Контрреволюционный мятеж на Красной Горке. Ликвидация его под руководством И. В. Сталина
Подготовка мятежа на Красной Горке английской разведкой
Форт Красная Горка имел исключительно важное стратегическое значение в системе обороны Петрограда. И. В. Сталин называл Красную Горку ключом Кронштадта. Кронштадтская крепость и Балтийский флот являются замком, крепко закрывающим подступы к Петрограду с. моря. Поэтому на форт Красная Горка и другие форты Кронштадтской крепости было направлено внимание разведок Антанты и шпионских организаций в Петрограде. Умело законспирированная контрреволюционная заговорщическая организация «Национальный центр» и ее петроградское отделение, возглавляемое крупным капиталистом Штейнингером, давно вели на форту подрывную работу, сколотили там свою ячейку, в которую вошли лютые враги советской власти — бывшие офицеры: Неклюдов, Делль, Лащилин и др., эсеры Гримм, Алимов, Городецкий, меньшевик Проселков, буржуазные националисты и троцкисты с партийным билетом в кармане — Урбанс и другие. Всей работой петроградского отделения «Национального центра» руководил резидент английской разведки «Интеллидженс Сервис» в Петрограде, небезызвестный Поль Дьюкс, опытный разведчик и организатор шпионской, диверсионной и заговорщической работы. Поль Дьюкс был непосредственно связан со штабом английской разведывательной службы в Выборге (английское консульство) и в Биоркэ (штаб английской эскадры на Балтийском море) через коммандера Эгара, видного английского разведчика. Коммандер Эгар в своем докладе в Лондонском институте Соединенных служб 15 февраля 1928 г. открыто признал, что английская разведка являлась организатором контрреволюционного мятежа на форту Красная Горка. По словам Эгара, ему было поручено в начале мая 1919 г. выехать в Финляндию для организации разведывательной и диверсионной базы, из которой можно было бы наносить существенный вред обороне Петрограда с моря и таким образом обеспечить его захват. В начале мая 1919 г. Эгар с шестью добровольцами выехал к месту назначения. «Наша группа, — говорит Эгар, — была разделена на две части и перевезена на отдельных [43] грузовых пароходах в Швецию, откуда мы направлялись в Або и Гельсингфорс. Одна часть ехала в качестве яхтсменов, а другая под видом коммерческих агентов, чтобы не возбуждать к себе внимания.
Мы были встречены в море эскадренным миноносцем и отбуксированы в Биоркэ, куда прибыли 8 июня; следующие два дня мы провели в подготовке к походу наших катеров. Мы вышли в море 11 июня и прошли вперед вдоль берега через минные поля русских в Териоки. Здесь, никому неизвестные, за исключением местной финской охраны, с которой мы сделались друзьями, устроили маленькую базу, в старом покинутом деревянном строении, которое было некогда главной квартирой русского парусного яхтклуба»{30}. Таким образом, почти напротив форта Красная Горка, недалеко от Толбухина маяка, на финском берегу в Териоках расположилась база английской разведывательной и диверсионной службы, в распоряжении которой находились в то время новые средства борьбы на море — торпедные катера.
Далее Эгар подробно рассказывает, как он на одном из быстроходных катеров, обычно после полуночи, проходил сквозь линию фортов Кронштадтской крепости, подходил к Елагину острову и высаживал своего агента-шпиона на тузике, который буксировался за катером или брал этого агента обратно. Обратное путешествие Эгар производил рано утром (при дневном свете) под красным флагом. Когда он проходил мимо фортов, то в целях маскировки брал курс на Толбухин маяк и, когда скрывался из виду, поворачивал на север почти под прямым углом и возвращался в Териоки. Всего за весь период «деятельности» Эгара было совершено 13 походов, причем 11 из них были удачными и только два раза он был окликнут и обстрелян. При одном из этих обстрелов торпедному катеру Эгара пришлось бросить буксируемый им тузик. Таким способом коммандер Эгар, секретный агент «Интеллидженс Сервис», получал регулярную надежную информацию о внутреннем положении Петрограда для штабов английской разведки в Выборге и Биоркэ и для командующего английским флотом. В Петрограде агент «Интеллидженс Сервис» связывался с англичанином сэром Полем Дьюксом и передавал указания для заговорщической организации «Национального центра».
Поль Дьюкс щедро снабжал деньгами петроградское отделение «Национального центра» и ячейку на форту Красная Горка, которые долго и упорно готовили предательское контрреволюционное выступление против советской власти.
