Таким образом, вторжение во Францию началось, а на просьбу верховного командования сделать конкретное заявление о военных целях, которое ослабило бы сопротивление противника высадке союзников, ничего так и не было предпринято. Единственной уступкой Вашингтона и Лондона было обещание предпринять кое-что позднее, когда операции союзников увенчаются «успехом крупного масштаба». В июне и июле обсуждались планы мероприятий на период оккупации Германии до капитуляции и в послевоенный период. Однако в середине августа все еще ничего не было придумано, кроме «безоговорочной капитуляции». Попытка управления военной информации разработать документ в качестве руководства для ведения в течение длительного периода пропаганды в Германии была отклонена военным министерством США, потому что в нем предлагалось мягкое обращение с противником. Было заявлено, что основными принципами политики военного министерства в отношении Германии являются «никакого братания» и подчеркивание немцам их военных преступлений. Давая такое разъяснение, генерал Хиллдринг допустил исключение, сказав, что конец войны означает конец страданиям немцев и начало экономической, культурной и социальной реконструкции.

С точки зрения проводимой верховным штабом кампании психологической войны, направленной к тому, чтобы склонить противника к капитуляции, обстановка ухудшилась в сентябре 1944 г., когда стало известно, что министр финансов США Моргентау уговаривал президента и Черчилля в Квебеке одобрить план превращения Германии

«в страну главным образом земледельческого и животноводческого характера».

Под сильным давлением государственного секретаря и военного министра президент заявил, что он никогда не имел намерения согласиться с предложением превратить Германию целиком в сельскохозяйственную страну. Поскольку по этому вопросу не было сделано публичного заявления, то идея эта продолжала фигурировать в административных кругах и в немецкой пропаганде. [362]

Когда генерал Макклюр попытался получить установку на пропаганду, которая обеспечила бы союзникам по меньшей мере поддержку со стороны немецкого населения в оккупированной части Германии, военное министерство указало, что ему следует руководствоваться установкой, данной в обращении президента от 22 октября. В этом обращении Рузвельт подчеркивал, что не будет торга с «нацистскими заговорщиками», которым не должно быть оставлено ни йоты военной власти или военного потенциала. Он не выдвигал обвинений против германской расы и заверил немецкий народ, что он не будет порабощен.

Эти указания военного министерства и госдепартамента были более ценны для обеспечения сотрудничества с немцами в уже оккупированных районах Германии, чем в ослаблении воли к сопротивлению населения неоккупированной части Германии. Эйзенхауэр 20 ноября объяснил это различие, когда настаивал на безотлагательном отыскании путей к снижению сопротивления немцев.

После того как союзники в октябре и ноябре не смогли прийти к соглашению об обращении к немецкому народу по вопросу о безоговорочной капитуляции, английские начальники штабов создали комитет для обсуждения мероприятий по подрыву морального состояния противника. Позже этот вопрос обсуждался в Ялте, где перед окончанием конференции было сделано заявление о целях, преследуемых союзниками. 11 февраля Рузвельт, Черчилль и Сталин декларировали:

«Нашей непреклонной целью является уничтожение германского милитаризма и нацизма и обеспечение такого положения, чтобы Германия никогда не могла нарушить мир... Нашей целью не является истребление народа Германии, однако только после искоренения нацизма и милитаризма немцы получат надежду на достойную жизнь и место в семье народов».

Верховное командование должно было удовлетвориться таким объяснением смысла безоговорочной капитуляции.

Так как верховное командование до начала вторжения не смогло получить такого определения смысла безоговорочной капитуляции, которое могло бы заставить отозваться немецкий народ, оно должно было направить свои главные усилия в сторону пропаганды среди немецких солдат. Отдел психологической войны предпринял специальные меры, чтобы внушить каждому бойцу, что сдаться противнику после того, как он честно дрался в бою, не является позорным.

В первый период пропагандистской деятельности на плацдарме во время ведения малоподвижных боевых действий в «стране изгородей» специальные группы, приданные боевым частям, вели пропаганду, направленную к частям противника, которым грозило уничтожение. Эти пропагандистские группы обращались к противнику по-немецки, обрисовывая создавшуюся тактическую обстановку, чтобы внушить противнику мысль о безнадежности положения. [363] Многие из этих пропагандистских мероприятий имели успех. В Бретани группы психологической войны сосредоточивали свои усилия на пропаганде среди гарнизонов крепостей. В Сен-Мало группе психологической войны было дано указание изучить различные ранее сделанные призывы к сдаче оружия противником, в том числе и призыв японцев к генерал-лейтенанту Вейнрайту на Коррехидоре{64}. В призыве к немцам в Сен-Мало указывалось, что нет ничего позорного в том, чтобы сложить оружие ввиду подавляющего превосходства противника. Однако этот призыв здесь успеха не имел. Более успешным приемом пропаганды в период тяжелых боев было распространение среди противника пропусков безопасности, на которых была подпись Эйзенхауэра и напечатано указание о том, каким образом немецкий солдат может сдаться в плен. Эти пропуска забрасывались в расположение противника с самолетов и в артснарядах. На них помещался скрепленный английской и американской печатями следующий текст на немецком и английском языках:

«Немецкий солдат, имеющий этот пропуск, использует его как знак своего искреннего желания сдаться в плен. Он должен быть разоружен, получить хороший уход, пищу и, если требуется, медицинское обслуживание и как можно скорее выведен из опасной зоны».

Хотя нельзя быть уверенным, что пропуска были действенным средством, чтобы склонить солдат противника к сдаче в плен, большая часть пленных видела их чаще, чем другие пропагандистские листовки, и большое число немецких солдат в течение нескольких недель носили пропуска на случай, если они решат сдаться.

Когда войска союзников приближались к границам Германии, радиостанция союзников «Голос верховного командования» внушала работающим в Германии иностранным рабочим, чтобы они при первой возможности покидали предприятия, бойкотировали тех из них, которые были в хороших отношениях с немцами, и избегали неорганизованных действий. Мы советовали при отходе немцев оставаться на месте, не допускать, если возможно, чтобы отходящие войска разрушали объекты, и собирать ценную для союзников информацию. В другой пропагандистской кампании немецкому населению напоминали об опасности оставаться в районах, подлежащих бомбардировке, и предостерегали от жестокого обращения с пленными союзных армий и с иностранными рабочими.

После того как началась оккупация первых германских городов, отдел психологической войны верховного штаба пытался принимать меры к возмещению убытков от неправильного обращения с немцами и к ликвидации боязни оккупационной политики союзников. [364] Чтобы содействовать этим мерам, отдел использовал газету «Аахен Нахрихтэн», которая первоначально издавалась отделом психологической войны штаба 12-й группы армий. Эта первая выпущенная союзниками газета впоследствии имела тираж 52 тыс.

В октябре 1944 г. генерал Макклюр, убедившись, что пересмотр формулы безоговорочной капитуляции для пропагандистских целей маловероятен, переключился на мероприятия по обеспечению поддержки со стороны немцев системы военного управления оккупированными районами Германии. В ноябре госдепартамент и военное министерство предложили перечень целей, которые должны преследоваться верховным командованием в этих мероприятиях. В них подчеркивались преимущества союзного руководства перед нацистским, указывалось на то, что ответственность за лишения, испытываемые немцами, лежит на нацистах, давались заверения, что среднему немцу будет дана возможность жить и работать без притеснений, если он будет выполнять правила, установленные союзниками, и не будет совершать преступлений. 16 ноября эти цели были доведены верховным штабом до низших органов службы психологической войны. Им было указано, чтобы к населению неоккупированной части Германии не делалось никаких призывов. Их следовало лишь поставить в известность о методах, которыми союзники осуществляют военное управление в районах, оккупированных союзными армиями.

Война против немцев посредством листовок, которая проводилась интенсивно и до вторжения, после 6 июня значительно усилилась. Используя самолеты, артиллерию и временами агентов, органы психологической войны забрасывали в расположение войск противника большое количество газет и миллионы листовок, а среди населения оккупированных немцами стран распространяли листки новостей. В июне 1944 г. союзная авиация забросила к противнику около пяти миллионов экземпляров газет для немецких войск, два с половиной миллиона экземпляров периодических изданий, около шести миллионов стратегических и тридцать пять с половиной миллионов тактических листовок. Сюда не входят те материалы, которые перебрасывались при помощи артиллерии и распространялись вручную. Количество распространенных листовок, составленных не на немецком, а на других языках, превысило тридцать восемь с половиной миллионов экземпляров.

В конце июля союзники провели особую кампанию по распространению бюллетеня, излагающего подробности покушения на Гитлера 20 июля. Вечером 23 и 24 июля самолеты сбросили в расположение противника в Нормандии почти четыре миллиона специальных листовок на эту тему и около трех четвертей миллиона газет, в которых давалась информация по этому вопросу. Принятые немецким командованием меры по недопущению чтения этого пропагандистского материала свидетельствуют о том, что эти и другие листовки были эффективны. [365] Применение специальных радиопомех и особые ознакомительные программы радиовещания, которые реагировали на листовки, указывали на то, что противник боялся пропаганды союзников.

