Военные действия на море во время японо-китайской войны{1}.

Вступление. Состояние морских сил Китая и Японии в начале войны. Общий ход действий в продолжении всей войны и разбор этих действий с точки зрения принципов стратегии. Разбор отдельных эпизодов этой войны с точки зрения принципов тактики. Дело при Азане. Сражение при Ялу.

Вступление. Весной 1895 года окончилась война между двумя самыми сильными государствами дальнего востока — Японией и Китаем, за событиями которой с лихорадочным вниманием следил весь образованный мир, справедливо [2] опасаясь, чтобы начавшийся на Востоке пожар не охватил и Европу. Но, благодаря усилиям некоторых исполненных миролюбия держав, в числе которых наше отечество играло руководящую роль, этот пожар удалось локализировать и надо надеяться, что на Востоке установился прочный мир. С особенным же интересом за событиями этой войны следили военные моряки, так как Китай отделен от Японии морем и, следовательно, надо было ожидать, что деятельное участие в борьбе примут их флоты, созданные европейцами и по европейскому образцу. Вследствие чего, являлась надежда на разрешение многих животрепещущих технических и специальных вопросов, так как все флоты в продолжение долгого времени совершенствовались и развивались, не имея возможности проверить правильность своих созидание на единственно верном опыте — суровом опыте войны.

Прошло около года после заключения мира между Китаем и Японией и только теперь, когда несколько улеглись пыл и увлечения первых впечатлении, начинается наша кропотливая работа для выяснения и беспристрастной оценки всех событий, происшедших на море во время этой войны и мы начинаем разбираться в беспорядочной массе материала, тщательно его сортируя и выбирая то, что внушает к себе наибольшее доверие.

Рассмотрению нашему подлежат действия двух адмиралов: японского — Ито и китайского — Тинга. Ито возвратился на родину, увенчанный лаврами победителя, восторженно приветствуемый своими благодарными соотечественниками, а Тинг не мог вынести тяжести позорного разгрома своего флота и, послав к своему счастливому противнику парламентера с предложением о сдаче, он покончил свою жизнь самоубийством.

Успех невольно увлекает и вызывает поклонение, что очень обнаруживается и подтверждается при чтении многочисленных описаний этой войны. Читателем выносится такое впечатление: все сделанное японцами оказывается великолепным; ошибок у них нет; действия, которые должны бы [3] считаться ошибочными, у них как будто являются плодом тонкого расчета. Конечно, такое впечатление зависит много оттого, что большая часть напечатанных источников — японские. Поддавшись же этому впечатлению, легко придти к ошибочному и опасному выводу: японцы победили — значит и нам следует поступать так, как они поступали.

Говорят, «что победителя не судят». По моему убеждению, это изречение будет отчасти верно только для страны, которая служит победителю отечеством. Но пусть Япония чествует адм. Ито и не замечает его ошибок; для Японии ведь самое главное — результат войны, каков бы ни был ход военных событий. Для нас же, желающих извлечь из этой войны полезный урок, результат этот почти безразличен, но зато чрезвычайно важно знать — каким именно путем достигнут этот результат?

Поэтому, не увлекаясь тем, что «победителя не судят», или что «мертвые сраму не имут», мы отнесемся к действиям обеих сторон с самой беспристрастной критикой, которая только и может дать необходимые для нас выводы — как следует или не следует поступать в будущем.

Состояние морских сил противников в начале войны. К началу войны, в китайском флоте, за исключением миноносцев, насчитывалось почти вдвое более судов, чем у японцев, но если ограничиться только судами боевого значения, то таких окажется поровну — около 20-ти в том и другом флоте. Но при этом большинство китайских судов принадлежало к устаревшим типам, вооруженных старою недальнобойною артиллерией, тогда как самые сильные японские суда были выстроены сравнительно недавно и обладали новейшими усовершенствованиями по военно-морской технике. Но более существенная разница, чем в судовом составе обоих флотов, заключалась в их личном составе. Японцы, хотя тоже получили свои лучшие суда от европейцев, но уже давно освободились от их опеки при сформировании судовых команд, а главное — корпуса морских офицеров, совершенствуя тех и других практически при развитии флота в мирное время. [4]

Китайцы, затративши известную сумму на создание флота, считали это дело как-бы оконченным, очень мало заботясь о том, чтобы получить от европейцев не только суда, но и их знания для управления судами, чтобы держать свой флот на высоте современных научных требований. Кроме того, японский флот представлял одно целое, подчиняясь одним и тем же законам и уставам; китайский же флот разделялся на несколько эскадр, находившихся в полном распоряжении вице-королей различных провинций, так что суда разных эскадр почти не имели между собой ничего общего, кроме флага. Особенно же плох был состав офицеров, совершенно не считавших своею обязанностью изучать и совершенствовать свое дело, а потому на многих судах разные ответственные должности занимали европейцы, конечно, по большей части простые авантюристы.

Общий ход военных действий в продолжении всей войны и разбор их с точки зрения принципов стратегии. Сделаем сначала краткий обзор хода военных действий в минувшую войну, не останавливаясь пока на отдельных ее эпизодах и рассмотрим в какой степени эти действия согласовались с «принципами» стратегии.

Здесь следует оговориться, что слово «принцип» — в стратегическом или тактическом смысле, не обозначает какое-либо определенное правило, или какой-либо общий рецепт для выигрыша всякой кампании или боя. Создать такие рецепты невозможно, так как совершенно немыслимо предвидеть всю обстановку, в которой придется действовать и которая, будучи бесконечно разнообразной, потребует в каждом случае различного образа действий. Но. что следует и что можно установить заблаговременно — это главный объект действий, или ту цель, к которой надо стремиться. Если эта цель установлена верно, то уже от степени талантливости адмирала будет зависеть, каким способом он может достигнуть этой цели, как он применится к обстановке и как воспользуется имеющимися в его распоряжении средствами. Если-же цель неверно поставлена, то, понятно, сколько гениальности ни проявил бы адмирал в достижении [5] этой цели, он все время будет находиться на ложном пути и наконец, потратив массу сил и энергии, он убедится, что пришел к ничтожному результату. Поэтому, ясно — как важно уметь поставить себе верную цель и затем согласоваться с нею во всех своих действиях, не увлекаясь различными встретившимися обстоятельствами, которые, хотя и могут доставить временный и второстепенный успех, но отвлекают силы от достижения главной цели. Вот эти-то главные цели для военных действий, мы и признаем руководящими «принципами».

Первые цели при объявлении войны указываются государственною политикою, а самая война является для государства крайним средством для достижения его политических целей. Поэтому, начиная войну, государство направляет в ту или другую сторону свою военную силу, т.е. назначает театры войны и определяет главную ее цель. Затем уже на этом театре войны, командующие флотом или армией действуют самостоятельно, имея постоянно в виду главную цель или задачу, поставленную им правительством. Дальнейшим руководством для военных действий служит стратегия, которая, в применении к флоту — есть искусство ведения общих операций на море на определенных театрах войны. Она распределяет на этих театрах морские силы и подготовляет почву для отдельных сражений, искусство ведения которых уже принадлежит морской тактике.

