Капитуляция Германии
В начале мая западные союзники и Советский Союз фактически разгромили германскую военную машину и были заняты задачей по очищееию Центральной Германии от остатков дезорганизованных частей. В последнюю неделю войны, пока преемник Гитлера обсуждал наилучший курс своих предстоящих действий и слал своих представителей, чтобы прозондировать западных союзников, немецкие командующие в индивидуальном порядке осуществляли на обширном фронте капитуляцию по частям.
В середине января 1945 г. Риббентроп предпринял неофициальные попытки завязать мирные переговоры, направив по своей собственной инициативе доктора Шмидена в Берн и доктора Ф. Гесса в Стокгольм, чтобы установить контакт с представителями союзников с целью обсудить вопрос о переговорах. Шмидену не удалось установить надлежащих связей, а Гесс сообщил, что его усилия пропали даром, так как печать разоблачила цель его приезда.
Более существенное начало, имевшее целью окончательную капитуляцию немецких войск в Италии, было положено представителем германского командования в начале февраля в Северной Италии, который договорился о встрече с представителем союзников в Швейцарии.
В Северо-Западной Европе первые важные шаги были предприняты приближенными Гиммлера. 2 апреля офицер гиммлеровской разведывательной службы Шелленберг, говоря, по-видимому, только от своего имени, без уполномочий Гиммлера, обратился к руководителю шведского Красного Креста Бернадотту, который находился тогда в Германии и пытался добиться освобождения норвежских и датских пленных на попечение Швеции. Он спросил Бернадотта, согласится ли тот обсудить с Эйзенхауэром возможность договориться о капитуляции. [487] Бернадотт отказался действовать на этих условиях и настаивал, чтобы Гиммлер сам предпринял первые шаги в этом направлении. Вплоть до середины апреля Эйзенхауэр не получал сообщений о попытках вести переговоры о капитуляции германских сил в Северо-Западной Европе. В середине апреля агенты из Дании сообщали, что командующий германскими силами в Дании генерал-полковник Линдеманн согласен, чтобы германские войска в Дании, кроме частей СC и полиции, сложили оружие. Верховный командующий дал разрешение принять меры через неофициальные каналы к выяснению дополнительных подробностей этого предложения, но запретил, чтобы союзные офицеры присутствовали на этих переговорах. Докладывая об этом объединенному штабу, Эйзенхауэр предложил информировать Советский Союз. В более поздних сообщениях указывалось, что Линдеманн будет продолжать военные действия, но что командующие германскими войсками в Норвегии и в северных германских городах, как, например, Бремен, будут вести переговоры о капитуляции. Поэтому объединенный штаб 21 апреля информировал Советское правительство, что капитуляция крупных сил противника становится все более вероятной, и предложил, чтобы при верховных штабах как на Западном, так и на Восточном фронтах находились представители всех трех союзников для ведения переговоров о капитуляции. Объединенный штаб просил, чтобы Советский Союз назначил представителей как к Эйзенхауэру, так и на Средиземноморский театр. Генерал Дин и адмирал Арчер были уполномочены представлять Соединенные Штаты и Англию при советском верховном командовании. Охотно согласившись с этим предложением, советское верховное командование заявило, что фамилии их представителей будут сообщены позже.
Вечером 23 апреля Гиммлер опять появился на сцене, лично участвуя в устроенном Шелленбергом свидании с Бернадоттом в шведском консульстве в Любеке. Гиммлер открыл совещание, заявив, что Германия потерпела поражение, что Гитлер скоро будет мертв и что он (Гиммлер) готов приказать сложить оружие на Западном фронте. Бернадотт выразил сомнение, будет ли приемлемо для союзников предложение о капитуляции только на одном фронте, но согласился передать предложение, если Гиммлер обещает, что германские войска в Дании и Норвегии сложат оружие. Гиммлер согласился на это и написал министру иностранных дел Швеции, что он хочет действовать через Бернадотта. Шведский министр иностранных дел, разделявший скептицизм Бернадотта относительно приемлемости капитуляции только на Западном фронте, тем не менее, устроил встречу Бернадотта с английским и американским посланниками в Швеции Маллетом и Джонсоном, которые передали предложение Гиммлера их правительствам. 25 апреля, в тот самый день, когда советские и американские части встретились у Торгау, Черчилль передал это сообщение по трансатлантическому телефону Трумэну и американским начальникам штабов. [488] Трумэн, хотя и подчеркивал свое стремление к скорейшему окончанию войны, заявил, что может принять только безоговорочную капитуляцию на всех фронтах и только в согласии с Советским Союзом и Великобританией. Это сообщение было передано Сталину. Эйзенхауэр выразил свое удовлетворение таким ответом и сообщил Маршаллу, что Черчилль согласился с тем, что это мирное предложение представляет собой попытку противника внести раскол между союзниками.
