Начало боев
Еще до начала военных действий японцы захватили Хайнань и Индокитай. Кроме того, они сконцентрировали значительные силы на островах Палау к востоку от Минданао. Эти передовые японские базы делали положение американцев на Филиппинах незавидным.
Американский вице-адмирал Томас К. Харт, командующий американским Азиатским флотом, базирующимся в Маниле, счел международное политическое положение настолько угрожающим, что приказал кораблям своего флота перейти в воды Голландской Ост-Индии. Когда японцы еще до объявления войны атаковали американскую военно-морскую базу Кавите возле Манилы, они не нашли кораблей Азиатского флота на привычных якорных стоянках. Крейсера, эсминцы, канонерки, танкеры и вспомогательные суда Соединенных Штатов уже находились в море Целебес, направляясь на юг. Адмирал Харт оставил на месте лишь подводные лодки, торпедные катера и самолеты — чтобы нанести как можно больше потерь японскому флоту, когда тот атакует Филиппины.
Эта атака началась 10 декабря. Командующим британскими военно-морскими силами в [474] Сингапуре был вице-адмирал сэр Джеффри Лейтон, одновременно носивший титул главнокомандующего Китайской военно-морской станцией. Линкоры «Рипалс» и «Принс оф Уэлс», которые прибыли в Сингапур в начале декабря 1941 года, находились под командованием адмирала сэра Тома Филлипса. Он руководил британским Дальневосточным Командованием. Британский премьер-министр намеревался сосредоточить на Дальнем Востоке мощный линейный флот, и эти два линкора были его авангардом. После своего прибытия в Сингапур сэр Том Филлипс принял командование британскими военно-морскими силами у сэра Джеффри Лейтона.
Сразу же после начала войны с Британией и Америкой японцы вторглись в Сиам — по суше (со стороны Индокитая) и с моря. После весьма недолгого символического сопротивления Сиам подчинился японским войскам и позволил им полностью контролировать всю страну. Японские секретные агенты не напрасно потрудились в Сиаме.
Сотрудничество с сиамцами стало большим достижением для Ниппона. Нижняя Бирма оказалась в радиусе действий самолетов, базирующихся на аэродромах страны Тай. Японцы получили возможность бомбить Бирманскую дорогу. Малаккский пролив, северный путь к Сингапуру, тоже попал под удар японских бомбардировщиков, и стало очевидно, что англичане скоро потеряют возможность им пользоваться. Японские десанты на восточном побережье Малайи получили воздушное прикрытие. Наступление на Сингапур облегчалось японским превосходством в воздухе.
Британские аэродромы в Малайе подвергались систематическим бомбардировкам и пулеметным обстрелам японской авиацией. В результате имевшиеся здесь ничтожные силы RAF оказались в еще более сложном положении. Радиолокаторов, предупреждающих о приближении бомбардировщиков, не имелось.{15} Истребителей, которые могли перехватывать [475] и отогнать японские бомбардировщики, было немного, поэтому они не могли надежно защитить британские аэродромы. Королевская Армия Нидерландов пришла на помощь RAF. В Малайю были отправлены 3 эскадрильи бомбардировщиков и 1 эскадрилья истребителей, но ситуация оставалась безнадежной.
Ночью 7 декабря японские транспорты под прикрытием мощных морских и воздушных сил подошли к северо-восточному побережью Малайи. Вражеские войска высадились в Сингоре, Патани и Кота-Бару. Командующий Дальневосточным флотом решил атаковать их с моря, вдобавок к атаке с воздуха. Первый удар предстояло нанести надводными кораблями. Главной ударной силой были два британских линкора — «Принс оф Уэлс» и «Рипалс». Одновременно планировалось атаковать вражеские транспорты голландскими подводными лодками K-XI, K-XII, K-XIII, K-XVII и О-16.
Сэр Том Филлипс хорошо знал, что действия надводных кораблей — операция крайне рискованная. Однако он собирался руководить ею, находясь на борту линкора «Принс оф Уэлс». Адмирал не имел ни истребительного прикрытия, ни воздушной разведки, которая требовалась ему столь остро.{16} Однако британский командующий решил рискнуть. Для человека его темперамента другой образ действий был невозможен. Впрочем, множество логичных причин диктовали необходимость покинуть базу, не дожидаясь подкреплений. Японцы могли беспрепятственно высаживать десант, поэтому сэр Том Филлипс должен был догадаться, что в ближайшем будущем соотношение сил на море и в воздухе станет для него еще более невыгодным. Интенсивность японских бомбардировок военно-морской базы Сингапура все возрастала. Поэтому корабли в порту подвергались опасности бесславно погибнуть, стоя на якоре. [476]
Адмирал сэр Том Филлипс мог увести свои корабли в безопасный Индийский океан — но, разумеется, он отверг это отступление. Все надежды союзников на Дальнем Востоке основывались на присутствии двух линкоров Королевского флота. Поэтому перед Дальневосточным командованием даже не вставал вопрос об отступлении из Сингапура без боя, каким бы риском ни обернулось это столкновение. Сэр Том Филлипс решительно покинул гавань вместе со своим плохо сбалансированным флотом и на всех парах пошел на север, разыскивая японский флот вторжения. Исключительная огневая мощь линкоров гарантировала уничтожение всех японских транспортов, которые окажутся в пределах досягаемости их тяжелых орудий.
Однако несчастья продолжали преследовать союзников. Японские разведывательные самолеты могли проследить за всеми передвижениям обоих линкоров, так как стояла прекрасная погода. Союзники не имели истребителей, чтобы отогнать этих мерзавцев. Британская разведка, которая должна была помочь адмиралу в этой операциях, была не вполне равноценной, так как японские истребители уничтожали гидросамолеты союзников. Поэтому корабли не могли миновать ловушки. 10 декабря 1941 союзники понесли новые катастрофические потери. Два гордых линкора, «Принс оф Уэлс» и «Рипалс», были уничтожены превосходящими силами вражеских торпедоносцев.{17} Смелый командир Дальневосточного флота пошел ко дну вместе со своими кораблями.
Эта катастрофа имела далеко идущие последствия. Британское Адмиралтейство теперь уяснило, каким огромным [477] риском было использование линкоров во внутренних морях, если невозможно дать им соответствующее прикрытие с воздуха. Так как японцы временно получили превосходство в воздухе над Ост-Индией, Адмиралтейство было вынуждено отменить план сосредоточения линейного флота в Сингапуре. Вместо него для этой цели был выбран Цейлон.
С гибелью адмирала Филлипса командование военно-морскими силами союзников в Малайе вернулось к вице-адмиралу сэру Джеффри Лейтону. Он продолжал командовать флотом до падения Сингапура, а потом эвакуировался на Цейлон со своим штабом. Поэтому Лейтон не имел прямого отношения к битве за Голландскую Ост-Индию.
Действия голландских подводных лодок против японских десантных флотилий у северо-восточного побережья Малайи оказались очень успешными. Это произошло в первую очередь благодаря храбрости и умелым действиям экипажей, а во вторых, благодаря тому, что подводные лодки могут незаметно передвигаться под водой. Поэтому даже большое количество вражеских разведывательных самолетов не является серьезной помехой для них. Элемент внезапности является главным оружием подводных лодок. Когда лодка торпедирует вражеский корабль, то она, естественно, обнаруживает свое присутствие.
