительными целями на западном направлении создавало серьезнейшую опасность не только для оборонявшихся здесь наших войск, но и для всего советского стратегического фронта, так как крушение его центрального участка грозило далеко идущими последствиями.
Советские войска располагались в этот период следующим образом.
Западный фронт, командующим которого был генерал-полковник И. С. Конев, членом Военного совета — дивизионный комиссар Д. А. Лестев и начальником штаба фронта — генерал-лейтенант В. Д. Соколовский, имел в своем составе шесть общевойсковых армий (22, 29, 30, 19, 16 и 20-ю). Фронт оборонялся в полосе между оз. Селигер и г. Ельня. Командование фронта, учитывая наибольшую вероятность наступления противника севернее автострады Смоленск — Москва и вдоль нее, имело свои резервы (общевойсковые и танковые соединения) главным образом на этом направлении.
К югу от Ельни до населенного пункта Фроловка оборонялись две армии (24-я и 43-я) Резервного фронта, которым до 8 октября командовал Маршал Советского Союза С. М. Буденный, с 8 октября — генерал армии Г. К. Жуков; членом Военного совета фронта был Н. С. Круглов, начальником штаба — генерал-майор [29] А. Ф. Анисов. Остальные четыре армии фронта (31, 49, 32 и 33-я) были развернуты позади Западного фронта по рубежу Осташков, Селижарово, Оленино, Спас-Деменск. Они составляли резерв Верховного Главнокомандования на Западном направлении и предназначались для противодействия противнику в случае его прорыва.
Брянский фронт, командующим которого был генерал-полковник А. И. Еременко, членом Военного совета — дивизионный комиссар П. И. Мазепов, начальником штаба фронта — генерал-майор Г. Ф. Захаров, в составе трех армий (50, 3 и 13-й) и оперативной группы генерала А. Н. Ермакова оборонялся по восточному берегу р. Десна от Фроловки до Путивля. Резервы фронта сосредоточивались в районе Брянска, так как командование фронта считало наиболее вероятным направлением наступления противника — брянское.
Все армии Западного и Брянского фронтов, а также находившиеся между ними две армии Резервного фронта были развернуты в одном оперативном эшелоне, что вынуждалось большой протяженностью обороняемых рубежей и общим недостатком сил. [30]
Всего в составе трех фронтов было около 800 тыс. человек личного состава, 770 танков и 364 самолета, что составляло около 40% личного состава и артиллерийских средств, 35% танков и треть самолетов, имевшихся тогда на всем фронте.
Соотношение сил, как уже отмечалось, было в пользу противника. Он имел до 78 хорошо укомплектованных дивизий{16}, в том числе 14 танковых и до 9 моторизованных. В составе трех советских фронтов было 83 стрелковые дивизии (в том числе 2 мотострелковые и 1 танковая), 9 кавалерийских дивизий и 13 танковых бригад. Однако укомплектованность наших дивизий была весьма невысокой: в них в среднем насчитывалось не более 5–7 тыс. человек{17}. Многие наши вновь сформированные дивизии, особенно Резервного фронта, еще не имели боевого опыта. 12 стрелковых дивизий народного ополчения этого фронта хотя и имели высокий моральный дух, но их вооружение, боевая выучка и сколоченность были далеко не достаточными.
По соотношению количества танков советские войска намного уступали врагу (770: около 2 тыс.). Весьма важным является то, что они значительно уступали противнику по качеству материальной части и вооружения танков. Так, например, в составе самого сильного нашего Западного фронта из общего количества 483 танков было современных тяжелых (KB) и средних (Т-34) лишь 45 единиц{18}, т. е. немногим более 9%. Остальные танки были легкие, устаревшие, типов БТ, Т-26 и Т-37–40, которые по своему малокалиберному вооружению, легкой броне и маневренности не могли идти ни в какое сравнение с немецкими танками. Аналогичное положение было и на других фронтах.
Количественное превосходство в самолетах также было на стороне немецко-фашистских войск (364:1000). Что касается качественного состояния, то большинство самолетов боевой авиации трех советских фронтов было устаревших конструкций (Р-5, ТБ-3, У-2, СБ и др.){19}. Самолеты же новых типов в бомбардировочной, истребительной и штурмовой авиации составляли очень незначительный процент, в то время как в авиации противника были весьма маневренные и хорошо вооруженные самолеты «Юнкерс-87», «Фокке-вульф», «Мессершмитт-109» и др.
Особый недостаток в советских войсках ощущался в зенитной и противотанковой артиллерии, что при превосходстве противника в авиации и танках создавало большие трудности в борьбе с ними. [31]
Превосходство противника было и в отношении подвижности войск, поскольку гитлеровцы располагали большим автотракторным парком. Большинство советских частей и соединений все еще пользовались конной тягой{20}.
