В Сталинградской битве
Центром военных событий второй половины 1942 года был Сталинград, битва за который в общей сложности длилась шесть с половиной месяцев — 200 незабываемых дней и ночей.
Отдавая должное беспримерному подвигу славных сынов и дочерей нашей Родины в Сталинградской битве, Генеральный секретарь ЦК КПСС Л.И. Брежнев на открытии мемориального ансамбля в Волгограде 15 октября 1967 года говорил: "Здесь, на этой земле, они повернули ход судьбы, заставив ее идти от мрака к свету, от порабощения к свободе, от смерти к жизни"{11}.
Воины 226-й штурмовой авиадивизии были горды сознанием того, что принимали активное участие в этой исторической битве, вписав в свою ратную летопись ряд замечательных побед и подвигов, совершенных ими в боях с немецко-фашистскими захватчиками под Сталинградом. [11]
В середине июля 1942 года вышел приказ Наркома обороны СССР об использовании самолетов Ил-2 как дневных бомбардировщиков. В нем говорилось: "Мы располагаем штурмовиками Ил-2, которые являются лучшими дневными бомбардировщиками против танков и живой силы противника. Таких ближних бомбардировщиков нет ни в одной другой армии.
Мы можем и должны значительно увеличить наши дневные бомбардировочные удары по противнику, но для этого надо немедля покончить с вредной практикой недооценки самолетов Ил-2 как дневных бомбардировщиков и добиться того, чтобы ни один самолет Ил-2 не вылетал в бой без полной бомбовой нагрузки".
Приказ предписывал увеличить бомбовую нагрузку самолета Ил-2 с 400 кг бомб до 600, то есть в полтора раза.
Нелегко далось выполнение этого приказа. Некоторые авиаторы опасались за прочность конструкции самолета при такой нагрузке, предполагали ухудшение его аэродинамических качеств. Однако первые вылеты с увеличенной бомбовой нагрузкой рассеяли опасения маловеров. Штурмовик выдержал. И еще как выдержал!
Пример мужества и мастерства в те дни показал, в частности, летчик 504-го штурмового авиаполка старший сержант Н. Иванов.
Многотиражная газета 226-й штурмовой авиадивизии "На штурм врага" 26 июля писала: "В овраге у населенного пункта скопилось большое количество вражеских машин. Пехоту и военные грузы, боеприпасы, имущество фашисты подтягивали к линии фронта, к тихому советскому Дону. Мы получили приказ разбомбить вражескую автоколонну. Вышли на цель. Сбросили бомбы и, не обращая внимания на зенитный огонь, спикировали и начали прочесывать овраг и прилегающие дороги. Летчик Николай Иванов обнаружил новую цель и начал атаку. Он мастерски расстреливал гитлеровцев пушечным и пулеметным огнем, удачно отбомбился и уже начал выходить из атаки, когда неожиданно на него обрушились два "мессера".
Иванов как раз подходил к ведущему. Он открыл ответный огонь, но вражеские истребители атаковали внезапно. [12]
Фашистский снаряд прошел через верх кабины. В голову Иванова впился горячий осколок.
Надо иметь большую силу воли и выдержку, чтобы при таком ранении продолжать вести машину, да еще под огнем.
Николай Иванов нашел в себе достаточно сил, но вот второй снаряд повредил шасси. Третий... разорвался в кабине.
Мы заметили, что Иванов хоть и не отставал, но шел ниже нас, на совсем малой высоте.
С "мессершмитами" завязали бой наши ястребки. Мы успели заметить, как один из стервятников врезался в землю.
А Иванов вел машину напрягая последние силы. Мы не могли даже предположить, что он ранен, думали, только подбит самолет.
Летчик-герой, славный наш товарищ Николай Иванов довел самолет до своего аэродрома. Прямо с ходу он умело совершил посадку."
Под заметкой подпись: А. Бородин. Тот самый Бородин который летал вместе с Ивановым и вскоре стал Героем Советского Союза. Но не все читатели газеты знали, что Иванов летал с увеличенной бомбовой нагрузкой, что посадку он производил на одно колесо, что, едва приземлившись, летчик от большой потери крови и физического перенапряжения потерял сознание. За этот подвиг Н. Иванов был награжден орденом Ленина{12}.
Достойно проявил себя в те дни командир 505-го штурмового авиаполка майор Л.К. Чумаченко. Он находил время на все — и на обучение летчиков, и на выполнение боевых заданий, и на участие в партийно-политической работе. Очень любил летать. Машиной управлял виртуозно, воевал храбро. Смело вступал в воздушные бои с самолетами противника и сбивал их. Однажды в его машину попал снаряд вражеской зенитной пушки. Он пробил броню капота, повредил картер двигателя. В кабину ударило горячее масло и с головы до ног окатило командира. И все же майор отбомбился по заданной цели и с неимоверными усилиями дотянул до своего аэродрома.
28 июля 1942 года Нарком обороны СССР издал приказ № 227. [13]
В нем с суровой прямотой указывалось на смертельную опасность, нависшую над Родиной. К воинам предъявлялось категорическое требование: прекратить дальнейшее отступление, остановить натиск врага. В приказе, в частности, говорилось: "Бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами... Отныне железным законом дисциплины для каждого командира, красноармейца, политработника должно явиться требование — ни шагу назад без приказа высшего командования"{13}.
На второй день после выхода в свет этого приказа Главное политическое управление РККА издало директиву о работе командиров, политорганов и партийных организаций по разъяснению существа приказа № 227. Разъясняя этот приказ, командиры и политработники, партийные и комсомольские активисты подчеркивали, что его требования — выражение воли партии, правительства и всего советского народа. Сознание этого поднимало боевой дух авиаторов. Они глубже сознавали свою огромнейшую ответственность за судьбу Отчизны и завоеваний Великого Октября.
Командование дивизии и полков строго руководствовалось требованиями приказа Наркома обороны и неуклонно приводило их в жизнь.
В конце июля 1942 года полки дивизии действовали с аэродромов Пичуга и Конный. Последний был в свое время полевым аэродромом военного училища летчиков и располагался на правом берегу Волги, в 40 километрах северо-западнее Сталинграда. Но враг наступал, и дивизия, чтобы не подвергать себя опасности, перелетела на базовый аэродром 8-й воздушной армии. Здесь полки пополнились самолетами и летчиками, а с начала сентября стали действовать с аэродромного узла.
Штурмовики не давали покоя врагу. Они уничтожали танки и артиллерию, помогали наземным войскам, атаковали неприятельские аэродромы.
Все дни были заполнены интенсивными боевыми действиями 226-й штурмовой авиадивизии. Тогда своей отвагой и мастерством блеснул старший лейтенант [14] из 504-го полка И.И. Пстыго. 9 июля Пстыго, вылетая с увеличенной бомбовой нагрузкой в 600 кг, всей своей группой в составе восьми экипажей сделал два очень эффективных захода на цель, сбросив бомбы и выпустив по ней 57 реактивных снарядов. В результате слаженной штурмовки в районе хуторов Кустовский и Кумпинский группа уничтожила и повредила до 20 вражеских танков и 45 автомашин.
