Последний этап
Последний этап охватывает период времени между капитуляцией Германии в Реймсе 7 мая и расформированием верховного штаба 14 июля 1945 г. и распадается на два отрезка. Первый включает роспуск различных командных органов противника. Он окончился 5 июня, когда представители Франции, Советского Союза, Англии и Соединенных Штатов встретились в Берлине, чтобы от имени своих правительств создать совместный орган власти в Германии. Второй, продолжавшийся до 14 июля, включал в себя свертывание ненужных органов объединенного руководства и подготовку условий для перехода от системы коалиционного верховного командования к созданию в Западной Германии самостоятельных военных штабов оккупирующих государств.
В течение обоих этих отрезков времени Эйзенхауэр играл несколько ролей. Как главнокомандующий американскими силами театра, он был занят свертыванием американских войск для отправки их в Соединенные Штаты и на Тихоокеанский театр. Как руководитель армий-победительниц на Западе, он был приглашен посетить ряд европейских столиц и США (он отправился в Соединенные Штаты 16 июня и возвратился оттуда только в середине июли непосредственно перед формальным роспуском верховного штаба). Как верховный командующий, он имел задачу отделить американских работников своего смешанного штаба от английских так, чтобы можно было легче перейти к раздельным органам управления вооруженными силами государств. Наконец, как представитель своей страны в союзном Контрольном Совете в Берлине и главнокомандующий американскими войсками в Германии, он был занят вопросами союзного военного управления Германией, что он в период, охватываемый этой книгой, осуществлял через своего заместителя по вопросам военного управления на оккупированной территории генерал-лейтенанта Клея. [502]
Задача верховного командующего в первые недели после капитуляции Германии состояла в том, чтобы немедленно приступить к осуществлению разоружения и контроля над вооруженными силами Германии, чтобы предупредить возможность возобновления войны, ввести в действие условия капитуляции, создав угрозу применения стратегической авиации и заняв стратегические районы на континенте, насколько возможно, установить закон и порядок, принять меры к завершению разоружения и установлению полного контроля над вооруженными силами Германии. В то же время он принял предварительные меры к освобождению и эвакуации военнопленных союзных государств и перемещенных лиц и оказывал содействие в осуществлении программы помощи и восстановления освобожденных стран в той мере, в какой это не препятствовало достижению военных целей. Выполнение этих задач продолжалось до перехода руководства от верховного командующего к союзному Контрольному Совету в Берлине или до передачи их командующим во французской, английской и американской зонах оккупации.
Первоначально верховное командование, планируя мероприятия по оккупации Германии, приготовило ряд приказов, которые должны были быть вручены высшему командованию германской армии, флота и авиации во время капитуляции. Однако за несколько дней до капитуляции Германии обнаружилось, что штабы германской армии и воздушных сил либо лишены власти, либо перестали существовать. Поэтому Эйзенхауэр решил вручить немцам только ту часть приказов о капитуляции, которая относилась к морским силам. Затем он передал командующим группами армий задачу по изданию подробных приказов германскому командованию по вопросу о разоружении немецких войск. Адмирал Барроу во время подписания акта о капитуляции в Реймсе отдал адмиралу Фридебургу подробные указания, касавшиеся германского флота, а генерал Смит дал краткий приказ Йодлю о том, чтобы местное германское армейское и авиационное командование на Западном фронте, в Норвегии, на Нормандских островах и в блокированных гарнизонах, которые еще, возможно, сохранились, было готово к получению подробных указаний от командования противостоящих им союзных войск.
Одним из главных средств обеспечения быстрой капитуляции и разоружения германских войск, несомненно, было установление твердого контроля над правительством адмирала Деница. Менее чем через семь часов после капитуляции в Реймсе представители верховного командования встретились с германской делегацией в Реймсе и договорились об обмене группами связи между верховным штабом и германским штабом во Фленсбурге. [503] Представители верховного командования приняли предложение Йодля снова объединить южный и северный отделы германского верховного командования, которое было разъединено в конце апреля, и согласились разрешить элементам вермахта, заслуживающим доверия, на короткое время сохранить свое вооружение для поддержания порядка и охраны имущества.
