Борьба в Бухаре.
«Секретно, оперативно, приказ войскам Туркфронта. Ташкент, 25 августа, 13 часов НР 3667. В течение целых веков угнетаемый эмиром, алчным чиновничеством и богатеями, бухарский народ восстал против своих поработителей и поднял знамя борьбы за свободу. Для оказания революционной братской помощи бухарскому народу в его борьбе с деспотией бухарского самодержца... приказываю: первое — всем отрядам Бухаро-Самаркандской группы к вечеру 28-го сего августа закончить боевую подготовку и в ночь с 28-го на 29-е августа начать активные действия .. Комтуркфронтом Фрунзе».
Этим приказом было положено начало планомерной помощи Красной армии трудовому населению Бухары в его борьбе за свое освобождение.
Беспросветное закрепощение Бухары в цепких лапах эмира его чиновников и баев и обнищание дехкан дошло до того, что по показаниям самих бухарских властей, «давно остановился естественный прирост населения и оно клонится к постепенному вымиранию». Малоземелье, огромные налоги, низкая доходность в силу первобытных способов обработки полей, обесценивание труда — из года в год раззоряли хозяйства мелких дехкан, превращая их в батраков и чайрикеров.
Голодные бунты обездоленных масс неоднократно создавали реальную угрозу эмиру и его ставленникам. Оторвавшееся от интересов народа, занятое только выжиманием последнего достояния для увеличения своих безмерно-растущих доходов, правительство эмира не удержалось бы без той помощи, которую ему принесла царская Россия. В интересах Российского, капитализма деспотическая власть эмира была искусственно поддержана царскими штыками. Новые формы эксплоатации присоединились к старым поборам. Но и последние были усилены. В ожидании полного захвата русскими Бухары, с трудового населения всякий тянул, что мог. Налоги росли чудовищными скачками. Как говорит бухарский историк Айни «в Бухаре только воздух не был еще обложен».
Росло обнищание — рос гнев народных масс и ряд восстаний из года в год потрясают Бухару, с трудом подавляемых царскими карательными отрядами. [45]
Октябрь вырвал из рук эмира его поддержку — русские воинские части. Началось поспешное формирование бухарской армии, что легло новым бременем на население, лишившееся и последнего средства к существованию — торговли хлопком, которого впервые годы революции, бухарский дехканин, никому не мог продать, ибо его никто не покупал. Нищета и голод охватывают трудовые низы.
Пострадали от налогов и торговые круги, их золото эмир выкачивал в свою казну, выпуская взамен бумажные деньги. Последний удар хозяйству Бухары был нанесен эмиром в 1920 г., когда им была воспрещена всякая торговля с Советским Туркестаном.
Против эмира объединились и младо-бухарцы (партия нарождавшегося местного капитала), бухарские коммунисты и все трудовые слои населения.
Эмир готовился к предстоявшей борьбе. Эмир установил связь с басмачеством Ферганы, Афганистаном, Персией и обратился за помощью к англичанам. Начались — лихорадочное сколачивание частей, насильственные мобилизации, закупка где возможно — оружия и даже делались попытки к собственной выделке патронов и снарядов, велась усиленная агитация через духовенство с призывом к борьбе за мусульманство.
Но параллельно росту военных сил эмира и его ставленников, росла и крепла революционная организация Бухары. К августу 20 года кризис назрел. Порабощенное дехканство восстало против своих угнетателей.
Начало было положено захватом старого Чарджуя отрядом революционеров, арестовавших местного бека. В дальнейшем были заняты переправы через Амур-Дарью у кишлаков Бурдалык и Наразын. На восстание откликнулось население Керков и Термеза, где тоже поднялось Красное Знамя революции. Справиться собственными силами с войсками эмира революционная часть населения не могла. Она обратилась за помощью к Красной армии, которая немедленно откликнулась на их зов.
Важнейшей задачей был захват гор. Старой Бухары, куда эмир стянул большинство своих сил и где были сосредоточены запасы и ценности. За выполнение этой задачи, при непосредственной помощи революционного населения, и взялись красные бойцы Туркестанских частей. Высадившись на станции Каган, красные части перешли в наступление, двигаясь двумя колоннами. Первая была направлена на юго-восточный угол бухарской городской стены к Каршинским воротам. Вторая двинулась на юго-западный угол, к, так называемым. Каракульским воротам. Противник пытался мелкими партиями задержать продвижение, но был сбит. К вечеру 29 августа красные части уже находились в двух верстах от южной стены города.
В тот же день была произведена атака самого города, но успеха она не имела. Местность, с обилием кишлачных построек, [46] дувалов, арыков и насаждений, давала обороняющимся возможность оказывать на каждом шагу упорное сопротивление. Дни — 30 и 31 августа прошли в безуспешных атаках, причем противник неоднократно пытался перейти в контр-наступление.
На поддержку бросаются части, сосредоточившиеся в Чарджуе, под командой тов. Зиновьева. Энергичный приказ тов. Фрунзе влил бодрость в красноармейские ряды: «Товарищи, красноармейцы, Ваши геройские усилия уже дали свои результаты, почти вся Северная Бухара занята нами и Красными Бухарскими отрядами. В стенах Бухары держится эмир с самыми яростными врагами трудового народа. Выражаю именем Республики признательность за Вашу геройскую борьбу под стенами Бухары и уверен, что не сегодня, завтра, этот последний оплот Бухарского черносотенства будет Вами разрушен. Слава героям — бойцам и вечная память борцам погибшим за дело Рабоче-Крестьянской России. Ком. Туркфронтом — ФРУНЗЕ».