Командные кадры подбирались из бывших офицеров, враждебно настроенных к советской власти: Эти офицеры во главе с Неклюдовым, комендантом форта Красная Горка, имея тесную связь с эсеровской организацией и получая поддержку от предателей, творили свое гнусное дело измены. Они свою работу проводили очень тонко, умело, хорошо используя атмосферу [44] притупленной бдительности и вопиющей беспечности, которая царила среди коммунистов гарнизона. Партийно-политическая работа на форту была поставлена из рук вон плохо. Партийная организация, в которой состояло свыше 150 молодых коммунистов, была дезориентирована вражеским охвостьем, пробравшимся к политическому руководству крепости. К сигналам отдельных членов партии, чувствовавших, что на форту подготовляется предательство, не прислушивались. На форту пропагандировались эсеровские лозунги, подпольно работала эсеровская организация, в которую входили бывшие офицеры и кулаки, сумевшие пробраться в Красную армию. На митингах предлагались эсеровские резолюции. Эсеровская агитация проводилась также и на других фортах и кораблях Балтийского флота, но она встречала единодушный отпор со стороны парторганизаций и поэтому успеха не имела. В частности, «левые» эсеры неоднократно в частях и на кораблях распространяли свои контрреволюционные воззвания. Политотдел крепости и Ревтрибунал имели сведения о подрывной работе врагов на форту Красная Горка. Было даже расстреляно пять человек из гарнизона форта, уличенных в шпионской деятельности накануне мятежа. Но организация заговорщиков раскрыта не была. Эта предательская белогвардейская организация использовала все средства для восстановления бойцов гарнизона против советской власти. Неклюдов и его сподручные умышленно вызывали недовольство среди личного состава: задерживали выдачу жалованья, не выполняли законных требований бойцов, ссылаясь на «запрещение» вышестоящих органов, раздували и обобщали отдельные факты неправильных действий местных органов власти в отношении семей красноармейцев (продразверстка, пособия и т. д.), неправильно информировали бойцов о положении на фронте и т. д. Неклюдов и К° прибегали к явно провокационным приемам. Они, например, обстреливали близлежащие к форту деревни, заранее зная, что это вызовет острое недовольство бойцов, особенно тех, которые являлись уроженцами этих деревень. Сознательно разлагалась дисциплина на форту. Все это делалось Неклюдовым по указке контрреволюционной организации. Такая же контрреволюционная работа велась на батарее Серая Лошадь под руководством бывшего офицера Оглоблина, на форту Обручев и в других частях Кронштадтской крепости.
К 24 мая 1919 г., т. е. за три недели до мятежа на форту Красная Горка, а также на других фортах Кронштадтской крепости было проведено обследование боеспособности фортов. В обследовании принимал участие, как это теперь выяснилось, заклятый враг трудящихся, шпион иностранной разведки, бывший комиссар Кронштадтской базы. Этот враг в своем докладе от 24 мая 1919 г. дал исключительно высокую оценку боеспособности форта Красная Горка, чтобы тем самым ввести в заблуждение вышестоящие органы. В докладе особенный упор был сделан на то, чтобы показать полное благополучие на форту. Контрреволюционная заговорщическая организация подготовила почв, для мятежа. Нужно было выбрать удачный момент. [45]
Наше положение на Петроградском фронте ухудшилось. Белогвардейские банды Родзянко — Юденича продолжали теснить наши части. На правом фланге противник подошел к форту Красная Горка на расстояние 7–8 километров. Подступы к форту должны были защищать 1-й и 2-й Кронштадтские полки и 105-й стрелковый полк, но эти полки, возглавляемые бывшими офицерами, членами контрреволюционной организации, 12 июня были уведены на сторону белогвардейцев. Красноармейцев предательски обманули. Для того чтобы создать панику среди личного состава Балтийского флота, та же контрреволюционная организация 11 июня осуществила диверсионный акт на форту Павел. Диверсанты, пользуясь слабой охраной форта Павел, организовали пожар в расположении складов старых мин заграждения. В 11 часов дня 11 июня начались сильнейшие взрывы мин заграждения, которые продолжались свыше 12 часов. Последним взрывом в 1 ч. 45 м. 12 июня было разрушено больше трети всего форта. Героическими усилиями моряков, которые были брошены на форт, там был восстановлен порядок. Взрыв форта Павел был организован контрреволюционной эсеровской группой Кулеша в Кронштадте. Эта же группа готовила мятеж на форту Красная Горка и на других фортах.
Белогвардейский мятеж на форту Красная Горка и на батарее Серая Лошадь
Изменники и наймиты английской разведки Неклюдов и его группа, получив указания от своей организации, решили действовать. Они воспользовались тяжелой обстановкой, создавшейся на фронте под Петроградом и особенно на Красногорском участке. Но выступление произошло несколько преждевременно. Это объясняется следующими обстоятельствами. Коммунисты форта Красная Горка во главе с комиссаром Паньковым 12 июня 1919 г. получили неопровержимые доказательства контрреволюционной деятельности коменданта форта Неклюдова и его сообщников. В этот же день на форту было созвано экстренное партийное собрание. На повестке дня был поставлен один вопрос: положение на форту в связи с деятельностью контрреволюционеров. На собрании были сообщены дополнительные данные о подрывной работе врага на форту. Партийное собрание форта вынесло решение о немедленном аресте коменданта Неклюдова, командира тяжелой батареи форта Куприянова, бывшего офицера и эсера, и других лиц. Однако среди присутствующих нашлись предатели (красноармеец — вестовой Неклюдова, секретарь коллектива Урбанс и др.), которые немедленно сообщили изменникам обо всем, что говорилось на партийном собрании, и о решении коммунистов форта. Парторганизация спохватилась, но поздно.
