Операция «Антифриз»
В ноябре 1942 года на Центральном аэродроме СВАПШ, как обычно, проводились ночные полеты, в мороз и при сильном северном ветре.
Фронт пододвинулся к Воронежу. Каждую ночь Саратов бомбили немецкие самолеты. Гитлеровские стратеги планировали захватить город 10 августа 1942 года, но просчитались, сорвали их планы героические защитники Сталинграда. С 13 сентября фашистские штурмовые колонны рвут последний оборонительный обвод сталинградской крепости, а Саратов громят с воздуха, пытаются сломать мост через Волгу.
Асы люфтваффе заходили на бомбежку моста прямо через аэродром и каждый раз по боевой тревоге с любой точки в небе устремлялись к земле аэропоезда, спешно садились, аэродромная команда и курсанты гасили стартовые огни. И так почти каждую ночь — ни сил, ни нормальных полетов.
Начальник штаба школы майор Борис Павлович Гонтарь приказал соорудить на крыше казармы деревянный помост и там установить пулемет ШКАС. В первую же ночь после оборудования огневой точки сам майор взялся за рукоятки пулемета.
Вот первый из «хейнкелей», прерывисто воя моторами, поплыл над Соколовой горой. Летел невысоко, было видно яркое выхлопное пламя двигателей. ШКАС в руках Гонтаря застучал дробно и деловито, голубая трасса уперлась в хвост самолета, оттуда ударила малокалиберная [30] пушка немецкого стрелка. Один снаряд сбил водосточную трубу казармы, от второго разлетелись в щепы перила пулеметной площадки. Но ШКАС не замолкал, его пули долбили хвост уходящего самолета. Немецкая пушка, будто заикнувшись, прекратила огонь.
Второй бомбардировщик, желая подавить дерзкий пулеметик, неприцельно сбросил бомбы. Они упали в районе авиамастерских, на обрыве горы, и не взорвались. После курсанты и командиры рассматривали их: бомбы оказались вспомогательными, внутри их корпусов был залит мазут. Мазут загадил кусты.
В одну из таких тревожных ночей послышался густой гул множества моторов. Сыграли тревогу. Погасили огни. Насторожились. Но вскоре по звуку двигателей поняли, что летят наши самолеты. Да и педантичные немцы производили налеты в одно и то же, но не в это время.
Невысоко над аэродромом пронеслась черная тень 2-моторного разведчика Р-6, а за ним на буксире скользнули силуэты двух десантных планеров А-7.
— Зажечь огни старта! — приказал с командного пункта руководитель полетов капитан Ляпин в ответ на троекратное мигание бортовых огней самолета, просившего разрешения на посадку.
Вспыхнули фонари «летучая мышь», выставленные на летном поле в виде буквы «Т».
И сразу в небе загорелись огни на крыльях планеров, которые, отцепившись от самолета, круто пошли на посадку. Перед самой землей они включили фары, выровнялись, приземлились мягко, и наступила темнота.
На первом планере приземлился командир большой десантной группы подполковник Дмитрий Александрович Кошиц{3}.
За короткое время весь саратовский аэродром Дубки покрылся десантными планерами и самолетами-буксировщиками. Курсанты бросились к ним, чтобы посмотреть на пилотов.
— Откуда вы, ребята? [31]
— Из Москвы. С Медвежьих Озер, — послышались молодые голоса.
— А куда летите, если не секрет?
— В Сталинград!
— Вот это новость! В Сталинград! В самое пекло... А у нас чего сели?
— На заправку. Вот самолеты бензинчику напьются и дальше нас потянут, до самого Сталинграда. Повезем фрицам подарочки.
— Что же это за подарочки?
— Сами посмотрите, — пригласил пилот из кабины ближайшего планера.
«Смотрю на него, — рассказывает бывший курсант Виктор Гончаренко, — совсем молодой хлопчина, моложе меня, лишь недавно нашу же школу закончил. И уже летит на боевое задание. На нем унты, меховой комбинезон, шлем.