4 августа старший лейтенант летал во главе пяти "илов" на разведку под Сталинград. Попутно летчики штурмовали боевые порядки частей 4-й танковой армии гитлеровцев, которая наступала на город с юга. Донесение штаба полка об этом полете заканчивалось словами: "... вся пятерка штрмовиков в неравном бою погибла смертью храбрых".
Однако буквально через несколько часов в вышестоящий штаб пошла новая телеграмма, опровергавшая первоначальное сообщение. И Пстыго и трое его ведомых оказались живы. Произошло вот что.
Вначале штурмовиков прикрывали 11 истребителей — прикрытие по тому времени солидное. Все складывалось благополучно. Но потом в районе разведки на "илы" набросилось два десятка "мессершмитов". Яки вступили с ними в бой и настолько увлеклись, что даже потеряли штурмовиков из виду. Тем временем "ильюшины" на дороге Аксай-Абганерово обнаружили большую колонну танков и автомашин противника. Ближние балки и населенные пункты кишели гитлеровцами.
Все это воздушные разведчики не только зафиксировали на фотопленку и отметили на полетных картах, но и подвергли стремительной атаке. Здесь штурмовики были сами атакованы. На них набросились не менее 20 "мессеров". Видимо, противник усиленно оберегал скопление своих войск.
Итак, истребители против штурмовиков. Двадцать "мессершмитов" против пяти "ильюшиных"! Соотношение сил явно неравное. Но советские летчики не пали духом. Все их помыслы были направлены на то, чтобы непременно передать командованию данные разведки. Они приняли навязанный бой, стремясь оттянуть его ближе к своей территории. Фашистские летчики заходили с разных направлений, стреляли беспрерывно. Один штурмовик загорелся и со снижением пошел а юго-восток. [15]
Остальные не только оборонялись, но и сами атаковали врага.
В перекрестии прицела Пстыго оказался "мессер". Короткая очередь — и фашист, объятый пламенем, устремился вниз. Такая же участь была уготована еще одному "мессеру". Оба они врезались в землю в расположении советских войск. Командование стрелковой дивизии прислало потом в авиационный штаб подтверждение об этом и восторженный отзыв о действиях "горбатых".
Между тем бой продолжался. Штурмовикам становилось все труднее обороняться. Вскоре еще один загорелся и упал. Осталось трое. Вражеские истребители пытались расправиться с ними поодиночке. Им удалось перебить рули управления на машине младшего лейтенанта В. Батракова. Летчик совершил вынужденную посадку. Неуправляемым стал самолет еще одного ведомого. Из пятерых в воздухе остался один — Пстыго. По нему со всех сторон строчили пять "мессеров". Пришлось приземлиться и Пстыго, только уже не на своем аэродроме, а на мало-мальски подходящем клочке земли. А на самолете, кажется нет ни одного живого места. Повреждены шасси, тросы и рычаги управления. Покорежена лопасть винта, пробит масляный радиатор...
"Теперь скорей, скорей доставить сведения о разведке", — торопил себя Пстыго. Слов нет, в полете устал и физически и морально, но надо спешить. Сначала пешком добрался до ближайшей дороги, а уж там упросил шофера попутной машины поскорее подвести его до первого попавшегося аэродрома.
Разведывательные данные были получены вовремя. Они позволили уточнить расположение и своих и вражеских войск, а потом нанести по фашистам удар с воздуха и приостановить их наступление на этом участке фронта.
С самой лучшей стороны И.И. Пстыго проявил себя и впоследствии. Только в боях за Сталинград он кроме двух самолетов уничтожил 22 танка и до 70 автомашин{14}.
За мужество и отвагу, проявленные И.И. Пстыго в Сталинградской битве, а также в последующих боях с немецко-фашистскими захватчиками, за большой вклад в [16] подготовку войск и повышение боевой готовности их в послевоенный период, за освоение сложной боевой техники Родина в апреле 1978 года удостоила его звания Героя Советского Союза.
Битва за Сталинград накалялась. В середине августа войска противника находились в 60-70 км от города на западе и в 20-30 км на юге. Соотношение сил на земле и в воздухе было все еще в пользу врага. Он превосходил советские войска по артиллерии и авиации в два раза. Земля дрожала от взрывов бомб, снарядов и мин. Зловеще полыхал огонь, стлался дым пожаров.
Во второй половине дня 23 августа начался массированный налет фашистской авиации на Сталинград. Южный ветер далеко окрест разносил непрерывный гул бомбовых разрывов и зенитно-артиллерийской стрельбы. В тот день враг сделал около 2000 самолето-вылетов. После бомбардировки город представлял собой гигантский костер, зарево его было видно на много километров. Воздушные пираты, рыская повсюду, расстреливали женщин и детей, стариков, переправляющихся на левый берег Волги. Даже могучая русская река и та покрылась многими очагами пожаров: горела нефть, она вытекала из хранилищ и пылающими кострами увлекалась вниз по течению.
Советские летчики и зенитчики оказывали упорное сопротивление вражеской авиации. В воздушных боях и огнем зенитной артиллерии только 23 августа было сбито 120 немецких самолетов.
В августе самолеты 226-й штурмовой авиадивизии 250 раз пересекали с грузом бомб и реактивных снарядов линию фронта. Они наносили удары по колоннам и скоплениям войск противника, который, форсировав Дон, развивал наступление к окраинам Сталинграда.
12 сентября линия фронта в отдельных местах проходила всего в 2 км от города. Враг охватил Сталинград с трех сторон. Фашисты нещадно бомбили советские войска. Противник прилагал все усилия к тому, чтобы сорвать железнодорожные перевозки нового пополнения личного состава, боевой техники, боеприпасов, продовольствия, снаряжения, без чего не могли сражаться защитники Сталинграда. На железнодорожных станциях Красный Кут, Астрахань, Верхний Баскунчак, Сталинград и перегонах между ними авиация противника беспрерывно держала под воздействием эшелоны с войсками и воинскими грузами.
Летчики дивизии не только отгоняли фашистские самолеты, но и сбивали их, не давали гитлеровцам безнаказанно разбойничать в воздухе.
20 сентября 1942 года вышел приказ войскам Сталинградского и Юго-Восточного фронтов. Он обязывал все части и соединения действовать решительно и смело, быстро и храбро, а штурмовикам и бомбардировщикам — бесстрашно атаковать и уничтожать прицельным огнем врага на земле. "Ни одной бомбы по пустому месту!" — требовал приказ. И он стал боевой программой действий.
В сентябре 1942 года штурмовики дивизии базировались около деревни Столярово. Аэродромом служил высохший лиман, поросший жухлой травой.
22 сентября всю дивизию облетела весть о доблести, проявленной летчиком И. Ведениным из шахтерского городка Горловка. В тот день ему довелось участвовать в штурмовке сталинградского аэродрома. До войны Веденин бывал на нем и отлично представлял его расположение, места стоянки самолетов. Это пригодилось ему при сбрасывании бомб и реактивных снарядов.