Если противник имеет достаточно сил, он немедленно укрепляет слабые места и усиливает ПЛО. После этого подводным лодкам становится гораздо труднее добиваться новых успехов в этом же районе. Лодка может передвигаться под водой очень медленно. Поэтому, если она хочет торпедировать вражеский корабль, ей необходимо время для занятия выгодной позиции, откуда ее торпеды могут поразить цель. Торпеда имеет ограниченный радиус. Если командир субмарины полагается только на случай при поисках противника, то вряд ли его успехи будут серьезными. Его перспективы резко улучшаются, когда ему помогает разведка, которая может сообщить командиру лодки о передвижениях противника. Это позволяет ему вовремя занять позицию, с которой он может потопить отмеченную цель. [478]
Если цель сопровождается кораблями охранения и самолетами, атака сопряжена с большими трудностями и риском. Успеха можно добиться только благодаря большой храбрости и умению. Лодка О-16, действующая вместе с остальными в Сиамском заливе, ночью 11 декабря атаковала из надводного положения 4 забитых войсками транспорта и потопила их возле Таджунг-Патани. Капитан-лейтенант А. Я. Буссемакер атаковал их прямо на мелководье, что было крайне рискованно. Однако он рискнул, так как цель была очень важной.{18} К несчастью О-16 погибла 15 декабря при возвращении из похода в Сингапур, так как попала на британское минное поле. Был спасен только один человек, который провел в воде 35 часов.
Подводная лодка К-XII (капитан-лейтенант X. К. Я. Камоу) вечером 12 декабря потопила на мелководье большое японское торговое судно.{19} Днем 13 декабря, тоже на мелководье она повредила вражеский танкер у Кота-Бару.
Лодка О-17 не вернулась из похода. Чего она добилась, и какова ее судьба — так и осталось неизвестно.
Серьезные потери, понесенные японцами, заставили их усилить свою ПЛО. После этого успехи голландских подводных лодок пошли на спад.
Благодаря помощи Сиама японцы смогли оккупировать западное побережье Малайи почти немедленно после начала вторжения. На западном побережье имелись хорошие дороги — разумеется, японская армия использовала их, чтобы продвигаться на юг как можно быстрее. 19 декабря в руки японцев попал Пенанг, самый важный британский порт на западном побережье Малайи. Они немедленно начали использовать его [479] как базу подводных лодок. Судоходство союзников в Малаккском проливе теперь подвергалось атакам не только самолетов, здесь возникла и подводная опасность. Союзники не имели средств для нейтрализации этой двойной угрозы, поэтому растущие потери заставили их отказаться от использования Малаккского пролива.
В декабре 1941 японцы сумели частично изолировать Сингапур. Однако британская морская крепость еще имела связь с внешним миром по южной линии коммуникаций — через проливы Рио, Банка, Каримата и Сунда. Японская авиация вскоре начали угрожать и этому пути. Было очевидно, что японцы не собираются ограничиваться Филиппинами, хотя американцам в нескольких пунктах и удалось притормозить их наступление. Японский флот должен был спешить, если он желал полностью использовать свое временное превосходство в силах.
Японцы высадили на Филиппинах достаточные подкрепления, чтобы подавить американские узлы сопротивления. Остальные свои силы они направили на юг. На западном побережье Борнео началась высадка десантов, чтобы перерезать последние оставшиеся коммуникации Сингапура. Эти же силы позднее с северо-запада угрожали Яве. Три других ударные группы двинулись на восток. Первая шла через Макассарский пролив, вторая направлялось к Молуккским островам западнее Целебеса, а третья продвигалась вдоль северного побережья Новой Гвинеи, чтобы охватить Австралию с севера и востока.
Судя по всему, японцы хотели совместить свой захват Западною и Восточного Борнео с занятием нефтяных месторождений в Мири (Саравак), на Таракане и в Баликпапане (Макассарский пролив).
17 декабря 1941 неприятель высадился в Мири. Местные нефтяные скважины были взорваны небольшим британским гарнизоном, затем отошедшим в Кучинг (Саравак). Так как у Британии оказались связаны руки в Малайе, где англичане пытались не допустить противника к Сингапуру, голландская авиация самостоятельно атаковала японцев, продвигающихся вдоль западною побережья Борнео. Голландские самолеты бомбили [480] вражеские транспорты и десантные баржи. Эскадрилья гидросамолетов из Таракана потопила японский крейсер возле Кучинга.{20} Голландской авиации вскоре пришлось заняться и вражескими аэродромами, которые японцы с неслыханной быстротой строили на завоеванных территориях.
Голландские подводные лодки действовали и у западного побережья Борнео. Командир лодки K-XIV (капитан-лейтенант К. А. Я. ван Велл Гроневельд) днем 23 декабря получил сообщение от разведывательного самолета, что вражеский конвой находится в 50 милях от Кучинга (Саравак). Этот конвой прикрывали военные корабли и самолеты, поэтому K-XIV вряд ли сумела бы атаковать его днем. Занять выгодную позицию можно было только после наступления темноты. Для этого подводной лодке нужно было следовать полным ходом, то есть оставаться на поверхности как можно дольше. Экипаж голландского разведывательного самолета очень умело помогал лодке. Самолет постоянно кружил над конвоем, хотя сам был атакован истребителями. Это позволило капитан-лейтенанту ван Велл Гроневельду приблизиться незаметно. Смеркалось, когда он увидел вражеский конвой, стоящий на якорях на мелководье возле Кучинга. Конвой состоял из четырех транспортов и большого танкера в сопровождении крейсера и двух эсминцев. Без колебаний ван Велл Гроневельд направил свою лодку на мелководье. Он торпедировал 3 войсковых транспорта и танкер{21} и благополучно ушел от глубинных бомб кораблей эскорта.
Командир лодки K-XVI (капитан-лейтенант Л. Я. Ярман) был не столь удачлив. На следующий день он сумел потопить [481] большой японский эсминец,{22} но его лодка стала жертвой вражеских глубинных бомб.
Серьезные потери, которые враг понес в Южно-Китайском море (главным образом — от атак голландских подводных лодок), вынудили его значительно укрепить свои морские и воздушные силы для борьбы с подводной угрозой. Сильные истребительные патрули создавали большие трудности для тихоходных голландских летающих лодок, которые производили много разведывательных полетов для обеспечения действий подводных лодок.
Возрастающие трудности не были результатом недостатка отваги и упорства у летчиков морской авиации. Они всегда без колебаний принимали неравный бой. Часто их последним сообщением было: «Веду воздушный бой». Потом наступала тишина.
Теперь большое количество японских самолетов-разведчиков охотилось за голландскими подводными лодками, все более сильно мешая им. Несмотря на это, О-19 (капитан-лейтенант Я. В. Бах Коллинг) 10 января 1942 года потопила 2 японских грузовых судна в Сиамском заливе.
17 декабря 1941 голландские и австралийские войска оккупировали Восточный (португальский) Тимор. Эта территория была совершенно беззащитна, и японцы давно выказывали подозрительный интерес к португальской части острова. В октябре 1941 они начали использовать воздушный маршрут через Дили, но не для какой-либо коммерческой цели, а из-за его стратегической важности. Наша оккупация Тимора произошла мирно, и дружеские отношения между союзниками и Португалией не пострадали.