На пропаганду союзников немцы, естественно, отвечали распространением своих листовок и призывами по радио. Анализ направления, которого они придерживались в пропаганде осенью 1944 г., показывает, что немцы пытались восстановить одного союзника против другого, особенно подчеркивая предстоящее столкновение русских с Западом. Стремясь противодействовать влиянию призывов союзников, немецкие пропагандисты указывали, что, причиняя союзникам тяжелые потери, германская армия обеспечит более благоприятные условия мира для Германии. Немецкому солдату говорили, что лучше умереть, чем жить в завоеванной врагом Германии.

В ходе немецкого контрнаступления в Арденнах отдел психологической войны прекратил призывать противника сдаваться в плен и переключился на разоблачение хвастливых заявлений немцев о целях, которых германское командование намерено достигнуть. Радиопередачи верховного командования союзников подчеркивали, что Гитлер обещал до рождества взять Льеж, Намюр и Верден. Союзники рассчитывали этим усилить разочарование противника, поскольку его контрнаступление потерпело неудачу.

В последние дни войны органы психологической войны еще раз обратились к гражданскому населению Германии и иностранным рабочим посредством листовок. Гражданскому населению прифронтовой полосы было предложено покинуть угрожаемые районы, уклоняться от службы в фольксштурме и избегать ненужного разрушения своих домов. Иностранным рабочим в листовках советовали прибегать к саботажу и симуляции, к отказу работать на военных заводах и к распусканию слухов. Перемещенные лица инструктировались посредством листовок и газет, издававшихся под названием «Схаеф» на четырех страницах и на нескольких языках. Один раз для, иностранных рабочих были сброшены небольшие зажигательные заряды с инструкцией, как ими пользоваться в диверсионных целях. Общее количество сброшенных авиацией листовок к концу войны достигло почти шести миллиардов. Из этого количества три с четвертью миллиарда было сброшено после вторжения.

Военное управление оккупированной территорией

Пока союзники проводили военные операции против немцев и изыскивали пути, чтобы склонить противника сложить оружие, назрела необходимость выработать принципы и методы руководства оккупированной территорией Германии в период до капитуляции. [366] Важно было разработать программу мероприятии по восстановлению порядка в оккупированных районах в такой мере, чтобы население не мешало проведению боевых операций и чтобы можно было отвести ужасные предостережения германской пропаганды о судьбе немецкого народа, когда он попадет в руки союзников. Такая программа была проще разрабатываемой тогда программы военного управления, рассчитанной на продолжительный период после окончания войны. До того, как война окончится, верховное командование и группы армий нуждались в программе мероприятий по борьбе с голодом и болезнями, уничтожению всех следов нацистского руководства, недопущению на местах партизанской войны и воссозданию основных органов местной общественной жизни.

Генерал Эйзенхауэр, стремясь получить некоторые позитивные руководящие начала, на которых он мог бы основывать разрабатываемые тогда планы органов руководства гражданской администрацией, весной 1944 г. просил объединенный комитет по гражданским делам дать определяющие указания по вопросу военного руководства оккупированной территорией. Этот комитет сообщил Эйзенхауэру, что европейская консультативная комиссия работает над директивой и программой для Германии. Однако ввиду того, что верховному командованию понадобятся некоторые руководящие положения до того, как членам этой комиссии удастся прийти к единому мнению, объединенный комитет по гражданским делам приступил к разработке директивы на период до капитуляции, причем была достигнута договоренность, что эта директива подлежит изменению европейской консультативной комиссией. Директива была предварительно одобрена объединенным штабом и 28 апреля 1944 г. отправлена верховному командующему. Позже директива была европейской консультативной комиссией направлена на рассмотрение в Советский Союз.

Директива о военном управлении территорией Германии и той части Австрии, которую союзные экспедиционные войска могут занять, на период до капитуляции предоставляла верховному командующему верховную законодательную, исполнительную и судебную власть во всех районах, оккупированных его войсками. В ней указывалось, что военное управление оккупированной территорией является союзническим мероприятием и должно осуществляться в интересах союзных государств. В военном управлении оккупированной территорией не могут принимать участие политические органы или политические представители Англии и Соединенных Штатов. Представители гражданских органов двух стран и Администрации помощи и восстановления Объединенных Наций (ЮНРРА) могут принять участие в управлении только в том случае, если объединенный штаб по рекомендации верховного командующего решит допустить их к управлению. [367]

