Глава шестая.

Белгородско-харьковская операция
(3-23 августа 1943 г.)

(Схемы 12, 13, 14)

1. Оперативно-стратегическая обстановка на белгородско-харьковском направлении в начале августа 1943 года

В то время как войска Брянского фронта вели упорные бои на ближних подступах к Орлу,

а армии левого крыла Западного и правого крыла Центрального фронта сжимали горловину орловского плацдарма с севера и юга, войска Воронежского и Степного фронтов обрушили сокрушительные удары против второй мощной группировки противника, сосредоточенной к югу от Курского выступа.

Стратегическая обстановка благоприятствовала наступательным действиям Воронежского и Степного фронтов. С конца июля, когда войска Степного фронта сосредоточились в районе севернее Белгорода, соотношение сил на белгородско-харьковском направлении решительно изменилось в нашу пользу. Этому способствовало и то обстоятельство, что начавшиеся в середине июля наступательные действия войск Западного, Брянского, Центрального, а затем Юго-Западного и Южного фронтов заставили немецко-фашистское командование перебросить значительную часть танковых и моторизованных дивизий из белгородско-харьковской группировки в Донбасс и в район Орла{404}.

Таким образом, к началу контрнаступления советских войск белгородско-харьковская группировка противника была ослаблена не только бесплодным и кровопролитным наступлением, но и переброской из ее состава значительной части сил на другие направления. [273] Отброшенная на исходные позиции, эта группировка имела в начале августа 18 дивизий, в том числе 4 танковые, и большое количество отдельных частей и подразделений различного назначения, организационно входивших в 4-ю танковую армию и оперативную группу «Кемпф». Численность белгородско-харьковской группировки доходила до 200 тыс. человек (боевого состава), а с учетом тылов достигала 300 тыс. человек, на ее вооружении находилось свыше 3000 орудий, около 600 танков. Ее поддерживал 4-й воздушный флот, имевший около 1000 самолетов.

Следует отметить, что в середине июля на орловском плацдарме перешедшим в контрнаступление советским войскам противостояли вдвое большие силы врага. Там было сосредоточено 37 дивизий: 27 пехотных, 8 танковых, 2 моторизованные. Почти две трети пехотных и несколько танковых дивизий этой группировки не участвовали в наступлении на Курск и сохраняли полную боеспособность.

Общее соотношение сил сторон (боевые войска) к началу Белгородско-Харьковской операции было следующим:

<

Советские войска (Воронежский и Степной фронты), в тыс.	Наименования сил и средств	Противник (4 та, опер. группа „Кемпф"), в тыс.	Соотношение
Людей	656	200 000	3,2:1
Орудий и минометов{~1}	Свыше 12000	3000	4,0:1
Танков и САУ (штурмовых орудий)	2400	600	4,0:1
Самолетов{~2}	1300	1000	1,3:1

В районе Харькова имелась развитая сеть коммуникаций, что облегчало немецко-фашистскому командованию проведение перегруппировок войск. В августе, в ходе боев за Харьков, оно осуществило крупный маневр танковыми дивизиями на это направление.

Бывший командующий группой армий «Юг» Манштейн в книге «Утерянные победы» дает следующую характеристику планов гитлеровского командования на южном крыле советско-германского фронта после провала наступления вермахта на Курск:

«После того как операция «Цитадель» по приказу Гитлера от 17 июля была окончательно прекращена также и группой [274] «Юг», командование группы решило снять временно с этого фланга крупные танковые силы, чтобы с помощью этих частей восстановить положение в Донбассе. Мы надеялись в ходе операции «Цитадель» разбить противника настолько, чтобы рассчитывать на этом фронте на определенную передышку. Однако эта надежда оказалась потом роковой для развития обстановки на северном фланге группы армий, так как противник начал наступление раньше, чем мы ожидали»{405}.

Войска белгородско-харьковской группировки врага опирались на хорошо развитую, заблаговременно созданную оборону. Тактическая зона обороны состояла из главной и второй полос общей глубиной до 15 — 18 км. Главная полоса глубиной в 6 — 8 км. имела две позиции, на каждой из них были оборудованы опорные пункты и узлы сопротивления, соединенные между собой траншеями полного профиля. Траншеи соединялись ходами сообщения. В опорных пунктах было оборудовано большое количество дзотов. Главная оборонительная полоса проходила через населенные пункты Комаровка, Алексеевка (севернее Сумы), Бутово, Хохлова и далее по западному берегу реки Сев. Донец. Общая глубина обороны противника на белгородско-харьковском плацдарме достигала 90 км. Всего им было подготовлено семь оборонительных рубежей.

Населенные пункты оборудовались для круговой обороны. В мощные узлы обороны были превращены Белгород, Томаровка и Борисовка. Серьезное внимание противник уделил обороне Харькова. Город являлся мощным узлом сопротивления оперативного значения{406}.

Немецкое командование было уверено, что ему удастся удержать белгородско-харьковский плацдарм, являвшийся, по хвастливому заявлению гитлеровцев, «неприступным бастионом Украины, воротами, закрывавшими путь для русских армий на Украину». Противник отдавал себе ясный отчет в том, что потеря плацдарма создаст прямую угрозу его войскам в Донбассе и на Левобережной Украине.

2. План советского командования

К концу июля основные силы Воронежского и Степного фронтов сосредоточились севернее Белгорода, откуда они готовились нанести глубокий фронтальный удар по стыку ослабленных войск 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф».

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков в своих воспоминаниях о Курской битве сообщает, что И. В. Сталин требовал от войск Воронежского и Степного фронтов немедленного перехода [275] в контрнаступление, как только они вышли 23 июля к переднему краю обороны противника. Однако расчеты показали, что на подготовку к прорыву сильной обороны врага потребуется минимум 8 суток.

Далее маршал Жуков пишет:

«Скрепя сердце, после многократных переговоров, Верховный утвердил наше решение, так как иного выхода тогда не было. Операция, как известно, планировалась на большую глубину, и она требовала тщательной подготовки и всестороннего обеспечения, в противном случае нас могла постигнуть неудача. Хорошо рассчитанная и подготовленная наступательная операция должна гарантировать не только успешное завершение прорыва тактической и оперативной глубины обороны противника, но и такое завершение наступления, которое обеспечит надлежащие условия для последующих наступательных действий. Однако Верховный торопил нас с началом сражения. Мне и А. М. Василевскому стоило многих трудов доказать ему необходимость не спешить с началом действий и начать операцию только тогда, когда она будет всесторонне подготовлена и материально обеспечена. С нашими соображениями Верховный Главнокомандующий согласился»{407}.

Точка зрения представителей Ставки Г. К. Жукова и А. М. Василевского разделялась и командующими Степного и Воронежского фронтов{408}.

1 августа Г. К. Жуков прибыл в Москву и согласовал с И. В. Сталиным основные положения плана наступления на белгородско-харьковском направлении, получившего кодированное [276] название «Полководец Румянцев»{409}. Было принято решение нанести фронтальный удар смежными флангами Воронежского и Степного фронтов из района северо-западнее Белгорода в общем направлении на Богодухов, Валки, Нов. Бедолага с целью рассечения белгородско-харьковской группировки противника на две части и последующего охвата и разгрома вражеских сил в районе Харькова. После этого перед советскими войсками открывался путь к Днепру, а над тылом и коммуникациями донбасской группировки противника нависала грозная опасность.

Войска Воронежского фронта должны были нанести главный удар своим левым крылом в общем направлении Золочев  — Валки, обходя Харьков с запада. Вспомогательный удар планировалось осуществить армиями, находившимися в центре фронта, в направлении Грайворон  — Ахтырка. Степной фронт наносил главный удар правым крылом с задачей разгромить группировку врага в районе Белгорода и овладеть последним, а в последующем развивать наступление на Харьков. Вспомогательный удар планировалось нанести на левом крыле фронта вдоль западного берега Сев. Донца с целью свертывания обороны противника в южном направлении. При подходе советских войск к Харькову 57-я армия Юго-Западного фронта должна была нанести удар из района Мартовая в общем направлении на Мерефу, в обход Харькова с юго-востока для оказания содействия войскам Степного фронта, наступавшим на город с севера. Воронежский фронт глубоко обходил Харьков с запада и прерывал коммуникации харьковской группировки войск противника с Полтавой.

План Белгородско-Харьковской наступательной операции предусматривал развертывание активных действий на фронте 200 км. Рядом ударов оборона противника дробилась на изолированные части, тем самым создавались условия для уничтожения группировки врага по частям. Глубина операции достигала 120 км. Длительность ее планировалась в 10 — 12 суток, при среднесуточном темпе продвижения 10 — 12 км. Система хорошо увязанных по времени и направлениям ударов должна была парализовать всю белгородско-харьковскую группировку противника, лишить ее возможностей концентрировать усилия для противодействия наступлению советских армий.

Замысел Белгородско-Харьковской операции предусматривал нанесение главного удара не по слабому месту обороны противника, а по его наиболее сильной группировке, сосредоточенной [277] севернее Белгорода. Для достижения целей операции требовалось создание мощной группировки, массирование сил и средств на направлении главного удара, создание высоких оперативных плотностей на участках прорыва, достижение значительного превосходства в силах над противником на решающем направлении.

Поскольку операция «Полководец Румянцев» являлась главной среди других наступательных операций этого времени, действия советских войск на других направлениях, в частности в Донбассе, согласовывались с ней, приспосабливались к ее интересам. За этим наблюдал А. М. Василевский, представлявший Ставку на Юго-Западном и Южном фронтах. Войскам этих фронтов предписывалось разгромить донбасскую группировку противника и овладеть районом Горловка, Сталино{410}.

Одновременно с контрнаступлением войск Воронежского и Степного фронтов партизаны готовились нанести удар по коммуникациям противника в его тылу. В июле 1943 г. Центральный штаб партизанского движения разработал план гигантской операции по выводу из строя железнодорожных путей противника. В ней предусматривалось участие партизан Белоруссии, Ленинградской, Калининской, Смоленской и Орловской областей. Каждому партизанскому формированию определялся участок действий, количество рельсов, подлежащих подрыву, железнодорожные мосты, водокачки и другие объекты, которые предстояло вывести из строя. Партизаны обеспечивались взрывчаткой, взрывателями, необходимыми инструментами и т. д.

Операция, получившая наименование «Рельсовая война», одновременно проводилась на огромном пространстве, протяженностью по фронту около 1000 км. и в глубину  — 750 км. Она началась в ночь на 3 августа и продолжалась до середины сентября 1943 г. В ней принимало, участие около 96 тыс. партизан и десятки тысяч граждан, не входивших в партизанские формирования{411}.

Нарушение работы коммуникаций на таком громадном пространстве значительно затрудняло немецко-фашистскому командованию осуществление перегруппировок войск, осложняло обеспечение их необходимыми материальными средствами, отвлекало часть сил противника на охрану коммуникаций. Этим доблестные советские патриоты содействовали успеху нашей армии.

Для осуществления наступательной операции войска Воронежского и Степного фронтов располагали достаточными силами. В состав Воронежского фронта входили 38, 40, 27, 6-я [278] гвардейская, 5-я гвардейская, 1-я танковая, 5-я гвардейская танковая, 2-я воздушная армии, а в состав Степного фронта  — 53, 69, 7-я гвардейская, 5-я воздушная армии. 47-я и 4-я гвардейская армии были выведены из состава Степного фронта в резерв Ставки с целью последующего их использования для развития наступления в полосе Воронежского фронта.

Следует отметить, что разновременность перехода в контрнаступление советских войск позволила Ставке Верховного Главнокомандования перебросить из Западного и Брянского фронтов, после выполнения задач по обеспечению прорыва обороны противника, в состав Воронежского и Степного фронтов три артиллерийские дивизии прорыва и одну гвардейскую минометную дивизию реактивной артиллерии.

3. Решения командующих фронтами

Исходя из указаний Ставки, командующий Воронежским фронтом генерал Ватутин принял решение: главный удар нанести силами 6-й и 5-й гвардейских, 5-й гвардейской танковой, 1-й танковой армий в общем направлении Золочев  — Валки. С запада им содействовали войска 40-й и 27-й армий. 27-я армия получила задачу нанести удар из района Готня на Головчино и во взаимодействии с 6-й гвардейской армией разгромить противника в районе Томаровка, Борисовка, после чего развивать наступление на Ахтырку. 40-я армия наносила удар левым флангом на Дорогощ, Боромлю. Наступление этих армий изолировало район Харькова от притока резервов противника. Находящаяся на правом крыле Воронежского фронта 38-я армия должна была активными действиями сковать противника на 72-км. фронте. Войска фронта поддерживались 2-й воздушной армией. Их построение было одноэшелонным.

Весьма важная роль на направлении главного удара отводилась 5-й гвардейской армии, в полосе наступления которой в первый день операции планировался ввод в сражение 5-й гвардейской и 1-й танковых армий.

5-я гвардейская армия имела 7 стрелковых дивизий и получила значительные средства усиления: 2 танковых полка, самоходно-артиллерийский полк, артиллерийскую дивизию прорыва, минометную дивизию реактивной артиллерии, зенитную артиллерийскую дивизию, 2 пушечных гаубичных и 5 истребительно-противотанковых артиллерийских полков, истребительно-противотанковую артиллерийскую бригаду, минометный полк, 4 минометных полка реактивной артиллерии. Армия должна была прорвать оборону противника на участке в 6 км. и, развивая наступление на Злочев, к исходу первого дня продвинуться на 12 — 15 км, а к исходу второго  — на 30 — 32 км. Оперативное построение 5-й гвардейской армии было одноэшелонным, в резерве командующего армией находилась одна стрелковая [279] дивизия. Стрелковые корпуса строились в два эшелона{412}.

Особо следует отметить, что в Белгородско-Харьковской операции впервые применялись две танковые армии в качестве подвижной группы фронта для развития успеха в одном направлении.

1-я танковая армия (в составе 6-го и 31-го танковых и 3-го механизированного корпусов) имела задачу развить успех правофланговых соединений 5-й гвардейской армии в общем направлении на Томаровку, Богодухов, Валки и к исходу первого дня овладеть районом Борисовки. К исходу четвертого дня операции соединения армии должны были овладеть районом Богодухов, Валки, Нов. Водолага. Общая глубина задачи 1-й танковой армии составляла 120 км, среднесуточный темп наступления  — более 30 км. Для ввода в прорыв армия строилась в два эшелона{413}.

5-й гвардейской танковой армии, имевшей в своем составе 18-й и 29-й танковые и 5-й гвардейский механизированный корпуса, была поставлена задача развить удар войск левого фланга 5-й гвардейской армии в общем направлении на Ольшаны и к исходу третьего дня овладеть этим районом{414}. Общая глубина наступления армии составляла 100 км, среднесуточный темп  — свыше 33 км. Оперативное построение  — двухэшелонное.

Прорыв тактической зоны обороны противника возлагался на общевойсковые соединения 5-й гвардейской армии, усиленные танками НПП. В случае необходимости предусматривалось использование усиленных танковых бригад от танковых армий.

Для удержания господства в воздухе на направлении на. главного удара выделялся один авиационный корпус 2-й воздушной армии. В ночь перед наступлением в главной полосе обороны противника перед фронтом 5-й и 6-й гвардейских армий ночная легкобомбардировочная дивизия должна была совершить 280 самолето-вылетов.

Непосредственная авиационная подготовка атаки возлагалась на части штурмового авиационного корпуса. За 10 — 15 минут до ее начала бомбардировочная дивизия наносила сосредоточенный удар по артиллерии противника. Во время прорыва тактической зоны обороны все силы авиации должны были поддерживать войска 5-й и 6-й гвардейских армий. С началом ввода в прорыв 1-й и 5-й гвардейской танковых армий авиация переключалась на их поддержку.

Идея массирования сил и средств на направлении главного удара лежала и в основе решения командующего войсками [280] Степного фронта генерала И. С. Конева. Ударная группировка фронта в составе 53-й армии{415} и 48-го стрелкового корпуса 69-й армии должна была прорвать оборону противника на 11-км. участке и развить удар в южном направлении для охвата группировки немецко-фашистских войск в районе Белгорода с запада и последующего разгрома ее во взаимодействии с войсками 7-й гвардейской армии. 35-й гвардейский корпус 69-й армии должен был форсировать р. Сев. Донец в районе Хохлова, к исходу второго дня выйти в район Беломестная, Петропавловка и составить второй эшелон 69-й армии.

7-я гвардейская армия, действовавшая на левом крыле Степного фронта, имела задачу в течение первого дня операции переправиться главными силами на западный берег Сев. Донца и расширить плацдарм в районе Соломино, Пуляевка. К исходу второго дня операции часть сил армии должна была выйти на рубеж Колония Дубовое, Таврово и во взаимодействии с частями 69-й армии и 1-го механизированного корпуса окружить белгородскую группировку врага. Операция по окружению обеспечивалась наступлением двух дивизий 7-й гвардейской армии в южном направлении. В дальнейшем армия имела задачу, развивая наступление в юго-западном направлении и свертывая вражескую оборону вдоль западного берега Сев. Донца, содействовать ударной группировке Степного фронта в освобождении Харькова{416}.

После ликвидации белгородской группировки противника войска Степного фронта переходили к оперативному преследованию немецко-фашистских войск, которое должно было завершиться к исходу десятого дня операции освобождением Харькова.

Всего к началу наступления в войсках Воронежского и Степного фронтов имелось: стрелковых дивизий  — 50, танковых корпусов  — 8, механизированных корпусов  — 3, танковых бригад, танковых полков, самоходно-артиллерийских полков  — 33.

Следует отметить, что боевой состав и оперативные возможности Воронежского фронта, имевшего задачу охватить харьковскую группировку врага с запада и юго-запада и в полосе которого ожидались сильные контрудары резервов противника, были значительно большими, чем у Степного фронта. Это видно из приводимой таблицы. [281]

Фронт	Людей	Орудий и минометов{~1}	Танков и САУ
Воронежский	458 167	8343	1957
Степной	188034	4523	461

В Белгородско-Харьковской операции предусматривалось еще большее массирование сил и средств, чем это было достигнуто в Орловской операции. Воронежский и Степной фронты на направлении главных ударов, составлявших 14 проц. общей ширины полосы каждого фронта, сосредоточили 50 — 90 проц. стрелковых войск, до 80 — 90 проц. танков и САУ, 56 — 57 проц. орудий и минометов и абсолютное большинство авиации.

За счет умелого массирования сил на направлении главных ударов были созданы значительные оперативные плотности. Ширина полос наступления стрелковых дивизий на участке прорыва колебалась от 1,3 до 1,9 км. На направлении главного удара Воронежского фронта на 1 км. приходилось до 70 танков и САУ, до 216 орудий, а на участках прорыва 5-й гвардейской армии Воронежского фронта и 53-й армии Степного фронта  — до 230 орудий и минометов.

В период подготовки операции всесторонне были разведаны оборона противника, группировка его артиллерии, характер и расположение оборонительных сооружений, расположение штабов, узлов связи и резервов. Это позволило продуманно спланировать огонь артиллерии, особенно на период артиллерийской подготовки.

Продолжительность артиллерийской подготовки атаки в армиях Воронежского фронта предусматривалась 170 минут. Строилась она следующим образом: 5 минут огневой налет по переднему краю и ближайшей глубине обороны противника; 30 минут  — пауза; 60 минут  — контроль пристрелки, удары бомбардировочной авиации и залпы реактивной артиллерии; 70 минут  — подавление и уничтожение целей методическим огнем; завершалась артиллерийская подготовка 5-минутными залпами реактивной артиллерии. Введение в график артиллерийской подготовки периода молчания (паузы) было обусловлено стремлением ввести противника в заблуждение относительно [282] начала атаки. Важным достижением общевойскового и артиллерийского командования было то, что они сумели устранить разрыв между концом артиллерийской подготовки и началом атаки.

В основу управления войсками Воронежского и Степного фронтов были положены те же принципы, что и при организации и проведении Орловской операции.

4. Подготовка контрнаступления

Ставка Верховного Главнокомандования приняла все необходимые меры для быстрейшего восполнения потерь Воронежского и Степного фронтов в личном составе, вооружении, боевой технике, транспорте, для создания необходимых запасов боеприпасов, горюче-смазочных материалов, продовольствия, фуража и других материальных средств.

Особое внимание было уделено укомплектованию главной ударной силы Воронежского фронта  — 5-й гвардейской и 1-й танковой армий. К началу контрнаступления 1-я танковая армия имела в строю танков: Т-34  — 412, Т-70  — 108, Т-60  — 29, всего 549 танков{417}. На 3 августа 5-я гвардейская танковая армия имела танков всех марок 445, бронемашин  — 64{418}.

Войска Воронежского и Степного фронтов с 24 июля по 2 августа (оперативная пауза) провели большую работу по подготовке наступления. Сжатые сроки потребовали от командования и штабов огромных усилий. Были осуществлены необходимые перегруппировки войск, подтянуты тылы, соединения и части обеспечены необходимым количеством боеприпасов{419}, горюче-смазочными материалами, продовольствием и другими видами запасов, госпитали разгружены от больных и раненых.

Запасы основных видов боеприпасов и горючего (в боекомплектах и заправках) в Воронежском и Степном фронтах к началу контрнаступления показаны в табл. 11.

Воронежский фронт почти полностью восстановил расход всех видов боеприпасов, произведенный им за оборонительное сражение, за исключением 82-мм мин, запасы которых к 3 августа составляли лишь 1,3 боекомплекта. Степной фронт также в основном восстановил запасы боеприпасов, израсходованных армиями в ходе контрудара. Общие запасы автомобильного бензина в Воронежском фронте и особенно в Степном фронте в полной мере не обеспечивали бесперебойного снабжения [283] войск. По остальным видам горючего и смазочным материалам запасы в фронтах были вполне достаточными для обеспечения нормальной работы боевых машин и другой военной техники.

Фронт	В войсках	На армейских складах	На фронтовых складах
Воронежский
К стрелковому оружию	1,4 - 2,5	0,3 - 0,5	0,2 - 0,4
Артвыстрелов и мин	1,5 - 2,0	0,2 - 0,6	0,1 - 0,3
Автомобильный бензин	2,0 - 2,5	0,5 - 0,6	0,3
Дизельное топливо	2,0 - 5,0	2,0 - 3,0	2,5
Степной
К стрелковому оружию	0,8 - 1,8	0,2 - 0,4	0,3 - 0,5
Артвыстрелов и мин	1,0 - 1,6	0,3 - 0,6	0,2 - 0,4
Автомобильный бензин	1,3 - 2,4	0,3	0,3
Дизельное топливо	2,1 - 3,5	3,1	15,5

Воздушная обстановка в тылу наших войск к этому времени резко улучшилась. Немецко-фашистской авиации были нанесены тяжелые потери, господство в воздухе твердо удерживала советская авиация. Следствием этого явилось значительное снижение активности авиации противника, особенно ее действий по нашим тыловым районам. Так, если в июне количество самолето-налетов противника по железнодорожным линиям, обеспечивающим Курский выступ, составляло 2124, то в июле только 642, а в августе 300 самолето-налетов.