Положение на 1 января 1942 было таким: японцы заняли огромные территории на восточном побережье Малайского полуострова. Гавань Пенанг на западном побережье тоже была [482] в их руках. Вражеское продвижение к Сингапуру продолжалось без остановок, в то время как британские войска оказались не в состоянии противодействовать методу ночного просачивания, примененному японцами. Враг также имел превосходство в воздухе. Западное побережье Борнео, Бруней, Мири и Кучинг находились в руках противника Японцы лихорадочно строили аэродромы в этом районе, чтобы иметь возможность атаковать единственную оставшуюся линию коммуникаций с Сингапуром, которая вела с юга Яростные контратаки голландских подводных лодок и самолетов замедлили японское наступление, но остановить его не смогли.
Британские, австралийские и голландские военные корабли все время занимались проводкой больших конвоев с подкреплениями в Сингапур по южному маршруту. Американский Азиатский флот охранял восточное побережье Голландской Ост-Индии. Было невозможно привлечь истребители для взаимодействия с морскими силами союзников, поэтому и корабли, и летающие лодки вынуждены были выполнять свои задачи без необходимого воздушного прикрытия.
К северу от Ост-Индии японцы оккупировали Давао (юг Минданао) и архипелаг Сулу. Самолеты союзников нанесли мощные контрудары из Таракана, Тондао (северный Целебес) и Амбоины. Голландские самолеты совершили ночную атаку на аэродром японских истребителей в Холо (остров Сулу), а эскадрилья из 6 летающих лодок атаковала Давао. Во время этой атаки был уничтожен вражеский танкер, серьезно пострадало много береговых складов с припасами.{23} Японцы взяли реванш 26 декабря, когда их истребители атаковали голландские гидросамолеты на озере Тондао. Так как там не было зенитных орудий и истребители не охраняли эту базу, все самолеты на стоянке были уничтожены.
Японские силы все возрастали. Вражеские флот и авиация господствовали в море Целебес. Японские бомбардировщики [483] и истребители-бомбардировщики ежедневно бомбили Таракан, Минахассу (северный Целебес) и Новую Гвинею. 3 декабря Менадо был обстрелян вражескими эсминцами.
4 января 1942 политика союзников в районе ABDA начала оформляться. Генерал Уэйвелл стал главнокомандующим, адмирал Харт принял командование морскими силами. Команда адмирала Харта была названа «флотом ABDA».
Но назначение командующих не означало эффективного улучшения снабжения. Атлантический океан, Средиземноморский регион, Россия и Северная Африка оставались самыми главными фронтами в планах верховного командования союзников. Это позволяло японцам продвигаться с большой скоростью. Ни британское, ни американское правительство не собирались отправить сюда вооружение и солдат. Тяжелая борьба с Италией и Германией на других фронтах ограничивала подкрепления, выделяемые для Дальнего Востока.
Адмирал Фурстнер, голландский морской министр, часто призывал Военный Совет, возглавляемый британским премьер-министром Уинстоном Черчиллем, обратить внимание на Тихий океан. Черчилль напрягал свою изобретательность, чтобы найти снаряжение для сил ABDA. Все, что удавалось выкроить, отправлялось немедленно. Но эти подкрепления были слишком малы, а запросы и расстояния — очень велики.
Когда 10 января генерал Уэйвелл прибыл со своим штабом в Батавию, японцы уже высадились на Таракане, а на следующий день — на северо-западной оконечности Целебеса (в Минахассе). К сожалению, возле острова Таракан не было поставлено обширных минных полей, имеющийся запас мин позволял перекрыть только главный вход в гавань. Поэтому высадка японского десанта прошла без особых трудностей, и после недолгого, но упорного сопротивления защитники были вынуждены отступить. Однако перед этим они разрушили все нефтяные вышки.
Разрушение нефтеочистительных заводов Таракана стала большим разочарованием для японского командования, которое рассчитывало на увеличение запасов в центре района операций. Чтобы компенсировать потерю ожидавшихся запасов [484] нефти Таракана, японцы сосредоточили свое внимание на нефтеочистительных заводах Баликпапана. Японцы решили не допустить их уничтожения. Они послали двух пленных голландских офицеров в этот порт, чтобы те уговорили военное командование отменить уничтожение сооружений. Японский ультиматум говорил, что если скважины и заводы Баликпапана подвергнутся разрушению, то все ответственные за это будут расстреляны. Естественно ни посланцы, ни командиры не удостоили вниманием это требование, и японцы увидели, как загорелись драгоценные очистительные заводы Баликпапана, когда 24 января они высадились там.
Флот ABDA сосредоточил все силы, чтобы помешать продвижению японцев на юг через Макассарский пролив, — особенно потому, что это угрожало безопасности Явы. Однако британские, австралийские и голландские корабли требовались для обеспечения проводки конвоев в Сингапур. Только корабли американского Азиатского флота могли действовать против японских кораблей в Макассарском проливе.
20 января 1942 были получены сообщения от подводных лодок и самолетов о том, что большой японский конвой прошел узости Мангкакалихата (узкий северный вход в Макассарский пролив) и направляется на юг. Гидросамолеты голландского флота, армейские бомбардировщики и американские «Летающие крепости», базирующиеся на Яве, атаковали эти корабли и добились неплохих результатов. Голландские и американские подводные лодки были развернуты на наиболее вероятных путях следования конвоев. 24 января 1942 года подводная лодка K-XVIII (капитан-лейтенант К. А. Я. ван Велл Гроневельд) торпедировала крейсер и эсминец.{24} Американская лодка «Стёрджен» потопила еще один японский военный корабль.{25} [485]
Тем временем дивизион из 4 американских эсминцев под командованием капитана 2-го ранга Тэлбота двинулся на север вдоль побережья Целебеса. Он состоял из эсминцев «Форд», «Паррот», «Поуп» и «Пол Джонс». Это были небольшие старые эсминцы-»гладкопалубники». Так как эти корабли имели 4 дымовые трубы, они были также известны как «четырехтрубники». Эсминцы были вооружены устаревшими 4'' орудиями, поэтому вряд ли стоило считать их артиллерию мощной. Однако каждый из кораблей имел по 12 торпедных аппаратов. Сила этой группы «четырехтрубников» определялась тем, что они имели не только мощное торпедное вооружение, но и низкий трудно различимый силуэт. Такие характерные силуэты позволяли кораблям легко узнавать друг друга, а это было большим преимуществом в ночном бою. Эти крохотные американские эсминцы приняли активное участие во всех боях в Голландской Ост-Индии. Их команды жили в ужасных условиях, так как маленькие корабли имели лишь тесные каютки, не приспособленные к тропическому климату. Следующие описание одной из их стычек в водах Ост-Индии показывает, как активно использовались американские эсминцы в этот периоде войны.
24 января дивизион Тэлбота на полной скорости мчался в Макассарский пролив с юга. Его целью была ночная атака одного из вражеских конвоев — вероятно, направляющегося в Баликпапан.
Американские эсминцы держались как можно ближе к берегу Целебеса, чтобы избежать обнаружения самолетами-разведчиками конвоя. К счастью, до наступления темноты вражеские самолеты не появились. Когда дивизион прошел мыс Уильям, Тэлбот приказал изменить курс на WNW. После этого они пошли через пролив прямо на японский десантный флот. Красное зарево залило западный горизонт. Так как солнце уже село, единственным объяснением сияния мог быть только пожар на нефтеперегонных заводах, которые подожгли голландцы.