Во время обсуждения предложения Гиммлера верховный штаб продолжал получать сообщения о возможности частичной капитуляции германских войск в Норвегии и Дании. Предпринимались также шаги, чтобы договориться о сосредоточении этих войск в Швеции, где они остались бы до конца войны и в дальнейшем были переданы союзникам. Верховное командование дало указания группам армий, что они могут принимать капитулирующие германские войска, действующие на их фронте, но капитуляция в более широком масштабе должна быть представлена на рассмотрение верховного командующего. Напомним, что в конце апреля генерал Смит, обсуждая с Зейс-Инквартом вопрос о перемирии, которое позволило бы снабдить население Голландии продовольствием, также предложил германскому комиссару, чтобы его войска в Голландии сложили оружие.
Пока мирные переговоры в Северо-Западной Европе были еще в стадии дебатов, переговоры в Италии подходили к концу. После опереточной интермедии, в которой Кессельринг снял с должности главнокомандующего на Юго-Западе и его начальника штаба и в котором смещенные офицеры добились ареста их преемников, командование германскими силами в Италии 29 апреля подписало соглашение о капитуляции. Представители главнокомандующего на Юго-Западе генерал-полковника Виттинхофа, восстановленного в должности Кессельрингом, согласились в 12 час. 00 мин. 2 мая 1945 г. прекратить военные действия. Эта капитуляция относилась к войскам, действовавшим на части территории Каринтии, в провинциях Ворарльберг, Тироль и Зальцбург, а также во всей Италии, кроме той части области Венеция-Джулия, которая расположена к востоку от реки Изонцо. Эта капитуляция устранила последнюю угрозу войскам Эйзенхауэра с юга и решила судьбу германских войск на Балканах.
2 мая адмирал Дениц и его советники полностью обсудили положение Германии. Согласившись, что военное положение стало безнадежным, они решили сосредоточить главные усилия на том, чтобы спасти возможно больше немцев от Красной Армии. [489] Они заявили, что будут продолжать боевые действия против английских и американских войск только в той мере, в какой они будут препятствовать попыткам немецких войск уклониться от Красной Армии. Если же препятствий не будет, германские армии будут стремиться избегать боевых действий на Западном фронте и приложат усилия к тому, чтобы не наносить дальнейших ударов с воздуха. Было признано, что трудно на высшем уровне добиться капитуляции только на одном фронте ввиду соглашений, существующих между западными державами и СССР, поэтому нужно принять меры к тому, чтобы достигнуть договоренности о капитуляции на уровне групп армий и ниже. Учитывая сообщение Зейс-Инкварта о том, что в переговорах, происходивших в тот же день относительно перемирия в Голландии, генерал Смит выразил готовность к переговорам о прекращении военных действий, Дениц поручил Зейс-Инкварту выяснить обстановку.
Одна из главных проблем заключалась в принятии необходимых мер к спасению войск Шернера и Рендулича в районе Богемии. Сообщали, что военная обстановка там неплоха, поскольку район этот можно удерживать еще в течение трех недель, если удастся подбрасывать боеприпасы и другие виды снабжения. У Деница не было уверенности в разумности отдачи приказа на немедленный отход, так как он полагал, что это могло привести к значительным потерям. Он рассчитывал сделать Богемию предметом торга и хотел позондировать возможность достижения политического соглашения с союзниками. Германский руководитель протектората Богемии и Моравии Франк и начальник штаба Шернера были вызваны в штаб Деница для совещания перед принятием окончательного решения.
2 мая в результате прорыва англичан на Любек и американских войск на Висмар военная обстановка для Германии на севере ухудшилась. Эти действия союзников закрыли «последние ворота», через которые немецкие войска могли быть отведены из района Мекленбург, Померания. Дениц считал, что дальнейшие боевые действия против западных держав в Северо-Западной Европе лишены смысла. Пользуясь предложением англичан начать переговоры в Гамбурге, Дениц объявил, что город не будет обороняться. Он предложил послать на следуьощий день для ведения мирных переговоров с Монтгомери делегацию во главе с адмиралом Фридебургом, заменившим его на посту главнокомандующего морскими силами Германии, и генерал-лейтенантом Кинцелем, начальником штаба главнокомандующего на северо-западе фельдмаршала Буша. Вечером 2 мая Дениц перевел свой штаб из Плена во Фленсбург, непосредственно южнее датской границы. [490]
3 мая Дениц снова рассматривал военную обстановку Германии. Прибывший из Богемии гаулейтер Франк не испытывал оптимизма по поводу положения в Чехословакии, так как считал, что восстание, которое может вспыхнуть в любое время, сделает удержание протектората трудным. В качестве возможных мер по укреплению положения в Чехословакии, пока не удастся спасти германские войска в Богемии, он предложил, чтобы: 1) Прага была объявлена открытым городом, 2) была выяснена возможность посылки германских и чехословацких представителей к Эйзенхауэру, чтобы добиться приемлемых условий капитуляции в этом районе, 3) германское правительство было переведено в Богемию. Последний вопрос рассматривался еще до этого, но Дениц относился к нему отрицательно, считая, что обстановка слишком неопределенна. Вместо этого в Прагу был направлен приказ разработать план обороны.
