Перевозка десантного отряда в составе двух пластунских бригад из Новороссийска в Ризе
Организация морской части операции и ее план
Переговоры со ставкой и кавказским командованием установили, что флоту надлежало, сосредоточив к 30 марта в Новороссийске необходимые транспорты с их конвоем, перевезти обе пластунские бригады в Ризе не позднее 7 апреля. Общее руководство операцией возлагалось на командующего флотом. Соответственно плану операции силы флота были разделены на: а) корабельное прикрытие, в составе двух дредноутов, двух крейсеров и 6 эскадренных миноносцев, б) охрану флотилии, в составе крейсеров Прут {101}, Алмаз, Александр I, Николай I (два последние с гидросамолетами), и всех остальных миноносцев.
К моменту выхода транспортов из Одессы для следования в Новороссийск часть корабельного прикрытия (линейный корабль Екатерина, крейсер и миноносцы) выходит в море и держится к югу от линии Тарханкут — Фидониси, на больших глубинах, прикрывая транспорты. Во время стоянки транспортов в Новороссийске корабельное прикрытие стоит в том же порту, возобновляет запасы, высылая в дозор крейсер и если погода позволяет, то и гидросамолеты. Во время перехода десанта корабельное прикрытие — линейный корабль Мария (командующий флотом), [181] линейный корабль Екатерина, крейсеры и миноносцы при ней, — держится к W от транспортов, прикрывая их от нападения неприятельских крейсеров со стороны Босфора. В период подхода к Ризе и во время высадки корабельное прикрытие находится в море на больших глубинах, прикрывая операцию с моря.
Задача охраны — обеспечение транспортов во время перехода и в период высадки от атак неприятельских подводных лодок и миноносцев. Во время перехода охрана образует [184] вокруг транспортов цепь. Охранные миноносцы, идя в расстоянии 5–8 кабельтовых произвольными переменными курсами, следят за своими участками, двигаясь по всему району колонны, вверенному их охране.
Идущий в дозоре головной крейсер Алмаз держится впереди на расстоянии видимости сигналов прожекторами. Дневной строй — одной или двумя колоннами, ночной — одной колонной (схемы походных строев — черт. 11, 12, 13).
С прибытием транспортов в Ризе корабли охраны вступают во внешнюю охранную цепь всего пространства высадки, составляя последовательно несколько линий в расстоянии до 10–15 кабельтовых одна от другой.
На ночь корабли охраны становятся на якорь под берегом в заливе Ризе. По окончании высадки корабли охраны сопровождают транспорты в порта их стоянок.
Подготовка побережья высадки
На обязанности начальника высадки и его штаба лежала подготовка побережья и рейда высадки для операции, для чего ему были подчинены: отряд кораблей Батумского района, порты Батум и Ризе, база высадки, в составе двух базных транспортов с личным составом двух береговых баз, сетевой заградитель Аюдаг и все наличные плавучие средства (Эльпидифоры) {102}.
В соответствии с полученными сведениями о количестве транспортов и имеющейся охраны, начальником высадки [185] была разработана следующая организация подготовки побережья и рейда Ризе для выполнения высадки.
Побережье района высадки в бухте Ризе от мыса Пириос (вестовая оконечность) до мыса у р. Аскария (остовая оконечность) разделено на участки, соответственно числу отрядов транспортов, причем левый участок побережья предназначен для высадки 1-й бригады пластунов, центр — для артиллерийского дивизиона и правый — для 2-й бригады. Места транспортов по линии одной кильватерной колонны отмечены соответствующими вешками, в расстоянии одного кабельтова от береговой черты. Рейд, начиная от отмели у мыса Пириос, для предупреждения прорыва неприятельских подводных лодок, закрывается на дистанции от 20 до 25 кабельтовых от береговой черты сетевым заграждением, поставленным заградителем Аюдаг, причем с остовой стороны бухты, между берегом и заграждением, оставляется проход в 2 кабельтова для движения транспортов. В этом проходе для его защиты от прорыва подводных лодок становится одна из канонерских лодок, вторая держится у другого конца сети у мыса Пириос.
