Что могут люди...
Стояли напряженные дни августа 1942 года. Через Коралловое море на север шла группа выкрашенных одинаковой серой краской кораблей. Они направлялись к таинственным зеленым островам, названным по имени мудрейшего из царей. Авианосцы и крейсеры, эсминцы, транспортные и вспомогательные суда — всего 77 единиц. Они должны были принять участие в сражениях за Гуадалканал и Тулаги. Никто из людей, находившихся на этих кораблях, никогда не был в этих местах. Некоторым из них предстояло остаться там навсегда. В ночь на 6 августа офицеры и матросы из команды адмирала Флетчера не спали. Они готовились к предстоящему сражению. Наутро им предстояло сделать первый шаг по длинному пути к Токио.
Полночь. Минные тральщики повернули на 40° вправо и взяли курс на звезду Альтаир, путеводным маяком сиявшую на ночном небе. В 1.35 вдали показался остров Гуадалканал, под умирающей луной казавшийся черным и мрачным, как сама Смерть. Он находился в 12 милях справа по курсу. Если дорога к Токио была вымощена минами, тральщики были готовы выполнить свою работу. Ближе к рассвету звезды начали тускнеть, а первые корабли прошли мимо острова Саво и попали в спокойные, безмятежные воды, вскоре получившие название пролив Железное Дно. С севера лежали острова Флорида, Тулаги и Гувату, [51] с юга — Гуадалканал. С первыми лучами утренней зари война и Военно-морской флот США достигли Соломоновых островов. Первые снаряды в сторону Гуадалканала полетели с «Квинси» в 6.13. Через несколько минут над песчаными пляжами показались истребители. За ними следовали тяжелые бомбардировщики. В 7.40 американцы обстреляли Голубую лагуну на Тулаги. Катера с передовым отрядом, высадившимся с «Президента Джексона», прошли мимо минных тральщиков, готовых блокировать огонь с острова Гувату. В 8.12 орудия на Гувату открыли огонь. Тральщики немедленно ответили с расстояния 4200 ярдов.
В моряков, плавающих на минных тральщиках, никто никогда не стрелял. Некоторые из них раньше даже не видели орудий. Поэтому они без всякой опаски собрались на верхних палубах, где было удобнее наблюдать за ходом сражения. Вражеские снаряды летели высоко над головами. Зрелище волнующее, но, к счастью, безопасное.
Море оставалось спокойным, солнце уже давно взошло и заливало все вокруг ярким, теплым светом, и корабли разошлись в разных направлениях. Никто не знал, какие ловушки приготовили японцы своим противникам в этих обманчиво спокойных водах. Было хорошо известно, что 11 мая, вскоре после оккупации японцами Соломоновых островов, американская субмарина «S-42» потопила недалеко от Бугенвиля японский минный заградитель — 4400-тонный корабль «Окиношима». Оставалось только гадать, собирались ли японцы заминировать прибрежные воды, или минзаг возвращался, уже выполнив эту работу? На тот вопрос предстояло ответить минным тральщикам. В 10.00 четыре корабля выполнили первое траление через пролив, разделяющий острова Гувату и Бунгана. Шестой, и последний, заход был произведен в 11.53. Ни одной мины не было обнаружено. [52]
Корабли повернули на юг, пересекли, зал ив и приступили к тралению канала Лунго, тянущегося вдоль северного побережья Гуадалканала. Там тоже оказалось чисто. Но зато тральщики получили боевое крещение — провели первое траление во вражеских водах. В общем, день был успешным.
Из всех тральщиков, принимавших участие в первой наступательной операции тихоокеанской войны, только «Хопкинсу» удалось пройти весь путь до конца. Его матросы увидели седую вершину Фудзиямы, возвышающуюся над рисовыми полями Хонсю. Траление мин — трудное и неблагодарное занятие; таким оно было, есть и всегда будет. Это мог засвидетельствовать даже старый адмирал Фаррагут, прославивший свое имя в заливе Мобил. А ведь Мобил и Гуадалканал разделяли не только многие сотни миль, но и 80 лет.
Фаррагут выиграл сражение в заливе Мобил, но после того, как восставшие сдались, ему пришлось обезвредить мины. Будучи первым адмиралом ВМФ и первым офицером, занимавшимся тралением, Фаррагут очень быстро усвоил нехитрую истину минной войны: мины никогда не сдаются. Небольшие суденышки очистили от мин главный судоходный фарватер Мобила, в первый же день благополучно удалив пять штук. После этого успеха уважение моряков к «торпедам» резко упало, и на следующий день их начали выдергивать из воды, почти не принимая мер предосторожности, пока одна не взорвалась, уменьшив численность экипажа «Семинола».
