Часть 5.
Советская оккупация Германии: легенды и факты
Капитуляция Германии
Реймская история
В 11.30 утра 3 мая 1945 года в штаб английских войск прибыли четыре немецких старших офицера из Фленсбурга. Группу возглавляли адмирал Ганс Георг фон Фридебург, который сменил Деница на посту начальника военно-морского штаба, и генерал Ганс Кинцель, начальник штаба Северо-Западного командования вермахта.
«Кто вы? — спросил их Монтгомери. — Я никогда о вас не слышал. Чего вы хотите?» Узнав, что третий член немецкой делегации по имени Фредль был майором и, судя по всему, представителем гестапо, Монтгомери взорвался: «Майор? Как вы посмели притащить с собой майора в мою штаб-квартиру!»{313}
Прибывшие в штаб английских войск немецкие посланцы имели четкую задачу: организовать сдачу союзникам трех немецких армий, ожесточенно сражавшихся с советскими войсками. Монтгомери подчеркнул главный [284] принцип, которым руководствовались союзники в отношениях с немцами, — капитуляция немецких войск должна осуществляться только перед теми войсками союзников, которые непосредственно ведут с ними боевые действия. Соответственно, перед английскими войсками во главе с Монтгомери могли капитулировать только немецкие армии в Голландии, северо-западной части Германии и в Дании.
Английский полководец предупредил немецких эмиссаров, что если они не капитулируют, то огромное количество немецких солдат и гражданского населения погибнет.
С ответом Монтгомери немцы вернулись во Фленсбург, где доложили обстоятельства дела адмиралу Деницу и фельдмаршалу Кейтелю.
4 мая в 17.30 четыре немецких посланца опять вернулись в расположение британских войск. Примерно через час условия капитуляции всех немецких войск непосредственно перед британскими войсками были согласованы и подписаны. Итак, немецкие войска в Голландии, Дании и северо-западной части Германии готовы были сложить оружие с 8.00 5 мая.
4 мая на имя начальника Генерального штаба Красной Армии поступило письмо от генерала Эйзенхауэра:
«Уважаемый генерал Антонов!
Все немецкие войска в северо-западной Германии и Дании только что сдались фельдмаршалу Монтгомери. Военные действия прекратятся завтра, 5 мая. Фельдмаршал Монтгомери информировал меня, что представитель адмирала Деница прибудет завтра, 5 мая, в штаб союзников для переговоров о дальнейших капитуляциях, что является намеком на то, что все остальные вооруженные силы противника желают капитулировать. Я намереваюсь информировать этого представителя, что адмиралу Деницу следует установить связь с русским Верховным Командованием по поводу капитуляции всех войск, противостоящих сейчас Красной Армии, в то время как я приму капитуляцию всех войск, находящихся на Западном фронте, [285] включая Норвегию. Капитуляция, которую я приму, будет чисто военной, и будет ясно дано понять, что она будет совершенно независимой от политических и экономических условий, которые будут предложены Германии руководителями союзных стран. Я считаю, что было бы чрезвычайно желательным, чтобы капитуляция немцев на русском фронте и капитуляция их на нашем фронте были точно согласованы по времени, с тем чтобы военные действия были прекращены одновременно. Естественно, что в целях спасения жизней этот день и час должны быть возможно более близкими. Представитель Красной Армии генерал Суслопаров будет приглашен присутствовать на этих переговорах о капитуляции противника на нашем фронте. Желательно немедленно знать, являются ли изложенные выше условия приемлемыми для Советского Верховного Командования...»{314}
Далее Эйзенхауэр отмечал, что, если советская сторона намерена внести в предложенный сценарий какие-либо изменения, например прислать более внушительную и полномочную делегацию на церемонию подписания капитуляции немцев на западе, он готов внести соответствующие коррективы в общий план.
С советской стороны никаких инициатив не поступило...
