Революционный Балтийский флот в борьбе за Моонзундские острова
События, о которых шла речь в предыдущей главе, убедили германское командование в том, что прорваться в Рижский и Финский заливы невозможно без предварительного овладения островами Моонзундского архипелага. Но германское командование отдавало себе отчет в том, что проведение такой операции (захват Моонзундского архипелага) потребует значительных сил и людских резервов, которыми в то время кайзеровская Германия не располагала.
Однако, несмотря на это, осенью 1917 года кайзеровское командование, учитывая ряд обстоятельств внутренней и внешней обстановки, о которых будет сказано ниже, решило провести крупную десантную операцию по захвату островов Моонзундского архипелага. Расчет был таков: прорвать Моонзундскую позицию русских, поддержать фланг своих войск, войти в Рижский и Финский заливы, уничтожить русский флот на Балтике, захватить Кронштадт и Петроград.
Как известно, экономическое положение кайзеровской Германии продолжало катастрофически ухудшаться. Ощущался острый недостаток в людских и материальных ресурсах. В стране нарастало массовое [42] революционное движение. Оно проникало в германскую армию и флот, принимая кое-где формы открытого вооруженного восстания против империалистического кайзеровского правительства.
Осенью 1917 года вспыхнуло восстание на кораблях германского военно-морского флота, находившихся на стоянке в главной базе флота, — в Вильгельмсгафене. Дело дошло до того, что на некоторых кораблях восставшие матросы расстреляли и выбросили за борт наиболее ненавистных им офицеров. Примерно в это же время начали стачку и голодовку экипажи двух крупных боевых кораблей: «Принца-регента Луитпольда» и «Пиллау». После окончания стачки 400 восставших матросов демонстративно покинули свои корабли.
Кайзеровские сатрапы беспощадно расправлялись с этими выступлениями. По приговорам военно-полевого суда многие матросы были расстреляны, многие заточены в тюрьмы. О том, насколько германское командование было обеспокоено революционными выступлениями на флоте, можно судить по высказываниям генерала Людендорфа. «Длительный период покоя, — писал он впоследствии, — создал обстоятельства, по которым можно судить о подпольной роботе... в отдельных частях флота... Условия, в которых флот жил... благоприятствовали распространению в нем революционных идей...»
Германское командование было крайне заинтересовано в том, чтобы крупной активной операцией отвлечь значительное число матросов и солдат от революционной борьбы.
Немаловажную роль в решении вопроса о проведении Моонзундский операции играла и обстановка, сложившаяся тогда в России. В это время власть в России находилась в руках контрреволюционного Временного правительства, вставшего на путь национальной измены. Боясь нараставшей социалистической революции, русская буржуазия сговорилась с американскими, английскими, французскими и немецкими империалистами о создании в стране «неприкрытой контрреволюционной диктатуры», об усилении репрессий против трудящихся и прежде всего против их авангарда — большевистской партии. Временное [43] правительство решило ценой сдачи неприятелю важнейших пунктов России, ценой прямой измены подавить нараставшую в стране пролетарскую революцию.
Первым мероприятием, направленным против революции, явилась корниловщина. В конце августа 1917 года генерал Корнилов двинул войска на Петроград, чтобы ликвидировать Советы, разгромить партию большевиков и установить правительство военной диктатуры.
Нельзя в этой связи не отметить, что, например, в этот период флот «союзников» России — англичан — находился на Балтийском и Северном морях в полнейшем бездействии и предоставлял немцам возможность активно действовать против России и ее Балтийского флота. С огромной проницательностью писал тогда В. И. Ленин:
«Не доказывает ли полное бездействие английского флота вообще, а также английских подводных лодок при взятии Эзеля немцами, в связи с планом правительства переселиться из Питера в Москву, что между русскими и английскими империалистами, между Керенским и англо-французскими капиталистами заключен заговор об отдаче Питера немцам и об удушении русской революции таким путем?
Я думаю, что доказывает»{1}.
Обстановка, сложившаяся в России к осени 1917 года, и согласованные действия международной империалистической реакции позволяли германскому командованию рассчитывать на захват Петрограда с помощью американского и английского империализма и русской контрреволюции.
Готовясь к наступлению на Петроград, немецкие войска еще 3 сентября заняли Ригу, которую им умышленно, предательски сдал генерал Корнилов. В конце сентября германский морской генеральный штаб разработал план операции по захвату островов Моонзундского архипелага с целью выхода на ближайшие подступы к Петрограду. План носил условное название «Альбион».
Во исполнение плана 19 сентября кайзер Вильгельм II отдал войскам приказ: «Для господства в Рижском [44] заливе и обеспечения фланга восточного фронта надлежит совместным ударом сухопутных и морских сил овладеть островами Эзель и Моон и запереть для неприятельских сил Моонзунд».
Значительная часть побережья Рижского залива была к этому времени занята немцами. Линия фронта проходила невдалеке от Пернова. Некоторое ослабление англичанами и американцами активных действий против германской армии и флота позволило немцам создать большое численное превосходство на Балтике в силах и средствах.