Обратный маршрут пролегал через горящий Сталинград. Летчик знал, что у него еще неизрасходованы два эрэса и часть боекомплекта пушек и пулеметов. "Надо использовать их поразумнее", — решил про себя Веденин и стал пристальнее просматривать через остекление кабины разрушенные кварталы города. Еще на земле ведущий говорил, что, если попадется хорошая цель, он разрешает каждому проявить самостоятельность. Теперь этот момент настал: в поле зрения летчика оказалась незамаскированная колонна вездеходов-автоцистерн. Соблазн был так велик, что Веденин отвернул от группы, перевел самолет в планирование и открыл огонь по колонне. Атака оказалась неожиданной для врага, они успели сделать лишь несколько беспорядочных выстрелов по самолету Веденина.
Из планирования он вышел на уровне крыш домов. "Здесь, — вспомнил Веденин, — раньше размещалась школа, а теперь, по данным разведки, немецкий штаб". Да вот же оно, трехэтажное здание! Отважный пилот почти в упор выпустил по штабу эрэсы и боевым [18] разворотом пристроился к группе. А внизу горели вездеходы и цистерны с бензином. Пылал и штаб.
Только за свои 17 боевых вылетов, совершенных в период Сталинградской битвы, И. Веденин лично уничтожил 13 танков и столько же автомашин врага, 130 фашистских солдат и офицеров{16}.
Ровно через неделю после того памятного вылета, 29 сентября, И.Веденин совершил новый подвиг, о котором узнала вся страна. Это был его 22 боевой вылет.
С утра небо заволокла низкая облачность, моросил мелкий нудный дождь. Семерка "ильюшиных", в которой Веденин летел ведомым комэска старшего лейтенанта М.И. Смильского, наносила удар по скоплению пехоты, танков и автомашин в балке Сухая Мечетка. С первого захода Веденин поджег танк. Успешным был и второй заход: эрэсы, пушечно-пулеметные очереди ложились кучно и метко. Но тут на штурмовиков, как коршуны, набросились восемь "мессеров". Парами они атаковали "илов" сверху, сзади и в лоб. Группу советских самолетов обстреливали и с земли. В момент выхода из атаки снаряд вражеской зенитки попал в мотор самолета Веденина. Языки пламени обволакивали машину, проникая в кабину пилота.
Пылающий самолет неудержимо приближался к земле. Но по его эволюциям можно было понять, что он еще повинуется пилоту. Летчик направил его прямо в центр танковой колонны, втянувшейся в балку. Раздался сильный взрыв, потрясший все вокруг. Высоко в небо поднялось облако от взрыва самолета, сознательно направленного в ненавистного врага твердой рукой верного сына Родины и Ленинского комсомола Ивана Веденина. Вместе с остатками самолета горели и вражеские танки{17}.
Веденин был первым летчиком в дивизии, повторившим в небе Сталинграда подвиг Николая Гастелло.
25 сентября 1942 года дивизию пополнил 225-й штурмовой авиаполк [19] (командир майор М.И. Белов, военком майор Н.А. Королев, начальник штаба майор Г.Г. Басилия), сформированный в августе 1940 года в Каменец-Подольской (ныне Хмельницкой) области. Он тогда был оснащен самолетами СБ.
Боевое крещение летчики части приняли в первый день войны. Они громили колонны автомашин фашистов. 1 июля 1941 года полк был вынужден перебазироваться восточнее, в район Бердичева. В середине июля, совершив 131 боевой вылет, часть убыла на переформирование в город Борисполь под Киевом, а оттуда — дальше на восток, где личный состав получил новые самолеты — пикирующие бомбардировщики Пе-2. В августе 1941 года полк перебазировался на полевой аэродром вблизи Волхова. Здесь в командование вступил майор В.Д. Долгополов.
На Волховском фронте в полку произошло знаменательное событие. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 декабря 1941 года командиру 1-й эскадрильи лейтенанту В.Д. Панфилову и штурману той же эскадрильи лейтенанту И.А. Ковшарову было присвоено звание Героя Советского Союза. Родина высоко оценила 113 боевых вылетов, в которых доблестные воины проявили мужество и отвагу, нанесли большой урон противнику. Позднее Панфилов воевал в должности командира штурмового авиаполка, а Ковшаров направлен на учебу в Военно-воздушную академию им. Жуковского{18}.
Зимой полк базировался на аэродроме южнее Тихвина. Авиаторы даже в сильные морозы продолжали интенсивную боевую работу. За пять неполных месяцев они произвели почти тысячу боевых вылетов, громя фашистские полчища, угрожавшие Ленинграду.
С начала 1942 года личный состав полка приступил к освоению полетов на Ил-2. А затем 225-й штурмовой авиаполк оказался на сталинградском направлении, где и вошел в 226-ю штурмовую авиадивизию.
Полком с 21 декабря 1942 года стал командовать майор В.С. Семенов. Комиссаром был майор В.А. Голубев.
В последующем в дивизию в разное время на сравнительно короткие сроки включались и другие части. 225, 504, 505-й штурмовые авиаполки, а так же 655-й штурмовой авиаполк [20] (он вошел в состав соединения несколько позднее) оставались в дивизии до конца войны.
В сентябре 1942 года летчики 226-й штурмовой авиадивизии совершили 424 боевых самолето-вылетов. Бои чередовались с небольшими передышками.
Важным средством мобилизации личного состава на выполнение поставленных задач являлось тогда боевое социалистическое соревнование. 226-я штурмовая авиадивизия соревновалась с 206-й дивизией, тоже входившей в состав 8-й воздушной армии. 504-й штурмовой авиаполк в сентябре 1942 года заключил договор на боевое социалистическое соревнование с 505-м штурмовым авиаполком{19}. Широко было развернуто соревнование между эскадрильями, звеньями и экипажами.
Договоры содержали социалистические обязательства, предусматривавшие использование оружия и средств поражения врага с большей эффективностью, сокращение сроков подготовки самолетов к боевым вылетам, быстрое восстановление материальной части, поврежденной в ходе боевых действий.
Командование и политотдел дивизии, партийные и комсомольские организации частей и подразделений проявляли постоянную заботу о регулярном подведении итогов соцсоревнования и отражении их в боевых листках, фотогазетах, плакатах. Вопросы соревнования обсуждались на партийных и комсомольских собраниях, совещаниях командного состава и боевых активов.
В те дни командующий войсками Сталинградского фронта генерал -полковник А.И. Еременко в письме к личному составу писал: "Я обращаюсь ко всем командирам и бойцам с требованием и призывом: больше организованности, больше упорства в бою, проявляйте широкую активную инициативу!"{20}
После доведения до личного состава этого письма-обращения соревнование развернулось с еще большим размахом. Каждый авиатор, взяв на себя соцобязательства, стремился во что бы то ни стало выполнить их, не отстать от своих товарищей, быть в бою впереди. [21]
Ожесточенные бои в городе продолжались. 15 октября гитлеровцы овладели Сталинградским тракторным заводом и вышли к Волге. В течение месяца тяжелые бои шли за каждый квартал и дом, за каждый метр земли.