Накануне высадки, перед наступлением темноты, в Ризе прибывают из Батума оба базные транспорта (Тревориан и Бурцейль) с личным составом баз, которые немедленно приступают к разгрузке своих плавучих средств и организации пристаней и к установке, по указанию командира порта Ризе, створных и других отличительных знаков, определяющих наиболее удобные места для приставания ботов, катеров и тральщиков к берегу.
С получением извещения о времени прибытия транспортов в Ризе начальник высадки с отрядом судов, назначенных для участия в операции, выходит в ночь перед высадкой из Батума к месту назначения. По прибытии заградитель Аюдаг приступает к постановке сети, ориентируясь по стоящим на рейде шлюпкам с огнями, расставленным командиром порта в пунктах начала, конца и поворотов сети. Канонерские лодки занимают назначенные им места и вступают в исполнение обязанностей брандвахтенных кораблей. С момента рассвета все наличные Эльпидифоры выходят за линию сети для несения охранной службы по [186] внутренней линии, двигаясь в намеченных им участках по параллельным линиям, стараясь поддерживать шахматный порядок движения, дабы возможно равномернее прикрывать охраняемое ими водное пространство. С момента подхода транспортов и вступления во внешнюю линию охраны конвоирующих миноносцев часть Эльпидифоров снимается с охраны для разгрузочных операций.
Такова в общих чертах была организация подготовки побережья и рейда высадки к операции (черт. 14).
Подготовка рейда к высадке
6 апреля, получив известие о времени прибытия транспортов, намечавшемся на рассвете 7 апреля, начальник [187] высадки около 22 час. 6 апреля с назначенными в операцию кораблями вышел в Ризе{103}.
К моменту его прибытия в Ризе (около 2 час. 7 апреля) на рейде уже находились базные транспорты, разгружавшие из своих трюмов боты и катера. Последние со своей прислугой были заранее расписаны по транспортам, которые они должны были обслуживать. Одновременно на рейд прибыли тральщики и одна из канонерских лодок. Погода исключительно благоприятствовала операции. С приходом отставшего Аюдага предстояло наблюсти за правильностью постановки сетевого заграждения по выставленным командиром порта брандвахтенным шлюпкам. Однако, в назначенное время Аюцаг не прибыл, и это вызвало беспокойство. Предполагая, что тихоходный заградитель (6 узлов), приспособленный из старого каботажного парохода, получил какое-либо повреждение в машине, начальник высадки приказал запросить спиралью его место. После ряда вызовов Аюдаг, по прошествии двух часов, сообщил, что он по ошибке прошел Ризе и оказался почти у Трапезонда и, таким образом, может прибыть к месту постановки сетей лишь к 7 час. утра{104}.
Это сильно осложняло дело. Сами по себе сети, весьма несовершенные в то время, технически едва ли могли, в случае прорыва подводных лодок, оказаться серьезной преградой; главная защита здесь возлагалась на линии охранных судов, но наличие сетей было серьезным моральным фактором. Личный состав транспортов и десантные войска знали о том, что рейд будет огражден сетями, и [188] твердо верили в их надежность. Поэтому отсутствие их могло сильно оказаться на психике личного состава транспортов, в большинстве — торговых моряков, оставшихся по мобилизации на своих пароходах. Скрыть отсутствие сетей также было трудно, тем более, что с рассветом, одновременно с появлением с моря транспортной колонны, со стороны Офа показался Аюцаг, который сигналом просил разрешения начать постановку сети.
К этому времени транспорты уже входили на рейд, защищенный только в воображении сетями. Единственно, что оставалось начальнику высадки сделать, чтобы не дать закрасться сомнению среди личного состава флотилии, это приказать передать по линии транспортов семафор «Аюцагу ставить вторую линию сетей», что до известной степени скрывало истинный смысл его сигнала.