Все силы, выделенные для выполнения Моонзундской операции, были сведены в «Отряд особого назначения» и сосредоточены в Либаве. Общее командование операцией было снова возложено на вице-адмирала Шмидта. В состав отряда входило почти две трети всего германского флота. Отряд включал в себя свыше 500 боевых кораблей и вспомогательных судов, в том числе десять линейных кораблей, линейный крейсер, восемь крейсеров, 56 эскадренных миноносцев, 11 миноносцев, шесть надводных минных заградителей, 26 эскадренных тральщиков, 60 тральщиков-катеров, три сетевых заградителя, 72 рыболовных траулера (высадочные суда), 19 транспортов и значительное количество танкеров, угольщиков, госпитальных, гидрографических и иных судов.
Для занятия Моонзундских островов был выделен специальный десантный корпус под командованием генерала от инфантерии фон Гутье. Корпус состоял из 25000 бойцов, 8500 лошадей, 2500 повозок, 40 орудий, 85 минометов, 225 пулеметов.
Действия отряда должны были поддерживаться весьма значительными воздушными силами. Это были: три эскадрильи морских и две эскадрильи колесных самолетов — всего более 100 самолетов, а также шесть дирижаблей и один авиатранспорт. С начала первой мировой войны еще ни на одном участке фронта не было такого огромного сосредоточения сил и средств.
В этот напряженный и ответственный период Коммунистическая партия, ее Центральный Комитет во главе с В. И. Лениным поставили перед большевиками Балтики, перед революционными балтийскими матросами важнейшую стратегическую задачу — не допустить [45] германский флот в Финский залив, к Кронштадту. Личный состав Балтийского флота в своем подавляющем большинстве шел за Коммунистической партией. 2 октября Центральный Комитет Балтийского флота (Центробалт) совместно с судовыми комитетами заявил в своей резолюции, что «флот больше распоряжений Временного правительства не исполняет и власти его не признает».
По решению Центрального Комитета партии в основные базы Балтийского флота Кронштадт, Гельсингфорс, Ревель были посланы уполномоченные. 8 октября в Гельсингфорсе на яхте «Полярная Звезда» открылся II съезд моряков Балтийского флота, на который прибыли представители всех кораблей и частей флота. Съезд балтийских моряков был созван с целью проверки революционных сил и мобилизационной готовности балтийцев к вооруженному восстанию.
В ходе заседаний съезда были получены сообщения о сосредоточении и действиях крупных сил германского флота в Рижском заливе и на подступах к нему. Съезду стало известно также о предательско-капитулянтской позиции части флотского офицерства, не желавшего оказывать сопротивление германскому флоту.
Перед лицом грозной опасности съезд принял ряд решений по усилению обороны Моонзундского архипелага и заявил в своей резолюции, что «флот исполнит свой долг перед Великой революцией. Мы обязались твердо держать фронт и оберегать подступы к Петрограду, мы выполняем свое обязательство... Матросы докажут всему миру, что революционный флот, защищая революционную Россию, погибнет, но не отступит перед флотом германского империализма».
Флотские большевики через своих представителей в судовых комитетах и комиссаров Центробалта и Революционного комитета, в соответствии с решениями съезда, по существу взяли под контроль действия командования флота. Вокруг большевиков сплотилась масса революционных балтийских матросов.
Для усиления обороны Моонзундского архипелага и организации отпора германскому флоту съезд балтийцев направил туда большую группу коммунистов — делегатов съезда. [46]
Чтобы яснее представить себе обстановку, в которой развертывалась борьба молодого революционного Балтийского флота за острова Моонзундского архипелага, следует ознакомиться с состоянием обороны архипелага в этот период.
Оборона всего Моонзундского района состояла из минных заграждений, выставленных в Ирбенском проливе, 16 береговых батарей на островах, малочисленных гарнизонов и морских сил в Рижском заливе.
Особое значение для обороны Моонзундского архипелага и Рижского залива имел, разумеется, остров Эзель. Его береговая оборона состояла из трех батарей на мысе Церель (четыре 305-миллиметровых, четыре 130-миллиметровых и четыре 120-миллиметровых орудия), которые прикрывали минные заграждения в Ирбене, и двух батарей (в каждой из них — по четыре 152-миллиметровых орудия), располагавшихся на мысах Хунда и Нинаст и прикрывавших вход в бухту Тагалахт.
Далеко не совершенным было инженерное оборудование противодесантной обороны островов. Артиллерийские батареи, защищенные только брустверами и незамаскированные, хорошо просматривались с моря. Из окопов можно было стрелять только с колена. Лишь в немногих пунктах побережья имелись проволочные заграждения.
Сухопутный гарнизон Эзеля составляли три полка 107-й пехотной дивизии, состоявшей из ополченцев, 300 пограничников и батальон гвардейского экипажа. На вооружении этого немногочисленного гарнизона имелось 60 мелких орудий и 140 пулеметов. Штаб гарнизона дислоцировался в Аренсбурге.