Союзному верховному командующему предписывалось препятствовать братанию союзных войск с немцами в оккупированных районах. Он должен был предпринять радикальные меры к роспуску нацистских организаций и к ликвидации нацистской системы управления, ликвидировать генеральный штаб и не допустить его возрождения. Кроме установления закона и порядка, а также создания «как можно скорее нормальных условий для гражданского населения, поскольку эти условия не будут препятствовать ведению боевых действий», союзный командующий должен был ясно заявить, что оккупация имеет целью уничтожение нацизма и фашизма. В качестве меры конструктивного характера, верховный командующий должен был освободить пленных военнослужащих союзных армий и взять их под военный контроль в ожидании дальнейших указаний; разрешить свободу слова, печати и вероисповедания с учетом военной необходимости и запрещения нацистской деятельности; создать органы местного управления с использованием немецких или союзных чиновников в зависимости от решения верховного командующего. Если войска, подчиненные верховному командованию, вступят на австрийскую территорию, они должны руководствоваться политическими целями, в основе отличающимися от целей, которыми руководствуются в Германии, поскольку главной целью союзников в Австрии является освобождение. Братание войск союзников с населением Австрии следует разрешить, а политической активности должна быть дана большая свобода.

В конце мая 1944 г. директива Эйзенхауэру на военное управление оккупированной территорией в период до капитуляции была готова и руководства по финансовым вопросам и по вопросам экономики и помощи для Германии были одобрены. Где это было возможно, верховный командующий должен был действовать в осуществлении своей программы через германские административные и экономические органы, памятуя необходимость отстранения нацистов от власти.

Покончив с директивой на период до капитуляции, планирующие органы союзников в Соединенных Штатах и в Европе получили возможность вернуться к вопросу о зонах оккупации в Германии, который обсуждался летом и осенью 1943 г. В своих первых предложениях по вопросу о занятии союзными войсками Европы в случае краха Германии КООСАК считал, что союзные войска должны будут разоружить войска противника в оккупированных немцами странах и вернуть их в Германию. Оккупационные зоны намечалось создать не только в Германии, но и во Франции, Бельгии, Голландии, Норвегии и Дании. В зону ответственности Соединенных Штатов намечено было включить Францию, Бельгию и Южную Германию. Однако президент Рузвельт ввиду тех трудностей, которые он испытывал во взаимоотношениях с де Голлем, не хотел иметь дело с французскими властями больше, чем было необходимо, и выразил желание избежать ответственности за Францию. [368] Это настроение, по-видимому, по меньшей мере отчасти было причиной того, что он предпочитал в Германии иметь зону оккупации на севере, что позволило бы Соединенным Штатам снабжать свои войска через северогерманские, а не французские порты. Он настаивал также на том, что Соединенные Штаты должны занимать Берлин. Этот вопрос обсуждался в Квебеке, а затем и в Каире, но окончательного решения принято не было.

В феврале 1944 г. президент заявил, что после войны он хочет стоять в стороне от проблем Южной Европы, что он исключает возможность для Соединенных Штатов взять на себя бремя послевоенной реконструкции Франции, Италии и Балкан. Это он считал второй причиной, почему Соединенные Штаты хотели бы иметь зону оккупации на севере, а не на юге. Указывая, что англичане заинтересованы в Южной Европе больше, чем Соединенные Штаты, он не видел причин, почему бы им не иметь зону оккупации в этом районе. Он подчеркнул, что Соединенные Штаты будут «весьма рады» вывести свои войска из всей Европы, как только англичане будут готовы сменить их. Этим он лишь повторил свое заявление, сделанное прошлой осенью, что послевоенная оккупация Соединенными Штатами будет осуществляться, возможно, войсками численностью в один миллион и продолжаться около двух лет.

В середине февраля 1944 г. Эйзенхауэр внес предложение в военное министерство, чтобы Соединенные Штаты отказались брать на себя ответственность за какой-либо определенный район в Европе. Вместо этого он предложил сохранять ответственность только до тех пор, пока объединенный штаб будет давать установки и отдавать приказы. В случае если Англия хочет иметь какой-либо определенный район, Соединенным Штатам следует увести оттуда свои войска. Он оправдывал это предложение тем, что Соединенные Штаты должны «быть сильно представлены во всей контрольной системе», поскольку они должны взять на себя значительную часть послевоенной помощи. В конце марта он высказался против предложения о создании отдельных американских и английских органов военного управления оккупированной территорией. Он считал целесообразным, чтобы английские оккупационные войска располагались в одной зоне, а американские — в другой, но административный аппарат в обеих зонах должен быть совместным. Это предложение не было одобрено в Вашингтоне, где президент и объединенный штаб считали, что Соединенные Штаты должны взять для оккупации северную часть Германии. Они считали также, что не следует создавать впечатления у советских властей, будто, прежде чем консультироваться с ними, мы выступаем с согласованной англо-американской точкой зрения. [369]