Вечером 6 мая в 18.30 Альфред Йодль вылетел из Фленсбурга, резиденции нового немецкого правительства, в Реймс с полномочиями подписать акт капитуляции всех немецких войск, сражающихся на Западном фронте против англо-американцев. В ходе встречи с генералом Эйзенхауэром немецкая делегация была жестко уведомлена, что от них требуется подписание полной безоговорочной капитуляции на всех фронтах, т.е. не только на западе, но и на востоке против советских войск. В противном случае, как подчеркнул Эйзенхауэр, войска союзников «закупорят» Западный фронт и не допустят более никаких переходов немцев с Восточного на Западный фронт для сдачи в плен. [286]
Генерал Йодль передал по радио предъявленный ему ультиматум адмиралу Деницу во Фленсбург.
В 1.30 ночи 7 мая 1945 года Дениц радировал Йодлю, что ему даются все полномочия подписать документ о безоговорочной капитуляции всех немецких войск на всех фронтах.
Через час — в 2.41 ночи 7 мая 1945 года в небольшой красной школе в Реймсе, где размещался штаб Эйзенхауэра, Германия капитулировала. От имени союзников акт о капитуляции подписали: генерал Уолтер Беделл Смит, генерал Иван Суслопаров от СССР и генерал Франсуа Севез от Франции. От Германии свои подписи поставили адмирал Фридебург и генерал Йодль.
Капитуляция всех немецких сухопутных, морских и воздушных сил должна была вступить в силу в 23.59 в ночь с 7 на 8 мая.
После подписания акта о капитуляции генерал Йодль спросил разрешения у генералов союзных войск выступить с речью. Ему было разрешено это сделать.
Йодль был немногословен, но речь была произнесена с большим пафосом:
«С подписанием этого документа немецкий народ и вооруженные силы, что бы ни случилось, отдают себя в руки победителей. В этой войне, которая длилась более пяти лет, народ и армия достигли таких успехов и понесли такие страдания, которые не испытал, пожалуй, ни один народ в мире. В этот час я могу только выразить мою надежду на то, что победители отнесутся к ним великодушно»{315}.
Выступление Йодля было выслушано в полной тишине. Да и как могли отреагировать на эту высокопарную речь американские офицеры и генералы — свидетели этого исторического события. Даже перед лицом полнейшего политического и военного краха фашистской Германии немецкий генерал жил воспоминаниями об «успехах» Третьего рейха...
Сам генерал Эйзенхауэр не присутствовал на церемонии подписания акта о капитуляции, однако он появился [287] в зале сразу после окончания официальной церемонии. В своем кратком приветственном слове генерал отметил особую роль Франции в достижении победы. О роли Советского Союза Д. Эйзенхауэр в те поистине исторические минуты не упоминал.
Подписание акта о капитуляции Германии в Реймсе стало кульминацией на пути к долгожданному миру для многих миллионов людей на Западе. Этим официальным актом вторая мировая война закончилась для народов западноевропейских государств, сопротивление фашисты продолжали оказывать лишь на востоке.
Сразу после подписания акта в Реймсе генерал Эйзенхауэр доложил об этом историческом событии в Вашингтон и Лондон. Достаточно курьезным образом о подписании акта в Реймсе узнал премьер-министр Великобритании У. Черчилль. Эйзенхауэр позвонил главе военного кабинета Великобритании генералу X. Исмэю, сообщив ему о том, что война закончилась. Исмэй сразу же перезвонил личному секретарю премьер-министра Дж. Мартину.
Дж. Мартин помнил инструкции своего шефа, которые Черчилль дал еще в 1940 году, что ночью его разрешается разбудить лишь в случае вторжения на британские острова. Секретарь не осмелился потревожить сон своего босса «по пустякам».
Утром 7 мая, когда У. Черчилль проснулся, к нему на доклад прибыл дежурный офицер капитан Ричард Пим, первым и доложивший об окончании войны. Черчилль отреагировал по-своему с чисто английским юмором на радостную весть: «Пять лет Вы приносили мне печальные новости, иногда даже худшие новости из всех, что мне докладывали. Но теперь Вы реабилитированы!»{316}
Сразу после подписания акта о немецкой капитуляции в Реймсе о нем стало известно и в Москве.