В отряд морской авиации входило 30 самолетов, базировавшихся на Церель, Кильконд и Аренсбург. В составе морских сил Рижского залива находились два эскадренных броненосца «Слава» и «Гражданин» (бывший «Цесаревич»), два броненосных крейсера — «Адмирал Макаров» и «Диана», крейсер «Баян», 12 новых эскадренных миноносцев типа «Новик», 16 угольных миноносцев, три подводные лодки, пять сторожевых кораблей, 13 тральщиков, три минных заградителя — «Амур», «Волга» и «Припять» и три канонерские лодки — «Храбрый», «Хивинец» и «Грозящий». [47]
Надо сказать, что командующий Балтийским флотом контр-адмирал Развозов, командующий морскими силами Рижского залива вице-адмирал Бахирев и командующий моонзундской позицией контр-адмирал Свешников, так же как и часть подчиненных им морских офицеров, были корниловцами. Они меньше всего думали об обороне архипелага, более того, они готовились сдать острова немцам.
Германское командование с особой тщательностью готовило операцию по захвату островов Моонзундского архипелага. С их захватом немцы рассчитывали приобрести весьма важную фланговую позицию, которая, как известно, прикрывала вход в Рижский и Финский заливы. План операций предусматривал уничтожение русских морских сил в Рижском заливе и русского флота в целом, если он выйдет в море для противодействия германским силам. Уничтожение русских морских сил было важнейшей составной частью общего плана германского командования, предусматривавшего захват Петрограда.
После того как немцы создали большой перевес в силах в районе Моонзундского архипелага, была произведена обстоятельная тренировка к операции. А затем началось осуществление задуманных германским командованием мероприятий по захвату островов.
Противник намечал захватить остров Эзель и соединенный с ним дамбой остров Моон, прорвав тем самым русские оборонительные позиции при входе в Рижский залив, после чего овладеть островом Даго. Главным пунктом посадки войск десанта намечалась Либава. Высадку главных сил предполагалось произвести в бухте Тагалахт. Вспомогательные силы следовало высадить у мыса Паммерорт.
Весь десант был разбит на три эшелона. Первый бросок первого эшелона планировалось доставить к месту высадки на тральщиках, а остальные силы этого эшелона — на эскадренных миноносцах. Главными силами являлись второй и третий эшелоны. Их предполагалось перебросить на транспортах.
Переход десантного отряда намечалось произвести в темное время суток. Для обозначения точки развертывания выделялась специальная подводная лодка. Она получила задание заблаговременно занять позицию [48] на подходе к Соэлозунду и, всплыв ночью, включить прожектор — «маяк» — для всех судов десантного отряда. Развертывание сил должно было быть закончено к рассвету. К этому времени кораблям поддержки надлежало артиллерийским огнем подавить русские береговые батареи. В это же время силы, выделенные для прикрытия десанта, развертывались в сторону Финского залива.
Таким, коротко, был план германского командования по захвату островов Моонзундского архипелага.
Рассмотрим теперь, как протекала эта операция.
Началась она с разведывательных действий. Над островами архипелага стали появляться немецкие самолеты и дирижабли. На рассвете 12 октября немецкие боевые корабли начали обстрел береговых укреплений островов.
В ночь на 12 октября из Либавы вышла флотилия вражеских тральщиков с первым броском десанта, на рассвете за ним двинулся отряд прикрытия. Затем из баз вышли транспорты с главными силами десанта.
С самого начала операции стали сказываться существенные промахи в ее подготовке. Так, оказалось, что организация перехода была разработана неправильно, необходимого запаса времени на случай непредвиденных осложнений не предусматривалось. Именно поэтому, когда скорость тральщиков оказалась меньше указанной в плане, кораблям пришлось оставить тральщики и наиболее опасный в противоминном отношении участок пути идти без всякого охранения. Десантный отряд прибыл к острову Эзель с запозданием на два часа. Все это свидетельствует о плохой организации перехода немецких кораблей.
Понятно, что все это давало возможность русскому Балтийскому флоту нанести массированные удары по противнику еще на его переходе морем, равно как и в момент развертывания и высадки десанта. Но возможность эта умышленно была упущена корниловским командованием русского флота. Так, например, Бахирев умышленно не выслал корабельного дозора на подходы к островам, и это позволило немецким силам незаметно подойти и развернуться для высадки десанта; начальник дивизии подводных лодок контр-адмирал Владиславлев накануне нападения немцев категорически [50] отказался выслать на позиции в район подхода к островам подводные лодки. Этим самым была злонамеренно упущена не только возможность заблаговременного оповещения о появлении противника, но и возможность нанесения удара по его кораблям еще на переходе морем.
Несмотря на это, германскому командованию все-таки не удалось целиком осуществить молниеносный удар, что убедительно показал первый день боев за острова. Только после длительной и ожесточенной артиллерийской подготовки, которую в течение почти двух часов вели семь немецких линейных кораблей, противнику удалось подавить огонь русских береговых батарей на мысах Хунда и Нинаст. После этого в 6 часов утра под прикрытием артиллерии линейных кораблей, обстреливавших русскую батарею на мысе Серро (на острове Даго, при входе в Соэлозунд), противник начал высадку десанта в бухте Тагалахт. Несколько позже высадился десант у мыса Паммерорт.
Малочисленные и, главное, слабо обученные русские силы, в основном состоявшие из ополченцев, не смогли, конечно, воспрепятствовать высадке вражеского десанта. Но на самом острове Эзель враг встретил ожесточенное и упорное сопротивление. Солдаты гарнизона оборонялись с величайшим упорством.
