Часть 3.
Успехи и просчеты Берлинской операции
За каждую улицу и дом
Противник сражается насмерть
Оборона Берлина стала кульминационным моментом последнего этапа Второй мировой войны. Враг понимал, что отступать дальше некуда, что в уличных боях в самой столице решается судьба нацизма, судьба Третьего рейха, судьба Германии.
Именно в те дни нацистская политическая элита «вспомнила» зиму 1941 года и битву за Москву. Исторические аналогии, которые так любил сам Гитлер и все его приближенные, порождали надежду, что битва за Берлин станет для Германии переломным моментом в войне. Достичь этого можно только решительной, фанатичной обороной столицы Третьего рейха, как это делали русские зимой 1941 года.
И действительно, враг в уличных боях в Берлине оказывал ожесточенное сопротивление. У немецкого командования [160] было достаточно времени на тщательное построение обороны, прежде всего в инженерном отношении. Обороне противника способствовала активная и всесторонняя поддержка местного населения. Советским войскам пришлось действовать во враждебной среде, враждебном городе, где из любого окна, из любого двора и в любой момент могла раздаться автоматная очередь. Противник отлично знал город, его наземные и подземные коммуникации, что позволяло ему эффективно маневрировать резервами. Все эти факторы играли на руку обороняющимся.
Немецко-фашистские войска в Берлине обороняли выделенные им участки силами укрепленных районов. В состав укрепрайона входило по два-три полка. В полку числилось по 4–5 отдельных батальонов различного состава (фольксштурм, полиция, охранные части, зенитные, саперные и строительные части) и по несколько отдельных рот, групп и команд. Изначально руководство вермахта планировало иметь в составе гарнизона одного участка обороны до 24 тысяч человек. Фактическая же численность этих гарнизонов не превышала 12–15 тысяч человек.
Бои на внешней оборонительной линии Берлина вели отходящие регулярные части и некоторое количество батальонов фольксштурма. Батальоны истребителей танков, вооруженные исключительно гранатометами «фаустпатрон», имел и задачи оборонять противотанковые заграждения — баррикады, минные поля, надолбы. Вместе с гранатометчиками действовали стрелки и один-два снайпера. Таким образом, гарнизон, защищающий баррикаду, состоял из 20–25 человек, имевших на вооружении 8–10 гранатометов и 2–3 легких пулемета.
В бою внутри Берлина оборона каждого объекта поручалась, как правило, одному подразделению (батальону, роте). Между опорными пунктами внутри квартала и между кварталами существовала огневая связь. При обороне кварталов противник основные усилия сосредоточивал на [161] удержании угловых и возвышающихся в квартале зданий. Если противника удавалось выбить из этих зданий, сопротивление немецких войск резко ослабевало. Крупное здание, угловой или господствующий в квартале дом обороняло до роты пехоты — 30–50 человек. На вооружении они имели 5–8 гранатометов, 2–3 легких пулемета, автоматы и ручные гранаты.
В случае прорыва наших пехотных подразделений в центр квартала противник стремился удержать за собой параллельные улицы и дома в тылу наступающих, чтобы фланговым ружейно-пулеметным огнем и огнем гранатометов не допустить подхода усиления к вклинившимся подразделениям советских войск.
Особенно упорно противник оборонял казармы, училища, промышленные предприятия, железнодорожные станции и станции метро, районы правительственных зданий и церкви. Все эти объекты, как правило, были превращены в сильные опорные пункты.
Особое место в системе обороны немецких войск в самом Берлине занимали церкви. Они находились, как правило, на площадях и имели выгодные условия для кругового обзора и обстрела. Церкви соединялись тоннелями с метро и другими подземными сооружениями, что облегчало их оборону даже при полной изоляции. Огонь с одного такого опорного пункта серьезно препятствовал продвижению наших подразделений сразу по нескольким улицам.