Обстановка в Южной Германии и в Австрии, как докладывали, была много хуже, чем в Богемии. Статс-секретарь Хайер заявил, что только в Верхней Австрии правительство сохраняет еще в какой-то степени руководство. На юге есть признаки распада войск и местных органов власти и отмечается много случаев противодействия населения военным властям. Хайер отметил, что на юге появляются старые баварские флаги и что среди тирольских фольксштурмистов отмечается движение за освобождение Австрии. Имевшую место попытку поднять путч в Мюнхене он характеризовал как показатель настроений на юге. Вдобавок к этому пессимистическому сообщению Дениц 3 мая получил запрос фельдмаршала Кессельринга на разрешение вступить в переговоры с командованием американских войск в его полосе. Дениц немедленно уполномочил Кессельринга заключить перемирие с 6-й американской группой армий, охватывающей германские войска, действующие в районе между Богемским Лесом и верхним течением реки Инн, и просил его выяснить, как далеко на восток намерены наступать американские войска. Дениц заявил, что немцы должны испытывать удовлетворение каждый раз, когда не советские войска, а американские и английские захватывают ту или иную часть территории Германии. Он понимал, что общая обстановка требует идти на капитуляцию на всех фронтах, но считал, что немцы не должны пока думать об этом во избежание сдачи основной массы войск к востоку от Эльбы русским.
Верный своему решению капитулировать только перед западными союзниками, Дениц продолжал анализировать обстановку в Северо-Западной Европе в надежде найти что-либо, что можно было бы предложить английскому и американскому командованию. Некоторое ободрение он находил в обстановке в Норвегии и Дании. [491] Поскольку теперь, когда освобождение было близко, обе эти страны стремились избегать каких-либо действий, которые могли бы вызвать репрессии. Дениц считал, что восстания там не будет. Поэтому он приказал своим командующим прочно удерживать фронт в этих странах и дал указания продолжать попытки решить норвежский вопрос при шведском посредничестве. Он одобрил усилия Зейс-Инкварта по зондированию возможности достижения мирного решения в Голландии, но приказал продолжать выполнять боевую задачу. Он особо указал, чтобы в Голландии больше не прибегали к затоплению. Главнокомандующий на северо-западе был поставлен в известность, что в английский штаб направилась делегация, чтобы обсудить вопрос о перемирии, и что он не должен допустить, чтобы союзники быстро прорвались к Кильскому каналу и через него до завершения переговоров. Для прикрытия этого района 4 мая была создана армейская группа «Мюллер».
Тем временем начались переговоры с Монтгомери. Адмирал Фридебург и его делегация получили указание обещать, что немцы не будут оборонять Гамбург, и им надлежало добиться разрешения Монтгомери на отвод к западу от Эльбы немецких войск, в состав которых входили 3-я танковая, 12-я и 21-я армии. Они хотели также, чтобы немецким беженцам было разрешено пройти через расположение английских войск в Шлезвиг-Гольштейн. На такие условия командующие группами армий не имели права идти. Еще в августе 1944 г. объединенный штаб издал краткий документ, в котором давались указания на случай возможной капитуляции германской армии в виде сдачи по частям войсковых соединений через своих командиров. Этот документ, являвшийся, по-видимому, основой для переговоров о капитуляции в 21-й и 6-й группах армий, базировался на трех основных принципах: 1) условия капитуляции являются безоговорочными и должны ясно и точно ограничиваться непосредственно военными объектами местной капитуляции; 2) союзное командование не должно брать на себя каких-либо обязательств перед противником; 3) капитуляция должна осуществляться без ущерба в отношении тех общих соглашений о капитуляции, которые могут быть заключены Соединенными Штатами, Англией и Советским Союзом. Частные соглашения о капитуляции подлежат замене этими общими соглашениями. Поэтому, когда Монтгомери доложил Эйзенхауэру о том, что делаются попытки завязать переговоры, верховный командующий заявил, что только безоговорочная капитуляция будет принята. Он указал также, что предложение о капитуляции немецких войск в Дании, Голландии, на Фризских островах, Гельголанде и в Шлезвиг-Гольштейне может рассматриваться как тактическая проблема и поэтому капитуляцию там можно принять. [492] Любые предложения о капитуляции более крупного масштаба, как, например, в Норвегии или на других фронтах, подлежат рассмотрению в верховном штабе.