В течение июня и июля 1944 г., президент продолжал упорно держаться своего взгляда по вопросу о зонах оккупации. В начале августа русские в европейской консультативной комиссии подняли вопрос о зонах и просили, чтобы зоны между Соединенными Штатами и Англией были распределены по возможности скорее. Госдепартамент предложил, чтобы Соединенные Штаты взяли себе зону в Южной Германии в обмен на обещание англичан взять на себя, если надо будет, Францию, Италию и Балканы и предоставить Соединенным Штатам достаточное количество портов в Нидерландах и Германии, чтобы иметь возможность снабжать и вывозить американские войска, не ставя себя в зависимость от французских портов.

К середине августа окончательного решения по вопросу о зонах принято не было. Эйзенхауэр заявил, что ему придется подойти к решению этого вопроса на чисто военной основе. Действия 21-й группы армий на левом фланге означали, что английские войска будут занимать Бельгию, Голландию и Северо-Западную Германию, а американские войска будут находиться на юге. Необходимость достижения некоторой договоренности в европейской консультативной комиссии до вступления союзных войск в Германию, по-видимому, заставила эту комиссию одобрить текст протокола, подписанного 12 сентября представителями Соединенных Штатов, Англии и Советского Союза, предусматривавшего начертание границ трех зон оккупации. Даже этот протокол не решал вопроса, будут ли Соединенные Штаты или Англия занимать северную или южную зону Германии. В нем лишь указывались границы и отмечалось, что распределение зон будет предусмотрено общим соглашением.

В тот день, когда объединенный штаб рассматривал этот вопрос в Квебеке, адмирал Леги изложил военные соображения, диктующие необходимость оккупации Соединенными Штатами северо-западной зоны. Однако адмирал Кинг придерживался взгляда, что Соединенным Штатам будет легче занимать юго-западную зону Германии при условии, если можно будет достигнуть договоренности, что вывод американских войск и снабжение оккупационных сил будут проводиться через порты Северной Германии. Вопрос был передан на решение Рузвельту и Черчиллю. Президент на этот раз согласился, чтобы английские войска

«оккупировали территорию Германии к западу от Рейна и к востоку от реки севернее линии Кобленц, северная граница земель Гессен и Нассау, до границы района, отведенного Советскому Союзу».

Соединенные Штаты должны были оккупировать территорию Германии к востоку от Рейна и к югу от английской зоны, на восток до русской зоны оккупации. [370] Таким образом, английская зона включала Рур, Рейнскую область к северу от Кобленца, а также ееверогерманские порты, а американцы получили Баварию, Саар и Рейнскую область к югу от Кобленца. Советский Союз оккупировал остальную территорию Германии, кроме Берлина, который должен был быть оккупирован на тройственной основе. По настоянию Рузвельта Соединенные Штаты получали контроль над портами Бремен и Бремерхафен и необходимыми районами для сосредоточения, непосредственно прилегающими к этим портам. Американские войска должны были также получить доступ к западным и северо-западным морским портам и право прохода через контролируемый англичанами район. Окончательная ратификация этого соглашения правительствами задержалась до 6 февраля 1945 г. К этому времени английские войска уже осуществляли функции военной оккупации в Западной Германии. Примерно через неделю, перед концом Ялтинской конференции, союзники заявили, что Франция будет приглашена взять на себя зону оккупации и что границы этой зоны будут установлены четырьмя державами через своих представителей в европейской консультативной комиссии.

Пока шли дискуссии по вопросу о зонах оккупации, верховный штаб занимался подготовкой руководств и директив для военного управления Германией после капитуляции. Англичане уже предприняли в апреле и мае 1944 г. самостоятельно меры, учредив английский военный отдел Контрольной Комиссии под руководством генерала Уэста для сколачивания и подготовки кадров различных английских миссий для работы после капитуляции Германии. В июне 1944 г. Эйзенхауэр и его ближайшие помощники рекомендовали, чтобы Соединенные Штаты предприняли такие же действия, и в августе американские начальники штабов создали американскую группу Контрольной Комиссии для Германии для работы в тесной связи с аналогичными группами от Англии и Советского Союза. Представитель верховного командования на заседаниях европейской консультативной комиссии бригадный генерал Виккерсхейм был назначен исполняющим обязанности заместителя американского представителя в Контрольном Совете, и ему поручили организовать американскую группу.