Кстати, подпись генерала И. Суслопарова, поставленная без предварительного одобрения Сталиным, вызвала особое недовольство советского лидера. «Кто такой Суслопаров? Он должен быть сурово наказан за то, что посмел [288] подписать такой документ без разрешения Советского правительства», — так отреагировал Сталин на информацию из Реймса{317}.
Вечером 7 мая в 22.35 по московскому времени Ставка Верховного Главнокомандования издала директиву № 11082 о мероприятиях в связи со вступлением в силу Акта о капитуляции Германии. В ней говорилось:
«7 мая в Реймсе немцы подписали акт военной капитуляции всех немецких вооруженных сил как на Западном, так и на Восточном фронтах.
Акт о безоговорочной капитуляции вступает в силу с 23.00 8 мая по среднеевропейскому времени. Приказ немецким войскам о капитуляции должен дать верховный главнокомандующий немецкими вооруженными силами Дениц.
Ставка Верховного Главнокомандования приказывает:
1. Издать обращение от фронта к немецким войскам и их командованию с изложением факта подписания немцами акта военной капитуляции и распространить это обращение к вечеру 8 мая как через радио, так и листовками с предложением сложить оружие.
2. После 23 часов 8 мая, т.е. утром 9 мая, потребовать от командования противостоящих Вам немецких войск прекратить военные действия, сложить оружие и сдаться в плен.
3. Если немецкие войска не выполнят Вашего требования, не сложат оружия и не сдадутся в плен, всеми силами нанести решительный удар по противостоящим немецким войскам и выполнять задачи, поставленные Ставкой для каждого фронта.
4. Об исполнении и ходе капитуляции немецких войск донести.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин
Антонов»{318}.
Подписание капитуляции фашистской Германии в Реймсе фактически отодвигало Советский Союз от [289] «праздничного стола» победы. СССР, вынесший самые тяжелые испытания и понесший самые тяжелые людские и материальные жертвы и потери, оказывался в стороне от кульминационного момента победы — подписания Акта о капитуляции фашистской Германии.
Такое положение, естественно, никоим образом не устраивало Советский Союз и его лидеров. Наша позиция в этом вопросе была последовательной: фашистская Германия должна подписать Акт о капитуляции перед лицом уполномоченных представителей держав-победительниц в сердце Германии — Берлине.
К чести наших союзников по антигитлеровской коалиции следует признать, что такая позиция СССР нашла там понимание и поддержку.
Когда же объявить о Победе?
Накануне событий в Реймсе, связанных с подписанием акта о капитуляции Германии, между главами государств и правительств СССР, США и Великобритании имел место достаточно интенсивный диалог об официальном объявлении дня окончания войны. Немецкие войска на западе, выполняя директивы Деница, более или менее организованно капитулировали, однако на Восточном фронте ситуация продолжала оставаться довольно сложной. Немецкие войска продолжали очаговое сопротивление, которое на отдельных участках было крайне ожесточенным.
По первоначальному плану предполагалось объявить об окончании войны одновременно в столицах ведущих держав по антигитлеровской коалиции 7 мая в три часа дня после полудня по британскому времени, что соответствует четырем часам дня после полудня по московскому времени и девяти часам утра по вашингтонскому времени. Такова была инициатива Черчилля, и ее поддержали и Сталин, и Трумэн.
7 мая рано утром в Реймсе немцы подписали акт о капитуляции перед верховным главнокомандованием союзных [290] войск. В тот же день в 14.27 новый министр иностранных дел правительства Деница граф Шверин фон Крозиг выступил по радио во Фленсбурге, провозгласив, что германские войска капитулировали и война окончена.
Учитывая быстро меняющуюся обстановку и настроения в войсках союзников и, главное, в странах антигитлеровской коалиции, генерал Д. Эйзенхауэр хотел, чтобы победа официально была провозглашена в 18.00 по лондонскому времени 7 мая, т.е. когда в Вашингтоне будет полдень, а в Москве — 19.00.