Так, например, противник превратил в опорный пункт церковь на площади, образованной пересечением улиц Линден, Орланиван, Елусалмер и Кохштрассе. Двое суток — 26 и 27 апреля — 905-й стрелковый полк 248-й стрелковой дивизии не мог продвинуться ни на шаг на этом участке. И только 30 апреля после полного окружения и блокировки подземных выходов церковь, оказавшаяся в тылу наших войск, была взята штурмом.
Обороняя вокзалы, противник стремился не допустить подхода к ним нашей пехоты и танков через прилегающие к вокзалам открытые площади и железнодорожные [162] пути. У этих объектов противник создавал большую плотность огня, а для борьбы с нашими штурмовыми группами использовались отдельные орудия прямой наводки и самоходные пушки.
В больших парках противник для обороны использовал заранее отрытые одиночные окопы и подготовленные к обороне отдельные строения. Небольшие, насквозь просматриваемые бульвары, как и площади, обстреливались огнем из расположенных на противоположной стороне бульваров зданий.
В уличных боях основную роль противник отводил ружейно-пулеметному огню и фаустпатронам. Фаустники располагались в полуподвальных помещениях и на первых этажах зданий, в основном на перекрестках улиц. Снайперы и пулеметы в большинстве случаев располагались на первых и реже — вторых этажах. Орудия прямой наводки и одиночные самоходные орудия противник устанавливал на, противоположной стороне площадей, широких перекрестков и в проходах баррикад.
Противник для обороны широко использовал подземные сооружения — туннели и станции метро, систему соединенных под землей подвалов (часто длиной несколько километров), водосточные трубы, подземные ходы и газоубежища.
В районах станций метро противник, как правило, имел сильные опорные пункты, которые он упорно оборонял. Туннели метро, которые не были залиты водой, освещались прожекторами и простреливались пулеметным огнем.
Одной из особенностей боев в Берлине было широкое использование противником мелких групп, отдельных автоматчиков и снайперов как для действий на переднем крае, так и в занятых нашими войсками районах. В наш тыл они попадали несколькими путями: оставаясь при отходе основных сил; проникая по подземным сооружениям; скрытно просачиваясь в наш тыл ночью. [163]
Снайперы и автоматчики занимали огневые позиции на чердаках и в разбитых домах на верхних этажах. Под своим прицелом они держали перекрестки улиц, площади, мосты, узкие проходы и вели огонь с тыла в момент атаки нашей пехоты. Их основной задачей был вывод из строя офицеров.
Борьба со снайперами и отдельными автоматчиками противника была сильно затруднена тем, что их позиции засечь было почти невозможно. В периоды затишья они огонь не вели, а в момент боя их выстрелы были совершенно не слышны из-за стрельбы и грохота танковых моторов. Снайперам, так же как и фаустникам, помогало местное население. Как правило, снайперы и фаустники-одиночки были одеты в гражданскую одежду и в случае необходимости могли быстро «раствориться» среди местного населения.
Местное население оказывало большую и всестороннюю поддержку сражавшимся немецким частям. Оно снабжало их продуктами, помогало скрываться, в случае необходимости снабжало гражданской одеждой.
Штурмовые группы и отряды
Опыт проведения Берлинской операции советских войск содержит множество поучительных уроков, которые не утратили своей актуальности вплоть до настоящего времени. Особое значение имеет опыт действий подразделений сухопутных войск в крупных населенных пунктах, каким был Берлин.
Действия советских войск в Берлинской операции начали сразу же тщательно изучаться и анализироваться в соответствующих сводках обобщенного боевого опыта объединений, соединений и частей и в материалах послевоенных научных конференций. Задача состояла не только в том, чтобы проанализировать, что было сделано успешно или неудачно, но и в выработке соответствующих выводов и рекомендаций на будущее. Уже с мая [164] 1945 года советская военная наука уделяла самое серьезное внимание изучению уроков Берлинской операции Красной Армии.
