Объединенное союзное командование слаженно сосредоточивало свои усилия на том, чтобы нацелить все морские, воздушные и наземные силы на борьбу с противником. Фактически уже после первого удара немцы были выведены из равновесия, несмотря на то, что они в течение ряда лет готовились к отражению именно такого удара, какой был нанесен 6 июня. Существует много объяснений этой неудачи немцев. Наиболее разительным, возможно, был недостаток у них такого рода единства командования, которое было у союзников в лице верховного командования. Во главе германского государства стоял Адольф Гитлер, носивший громкий титул фюрера, рейхсканцлера «Великой Германской Империи» и верховного главнокомандующего вооруженными силами Германии, диктатор, который управлял армией не только как политический руководитель рейха, но с 1941 г. и далее как действительный главнокомандующий сухопутными силами (Oberbefehls-haber des Heeres — Ob. d. H.). Его верховное главнокомандование вооруженными, силами (OberKommando der Wehrmacht — OKW), возглавлявшееся генерал-фельдмаршалом Вильгельмом Кейтелем, теоретически использовалось Гитлером для руководства главнокомандованиями сухопутных сил (Ober-Kommando des Heeres — ОКH), военно-морского флота (Ober-kommando der Kriegsmarine — OKM) и военно-воздушных сил (Oberkommando der Luftwaffe — OKL). Но так было только номинально. Руководство со стороны верховного главнокомандования сводилось к нулю тем фактом, что у главы военно-воздушных сил рейхсмаршала Геринга и главы военно-морских сил сначала гроссадмирала Редера, а позднее гросс-адмирала Деница личные взаимоотношения с Гитлером были более прочными, нежели таковые у верховного главнокомандования, а также тем противодействием, которое армия оказывала любым попыткам объединения видов вооруженных сил. [188] По мере того как война на Востоке все больше приковывала внимание Гитлера и армии, главное командование сухопутных сил превращалось в основной орган руководства военными действиями на востоке. В то же время верховное главнокомандование вооруженных сил постепенно превратилось в основной орган руководства военными действиями на других театрах. Внутри ОКН руководство операциями находилось в руках генерального-штаба сухопутных сил (Generalstab des Heeres — Gen. St. d. H.) первоначально под командованием генерал-полковника Гальдера, а позднее последовательно под командованием генерал-полковника Цейтцлера, генерал-полковника Гудериана и генерала Кребса. Внутри OKW руководство операциями осуществлялось оперативным управлением штаба верховного главнокомандования (Wehrmachtfuhrtmgsstab — WFSt), возглавляемого генералом Йодлем.

Путаница, которая имела место в немецком верховном командовании в Берлине, распространилась также на Запад. До 6 июня, когда союзные войска атаковали побережье, не существовало ни единого руководства немецкими силами во Франции, ни четкого плана борьбы с силами вторжения. Поглощенность Гитлера проблемами Восточного фронта, отсутствие у него четкого плана действий в отношении Запада и его нежелание разграничить права командующих в действующей армии явились частью тех факторов, которые создали эту обстановку. В марте 1942 г. главнокомандующим на Западе был вновь назначен фельдмаршал Рундштедт, но он никогда так и не получил права командования воздушными и морскими силами этого театра. Напротив, в некоторых случаях права командующих этими видами вооруженных сил распространялись на области существенно важные для его деятельности. 3-й воздушный флот (фельдмаршал Шперле), чьи самолеты должны были поддерживать наземные войска на Западе, осуществлял оперативное руководство парашютными войсками, действовавшими под командованием Рундштедта, а также руководил зенитными частями. Командующий морской группой «Запад» адмирал Кранке осуществлял руководство большей частью береговой артиллерии этого района, хотя существовала договоренность, что в случае высадки десанта эта артиллерия должна быть отдана в распоряжение командования сухопутными войсками. Войска службы безопасности, использовавшиеся для оккупации Франции, находились под командованием двух гаулейтеров — Франции и Северной Франции (включая Бельгию), которые непосредственно подчинялись главному командованию сухопутных сил. [189] Для целей борьбы с силами вторжения они могли быть отданы в распоряжение Рундштедта. Хотя имелось определенное намерение в случае высадки отдать все войска, находившиеся на Западе, в распоряжение главнокомандующего на Западе, однако система командования, которая сделала бы возможным их эффективное использование, никогда не была четко определена.