Союзным командованием и лидерами США и Великобритании были предприняты интенсивные шаги по склонению к этой точке зрения и советской стороны. Однако Сталин «отказался признать подписи в штаб-квартире Эйзенхауэра, желая, чтобы они были поставлены в Берлине и обязательно Жуковым»{319}.
Используя радиообращение Крозига в качестве предлога, Черчилль предпринял последнее усилие, пытаясь убедить Сталина согласиться с тем, чтобы объявить о победе вечером 7 мая. В 16.26 он послал Сталину текст выступления Крозига и подытожил его:
«Так как теперь весь мир знает о капитуляции, я считаю, что должен сделать объявление об этом в 18.00 по нашему времени, т.е. в полдень по вашингтонскому и в 19.00 по московскому времени. В противном случае будет похоже, что только Правительства (держав) — единственные, кто об этом не знает»{320}.
7 мая Сталин отправил секретное и личное послание президенту США Трумэну, в котором отмечал:
«У Верховного Командования Красной Армии нет уверенности, что приказ германского командования о безоговорочной капитуляции будет выполнен немецкими войсками на Восточном фронте. Поэтому мы опасаемся, что в случае объявления сегодня Правительством СССР о капитуляции Германии мы окажемся в неловком положении и введем в заблуждение общественное мнение Советского Союза. Надо иметь в виду, что сопротивление немецких [291] войск на Восточном фронте не ослабевает, а, судя по радиоперехватам, значительная группа немецких войск прямо заявляет о намерении продолжать сопротивление и не подчиняться приказу Деница о капитуляции...»{321}
Далее в письме Сталина содержалось предложение отложить объявление о капитуляции фашистской Германии на 19.00 по московскому времени 9 мая 1945 года.
Вечером 7 мая 1945 года, когда в западных столицах толпы народа уже отмечали пока еще не объявленную официально победу, в Москве в Большом театре состоялся большой праздничный концерт. Заранее всем иностранным послам и представителям были посланы приглашения на тот вечер, где ожидалось объявление о победе. Среди тех, кто был приглашен в тот вечер в Большой театр, были, естественно, главы американского и британского посольств — Джордж Кеннан и Фрэнк Робертс.
К удивлению иностранных дипломатов, концерт был посвящен не победе над фашистской Германией, а 40-й годовщине со дня рождения изобретателя радио A. C. Попова. Вспоминая о том событии через полвека, Ф. Робертс писал:
«В середине вечера мы с Дж. Кеннаном подошли к Вышинскому и сказали ему: «Мы не имеем ничего против вашего мистера Маркони, но у Вас есть более серьезный повод для празднования». С тем мы и покинули зал»{322}.
Был другой повод для празднования и у нас. Миллионы людей у тарелок громкоговорителей ждали со дня на день, с минуты на минуту долгожданной вести о Победе.
Шли последние дни и часы войны. Был месяц май, оживала под весенним солнцем природа. Но еще погибали в боях с нацистскими фанатиками советские солдаты...
Эпилог в Берлине
Западные союзники СССР в войне против фашизма пошли навстречу просьбе советской стороны. Подписание капитуляции в Реймсе после серии консультаций между союзниками [292] было решено считать предварительным протоколом капитуляции. Лидеры всех великих держав согласились с тем, что Акт о безоговорочной капитуляции немецких вооруженных сил должен быть подписан в Берлине.
Представителем Верховного Главнокомандования советских войск был назначен Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Утром 8 мая в Берлин из Москвы прибыл А. Я. Вышинский, который, по решению Сталина, должен был остаться в Германии в качестве помощника Жукова по политической части.
Верховное командование союзных войск представляли маршал авиации Великобритании Артур В. Теддер, командующий стратегическими воздушными силами США генерал Карл Спаатс и главнокомандующий французской армией генерал Жан Делатр де Тассиньи.
В тот же день под охраной английских офицеров в Берлин из Фленсбурна прибыли генерал-фельдмаршал Кейтель, адмирал флота фон Фридебург и генерал-полковник авиации Штумпф, имевшие полномочия от Деница подписать Акт о безоговорочной капитуляции Германии.