В ночь на 13 июня 1919 г. Неклюдов, пользуясь испытанным средством — провокацией, явился в пулеметную команду, которая, кстати, им была заранее укомплектована специально подобранным составом, и заявил, что форт окружен белыми, но коммунисты не [46] желают сдаваться. Пулеметная команда быстро выполнила приказание Неклюдова об аресте коммунистов форта и коммунистического отряда, накануне прибывшего в качестве подкрепления на форт. Под утро спящие коммунисты (около 275 человек), не успев оказать сопротивления, были арестованы и посажены в бетонные казематы форта. Всего было арестовано вместе с беспартийными товарищами 375 человек. Таким образом, белогвардейцам удалось захватить в свои руки форт.
Около 8 часов утра 13 июня 1919 г. за подписью Неклюдова с Красной Горки были посланы две радиотелеграммы. Первая — в Биоркэ командующему английским флотом: «Красная Горка в вашем распоряжении» и вторая — гарнизону Кронштадта: «Присоединитесь к нам, иначе Кронштадт будет уничтожен».
В 15 часов 13 июня золотопогонники с Красной Горки предъявили ультиматум Кронштадту сдаться через 15 минут. Спустя 15 минут мятежный форт открыл огонь по Кронштадту. Один снаряд упал в гавани около «Зарницы», один в Порту и несколько снарядов на рейде, где стоял линкор «Андрей Первозванный». Серьезных повреждений огонь с Красной Горки не причинил.
Днем 13 июня к мятежному форту Красная Горка присоединились форт Обручев и батарея Серая Лошадь. Все другие форты, части и корабли Балтийского флота остались верными и до конца преданными коммунистической партии и советскому правительству.
13 июня советскому народу изменил тральщик «Китобой», который в это время стоял в дозоре у форта Серая Лошадь. Изменники во главе с начальником дивизиона тральщиков, бывшим офицером, подошли к мятежному форту Красная Горка и передались в распоряжение белобандита Неклюдова. Через день тральщик «Китобой» перешел в бухту Пейпия, где находились английские суда. Изменники передали англичанам шифры и коды.
Ликвидация мятежа на Красной Горке
О контрреволюционном мятеже на форту Красная Горка было немедленно сообщено И. В. Сталину, который, оценив обстановку, взял на себя лично все руководство по ликвидации неклюдовской авантюры. Он сразу же установил связь с Реввоенсоветом Балтийского флота в Кронштадте и дал категорическое указание громить мятежный форт с моря тяжелой артиллерией линкоров, а с суши наступать отрядами моряков Красной Балтики и красноармейскими частями. Комната в Смольном и вагон И. В. Сталина, стоявший на запасных путях Балтийской железной дороги, превратились в штаб, откуда шли директивы и указания по борьбе с мятежниками.
Попытки так называемых морских специалистов опротестовать сталинский план ликвидации мятежа на форту Красная Горка комбинированной атакой с суши и с моря встретили решительный отпор. [47]
И. В. Сталин отменял приказы морского и сухопутного командования, шедшие в разрез с его планом, с его установками.
13 июня линейные корабли «Андрей Первозванный» с рейда и «Петропавловск» из гавани в ответ на предательские выстрелы мятежников начали обстрел форта Красная Горка огнем 12-дюймовых орудий. Но огонь с линейного корабля «Петропавловск» оказался недействительным, снаряды не долетали из-за малого угла обстрела, кроме того, не все башни могли действовать. Это сразу учел И. В. Сталин и через Кронштадтский Комитет Обороны отдал приказ «Петропавловску» выйти на внешний рейд и оттуда обстреливать Красную Горку. Сталинский приказ пытался саботировать «представитель морской науки» — начальник штаба Кронштадтской базы, который уверял, что «Петропавловску» нет никакой необходимости выходить на рейд. Однако приказ И. В. Сталина был выполнен вопреки «советам» морских специалистов. Впоследствии оказалось, что эти «спецы» являлись активными участниками контрреволюционного заговора.
По инициативе И. В. Сталина Реввоенсовет Балтийского флота обратился с воззванием к матросам Красной Балтики. Это воззвание вызвало огромный подъем среди моряков — все они хотели быстрей ликвидировать авантюру на Красной Горке.
Была объявлена запись желающих итти добровольно в сухопутные морские отряды для действий на суше против белогвардейских банд на Питерском фронте, против изменников на Красной Горке. Моряков, желавших записаться, было в несколько раз больше установленной нормы. В Кронштадте и Петрограде в течение двух суток было сформировано три экспедиционных отряда моряков: первый — в 500 человек, второй — в 800 человек и третий — свыше 800 человек. Эти отряды были срочно брошены против мятежного форта. Они вместе с двумя полками 7-й армии образовали Береговую группу, на которую легла вся тяжесть борьбы по ликвидации мятежа на Красной Горке с суши. Частям Береговой группы были приданы бронепоезд, броневик, батарея тяжелых орудий.