На рассвете 1-го сентября, огнем подвезенных на дистанцию прямого выстрела 6 дюймовый орудий, разбиваются Каршинские ворота. Красные бойцы быстро врываются в образовавшийся проход на площадь, прилегавшую к воротам. Площадь оказалась обложенной тюками хлопка, облитыми керосином, которые мгновенно запылали.
Разбрасывая горящие тюки, под градом пуль с крыш и из переулков, части проникают вглубь города. Бой перешел на крыши построек; выбивая засевших там басмачей, бойцы левой ударной колонны заняли ближайшие кварталы. К 11 часам утра правая колонна проникла через Мазар и Шерифские ворота. Противник упорно отстаивал каждую постройку, применяя все средства, до отравленных пуль и дроби включительно (были пущены в ход охотничьи ружья). К ночи были захвачены Самаркандские ворота и кладбища Хальфо-Хусаид. Части приостановились на занятых рубежах. С утра бой возобновился с целью захватить кремль, представлявший из себя центр обороны. Серьезного сопротивления Красные части не встретили. Деморализованные штурмом войска противника, в большей своей части ночью покинули город, скрывшись в северном направлении. Только отдельные фанатики, давшие клятву умереть за святую Бухару, дрались до последнего патрона. Город был взят. Захватить эмира не удалось. Он, заблаговременно, в ночь на 1-е сентября бежал с небольшим отрядом в Карши. Был отдан приказ о преследовании противника всеми кавчастями отряда. Басмачи отошли на Гидждуван и Вабкент и в погоне за ними кавалерия очистила районы к северо-востоку от Бухары.
Одновременно, с движением на Бухару, были выдвинуты отряды на Зиатдин — Кизыл-Тепе (группа тов. Кужелло).
Части, брошенные на поддержку восставшим дехканам Чарджуя, получили ответственную задачу содействовать утверждению революционной власти по Аму-Дарье до Термеза включительно. [47]
Выполняя общую задачу захвата эмира, отряд из Кизыл-Тепе захватил Гидждуван. Враг, уклоняясь от встреч, ушел вглубь восточной Бухары.
Отдельная группа красных частей была направлена на перевал Тахта-Карача, занятый и укрепленный сарбазами эмира. Противник, расстроенный огнем нашей артиллерии, стремительно очистил все подступы и перевал нами был занят без сближения с противником. Быстрому преследованию отступавших помешала неприступность спуска по южному склону перевала Тахта-Карача, где имелась только одна дорога, и то непригодная для широкого движения.
К 30 августа отряду удалось выйти в долину и с раннего утра было начато продвижение на Китаб, который и был занят к 10 часам утра. Противник отступал из города настолько поспешно, что оставил в нашем распоряжении громадное количество всякого рода военной добычи.
Преследуя его, кавалерийские части двинулись по направлению к Шахризябсу и к вечеру были уже в нескольких верстах от него. Попытка Шахризябского бека оттянуть время, вступив в мирные переговоры, кончилась тем, что ему было предложено явиться самому. Когда наша делегация во главе с т. Щербаковым (политработник 1-й Турк. кавдивизии) явилась в Шахризябс для передачи этого требования беку — выяснилось, что он уже бежал. Население города выслало к нашим войскам делегацию с приветствием и приглашением прибыть в город» После короткого боя с остатками наемников бека Шахризябс был занят.
К 4 сентября наши части вышли к Гузару. Отряд, отступивший с эмиром, был настигнут у киш. Яр-Тепе, но сумел после непродолжительной перестрелки отскочить и скрыться в Байсуне. Под непрекращающимся нажимом красной конницы эмир был принужден оставить и этот пункт, уйдя в район Гиссара, к Аулиэ-Кульхану (гиссарский бек).
Армия эмира распылилась и только незначительная часть приближенных ушла с ним в Гиссар.
На этом закончилось преследование эмира и для освобождения Западной Бухары оставалось подавить сопротивление туркмен басмаческой шайки, стоявших на дороге Чарджуй — Керки. В октябре месяце туркменские шайки были разгромлены.
Наступил зимний период 1920 года. Красные части, не имевшие возможности во время своего стремительного наступления наладить вопросы тыла, были принуждены оставить часть занятой территории, отойдя на линию Ширабад — Гузар.
Намечалась экспедиция в горную часть для дальнейшего и окончательного очищения Бухары от басмачества, но она требовала серьезной организации и подготовки, на это ушло время до весны 1921 года.
К началу февраля 1921 года наши части закончили сосредоточение и 15 числа было начато наступление на Денау через ущелье [48] Банды-Хана в обход горных перевалов. Шедший во главе колонны 1-й Турк. кавполк, сделав за два дня пробег в 120 верст, налетел на сосредоточенные у Байсуна силы эмира и лихой атакой выбил противника из города. Разбитые части басмачей бежали в северо-восточном направлении.
Через Юрчи, Сары-Ассия, Каратаг и Гиссар красные бойцы 21 февраля подошли к Дюшамбе. Эмир, находившийся в нем (до 20 февраля), бежал с частью отряда через Бальджуан в Куляб. Большая же часть басмачей отошла на Курган-Тюбе. Преследуя эмира, наши части заняли Файзабад и Курган-Тюбе, а 15 марта и Куляб.
