Глава Х
В тот момент, когда Красная армия, форсировав естественные преграды — реки На-рев и Зап. Буг, отрывалась от своих баз и источников укомплектований, в это же время непрерывно отступающие польские армии, [377] постепенно приближались к своим жизненным центрам пополнений{213}.
Учитывая это, польское правительство при всемерной поддержке Франции начинает развивать лихорадочную деятельность. Ведется бешеная кампания клеветы против Советской власти и Красной армии. Ксендзы на своем месте. Объявляется мобилизация мужского населения до 35-летнего возраста, а также организуется широкий прием добровольцев.
К рабочим применяются жестокие репрессии.
Французские генералы Вейган (бывший начальник штаба генерала Фоша), Жюссерен, Гери, Биллот и др., прибывшие с материальными и моральными подкреплениями, а также достаточное количество инструкторов французской армии приняли самое горячее участие в организационно-оперативной работе по восстановлению боеспособности и сильно дезорганизованной и потерявшей веру в успех польской армии{214}. [378]
Во главе добровольческих формирований Познани и Поморья, становится генерал Довбор-Мусницкий, а в центральной Польше и Галиции известный генерал Галлер. Популярные имена указанных генералов и возродившийся национальный подъем польской буржуазии оправдывают надежды польского главного командования, которое десятки сотен этих добровольцев спешно направляло в соответствующие генеральные округа.
Как мобилизованные, так и добровольцы поступали в запасные батальоны, которые, выделив часть кадров из своего состава, формировали полки второй (выше 100) и третьей (выше 200) очереди{215}.
Точно такое формирование происходило в рядах кавалерии и артиллерии. При этом вновь сформированный полк получал нумерацию выше 100 и 200 с прибавлением номера запасного батальона или соответственного запасного эскадрона и батареи.
Но следует указать, что такой порядок формирования наблюдался не везде, так как продолжавшееся наше наступление и упорные бои заставляли польское командование отправлять на фронт полки, часто не ожидая, когда они достигнут нормального состава. Это обстоятельство и в дальнейшем не позволило свести их в отдельные высшие единицы. Сплошь и рядом вновь сформированные полки принуждены были действовать, как приданные к составу какой-либо дивизии или составлять отдельные временные группы{216}.
В целом же эти добровольческие и мобилизованные силы, спешно влитые в ослабевшую польскую армию, не только подняли моральное состояние частей, но и получили в общей сложности сильное численное превосходство над красными войсками. [379]
Надо заметить, что этот моральный подъем базировался еще и на том, что (многие польские газеты утверждали это, как крайне заинтересованные в победе и судьбе Польши) союзники, помимо присланного военного материала, категорически решили и уже направляют на Польский фронт англо-французские войска.
Итак, целый ряд сведений о спешных организационных и оперативных мероприятиях указывал на то, что наступает период, когда польское правительство и командование решили напрячь все силы и энергию и тем положить предел нашему дальнейшему наступлению.
Оперативные варианты с целью восстановить положение на фронте и захватить утерянную инициативу в свои руки усиленно обсуждались 6 августа в польском генштабе совместно с представителями французского генерального штаба. Польское и французское командование во главу угла всех оперативных предположений ставило две основные цели:
1) упорная оборона Варшавы и
2) прикрытие Львова и галицийских нефтяных источников.
Для выполнения этих задач имелось несколько вариантов{217}:
1) Оборона линии р. Зап. Буг до Брока — р. Нарев — р. Оржица (или р. Омулев) с будущим фланговым ударом с линии Зап. Буга.