Через четыре дня после капитуляции в Реймсе Эйзенхауэр приказал заместителю начальника оперативного управления верховного штаба генерал-майору Руксу создать во Фленсбурге группу контроля, чтобы диктовать германскому верховному командованию волю союзного верховного командующего в районах, оккупированных западными союзниками. Для осуществления своей миссии генерал Руке должен был отдавать необходимые приказы, наблюдать за их прохождением через органы германского командования и собирать сведения о системе германского командования посредством сбора и охраны всей документации верховного командования вооруженных сил Германии, находящейся во Фленсбурге. Советское командование было информировано об этом приказе Эйзенхауэра и приглашено направить аналогичную группу в штаб Деница. Германскому главнокомандующему было приказано со своей стороны послать группу связи в Реймс и в советский штаб в Берлин. Такая немецкая группа связи во главе с генералом Фангором была назначена в верховный штаб союзников, но ей нечего было делать, так как миссия генерала Рукса использовалась как главный канал связи.
Генерал Руке действовал энергично, чтобы утвердить власть верховного командования. В своей первой беседе с Деницем он приказал арестовать фельдмаршала Кейтеля и заменить его генералом Йодлем. Он разъяснил, что все последующие указания германским войскам должны отдаваться от имени верховного командующего союзников и что он требует, чтобы группа контроля получила доступ во все служебные помещения и ко всем документам германского верховного главнокомандования. Он заявил, что командующим группами армий передаются функции контроля в их зонах, а верховное командование будет иметь дело с германским верховным главнокомандованием только по общим вопросам, относящимся ко всем трем видам вооруженных сил и всем зонам союзников. Йодль заверил Рукса, что он примет меры к выполнению указаний верховного командования в интересах установления порядка и спасения немецкого народа от катастрофы. Дениц заявил, что германские вооруженные силы присягали лично ему и будут повиноваться его приказам. Он воспользовался возможностью, чтобы упомянуть о тяжелых проблемах, стоящих перед немецким народом, как-то: продовольствие, денежное обращение и топливо, и подчеркнул надобность в центральной власти в Германии для поддержания порядка. [504] Генерал Руке отверг это предложение и ясно заявил, что западные державы намерены действовать через оккупационные органы гражданского управления.
По просьбе Рукса Дениц составил обращение к германским вооруженным силам, которое было одобрено представителем верховного командования союзников 17 мая с небольшими изменениями. Это обращение устранило всякие сомнения в том, что противник капитулировал перед лицом превосходящей силы. В нем указывалось:
«Германское государство должно было капитулировать, потому что оно исчерпало способность к сопротивлению. Первый вывод, какой мы должны извлечь, заключается в самом лояльном выполнении предъявленных нам требований. Не должно быть ни одного офицера и солдата, который пытался бы при помощи незаконных средств уклониться от последствий, возникших из минувшей войны и безоговорочной капитуляции».
Все официальные документы должны были предъявляться союзникам. В случае если бремя, налагаемое союзниками, окажется слишком тяжелым, немцы могут обратить внимание на возможность тяжелых последствий, но не могут протестовать каким-либо иным путем. Дениц требовал от каждого солдата и офицера корректного поведения в отношении оккупационных войск.
Несмотря на эти признаки сотрудничества, было несколько инцидентов, приведших к тому, что в Соединенных Штатах и в Англии потребовали ликвидации режима Деница и принятия строгих мер против германского командования. Главнокомандующий на Северо-Западе генерал-фельдмаршал Буш 11 мая выступил по радио во Фленсбурге, и это вызвало резкие запросы в английской палате общин. Буш заявил, что он с согласия англичан принял командование Шлезвиг-Гольштейном и районом, занятым 21-й группой армий, и что все германские военные и гражданские власти в этой местности подчинены ему. Он ссылался на соглашение от 5 мая, согласно которому 21-я группа армий создала систему германского командования, через которую она могла бы осуществлять первоначальные меры по роспуску немецких войск. Это выступление дало повод к нареканиям, так как оно было сделано через передатчик, расположенный на территории германского верховного штаба во Фленсбурге, на которую английские войска не имели возможности вступить. Эйзенхауэр немедленно приказал установить строгий контроль над фленсбургским радио и в дальнейшем подвергать цензуре все передачи. Англичане закрыли станцию, а генерал Руке запретил немцам вновь открыть ее. [505] Были нападки и по поводу того, что офицеры союзных войск фотографировались в дружеских позах с немецкими офицерами высоких рангов, а также по поводу сообщений в прессе, что для германских лидеров созданы особые условия. Эйзенхауэр осудил такие действия и приказал принять меры к недопущению их в будущем.