В своей работе, посвященной гражданской войне, адмирал Тэтчер определил генезис минного траления: «Прежде чем отправлять суда в реку Блейкли, я приказал тщательно очистить ее дно. Мы искали торпеды и нашли их немалое количество. Работы продолжались до тех пор, пока мы не перестали обнаруживать торпеды. После этого было решено, что можно [53] двигаться вперед. Но на деле оказалось совсем не так, и мы потеряли немало судов».
В течение 30 лет после Мобила умельцы в разных странах занимались минами, но мало-мальски значимого прогресса достичь не сумели. Во время испано-американской войны минное траление выполнялось теми же незамысловатыми методами, как и в период Мобила. Хотя испанские мины не представляли собой глобальной угрозы, их все-таки было немало: в районе Манилы, Гаваны, Сьенфуэгоса, Сантьяго и Гуантанамо. Подходный канал Сантьяго был блокирован контактными и электроуправляемыми минами. После обнаружения управляемых мин и прекращения подачи электричества с берега «Сувани» цеплял их якорем и вытягивал на поверхность, используя паровую якорную лебедку. Испанские контактные мины были сконструированы так, что детонатор можно было удалить проводом, идущим от небольшого буя. При обнаружении таких мин сначала удаляли детонатор, расклинивали контактные рычаги, затем цепляли мину якорем и вытаскивали на берег. Тот факт, что этот своеобразный процесс устранения мин позволял «саперам» оставаться в живых, свидетельствует о том, что испанские мины видели лучшие дни.
Хотя, быть может, американцам просто сопутствовала удача. 16 июня 1898 года адмирал Сэмпсон отправил в залив Гуантанамо «Техас», «Янки» и «Мраморную голову». При входе в залив на правый винт «Мраморной головы» намотался якорный канат буя. Корабль остановился, винт очистили, а буй на поверку оказался испанской контактной миной: корабли Сэмпсона дважды пересекали оставленное испанцами минное поле. Мины были удалены лодками с «Мраморной головы» и «Дельфина», использовавшими для этой цели цепные драги. Встретившись с препятствием, лодки сближались, моряки цепью поднимали мину на поверхность и обезвреживали ее. Дважды они [54] вытаскивали одновременно две мины. Таким способом было обезврежено 27 контактных мин. Четыре моряка, которые обезвреживали мины и сумели остаться в живых, чтобы поведать о своих подвигах миру, получили награды конгресса. Это были первые герои минной войны ВМФ.
Техника минного траления значительно усовершенствовалась во время Русско-японской войны 1904 года, когда операции производились как в реках и заливах, так и в открытом море. На смену небольшим лодкам пришли корабли. Траление японских мин в районе Порт-Артура русские производили паровым буксиром, тянувшим за собой кошки, остававшиеся далеко за кормой, или группой буксиров, тянувших между собой утяжеленный трос. В Порт-Артуре японцы впервые применили плавучие буи, позже названные англичанами поплавками, чтобы обозначить очищенные ими каналы через минные поля русских. Непоколебимая уверенность японцев в надежности своих сигнальных буев подсказала русским нехитрую комбинацию: они передвинули японские буйки на японские минные поля, и когда крейсеры «Мияко», «Такасаго» и «Сай Йен» пошли по свободному, как они считали, от мин каналу, то подорвались на собственных минах.
Эксперименты британцев с минным тралением, начавшиеся вскоре после этого по инициативе адмирала лорда Берсфорда, производились с использованием траулеров, небольших рыболовных судов, имевших опыт обращения с тяжелыми сетями. Еще до начала Первой мировой войны адмиралтейство организовало секцию траулеров в составе королевского военно-морского резерва, и сотня траулеров была готова, в случае войны, приступить к тралению.
Как британские, так и американские тральщики, позже принимавшие участие в ликвидации барража в Северном море, использовали тралы «оропеза», названные [55] так по имени британского судна, на котором они подверглись значительным усовершенствованиям. Такие тралы были на вооружении и во время Второй мировой войны для ликвидации якорных мин. Работу с тралами «оропеза» обычно называли О-тралением.