В конце августа Эйзенхауэр заявил, что в период до капитуляции американская контрольная группа будет подчинена ему как командующему американскими силами на театре, а английская группа будет находиться непосредственно в распоряжении английского правительства. В первый период после капитуляции английская и американская группы будут работать вместе под руководством верховного командующего, но не его штаба. Согласованная между Великобританией, Соединенными Штатами и Советским Союзом политика должна доводиться до верховного командующего через объединенный штаб. [371] Верховный командующий должен использовать Контрольный Совет как свой нормальный канал связи с центральными властями .Германии. Планирование мероприятий на период после капитуляции должно было координироваться третьим управлением верховного штаба..

В сентябре возник вопрос об участии Франции в контрольном органе для Германии. Генерал де Голль заявил при этом, что он хочет, чтобы французские войска приняли участие в операциях в Германии. Объединенный штаб согласился с предложением Эйзенхауэра, чтобы в период осуществления объединенного командования оккупация Германии проводилась на строго коалиционной основе и чтобы американские, английские и французские войска применялись в соответствии с военной необходимостью независимо от политических факторов. В ноябре объединенный штаб предложил, чтобы в период до разгрома Германии функции французов ограничивались участием в создании части американских и английских органов военного управления на оккупированной территории. Эйзенхауэр предупредил, что это вызовет сильную реакцию со стороны французов. Он сообщил, что разрабатываются планы создания школы по подготовке французских кадров для органов военного управления оккупированной территорией, которая будет функционировать под наблюдением верховного штаба. Он предложил, чтобы ему было разрешено использовать французские органы военного управления в тех районах, которые оккупированы французами. Такое разрешение, по-видимому, было дано, так как в последующем французская школа военного управления оккупированной территорией была создана, и в середине марта 1945 г. первые группы из этих школ были переданы в распоряжение командования 6-й группы армий.

Ко времени, когда союзные армии закрепились на нормандском плацдарме, различные английские и американские органы составляли руководства, наставления и директивы по оккупационной службе в Германии. В июне в верховном штабе был подготовлен первый проект руководства по военному управлению на территории Германии. Английский военный отдел Контрольной Комиссии приступил к разработке наставления по проведению разоружения. Первое управление верховного штаба готовило руководство для командиров частей, а пятое управление разрабатывало директиву командующим группами армий о мероприятиях при вступлении на территорию противника. Первые проекты многих таких материалов циркулировали в верховном штабе и периодически посылались военным министерствам в Лондон и заинтересованным органам госдепартамента, министерства финансов и военного министерства в Вашингтон. [372] К концу июня начальник управления по гражданской администрации военного министерства США генерал Хиллдринг рассмотрел документы верховного штаба по подготовке мероприятий на периоды до и после капитуляции и напомнил генералу Смиту, что на европейскую Консультативную Комиссию возложена задача по выработке рекомендаций об условиях капитуляции Германии и по контролю и оккупации Германии после ее разгрома или капитуляции. Он указал также, что еще не достигнуто соглашение по вопросу о том, как долго продлится военное управление на территории Германии и какого рода органы следует создать после того, как военное управление прекратится. Не имея специальных указаний и руководств, органы верховного штаба продолжали разрабатывать планы и в августе имели готовые к рассылке проекты руководств и директив для командующих группами армий на первый период военного управления.

17 августа Эйзенхауэр предупредил военное министерство США о том, что союзные войска могут начать оккупацию территории Германии раньше, чем предполагалось. Менее чем через неделю после этого, между завершением окружения противника у Фалеза и занятием Парижа, он просил дать ему руководящие указания в отношении Германии. В телеграмме в объединенный штаб от 23 августа он указывал, что планы на оккупацию Германии основывались на директиве о военном управлении в период до капитуляции. Эта директива исходила из предположения, что союзникам придется пробивать себе дорогу в Германию и что за линией фронта у них останется территория, на которой военные органы должны будут восстановить закон и порядок и нести ответственность за экономическое благосостояние населения. Директива исходила также из того, что в конце концов придется иметь дело с массовой капитуляцией германской армии и что в Германии останется какая-либо центральная власть. Теперь, однако, оказалось, что общая капитуляция не будет иметь место и что союзные войска найдут в Германии хаос, при котором можно ожидать партизанских действий и гражданской войны. В таком случае нельзя будет контролировать или спасти экономическую структуру страны. Если это так, заявил далее Эйзенхауэр, он считает, что не может взять на себя ответственность за контроль и поддержку экономической структуры Германии.