В период подготовки контрнаступления громадный объем работ выполнили инженерные войска. Так, в Степном фронте они отремонтировали и поддерживали в проезжем состоянии около 1000 км. дорог, построили и восстановили около 90 мостов, построили 47 км. новых дорог, оборудовали 62 брода и объезда.

Важное место отводилось дезинформации противника. Разработанный для этой цели план предусматривал введение противника в заблуждение относительно истинного направления главного удара, действительного района сосредоточения группировок войск, наших намерений по развитию операции. Специально выделенными войсками имитировались сосредоточение и развертывание на правом крыле Воронежского фронта, в районе Суджи, танковой и общевойсковой армий и подготовка этой крупной оперативной группировки к наступлению на сумском направлении.

Маскировочная операция, проводившаяся с 26 июля по 6 августа, оказалась эффективной. Внимание немецко-фашистского [284] командования было привлечено к району имитируемого сосредоточения войск. Бомбардировочная авиация противника нанесла по нему ряд ударов. Их интенсивность систематически возрастала вплоть до 6 августа. И что особенно важно, противник, опасаясь за сумское направление, несмотря на начавшееся 3 августа наступление главной группировки советских войск, продолжал держать в районе Боромли части 7-й танковой дивизии.

В штабах и войсках еще и еще раз уточнялись детали наступления, тщательно изучалась оборона противника, проводились рекогносцировки местности, отрабатывалась организация взаимодействия войск.

Особенно широкий размах приобрела партийно-политическая работа в войсках. От нее требовалась четкость и оперативность, поскольку многие соединения Воронежского и Степного фронтов участвовали в тяжелых оборонительных боях и на их приведение в порядок и подготовку к контрнаступлению отводились крайне сжатые сроки.

Коренное изменение в характере боевой обстановки, переход советских войск к решительным наступательным действиям вызвали необходимость перестройки содержания, форм и методов партийно-политической работы. Основной задачей стала мобилизация личного состава на смелые и решительные наступательные действия, на осуществление в высоких темпах прорыва сильной обороны противника, на максимально быстрый разгром упорно сопротивлявшегося врага. В политической работе большое внимание уделялось солдатам нового пополнения, изучению ими своих обязанностей в наступательном бою, пропаганде боевого мастерства и героизма.

Главной заботой политорганов стали части и подразделения, готовившиеся к наступлению в первом эшелоне. Они в первую очередь были укомплектованы политработниками.

Важнейшим средством мобилизации личного состава на разгром врага являлся показ героических подвигов. Особенно широко популяризировались истребители вражеских танков, своим умением и бесстрашием укреплявшие веру в силу нашего оружия. В газетах обобщался боевой опыт, описывались поучительные примеры воинского мастерства, помещались памятки и советы солдатам и сержантам.

Командиры и политработники постоянно воспитывали ненависть к гитлеровским захватчикам. Большое место отводилось работе среди местного населения, вовлечению его в активную борьбу с врагом:

Высокий политический подъем в войсках нашел свое отражение в росте рядов партии. Тысячи бойцов и командиров подавали заявления с просьбой принять их в ряды партии, чтобы в бой идти коммунистами. В июле, например, только на Воронежском фронте было подано 23846 заявлений о приеме [285] в партию{420}. Принимались воины, зарекомендовавшие себя в боях как стойкие, бесстрашные патриоты. Систематическая работа по приему в партию достойнейших из достойных обеспечивала непрерывное пополнение партийных рядов новыми силами, а это укрепляло партийные организации и повышало боеспособность наших войск, В большинстве частей, даже действовавших на главных направлениях и понесших наибольшие потери, число принятых в партию новых членов и кандидатов превышало потери коммунистов.

Советские воины, готовясь к наступательным боям, были воодушевлены благородной целью освобождения священной земли Родины, возвращения в лоно семьи советских народов миллионов братьев и сестер, терпящих неслыханные страдания под игом фашистской оккупации. Их воодушевляла вера в несокрушимую мощь социалистического государства и его армии, в силу своего оружия и в свою силу, только что сокрушившую наступление лучших, вооруженных самой современной боевой техникой, дивизий немецко-фашистской армии.

В начале августа войска Воронежского и Степного фронтов завершили подготовку к контрнаступлению. 1 августа представитель Ставки Верховного Главнокомандования Г. К. Жуков на командном пункте 5-й гвардейской армии провел совещание с командующими армиями и командирами корпусов. В ночь на 3 августа советские войска скрытно от противника заняли исходное положение для наступления. Под покровом ночи сотни тысяч воинов, тысячи орудий и самолетов готовились обрушить на пребывающего в неведении врага удар огромной силы.

5. Прорыв обороны противника

На рассвете 3 августа мощной артиллерийской и авиационной подготовкой начался новый важный этап борьбы под Курском  — Белгородско-Харьковская наступательная операция войск Воронежского и Степного фронтов.

Артиллерийская подготовка началась в 5 час. утра 5-минутным налетом всех огневых средств по переднему краю обороны противника. Как вскоре стало известно, застигнутые врасплох немецко-фашистские войска понесли наибольшие потери именно от этого налета. Одновременно с артиллерией большие группы самолетов наносили сосредоточенные удары по артиллерийским позициям, штабам и резервам противника.

О действиях советской авиации 3 августа активный участник событий дважды Герой Советского Союза генерал-майор авиации А. В. Ворожейкин вспоминает:

«В небе на разных высотах [286] идут несколько десятков Пе-2, эшелонами надвигаются Ил-2, свободно резвятся в высоте истребители. Больше сотни бомбардировщиков и штурмовиков Воронежского фронта за пятнадцать минут до перехода в наступление наземных войск -наносят сосредоточенный удар по обороне противника на участке прорыва... До рассвета здесь уже поработали ночные бомбардировщики, дезорганизуя управление врага и изнуряя войска. Пикируют наши «илы». Видно, как бомбы и снаряды накрывают какие-то укрепления и склады противника. От взрывной волны вздрагивают самолеты. Бушующий вал дыма и огня ширится к югу. Штурмовики, встав в круг и еще больше снизившись, поливают фашистов огнем из пушек и пулеметов. В воздухе пока никакой вражеской авиации. Наши истребители тоже пошли на штурмовку, разряжая оружие по наземному противнику»{421}.

Проведенная с большим искусством артиллерийская и авиационная подготовка дала блестящие результаты. Немецкая артиллерия была подавлена, враг понес большие потери в живой силе, его воля к сопротивлению была подорвана, а силы обороны в значительной мере парализованы.

В 8 час., когда артиллерия перенесла огонь в глубину обороны противника, танки прорыва и пехота, прижимаясь к огневому валу, ринулись в атаку. Следуя за огнем артиллерии, они стремительно продвигались вперед. Уцелевшие батареи противника, пытавшиеся вести огонь, быстро подавлялись нашей артиллерией и авиацией. Сопротивление врага было неорганизованным. В воздухе господствовала наша авиация. Она успешно отражала попытки немецких истребителей и бомбардировщиков прорваться к району сражения.

Член Военного совета 1-й танковой армии генерал Н. К. Попель, наблюдавший артиллерийскую и авиационную подготовку и начало атаки наших войск, так пишет о первых часах Белгородско-Харьковской операции:

«Три часа наши батарей и самолеты взрыхляли утонувшую в тревожном дыму землю, перемешивали ее с кусками бетона, бревен, железной арматуры и вражеских тел. Тем временем танки подошли к самому переднему краю... Вероятно, только танкист, да к тому же начинавший воевать летом 1941 года, поймет чувства, охватившие в эту минуту меня, Катукова, Гетмана. Мы стояли, выпрямившись, в окопе и смотрели, жадно смотрели на обгонявшие одна другую «тридцатьчетверки», на эскадрильи молниеподобных штурмовиков, на величественно распластавших в небе крылья бомбардировщиков»{422}. [287]

С началом атаки артиллерия с максимальным темпом вела огонь по первым траншеям противника до подхода пехоты на безопасное удаление от своих разрывов. После этого она переносила огонь на вторые, а затем в том же порядке на третьи траншеи. Очень быстро советские войска овладели первой, второй, а затем и третьей траншеей врага, проходившей в 500 — 800 м от переднего края его обороны, и артиллерия начала вести заранее спланированный огонь по узлам сопротивления противника на глубину до 2 км. С начала атаки орудия прямой наводки переключились на непосредственное сопровождение танков и пехоты, действуя в их боевых порядках.

В контрнаступлении на белгородско-харъковском направлении артиллерия особенно показала себя как главная огневая ударная сила Красной Армии. Она была решающим средством прорыва немецкой обороны. Ее массированный огонь во взаимодействии с авиацией парализовал сопротивление противника в тактической зоне обороны, что позволило нашим войскам быстро ее преодолеть.

Уже в ходе боя за передний край обороны противника головные бригады 1-й и 5-й гвардейской танковых армий были подтянуты к пехоте на 2 — 3 км. К 10 час, 200-я и 49-я .танковые бригады 1-й танковой армии переправились через р. Ворскла{423}.

Наступление войск Воронежского фронта успешно развивалось. В первой половине дня на направлении главного удара они вклинились в оборону противника на 5 — 6 км. Генерал Ватутин принял решение ввести в сражение 1-ю и 5-ю гвардейскую танковые армии с задачей передовыми бригадами завершить прорыв тактической зоны обороны врага и основными силами развивать успех в оперативной глубине{424}. Ввод в прорыв обеих танковых армий осуществлялся на узком участке фронта, ширина которого не превышала 5 км, в неблагоприятных условиях местности.

В чрезвычайно сжатые сроки инженерные войска фронта подготовили переправы на Ворскле, большое количество маршрутов и рубежи развертывания для соединений танковых армий на местности, с которой только что был выбит противник. Маршруты и рубежи были очищены от мин, фланги танковых соединений прикрыты инженерными заграждениями.

С 14 ч. 20 м. до 15 ч. 30 м. над участком прорыва 1-й танковой армии в воздухе находилось 19 групп штурмовиков, по 6 — 8 самолетов в группе. Они подавляли противотанковую оборону противника и вели наблюдение за флангами своих танковых частей. [288]

На участке ввода в прорыв 5-й гвардейской танковой армии действовал 5-й штурмовой авиационный корпус под командованием генерал-майора Н. П. Каманина. Он наносил удары по скоплениям войск противника и его подходящим резервам в районах Журавлиный, Задельное, Стрелецкое, Березов.

Когда прорыв тактической зоны обороны был полностью завершен, танковые армии, ломая неорганизованное сопротивление врага, устремились на юг. К исходу первого дня наступления 1-я танковая армия вклинилась в оборону противника на 12 км. и передовыми частями подошла к восточной окраине Томаровки. Здесь она встретила сильное огневое сопротивление артиллерии и танков врага. В еще более высоком темпе развивалось наступление 5-й гвардейской танковой армии. Ее части вышли в район Кайдашов, Саенков, Добрая Воля, вклинившись в оборону противника до 26 км.

При прорыве тактической зоны обороны противника наша авиация непрерывно поддерживала главные силы наступающих армий. Штурмовики и бомбардировщики подавили опорные пункты и артиллерию противника и его ближайшие резервы. Завоеванное господство в воздухе позволило не только применять непрерывные эшелонированные удары мелкими группами самолетов, но и увеличить количество заходов и время воздействия на объекты врага. Группы штурмовиков, приходя в район целей, в течение 15 — 20 минут бомбардировали и обстреливали пушечно-пулеметным огнем войска и технику противника, производя за это время от 5 до 8 и более заходов на цели.

Войска Воронежского фронта нанесли тяжелое поражение 332, 167, 255-й пехотным, 6-й и 19-й танковым дивизиям противника. Была перерезана грейдерная дорога Томаровка  — Белгород, и эти сильные узлы сопротивления оказались изолированными друг от друга{425}.

В более сложной обстановке наступали войска Степного фронта севернее Белгорода. Степной фронт не имел таких мощных средств прорыва, как Воронежский, и его наступление развивалось медленнее. До 15 час. здесь шли ожесточенные бои в траншеях главной полосы вражеской обороны. Чтобы ускорить ее прорыв, генерал Конев ввел в бой 1-й механизированный корпус генерал-лейтенанта М. Д. Соломатина. Решительные действия танков сломили сопротивление противника. Вражеские дивизии, понеся значительные потери, начали отходить на юг. Войска 53-й армии  — командующий генерал-лейтенант И. М. Манагаров  — и правого фланга 69-й армии  — командующий генерал-лейтенант В. Д. Крюченкин  — продвинулись за день на 7 — 8 км.

6. Боевые действия 4 и 5 августа. Разгром томаровской группировки противника

В течение 4 августа наступление советских войск продолжало развиваться. Особенно упорное сопротивление немецкие соединения оказывали в полосе наступления Степного фронта, где продвижение наших войск шло значительно медленнее. Однако ударные группировки Воронежского и Степного фронтов, обходя томаровский и белгородский узлы, успешно продвигались на юг. Почувствовав угрозу окружения, противник к исходу 4 августа начал отвод своих войск из района севернее Белгорода.

Враг не мог противостоять наступлению танковых армий. Господство в воздухе надежно удерживалось советской авиацией.

Мощный и неожиданный удар советских войск на белгородско-харьковском направлении значительно ухудшил обстановку для противника на юге. Немецко-фашистское командование уже в первый день контрнаступления войск Воронежского и Степного фронтов ввело в бой основную часть своих оперативных резервов  — 19, 11 и 6-ю танковые дивизии. Танковые дивизии врага, направленные из-под Харькова в Донбасс для отражения ударов войск Юго-Западного и Южного фронтов, спешно возвращались в район Харькова. Сюда же спешно возвращалась с орловского плацдарма моторизованная дивизия «Великая Германия».

4 и 5 августа основные усилия общевойсковых соединений ударной группировки Воронежского и Степного фронтов были направлены на ликвидацию томаровского и белгородского узлов сопротивления врага. Немецко-фашистское командование прилагало все усилия к тому, чтобы удержать эти пункты, находившиеся у горловины прорыва наших войск, и этим стеснить маневр танковых армий, прорвавшихся на юг, а при благоприятных условиях нанести удар по их тылам.

Наиболее упорные бои 4 августа войска левого крыла Воронежского фронта вели в районе томаровского узла сопротивления. Он был расположен на правом берегу Ворсклы, на всхолмленной местности, изрезанной оврагами. Оборонительная система противника здесь опиралась на ряд населенных пунктов. Через Томаровку проходила железная дорога из Готни на Белгород; здесь же перекрещивалось несколько грейдерных дорог.

Естественные препятствия на подступах к томаровскому узлу сопротивления были усилены инженерными сооружениями, танкоопасные направления прикрыты минными полями и противотанковыми рвами, каменные постройки населенных пунктов превращены в огневые точки. Все подступы к узлу сопротивления были перекрыты проволочными заграждениями и простреливались многослойным пулеметным и артиллерийским [290] огнем{426}. Гарнизон томаровского узла был значительно усилен за счет частей 19-й и 11-й танковых, 332-й и 255-й пехотных дивизий, а также рядом отдельных частей и подразделений.

В ходе упорных боев 4 августа соединения 6-й гвардейской армии и правофланговые соединения 5-й гвардейской армии с участием частей 1-й танковой армии вышли на непосредственные подступы к томаровскому узлу, на ряде участков вклинились в его оборону и охватили его полукольцом с севера, востока и юго-востока.

Штурмовые соединения 2-й воздушной армии подавляли артиллерию врага, наносили удары по его резервам и коммуникациям. За день авиация провела 29 воздушных боев, в которых было сбито 43 самолета противника.

4 августа 6 истребителей Як-7б под командованием капитана А. В. Ворожейкина, прикрывавшие наземные войска в районе Раково, Пушкарное, Томаровка, вступили в бой с 12 бомбардировщиками Ю-87 и 10 истребителями Ме-109. В ходе ожесточенной схватки нашими истребителями было уничтожено 8 вражеских самолетов, из которых 4 сбил сам А. В. Ворожейкин{427}.

4 августа войска 27-й армии  — командующий генерал-лейтенант С. Г. Трофименко  — Воронежского фронта провели разведку боем в полосе предстоящего наступления и на ряде участков вклинились в оборону противника. Положение томаровской группировки врага еще более осложнилось.

Войска левого крыла Воронежского фронта, не связанные борьбой в районе томаровского узла, продвинулись в течение 4 августа на 8 — 12 км, расширяя прорыв в южном и юго-западном направлениях.

Всего за второй день наступления войска фронта освободили 45 населенных пунктов{428}.

В течение 4 августа войска 53-й и 69-й армий Степного фронта вели ожесточенные бои севернее Белгорода. Немцы оказывали упорное сопротивление и неоднократно переходили в контратаки. Однако их попытки остановить продвижение советских войск не увенчались успехом. К исходу дня второй и третий оборонительные рубежи противника, прикрывавшие Белгород с севера, были прорваны и наши пехота и танки вышли на ближние подступы к городу.

Крайне напряженное положение сложилось для немецко-фашистских войск и на восточных и юго-восточных подступах к Белгороду. Действовавшие здесь войска 7-й гвардейской армии  — командующий генерал-лейтенант М. С. Шумилов  — ликвидировали михайловский плацдарм противника на восточном [291] берегу Сев. Донца и в течение дня форсировали реку в нескольких пунктах восточнее и юго-восточнее города. Попытки врага отбросить наши войска за Сев. Донец были отбиты. Особенно успешно действовала 111-я стрелковая дивизия под командованием подполковника А. Н. Петрушина. Ее полки упорно пробивались к Белгороду с востока. Над тылом группировки немецко-фашистских войск, оборонявшихся в районе города, нависла серьезная угроза.

Мощный удар войск Воронежского и Степного фронтов потряс Восточный фронт противника, поставил вермахт перед новыми тяжелыми испытаниями. Любопытно, что 3 августа в «Дневнике боевых действий верховного командования вермахта» нет и упоминания о переходе в наступление двух наших фронтов. Столь грозным и неприемлемым был этот факт для высшего немецкого руководства, что оно, видимо, решило уподобиться страусу, который в критических ситуациях прячет голову в песок.

4 августа «Дневник» украсился лживой записью:

«На участке фронта 4-й танковой армии противник 200 танками прорвал фронт на правом фланге армии, но после жестоких боев прорыв был локализован»{429}.

На самом же деле севернее Харькова к исходу второго дня наступления танковые армии успешно продвигались в глубь немецкой обороны и ближайшие резервы врага были уже втянуты в бой.

5 августа положение белгородско-харькоовской группировки врага еще более ухудшилось. В этот день войска Воронежского фронта расширили фронт наступления в западном направлении: с утра перешли в наступление 27-я и 40-я армии  — командующий генерал-лейтенант К. С. Москаленко  — в общем направлении на Грайворон. Их действия были весьма успешными. Оборона противника была прорвана на 26-км. фронте.

Этому в значительной степени содействовала быстро осуществленная после прорыва обороны врага северо-западнее Белгорода переброска значительной части артиллерия в полосу наступления 27-й и 40-й армий. Умело организованная командованием Воронежского фронта, она явилась примером успешного маневра большими массами артиллерии в ходе сражения.

Усилия авиации 2-й воздушной армии были также перенесены на обеспечение наступления 27-й и 40-й армий. 5 и 6 августа только 5-й штурмовой авиационный корпус продолжал действовать в интересах 1-й и 5-й гвардейской танковых армий{430}.

За день боев войска 27-й и 40-й армий продвинулись на 8 — 20 км. и освободили до 12 населенных пунктов.

Успешно действовал 423-й стрелковый полк (командир [292] майор Ф. Н. Утенков) 166-й стрелковой дивизии. Поддержанные танками, батальоны полка стремительно ворвались в крупный населенный пункт Хотмыжск и после напряженного боя освободили его. Продвижение наших войск на грайворонском направлении, особенно освобождение Хотмыжска, создавало угрозу тылу томаровской и борисовской группировок гитлеровцев.

В районе томаровского узла весь день 5 августа шли ожесточенные бои. Утром 5 августа части 52-й гвардейской стрелковой дивизии (командир полковник И. М. Некрасов), входившей в состав 6-й гвардейской армии, вышли непосредственно к Томаровке и завязали бой на ее окраинах. Противник оказывал упорное сопротивление и неоднократно переходил в контратаки, в которых участвовало до 40 танков. Наши наступающие части ожесточенно бомбила немецкая авиация.

Несмотря на яростное сопротивление врага, 52-я гвардейская дивизия овладела западной окраиной Томаровки, а ее 151-й гвардейский стрелковый полк, действовавший совместно с танковым батальоном, вышел к шоссейной дороге на Борисовку.

В 16 час. в бой за Томаровку вступила 97-я гвардейская стрелковая дивизия (командир полковник И. И. Анциферов) 5-й гвардейской армии. Гвардейцы стремительно атаковали восточную окраину Томаровки и вскоре завязали бои на ее улицах. Попытки гитлеровцев контратаками восстановить положение были отбиты. Не выдержав натиска советских войск, враг начал оставлять узел сопротивления{431}.

В ходе ожесточенных боев томаровская группировка немецких войск была разгромлена, и только ее остатки в ночь на 6 августа, бросив большое количество боевой техники, пробились по единственной оставшейся не перехваченной, но обстреливаемой нашими войсками дороге на Борисовну. К утру 6 августа томаровский узел сопротивления был полностью очищен от врага{432}.

Особенно крупных успехов добилась 5 августа подвижная группа Воронежского фронта. К исходу дня она вклинилась в оборону противника на 50 км. Основные силы 5-й гвардейской армии, ломая сопротивление арьергардных частей противника, продолжали продвигаться в южном и юго-западном направлениях и вышли на рубеж Орловка, Степь, Водяное. Соединения 1-й танковой армии за 5 августа продвинулись на 30 км, достигнув передовыми частями района Александровки. Войска армии с юга обошли борисовский и головчиновский узлы сопротивления противника. Положение немецко-фашистских войск на этом участке фронта стало крайне опасным. [293]

Командующий Воронежским фронтом принимал меры по усилению подвижной группы фронта и с этой целью передал в подчинение командующего 1-й танковой армией 5-й гвардейский танковый корпус, ранее входивший в состав 6-й гвардейской армии{433}.

7. Освобождение Белгорода

Выдающихся успехов 5 августа добились войска Степного фронта. С утра этого дня начались непосредственные бои за Белгород.