Сама официальная процедура подписания финального акта войны проходила в Карлсхорсте, в восточной части Берлина, в двухэтажном здании бывшей столовой немецкого военно-инженерного училища.
Историческая церемония принятия капитуляции Германии началась ровно в полночь с 8 на 9 мая. В зал вошли представители государств и вооруженных сил союзников по антигитлеровской коалиции во главе с маршалом Жуковым и маршалом авиации Теддером. Все участники церемонии заняли свои места за длинными столами, покрытыми зеленым сукном. Открывал мероприятие и руководил его ходом прославленный советский полководец Маршал Советского Союза Георгий Константинович Жуков.
По команде Жукова в зал вошли представители Германии во главе с фельдмаршалом Кейтелем, которым было предложено сесть за отдельным столом у входа. [293]
Вся церемония подписания акта капитуляции заняла ровно 43 минуты. Пять экземпляров исторического документа были подписаны всеми сторонами. Немецкой делегации было предложено удалиться из зала.
Начавшийся вслед за тем банкет, в котором приняли участие генералы и офицеры Красной Армии и союзников, журналисты и другие представители стран антигитлеровской коалиции, затянулся до самого утра.
Утром 9 мая подписанный в Карлсхорсте Акт о безоговорочной капитуляции Германии уже лежал на столе перед Сталиным. В тот же день этот акт был опубликован во всех центральных советских газетах. Он гласил:
«1. Мы, нижеподписавшиеся, действуя от имени Германского Верховного Командования, соглашаемся на безоговорочную капитуляцию всех наших вооруженных сил на суше, на море и в воздухе, а также всех сил, находящихся в настоящее время под немецким командованием, — Верховному Главнокомандованию Красной Армии и одновременно Верховному Командованию Союзных Экспедиционных сил.
2. Германское Верховное Командование немедленно издаст приказы всем немецким командующим сухопутными, морскими и воздушными силами и всем силам, находящимся под германским командованием, прекратить военные действия в 23.01 по центральноевропейскому времени 8-го мая 1945 года, остаться на своих местах, где они находятся в это время, и полностью разоружиться, передав все их оружие и военное имущество местным союзным командующим или офицерам, выделенным представителями Союзного Верховного Командования, не разрушать и не причинять никаких повреждений пароходам, судам и самолетам, их двигателям, корпусам и оборудованию, а также машинам, вооружению, аппаратам и всем вообще военно-техническим средствам ведения войны.
3. Германское Верховное Командование немедленно выделит соответствующих командиров и обеспечит выполнение всех дальнейших приказов, изданных Верховным [294] Главнокомандованием Красной Армии и Верховным Командованием Союзных Экспедиционных сил.
4. Этот акт не будет являться препятствием к замене его другим генеральным документом о капитуляции, заключенным Объединенными Нациями или от их имени, применимым к Германии и германским вооруженным силам в целом.
5. В случае, если немецкое Верховное Командование или какие-либо вооруженные силы, находящиеся под его командованием, не будут действовать в соответствии с этим актом о капитуляции, Верховное Командование Красной Армии, а также Верховное Командование Союзных Экспедиционных сил предпримут такие карательные меры или другие действия, которые они сочтут необходимыми.
6. Этот акт составлен на русском, английском и немецком языках. Только русский и английский тексты являются аутентичными.
Подписано 8 мая 1945 года в гор. Берлине.
От имени Германского Верховного Командования
КЕЙТЕЛЬ, ФРИДЕБУРГ, ШТУМПФ
В присутствии:
по уполномочию
Верховного Главнокомандования Красной Армии
Маршала Советского Союза Г. ЖУКОВА
по уполномочию
Верховного Командующего Экспедиционными силами Союзников
Главного Маршала Авиации ТЕДДЕРА
При подписании также присутствовали в качестве свидетелей:
Командующий стратегическими воздушными силами США Генерал Спаатс.
Главнокомандующий Французской Армией Генерал Делатр де Тассиньи»{323}.