13 июня Реввоенсовет Балтийского флота дважды предъявлял ультиматум гарнизону Красная Горка о немедленной сдаче без сопротивления, но мятежники ответили новым обстрелом Кронштадта и судов. В одном из ультиматумов говорилось: «На ответ дается два часа, после чего наши товарищи матросы возьмут атакой Красную Горку, а суда откроют беспощадный огонь. Горе вам тогда. Загладьте свою вину пока не поздно».
В 20 ч. 40 м. 13 июня 1919 г. линейные корабли «Петропавловск» и «Андрей Первозванный» вышли на позицию и начали обстрел Красной Горки. Форту Обручев Реввоенсоветбалт предъявил ультиматум о сдаче. Форт без сопротивления сдался.
В 20 ч. 50 м. эскадренный миноносец «Свобода» вышел на разведку и донес, что у входа в район Шепелевского маяка он обнаружил два неприятельских миноносца. Во время разведки «Свободу» безрезультатно обстреливала Красная Горка. С 1 ч. 30 м. до 2 ч. 30 м. 14 июня линкоры интенсивно обстреливали [48] форт Красная Горка и вызвали на нем пожар. Красная Горка отвечала. Наши аэропланы сбрасывали на Красную Горку воззвания Комитета обороны и мешали мятежникам корректировать стрельбу с аэростата. Артиллерийским огнем аэростат мятежников был подожжен и уничтожен. Меткость огня мятежников была ничтожна. Попаданий в наши корабли и сооружения порта не было, пострадало лишь несколько домов в городе. За 13 и 14 июня было убито в городе 6 жителей и ранено 13 человек. Весь день 14 июня линкоры «Петропавловск» и «Андрей Первозванный» весьма интенсивно обстреливали форт Красная Горка. Линкор «Петропавловск» выпустил за сутки 14 июня 568 12-дюймовых снарядов, неоднократно вызывая пожар на форту. Он стрелял с якоря, выйдя из гавани на Большой рейд. Линкор «Андрей Первозванный» встал на якорь на меридиане маяка Толбухина и отсюда обстреливал Красную Горку. В распоряжении линкора «Андрей Первозванный» находились эсминец «Гавриил» и миноносцы «Гайдамак» и «Всадник». Ввиду того что противник хорошо пристрелялся по линкору и снаряды его ложились в 10–15 саженях от борта, осыпая осколками палубу, «Андрей Первозванный» перешел на стрельбу с переменных ходов. Эсминец «Гавриил» обстреливал селение Лебяжье. В обстреле форта Красная Горка активное участие принимал крейсер «Олег», которого вечером 14 июня сменил линкор «Андрей Первозванный» у Толбухина маяка. Вот характерная выдержка из записей в вахтенном журнале линкора «Андрей Первозванный» за 14 июня 1919 г.:
«11.15. Наш аэроплан пролетел на разведку.
11.30. Замечен дым на норд-весте. Послал «Гавриила».
11.45. «Петропавловск» открыл огонь по Красной Горке.
12.25. «Гавриил» из разведки возвратился. Видел 6 миноносцев; возвращаясь, обстрелян батареей Серая Лошадь, по которой тоже открыл огонь.
15.45. «Гавриил» обстрелял селение Лебяжье.
17.52. Батарея «Риф» открыла огонь по Красной Горке.
18.30. «Петропавловск» прекратил огонь.
20.27. Красная Горка открыла по нас огонь. 4 залпа Красной Горки легли вплотную за кормой и под носом, осыпав осколками палубу и забрызгав всплесками воды ют и кормовую 12-дюймовую башню. От разрыва снаряда газы попали в кормовую 12-дюймовую башню, откуда пришлось нести в бессознательном состоянии от отравления газами плутонгового командира Славецкого и комендоров Якушина, Васильева и Горскова. По оказании медицинской помощи все четверо были приведены в чувство. Самочувствие удовлетворительное. Снялись с якоря, открыли огонь.
20.40. «Петропавловск» и «Риф» открыли огонь.
20.44. Малый ход. Красная Горка прекратила огонь по нас»{31}.
На Красногорский сухопутный участок фронта прибыли подкрепления. 14 июня И. В. Сталин выехал на фронт для непосредственного [49] руководства организацией разгрома мятежников. И. В. Сталин считал, что основная задача заключалась в быстром взятии форта Красная Горка, так как овладение фортом предопределяло разгром банд генералов Родзянко — Юденича на всем Петроградском фронте. И. В. Сталин по прибытии на фронт руководил всеми оперативными работами по подготовке наступления на форт. Под вечер 14 июня И. В. Сталин вызвал в штаб Береговой группы, расположившейся в бывшей даче Макарова в Ораниенбауме (Пароходная ул., д. № 5), представителей морского и сухопутного командования, командиров и комиссаров отрядов, полков, батарей и бронепоезда и провел с ними совещание, на котором он подробно изложил свой гениальный план захвата Красной Горки. По воспоминаниям участников совещания — командира бронепоезда № 52 Громова, комиссара 2-го экспедиционного отряда кронштадтских моряков Краснова и других — на совещании присутствовало 25–30 человек, в числе которых были товарищи Восков, Громов, Алексеев — командир 2-го отряда моряков — и другие. В небольшой комнате макаровской дачи была полная тишина. Все с нетерпением ждали, когда заговорит И. В. Сталин.