Противник превратил Белгород в сильный узел сопротивления. Вокруг города был создан мощный оборонительный обвод с густой сетью дзотов и огневых точек в каменных строениях. Только противотанковых рвов на окраинах города было отрыто более 10 км. Подступы к оборонительному обводу прикрывались минными полями. Кварталы города были приспособлены для ведения уличных боев.

В руках противника находились высоты Меловых гор, и нашим войскам пришлось наступать по болотным низинам, которые были заранее пристреляны немецкой артиллерией. Очень трудная задача стояла перед 89-й гвардейской стрелковой дивизией полковника М. П. Серюгина, наступавшей на Белгород с севера. Ей предстояло лобовым ударом вдоль узкой полосы железной дороги, справа и слева от которой расстилались топкие болота, ворваться на станцию Белгород.

Дорогу советской пехоте прокладывали артиллерия и авиация. Бомбардировщики, штурмовики, истребители 5-й воздушной армии  — командующий генерал С. К. Горюнов  — непрерывно висели над позициями противника, засыпали их бомбами, расстреливали из пушек и пулеметов. Шквал огня и стали смешал с землей долговременные укрепления. Не выдержав натиска советских воинов, гитлеровцы стали отходить к городу.

Преодолев оборону противника на северных подступах к Белгороду, соединения 69-й армии завязали бои на окраинах города. Продвижение войск 7-й гвардейской армии, форсировавших Сев. Донец, еще более усилило угрозу вражескому гарнизону с востока.

В полосе наступления 7-й гвардейской армии передний край обороны немецко-фашистских войск проходил по западному берегу Сев. Донца. Он командовал над восточным, что давало противнику возможность просматривать расположение наших войск на глубину 8 — 10 км. Это, естественно, затрудняло скрытный подход к реке наступающих соединений. [294] Форсирование ее на глазах у противника создало трудности в работе инженерных войск.

Так, строительство моста через Сев. Донец у Масловой Пристани началось еще в то время, когда противоположный берег был занят противником. Несмотря на его сильный огонь, личный состав 156-го отдельного мостостроительного батальона 4 августа закончил сооружение моста. Вскоре мост был разрушен артиллерийским огнем противника, но снова восстановлен советскими бойцами.

Быстрое накопление сил 7-й гвардейской армии на западном берегу Сев. Донца, а затем и прорыв обороны противника на подступах к Белгороду были обеспечены самоотверженной работой саперов и понтонеров, которые под сильным артиллерийским и минометным огнем противника в короткие сроки построили три моста через реку и восстановили шесть переправ,

В ознаменование подвигов, совершенных воинами-дорожниками при строительстве мостов через Сев. Донец, 9 мая 1965 г., в двадцатую годовщину победы над фашистской Германией, в Масловой Пристани открыт памятник.

Удары советских войск быстро разрушили немецкую оборону не только на северных и восточных подступах к Белгороду. Еще более опасное положение сложилось для группировки противника на западных подступах к городу. Здесь в качестве подвижной группы 53-й армии активно действовал 1-й механизированный корпус генерал-лейтенанта М. Д. Соломатина. К 9 час. утра 5 августа бригады первого эшелона корпуса переправились через р. Везелка и, отражая сильные контратаки противника, стали обходить Белгород с запада.

Вражеский гарнизон в городе оказался глубоко охваченным с обоих флангов.

Первым в Белгород ворвались подразделения 270-го гвардейского стрелкового полка (командир подполковник Н. Э. Прошунин) 89-й гвардейской стрелковой дивизии, за ними  — полки 305-й стрелковой дивизии (командир полковник А. Ф. Васильев). С востока в город ворвались части 111-й дивизии (командир подполковник А. Н. Петрушин) 7-й гвардейской армии.

В составе передовой группы 1-го батальона 270-го гвардейского стрелкового полка 89-й гвардейской стрелковой дивизии находился заместитель командира по политической части гвардии капитан Водопьянов и агитатор гвардии старший лейтенант Гурмза. Они ворвались в здание городского Совета и подняли над ним красный флаг.

Немецкое командование предпринимало настойчивые попытки сохранить белгородский узел в своих руках. Борьба велась за каждый квартал, а часто и за отдельные дома, превращенные в опорные пункты. О степени ожесточенности уличных [295] боев говорит тот факт, что противник оставил на улицах города только убитыми свыше 3000 солдат и офицеров.

В боях за Белгород советские воины проявили храбрость и мужество, их действия отличались высоким наступательным порывом, настойчивостью в достижении поставленной цели, активностью и дерзостью в борьбе с опытным и упорным врагом.

Когда 288-й стрелковый полк 94-й гвардейской дивизии ворвался в город, командующий 69-й армией приказал проникнуть в центр Белгорода и на здании электростанции водрузить Красное знамя. Выполнить эту задачу взялся молодой коммунист отдельной роты связи управления дивизии гвардии красноармеец Мощенко Егор Михайлович. В это время электростанция и прилегающий к ней район еще находились в руках противника. Мощенко хладнокровно под огнем врага проник в его расположение и выполнил поставленную задачу. В 11 ч. 30 м. Красное знамя уже реяло над городом. Воины 288-го гвардейского стрелкового полка, воодушевленные примером героя, поднялись на решительный штурм и через полчаса овладели электростанцией. Раньше аналогичный подвиг коммунист Мощенко совершил при освобождении одного из районов Сталинграда{434}.

Бои за Белгород изобиловали примерами умелых и решительных действий мелких групп. Уличный бой  — один из самых сложных и ответственных видов боя. Здесь во много раз возрастает значение инициативы, дерзости и находчивости отдельного бойца, смелых действий мелких групп.

Вот что рассказывал о действиях бойцов своего батальона в бою за город гвардии капитан Н. Рябцев:

«В тыл врага мы прорвались с боями. Отвоевывая дома, блиндажи, мы все время создавали угрозу полного окружения вражеских солдат и офицеров.

...В двухэтажном кирпичном доме, находившемся к тому же на возвышенности, сидела крупная группа немецких автоматчиков, контролировавших подступы к центру города с севера. Гвардии старший лейтенант Васькин с группой красноармейцев, продвигаясь огородами и истребляя заслоны, сумели блокировать этот дом. Начался гранатный бой, перешедший затем в рукопашную схватку. Из 130 фрицев, оборонявших этот узел, ни один не ушел  — 53 немца мы взяли в плен, 77 было истреблено. Отважно действовали гвардии красноармеец Свириденко, гвардии сержант Гладких, гвардии сержант Князев и многие другие.

Автомат и граната  — вот неразлучные спутники советского солдата в уличном бою. Несмотря на замечательную помощь артиллерии, разбивавшей прямой наводкой укрепленные строения, [296] последнее слово всегда оставалось за автоматом и гранатой»{435}.

К 18 час. 5 августа город Белгород был полностью очищен от противника. Немецкие войска, бросая боевую технику и раненых, поспешно отступали на юг. К этому времени части 1-го механизированного корпуса уже перехватили железную и шоссейную дороги на Харьков, и противник был вынужден отходить по долине Сев. Донца под воздействием нашей авиации и артиллерии.

Советской Родине был возвращен один из древнейших русских городов, чья история неразрывно связана с возникновением и обороной русского государства. Еще в XVI веке Белгород был важной русской военной крепостью и центром так называемой Белгородской линии  — оборонительного рубежа Московского государства. Эта линия обороны стояла около двух столетий, до тех пор, пока границы земель государства не передвинулись далеко на юг. Прошли века, и равнины под Белгородом не только вновь стали ареной ожесточенной вооруженной борьбы, но и великой славы русского оружия.

Военный корреспондент Ю. Жуков писал вечером 5 августа из Белгорода:

«Перед нами Белгородский вокзал, так хорошо знакомый всем, кому приходилось в мирные годы ездить поездом на крымские или кавказские курорты. Мы все помним, какой это был чистенький аккуратненький вокзал, какой порядок царил в его залах, как гостеприимно встречали пассажиров в его буфете. Сейчас здесь все мертво. Трещит под ногами битое стекло. Тянет гарью и пороховым дымом. Лежат на перроне еще не убранные трупы. Среди скрученных взрывами рельсов зияют свежие воронки. За вокзалом горят дома, подожженные отступающими фашистами... Мы в Белгороде, старом русском городе, стоящем на подступах к украинской земле, которая ждет не дождется своих освободителей. Впереди  — долгая и трудная военная страда. И гвардейцы полка, которые пришли сюда с боями из-под самого Сталинграда, не собираются здесь делать передышку»{436}.

Гитлеровские захватчики беспощадно разрушали древний русский город. В руинах лежали вагонное депо и белгородская ЦЭС. До основания были разрушены консервный комбинат, мясокомбинат, горпромкомбинат, крупяной и пивной заводы, мельница, кирпичный завод, мелоизвестковый комбинат. Бездействовал городской водопровод. Были уничтожены мосты через Сев. Донец и Везелку. Все общественные здания города были разрушены. Из 3420 жилых домов не уцелел ни один. К моменту освобождения в Белгороде оставалось всего лишь 150 жителей{437}. [297] Только в районе Белгорода инженерные войска Степного фронта сняли около 50 тыс. мин противника{438}.

В боях за Белгород многие части и соединения Красной Армии проявили массовый героизм. Приказом Верховного Главнокомандующего от 5 августа 1943 г. 89-й гвардейской и 305-й стрелковым дивизиям, первыми вступившим в город, было присвоено почетное наименование Белгородских. Приказом НКО СССР от 27 мая 1944 г. наименование Белгородского было присвоено также 23-му гвардейскому бомбардировочному авиационному полку.

Освобождение Белгорода и Орла имело не только большое военное, но и политическое значение и вызвало широкий отклик во всем мире. 7 августа лондонское радио отмечало:

«...Такого поражения, как под Орлом и Белгородом, немцы не испытывали даже в 1918 году. Поколения будут вспоминать о том, как Красная Армия нанесла тяжелый удар немцам, продемонстрировав тем самым свое мужество и мастерство»{439}.

Черчилль в письме к Сталину 12 августа писал:

«...Ваша телеграмма от 9 августа дает мне возможность выразить Вам свои искренние поздравления с недавними весьма значительными победами, одержанными русскими армиями под Орлом и Белгородом, открывающими путь к Вашему дальнейшему наступлению в направлении Брянска и Харькова. Поражения германской армии на этом фронте являются вехами на пути к нашей окончательной победе»{440}.

Потеря Белгорода была тяжелым ударом для немецко-фашистских войск. 6 августа запись об этом новом поражении появилась в «Дневнике боевых действий верховного командования вермахта». В ней сжато и скупо писалось:

«После кровопролитных боев войска оперативной группы «Кемпф» сдали Белгород. Правое крыло 4-й танковой армии тоже вынуждено было отступить, после того как его фронт был прорван в нескольких местах»{441}.

Немецко-фашистское командование, встревоженное стремительным развитием кризиса обороны на харьковском направлении, предпринимает все меры к тому, чтобы ускорить переброску танковых дивизий из Донбасса в район Харькова. 5 августа сюда уже прибыли передовые части танковой дивизии СС «Райх» и 3-й танковой дивизии; танковые дивизии СС «Викинг» и «Мертвая голова» спешно выдвигались в этот район; [298] моторизованная дивизия «Великая Германия» перебрасывалась в район Харькова из-под Орла.

Ставка Верховного Главнокомандования дала указание воздушным армиям Воронежского, Степного, Юго-Западного и Южного фронтов и авиации дальнего действия воспрепятствовать переброске оперативных резервов противника в район Харькова и тем самым не допустить изменения соотношения сил в полосе Воронежского и Степного фронтов.

На беспорядочно перебрасываемые на сотни километров с одного опасного участка фронта на другой танковые дивизии противника обрушила сокрушительные удары советская бомбардировочная авиация.

Противник понес значительные потери, и темпы переброски танковых дивизий в район Харькова замедлились.

Сильные удары по коммуникациям противника наносили украинские партизаны. Они действовали по единому «Оперативному плану вывода из строя важнейших железнодорожных узлов и крупных железнодорожных и шоссейных мостов». Этот план был утвержден Центральным Комитетом КП(б) Украины{442}. В результате боевых действий украинских партизан снизилась пропускная способность железных и шоссейных дорог Киев  — Бахмач, Киев  — Полтава, Бахмач  — Гомель. Всего за июль  — август партизаны Украины взорвали 250 железнодорожных и шоссейных мостов, пустили под откос свыше 1000 вражеских эшелонов, уничтожили более 1500 автомашин, истребили тысячи солдат и офицеров врага{443}.

Стремительное продвижение 1-й и 5-й гвардейской танковых армий в глубину обороны противника, освобождение Белгорода, разгром группировки врага в районе Томаровки, наступательные действия советских войск на других участках фронта, с одной стороны, отсутствие у немецко-фашистского командования на харьковском направлении крупных резервов, запаздывание с выдвижением танковых дивизий из Донбасса и, что особенно важно, тяжелые потери, понесенные в битве под Курском, с другой стороны, — все это ясно указывало, что характер борьбы на белгородско-харьковском направлении будет резко отличаться от событий на орловском направлении.

Уже к исходу третьего дня стало очевидным, что темп наступления советских войск в Белгородско-Харьковской операции значительно выше, чем под Орлом. Советским войскам удалось не только прорвать сильную оборону противника, но и разгромить ближайшие его оперативные резервы. Мощная подвижная группа Воронежского фронта получила возможность, по крайней мере в ближайшие дни, развивать стремительное [299] наступление в оперативной глубине обороны врага. Эти возможности с максимальной полнотой стремилось использовать советское командование.

8. Партийно-политическая работа

Контрнаступление советских войск под Курском проходило в трудной и сложной обстановке. Впервые в ходе войны нашим войскам пришлось прорывать столь мощную глубоко эшелонированную оборону. Борьба шла против наиболее сильных группировок врага, проявлявших высокую активность и упорство. Чтобы добиться победы, от советских воинов требовались воинское мастерство, высокие морально-боевые качества.

Главной целью партийно-политической работы являлось поддержание и наращивание наступательного порыва войск, обеспечение непрерывности и стремительности ударов на всю глубину обороны противника, срыв его попыток задержаться и закрепиться на подготовленных рубежах, воспитание неудержимого стремления быстрее изгнать врага, принести освобождение миллионам советских людей, находившихся под игом фашистского «нового порядка».

Мощным стимулом, питавшим наступательный порыв наших войск, были одержанные ими победы. Срыв наступления немецких танковых корпусов, бессилие немецкой техники сокрушить нашу оборону, успешно начавшиеся операции по изгнанию немецко-фашистских войск с орловского и белгородско-харьковского плацдармов, успехи советских войск на других участках фронта  — все это вселяло в воинов веру в свои силы, в неодолимую мощь страны и армии.

Пропаганда успехов, достигнутых на фронте и в тылу, имела огромное значение. В каждой воинской части имелись радиопередвижки или приемники для регулярного приема сводок Совинформбюро, приказов Верховного Главнокомандования и специальных передач для Красной Армии. Принятые сводки передавались по телефону в батальоны и роты, переписывались от руки и быстро передавались во все подразделения, чтобы с ними мог ознакомиться каждый боец. Редакции армейских и дивизионных газет по наиболее важным сообщениям выпускали специальные листовки.

Приказы Верховного Главнокомандования, объявлявшие благодарность бойцам, командирам и политработникам отличившихся частей и соединений, и артиллерийские салюты в их честь являлись важным стимулом повышения наступательного духа войск. В частях, где позволяла обстановка, проводились митинги и собрания, а в подразделениях первого эшелона  — беседы. Вся страна следила за подвигами своих сыновей, и они стремились оправдать ее надежды. [300]

Большое значение имело награждение отличившихся воинов. Вручение орденов и медалей на поле боя было большим событием для всего личного состава подразделений и частей.

«Своевременное награждение воина  — лучший вид поощрения за ратный труд, — пишет в своих воспоминаниях участник битвы под Курском генерал-лейтенант Н. И. Бирюков. — Во фронтовой обстановке формула «Никто не забыт и ничто не забыто»  — неоценимое подспорье в воспитательной работе»{444}.

Контрнаступление советских войск было ознаменовано массовым героизмом, боевые подвиги совершались не только отдельными воинами, но и целыми частями и соединениями. Многим из них присваивались почетные наименования гвардейских и наименования освобожденных ими городов. В период контрнаступления и общего летнего наступления было награждено орденами Ленина и Красного Знамени 544 воинские части и соединения{445}. И на каждый случай такого награждения политорганы откликались усилением воспитательной работы.

В критические моменты боя, когда требовалась максимальная мобилизация сил воинов, на передний край выносилось боевое Красное знамя, воплощавшее в себе честь и славу части. Его появление в атакующих цепях производило сильнейшее впечатление и удесятеряло силы бойцов. При штурме населенных пунктов, особенно крупных городов, лучшим воинам вручались красные флаги для водружения их над главными сооружениями или объектами, имевшими ключевое значение в немецкой обороне.

Фашистские захватчики, отступая под ударами советских войск, творили страшные злодеяния: сжигали населенные пункты, взрывали промышленные предприятия, разрушали коммуникации, увозили оборудование, продовольствие, ценности, грабили и убивали советских людей, угоняли их в фашистскую Германию. Политорганы собирали факты о зверствах захватчиков, воспитывали у советских воинов ненависть к гитлеровским оккупантам. На основе этих материалов выпускались листовки и плакаты. Издавались также письма и обращения жителей городов и сел к советским воинам с призывами быстрее освободить от фашистских захватчиков советскую землю. В освобожденных городах и селах, вдоль дорог выставлялись плакаты с описанием злодеяний, совершенных в этих местах фашистами.

Очень действенным и широко используемым политорганами и партийными организациями средством их повседневной работы являлась популяризация героических подвигов. Политотделы дивизий, корпусов и армий собирали и обобщали эти материалы [301] и систематически снабжали ими агитаторов. Для пропаганды боевого опыта, мужества и героизма широко использовались партийные и комсомольские собрания. В больших количествах издавались листовки и листовки-«молнии», в которых освещались героические дела, совершенные отдельными воинами, а также подразделениями и частями. Бланки этих листовок готовились заранее и назывались: «Кто сегодня отличился», «Наши герои», «Передай по цепи» и т. д. Листовки немедленно доводились до личного состава и играли большую роль в мобилизации воинов на выполнение боевых приказов командования.

Политотделом 5-й гвардейской армии в период контрнаступления была издана и широко распространена в войсках такая листовка:

«Гвардеец Иван Коровин  — победитель в неравном бою. Слушай, воин-гвардеец, что сделал твой боевой товарищ комсомолец Иван Коровин! Слушай и делай так же, как он! Коровин шел на передовую, в группу своих разведчиков. У одного села он вдруг услышал сильную пулеметную стрельбу. На бугре в траншее он увидел замаскированный пулемет, из которого немцы вели огонь по нашей наступающей пехоте.

Коровин мог бы продолжать путь. Ему никто не приказывал уничтожить пулеметный расчет. Но ему приказала совесть гвардейца, чувство боевого товарищества. Спустившись в лощину, смелый воин пополз по-пластунски к вражеской траншее. Около пулемета было 11 немцев. Один против одиннадцати! Коровин бросил две гранаты и кинулся вслед за разрывами в траншею. Четверо немцев были убиты гранатами, а еще четверо сразу же бросились бежать. Один из трех оставшихся гитлеровцев попробовал оказать сопротивление. Коровин ударом автомата сбил его с ног. Два остальных немца подняли руки.

Передав захваченный пулемет бойцам, герой отвел пленных в штаб. Гвардеец Иван Коровин победил в неравном бою. Что ему помогло? Смекалка, дерзость, отвага, чувство гвардейского долга.

Слава герою! Будем бить фашистов, как Иван Коровин, солдат славной нашей гвардии!»{446}.

Большую и многогранную деятельность вела фронтовая печать. Она не только пропагандировала мужество, смелость, стойкость и отвагу советских воинов, но и являлась собирателем и распространителем боевого опыта, приобретенного войсками в ходе наступательных боев. Военные советы фронтов и армий неоднократно обсуждали работу редакций и давали указания о широком использовании в устной пропаганде материалов прессы. [302] Пример коммунистов в развернувшихся наступательных боях, их боевые подвиги, пламенные слова партии, которые они несли в массу воинов, являлись цементирующей силой советских войск, их могущества и несокрушимости.

Как уже отмечалось, высокий политический подъем в войсках нашел свое выражение в росте рядов партии. Тысячи советских воинов желали идти в бой коммунистами. В июле, например, на Брянском фронте было подано в первичные партийные организации 21762 заявления{447}. В период битвы под Курском на одном только Воронежском фронте было принято в члены и кандидаты партии больше 40 тыс. солдат, сержантов и офицеров{448}. Прием в партию оформлялся быстрее, чем раньше. Наибольшее внимание уделялось укомплектованию коммунистами частей, действовавших на главных направлениях и несших наибольшие потери. Новые члены партии активно включались в политическую работу, служили примером упорства и самопожертвования в борьбе с врагом.

Исторические победы в битве под Курском неразрывно связаны с громадной работой Коммунистической партии, политических органов и партийных организаций по политическому воспитанию личного состава вооруженных сил. Маршал Советского Союза К. К. Рокоссовский отмечал в своих воспоминаниях, что «наша победа в летних боях 1943 года была одержана не только в результате умелого руководства со стороны командиров и штабов соединений и объединений, но прежде всего благодаря высоким морально-боевым качествам советских воинов, проявленному ими в боях мужеству, стойкости, массовому героизму и воинскому мастерству, верности делу Коммунистической партии и любимой Родины»{449}.

9. Боевые действия 6, 7, 8 августа. Разгром борисовской группировки противника. Освобождение Богодухова и Золочена

6 августа от старой оборонительной системы противника в полосе наступления войск Воронежского и Степного фронтов остались только отдельные, во многом уже разрозненные звенья  — группы войск, пытавшиеся приостановить наступление наших соединений, опираясь на выгодные тактические рубежи и подготовленные полосы обороны.

Придя к выводу, что фронт обороны противника прорван, представитель Ставки Г. К. Жуков и командование Степного фронта 6 августа направили Верховному Главнокомандующему предложения по развитию наступления на белгородско-харьковском [303] направлении. В них предусматривалась постановка следующих задач войскам.

53-й армии наступать вдоль белгородско-харьковского шоссе, нанося главный удар в направлении Дергачи. 69-й армии наступать в направлении Черемошное и по достижении его выйти во фронтовой резерв на доукомплектование. 7-й гвардейской армии наступать на Бочковку, сворачивая фронт противника с севера на юг. 7-я гвардейская армия с рубежа Черемошное, Заборовка наносит главный удар на Циркуны и выходит на линию Черкасская, Ключкин; частью сил из района Заборовка наступает на Терновая, чтобы помочь 57-й армии форсировать Сев. Донец.