В соответствии с этими указаниями Монтгомери отказался допустить отвод германских войск с советского фронта в его зону, но заявил при этом, что в индивидуальном порядке солдаты будут приниматься как военнопленные. Монтгомери заверил, что он лично не будет возвращать этих пленных в Советский Союз. Германские представители, не имея полномочий продолжать переговоры, сообщили Деницу, что только безоговорочная капитуляция будет принята и что переход беженцев не может быть допущен. Дениц, будучи убежден, что дальнейшие боевые действия в Северо-Западной Европе бесполезны и что частичная капитуляция на Западе даст выигрыш времени против Красной Армии, согласился, чтобы войска сложили оружие перед фронтом Монтгомери на условиях, выставленных английским главнокомандующим. Дениц далее дал указание Фридебургу связаться с Эйзенхауэром в надежде вступить в переговоры о дальнейшей частичной капитуляции. Он должен был разъяснить Эйзенхауэру, почему капитуляция одновременно на всех фронтах невозможна. Чтобы доказать свое полное доверие в отношении Запада, Дениц приказал командующему подводными силами прекратить действия подводных лодок, запретил допускать какие бы то ни было инциденты в Норвегии, приказал освободить бельгийского короля Леопольда.
Днем 4 мая германские представители прибыли в штаб 21-й группы армий в Люнебург, имея полномочия от Деница и Кейтеля на безоговорочную капитуляцию на английском фронте. Они подписали протокол о капитуляции, вступающий в силу в 8 час. 00 мин. 5 мая. Этот протокол предусматривал
«капитуляцию всех германских вооруженных сил в Голландии, в Северной Германии, включая Фризские острова, Гельголанд и все другие острова, в Шлезвиг-Гольштейне и в Дании перед командующим 21-й группой армий. Сюда включались все морские боевые суда, находившиеся в этих районах. Эти боевые силы должны были сложить свое оружие и капитулировать безоговорочно».
Условия предусматривали, что капитуляция проведена независимо от каких-либо общих соглашений о капитуляции, заключенных от имени союзных держав в отношении германских вооруженных сил в целом.
Этот же день, 4 мая, был отмечен прекращением боевых действий 12-й и 9-й немецких армий у Эльбы. Наступление советских войск южнее Берлина создало угрозу существованию 9-й армии, но около 25–30 тыс. человек из состава этой армии без оружия и почти окончательно деморализованные направились 1 мая в район действий 12-й армии. Сильный удар советских войск у Эльбы не оставлял сомнений в том, что разгром германских сил восточнее Эльбы является делом нескольких дней. [493] Утром 3 мая генерал Венк приказал одному из своих командиров корпусов, генералу Эдельсгейму, обсудить с представителем 9-й американской армии вопрос о капитуляции 12-й армии и оставшихся частей 9-й армии. 100 тыс. солдат и офицеров генерала Венка, на сорок процентов не имевшие оружия, сопровождались многими женщинами и детьми, ушедшими из советской зоны. 4 мая в Стендале генерал Эдельсгейм открыл переговоры и просил, чтобы 9-я армия разрешила мирный переход Эльбы личным составом небоевых подразделений и гражданскими лицами и сдачу оружия на почетных условиях прочими войсками. Представитель 9-й американской армии, ссылаясь на американские обязательства перед Советским Союзом, отказался принять массовую капитуляцию и запретил гражданским лицам переходить за реку. Он заявил, что солдаты в индивидуальном порядке могут переправляться и сдаваться американским частям. Запрещение в отношении гражданских лиц, по-видимому, выполнялось не особенно строго, хотя представители 9-й американской армии не дали разрешения на постройку моста через Эльбу или восстановление поврежденного моста у Тангермюнде; они разрешили пользоваться поврежденными мостами. Эти мосты, а также паромы были полностью использованы. Ко времени окончания военных действий 7 мая основная масса войск генерала Венка и часть сил 9-й германской армии перешли за Эльбу и в индивидуальном порядке сдались американским частям. Немцы определяют численность войск, сдавшихся таким образом 9-й американской армии, в 70–100 тыс. человек.