Эмир скрылся в Афганистане, но борьба с его шайками продолжалась. 1-й Турк. кавполк, ликвидируя остатки приверженцев эмира в Каратегине, прибыл в Гарм, преодолев на своем пути ряд снежных горных перевалов.
Шайки противника рассыпавшись продолжали налетами беспокоить наши части и грабить мирное население. В начале мая вспыхнуло восстание в районе Бальджуан — Куляб. Борьба с восставшими была сопряжена с величайшими трудностями. Приходилось пробираться по горным тропинкам, по отвесным кручам. Решающий бой разыгрался на линии бурной и опасной реки Вахш. Переправу через эту реку пришлось проводить на козьих мехах, надутых воздухом («гупсары»), под огнем противника, засевшего на противоположном берегу. Эти трудности не могли сломить порыва красных кавалеристов и они, перебравшись выбили басмачей с их скалистой позиции.
Не успели красные части ликвидировать Кулябское восстание у как в Каратегине вспыхнул мятеж, руководимый Ишан-Султаном и Максум-Файзуллой. Походом в Дарваз по неприступным скалистым тропинкам и балконам, боями у Бальджуана, борьбой с басмачами Гузарского района и с целым рядом других шаек — заканчивается период изгнания эмира из Бухары. Гиссарская экспедиция (общее название этой операции) была первой попыткой красных частей проникнуть в горную Бухару. За это время бойцы показали беспримерную выносливость и энергию, наравне с неослабным стремлением добить врага.
В то же время эта экспедиция выявила целый ряд организационных недочетов, а равно и неналаженность снабжения и транспорта; кроме того сказалась недостаточная подготовка бойцов для работы в горной обстановке.
Части экспедиционного корпуса, в силу оторванности от базы, плохих дорог, неналаженности снабжения и отсутствия дензнаков, вынуждены были жить реквизицией. Это вызвало недовольство жителей, которым воспользовались эмиссары эмира, беки и муллы, поднявшие народ против русских. Восстанию коренного населения сильно способствовало влияние панисламистов, сторонников Афганистана. Все это повело к развитию бандитизма и к целому ряду восстаний в Восточной Бухаре. Недостаток питания, большие [49] потери в боях и от малярии вынудили командование, в сентябре месяце, постепенно отводить части экспедиционного корпуса в район Дюшамбе для отдыха и приведения в порядок. Но и здесь войска оказались в чрезвычайно тяжелом положении в отношении продовольствия и размещения.
С наступлением холодов прибавился кризис топлива. Шайки повстанцев до 10.000 чел., окружившие город, затрудняли подвоз и снабжение настолько, что наши фуражировочные отряды, даже в непосредственной близости от Дюшамбе, подвергались нападению и зачастую возвращались ни с чем. В декабре, зам. военназира Али-Риза — турецкий офицер, командовавший отрядом милиции в Дюшамбе, перешел на сторону восставших и изменчески напал на гарнизон. Почти одновременно к востоку от реки Сурхан вспыхнуло восстание, одним из руководителей которого был ширабадский военназир Хасанов. Наш погранэскадрон вынужден был очистить Кабадиан и отойти к Термезу. Восстание в январе перекинулось на правый берег Сурхана и начало широко распространяться.
В районе Денау сосредоточилась шайка до 1000 человек, отрезавшая наш отряд от базы.
Продавленное в январе РВС фронта настойчивое требование к Бух. правительству принять более широкие меры помощи о снабжении частей Красной армии в Дюшамбе, свелось только к обещанию выполнить все необходимое в месячный срок, но при условии наличия достаточных материальных и технических средств, которыми оно фактически не располагало.
Наши частя были оттянуты на линию Ширабад — Термез — Байсун. Сосредоточение Дюшамбинского отряда в районе Байсуна облегчало подготовку следующим операциям, а выдвижение части войск на Ширабад, для связи с Термезом, позволяло приступить к занятию переправ по Аму-Дарье и тем прекратить связь восставших с Афганской территорией.
Басмачество, сочтя наш отход признаком слабости и, сопоставив это обстоятельство с политикой мирных переговоров в Фергане, еще более усилило свою деятельность. Опять был брошен в широкие массы населения лозунг панисламизма, вновь религиозная, фанатическая ненависть к иноверцам начала разжигаться ишанами и муллами.
На фоне всех этих событий появилась новая крупная фигура в рядах наших противников — Энвер-паша — зять Халифа, священная особа для всех правоверных.
Энвер объединил вокруг себя все желания и помыслы контрреволюции. Выдвинув лозунг «Мусульмане всех стран, объединяйтесь»! Он попытался примирить классовые противоречия на почве религии. Его мыслью было создание Халифата в составе Бухары, Афганистана и Туркестана.
С момента появления Энвера, именовавшего себя «Главнокомандующим всеми вооруженными силами Ислама», в стане врагов Соввласти началось заметное оживление. Шпионы Энвера работали [50] повсюду, во всех басмаческих районах. Ферганское басмачество было уже слишком ослаблено к этому моменту, чтобы оказать ему реальную поддержку, но зато вспыхнули беспорядки в Самаркандской области.
В Нур-Ата (Западная Бухара) организовала свою базу шайка одного из видных сторонников эмира, муллы Абду-Кагара. В Гиссарском бекстве, точнее — в его провинции Локае, выдвинулся на первое место крупный главарь Ибрагим-бек, сумевший объединить до 10.000 басмачей.