В грузовом отсеке — что бы вы думали? — шесть железных бочек по 200 литров каждая. В таких на аэродроме бензин да машинное масло возят.
— А що в цих бочках? — не вытерпел я. — Неужели в Сталинграде и бензин кончился?
— Бензин есть, а вот антифризу не хватает.
— А это что? — подивился я незнакомому названию.
— Эх ты, — усмехнулся планерист. — Это незамерзающая жидкость. В Сталинграде сейчас нужна позарез для танков. Морозы, чувствуешь, какие стоят? Обычная вода в радиаторах танков мгновенно замерзает, а антифриз — хоть бы что... Подарочек фрицам. Очень, скажу тебе, не по нутру он будет им.
— А при чем же тут фрицы?
— Странный ты человек! Поживешь — увидишь. Вы только радио внимательно слушайте...
Эх, как я завидовал тому планеристу!»
Встретились на аэродроме и знакомые боевым планеристам парни, с которыми они когда-то учились в аэроклубах.
— Командование нас вызвало неожиданно, — поведал им пилот с новенького А-7 Борис Бредихин. — В мой планер закатили три бочки. Взлетели с аэродрома в 11 часов. Погода сложная: низкая облачность, сильный ветер, ограниченная видимость.. Шесть часов на буксире. И вот у вас, в Саратове... Со мной тут [32] Коля Покидышев, Сергей Борышников, Саша Стрельников, Коля Нечаев, Саша Евграфов, Николай Щеголев и другие ребята. Утром уйдем на Сталинград. Еще два часа на буксире.
Вместе с Д. А. Кошицем операцией руководил начальник СВАПШ М. С. Одинцов. Из саратовских летчиков, инструкторов и курсантов составили новые экипажи. В них вошли буксировщики Круглов, Петраков, Красноюрченко, Ворошилов, Воронков, Усов; штурманы Омельяненко, Новосельцев, Горбунов; планеристы Родин, Нефатов, Фукс, Никашов, Лоскутов, Ильин Василий{4}.
На следующий день в 19 часов почти одновременно с аэродромов Саратова начали взлетать аэропоезда.
Первым на разведку погоды ушел скоростной бомбардировщик Петра Круглова со штурманом Фоминым, стрелком-радистом Саниным и представителем командования ВДВ.
Вскоре взлетела аэросцепка — на планере А-7 Василий Ильин, а за ним с интервалом 10 минут другие аэросцепки.
Самым последним взлетал подполковник Кошиц. В полет он пошел больным. На разбеге буксировочный замок его планера зацепился за снег, и произошла самоотцепка. Больного командира к полету больше не допустили, и, чтобы не сорвать вылет, командир эскадрильи Петросян приказал, на планере Кошица лететь Ивану Малофееву за СБ — спаркой Григория Усова.
Маршрут пролегал через город Энгельс — Красный Кут — до озера Житкур. Планерные поезда прикрывались с воздуха истребителями ПВО Саратова, Энгельса, дежурными звеньями Качинского истребительного училища. [33]
От Красного Кута до Житкура местность малонаселенная и почти безориентирная. Слабая видимость и сплошная облачность усложняли полет.