Нет доказательств, что эти действия 9-й американской армии или подобные дальнейшие действия других войск основывались на какой-либо установке или директивах, данных высшими штабами. Что касается верховного командования экспедиционных сил союзников, то оно руководствовалось установкой глав английского и американского правительств и объединенного штаба о том, что любая массовая капитуляция должна осуществляться одновременно на обоих фронтах. Командованию нижестоящих инстанций была предоставлена свобода действий в отношении приема капитуляции непосредственно противостоящих им соединений и частей противника или одиночных лиц, пришедших в расположение английских и американских войск, чтобы сложить оружие.
В Южной Германии и Западной Австрии война также быстро шла к концу. Генерал-фельдмаршал Кеосельринг, действуя согласно данным ему Деницом полномочий заключить с 6-й группой армий перемирие в районе между Богемским Лесом и верхним течением реки Инн, сообщил 4 мая в верховный штаб союзников, что он готов послать своего начальника штаба в Зальцбург обсудить условия капитуляции. [494] Эйзенхауэр заявил, что, если предложение о капитуляции относится не ко всем войскам противника, включая группы армий «Центр», «Юг», «Е» и «Г», все отдельные гарнизоны, а также не ко всем войскам, противостоящим Красной Армии, немцы должны посылать своих представителей не в верховный штаб, а в 6-ю группу армий. Соответственно этому командующий группой армий «Г» генерал Шульц выслал делегацию во главе с командующим 1-й армией генералом Фёртчем. Немцы были отведены в имение Торак у Хаара, близ Мюнхена. Там они встретились с генералами Деверсом, Петчем и Хейслипом и 5 мая подписали протокол о капитуляции, который должен был вступить в силу в 12 час. 00 мин. 6 мая. Безоговорочной капитуляции подлежали все части группы армий «Г».
Командующий 19-й германской армией генерал Бранденбергер прибыл в Иннсбрук, где 5 мая подписал протокол о капитуляции, передав союзникам ту часть провинций Тироль и Ворарльберг вплоть до итальянской границы, которая была в ведении командующего 19-й армией. Военные действия должны были быть прекращены к 18 час. 00 мин. 6 мая.
После того как Бранденбергер капитулировал, Кейтель дал указание Кеосельрингу принять пост главнокомандующего на юге. Кессельрингу и его подчиненным было приказано проводить операции так, чтобы можно было выиграть время для спасения как можно большего количества гражданского населения от советских войск. Если Богемский фронт нельзя будет удержать против ударов превосходящих сил противника, войска на востоке должны отойти в юго-западном направлении, имея целью вывести «ценный человеческий материал» группы армий из русской зоны. 6 мая Кессельрингу было приказано не препятствовать более продвижению американских войск на восток в протекторат Богемию и далее на юг.
За капитуляцией Шульца 5 мая в тот же день последовало обращение главнокомандующего на юго-западе генерала Лёра к фельдмаршалу Александеру с просьбой принять капитуляцию его войск на Балканах. Лёр считал, что таким путем можно будет спасти Австрию от большевизма. Вместе с тем, по его мнению, следовало допустить отделение Австрии от Германии. 5 мая Дениц запретил организацию «Вервольфа» и предостерег авиационную группу «Рейх» от ухода в подполье, считая, что это больше повредит Германии, чем поможет. Он запретил разрушать предприятия, средства наземного и водного транспорта, железные дороги, мосты и уничтожать предметы снабжения, если только это не является необходимым в интересах ведения боевых действий.
Тем временем были приняты меры, чтобы адмирал Фридебург 5 мая отправился в верховный штаб союзников с целью начать переговоры о капитуляций остальных сил на Западе. Немцы все еще надеялись выиграть время, чтобы отвести противостоявшие русским войска в западную зону. [495]
Когда в конце апреля впервые начали обсуждаться предложения о капитуляции, возник вопрос о том, какие условия капитуляции должны быть выставлены. Европейская Консультативная Комиссия еще в конце июля 1944 г. разработала детали документа о капитуляции, которые были одобрены представителями Соединенных Штатов, Великобритании и Советского Союза. Документ был направлен в верховный штаб, но он, по-видимому, рассматривался не как окончательное предложение, а как проект. Несколько обстоятельств явились причинами того, что документ этот до мая 1945 г. неоднократно менял свой характер. Одним из них было то, что, когда французы в конце 1944 г. были приглашены принять участие в работе европейской Консультативной Комиссии, они просили внести изменение, включив Францию в качестве страны, которая подпишет протокол о капитуляции. Это было сделано лишь почти перед самой капитуляцией. Второй усложняющий момент возник на Ялтинской конференции, где три великие державы, не поставив в известность Францию, добавили слово «расчленение» к мерам, предусматривающим полное разоружение и демобилизацию, как к возможным шагам по умиротворению Германии. Хотя французские представители неофициально узнали об этом изменении, они в начале переговоров о капитуляции не были официально поставлены в известность об этом. 1 мая 1945 г. европейская Консультативная Комиссия изменила первоначальный проект документа о капитуляции, включив Францию как страну, которая его подпишет, но не внесла ясность в вопрос о том, какая группа условий капитуляции должна быть реализована. Поэтому, когда верховное командование подбирало условия капитуляции для предъявления их германским представителям, оно нашло в верховном штабе не одну, а две группы условий.