В целом группа армий «Центр» превосходила все три наших фронта по среднему расчету: в живой силе почти в 1,4 раза, в танках свыше 2,2 раза, в орудиях и минометах почти в 2,1 раза и в самолетах — в 2,6 раза. На направлениях же намеченных противником главных ударов количественное его превосходство было еще более значительным и доходило по отдельным показателям до коэффициента 5 и даже 7.1
Проводившиеся противником мероприятия не остались незамеченными с нашей стороны. Учитывая обстановку — значительное усиление немецко-фашистским командованием группы армий «Центр», невыгодное для Красной Армии соотношение сил и средств, явные признаки готовящегося противником крупного наступления на западном (московском) направлении, — Ставка Верховного Главнокомандования, хотя и с опозданием, директивой от 27 сентября приказала войскам Западного, Резервного и Брянского фронтов перейти на занимаемых рубежах к упорной обороне{21}. В директиве указывалось на необходимость совершенствования инженерного укрепления главной полосы обороны, создания фронтовых и армейских резервов,-вывода с переднего края наиболее ослабленных в предыдущих боях войск в ближайший тыл для пополнения и отдыха. Но времени для осуществления этих мероприятий было уже слишком мало.
Общий замысел советского Верховного Главнокомандования по обороне на западном направлении заключался в том, чтобы, упорно обороняя подготовленные оборонительные рубежи, нанести немецко-фашистским войскам возможно большие потери и выиграть время для формирования и подвоза новых резервов. В соответствии с этим принимались меры для создания глубоко эшелонированной обороны, состоявшей из основного, вяземского и можайского оборонительных рубежей, занимавших по фронту свыше 300 км и в глубину — 200–250 км. Эти рубежи включали вместе восемь — девять оборонительных полос и должны были составить основу обороны всего западного (московского) направления.
В оборудовании указанных рубежей и полос исключительную роль сыграли войска резервных формирований, дивизии Московского народного ополчения, а также трудящиеся Смоленской, Брянской, Тульской, Калининской областей, Москвы и Московской области. По призыву только партийной организации столицы до [32] 250 тыс. трудящихся Москвы и Московской области принимали участие в оборонительных работах{22}.
Были приняты меры и по прикрытию столицы от ударов противника с воздуха. Противовоздушная оборона Москвы располагала относительно сильной истребительной авиацией, зенитной артиллерией с плотностью по четыре орудия на 1 км прикрываемой площади и аэростатами заграждения.
Глубина зоны зенитного огня на основных направлениях достигала 35–45 км.
Самолеты противника, направлявшиеся к Москве, держались непрерывно под контролем системы воздушного наблюдения, оповещения и связи (ВНОС), имевшей небольшое количество радиолокационных установок (восемь установок РУС-1 и РУС-2), звукоулавливатели и прожекторные части.
Активное участие в противовоздушной обороне Москвы принимало также и ее население. Только в самом городе более 24 тыс. граждан вступило в добровольные команды противовоздушной обороны.
В Москве была введена строжайшая светомаскировка. Многие крупные здания и площади были камуфлированы, что изменяло [33] с воздуха их внешний облик и затрудняло противнику выход на заданные объекты.
Мероприятия Коммунистической партии и советского командования направлялись не только на быстрое создание глубоко эшелонированной обороны на подступах к Москве и на надежное прикрытие столицы с воздуха, но и на ускоренное формирование крупных резервов. В этот период наряду с завершением организации резервных армий, включенных в состав Резервного фронта, по указанию Государственного Комитета обороны шло формирование новых частей и соединений на Урале и в Средней Азии, в Поволжье и на юге страны.
Таким образом, организации обороны на западном направлении уделялось огромное внимание. Здесь, по существу, были сосредоточены главные силы и средства Красной Армии. Однако угроза прорыва противника на этом направлении, учитывая численное и техническое его превосходство, отборный состав его группировки и решительность поставленных перед ней целей, продолжала оставаться весьма серьезной.
Военные действия, развернувшиеся на этом направлении осенью 1941 г., отличались исключительной напряженностью, большим размахом и вылились в ряд крупнейших операций, исход которых оказал решающее влияние на общий ход вооруженной борьбы на советско-германском фронте, а также на общий ход второй мировой войны в целом.
Обзор боевых действий на западном направлении в октябре 1941 г.
На рассвете 2 октября 9-я и 4-я полевые армии, 3-я и 4-я танковые группы противника атаковали советские войска на московском направлении одновременно на нескольких участках громадного фронта (схема 3). 2-я танковая группа Гудериана начала наступление на левом крыле Брянского фронта еще с утра 30 сентября.
В дневнике Гальдера появилась следующая запись:
«Тайфун». 2.10.41 (103-й день войны). 2, 4 и 9-я армии переходят в наступление....Группа армий «Центр» сегодня в 5.30 при ясной осенней погоде начала крупную операцию «Тайфун». Танковая группа Гудериана, несмотря на затруднения на своем отставшем правом фланге, продолжает продвигаться вперед»{23}.