2) Концентрический отход на Варшаву и перегруппировка в период отхода, с целью отражения атак на предмостное укрепление Варшавы и фронтальная контратака. [380]
3) Эксцентрическое отступление на Варшаву с одновременным образованием трех групп: а) сильной за р. Вепрж, между Ивангородом (Деблин) и Коцком, б) другой мощной группы с задачей обороны предмостного укрепления Варшавы и в) третьей, более слабой в районе Новогеоргиевска (Модлин) для прикрытия северного крыла. За основание были приняты 2-й и 3-й варианты, но которые еще требовали детального анализа и развития. Вскоре первый и частично второй варианты отпали, так как наше быстрое продвижение в западном направлении уже к 6 августа заставило польские армии откатится на линию р. Ому лев — Остроленка, на линию р. Нарев до Пржетыча и на левый берег Зап. Буга до Брест-Литовска.
6 августа польское главное командование отдает директиву, дающую возможность поставить войска в уступное положение для удара во фланг и по сообщениям красных армий{218}. В этой [381] директиве основная линия обороны намечается: р. Оржиц — р. Нарев с предмостными укреплениями у Пултуска — р. Висла с тет-де-понами у Ивангорода и в районе Варшавы — р. Вепрж и далее на р. Серетил и Стрый. На эту линию обороны все польские армии в ночь на 7 августа должны планомерно отойти. (Схема № 13).
Намечая в дальнейшем контрудар в северо-восточном направлении, польское командование расчленяет эту линию на несколько оперативных участков (северный, средний и южный), в ближайшую задачу коих предполагало поставить:
А) Северный участок от немецкой границы до Ивангорода (Деблин) исключительно; не дать возможность красным армиям форсировать р. Вислу севернее и южнее Варшавы и усиленными контратаками отбить наступление на Варшавский тет-де-пон, все фортификационные сооружения которого должны закончиться к 12 августа. Имея в виду крупную оперативную задачу для этого участка, его большое протяжение по фронту, где будет действовать группа из трех реорганизованных армий, для более успешного выполнения [382] поставленных им задач, польское командование сочло целесообразным разделить его на три подучастка:
1) Для 5-й польской армии — участок от немецкой границы до Пултуска (вкл.) с задачей удерживать переправы через р. Нарев и с помощью кавалерии наблюдать за р. Наревом и р. Оржиц, действуя активно на правый фланг красных армий.
2) Для 1-й польской армии — участок от Сероцка до Корчева (вкл.), с задачей отражения атак на предмостные варшавские укрепления и нанесение возможно больших потерь нашим дивизиям, с целью понизить их боеспособность и активность.
3) Для 2-й польской армии — участок от Гура-Кальвария до Ивангорода (Деблин) исключительно, с задачей наблюдения и удержания правого берега реки Вислы.
Б) Средний участок от Ивангорода (вкл.) до Броды (искл.).
В этот основной и важнейший участок фронта польское командование фактически вложило весь свой оперативный замысел с принципом внезапности{219}.
Здесь должны сосредоточиться лучшие силы как с северного, так и с южного фронтов. Энергичное наступление с этого фронта должно было не только положить предел дальнейшему продвижению красных армий, но и ударом по их тылам в северо-восточном направлении, отрезать обходящую группу наших армий. Казалось, в топографическом отношении выбранный район сосредоточения за болотистой рекой Вепрж мало соответствовал наступательному марш-маневру, но боевая действительность дала возможность полякам легко преодолеть этот естественный рубеж.
На войска, сосредоточенные на нижнем течении Вепржа, по замыслу польского генерального штаба, надет задача [383] решительным наступлением во фланг и тыл сначала разбить части нашей Мозырской группы и 16-й армии, а затем обходящую группу наших армий в момент подхода их к Варшаве. Части же, расположенные на верхнем Вепрже, будут сперва прикрывать сосредоточение маневренной группы маршала Пилсудского с востока и юго-востока, а по окончании сосредоточения соединенными силами и в тесном оперативном взаимодействии с северным участком, стремительным ударом в северо-восточном направлении претворят в жизнь идею контрманевра польско-французского командования, которое решило иметь здесь не менее двух армий (4-ю и 3-ю){220}.