И. В. Сталин заявил присутствующим, что необходимо скорее вернуть советской власти Красную Горку, рассказал о положении на фронте, о внутреннем положении Советской республики и развернул основанный на детальном знании обстановки конкретный план, как вести наступление на Красную Горку с суши, как должен действовать флот с моря. И. В. Сталин обратился к присутствующим с просьбой высказать свое мнение относительно организации наступления. Каждого выступавшего он внимательно выслушал. Были и возражения со стороны «специалистов», которые сомневались в возможности захвата Красной Горки с суши и с моря. И. В. Сталин разбил доводы противников, указав, что мы гораздо сильнее врага и поэтому Красную Горку надо взять стремительным натиском. Затем, подойдя к полевой карте, висевшей на стене, на которой флажками были нанесены позиции красных и белых войск, он дал ясное и точное боевое задание каждому отряду, каждой части и на прощание сказал: «Бейтесь до последней капли крови, победа недалека, победа за нами. Командиры и комиссары должны всегда быть примером для бойцов»{32}.
Совещание закончилось. Командиры и комиссары, разойдясь по своим частям, быстро разнесли весть о мудрых словах И. В. Сталина, о его требованиях. Весть о том, что посланец Ленина и его лучший друг, член Совета Рабоче-Крестьянской Обороны, член Центрального Комитета партии, член правительства И. В. Сталин лично руководит операцией взятия Красной Горки, вызвала огромный энтузиазм у моряков, красноармейцев и питерских рабочих, отряды которых тоже влились в Береговую группу войск. [50]
Сталинский план самым тесным образом сочетался с операциями 7-й армии, которые развертывались по всему Петроградскому фронту. И. В. Сталин отдал командованию армии распоряжения, которые мобилизовали красноармейские полки и рабочие отряды. Одновременно он неустанно руководил решительной борьбой с шпионскими организациями в тылу и на фронте. Он поддерживал связь с В. И. Лениным, информируя его о всех своих мероприятиях.
Около 11 часов утра 15 июня Береговая группа моряков, состоявшая из трех экспедиционных отрядов, общей численностью свыше 2000 человек, совместно с 4-м стрелковым полком, поддержанная бронепоездом и артиллерийским огнем, перешла в решительное наступление на форт Красная Горка и заняла с боем села Большие и Малые Борки, Лангелево, Малое Коновалово и продвигалась в Ригголово. Около часа батарея «Риф» удачно обстреливала район Таменгонт, где находился противник. Вскоре ударом 1-го экспедиционного отряда моряков белые из Таменгонта были выбиты. Эсминец «Гайдамак» обстрелял форт с моря. Наступление наших войск развивалось успешно. Наступлением руководил лично товарищ Сталин, находясь непосредственно в сфере боевого огня противника. В 15 часов «Петропавловск» снова открыл огонь по Красной Горке, и после третьего залпа снаряды начали ложиться на территории форта. Около 4 часов произошло два сильных взрыва, и на форту начался большой пожар. Ответный огонь Красной Горки по «Петропавловску» был безрезультатен: снаряды давали перелет и ложились главным образом в гавани (район пассажирской пристани). Около 5 часов вышедшим в море крейсером «Олег» был начат обстрел мятежного форта, в результате чего там возник новый пожар. В селении Лебяжьем от обстрела эсминцев произошел взрыв. Эскадрилья гидропланов в ночь на 15 июня произвела налет на Красную Горку и сбросила 14 двухпудовых бомб. К 17 часам 15 июня деморализованный гарнизон форта Красная Горка перестал отвечать на огонь наших кораблей.
В 16 часов батарея Серая Лошадь открыла огонь по нашим наступавшим частям. Эта батарея была немедленно обстреляна с линкора «Петропавловск» и крейсера «Олег».
На подступах форта Красная Горка завязалась упорная схватка с белыми.
Участники боев за овладение фортом Красная Горка рассказывали, что при подходе поезда к станции Большие Ижоры они подверглись обстрелу из 12-дюймовых орудий противника. Все выскочили из вагонов и рассыпались в цепь. Земля дрожала от разрыва снарядов, поднимавших на воздух деревья и разбрасывавших щебень с железнодорожного полотна на десятки сажен. Под этим огнем отряд моряков и рабочих Петрограда повел наступление на деревню Большие Борки, в которой был сосредоточен главный опорный пункт противника, оборонявшего Красную Горку. Впереди шел броневой поезд т. Громова, стрелявший по укрепленным позициям неприятеля. После [51] нескольких часов ружейного, пулеметного и артиллерийского боя, штурмовым натиском моряков противник был сбит с укрепленных позиций и принужден был покинуть деревню.