Управление гражданской администрации военного министерства США предвосхитило предупреждение Эйзенхауэра от 17 августа, предложив, чтобы объединенный комитет по гражданским делам разработал директиву для верховного командования об общей политике в военном управлении Германией на тот случай, если немцы капитулируют до того, как будет издана подробная директива на период после капитуляции. 23 августа представители английского комитета начальников штабов в Вашингтоне, учитывая затруднения, возникшие из-за того, что европейский Консультативный Комитет не достиг соглашения по многим вопросам, настаивали, чтобы объединенный штаб дал верховному командующему руководящие указания по вопросу о военном управлении в Германии на первом этапе после капитуляции. [373] Опасаясь, что руководства и директивы, разрабатываемые верховным штабом, могут оказаться в противоречии с политикой союзников, они просили, чтобы указания Эйзенхауэра группам армий не расходились с американскими и английскими планами на послевоенный период. Они просили также дать указания верховному командующему о поддержании должных взаимоотношений с американской и английской группами Контрольного Совета и предлагали дать этим группам указания оказывать содействие верховному командованию в военном управлении оккупированной территорией, а в случае расхождения взглядов сообщать о них объединенному комитету по гражданским делам в Лондон, а не в главный комитет в Вашингтон. Объединенный штаб предложил указать Эйзенхауэру, чтобы он продолжал работу по планированию на основе принципов, указанных в его телеграмме от 23 августа, и что надлежащие директивы будут даны ему в нужное время.

Не успели окончательно договориться по этому вопросу, как Рузвельт решительно вмешался. Проект руководства по военному управлению оккупированной территорией Германии был дан на отзыв английскому министерству иностранных дел, управлению гражданской администрацией и другим правительственным органам. Один экземпляр попал к президенту, по-видимому, через министерство финансов. В письме государственному секретарю Стимсону Рузвельт 26 августа охарактеризовал руководство как «очень плохое» и распорядился изъять его, если оно еще не разослано. Руководство не понравилось президенту потому, что в нем подчеркивалась необходимость принятия мер к налаживанию работы органов государственного управления и к сохранению высоко централизованной административной системы Германии, если от высших инстанций не последует других указаний. Ему не нравилось то место в руководстве, где указывалось, что офицеры органов военного управления оккупированной территорией должны наблюдать за тем, чтобы в Германию ввозились необходимые предметы потребления и материалы, чтобы промышленные предприятия переключались с военного производства на производство потребительских товаров, чтобы там, где нужно, важная экономическая деятельность субсидировалась, а германская внешняя торговля была перестроена предпочтительно к потребностям Объединенных Наций. Рузвельт высказал недовольство тем, что многие американцы и англичане считают, что германский народ не несет ответственности за войну, что, по мнению Рузвельта, не соответствует фактам. [374]

«Германскому народу в целом, — заявил он, — нужно внушить, что вся нация была вовлечена в заговор против норм современной цивилизации. Если им нужно продовольствие сверх того, что они имеют для того чтобы душа держалась в теле, их нужно накормить из солдатских кухонь».

Он не хотел, чтобы в Германии начали функционировать такие организации, как «Уэркс Прогресс Эдминистрейшн», «Сивильен Консервейшн Корз» или «Паблик Уэркс Эдминистрейшн», когда оккупационная армия приступит к исполнению своих обязанностей. Это письмо президента возымело немедленное действие. Военное министерство дало указание верховному командованию отменить свое руководство по военному управлению в Германии и свои директивы командующим группами армий, поскольку высшие инстанции Соединенных Штатов категорически возражают против них и поскольку они во многих вопросах не согласуются с директивой на период до капитуляции. Военное министерство указывало, что у англичан тоже были возражения.

Верховное командование послало в Вашингтон окончательные проекты своих директив и руководств по военному управлению на территории Германии, указав, что они были разработаны в соответствии с директивой на период до капитуляции, но подверглись изменениям, учитывающим возможность хаоса в Германии ко времени вступления союзных армий. Указывалось также, что верховный штаб не имеет ни возможности, ни времени изъять из руководства те места, которые касаются мероприятий в области экономики, и предлагалось разрешить верховному штабу издать руководство и директивы, сопроводив их категорическим запрещением руководствоваться ошибочными положениями.