Еще больший вред единству германского командования принесло положение с сухопутными войсками на Западе. Немецким штабом на Западном театре (в Голландии, Бельгии и Франции) с конца 1940 г. являлся штаб главнокомандования «Запад». Главнокомандующий на Западе был одновременно командующим группой армий «Д» и осуществлял командование наземными войсками на этом театре: вооруженными силами в Голландии, 15, 7, 1-й, а с августа 1943 г. и 19-й армиями. В конце 1943 г. власть Рундштедта была урезана с приходом на Запад энергичного и способного фельдмаршала Роммеля, командовавшего группой армий специального назначения и непосредственно подчинявшегося верховному главнокомандованию. На Роммеля была возложена ответственность за инспекцию всей береговой обороны на Западе, он также получил приказ подготовить конкретные планы отражения десанта союзников в этом районе. Его штаб рассматривался так же, как резервное командование на случай вторжения. В начале января 1944 г. его непосредственное подчинение верховному главнокомандованию было аннулировано по взаимной договоренности между Рундштедтом и Роммелем. Штаб Роммеля был переименован в штаб группы армий «Б», и на него как командующего операциями против вторжения было возложено руководство боевыми действиями немецких войск в Северо-Западной Франции, Бельгии и Голландии. В то же время Роммель сохранил свои прежние функции инспектирования береговой обороны и тем самым оставил за собой возможность влиять на общий курс действий.

У главнокомандования «Запад» и командования группы армий «Б» существовали различные точки зрения относительно того, какую именно роль Роммель будет играть и каковы будут его командные прерогативы в случае вторжения. Роммель как фельдмаршал имел право непосредственно обращаться к Гитлеру как главнокомандующему сухопутными силами, и он пользовался этим, чтобы получать поддержку своим взглядам. Так, весной 1944 г. на короткий период Роммель добился более широких прав командования: руководство всеми бронетанковыми и моторизованными частями и всей артиллерией резерва главного командования на Западе, а также частичный контроль над немецкими армиями в Юго-Западной Франции и на Средиземноморском побережье. Однако после дальнейшего изучения отрицательного влияния этого положения на командование на Западе Гитлер изменил свое мнение и аннулировал дополнительные полномочия, данные Роммелю. В мае 1944 г. Рундштедт, стремясь выяснить свое положение как командующего войсками на театре и создать противовес положению Роммеля, создал группу армий «Г» под командованием генерал-полковника Бласковитца для руководства немецкими войсками в Юго-Западной Франции и на Средиземноморском побережье. Несмотря на этот шаг и несмотря на номинально подчиненное положение, Роммель сохранил на Западе несоразмерно большое влияние вплоть до начала вторжения.