Протесты по поводу этих инцидентов проистекали из опасения в некоторых кругах, что союзники не собираются проявлять необходимую твердость в отношении германских командующих и что некоторые деятели старого режима могут сохранить власть и в дальнейшем. Заявления Эйзенхауэра о его тогдашних целях указывают, что его главным желанием было — распустить германскую армию быстрее, чтобы смягчить растущие затруднения с обеспечением немецких войск продовольствием. Он надеялся, что штаб Деница окажется полезным в обеспечении контроля над германскими войсками и в ускорении процесса разоружения.
Однако группа контроля во Фленсбурге и политический советник верховного штаба уже пришли к другому выводу. 17 мая они согласились рекомендовать Эйзенхауэру немедленно распустить «так называемое правительство» Деница и арестовать гросс-адмирала и его приближенных. На следующий день верховное командование указало, что этот вопрос должен быть выяснен с русскими, и приказало принять все предварительные меры к аресту, чтобы быть уверенным, что Дениц и его штаб прекратили выполнять свои функции. 19 мая верховный командующий дал указание 21-й группе армий проконсультироваться с группой контроля во Фленсбурге, а затем арестовать членов «так называемого правительства» Деница и верховное главнокомандование германских вооруженных сил. Архивы должны были быть забраны и сохранены. Командование флота пока под этот приказ не подпало.
Утром 23 мая Дениц, Йодль и Фридебург были вызваны к Руксу и информированы о приказе Эйзенхауэра. Они затем были взяты под стражу, но, несмотря на все меры предосторожности, адмирал Фридебург покончил жизнь самоубийством, приняв яд. Дениц и Йодль в тот же день были отправлены в немецкий концлагерь. Госдепартамент в своем заявлении, одобряющем эти аресты, указал, что не может понять, почему Деницу и его приближенным так долго разрешали действовать в качестве правительства Германии. Госдепартамент просил, чтобы все офицеры германского генерального штаба, независимо от чина, были арестованы, так как их подготовка и опыт могут оказаться полезными при возрождении германского милитаризма.
Пока распускались высшие штабы, а морские боевые и вспомогательные суда приводились в порты, чтобы сдаться союзникам, союзные группы армий и тактические воздушные силы заканчивали разоружение воздушных и наземных сил противника. [506] Их задача, в отличие от того, как осуществлялась капитуляция морских сил, значительно облегчалась тем, что большая часть личного состава воздушных и наземных сил и основная масса вооружения и техники были захвачены перед подписанием капитуляции. Союзнические группы контроля на севере и юге пытались получить от германского высшего командования списки личного состава и дислокацию частей, но часто оказывалось, что союзное командование куда лучше знает расположение немецких войск, чем сами немцы.
Основными немецкими соединениями, которые к 7 мая не были разгромлены в боях в зоне западных союзников, были те, которые находились на Нормандских островах, в Дюнкерке, в Западной Голландии, в крепостях Атлантического побережья Франции, в Дании, Норвегии и Чехословакии. Кроме Норвегии, задача разоружения этих соединений была завершена ко времени расформирования верховного командования западных союзников.
В соответствии с требованием союзников, предъявленным Йодлю в Реймсе, немецкие гарнизоны на Нормандских островах и в портах на побережье Франции находились в состоянии готовности сложить оружие перед представителями союзников. Войска противника в районе Бордо и вдоль северного побережья с середины апреля сдавали оружие французским войскам. 18 апреля сдался Руан, 1 мая — остров Олерон, а Ла-Рошель, взятый 4 мая, официально капитулировал 9 мая. Германские войска все еще продолжали удерживать Лориан, Сен-Назер, Нормандские острова и Дюнкерк.
Переговоры о сдаче Лориана и Сен-Назера начались вскоре после капитуляции в Реймсе. Представители командования этих двух гарнизонов 7 и 8 мая подписали условия капитуляции. 10 мая генерал Фармбеккер официально сдал крепость Лориан, полуостров Киберон и острова Груа и Белль генерал-майору Крамеру из 66-й американской дивизии. На следующий день генерал-лейтенант Юнк сдал Сен-Назер.