Этот случай не привел к каким-либо нежелательным последствиям, но он весьма рельефно подчеркивает значение подготовки к подобного рода операциям и важность тренировки участников, чтобы не могли иметь места подобного рода явления. При наличии деятельного и бдительного противника подобный случай не остался бы неиспользованным, и подводная лодка свободно могла бы, даже не подозревая — стоит ли сеть или нет, — оказаться на рейде, наполненном транспортами. Вместе с тем, чтобы заместить отсутствие сети, пришлось до момента ее постановки двинуть в охрану все Эльпидифоры, даже те, которые предназначались для выгрузки десанта. Выделение таких мощных разгрузочных средств не могло не отразиться на интенсивности первого периода высадки.
Высадка
В 6 час. утра, с прибытием на рейд транспортов, занявших места по диспозиции, началась высадка под прикрытием двух линий охраны (ближайшая — Эльпидифоры, наружная — миноносцы) и с общим прикрытием главными силами флота в море. Сейчас же по постановке транспортов на якорь базные транспорты отправили свои плавучие средства, согласно расписанию, по отрядам. 1-я пластунская бригада, находившаяся на первом отряде транспортов, [189] выгружалась в вестовой части бухты, горный дивизион — в центре и 2-я бригада — в остовой части. Штилевая погода чрезвычайно благоприятствовала высадке, и это, в первую очередь, сказалось на выгрузке лошадей, которые с ближайших к берегу транспортов выгружались вплавь. Согласно плану высадки первыми выгружались войска. Ввиду того что до конца постановки сети пришлось все наличные Эльпидифоры держать в охране, первые рейсы с войсками были сделаны на ботах. К концу постановки сети, когда начальник минной бригады, руководивший прикрытием, признал, что охрана достаточна, Эльпидифоры были отозваны и приступили к разгрузке. Сразу сказались исключительные качества этого универсального судна, которое могло за один рейс выбросить до 1 000 чел. десанта и громадное количество всевозможного груза. К 5 час. высадка была полностью закончена, и транспорты имели возможность еще засветло покинуть рейд.
Учет опыта высадки
Сводя данные этой операции, легшие в основание разработки планов дальнейших высадок, необходимо отметить следующие недостатки организации в отношении подготовки, выполнения и управления:
1. Запоздалая постановка сетей, указанная выше. Случай с Аюцигом показал, что необходима заблаговременная постановка сетей, хотя бы имелось опасение, что неприятель может ее наблюсти. Кроме того, желательна постановка не одной, а двух и более линий сетей.
2. Перед приходом транспортов должно быть произведено контрольное траление рейда.
3. Для урегулирования порядка движения выгрузочных средств и направления свободных по новым назначениям необходимо наличие должности «коменданта на воде».
4. Для оказания помощи в случаях аварий или подрыва транспортов должна быть создана спасательная партия, обладающая мощными водоотливными средствами, спасательными плотами и т. п. Она же имеет назначением и борьбу с пожарами на транспортах (при обстрелах). [190]
5. Побережье должно быть тщательно изучено, причем должны быть выяснены как площадь, удобная для своза и выгрузки десанта, так и наличие дорог, необходимых для движения обозов. В случае наличия болотистых мест, ручьев и тому подобных препятствий, эти неудобства должны быть устранены рабочими командами баз высадки или приняты во внимание при установлении мест выгрузки и соответственным образом обставлены вехами.
6. Прибрежные глубины должны быть тщательно изучены для выбора мест приставания и выбрасывания на берег Эльпидифоров, причем, во избежание скопления разгрузочных средств, пункты разгрузки Эльпидифоров и самоходов{105} должны намечаться отдельно от мест приставания ботов и. других мелких плавучих средств.