Выяснив таким образом наш взгляд на значение слова «принцип» — в применении к морской стратегии, мы можем подтвердить его дальнейшим и более подробным изложением хода военно-морских событий в минувшую японо-китайскую войну. Из обстоятельств, предшествовавших этой войне, известно, что яблоком раздора между Китаем и Японией послужила Корея, находящаяся в вассальной зависимости от Китая, но о полном обладании которой уже давно мечтает Япония. Еще в 1885 году Китай и Япония заключили между собою договор, по которому, в случае каких-либо в Корее беспорядков, обе державы имеют право послать туда, для восстановления порядка, отряды войск равной [6] численности, но с тем, чтобы, по миновании в них надобности, войска были выведены из Кореи. Между тем, вследствие страшной эксплуатации корейского народа высшими классами, беспорядки в Корее представляют явление хроническое и, конечно, Япония, при заключении договора с Китаем, только прокладывала себе путь к достижению заветной цели своей политики. В мае 1894 года, в южной части Кореи возникли беспорядки, при чем инсургенты нанесли несколько поражений плохо вооруженным и недисциплинированным правительственным войскам. Пришлось обратиться за помощью к Китаю, который отправил в Азан отряд войск в 1200 чел. В ответ на это и Япония отправила в Чемульпо сильную эскадру и высадила сначала около 4000 чел., а затем уже постепенно довела численность своих войск до 10.000, заняла Сеул — столицу Кореи и заградила минами реку, ведущую к этой столице.

Китай пробовал протестовать против такого нарушения договора 1885 года, но напрасно. Япония, очевидно, желала войны и уже с конца июня 1894 г. объявление ее сделалось неизбежным. Итак, политика Японии определила главный театр войны — Корею. Главною целью японцев было завладение Кореей, а затем уже можно было идти в Китай, чтобы обеспечить себе это владение мирным договором в Пекине. Но в Корею войска из Японии могут попасть только морем, а потому главною целью как для японского, так и для китайского флотов являлось обладание этим морем. Завладев морем, японский флот способствовал бы выполнению главной цели, для достижения которой его правительство объявило войну. Владеть морем — это значит достичь того, чтобы на этом море не мог показаться неприятельский флаг, тогда как свои суда могли-бы передвигаться по морю с полною безопасностью. Очевидно, что главная цель для флота, желающего владеть морем, должна быть уничтожение неприятельского флота и всякие другие возложенные на свой флот задачи надо признать второстепенными и лишь отвлекающими его от главной цели.

Вследствие почти равной силы враждебных флотов, [7] вопрос об обладании морем не мог быть решен очень скоро, а потому Япония, уже решив вести войну, несколько оттягивала ее объявление, чтобы, пользуясь мирным временем, перевести в Корею как можно больше войск и, действительно, ко дню объявления войны, т.е. в 1 августа 1894 г. она имела уже в Корее около 20,000 чел. Конечно, предвидя неизбежность войны, Китай мог-бы первым объявить ее, но он совершенно не ожидал войны и не был к ней готов, о чем японцы прекрасно знали.

Главныя силы китайского флота (именно вся северная эскадра, под начальством адмирала Тинга) были собраны в Вей-ха-Вее, откуда легче было действовать против японских берегов, или на линии сообщения Японии с Кореей. Для усиления северной эскадры было вытребовано пять судов Кантонской и несколько судов Шанхайской эскадр, оставив там только необходимое число судов для береговой обороны. Небольшой отряд из мелких судов, под начальством адмирала Лун-дянь-янь, находился в Чемульпо. Снабжение китайских судов военными материалами шло чрезвычайно медленно и долгое время уже после объявления войны некоторые суда не были снабжены в достаточной мере порохом, снарядами и даже орудиями. О какой либо подготовке к бою, боевой стрельбе, эволюциях и т. п., нечего было и думать. Например, в виду того, что японский флот почти весь состоит из крейсеров, адмирал Тинг требовал, чтобы на эскадру были отпущены (вместо части бронепробивающих снарядов) — бомбы, но начальник арсенала заупрямился, бомбы так и не были отпущены.

Японский же флот, за исключением небольшого отряда находившегося в Чемульпо, собрался с конца июня в Сасебо, где энергично готовился к предстоящей боевой деятельности. По донесениям адмирала Ито, суда его эскадры почти ежедневно выходили в море для боевой стрельбы. Из 12-паровых катеров была образована флотилия, на которой командиры упражнялись в различных построениях; затем катера были разделены на два отряда, которым было поставлено главной задачей научиться избегать таранных [8] ударов, но не наносить их, так как японский флот состоит из судов, неспособных к ведению таранного боя. На катерах, вместо пушек, были укреплены ружья вероятно для того, чтобы приучиться маневрировать в дыму.

В тоже время в Корее положение дел было такое. Японские войска были сосредоточены в Сеуле, а китайцы имели небольшой отряд в Азане, главные же их силы собирались под Пинг-Янгом. Кроме того, японцы получили известие, что китайцы намереваются отправить в Азан еще три парохода с войсками. Предвидя опасность быть поставленными при объявлении войны между двух огней, японцы решили предупредить китайцев, при чем, для большей верности, решили сделать это внезапно, без объявления войны; вследствие чего, 23 июля, японские войска — во-первых, совершенно внезапно напали на королевский дворец, забрали короля в плен, чтобы изолировать его от китайского влияния; во-вторых — в тот же день сильный отряд войск направился к Азану, чтобы разбить китайцев, пока к ним не были подвезены еще подкрепления, и в-третьих — в тот же день японский флот, находившийся в Сасебо, получил приказание идти в Чемульпо.

Китайцы действительно отправили из Таку в Азан три парохода с войсками и два из них пришли туда благополучно и высадили солдат, но сейчас после этого, рано утром 25 июля, прибыла туда из Сасебо первая вспомогательная японская эскадра и встретила сначала небольшой отряд, состоявший из старого крейсера Chi-Yen (Tsi), минного крейсера Kuang-Y и посыльного невооруженного судна Tsao-Kіang. Кто первым открыл огонь — так и осталось неизвестным, обе стороны сваливают это друг на друга, но будет вернее предполагать, что это сделали японцы, так как отчего не предположить, что японские суда, вышедшие из Сасебо в один день с выступлением войск для нападения на королевский дворец и в Азан, не имели категорического приказания начать военныя действия до объявления войны, как это было приказано сухопутным войскам. Но стороны же китайцев вступление в бой являлось чистым безумием, [9] потому что любой из четырех японских крейсеров легко мог справиться со всем китайским отрядом{2}. Таким образом, японцы легко могли помешать предполагавшейся высадке китайцев в Азан, не опасаясь вмешательства в это дело китайского флота, стоявшего в Вей-ха-Вее.

Происшедший затем бой представлял не более как простое избиение. Минный крейсер Kuang-Y был совершенно избит и должен был выброситься на берег. Беззащитный Tsao-Kiang, после первого выстрела спустил флаг и был взят в плен и только одному Chi-Yen удалось избегнуть потопления, и хотя в ужасном виде, но все-таки он добрался до Вей-ха-Вея. После этого японцы встретили третий пароход с войсками — Kowshing, шедший под английским флагом и который, после отказа сдаться, был пущен ко дну.

В тоже время японскому отряду, вышедшему из Сеула, удалось напасть врасплох и на Азан, так что план японцев оказался выполненным блестяще, но нельзя сказать, чтобы он делал им особую честь.