Нормандские острова, которые союзники рассчитывали занять в 1944–1945 гг., держались до конца войны. В начале марта 1945 г. гарнизон этих островов, который был далек от того, чтобы капитулировать, сделал налет на Гранвиль, напугал американские тыловые части и вынудил их просить пехотного прикрытия. Подготовка к более сильному нападению 7 мая была Йодлем и Кейтелем отменена во время переговоров в Реймсе о капитуляции. 4 мая верховное командование отменило операцию по захвату Нормандских островов в случае разгрома или капитуляции Германии и поставило английскому командованию задачу принять капитуляцию этих островов. 8 мая была достигнута договоренность об этом, и на следующее утро на английском корабле «Бульдог» генерал-майор Гейне подписал акт о капитуляции, которую от имени верховного командующего принял бригадир Сноу.
В то же утро сдался Дюнкерк.
В Западной Голландии вопрос заключался не столько в соглашении об официальной капитуляции, что уже технически было проведено при капитуляции германских сил перед Монтгомери, оформленной в Люнебурге 4 мая, сколько в окончательном проведении разоружения и эвакуации войск противника. В результате перемирия, установленного в Западной Голландии с 1 мая для того, чтобы обеспечить выброску продовольствия для помощи голландскому населению, войска противника, в отличие от тех его войск, которые отступали через Центральную Германию, все еще находились на подготовленных оборонительных позициях и имели возможность оказывать дальнейшее сопротивление. Чтобы договориться об упорядоченном разоружении и отходе этих войск, командир 1-го канадского корпуса генерал-лейтенант Фоулкес днем 5 мая встретился с командующим германскими силами в Голландии генералом Бласковитцем. В этот же день были подписаны условия местной капитуляции, а через два дня части канадского корпуса начали занимать район к западу от линии Греббе.
Главная проблема в Чехословакии заключалась не просто в том, чтобы склонить немцев к капитуляции. Она скорее заключалась в том, чтобы немцы сдали оружие советским войскам, а не пробивались через Богемию, пытаясь капитулировать перед армиями западных держав. Проблема, кроме того, осложнялась вопросом о том, как быть с Прагой. Разные лица хотели, чтобы Эйзенхауэр вступил в город раньше русских, но, хотя американским войскам было легко вступить в чешскую столицу, Красная Армия хотела взять эту задачу на себя.
Внимание верховного командующего было устремлено к Праге 5 мая, когда в верховном штабе были получены оптимистические сообщения о том, что в городе против немцев поднялись партизанские силы и что над столицей реет чехословацкий флаг. Однако через несколько часов к городу стали стягиваться немецкие танковые части, и на следующий день чехословаки обратились за помощью. В Лондоне чехословацкий представитель Рипка просил дипломатических представителей и работников верховного штаба об оказании скорейшей помощи наземными войсками и авиацией, чтобы остановить продвижение противника, который, как сообщали, находился в двадцати милях к юго-западу от города. Чтобы быть в состоянии дать указания руководителям, находящимся в Праге, Рипка спрашивал, дан ли 3-й армии, действовавшей тогда в Чехословакии, приказ продвигаться к столице. [508] Он просил также, чтобы чехословацкие силы, действовавшие тогда с союзными войсками, были посланы на помощь осажденному городу. Генерал Станислав Боси, назначенный недавно главой чехословацкой военной миссии, стремясь получить помощь, обратился непосредственно к Паттону.
Ко времени, когда многие просьбы чехословаков были переданы в отдел европейских контактов верховного штаба полковнику Биддлу, в Реймсе уже были подписаны условия капитуляции. Последовал, естественно, ответ, что раз боевые действия прекращены, ничего не следует предпринимать по этому вопросу. Однако в тот же день позднее Черчилль выразил надежду, что заявление верховного командующего о намерениях союзников не помешает выдвинуться к Праге при наличии сил.
Тем временем объединенный штаб, верховное командование и правительство Деница старались прекратить боевые действия в Чехословакии. Объединенный штаб, возможно стремясь устранить всякое подозрение советского командования, что западные державы разрешают немцам продолжать боевые действия на Восточном фронте, еще 8 мая оповестил Советский Союз, что Германия капитулировала одновременно как перед Красной Армией, так и перед войсками западных союзников и что продолжение военных действий даже на один час после срока, установленного для прекращения огня, будет рассматриваться как выпад против всех союзных войск. Если какая-либо крупная войсковая часть будет продолжать вести боевые действия, она не будет более рассматриваться как имеющая статус солдат.