7. Все побережье должно быть разделено на участки, по отрядам транспортов, и обслуживаться своими базными командами. Последние должны быть обеспечены всеми средствами, позволяющими ускорить разгрузку пристающих судов, материалами для быстрой установки и сборки пристаней (на козлах, бочках, плотах). В состав команд должны быть введены ремонтные партии для срочной починки плавучих средств и исправления их аварий.
8. Для создания связи со своим отрядом транспортов каждый участок должен иметь пост связи (семафорная и сигнальная связь), а также телефонный пост для сношений со своей базой, штабом высадки и комендантом на воде через центральную телефонную станцию.
9. Объединение всего управления высадкой в руках одного начальника высадки, с подчинением ему всех частных начальников в районе операции (начальника транспортной флотилии, начальника охраны и прикрытия и др.). Неустановленность этого принципа при высадке в Ризе создала [191] многоначалие во время операции и внесла осложнение в дело руководства, так как подчиненные инстанции не имели ясного представления о правах наличных начальников.
Действия противника
Десантные приготовления не остались в секрете от неприятеля. 4 апреля, т. е. непосредственно после сосредоточения отряда транспортов в Новороссийске, отряд кораблей, прикрывавший Новороссийск с моря, в составе линейного корабля Екатерина, крейсера Кагул и миноносцев, на рассвете, идя курсом на Новороссийск, заметил в утренней мгле силуэт судна, идущего тем же курсом. Сделав опознательные и получив неверный ответ, отряд лег на подозрительное судно и вскоре опознал Бреслау. Сблизившись на 92 кабельтовых, Екатерина открыла огонь из 305-мм орудий. Бреслау тотчас повернул в море и, часто меняя курсы, чтобы сбить наводку, увеличил ход и через час скрылся за горизонтом. Присутствие Бреслау в столь необычном месте{106} свидетельствовало о том, что ему было известно место посадки десанта и сосредоточение здесь транспортов. Зная, что флот будет связан конвоированием, Бреслау, По-видимому, намеревался держаться той же тактики, которая сорвала в свое время операцию закупорки Зунгулдака. В тот же день миноносец Строгий, находясь в очередном крейсерстве у берегов Лазистана, в районе Ризе — Сюрмене, обнаружил по курсу подводную лодку, которую успешно таранил, пройдя над ней, причем перископ лодки прочертил по борту миноносца. По осмотре винтов миноносца одна из лопастей оказалась поврежденной от удара об корпус лодки{107}.
В день самой высадки, 7 апреля, в районе Хамуркана, т. е, на линии берегового фронта, миноносец Стремительный [192] около 11 час. также обнаружил лодку, которая, якобы, выпустила две торпеды в конвоируемый им транспорт. Одновременно летчик, находившийся в разведке у Ризе, заметил лодку в подводном состоянии, направляющуюся к району высадки, на которую он сбросил бомбу, и привлек миноносцы. Таким образом, создавалось впечатление, хотя и ложное, что противник развернул свои подводные силы для противодействия и осведомлен о намеченном десанте.
Подтверждение этому дают и факты на сухопутном фронте. Так, придерживаясь до этого времени оборонительной тактики, турки за три дня до высадки пластунских бригад перешли к активным действиям и угрожали прорвать фронт Приморского отряда. Было ясно, что они получили подкрепления из Трапезонда и спешили нанести удар до прибытия подкреплений к отряду Ляхова.
Переброска части десанта в Хамуркан
Подтянув резервы и с трудом сдерживая неприятеля, Ляхов срочно сообщил и ген. Юденичу и адм. Эбергарду о тяжелом положении фронта и о необходимости выполнить перевозку десанта к Офу без замедления.