Основные свои силы (2500–3000 чел., — включая сюда и Афганские отряды), Энвер сосредоточил в районе Байсун — Ширабад — Дюшамбе. Тыл ему обеспечил Ибрагим-бек, а сообщение с Афганистаном прикрывал его начальник штаба Хасанов с отдельным отрядом.
Энвер пытался придать своим отрядам регулярный вид и провести стройную систему организации на подобие европейской. Преданные ему афганцы, прибывшие вместе с ним в Бухару, были распределены Энвером по частям для исполнения роли инструкторов.
Для ликвидации Энвер-паши была организована особая армия (Бухгруппа).
Для выполнения операции части группы были разделены на 2 колонны. Первая в составе 2800 штыков, 1200 сабэль, 12 оруд. и левая — 1700 штык., 1000 сабель, 8 орудий.
Большинство частей, входивших в состав колонн, участвовали только что в Гиссарской экспедиции и поэтому в них ощущался сильный некомплект людей и особенно конского состава.
Нехватало большого количества седел, конской принадлежности и шашек.
Наличие всех этих недочетов затянуло подготовку намеченной операции. Постепенно, с помощью Бухарского правительства, удалось пополнить конский некомплект и наладить вопрос организации армейских транспортов. Подготовка и развертывание армии, начавшиеся в конце апреля 1922 года, закончились к первым числам июля.
Противник стремился использовать это время для захвата инициативы в свои руки. В мае месяце была проведена попытка взять укрепление Керки, но двумя батальонами 15 стрелкового полка, наступавшие туркменские шайки были отбиты с тяжелыми потерями.
Шайки муллы Абду-Кагара начали проявлять оживленную деятельность, появляясь уже в районе Старой Бухары. Направленная на Нур-Ата 8 кавбригада захватала город, а в нем склады, мастерские и около 1000 верблюдов, принадлежавших басмачам.
Энвер-Паша, лично со своими отрядами, в мае месяце продвигается на Дербент, но терпит при этом полную неудачу.
3 июня последовало распоряжение командующего Туркфронтом: «Согласно приказа Главкома, приказываю к ликвидации [51] Энвера приступить в срок между 10 и 15 июня. Определение окончательного дня предоставляется Командованию армии».
План операции сводится к следующему:
Удар наносится двумя колоннами.
Маршрут левой колонны — от Байсуна на Денау, Гиссар, Дюшамбе, Кафирниган, Файзабад.
Маршрут правой колонны — от линии Ширабада — Термез на Кабадиан, Курган-Тюбе, Куляб и Бальджуан.
Правая колонна должна двигаться уступом вперед с целью захвата переправ через Аму-Дарью, дабы помешать уходу частей Энвера в Афганистан. При этом, под нашим нажимом противнику оставалась только возможность отхода в направлении на Дарваз, где, в силу бедности района и его гористости, сопротивляться долго было невозможно.
Для создания выгодного исходного положения, необходимо было занять кишлак Рабад (12 верст к югу от Байсуна) тем более, что в этом кишлаке предполагалось сосредоточение Афганских подкреплений Энвера. В ночь с 8 на 9 июня, 2-й батальон 5 стрелк. полка захватил Рабад. В течение 2-х последующих дней басмачи пытались отбить кишлак обратно, но безуспешно, несмотря на свое превосходство в силах над красными бойцами. 12 июня нашими передовыми частями был занят кишлак в 6 верстах к востоку от Байсуна. Противник главными своими силами занимал Восточную часть Байсунской котловины, опираясь тылом на скалы горного кряжа Калас. Здесь Энвер собрал большую часть своих отрядов. Гребни ближайших к Байсуну высот занимало сторожевое охранение, а основное ядро около 1500–2000 всадников было расположено в кишлаке Кафрюн и его окрестностях.
Задачей нашей левой колонны было — отбросить противника от горного ущелья Банды-Ханэ, после чего перейти к уничтожению живой силы в Байсунской котловине. Командовавшим левой колонной т. Мелькумовым было решено отрезать противника от ущелья Банды-Хана своей конницей с тем, чтобы дальнейшим ее продвижением охватить левый фланг басмачей с выходом в их тыл. Прямо на Кафрюн было направлено два батальона 5-го стр. полка с конно-горным артвзводом. 13 и 14 числа ушли на подтягивание частей, причем нашей разведке были даны указания не беспокоить в эти дни врага, дабы усыпить его бдительность.
В ночь на 15 июня выступление началось. Части 5 стр. полка, сбив сторожевое охранение, перешли в наступление на Кафрюн. Конница Энвера появившаяся на высотах, повидимому, с целью восстановить полосу охранения, отошла под непрекращавшимся нажимом нашей пехоты. К 7 часам утра красные части уже подходили к Кафрюну, у которого столпились конница и обозы противника. К этому же времени наши кавчасти, успешно заняв проход Банды-Хана, продвинулись вперед и первый кавполк, развернувшись атаковал басмачей у окраины Кафрюна. Лихая атака не была принята и враг, дрогнув, поспешно бежал через [52] ущелье Танги-Муш, оставив на поле боя до 200 трупов. В наши руки попала ставка Энвера, транспорт с патронами и товарами и около 20 пленных.