Сложные условия боевых действий в городе сильно затрудняли атаки штурмовиков, требовали от летчиков большого мастерства. Наряду со штурмовкой скоплений боевой техники и живой силы противника авиаторам нередко ставились задачи нанести бомбовые удары по точно указанным кварталам, отдельным домам. За активную помощь наземным войскам в уничтожении противника только командующий 62-й армией генерал В.И. Чуйков четыре раза объявлял благодарность личному составу 226-й штурмовой авиадивизии.
В результате второй стратегической оборонительной операции, продолжавшейся два месяца — с 13 сентября по 18 ноября 1942 года, Советская Армия выполнила основную задачу, поставленную Ставкой ВГК. "Ценой огромного напряжения сил, благодаря героическому сопротивлению и стойкости советских воинов, поддержанных всей страной, важный стратегический объект на юге, крупнейший военно-промышленный центр страны и узел коммуникаций был удержан, хотя врагу и удалось ворваться в пять районов Сталинграда и один захватить полностью...
Защитники Сталинграда выдержали неоднократные штурмы города численно превосходивших сил врага и сохранили важный оперативно-стратегический плацдарм для развертывания контрнаступления Советской Армии, начавшегося на сталинградском направлении 19 ноября 1942 года."{21}
Этот день стал исторической датой. Началось контрнаступление советских войск Юго-Западного и Донского фронтов. На следующий день перешли в наступление и войска Сталинградского фронта.
Оборона гитлеровцев была прорвана одновременно в нескольких местах. Сильные туманы, снегопад, низкая облачность и плохая видимость на первых порах не позволили советскому командованию в полную меру использовать всю мощь авиации для поддержки наземных войск. Полеты осуществлялись лишь мелкими группами и одиночными самолетами. [22]
Но 24 ноября установилась ясная погода, воздух сразу же наполнился гулом моторов краснозвездных машин. Они направлялись туда, где сжималось кольцо окружения вражеских войск. Большую роль в ударах по скоплению живой силы, танков и автомашин, другой боевой техники противника играли штурмовики, в частности, 226-й штурмовой авиадивизии, которые поддерживали наземные части, наступавшие на направлении главного удара.
Чтобы достичь наибольшей эффективности своих действий, полкам дивизии пришлось перебазироваться ближе к линии фронта, к местам сражений, происходивших на земле. В конце ноября они располагались за Волгой. При этом аэродромы штурмовиков находились в зоне артиллерийского огня противника, и взлеты порой совершались под разрывами снарядов, но зато оттуда рукой было подать до врага, до его важных объектов.
По мере приобретения боевого опыта совершенствовалась тактика штурмовиков, видоизменялись их боевые порядки и организационная структура. К осени 1942 года основой боевого порядка стала пара самолетов, а звено — четырехсамолетным. Наиболее обороноспособной и маневренной оказалась группа в 6-8 самолетов. Боевым порядком таких групп стал "пеленг".
В разгар боев за Сталинград штурмовики часто заходили на цель на бреющем полете. Противник открывал по ним огонь из автоматов, пулеметов и полевых орудий, чем наносил немалый урон. Чтобы избежать потерь, штурмовики подняли высоту бомбового удара до 800-1000 м и уж только после этого для штурмовых действий снижались до бреющего полета.
Наряду с совершенствованием тактики действий на бреющем полете большое внимание уделялось боевому освоению средних высот. Это давало возможность эффективнее использовать огневую мощь самолета. В ходе разборов полетов, теоретических занятий с летным составом, конференций и летно-тактических учений отрабатывались темы: "Воздушный бой штурмовиков с истребителями противника на средних высотах", "Бомбометание со средних высот с углом пикирования 20-35 градусов", "Тактические приемы штурмовых ударов по аэродромам противника" и др.
Совершенствование тактических приемов и привитие [23] навыков боевых действий летчиков со средних высот особенно успешно осуществлялось в 505-м штурмовом авиаполке. Поднявшись в воздух для выполнения боевого задания, самолеты полка собирались над своим аэродромом и направлялись к аэродрому истребителей прикрытия, где делали, как правило, один круг. Подходя к цели на высоте 800-1200 м, группа с небольшим углом планирования и с высоты 500-800 м сбрасывала бомбы. Затем штурмовики переходили в пикирование и выпускали эрэсы, стреляли из пушек и пулеметов. На основной объект всю группу наводил ведущий преимущественно со стороны солнца. В дальнейшем ведомые самостоятельно выбирали цели и поражали их. Уходили от цели, как правило, на высоте бреющего полета.
Поскольку штурмовики стали действовать со средних высот, перестроили тактику и истребители прикрытия. Теперь, чтобы надежнее оберегать своих подопечных, они маневрировали в непосредственной близости над штурмовиками.
В боевом порядке групп "ильюшиных" дистанция между самолетами равнялась 50, а интервал — 70 метров.
Управление группами самолетов в воздухе осуществлялось преимущественно эволюциями (покачиваниями с крыла на крыло, отворотами по курсу и т.д.) и по радио (если имелись на самолетах рации). На земле для управления группами применялись сигнальные полотнища, ракеты, дымовые шашки, цветные дымы.
К концу 1942 года дивизия представляла собой хорошо слаженное и испытанное в боях авиасоединение. Хорошо проявили себя к тому времени командование, политотдел и штаб дивизии. Не случайно, когда началось формирование новых авиакорпусов, честь возглавить один из них была оказана управлению 226-й штурмовой авиадивизии. Оно в полном составе 6 декабря 1942 года было перебазировано в новый район и реорганизовано в управление 3-го штурмового авиакорпуса. Полки же дивизии оставались на своих прежних местах, находясь во временном подчинении командира 287-й истребительной авиадивизии.
19 декабря 1942 года во исполнение постановления ГКО СССР командующий 8-й воздушной армии генерал-лейтенант Т.Т. Хрюкин приказал к 25 декабря 1942 года сформировать [24] новое управление 226-й штурмовой авиадивизии. В ее состав вошли все прежние авиаполки. В должность комдива вступил подполковник Ф.З. Болдырихин, заместителя командира по политчасти — подполковник Т.И. Мураткин, начальника штаба — подполковник Е.И. Алейников.
Командование в полках в основном осталось прежним, кроме 504-го штурмового авиаполка. Его командиром вместо Ф.З. Болдырихина стал бывший штурман этого полка майор С.Д. Прутков.
2 января 1943 года управление дивизии и 225, 504, 505-й штурмовые авиаполки передислоцировались в район в 40 км от Сталинграда. Вместо Сталинградского дивизия стала входить в состав вновь образованного Южного фронта{22}.
В декабре стояли лютые морозы, свирепствовали обжигающие пронизывающие ветры. Бескрайние приволжские степи устилал обильно выпавший снег. Предельно трудными были короткие зимние дни. Штурмовики усердно помогали наземным войскам громить окруженную 330-тысячную группировку противника.
Для оказания помощи окруженным войскам гитлеровцы широко использовали транспортные самолеты Ю-52, ФВ-200 и др. Надрывно завывая, они беспрестанно шли из-за Дона и, прижимаясь к земле, старались доставить в кольцо окружения продовольствие и боеприпасы.