Уже во время Первой мировой войны британские тральщики уяснили, что их дело требует особой тщательности, особенно когда приходилось иметь дело с немцами, которые с тевтонской педантичностью возвращались и снова устанавливали мины на том месте, где их только что обезвредили англичане. Известен случай, когда британскому офицеру надоело беспрерывно искать мины на одном и том же месте. Он увел свои тральщики в порт и доложил об успешном завершении траления, хотя на самом деле мины остались нетронутыми. Вслед за этим туда подошла немецкая субмарина «U-44», командир которой, совсем как адмирал Нельсон, не сомневался, что англичане всегда выполняют свой долг. Поэтому он собирался установить новые мины там, где их уже удалили британские тральщики. Подлодка подорвалась на мине, установленной ею немного раньше и оставленной без внимания нерадивым английским командиром. Немецкий капитан, спасенный англичанами, был крайне возмущен их неэффективным тралением.
Тралы могут буксироваться с любой стороны от корабля — по правому борту, по левому борту, или возможна буксировка двух тралов, располагающихся в форме буквы «V», одновременно. «Единичное контактное траление» выполняется двумя кораблями, следующими рядом на одной линии и буксирующими разные концы одного и того же троса. Корабли, производящие полную очистку, должны пройти полностью всю территорию. Если же производится пробное траление, они проходят только часть территории, после чего обычно (но не всегда) становится ясно, имеются [56] ли там мины. При средних скоростях пилообразный трос, буксируемый за кораблями, быстро перерезает якорный канат мины. «Концевые резаки», закрепленные возле паравана{11}, перерезают якорные канаты мин, если они попадают на трос слишком поздно, чтобы он успел рассечь их.
Минные тральщики всегда работают группами. При всех операциях траления передвижения тральщиков по опасным участкам организуют так, чтобы обеспечить максимальную очистку при минимальном риске. Минные тральщики выполняют свою опасную работу, не ожидая славы и почета. Единственное, что их всегда подстерегает, — это неожиданная смерть. Обычное и самое безопасное построение кораблей для траления якорных мин — «защитный эшелон». При этом каждый корабль движется по безопасному пути, протраленному впереди идущим кораблем. При первом тралении только ведущий корабль в строю подвергается серьезной опасности, но впоследствии он движется в границах уже проверенного района. «Клиновидное» построение используется, когда существует необходимость в срочной и быстрой очистке водного пространства. При этом ведущий корабль становится во главе клина, а остальные следуют справа и слева от него. Клин покрывает большее пространство за меньший промежуток времени, чем защитный эшелон. Но при этом головное судно следует по неочищенным от мин участкам при каждом повороте клина. Самый быстрый метод очистки, но при этом самый опасный и поэтому реже всего используемый — «открытый эшелон», при котором все корабли постоянно находятся на неочищенном пространстве.
С каждым соединением кораблей, выполняющим траление, обязательно следуют суда, занимающиеся [57] постановкой плавучих буев, отмечающих границы освобожденных от мин каналов. Вслед за тральщиками, перерезавшими якорные канаты мин, следуют корабли, перед которыми стоит задача взорвать или потопить плавучую мину. Чаще всего это делается огнем из 20– или 40-миллиметровых орудий. Во время Второй мировой войны минные эксперты нередко были вынуждены напоминать излишне ретивым охотникам за минами, что 100 ярдов — оптимальное расстояние для «расстрела» любой мины, а для большинства японских мин предпочтительнее расстояние 200 ярдов.
С 30 апреля до 31 сентября 1919 года 82 минных тральщика американского ВМФ, переживших Первую мировую войну, работали наиболее активно. Они прошли 6000 квадратных миль водного пространства Северного моря и подняли более 22 тысяч мин — больше, чем их британские коллеги во всем мире, хотя англичане получали за свою работу двойную плату — 1 фунт стерлингов за каждую найденную мину.
Спустя 20 лет специалисты американского ВМФ начали проявлять обеспокоенность вопросами минного траления, но к тому времени на флоте почти не осталось специалистов. Нашлись всего несколько человек, среди которых были капитан Шарп, командовавший во время Первой мировой войны эсминцем и работавший в оперативном отделе, и коммандер Крейг из ремонтно-конструкторского бюро, которым была поручена разработка и испытание современной аппаратуры для траления. Орудия для высокоскоростного траления эсминцами были испытаны на четырех старых, заслуженных эсминцах-ветеранах. Они буксировали новые, разработанные собственными конструкторами отечественные снасти, а также модифицированные снасти, использовавшиеся британцами. Коммандер Берки, командир дивизиона, назначенный ответственным за испытания, счел британскую оснастку более удачной. Впоследствии работы были продолжены. В 1940 году [58] коммандер Гейзельман начал в ремонтно-конструкторском бюро разработку оборудования для низкоскоростного траления якорных мин. Тщательные испытания американского и английского оборудования показали, что тралы «оропеза» являются лучшими в своем роде.