Далее в предложениях указывалось на целесообразность передать 57-ю армию Юго-Западного фронта в подчинение Степному фронту. Армия должна была готовить удар с линии Рубежное, Стар. Салтов в общем направлении на совхоз Фрунзе.

Для проведения второго этапа, то есть Харьковской операции, в состав Степного фронта предлагалось передать 5-ю гвардейскую танковую армию.

Харьковскую операцию предполагалось построить в следующем плане. 53-я армия во взаимодействии с 5-й гвардейской танковой армией охватывает Харьков с запада и юго-запада. 7-я гвардейская армия наступает с севера на юг с линии Циркуны, Дергачи. 57-я армия наступает с востока, охватывая Харьков с юга. 69-я армия (если она будет к этому времени пополнена) развернется в стыке между 5-й гвардейской и 53-й армиями в районе Ольшаны и будет наступать на юг для обеспечения Харьковской операции с юга. Левый фланг Воронежского фронта выводится на линию Отрада, Коломак, Снежков Кут. 1-я танковая армия находится в районе Ковяги, Алексеевка, Мурафа.

В заключение представитель Ставки и командование Степного фронта просили для проведения Харьковской операции выделить на доукомплектование войск фронта 35 тыс. пополнения, 200 танков Т-34, 100 танков Т-70, 35 танков KB, истребителей  — 90, самолетов Пе-2  — 40, штурмовиков Ил-2  — 60, а также усилить фронт четырьмя полками самоходной артиллерии и двумя инженерными бригадами{450}.

В течение 6 августа наиболее упорные и ожесточенные бои шли в районе еще удерживаемых противником борисовского и головчинского узлов сопротивления. Здесь оборонялась крупная группировка гитлеровцев  — отброшенные с главной полосы обороны части 332-й, 255-й пехотных дивизий, 19-я и 11-я танковые дивизии и различные отдельные части и подразделения. Положение немецко-фашистских войск становилось с каждым [304] часом все более тяжелым. Войска 1-й танковой армии, прорвавшись на юг, охватили эту группировку с юго-востока и юга. С севера, востока и юга войска противника в районе Борисовки были охвачены соединениями 5-й и 6-й гвардейских армий. Бои шли на окраине Борисовки. 97-я гвардейская стрелковая дивизия (командир полковник И. И. Анциферов) 32-го гвардейского корпуса (командир генерал-майор А. И. Родимцев) 5-й гвардейской армии, обойдя Борисовку с юга, прорвалась к дороге Борисовка  — Головчино и перерезала ее южнее Ново-Борисовки. К исходу дня 23-й стрелковый корпус (командир генерал-майор Н. Е. Чуваков) 27-й армии, наступая в юго-восточном направлении, после упорных боев навис с севера над дорогой, соединяющей Борисовку с Головчино.

Чтобы надежнее перехватить пути отхода борисовской группировки противника, советское командование форсированным маршем направило в район Головчино 13-ю гвардейскую дивизию генерал-майора Г. В. Бакланова. Ей была поставлена задача не допустить прорыва врага на юго-запад в полосе железной дороги и шоссе Борисовка  — Грайворон.

Для захвата станции Хотмыжск в дивизии был сформирован усиленный передовой отряд, ядром которого явился 3-й батальон (командир гвардии капитан П. Г. Мощенко) 39-го гвардейского стрелкового полка (командир гвардии подполковник А. К. Щур). В помощь П. Г. Мощенко был направлен помощник начальника штаба полка гвардии капитан А. С. Мороз.

Передовой отряд проселочной дорогой быстро выдвинулся к железнодорожной станции Хотмыжск и во второй половине дня дерзкой атакой захватил ее. Ошеломленный враг оказал лишь неорганизованное сопротивление. Танки вышли прямо на полотно железной дороги и встали между эшелонами, направив пушки на фашистов. В одном из эшелонов находился пехотный батальон. Не приняв боя, он капитулировал. Кроме пленных были захвачены большие трофеи: эшелоны с продовольствием, боеприпасами, обмундированием и вооружением{451}.

Между тем натиск на противника, оборонявшегося в Борисовке, все возрастал. В ночь на 7 августа советские войска атаковали узел обороны врага с севера, востока и юга. Гитлеровцы не выдержали ночного штурма и, бросая сотни раненых, вооружение и имущество, стали поспешно отступать в западном и юго-западном направлениях. Однако здесь они встретили заслон советских войск. Героическую борьбу с прорывавшимися из окружения немецко-фашистскими войсками вели части 13-й гвардейской стрелковой дивизии. Несмотря на то что противник превосходил дивизию по численности в 5 — 6 раз, она успешно отражала его яростные атаки. Ожесточенные [305] бои с прорывавшимися на юго-запад колоннами немецких войск, во главе которых, как правило, двигались танки, продолжались весь день 7 августа. Большой урон они несли от флангового огня артиллерии 27-й армии, которая с ближних дистанций прямой наводкой в упор расстреливала живую силу и боевую технику противника{452}.

О сложности обстановки тех дней, вызванной глубоким вклинением наших соединений в оборону противника, дает представление эпизод, рассказанный бывшим командующим артиллерией 27-й армии генерал-майором запаса Ф. В. Рышковым. Вечером 7 августа наши войска, занявшие Грайворон, получили сведения, что с тыла из района Головчино к городу движется большая колонна немецких войск. Выехав на окраину Грайворона, командующий артиллерией армии убедился, что это действительно немецкие войска, и отдал приказ на уничтожение их огнем артиллерии.

«На вражескую колонну, — пишет Ф. В. Рышков, — обрушился огонь трех десятков различных орудий и реактивных установок. Гитлеровцы в панике метались по дороге, падали, сраженные осколками снарядов и мин, бросались в канавы, укрывались в ближайших перелесках, прятались в воронках от снарядов. Пылали танки, машины... По фашистским войскам било уже около шестидесяти орудий, включая тяжелые 152-мм гаубицы. Появившаяся четверка наших штурмовиков тоже приняла участие в разгроме колонны противника. На другой день стало известно, что колонна состояла из остатков 255, 332, 57-й пехотных и 19-й танковой дивизий немецких войск... Нами было уничтожено до пятидесяти танков и штурмовых орудий врага, в том числе 44 «тигра», около тридцати орудий и минометов, сотни автомашин, десятки повозок, кухонь... Более пятисот трупов и раненых фашистских солдат и офицеров лежало вдоль дороги, много было взято в плен»{453}.

В ходе ожесточенных боев 7 августа борисовская группировка врага была разгромлена. Только убитыми он потерял свыше 5000 солдат и офицеров. Среди убитых был обнаружен труп командира 19-й танковой дивизии генерал-лейтенанта Шмидта. Наши войска захватили 450 пленных и большое количество боевой техники и имущества врага.

Крупного успеха добились 6 и 7 августа войска 40-й и 27-й армий Воронежского фронта. Ломая сопротивление спешно переброшенных в полосу их наступления 7-й танковой и 57-й пехотной дивизий и передовых частей моторизованной дивизии «Великая Германия», они за два дня продвинулись в юго-западном направлении на 25 — 30 км. и вышли на рубеж Поповка, Славгородок, Бол. Писаревка. Брешь, пробитая наступающими [306] советскими войсками севернее Харькова, принимала все более угрожающие размеры. К исходу 7 августа она достигла 120 км.

Наступление советских войск расширялось не только по фронту, наши танковые и общевойсковые соединения стремительно продвигались в глубь обороны врага. Использование двух танковых армий в составе главной ударной группировки Воронежского фронта в большой мере содействовало повышению темпов наступления общевойсковых объединений в оперативной глубине обороны противника.

В ходе преследования противника авиация днем и ночью наносила эшелонированные удары по его войскам, переправам и узлам дорог на путях отхода.

Чрезвычайно сложные и ответственные задачи выпали на долю связистов. Прокладка проводных линий связи вслед за стремительно наступавшими войсками была сопряжена с большими трудностями, связанными с наличием минированных участков местности, а также большими разрушениями постоянных воздушных линий, используемых для нужд фронтов. Эти трудности были успешно преодолены. Даже при темпах наступления 25 — 30 км. в сутки и перемещениях штабов фронтов до трех раз, а штабов армий до восьми раз за операцию основным средством связи с подчиненными штабами оставалась проводная связь.

В тактическом звене корпус  — дивизия  — полк основным средством связи являлось радио. Но во всех случаях оно дублировалось проводной и подвижными средствами связи.

В ходе контрнаступления широкое применение получили подвижные узлы связи, смонтированные на автомашинах. В контрнаступлении под Курском подтвердилась на практике возможность организации проводной связи при темпах наступления до 30 км. в сутки.

Действия наших танковых войск в оперативной глубине отличались стремительностью, смелостью, высокой маневренностью. Они наносили массированные удары на важнейших направлениях, широко применяли обходы и охваты группировок противника.

В отличие от Орловской операции, где танковые войска наносили неглубокие удары, в наступлении на харьковском направлении их удары отличались большой глубиной. Попытки немецко-фашистского командования остановить наступление советских войск не увенчались успехом.

Немецкий генерал Типпельскирх в своей «Истории второй мировой войны» с горечью писал о событиях тех дней:

«...В обороне появлялись бреши, которые были особенно губительны, если на соседних неатакованных участках фронта обороняющиеся войска упорно цеплялись за удерживаемые рубежи. В этих случаях дело доходило до окружений дивизий, корпусов [307] и даже армий. При благоприятных обстоятельствах окруженной группировке удавалось пробиться к своим войскам, по все равно это было сопряжено с тяжелыми потерями и оставлением противнику огромного количества боевой техники и снаряжения. Описанная выше картина повторялась неоднократно, когда русские армии 3 августа развернули крупное наступление против группы армий «Юг»{454}.

Соединения 1-й танковой армии 7 августа овладели важным центром сопротивления врага в оперативной глубине его обороны и крупным узлом дорог  — городом Богодухов. Запять дней они прошли с боями свыше 100 км. и оторвались от стрелковых соединений на 25 — 40 км. Вместе с танковыми соединениями следовали и приданные им инженерные части, восстанавливавшие дороги, мосты, переправы. Для ускорения этих работ и своевременного пропуска автотранспорта органы тыла создавали ремонтно-восстановительные летучки. Оснащенные необходимыми материалами, они быстро перебрасывались автотранспортом туда, где в них больше всего нуждались наступающие войска.

В снабжении наступающих войск автомобильный транспорт играл исключительно важную роль. Автомобильные части нередко под огнем противника доставляли боеприпасы непосредственно на огневые позиции, совершая по нескольку рейсов в сутки.

В районе Богодухова соединения 1-й танковой армии не встретили организованного сопротивления противника. Разрозненные группы 255, 332 и 167-й пехотных и 19-й танковой дивизий отходили на юго-запад, ведя сдерживающие бои{455}. Как свидетельствуют трофейные оперативные карты немецкого генерального штаба, гитлеровское командование не знало, какие советские части наступали на этом направлении, а танковые дивизии противника, спешно перебрасывавшиеся в район Харькова и имевшие целью прикрыть город с северо-восточного направления, находились еще южнее и восточнее Богодухова.

Характеризуя обстановку, в которой развивалось наступление на Богодухов, член Военного совета 1-й танковой армии генерал Попель пишет в своих воспоминаниях:

«Картина получается заманчивая: в Богодухове расположены строительные, охранные и понтонные части; ни одного пехотного полка; на станции эшелоны с каким-то имуществом, вывезенным из Харькова... Бригада Леонова ворвалась на утренние, по-деревенски зеленые улочки Богодухова. Городок проснулся от выстрелов танковых пушек. Скоротечный бой, откатываясь на юг, зацепился за станцию, вспыхнул с новой яростью и угас... Я вернулся на улицу и не узнал свой танк: лобовая броня, [308] башня  — все в пылающих георгинах. Подошла «тридцатьчетверка» Гетмана, и ее тоже засыпали цветами. Каждый танк, появлявшийся на площади, встречали букетами. И откуда в, этом маленьком городке столько цветов?.. Богодухов праздновал свое освобождение»{456}.

Однако уже 7 августа соединения 3-го механизированного корпуса 1-й танковой армии юго-восточнее Богодухова пришли в столкновение с частями спешно выдвигаемой в этот район танковой дивизии СС «Райх».

В 17 час. авангард 1-й гвардейской танковой бригады (командир полковник В. М. Горелов) в районе совхоза Рогозянка завязал бой с авангардом правой колонны противника. Разведывательный отряд корпуса завязал бой с танками врага тремя километрами юго-западнее. Обнаружил левую колонну врага и авангард 10-й механизированной бригады.

Командир 3-го механизированного корпуса генерал-лейтенант танковых войск С. М. Кривошеий, быстро оценив обстановку, решил охватить с обоих флангов главные силы танковой дивизии СС «Райх», вышедшие на рубеж хутор Зиньковский, Балановка, и во встречном бою разгромить их.

Чтобы выиграть время и упредить танковую дивизию врага в развертывании, бригады корпуса вступали в бой последовательно. Вначале нанесли удар 1-я гвардейская танковая и 10-я механизированная бригады; затем из-за правого фланга 10-й механизированной бригады была введена в бой 3-я механизированная бригада, находившаяся во втором эшелоне.

Противник не успел развернуться в боевой порядок, и его передовые части, не получив помощи от главных сил, понесли большие потери. Танковая дивизия врага была отброшена за реку Мерчик  — 16 км. южнее Богодухова{457}.

Большим упорством и организованностью отличались оборонительные бои противника в полосе наступления 5-й гвардейской танковой и 5-й гвардейской армий. Но и здесь успех сопутствовал советским войскам. Соединения 5-й гвардейской танковой армии, наступая между реками Уды и Лопань, за пять дней операции продвинулись в глубину вражеской обороны до 80 км. и к исходу 7 августа в их руках находились важные узлы сопротивления врага, прикрывавшие подступы к Харькову с северо-запада, — Золочев и Казачья Лопань. В боях за эти населенные пункты были разгромлены передовые части 3-й танковой дивизии врага.

В освобождении города Золочев большую роль сыграли стремительные действия советских танкистов в ночное время.

В ночь на 6 августа группа из четырех танков Т-34, возглавляемая командиром 181-й танковой бригады подполковником [309] В. А. Пузыревым, ворвалась в Золочев. Действуя рассредоточение, танки на полном ходу, ведя интенсивный огонь, продвигались к центру города. Внезапное появление советских танков вызвало панику среди немецких солдат. Тысячи их, не думая о сопротивлении, бросились к автомашинам и танкам, и вся эта лавина устремилась из города на юг.

Смело и лихо действовал в этом ночном бою заместитель начальника штаба 181-й танковой бригады капитан Я. П. Вергун. Стремительно маневрируя, его танк давил машины, повозки, лошадей, технику, в упор расстреливал скопления вражеских солдат. Когда танк Вергуна был подбит, он продолжал вести бой на захваченном немецком танке T-IV. Я. П. Вергун со своим экипажем уничтожил в Золочеве более 200 фашистов, колонну в 170 автомашин, 8 цистерн с горючим, 16 тягачей, 3 самоходные и 2 тяжелые пушки, подбил 4 и захватил исправными 2 танка, до 70 подвод с военным имуществом, раздавил танком 5 станковых пулеметов, 3 миномета, разгромил штаб противника, где уничтожил 1 генерала и 8 офицеров.

За этот беспримерный подвиг Якову Пантелеймоновичу Вергуну было присвоено звание Героя Советского Союза{458}.

Крупные успехи, достигнутые советскими войсками, не заслонили от Ставки некоторых недостатков, выявившихся в ходе наступления. В оперативном построении ударной группировки Воронежского фронта произошли значительные изменения. Танковые армии, вырвавшиеся вперед, оторвались от основных сил общевойсковых армий, главным образом из-за недостатка средств тяги отстала значительная часть артиллерии, некоторыми армиями недостаточно последовательно осуществлялся принцип массирования сил. 7 августа в телеграмме командующему Воронежским фронтом заместитель начальника Генерального штаба генерал Антонов писал:

«Из положения войск 5-й гвардейской армии видно, что ударная группировка армии распылилась и дивизии армии действуют в расходящихся направлениях. Товарищ Сталин приказал вести ударную группировку 5-й гвардейской армии компактно, не распыляя ее усилий в нескольких направлениях. В равной степени это относится и к 1-й танковой армии»{459}.

8 августа противник упорной обороной сдерживал продвижение наших войск южнее Золочева, Казачья Лопань; на остальных участках продолжал отходить. Войска ударной группировки Воронежского фронта главными силами пехоты продвинулись в этот день на 6 — 12 км. Соединения 1-й танковой армии находились в районе Богодухов, Бол. Рогозянка, Сенное. 20-я танковая бригада полковника Н. П. Константинова, продвинувшись на юг, заняла Александровку, в 15 км. от Богодухова. [310] 5-я гвардейская танковая армия вела бои с 3-й танковой дивизией противника на рубеже южная окраина Золочев, южная окраина Казачья Лопань.

Советское командование принимало меры к дальнейшему-расширению фронта наступления. 38-я армия  — командующий генерал-лейтенант H. E. Чибисов  — с утра 8 августа перешла в наступление на сумском направлении и к исходу дня продвинулась от 2 до 5 км.

Помимо 3-й танковой дивизии и танковой дивизии СС «Райх» разведка Воронежского фронта в этот день обнаружила сосредоточение в районах Краснокутск, Мурафа, Качаловка, Ахтырка двух танковых дивизий неустановленной нумерации. Советское командование установило, что к исходу 8 августа гитлеровцы, явно запоздав с проведением маневра оперативными резервами, перебросили с юга в район севернее и северо-западнее Харькова части четырех танковых дивизий.

К этому времени войска Воронежского фронта, упредив противника в маневре оперативными резервами из района Донбасса, преодолели все подготовленные полосы вражеской обороны на Богодуховском направлении и рассекли группировку немецко-фашистских войск в районе Белгорода и Харькова на две части. С выходом советских войск в район южнее Богодухова была перерезана одна из основных коммуникаций харьковской группировки противника  — железная дорога Харьков  — Сумы.

Успешно развивалось в течение 6 — 8 августа наступление войск Степного фронта. Несмотря на упорное сопротивление белгородской группировки противника, она была отброшена к югу от города, и войска фронта к исходу 7 августа вышли на рубеж Микояновка, Никольское, Волкове. 8 августа войска Степного фронта во всей полосе наступления продолжали теснить противника на юг и продвинулись за день до 7 — 10 км.

Авиация противника в течение 8 августа в полосах наступления Воронежского и Степного фронтов произвела до 400 самолето-вылетов{460}.

Советская авиация продолжала уверенно удерживать господство в воздухе и активно содействовала наступлению сухопутных войск. Центр тяжести своих усилий она перенесла на уничтожение отходящих войск противника и разгром его резервов. В срыве сроков маневра противника оперативными резервами авиации принадлежала важная роль. С 3 по 8 августа 2, 5 и 17-я воздушные армии произвели свыше 13 тыс. самолето-вылетов, т. е. в среднем более 2000 самолето-вылетов в день. Основные усилия авиации были сконцентрированы на поле боя в интересах наземных войск. Из общего количества самолето-вылетов до 8000 было произведено с целью уничтожения [311] живой силы и техники врага. Одновременно с интенсивными действиями по уничтожению наземных войск противника наша авиация вела борьбу за господство в воздухе, проведя за шесть дней около 300 воздушных боев, сбив и подбив в них около 400 самолетов врага{461}.

10. Наступление войск Степного фронта на харьковском направлении 8-11 августа

Крупные успехи, достигнутые армиями Воронежского и Степного фронтов в первые же дни контрнаступления, буквально смели прежние представления немецко-фашистского командования о незыблемости немецкого фронта севернее Харькова. Пробитые в обороне противника бреши резко снижали его способность к дальнейшему сопротивлению{462}.

Выход из кризиса гитлеровское командование искало на путях активизации борьбы. Бывший командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Манштейн в своих воспоминаниях по этому поводу пишет:

«Командование группы решило подтянуть к Харькову 3-й танковый корпус (две танковые дивизии СС, которые Гитлер теперь окончательно оставил группе, и 3-ю танковую дивизию). Он должен был быть использован группой Кемпфа для удара по восточному флангу клина прорыва противника. Одновременно по западному флангу должна была нанести удар 4-я танковая армия силами двух танковых дивизий, возвращенных группой «Центр», и одной мотодивизии»{463}.

Несмотря на весьма успешное наступление советских войск, Ставка Верховного Главнокомандования, учитывая такие важные факты, как переброска гитлеровским командованием в район Харькова крупных танковых резервов, упорное сопротивление противника севернее Харькова, сложность задачи освобождения этого города, пришла к выводу о необходимости усилить Степной фронт и объединить руководство всеми войсками, наступавшими на Харьков, в руках одного фронтового командования.

8 августа в состав Степного фронта была включена правофланговая 57-я армия [313] Юго-Западного фронта{464}. 9 августа для усиления правого крыла Степного фронта ему передается 5-я гвардейская танковая армия, ранее действовавшая в составе Воронежского фронта. Танковой армии была поставлена задача развить наступление на Мерефу, перехватить железные дороги Харьков  — Полтава, Харьков  — Красноград и отрезать пути отхода врага из Харькова на запад и юго-запад{465}. 57-й армии командующий Степным фронтом поставил задачу форсировать Сев. Донец и, развивая наступление в западном направлении, выйти в тыл группировке противника, оборонявшейся в районе Харькова.

В последующие дни бои в полосе наступления войск Степного фронта носили крайне ожесточенный и упорный характер. Противник прилагал максимальные усилия к тому, чтобы остановить наступление наших войск и сохранить в своих руках Харьков. Гитлер требовал от командования группы армий «Юг» «при всех обстоятельствах удержать город» и указывал, что сдача, Харькова может неблагоприятно сказаться на позиции Турции и Болгарии{466}.

Немцы цепко держались за оборонительные рубежи. Против наших войск они использовали большое количество артиллерии и часто при поддержке танков и авиации предпринимали ожесточенные контратаки силами батальон  — полк.

Наступательные бои требовали от советских войск огромного напряжения сил. Наличие у противника многочисленных, заранее подготовленных рубежей обороны севернее Харькова, широкое применение им инженерных заграждений местности, установка противотанковых и противопехотных мин, массовое разрушение мостов, железных и грунтовых дорог  — все это создавало большие трудности для наступающих, изматывало войска.

Следует отметить, что оперативные возможности войск Степного фронта, развивающего удар непосредственно на Харьков, были меньшими, чем у Воронежского, так как в его составе длительное время не было танковой армии, а оперативные объединения были сравнительно слабо насыщены танками.

Важное значение в этих условиях приобретало своевременное продвижение вслед за наступающими войсками артиллерии, чтобы при подходе к оборонительному рубежу сразу использовать всю мощь ее огня. От этого зависел темп наступления [313] войск Степного фронта. При отставании артиллерии пехота и танки вынуждены были задерживаться на промежуточных рубежах в ожидании ее подхода, и тогда противник получал время для организации сопротивления.