Затем справа вспыхнул еще один таинственный свет, словно какой-то корабль открыл прожектор. Моряки на мостиках [486] эсминцев пристально вглядывались туда. Неужели приближение вражеских сил помешает запланированной атаке? Подозрительный свет продолжал сиять. Вскоре стал ясен его источник. Это пылал большой японский танкер, который, видимо, стал жертвой воздушной атаки, проведенной днем. Когда взрывались танк за танком, в небо взлетал столб пламени, издали очень похожий на луч прожектора.
Вскоре фантастический фейерверк остался позади. Ночные бинокли эсминцев снова обшаривали горизонт. Вспышки огня на берегу становились все ярче и ярче. Над горизонтом можно было ясно различить языки огня, пожиравшего Баликпапан. Какие разрушения! Таковы ужасы войны. Именно Япония развязала ее. Огонь и ужасные разрушения отмечали путь творцов политики «сопроцветания» для «Великой Восточной Азии».
В небе на западе кроваво-красные полосы огня чередовались с колоннами черного, тяжелого дыма — фантастическая декорация для морского боя. Внезапно на западном горизонте появились силуэты кораблей. Они шли прямо на американцев. Короткий приказ Тэлбота, и рулевой головною эсминца «Форд» довернул на два румба. Приближался дивизион из 4 больших японских эсминцев, под форштевнями у них бурлила пена. Второй корабль в колонне что-то передал прожектором на головной корабль. «Это японский код», — тихо прошептал американский сигнальщик, словно его могли слышать на вражеских кораблях. Японские корабли стремительно пролетели мимо, не заметив американцев на фоне берега. Низкие четырехтрубные силуэты в темноте были почти не видны. Но тут на горизонте появился большой японский конвой — добыча, за которой охотились американцы!
Четыре дряхлых эсминца выжали из своих задыхающихся машин все, что было можно. Они вломились в строй вражеских транспортов, выпуская торпеды с обоих бортов. Сильные взрывы сотрясали воздух, взлетали вспышки пламени, над морем прокатился гром. За пару минут атакующие эсминцы прорезали строй вражеского конвоя. Теперь они оказались так близко от берега, что дым от горящих нефтяных цистерн [487] Баликпапана, стелящийся по воде, скрыл их от противника. Тэлбот приказал кораблям повернуть и следовать назад по собственной кильватерной струе, поэтому американцы вскоре снова прошли сквозь конвой.
Мобилизованные торговые корабли пришли в замешательство после первой атаки и теперь расползались в разные стороны. Некоторые, видимо, тонули, но фантастическое освещение затрудняло точное наблюдение. Торпеды вылетели из аппаратов по второму разу. Еще несколько кораблей охватило пламя. Одно большое судно получило попадание в центр корпуса и переломилось пополам. Японские корабли сопровождения, которые находились немного впереди, выпускали осветительные ракеты во все стороны, чтобы выяснить причину внезапной гибели кораблей. Попал ли конвой на неизвестное минное поле, или самолеты союзников проводят ночную атаку?
Американцы выполнили третий заход. На сей раз они пустили в ход орудия, так как все торпеды были израсходованы. Как только американцы открыли огонь, японцы поняли, что происходит. Прожектора заметались во все стороны, вспышки орудий и линии трассирующих снарядов пронзали темноту. Над маленькими «четырехтрубниками» разверзся ад. К счастью, многие снаряды падали недолетами, так как японские корабли специально стреляли с небольшим углом возвышения, чтобы не поразить собственные транспорты. Американские эсминцы отделались всего лишь небольшими повреждениями. На борту «Форда» была разрушена снарядом запасная радиорубка, и несколько человек были ранены.
Когда наступило утро 25 января, 4 американских эсминца мчались вокруг южного побережье Борнео. Южнее острова Лот они встретились с легким крейсером «Марблхэд», который сопровождал эсминцы до Сурабаи. Эта ночная атака была смелой и умело выполненной операцией, которая стоила противнику 5 транспортов.{26} Однако это не остановило японское [488] продвижение, так же, как и мощный воздушный налет, которой самолеты союзников совершили на следующий день.
Неодолимое наступление японцев стало возможно благодаря их господству на морях западной части Тихого океана. Японцы, конечно, несли потери, но их превосходство позволяло им регулярно перебрасывать подкрепление. В результате они смогли консолидировать свои приобретения и одновременно накопить силы для следующего прыжка вперед. Чтобы вырвать у японцев господство на море, необходимо было нечто большее, чем атаки бомбардировщиков и ночные действия легких сил.
Линейный флот союзников, имеющий надежное прикрытие атак с воздуха и из-под воды, мог бы очистить от противника внутренние моря и истребить ползущие на юг скопища японских транспортов точным огнем из тяжелых орудий. Однако не следовало в ближайшем времени ожидать появления линкоров союзников в этих водах. Японцы могли свободно продолжать кровавую игру в кошки-мышки. Союзникам требовалось любой ценой выиграть время. Японское наступление в итоге где-то будет остановлено. Чтобы добиться этого, следовало накопить достаточный оборонительный потенциал. Однако это можно было сделать только спустя некоторое время — учитывая тяжелые бои, которые союзники вели на других фронтах, далеко от Ост-Индии.
Ответ на вопрос, будут ли удержаны Сингапур и Ява, зависел от того, кого спрашивали — пессимиста или оптимиста. Однако все соглашались в одном: рано или поздно, но японцев остановят.
Войска союзников оказывали все более упорное сопротивление, и японское наступление теряло темпы. Поэтому уже недалеко был предельный рубеж отступления, где союзники перехватят инициативу. «Выиграть время», «готовиться к контратаке» — эти слова слышалось повсюду, хотя перспективы удержания некоторых территорий были мрачными. В конце концов, даже если случится худшее, территория будет потеряна только на время. В итоге союзники вернутся и изгонят захватчиков. Но чем дольше придется ждать реванша, тем [489] дольше японское чудовище будет держать голландское «Изумрудное Ожерелье» в своих жадных лапал.
24 января 1942 японцы выездились в Баликпапане. Нефтеперегонные заводы знаменитого города были уничтожены. Однако, хотя японцы и не получили здесь нефти, дальнейшее наступление обеспечило их сетью стратегически важных дорог, ведущих в Банджермасин на южном побережье Борнео. Следовательно, японцы могли продвигаться по суше в сторону Яванского моря и строить на южном побережье Борнео аэродромы для использования их в боях за Яву.
24 января аэродром Кендари на юго-восточной точке Целебеса также был оккупирован врагом. Теперь даже самые южные из островов архипелага попадали в радиус действия японских бомбардировщиков.
Захват японцами Кендари дал им три преимущества:
1. Морской путь севернее маленького острова Сунда через Торресов пролив, который являлся кратчайшим путем между Явой и портами Америки и Австралии, перешел под вражеский контроль.
2. Главная голландская военно-морская база в Сурабае теперь оказалась достижима для японских бомбардировщиков.
3. Морская база в Амбоине очутилась под серьезной угрозой удара из Кендари.
Положение, сложившееся на 1 февраля 1942, можно определить так:
A. Полуостров Малайя оказался почти полностью в руках японцев. Враг готовился к атаке крепости Сингапур.
B. Малаккский пролив теперь весь находился под японским контролем. В любой момент можно было ожидать высадки врага на побережье Суматры. Уже состоялась первая бомбардировка.