4 мая генерал Смит сообщил послу Вайнанду, что объединенный штаб не прислал Эйзенхауэру утвержденного проекта документа о капитуляции, а правительства четырех держав не уполномочили верховное командование своей властью подписать такой документ. Посол согласился, что полномочия не даны, но заявил, что в верховном штабе имеются копии документов, подготовленных европейской Консультативной Комиссией, и они могут быть использованы. 5 мая Вайнанд был оповещен, что верховное командование решило принять более краткую форму документа о капитуляции, составленную в верховном штабе. Черчилль и Смит, к которым апеллировал Вайнанд, когда обнаружил, что новый проект не содержит некоторых важных пунктов, содержавшихся в более ранних документах, заверили посла, что условия, разработанные верховным штабом, не помешают применению в будущем документа о капитуляции или декларации, принятых европейской Консультативной Комиссией. [496] По предложению Вайнанда к документу верховного штаба был добавлен пункт четвертый, чтобы внести ясность в этот вопрос. Верховное командование не встретило больше возражений к использованию своего проекта, и он был предложен немцам в Реймсе для подписания.
Вечером 4 мая 1945 г. Эйзенхауэру сообщили, что германские представители на следующее утро вылетят из штаба 21-й группы армий в Реймс. При подготовке к переговорам он сказал генералу Смиту, что с немцами торга не будет, и поставил условие, что он не хочет видеть немцев до тех пор, пока они не подпишут условий капитуляции. Для обсуждения условий с немцами были назначены генералы Смит и Стронг. Последний участвовал в переговорах при капитуляции Италии в 1943 г. Чтобы убедить русских в том, что ничего не предпринимается за их спиной, Эйзенхауэр дал указание пригласить генерала Суслопарова и подполковника Зеньковича в верховный штаб до того, как прибудут немцы.
Плохая погода утром 5 мая помешала самолету с адмиралом Фридебургом и его делегацией приземлиться в Реймсе. Им пришлось сесть в Брюсселе и отправиться в верховный штаб па автомашине. Незадолго до 17 час. 00 мин. немцы прибыли в Реймс и были отведены в служебное помещение генерала Смита. Представ перед начальником верховного штаба, адмирал Фридебург предложил капитуляцию оставшихся немецких войск на Западном фронте. Смит сообщил ему, что Эйзенхауэр отказывается продолжать переговоры, если предложение о капитуляции не будет относиться также и к Восточному фронту. Чтобы продемонстрировать безнадежность положения противника, начальник верховного штаба вывесил карты обстановки, а также особые карты, на которых были нанесены некоторые, якобы готовящиеся удары по немецким войскам. На главу германской делегации это произвело впечатление, но он заявил, что у него нет полномочий на капитуляцию на обоих фронтах. Изучив копию предложенных условий союзников, Фридебург телеграфировал адмиралу Деницу и просил дать ему разрешение подписать безоговорочную и одновременную капитуляцию на всех театрах военных действий или послать для этого начальника штаба верховного главнокомандующего и командующих воздушными и морскими силами.
Твердая позиция Эйзенхауэра потрясла германское верховное командование, когда оно получило доклад Фридебурга. Дениц нашел требования неприемлемыми и решил направить в Реймс решительного противника капитуляции на Востоке Йодля, чтобы объяснить, почему общая капитуляция невозможна. [497] Его решимость усилилась утром 6 мая, когда было получено известие о восстании в Праге, которое покончило с надеждами найти политическое решение проблемы Чехословакии и сделало фактически невозможным отвод войск Шернера. Дениц приказал его штабу продолжать попытки к спасению возможно большего количества немцев от советских войск, твердо выполняя условия перемирия, заключенного с западными державами.
Вечером в субботу, 6 мая, генерал Гинганд и бригадирВильямс из штаба Монтгомери доставили Йодля из их штаба в Реймс. После того как Фридебург ознакомил его с положением, он начал переговоры со Смитом и Стронгом. Придя к заключению после более чем часовой дискуссии, что немцы попросту затягивают переговоры, чтобы выиграть время для своих войск на Востоке, представители союзников поставили этот вопрос перед Эйзенхауэром. Последний ответил, что, если немцы не согласятся быстро с условиями капитуляции,
«он прекратит всякие переговоры и закроет Западный фронт, препятствуя силой дальнейшему переходу на запад немецких солдат и гражданских лиц».