Гитлер, ожидая от предстоящего наступления решающих победных результатов, в приказе солдатам Восточного фронта от 2 октября самоуверенно заявил:
«За несколько недель три самых основных промышленных района (Северо-Западный, Центральный и Донбасс. — Ред.) будут полностью в наших руках... Создана, на конец [34] , предпосылка к последнему огромному удару, который еще до наступления зимы должен привести к уничтожению врага... Сегодня начинается последнее большое, решающее сражение этого года»{24}.
Немецко-фашистское командование, как уже отмечалось, имело в виду ударами сильных группировок из районов Духовщины и Рославля прорвать оборону советских войск и, развивая наступление танковыми ударными группами в общем направлении на Вязьму, окружить и уничтожить основные силы Западного и Резервного фронтов, а затем продолжать наступление непосредственно на Москву.
В полосе Западного фронта противник начал наступление после сильной артиллерийской и авиационной подготовки и под прикрытием дымовой завесы. Главный удар его войска наносили на стыке между 30-й и 19-й армиями в общем направлении на Канютино, Холм-Жирковский, а второй удар — на Белый. На этих направлениях против наших 4 дивизий противник ввел в сражение 12 дивизий, в том числе 3 танковые (415 танков) и 1 моторизованную, создав сразу подавляющее превосходство в силах и средствах (особенно в танках).
Свои основные удары противник направил на духовщинско-сычевское направление Западного фронта и рославльско-спас-де-менское направление против левого крыла Резервного фронта (24-й и 43-й армий). Поэтому с первых же дней боев на всем фронте между Духовщиной и Рославлем создалась весьма трудная обстановка для наших обороняющихся войск Западного и Резервного фронтов и тяжелые условия управления ими в ходе стремительно развивавшихся событий. Противнику удалось нарушить систему нашей обороны и захватить инициативу.
Глубокий прорыв противника привел к образованию между 30-й и 19-й армиями Западного фронта бреши шириной до 30–40 км. Подвижные войска немцев, устремившись в этот прорыв, создали угрозу выхода на тылы Западного фронта. На фронте 19-й армии враг сосредоточивал свои главные усилия с целью выхода через Вадино к Вязьме.
На фронте 24-й и 43-й армий Резервного фронта в это время (3–4 октября) сложилась еще более неблагоприятная обстановка. Войска обеих армий вынуждены были отходить. Танковые и механизированные соединения 4-й танковой группы противника через Юхнов устремились в направлении восточнее Вязьмы в тыл войскам Западного фронта.
Попытки Западного фронта (группа генерала Болдина и др.) контрударами остановить продвижение врага успехом не увенчались. К исходу 4 октября группировка советских войск в составе [35] 19, 16 и 20-й армий Западного фронта и 32-й и 24-й армий Резервного фронта оказалась глубоко охваченной, а затем и окруженной немецко-фашистскими войсками. К этому времени северная ударная группировка противника, состоявшая из 3-й танковой группы и 9-й армии, вышла на рубеж Холм-Жирковский, Игорьевская, передовыми частями форсировав р. Днепр, а его южная ударная группировка в составе 4-й танковой группы и 4-й полевой армии, действовавшая против левого крыла Резервного фронта, вышла в район Ельня, Спас-Деменск, Милятино, Киров.
В этих условиях командование Западного фронта вынуждено было принять решение об отводе войск на ржевско-вяземский рубеж, так как для восстановления положения фронт достаточными силами и средствами не располагал. Ставка Верховного Главнокомандования утвердила это решение, разрешив отвести войска фронта в ночь на 6 октября на рубеж Осташков, Селижарово, Ржев и далее на юг, на ржевско-вяземский оборонительный рубеж. Одновременно Ставка 5 октября вывела из состава Резервного фронта 31-ю и 32-ю армии и подчинила их с 23 часов 5 октября командующему Западным фронтом. Этой же директивой было указано переместить командный пункт фронта в район Гжатска.
После прорыва танковых соединений противника в район Спас-Деменск, Юхнов, Киров особенно тяжелая обстановка сложилась для 24-й и 43-й армий Резервного фронта. Командование этого фронта 5 октября в своем докладе в Ставку ВГК указывало, что на левом крыле фронта создалось чрезвычайно опасное положение, что образовавшийся прорыв вдоль Варшавского шоссе закрыть нечем и что фронт своими силами задержать наступление противника на направлении Спас-Деменск, Юхнов, Медынь не может{25}. В связи с этим Ставка Верховного Главнокомандования разрешила в ночь на 6 октября отвести войска этих армий на рубеж Ведерники, Мосальск. В целях сохранения живой силы и техники от войск требовался быстрый и организованный отход на новые оборонительные рубежи.