Благодаря тому, что замедлилось движение колонны, направленной для отрезывания путей отхода, противнику удалось уйти сравнительно безнаказанно. В неотступном преследовании противника были заняты кишлаки Кафрюн, Сары-Камыш и Пули-Хаким. Загнав противника за Тупаланг-дарью, при переправе через которую погибло много басмачей, красная конница на этом приостановила свое преследование, т. к. необходимо было подтянуть тыл и закрепить захваченное пространство.
Спешивший на выручку Энвера Ибрагим-бек, с 2000 всадниками, подоспел только к моменту беспорядочной переправы энверовских частей через Тупаланг-дарыо и... повернул обратно.
Одновременно, 15 июня, начала свое наступление и правая колонна. Для выполнения своей задачи колонна была разделена на две части: один отряд двигался по берегу Аму-Дарьи, причем пароход «Черняев», с десантом силою в одну роту, обеспечивал правый фланг от возможного выступления со стороны Афганистана; второй отряд шел на Кабадиан. К 22 июня оба отряда, после ряда стычек соединились у Кабадиана, который был без боя оставлен противником. Занимавший город Хасанов заблаговременно отошел, а наскоро сформированный отряд кабадианского бека разбежался при первом же появлении красных частей.
Весь этот поход велся только пехотой, ибо кавалерийская бригада, не успев своевременно закончить свое сосредоточение, догнала отряд только к моменту захвата Кабадиана. На своем пути части правой колонны перенесли все трудности похода в горной обстановке. Особенно тяжелы были переправы через горные реки. Бурным течением и камнями, катящимися по дну, вырывались жертвы из наших рядов.
Таким образом, в недельный срок первый намеченный рубеж был захвачен и переправы через Аму-Дарью оказались в наших руках. Значение этого успеха было громадное. Репутация непобедимости Энвер-паши сильно пошатнулась. В рядах его помощников возникли сомнения и раскол. Ибрагим-бек, и раньше с трудом согласившийся признать командование Энвер-паши, теперь окончательно перестал считаться с его указаниями и начал действовать самостоятельно.
Вера в успех была уже потеряна. Надежды на создание Халифата исчезали, особенно важно было то, что от Энвера отшатнулись, поддерживавшие его до тех пор, афганцы.
Пытаясь восстановить свою репутацию и нанести удар красным частям, Энвер-паша, в конце июня, обрушился со своим отрядом на предмостное укрепление по реке Сурхан. Укрепление это было подготовлено частями левой колонны на случай дальнейшего продвижения и оборонялось одним батальоном 5-го стрелкового полка. Ряд атак, лично руководимых Энвером, были отбиты [53] нашими стрелками. На поддержку двинулись части 5 полка и 29 июня у переправы сосредоточился уже весь полк. Стрелки, при содействии артиллерийского огня, форсировали реку Сурхан и обошли позицию противника. После упорного боя, в котором басмачи потеряли 165 человек убитыми, Энвер спешно отступил.
1-го июля по армии был отдан приказ об общем дальнейшем наступлении.
Части левой колонны того же числа заняли Каратаг. 2-го разыгрался крупный бой в районе Гиссара, в котором противник потерял 200 человек убитыми и ранеными. Басмачи отошли, преследуемые нашими аэропланами, сбрасывавшими бомбы.
14 июля был занят Дюшамбе, причем противник оказал слабое сопротивление. Захват Дюшамбе резко повлиял на энверовские части, в смысле их разложения. Сам Энвер-паша, с Давлет-Манбием и со своими афганцами, ушел в Бальджуан, сжигая по пути посевы и уничтожая переправы. Ибрагим-бек скрылся в Локайском районе (долина Яван), Каратегинский бек со своей шайкой ушел в направлении на Гарм.
Сказалось значение Дюшамбе, как узла горных дорог, по которым только и можно разойтись в Восточной Бухаре. Втягивание в горы дальше на восток означало бы невозможность перемены направления для отдельных отрядов.
Попытка Энвера уйти в Афганистан по следам эмира не удалась, ибо пути на юг были отрезаны частями нашей правой колонны. Разыгрался бой у Бальджуана. Выбитые оттуда части Энвера, во главе с ним отошли на Ховалинг.
Ряд ожесточенных боев, в которых участвовали все силы Энвера, приводят басмачей к окончательному поражению и вынуждают их к дальнейшему отходу.
Командованием правой группы принимаются меры для окончательной ликвидации энверовских банд. Авангард противника, численностью до 500 сабель, занял сопки у кишлака Оби-Дара (12 верст северо-восточнее Бальджуана). 15 кавполк был направлен в обход, с целью отрезать путь отхода противника. 16 кавполку было приказано вести наступление с фронта. Эскадроны полка окружили сопку. 1-й эскадрон, шедший на противника в лоб, принужден был, в силу крутизны ската, спешиться. Несмотря на трудность движения и потери, атакующие энергично продвигались вперед. Энвер-паша, находившийся при передовом отряде, собрал вокруг себя около 100 всадников и решил прорваться сквозь цепи наступавшего эскадрона. Быстрым натиском вниз с горы он смял 1-й эскадрон и погнался за отступающими. Увлекшись преследованием, Энвер попал под огонь 3-го эскадрона и был убит наповал, получив 5 ран. Вместе с Энвером погиб и его соратник Давлет, который спешил на помощь своему господину.
Смерть Энвера произвела громадное впечатление на все басмачество Средней Азии. В дальнейшем объединить отряды под чьим-либо [54] знаменем басмачам не удалось и начался период борьбы с отдельными разрозненными отрядами более или менее крупных курбашей.