Уже после этих событий, а именно 1 августа Япония объявила, что находится в войне с Китаем. Адмирал Ито, до сих пор действовавший у берегов Кореи вполне самостоятельно, должен был понять, что главная его задача — обладание морем. Для этого, ему прежде всего надо было идти к месту расположения неприятельской главной эскадры, т.е. к Вей-ха-Вею, где, если не уничтожить, то хотя-бы там ее заблокировать, и тогда, очевидно, путь для японских транспортов был-бы свободен, а отряды мелких судов легко могли-бы сделать корейский берег недоступным для китайских транспортов с войсками, так как они должны-бы были ходить без прикрытия своих военных судов, запертых [10] в Вей-ха-Вее. Однако, адмирал Ито этого не сделал и стал крейсировать со своим флотом около Чемульпо, чтобы помешать высадкам китайских войск, т.е. увлекся второстепенною целью. Хотя в своих донесениях он и говорит, что посылал отдельные суда на разведки к Вей-ха-Вею, но едва ли это дело было у него хорошо организовано, потому что 26 июля, тотчас по прибытии в Вей-ха-Вей разбитого Ghi-Yen, китайская эскадра вышла в полном составе в море на поиски за неприятелем и крейсировала три дня, после чего возвратилась назад, ибо сделалось слишком свежо для мелких судов и миноносцев. Вскоре китайцы опять вышли из порта и объявление войны застало их у SW-го берега Кореи. Возвратившись 3 августа в Вей-ха-Вей, адм. Тинг получил приказание воздерживаться от каких-либо наступательных действий и стараться сохранить свой флот для обороны Печелийского залива. Хотя адм. Тинг во время двух выходов из порта не нашел японцев, (очевидно, что и у него разведочная служба была плохая), но намерение у него было правильное — разбить японцев и получить обладание морем. Ито же и не подозревал о выходах неприятеля и очень рисковал быть внезапно атакованным китайцами. Наконец, 10 августа, Ито направился в Вей-ха-Вей, чтобы неожиданно атаковать крепость и китайский флот. Но у входа в бухту он встретил английское судно, которое еще до восхода солнца начало ему салютовать и этим открыло китайцам приближение японского флота к их порту. Англичане в это время находились еще в благосклонном расположении к китайцам, а потому поведение этого судна сделалось сразу в высшей степени подозрительным для японцев, которым действительно не удалась внезапная атака на Вей-ха-Вей с моря{3}.

Между тем на суше японцы перешли в наступление. [11] Чтобы достигнуть Манджурии, нм надо было преодолеть две главные преграды — реки Тайдонг и Ялу; после этого нельзя было двигаться дальше, не взяв Порт-Артур, который тогда оказался-бы у них на фланге. Первое сопротивление китайцы собирались оказать на р. Тайдонг, где они и расположились в крепкой естественной позиции у Пинг-Янга, которую легко-бы можно было обратить почти в неприступную. Японцы вполне сознавали всю силу этой позиции, а потому, понимая, что тех сил, которыми они располагали в Корее, далеко не достаточно для взятия Пинг-Янга, они отложили атаку до прибытия подкреплений из Японии. Но так как, после объявления войны, уже нельзя было безнаказанно перевозить морем войска, то адмирал Ито был вытребован с эскадрой в Японию, чтобы конвоировать оттуда в Чемульпо транспорты с войсками, с которыми отправлялся в Корею и их главнокомандующий — маршал Ямагата. Кроме того, еще два отряда войск было высажено в Фузане и Венсане.

Нельзя здесь не обратить внимания на особенно важное в этом случае стратегическое положение Венсана. Расстояние его от Пинг-Янга всего 90 миль, между тем появление японского отряда с этой стороны должно было быть совершенною неожиданностью для китайцев. Самый короткий путь в Манджурию очевидно идет из Венсана, причем может быть — или оставлена в стороне, или атакована с фланга такая сильная позиция, как Пинг-Яне. При этом высадка в Венсане была вполне гарантирована от нападения китайских военных судов, так что порт этот во всех отношениях являлся более выгодным для японцев, чем Фузан.

Отозвание эскадры Ито в Японию, для конвоирования транспортов, является фактом в высшей степени странным. Если уж японцы боялись китайского флота, то гораздо страшнее он был в случае неожиданного нападения на транспорты в открытом море, хотя бы и конвоируемые эскадрой, чем если бы Ито тесно блокировал его в Вей-ха-Вее, а транспорты бы шли под слабым прикрытием. [12] Тогда, в случае выхода китайского флота в море, Ито мог бы преградить ему дорогу и на чьей стороне ни оказалась бы победа, китайцы наверно были бы настолько повреждены, что принуждены были бы возвратиться в порт для исправлений, а японские транспорты могли бы дойти до Чемульпо благополучно. Надежды-же на победу для японцев при таком сражении было гораздо больше, чем если бы произошел бой, когда на шее у японской эскадры висела масса транспортов, которые несомненно связали-бы свободу действий военных судов. В данном случае, японский флот очень неосторожно был отвлечен от своей главной цели — китайского флота, для цели совершенно второстепенной (конвоирования транспортов с войсками), которая легко была бы достигнута сама собою, при неустанном преследовании главной цели.

12 сентября, транспорты и эскадра прибыли в Чемульпо. Войска начали высаживаться под прикрытием второй вспомогательной эскадры, а главные силы держались в море. Когда половина армии была высажена, Ито отправился с эскадрой к устью реки Тайдоне, чтобы оказать посильную помощь при атаке Пинг-Янга, отправив предварительно два судна на разведки к Вей-ха-Вею.

15 сентября, генерал Нодзу, не подождав прибытия маршала Ямагаты с главными силами, атаковал Пинг-Янг и хотя, как выразился один офицер нашего генерального штаба, он сделал с своей стороны все, чтобы потерпеть поражение, японцы овладели Пинг-Янгом с самыми незначительными потерями, благодаря полной несостоятельности китайцев, которые бежали при первом натиске. Для характеристики китайцев, достаточно упомянуть, что у них не было даже назначено общего начальника и почти 20,000 армия управлялась советом из трех генералов.

Между тем не замедлили обнаружиться и результаты стратегических промахов японского флота.

Китайское правительство, убедившись, что сосредоточение войск сухим путем идет чрезвычайно медленно, решило перевезти их морем и вытребовало, для прикрытия [13] транспортов, эскадру адм. Тинга в Талиенван. He блокируемый японцами, 12 сентября (т. е. в день прибытия адм. Ито и транспортов в Чемульпо), китайский флот совершенно свободно вышел из Вей-ха-Вея и 13-го прибыл в Порт-Артур. При этом Тинг, не смотря на полученное приказание, решил раньше чем конвоировать транспорты, сделать поиск по берегам Кореи и напасть на японский флот, чтобы заручиться преобладанием на море. Но как раз в то время, когда флот уже был готов сняться с якоря, из Вей-ха-Вея била получена телеграмма, извещавшая что перед ним появилось два японских судна.

Так как 14 сентября в Вей-ха-Вей ожидался пароход, нагруженный военными припасами, то Тинг, опасаясь захвата этого парохода японцами, решил пройти сначала к Вей-ха-Вею. Там японцев однако не оказалось, а потому продержавшись около мыса Шантунга до полночи 14 сентября, китайский флот 15-го утром пришел в Талиенван. Здесь было получено известие о поражении китайцев под Пинг-Янгом, а потому нельзя было медлить с перевозкою войск и поиски за японским флотом пришлось отложить.