Особенно кровопролитные бои разгорелись на подступах к Аренсбургу и к полуострову Сворбе, куда русские части вынуждены были отойти под давлением во много раз превосходящих сил противника.
Ночью немцы пытались с ходу захватить населенный пункт Ориссар, чтобы, заняв затем Ориссарскую дамбу, отрезать путь отхода русским войскам на остров Моон. Но замысел врага был своевременно разгадан и сорван. Революционные матросы, среди которых насчитывалось немало большевиков-делегатов II съезда Балтийского флота, вместе с солдатами гарнизона организовали упорную оборону Ориссарской дамбы и оттеснили противника на исходные позиции.
Только к утру, когда для гарнизона острова был открыт путь на дамбу, русские подразделения начали отходить по ней на остров Моон.
Таким образом, врагу, хотя и ценой больших потерь, все-таки удалось захватить остров Эзель. При [51] высадке десанта в бухтах Тагалахт и у мыса Паммерорт на русских минах подорвались и надолго были выведены из строя два лучших германских линейных корабля — «Гроссер курфюрст» и «Байерн», флагманский миноносец «А-28», один большой транспорт с десантом и несколько более мелких кораблей.
Серьезные потери понес вражеский флот и при второй попытке форсировать Ирбенский пролив. Было потоплено более десяти тральщиков и катеров.
Встретив упорное сопротивление русских на острове Эзель, противник не решился сразу же, в первые дни операции, произвести высадку десанта на остров Даго, как намечалось по плану. Немцы вынуждены были ограничиться систематическим обстрелом с моря островных батарей.
Германское командование продолжало бросать в бой все новые части, решив во что бы то ни стало овладеть островом Моон. Бои за этот сравнительно небольшой остров носили весьма упорный характер и продолжались трое суток — с 16 по 18 октября. На третьи сутки крупные силы вражеских войск, поддержанные боевыми кораблями, прорвались через Ориссарскую дамбу на остров. Но произошло это лишь тогда, когда русские корабли ушли из Соэлозунда, а русские войска успели уничтожить все орудия своих артиллерийских островных батарей.
Противнику удалось высадить ряд десантов с острова Эзель на остров Даго. Бои за Даго также носили упорный характер. Только 19 октября героические защитники острова под натиском превосходящих сил врага оставили остров и были эвакуированы с него на кораблях флота, отошедших из Рижского залива в залив Лапвик. Покидая Рижский залив, балтийцы не оставили там противнику ни одного русского боевого корабля.
В период борьбы за острова Моонзундского архипелага корабли Балтийского флота — из состава морских сил Рижского залива — не раз имели боевые столкновения с противником. Однако следует сказать, что немецкие корабли вступали в бой с русскими, только имея явное подавляющее превосходство в силах. Но даже и тогда, когда противник вел бой при [52] явном численном превосходстве, он нес огромные потери от русских моряков.
С первых же дней боев за остров Эзель развернулись активные действия на Кассарском плесе. Еще накануне операции семь вражеских миноносцев под прикрытием крейсера прорвались через Соэлозунд на Кассарский плес и обстреляли там три русских миноносца и канонерскую лодку «Грозящий». Никакого, впрочем, ущерба русским кораблям нанесено при этом не было. Однако, чтобы предотвратить какую-либо возможность дальнейшего проникновения кораблей противника ни Кассарский плес с целью удара с тыла по русским морским силам в Рижском заливе, было решено заградить Соэлозунд. Для этого намечалось поставить минные заграждения и затопить на фарватере старый пароход.
Для выполнения этой ответственной задачи 14 октября из Куйвасто на Кассарский плес вышли четыре русских эскадренных миноносца: «Победитель», «Гром», «Константин» и «Забияка», а также канонерская лодка «Храбрый» (ныне — «Красное Знамя»). Для поддержки этих кораблей к острову Шильдау вышел эскадренный броненосец «Гражданин».
На подходе русские корабли обнаружили вражеский крейсер. Наши миноносцы, продолжая нести охрану пролива, смело вступили в бой. Вскоре на выручку вражескому крейсеру к месту боя подошел немецкий линейный корабль «Кайзер». Русские корабли вынуждены были отойти на Кассарский плес.
Через некоторое время наблюдатели с миноносцев обнаружили семнадцать крупных вражеских кораблей. Противник, ворвавшись на Кассарский плес, разделился на две группы и пытался окружить русские миноносцы. Наши корабли первыми открыли огонь. Завязался неравный бой. В самом начале боя были подбиты четыре неприятельских эскадренных миноносца, которые выбросились на берег, затем получили тяжелые повреждения еще два немецких миноносца.
Русские революционные матросы проявили в этом бою исключительное мужество и отвагу.
Артиллерия германских кораблей сосредоточила свой огонь на русском эскадренном миноносце «Гром». В результате тяжелых повреждений миноносец потерял [53] ход, но продолжал вести огонь по врагу. Об интенсивности стрельбы русских комендоров свидетельствует тот факт, что из-за сильного перегрева бакового орудия заклинился его замок, а вся наружная масляная краска на орудии воспламенилась.
«Гром» получил и ряд подводных пробоин. Внутрь отсеков корабля стала быстро поступать забортная вода. Экипаж эскадренного миноносца самоотверженно боролся за живучесть своего корабля. Были пущены в действие все водоотливные средства. Быстро заделывались пробоины, подводились пластыри.