Огромный опыт ведения боевых действий силами штурмовых подразделений в условиях города к концу войны был накоплен в 8-й гвардейской армии генерал-полковника В. И. Чуйкова. Это была та самая 62-я армия, которая своей стойкостью решила судьбу Сталинградской битвы и снискала звание гвардейской. В. Чуйков, выступая в апреле 1946 года на научной конференции, с гордостью говорил:
«...62-я армия или 8-я гвардейская армия — это, до известной степени, родоначальница штурмовых групп в городе. Мы их применяли во всех городских боях. Я отбрасываю термин уличные бои, уличных боев нет, есть городские бои... Ведутся бои в домах и на задворках; через стены домов, через окна и двери, через проломы — вот где путь пехоты, танков и орудий до больших калибров включительно»{186}.
Наступление на Берлин включало в себя два крупных этапа — бои на подступах к городу и бои в черте города.
Бой на подступах к городу — на внешнем обводе его обороны — велся с целью полного окружения города и нарушения целостности обороны противника на важнейших участках.
Планирование и подготовка прорыва внешнего обвода, состоявшего из нескольких рубежей, велись исходя из общих принципов прорыва сильно укрепленных оборонительных полос. Необходимость блокировки и захвата отдельных опорных пунктов и узлов сопротивления противника требовала выделения штурмовых отрядов — обычно усиленного стрелкового батальона.
Организация прорыва предусматривала стремительный удар по сходящимся направлениям с целью расчленения противника, нарушения системы огня, изолирования его отдельных гарнизонов и уничтожения по частям. Главным требованием к прорыву внешнего обвода обороны противника была быстрота. [165]
Опыт действий наземных войск в черте города достаточно подробно был проанализирован в 8-й гвардейской армии уже в мае 1945 года{187}. Основные моменты сводки обобщенного боевого опыта сводятся к следующим положениям.
Подготовка к штурму города требует много времени, поэтому она начинается заблаговременно. В городе оборона восстанавливается быстрее, чем в полевых условиях, поэтому всякое промедление крайне невыгодно наступающим. Начавшееся на подступах к городу наступление должно продолжаться непрерывно и перерастать в штурм города. Вторые эшелоны нацеливаются на ввод их в бой вслед за прорывом внешнего обвода.
Бои за Берлин показали: бои на внешнем обводе в силу упорного сопротивления и мощных укреплений могут принять затяжной характер, что неизбежно повлечет большие потери и утомление наступающих частей. Опыт показывает, что в этих условиях лучше сделать небольшую передышку и подготовить войска к решительному штурму, подтянуть огневые средства и боеприпасы и заново организовать взаимодействие родов войск.
Наступление внутри города носит характер методического, последовательного уничтожения вражеских опорных пунктов и тщательного прочесывания всех домов и построек.
При штурме города стрелковым корпусам назначаются полосы действия, дивизиям — район города, полкам — участок (несколько кварталов) или один большой квартал целиком, стрелковым батальонам — отдельный квартал, а в большом квартале — группа домов, иногда — вся улица для сквозного наступления, стрелковым ротам (штурмовым группам) указывается объект атаки — отдельный дом.
Бой внутри города проходит в условиях одновременной борьбы с рядом самых разнообразных по величине и силе опорных пунктов противника при отсутствии сплошного фронта, когда применение огня и маневра [166] чрезвычайно стеснено близстоящими зданиями и всевозможными заграждениями. В результате бой в городе распадается на ряд частных боев по овладению отдельными домами, исход которых зачастую решают самостоятельные и инициативные действия небольших подразделений. От их подготовки и умения вести бой в условиях города во многом зависит успех всей операции по овладению городом.
Опыт боев в Берлине показал, что обычные методы наступления, применяемые в полевых условиях, в городе успеха не дают. Сильные укрепления противника, большая плотность его огня, необходимость ведения боя на самых коротких дистанциях требуют применения других тактических методов.