«Мы не согласимся, заявлял объединенный штаб, чтобы какие-либо немецкие войска могли продолжать боевые действия против Красной Армии, не ведя косвенно боевые действия также и против наших войск».
Чтобы быть уверенным, что его точка зрения не будет неправильно истолкована, Эйзенхауэр 10 мая приказал Деницу принять сразу же меры для обеспечения немедленной готовности командиров прекратить огонь.
К 12 мая чехословацкие и советские войска вступили в Прагу, и войска Красной Армии продвигались на запад на соединение с войсками западных союзников. Дальнейшей заботой Эйзенхауэра было, как направить бывшие в его распоряжении чешские войска в их собственную страну. Чехословацкие части были сформированы в Англии после поражения Франции и в 1943 г. поступили в подчинение английского командования. При этом было договорено, что эти части будут использованы против немцев и впоследствии сосредоточены в Чехословакии. Обсуждая этот вопрос с представителем верховного командования в феврале 1944 г., чехословацкий представитель подчеркивал, что для этих войск важно, чтобы они участвовали в освобождении своей страны. Чехословацкой бригаде в сентябре 1944 г. была поставлена задача блокировать Дюнкерк. [509] Когда в апреле 1945 г. союзные войска приблизились к чехословацкой границе, бригада все еще выполняла свою задачу у Дюнкерка. В результате верховный командующий должен был отложить переброску бригады в 12-ю группу армий до тех пор, пока Дюнкерк 9 мая не капитулировал. Тогда он выдвинул бригаду к чехословацкой границе, но воздержался от вывода ее на линию Пильзен, Карлсбад.
Разоружение противника в Дании и Норвегии в некоторых деталях отличалось от разоружения в других странах, оккупированных немцами. С одной стороны, здесь противник не потерпел поражения на поле боя и был склонен поэтому требовать особого обращения. С другой стороны, наличие здесь большого количества немецких раненых и беженцев, а также перемещенных лиц ненемецкой национальности накладывало на оккупированные страны и союзные части тяжелое бремя ответственности за их эвакуацию. Более того, в обеих этих странах силы противника значительно превосходили количество войск союзников, направленных сюда. В обеих этих странах представители верховного штаба испытывали трудности во взаимоотношениях с советскими властями. Задача разоружения противника в этих странах была верховным командующим поручена представительствам верховного штаба, созданным в 1944 г., которым были приданы войска на случай, если Германия потерпит поражение и капитулирует. В Дании представительство фактически завершило свою работу ко времени расформирования верховного штаба, но в Норвегии представительство закончило свои дела лишь осенью 1945 г.
Глава представительства верховного штаба в Дании генерал-майор Дьюинг, сопровождающие его лица и парашютная рота 5 мая, вскоре после капитуляции немцев в Люнебурге, прилетели в Копенгаген и отдали приказы на эвакуацию сил противника из Дании. Он информировал главнокомандующего германскими вооруженными силами в Дании генерала Линдеманна, что он должен увести свои войска обратно в Германию под руководством своих офицеров и при их обычном вооружении. Госпиталям с их больными и обслуживающим персоналом было разрешено пока остаться. Генералу Линдеманну было дано указание арестовать личный состав войск СД и гестапо в Дании и списки их направить англичанам. Дьюинг запретил высаживать на берег немецких солдат и беженцев с кораблей, стоявших на копенгагенском рейде, и не разрешил использовать датские порты кораблями, которые тогда проводили эвакуацию немецких войск из Курляндии и Восточной Пруссии. Он обещал запросить дальнейших распоряжений по этому вопросу. [510]
Для проведения своей работы с немецкими войсками, насчитывавшими 206 тыс. в строю, 80 тыс. больных и раненых на территории Дании и 48 тыс. солдат и беженцев — в портах Дании, Дьюинг имел, кроме парашютной роты, с которой он прибыл туда, парашютный батальон, а также 1-й полк английских драгун. К ним прибавилось 6000–9000 человек датской полиции. Вскоре после капитуляции в Реймсе численность немцев увеличилась, так как Дьюинг дал указание высадить на берег раненых с кораблей, пришедших в Копенгаген из Курляндии.