В сентябре 1940 года недавно назначенный на должность адмирал Шарп и капитан Гринли из артиллерийской службы решили создать в Йорктауне (штат Вирджиния) минную школу ВМФ. Более 10 тысяч офицеров и матросов получили здесь жизненно необходимые навыки ведения минной войны.
Еще до вступления Соединенных Штатов в войну тралы «оропеза», используемые против якорных мин, стали неэффективными, поскольку немцы начали применять магнитные мины, спокойно лежавшие на дне и не попадавшие в трал. У немцев уже к 1931 году была полностью готова магнитная мина и завершалась разработка ее модификации для сбрасывания с воздуха.
Как только у англичан появилось представление о принципе действия вражеских мин, они стали принимать энергичные меры для разработки оружия, способного оказать достойное противодействие. Работы начались даже раньше, чем в руки англичан попала первая вражеская мина, и они получили возможность ознакомиться с ней детально. Результатом этих усилий явились широко используемые, но редко упоминаемые в печати принципы дегауссинга, флашинга и деперминга{12}, а также разработка новых методов траления. Британские тральщики сначала прокладывали канал, используя набор плывущих намагниченных железных балок, действующих на мины так же, как магнитное поле судна. Впервые это сооружение было испытано адмиралтейством в июне 1939 года. [59]
Авиация также занималась тралением мин. Бомбардировщики «Веллингтон», принадлежавшие к береговой авиации, были оснащены гигантскими магнитными обмотками, которые питались от вспомогательного двигателя или генератора, расположенного внутри фюзеляжа. Пренебрегая соображениями безопасности, такие самолеты летали на бреющем полете над заминированными водами на высоте всего 25 футов. Представляется удивительным, но эта тактика работала! Экипажи «Веллингтонов» узнавали о том, что взорвали мину, по дождю осколков, которые начинали стучать по плоскостям. Это было зрелищно, но траление требовало более эффективных методов. Идея была продуктивной, но самолет не совсем подходил для ее реализации. Минными тральщиками будущего вполне могли стать медлительные вертолеты.
В начале 1940 года в вашингтонской военно-морской артиллерийской лаборатории началась разработка методов детонации магнитных мин. Три эксперта отправились в Англию, чтобы изучить полезный опыт своих британских коллег. Ровно через три месяца они вернулись в Вашингтон и привезли с собой ряд британских «ноу-хау», на основании которых очень скоро на военно-морской верфи Норфолка началось создание магнитного трала.
Благодаря еще одному старому моряку-минеру были обеспечены все необходимые материалы, многие из которых находились в большом дефиците. Пока эксперты работали в Англии, коммандер Риковер, оставаясь дома, не терял времени даром. Риковер заинтересовался проблемами минной войны, еще будучи лейтенантом на старом тральщике «Зяблик» на азиатской базе. Это было в те дни, когда атомы считались мельчайшими частицами, гоняющимися друг за другом в циклотроне физической лаборатории Чикагского университета. Из Лондона Риковер получил образец магнитного кабеля, применяемого англичанами. [60] Имея в руках только небольшой фрагмент, Риковер занимался работой, напоминающей реконструкцию скелета гигантского динозавра по маленькому обломку хвостовой кости. Риковер тщательно изучил свойства кабеля, вычислил необходимые силовые характеристики и определил тип генератора, необходимый для обеспечения питания.
К середине января 1941 года таким образом были оборудованы уже 17 кораблей, и это было только начало. Программа строительства минного флота предусматривала создание 270 кораблей для использования в войсковых округах и 117 единиц для ВМФ. Для флота были построены 14 тральщиков, которые могли справляться только с якорными минами, а эффективных как против якорных, так и против магнитных мин были введены в строй 64 единицы. До начала войны уже оставалось меньше года. Конечно, тральщик построить легче, чем субмарину или эсминец, да и времени на это уходит намного меньше. Поэтому к концу войны в составе ВМФ их насчитывалось уже более 800. Тем не менее, если бы страны оси произвели массовое минирование американских территориальных вод, флот оказался бы в тяжелом положении. К примеру, Германия, которой не давали покоя без устали работающие минные заградители англичан, в период с 1939-го по 1945 год на гораздо меньшей площади использовала более 2000 минных тральщиков.