C. Западное побережье Борнео большей частью было в руках японцев. Вражеские атаки против сингапурских конвоев на южном маршруте участились. Изоляция Сингапура была практически завершена, падение этой большой морской базы стало только вопросом времени. [490]
D. И на западе, и на востоке Борнео японцы продвигались вперед к побережью Яванского моря. В любой момент могли начаться мощные воздушные налеты на Яву.
E. Японцы высадились на островах Амбоина и Бутон. Под удары вражеской авиации попал Тимор. Было очевидно, что японцы намереваются отрезать пути поступления подкреплений из Америки и Австралии на Яву.
1 февраля американцы попытались повторить ночную вылазку против японских конвоев в Макассарском проливе. На сей раз легкий крейсер «Марблхэд» был отправлен из Сурабаи на север вместе с четырьмя эсминцами («Стюарт», «Эдвардс», «Баркер» и «Балмер»). Но японцы усвоили урок своей неудачи ночью 24–25 января, и теперь было сложно застать их врасплох. Неприятель постоянно вел воздушную разведку на южных подходах к Макассарскому проливу. Как только была обнаружена американская эскадра, неприятель сосредоточил превосходящие силы на случай, если корабли союзников осмелятся напасть. К счастью, наша собственная воздушная разведка вовремя раскрыла намерения японцев, и «Марблхэд» вместе с эсминцами вовремя повернули назад.
1 февраля в Чилачапе произошло совещание голландского и американского морского командования. Итогом этого совещания стало принятие предложения адмирала Харта свести имеющиеся крейсера и эсминцы в одну эскадру — Объединенное ударное соединение под тактическим руководством голландского контр-адмирала К. В. Ф. М. Доормана. Его флагманским кораблем стал крейсер «Де Рейтер». Назначение голландского командующего в интернациональную эскадру, пока состоящую лишь из голландских и американских кораблей, к которым позднее должны были прибавиться британские и австралийские, имело историческое значение для голландского флота. Объединение всех сил в одну эскадру было продиктовано необходимостью добиться хотя бы локального преимущества в силах. Это давало контр-адмиралу Доорману шанс отрезать одно из щупалец японского спрута.
Передача тактического командования контр-адмиралу Доорману означала, что он руководил действиями кораблей [491] Ударного соединения в районе боев. Стратегическое управление, то есть выбор района действия флота, оставалось в руках командования ABDA. Его штаб находился в Бадунге на Западной Яве.
Контр-адмирал Доорман воспринял как большой комплимент тот факт, что командование ударными силами теперь передано ему, голландскому морскому офицеру. Однако он полностью осознавал, что задача сдерживания врага, имеющего такое серьезное превосходство на море и в воздухе, будет крайне трудной. Кроме того, эскадра союзников должна была состоять из кораблей четырех наций, которые еще не имели опыта совместных действий.
Не отрицая трудностей, контр-адмирал Доорман не должен был пренебрегать любой представившейся возможностью. Он знал, что офицеры и матросы под его командованием не будут щадить себя в бою, который вскоре грянет. Великие традиции голландского и трех англосаксонских флотов гарантировали их решимость, экипажи были высоко дисциплинированы и отлично обучены. Если бы только враг предоставил ему достаточную свободу передвижений, чтобы собрать свои корабли в единую эскадру!
К несчастью, этой отсрочки Доорман не получил. Кроме того, отдельные корабли часто выводились из состава эскадры для сопровождения конвоев. Множество японских подводных лодок шастало по архипелагу, и многие слабо вооруженные торговые корабли стали жертвами их атак, хотя торговые суда проявляли незаурядный героизм, пытаясь удержать коммуникации действующими. Неоднократные атаки вражеских лодок против торговых судов в Ост-Индских водах вынудили морское командование выделить несколько самолетов голландской морской авиации для сопровождения конвоев. Таким образом, флот лишился части самолетов, проводивших разведку и бомбардировки японцев. Экипажи морской авиации напрягали все силы, чтобы выполнять многочисленные задания. Они проводили в полете по 15–18 часов в день и по 10 дней подряд. Как минимум три самолета разбились при посадке, поскольку их экипажи были слишком измотаны. [492]
3 февраля Сурабая в первый раз подверглась бомбардировке. Вражеские самолеты, по-видимому, вылетели с аэродрома Кендари на юго-востоке Целебеса. Японские атаки не вызвали серьезных разрушений, но многие туземные рабочие военно-морской верфи и торговой гавани Перака оказались полностью деморализованы. Их потрясло, что всесильная «Компания» не прогонит прочь японских преступников.
С начала февраля бомбардировки Явы все более усиливались, так как японцы смогли построить аэродромы вокруг острова. Порты и аэродромы Явы стали главной целью для японских атак. Противник пытался перекрыть пути поступления подкреплений на остров. Регулярные воздушные налеты японцев сильно мешали действиям флота и авиации союзников.
4 февраля ударное соединение в первый раз собрались под флагом контр-адмирала Доормана севернее острова Бали. Имелся план, по которому эскадра союзников должна была попытаться отразить угрозу японцев важному порту Макассар. Однако Ударное соединение подверглось атаке шести групп по 9 японских бомбардировщиков. Корабли сперва рассеялись на большой скорости. Свои главные атаки японцы обрушили на американские крейсера — «Хьюстон» и «Марблхэд». Так как эскадра союзников не имела истребительного прикрытия, оба корабля были тяжело повреждены. «Хьюстон» получил прямое попадание чуть впереди кормовой башни, которая оказалась полностью разрушена. Около 50 человек было убито, корму корабля охватил огонь. Пожар удалось потушить лишь с огромным трудом. «Хьюстон» пришлось отправить на ремонт в Сурабаю.
«Марблхэд» получил два прямых попадания и один близкий разрыв. На этом корабле имелось 45 погибших. Рулевое управление вышло из строя, в средней части корпуса образовалась серьезная течь. Так как в Сурабае имелся только один док соответствующего размера, а он предназначался для «Хьюстона», «Марблхэд» получил приказ отправляться в Чилачап, куда он и прибыл, управляясь машинами. Плавучий док в Чилачапе был слишком коротким для «Марблхэда», однако удалось [493] засунуть корму крейсера в док достаточно глубоко, чтобы произвести временный ремонт. После этого он самостоятельно отправился на Цейлон. В Коломбо произвели дальнейший ремонт, и корабль смог направиться в Соединенные Штаты вокруг мыса Доброй Надежды.
Потери, которые понесло Ударное соединение 4 февраля, вынудили командование ABDA приказать контр-адмиралу Доорману временно уйти в Индийский океан. Это было выполнено, хотя никто не собирался оставлять внутренние моря японцам. Крейсируя к югу от Явы, Ударное соединение уворачивалось от японской воздушной разведки. Командование ABDA надеялось захватить противника врасплох броском из этого района. Но японцы усилили истребительные патрули, чтобы помешать союзникам вести воздушную разведку. Это заставляло предположить, что противник концентрирует силы для охвата Явы с двух сторон. Подводные лодки и авиация должны были атаковать противника, как только представится такая возможность.
9 февраля японцы высадились на остров Сингапур и в Макассаре. В этот же день враг оккупировал Банджермасин на юге Борнео и получил возможность строить аэродромы на побережье Яванского моря. С них было очень легко совершать налеты на Яву.