4-я польская армия получит задачу занять фронт от Ивангорода до Коцка (вкл.), далее, объединив в себе вновь поступающие части с других направлений, составить ударную группу, коей сосредоточиться в районе Ивангород — Коцк. Резервы эшелонировать в глубину, группируя их за левом флангом с таким расчетом, чтобы развить успешный удар в общем направлении на Ново-Минек — Седлец{221}. [384]
3-й польской армии, поднявшись к северу и заняв фронт от Коцка (иск.) до Броды (иск.), прикрывать сосредоточение частей 4-й армии, а в момент, когда последняя начнет выполнение поставленной ей задачи, 3-я армия должна развить удар уступом в направлении Лукова, прикрываясь с востока кавалерией.
Желая во что бы то ни стало сохранить от вторжения красных армий Галицию с ее нефтяным бассейном и столицей Львовом до момента выяснения результатов наступления в центре и на левом фланге, польское командование сочло необходимым в первую очередь удержать за собой следующие направления: Грубешов — Рава-Русская — Львов — Рогатин, верхнее течение Днестра и его левых притоков. Для этой цели признало вполне достаточным оставить здесь части 6-й армии и 7-й Украинской армии ген. Омельяновича-Павленко.
Как мы уже знаем, во второй половине июля польское правительство сделало нам предложение начать мирные переговоры и заключить перемирие. Но последовавшие затем события и непрекращающийся приток всевозможных материальных средств из Франции и Англии, а также интенсивная организационная работа в тылу фронта по набору и формированию добровольческих частей наглядно показали, что это предложение — своеобразный стратегический маневр, цель которого выиграть время для приведения своей отступающей армии в порядок. Не имея абсолютно никаких гарантий в серьезности предложения, но видя, как польская армия начинает все более усиливаться, главное командование красных армий получило указания вести операцию с прежним напряжением и энергией. (Схема № 14).
Учитывая продолжавшийся отход польских армий за Вислу и их численность, которая с каждым днем возрастала, командование Западным фронтом решило продолжать наступление тремя армиями, главным образом по правому берегу Зап. Буга, нанеся превосходящими силами удар севернее Варшавы, форсировать здесь же Вислу (Влоцлавск — Варшава), обходя фланг и тыл польского расположения и уравновешивая таким образом общее неравенство наших сил с польскими маневром. Кроме того, командование Западным фронтом рассчитывало этим маневром создать угрозу снабжению польской армии извне через Данцигский коридор. Надо заметить, идея этой смелой и решительной операции по [385] форсированию Вислы северо-западнее Варшавы базировалась еще на том предположении командзапа, что к началу завязки решительного сражения в его распоряжение полностью перейдут 12-я я и 1-я Конная армии Юго-Западного фронта, что главнокомандующим было решено еще в начале августа.
В дальнейшим мы более подробно коснемся этого вопроса, но сейчас все же необходимо указать на то, что этот расчет на армии, еще не перешедшие в подчинение командзапа, повлек за собой неудачу. Как увидим ниже, без подтяжки этих сил для совместных действий с армиями Западного фронта трудно было выиграть сражения на Висле. Просчет же в их подтяжке был одной из основных причин поражения фронта. ( В этом заключается весь риск плана командзапа.
В конечном итоге командующий Западным фронтом предполагал растянуть 16-ю армию в виде заслона на правом берегу реки Вислы перед Варшавой, сосредоточить северную ударную группу в составе 4-й, 15-й и 3-й армий и конного корпуса Гая на участке Плоцк — Новогеоргиевск и перебросить их на левый берег Вислы, в то время как южная ударная группа в составе 12-й армии, Конной армии и Мозырской группы должна была переправиться через Вислу в районе Ивангорода.
Из дальнейшего изложения мы наглядно увидим, почему войска правого крыла Западного фронта, столь энергично проводившие идею этого плана в жизнь, не могли окончательно завершить намеченный маневр.