Как сказано выше, высадка намечалась в Ризе, откуда войска должны были идти на фронт берегом. Теперь, под влиянием реальной угрозы, сухопутное командование переменило свое намерение и уже в момент выполнения операции высадки потребовало, чтобы сейчас же бригады были переброшены на фронт. Просьба эта кончалась сообщением, что «необходима крайняя срочность доставки, обстановка не допускает отсрочки». [193]
Ген. Юденич, находившийся на корабле начальника высадки, получив тождественное донесение, подкрепленное затем личным докладом Ляхова по телефону, счел положение угрожающим и решил принять все меры, чтобы в тот же день доставить на фронт хотя бы одну бригаду без обоза. Однако, остановить высадку, бывшую в полном разгаре, было невозможно. Пользуясь хорошей погодой, транспорты быстро выкидывали людей, лошадей, артиллерию, грузы на берег, где все это было перемешано и требовало известного времени для приведения в боевую готовность. Приостановить выгрузку и перебросить оставшееся на транспортах в район фронта к Хамуркану, значило бы привезти туда людей без снаряжения, лошадей без фуража, и наоборот.
На совещании Юденича с начальником высадки было решено продолжать высадку до конца, тем более что этому благоприятствовала погода, а затем перебросить одну из бригад (людей без обоза) к Хамуркану. Начальник высадки брался выполнить эту операцию и просил лишь сношений с морским командованием для получения разрешения и необходимого прикрытия. Еще до принятия этого решения пришел ответ морского командования на просьбу ген. Ляхова.
Командующий флотом, имея сведения от начальника транспортной флотилии, что он кончит разгрузку к 17 час, и считая своей главной задачей обеспечить возвращение разгруженных транспортов в Батум и Поти, отвечал:
«Обращаю ваше внимание на недопустимость посылки пароходов В Хамуркан при наличии неприятельских подлодок и когда средства флота заняты более сложной операцией».
Вызванный ген. Юденичем начальник транспортной флотилии адм. Хоменко на просьбу выделить несколько транспортов ответил отказом за невозможностью отменить уже сделанные распоряжения о возвращении транспортов в намеченные базы, указав, что флотилия выполнила порученное ей дело и должна продолжать без перебоя грузовые перевозки. На доводы, что этого требует серьезное положение на фронте, ради чего была предпринята вся операция, [194] адм. Хоменко снова сослался на невозможность для него отменить полученные приказания командования и предложил вести переговоры с самим командованием.
После этого флотилия в 17 час, закончив выгрузку, ушла под охраной миноносцев. На рейде Ризе остался начальник высадки, 8 тральщиков типа Эльпидифор и несколько мелких судов, находившихся в его распоряжении. Обсудив с ген. Юденичем создавшееся положение, начальник высадки предложил использовать для переброски одной бригады имеющиеся в его распоряжении Эльпидифоры, которые могли принять на короткий переход требуемое число людей с их снабжением на себе. Необходимо было получить охрану в пути. С этой целью в 17 час. 40 м. начальник высадки сообщил морскому командованию по радио, что «Юденич просит, не откладывая, перевезти одну бригаду в Хамуркан на тральщиках, придавая этому большое значение».
Ввиду неполучения ответа, радио было повторено, с добавлением просьбы сообщить, какая охрана и прикрытие будут даны на пути Ризе — Хамуркан. Чувствовалось, что каждый час задержки сильно осложнит выполнение этой дополнительной операции. Особенно важно было воспользоваться условиями погоды (почти штиль), которая могла в условиях этого района быстро смениться непогодой. Пользование Эльпидифорами, нагруженными войсками, в таком случае совершенно исключалось. Даже при наличии средней волны в 4–5 баллов приставание к берегу непосредственно (ценнейшая десантная особенность Эльпидифоров) было бы невозможно, что при отсутствии перегрузочных средств — ботов, которые взять с собой было немыслимо, лишало переброску всякого смысла.
Эти соображения, переданные начальником высадки, считавшим себя поставленным в необходимость предупредить Юденича об условиях, при которых операция возможна, побудили последнего послать командующему флотом в 18 час. радио следующего содержания:
«Высадка пластунов в Риае была обусловлена необходимостью перевозки одной бригады в тот же день дальше, до Хамуркана. До сего времени никаких распоряжений о [195] дальнейшей перевозке нет. Благоволите сообщить, когда таковая будет произведена. Турки против Ляхова усиливаются и несколько раз переходили в наступление, а пластуны бесцельно стоят на берегу, ожидая перевозки».