Высадка японцев в Сингапуре решила судьбу этого краеугольного камня морской мощи Запада на Дальнем востоке. Знаменитая британская военно-морская база капитулировала 15 февраля.
Тем временем правительство Соединенных Штатов отозвало адмирала Харта в Америку. 14 февраля стратегическое командование морскими силами союзников в районе ABDA было передано главнокомандующему голландскими морскими силами вице-адмиралу К. Е. Л. Хельфериху. Под его командованием находились вице-адмирал Гласфорд, командующий американским флотом на юго-западе Тихого океана, и британский вице-адмирал Паллисер, начальник штаба флота ABDA.
13 февраля японцы высадились на остров Банка, и на следующий день большое количество вражеских парашютистов [494] было сброшено на обширные нефтеперегонные заводы в Пладьё («Ройял Шелл») и в Сунгей-Геронг («Стандард Ойл») возле Палембанга. Целью этих атак был захват стратегически важных нефтяных скважин, чтобы голландцы не уничтожили их. Гарнизон Палембанга сумел уничтожить японских парашютистов, но эта атака была верным указанием на подготовку крупномасштабной вражеской операции по высадке десанта, которая могла начаться в любой момент.
Угроза Палембангу означала смертельную опасность защитникам Явы.
Если нефтяные скважины Палембанга и Дьямби попадут в руки врага, для союзников сразу же будет утерян последний местный источник нефти, так как скважины в Тьепу (Ява) уже находились в радиусе действия вражеских бомбардировщиков. Из Палембанга хорошие дороги вели в Оостхавен и в Телок-Бетонг (пролив Сунда). Противник сможет очень легко закрепиться на побережье Суматры. Наконец, в Палембанге имелся прекрасный аэродром, который враг сможет использовать, как только его захватит.
Нужно было сделать все возможное, чтобы устранить угрозу Палембангу. Ударное соединение получило приказ покинуть Индийский океан через пролив Сунда. Предполагалось пройти на север между Банкой и Билитоном и назад через пролив Банка, что позволит эскадре пройти устье реки Муси, главный водный путь в Палембанг. Все японские транспорты, десантные судна, военные корабли и тральщики должны быть уничтожены.
Контр-адмирал Доорман для этой экспедиции имел следующие корабли:
— крейсера — «Де Рейтер» (флагман), «Ява», «Тромп» (голландские), «Эксетер» (британский), «Хобарт» (австралийский);
— эсминцы — 4 голландских («Ван Гент», «Банкерт», «Кортенар», «Пит Хейн») и 6 американских.
Ночью 14 февраля 1942 этот флот быстро шел на север, чтобы утром оказаться севернее пролива Каспар между Банкой и Биллитоном. Побережье было затемнено. Воды пролива [495] Каспар крайне опасны из-за множества рифов и сильных течений. Ночь была штормовой и очень темной, с частыми дождевыми шквалами. Эсминец «Ван Гент» в темноте наскочил на риф и был потерян. Его экипаж принял на борт «Банкерт», который был вынужден нарушить строй, чтобы оказать помощь.
Утром 15 февраля Ударное соединение находилось западнее Биллитона. Как только эскадра покинула узкие проливы, эсминцы развернулись в завесу перед крейсерами. Двигаясь зигзагом, чтобы уклониться от подводных лодок, Ударное Соединение начало поиск вокруг острова Банка.
Вскоре японские разведывательные самолеты обнаружили эскадру союзников и принялись следить за кораблями. Союзники не имели истребителей, чтобы разделаться с непрошеным сопровождением. Самолеты кружили вне пределов досягаемости корабельных зениток. Моряки могли только сжимать кулаки в бессильной злобе, так как было слишком хорошо известно, что японский адмирал получает детальную информацию обо всех маневрах эскадры.
Около 9:30 утра появились первые японские бомбардировщик, летящие звеньями по 9 машин. Контр-адмирал Доорман приказал кораблям рассредоточиться, но сохранять прежний курс. Все новые и новые группы японских бомбардировщиков прилетали, сбрасывали свои бомбы и улетали. Водяные столбы окружили корабли. Главной целью атакующих, конечно, стали крейсера союзников.
К счастью, корабельные зенитки сумели удержать самолеты на приличной высоте, и бомбежка была не слишком точной.
Продвижение в этом диком дожде бомб, если «продвижением» можно назвать тот безумный зигзаг, которым следовали корабли, заставляло леденеть от ужаса их команды. Это было выше человеческих сил — беспомощно следить за бомбой, гадая, попадет она в цель или пройдет мимо. За приближающимися самолетами внимательно следили, чтобы вовремя предупредить о сбросе бомб и выбранный в качестве цели корабль успел уклониться. После этого зенитные орудия всей [496] эскадры сосредотачивали огонь для защиты этого корабля. Офицер на борту предполагаемой цели использовал секстант для определения момента, в который бомбардировщики собираются сбросить свой груз. Это можно было предсказать, наблюдая в бинокли за моментом, когда открываются бомболюки. Когда японские самолеты сбрасывали бомбы, атакованный корабль немедленно круто поворачивал. Как только становился слышен вой приближающихся бомб, руль снова ставили прямо, чтобы его не заклинило в положении «на борт» прямым попаданием или близким разрывом.
В 13:00 вражеская атака еще продолжалась с неослабевающей яростью, поэтому контр-адмирал Доорман решил отменить запланированный поход вокруг острова Банка и вернуться через пролив Каспар в Яванское море.
Теперь корабли эскадры рассеялись на большом пространстве, каждый из них маневрировал на большой скорости, чтобы не стать жертвой атак. Это было фантастическое зрелище — близкие разрывы поднимали огромные фонтаны воды, которые полностью скрывали атакованный корабль. Команды остальных кораблей, затаив дыхание, ожидали, в каком состоянии появится цель среди медленно оседающего водного шквала. «Снова мимо!» — этот крик прокатывался по мостикам и палубам, когда корабль появлялся совершенно целым, словно отряхивался от воды.
Контр-адмирал Доорман не мог в таких условиях рисковать сражением между своим разбросанным соединением и вражеской эскадрой. Без истребительного прикрытия он был почти полностью беззащитен перед постоянными воздушными атаками. Если враг будет сочетать свои бомбардировки с атакой кораблей, то у боя может быть лишь один исход.
Налеты японских бомбардировщиков продолжались до 18:30. Затем враг вернулся на свои аэродромы — которые, видимо, еще не были приспособлены для ночных посадок. Просто чудо, что во время этой смертельной девятичасовой прогулки через «бомбовую аллею» ни один из кораблей не получил попаданий. Хотя само по себе это стало большой удачей, следует отметить, что Ударное соединение оказалось вынуждено [497] вернуться, ничего не добившись. Эта неудача была результатом отсутствия истребительного прикрытия. Контр-адмирал Доорман отправил часть сил в Таджунг-Приок (Батавия) для заправки, а остальные корабли — в Оостхавен (пролив Сунда). После этого эскадра союзников снова ушла в Индийский океан.
16 февраля японские десантные части прорвали оборону на реке Муси и захватили Палембанг. Оборудование крупных нефтяных месторождений, которые давали до 4,5 миллионов нефти тонн в год, было уничтожено до подхода противника.
Войска союзников, которые защищали Палембанг, отступили в Оостхавен а потом переправились через пролив Сунда на Яву. Однако перед этим они уничтожили портовые сооружения Оостхавена.
20 февраля японцы оккупировали побережье Суматры в проливе Сунда.