Наступающая в городе пехота сама не в силах преодолеть многочисленные препятствия, у нее не хватает своих средств для подавления большого количества огневых точек противника, укрытых за толстыми стенами. Огонь артиллерии, ведущийся с закрытых позиций для поддержки пехоты в городе, малоэффективен, так как его трудно сосредоточить по небольшому объекту без риска поразить свои находящиеся поблизости войска. Кроме того, разрушительной силы артиллерийских снарядов не всегда бывает достаточно, чтобы подавить огневые точки, расположенные в укрепленных зданиях. Чтобы придать пехоте необходимую пробивную силу, ее приходится подкреплять большим количеством артиллерии всех калибров, действующей, как правило, на прямой наводке. Для преодоления заграждений и минных полей, для «пробивания» пехоте пути сквозь стены, для выжигания врага, по опыту боев в Берлине, целесообразно придавать штурмовым отрядам саперные и химические (огнеметные) подразделения.
Таким образом, первый эшелон наступающих в городе подразделений и частей состоит из отдельных штурмовых отрядов и групп, в состав которых входят все рода войск. Эти штурмовые группы и отряды представляют [167] собой главное звено городского боя, а сам бой является непрерывным штурмом, в итоге которого постепенно отвоевываются у противника отдельные здания, кварталы, огневые точки, опорные пункты и узлы сопротивления.
Штурмовые отряды и группы глубокими клиньями рассекают опорные пункты и узлы сопротивления, изолируют их и после блокирования уничтожают. Они просачиваются в глубину кварталов, в здания, не занятые противником, используя слабо прикрытые огнем подступы (парки, сады, переулки), своим огнем нарушают связь и управление и целостность обороны квартала. Методы и приемы ведения боя штурмовыми подразделениями — самые разнообразные и, как ни в какой другой обстановке, сообразуются с конкретными условиями.
Состав штурмовых отрядов и групп — величина переменная, зависящая от характера атакуемого объекта, силы и сопротивления противника, значимости объекта атаки. Тактика действий штурмовых подразделений вытекает из конкретной обстановки. Поэтому первоначальный план боя уточняется и корректируется в ходе боя, а гибкость управления имеет первостепенное значение.
Штурмовой отряд включает в свой состав батальон пехоты, саперную роту, взвод-роту автоматчиков, роту танков или батарею САУ, один-два пулеметных взвода, роту 82-мм минометов, батарею 120-мм минометов, взвод 45-мм орудий, взвод 76-мм орудий полковой артиллерии, одну-две батареи 76-мм орудий дивизионной артиллерии, батарею 122-мм гаубиц. При необходимости отряду придается батарея 152-мм или 203-мм орудий и 160-мм минометов.
Штурмовые отряды используются при борьбе за крупные объекты, заводы, форты или очень большие здания, а также в том случае, когда стрелковому батальону ставится задача сквозного наступления вдоль улицы.
При сквозном наступлении штурмового отряда вдоль улицы штурмовые группы вводятся поэшелонно. Штурмовые группы второго эшелона развивают успех, достигнутый [168] штурмовыми группами первого эшелона, или обеспечивают их продвижение своими действиями на флангах.
В целях непрерывности штурма не следует прекращать боевые действия ночью. Для этого часть сил штурмового отряда (одна-две штурмовые группы) в течение дня отдыхает и вводится в бой с наступлением темноты, тем самым постоянно держит противника в напряжении, не дает ему отдохнуть и совершенствовать свою оборону.
Штурмовая группа является основой боевого порядка наступающих в городе частей. Каждая штурмовая группа имеет свою частную задачу. Она своими средствами способна разрушить здание, поджечь его, взорвать, уничтожить живую силу внутри здания, захватить объект и закрепить его за собой. От успешных действий отдельных штурмовых групп зависит выполнение задачи всей частью или соединением.
Состав штурмовой группы различен. В него могут включаться: взвод или рота пехоты, одно-два отделения станковых пулеметов, один-два пулемета ДШК, одно-два отделения саперов, 3–8 ранцевых огнеметов, два-три химика со средствами задымления и зажигания, отделение ПТР, 3–4 орудия разных калибров, два-три танка или САУ.
Из своего состава штурмовая группа выделяет два штурмующих отделения, обеспечивающее отделение (огневую группу) и резерв.