Вскоре снаряд 305-миллиметрового орудия немецкого линейного корабля лишил «Гром» хода; корабль потерял управление. На выручку ему под ураганным огнем противника устремилась канонерская лодка «Храбрый». Команде канонерской лодки удалось завести буксирный конец на «Гром». Непрерывно отстреливаясь, канонерская лодка стала выводить миноносец из боя в восточном направлении. [54]
Между тем вражеские снаряды продолжали рваться вокруг «Грома» и «Храброго». С других кораблей пытались помочь постановкой дымовых завес, но сильный ветер каждый раз относил завесы в сторону.
Следуя на буксире у «Храброго», комендоры единственного уцелевшего на «Громе» кормового орудия Андрей Мельников и Сергей Алексеев продолжали стрелять по вражеским кораблям.
По вот и последнее орудие вышло из строя. Теперь «Гром» стал в полном смысле слова беззащитным кораблем. От волны, разведенной проходившими кораблями, «Гром» и «Храбрый» так раскачало, что лопнули соединявшие их буксирные тросы. В это же время снарядами на «Громе» были снесены дымовые трубы и мачта.
Получив еще несколько подводных пробоин, «Гром» стал наполняться водой. Кормой к его носу подошла канонерская лодка «Храбрый», и её команда [55] предприняла попытку взять на свою палубу один из якорей «Грома» и продолжить буксировку. Но из-за большой волны осуществить замысел не удалось. На борту «Грома» начался пожар. Командир «Храброго», несмотря на большую волну, мастерски подошел вплотную к миноносцу, чтобы эвакуировать его героический экипаж.
Команде поврежденного «Грома» было предложено покинуть корабль и перейти на канонерскую лодку. Преданные делу революции выборные командир и старший механик «Грома» отказались покинуть борт корабля и были почти насильно доставлены матросами на борт «Храброго». Последним покинул корабль член судового комитета минный машинист Федор Евдокимович Самончук. В самую последнюю минуту он заметил, что к «Грому» приближаются неприятельские эскадренные миноносцы. Тогда моряк, не задумываясь, прыгнул на палубу «Грома», чтобы любой ценой не допустить захвата родного корабля.
Начальник дивизиона эскадренных миноносцев, желая облегчить тяжелое положение «Грома» и «Храброго», приказал своему флагманскому эскадренному миноносцу «Победитель» вновь прикрыть их дымовой завесой и принять на себя весь артиллерийский огонь противника. Этот маневр на сей раз удался. «Победитель» был буквально засыпан градом вражеских снарядов. Под сильным огнем противника находился и другой русский эскадренный миноносец «Константин».
Русские миноносцы отходили с поля боя вместе с канонерской лодкой «Храбрый». «Гром» уже весь [56] был объят пламенем. Для того чтобы русский корабль, даже в столь гибельном положении, не был захвачен противником, эскадренные миноносцы и канонерская лодка «Храбрый» сами открыли по «Грому» огонь из своих орудий.
Немцы, полагая, что на «Громе» никого нет, быстро приближались. Один из вражеских миноносцев подошел к «Грому» почти вплотную и пытался взять его на буксир в качестве приза. Тогда Федор Самончук взорвал корабль. После гибели «Грома» комендоры канонерской лодки «Храбрый» потопили вражеский миноносец, который пытался взять в плен русский корабль.
Канонерская лодка «Храбрый» во время боя получила серьезные повреждения. Был разрушен верхний мостик, пострадали и некоторые другие надстройки. Имели незначительные повреждения и эскадренные миноносцы «Забияка» и «Константин». У немцев один эскадренный миноносец затонул, а три других были полностью выведены из строя огнем русских артиллеристов.
На помощь русским кораблям, героически сражавшимся с численно превосходящим противником, подошел из Куйвасто отряд кораблей. Немецкий отряд был оттеснен в Соэлозунд.
В этом морском бою революционные матросы и преданные родине офицеры русских кораблей продемонстрировали высокую морскую выучку, патриотизм, подлинно массовый героизм, четкое взаимодействие сил в бою.
Через несколько дней после боя о подвиге Федора Самончука рассказал делегатам II съезда моряков в Гельсингфорсе один из руководителей большевистской организации на «Громе» — машинный старшина Андрей Гаврилович Везденев, ныне проживающий на Урале.
Съезд стоя встретил сообщение делегата с героического «Грома».
Тридцать семь лет героя балтийца считали погибшим. Лишь совсем недавно удалось установить, что бывший минно-машинный старшина Самончук живет и работает в Белоруссии. Выяснилось, что взрывная волна выбросила потерявшего сознание моряка за [57] борт. Очнулся он уже на немецком миноносце. В апреле 1918 года Самончук бежал из плена. Сейчас он работает на одном из белорусских лесопильных заводов.
В первую же ночь после описанного выше морского боя надводный минный заградитель «Припять» выставил большое минное заграждение при выходе из Соэлозунда на Кассарский плес. Теперь русские морские силы Рижского залива могли уже не оттягивать свои корабли для отражения попыток противника проникнуть в Моонзунд через Соэлозунд.