Основные причины, которые привели к прорыву противником обороны советских войск в центре Западного фронта и на левом крыле Резервного фронта и к окружению части наших войск в районе к западу от Вязьмы, заключались в следующем:
— стратегическая инициатива на всем советско-германском фронте в то время находилась в руках противника;
— на участках прорывов противник имел подавляющее превосходство в силах и средствах, особенно в танках и авиации, которое непрерывно поддерживалось за счет ввода в сражение новых немецких войск;
— массированными ударами авиации противник наносил нашим [36] войскам большие потери и нарушал управление ими. Так, командующий 32-й армией Западного фронта генерал-майор С. В. Вишневский в своем донесении командующему Западным фронтом от 7 октября указывал: «Основной причиной наших неудач является губительная, беспрерывная бомбардировка наших войск авиацией противника и отсутствие зенитных средств»{26}. Аналогичное положение было и в других армиях; противник, имея большое количество танковых и моторизованных соединений, был более подвижным, и это позволило ему упредить наши войска с выходом в район Вязьмы;
— две армии Резервного фронта, 24-я и 43-я, оборонялись на стыке между Западным и Брянским фронтами, в то время как основные силы Резервного фронта находились позади Западного фронта. Это сильно осложняло управление войсками и взаимодействие между указанными тремя фронтами;
— не вполне точно и заблаговременно были раскрыты группировка и направления главных ударов противника; поэтому основные оборонительные мероприятия фронтов проводились несколько в стороне от этих ударов.
Продолжая развивать наступление, противник к исходу 10 октября овладел Сычевкой, откуда нанес удар на Зубцов{27}. Оборона Западного фронта на вяземском и ржевском направлениях оказалась прорванной. Для наших войск вновь создалась чрезвычайно опасная обстановка. Кратчайшие пути к Москве с запада теперь уже не были в достаточной степени прикрыты, так как на всем пространстве до можайской линии обороны больше не имелось подготовленных промежуточных оборонительных рубежей, а главное, было очень мало войск для активного противодействия противнику.
На юхновском направлении, где отступали войска Резервного фронта, 4-я танковая группа противника, развивая прорыв через Юхнов на Вязьму, главными силами вышла в тыл Западному фронту и вяземскому оборонительному рубежу.
Несмотря на столь тяжелую обстановку для наших войск, действовавших на московском направлении, им предстояло любой ценой задержать на можайской оборонительной линии противника, чтобы выиграть время для организации обороны и развертывания подходящих из глубокого тыла резервов. Выполняя эту задачу, советские войска, в том числе и окруженные под Вязьмой, упорно и самоотверженно сражались за каждую пядь родной земли.
Одним из важных мероприятий советского командования в этот критический момент явилось объединение руководства войсками Западного и Резервного фронтов. В соответствии с директивой [37] Ставки Верховного Главнокомандования от 10 октября Резервный фронт организационно был упразднен, а все его войска с обороняемыми ими полосами были переданы в состав Западного фронта. Это мероприятие, хотя запоздалое, все же значительно улучшило управление войсками. Командующим войсками реорганизованного этим распоряжением Западного фронта был назначен генерал армии Г. К. Жуков.
В период со 2 по 14–15 октября войска Западного и Резервного фронтов, неся весьма значительные потери и ведя в исключительно тяжелой обстановке ожесточенную борьбу с наступавшим противником, были вынуждены оставить обороняемые ими рубежи и отойти на можайскую линию обороны. Однако своим упорным сопротивлением они все же задержали почти на две недели вражеские ударные группировки и этим обеспечили время для проведения необходимых мероприятий по дополнительному усилению обороны московского направления.
В полосе Брянского фронта 2-я немецкая танковая армия, сопровождаемая авиацией, наносившей массированные удары по нашим войскам, перешла в наступление 30 сентября на двух направлениях. Главный удар был нацелен против оперативной группы генерал-майора Ермакова в общем направлении на Севск. Здесь противник сосредоточил три танковые и две моторизованные дивизии. Второй удар был нанесен на левом фланге нашей 13-й армии. К исходу 2 октября мотомехчасти противника, наступавшие против 13-й армии, заняли Дмитровск-Орловский. В полосе действий войск группы генерал-майора Ермакова врагу удалось прорваться на Севск, расчленив эту группу на две части. На третий день своего наступления противник вклинился в нашу оборону на глубину 100–120 км, создав непосредственную угрозу Брянску и Орлу.
По указанию Ставки Верховного Главнокомандования 2 октября из Резервного фронта в состав Брянского фронта было переброшено управление 49-й армии и одна стрелковая дивизия [38] (194-я). В соответствии с директивой Ставки ВГК от 2 октября был сформирован усиленный 1-й гвардейский стрелковый корпус (5-я и 6-я гвардейские стрелковые дивизии, 4-я и 11-я отдельные танковые бригады, 6-я резервная авиационная группа в составе двух истребительных авиационных полков, штурмового авиационного полка, полка Пе-2 и полка PC). Кроме того, корпус был усилен частями 5-го воздушнодесантного корпуса, Тульским военным училищем, 36-м мотоциклетным полком. Главной задачей корпуса являлась ликвидация противника, прорвавшегося в район Орла, а также обеспечение отвода на восток оказавшихся в тяжелом положении войск Брянского фронта. Командиром корпуса был назначен генерал-майор Д. Д. Лелюшенко.