Штурмующие отделения первыми врываются в здание с разных точек исходной позиции, ведут бой внутри объекта, истребляют противника. Они проходят все здание, каждое отделение — по отведенному ему участку. Вооружение штурмовых отделений: автоматы, ручные гранаты, термитные шашки.
Обеспечивающее отделение (огневая группа) имеет задачу отсекать огнем объект атаки, препятствуя подходу подкреплений, подавлять огневые точки обороняющихся, [169] не допускать контратак противника и обеспечивать огневое взаимодействие между штурмовыми группами. Вооружение обеспечивающего отделения: станковые пулеметы и пулеметы ДШК, ружья ПТР, минометы и орудия.
Резерв используется для развития успеха там, где он наметился, или для усиления штурмующих отделений, блокировки, закрепления захваченных объектов. Вооружение — аналогично штурмующим отделениям.
Весь личный состав штурмовой группы должен иметь большой запас гранат, в том числе дымовых, автоматы, заряды взрывчатых веществ, зажигательные боеприпасы и трофейные гранатометы «фаустпатрон».
Взаимодействие всех родов войск в штурмовой группе основано на принципе: каждый выполняет свою задачу, но все вместе «работают» на пехоту. Только пехота способна ворваться в дом и в рукопашном бою истребить врага.
Первыми начинают бой приданные штурмовому отряду (группе) артиллерийские орудия. Выдвинувшись на открытые огневые позиции, они открывают огонь по амбразурам и окнам атакуемого здания, пробивают проломы в стенах домов и в баррикадах для прохода пехоты.
В это же время остальная артиллерия вступает в единоборство с вражеской артиллерией, а минометы навесным огнем обстреливают атакуемый объект сверху.
Под прикрытием артиллерии танки подходят вплотную к объекту атаки и своим огнем поражают вновь обнаруженные огневые точки или корпусом закрывают амбразуры вражеских пулеметов.
Вслед за ними пехота броском выдвигается к объекту атаки, гранатами и огнем автоматов уничтожает гарнизон объекта через окна, двери, амбразуры и через проломы в стенах врывается в опорный пункт. По сигналу пехоты артиллерия переносит огонь по краям объекта атаки, воспрещая противнику возможность проведения контратак. [170]
Саперы расширяют проходы в стенах зданий, а очень часто упреждают пехоту и подрывом стен устраивают для нее проходы.
В случае упорного сопротивления противника в бой вступают огнеметчики, создавая очаги пожара, выкуривая гарнизон противника, обеспечивая пехоте проникновение внутрь здания.
Непосредственно внутри дома особо четко должно быть налажено взаимодействие в рамках штурмовой группы. Штурмующие отделения, проникнув в здание, должны стремиться броском выйти на противоположную часть и начать атаку следующих объектов. Обеспечивающее отделение прочесывает объект, освобождая его от остатков противника, вслед за чем выдвигается за штурмующими отделениями. Резерв окончательно очищает здание и находится в готовности либо закрепиться в нем, если противник пытается контратаками восстановить утраченное положение, либо следует за штурмовой группой, помогая овладевать следующими объектами.
В сводке обобщенного боевого опыта оперативного отдела штаба 5-й ударной армии от 25 мая 1945 года подробно анализируется накопленный армейскими подразделениями опыт атаки отдельных зданий в Берлине{188}.
Атаке отдельных зданий предшествовала разведка объекта небольшими разведпартиями (3–5 человек). Разведка устанавливала расположение огневых точек противника в здании и выявляла скрытые подступы к нему.
После этого планировался порядок просачивания штурмовой группы, действий по овладению нижними этажами и меры закрепления в них.
Перед началом атаки станковые пулеметы, орудия прямой наводки, танки и САУ открывали огонь по атакуемому объекту и огневым точкам противника, расположенным по флангам, и подавляли их. Взрывы снарядов в кирпичных зданиях и особенно в развалинах домов поднимали облака пыли, ослепляя противника. [171]
Под прикрытием огня средств усиления, дыма и пыли штурмовая группа сближалась с противником, забрасывала окна подвалов и первого этажа гранатами и врывалась в здание. Важно было «зацепиться» за дом или следующий квартал даже небольшими силами.