Но не только со стороны Кассарского плеса пытались немцы прорваться в Рижский залив. Путь туда проходил и через Ирбен. Не раз крупные подразделения вражеских тральщиков начинали тральные работы в проливе, но каждый раз береговая крупнокалиберная батарея, установленная на полуострове Сворбе, отгоняла их. Для того чтобы подавить русскую батарею на полуострове Сворбе, немцы выделили несколько линейных кораблей. Начиная с 14 октября они дважды обстреляли из орудия главного калибра русскую батарею. Балтийцы открыли с батареи прицельный огонь по вражеским линейным кораблям. Русские снаряды ложились кучно возле бортов кораблей противника. Это заставило немецкое командование прекратить обстрел батареи и уйти в море.
Потерпев неудачу, немцы пошли на провокацию. Они направили на батарею «парламентеров». Эти «парламентеры» должны были убедить личный состав батареи сдаться без сопротивления. За это батарейцам обещались всевозможные блага.
Защитники батареи дали достойный ответ на провокационную вражескую вылазку. «Русские в плен не сдаются, — был ответ батарейцев. — Долг повелевает нам драться до конца, до последнего снаряда». И вскоре после этого ответа артиллеристы с полуострова Сворбе прямым попаданием 305-миллиметрового снаряда серьезно повредили один из неприятельских линейных кораблей, обстреливавших батарею.
Не сумев подавить батарею с моря, немцы усилили нажим своими сухопутными войсками с острова на части, охранявшие перешеек. [58]
Перешеек, соединяющий полуостров Сворбе с островом Эзель, защищался тогда небольшой группой русских войск.
Защитники перешейка дрались отважно. Им помогали два эскадренных миноносца Балтийского флота. Враг нес значительные потери, но и положение оборонявшихся с каждым днем становилось все тяжелее, так как сухопутная оборона батареи заблаговременно не была подготовлена. Создалась реальная угроза захвата батареи противником, под влиянием которой среди менее устойчивой части защитников батареи возникла паника. Эту панику мужественно ликвидировали члены батарейного комитета вместе с командиром батареи лейтенантом Бартеневым. Оценив обстановку, члены батарейного комитета решили оставить батарею, предварительно уничтожив все ее орудия и важнейшие объекты. Эту ответственную задачу взяли на себя командир батареи лейтенант Бартенев, председатель батарейного комитета минер Савкин и матросы Журавлев и Кулай. Они взорвали все орудия, дизели и почти все постройки и только после этого покинули батарею. Значительная часть батарейцев переправилась на шлюпках, плотах и иных подручных средствах к маневрировавшим эскадренным миноносцам и была принята на их борт.
Главные силы германского флота вошли в Рижский залив. Оставшиеся без артиллерийского прикрытия русские минные заграждения в Ирбенском проходе потеряли свою устойчивость и были протралены вражескими тральщиками.
Высланные в дозор в Рижский залив русские миноносцы «Дельный» и «Деятельный» на рассвете 17 октября обнаружили на зюйд-весте дымы неприятельской эскадры. Одновременно ближайшие посты службы связи от Куйвасту донесли о приближении противника к Моонзунду.
Германская эскадра подходила в составе двух линейных кораблей типа «Кёниг», пяти легких крейсеров, двух транспортов и большого числа миноносцев и тральщиков. Немцы имели подавляющее превосходство в артиллерии: двадцать 305-миллиметровых орудий против восьми орудий такого же калибра на русских эскадренных броненосцах. Как только было [59] получено донесение дозора, русские корабли начали развертываться для боя. Эскадренные броненосцы «Слава», «Гражданин» и крейсер «Баян», стоявшие на якоре возле острова Шильдау, перешли на рейд Куйвасту, а все дозорные корабли отодвинулись за линии минных заграждений под прикрытие своих береговых батарей.
Русское командование решило принять бой на подготовленной минно-артиллерийской позиции у южного входа в Моонзунд. Идея боя заключалась в том, чтобы, заставив противника маневрировать во время боя на минном заграждении, лишить его свободы маневра и затем нанести удар огнем береговых батарей и кораблей по вражеской эскадре. В соответствии с этим замыслом русские эскадренные броненосцы и крейсер «Баян» заняли позицию на Моонзундском фарватере с внутренней стороны минных заграждений.
Между тем вражеские корабли подходили с запада к Моонзунду в строю двух кильватерных колонн, причем в одной из них шли оба линейных корабля в охранении восьми эскадренных миноносцев, а в другой — легкие кройсера, миноносцы, авиатранспорт, транспорты и тральщики.
Еще до начала боя противник сделал попытку ослабить русские силы, выслав с авиатранспорта шесть своих гидросамолетов, которые безуспешно бомбили русские корабли на рейде Куйвасту.
К 10 часам немецкие тральщики подошли вплотную к первым линиям русского минного заграждения и приступили к тралению прохода. Уверенное маневрирование вражеских тральщиков свидетельствовало о том, что немцам были известны границы русского минного заграждения.
Оба немецких линейных корабля отделились от эскадры и, ведя огонь по русским кораблям, которые в это время маневрировали на узком рейде Куйвасту, стремясь занять наивыгоднейшую диспозицию для стрельбы, устремились в протраленный тральщиками проход.