Минные тральщики обычно работали в районах наиболее интенсивного судоходства: у входов в гавани, в узких местах, у побережий, удобных для действий морских десантных транспортных средств. Но это было только частью задачи. Суда во всех районах должны были иметь защиту от мин. Судоходство нельзя было остановить, поэтому суда продолжали следовать через опасные воды, ежеминутно рискуя взлететь на воздух, пока англичане не разработали метод пассивной защиты судов против магнитных [61] мин, именуемый дегауссингом. Он был назван в честь немецкого математика Карла Фридриха Гаусса, который столетием раньше открыл и исследовал явление земного магнетизма. Имя этого гениального немца стало единицей измерения магнитной индукции.
Для защиты от магнитных мин судно оснащалось «дегауссинговым поясом» — кабелем, окружавшим его корпус в горизонтальной плоскости. При подаче тока он становился мощным электромагнитом. Дегауссинг предлагал две возможности: многократное усиление магнитного поля судна, чтобы мины взрывались в отдалении, не причиняя вреда, или нейтрализацию его собственного магнитного поля, чтобы даже самая чувствительная мина его «не заметила».
Англичане приступили к дегауссингу своих судов в начале 1940 года. К 15 марта первый лорд адмиралтейства Уинстон Черчилль доложил о проведении дегауссинга 600 судов. Еще 4000 единиц ожидали своей очереди. Интерес американцев к дегауссингу особенно возрос после захода в Нью-Йорк парохода «Квин Элизабет», и они смогли увидеть опоясывающий корпус судна кабель.
Первое совещание по вопросу защиты от магнитных мин было созвано адмиралом Ферлонгом в декабре 1939 года после получения от военно-морского атташе из Лондона подробного описания немецкого изобретения. Военно-морская артиллерийская лаборатория, получившая 5000 долларов на изучение вопроса, обратилась к доктору Ванневеру Бушу из Института Карнеги за информацией по проблеме магнетизма. В январе 1940 года англичане помогли союзникам сделать первый проект дегауссинговой обмотки, аналогично тем, что они сами устанавливали на суда. Затраты при этом составляли 1000 долларов на каждое. 21 мая 1940 года адмирал Ферлонг выступил перед конгрессом и получил 5 629 500 долларов на «защиту кораблей ВМФ от магнитных мин». [62]
Это было только начало. На дегауссинговый пояс одного авианосца требовалось 5 миль проволоки. К сентябрю 1945 года ВМФ оборудовал таким образом 12 693 корабля, включая флот береговой охраны и торговый. Стоимость дегауссинга только 6422 кораблей ВМФ составила около 150 миллионов долларов.
Даже если корабль оборудован дегауссинговой обмоткой, он не может быть размагничен, если точно не известна величина магнитного поля, создаваемого под кораблем. Ее требовалось измерить. Здесь снова был использован полезный опыт англичан в создании «дегауссинговых дистанций». На дне канала укладывался ряд поисковых колец, соединенных с измерительными приборами, регистрирующих магнитное поле проходящих судов.
Первая «дегауссинговая дистанция» на американском флоте была создана в 1940 году в Чесапикском заливе. Со временем были построены еще 75 таких же, правда, не все они действовали. А на Тихом океане оборудование пришлось перебазировать, поскольку театр военных действий постоянно расширялся. (Война застала пятерых гражданских экспертов по дегауссингу в Кавите, и им пришлось провести ее в японском лагере.)
Чем занимались дегаузеры{13} в то время, когда корабль медленно двигался над невидимыми петлями, кольцами и спиралями, было тайной практически для всех моряков. Они только знали, что в результате таинственных манипуляций черт знает что творилось с наручными часами. Ходили слухи, что странные обмотки действуют не только на часы и в результате многие юные жены будут лишены радости материнства, хотя последнее не подтверждалось городскими акушерками. Можно сказать, что дегауссинг — безмолвную защиту от невидимого врага — замечали, [63] если он бездействовал. Взрыв магнитной мины у борта корабля трудно не заметить.
Люди, вступившие в борьбу с магнитными минами, выполняли и другие, не менее таинственные и непонятные действия. Речь идет о деперминге — процессе удаления стойкого остаточного продольного магнетизма, приобретенного судном при постройке. Термин применим ко всем стадиям процесса, направленного на снижение остаточного магнетизма судна. Деперминг выполняли путем помещения соленоидной обмотки, состоящей из 10–20 витков, равномерно размещенных в разных плоскостях, вокруг корпуса. Они последовательно соединены с источником постоянного тока силой несколько тысяч ампер. Через соленоид несколько раз пропускается ток уменьшающейся силы и в разных направлениях. Процесс нейтрализует остаточный магнетизм судна примерно на год и делает последующий дегауссинг проще и дешевле.