Противник, продолжая развивать свое наступление, 3 октября захватил не подготовленный к обороне г. Орел, выйдя частями 24-го моторизованного корпуса на глубокие тылы фронта.
Войска 1-го гвардейского стрелкового корпуса севернее Орла вступили в бой с крупной подвижной группировкой противника, глубоко прорвавшейся в тыл наших войск. Враг был здесь задержан на три недели и понес большие потери в живой силе и боевой технике. Используя этот успех стойкой и активной обороны 1-го гвардейского корпуса, войска Брянского фронта с упорными боями отходили на восток.
Для усиления обороны московского направления Ставка Верховного Главнокомандования начиная с 7 октября перебросила значительное количество войск с других фронтов и из своего резерва на можайскую линию обороны: 14 стрелковых дивизий, 16 вновь сформированных танковых бригад, более 40 артиллерийских полков, 10 фугасно-огнеметных рот и другие части. Совместно с отходившими войсками эти соединения и части на можайской линии образовали новый фронт обороны.
К 13 октября войска Западного фронта имели следующую группировку: на волоколамском направлении оборонялась вновь созданная 16-я армия под командованием генерал-лейтенанта К. К. Рокоссовского; на можайском — 5-я армия, созданная на базе можайского боевого участка и усиленная резервами Ставки, командовал которой в первое время генерал-майор Д. Д. Лелюшенко, а с 18 октября 1941 г. — генерал-майор артиллерии Л. А. Говоров{28}; на малоярославецком — 43-я армия под командованием генерал-майора К. Д. Голубева; на калужском — 49-я армия под командованием генерал-лейтенанта И. Г. Захаркина. Управление 33-й армии, находившееся в резерве в районе Наро-Фоминска, объединило войска, действовавшие на этом направлении. Командующим армией был назначен генерал-лейтенант [39] М. Г. Ефремов. 13 октября всем армиям был отдан приказ командующего войсками Западного фронта об упорной обороне занимаемых ими рубежей{29}.
Гитлеровское командование, в целом слишком переоценивая свои успехи (хотя и несомненно значительные), ошибочно считало, что советские войска, находившиеся перед фронтом группы армий «Центр», полностью разбиты, а резервы советского командования уже исчерпаны. Поэтому оно в своем приказе № 1960/41 от 14 октября 1941 г. поставило перед войсками группы армий «Центр» задачу: без всякой паузы нанести удар в направлении Москвы, окружить ее и одновременно ликвидировать советские войска, еще сражавшиеся в районах Вязьмы и Брянска. Однако в это время продолжать наступление на Москву практически смогли только два армейских и один моторизованный корпус 4-й армии. Три моторизованные корпуса 4-й и 3-й танковых групп, а также основная часть сил 4-й и 9-й армий до 20-х чисел октября вели напряженные бои с упорно оборонявшимися нашими войсками в районе Вязьмы. Что касается 2-й танковой{30} и 2-й полевой армий противника, то они до 23 октября еще вели бои с отходившими на восток войсками Брянского фронта.
Боевые действия на можайской линии начались в середине октября, когда к оборонительным позициям советских войск на малоярославецком направлении подошли части 57-го моторизованного [40] корпуса, а на калужском части 12-го и 13-го армейских корпусов противника. Раньше всего бои завязались в районе г. Малоярославец.
Во второй половине октября напряженное сражение развернулось на главной полосе можайской линии.
Гитлеровская авиация, пытаясь сломить сопротивление и нарушить снабжение наших войск всем необходимым, наносила массированные удары по их боевым порядкам и объектам тыла. Во время одного из налетов вражеской авиации, 18 октября 1941 г., погиб смертью храбрых выехавший в район тяжелых боев на правом крыле фронта член Военного совета Западного фронта дивизионный комиссар Д. А. Лестев.
Особо ожесточенные бои происходили в полосе 32-й стрелковой дивизии 5-й армии — командовал дивизией полковник В. И. Полосухин, — прикрывавшей можайское направление. Проявляя исключительное упорство, советские части задержали здесь наступление врага на пять дней. Лишь 18 октября, понеся потери, дивизия начала отходить к Можайску. Наращивая силу удара, противник бросил в наступление дополнительно около 60 танков и 19 октября занял Можайск. Создалась угроза обхода войск правого фланга 5-й армии и выхода противника на автостраду Минск — Москва. Охватив Волоколамск с севера и с юга, гитлеровские войска стремились захватить и этот город. Первая их атака, в которой участвовало около двух пехотных полков и до 40 танков, состоялась 24 октября. 1073-й стрелковый полк 316-й стрелковой дивизии, которой командовал генерал-майор И. В. Панфилов, оборонявший подступы к Волоколамску, оказал врагу самоотверженное сопротивление. Особенно геройски сражалась в этом бою 6-я рота 1073-го стрелкового полка, боевую позицию которой немцы захватили лишь тогда, когда почти все ее защитники пали смертью храбрых. На второй день, 25 октября, противник, поддержав атаку своей пехоты примерно 80 танками и 30 самолетами-бомбардировщиками, прорвал оборону наших войск в районе Спасс-Рюховское и к исходу 27 октября ворвался в Волоколамск.