Шайки появляются в районе Куляб, Бальджуан, Пули-Сангин. В августе месяце банды начали сильно затруднять наши сообщения и разрушили Пули-Сангинскую переправу через реку Вахш. Наши фуражировочные отряды подвергались нападениям со стороны локайцев, во главе которых попрежнему стоял Ибрагим-бек. Август месяц ушел на борьбу с этим наиболее крупным главарем. Действиями нашей кавалерии на южном берегу Вахша противник был рассеян и загнан в гористые районы. Главнейшие пункты района были заняты нашими гарнизонами и Пули-Сангинская переправа была восстановлена.
В то же время другая кавалерийская группа нанесла сильное поражение самому Ибрагим-беку на северном берегу Вахша. Один из кавполков настиг шайку Ибрагим-бека у кишлака Биш-булак, где и произошел короткий, но ожесточенный бой. Потеряв 40 человек убитыми, банда разбежалась. Часть ее попала под удары другого кавполка, потеряв еще до 60 человек зарубленными. После того как попытка басмачей перейти к обороне кончилась неудачей, Ибрагим-бек бежал в район Бальджуан.
В августе месяце 1922 года руководители басмачества провели совещание в Кабуле. На, нем присутствовали представители всех областей. Было единогластно решено весной 1923 года поднять восстание в Туркестане, Бухаре и Хоремзе. Всем присутствовавшим делегатам было дано поручение энергично приняться за подготовку военный действий. Даже в Ташкент был командирован один из Курбашей-Миян-Бузурук — для пропаганды, сбора денег и организации тайных складов оружия. Были посланы и представители к афганскому правительству за получением поддержки и для установления связи.
До половины 1923 года налицо было прямое содействие со стороны Афганистана восставшим басмачам. К различным курбашам являлись из Афганистана делегаты бывшего эмира бухарского с патронами и инструкциями о дальнейшей борьбе. При неудачах басмачи беспрепятственно скрывались в Афганистане и т. п.
Рядом политических мер удалось добиться того, что афганское правительство прекратило поддержку басмачества и им было проведено распоряжение о закрытии для басмачей афганской границы.
В результате указанной подготовки весна 1923 года (начиная с февраля м-ца) принесла с собой оживление в рядах басмачей.
Командованию Туркфронтом приходилось дробить силы своих частей для борьбы с врагом, стремясь помешать вновь задуманному главарями басмачества объединению всех выступавших. Наибольшее внимание привлекали главные руководители, проводившие в жизнь план объединения — Ходжа-Сами-бей (Селим-паша), имевший своих представителей в западной Бухаре и в Самаркандской [55] области, и Матчинский бек. Объединение этих двух курбашей задержалось тем, что снежные перевалы Гиссарского хребта разделявшего их владения открывались для движения только поздней весной. Влияние Селим-паши распространялось на район Каратегина и Дарваза, а на левобережьи реки Вахш действовал Ибрагим-бек, решивший выступать самостоятельно.
К началу февраля 1923 года Селим-паша сосредоточился в районе Куляба в то время, как Ибрагим, с шайкой около 300 человек попытался двинуться на Дюшамбе. Нашими частями он был отбит и отброшен на юг. В результате этой неудачи Ибрагим-бек пошел на соглашение с Селим-пашей и ими был разработан план дальнейших совместных действий.
Во исполнение этого плана Ибрагим-бек был оставлен в Локае, а Селим-паша двинулся в долину реки Сурхан, где он рассчитывал оказать давление на местное население и поднять широкое восстание по примеру Энвер-паши. Одновременно оживилась деятельность и более мелких банд, — ими был осажден гарнизон Куляба, проводились попытки овладеть Дюшамбе и Пули-Сангинской переправой. Усилилась активность басмачей и в других районах. Но широко развернуть движение не удалось. В районе Келифа 11-й кавалерийский полк нанес решительный удар шайке Селим-паши, после чего басмачи откатились на север, где лопали еще под ряд ударов наших частей. Под влиянием этих неудач настроение басмачей было поколеблено, в отрядах начались разногласия. После безуспешных усилий по объединению отдельных шаек, Селим-паша, потерявший свой авторитет, вынужден был в первых числах июня, покинуть Восточную Бухару и уйти в Афганистан.
Наиболее крупной силой после Селим-паши являлся, опиравшийся на Локай, Ибрагим-бек. Ряд успешных операций красной конницы привели его отряды к разложению и к концу июня м-ца, руководители басмачества Восточной Бухары, на проведенном ими совещании, решили временно отказаться от активных действий.
Одной из причин неудачи бухарских курбашей в их попытке создать организованное движение с единым руководящим центром, было крайнее разнообразие состава шаек из племени родов враждовавших друг с другом. Кроме того, комплектование банды жителями какого-либо района, определяя национальный состав шайки, определяло и территорию, за пределы которой большая часть басмачей отказывалась выходить.
Зато несомненную помощь басмачам оказывало сочувствие части мирного населения. Этому способствовал, помимо агитации курбашей, баев и мулл, во многих случаях и неудачный подход представителей органов Соввласти к населению. Сказывались также тяжелая гужевая повинность и неудобство продовольствования в некоторых районах частей Красной армии, за счет местных жителей. Не последнее значение имела неуверенность коренного [56] населения в достаточной силе Советской власти, не имевшей возможности быстро совладать с басмачами, легко уходившими от преследований и скрывавшимися в кишлаках.