По словам одного из участников, в полдень 15 июня отряды моряков Балтфлота, несмотря на ураганный огонь белогвардейцев, бросились в атаку. Белогвардейцы, не выдержав стремительного натиска, в панике оставляли позиции. Основная масса гарнизона Красной Горки разбежалась. Была приведена к молчанию последняя батарея, оставшаяся боеспособной на Красной Горке.
В результате ожесточенных боев 16 июня в 0 ч. 30 м. форт Красная Горка был взят красными войсками. Фактически части Береговой группы вошли в форт поздним вечером 15 июня 1919 г. Отступление белогвардейцев было настолько стремительным, что они не успели нанести существенного вреда форту и взорвать его мощную артиллерию. Сталинский план ликвидации восстания на форту Красная Горка с моря и с суши, при активном участии славного Балтийского флота, был блестяще выполнен.
С ликвидацией белогвардейского гнезда на Красной Горке определились, как и предполагал И. В. Сталин, успехи войск [52] 7-й армии по всему фронту. 16 июня в 14 ч. 30 м. И. В. Сталин телеграфировал В. И. Ленину:
«Вслед за Красной Горкой ликвидирована Серая Лошадь, орудия на них в полном порядке, идет быстрая... (неразборчиво)... всех фортов и крепостей. Морские специалисты уверяют, что взятие «Красной Горки» с моря опрокидывает всю морскую науку. Мне остается лишь оплакивать так называемую науку. Быстрое взятие «Горки» объясняется самым грубым вмешательством со стороны моей и вообще штатских в оперативные дела, доходившим до отмены приказов по морю и суше и навязывания своих собственных. Считаю своим долгом заявить, что я и впредь буду действовать таким образом, несмотря на все мое благоговение перед наукой. Сталин»{33}.
Всего по форту Красная Горка за три дня (13, 14 и 15 июня) линкорами, крейсером и эсминцами было выпущено 2041 снаряд разных калибров, из них: с линкора «Петропавловск» — 12-дюймовых 568; с линкора «Андрей Первозванный» — 12-дюймовых 170 и 8-дюймовых 408; с крейсера «Олег» — 130-миллиметровых 750 и с эскадренных миноносцев — 100-миллиметровых 145 снарядов. Орудия кораблей Красной Балтики навели страх и смятение на гарнизон Красной Горки и деморализовали его окончательно к полудню 15 июня. Мятежники стали разбегаться с форта, часть их переходила на сторону наших войск.
Эффект нашего артиллерийского огня с кораблей по форту Красная Горка был огромный. Артиллеристы-моряки с большим уменьем стреляли по форту. По словам участника взятия Красной Горки, «взорам представилась ужасная картина: снарядами судов были разрушены некоторые здания; то тут, то там лежали сорванные с корня как травинки 10-вершковые сосны; четыре 12-дюймовых орудия были приведены в негодность, но остальные были невредимы (тут были орудия разных калибров); то тут, то там были видны саженной глубины воронки в бетонной дороге, следы 12-дюймовых гостинцев, метко посылавшихся моряками неприятелю; телефонная сеть висела как паутина над головой и была вся порвана; уцелели только бетонные подвалы со снарядами и продовольствием»...
Товарищ Сталин дал очень высокую оценку роли Балтийского флота, его личного состава в ликвидации контрреволюционной авантюры на Красной Горке. Он говорил: «Красная Горка, занятая на сутки, благодаря внутренней измене со стороны левых эсеров, была мигом возвращена Советской России мощным ударом балтийских моряков с моря и с суши. Укрепленные пункты Кронштадта, заколебавшиеся было один момент, благодаря измене правых эсеров, оборонцев-меньшевиков и продажной части офицерства, были срочно приведены в порядок железной рукой Революционного военного совета Балтийского флота»{34}. [53]
Зверства белогвардейцев на форту Красная Горка
Кратковременное хозяйничанье на форту Красная Горка неклюдовских бандитов — наемников иностранных генеральных штабов — полностью показало их звериный облик, их лютую ненависть к трудящимся социалистической родины. Много фактов свидетельствовало о пытках, которые применялись неклюдовскими палачами к арестованным коммунистам. Прежде чем расстрелять, каждого коммуниста пытали, издевались над ним. Трупы расстрелянных товарищей были настолько обезображены (выколоты глаза, отрезаны уши, исколоты и изрублены лица и тело и т, д.), что их нельзя было распознать. Подвергавшиеся пыткам и жестокой казни коммунисты и беспартийные товарищи умирали как подлинные герои — преданные сыны своей социалистической родины. 13 июня 1919 г. по распоряжению Неклюдова было расстреляно 12 комиссаров и ответственных работников, в том числе т. Мартынов, председатель Кронштадтского Совета.
Тов. Мартынов, приведенный на место казни вместе со своими товарищами, поставленный под дуло ружей, запел «Интернационал».
В предсмертной агонии он крикнул: «Да здравствует коммунизм!»
Его товарищи умерли так же геройски.