Этот ответ был также сообщен генералу Суслопарову, который не присутствовал на встрече с немцами. Перед лицом этой угрозы со стороны Эйзенхауэра Йодль запросил у Деница полномочий на окончательную и полную капитуляцию на всех фронтах, заявив, что он не видит иного исхода.
Адмирал Дениц характеризовал требования Эйзенхауэра как «самое настоящее вымогательство». Он, тем не менее, считал, что вынужден принять эти требования, так как Йодль, который только вчера категорически возражал против капитуляции войск на Востоке, теперь считал ее единственным выходом для Германии. Дениц утешался до некоторой степени мыслью, что за те двое суток, которые пройдут до вступления капитуляции в силу, ему удастся спасти много войск на Востоке. Вскоре после полуночи он поручил Кейтелю ответить:
«Гросс-адмирал Дениц предоставляет полное право подписать в соответствии с предложенными условиями».
Текст акта о военной капитуляции, подписанный Йодлем, гласил:
1. Мы, нижеподписавшиеся, действуя по полномочию германского верховного главнокомандования, настоящим осуществляем безоговорочную капитуляцию перед верховным командующим союзными экспедиционными силами и одновременно перед Советским Верховным Главнокомандованием всех наземных, морских и воздушных сил, находящихся в данное ii время под германским контролем.2. Германское верховное главнокомандование немедленно отдаст приказ всем германским военным, морским и авиационным властям, находящимся под германским контролем, прекратить активные боевые действия 8 мая в 23 часа 01 мин. по центрально-европейскому времени и остаться на позициях, занимаемых к этому времени. Ни одно боевое и вспомогательное судно или самолет не должны быть уведены, никакого вреда не должно быть причинено их корпусу, машинам или оборудованию. [498]
3. Германское верховное главнокомандование незамедлительно доведет до надлежащих командующих и обеспечит выполнение любых дальнейших приказов, отдаваемых верховным командующим союзными экспедиционными силами и Советским Верховным Главнокомандованием.
4. Этот акт о военной капитуляции не может осуществляться в ущерб любому общему документу о капитуляции, принятому объединенными государствами или от их имени, в отношении Германии и германских вооруженных сил в целом и подлежит замене таким документом.
5. В случае, если германское верховное главнокомандование или какие-либо военные силы, находящиеся под его контролем, не будут действовать в соответствии с этим актом о капитуляции, верховный командующий союзными экспеди-.ционными силами и Советское Верховное Главнокомандование предпримут такие карательные и другие действия, какие сочтут подходящими.
Подписано в Реймсе в 02 часа 41 мин., мая 7-го дня 1945 г.
В 03 часа 24 мин. Эйзенхауэр телеграфировал объединенному штабу, что «задача союзных сил выполнена в 02.41 по местному времени 7 мая 1945 г.». Вслед за этим он официально информировал советское Верховное Главнокомандование, подчеркнув согласие немцев послать представителей в намеченное Эйзенхауэром и советским командованием место для официального подтверждения капитуляции.
Генерал Антонов, отвечая на телеграмму Эйзенхауэра от 6 мая, в которой последний спрашивал, хотят ли советские власти послать представителей не в Реймс, а в другое место или предпринять что-либо другое, заявил, что Дениц, вопреки своему предложению о капитуляции, все еще требует, чтобы немецкие войска вели боевые действия против советских войск на Востоке. В ответе обращалось внимание на необходимость внести изменения в текст документа о капитуляции, разработанного в Реймсе, прежде, чем его подписывать. В своем обращении в Москву 6 мая Эйзенхауэр сообщал о перемирии. Этот термин был вычеркнут из документа через несколько часов, когда немцы согласились на безоговорочную капитуляцию. [499] Другое пожелание советского командования — о посылке противником представителей для подтверждения условий капитуляции — уже было выполнено. Советское командование просило также, чтобы в документ было прибавлено несколько определенных фраз из проекта, представленного европейской Консультативной Комиссией. Наконец, начальник генерального штаба Красной Армии генерал Антонов просил, чтобы подписание акта военной капитуляции имело место в Берлине, и указал, что Красную Армию будет представлять маршал Жуков.