После того как польское командование директивой от 6 августа наметило основную линию обороны (р. Оржиц — с предмостными укреплениями у Пултуска и Варшавы, Висла с тет-де-поном у Ивангорода — р. Вепрж — и далее на p.p. Ce-рет или Стрый), за которой предполагалась перегруппировка сил для дальнейших действий, необходимо было оторваться от продолжавших наступление красных армий, чтобы это не могло резко повлиять на задуманный польско-французским генеральным штабом контрманевр. Планомерный отход польских войск северо-восточного фронта был назначен в ночь на 7 августа, причем требовалось в первую же ночь совершить возможно больший переход, оставляя в арьергардах слабые кавалерийские части и пехоту на подводах{222}. [388]
Учитывая ограниченное количество переправ на p.p. Висле и Вепрже, было приказано все тыловые учреждения и обозы срочно перебросить за эти рубежи и тем освободить пути для организованного отхода польских частей. Далее в инструкции упоминалось, что с приходом в новые районы отступающие войска должны быть в полном порядке и свою бодрость передать новым пополнениям из добровольческих и мобилизованных частей, имея в виду невтянутостъ в боевую жизнь и короткий срок обучения последних.
Учитывая, что постройки по возведению варшавского тет-де-пона будут закончены не ранее 12 августа, a сосредоточение частей за р. Вепржем (4-я и 3-я польские армии) ожидается к 16 августа в то время, как к 13–14 августа красные войска должны уже будут вплотную подойти к Висле, польское командование, сообразуясь с этим расчетом времени, сочло нужным дать руководящие указания своим непосредственным вы-нолнителям плана отхода{223}:
1) Группе Ройя (здесь же действовала группа ген. Залев-ского — В. М.) и левому флангу 1-й польской армии было приказано как можно дольше сдерживать напор противника в направлении Малкин — Варшава, ни в коем случае не допуская оттеснения сил, прикрывающих Варшаву, ранее 12 августа.
2) Левый фланг 1-й армии должен быть на высоте Выш-кова до того момента, пока войска южного участка фронта не достигнут линии р. Ливец — Седлец — Луков — р. Вепрж.
3) Левое крыло 3-й армии будет отходить в тесной связи с полесской группой г. Сикорского.
4) Предмостные укрепления Варшавы должны удерживаться до полного сосредоточения 4-й армии на юге от Вепржа.
5) Новое разделение на армии вступит в силу с момента достижения войсками конечной линии отхода{224}.
Таким образом, план отхода армии с линии р. Зап. Буг в новые районы сосредоточения польское командование намечало в два приема, где линия: Вышков — р. Ливец — Седлец — Луков — р. Вепрж для отступающих войск центра и правого фланга Северо-Восточного фронта являлась как бы [389] промежуточным рубежом, в то время как части левого фланга должны были до 12 августа крепко удерживать линию p.p. Оржиц — Нарве с предмостными укреплениями у Пултуска и Варшавы. Надо заметить, что первоначально польский генеральный штаб предполагал в задачу группы войск левого фланга поставить удержание линии р. Нарева к северу от района Остроленка, но с форсированием нашими частями р. Омулева и занятием Остроленки этот план отпал.
В дальнейшем, как увидит читатель, наличие наших крупных сил южнее р. Омулева заставило противника всю левофланговую группу войск отвести далее на запад за р. Вкрау и на Новогеоргиевские позиции.
Организационный состав Северо-Западного фронта бе-лополяков (группа Ройя — 1-я и 4-я армии и полесская группа), несмотря на сильную перемешанность войсковых единиц в силу непрерывного отхода как фронтовых частей, так и подброшенных с тыла (резервы, новые формирования), все-таки к первым числам августа по имеющимся у нас данным может быть определен в следующем виде (см. приложение № 1 к главе X):
1-я польская армия и группа Ройя (8, 11, 10, 9-я пехотные дивизии, 1-я и 2-я Белорусско-Литовская дивизии, 1-я и 6-я кав. бригады, бригада 5-й пех. дивизии и один (1-й) полк 3-й дивизии легионеров.
4-я польская армия (15,2,4, 14-я пехотные дивизии и 12-я бригада 6-й пех. дивизии).