С 27 ноября по 13 декабря специальная группа из состава 225-го штурмового авиаполка, нанося бомбовые и штурмовые удары по аэродромам окруженной западнее Сталинграда группировки противника, уничтожила десять вражеских транспортных самолетов и две легковые автомашины{23}.
В середине декабря расстояние, отделяющее 6-ю полевую армию Паулюса, зажатую в Сталинграде, от армии Манштейна, идущей к ней на выручку с юга, составляло не более 40 км. Достаточно было сделать один рывок, и окруженная группировка могла вырваться из блокады. В те дни командующий 8-й воздушной армии издал приказ, в котором говорилось:
"20 декабря — день решающих боев по уничтожению прорвавшейся танковой группировки противника. [25] Военный совет Сталинградского фронта требует от всего личного состава 8-й воздушной армии особо напряженной работы по уничтожению врага с воздуха в тесном взаимодействии с войсками фронта. Каждый вылет штурмовика, бомбардировщика должен нанести как можно больше поражений врагу"{24}.
Выполняя это требование командарма, авиаторы 226-й штурмовой авиадивизии проявили большую боевую активность в борьбе с врагом. Четыре дня — с 20 по 23 декабря 1942 года — они почти беспрерывно висели над неприятельскими боевыми порядками.
За время блокады окруженной группировки, с 23 ноября 1942 года по 2 феврля 1943 года, советские летчики в содружестве с зенитчиками, невзирая на неблагоприятные метеоусловия, сорвали попытки врага снабжать войска по воздуху. На аэродромах и в воздухе противник потерял за это время 120 истребителей, 685 бомбардировщиков и транспортных самолетов{25}.
Участник сражения под Сталинградом немецкий генерал Г. Дёрр был вынужден признать, что их авиация в Сталинградской операции понесла самые большие потери со времени воздушного наступления на Англию. Он писал: "Не только сухопутные силы, но и авиация потеряли под Сталинградом целую армию"{26}.
2 февраля 1943 года закончилась великая битва на Волге. Она явилась не только серьезным экзаменом боевой зрелости дивизии, роста и мужания ее воинов, но и прекрасной школой тактического мастерства, обогащения и осмысливания фронтовой практики. Личный состав соединения правильно понимал, что боевой опыт — это не готовые рецепты, годные на любой случай и при любой ситуации, возникшей в полетах. Творческому критическому анализу подвергались как успехи, так и неудачи в действиях групп и одиночных экипажей.
Самолет "Ильюшин — 2" был прост в управлении, живуч и в то же время грозен для врага. Кроме того, штурмовики оказывали еще и сильное деморализующее воздействие на гитлеровских солдат и [26] офицеров. Советские же воины всегда с восторгом встречали появление "ильюшиных" над полем боя и любовно звали их "нашими илюшами", "горбатыми тружениками войны". Некоторые полушутя -полусерьезно утверждали, что "илы" стали горбатыми от большой фронтовой нагрузки. Зато фашисты ненавидели их и называли "черной смертью".
Наряду с положительными свойствами в ходе штурмовок и воздушных боев отчетливо выявлялись и недостатки в конструкции машины. Особенно большое неудовлетворение вызывал тот факт, что самолет был одноместным. Это лишало летчика возможности видеть заднюю полусферу и отражать атаки вражеских истребителей в хвост.
В дивизии шел усиленный поиск путей устранения выявленных недостатков, усиления результативности боевых действий, сведения до минимума своих боевых потерь. Командование и политотдел чутко прислушивались к воинам, вносившим свои предложения по этому поводу. Такие предложения обобщались, анализировались и становились достоянием вышестоящих штабов, конструкторских бюро и руководящего состава авиационной промышленности.
Одним из свидетельств плодотворного развития творческой мысли авиаторов служит письмо командования дивизии на имя командующего 8-й воздушной армии от 21 сентября 1942 года. В нем, в частности, указывалось, что как показал опыт войны, Ил-2 прочно зарекомендовал себя одним из лучших самолетов-штурмовиков в мире. Но чтобы он был еще более грозным для врага, высказывались рекомендации, направленные на устранение таких недостатков, как незащищенность задней полусферы от истребителей противника, небольшой радиус действия, недостаточная максимальная горизонтальная скорость и скорость набора высоты, слабая огневая мощь пушек.
Письмо содержало предложения по модернизации самолета. Рекомендовалось выпускать самолет со второй кабиной для воздушного стрелка, чем решались бы две задачи: защиты хвоста самолета и улучшение условий ориентировки экипажа на бреющем полете. Предлагалось также увеличить горизонтальную и вертикальную скорости с таким расчетом, чтобы иметь возможность с полной бомбовой нагрузкой с бреющего полета за одну [27] горку набрать 500 метров высоты; установить в плоскостях пушки для борьбы с танками противника, электропуски к пушкам и пулеметам{27}.
Эти и другие предложения и рекомендации являлись результатом высокой активности творческой мысли и инициативы, характерной для всех летчиков, техников, авиаспециалистов. В 504-м штурмовом авиаполку, например, было введено строгое правило, по которому заход самолета на цель и уход от нее разрешались только при условии полного сбора группы и построения ее в боевой порядок. Этим исключались случаи отставания одиночных самолетов и их потерь от огня вражеских истребителей. Обращалось серьезное внимание на ликвидацию случаев однообразного построения маршрутов и их элементов. К ведущим групп штурмовиков предъявлялось требование, чтобы заходы на цель они производили со стороны солнца или с той стороны, откуда противник меньше всего ожидает появления советских самолетов и где они встречают наименьшее противодействие истребительной и авиации и зенитной артиллерии. Для подавления зениток в каждой группе выделялось обычно по 2-3 экипажа, которые, после выполнения задачи также производили штурмовку основной заданной цели. Широко практиковались атаки с разных высот.
Наибольший эффект давали вылеты на рассвете, когда противника, как правило, удавалось застичь врасплох. Для защиты задней полусферы самолетов из состава групп выделялось по одному-два экипажа, которые шли замыкающими и сосредоточенным огнем отражали атаки вражеских истребителей. Становиться в круг в таких случаях рекомендовалось лишь тогда, когда группа штурмовиков насчитывала не меньше 6 самолетов{28}.
Предложения по модификации самолета были учтены. В конце декабря 1942 года в дивизию поступило 10 самолетов Ил-2 в двухкабинном варианте. В кабине воздушного стрелка был установлен пулемет калибром 12,7 мм. Боевые качества машины возросли после установки на ней мощного двигателя АМ-38ф и замены 20-мм пушки на 23-мм, а у части самолетов на 37-мм{29} [28].
В полках началось освоение нового самолета. А до ввода его в бой летчики продолжали совершенствовать свое мастерство на самолетах старой конструкции.
Нередко в дивизии прибегали к "свободной охоте". "Илы" направлялись в заданный район, самостоятельно отыскивали и поражали цели. На полевых аэродромах стало практиковаться дежурство пар опытных летчиков, готовых в считанные минуты подняться навстречу воздушному противнику или на подавление какой-либо важной цели по просьбе наземных войск. Очень часто они вылетали по команде со станции наведения на перехват транспортных самолетов, направлявшихся к расположению окруженной вражеской группировки.