Выдвижение остальных сил батальона и артиллерии происходило под прикрытием огня и дымовой завесы, поставленной этой передовой группой, которая одновременно с ведением огня задымляла дымовыми шашками и гранатами обстреливаемый противником участок улицы.
Основные силы батальона с артиллерией, танками и САУ продолжали бой по очищению всего здания, а штурмовая группа начинала действия по овладению следующим зданием.
Танки и самоходные орудия, действующие в составе штурмовой группы, наступали уступом назад на дистанции, не допускающей поражения гранатометчиками противника.
Движение танков и САУ происходило по обеим сторонам улицы поочередно. Если один танк или самоходка продвигались вперед, — другой в это время вел огонь по огневым точкам противника, мешающим продвижению танков и пехоты. Зенитные установки вели огонь по окнам верхних этажей, чердакам и проломам в стенах домов.
Успеху уличных боев в Берлине способствовал гибкий маневр пехотных подразделений. При продвижении в городских кварталах пехота штурмовых групп использовала подвалы, проходные дворы, проломы в стенах. Баррикады, завалы и другие препятствия просто обходились, после прохода пехоты расчистку производили саперы и местное население.
Метро и подземные коммуникации в Берлине почти не использовались: у советских войск не было точного плана этих сооружений, большинство наружных выходов было завалено обломками зданий, все туннели метро были [172] заполнены скрывающимися от обстрела местными жителями и частично залиты водой.
Опыт действий штурмовыми отрядами и группами в 5-й ударной армии показал, что на последнем этапе боев в городе, когда полосы наступления частей и соединений сузились до предела, заметен был избыток средств поражения, особенно тяжелой техники. Так, 286-й гвардейский стрелковый полк 29 апреля наступал всего по одной улице. По этой улице двигались все средства усиления полка и большая часть средств усиления 94-й гвардейской стрелковой дивизии. Улица оказалась загроможденной различной техникой и обозами. Излишнее скопление военной техники и тылов затрудняло действия войск, сковывало их маневренность{189}.
В целом организация боевых действий методом штурмовых отрядов и групп в Берлинской операции себя полностью оправдала. Такой вывод делало абсолютное большинство советских военачальников и рядовых бойцов. Однако кое-кто из авторитетных командиров придерживался другого мнения.
Генерал-лейтенант С. Н. Переверткин, командир бравшего рейхстаг 79-го стрелкового корпуса 3-й ударной армии, на научной конференции в апреле 1946 года высказал свое мнение:
«Термин «штурмовая группа» при длительном непрерывном бое в крупном городе не соответствует действительности. Штурмовая группа предназначена для штурма одного-двух объектов... Люди, как правило, отборные, с соответствующим вооружением.
При затяжном и непрерывном наступательном бое в крупном городе происходит частая смена головных подразделений, рот и батальонов, частей и даже соединений. Смена первых эшелонов очень часто заставляет производить организацию новых штурмовых групп, так как, как правило, средства усиления переподчиняются новым первым эшелонам. Времени на организацию уходит очень много, путается нумерация штурмовых групп [173] и отрядов. Личный состав уже не отборный, а обычный, составляющий большинство наших подразделений.
В этих условиях, мне кажется, надо отказаться от термина «штурмовая группа» или «штурмовой отряд», а именовать подлинным наименованием — 1-я рота, 1-й батальон или полк — безразлично»{190}.
И все же в советских уставах сохранился как сам термин «штурмовая группа», так и идея ведения боевых действий в городе методом штурмовых групп.
Главное в этой идее состояло в том, что в условиях боевых действий в городе, особенно на территории противника, регулярные вооруженные силы с их четкой организационно-штатной структурой и «академической» тактикой действий не способны эффективно бороться с противником, ведущим боевые действия методом полупартизанской войны.