Отсутствие единства сказалось наиболее остро в разногласиях по вопросу об организации обороны против высадки союзников. Роммель, который на опыте Африки убедился в том, какое большое влияние может оказать превосходство в воздухе на передвижение бронетанковых войск, считал, что немцы не располагают достаточной мобильностью для эффективного противодействия вторжению союзных войск, поддерживаемых сильной авиацией. Поэтому он полагал, что англо-американское нападение должно быть встречено минными заграждениями и мощными укреплениями. Резервы сухопутных сил следовало, по его мнению, выдвинуть вперед, ближе к берегу, для того, чтобы они могли отразить наступление в течение первых 48 часов. Рундштедт считал, что некоторые резервы нужно держать вдали, от берега с тем, чтобы их можно было перебросить на направление главного удара союзных войск. Период от назначения Роммеля до начала операций характеризуется его попытками установить контроль над резервами, а также усилиями Рундштедта удержать эти резервы под своим командованием. В ноябре 1943 г. Рундштедт создал танковую группу «Запад» под командованием генерала танковых войск Швеппенбурга для руководства танковыми соединениями в случае нанесения контрударов большого масштаба против союзных войск вторжения. Полная поддержка Швеппенбургом взглядов Рундштедта по вопросу организации обороны сделала невозможным его совместные действия с Роммелем по использованию танковых войск против высадки. Хотя Роммелю весной 1944 г. не удалось взять в свои руки полное руководство всеми танковыми и моторизованными частями на Западе, он, тем не менее, добился частичной победы, получив в свое распоряжение три танковые дивизии в качестве резерва группы армий «Б». Как и многие другие мероприятия данного периода, это назначение было в какой-то мере осложнено, так как Швеппенбург сохранял ответственность за подготовку и организацию частей, а боевое руководство находилось в руках Роммеля. Это положение оказалось еще более запутанным, когда четыре дивизии типа танковых были выведены в качестве главного подвижного резерва в непосредственное подчинение верховного главнокомандования. [191] Таким образом, ко дню вторжения между Рундштедтом и Роммелем существовали ненормальные отношения, при которых ни один из них не имел реального руководства. При этом так и не было решено, как будет осуществляться оборона против высадки союзников.

Войска, находившиеся в распоряжении командования противника для использования в случае вторжения, оставляли желать много лучшего. К началу июня 1944 г. войска Рундштедта состояли из пятидесяти восьми дивизий. Из них тридцать три не обладали подвижностью или являлись резервными и могли быть использованы лишь ограниченно. Все войска были объединены в группу армий «Б» под командованием Роммеля и группу армий «Г» под командованием Бласковитца. Войска Роммеля обороняли Бретань, Нормандию и побережье Ла-Манша, а соединения Бласковитца находились в Южной Франции и на Атлантическом побережье Франции (схема 3).

Непосредственно в районе высадки десанта, который почти полностью входил в полосу 7-й армии, у противника было семь пехотных дивизий. Одна танковая дивизия была выдвинута в район г. Кан. В Бретани, кроме трех стационарных дивизий, находились три пехотные и одна парашютная дивизии. Другая парашютная дивизия была в стадии формирования. Все ближайшие танковые резервы дислоцировались южнее или восточнее левого фланга английских войск вторжения. Одна танковая дивизия находилась в районе Эфре, другая — южнее Шартра, а третья — по обе стороны Сены, между Парижем и Руаном. Другие подкрепления должны были прибыть из района к югу от Луары или из района Па-де-Кале.

Войска противника на Западе, несмотря на то, что после февраля и марта 1944 г. они были значительно усилены новыми частями и вооружением, все еще ощущали отрицательное влияние слишком большой растянутости, служили резервом живой силы для Восточного фронта и пополнялись войсками, истощенными в боях на востоке. У так называемых мобильных частей нередко почти ничего не имелось для мобильности, кроме повозок на конной тяге и велосипедов. Во многих танковых частях, несмотря на увеличение количества получаемых ими танков весной 1944 г. некомплект тяжелых танков достигал 50 процентов.

Район, по которому союзники нанесли удар, отнюдь не имел сильнейшей обороны, поскольку главное англо-американское наступление ожидалось через пролив Па-де-Кале. Именно здесь проводились основные мероприятия по укреплению обороны. Результат был таков, что, хотя строительство оборонительных сооружений между рекой Орн и Шербуром в 1944 г. было значительно ускорено, район высадки десанта был прикрыт гораздо слабее, чем это планировал Роммель. [192] Даже после первого дня вторжения немецкое верховное главнокомандование и командующие на театре придерживались того мнения, что главное наступление союзников развернется на участке побережья восточнее Сены. Несмотря на то, что Гитлер не в пример своим советникам считал районы Котантена и Кана логически возможными местами высадки англо-американцев и поэтому приказал их усилить, однако и он разделял общее заблуждение относительно направления главного удара. В результате в первые недели вторжения не было сделано даже попытки направить 15-ю армию в Нормандию. Союзники усиленно работали над тем, чтобы создать впечатление о сосредоточении крупных сил на восточном побережье Англии для наступления на побережье Па-де-Кале, и немецкая разведка ошибочно определила силы союзников накануне дня вторжения вдвое больше их действительной численности{51}.