Первая установка для деперминга была введена в действие в Йорктауне (штат Вирджиния). К началу августа 1941 года корабли водоизмещением до 3000 тонн проходили деперминг уже на девяти станциях от Бостона до Кавита. В 1942 году появились приспособления для деперминга более крупных судов на плаву. Та, что была сооружена в Пёрл-Харборе, стоила 2 миллиона долларов. 28 станций деперминга использовали 620 миль кабеля и 43 850 батарей.
Флашинг и вайпинг — методы размагничивания, созданные для защиты от магнитных мин без использования дегауссинговой обмотки. Оба процесса сходны с депермингом, с той разницей, что в основном применяются вертикальные магнитные поля. При вайпинге ток пропускается через витки кабеля, окружающие корпус судна в горизонтальной плоскости по ватерлинии. Затем находящееся под напряжением кольцо поднимают на уровень палубы, протаскивая [64] его по пластинам обшивки корпуса, таким образом обрабатывая корпус магнитным полем нужной напряженности и направления. При флашинге вертикальное поле создается большим горизонтальным Z-образным контуром, лежащим на дне или поддерживаемым недалеко от поверхности воды, но без контакта с корпусом. По контуру пропускаются «выстрелы» тока — «флаши». Вначале этот процесс был задуман как экстренная мера для размагничивания субмарин, поскольку установка размагничивающих обмоток на подводные корабли представлялась невозможной. Но со временем специалисты накопили больше опыта в размагничивании, и дегауссинговые пояса переместились внутрь корпусов, в результате чего стали значительно меньше подвержены внешним повреждениям. Морякам, как и другим людям, свойственно искать более простые пути решения своих проблем. В марте 1942 года никому не известный младший лейтенант из резерва по имени Холикейнен быстро завоевал право называться морским волком, упростив проблему дегауссинга. Он предложил сделать «дегауссинговые дистанции» подвижными, поместив все необходимое оборудование на небольшое судно. Именно это позволило решить проблему с размагничиванием кораблей на Дальнем Востоке. Очень скоро повсеместно появились небольшие кораблики, носящие гордое имя подвижная дегауссинговая установка (YDG). На Тихом океане, где подвижность флота была особенно велика, такие установки помогли боевым судам выполнять свои задачи, несмотря на мины.
Несмотря на мины... В них и заключалась суть минной войны: мины прятались под спокойной гладью моря и терпеливо поджидали свои жертвы. Причем независимо от «национальности» — немецкой, японской, итальянской, английской, американской или советской [66] — они предлагали друзьям и врагам одинаковый выбор: обнаружить себя и обезвредить или быть уничтоженным.
Встречались мины двух типов: управляемые и независимые. Мины, которые американские военные устанавливали для защиты гаваней и в зоне Панамского канала, были электроуправляемыми. При помощи системы проводов они соединялись в систему, что позволяло береговой станции при необходимости делать их опасными или безопасными. По команде с берега их можно было даже взорвать. Такие мины могли быть поставлены на якоря, обладая плавучестью и удерживаясь на определенной глубине с помощью кабеля и якоря, или устанавливались на дне.
Независимые мины устанавливались в открытом море или вдоль континентального шельфа; они также обычно лежали на дне или плавали, удерживаясь на якорях. Различали дрейфующие, ползущие и качающиеся мины. Независимые мины взрывались при контакте с корпусом судна или под его воздействием. Мины, установленные на дне, были минами влияния, а дрейфующие, ползущие и качающиеся их «сестры» обычно являлись контактными, хотя и не всегда. Контактные мины взрывались только при соприкосновении с судном; значит, их можно было обойти, конечно, если обнаружишь. Мины влияния взрывались, когда судно подходило достаточно близко и оказывало на них воздействие. Независимые мины любого типа были независимы в полном смысле этого слова: они взрывались под непосредственным воздействием цели, не делая различия между друзьями и врагами.
Различалось три типа мин влияния: магнитные, акустические и мины нажимного действия. Сердцем магнитной мины являлась высокочувствительная магнитная стрелка. Под воздействием магнитного поля проходящего судна стрелка начинала двигаться, замыкала электрическую цепь, и мина взрывалась. Дегауссинг, [67] флашинг, вайпинг и деперминг защищали стальные корпуса судов от магнитных мин. Суда с деревянными корпусами не оказывали воздействия на магнитные мины и по этой причине стали очень популярны во время Второй мировой войны, особенно в минном флоте. Вновь вернулась бытовавшая в XVIII веке мода на «железных людей и деревянные корабли».