В ходе оборонительного сражения на можайской линии советские войска проявили большое мужество, упорство и маневренность. Однако полностью удержать эту линию не удалось. На волоколамском [41] направлении немецкие войска оказались от Москвы на удалении 110–115 км, на можайском, наро-фоминском, подольском — на удалении до 80 км. Но, несмотря на этот успех, гитлеровцы ценой больших потерь смогли только вытеснить наши войска с позиций можайской линии. Создать же глубокие опера — тивные прорывы и «котлы» окружения немецко-фашистскому командованию не удалось. Благодаря стойкости советских войск, четкому управлению ими и своевременному использованию оперативных и тактических резервов перед противником продолжал по-прежнему стоять сплошной фронт нашей обороны, который опять предстояло прорывать, снова неся большие потери.
В создавшихся условиях Государственный Комитет обороны принял специальное постановление{31}, согласно которому оборона столицы на рубежах, находившихся в пределах 100 км к западу от Москвы, возлагалась на Западный фронт, а оборона непосредственных подступов к столице — на войска Московского гарнизона. В Москве и прилегающих к ней районах было введено осадное положение. [42]
Коммунистическая партия и Советское правительство напрягали все силы, чтобы остановить наступление врага. «Москва в опасности! Все на защиту столицы!» — этот лозунг стал тогда главным. Советский народ горячо откликнулся на призыв партии. Трудящиеся нашей страны и советские воины отчетливо сознавали, что защита сердца Родины — Москвы является важнейшей не только военной, но и государственной задачей. К Москве направлялись пополнения, вооружение, военная техника, боеприпасы. Силы защитников столицы, в пределах всех тогдашних наших возможностей, наращивались.
Огромную роль в укреплении обороны столицы сыграла Московская партийная организация. Благодаря ее организаторской работе москвичи к середине октября сформировали 25 отдельных истребительных рот и батальонов, в которых насчитывалось около 12 тыс. человек. Сотни тысяч трудящихся столицы принимали участие в строительстве оборонительных рубежей на ближайших подступах к Москве. Работа промышленных предприятий города была полностью перестроена на производство и ремонт вооружения и боевой техники.
К концу октября наступавшие войска группы армий «Центр» (4-я и 3-я танковые группы, 4-я полевая армия) были остановлены на большом фронте от Волжского водохранилища до г. Алексин. Расчеты немецко-фашистского командования — разгромить войска Западного фронта и захватить Москву в октябре — были сорваны. Врагу были нанесены большие потери, фронт устоял, и этим было выиграно время для усиления обороны Москвы.
Но противник активно готовился к новому решающему удару, стремясь не упустить инициативу из своих рук.
Южнее левого крыла Западного фронта 2-я танковая армия генерала Гудериана продолжала энергично наступать на орловско-тульском направлении, имея целью захватить Тулу и выйти к переправам на р. Ока; 2-я полевая армия развивала наступление в общем направлении на Белев. Не имея достаточных сил и средств для организации отпора врагу, войска Брянского фронта были вынуждены действовать в чрезвычайно сложной и тяжелой для них обстановке. Все основные коммуникации фронта были перерезаны танковыми и моторизованными соединениями противника. Немецко-фашистские войска наседали буквально со всех сторон. В воздухе господствовала вражеская авиация.
Однако в последующие дни общее напряжение на Брянском фронте стало постепенно спадать. Противник, продолжая развивать свое наступление в восточном и северо-восточном направлениях, основной удар наносил в направлении г. Тула — крупного промышленного центра с важным узлом железных и шоссейных дорог. По ходу развивавшихся событий этот район стал одним из важнейших оперативных участков обороны советских войск на подступах к Москве с юга. [43]
Бои войск Брянского фронта на подступах к Туле развернулись с 25 октября. Стремясь окружить город с севера и юго-востока, гитлеровцы наносили главный удар из района Мценска вдоль Орловского шоссе, а второй — из района Белева на Алексин.
Определяя цель наступления 2-й танковой армии, ее командующий генерал-полковник Гейнц Гудериан указывал:
«Главными задачами 2-й танковой армии являются: быстрый прорыв от Мценска через Тулу и переправы на р. Ока между городами Рязань и Серпухов, захват важных промышленных районов с городами Сталииогорск{32}, Тула и Кашира, а затем окружение Москвы с юго-востока с замыканием кольца на востоке»{33}.
Таким образом, захват Тулы являлся важной составной частью гитлеровского плана окружения Москвы.