В 1 часу ночи 16 сентября, вышли сначала военныя суда, направившиеся мористее, а через час и транспорты, державшиеся ближе к берегу, и в 2 часа пополудни в тот же день китайцы прибыли к устью реки Ялу. Транспорты, в сопровождении нескольких военных судов, тотчас вошли в реку и начали высаживать войска, а флот расположился мористее, чтобы защищать доступ к месту высадки Очевидно, что выход китайского флота и перевозка китайских войск НЕ могли бы иметь места, если бы японский флот, вместо преследования второстепенных целей (т. е. конвоирования транспортов), следил-бы за главною своею целью — военным флотом противника. По прибытии к устью реки Тайдонг, адмирал Ито получил от японского посланника сведение, что китайцы собираются высадить войска где-то на северном берегу. He подозревая ничего о выходе в море китайского флота. Ито 16 сентября отправился с главной и первой вспомогательной эскадрой на поиски И [14] утром 17-го совершенно неожиданно наткнулся на китайский флот.

После жаркого пяти-часового боя, китайцы, потеряв 4 судна, а на остальных имея очень серьезные повреждения, удалились в Порт-Артур, а японцы, хотя и не потеряли ни одного судна, не преследовали однако противника и удалились в другую сторону, оставив в покое транспорты и военныя суда, находившиеся в реке, так что последние спокойно возвратились в Порт-Артур. Таким образом китайцы, хотя и потерпели гораздо больше повреждений, чем японцы, все-таки достигли своей цели, т.е. высадили войска, а японцы этому помешать не сумели.

В устье Тайдонга, куда пришли японцы, находились состоявшие при эскадре, так называемые инженерные транспорты с богатыми механическими средствами и материалами для исправления повреждений и через неделю все суда, за исключением нескольких наиболее поврежденных, которые были отправлены для исправления в Японию, были готовы к выходу в море. Так как китайцы еще не могли выйти в море, то так или иначе адм. Ито получил временное обладание морем и, следуя главному принципу стратегии, его задачей должно было явиться упрочение этого обладания, для чего главным средством была тесная блокада Порт-Артура, где исправлялся китайский флот. Это тем более было важно, что Ито уже имел известие о том, что в Японии формируется вторая армия для завладения Порт-Артуром и таким образом было важно, чтобы китайский флот не мог помешать высадке этой армии, а затем, если бы был взят с берега Порт-Артур, то и весь флот неприятеля попал бы в руки японцев. И вот, не смотря на такие важные соображения, Ито опять отвлекается посторонними целями. Он перевозит из одного берегового пункта в другой запасы и провиант для первой армии, двигающейся параллельно берегу; занимается подробным промером берегов около устья реки Ялу; ищет удобное место для высадки 2-ой армии и т. п. Все эти операции он производит под прикрытием всего своего флота, совершенно [15] упуская из вида, что если бы он блокировал китайцев в Порт-Артуре, то некому было бы помешать этим операциям, которые могли бы спокойно совершаться под прикрытием самых незначительных сил. А между тем, все это кончилось тем, что в половине октября китайский флот, закончив свои исправления, вышел из Порт-Артура и перешел в Вей-ха-Вей, где соединился с несколькими судами, пришедшими из южных портов.

Таким образом полученное, хотя и случайно, обладание морем, ушло из рук японцев по вине адм. Ито, вследствие того, что он ставил для деятельности флота неверные цели. Он при этом повидимому и не подозревал о выходе в море китайского флота, так как в то время 2-я армия, в количестве 25,000 чел., на 50 транспортах отправилась в Корею из Хирошимы без всякого конвоя, как бы в полной уверенности, что нападения со стороны китайцев ожидать нельзя. Правда, армия эта благополучно прибыла 18 октября в устье р. Тайдонг, но такой успех конечно никак не может быть объяснен каким-либо правильным расчетом японцев и конечно, если бы они имели дело с более серьезным противником, они жестоко поплатились-бы за такое пренебрежение основными законами морской войны. Действительно, даже трудно представить себе, что могло-бы случиться с их второй армией, при встрече в море хотя-бы с самым незначительным отрядом быстроходных военных судов!

В устье Тайдонга транспорты соединяются с военным флотом и идут уже к месту высадки в Ко-ен-ко, под прикрытием эскадры. 24 октября началась высадка, а 6 и 8 ноября японцы, почти без выстрела, заняли Кин-Чу и укрепления Талиенвана и таким образом отрезали Порт-Артур от сообщения с материком.

25 октября, с такою же легкостью японцы завладевают позицией при р. Ялу, занимают Антонг и обе армии уже почти подают друг другу руки. Наконец 21 ноября, после ничтожного сопротивления, сдается Порт-Артур и японцы заручаются таким образом прекрасной базой для своего [16] флота на самом театре войны. В их распоряжении оказывается порт с великолепными доками, мастерскими и громадными складами военных материалов.

Война, в особенности на суше, до сих пор почти даже не была похожа на войну. Один из офицеров нашего генерального штаба выразился так: «то, что здесь происходит, даже нельзя назвать войной — это просто маневры с обозначенным противником». Поэтому, отдавая полную справедливость прекрасной организации японской армии, он положительно не решается сказать что-либо о боевых ее качествах, так как они не имели случая проявиться на деле.

Завладев так легко Порт-Артуром, японцы вероятно не раз пожалели, что не был там вместе захвачен и китайский флот. Теперь же для дальнейших операций на Таку и Пекин, этот флот, расположенный в Вей-ха-Вее, представлял японцам серьезную помеху, с которой нельзя было не считаться. Пришлось предпринять особую экспедицию против Вей-ха-Вея.

Что-же делал в это время китайский флот? Отчего он не выходил из своего убежища, чтобы помешать триумфальному шествию японцев по северному берегу Желтого моря? Можно с достоверностью ответить: от того же непонимания своего назначения, которым страдал и адм. Ито. Адмирал Тинг воображал, что он исполняет свой долг, защищая Вей-ха-Вей, упустив при этом из вида, что главная его цель — неприятельский флот, что разбивши этот флот, все остальные цели будут достигнуты. Кроме того, Тинг, как и его противник, пренебрегли организацией разведочной службы и оба бродили в потемках, имея смутное представление о местопребывании друг друга. При этом поведение Тинга является более извинительным, так как он не имел в своем распоряжении судов, обладающих надлежащею скоростью, чтобы уйти от любого неприятельского судна, а у Ито не было недостатка в таких судах. [17]

Адмирал Фриментль, по поводу стратегии противников, говорит:

«Понимали ли противники всю важность обладания морем? Повидимому нет, так как в начале войны японский флот главным образом занимался конвоированием войск, а китайцы, хотя и крейсировали в Печелийском заливе, но, как говорят, они имели приказание не заходить восточнее линии, соединяющей мыс Шантунг с устьем Ялу. У обоих противников флот подчинялся в своих действиях требованиям сухопутной войны и употреблялся лишь для достижения второстепенных целей.

«Возможно, конечно, что японцы знали о приказаниях, которые имел Тинг и что они не хотели рисковать вступить в борьбу на море раньше, чем они не обеспечат базы для своей армии. Но такая стратегия могла оказаться очень опасной при борьбе с деятельным противником. Японцы, имея значительное число быстроходных крейсеров и пренебрегая возможностью постоянно соприкасаться с противником, ясно показали в начале войны, что не умели оценить истинного значения обладания морем. Для подтверждения сказанного нами, достаточно указать на факт, что даже после сражения при Ялу японцы настолько не наблюдали за китайским флотом, что тот совершенно безнаказанно перешел из Порт-Артура в Вей-ха-Вей.

«А между тем китайцы ушли из Порт-Артура через две недели после высадки второй японской армии в Петцево для взятия Порт-Артура, и адм. Ито за все это время довольствовался простою ролью конвоира транспортов с войсками.