Акустические мины с помощью микрофонов высокой чувствительности «прислушивались» к шумам, издаваемым винтами и силовой установкой проходящего судна. Когда шум превышал определенный уровень, расположенная внутри микрофона мембрана перемещалась и замыкала электрическую цепь. Мина взрывалась. Акустические мины имели один существенный недостаток. Ил и песок постепенно просачивались в микрофоны и со временем снижали их чувствительность до нуля. На флоте бытовало выражение, что у таких мин «грязные уши». Они не слышали приближающееся судно и, естественно, никак на него не реагировали. Для защиты от акустических мин суда буксировали шумопроизводящие устройства, инициировавшие взрыв мины далеко от судна.
Самыми опасными из всех были мины нажимного действия, или «устрицы». Судно могло быть размагничено для защиты от магнитных мин, двигаться медленно и почти бесшумно, чтобы проскользнуть мимо акустических, но создаваемой им разницы в давлении воды оказывалось достаточно, чтобы взорвалась находящаяся под ним мина нажимного действия. «Устрицы» не устанавливались на какое-то конкретное давление — они реагировали на изменение давления, неизбежное при движении судна.
Принцип действия мин нажимного действия впервые был сформулирован немцем Феттом в 1940 году. Он обратил внимание на факт, известный строителям судоходных каналов со времен Бенджамина Франклина: [68] движущееся судно вызывает снижение давления воды на дне под собой. Сконструировав мину на основе этого принципа, немцы очень быстро поняли, что от нее практически нет защиты. Они с неохотой использовали эти мины там, где англичане могли их обнаружить и, раскрыв секрет, обратить это оружие против самих немцев, особенно на балтийских мелководьях. Опасения немцев были беспочвенными: принцип действия этих мин уже был известен англичанам, которые с опаской пользовались опасным оружием по той же причине, что и немцы.
«Устрицы» тоже имели существенный недостаток. При сильном волнении на участке, где установлены мины нажимного действия, изменения давления, вызванного перемещением водных масс, иногда оказывается достаточно для взрыва. Но в любом случае они являлись самыми коварными из всех существовавших морских мин, во всяком случае для траления. Единственное, что могло заставить их взорваться, — это прошедший сверху крупный корабль. А единственным способом создать эффект прохождения крупного корабля над миной являлось использование крупного корабля. Для защиты от «устриц» суда должны были двигаться над ними так медленно, чтобы постепенное изменение давления не вызвало взрыва.
7 декабря 1941 года застало Военно-морской флот США если не в полной готовности к началу минной войны, то, во всяком случае, не врасплох. К этому времени вопросами минной войны уже занимались эксперты военно-морской артиллерийской лаборатории в Уайт-Оукс (штат Мэриленд).
Над эскизным проектом магнитной мины здесь работали еще до войны. В начале июня 1940 года был получен первый результат, который уступал немецкому, и американцы решили, не мудрствуя лукаво, скопировать последний, внеся в него изменения, необходимые для производства на отечественном оборудовании. [69] Так появилась американская мина «Марк-12». Это была донная мина стрелочного типа, которую могли устанавливать субмарины, надводные корабли и самолеты. Первые такие мины появились в Маниле в 1941 году, чуть раньше, чем японские. Однако устанавливать их по всем правилам не было времени. Чтобы их не захватили японцы, мины просто сбросили в воду.
Военно-морская артиллерийская лаборатория и артиллерийское бюро продолжали работы по усовершенствованию магнитных мин в 1940–1941 годах. А к началу лета 1942 года появилась необходимость в разработке новых наступательных мин. Адмирал Старк призвал командования Тихоокеанским, Атлантическим и Азиатским флотом обратить самое пристальное внимание на возможности минной войны, которые до тех пор не пользовались вниманием Военно-морского флота США. Он предложил тщательно изучить стратегию и тактику применения всех типов мин с привлечением для этой цели субмарин, надводных кораблей и авиации, а также дать рекомендации по количеству мин, необходимых для флота.