Тов. Мартынов — потомственный почетный рабочий Кронштадтского морского завода, прошел суровую школу царского флота. Он — участник революционного движения в 1905 г. Отбыл пятимесячное заключение в военно-морской тюрьме. С октября 1917 г. т. Мартынов — член Кронштадтского Совета и с шестого созыва Совета он являлся бессменным председателем его до своей героической смерти. Славное имя героя Мартынова присвоено Кронштадтскому морскому заводу и кораблю Военно-Морского флота СССР. Тов. Мартынов приехал в район Красной Горки с коммунистическим отрядом, чтобы распропагандировать обманутых бойцов 1-го Кронштадтского стрелкового полка и не допустить их позорного перехода на сторону белых. Белые бандиты зверски расправились с Мартыновым и его товарищами.
Один из арестованных рассказывал, что он с двадцатью одним, товарищем были приведены с Красной Горки в село Коваши:
«Здесь мы были помещены в риге, где нас разули и раздели. Затем нас повели в деревню.
Начали по одному выводить и строить в шеренгу по дороге, причем я был выведен третьим. Против каждого выведенного ставился стрелок.
После окончания построения начальник из финнов, командовавший этим подлым убийством, отъехал на правый фланг и скомандовал: «пли!» Раздался залп. Я почувствовал удар по руке и бросился бежать. Летел как ветер. Слышу — сзади раздаются [54] выстрелы и пули жужжат вокруг меня. Бешеная погоня за мной продолжалась около часу... Очнулся я около Лубенского озера, не веря своим глазам, что я жив.
Было очень холодно, ведь я был в одной рубашке и в кальсонах»{35}.
Другой арестованный тогда моряк в своих воспоминаниях писал, что «в 6 часов утра пришел караульный начальник и крикнул: «Выходи! Весь форт будет взорван». Все знали, что под нашим казематом погреб 12-дюймовых снарядов. Бросились к дверям. Я остался стоять на подоконнике. Высунул голову и увидел, что трое конвойных выводили коммунаров.
Обстрел продолжался. Около каземата разорвался снаряд. Я заметил суматоху и вылез из окна. Упал около стенки на мешки с песком, приподнялся и, ничего не чувствуя, полез вверх направо по дерну. Выбравшись, я ползком прополз по траверзу башни и стал спускаться вниз к проволочным заграждениям. Оглянувшись, я увидел, что за мной ползет несколько человек. Вдруг я услышал треск пулемета... Наконец, за проводочными заграждениями. Впереди болото и лес. Я бросился бежать и, пробежав с полчаса, остановился. Сзади меня никого не было... Тело болит. Руки в крови. Вместо брюк и гимнастерки висят клочья. Страшная жажда, но восторга не описать — я на свободе»{36}.
С Красной Горки бежало около 50 арестованных коммунистов, большинство же было зверски расстреляно белыми, в том числе 14 славных чекистов, красная медицинская сестра Таскаева и другие.
Один из моряков, удачно бежавший из-под расстрела бандитов-неклюдовцев, рассказывал:
«Следовать по сухопутью было нельзя. Пришлось взять первую попавшуюся на берегу шлюпку и держать курс на Кронштадт... 15-го на море вечером поднялся большой шторм. Тогда я решил отплыть на середину залива и привязаться к вехе, чтобы не попасть на другую сторону к белым (к форту Ино). Я был без сознания, когда проходившее мимо в дозор наше сторожевое судна приняло меня на борт»{37}.
Изменник Неклюдов и его сообщники рассчитывали на помощь английского флота. Они ожидали прибытия к Красной Горке 23 английских кораблей. Вместо кораблей адмирал английской эскадры прислал 16 июня 1919 г. в 18 ч. 55 м. радиограмму следующего содержания: «Всем. Настоящим сообщаю, что жизни команд всех выходящих из Кронштадта судов, которые добровольно сдадутся моим силам, будут гарантированы. Все переходящие суда должны выкинуть белый флаг. Орудия должны быть направлены к носу и корме и закреплены по-походному. [55] Скорость 10 узлов. Адмирал, командующий морскими силами»{38}.
Личный состав Балтики, в ответ на адмиральскую радиограмму, на всех судах флота вынес резолюцию, в которой моряки клялись уничтожить всех интервентов и белогвардейцев.
В этот же день, 16 июня, при тралении в Финском заливе пошли на дно от наших мин заграждения два крупных английских тральщика «Джентиан» и «Миртль», оба водоизмещением 1250 тонн. Англичане долго пытались скрыть эти потери.
Гениальный сталинский план был блестяще осуществлен, и форт Красная Горка навсегда возвращен Советской России. Белогвардейцы [56] не смогли использовать колоссальные материально-технические средства и выгодное стратегическое положение форта. О сопротивляемости форта можно судить по бетонным сооружениям, которые, несмотря на сотни попаданий 12-дюймовых снарядов, остались невредимы. В руках же советских моряков, пламенных патриотов социалистической родины, форт Краснофлотский превратился в могучую силу, которая прочно закрывает входы вражеских кораблей к подступам города Ленина.