К сожалению, в войсках Степного фронта из-за нехватки средств тяги и низких темпов восстановления мостов необходимой грузоподъемности артиллерия иногда отставала от передовых частей.

Исключительно большая роль в преследовании противника принадлежала авиации. Ударами по его резервам, по отходящим колоннам, по опорным пунктам и узлам обороны на промежуточных рубежах авиация нарушала организованный отход врага и содействовала успешному развитию наступления наших войск в оперативной глубине.

Однако по мере наступления на юг стали сказываться неблагоприятные факторы: перебазирование авиации на новые аэродромы отставало от темпов продвижения войск, более сложной стала организация взаимодействия с наземными войсками. Это привело к определенному снижению ее активности.

Несмотря на упорное сопротивление противника, соединения 53, 69 и 7-й гвардейских армий Степного фронта неуклонно теснили немецко-фашистские войска, оборонявшиеся севернее Харькова. В ходе наступления они последовательно прорвали пятый, шестой и седьмой оперативные оборонительные рубежи на северных подступах к городу и к исходу 11 августа подошли к внешнему харьковскому оборонительному обводу. Этот кольцевой обвод проходил на расстоянии 8 — 14км от города.

Неблагоприятно для противника развивались события и на восточных подступах к Харькову. 9 августа правофланговые соединения 57-й армии  — командующий генерал-лейтенант Н. А. Гаген  — форсировали Сев. Донец в районе Рубежное и прорвали оборону немецких войск на восточном берегу реки. Наступление 57-й армии успешно развивалось. Ее войска отбили многочисленные контратаки противника и к исходу 11 августа, овладев крупными узлами сопротивления врага  — Зарожное и Чугуев, подошли к Харькову с востока и юго-востока.

11. Наступление войск Воронежского фронта 8-11 августа

Еще более тяжелое положение для противника сложилось в полосе наступления Воронежского фронта. Его армии развивали наступление в юго-западном и западном направлениях, имея задачей перерезать основные пути из Харькова на запад.

Несмотря на то что в борьбу на этом направлении все более втягивались части перебрасываемых из Донбасса танковых [314] дивизий, врагу не удалось остановить наступление наших войск.

Вместе с тем необходимо отметить, что характер борьбы и в полосе Воронежского фронта, особенно в полосе наступления 1-й танковой армии, в эти дни меняется. Борьба становится все более напряженной.

8 и 9 августа соединения 1-й танковой армии вели ожесточенные бои юго-восточнее Богодухова с частями танковых дивизий СС «Райх» и «Мертвая голова» и остатками 19-й танковой дивизии. Темп наступления танковой армии резко замедлился. Лишь к исходу 9 августа ее соединения, сломив упорное сопротивление танковых дивизий врага, вышли на рубеж р. Мерчик{467}. Однако здесь они вновь встретили организованное, упорное сопротивление противника. Незначительным в эти дни было продвижение и войск 5-й гвардейской и 5-й гвардейской танковой армий, наступавших уступом к северо-востоку от 1-й танковой армии. 6-я гвардейская армия после разгрома борисовской группировки противника была выведена в резерв и сосредоточивалась на левом крыле фронта в районе Золочева.

Наступлению наземных войск активно содействовала авиация. Характеризуя ее действия 9 августа, «Дневник боевых действий верховного командования вермахта» констатировал:

«Налеты вражеской авиации были направлены прежде всего против целей в главных очагах наземных боев и против железнодорожных станций прифронтовых районов». 10 августа отмечалось: «Авиация противника, численно превосходящая нашу, непрерывными боевыми вылетами поддерживала прежде всего наземные бои»{468}.

Замедление темпа наступления левого крыла Воронежского фронта вызвало озабоченность Ставки. В этот момент сосредоточение усилий войск приобретало исключительную важность, поскольку сражение под Харьковом вступало в решающую фазу. В директиве, отданной Ставкой в ночь на 10 августа, указывалось:

«Ставка Верховного Главнокомандования считает необходимым изолировать Харьков путем скорейшего перехвата основных железнодорожных и шоссейных путей сообщения в направлениях на Полтаву, Красноград, Лозовую и тем самым ускорить освобождение Харькова. Для этой цели 1-й танковой армией Катукова перерезать основные пути в районе Ковяги, Валки, а 5-й гв. танковой армией Ротмистрова, обойдя Харьков с юго-запада, перерезать пути в районе Мерефа»{469}.

На основании этой директивы командующий Воронежским фронтом поставил 1-й танковой армии задачу: к исходу 11 августа овладеть районом Мурафа, Алексеевка, Ковяги и передовым отрядом захватить Валки, перерезав железную дорогу [315] Харьков  — Полтава. 5-я гвардейская армия получила приказ к исходу 11 августа выйти на фронт Красный Яр, Высокополье, Ковяги, ст. Огульцы.

Опасность, нависшую над харьковской группировкой немецко-фашистских войск, понимало и гитлеровское командование. 10 августа в «Дневнике боевых действий верховного командования вермахта» было записано:

«Противник по-прежнему наносил тяжелые удары на участке фронта оперативной группы «Кемпф» и 4-й танковой армии в районе северо-западнее и восточнее Харькова. Наша линия фронта проходит теперь в 15 км. от Харькова»{470}.

Армии левого крыла Воронежского фронта, приступившие к выполнению задачи по изоляции харьковской группировки врага, встретили с его стороны яростное сопротивление. Несмотря на это, 1-я танковая армия, с тяжелыми боями форсировав р. Мерчик, развивала наступление в южном направлении. В 9 час. утра 11 августа 6-я мотострелковая бригада 6-го танкового корпуса (командир генерал-майор А. Л. Гетман) и 1-я гвардейская танковая бригада 3-го механизированного корпуса (командир генерал-майор С. М. Кривошеий) ворвались в Высокополье и на ст. Ковяги. Железная дорога Харьков  — Полтава была перерезана.

Однако развить наступление дальше на юг 1-й танковой армии не удалось. Сильные контратаки танковых дивизий противника заставили соединения армии перейти к обороне, на некоторых участках они были потеснены врагом. К исходу 11 августа основные силы 1-й танковой армии отражали сильные контратаки противника на рубеже Мурафа, Александровка, Сухины{471}. Наступавшая западнее 6-я гвардейская армия овладела населенными пунктами Пахомовка, Любовка, Качаловка.

Попытки 5-й гвардейской армии развить наступление в обход Харькова с запада не имели успеха. Немецко-фашистские войска и в полосе ее наступления предпринимали сильные контратаки. К исходу 11 августа соединения армии вели упорные бои на рубеже Крысино, Мироновка.

Крупных успехов 8 — 11 августа добились войска правого крыла Воронежского фронта. Наибольшее продвижение здесь имели соединения 27-й армии. 11 августа ее 4-й гвардейский танковый корпус (командир генерал-лейтенант П. П. Полубояров) ворвался в Ахтырку и завязал бои на улицах города. 5-й гвардейский танковый корпус (командир генерал-лейтенант А. Г. Кравченко) 1-й танковой армии, действовавшей совместно с 27-й армией, в этот день освободил Котельву. Дивизии 27-й армии продвинулись за четыре дня наступления более [316] чем на 50 км. и к исходу 11 августа вышли на рубеж Высокое, Пархомовка, Краснокутск.

Войска 40-й армий, наступавшие севернее, продвинулись в, западном и юго-западном направлениях и вели бои в районе Боромля, Тростянец. Соединения левого фланга 38-й армии, прорвав оборону врага, развивали наступление на запад. 11 августа они вели бои на рубеже Железняк, Бол. Бобрик, прикрывая с севера правый фланг 40-й армии.

12. Борьба с оперативными резервами противника южнее Богодухова 11-17 августа

Успешно развивающееся наступление советских войск все больше углубляло кризис немецкой обороны на северном крыле группы армий «Юг». Войска Степного фронта вышли на ближайшие подступы к Харькову и создали угрозу его охвата с юго-востока. Ударная группировка Воронежского фронта перерезала основную коммуникацию харьковской группировки врага и грозила ей полной изоляцией. Мощный клин, образованный наступлением 1-й и 5-й гвардейской танковых, 27, 6 и 5-й гвардейских армий, рассек оборону противника на харьковском направлении. Выход наших войск в район Боромля, Ахтырка, Котельва создавал условия для развития наступления на полтавском направлении.

Характеризуя сложившуюся обстановку, Манштейн писал:

«Противник еще более теснил на запад 4-ю танковую армию и намеревался одновременно обойти с запада группу Кемпфа в проделанной им бреши, чтобы окружить ее в Харькове. 12 августа он предпринял атаки на нашем фронте восточнее и юго-восточнее Харькова. Дивизии, расположенные там на очень широком фронте, не выдержали натиска противника. Угрожающе надвигалась опасность окружения группы Кемпфа в районе Харькова»{472}.

Однако наряду с этими факторами все более вырисовывалась и другая сторона событий. В это время в действие вступил новый важный фактор: закончив сосредоточение на богодуховском направлении танковых дивизий, противник имел в своих руках сильный танковый кулак, чтобы нанести удар по советским войскам, обходящим Харьков с запада. К 11 августа гитлеровское командование сосредоточило западнее Харькова четыре танковые дивизии, пополненные после боев на Курской дуге, и другие части. Однако оно запаздывало с сосредоточением танковых резервов на ахтырском направлении, и планировавшегося одновременного двустороннего удара по сходящимся направлениям в тыл выдвинувшейся западнее Харькова ударной группировке Воронежского фронта у него не получалось. [317]

Уже 11 августа противник нанес сильные контрудары на богодуховском направлении по соединениям 1-й танковой армии. В последующие дни враг наращивал силу своих ударов южнее Богодухова.

Борьба на этом направлении имела большое значение для судьбы харьковской группировки врага, судьбы Харькова  — важнейшего политического, экономического и стратегического центра на юге нашей страны и носила крайне ожесточенный и упорный характер. На ее развитие существенное влияние оказало то, что советские войска были значительно ослаблены предшествующими десятидневными наступательными боями. Однако Воронежский фронт имел в своем резерве 47-ю армию (в районе Славгородок, Пожня). В резерве Ставки на харьковском направлении находилась 4-я гвардейская армия. Их последующий ввод в сражение обеспечивал благоприятное для нас соотношение сил и оказал решающее воздействие на дальнейшее развитие событий.

Советское командование считало, что к исходу 11 августа против войск Воронежского и Степного фронтов действуют 22 дивизии противника, из них 10 танковых и 12 пехотных, в которых насчитывалось 700 — 800 танков{473}.

Эта оценка была близкой к действительному положению. 11 августа в полосе действий Воронежского и Степного фронтов противник имел 14 пехотных (многие из них были сведены в боевые группы), 8 танковых и 1 моторизованную дивизии,

К 12 августа немцам удалось достичь на валковском направлении превосходства лишь в танках, которое выражалось в соотношении 1,3 : 1. Это направление противник усилил тремя танковыми дивизиями СС («Мертвая голова», «Райх» и «Викинг») и частями 3-й танковой дивизии. В живой силе и артиллерии превосходство оставалось на нашей стороне. Несмотря на то что гитлеровским командованием были усилены к этому времени и войска, действовавшие на сумском и ахтырском направлениях, изменить здесь соотношение сил в свою пользу ему не удалось{474}.

Как отмечалось выше, советское командование обнаружило переброску танковых дивизий врага на харьковское направление и приняло меры к срыву этого маневра. Хорошо спланированными ударами авиации по танковым колоннам, ударами партизан по важнейшим коммуникациям противника выдвижение резервов врага в район Харькова было задержано и им был нанесен значительный урон. Добиться внезапности контрудара танковых дивизий немецко-фашистскому командованию не удалось. Вместе с тем следует отметить, что командование [318] Воронежского фронта все же недооценило надвигавшейся угрозы и не приняло всех необходимых мер по закреплению успеха наступления и прочному обеспечению флангов ударной группировки фронта.

При отражении контрударов противника большое значение приобретала борьба с его танками и авиацией. Важную роль при этом должны были сыграть танковые соединения, истребительно-противотанковая артиллерия, штурмовая и бомбардировочная авиация, подвижные отряды заграждения. Борьба с авиацией врага решалась путем прочного удержания господства в воздухе, наряду с надежным прикрытием советских войск от ударов авиации противника.

Командование Воронежского фронта с некоторым запозданием принимало меры для закрепления и развития успеха 1-й танковой армии. Большие усилия предпринимались им по обеспечению своевременного маневра артиллерии на угрожаемые направления. В ночь на 12 августа, выполняя указание Ставки, командующий Воронежским фронтом отдал приказ силами 1-й танковой армии и одного стрелкового корпуса 6-й гвардейской армии нанести удар по прорвавшимся к р. Мерчик немецким войскам и выдвижением на рубеж Слободка, Константиновка, Шелестово прочно обеспечить правый фланг основной ударной группировки Воронежского фронта.

По указанию Ставки 5-я гвардейская армия к утру 12 августа заняла исходное положение для наступления в направлении Ковяги, Валки. Ее войска развернулись за боевыми порядками 3-го механизированного и 31-го танкового корпусов 1-й танковой армии.

Войска Степного фронта должны были вести наступательные бои по прорыву внешнего оборонительного обвода Харькова, его левофланговая 57-я армия развивала наступление восточнее и юго-восточнее города.

12 августа южнее Богодухова развернулись ожесточенные бои. Немецко-фашистское командование, стремясь разгромить 1-ю танковую армию и освободить дорогу Харьков  — Полтава, ввело в бой три танковые дивизии СС  — «Райх», «Мертвая голова», «Викинг». Противник наносил удары из района Стар. Мерчик, Петропавловка в общем направлении на Кияны, Богодухов. В первом эшелоне у него действовало около 200 танков. Одной танковой дивизией он наносил удар южнее Мурафа. Как показали пленные, наступающим соединениям противника была поставлена задача ударом с двух направлений отрезать советские танки, прорвавшиеся в район Ковяги, и отбросить нашу пехоту за рубеж р. Мерла.

Основная группировка врага пыталась развить удар в стыке между 3-м механизированным корпусом 1-й танковой армии и 5-й гвардейской армией. Однако на этом направлении за боевыми порядками 1-й танковой армии уже заняли исходное положение [319] соединения 5-й гвардейской танковой армии. Вскоре в сражение с яростно контратакующими танками противника вступили и ее части. Ослабленные в предшествующих боях, они тем не менее сыграли важную роль в отражении контрудара. К 12 августа в составе 5-й гвардейской танковой армии имелось всего лишь 115 танков; в 1-й танковой армии насчитывалось немногим больше  — 134 танка{475}.

Противник ввел в сражение 12 августа до 400 танков. Его авиация, преодолевая сильное противодействие нашей истребительной авиации и зенитной артиллерии, группами по 20 — 50 самолетов нанесла несколько ударов по оборонявшимся войскам и городу Богодухов. 2-я воздушная армия произвела в этот день до 600 самолето-вылетов. Она бомбила наступающие войска противника и провела 17 воздушных боев. Но основные ее усилия были еще направлены на поддержку боевых действий 27-й и 40-й армий и на противодействие сосредоточению ахтырской группировки противника.

Борьба на богодуховском направлении носила исключительно ожесточенный и напряженный характер. Каждый километр продвижения стоил противнику громадных потерь. Несмотря на упорные атаки, танковым дивизиям врага, считавшимся лучшими в немецкой армии и только что перед этим пополненными новой материальной частью и личным составом, так и не удалось прорвать фронт советских войск южнее Богодухова и выйти к городу. Их продвижение ограничилось захватом нескольких населенных пунктов. К исходу дня противник потеснил наши части к северо-западу всего на 3 — 4 км{476}. Часть сил 1-й танковой армии продолжала удерживать район Высокополья и контролировать железную дорогу Харьков  — Полтава, а 200-я (командир полковник Н. В. Моргунов) и 22-я (командир полковник Н. Г. Веденичев) танковые бригады этой армии, действуя совместно с 163-й стрелковой дивизией (командир полковник Ф. В. Карлов) 6-й гвардейской армии, продвинулись в район 11-я Сотня, Шаровка и разгромили действовавшую здесь группировку немецких войск.

На всех остальных участках Воронежского и Степного фронтов противник оказывал упорное огневое сопротивление и переходил в контратаки небольшими группами пехоты с танками.

Соединения 27-й армии очищали от противника Ахтырку и прилегающие к городу с запада леса и вышли к р. Ворскла. 5-й гвардейский танковый корпус с 71-й стрелковой дивизией (командир генерал-майор Н. М. Замировский) вели бои за переправу через р. Ворскла западнее и юго-западнее Котельва, [320] захватили Колонтаев и переправу через р. Мерла в районе этого населенного пункта.

Войска Степного фронта, преодолевая упорное сопротивление противника, 12 августа продвинулись на отдельных направлениях от 2 до 5 км{477}.

13 августа бои южнее Богодухова продолжались с неослабевающей силой. Поддерживая наступление танковых дивизий, активно действовала авиация противника. В воздухе происходили ожесточенные бои. Немецкое командование продолжало усиливать свою авиацию в полосе Воронежского фронта за счет переброски с других направлений. Если в первые дни наступления отмечалось 150 — 200 самолето-вылетов противника, то к 11 августа и в последующие дни число их достигало 300 — 350. Для борьбы с нашей авиацией противник высылал смешанные группы истребителей, состоящие из самолетов Ме-100 и ФВ-190.

2-я воздушная армия 13 августа основные усилия направляла на поддержку войск 1-й танковой и 5-й гвардейской армий. С началом контрнаступления авиационный тыл не успевал осваивать передовые аэродромы, и авиационные соединения, поддерживающие наземные войска, были вынуждены действовать с удаленных аэродромов. Особенно значительные затруднения испытывала истребительная авиация, и это неизбежно отражалось на эффективности прикрытия наземных войск.

13 августа 2-й воздушной армией было проведено 353 самолето-вылета. В районе южнее Богодухова боевые действия по уничтожению танков и живой силы противника вели 5-й штурмовой (командир генерал-майор Н. П. Каманин) и 10-й истребительный (командир генерал-майор M. M. Головня) авиационные корпуса. Они совершили 193 самолето-вылета.

6-я гвардейская армия, вышедшая к исходу 12 августа на рубеж Любовка, Карайзовка, севернее Мурафы, с утра 13 августа перешла в наступление в общем направлении на Красный Яр. Отбросив противостоящие войска противника к югу, она продвинулась на 10 км, освободила свыше 16 населенных пунктов и к исходу дня вышла на рубеж Ковалевка, Благодатная, Шевченковка{478}. 6-я мотострелковая и 200-я танковая бригады 1-й танковой армии, ведя бои в окружении, удерживали Высокополье.

Противник продолжал упорно развивать удар на Богодухов с юго-востока. Ему удалось несколько потеснить части 1-й и 5-й гвардейской танковых и 5-й гвардейской армий, занять населенные пункты Александрова, Хрущевая Никитовка, совхоз Гавриши. Немецким танковым дивизиям и в этот день не [321] удалось прорвать фронт советских войск и пробиться к Богодухову, а свое незначительное продвижение они оплатили тяжелыми потерями в людях и технике. Однако их вклинение в нашу оборону на стыке 1-й танковой и 5-й гвардейской армий создало напряженное положение на левом фланге ударной группировки Воронежского фронта.

Чтобы снять угрозу дальнейшего продвижения немецких войск с юго-востока на Богодухов, командующий Воронежским фронтом генерал Ватутин принял решение сосредоточить южнее этого города резервы 6-й и 5-й гвардейских армий и основную массу артиллерии усиления. Войска готовились не только к организации прочной обороны занимаемых рубежей, но и к нанесению сильных ударов по наступающим танковым дивизиям врага.

6-й гвардейской армии было приказано развернуть наступление своим правым флангом и выйти на рубеж Березовка, Коломак, а силами двух стрелковых дивизий прочно прикрыть подступы к Богодухову с юга и юго-востока. Войска 5-й гвардейской армии должны были оборонять занимаемые рубежи и силами 66-й гвардейской стрелковой дивизии нанести контрудар с севера во фланг противнику, пробивавшемуся к Богодухову. Танковые соединения 1-й и 5-й гвардейской танковых армий продолжали отражать сильный натиск противника. Генерал Ватутин поставил командующему 1-й танковой армией задачу: во что бы то ни стало удерживать захваченные районы на железной дороге Харьков  — Полтава.

14 августа интенсивность танковых атак противника в районе Богодухова спала. Вместе с тем в этот день значительного успеха добились войска 6-й гвардейской армии. Развивая наступление, ее соединения сломили сопротивление врага, продвинулись за день на 10 — 12 км. и вышли на рубеж Березовка, Отрада, Шелестово, Алексеевка{479}. Угроза изоляции войск противника в Харькове с запада еще более возросла.

Это заставило немецкое командование приступить к спешной перегруппировке сил. Оно начало стягивать в район Ковяги, Нов. Мерчик части танковых дивизий «Мертвая голова» и «Райх» с целью нанесения удара вдоль р. Мерчик в тыл передвинувшимся на юг соединениям 6-й гвардейской армии.

В полосе наступления Степного фронта противник продолжал оказывать упорное сопротивление. В течение всего дня он интенсивно обстреливал из артиллерии и минометов наши войска, наносил удары с воздуха и проводил неоднократные контратаки. Только против частей 53-й армии немецко-фашистские войска провели 12 контратак. Все они были отбиты с большими потерями для противника. Ввиду упорного сопротивления [322] врага соединения Степного фронта 14 августа продвижения не имели{480}.

Утром 15 августа танковые дивизии «Райх» и «Мертвая голова» перешли в наступление в общем направлении на Качаловку, прорвали фронт обороны 6-го танкового корпуса 1-й танковой армии и вышли в тыл 6-й гвардейской армии. Продвинувшиеся на юг соединения армии были вынуждены с тяжелыми боями отойти к северу. Против прорвавшихся колонн врага были брошены основные силы 2-й воздушной армии. Советская авиация, действуя с предельным напряжением, непрерывно наносила удары по танкам врага, причиняя им большой урон и задерживая продвижение. Всего за день авиация совершила 599 самолето-вылетов{481}.

Для большего изматывания сил врага советские летчики стали широко практиковать ночные действия. В ночь на 14 и на 16 августа в районе контрудара вела боевые действия 208-я ночная ближнебомбардировочная авиационная дивизия (командир полковник Ф. П. Котляр). Она совершила за две ночи 386 самолето-вылетов.

К исходу 15 августа соединения 6-й гвардейской армии отошли в северо-западном направлении, в район лесов южнее р. Мерчик, и заняли оборону на рубеже Березовка, Качаловка, совхоз Гавриши. Один полк 90-й гвардейской стрелковой дивизии был отрезан танками противника в районе Алексеевки, на железной дороге Харьков  — Полтава, и вел бой в окружении. 6-я мотострелковая бригада 1-й танковой армии вела тяжелые бои в окружении в районе Высокополье.