В это же время на правом фланге группы армий «Центр» противника наступала его 2-я полевая армия, которая, приняв от 2-й танковой армии 34-й, 35-й армейские и 48-й моторизованный корпуса, наносила главный удар на Елец с целью надежного обеспечения Московской операции с юга.
Войска тульского боевого участка, который был создан по указанию Ставки Верховного Главнокомандования 4 октября в составе 50-й армии и частей народного ополчения Тулы, заняли оборонительные позиции на всех наиболее опасных направлениях. [44]
Основные усилия при этом были сосредоточены на калужском и орловском направлениях, Веневском шоссе и шоссе Тула — Москва. На подступах к Туле и в самом городе были оборудованы три оборонительных рубежа.
Большую работу по организации обороны города провела Тульская партийная организация. Трудящиеся Тулы и области, руководимые Тульским областным комитетом партии (первый секретарь тов. В. Г. Жаворонков), активно участвовали в создании на подступах к Туле и в самом городе оборонительных рубежей и районов, состоявших из окопов, минных полей, противотанковых рвов, заграждений и баррикад.
В городе и на территории области формировались истребительные батальоны, отряды народного ополчения, рабочие дружины. Непосредственно в городе было создано 19 истребительных батальонов. Некоторые батальоны приняли активное участие в обороне города еще в начале октября, сражаясь против врага в районе Плавска, куда они были направлены по решению Тульского городского комитета обороны. К 27 октября 1941 г. был сформирован Тульский рабочий полк, который после героических боев в районе Тулы стал регулярной частью Красной Армии.
Совместными усилиями войск 50-й армии (Брянского фронта) и тульских рабочих первые атаки противника на город 29 октября были отражены.
Потерпев неудачу в попытке захватить Тулу с ходу, противник приступил к методическому ее штурму. Новое наступление на Тулу немецко-фашистские войска начали 30 октября. Наступая со стороны Мценска, они достигли ближайших подступов к городу. Три дня шли ожесточенные бои. Однако и эта попытка была отражена.
Защитники Тулы мужественно отстаивали город. Особенно храбро сражались в эти дни воины 732-го зенитного артиллерийского полка ПВО. Полк занимал огневые позиции в районах Калужского, Одоевского, Орловского и Воронежского шоссе, расположив свои 85-мм зенитные орудия в четыре эшелона глубиной до 2 км. Взаимодействуя с частями 154-й стрелковой дивизии, отошедшей к Туле, Тульским рабочим полком и подразделениями 156-го полка НКВД, батареи артполка отразили все вражеские танковые атаки. Лишь за один день 30 октября полк отразил четыре танковые атаки противника, уничтожив при этом 26 танков.
Понеся большие потери, враг оказался вынужденным изменить план захвата Тулы. Командование 2-й немецкой танковой армии, убедившись в безуспешности своих лобовых атак, решило обойти Тулу с востока, направив основные силы для удара на Новомосковск. Одновременно часть сил армии предназначалась для продолжения наступления на Тулу с фронта.
Геройская защита Тулы советскими войсками совместно с тульскими рабочими формированиями сыграла большую роль в обороне южных подступов к Москве. Как «передовой бастион» столицы, [45] Тула отразила все атаки врага и тем самым обеспечила устойчивость общего фронта обороны столицы с юга.
К 1 ноября 1941 г, наступление немецко-фашистских войск под Тулой было остановлено.
В то время когда советские войска упорно сражались на можайском и орловско-тульском направлениях, противник нанес нам еще один сильный удар — в районе г. Калинин. Наступая здесь войсками левого крыла группы армий «Центр», гитлеровское командование рассчитывало разгромить части Красной Армии, оборонявшиеся севернее Ржев, Зубцов, Волоколамск, а затем мощным ударом на калининском направлении разорвать стратегическую связь между нашими Западным и Северо-Западным фронтами. Для этой цели были использованы главные силы 3-й танковой группы, а также часть сил 9-й полевой армии. 3-я танковая группа противника была повернута из района Сычевки для наступления в общем направлении на Калинин, а 9-я армия, продолжавшая еще вести бои в районе Вязьмы, получила задачу наступать через Гжатск также в этом направлении. Наступление на калининском направлении противник планировал провести во взаимодействии с войсками группы армий «Север», которые имели задачей нанести удар в общем направлении на Валдай (северо-западнее Вышнего Волочка).
Выполняя эту задачу, 41-й моторизованный корпус 3-й танковой группы противника 10 октября перешел в наступление на зубцовском направлении, и через два дня — 12 октября его части заняли [46] Погорелое Городище, Зубцов, Лотошино, Старицу и вышли к Калинину. Вслед за частями 41-го моторизованного корпуса в северо-восточном направлении энергично наступали пехотные дивизии 6-го и 27-го немецких армейских корпусов. Войска правого крыла Западного фронта, не имея достаточных сил и средств для отражения наступления, вынуждены были отходить.