Такие рекомендации были бы разработаны очень быстро, если бы занимавшиеся этим вопросом офицеры были включены в перечень лиц, получивших рапорт адмирала Деница, направленный им фюреру примерно в то же время: «...Настойчивость в минировании водных пространств и терпение, которое необходимо проявить, чтобы дать минам время для эффективных действий, являются обязательными условиями успеха. Постоянное использование мин на входах в гавани является наиболее эффективным дополнением к действиям подводных лодок и авиации на... путях подвоза. Наступательная минная война обладает несомненным преимуществом».
Немцы отлично знали, что для успешной наступательной минной кампании требуется огромное количество [70] мин. Еще в начале 1940 года люфтваффе потребовало 2000 мин ежемесячно только для блокады восточного побережья Англии. А ВМФ США было необходимо всего-навсего заблокировать «парочку» океанов.
Минный потенциал ВМФ США во время пребывания у власти адмирала Старка был далеко не таким, как хотелось бы, но все же выше, чем мог оказаться. В арсенале имелись 23 тысячи мин «Марк-6», предназначенные для противолодочных операций еще во время Первой мировой войны, но впоследствии модернизированные. Производство было организовано так, чтобы в кратчайшие сроки довести это количество до 35 тысяч единиц. Дрейфующие мины «Марк-7» и якорные контактные мины «Марк-5» имелись в небольших количествах. Специально для постановки субмаринами выпускались контактные якорные мины «Марк-10» и «Марк-11», хотя в то время в составе ВМФ США имелась только одна субмарина «Аргонавт», приспособленная для работы с этими типами мин. Что касается мин типа «Марк-12», американизированной версии немецких магнитных мин, к середине февраля 1941 года был заключен контракт на производство всего 3 тысяч штук. Выпуск 1200 мин в месяц по плану должен был начаться в июне. До дня победы над Японией на изготовление мин было потрачено 88 миллионов долларов.
Пока корабли приближались к Гуадалканалу, для американских матросов, солдат и офицеров, как и для японских защитников острова, время тянулось невыносимо медленно. А для минных тральщиков 7 и 8 августа оказались очень удачными днями. Они выполнили свою работу без всяких происшествий.
Успешно завершив траление, минные тральщики подключились к другим, не менее срочным делам. [71]
Около полудня 8 августа японцы произвели первый воздушный налет. Около трех десятков двухмоторных бомбардировщиков в сопровождении истребителей «зеро»{14} атаковали корабли, стоявшие между Тулаги и Гуадалканалом. Матросы с «Ховея» расстреляли 5000 пулеметных патронов. Во время одной из атак корабельный кок Ларри Хэнсон, заряжавший пулемет, заметил, что к борту корабля несется торпеда. «Стреляйте в нее скорее! — завопил он. — Иначе этот день станет для вас последним!» Хэнсон ошибся. Торпеда прошла слишком глубоко и не задела корабль. «Тревер» упорно вел огонь по вражеским самолетам, рвущимся к крупным кораблям, и сумел сбить четыре из них. Позже моряки спасли японского летчика. «Зейн» сбил вражеский бомбардировщик. Приблизившись к месту падения самолета, американские моряки увидели четырех японцев, поспешно уничтожавших свои документы, и не стали мешать.
Во время налета был поврежден транспорт «Джордж Ф. Эллиотт». В него врезался на своем самолете летчик-самоубийца. Транспорт загорелся, был оставлен командой и затонул. 120 моряков были подняты на борт «Ховея». Чуть позже был торпедирован «Джарвис». Корабль остался на плаву и направился от Гуадалканала в сторону Нумеа, но неожиданно быстро затонул вместе со всем экипажем. На следующий день «Хопкинс» несколько часов пытался отбуксировать «Асторию», получившую повреждение в сражении возле острова Саво, но крейсер взорвался. Спасательное дело в районе Гуадалканала всегда было хорошо поставлено: после сражения у мыса Эсперанс 12 октября «Тревер» и «Ховей» поставили своеобразный рекорд, вытащив из кишащих акулами вод 108 японцев. «Саутард» наглядно продемонстрировал [72] еще одно возможное применение тральщиков. 9 августа он выполнял функции «морского такси», перевозя генерала Вандергрифта и его штаб с Гувату на Тулаги и Гуадалканал.
Деятельность этих кораблей в дни начала военной кампании на Соломоновых островах доказала, что минный тральщик является таковым, когда занимается тралением мин. Выполнив свою основную задачу, он активно включается в другие работы, которых всегда больше, чем кораблей, то есть является универсальным кораблем. Экипаж тральщика не всегда занимается своими прямыми обязанностями, но одно ему никогда не приходится делать — пребывать в праздности. [73]