Ответ командующего флотам гласил:
«Перевозка в Хамуркан на Эльпидифорах может считаться обеспеченной при большом числе миноносцев, которые могут быть сосредоточены и действовать после проводки транспортов в Поти и Батум и возобновив запасы топлива. Однако, если обстоятельства требуют перевозки теперь, то она будет прикрыта от возможного появления неприятельских крейсеров. Предупреждаю, что при наличии в Хамуркаме подводных лодок и при малом числе миноносцев вероятен случай потери от одной атаки целых батальонов. По моему мнению, лучше выждать очищения моря, если невозможно продвижение войск по суше».
Из последующего обмена радио между штабом командования и штабом начальника высадки выяснилось, что адм. Эбергард не считает возможным выделить миноносцы. Штаб сообщал:
«Предупредите Юденича и Ляхова, что прикрытия в воскресенье и понедельник не будет (т. е. в этот и следующий день), со вторника — непрерывно».
Это означало, что переброска морем в эти дни не может быть осуществима, и так как сухопутному командованию надо возможно скорее перебросить бригады на фронт, то оставалось только немедленно направить их берегом. Движение это частью обозов уже началось, но при наличии единственной очень плохой дороги по берегу прибытие на фронт затягивалось на два или три дня. Между тем, в вечернем сообщении Ляхов подтверждал серьезность положения и снимал с себя ответственность за удержание фронта.
Надеясь все же добиться согласия морского командования и видя, что флот занят прикрытием уходящих транспортов и считает десантную операцию делом конченным, Юденич прибег уже к дипломатическому приему того времени, [196] обычно дававшему результаты. Посланная им новая радиограмма била в этом направлении:
«Главнокомандующий находит необходимым во все время операции продолжать охрану флотом побережья, чтобы обеспечить войска от обстрела неприятельских кораблей».
В сущности она означала, что сухопутное командование считает операцию незаконченной и ставит командованию флотом на вид, что фактически цель операции не достигнута.
Вызов был принят, и ответ гласил:
«Прошу вас донести августейшему главнокомандующему, что успешная морская перевозка в 2-дневный срок войск из Новороссийска в Ризе достигнута без потерь, напряжением всех сил флота, и, я надеюсь, доказывает твердое стремление флота всеми мерами облегчить труды нашей армии».
Обмен телеграммами был внезапно переведен в совершенно иную плоскость. В 23 ч. 25 м. того же 7 апреля командованием было получено радио:
«Вышел на Александре Михайловиче {108} с первой бригадой пластунов на тральщиках Хамуркан. К рассвету пришлите на короткий срок миноносцы в охрану. Юденич».
Поставленному перед совершившимся фактом командованию оставалось лишь отдать немедленное приказание:
«Перевод транспортов на север отменяется. Начальнику минной бригады со своими миноносцами идти охранять Эльпидифоры. Флот в прикрытии».
Обстоятельства, побудившие Юденича на этот шаг, были таковы.
Еще днем, во время только что начавшихся переговоров, вернувшиеся с берега чины штаба Юденича донесли, что дорога забита обозом и движение войсковых частей будет очень затруднено. Командующий кавказской армией обратился [197] к начальнику высадки с вопросом, допускается ли им возможность воспользоваться ночным временем для переброски бригады на тральщиках и можно ли эту переброску произвести, приняв необходимые меры предосторожности при помощи имеющихся в распоряжении начальника высадки средств охраны.
В случае убежденности начальника высадки в осуществимости такой переброски, Юденич брал на себя ее решение.