«Очевидно, что здесь не было даже попытки не только к блокаде, но даже к угрозе (демонстрации для прикрытия высадки), хотя в продолжение двух недель флоты находились всего в расстоянии 70 миль друг от друга. А между тем запереть китайский флот в Порт-Артуре было очень легко и выгодно, так как флот этот не мог оказать никакой помощи крепости и, с падением Порт-Артура, должен был попасть в руки японцев. Точно также, 10 августа, [18] после неудачной попытки против Вей-ха-Вея, когда адм. Ито не нашел там китайского флота, он не пошел к Порт-Артуру, где он мог предполагать, что находится Тинг, а направился на следующий день к югу, предоставив Тингу полную свободу перевозить войска через Печелийский залив. Я полагаю, что Тинг был в это время около Ялу и дело для японцев очень бы облегчилось, если бы морское сражение произошло 11 августа — с теми-же результатами, что и 17 сентября».

Можно достоверно сказать, что результат был-бы более блестящим для японцев, так как Ито имел тогда 22 судна, а 17 сентября у него было всего 12 судов.

Адмирал Коломб, когда он писал главу о японо-китайской войне, очевидно руководился только телеграфными известиями и первыми газетными корреспонденциями, так что его мнения о стратегии противников больше основаны на фактах, сообщавшихся по телеграфу, но тем не менее он думает что единственный путь, которым японцы могли достигнуть лучших результатов — это постоянное наблюдение за китайским флотом и тесная его блокада.

После взятия Порт-Артура, на флот была возложена задача произвести разведки для высадки у Шанхай-Квана, но море здесь было уже замерзши и флот занялся крейсерством у западного берега Лиатонгского полуострова, чтобы не позволять китайцам подвозить туда войска из Таку. Но задача эта могла быть возложена на мелкие суда, а место главных морских сил было у Вей-ха-Вея, где все еще находился китайский флот. Как ни инертны были китайцы, но никто не мог поручиться, что они не выйдут в море, а потом поймать их было бы уже гораздо труднее и они могли бы натворить много бед.

Японская армия между тем продолжала подвигаться вперед. 6 декабря 1894 г. был взят Фу-чу, 18-го обе армии вошли между собою в сообщение, а к 10 января 1895 г. японцы заняли все пространство до реки Лиа-Хо. В тоже время в Японии формировалась 3-я армия для взятия Вей-ха-Вея. 10 января, армия эта на 50 транспортах была отправлена [19] из Хирошимы почти без прикрытия и благополучно прибыла 14 января в Талиенван, откуда она должна была идти к месту высадки под защитой почти всего японского флота.

Понятно, что посылка из Японии этой армии являлась очень рискованным предприятием и по крайней мере хотя-бы на это время адм. Ито надлежало зорко стеречь китайский флот в Вей-ха-Вее. 30 января, армия эта высадилась в окрестностях Вей-ха-Вея и быстро завладела всеми укреплениями на материке, где китайцы по обыкновению оказывают ничтожное сопротивление. Китайский же флот защищается очень упорно и сдается только через 10 дней после береговых укреплений, потеряв к тому времени все миноносцы и несколько боевых судов, потопленных минами.

Таким образом перестал существовать китайский флот и японцам открыта дорога в Пекин. Благодаря этому, присутствие японского флота становится излишним в Желтом море и, действительно, мы видим его уже в марте месяце атакующим Пескадорские острова, которыми он завладевает почти без сопротивления. В это-же время заключается перемирие и военныя действия больше не возобновляются.

Из этого краткого обзора войны видно, что оба адмирала почти совсем не преследовали главной своей цели — уничтожения неприятельского флота, чтобы таким образом получить неоспоримое господство на море, которое так важно было для хода войны. Напротив, оба флота очевидно друг друга избегали и действовали в темную, часто не имея никакого понятия о том, чем занят в данную минуту противник, и таким образом море отдано было на произвол случайности: случайно Тинг не находит своего противника, когда тот идет с десантом и высаживает его на берег; случайно же происходит встреча флотов при Ялу и японцы временно овладевают морем; случайно целые японские армии проскакивают без всякого прикрытия. Обойтись на войне без риска конечно нельзя, во это должно вызываться лишь крайнею необходимостью и невозможностью поступить иначе. [20] Здесь-же японский флот имел полную возможность предохранить свои армии от риска.

Как-бы ни был ничтожен противник, расчет на полную его бездеятельность — все же есть расчет на случай, а случай — это бог невежд, как выразился философ Конт. И, действительно, оба адмирала показали себя достаточными невеждами в морской стратегии — этой высшей науки адмиралов. Для меня даже более симпатичны действия Тинга, у которого иногда появлялись совершенно правильные соображения, но тут поперек дороги становились бессмысленные распоряжения Цунг-ли-Ямена. Вообще, в этой войне ярко выразилось столь осуждаемое военной историей — гибельное влияние на ход дела вмешательства в распоряжения главнокомандующего. Распоряжения Цунг-ли-Ямена и отозвание японского флота от берегов Кореи для конвоирования транспортов — яркие образчики такого вмешательства.

Итак, в стратегическом смысле, эта война ничего не дала на море, кроме уроков отрицательных.

Перейдем теперь к разбору отдельных эпизодов и рассмотрим их с точки зрения принципов тактики, в которой японцы оказались гораздо сильнее, нежели в стратегии{4}.

Главныя цели, которые должен себе поставить адмирал в бою — это сосредоточение в одном пункте превосходных сил против слабейших сил противника, развитие взаимной поддержки между своими судами и воспрепятствование такой поддержки у неприятеля. Кроме того, приняв во внимание боевые средства свои и неприятеля, он должен все время стараться подставить в бою неприятелю свою сильную сторону и уклонять слабую. Это и будут главные принципы тактики.

Длинным рядом примеров, военно-морская история — эта морская мудрость веков показывает, что всегда и везде, [21] при всяких обстоятельствах, преследование этих целей в бою — вернейший путь к победе, а пренебрежение ими обходится очень дорого. Принципы эти совершенно не зависят от обстановки, а потому, как были они верны в сражении при Саламине 23 века назад, так остаются верными и теперь — да оно и понятно: вытекают они из самой сущности войны и из свойств главного орудия этой войны — человека, а как сущность войны, так и человек остаются те-же, только вооружен теперь человек иначе, т.е. для достижения той-же цели он обладает только другими средствами и, конечно, от перемены средств, нисколько не меняется цель.

Начнем с дела при Азане.

Японцы упорно молчат об этом деле, а потому здесь я должен придерживаться исключительно китайских источников. Я уже упомянул в начале, что дело здесь было не совсем чисто со стороны японцев, а потому становится понятным замалчивание ими этого случая. О потоплении минного крейсера Kuang-Y и взятии посыльного судна Tsao-Kiang подробностей никаких нет, а потому я остановлюсь только на действиях крейсера Chi-Yen (Tsi), за которым погнался крейсер Joshino новейшей постройки. Вооружение его состоит из 12 скоростр. орудий крупного калибра, а скорость хода при форсированной тяге — 22 узла. На этом крейсере имел свой флаг начальник отряда, контр-адмирал Тсу-бой.