Штурмовикам не раз приходилось вести неравные воздушные бои. Это заставляло их постоянно искать более действенные меры самозащиты.
Анализ тактических приемов, используемых при ударах по врагу, все больше и больше убеждал, что традиционные боевые порядки — "клин", "пеленг" и "фронт" — целесообразны лишь при полете к цели. Во время же штурмовок, особенно в условиях сильного противодействия противника с земли или в воздухе, управлять такими порядками почти невозможно. Труднее становилось делать и повторные заходы на цель. Это нередко приводило к значительным потерям, не позволяло полностью использовать боевую мощь самолетов и находиться над целью продолжительное время.
С каждым новым полетом все острее ощущалась проблема изыскания и применения новых боевых порядков групп. Предпочтение было отдано "кругу" самолетов, который позволял штурмовикам не только отражать атаки истребителей, но и сбивать их, независимо от того откуда они напали. Более четким стало взаимодействие штурмовиков с истребителями прикрытия.
Однако "круг" тоже требовал творческого подхода. Применяя такой способ действий нельзя было, к примеру, делать по 6-8 заходов на цель с одного и того же направления, с одной и той же высоты. В таких случаях противник мог вести более эффективный прицельный огонь по штурмовикам. Экипажи в процессе штурмовки должны были менять высоту, направление заходов, что они и делали по команде ведущего.
Кроме боевых полетов на средних высотах летчики часто практиковали бреющие полеты на высоте 25-50 метров. [29]
Такая высота полета обеспечивала внезапность выхода на цель, ограничивала поражающие возможности зенитной артиллерии противника, позволяла штурмовикам лучше маскироваться на местности. Ил-2 очень подходил для такого рода полетов, которые начали осваиваться еще до войны. В ходе боевых действий навыки и опыт бреющего полета совершенствовались с каждым днем. Вырабатывались и навыки более эффективного применения "катюш" — восьми эрэсов, которые впервые в мировой истории ВВС были на вооружении советских штурмовиков.
4 февраля 1943 года в Сталинграде состоялся митинг его защитников, воинов-победителей. На нем присутствовала и многочисленная делегация 226-й штурмовой авиадивизии. Несколько дней летчики и техники были в Сталинграде, выезжали в его окрестности. Глубокий след в их сердцах оставила эта "экскурсия". Всюду валялись занесенные снегом трупы гитлеровцев. Развалины улиц загромождены машинами, танками, орудиями и другой изуродованной, сожженной, а то и целехонькой фашистской техникой. Авиаторы проникались чувством гордости за свой народ, сокрушивший здесь военную машину фашистского рейха; в этом была и их, штурмовиков, немалая заслуга.
Сильное впечатление оставило посещение командного пункта 62-й армии, в интересах которой 226-я штурмовая авиадивизия сделала наибольшее количество боевых вылетов. Здесь произошла встреча авиаторов с командующим 62-й армии генералом В.И. Чуйковым. В просторном блиндаже, где проходила встреча, обращало на себя внимание множество топографических карт различных размеров и масштабов с нанесенной обстановкой. Они занимали весь длинный стол, некоторые висели на стенах.
Разговор зашел о том, как действовала авиация, насколько ощутимой была ее помощь наземным войскам. Генерал охотно вспоминал отдельны эпизоды битвы. Доброжелательно, лаконичными и точными фразами характеризовал действия бомбардировщиков, штурмовиков, истребителей, воздушных разведчиков и легкомоторных самолетов По-2.
В газете 8-й воздушной армии "Сталинский воин" опубликована статья, своего рода благодарственный отзыв Чуйкова о действиях воздушных бойцов в Сталинградской битве. Обращаясь к летному и [30] техническому составу воздушной армии, он писал: "С самых первых дней борьбы за Сталинград мы днем и ночью беспрерывно чувствовали вашу помощь с воздуха. Даже в те трудные для нас дни, когда враг бросал на Сталинград огромное количество самолетов и имел численное преимущество в воздухе, — даже в те дни, в условиях тяжелой неравной борьбы, при непроходимых заслонах вражеской зенитной артиллерии летчики подразделений Хрюкина бомбили, штурмовали, истребляли фашистскую авиацию и на земле и в воздухе.
Смело, решительно, геройски дрались советские летчики. За это от имени всех бойцов и командиров армии выношу вам глубокую благодарность.
Будем еще теснее вести нашу боевую дружбу, будем еще крепче наносить гитлеровцам наши совместные удары."
Авиаторы 226-й штурмовой авиадивизии вправе были с гордостью заявить : в тех заслугах, о которых говорил и писал командарм, есть и наш немалый вклад. И это действительно так. За период Сталинградской битвы дивизия совершила 1458 боевых самолето-вылетов. В итоге боевых действий ее экипажи уничтожили и повредили большое количество боевой техники противника, в том числе 211 самолетов (198 на аэродромах и 13 в воздухе), 633 танка и 2569 автомашин. Кроме того, уничтожено 9 складов с горючим и боеприпасами, 41 батарея полевой артиллерии, 53 зенитные точки, свыше 6 тыс. гитлеровцев{30}.
Родина высоко оценила ратные дела штурмовиков. Приказом Наркома обороны СССР от 18 марта 1943 года за отличные боевые действия, высокую дисциплину и организованность при обороне Сталинграда и разгроме окруженной вражеской группировки 226-й штурмовая авиадивизия была преобразована в 1-ю гвардейскую штурмовую авиадивизию, 504-й штурмовой авиаполк — в 74-й, 505-й — в 75-й, а 225-й — в 76-й гвардейские штурмовые авиационные полки{31}.
Высоких правительственных наград были удостоены сотни солдат, сержантов и офицеров{32}. Наиболее отличившиеся в битве за Сталинград летчики А.И. Бородин, [31] И.А. Докукин, С.Д. Прутков, М.И. Смильский и Ф.В. Тюленев стали Героями Советского Союза.
А.И. Бородин воевать начал с самой границы, у города Ломжа. Затем переучивался. На Ил-2 в составе 504-го штурмового авиаполка прибыл на Ленинградский фронт.
Много поучительных эпизодов было в его боевой работе под Сталинградом. Но особенно запомнился один. 12 сентября 1942 года в составе девятки Ил-2 он штурмовал мотоколонну врага в районе Песчанки. При отходе от цели самолет Бородина был атакован Ме-109. Фашисту удалось отбить руль поворота штурмовика и во многих местах повредить фюзеляж. Бородин был ранен в голову. Казалось чудом, что покалеченный самолет держится в воздухе, и все же раненый летчик привел его на свой аэродром и благополучно совершил посадку. Еще не совсем зажила рана, а старший лейтенант Бородин снова был в строю, снова летал в бой... Враг отступал от Сталинграда, и нужно было точно знать, где проходит линия боевого соприкосновения войск. Из штаба воздушной армии поступило приказание : на одном из участков фронта произвести разведку и доставить данные о расположении наших войск.
Командир 504-го штурмового авиаполка выстроил летчиков и обратился к ним:
— Сами видите, погода весьма и весьма неблагоприятная. Но лететь надо. Кто из вас может добровольно пойти на это задание, того прошу выйти из строя.