10 сентября 1944 г. верховный командующий направил командующим 21-й и 12-й группами армий временную директиву, возложив на Монтгомери и Брэдли ответственность за проведение его установки в своих зонах. Как только они займут какую-либо часть Германии, им надлежит ввести там военное оккупационное управление. Верховное командование даст установку относительно распределения средств для помощи перемещенным лицам союзных государств и с разрешения объединенного штаба — гражданскому населению Германии. По просьбе командующих группами армий верховное командование должно предоставить в их распоряжение экспертов, руководящий состав и отряды для органов военного управления оккупированной территорией. Командующим группами армий было дано право ввести в действие в своих зонах условия капитуляции и принять необходимые меры к установлению порядка и к уничтожению следов нацизма.

Тем временем проекты руководства и обращения, разработанные верховным штабом, подвергались тщательному рассмотрению в Вашингтоне. [375] Американские члены объединенного комитета по гражданским делам считали, что руководство нужно переработать в духе следующих требований: 1) в области экономического восстановления Германии следует предпринимать только те меры, которые необходимы для военных целей; 2) ввозить и распределять предметы снабжения следует лишь в таком минимальном количестве, какое необходимо, чтобы предупредить заболевания и беспорядки, которые могут помешать военным действиям; 3) по соображениям удобства или целесообразности нацисты, сочувствующие нацистам и нацистские организации не должны оставляться на официальных должностях. Предложенное верховным командующим обращение к германскому народу следовало изменить в том духе, чтобы не создавать у немцев впечатления, что с Германией будут обращаться, как с освобожденной страной. Верховному командующему указали, что, если нельзя воздержаться от рассылки руководства до тех пор, пока в него можно будет внести изменения, он должен разослать его, сопроводив предупреждением, что для военного управления в период после капитуляции оно не будет применяться. Не дожидаясь, по-видимому, других распоряжений, пятое управление верховного штаба 15 сентября дало указание командующим группами армий вложить во все экземпляры временной директивы и руководства вставку с указанием, что изложенные выше три основных принципа военного управления Германией должны найти применение и что директива должна проводиться только в период до капитуляции.

Предложенное верховным командованием обращение к немцам по вопросу о военном управлении подверглось в Вашингтоне изменению. Большие споры вызвал первый параграф. После двухнедельного обмена телеграммами с Вашингтоном и после трехкратной перепечатки текста обращения, чтобы внести в него исправления, верховное командование 28 сентября передало обращение в печать. Первый параграф теперь гласил:

«Союзные войска, действующие под моим командованием, вступили в Германию. Мы пришли как завоеватели, но не как угнетатели. На территории Германии, оккупированной войсками, находящимися под моим командованием, мы уничтожим нацизм и германский милитаризм. Мы свергнем нацистское правление, распустим нацистскую партию и отменим жестокие, угнетательские и дискриминационные законы и учреждения, которые эта партия установила. Мы искореним германский милитаризм, который так часто нарушал мир на земле. Военные и партийные лидеры, гестаповцы и другие лица, подозреваемые в преступлениях и зверствах, будут судимы и, если окажутся виновны, наказаны по заслугам».

Это обращение не допускало сомнений у немцев в том, что союзники намерены уничтожить гитлеровскую систему. [376] Хотя из первоначального проекта были изъяты смягчающие фразы, отсутствие в обращении упоминания о безоговорочной капитуляции позволяло немцам питать некоторые надежды в отношении условий оккупации.

В сентябре работники верховного штаба с удовлетворением узнали, что объединенный комитет по гражданским делам изучает текст директивы по военному управлению на период после капитуляции. К несчастью, верховному командованию пришлось ждать специальных указаний до конца военных действий. Задержка произошла, в частности, из-за того, что английские и американские начальники штабов не могли прийти к соглашению по вопросу о том, какого рода документ следует издать. Не удивительно поэтому, что только в конце апреля 1945 г. директива на послевоенный период была одобрена. Ко дню подписания перемирия в Реймсе она еще не была получена в верховном штабе. Генерал Эйзенхауэр напомнил объединенному штабу, что он все еще действует в соответствии с директивами, предназначенными на период до капитуляции. Он считал ненужным издание новой директивы, поскольку установки, предписываемые проектом директивы на послевоенный период, не отличаются заметно от установок директивы на период до капитуляции. Ввиду отсутствия новой директивы, он предложил продолжать свою теперешнюю политику и руководствоваться старой директивой до завершения функций объединенного командования. 11 мая 1945 г. президент Трумэн одобрил директивы американского комитета начальников штабов генералу Эйзенхауэру как главнокомандующему американскими оккупационными силами о военном управлении Германией. Этот документ, которым Эйзенхауэр должен был руководствоваться в своей деятельности в качестве американского главнокомандующего после расформирования верховного командования союзных экспедиционных сил, был отправлен ему 15 мая 1945 г. [377]

Дальше