Противник его, Chi-Yen, считал за собою уже более 10 лет службы, обладал несравненно меньшим ходом и вооружение его состояло из двух 8-д. орудий, поставленных в носовой башне и одного 6-д. орудия на корме. Китайцы были совершенно неприготовлены к бою и первый неприятельский залп, произведенный почти в упор, застал их совершенно врасплох и сразу нанес крейсеру тяжкие повреждения. Один из снарядов разбил боевую рубку, в ней разорвался, разрушил оба машинных телеграфа, паровой штурвал, переговорные трубы и убил лейтенанта и мичмана, находившихся в рубке. Другой японский снаряд перебил [22] паровую трубу от парового штурвала, так что некоторое время судно не могло управляться; румпель-тали оказались в шкиперской, далеко заложенными и прошло порядочно времени, пока они могли быть основаны. При таких тяжелых обстоятельствах пришлось китайцам занимать места по боевому расписанию. При этом кормовое орудие не могло начать действовать, так как сзади его находилась рубка, которая должна была убираться; теперь же этого нельзя было поспеть сделать, а сбить ее выстрелом в упор командир опасался, так как под нею хранились мины.

Между тем Joshino, отойдя на 20 каб., поворотил и вновь открыл огонь. В виду бездействия кормового орудия, Chu-Yen пришлось поворотиться к нему носом, но скоро одно из башенных орудий было повреждено и на крейсере начался пожар. В это время удалось основать румпель-тали и Chi-Yen повернул, чтобы спастись бегством, но Joshino начал быстро нагонять его, осыпая верхнюю палубу снарядами. Один из них попал сзади в щит для прикрытия прислуги в носовой башне и разорвался внутри, выведя из строя артиллерийского офицера и почти всю прислугу. Тогда командир, видя, что все равно ему грозить неминуемая гибель, решил рискнуть снести кормовую рубку, что обошлось вполне благополучно и Chi-Yen открыл огонь из кормового орудия. Вероятно один из снарядов нанес какое-нибудь серьезное повреждение крейсеру Joshino, так как последний начал заметно отставать и скоро Chi-Yen потерял его из вида, а на следующий день рано утром он прибыл в Вей-ха-Вей и оттуда немедленно был отправлен для починки в Порт-Артур.

Chi-Yen, пришедший в Вей-ха-Вей после боя с Joshino, наглядно показал адмиралу Тингу недостатки современных судов для боя, а потому Тинг, выходя из Вей-ха-Вея на поиски за японцами, решил по возможности устранить эти недостатки. Во-первых, свезены были на берег все шлюпки и на каждом судне оставлено лишь по одной 6-ти весельной гичке. Все лишнее дерево, снасти и т. п., было оставлено на берегу; выступающие за борт части мостиков были [23] отрезаны, все деревянные поручни заменены леерами, а деревянные трапы, где было возможно, заменены шторм-трапами. Большие стальные щиты, толщиною в 1 дюйм и прикрывавшие 12-д. орудия в башнях, были убраны, так как они представляют, по выражению командира броненосца Chen-Yen, не более как западни для прислуги.

Действительно, все бомбы, которые пролетели бы над барбетами, встретив на пути эти щиты, пробивают их как бумагу, но вместе с тем сопротивление этих щитов представляется достаточным, чтобы бомба взорвалась и наполнила внутренность башни осколками. Правда, что щиты эти могут защищать прислугу от снарядов мелких скорострелок, но едва ли флоты в эскадренном бою подпустят друг друга настолько близко, чтобы такие скорострелки могли принять участие из сражении. С тою-же целью были сняты крышки с боевых рубок. Щиты, прикрывающие носовое и кормовое 6-д. орудия, были оставлены на месте, чтобы защитить прислугу от действия газов, при стрельбе из больших орудий на носу и на корме{5}. Койки пошли на защиту прислуги скорострельных пушек. Внутри небронированных надстроек, идущих от середины к носу и корме, были сложены мешки с песком, образуя стену в 4 фута вышиною и 3 фута толщиною; в этом пространстве должны были быть сложены несколько десятков зарядов и снарядов для 6-д. орудий, чтобы не задерживать их подачу. Барбеты были кругом обложены мешками с углем.

Относительно приготовлений к бою на японских судах нет никаких интересных указаний, за исключением того, что на флагманском корабле комендорам всех орудий розданы были силуэты китайских судов, с указаниями самых слабых мест в корпусе.

Перейдем теперь к сражению при Ялу. Как уже было упомянуто выше, утром 17 сентября китайская эскадра, в составе 10 судов, находилась на якоре недалеко от устьев [24] реки Ялу, где, в 15 милях вверх от устья, уже с вечера предыдущего дна шла высадка войск и выгрузка военных материалов с 6 транспортов. Для прикрытия высадки в самой реке находились: броненосный крейсер Ping-Yen, четыре канонерские лодки, минный крейсер Kuang-Ping и 6 миноносцев.

С утра 17 сентября погода обещала быть великолепной; легкий восточный ветерок едва рябил поверхность Желтого моря и ничто не предвещало, что через несколько часов этому светлому, тихому морю будут принесены в жертву сотни человеческих жизней. На китайской эскадре, в ¼ 10 часа утра, началось положенное по расписанию артиллерийское учение, которое продолжалось более часа, как вдруг на нескольких судах одновременно сигнальщики с марсов дали знать, что в SW части горизонта видно несколько дымов. Раньше, чем с флагманского судна был сделан какой-либо сигнал, на всех судах раздались тревожные звуки горна, призывающие людей занять места по боевому расписанию. Из труб повалили густые клубы дыма и сигнал адмирала: «сняться немедленно с якоря», застал уже всех на своих местах.

Еще гораздо раньше было решено, что, при встрече с неприятелем, китайский флот должен принять бой в строе двойного фронта в шахматном положении, но построение это (черт. 2) более или менее выполнили только центр и ближайшие его соседи, да и то диспозиция их больше походила на одну неправильную линию фронта, чем на указанный строй. Yang-Wei и Chao-Yung запоздали — и с поднятием паров и с якорями, и оттянули правый фланг назад. На левом фланге еще сильнее запоздали Chi-Yen (Tsi) и Kuang-Chia. Принятый китайцами строй имеет за собой известные достоинства, но он мало гибок, а потому годен лишь для эскадры очень однородной и много опытной в производстве эволюций, тогда как китайцы ни тем, ни другим похвастаться не могли. Именно — в виду разнородности своего флота и полной неспособности его (вследствие отсутствия практики) к эволюциям, адм. Тинг решил, что [25] раз бой будет начат, сигналов никаких производиться не будет, а каждый командир должен действовать самостоятельно и сообразно обстоятельствам. Однако, чтобы достигнуть некоторого единства действий, предписывалось руководствоваться нижеследующими общими правилами:

1) Во время боя, суда, составляющие одно отделение, должны как можно дольше оставаться вместе, оказывая друг другу взаимную поддержку, как во время атаки, так и при обороне.

2) Вообще, надо стараться держаться носом к неприятелю.

3) Все суда должны следовать движениям адмирала.

Выбор китайцами указанного строя становится тем более непонятным, что большая часть их судовой тяжелой артиллерии была расположена в башнях, а потому одинаково могла стрелять как по носу, так и по траверзу. Неужели-же они рассчитывали на возможность таранить, обладая судами, очень уступавшими противнику в скорости хода? Затем видно, что они не ясно понимали, какими достоинствами и недостатками обладает строй фронта. Действительно, самое слабое место такого строя — это его фланги, так как вся сила их заключается в артиллерии одного корабля на один борт. Поэтому, при таком строе, кроме того, что надо на флангах держать самые сильные суда, но надо еще эти фланги укрепить, напр. расположив там еще по одному судну на раковинах фланговых, или поставив на флангах миноносцы. Китайцы-же сделали как раз наоборот: суда на флангах не имели почти никакого боевого значения и конечно обречены были на гибель{6}.