— Жуткий был полет, скажу я вам! — вспоминает один из планеристов. — Прошло столько лет, а та катавасия в глазах стоит. Приказ поступил неожиданно, очень уж быстро надо было слетать к танкистам. В общем, как на войне... Морозище! Жесткого снега на аэродроме кучи. Спешка, а рук не хватает. От лопаты к самолету, к планеру. Руки еще дрожат, а ты уже за рога штурвал держишь... И в начале и в конце полета были битые. При взлете с аэродрома потерпел катастрофу СБ младшего лейтенанта Шведова. Хороший был парень, да вот не справился... А по маршруту все прошли. Карабкались к Сталинграду «на пузе». Были моменты — не поймешь, где небо, где земля, и в каком положении я между ними. От усталости через час уже в глазах двоилось. Видел перед собой мираж — три буксировщика! Изо всех сил ударил себя по лбу кулаком — смотрю, один! Ниже пояса тело коченеет — кабина-то фанерная, со щелями! — выше пупка весь в горячем поту... Через час такого чертова полета наступило безразличие. Хлопнусь — ну и черт с ним! Но потом взъярился, ощетинился, взял себя в руки: не порадую фрицев, не огорчу маму, долечу!.. Вот так, брат, много лет прошло, бывало и пострашней, в бою был не раз, а тот, вроде бы простой, за извозчика, полет запал в душу. Помню... очень даже помню... Сейчас пусти меня по той трассе, в те же условия, вернусь. Не полечу! А почему? Видно, больно мудрым стал, понимаешь? Шкуру жалко...
Летчики и планеристы спешили доставить антифриз к линии фронта. Десятки грузовых планеров приземлились вблизи танков в районе станции Котельниковская и обеспечили их незамерзающей жидкостью. Это позволило существенно поднять боеспособность танковых частей и сэкономить значительное количество горючего, столь, необходимого на войне.
— Я до сих пор помню того белозубого парня, — говорит Виктор Гончаренко, — который вез в Сталинград шесть бочек антифриза, и его товарищей по операции. Я знаю, что не все из них долетели в ту ночь. Кое-кого сбили под Сталинградом фашистские истребители, кое-кто разбился при посадке на фронтовом аэродромчике, [34] который обстреливала вражеская артиллерия. Но они сделали все, что могли. Операция «Антифриз» завершилась успешно, и танкисты тепло благодарили планеристов, когда заливали в радиаторы своих грозных бронированных машин жидкость, которая не замерзает...
19 и 20 ноября 1942 года войска Красной Армии Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов при мощной поддержке танковых соединений ударили по группировке Паулюса, соединились в районе Калач и окружили немецкие дивизии в Сталинграде.
В эту победу внесли свой вклад боевые пилоты-планеристы ВДВ, очень молодые, горячие парни, которых, провожая с саратовского аэродрома, так напутствовал батальонный комиссар Николай Петрович Мамкин:
— Как бы ни было трудно, помните, чьи вы сыны и кто вы сами, ребята. Гордимся вами и ждем с победой! — А потом стоял под снежным вихрем от винтов, пока последняя сцепка не исчезла в сером небе.
Да, не все долетели в ту ночь. На аэродроме при заходе на посадку погиб молодой лейтенант Рубен Григорьян. Для страховки при вылете из Саратова он прицепил планер к самолету не одним, а двумя тросами, и это его погубило: тросы переплелись и в нужный момент не отделились от планера. Пришлось садиться Григорьяну с тросами. При подходе планера к земле они задели препятствие, создали резкое торможение в воздухе и опрокинули крылатый аппарат на спину.
В подписанном заместителем Наркома обороны СССР приказе от 9 декабря 1942 года говорилось:
«...С 12 по 16 ноября 1942 года подразделения авиапланерных полков ВДВ КА выполняли специальное оперативное задание Главного управления Тыла Красной Армии по доставке груза Сталинградскому фронту. Переброска на планерах в таких масштабах проведена впервые и, несмотря на отсутствие подготовленной трассы, техпомощи и опыта в продолжительных полетах, экипажи справились с задачей хорошо.
В стремлении доставить груз во что бы то ни стало, пилоты летели по 5 часов без посадок в условиях ночи, снегопада и тумана. Отдельные планеристы совершали перелеты в исключительно тяжелых условиях погоды на высоте 10–15 метров. [35]
За отличное выполнение оперативного задания объявляю благодарность и награждаю месячным окладом... старшего сержанта Ворошилова, лейтенанта Круглова, старшину Родина...»
Так закончилась первая групповая операция боевых пилотов-планеристов. Но их ждала главная работа — десантирование в партизанские леса.