Будучи одновременно начальником прибрежного района и зная обстановку на море, адм. Каськов представил следующие соображения и план действий:
1. Обнаруженные утром в районе высадки неприятельские подводные лодки в течение дня себя ничем не проявили, и можно думать, что обилие средств охраны (миноносцы, тральщики, сети и пр.) заставило их отказаться от атак. В случае, если бы они продолжали наблюдение за районом, то уход всех крупных транспортов должен был убедить их в окончании операции. Отсутствие объектов для атаки должно было побудить лодки идти на восток в надежде найти случай для нападения в местах скопления транспортов или вернуться в базу, по крайней мере, на ночь.
2. Присутствие в море неприятельских крейсеров, судя по проходящим радиопереговорам частей действующего флота, не обнаружено. Не обнаружено также их присутствие радиостанциями, следящими за воздухом.
3. Ночной переход тральщиков, при условии быстрой посадки одних людей под вечер, с берега непосредственно, вполне возможен и безопасен. Тральщики идут в ближайшем, как позволят глубины, расстоянии от берега (до 2 кабельтовых).
4. Средствами охраны от подводных лодок явятся: посыльный корабль Александр Михайлович (флаг), посыльное судно Летчик {109}, наличные гидросамолеты. Для освещения района у Хамуркана будет послан к Трапезонду миноносец Батумского отряда, находящийся в очередном обходе побережья. [198]
5. В случае обнаружения подводной лодки, она будет отогнана охраняющими кораблями, идущими мористее, и ее атака на большом расстоянии проблематична. При обнаружении больших кораблей неприятеля таковые будут опознаны заблаговременно, и тральщики, подойдя к берегу вплотную, успеют произвести высадку до подхода неприятеля, чему будет способствовать отсутствие грузов.
К этому начальник высадки добавил, что, в случае решения Юденича выполнить эту перевозку, он не сомневается, что командование флотом пришлет миноносцы для охраны. Относительно же места высадки было высказано, что оно должно быть выбрано ген. Ляховым, но не в непосредственной близости к фронту, так как артиллерийское прикрытие, которое могут дать сопровождающие корабли охраны, недостаточно по силе огня для обеспечения района высадки от удара противника с суши.
Приказание было дано. 1-я бригада срочно была посажена на тральщики и вышла из Ризе.
Весь путь был пройден благополучно. На полдороге подошли конвоирующие миноносцы минной бригады, и, таким образом, к моменту высадки отряд получил необходимое прикрытие. Высадка протекла без всяких существенных осложнений.
Высаженные пластуны сейчас же были направлены в наиболее угрожаемые участки фронта. По совещании с Ляховым Юденич вернулся с начальником высадки в Батум{110}.
В заключение необходимо указать на то, что морское командование, стоя перед совершившимся фактом перевозки десанта в Хамуркан, по-видимому, опасалось, что подобные [199] операции могут повториться и Ляхов прибегнет к ряду перебросок своих войск по побережью{111}.
Ссылаясь на необходимость сосредоточения наличных сил флота для проводки транспортов на север, командующий флотом 8 апреля, т. е. в момент выполнения перевозки пластунов в Хамуркан, послал ген. Юденичу следующее радио:
«Долго держать транспорты и части флота привязанными к восточным портам нахожу весьма нежелательным. Прошу так расположить действия ген. Ляхова, чтобы была возможность освободить в ближайшее время прикрытие «а два дня, чтобы отвести пустые транспорты на север, где они нужны для грузов западных армий».
Сама по себе эта просьба со стороны флота была совершенно понятна, так как с перевозкой сильного подкрепления Ляхов получал возможность дальнейших операций, пользуясь содействием того же Батумското отряда кораблей, в составе которого находились Ростислав, лодки и миноносцы. Но ссылка на транспорты являлась несколько странной, так как в тот же день, 8 апреля, морским командованием было дано приказание начальнику транспортной флотилии «отправлять ненужные транспорты в Мариуполь одиночно, идти по ночам», т. е. без всякого прикрытия.
И так как сухопутное начальство имело возможность это знать, то у него составлялось представление, что флот уклоняется от содействия под разными предлогами. Это также было не последней причиной недоразумений, вызывавших недоверие. [200]