Юго-восточнее Богодухова 15 августа противник не только не мог развить наступление, но на некоторых участках был потеснен к югу соединениями 5-й гвардейской армии.

Представитель Ставки Г. К. Жуков в донесении Верховному Главнокомандующему так оценивал обстановку, сложившуюся на харьковском направлении к исходу 15 августа:

«Как я уже доносил, противник за последние дни значительно усилил сопротивление нашим наступающим частям. Против армий Николаева и Степина{482}

на сегодняшний день действуют в первой линии 10 танковых дивизий и 12 пехотных дивизий. Все эти части подтверждены большим количеством пленных. Почти против всех армий Николаева и Степина, кроме усилившегося огневого сопротивления, за последние два дня противник проводит по 5 — 6 контратак пехоты с танками. Шумилов и Гаген{483} доложили, что они сейчас дерутся [323] против укрепленного рубежа. По всем данным, этот рубеж построен нами в 1941 году для обороны Харькова.

Сегодня 15.8 противник нанес контрудар по Чистякову{484}. В контрударе участвовали танковые дивизии «Райх» и «Мертвая голова» при поддержке авиации, сделавшей по двум дивизиям Чистякова около 600 самолето-ударов. Очень сильно пострадала 90-я стрелковая дивизия...»

Далее представитель Ставки докладывал, что остальные армии Воронежского и Степного фронтов имели лишь незначительное продвижение на 2 — 3 км. и что командующие просят предоставить войскам на перегруппировку стрелковых соединений и артиллерии и «на подготовку нового прорыва» два-три дня, что он дал согласие на один день, но считает необходимым предоставить войскам на подготовку двое суток{485}.

В последующие два дня, 16 и 17 августа, немецкие войска прилагали настойчивые усилия развить контрудар на фронте 6-й гвардейской и 1-й танковой армий. Однако все их атаки были отбиты. Не удалось противнику уничтожить наши войска и в районе Высокополье. 6-я мотострелковая бригада при активном содействии 291-й штурмовой авиационной дивизии (командир генерал-майор А. Н. Витрук) прорвала кольцо окружения и пробилась к основным силам 1-й танковой армии.

В ходе наступательных боев на богодуховском направлении противник понес большие потери и 17 августа был вынужден перейти к обороне.

Затяжной, упорный характер борьбы по отражению контрудара танковых дивизий противника на богодуховском направлении был в значительной степени обусловлен тем, что с выдвижением танковых армий Воронежского фронта в глубину обороны взаимодействие между ними и артиллерией общевойсковых армий нарушилось, так как вместе с пехотой общевойсковых армий отставала и их артиллерия. Вследствие этого танковые армии вынуждены были в течение нескольких дней действовать самостоятельно и понесли излишние потери в танках, противотанковой артиллерии, в личном составе.

При отражении контрудара противника в боевых порядках 1-й и 5-й гвардейской танковых армий было мало артиллерии крупного калибра, способной своим огнем поражать танки противника на дальнем расстоянии. Это привело к тому, что в первые дни тяжелые танки T-VI имели возможность, подойдя к переднему краю обороны на 2,5 — 3 км, вести огонь прямой наводкой по танкам и противотанковым орудиям, оставаясь недосягаемыми для наших орудий, обладавших меньшей дальностью прямого выстрела. Большую роль в отражении ударов танковых дивизий врага сыграла противотанковая артиллерия [324] и полевая реактивная артиллерия, накрывавшая своими залпами районы скопления немецких танков.

За семь суток, в течение которых происходило отражение контрудара, 2-я воздушная армия произвела 3722 самолето-вылета, из них в районе контрудара  — 1340. Значительная часть усилий воздушной армии была направлена на выполнение другой важной задачи  — срыв сосредоточения дивизий врага на ахтырском направлении.

Первоначально оборона соединений Воронежского фронта, отражавших контрудар танковых дивизий противника, не имела развитой и организованной системы огня и была слабо оборудована в инженерном отношении. После перегруппировки сил и средств, развития инженерных сооружений и заграждений, налаживания четкого взаимодействия слабые стороны поспешно занятой обороны были ликвидированы. Решающее значение при этом имел быстрый маневр силами и средствами на угрожаемые направления, противопоставление атакующим танкам всей мощи огня. Основу обороны составлял огонь прямой наводкой танков и подавляющего большинства ствольной артиллерии.

Активную роль в отражении контрударов противника играли инженерные части. Подвижные отряды заграждений прикрыли минами танкоопасные направления, ведущие к Богодухову с юга и юго-востока. Саперы взорвали железнодорожные мосты в районах станций Богодухов, Высокополье, Левандаловка{486}.

Ценою больших потерь в боях 11  — 17 августа противник оттеснил наши соединения лишь на 20 км. к северу. Немецким танковым дивизиям не удалось осуществить прорыв фронта советских войск, выйти в тыл ударной группировке Воронежского фронта, поставить ее в критическое положение и снять угрозу с Харькова.

Приостановив наступление ударной группировки Воронежского фронта, обходившей Харьков с запада, и частично восстановив движение по железной дороге Харьков  — Полтава, гитлеровское командование лишь временно облегчило положение харьковской группировки своих войск. Запоздав с сосредоточением резервов в районе Ахтырки, оно не смогло нанести одновременный удар по правому флангу ударной группировки Воронежского фронта. Однако наступавшие здесь наши войска в период 11  — 17 августа вследствие возросшего сопротивления противника существенного продвижения не имели.

В целом же положение немецко-фашистских войск на харьковском направлении продолжало неуклонно ухудшаться. [325] Особенно неблагоприятно для них в эти дни развертывались события в полосе наступления Степного фронта.

13. Борьба войск Степного фронта на ближних подступах к Харькову 11-18 августа

Войска Степного фронта, развивая наступление на Харьков с севера и востока, 11 августа вышли к внешнему харьковскому оборонительному обводу.

Немецко-фашистское командование предпринимало отчаянные усилия, чтобы удержать Харьков в своих руках и ликвидировать все более нарастающую угрозу удара советских войск во фланг и тыл далеко выдвинутой на восток своей донбасской группировке. В боях на подступах к Харькову и к западу от него для немецкого командования решался вопрос о возможности стабилизации фронта на более короткой линии после отступления с орловского и белгородско-харьковского плацдармов, о переводе борьбы на советско-германском фронте в устойчивые позиционные формы.

Прилегающую к Харькову территорию противник сильно укрепил. На подступах к городу, на его окраинах и в самом городе заблаговременно была создана целостная система инженерных сооружений. Отходящие с севера немецкие войска за счет сокращения линии фронта имели возможность с достаточной плотностью занять подготовленные рубежи. В самом Харькове у противника был сильный гарнизон.

Внешний оборонительный обвод Харькова состоял из ряда узлов сопротивления, построенных в населенных пунктах. Подступы к ним прикрывались противотанковыми рвами, минными полями, проволочными заграждениями. В промежутках между узлами сопротивления были оборудованы опорные пункты. Они были подготовлены к круговой противотанковой обороне и находились во взаимной огневой связи друг с другом. Узлы обороны и опорные пункты имели развитую сеть траншей и ходов сообщения, большое количество долговременных огневых точек. Значительное количество оборонительных сооружений было расположено на обратных скатах возвышенностей, что снижало эффективность огня нашей артиллерии.

Местность между внешним обводом и окраинами Харькова также была приспособлена к упорной обороне. Здесь был построен ряд отсечных промежуточных позиций. Дороги, ведущие к городу, мосты, возможные объезды были минированы или подготовлены к минированию и подрыву. В лесных массивах к северу и западу от Харькова были устроены завалы, засеки, поставлены минные поля.

По окраинам Харькова проходил внутренний городской обвод. Здесь для нужд обороны были широко использованы каменные строения, превращенные в долговременные огневые [326] точки. Улицы на окраинах были перекрыты баррикадами, въезды в город и улицы минированы. Сам город был подготовлен к ведению упорных уличных боев.

Для обороны ближних подступов к Харькову и самого города немецко-фашистское командование имело сильную группировку войск. К 12 августа в ее состав входили части 167, 168, 106, 198, 282, 320, 161-й пехотных дивизий, 3-й и 6-й танковых дивизий и многочисленные отдельные части и подразделения. В последующие дни оборонявшие Харьков войска были усилены еще несколькими дивизиями.

Сильная оборона противника на подступах к Харькову, многочисленность его группировки, получившей приказ любой ценой удержать город, настойчивые попытки врага разгромить и отбросить войска ударной группировки Воронежского фронта, обходившей Харьков с запада, делали неизбежным упорный характер борьбы за город. Она требовала от советских войск, сильно утомленных непрерывными девятидневными наступательными боями, нового громадного напряжения духовных и физических сил.

Вместе с тем обстановка требовала наращивания силы ударов, чтобы не дать противнику времени для приведения войск в порядок и укрепления обороны Харькова. Необходимо было попытаться на плечах отходивших войск ворваться в оборонительные рубежи, прикрывавшие город, и с ходу овладеть им. Эти идеи легли в основу приказа командующего Степным фронтом, отданного войскам в ночь на 11 августа, когда они подходили к внешнему оборонительному обводу Харькова.

Генерал Конев рассчитывал овладеть Харьковом путем нанесения по обороне врага нескольких сильных ударов с дальнейшим охватом города войсками фронта с северо-запада и юго-востока. Осуществление такого маневра стало возможным после передачи в состав Степного фронта 5-й гвардейской танковой и 57-й армий.

5-я гвардейская танковая армия получила задачу выйти в район Буды, Коротич, Огульцы и перехватить железную дорогу Харьков  — Полтава. 53, 69, 7-й гвардейской и 57-й армиям было приказано уже к исходу 11 августа выйти на окраины Харькова, причем 57-я армия должна была выйти на южную окраину.

Позже в своих воспоминаниях Маршал Советского Союза И. С. Конев, так охарактеризовал замысел, легший в основу приказа:

«10 августа мною была отдана директива на овладение Харьковом, Основная ее идея состояла в том, чтобы оборонявшуюся в районе Харькова группировку противника разгромить на подступах к Харькову, в поле. Мы отчетливо представляли, что борьба в таком городе потребует от войск очень больших усилий, будет чревата значительными потерями личного состава и может принять затяжной характер. Кроме того, [327] бои в городе могли привести к ненужным потерям среди гражданского населения, а также к разрушениям жилых зданий и уцелевших промышленных предприятий. Поэтому надо было сделать все, чтобы в полевых условиях расколоть и разбить вражескую группировку по частям, лишить ее взаимодействия с танковыми войсками, наносившими контрудар в районе Богодухова, изолировать город от притока танковых резервов»{487}.

Столкнувшись с хорошо организованной обороной, войска фронта не смогли выполнить задачу, поставленную директивой от 10 августа. 11 августа соединения 53, 69 и 7-й гвардейской армий лишь подошли к внешнему оборонительному обводу города и штурм его начали только на следующий день после мощной артиллерийской и авиационной подготовки. 5-я гвардейская танковая армия была связана боями с танковыми дивизиями противника, наносившими контрудар по войскам левого фланга ударной группировки Воронежского фронта. Это явилось одной из важных причин того, что борьба за освобождение Харькова приняла затяжной характер и велась с большим напряжением сил 12 суток.

Ломая исключительно упорное сопротивление немецких войск, отражая многочисленные контратаки пехоты и танков, соединения Степного фронта 12 августа на ряде участков вклинились во внешний оборонительный обвод. Части 53-й армии, развивая наступление северо-западнее Харькова, в этот день выбили противника из населенного пункта Шептушин, превращенного им в сильный узел сопротивления, и освободили северную часть Дергачей. В боях за Шептушин враг потерял более 1000 солдат и офицеров. Успешно развивалось наступление 57-й армии, обходившей Харьков с юго-востока. Ее войска ликвидировали крупный узел сопротивления врага  — Каменная Яруга и к концу дня подошли к промежуточному оборонительному рубежу на р. Роганка. 12 августа в «Дневнике боевых действий верховного командования вермахта» лаконичная запись констатировала: «В районе Харькова противнику удалось увеличить прорыв»{488}.

Высшее политическое и военное руководство фашистской Германии требовало от своих войск насмерть стоять под Харьковом. Однако, считаясь с реальностью перспективы дальнейшего ухудшения положения, Гитлер принял известные меры предосторожности. Им отдается приказ немедленно приступить глубоко в тылу немецких войск к строительству оборонительного рубежа Восточный вал, основой которого являлся мощный водный рубеж  — р. Днепр. 12 августа в «Дневнике боевых действий верховного командования вермахта» рядом с записью [328] о событиях под Харьковом отмечалось: «Начальник генерального штаба сухопутных войск передает командованиям четырех групп армий на восточном фронте приказ фюрера № 10 о немедленном сооружении Восточного вала»{489}.

Между тем натиск советских войск на внешний оборонительный обвод Харькова еще более усилился. Важную роль в этих боях играла артиллерия. Ее действиями умело руководил опытный артиллерист генерал Н. С. Фомин  — начальник артиллерии Степного фронта. Неотступно сопровождая наступающие пехоту и танки, наша артиллерия огнем прямой наводки и массированным огнем с закрытых огневых позиций сокрушала оборонительные сооружения врага, подавляла его артиллерию, наносила большой урон контратакующим частям. Массированные удары по обороне противника и его резервам наносила авиация Степного фронта.

Стрелковые и танковые части, искусно маневрируя на ноле боя, обходили узлы сопротивления, проникали в глубь обороны, выходили на фланги и в тыл немецким соединениям. Гитлеровские войска несли в этих боях исключительно тяжелые потери. Однако все их отчаянные попытки стабилизировать линию фронта не приводили к успеху. К исходу 13 августа 53, 69, 7-я гвардейская и 57-я армии Степного фронта прорвали внешний оборонительный обвод{490}.

Немецкое командование ответило на этот успех наших войск яростными контратаками. Борьба с новым ожесточением развернулась на подступах к окраинам Харькова. Враг шел на любые жертвы, лишь бы удержать Харьков в своих руках. 14 августа в «Дневнике боевых действий верховного командования вермахта» отмечалось:

«В районе Харькова противнику удалось увеличить прорыв. После прорыва передовой позиции под Харьковом полузакрытая позиция города в контратаке была вновь занята нашими войсками»{491}.

Напряженность борьбы за Харьков все более нарастала. Советские войска, охваченные неудержимым наступательным порывом, прилагали все силы к тому, чтобы быстрее освободить вторую столицу Украины, спасти ее от дальнейших разрушений, а жителей от угона в фашистское рабство. Вот как сражались наши воины под Харьковом.

Сержант 3-й пулеметной роты 960-го стрелкового полка 299-й стрелковой дивизии Бреусов Владимир Ефимович был в числе 16 бойцов роты старшего лейтенанта В. П. Петрищева, которые 15 августа 1943 г. штурмом захватили сильно укрепленную немцами высоту 201.7 у с. Полевое. [329] Когда 16 отважных воинов штурмовали высоту, пулеметчик Бреусов дерзко выдвинулся со своим «максимом» вперед и уничтожил несколько огневых гнезд немецких автоматчиков. И штурмующие взяли высоту.

Гитлеровцы пять раз ходили в контратаки при поддержке тяжелых танков и танков, вооруженных огнеметами. Бреусов хладнокровно пропускал немецкие танки, укрывая пулемет в окопе, а затем метким огнем поражал контратакующих автоматчиков. При отражении первой контратаки 35 из них были скошены огнем его пулемета, остальные откатились обратно; не меньше полегло при последующих контратаках.

На высоте в строю сперва осталось семь, потом только четыре человека, и среди них Бреусов. Кончились патроны. «Максим» замолчал. Бреусов вместе со своими товарищами поклялся не отступать ни на шаг. При четвертой и пятой контратаках немцев старший лейтенант Петрищев вызывал на себя огонь нашей артиллерии. Вскоре к отважным бойцам подошла помощь. Важная высота осталась в наших руках{492}. Наступление 299-й стрелковой дивизии генерал-майора Н. Г. Травникова было обеспечено.

За доблесть и мужество, проявленные в этом бою, старшему лейтенанту В. П. Петрищеву, младшему лейтенанту В. В. Женченко, старшему сержанту Г. П. Поликанову, сержанту В. Е. Бреусову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Борьба за Харьков изобиловала примерами дерзких и самоотверженных действий наших воинов, смело проникавших на фланги и в тыл оборонявшихся войск противника и своими неожиданными ударами вселявших смятение в ряды врага.

Помощнику начальника штаба по разведке 201-го стрелкового полка 84-й стрелковой дивизии старшему лейтенанту В. А. Завертяеву с отрядом автоматчиков в 34 человека была поставлена задача действовать в тылу врага. В ночь на 13 августа отряд вошел в соприкосновение с противником на южной окраине с. Дергачи, Харьковской области. С криком «ура» бойцы ворвались в немецкую оборону, огнем автоматов и гранатами уничтожили 6 ручных пулеметов, крупнокалиберный пулемет, до роты солдат и офицеров противника. Один Завертяев уничтожил 16 немецких солдат. Внезапный удар завершился полным успехом. Сильно укрепленная оборона была прорвана. Это дало возможность частям 84-й стрелковой дивизии полковника П. И. Буняшина продвинуться на 6 км.

13 августа, действуя в тылу противника по дороге Полевое  — Дергачи, отряд Завертяева атаковал колонну мотопехоты и уничтожил 70 солдат и офицеров, сжег 3 автомашины. В эту же ночь в районе Поляны Виллы (6 км. восточнее с. Дергачи) [330] бойцами отряда были сожжены 3 штабные автомашины и взяты в плен 3 солдата, захвачены штабные документы. Продвигаясь на юг лесом, отряд обнаружил у отметки 183.5 скопление пехоты противника, находившейся на привале. Внезапным налетом было уничтожено до 150 немецких солдат и 2 офицера.

14 — 17 августа старший лейтенант Завертяев, разделив отряд на группы по 5 — 6 человек, действовал по дорогам в районе деревни Курьяженка; они уничтожили до 90 солдат, автомашину, 3 мотоцикла, 12 повозок.

В ночь на 18 августа, пробиваясь к своим частям через оборону противника, отряд в районе деревни Семеновка уничтожил 65 гитлеровцев и ударом с тыла выбил противника из Семеновки. Это дало возможность продвинуться частям 84-й стрелковой дивизии еще на 6 км.

Подвиги разведчиков были высоко оценены Советским правительством. Старший лейтенант Завертяев Вениамин Анисимович удостоился звания Героя Советского Союза, а его бойцы награждены орденами и медалями{493}.

Положение немецко-фашистских войск в районе Харькова и танковых дивизий к западу от него осложнялось действиями партизан на коммуникациях врага. Сила ударов народных мстителей по гитлеровским захватчикам в эти дни неуклонно нарастала. 16 августа в «Дневнике боевых действий верховного командования вермахта» была сделана запись:

«Положение с транспортом на Востоке очень тревожное вследствие постоянного роста партизанского движения. Наибольшее количество взрывов на железных дорогах происходит в районе за Харьковом, что позволяет делать вывод о планомерном руководстве»{494}.

Несмотря на предельное напряжение сил, попытки противника остановить наступление Степного фронта не увенчались успехом. В период 13 — 17 августа советские войска пробились к городскому обводу и завязали бои на окраинах Харькова. Но и здесь враг продолжал отчаянно сопротивляться. Бои на ряде участков фронта не прекращались ни днем, ни ночью. О том, какое значение придавали гитлеровцы Харькову, косвенно свидетельствует и то, что 16 августа оперативная группа «Кемпф» была преобразована в 8-ю армию.

Советские армии, вышедшие к окраинам Харькова, были сильно утомлены. Большинство соединений прошли перед этим через горнило оборонительного сражения под Курском. Победоносно отразив невиданное по силе наступление врага, они вслед за этим осуществили прорыв мощной обороны вермахта севернее Белгорода и сокрушили все попытки противника [331] остановить их наступление севернее Харькова. Боевой состав войск, штурмовавших город, поредел.

Так, в дивизиях 7-й гвардейской армии к 18 августа насчитывалось по 3000 — 4000 человек. В некоторых из них стрелковые полки имели по одному батальону численностью 200 — 300 человек. В армии насчитывалось к этому времени всего 20 танков. Но и немецкие войска были сильно ослаблены. Гитлеровскому командованию в ходе оборонительных боев не удалось вывести из-под удара и сохранить основные силы и резервы 4-й танковой армии и оперативной группы «Кемпф». В отдельных ротах немецких дивизий насчитывалось всего по 30 — 40 человек. Однако в целом войска противника, противостоявшие 7-й гвардейской армии, насчитывали в своем составе до 21 тыс. бойцов, 87 танков, почти 400 орудий и минометов. Соотношение сил, сложившееся к 18 августа в полосе наступления 7-й гвардейской армии, было для нас настолько невыгодно, что командующий Степным фронтом 18 августа поставил армии задачу перейти к жесткой обороне{495}. Советское командование считалось с возможностью нанесения противником контрудара на этом направлении.

Лучше обстояло дело в 53-й армии. Укомплектованность ее дивизий составляла по отношению к штату от 63 до 37 проц., причем в большинстве дивизий она была близкой к 50 — 60 проц. В 1-м механизированном корпусе, действовавшем в составе армии, насчитывалось 44 танка{496}.

Войска Степного фронта испытывали острую нехватку автотранспорта. На имя начальника тыла Красной Армии генерала А. В. Хрулева командующий Воронежским фронтом писал:

«В частях и соединениях Степного фронта из-за недостатка тяги сотни орудий и тяжелых минометов лишены возможности маневрировать при перегруппировках войск. Так, например, в боях под Харьковом 857 орудий и тяжелых минометов были лишены подвижности и частично занимали менее выгодные позиции, чем этого требовала обстановка, а та часть артиллерии, которая все же маневрировала, меняла свои позиции тремя, иногда четырьмя эшелонами, затягивая время, отведенное для общей перегруппировки войск. Кроме того, на артиллерийских складах фронта скопилось до 250 орудий и тяжелых минометов, которые не могут быть направлены на укомплектование частей из-за отсутствия тяги. Прошу распоряжений в возможно кратчайший срок о выделении автомашин»{497}.

Учитывая огромное стратегическое значение Харькова, немецко-фашистское командование делало все, чтобы выполнить приказ Гитлера и удержать его в своих руках. Однако неистовое [332] упорство врага не могло предотвратить нарастание кризиса немецкой обороны.