С самого начала работы немецких тральщиков по ним открыли огонь оба русских эскадренных броненосца и береговая батарея с острова Моон. Немецкие тральщики и охранявшие их миноносцы после первых [60] же залпов русских прервали траление и под прикрытием дымовой завесы вышли из зоны артиллерийского огня.
Около 11 часов, когда рассеялась дымовая завеса, поставленная тральщиками противника, они вновь были замечены на дистанции около 100 кабельтовов. Русские корабли снова открыли по ним артиллерийский огонь, один тральщик потопили, а два других повредили. Это вынудило немецкие тральщики прекратить траление и отойти.
После того как были отогнаны тральщики, эскадренный броненосец «Слава» перенес свой огонь на немецкие линейные корабли. Тогда немцы выслали свои эскадренные миноносцы, которые пытались атаковать «Славу» торпедами. Первым же орудийным залпом артиллеристов «Славы» один из атаковавших ее вражеских эскадренных миноносцев был потоплен. Остальные немецкие миноносцы отказались от продолжения атаки и поспешно отошли из зоны артиллерийского огня русских. Вслед за ними повернули к югу и линейные корабли.
Так, в 11 час. 10 мин. закончилась первая фаза неравного боя, которая, несмотря на огромное превосходство сил противника, не принесла ему победных лавров. Отличная стрельба русских артиллеристов была отмечена специальным сигналом старшего начальника.
Примерно через час вражеская эскадра закончила свою перегруппировку и снова двинулась к Моонзунду, на этот раз уже не с западной, а с восточной стороны. Подойдя к кромке минного заграждения, вражеские корабли стали отвечать на огонь артиллеристов «Славы» и «Гражданина», которые сразу же подбили еще один миноносец и тральщик противника.
Противнику, однако, удалось вскоре хорошо пристреляться и добиться попаданий в русские корабли. В 12 час. 25 мин. в «Славу» попало сразу три 305-миллиметровых вражеских снаряда. Корабль получил две огромные подводные пробоины и стал садиться носом, с большим креном. Благодаря самоотверженной работе старшего трюмного механика Милавского и его команды удалось быстро уменьшить крен до четырех [61] градусов за счет затопления противоположных отсеков.
Когда из-за полученных повреждений стало невозможно централизованно управлять огнем из боевой рубки, кормовая башня начала вести огонь по противнику самостоятельно на курсовых углах, близких к 180 , и добилась попадания во вражеский линейный корабль.
Вскоре «Слава» получила еще несколько новых попаданий. Русские корабли, продолжая вести меткий огонь по кораблям противника, медленно отходили к острову Шильдау. В это время гидросамолеты врага снова предприняли попытку атаковать поврежденный русский эскадренный броненосец. Они беспорядочно сбросили свои бомбы, при этом потеряли один самолет, сбитый артиллеристами «Славы».
Так закончился этот неравный бой. Противник потерял в нем потопленными и поврежденными эскадренный миноносец и несколько тральщиков. Повреждение артиллеристами «Славы» вражеского линейного корабля обеспечило русским кораблям выход из зоны действительности огня немецких линейных кораблей.
Эскадренный броненосец «Слава» глубоко сидел носом в воде. Моонзунд был теперь для него уже непроходим.
Но не оставлять же корабль противнику! Следовало найти выход, и он был найден. Корабль поставили на фарватере. Затем, несмотря на сильный обстрел германских линейных кораблей, к нему подошли русские миноносцы и сняли всю команду. После этого броненосец был потоплен торпедами. Одновременно здесь же были потоплены два транспорта. Фарватер Моонзунда был закрыт для врага. Миноносцы ушли на север, остальные корабли морских сил Рижского залива 19 октября отошли в Финский залив.
Немцы овладели Моонзундскими островами. Овладели потому, что оборона архипелага не была должным образом подготовлена русским командованием. Овладели потому, что из-за пассивности «союзников» России они сумели создать в данном районе огромнейший численный перевес в силах и средствах; потому, что им помогали американские, английские и французские [62] империалисты, помогала контрреволюционная часть офицеров русского флота. Достаточно, к примеру, сказать, что командующий сухопутной обороной корниловец контр-адмирал Свешников в самом начале сражения за архипелаг бежал с Эзеля в Гапсаль. Он не только не руководил обороной островов, но, наоборот, всячески её дезорганизовывал. Вслед за Свешниковым сбежал и другой махровый корниловец — начальник дивизии подводных лодок контр-адмирал Владиславлев.
В связи с этим В. И. Ленин писал:
«Воюют геройские матросы, но это не помешало двум адмиралам скрыться перед взятием Эзеля!!
Это факт. Факты — упрямая вещь. Факты доказывают, что адмиралы способны предавать не хуже Корнилова»{2}.
Овладение островами архипелага стоило немцам огромных потерь. 17 немецких кораблей были потоплены, 18 кораблей получили тяжелые повреждения (в том числе пять линейных кораблей, крейсер и шесть эскадренных миноносцев). Русский же флот нанес серьезное поражение флоту противника и не допустил его в Финский залив, к Петрограду, то есть сорвал основные замыслы германского командования и добился всего этого с крайне незначительными потерями. Как уже отмечалось выше, один корабль был взорван матросом своего экипажа, другой — также был потоплен самими балтийцами. Несколько русских кораблей получили небольшие повреждения.