17 февраля голландский эсминец «Ван Нес» был потоплен японской авиацией южнее острова Банка, когда сопровождал корабли с эвакуированными.
На следующий день голландский флот снова понес потери во время массированных атак японской авиации морской базы Сурабаи. На верфи был потоплен старый броненосец береговой обороны «Сурабая» (бывший «Де Зевен Провинсиен»). Та же судьба постигла ремонтирующуюся подводную лодку K-VII и несколько малых вспомогательных судов. Подводные лодки, стоявшие в базе, получили приказ во время воздушной тревоги погружаться, что делало их не столь уязвимыми для самолетов. К несчастью, K-VII получила прямое попадание, уже лежа на грунте. Несколько членов экипажа, которые не погибли при взрыве бомбы, оказались в ловушке. Командование верфи предпринимало отчаянные усилия, чтобы поднять лодку. Однако это потребовало слишком много времени, и все моряки погибли.
18 февраля японские конвои стали появляться южнее Целебеса; было похоже на то, что враг намеревается оккупировать остров Бали. Это позволило бы ему перерезать западные пути из Яванского моря в Индийский океан. С аэродромов [498] Явы союзники предприняли яростные атаки против японских экспедиционных сил на Бали. Командование ABDA приказало контр-адмиралу Доорману держать Ударное соединение в готовности к атаке японского десантного флота, которого в любой момент мог начать высаживать войска на Бали.{27}
Имеющиеся у контр-адмирала Доормана корабли были разделены на две группы. У южного побережья Явы находились 2 голландских легких крейсера — «Де Рейтер» и «Ява», а также 4 эсминца — 2 голландских («Пит Хейн» и «Кортенар») и 2 американских («Форд» и «Поуп»). В Сурабае находились крейсер «Тромп» (лидер соединения) и 4 американских эсминца («Стюарт», «Паррот», «Эдвардc» и «Пилсбери»).
19 февраля большой японский конвой, тщательно охраняемый кораблями и самолетами, прошел через пролив Ломбок и стал на якорь в проливе Бадунг, между самой южной точкой Бали и островом Пенида. Японцы немедленно начали высаживать войска на побережье Бали. Судя по выбору места высадки, их главной целью был аэродром вблизи Ден Пассара.
Ударное соединение должно было нанести удар по вражеским кораблям в проливе Бадунг ночью 19 февраля. Первая группа кораблей, которая заправлялась в Чилачапе, двигалась к месту высадки противника из Индийского океана и должна была нанести удар около 23:00. Вторая группа, вышедшая в намеченное время из Сурабаи, направлялась через пролив Мадура и пролив Бали к южному входу в пролив Бадунг, для второй атаки в 2:00. Наконец, 4 голландских торпедных катера должны были снова попытать счастья против уцелевших японских десантных судов еще примерно через час. Эсминец «Кортенар [499] « не принимал участия в атаке, так как выскочил на мель в гавани Чилачапа во время ночного маневрирования. Однако на следующее утро при полном приливе корабль всплыл и помчался на полной скорости догонять корабли первой группы, с которыми соединился 20 февраля в Сурабае.
Когда японцы воздушными атаками вынудили Ударное соединение покинуть свою позицию на севернее острова Банка, они, вероятно, подумали, что союзники ушли из внутренних морей. В результате японцам не грозила опасность атаки кораблей союзников, поэтому не было необходимости держать патрули на южных подходах к проливу Бадунг. Таким образом контр-адмирал Доорман получил возможность со своими кораблями подойти из Индийского океана, не будучи замеченным патрулями противника. Его корабли двигались на очень большой скорости в следующем строю: «Де Рейтер», «Ява», «Пит Хейн», «Форд», «Поуп». Американские эсминцы были поставлены в хвосте колонны, так как имели мощное торпедное вооружение. По плану голландские корабли авангарда должны были попытаться привести в замешательство вражеский конвой и принять на себя всю мощь огня кораблей сопровождения. Два американских эсминца, как надеялись, смогут использовать все преимущества такой ситуации для нанесения торпедного удара.
Когда корабли союзников достигли южного входа в пролив Бадунг, поначалу они не увидели никакого вражеского десантного флота. Он стоял на якоре под берегом на темном фоне огромных гор Бали. Второй корабль в колонне, крейсер «Ява», первым обнаружил неприятеля и открыл огонь по японскому крейсеру. Частые залпы «Явы» вынудили противника действовать. Японские военные корабли, которые стояли на якорях возле побережья Бали и острова Пенида, включили свои прожектора и навели их на атакующих. Был открыт огонь из тяжелых орудий. Вспышки орудий, разрывы снарядов, трассирующие пули и свет прожекторов освещали небо фантастическим фейерверком. Голландские корабли ответили на этот огонь не менее энергично. «Пит Хейн» выпустил свои торпеды по самой заманчивой цели. Американские эсминцы «Форд» и [500] «Поуп», державшиеся подальше от лучей прожекторов, выпускали торпеды налево и направо по стоящим на якорях транспортным судам. Но вскоре японские крейсера обрушили огонь и на «четырехтрубники». Эсминцы израсходовали запас торпед и отошли, после чего на полной скорости вернулись в безопасные воды Индийского океана.
Несчастье постигло «Пит Хейн», который вместе с двумя голландскими крейсерами следовал на север. Тяжелый снаряд взорвался в одном из котельных отделений{28} и корабль потерял ход, окруженный японскими кораблями. Несчастный голландский эсминец был атакован со всех сторон, но его орудия стреляли до последнего. Бой кончился быстро. Уцелевшие моряки бросились в воду, и изуродованный корпус отважного «Пита Хейна» пошел на дно.
Три часа спустя начала атаку вторая группа Ударного соединения. Это были 4 американских эсминца — «Стюарт», «Паррот», «Эдвардс» и «Пилсбери», за которыми на небольшом расстоянии следовал их лидер «Тромп».
Когда эта эскадра обогнула Тафелхойк, южную точку Бали, первым признаком присутствия врага стал яростно пылающий большой транспорт. Это была одна из жертв первой группы. Японцы еще не передвинули свой патруль к югу от пролива, однако один из вражеских кораблей постоянно освещал своим прожектором водное пространство. Если бы приближающиеся корабли попали в его луч, то все шансы застать врага врасплох были бы потеряны.
Надеясь на лучшее, эскадра из 5 легких кораблей на полной скорости вошла в пролив Бадунг. Удача сопутствовала второй группе Ударного соединения. Вражеские прожектора прошлись по воде перед приближающимися эсминцами, но не задели их. Внезапно другой японский корабль, который, похоже, заподозрил неладное, включил свой прожектор, и луч быстро помчался к «четырехтрубникам». Теперь шансов остаться [501] незамеченными не было, поэтому не имело смысла дальше задерживать огонь. Вспышки орудий американских эсминцев прорезали темноту, и оба вражеских корабля, светившие прожекторами, получили полную порцию снарядов. Это стало сигналом для всей японской эскадры прикрытия. Она открыла огонь, а японские прожектора попытаться удержать противника в своих лучах. «Четырехтрубники» теперь находились прямо между вражескими транспортами. Торпеды вылетали из аппаратов с обоих бортов, орудия и пулеметы сеяли смерть и разрушения. Когда снаряды падали в воду, высоко взметались столбы воды. В ярких лучах прожекторов брызги сияли подобно бриллиантам. Через несколько минут дивизион американских эсминцев проскочил через эту мешанину и оставил неприятеля позади.