В эти дни вермахт оставлял свои последние позиции на орловском плацдарме, под ударами Западного и Калининского фронтов группа армий «Центр» отходила на центральном участке советско-германского фронта. Не имея сил сдерживать наступление Северо-Кавказского фронта, гитлеровское командование приступило к планированию отступления на кубанском плацдарме на сокращенную линию фронта{498}. Группа армий «Север» была связана с наступательными действиями войск Ленинградского и Волховского фронтов. 13 августа в Донбассе перешли в наступление войска Юго-Западного фронта под командованием генерала армии Р. Я. Малиновского. Через несколько дней, 18 августа, мощный удар войск Южного фронта  — командующий генерал-полковник Ф. И. Толбухин, член Военного совета генерал-лейтенант К. А. Гуров, начальник штаба генерал-лейтенант С. С. Бирюзов  — потряс оборону противника на р. Миус. Над донбасской группировкой противника нависла грозная опасность. Советские войска, штурмовавшие Харьков и продвигавшиеся западнее его на полтавском направлении, угрожали северному флангу и тылу этой группировки.

14. Наступление войск правого крыла Воронежского фронта. Отражение контрудара противника в районе Ахтырки 17-23 августа

Несмотря на крайне тяжелое положение, сложившееся для немецко-фашистских войск на советско-германском фронте в конце второй декады августа, гитлеровское командование предпринимает еще одну попытку остановить наступление советских войск на харьковском направлении и удержать Харьков в своих руках. План немецкого командования заключался в том, чтобы из района Ахтырки нанести сильный удар по войскам растянувшегося правого фланга 27-й армии в общем направлении на Богодухов и выйти в тыл ударной группировке Воронежского фронта.

К 18 августа в районе Ахтырки и западнее ее были готовы к наступательным действиям прибывшие из района Брянска моторизованная дивизия «Великая Германия», 10-я моторизованная дивизия, 51-й и 52-й отдельные батальоны тяжелых танков Т-VI. Здесь же находились 7-я танковая дивизия и части 19-й и 11-й танковых дивизий. Несколько раньше противник ввел севернее Ахтырки 112-ю пехотную дивизию, тоже переброшенную из-под Брянска. К югу от Ахтырки, в районе Бол. Рублевки, была сосредоточена танковая дивизия «Мертвая [333] голова». Восточнее ее действовала танковая дивизия «Райх». Южнее их немецкое командование сосредоточило 223-ю пехотную дивизию, переброшенную сюда из Полтавы. В районе Полтавы находилась часть сил 355-й пехотной дивизии и прибывали части 34-й пехотной дивизии. Перегруппировкой ряда соединений на ахтырское направление немецкому командованию удалось в начале второй половины августа создать превосходство в силах на правом фланге и в центре 27-й армии.

Соединения 27-й армии наступали на широком 170-км. фронте. На правом фланге ее войска вели бои в районе Ахтырки, соединения левого фланга вышли на р. Мерла. Здесь готовился новый удар по обороне противника и значительная часть сил армии перегруппировывалась на данное направление. В центре и на правом фланге войска армии не имели сплошного фронта.

Наиболее сильную группировку немецко-фашистское командование развернуло на рубеже Ахтырка, Мошенки. В ее состав входило до 400 танков, свыше 16 тыс. солдат и офицеров мотопехоты, более 260 орудий и минометов. Этим силам врага утром 18 августа противостояло с нашей стороны два полка 155-й стрелковой дивизии. 166-я стрелковая дивизия и 93-я танковая бригада. В первый день боя против контратакующих немецких танков могли быть использованы находившиеся во втором эшелоне армии 4-й гвардейский танковый корпус, часть сил 5-го гвардейского танкового корпуса и 147-й стрелковый полк. Все наши соединения и части к этому времени имели значительный некомплект. На направлении контрудара противника мы имели людей 15 тыс. (из них боевого состава  — 8500 человек), танков  — 30; с других направлений могло быть привлечено для отражения контрудара до 100 танков, орудий и минометов  — более 700{499}.

Накануне контрудара противника на ахтырском направлении крупные изменения произошли в обстановке на правом крыле Воронежского фронта. Командование фронта, имея некоторые данные о сосредоточении сильной группировки противника, все же сделало неправильный вывод о времени ее готовности к переходу в наступление. Было принято решение вводом в бой свежих резервов сорвать готовящийся контрудар врага и разгромить его танковый кулак, сосредоточенный западнее Ахтырки. Этот замысел был воплощен в директиве командующего Воронежским фронтом № 16 от 15 августа 1943 г. Директивой ставилась задача ввести в сражение находившуюся в резерве 47-ю армию  — командующий генерал-лейтенант П. П. Корзун  — и нанести ее соединениями совместно с частью сил 40-й армии удар с севера во фланг и тыл войскам [334] противника, сосредоточивавшимся в районе .Ахтырки. 27-й армии была поставлена задача с утра 17 августа войсками левого фланга перейти в наступление в общем направлении Котельва, Зеньков, чтобы во взаимодействии с 47-й армией окружить и разгромить группировку немцев в районе Тростянец, Ахтырка. 38-я армия продолжала выполнять ранее поставленную задачу  — выйти к р. Псел на участке Бол. Чернетчина, Низы. 2-я воздушная армия главные усилия направляла на поддержку наступления 47-й армии и часть сил на поддержку 27-й армии.

Утром 17 августа 38-я и 40-я армии возобновили наступление. Для развития их удара была введена в сражение 47-я армия. Она наступала из района Боромли на юго-запад, в общем направлении на Костев. Вместе с ней действовали 3-й гвардейский мехкорпус (командир генерал-лейтенант В. Т. Обухов) и 10-й танковый корпус (командир генерал-майор В. М. Алексеев). Оборонительный рубеж противника на линии Верх. Сыроватка, Петровский был прорван на 30-км. фронте. За день боя советские войска продвинулись на 10 — 12 км.

Другим важным мероприятием, укреплявшим положение войск правого крыла Воронежского фронта накануне немецкого контрудара, являлось сосредоточение переданной Ставкой в распоряжение фронта 4-й гвардейской армии  — командующий генерал-лейтенант Г. И. Кулик  — в районе северо-восточнее Ахтырки.

Хотя проводившиеся мероприятия отставали от развивающихся событий, они все же привели к тому, что противник, предпринимая контрудар, имел превосходство в силах лишь на ограниченном участке фронта. Общее же соотношение сил на правом крыле Воронежского фронта было в пользу советских войск. Большим недостатком являлось то, что силы Воронежского фронта были распылены и на направлении удара противника не имелось группировки войск, способной его отразить в самом начале.

Наступление на ахтырском направлении немецко-фашистские войска начали утром 18 августа после сильной артиллерийской подготовки и массированных налетов бомбардировочной авиации. Удар наносился по боевым порядкам растянутой на широком фронте 166-й стрелковой дивизии (командир полковник Б. И. Полторжицкий) 27-й армии.

В 9 час. до полка немецкой мотопехоты и 60 танков перешли в наступление на стыке 517-го и 735-го стрелковых полков, но встретили упорное сопротивление частей 166-й стрелковой дивизии. Лишь после длительной борьбы, ценой потери до 20 танков, врагу удалось прорваться в населенный пункт Велико-Озерский. Однако его пехота была отсечена от танков.

В 10 час. противник вводит на этом направлении еще до 70 танков и до полка мотопехоты. Поддерживая наступление [335] танков, немецкая авиация и артиллерия продолжали наносить сильные удары по обороне наших войск. В это время командир 166-й стрелковой дивизии ввел в бой 423-й стрелковый полк, находившийся в резерве, и противотанковый резерв. Бой принял очень напряженный характер. Ведущая роль в борьбе с немецкими танками принадлежала артиллерии. Советские артиллеристы мужественно и самоотверженно отражали натиск танковых дивизий врага.

В бою под городом Ахтырка 18 августа проявил выдающуюся доблесть и отвагу заместитель командира дивизиона по политической части 92-й тяжелой гаубичной артиллерийской бригады 17-й артиллерийской дивизии прорыва РГК старший лейтенант Г. М. Головин. Когда тяжело ранило командира дивизиона, он принял командование на себя. Умело организовав круговую оборону, старший лейтенант Головин отбил несколько танковых атак противника. Враг понес тяжелые потери. Орудиями дивизиона было подбито: танков «тигр» — 6, средних танков  — 3, самоходных орудий «фердинанд»  — 1, бронемашин  — 1, бронетранспортеров  — 3, уничтожено и рассеяно свыше батальона немецких автоматчиков.

За умелое руководство боем, за проявленный героизм в отражении танковых атак противника старшему лейтенанту Григорию Максимовичу Головину было присвоено звание Героя Советского Союза{500}.

Стремясь любой ценой сломить оборону советских войск, немецко-фашистское командование продолжает наращивать силу удара. В 11 ч. 30 м. в наступление пошла третья волна немецких танков. К этому времени противник ввел в бой уже до 200 танков. Враг значительно превосходил в силах и средствах 166-ю стрелковую дивизию. Ее часто несли большие потери в живой силе и технике. Особенно большой урон понесла артиллерия дивизии.

К 13 час. до 15 немецких танков с группой автоматчиков прорвались в район совхоза «Ударник», где находился командный пункт 166-й стрелковой дивизии. Перед этим он в течение двух часов бомбился авиацией противника. Ввиду обстрела КП дивизии танками он был сменен. Полки 166-й стрелковой дивизии продолжали мужественно драться с атакующими танками и автоматчиками врага. Однако силы были неравными, и немецким танкам вскоре удалось пробить брешь в обороне. К 14 час. противник достиг рубежа совхоз Ильичева, Осетняк. Позже около 30 танков ворвались в Каплуновку{501}.

Советское командование принимает энергичные меры, чтобы остановить продвижение врага и отбросить его на исходные позиции. Командующий 27-й армией ставит задачу находящимся [336] во втором эшелоне армии 4-му гвардейскому танковому корпусу, частям 5-го гвардейского танкового корпуса и 147-му стрелковому полку нанести удар с юга, во фланг и тыл прорвавшемуся противнику. Активные действия этих войск сковали значительную часть наступающих сил врага и не дали ему возможности развить контрудар в южном направлении. К району боев в это время подходили дивизии 20-го гвардейского стрелкового корпуса (командир генерал-майор Н. И. Бирюков) и остальные силы 4-й гвардейской армии. Они развертывались на рубеже Высокое, Нов. Одесса{502}.

18 августа противник нанес и второй удар по войскам 27-й армии, из района Ковалевка, Константиновка в направлении на Колонтаев, силами танковой дивизии «Мертвая голова». Однако все его атаки были успешно отражены 241-й стрелковой дивизией, которой командовал полковник П. Г. Арабей. Несмотря на эту неудачу врага, выход его основной группировки в район Кашгуновки осложнил положение на правом фланге 27-й армии. Назревала угроза окружения ее соединений, действовавших южнее. Создалась также угроза тылу 1-й танковой и 6-й гвардейской армий.

6-я гвардейская армия 18 августа вела тяжелые оборонительные бои с частями танковой дивизии «Райх», пытавшимися выйти на северо-западный берег р. Мерла в районе Любавки с целью соединения с ахтырской группировкой{503}.

К исходу первого дня наступления танки противника узким клином продвинулась в юго-восточном направлении до 24 км. Максимальная ширина этого клина достигала всего 7 км. Это был более чем ограниченный успех. Врагу он стоил больших потерь в людях и технике.

Глубокое вклинение танков противника в боевые порядки 27-й армии в первый день наступления было обусловлено рядом причин, важнейшими из которых являлись следующие:

—  Командование 27-й армии не приняло необходимых мер для закрепления захваченных рубежей и распылило силы на широком фронте.

—  Зная о готовящемся контрударе врага, штаб 27-й армии до перехода немецких войск в наступление все же не располагал необходимыми данными о группировке и планах противника. Штабы стрелковых дивизий и полков слабо занимались ведением войсковой разведки.

—  Широкий фронт, занимавшийся войсками 27-й армии, не дал возможности создать необходимые плотности в живой силе и технике на ахтырском направлении. [337]

—  В ночь на 18 августа проводилась частичная перегруппировка войск 27-й армии с целью дальнейшего наступления из района западнее Котельвы. К началу контрудара противника перегруппировка не была закончена, и это привело к тому, что в нужный момент достаточных сил или какой-либо компактной группировки для парирования удара врага не было.

—  Значительная часть артиллерийских средств усиления находилась в районе Колонтаев, Краснокутск и не могла принять участия в отражении контрудара противника. Артиллерия же в районе Ахтырки не была в достаточной степени обеспечена артвыстрелами. В отдельных частях обеспеченность их доходила всего до 0,5 боекомплекта.

—  Усилия 2-й воздушной армии были в большей мере сосредоточены на поддержке наступления войск 47-й и 40-й армий. Войска же в районе Ахтырки в первый день операции были слабо прикрыты истребительной авиацией и зенитными средствами.

В первой половине дня 18 августа основная тяжесть борьбы с контратакующими танками противника легла на части 166-й стрелковой дивизии. Ее воины проявили высокую стойкость. У пехоты не было танкобоязни, и в сложных условиях она действовала умело и мужественно. Уничтожая часть танков своими средствами, она оставалась на месте, пропускала танки через свои боевые порядки и затем отсекала немецких автоматчиков от танков и не допускала их продвижения вперед. Истребители танков сражались исключительно самоотверженно. Расчеты орудий вели огонь до последнего снаряда, а затем действовали как истребители танков с противотанковыми гранатами{504}.

Общее положение ахтырской группировки немецких войск к исходу 18 августа стало еще более неустойчивым. Войска правого крыла Воронежского фронта  — 38, 40 и 47-я армии  — продолжали успешно развивать наступление, за день боя продвинулись на 10 — 20 км. и вышли на рубеж Бол. Чернетчина, Низы, Соловьевка, Ревки, Новоселовка, Белка{505}. Советские войска все более нависали с севера над ахтырской группировкой врага.

Во второй половине дня 18 августа командованием Воронежского фронта предпринимается ряд новых мер по отражению контрудара противника. Перед войсками 27-й, 4-й гвардейской, 6-й гвардейской и 1-й танковой армий генерал Ватутин поставил задачу совместными ударами разгромить вклинившуюся немецкую группировку и восстановить положение в районе Ахтырки. 71-я стрелковая дивизия генерал-майора [338] H. M. Замировского, находившаяся на левом выдвинувшемся фланге 27-й армии, в ночь на 19 августа была отведена с западного берега р. Ворскла в район Пахомовки.

Вместе с тем командующий фронтом принимает все меры к тому, чтобы развить наступление войск 40-й и 47-й армий. Он отдает приказ правофланговым дивизиям 40-й армии овладеть к исходу 19 августа сильным узлом сопротивления противника Лебедин и выйти на р. Псел. 47-я армия должна была к исходу дня перерезать одну из важнейших коммуникаций ахтырской группировки немцев  — дорогу Лебедин  — Ахтырка, Войскам 38-й армии было приказано прочно обеспечить правый фланг наступающих армий Воронежского фронта, перейдя с этой целью к жесткой обороне по восточному берегу р. Псел.

К утру 19 августа основные силы 1-й танковой армии были перегруппированы на северный берег р. Мерла и из района Купьеваха, Нов. Одесса, Губаровка перешли в наступление в общем направлении на Ахтырку. Совместно с ними действовали две стрелковые дивизии и 3-й гвардейский механизированный корпус 4-й гвардейской армии{506}. 19 августа усилия авиации 2-й воздушной армии нацеливаются на содействие войскам, ведшим борьбу с вклинившимися в нашу оборону танковыми дивизиями врага.

В ходе ожесточенных встречных боев, продолжавшихся весь день 19 августа, советские войска остановили дальнейшее продвижение ахтырской группировки противника. Больше того, на левом фланге вклинения немецкие войска были выбиты из ряда населенных пунктов, что еще более сузило горловину клина, нацеленного с северо-запада на Богодухов. Настойчивые попытки немецких танков прорваться к Богодухову окончились провалом. Лишь небольшой успех принесли атаки врага, имевшие целью расширить образовавшийся мешок в южном направлении. Но и здесь его продвижение было остановлено войсками 27-й армии. Южнее, на рубеже р. Мерла, все атаки врага были вновь успешно отбиты частями 241-й стрелковой дивизии. Немецкая авиация в течение дня неоднократно бомбардировала боевые порядки наших войск. Всего было зарегистрировано до 300 самолето-пролетов врага.

К исходу 19 августа уже явно обозначился кризис наступления ахтырской группировки гитлеровцев. Ее положение становилось особенно неустойчивым и опасным в связи с тем, что к району сражения подошли основные силы 4-й гвардейской армии, а с северо-запада над тылом этой группировки все больше нависали успешно развивавшие наступление войска 47-й и 40-й армий Воронежского фронта. В результате упорных боев 309-я (командир полковник Д. Ф. Дремин), 161-я (командир генерал-майор П. В. Тертышный) [339] стрелковые дивизии и 2-й танковый корпус (командир генерал-майор А. Ф. Попов) 40-й армии разгромили противостоящие части противника и ворвались в Лебедин. 47-я армия, продвигаясь на юг, выполнила поставленную задачу  — перерезала дорогу Ахтырка  — Лебедин, лишив ахтырскую группировку немецких войск важнейшей коммуникации. Левофланговые соединения 40-й армии, сломив сопротивление противника на р. Боромля, вышли на рубеж Зубовка, Сосонка. В качестве подвижной группы успешно действовал на ахтырском направлении 3-й гвардейский танковый корпус генерала И. А. Вовченко.

В «Дневнике боевых действий верховного командования вермахта» с тревогой отмечалось за этот день:

«...На участке фронта 52-го армейского корпуса в результате сильных ударов противника создалось критическое положение»{507}.

Катастрофический поворот для гитлеровцев приняли в это время события в Донбассе. Под сокрушительными ударами войск Южного фронта рушилась мощная оборона врага на р. Миус.

Выход войск 47-й и 40-й армий Воронежского фронта на тылы ахтырской группировки врага резко изменил 20 августа характер действий гитлеровцев на ахтырско-богодуховском направлении. Немецко-фашистское командование было вынуждено отказаться от наступления на Богодухов и часть сил ахтырской группировки перебросить на север для отражения наступления войск 47-й и 40-й армий. В ахтырском выступе 20 августа основные усилия противника сосредоточились на том, чтобы окружить соединения 27-й армии в районе Котельвы. С этой целью немецкие войска нанесли два сходящихся удара: один  — с севера из острия ахтырского выступа (район населенного пункта Пархомовка) на Краснокутск, второй  — с юга, из района Константиновки на Краснокутск.

Однако и этот ограниченный план врага потерпел провал. Сильные атаки немецких танковых дивизий, поддержанные массированными ударами бомбардировочной авиации, были отражены советскими войсками.

В боях по отражению контрудара противника на ахтырском направлении успешно действовали подразделения 6-й и 14-й штурмовых инженерно-саперных бригад, установивших большое количество мин на направлениях танковых ударов противника. Всего было установлено около 36 тыс. мин, на которых подорвалось 75 танков, один бронепоезд и много другой боевой техники врага{508}.

Возможности противника к активным действиям на ахтырском [340] направлении были исчерпаны. Предпринятые им контрудары на богодуховском и ахтырском направлениях не привели к разгрому ударной группировки Воронежского фронта, не оказали существенного влияния на развитие наступления советских войск на харьковском направлении, не дали и значительного выигрыша времени.

Бои на ахтырском направлении отличались новыми моментами в тактике противника, и это было своевременно замечено советским командованием. Представитель Ставки Маршал Советского Союза Г. К. Жуков уже 20 августа в донесении Верховному Главнокомандующему писал:

«В районе Ахтырка, Каплуновка противник применяет следующую тактику оборонительных действий: свои танки он рассредоточил за пехотой и за противотанковой артиллерией и упрятал их в необстреливаемых местах. Против наших наступающих частей, главным образом против Кулика{509}

, противник действует артиллерийским, минометным огнем, авиацией и контратаками пехоты с группами танков по 20 — 30 штук. Он, видимо, хочет сберечь свои танки и выбить наши танки, а затем, ослабив нас, попытаться перейти в наступление. Учитывая характер действий противника, я дал указания Ватутину и командармам бить врага, не отрывая своих танков от артиллерии и пехоты, бить главным образом авиацией, артиллерией и всей системой пехотного и противотанкового оружия»{510}.

Необходимо отметить, что, хотя контрудар противника на ахтырском направлении был отражен, он не прошел бесследно: возможности выхода войск Воронежского фронта в тыл харьковской группировке врага ухудшились.

В ночь на 22 августа Верховным Главнокомандующим была направлена директива командующему Воронежским фронтом. В ней указывалось:

«Стремление к наступлению всюду и к овладению возможно большей территорией без закрепления успеха и прочного обеспечения флангов ударных группировок является наступлением огульного характера. Такое наступление приводит к распылению сил и средств и дает возможность противнику наносить удары во фланг и тыл нашим далеко продвинувшимся вперед и не обеспеченным с флангов группировкам и бить их по частям».

Далее в директиве обращалось внимание на то, что задача ликвидации ахтырской группировки противника самая важная в ближайшие дни. И. В. Сталин писал:

«Прошу не увлекаться задачей охвата харьковского плацдарма со стороны Полтавы, а сосредоточить все внимание на реальной и конкретной задаче  — ликвидации ахтырской группировки противника, ибо без ликвидации этой группировки противника [341] серьезные успехи Воронежского фронта стали неосуществимыми»{511}.

В период 21 — 25 августа войска правого крыла Воронежского фронта в ходе ожесточенных боев разгромили группировку противника в районе Ахтырки и освободили город.

В контрнаступлении Воронежского фронта и отражении контрударов противника в районе Богодухова и Ахтырки важную роль сыграла авиация. Соединения 2-й воздушной армии произвели около 18 тыс. самолето-вылетов. Почти в шестистах воздушных боях советские летчики сбили 587 самолетов противника{512}.

В ходе 10-дневных ожесточенных боев под Богодуховом, а затем под Ахтыркой советские войска успешно отразили сильные контрудары оперативных резервов противника и нанесли им тяжелые потери. Судьба Харькова практически уже была предрешена. Однако бои за этот крупнейший политический и стратегический центр шли с прежним ожесточением. Немецко-фашистское командование пыталось удержать его в своих руках возможно дольше для того, чтобы прикрыть с севера тыл своей донбасской группировки.

После разгрома ахтырской группировки врага перед армиями Воронежского фронта встали новые задачи: освобождение Левобережной Украины, сокрушение Восточного вала{513}.

Великая битва под Курском приближалась к победоносному завершению.

15. Освобождение Харькова

В то время как армии Воронежского фронта вели ожесточенную борьбу с противником южнее Богодухова и в районе Ахтырки, войска Степного фронта штурмовали мощные укрепления врага на подступах к Харькову и на его окраинах.