Предательское потопление крейсера «Олег» английским торпедным катером
В то время как доблестные красные части перешли в наступление по всему фронту 7-й армии, а славные моряки Балтийского флота героически сражались на суше с белыми бандами, враг готовил покушение на боевой крейсер «Олег». 17 июня 1919 г. «Олег» встал на якорь около Толбухина маяка для наблюдения за противником с моря. Крейсер охранялся двумя эскадренными миноносцами «Гайдамак» и «Всадник» и двумя сторожевыми суднами.
«Олег» в полной боевой готовности стоял на юго-восток от Толбухина маяка на створе против крестовой вехи. Около 23 часов 17 июня на «Олеге» заметили дымы трех неприятельских судов, о чем было донесено командованию действующего отряда. Нашей воздушной разведкой в это же время был обнаружен в Копорском заливе небольшой транспорт, а между островом Сескар и Биоркэ 3 неприятельских миноносца в районе Транзунда и у южного входа в Биоркэ 3 баржи, на которые нашими самолетами были сброшены бомбы. В 4 часа утра 18 июня по левому борту крейсера у 36 водонепроницаемой переборки между носовым отсеком и носовой кочегаркой раздался взрыв, сопровождаемый сильным сотрясением корпуса крейсера. Была пробита боевая тревога. Из кожуха носовой кочегарки шел дым. Электричество сразу погасло, лопнул трубопровод. Крейсер начал крениться. Через три минуты команда уже стояла по боевому расписанию и был открыт огонь в сторону Финского берега. Крейсер «Олег» был потоплен английским торпедным катером. Сразу же после взрыва были подозваны эсминцы «Гайдамак» и «Всадник».
Так рисуется обстановка потопления крейсера в официальных документах.
Крейсер спасти не удалось, и он через 12 минут перевернулся и затонул на глубине 34 футов.
Эсминцы «Гайдамак» и «Всадник» подобрали всю команду крейсера. Погибло 5 моряков. Тяжело ранено было двое, легко — трое. Крейсер «Олег» был ветераном русско-японской войны. В империалистическую войну он нес непрерывно крейсерскую службу. В гражданскую войну он прославился в ряде операций. [57]
Потопление крейсера «Олег» было не чем иным, как диверсионным актом, совершенным коммандером Эгаром, агентом самой старой и самой изощренной разведки капиталистического мира — «Интеллидженс Сервис».
Эгар так описывает потопление крейсера «Олег»: «В начале июня эстонская армия была усилена на этом фронте ядром белой русской армии под командой генерала Юденича... Белые элементы фортов, защищающих вход в Петроградский залив, — особенно Красная Горка, взбунтовались против большевиков и подняли белый флаг, ожидая, что скоро явится помощь (здесь Эгар умалчивает о своей подлой роли организатора этого «бунта» на Красной Горке. А. П.). Большевики ответили на это посылкой линкора «Петропавловск» и крейсера «Олег» для бомбардировки этих фортов... С моей позиции у Териок я мог видеть происходившую бомбардировку и немедленно послал курьера к консулу в Выборг со спешным письмом, прося его телеграфировать в Англию о разрешении атаковать бомбардирующие суда...
Телеграмма (ответная), однако, не заключала определенного запрещения атаки, точный текст гласил, «что я лично должен ограничиться только осведомительной работой». На основании этого я почувствовал, что мне была предоставлена известная широта действий, так как, будучи на месте, я мог лучше оценивать положение.
Я уже высадил одного агента в Петрограде и решил, что как только я заберу его обратно, и таким образом установлю цепь моей информации, я получу свободу действий для атаки. 15 июня я получил своего человека обратно и в ту же ночь предполагал сделать покушение на линкор. Мы вышли в 11 часов вечера, но, к несчастью, на половине пути ударились винтом о что-то и с трудом смогли только вернуться назад. На следующий день линкор возвратился обратно в Кронштадт для пополнения боезапасов, оставив крейсер и 4 эскадренных миноносца для продолжения обстрела. Я вышел в море на другом катере и на этот раз с успехом. Крейсер «Олег» затонул в течение получаса»{39}.
Но английская разведка, потопив наш крейсер, опоздала. Форт Красная Горка, на который возлагала она свои надежды, был нами уже занят. Захватническим планам англичан был нанесен решительный удар. Недаром шпион Эгар принужден был признать: «Увы... форт сдался, потеряв все надежды на помощь с суши или с моря. Если бы восставшие знали, что помощь близка и что обстрела со стороны кронштадтских судов больше не будет, быть может получилась бы совершенно иная картина. Если бы эта крепость, командующая над входами в Невскую губу, находилась в наших руках, то общее стратегическое положение могло бы измениться и все последующие события в Балтике и в России могли принять совершенно иные очертания»{40}. [58]
Ликвидация контрреволюционного мятежа на форту Красная Горка, проведенная с таким непревзойденным искусством И. В. Сталиным, внесла в ряды защитников Петрограда, в ряды бойцов 7-й армии и Балтийского флота уверенность в окончательном разгроме врага.