Теперь настала очередь «Тромпа». К этому моменту вся неожиданность полностью пропала, и перспективы для слабо вооруженного голландского крейсера были мрачноватыми. Однако командир «Тромпа» (капитан 2-го ранга Я. Б. де Меестер), не колеблясь, бросился в атаку. Первый японский военный корабль, который поймал «Тромп» лучом своего прожектора, получил в ответ бешеный огонь 150-мм орудий голландца Немедленно множество вражеских прожекторов скрестились на одиноком силуэте, который стал центром сосредоточения атак. Всего голландский крейсер получил 11 прямых попаданий из крупнокалиберных орудий.{29} Были серьезно повреждены системы управление огнем, прожектора, дальномер и каюты экипажа. Корабль также получил прямое попадание в нефтяную цистерну ниже ватерлинии. Но котельные и машинные отделения чудом остались целы, поэтому корабль смог покинуть место боя. В Сурабае повреждения «Тромпа» были наскоро отремонтированы, и 23 февраля корабль отправился во Фримантл, Австралия. Он прибыл туда 27 февраля 1942 года.
После этой второй атаки противник, похоже, счел якорную стоянку в проливе Бадунг слишком опасной для своего [502] транспортного флота. Поэтому японский командующий дал приказ поднять якоря и взять курс на север через пролив Ломбок. Когда через час в пролив Бадунг прибыло соединение голландских торпедных катеров, оно не нашло ни одной цели. Японцы скрылись.
Во время ночного боя в проливе Бадунг кроме «Тромпа» были повреждены голландский крейсер «Ява» и американский эсминец «Стюарт». Последний был отправлен в плавучий док в Сурабае, где и погиб позднее вместе с доком во время высадки японцев на Яве.
Потери, нанесенные противнику Ударным соединением ночью 19 февраля, должны быть значительными, однако точные их детали не известны. Ночной бой происходит в такой суматохе, что трудно точно оценить результаты. Возможно, что враг понес в проливе Бадунг такие тяжелые потери, что отказался от мысли сделать Бали своим трамплином для высадки на Яве с востока. Однако точно планы японцев станут известны лишь тогда, когда они сами раскроют их позднее.{30} Впрочем, ночная атака Ударного соединения не помешала японцам использовать аэродром возле Ден Пассара. В результате они теперь могли бомбить Сурабаю целыми днями.
Спасшийся с «Пита Хейна» моряк добрался до Явы и оттуда попал в Австралию. Он дал такое описание ночного сражения у побережья Бали:
«Когда раздался сигнал тревоги, я пошел на свое место заряжающего носового 12-сантиметрового орудия. Около 21:00 19 февраля мы заняли боевые посты. Наш корабль шел третьим в линии позади крейсеров «Де Рейтер» и «Ява». За нами на некотором расстоянии следовали американские эсминцы. Наше соединение двигалось с такой скоростью, что на борту «Пита Хейна» все тряслось от ужасающих усилий машин. После того, как мы заняли боевые посты, артиллерийский офицер приказал открыть огонь. Он сказал нам: «Работайте получше,. [503] ребята. Ради этого мы здесь сейчас! Устроим японцам преисподнюю. Наш корабль всегда был лучшим в учебных стрельбах, и сейчас мы должны поддержать свое доброе имя. Единственная разница в том, что здесь цель будет отстреливаться».Мы все засмеялись, и он понял, что может положиться на нас. Мы мчались сквозь мрак, корабль вибрировал, вода пенилась и клокотала.
Внезапно мелькнули вспышки выстрелов орудий «Явы», и над водой прогремел залп. Наконец-то!
Сразу же после того, как крейсер открыл огонь, вражеский прожектор осветил все вокруг нас. С мостика пришел приказ: «Враг слева!» Орудия палили с предельной быстротой. Так как я стоял позади орудийною щита, ослепленный вспышками выстрелов, то не мог видеть цель. Но задача заряжающего — не стоять и зевать, и я продолжал подавать снаряды. В этот момент корабль выпустил две торпеды. Напарник сказал мне позднее, что видел, как взорвался большой японский транспорт. Возможно, он стал жертвой одного из «четырехтрубников», следовавших за нами. Теперь вражеские прожектора держали нас в своих лучах, и снаряды сыпались на корабль. Внезапно «Пит Хейн» начал терять скорость. Мы знали, что все кончено, поэтому бросились прямо на японцев. Они стреляли в нас со всех сторон, обломки и осколки снарядов летали над палубой. Мы ожесточенно отстреливались до тех пор, пока несколько человек из нашего расчета не были убиты. Затем мы пошли укрыться. Но тут на бак прибежал артиллерийский офицер и сказал, что мы продали наши жизни достаточно дорого, и это немного утешает. Он попросил нас выбросить за борт боеприпасы, чтобы в случае новых попаданий вражеских снарядов не было напрасных жертв.
Чуть позднее матрос де Вет пришел искать добровольцев к орудию. Появилось несколько человек, мы снова открыли огонь. Мы стреляли совершенно беспорядочно, шансы добиться попаданий были очень малы, так как вражеский прожектор нас совершенно ослепил. Японцы продолжали нас обстреливать, и я не понимал, почему мы еще не погибли. Однако вскоре корабль сильно накренился, и нам пришлось прыгнуть [504] за борт. На мне был спасательный пояс, и это позволило мне удержаться на поверхности. Я чувствовал себя в воде в большей безопасности, чем на борту корабля, где вокруг летало так много обломков. После того, как я проплавал около двух часов, началась новая канонада. Корабли палили из всех орудий, и у меня создалось впечатление, что несколько японских кораблей затонули.
Так как я держался с помощью спасательного пояса, я подплыл к двум другим морякам. Один оказался моим напарником R, другой — старшиной-механиком N. Мы держались вместе, и когда все закончилось, мы увидели берег. Мы пытались доплыть до него. Нам пришлось тащить старшину, так как он был ранен в спину. Мы практически не двигались, так как течение относило нас назад. Днем мы положили старшину N на плот вместе с группой уцелевших моряков. R и я снова попытались доплыть до берега. Во время нашего плавания мы встретили казначея с «Пита Хейна», который держался на спасательном поясе. Он потерял свои очки и не мог ясно видеть. Он крикнул мне: «Далеко до берега?» Я ответил: «Около трех миль». Тогда он сказал: «Все кончено. Больше я плыть не смогу».
Мы поплыли, но только на следующее утро выбрались на берег. Я, должно быть, потерял сознание, потому что следующее, что я увидел, были три туземца, растирающие меня. Они сказали мне, что я нахожусь вблизи Ден Пассара, и что японцы уже захватили этот город. Мои туземные друзья принесли меня в дом европейца, который сказал мне, что группа спасшихся, с которой он оставил сержанта N, была подобрана прау (туземное судно) еще вчера и доставлена на берег. Позднее я соединился с ними.
Я слышал от остальных, что инженер-лейтенант У. М. ван Моппес показал исключительную мужество в ходе боя. Крупный вражеский снаряд взорвался в котельном отделении, и нефть ярко вспыхнула. Ван Моппес бросился в пекло и вынес нескольких раненых на палубу. Он спускался в горящий отсек несколько раз до тех пор, пока не был убит взрывом в котельном отделении». [505]