Не все советские полководцы приняли участие в торжествах в ту историческую ночь. Как стало известно [295] из трофейных немецких документов, сразу после церемонии в Карлсхорсте в резиденцию немецкой делегации, куда удалился Кейтель со своими спутниками и помощниками, прибыл генерал-полковник И. А. Серов, который, по немецким данным, был «начальником тыла у маршала Жукова». В действительности комиссар госбезопасности 2 ранга И. А. Серов официально был заместителем командующего войсками 1-го Белорусского фронта по гражданской администрации. Беседа была строго конфиденциальной, сам Серов с самого начала подчеркнул, что ведет беседу неофициально, по собственной инициативе. Сегодня мы, естественно, можем справедливо усомниться в личных мотивах встречи Серова с Кейтелем, видя в этом специальное задание или Жукова, или самого Сталина.
Беседа в ту ночь велась вокруг вопросов нынешнего положения Германии и перспектив политического решения немецкой проблемы. Судя по всему, Серову было поручено провести зондаж мнений и настроений высшего военно-политического руководства Германии накануне больших событий в судьбе этого государства. Советского генерала интересовала любая информация по следующим вопросам: действительно ли Гитлер покончил с собой; действительно ли покончил с собой Геббельс; в качестве кого следует рассматривать Деница; куда делся Гиммлер; каковы перспективы развития обстановки в Германии и т.д.
И. А. Серов отметил необходимость переноса ставки Деница из приграничного с Данией Фленсбурга в глубь Германии. Новому правительству было предложено обратить внимание на решение не только военных вопросов, но и сугубо гражданских задач{324}.
Подписанный в Карлсхорсте Акт о капитуляции немецких вооруженных сил, как то и предвидели принимающие капитуляцию стороны, с самого начала не выполнялся немецкой стороной в полном объеме. Об этом говорится в телеграммах и посланиях, которыми обменивались [296] главы государств и вооруженных сил союзных стран. Так, 9 мая премьер-министр Великобритании У. Черчилль телеграфировал генералу Эйзенхауэру во Францию:
«Я с беспокойством услышал о том, что немцы должны уничтожить все свои самолеты в местах их нахождения. Я надеюсь, что такая политика не будет принята в отношении вооружений и других видов снаряжения. Возможно, что они нам когда-нибудь остро потребуются, и даже сейчас они могут пригодиться как во Франции, так и в особенности в Италии...»{325}
С информацией о нарушениях немецкой стороной Акта о капитуляции обратилась 9 мая 1945 года к своим союзникам и советская сторона. В телеграмме начальника Генерального штаба Красной Армии генерала армии Антонова главам американской и английской военных миссий связи в Москве содержалась информация для генерала Эйзенхауэра:
«1. Центральная группа немецких войск под командованием генерал-фельдмаршала Шернера и южная группа войск под командованием генерал-полковника Велера не прекратили сопротивления в установленный Актом о военной капитуляции срок — в 23 часа 01 минуту 8 мая 1945 года. Они не остались на своих местах и не разоружились, как это было предписано пунктом 2 Акта о военной капитуляции, и, таким образом, нарушили этот Акт. Сейчас уже 16 часов 9 мая 1945 года, а войска Шернера и Велера не капитулируют.
2. Центральная и южная немецкие группы войск, оказывая сопротивление войскам Красной Армии, отходят на запад, видимо, с целью сдачи в плен войскам союзников.
3. В связи с нарушением указанными группами немецких войск Акта о военной капитуляции прошу дать приказ Вашим войскам не принимать в плен отходящие немецкие войска и одновременно прошу сообщить, какие Вы считаете необходимо принять меры против нарушивших Акт о военной капитуляции генерал-фельдмаршала Шернера и генерал-полковника Велера»{326}. [297]
Отдельные немецкие части и подразделения еще долго будут оказывать сопротивление, скрываясь в лесах, маскируясь под местных жителей. Однако основная масса немецких войск в соответствии с условиями капитуляции будет организованно складывать оружие.
Оккупационные власти союзников приступили к осуществлению огромного комплекса мероприятий по демилитаризации и наведению порядка в пределах согласованных зон оккупации.