Отечественная военно-научная школа после войны внесла большой вклад в дело обобщения и изучения опыта боевых действий в условиях крупных населенных пунктов. Однако, как свидетельствует вся послевоенная история, этот опыт не был в должной мере использован для развития отечественных вооруженных сил.
Не был этот опыт учтен ни в войне в Афганистане, ни в ходе боевых действий в Чечне...
Тяжелое оружие пехоты
Важную роль в огневом поражении противника в условиях крупного населенного пункта, каким был Берлин, сыграли огнеметные подразделения Красной Армии. Это специфическое мощное оружие пехоты обладало высокой боевой эффективностью и, что было даже важнее, оказывало огромное психологическое воздействие на противника. В ходе Берлинской операции огнеметные батальоны передавались в оперативное подчинение армиям первого эшелона 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов. [174]
В первый период операции огнеметные батальоны находились, как правило, в резерве и лишь при крайней необходимости привлекались к отражению неожиданных атак противника.
Широкое и интенсивное применение огнеметных подразделений в боевых действиях началось только с выходом советских войск к пригородам Берлина и в самой немецкой столице. Огнеметы оказались незаменимым средством для борьбы с долговременными огневыми сооружениями, при уничтожении сильно укрепленных зданий и объектов на улицах города. Метод «выжигания» противника из укрытий позволял успешно выполнять боевые задачи даже там и тогда, где и когда не могли эффективно действовать ни артиллерия, ни тяжелое стрелковое оружие.
Огнеметчики уничтожали отказавшиеся капитулировать группы фанатиков, снайперов и фаустников. Именно на их уничтожение нацеливались огнеметные подразделения в первую очередь. При выполнении своих задач огнеметчики нуждались в особенно надежном прикрытии и сопровождении пехотой, так как сами огнеметчики были, естественно, первоочередными целями для обороняющихся немцев.
Об эффективности действий огнеметчиков в уличных боях свидетельствуют итоги боевой деятельности 1-го отдельного минно-подрывного огнеметного батальона, приданного 3-й гвардейской танковой армии. Всего уничтожено 591 солдат противника, взято в плен 300 немцев, сожжено 78 зданий, 15 железнодорожных вагонов с боеприпасами и 18 автомашин. При этом потери самого батальона составили убитыми — 10, ранеными — 30 человек{191}.
В боевых донесениях того времени содержатся описания многих эпизодов уличных боев, в которых решающую роль сыграли огнеметчики с легкими ранцевыми огнеметами.
Так,24 апреля, когда танки 3-й гвардейской танковой армии вышли к каналу Тельтов, они были встречены [175] ожесточенным огнем с северного берега, где противник занимал сильно укрепленную оборону. На следующий день 1-й огнеметный батальон получил задачу провести огнеметную атаку с южного берега канала. Для этого было привлечено 50 огнеметов.
Под их прикрытием атакующая пехота успешно форсировала канал и смела деморализованного, понесшего большие потери противника.
26 апреля во время боя в Берлине на улице Гогенцоллерн наша пехота была остановлена ожесточенным огнем немецких пулеметов. Фашисты укрепились в одном из больших зданий, занимавших господствующее положение на улице. Пулеметы противника простреливали всю улицу и не давали нашим бойцам даже поднять голову.
Группа огнеметчиков под командованием красноармейца Крылова скрытно подобралась к дому и подожгла его с трех сторон. 16 солдат противника были сожжены, а пулеметы противника умолкли навсегда.
В уличных боях в Берлине широкое применение нашли и такие простейшие зажигательные средства, как бутылки с зажигательной смесью. По докладу начальника военно-химического управления 1-го Украинского фронта генерал-майора технических войск П. Вершинина, за период с 27 апреля по 2 мая бутылки с зажигательной смесью явились источниками 40 очагов пожаров в разных местах немецкой столицы. Бутылками уничтожено за период боев в городе 49 укрепленных зданий, 12 пулеметных точек, 175 солдат и офицеров противника. Общий расход бутылок с зажигательной смесью составил 2 тысячи единиц{192}.