После сражения за острова Моонзундского архипелага немецкий флот утратил свои наступательные возможности. Германское командование отказалось от дальнейшей реализации плана «Альбион».
Главной силой в защите морских подступов к Кронштадту и Петрограду от нашествия германских захватчиков явились революционные моряки Балтики. Своей стойкой борьбой революционные балтийцы содействовали успешной борьбе и победе пролетариата России в Октябрьском вооруженном восстании 1917 года. [63]
7 ноября 1917 года свершилась Великая Октябрьская социалистическая революция. Русский пролетариат в союзе с беднейшим крестьянством под руководством большевистской партии свергнул Временное правительство реакционной буржуазии, которое продолжало империалистическую политику царизма.
Вместе с трудящимися России с энтузиазмом встретили Великий Октябрь эстонский пролетариат и эстонское трудовое крестьянство. Эстонская буржуазия, наоборот, встретила пролетарскую революцию с ненавистью и страхом. От страха перед революцией и Советской властью, конфисковавшей землю у помещиков, заводы и фабрики у капиталистов, эстонские буржуа готовы были предать свой народ. Они обратились к кайзеровской Германии с просьбой оккупировать территорию Эстонии для «наведения порядка».
25 февраля 1918 года германские империалисты оккупировали Эстонию, рассчитывая включить ее в состав своего государства. Они отказались поэтому предоставить национальную независимость эстонскому народу во время мирных переговоров в Бресте.
9 ноября 1918 года в Германии произошла революция. Между тем оккупационные немецкие войска в Эстонии грабили местное население. Красная Армия при содействии эстонских красногвардейских отрядов изгнала германских захватчиков с территории всей Эстонии, в том числе с островов Моонзундского архипелага.
30 ноября 1918 года в Эстонии вторично была провозглашена власть рабочих и крестьян и организована Эстонская Трудовая Коммуна. Совет Народных Комиссаров РСФСР признал независимость Эстонии. Но эстонская буржуазия вновь обратилась за помощью к капиталистическим государствам. Вскоре белогвардейские и белофинские отряды при поддержке империалистов реставрировали в Эстонии власть буржуазии, провозгласив ее «демократической республикой». Отныне Эстония представляла собой плацдарм для антисоветских заговоров и походов (например, оба похода белогвардейского генерала Юденича на Петроград против молодой Советской России были организованы на территории буржуазной Эстонии). [64]
Трудовые массы Эстонии изнывали под гнетом буржуазной диктатуры. Особенно тяжело жилось трудящимся островов Моонзундского архипелага.
В 1919 году на острове Моон вспыхнуло вооруженное восстание трудового населения против ненавистной буржуазной диктатуры. Восстание быстро охватило весь архипелаг. На островах была провозглашена Советская власть, созданы Советы народных депутатов. На острове Эзель началась даже экспроприация имущества наиболее ненавистных помещиков, сотрудничавших с буржуазией.
Напуганное размерами восстания, реакционное правительство направило на острова крупные воинские части. Это была настоящая карательная экспедиция.
После недельных боев карателям удалось подавить восстание. Началась кровавая расправа. Многие сотни людей были расстреляны и замучены в застенках эстонской буржуазной охранки, тысячи — заключены в тюрьмы.
Эстонская буржуазия пыталась изобразить восстание крестьян на островах как дело рук коммунистов. Однако это было не совсем так. Бесспорно, идеи Коммунистической партии и Советской власти подняли эстонских крестьян на восстание. Но сами коммунисты в Эстонии не могли тогда оказать восставшим никакой практической помощи, так как Коммунистическая партия в стране была еще очень слабой и к тому же находилась в глубоком подполье.
Восставшие оказались изолированными на своих островах от остальных трудящихся Эстонии — и это была главная причина поражения восстания. Вождь [65] эстонского пролетариата Виктор Кингисепп писал впоследствии по этому поводу: «Трудовой народ на материке был уже подавлен. Мы не смогли прийти на помощь к восставшим островитянам. Оплакивая погибших, мы призываем проклятия на головы убийц, а живых зовем к еще более жестокой, решительной борьбе».
В следующие годы эстонская буржуазия всегда беспощадно расправлялась с помощью иностранных империалистов с малейшими проявлениями возмущения со стороны свободолюбивых жителей Моонзундских островов и не называла их иначе, как «красные островитяне». В честь погибших революционеров на полуострове Ромассар (в окрестностях Кингисеппа) в 1919 году был установлен обелиск.
Когда в 1939 году сгустились тучи на политическом горизонте Европы, Советский Союз заключил с Эстонией пакт о взаимной помощи для обеспечения безопасности обеих стран. По этому пакту СССР получил возможность базировать свои корабли и самолеты в некоторых пунктах Эстонии, в частности и в районе островов Моонзундского архипелага. Трудовое население островов исключительно радушно встретило советских балтийских моряков и летчиков.
21 июля 1940 года эстонскому народу удалось наконец свергнуть ненавистное буржуазное правительство. Вскоре после этого по свободному волеизъявлению эстонского народа Эстонская республика вошла в состав Союза ССР. [66]