Прорыв противника на калининском направлении создал угрозу оперативного охвата Москвы с севера и выхода вражеских войск на тылы нашего Северо-Западного фронта. Вследствие этого Ставка Верховного Главнокомандования отдала командованию Западного фронта приказание спешно направить в район Калинина 3 стрелковые дивизии, которые предназначались для усиления можайской линии обороны. Командованию Северо-Западного фронта также было приказано срочно перебросить в район Калинина группу войск в составе стрелковой и двух кавалерийских дивизий, танковую бригаду и мотоциклетный полк под командованием начальника штаба фронта генерал-лейтенанта Н. Ф. Ватутина. К этому же времени к Калинину отошло управление 30-й армии, которое, объединив все находившиеся здесь наши силы, должно было организовать оборону города.
Обстановка требовала более крупного оперативного объединения командования войсками на калининском направлении. Поэтому 12 октября в район Калинина был направлен заместитель командующего Западным фронтом генерал-полковник И. С. Конев. Ему и было поручено объединить руководство всеми войсками, действовавшими на этом крыле фронта.
Генерал-полковник И. С. Конев, прибыв на место, возглавил руководство не только теми войсками, которые действовали на подступах к Калинину, но и теми, которые продолжали вести тяжелые оборонительные бои севернее Ржева.
Захват врагом Ржева и Калинина еще больше осложнил и затруднил общую обстановку на правом крыле Западного фронта. Угроза глубокого обхода Москвы с севера не только не была ликвидирована, но еще более возросла, создалась также грозная опасность разрыва противником нашего стратегического фронта в этом районе. Нужны были срочные мероприятия, чтобы как можно скорее остановить его наступление на калининском направлении. Поэтому весьма важным в свете всех этих событий было решение Ставки Верховного Главнокомандования в директиве от 17 октября о создании самостоятельного Калининского фронта.
Сформирование нового фронтового объединения к северу от Московского моря явилось весьма правильным и своевременным мероприятием. Оно дало возможность командованию надежно укрепить центральный участок нашего стратегического фронта, прочно связав его с северо-западным направлением.
Вновь созданный фронт получил задачу не допустить дальнейшего продвижения врага и разгромить его группировку в районе Калинина. [47]
Встретив упорное сопротивление советских войск в районе Калинина, противник немедленно нацелил сюда главные силы 9-й армии, поставив ей задачу уничтожить советские войска в районе Старица, Ржев, Зубцов и в дальнейшем наступать в общем направлении на Вышний Волочек. Одновременно 3-я танковая группа, взаимодействуя с частями 9-й армии, также должна была нанести удар на Вышний Волочек. Немецко-фашистское командование надеялось этими операциями отрезать пути отхода войск Калининского и Северо-Западного фронтов на восток.
В связи с произведенной перегруппировкой 9-й немецкой полевой армии соотношение сил на Калининском фронте оказалось в пользу противника по пехоте почти в 2 раза, по танкам — в 3,5 раза, по артиллерии — в 3,3 раза. Создав такое превосходство, гитлеровцы были уверены в успешном завершении операций.
Однако этот план оказался сорванным благодаря своевременному созданию и активной обороне Калининского фронта. Противник, втянувшись в тяжелые бои, был вынужден непрерывно усиливать свои войска на этом направлении, что ослабляло его силы, предназначавшиеся для удара непосредственно на Москву. Войска Калининского фронта, остановив наступление врага, заняли охватывающее, как бы «нависающее», положение по отношению к левому флангу группы армий «Центр». Таким образом, поставленные фронту Ставкой ВГК задачи в основном были выполнены.
Боевые действия в октябре 1941 г. явились наиболее тяжелым периодом обороны советских войск на западном (московском) направлении. Войска Западного, Резервного и Брянского фронтов, оказавшись в весьма трудных, порою даже катастрофических условиях, вынуждены были противодействовать весьма энергичному напору количественно и технически превосходивших их сил группы армий «Центр» на огромном фронте от Андреаполя до Шостки. Обороняясь зачастую на отдельных разобщенных направлениях, в обстановке оперативного окружения под Вязьмой и Брянском, неся при этом большие потери, они тем не менее активно задерживали продвижение врага на восток, изматывали его в труднейшей борьбе, прорывались из окружений и этим обеспечивали время, столь необходимое для организации обороны на подступах к столице.
Выход к концу октября 1941 г. немецко-фашистских войск в районы Калинина, Можайска и Тулы создал исключительно сложные и тяжелые условия для нашей дальнейшей обороны. Борьба переносилась непосредственно к Центральному промышленному району и к столице. Грозная опасность для Москвы и всей страны все более и более усиливалась. Было ясно, что враг, хотя и понесший значительные потери, еще не обескровлен и будет настойчиво продолжать свое наступление. Инициатива оставалась за ним, превосходство в силах и средствах также сохранялось на его стороне. Нашим оборонявшимся войскам предстояли тяжелые боевые испытания. Необходимо было во что бы то ни стало отстоять Москву и не только остановить рвущегося к ней врага, но и разбить его. [48]