Обратимся теперь к японцам. Рано утром 17 сентября, [26] адмирал Ито осмотрел о-в Хайянг и не найдя там китайцев, взял курс к ост. Талу, лежащему западнее устья Ялу, где китайцы высаживали десант. Впереди, в строе кильватера, шла летучая эскадра под флагом контр-адмирала Тсубоя, а за нею, в расстоянии 2-х миль, главные силы в таком-же строе. В 11 ч. утра (т. е. на час позже китайцев), Joshino показал сигналом, что видит дым неприятельских судов, но так как до неприятеля еще было очень далеко, адм. Ито приказал сигналом дать командам обед, совершенно справедливо заметив, что на голодный желудок нельзя хорошо сражаться.

Что японцы заметили дым неприятельских судов гораздо позже, вполне объясняется тем, что китайцы стояли на якоре и начали подымать пары после того, как показался дым японского флота.

Строй кильватера, избранный японцами, надо признать вполне целесообразным. Действительно, строй этот самый лучший для флота со слабым, сравнительно, носовым огнем, а затем он очень гибок и подвижен, т.е. позволяет легко маневрировать с большою скоростью, а воспользоваться своим преимуществом в скорости хода — для японцев было очень важно. В самом деле, преимущество в скорости позволяет держаться на более выгодной для себя дистанции, а так как японцы обладали более дальнобойною артиллерией, нежели китайцы, то им выгоднее было держаться на большом расстоянии. Сближаться-же им было невыгодно, так как, кроме того, что пропадает преимущество их артиллерии в дальнобойности, на близком расстоянии могли быть пущены в ход мины и таран, в чем китайская эскадра была сильнее и вообще гораздо более вероятны всевозможные случайности, которые всегда будут выгоднее для более слабого, а главное — хуже организованного противника.

Большою обузою (в виду предстоящего боя) явились для японцев: лодка Akagi и крейсер Saikio-Maru, присутствие которых доказывает еще раз, что адм. Ито не ожидал встретиться с китайским флотом и что сражение это произошло совершенно случайно. Он объясняет, что взял с [27] собою Akagi, чтобы иметь мелко-сидящее судно для осмотра бухт. Если он ожидал встретить только одни транспорты с войсками, то, конечно, против этого возразить ничего нельзя, но если он думал встретить китайский флот, да еще значительный, то Akagi не годился для разведок, обладая очень небольшою скоростью. Но отчего адм. Ито не взял, напр. быстроходный крейсер Takao или 20-узловый авизо Yaeyama, минные крейсеры, или наконец миноносцы, которые могли бы сослужить двойную службу — как разведчики и очень пригодились бы в бою.

Сознавая опасное положёние Saikio-Maru и Akagi, Ито приказал им сигналом держаться на левом траверзе главной эскадры. Летучая эскадра правила прямо на неприятельский центр и в 12 час. 50 мин., когда она подошла на 30 каб., китайцы, следуя примеру своего адмирала, открыли огонь, который однако не причинил никакого вреда японцам, вследствие большого расстояния. Тогда летучая эскадра увеличила ход до 14 узлов и держась, благодаря своему ходу, в почтительном расстоянии от сильных неприятельских судов в центре, склонила курс влево и начала обходить правое крыло китайцев. Приблизившись к нему на расстояние 20 каб., японцы сосредоточили огон с 4 судов против Yang-Wei и Chao-Yung, которые оказались совершенно избитыми, при чем оба загорелись. Предвидя неминуемую гибель, суда эти повернули и направились к берегу, чтобы не затонуть на глубине.

Таким образом, следуя принципу сосредоточения превосходных сил против слабейших, японцы в первый же момент боя заручились двумя крупными выгодами: разбили один из флангов и подняли высоко дух своих команд, на которых удаление двух объятых огнем неприятельских судов не могло не подействовать самым возбуждающим образом. Конечно, на китайские команды тот же самый факт повлиял совершенно обратно.

В тоже время главные силы китайцев устремились на вторую японскую эскадру, но и она, благодаря преимуществу в скорости, избегла столкновения, склонивши курс влево [28] и, следуя за первой эскадрой, тоже начала обходить правый фланг противника. Тогда Chi-Yen и Kuang-Chua (черт. 3), еще не занявшие свои места на левом фланге и опасаясь участи, постигшей правый фланг, не пошли на назначенное им место, а бросились в разные стороны уходить с места боя. Одним из первых выстрелов на Ting-Yen был разрушен боевой марс с находившимися на нем сигнальщиками, так что сигналов производить нельзя было, но мы уже видели, что адмирал Тинг и не намеревался делать сигналов.

В это время из реки показались: крейсер Ping-Yen, с минным крейсером Kuang-Ping и двумя миноносцами. Опасаясь их соединения с эскадрой, адм. Тсубой начал поворачивать влево, чтобы преградить им путь, но должен был оставить свое намерение, так как на флагманском корабле развевался сигнал: «первому отряду оказать помощь пострадавшим судам». Действительно, когда вторая эскадра начала огибать правый фланг китайцев, крейсер Saikio-Maru и лодка Akagi остались без прикрытия и кроме того, вследствие плохого хода, отстал от эскадры корвет Ниуеи. Теперь суда эти подвергались огню всех китайских судов и были в очень большой опасности. Правда, что самые сильные китайские корабли Ting-Yen и Chen-Yen стреляли в них только издали, поворачиваясь носами в сторону приближавшейся сзади второй японской эскадры, но остальные четверо (т. е. два броненосных и два неброненосных крейсера) устремились прямо на отставшие японские суда. Командир корвета Ниуеи, видя, что ему не проскочить под носом китайцев, решается тогда для соединения со своими на очень смелый маневр: он кладет лево руля, направляется прямо на китайскую линию и прорезывает ее между двумя броненосцами. Конечно, если бы китайцы имели скорострельную артиллерию, то корвет бил-бы наверно потоплен, а тут, вследствие медленности стрельбы, он получает на свою долю толеко две бомбы: одна попала в лазарет, убив обоих докторов и многих раненых, а другая произвела сильный пожар, который удалось потушить с большим трудом. С этого момента корвет уже больше в бою не участвовал. [29]

В крейсер Saikio тоже попала одна из 12-д. бомб и разрушила котел от парового штурвала; пока заводили румпель-тали, крейсер, управляясь винтами, очень приблизился к китайцам, но затем, благодаря своему ходу, ему удалось проскочить у них под носом и выйти из сферы огня.

В самом худшем положении оказалась лодка Akagi, которая, имея малую скорость, не могла поспеть за Saikio. За нею гнались 4 китайских судна и в особенности близко наседал на нее сзади броненосный крейсер Lai-Yen, расстояние до которого уменьшилось до 1 1/2 кабельт. На лодке уже были убиты командир и два офицера, упала грот-мачта, прекращена подача из носовой крюйт-каморы, как вдруг удалось удачным выстрелом из кормового орудия произвести на китайском крейсере сильный пожар, заставивший его прекратить преследование и выйти из боя. Между тем на помощь быстро приближалась первая японская эскадра и остальные три китайца обратились на нее. Таким образом лодка была спасена и могла выйти из боя.

Chi-Yen (Tsi), не сделав еще ни одного выстрела, так поторопился уйти с места боя, что налетел на горящий Chao-Yung и потаранил его, отчего последний начал тонуть, но все-таки поспел дойти до мелководья.