В результате неясности в разграничении компетенции германского командования, недостаточной согласованности мероприятий по борьбе с союзниками, ошибочного представления, что удар 6 июня, возможно, не является главным, слабости авиационной поддержки, трудностей со снабжением, измотанности одной части войск в многочисленных кампаниях на многих фронтах, изнеженности и расхлябанности другой их части вследствие четырехлетнего неподвижного пребывания на Атлантическом побережье противник оказался плохо подготовленным к отражению массированного удара, который был нанесен союзниками на суше, море и в воздухе. На стороне противника были преимущества, заключавшиеся в том, что он занимал укрепленные позиции, хотя и не до конца оборудованные, должен был отражать атаки войск, высаживавшихся с мелких судов, располагал внутренними путями подвоза, хорошо знал местность, мог укрыться за живыми изгородями, которые были необычайно выгодны для обороняющихся, а также имел многолетний опыт ведения боев. Время показало, что преимущества все же были на стороне войск вторжения, хотя у противника имелось достаточно факторов, которые давали ему возможность вести упорные бои на плацдарме.

Хотя генерал Монтгомери первоначально планировал взять Кан и примыкающие к нему аэродромы в первые же дни высадки десанта, он пришел к заключению, что главная цель состоит в том, чтобы притянуть танки противника к этому фронту посредством непрерывного нажима на данном направлении. Неудача в овладении Каном не означала провала основного плана. Хотя верховный командующий придавал большое значение американскому прорыву западнее Сен-Ло, он хотел видеть и на востоке более энергичное наступление. Возможно, что именно по этой причине два командующих не всегда сходились во взглядах относительно Нормандии. Эйзенхауэр стремился наносить мощные удары везде, где только возможно. Монтгомери же считал достаточным сковать противника на востоке, в то время как главное наступление будет развиваться на западе. Некоторые штабные офицеры считали, что мероприятия Эйзенхауэра могут обеспечить немедленный успех, но подвергают опасности возможность поставить противника в положение, когда ему можно будет нанести решающий удар. [199] Критика стала более умеренной на короткое время в последние дни июня, когда американские войска взяли Шербур и очистили северную часть полуострова Котантен. Когда же в первую неделю июля наступление американских и английских войск не достигло своих целей — Сен-Ло и Кана, обвинения Монтгомери в чрезмерной осторожности усилились. Ближайшие американские и английские советники Эйзенхауэра теперь советовали ему, чтобы он тактично приказал командующему 21-й группой армий усилить борьбу за Кан. Несомненно, обеспокоенный задержкой наступления верховный командующий дал указания главному маршалу авиации Теддеру установить тесную связь с Монтгомери или его представителями в 21-й группе армий не только затем, чтобы наблюдать за удовлетворением их запросов, но и затем, чтобы они могли просить и получать поддержку, какая только практически осуществима и в максимально возможном объеме. 7 июля он направил английскому командующему скорее свои соображения, нежели твердый приказ относительно целесообразности ведения более активных боевых действий. Генерал Эйзенхауэр сообщал о прибытии немецких подкреплений на американский участок фронта, которые остановили продвижение к Сен-Ло и позволили противнику отвести свои танковые силы в резерв. Отмечая, что «большое вполне подготовленное наступление на левом крыле» не предпринималось, Эйзенхауэр предложил выдвинуть вперед любую часть, какую Монтгомери захочет, и передать, если понадобится, в его распоряжение американскую танковую дивизию для наступления на левом крыле. Он заверил командующего 21-й группой армий, что будет сделано все,

«чтобы помочь Вам в любом плане, который обещает дать нам необходимый простор для дальнейшего продвижения. Авиация и все прочее будут в Вашем распоряжении».