И все сделали шаг навстречу. Командир отдал предпочтение лейтенанту Докукину. И Докукин оправдал доверие, доставив ценные сведения.
Война для него началась с рассветом 22 июня 1941 года. Летал и дрался с врагом на Ленинградском, Брянском и Юго-Западном фронтах. В полной же мере его боевое мастерство проявилось под Сталинградом. Какие только полеты не приходилось ему выполнять! В каких только переплетах не побывал!
28 октября 1942 года пара самолетов Ил-2, в которой он шел ведомым, выполнив боевое задание, встретились с группой Ю-88. Штурмовики двух "юнкерсов" сбили, а остальных заставили [32] повернуть назад. Один из сбитых стервятников был записан на личный счет Докукина.
Восхищение однополчан вызвал полет, когда Докукин во главе восьми "илов" наносил удар по противнику, проникшему на территорию сталинградского завода "Баррикады". От наших войск гитлеровцев отделяло всего каких-то 200 метров. Ведущий точно определил цель и так обработал ее, что врагу было уже не до атаки.
Всего в районе Сталинграда отважный летчик совершил 70 боевых вылетов. За время Сталинградской битвы лейтенант Докукин лично уничтожил 20 танков, 32 автомашины, 6 батарей зенитной артиллерии и около 150 солдат и офицеров противника.
Большим уважением пользовался в 504-м штурмовом авиаполку майор С.Д. Прутков, уроженец города Рославль Смоленской области.
Войну он начал командиром звена бомбардировщиков. В 504-й полк прибыл в августе 1942 года на должность штурмана части и сразу же включился в активную боевую работу.
Одно время в полку появилась "мессеробоязнь". Несостоятельность ее была доказана в сентябре 1942 года. Группа "илов" во главе с Прутковым нанесла чувствительный удар по противнику. Но сразу же после штурмовки над полем боя появились десять "мессеров". Они уклонились от боя с нашими истребителями прикрытия и набросились на "илы". Однако первым в атаку пошел Прутков. Он мгновенно прицелился в ведущего и нажал на гашетки. Трассы прошили вражеский самолет, превратив его в горящий факел. Другие летчики сбили еще одного "мессера".
В результате авиаторы дивизии твердо убедились в том, что они могут не только избегать потерь от истребителей противника, но и сами их сбивать.
Всего под Сталинградом майор Прутков 43 раза вылетал на штурмовку немецко-фашистских войск, уничтожил 18 танков и 30 автомашин с военными грузами и вражескими солдатами.
М.И. Смильский войну встретил на Западной Украине, неподалеку от города Стрый. Летал на юрких и скоростных по тому времени истребителях типа И-153, или "чайках", как их любовно называли. Всего провел более 40 воздушных боев, в которых сбил 8 вражеских самолетов. [33]
Сталинград защищал на штурмовике. 28 сентября девятка Ил-2 под командованием Смильского с высоты 800 м атаковала скопление танков, автомашин и повозок противника в оврагах на западной окраине сталинградского авиагородка. На цель заходили с тыла, и потому удар группы получился внезапным. В результате атаки штурмовики уничтожили и сожгли 7 танков и 12 автомашин, создали 3 очага пожара. В воздушном бою штурмовики сбили два вражеских истребителя. Одного из них сразил Смильский.
Всего во время боев за Сталинград комэск 504-го штурмового авиаполка старший лейтенант Смильский совершил 34 боевых вылета.
Ф.В. Тюленев родился в селе Усманка, Борского района, Куйбышевской области. За год до войны коммунистом прибыл в 225-й бомбардировочный полк, в составе которого больше 100 раз вылетал на оборону города Ленина. Переучившись на Ил-2, с конца сентября 1942 года воевал под Сталинградом. Здесь он командовал штурмовой эскадрильей.
15 октября 1942 года первым в 225-м полку на своем Ил-2 вылетел на перехват вражеских бомбардировщиков, чтобы отучить их от систематических ударов по нашим железнодорожным коммуникациям. Подойдя к одному из самолетов на 20-25 метров, Тюленев меткой очередью сбил его.
После этого случая визиты незванных гостей на полевой аэродром прекратились.
Всех изумляли и другие примеры мужества Тюленева. Вот один из них. 20 октября 1942 года он во главе звена "илов" летал на "свободную охоту" западнее Сталинграда и в район аэродрома Сухановский. Несмотря на атаки девяти истребителей, Тюленев вызвал в стане врага четыре очага пожара. Его ведомые вместе с ним уничтожили шесть неприятельских автомашин.
В дни битвы под Сталинградом капитан Ф.В. Тюленев совершил 24 боевых вылета{33}.
Из таких примеров и слагались боевые биографии героев, славные традиции и история полков дивизии.
Успехи дивизии в боях под Сталинградом зависели от [34] многих факторов, в том числе от целеустремленной и действенной партийно-политической работы.
Деятельное участие в этой работе принимали командиры-единоначальники. Так, командир 505-го штурмового авиаполка капитан Н.Ф. Ляховский регулярно выступал перед личным составом с лекциями, докладами и беседами, разъясняя военно-политическую обстановку и в нашей стране и за рубежом, а также конкретные задачи авиаторов. То же самое можно сказать о майоре С.Д. Пруткове, старшем лейтенанте И.Г. Суклышкине и о других командирах и начальниках.
Рука об руку с ними действовали и политработники. Военком дивизии подполковник С.А. Васин постоянно был с людьми и вместе с другими летчиками водил свою машину на боевые задания. Он прослужил в дивизии восемь месяцев. Его сменил подполковник Т.И. Мураткин. Начальником политотдела дивизии до 5 января 1943 года оставался подполковник М.И. Тарасенко, а затем на этой должности был майор Н.А. Королев, ранее работавший военкомом 225-го штурмового авиаполка. В июне 1943 года Т.И. Мураткин стал одновременно заместителем командира дивизии по политчасти и начальником политотдела.
Много инициативы, сил, энергии в организацию и проведение партийно-политической работы вкладывали военкомы, а с октября 1942 года — заместители командиров полков по политчасти. В 504-м штурмовом авиаполку до июля 1943 года им был подполковник Т.М. Левченко, а затем майор И.Е. Коваленко. Левченко был летчиком. Коваленко летал за воздушного стрелка. Первый из них часто водил в бой группы штурмовиков и на сталинградском направлении лично уничтожил два танка и шесть автомашин врага.
Замечательные деловые и политические качества в полной мере были присущи и другим комиссарам и заместителям командиров по политчасти: майорам А.С. Иванову, В.А. Голубеву, капитану В.С. Гонте.
Как правило, с получением новых важных боевых задач собирались партийные и комсомольские собрания. Проходили они и в разгар боевых действий. Так случилось однажды и под Сталинградом после выхода в [35] июле 1942 года приказа Наркома обороны СССР, обязывающего использовать Ил-2 в качестве бомбардировщиков, в полтора раза увеличить их бомбовую нагрузку.