На заключительной фазе борьбы за Харьков особенно напряженные бои велись в полосах наступления 53-й и 57-й армий, обходивших город с запада и юго-востока. 18 августа войска 53-й армии завязали бои за сильно укрепленный противником большой лесной массив северо-западнее Харькова. Попытки соединений армии с ходу ворваться на северную окраину леса были отбиты массированным огнем и контратаками [342] немецких войск. Упорное сопротивление врага вынудило более тщательно подготовиться к дальнейшему наступлению.

Остальная часть дня 18 августа ушла на подготовку ночного штурма лесного массива. Вся артиллерия стрелковых дивизий и большая часть танков была выведена на огневые позиции для стрельбы прямой наводкой по разведанным объектам обороны врага.

С наступлением темноты 299-я стрелковая дивизия полковника А. Я. Клименко и 84-я стрелковая дивизия полковника П. И. Буняшина возобновили наступление. Враг, не выдержав мощного и точного огня нашей артиллерии и стремительного натиска пехоты, начал отходить в глубь леса.

Маршал Советского Союза И. С. Конев в своих воспоминаниях о событиях тех дней особо отмечает инициативные и эффективные действия в ночном бою бойцов 1-го батальона 41-го стрелкового полка 84-й стрелковой дивизии, которым командовал старший лейтенант Еременко:

«Стрелковые роты этого батальона в короткой рукопашной схватке прорвали оборону противника и углубились в лес. Успех батальона был немедленно использован основными силами 41-го стрелкового полка, который продвинулся на 3 км. и захватил важную в тактическом отношении высоту 208.6, расположенную в лесном массиве. В полосе действий 41-го стрелкового полка для развития успеха была введена в бой из резерва армии 252-я стрелковая дивизия под командованием генерал-майора Г. И. Анисимова. Части этой дивизии во взаимодействии с 299-й и 84-й стрелковыми дивизиями к утру 19 августа полностью очистили лесной массив и развернули бои за село Пересечная... и за переправы через реку Уды»{514}.

С потерей лесного массива северо-западнее Харькова положение левого крыла харьковской группировки немецких войск стало еще более неустойчивым.

Командующий этой группировкой генерал Вернер Кемпф всеми силами проводил в жизнь приказ Гитлера  — удерживать Харьков любой ценой. Он обрушивался репрессиями против солдат и офицеров, проявивших признаки трусости и недостаточное упорство в борьбе. Но ничто не могло остановить наступление советских войск.

18 августа возобновили наступление войска 57-й армии. Обходя Харьков с юго-востока, они наступали в общем направлении на Мерефу. И здесь бои носили упорный и ожесточенный характер. Гитлеровское командование предпринимает новые попытки остановить наступление советских войск, снять угрозу окружения харьковской группировки. С этой целью оно направляет в район Харькова кавалерийскую дивизию СС из резерва группы армий «Юг» и свежую 355-ю пехотную [343] дивизию из Полтавы. Последняя вводится в бой в полосе наступления 57-й армии.

Натиск войск Степного фронта нарастал. К исходу 20 августа соединения 53-й армии вышли на рубеж р. Уды и захватили цепь узлов сопротивления противника  — Пересечная, Гавриловка, Куряжанка. В районе Пересечной была захвачена переправа через р. Уды{515}.

В этот решающий период борьбы за Харьков важную роль в обеспечении победы сыграли сокрушительный наступательный порыв и воинское мастерство воинов 53-й армии. Ею командовал опытный генерал И. М. Манагаров. Это был боевой, закаленный в боях командарм, прошедший суровую школу тяжелых боев Великой Отечественной войны. В войсках он пользовался большим авторитетом и уважением. Маршал Советского Союза И. С. Конев так охарактеризовал полководческие качества командующего 53-й армией:

«В сражении за Харьков особо ответственные задачи выпали на долю 53-й армии. Ее командарм И. М. Манагаров  — волевой, опытный и храбрейший генерал. Он всегда руководил войсками, видя поле боя, и для этого часто выбирал свой КП в 1 — 2 км. от линии боевых порядков. Более того, генерал часто рисковал собой, за что не раз получал замечания от старших начальников. Несколько раз Манагаров был ранен и все же продолжал руководить войсками по-прежнему. Своей работоспособностью и организованностью выделялся весь Военный совет 53-й армии, член Военного совета генерал П. И. Горохов, штаб армии во главе с генералом К. Н. Деревянко»{516}.

Используя успех 53-й армии, правофланговые соединения 69-й армии начали быстро обтекать Харьков вдоль северо-западного и западного фасов городского обвода. Здесь отличились воины 183-й стрелковой дивизии полковника Л. Д. Василевского, которая вела бои на главном направлении сначала в районе Помераки, а затем за аэродром.

Противник продолжал упорно цепляться за каждую позицию. Попытки 7-й гвардейской армии перейти в наступление силами двух стрелковых дивизий 20 августа не дали успеха{517}.

В течение 21 августа в полосе 53-й армии сосредоточилась 5-я гвардейская танковая армия, в результате чего правофланговая группировка Степного фронта значительно усилилась. Командующий фронтом поставил перед ней задачу перерезать пути отхода противнику из Харькова на запад и юго-запад, для чего нанести удар на Коротич, расположенный в 8 км. юго-западнее города.

Особенно упорные бои в этот день разгорелись на переправах через р. Уды в районах Гавриловка и Надточий, непосредственно [344] в западных пригородах Харькова. Неоценимую помощь наступающим войскам оказывали летчики фронта. Только 21 августа соединения 5-й воздушной армии произвели 561 самолето-вылет и уничтожили много живой силы и техники противника.

Однако 21 августа из-за сложности переправы через р. Уды соединения 5-й гвардейской танковой армии не могли развить удар войск 53-й армии. В результате ожесточенных боев войска 53-й армии самостоятельно сломили сопротивление врага на рубеже этой реки и в ночь на 22 августа захватили плацдарм на ее южном берегу.

Необходимо было срочно построить переправы для танков и пехоты. И саперы справились с этой задачей за одну ночь, работая под непрерывным артиллерийским и минометным огнем противника. Среди отличившихся в эту ночь был рядовой 19-го понтонного батальона Кочубей. При постройке моста через р. Уды в районе Гавриловки артиллерийским огнем противника были выведены из строя многие понтонеры, в том числе командир роты и командир взвода. Рядовой Кочубей взял на себя командование взводом, воодушевил людей, и, несмотря на ураганный огонь гитлеровцев, мост под грузы в 60 т. был построен. За этот подвиг рядовой Кочубей был награжден орденом Отечественной войны{518}.

Переправившись на рассвете 22 августа через реку, соединения 5-й гвардейской танковой армии перешли в наступление на Коротич и к исходу дня овладели этим населенным пунктом.

Упорные бои развернулись за люботинский узел сопротивления. Он играл важную роль в обороне Харькова. Освобождение Люботина окончательно закрывало пути отхода противника на запад и давало возможность держать под артиллерийским огнем пути его отступления на юг. Вечером 22 августа наши радисты перехватили переданную открытым текстом телеграмму начальника люботинского оборонительного узла: «Сил больше нет, вынужден отходить из Люботина. Шлите резервы, иначе не ручаемся за вторую линию обороны».

Войсками 5-й гвардейской танковой и 53-й армий в ходе исключительно напряженных боев были перерезаны железные дороги Харьков  — Золочев, Харьков  — Люботин  — Полтава и шоссе Харьков  — Люботин{519}.

Успешно развивалось наступление и 57-й армии. Сломив сильное сопротивление врага, ее части к исходу 22 августа вышли в район населенных пунктов Безлюдовка, Константиновка, расположенных южнее Харькова. Активно действовали в это время также войска 69-й и 7-й гвардейской армий. [345]

Над харьковской группировкой врага нависла угроза окружения. В ее распоряжении находилась лишь одна железная и одна шоссейная дороги, идущие из Харькова на Мерефу, Красноград. Но и эти дороги непрерывно бомбились и обстреливались авиацией 5-й воздушной армии.

Немецко-фашистские войска, несмотря на безнадежное положение, упорно сопротивлялись. Непосредственно в черте города в это время оборонялись 39, 106, 168, 198, 282, 320-я пехотные и 6-я танковая дивизии и большое количество отдельных частей и подразделений. Весьма характерен такой факт, ставший впоследствии известным из показаний пленных: солдатам был зачитан приказ, в котором говорилось, что ни один немец не имеет права уйти из Харькова.

О проблемах, вставших в эти завершающие часы сражения за Харьков перед командованием Степного фронта, пишет в своих воспоминаниях И. С. Конев. Он отмечает, что «можно было, конечно, бросить силы, достаточные для того, чтобы перерезать этот коридор, окружить врага в городе и там его добивать...Уничтожение такой крупной группировки в укрепленном городе потребовало бы много времени и жертв. Могло быть и второе решение  — штурмовать город, выбить из него противника и довершить разгром остатков вражеских соединений за городом. Мы знали, что у немецко-фашистского командования- уже не было надежд на длительное удержание города, так как в это время весь немецко-фашистский фронт трещал по швам»{520}.

С каждым часом положение харьковской группировки врага становилось все более грозным. Полная бесперспективность дальнейшей борьбы за город, опасность окружения войск были столь очевидны, что единственным шансом спасения от полного истребления стало их быстрое отступление на юг. К этому времени у гитлеровского руководства уже окончательно исчезла и всякая надежда на успешное развитие контрудара ахтырской группировки на Богодухов.

Во второй половине дня 22 августа немецко-фашистское командование было вынуждено начать отход из района Харькова. Оценивая это решение, командующий группой армий «Юг» Манштейн в своей работе «Утерянные победы» пишет:

«Угрожающе надвигалась опасность окружения армии Кемпфа в районе Харькова... Командование группы не собиралось в бою за Харьков жертвовать армией. Харьков был сдан для того, чтобы высвободить силы для обоих угрожаемых флангов армии Кемпфа и предотвратить ее окружение»{521}.

Чтобы не дать возможности противнику вывести из-под ударов наших соединений войска, оборонявшие Харьков, [346] командующий Степным фронтом отдал приказ о ночном штурме города. Харьков был совсем рядом. Советские бойцы, забыв об усталости и пренебрегая опасностью, устремились вперед.

Маршал Советского Союза М. В. Захаров, бывший начальник штаба Степного фронта, в своих воспоминаниях пишет:

«Для нас, участников боев за Харьков, на всю жизнь останется памятной ночь с 22 на 23 августа 1943 года. Перед нами открылась панорама ночного города, освещенного вспышками, взрывами, пожарами и сотрясаемого страшным орудийным гулом. Огромные массы войск были сосредоточены на сравнительно небольшой территории, прилегающей к Харькову. Воины нашего фронта прекрасно понимали, что начинается решающий этап победоносного наступления на харьковском направлении  — штурм города. Мы знали, что в городе томятся наши братья  — советские люди, перенесшие все страдания гитлеровской оккупации»{522}.

В боях на улицах Харькова участвовали соединения 53-й, 69-й и 7-й гвардейской армий. С запада в город ворвались 89-я гвардейская Белгородская (командир генерал-майор М. П. Серюгин) и 107-я стрелковая (командир полковник П. М. Бежко) дивизии 53-й армии{523}. С севера и северо-востока противника теснили войска 69-й и 7-й гвардейской армий. Соединения 7-й гвардейской армии начали наступление действиями передовых отрядов, а в 2 часа ночи 23 августа армия перешла в общее наступление. Одними из первых ворвались в город подразделения 1243-го стрелкового полка 375-й стрелковой дивизии (командир полковник П. Д. Говоруненко) 69-й армии. Вскоре за ними вступили в город и другие части этой дивизии. Противник, отводя главные силы на заранее подготовленный рубеж, прикрывал отход сильными арьергардами, поддерживая их артиллерийским и минометным огнем.

Фашистские головорезы в эти последние часы пребывания в Харькове произвели многочисленные поджоги в городе, и он одновременно запылал во многих местах. Сотни промышленных и гражданских сооружений были взорваны гитлеровцами. В ночной темноте, освещенной заревом многочисленных пожаров, вспышками взрывов, советские воины вели последний бой за Харьков. Проявляя мужество и отвагу, они обходили укрепленные позиции противника, просачивались в его оборону и смело атаковали вражеские гарнизоны с тыла. Ни мины, ни проволочные заграждения, ни многочисленные пожары и завалы на улицах, ни другие препятствия не могли остановить советских воинов. Уже в ходе боев инженерные войска приступили к разминированию города. В районе [347] Харькова было снято более 61 тыс. мин и 320 фугасов и сюрпризов{524}.

Все туже стягивалось кольцо наших войск, наступавших на город с севера, востока и запада. Оставшиеся в Харькове дивизии противника яростно сопротивлялись и спешно творили свое гнусное дело разрушения города. Однако это была предсмертная агония врага. Советские войска быстро продвигались, их натиск был неотразим. Ключевые позиции огромного города: вокзал, почта, телеграф, крупнейшие промышленные предприятия  — одна за другой переходили в наши руки. В 4 ч. 30 м. 23 августа по Сумской улице вышли на площадь Дзержинского подразделения 227-го стрелкового полка 183-й стрелковой дивизии (командир полковник Л. Д. Василевский). Командир 227-го стрелкового полка майор Сажинов водрузил на одном из зданий Красное знамя. Успешно действовали части отличившейся в боях за Белгород 89-й гвардейской Белгородской стрелковой дивизии. Прорвавшись по Колочковской улице в центральную часть города, гвардейцы водрузили на здании Госпрома Красное знамя. К рассвету войска противника, почувствовав угрозу полного окружения, в панике побежали на юг, оставляя на улицах города тысячи трупов своих солдат.

Ни ожесточенные бои на улицах города, ни бушующие пожары, ни сильный артиллерийский огонь, ни многочисленные мины, оставленные противником, не могли удержать харьковчан в их подвалах и землянках. Бледные, исхудалые, они выходили на улицы города встречать воинов Красной Армии. Тут и там стихийно возникали митинги. На стенах домов появлялись лозунги: «Да здравствует родная Красная Армия!»

О событиях этой ночи военный корреспондент Ю. Жуков писал:

«Страшное багровое зарево обняло полнеба, и Млечный Путь, опускавшийся прямо в костер Харькова, как бы растворился в нем. Теперь отчетливо было видно, что горит действительно весь город. Отдельные очаги пожара слились в одно море золотисто-желтого накаленного пламени. В районе вокзала не утихали взрывы. Видимо, там рвались цистерны с горючим. Молочно-белые кипенные столбы поднимались к зениту, и в степи становилось светло. В некоторых районах горели склады с боеприпасами, и зловещие фейерверки трассирующих снарядов будоражили и без того беспокойное небо...

К рассвету .грохот канонады утих. К городу потянулись колонны пехоты, артиллерии. С грохотом пошли тягачи, танки. Незабываемый, волнующий час освобождения!

Навстречу из всех переулков уже бежали дети с букетами астр. С треском летели на землю обломки немецких указателей. На каждом перекрестке стояли толпы людей. Десятки [348] добровольцев-проводников указывали путь, советовали, как объехать минированные немцами участки, и говорили, говорили без конца, торопясь рассказать всем о наболевшем»{525}.

К 12 час. 23 августа Харьков был полностью очищен от немецко-фашистских войск. Жители города восторженно встречали воинов-освободителей. Большая часть немецкой группировки, оборонявшей город, была уничтожена. Остатки ее отступали, преследуемые нашими войсками, за реки Мерефа и Мжа. Противником была брошена масса боевой техники.

Так блистательной победой Красной Армии закончилась одна из героических страниц истории Великой Отечественной войны  — длительная и упорная борьба за важнейший политический, экономический и стратегический центр на юге нашей страны. В ходе войны Харьков четыре раза переходил из рук в руки. 23 августа 1943 г. он навсегда был возвращен советскому народу. Отмечая это выдающееся событие, Москва салютовала освободившим Харьков войскам 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий.

С первых же дней освобождения в городе начала восстанавливаться нормальная жизнь. Уже 23 августа в Харьков прибыли советские и партийные органы Украинской ССР. Город быстро оживал. Тысячи измученных голодом и лишениями харьковчан приступили к восстановлению мостов, разрушенных врагом. Падая от слабости, плача от радости, харьковчане взялись за благословенный труд.

Гитлеровцы вывезли из Харькова все продовольствие, и его жителям угрожал голод. Выделенный военными советами Степного и Юго-Западного фронтов автотранспорт стал срочно доставлять продовольствие из Купянска, где находились большие государственные склады. Из Москвы было прислано 150 вагонов промышленных товаров. Уже через несколько дней после освобождения были восстановлены больница, 16 поликлиник, 25 аптек, первые детские сады, открыто 40 магазинов, 7 столовых. Началось восстановление водопровода, электростанции. Харьковчане вновь почувствовали себя хозяевами города{526}.

«Правда» 26 августа в передовой статье писала:

«Светлым, праздничным днем войдет 23 августа 1943 года в героическую летопись Отечественной войны. В этот день доблестные части Красной Армии после ожесточенных боев сломили сопротивление врага и штурмом взяли город Харьков... Родной Харьков вернулся в семью советских городов. Красное знамя снова взвилось над второй столицей Украины. Блестящей победой советского оружия завершилась гигантская битва... Под Харьковом разгромлены отборные немецкие дивизии, потерпел [349] крушение гитлеровский план использования всей Украины, как базы для снабжения разбойничьей немецкой армии. Заря освобождения Украины ярко разгорается над Днепром. Чутко прислушиваются измученные, исстрадавшиеся советские люди и на левом, и на правом его берегу к радостным вестям, идущим с Востока»{527}.

30 августа жители Харькова торжественно праздновали свое освобождение. По улицам прошли колонны демонстрантов с красными флагами, состоялся многолюдный митинг ликующих харьковчан.

Харьков был освобожден войсками Степного фронта при активном содействии с флангов войск Воронежского и Юго-Западного фронтов. В боях за Харьков отличились войска генерал-майора Манагарова, генерал-лейтенанта Крюченкина, генерал-лейтенанта Шумилова, генерал-лейтенанта Гагена, генерал-лейтенанта танковых войск Ротмистрова, генерал-майора Козлова, генерал-майора Колчигина и летчики генерал-лейтенанта авиации Горюнова.

Из войск 69-й армии непосредственно участвовали в освобождении Харькова: 35-й гвардейский стрелковый корпус (командир генерал-лейтенант С. Г. Горячев) в составе 183-й стрелковой дивизии (командир полковник Л. Д. Василевский) и 93-й гвардейской стрелковой дивизии (командир генерал-майор В. В. Тихомиров), 305-я стрелковая дивизия (командир полковник А. Ф. Васильев), 375-я стрелковая дивизия (командир полковник П. Д. Говоруненко), 27-я армейская тяжелая пушечно-артиллерийская бригада (командир полковник В. И. Мельников), 31-я истребительно-противотанковая артиллерийская бригада (командир подполковник С. В. Шманов), 315-й гвардейский минометный полк (командир подполковник А. Ф. Ганюшкин).

Из войск 7-й гвардейской армии: 49-й стрелковый корпус (командир генерал-майор Г. Н. Терентьев) в составе 111-й стрелковой дивизии (командир полковник М. А. Бушин) и 15-й гвардейской стрелковой дивизии (командир генерал-майор Е. И. Василенко); 25-й гвардейский стрелковый корпус (командир генерал-майор Г. Б. Сафиулин) в составе 81-й гвардейской стрелковой дивизии (командир генерал-майор И. К. Морозов) и 78-й гвардейской стрелковой дивизии (командир генерал-майор А. В. Скворцов).

Из войск 53-й армии: 48-й стрелковый корпус (командир генерал-майор 3. 3. Рогозный) в составе 89-й гвардейской Белгородской стрелковой дивизии (командир полковник М. П. Серюгин) и 107-й стрелковой дивизии ( командир генерал-майор П. М. Бежко).

В ознаменование героических и умелых действий войск в [350] боях за Харьков десяти дивизиям Степного фронта  — 89-й гвардейской Белгородской, 15, 28 и 93-й гвардейским, 84, 116, 183, 252, 299, 375-й стрелковым дивизиям  — было присвоено наименование Харьковских.

Освобождением Харькова и харьковского промышленного района завершилась историческая Курская битва. В ходе упорных наступательных боев на белгородско-харьковском направлении наши войска разгромили ударную группировку врага, наступавшую на Курск с юга, и сорвали все попытки гитлеровского командования удержаться на важнейшем белгородско-харьковском плацдарме. Немецко-фашистская армия лишилась самого важного устоя своей обороны на восточном фронте. В ходе боев было разгромлено 15 дивизий противника, из них 4 танковые{528}. За три недели советские войска продвинулись в южном и юго-западном направлении до 140 км, расширив фронт наступления до 300 км.

Армии Воронежского и Степного фронтов, разгромив мощную белгородско-харьковскую группировку и овладев Харьковом, нависли над донбасской группировкой врага. Победа под Харьковом открыла для них благоприятные возможности развития наступления с целью освобождения Левобережной Украины.

Потеря Харькова оказала глубокое воздействие на немецкий народ, солдат и офицеров гитлеровской армии. Она подрывала моральный дух войск, веру в непобедимость вермахта, в его способность удержать в своих руках захваченные территории на Востоке.

Последствия отступления немецких армий на спешно сооружавшийся Восточный вал мрачно оценивались гитлеровскими генералами. В докладной записке по этому вопросу штаб ОКБ 21 августа писал:

«Последствия перемещения в тыл для действий ВВС состоят в том, что для нас станет недосягаемой не только промышленность Урала, но и такие цели, как Грозный, Саратов, Горький, в то время как большинство русских авиационных соединений смогут совершать боевые вылеты до Берлина и Верхней Силезии. Оставление территории на юге окажет неблагоприятное политическое влияние на прибрежные государства Черного моря и потребует увеличения сил для Крыма, которые, по сообщению главнокомандования военно-морского флота, могут снабжаться только по морю, и притом с большими трудностями. Оставление Донбасса и центральной Украины приведет к потерям важнейших аэродромов, районов, поставляющих продовольствие, уголь, энергию и запасы сырья. Отступление на центральном участке фронта не будет иметь серьезных последствий. Отступление на [351] северном участке фронта окажет неблагоприятное политическое и военное влияние на Финляндию и Швецию, угрожает подготовке подводных лодок, транспортному сообщению на Балтийском море и эксплуатации сланцево-нефтяного района Эстонии»{529}.

Великие победы, одержанные советскими войсками под Курском, открывали новые перспективы в борьбе с ненавистным врагом. Битва под Курском привела к глубоким изменениям в соотношении сил на советско-германском фронте. Контрнаступление переросло в общее стратегическое наступление Красной Армии на гигантском фронте от Великих Лук до Таманского полуострова. Размах его все более расширялся, с каждым днем оно набирало новые силы. На широком фронте советские войска победоносно продвигались на запад, неся освобождение миллионам советских людей. [352]