Дьюинг имел косвенное отношение к вопросу о разоружении немцев на датском острове Борнхольм. Хотя остров этот находился значительно восточнее того рубежа, на который должны были выйти советские войска, он 4 мая капитулировал совместно с другими датскими территориями перед войсками Монтгомери. Зная об этом, германское верховное главнокомандование 8 мая приказало войскам на этом острове противодействовать высадке на него советских войск до тех пор, пока не вступит в силу официальная капитуляция. Командование 21-й группы армий предложило направить на остров отряд союзных войск, но советские войска упредили, начав действия до того, как союзники смогли предпринять этот шаг.
Главная трудность в эвакуации войск противника из Дании возникла, когда датские силы Сопротивления попытались разоружить немцев. Немецкое командование болезненно реагировало на разоружение немецких войск, так как они не потерпели поражения на поле боя. Поэтому оно протестовало, заявив, что они не капитулировали перед датчанами. Несмотря на заверения англичан, что этот инцидент не повторится, немецкие представители пришли к выводу, что невозможно будет, пожалуй, помешать датчанам инсценировать игру ковбоев и индейцев. Несмотря на эти затруднения, вывод немецких войск проходил быстро. К концу первой недели после освобождения страны было отправлено около 43 тыс. человек, а к концу второй недели это количество почти удвоилось. К концу первой недели июня Дьюинг пришел к заключению, что он может обойтись без услуг генерала Линдеманна, и приказал арестовать его. Ко времени расформирования верховного штаба в Дании осталось менее 50 тыс. немцев. Так как представительство верховного штаба не выполнило полностью своей задачи, оно разделилось на две части — английскую и американскую. Приданные представительству войска остались под английским командованием.
Разоружение немецких войск в Норвегии потребовало более тщательного планирования и более широкой деятельности, чем в Дании, из-за обширности страны; труднодоступности некоторых ее частей и количества войск, подлежащих разоружению. [511] На территории Норвегии было разбросано около 400 тыс. немцев, включая рабочих тодтовских организаций, 90 тыс. русских пленных и перемещенных лиц и около 30 тыс. перемещенных лиц других национальностей. Эти войска под командованием генерала Бёме, командующего 2-й горной армией и германскими силами в Норвегии, как и германские силы, находившиеся в Дании, не потерпели поражения на поле боя и не были склонны капитулировать, если в отношении соблюдения их достоинства не будет допущено различие.
Задача очищения Норвегии от немцев была по указанию Эйзенхауэра возложена на представительство верховного штаба, возглавляемое генералом Торном. Когда немцы капитулировали в Реймсе, им было приказано направить представителя армии в Эдинбург для подписания документов о капитуляции их войск, находившихся в Норвегии. Им было также сказано, чтобы они ожидали скорого прибытия представителей генерала Торна в Осло.
8 мая представители Торна полетели в Норвегию, чтобы передать его приказ генералу Бёме. В последующие три дня туда были переброшены воздушнодесантные войска, чтобы помочь в выполнении задачи эвакуации немцев. Затем в норвежские порты прибыли английские эсминцы, которые высадили персонал групп по военному и морскому разоружению и затем направились в северные воды, когда оказалось, что советское командование проявляет к этим местам излишний интерес. В начале июня для усиления войск союзников в Норвегии прибыл усиленный американский полк. Всего в Норвегию было прислано почти 40 тыс. союзных войск для разоружения 400 тыс. немцев.
В период своего нахождения в Норвегии Торн в числе своих основных обязанностей имел задачу убедить русских, чтобы они приняли в свою зону немцев из Норвегии, и эвакуировать югославских и русских перемещенных лиц. Отношения с русскими ухудшились, когда Торн смягчил приговор немецкому офицеру, который был приговорен к смертной казни за убийство советского гражданина.
В первую очередь были приняты меры к эвакуации союзных военнопленных и советских перемещенных лиц. По соглашению с правительством Швеции эвакуация проводилась через Швецию в советские порты на Балтийском море. До расформирования верховного штаба из Норвегии было отправлено около 42 тыс. русских и столько же там осталось. Вывод немецких войск из страны к моменту расформирования верховного штаба в середине июля едва только начался. Представительство верховного штаба разделилось на две части — американскую и английскую. Генерал Торн остался во главе находившихся там союзных войск. [512]
Напомним, что объединенный штаб не принял внесенного в 1944 г. Эйзенхауэром предложения о сохранении общего межсоюзнического штаба на период оккупации Западной Германии. Поэтому к моменту капитуляции Германии было ясно, что верховный штаб скоро прекратит свое существование. Однако 10 мая Эйзенхауэр предложил не расформировывать штаб, пока в Европе не прекратится организованное сопротивление противника, союзные войска не обоснуются в их зонах оккупации и не будут созданы органы руководства вооруженными силами каждой союзной страны в Западной Германии. Тем временем Эйзенхауэр приказал подготовить ликвидацию верховного штаба и определил задачи оккупационных войск так, чтобы сократить время, необходимое для выполнения условий, указанных в его предложении от 10 мая.