В этом ответе, датированном 6 мая, но врученном генералу Дину в Москве лишь 7 мая, указывалось, что советское командование желает, чтобы подписание документа было произведено только один раз, без предварительного подписания. Генерал Дин и адмирал Арчер выразили убеждение, что Эйзенхауэр не согласится на отсрочку, которая может привести к ненужным человеческим жертвам. Они могли бы добавить, что любая отсрочка, данная немцам, должна была помочь им в их стремлении отвести войска с советского фронта. Эйзенхауэр немедленно ответил, что западные державы строго придерживались соглашения не допустить сепаратного перемирия. Он предложил продвигать свои войска навстречу русским и задержать их только по требованию советского командования. Поскольку еще до получения ответа от русских в Реймсе уже состоялось подписание краткого документа о капитуляции, были приняты меры к извещению германского верховного командования о предстоящем более официальном подписании. Эйзенхауэр выразил согласие отправиться для проведения этой церемонии 8 мая в Берлин, в часы, назначенные Жуковым, но предупредил, что, если он не сможет прибыть из-за плохой погоды, главы английской и американской миссий в Москве должны быть в Берлине, чтобы представлять его там.
Некоторые ближайшие сотрудники Эйзенхауэра, которые не видели необходимости в повторном подписании акта о капитуляции, высказали сомнение в целесообразности намерения Эйзенхауэра лично отправиться в Берлин. Черчилль также возражал против этого, и Эйзенхауэр назначил в качестве своего представителя главного маршала авиации Теддера, которого сопровождала делегация в составе генералов Спаатса, Стронга, Булля, де Латтра и адмирала Барроу. Дин и Арчер прибыли из Москвы, чтобы подписать документ за Эйзенхауэра, если его делегация не сможет прибыть. Представителями Германии были фельдмаршал Кейтель, адмирал Фридебург и генерал Штумпф.
Представители западных держав и Советского Союза разрешили вопрос о протоколе и были готовы принять германских представителей. Акт о военной капитуляции, который должны были дать немцам на подписание, отличался от акта, подписанного в Реймсе, лишь в некоторых деталях, и этот вопрос был весьма быстро улажен во второй половине дня. [500]
Готовясь к подписанию документа, представители армий-победительниц подошли к своим местам за главным столом. Маршал Жуков сидел в центре, левее его сидел главный маршал авиации Теддер. Генерал Спаатс, а за ним генерал де Латтр сидели левее Теддера. Адмирал Барроу хотел занять место правее Жукова, но оно оказалось занятым человеком, которого он не знал. Это был Вышинский. Адмирал в процессе церемонии сидел правее него. Приближалась полночь, когда маршал Жуков призвал собравшихся к порядку и просил привести германских представителей. Вошли Кейтель, Фридебург и Штумпф со своими адъютантами. Их спросили, поняли ли они содержание документов и имеют ли полномочия на капитуляцию. Теддер тогда спросил, готовы ли они подписать документ. Когда они ответили, что готовы, им вручили копии акта о военной капитуляции. Когда германские представители подписали акт, было около 23 час. 30 мин. Маршал Жуков и главный маршал авиации Теддер расписались от имени соответствующих командований. Генерал Спаатс и генерал де Латтр были призваны, чтобы подписать документ в качестве свидетелей. Церемония была завершена около 23 час. 45 мин., и маршал Жуков приказал немцам удалиться.
До того как в Берлине состоялось подписание документа о капитуляции, Трумэн и Черчилль объявили о капитуляции в Реймсе. Их заявлению предшествовала серия телеграмм между Лондоном, Вашингтоном и Москвой относительно порядка этого объявления и нарушения правил цензуры в верховном штабе корреспондентом Ассошиэйтед Пресс, присутствовавшим при капитуляции в Реймсе. Докладывая объединенному штабу о капитуляции в Реймсе, Эйзенхауэр рекомендовал сделать в трех столицах одновременное заявление в 15 час. 00 мин., во вторник, 8 мая, провозгласив 9 мая днем окончания войны. Когда советское командование заявило о своем желании провести второе подписание документа в Берлине, он изменил свое первое предложение,
«так как было бы явно неблагоразумно делать какие-либо заявления до тех пор, пока русские не будут полностью удовлетворены».
Когда русские заявили, что они не могут ускорить время объявления о капитуляции, английское и американское правительства решили сделать это 8 мая, как первоначально рекомендовал Эйзенхауэр, а Советское правительство выждало до 2 час. 00 мин. 9 мая и, после того как в Берлине был подписан акт, объявило о капитуляции Германии.
Для людей на улицах и солдат на поле битвы было не столь важно, как было сообщено миру о подписании капитуляции в Реймсе и Берлине. Для них важно было то, что война, начавшаяся в Европе осенью 1939 г., была окончена и что теперь может быть начато завершающее наступление против Японии. Уже недалеко было то время, когда они смогут вернуться к миру. [501]