Чертеж 4 представляет момент, когда первый отряд уже повернул и прикрыл Saikio, Ниуеи и Akagi, но ему сейчас-же пришлось иметь дело с тремя китайцами, гнавшимися за этими судами. Один из них. крейсер Chih-Yen, бросается на японцев с целью кого-нибудь потаранить, но встреченный градом снарядов, погружается носом в воду и быстро идет ко дну. Быстрое потопление Chih — Yen некоторые приписывают тому, что одна из бомб попала в мину, находившуюся в носовом минном аппарате и взорвала ее. Между тем злополучный крейсер Saikio, избавившись от одной опасности, попадает в другую. От флотилии, вышедшей из реки, отделяются оба миноносца и направляются прямо на него. Миноносцы выпускают в него три мины, но одна из них проходит у него под носом, другая под [30] кормой, а третья, пущенная с близкого расстояния, проходит под килем крейсера и, наконец, избавившись и от этой опасности, Saikio окончательно покидает место боя.

Однако, главная борьба сосредоточивается не здесь. Пользуясь разделением китайских сил, адм. Ито со своей эскадрой окружает броненосцы Ting-Yen и Chen-Yen, сосредоточив на эти два корабля огонь с 6-ти судов, при чем Ting-Yen скоро загорается и с большим трудом может действовать из своих орудий. Однако, китайцы и не думают уступать и храбро отбиваются от многочисленного неприятеля. На чертеже 4 показано, что в этот момент японцам удалось поставить китайцев в два огня и сосредоточить в двух главных пунктах боя превосходные силы.

Считая, вследствие потопления Chih-Yen, своих противников совсем обезоруженными, первый отряд (черт. 5) идет на соединение со вторым, чтобы сосредоточить наконец все силы на решительном пункте, но тогда к месту боя направляются китайские крейсеры Ching-Yen и King-Yen и туда-же идут суда, вышедшие из реки. Видя это, адм. Ито приказывает первому отряду возвратиться и напасть на приближающихся китайцев, надеясь сам справиться с броненосцами. Теперь уже окончательно бой разделяется на две части: первая эскадра атакует китайские крейсеры, а вторая — броненосцы (черт. 6). Обе эскадры, пользуясь преимуществом в ходе, описывают около своих противников круги, держась вне сферы минных выстрелов, причем понемногу расстояние между группами увеличивается и доходит до нескольких миль.

После часового боя, первой эскадре удается сначала зажечь, а потом потопить броненосный крейсер King-Yen и произвести пожар на крейсере Ping-Yen, но у второй эскадры дело идет далеко не так удачно. Хотя Ting-Yen все еще продолжает гореть, а Chen-Yen лишился носовой 6-д. пушки и тоже загорался несколько раз, но китайцы продолжают храбро защищаться, причем Chen-Yen все время очень искусно прикрывает своего более пострадавшего товарища. He смотря на разрушенные надстройки и мостики, толстая броня еще [31] ни разу не пробита и собственно опасных повреждений нет. Между тем, во флагманский японский корабль попадают две бомбы 12-д. калибра. Одна из них, сбив с места одно из скорострельных орудий, разрывается между бомбами, сложенными в батарее, следствием чего является вывод из строя сразу около 80 человек и сильный пожар; другая бомба выводит из строя большое кормовое орудие, и таким образом Matsushima с трудом продолжает бой и, наконец, адм. Ито принужден перенести свой флаг на Hashidate. К этому времени у китайцев израсходованы все бомбы и приходится стрелять бронепробивающими снарядами, которые, очевидно, пробивают крейсеры насквозь, но приносят им мало вреда.

Уже в продолжение двух часов продолжается этот неравный бой, но китайцы и не думають отступать, а напротив — у японцев начинает пропадать охота сражаться. Это видно из следующих заключительных слов донесения адм. Ито: «В 5 час. 30 мин. п. пд., видя, что к броненосцам Ting-Yen и Chen-Yen присоединяются другие суда, тогда как летучая эскадра отдалилась от меня на большое расстояние, а также видя, что солнце приближается к закату, я прекратил бой и отозвал летучую эскадру». Тогда китайские суда соединяются и идут в Порт-Артур, причем на броненосце Ting-Yen и в особенности на крейсере Lai-Yen продолжается сильный пожар.

После сражения японские суда уходят совсем в другую сторону, объясняя это тем, что они боялись ночью минных атак, но, без всякого сомнения, если бы эта была единственная причина, они могли-бы следить за китайцами хотя издали, выслав вперед крейсеры, но они этого не сделали и даже не подумали преследовать китайцев.

Дело объясняется просто тем, что в этот момент они и не считали себя победителями, да и не были ими. Действительно, китайцы материально пострадали гораздо больше японцев, но не была сломлена их воля и не они первые удалились с места боя. Адмирал Тинг считал, что японцы отступили, а потому, уходя в Порт-Артур для исправления [32] повреждений, послал с миноносцем приказание судам, находившимся в реке, идти туда-же, что те и исполнили беспрепятственно через несколько дней. Японцы и не пробовали уничтожить эти транспорты, не помешали им выйти из реки и придти в Порт-Артур.

Таким образом, помимо результатов самого боя, была достигнута цель китайцев — высадить войска, но не была достигнута цель японцев — помешать этой высадке. Наконец, сам Ито признается, что он прекратил бой, чтобы отложить до завтра решение вопроса — за кем победа. Затем он в поисках уже не за китайским флотом, а за своими-же судами, которые он считал погибшими, приходит на следующий день к месту боя и опять, не смотря даже на отсутствие китайцев, не делает ни малейшей попытки к уничтожению транспортов в реке и ограничивается лишь уничтожением миною выбросившегося на мель крейсера Yang-Wei. Только придя через два дня после боя в устье реки Тайдоне, он встречает там крейсер Saikio и узнает от него, что корвет Ниуеи и лодка Akagi остались целы и только тогда у японцев возникает мысль, что они победители и все суда начинают поздравлять друг друга с победой, которою (если и считать за таковую) японцы все-таки совершенно не съумели воспользоваться.

Бежавшие с места боя Chi-Yen и Kuang-Chia направились в Порт-Артур, куда первый пришел благополучно, а второй, неверно проложив курс, выскочил на камни у Талиенвана и уже через неделю был уничтожен своей командой, при приближении к нему двух японских крейсеров.

В сражении этом, как японские, так и китайские команды показали себя чрезвычайно стойкими и храбрыми и в этом отношении трудно отдать кому-либо из противников преимущество. Надо заметить только, что китайские команды все же подверглись испытанию более тяжелому, нежели японцы. Действительно, осыпаемые буквально градом снарядов из скорострельных орудий, борясь с ежеминутно возникающими пожарами, видя кругом гибель своих судов, чувствуя несовершенство своего оружия, китайские команды держались на [33] своих местах и продолжали стрелять даже в то время, когда судно уже шло ко дну. Но одной храбрости оказалось мало: плохая подготовка в мирное время, очень неудовлетворительный состав офицеров и командиров, не имевших никакого понятия об элементарных правилах тактики (в соединении с более несовершенною материальною частью), привели китайцев к огромным потерям во время боя. Японцы, напротив, выказали много находчивости и здравого смысла, съумели извлечь все выгоды из преимуществ своей материальной части (т. е. из скорости хода и скорострельной артиллерии) и отделались сравнительно легкими потерями.