Тактика применения этого простейшего зажигательного средства была элементарной. Бутылками вооружались (обеспечивались) бойцы блокирующих групп штурмовых батальонов, которые имели задачу выжигать гарнизоны противника из домов, подвалов, укрепленных построек. [176]
Как показал опыт боев в городе, применение бутылок с зажигательной смесью оказывалось наиболее эффективным при использовании дымовых генераторов. Под прикрытием дымов боец подползал вплотную к объекту противника и бросал бутылки через амбразуру или окна в подвалы. Пожар внутри подвала или другого укрытия заставлял немцев выскакивать наружу, под огонь наших автоматчиков.
В боях на улицах Берлина показал свою высокую эффективность немецкий ручной гранатомет «фаустпатрон». Главными достоинствами этого оружия были простота конструкции, дешевизна и легкость в изготовлении. Для обучения стрельбе из гранатомета требовалось всего несколько теоретических и практических занятий. В то же время кумулятивная граната эффективно поражала самые современные советские танки.
Наибольший эффект давало применение гранатометов «фаустпатрон» из засад в уличных боях, когда танки, не имея возможности маневрировать, снижали скорость и вынуждены были двигаться в колоннах, подставляя гранатометчику свои наиболее уязвимые места для прицельного огня с короткой дистанции. Обороняющимся противником гранатомет использовался по прямому назначению — для борьбы с танками и другими бронеобъектами на улицах города.
В советских войсках это оружие, захваченное в качестве трофеев, также получило широкое распространение. В некоторых соединениях этими гранатометами вооружались целые подразделения. Так, в 177-м гвардейском стрелковом полку 60-й стрелковой дивизии в каждом стрелковом взводе одно отделение вооружалось двумя гранатометами. Эти отделения в уличных боях использовались для борьбы с гранатометчиками противника и прикрытия своих танков, СУ и артиллерии{193}.
Высоко об эффективности фаустпатронов отзывались участники боев в самом Берлине. Так, командир 756-го стрелкового полка 150-й дивизии полковник Ф. М. Зинченко [177] уже после войны на научной конференции отмечал по этому поводу:
«...Когда была форсирована река Шпрее и было занято первое здание — министерство внутренних дел, распространяться дальше было невозможно из-за баррикад, которые были в 20–30 метрах. Артиллерию и танки применить нельзя было в этом случае, а бой продолжать необходимо и, пройдя это здание, выйти на штурм рейхстага. Здесь были использованы фаустпатроны. Взвод ПТР к этому времени вооружился фаустпатронами. Что делали мы с ними?Я делал так. Подготовил один взвод и пять фаустников, чтобы овладеть этим зданием. После трех выстрелов этот взвод ворвался в помещение и овладел им. Бой был удачным, и после этого мы стали применять фаустпатроны. Я считаю, что такой вид оружия нам надо также вводить на вооружение и вооружать специальные наши подразделения, хотя бы в батальоне иметь один взвод, специально обученный и подготовленный. Это было бы гораздо эффективнее, чем ружья ПТР»{194}.
Еще более ярко о немецких гранатометах сказал на конференции в апреле 1946 года генерал-полковник В. И. Чуйков:
«Я еще раз хочу особенно подчеркнуть на этой конференции большую роль, которую сыграло оружие пехоты противника, это — фаустпатроны. 8-я-гвардейская армия, бойцы и командиры были влюблены в эти фаустпатроны, воровали их друг у друга и с успехом их использовали — эффективно. Если не фаустпатрон, то давайте назовем его «Иван-патрон», лишь бы у нас поскорей он был»{195}.
Большая насыщенность штурмовых групп и отрядов высокоэффективными средствами поражения от тяжелых артиллерийских систем до «классических» бутылок с зажигательной смесью обеспечивала во многом успех действий советских войск в Берлине. Пехота шла при поддержке танков и артиллерии и имела на вооружении достаточно средств для огневого поражения противника. [178]