Надо было добить пособников Бухарского басмачества — курбашей Самаркандской области, сидевших на главных путях между Туркестаном и Бухарой. Наиболее крупными главарями в этом районе, располагавшими боеспособными отрядами, были Очиль-бек в западной части области, Халбута и Матчинский бек — в восточной части.
Главной базой и организационным центром Самаркандского басмачества было труднодоступное Матчинское бекство, расположенное между двумя горными хребтами, Туркестанским и Зеравшанским. Здесь сосредоточились главные массы басмачей, здесь же находились и представители Селим-паши, присланные им из Бухары для руководства и согласования общих выступлений.
Еще зимою 1922 года, командованием Туркфронта, были приняты меры к тому, чтобы изолировать это гнездо от остальной области.
«В виду наступившей крайне суровой непогоды, обледенение троп, снежных заносов в ущельях и закрытия перевалов, дальнейшее маневрирование и движение по скалистым высоким горам становится невозможным, грезя многими опасностями и уже вырывая жертвы замерзшими и обмороженными. Совершенно затруднен подвоз питания и огнеприпасов для действующих в горном районе частей. Учитывая эти тяжелые условия, приказываю: 1) Для действия против шаек Халбуты и Матчинского бека в Ура-Тюбинском районе оставить одну из бригад ХI-й кавдивизии, которой прочно запереть выходы из гор, зорко наблюдать за противником, дабы не дать ему возможности спуститься в район более благоприятный в продфуражном отношении. 2) Неослабно вести войсковую агентурную разведку, дабы, при малейших поползновениях банд прорваться из занятого района, принимать меры к их уничтожению. 3) Другую бригаду из Ура-Тюбинского уезда перебросить для действий против шаек в наиболее угрожаемый район области. 4) Получение и об отданных распоряжениях донести». Командтуркфронтом Шорин». Приказ от 6/Х за № 2/649.
Тяжелое продовольственное положение Матчинского бекства действительно заставило скрывавшиеся там шайки предпринять ряд попыток прорваться в долинную часть области для заготовки запасов. Все эти вылазки были отбиты и главное ядро басмачей было снова загнано в пределы бекства.
30 марта была начата операция с целью ликвидации противника. В ночь на 31 марта, наши части, перешли в наступление вверх по реке Зеравшан, двигаясь двумя колоннами: первая — по долине реки и вторая — в обход в направлении на кишлак Утогар. Несмотря на трудности, движения по горным отрогам, по разрушенным противником тропинкам и карнизам, первая колонна, сбивая басмачей артиллерийским огнем, 31 марта заняла Вешаб, [57] вторая обходная колонна, того же числа, заняла Утогар, 2-го апреля наши части без боя вступили в ставку Матчинского бека, кишлак Обурдон, в котором захватили склад оружия и боевых припасов.
Оставшиеся в пределах Матчинского бекства разрозненные басмаческие группы были в короткий срок изъяты и к концу апреля, все бекство, было окончательно очищено от шаек.
Выбитый из Матчи отряд Халбуты скрылся в Бухару, где явился подкреплением для Каратегинского бека Максум-Файзуллы, который после одержанных красными частями побед над Ибрагим-беком и Селим-пашей деятельно готовился к тому, чтобы дать отпор все ближе придвигавшемуся красному оружию. Заготовка продфуража, усиленная работа по выделке патронов и холодного оружия, наконец порча дорог, которые вели к его столице — Гарму — все это проводилось спешно и энергично. Но приготовления не помогли.
В июле месяце, согласованным движением наших отрядов с двух сторон, с сев.-зап. — из Матчи и с запада — со стороны Оби-Гарм, Максум-Файзулла со своими союзниками был выбит с подготовленных им позиций. Каждый шаг брался красными частями с боем. Тяжесть борьбы увеличилась трудностями продвижения по горным тропинкам и откосам, заблаговременно испорченным врагами. Тем не менее, упорно тесня басмачей, наши части, рядом ударов, добились очищения Каратегинского бекства, население которого, задыхавшееся под поборами курбашей, радостно приветствовали красных бойцов — освободителей от гнета и насилия.
Только превосходное знание местности помогло остаткам басмачей избежать полного разоружения и скрыться в район Дарваза. По пятам за ними двигались наши части. Максум-Файзулла попытался войти в соглашение с Дарвазским беком — Делявар-Ша, организовать сопротивление в этом районе, но 13 августа наши части нанесли ему решительное поражение. Одновременно другой наш отряд занял главный город Дарваза Калай-и-Хумб и оба курбаши принуждены были скрыться в Афганистан, бросив свои отряды, рассеявшиеся в горах, на произвол судьбы.
Успехи наших частей вызвали брожение среди оставшихся шаек; начались усиленные сдачи басмачей и переход их на нашу сторону. Ибрагим-бек повел борьбу с этими настроениями, но особенного успеха в этом не имел. Помимо усталости басмачей и потери веры в успех, сказалось и отсутствие необходимых боеприпасов, и официальный отказ от поддержки басмачества, со стороны Афганистана. Не мало влияла также и племенная рознь.
За истекший период борьбы большую помощь частям Красной армии оказала авиация, которая несла и службу разведки, и непосредственной борьбы, и преследования. За свою смелость летчики заплатили дорогой ценой: 2 аппарата были вынуждены снизиться, самолеты были сожжены, а летчики зарублены басмачами. [58]
Вся оперработа наших частей в этот период была построена на основе указаний главкома тов. Каменева, лично посетившего в 1923 году фронт и велась путем согласованных действий по оккупации и прочесыванию боерайонов летучими и истребительными кавотрядами.