Он напомнил командующим группами армий 11 мая, чтобы они не принимали на себя функции гражданского управления, а лишь установили контроль над сохранившимися германскими властями, чтобы быть уверенными, что гражданское управление будет осуществляться в соответствии с волей союзников и что нацисты будут отстранены от власти. Он дал командующим указание немедленно ввести в действие районные комендатуры. Эти комендатуры должны были воссоздать местные немецкие административные органы для решения таких неотложных вопросов, как распределение продовольствия, эффективное использование транспорта и восстановление промышленности в такой мере, чтобы обеспечить военные нужды и минимальные гражданские потребности в Германии. Немецкие административные органы должны быть организованы так, указал далее Эйзенхауэр, чтобы они могли быть разделены, когда армии уйдут в свои зоны оккупации. В интересах обеспечения контроля в области гражданской администрации командующие группами армий должны так провести разграничительные линии своих войск, чтобы они по возможности полнее соответствовали административным границам районов. Насколько позволят соображения военной безопасности, необходимо было отменить ограничения передвижений и связи между районами.
5 июня Эйзенхауэр был освобожден от ответственности за роспуск и разоружение войск противника в Западной Европе, когда командующие американскими, английскими, советскими и французскими войсками в Европе, встретившись в Берлине как Союзнический Контрольный Совет, приняли на себя от имени своих правительств управление Германией. После этого работники верховного штаба сосредоточили свои усилия на передаче под односторонний контроль тех функций, которые до того осуществлялись верховным командованием на совместных началах. [513]
Пока верховный командующий и многие его помощники готовили роспуск коалиционного штаба, закладывали основы работы оккупационных властей и участвовали в празднествах по случаю победы, верховный штаб передислоцировался из Реймса и Версаля во Франкфурт-на-Майне в здание правления концерна Фарбениндустри. Вскоре после этого многие новые международные организации, созданные для решения послевоенных проблем, начали засылать своих представителей во Франкфурт и прилегающие города. В порядке подготовки к созданию штаба американских войск на Европейском театре из состава работников верховного штаба количество американских офицеров этого штаба увеличивалось. Территория штаба союзников во Франкфурте стала похожей на бурно растущий городок, так как численность постоянного и приданного персонала верховного штаба превысила 16 тыс. человек, а военный и штатский персонал, связанный с верховным штабом, — авиационные и морские органы, организация ЮНРРА, специальные миссии, органы руководства гражданской администрацией на оккупированной территории и другие — довел общее количество до 30 тыс. человек.
29 июня объединенный штаб предпринял шаги, направленные непосредственно к ликвидации верховного штаба. Он приказал верховному командующему 1 июля начать отвод американских и английских войск из советской зоны. Он приказал также отправить английский и американский гарнизоны и французскую символическую часть в Берлин. Главному маршалу авиации Теддеру, исполнявшему тогда обязанности верховного командующего, было также предложено наметить меры по ликвидации верховного штаба 1 июля или в возможно более ранний срок после этого. В порядке подготовки к роспуску объединенного командования американские начальники штабов назначили Эйзенхауэра командующим американскими силами на Европейском театре, главнокомандующим американскими оккупационными силами в Германии и представителем Соединенных Штатов в Союзническом Контрольном Совете в Германии. Англичане назначили Монтгомери своим представителем в Совете, а его группа армий была переименована в английскую рейнскую армию. Генерал Кёниг был назначен командующим французскими оккупационными силами и представителем Франции в Берлине, а маршал Жуков занял такой же пост от Советского Союза.
Окончательный роспуск верховного штаба был по просьбе Эйзенхауэра отсрочен до тех пор, когда он сможет вернуться из Соединенных Штатов, чтобы попрощаться с работниками своего штаба. 13 июля, вскоре после своего возвращения, он просил их собраться в казино здания Фарбениндустри, где он поблагодарил их за проделанную работу. Верховный штаб был официально закрыт в 00 часов 01 мин. 14 июля.