На состоявшихся партийных собраниях коммунисты детально обсудили меры, направленные на более тщательную подготовку летного состава и материальной части, особенно вооружения, к каждому полету с увеличенной бомбовой нагрузкой. Принятые решения обязывали коммунистов на деле доказать реальность такой нагрузки. И штурмовики, прежде всего коммунисты, с успехом выполнили задачи, поставленные Наркомом Обороны.
Несмотря на трудности фронтовой обстановки и большую загруженность личного состава боевой работой, применялся целый комплекс форм и методов идеологического воздействия: лекции, доклады, беседы, политинформации и собеседования, использование печати, наглядной агитации, радио, кино и т.д.
Беспрерывно, в органической связи с задачами, решаемыми авиаторами, проводилась агитационная работа. В 225-м штурмовом авиаполку деятельным агитатором проявил себя старший техник эскадрильи коммунист И.В. Борисов. Он агитировал словом и делом. Как-то перед бригадой техсостава, возглавляемой Борисовым, была поставлена задача восстановить три самолета поврежденные в боях. На это командование отвело семь дней. Выполнение задачи осложнялось отсутствием необходимых агрегатов и деталей. Борисов собрал людей, убедительно рассказал им о том, как дорог каждый самолет, насколько важно иметь его в строю. Техники и авиаспециалисты под руководством Борисова, презирая опасность, отправились на передовую, отыскали там сбитые самолеты, сняли с них нужные детали и поставили на свои машины. Через пять дней, на два дня раньше срока, все три штурмовика вновь были в строю{35}.
Прирожденным агитатором зарекомендовал себя капитан Ф.В. Тюленев. Только за время контрнаступления он провел в 225-м полку беседы на темы: [36] "Значение наступления наших войск под Сталинградом", "Тактика истребительной авиации противника", "Тактические приемы штурмовиков при атаках вражеских аэродромов", "Боевые традиции советской авиации".
В любых условиях и любой обстановке изыскивалось время для проведения политзанятий. Только за один месяц, с 19 декабря по 19 января 1943 года в каждой группе состоялось по четыре занятия на темы: "Мы можем и должны очистить советскую землю от фашистской нечисти", "Героические защитники Москвы, Ленинграда, Одессы, Севастополя и Сталинграда", "Боевые действия на советско-германском фронте", "Крепкая дисциплина — залог нашей победы".
Ярким выражением высокого патриотического подъема личного состава в дни контрнаступления являлось участие воинов в сборе средств на постройку эскадрильи самолетов "Сталинградец". Только в 504-м штурмовом авиаполку в течение двух часов после митинга, состоявшегося по этому поводу, в фонд обороны поступила 271 тыс. рублей.
О высокой политической сознательности личного состава и выполнении им своего патриотического долга свидетельствовало стремление лучших авиаторов связать свою судьбу с партией Ленина. За период Сталинградской битвы в партию вступило 87 летчиков, техников и механиков. Среди них отважные летчики Л. Беда, А. Мален, мастер по вооружению Д. Ходиков и многие другие.
Замечательной традицией в дивизии была постоянная забота о сбережении и безотказности авиатехники. Пример добросовестного отношения к делу показали многие специалисты. Так, механик самолета техник-лейтенант Т. Веливченко во время обороны Сталинграда обеспечил 62 боевых самолето-вылета. Принимал участие в восстановлении 15 самолетов, поврежденных в бою, и в эвакуации с мест вынужденной посадки 5 машин.
Инициативу, подлинное творчество и большие усилия в работе проявляли и многие другие авиаспециалисты. В 505-м штурмовом авиаполку, старшим инженером которого был военинженер 2 ранга Б.С. Кузнецов, техник звена техник-лейтенант М. Чумаченко в дни Сталинградской [37] битвы организовал восстановительный ремонт 13 машин. Три штурмовика были восстановлены прямо на месте вынужденной посадки.
Неутомимым тружеником и умелым организатором зарекомендовал себя техник авиазвена М. Гаршенин, который обеспечил 48 боевых вылетов., руководил восстановлением 31 самолета. 242 боевых вылета обслужил механик по вооружению старший сержант П. Митрофанов. Моторист Ф. Матвеев во время одной из эвакуаций самолета с линии фронта был ранен в ногу и в руку, но не оставил самолет.
Самоотверженно трудился техсостав и 225-го штурмового авиаполка во главе с инженер-капитаном Г.И. Суглобовым. Во время Сталинградской битвы летчики этого полка перегнали с завода на фронт 80 самолетов. И ни одна машина не была оставлена из-за технической неисправности на промежуточных аэродромах. В славную победу советского оружия под Сталинградом существенный вклад внес техсостав 504-го штурмового авиаполка, который возглавлял инженер-капитан Б.Ф. Дзюба.
В январе 1943 года вышел приказ командующего 8-й воздушной армии, обязывающий к 25-й годовщине Красной Армии восстановить все самолеты, вышедшие из строя во время Сталинградской битвы. В дивизии тогда насчитывалось 29 таких машин. Одиннадцать из них находились вне аэродромов — на месте вынужденной посадки. Все ремонтные работы тогда выполнял 225-й полк, а другие полки занимались только боевой работой.
На восстановлении материальной части и подготовке штурмовиков к боевой работе не раз отличался старший аиамеханик В.Я. Тюмин.
— Если машина подготовлена руками Тюмина, — говорил комэск Ф. Безуглов, — можно быть вполне уверенным, что она не откажет в воздухе, не подведет в бою.
За самоотверженный труд Тюмин был награжден орденом Красной Звезды и несколькими медалями.
Авиаспециалисты коммунисты Ф.С. Литовка, И.А. Мукосий и А.Я. Монахов тщательно обследовали побережье Волги и доставили с передовой несколько бензиновых и масляных баков, радиаторов, множество [38]
различных труб и проводов. Так они вышли из затруднительного положения с запасными частями.
Всего за время Сталинградской битвы силами техников дивизии было эвакуировано с линии фронта 62 поврежденных Ил-2.
Кроме мужчин в авиаполках служили и девушки-добровольцы. В дивизии под Сталинградом их было 66. Девять из них состояли в партии, остальные — комсомолки. Трудились ревностно, на совесть. Так, ефрейторы 505-го штурмового авиаполка А. Третьякова, А. Яковлева, М. Мишкина и другие затрачивали на подготовку вооружения к полету всего по полчаса — значительно меньше, чем предусматривалось нормативами. Каждая из девушек обеспечила по 50-75 боевых вылетов.
Особую дань уважения штурмовики отдавали Ю. Гребенюк и Т. Линник. Они летали воздушными стрелками. Неоднократно участвовали в воздушных боях. В одном из них Гребенюк погибла смертью храбрых.
Конечно, девушкам было трудно, они сильно уставали. Чтобы обеспечить всего один боевой вылет, каждая должна была вручную подвесить до 600 кг бомб, 4-8 эрэсов по 12 кг каждый, подготовить тяжелые ящики снарядов для пушек и патронов для пулеметов.
1 февраля 1943 года 226-я штурмовая авиадивизия перебазировалась на аэродром в районе Котельниково, где в течение трех месяцев находилась в армейском резерве{37}.