В Западной Бухаре продолжалась разбойничья деятельность басмаческих отрядов Муллы-Абду-Кагара, Джура-Амина, Берды-Датхо и др., в Восточной — Ибрагим-бека Хурама и Мустафакулы.
В Западной Бухаре басмачество вскоре утеряло опору в населении и выродилось в уголовный бандитизм. Этому способствовали непрерывный военный нажим, экономическое восстановление страны (торговля, хлопок) и некоторые политические уступки духовенству, байству: восстановление суда казиев, вакуфного земельного фонда и имущества, сохранение старометодных школ.
Иное положение было в Восточной Бухаре.
Своеобразие социально-экономических отношений, вынудило прибегнуть к новым формам борьбы с басмачеством. Анализ этих отношений дало совещание начподивов и военкомдивов в октябре 1924 года.
«По социальной характеристике басмачество в Восточной Бухаре является сложным движением, в котором участвуют и баи, — опасающиеся ликвидации своего землевладения и потери монопольной эксплоатации дехканства (особенно бывшее эмирское чиновничество, утерявшее свои привиллегии), и дехканство, спровоцированное байством и духовенством на защиту всего привычного ему уклада жизни, и духовенство, как идеолог феодального общества. В целом, басмачество является движением, направленным на защиту феодальных порядков, при чем, со стороны байства оно направлено как против Советской власти, как выразительницы интересов трудящихся, так и против бухарского торгового капитала (особенно, западно-бухарского), непосредственного исторического врага феодального байства».
Эта характеристика показывает, что «торговый капитал здесь еще не выполнил своей исторической роли и не расшатал в достаточной мере экономических основ феодального общества» и не создал, по примеру Западной Бухары, новых прогрессивных слоев населения, которые смогли бы взять на себя ликвидацию басмачества изнутри. Эта задача легла на молодую бухарскую компартию и Красную армию.
«... Конкретные особенности сегодняшнего дня борьбы с басмачеством в Бухаре и Хорезме, — говорит тоже совещание, — заставляют констатировать своевременность перенесения центра тяжести этой борьбы с боевой работы (подчеркнуто нами. Ред.), частей на систематическое закрепление достигнутых успехов путем развернутой экономической помощи населения, усиление аппарата Советской власти и активной политической и культурной работы среди широких дехканских масс». (Из резолюции по докладу о военно-политическом состоянии фронта). [59]
Отсюда четко выступают новые задачи Кр. армии: обеспечить торговые пути для госторгов, кооперации, частных торговцев, обеспечить административным центром возможность проводить советское строительство. Это влечет за собой громадное распыление сил мелкими гарнизонами и отрыв боевых отрядов на экспортирование транспортов.
Красная армия приступает к большой созидательной работе по разработке дорог под колесное, а затем автомобильное движение. Восточная Бухара покрывается паутиной телеграфных и телефонных проводов, улучшаются квалифицированными силами той же армии водные пути, создаются воздушные линии, организуется санитарная и ветеринарная помощь населению.
Советское строительство проводится силами выделяемыми политаппаратом в лице военных представителей в ревкомах. С их помощью выявляются социально-экономические отношения в стране, и проводится большая этнографическая работа. Таким путем вскрывается родовой отпечаток строения басмшаек. Это позволяет правильно строить мероприятия по воздействию на родовую верхушку и налаживать связь с бедняцкой и середняцкой прослойками дехканства.
Красная армия завоевывает авторитет защитника угнетенных, верного помощника в строительстве новой жизни. В лице Красной армии все более и более видят проводника культуры и охранителя-трудового хозяйства.
Силами Красной армии раскидывается сеть красных чайхан, тысячи газет. Политработники живым словом на тысячах митингов, собраниях, конференциях распространяют идеи Ленина и Советской власти.
Вся эта колоссальная работа проводится в тягчайших условиях — климатических (жара, безводные горы, малярия, папатачи, дезинтерия), и бытовых (отсутствие теплых кибиток-казарм, недостаток обмундирования, питания и т. д. и т. п), и санитарных.
Своеобразие политической обстановки не позволяли копировать работу центра, заставляли искать новых столь же своеобразных мер, сначала использования феодальной верхушки и духовенства, затем их нейтрализации, наконец, по мере расслоения кишлака, применить полное устранение их от политического руководства. Это потребовало кропотливого, настойчивого труда от теоретически слабо подкованного рядового партийного актива по социально-экономическому исследованию края, до той поры совершенно мало изученному.
Новые методы борьбы, неустанная погоня за наиболее дерзкими шайками, ряд мер по оздоровлению местных советских аппаратов, совещания, митинги и курултаи, разменявшие политико-экономические мероприятия Соввласти, вызвали брожение среди ряда басмшаек и ослабили их сопротивление.
Борьба с басмачеством продолжается в течение 25–26 годов. Национальное размежевание, организация Таджикского [60] правительства, твердая и правильная политика правительства, рост экономики и товарности хозяйства страны — сплотили трудовое дехканство вокруг Соввласти. После содействия Кр. армии добротрядами, отрядами добрмилиции и просто палочников в ликвидации последнего крупного курбаши Ибрагима-бека, население само расправляется с остатками различных мелких банд. [61]