Полесская группа. (16, 1-я горные дивизии, 2-я и 4-я кав. бригады, 32-й полк 9-й пех. дивизии, отряд Балаховича).
Учитывая переброску в дальнейшем развитии операции с южных участков к северу, укажем состав так называемого Украинского (Польского) фронта. В него входили:
3-я польская армия (6-я Украинская дивизия, 7-я пехотная дивизия, 11-я бригада 6-й пех. дивизии и 7-я кав. бригада).
2-я польская армия (1-я и 3-я дивизии легионеров, кав-группа ген. Савицкого — 3, 4, 5-я кав. бригады) и 6-я польская армия (18, 13-я пехотные дивизии, 10-я бригада 5-й пехотной дивизии, 1-я резервная бригада).
Чтобы представить себе полную картину отхода польских частей в новые районы сосредоточения и выяснить, насколько удалось им выполнить это, считаем необходимым более подробно остановиться на нем. (См. схему № 14). Не имея [390] средств и сил задержать наступление нашей конницы на севере, противник почти без сопротивления принужден был отходить группой Залевского, состоящей на две трети из пограничных конных полков, снятых с прусской границы, на запад. И только южнее на всем протяжении р. Нарев противник оказывал сопротивление. Здесь в бой вводились полки исключительно новых формирований, и часто недоведенные до нормального состава, а также части специального назначения и прибывающие пополнения. Это явление наблюдалось почти на всем протяжении нашего фронта и может быть объяснено следующими причинами. Во-первых, выдвигая в бой указанные части, противник прикрывал ими отход регулярных дивизий, с целью сохранить их для предполагаемого перехода в контрнаступление; во-вторых, прибывающие подкрепления, в силу непрекращающегося нашего быстрого продвижения вперед, не могли быть своевременно влиты в соответствующие полки и дивизии, поэтому бросались в бой как самостоятельные единицы. В боях под Остроленкой, занятой нами 7 августа, были обнаружены 205-й, 263-й, 1-й и 4-й Поморские и 1-й Морской пехотные полки, которые вместе с 1-й резервной бригадой отходили на Маков-Пултуск. Совместно с ними, охраняя левый фланг, отступала только что выдвинутая из резервов 8-я кавалерийская бригада и Татарский уланский полк, переброшенный с Юго-Западного фронта. К 7 августа правофланговые части 1-й польской армии подходили к Зап. Бугу в районе ст. Малкин-Нур, а части 4-й армии, будучи на левом берегу реки, продолжали упорно оборонять ее переправы. Причем на наши попытки к форсированию Зап. Буга поляки отвечали упорной обороной, переходя в яростные контратаки. В эти дни боев 4-я польская армия интенсивно пополнялась новыми из тыла подкреплениями. Прибывали вновь сформированные полки (111-й, 128-й, 134-й и 164-й), а также этапные и караульные батальоны из ближайших округов. С 7 августа завязываются ожесточенные бои за переправы в районе станции Малкин-Нур, где неприятель энергичными контратаками отбивает наши наступающие войска. Сломив сопротивление частей 1-й Литовско-Белорусской и 8-й дивизии и вновь введенной в бой бригады 2-й дивизии, поддержанных бронепоездами, танками и огнем 40 легких и 30 тяжелых орудий, наши части 8 августа занимают ст. Малкин, а в районе Hyp форсируют р. Буг. Переправа и дальнейшее выдвижение красных войск в указанном [391] районе грозило выходом в тыл 4-й польской армии, что и послужило сигналом к ее отходу за линию р. Зап. Буг. Входившие в состав 4-й польской армии части отступали в следующем порядке:
15-й пехотной дивизии — на Соколов-Венгеров и далее в район Окунева, части 4-й и 6-й пехотных дивизий, а также группа полковника Тессаро, оказавшие 11 августа упорное сопротивление под Седлецом, отходили на Н. Минск, Гура-Кальвария и 14-я дивизия в район Гарволин. Полесская группа неприятеля отступала на Пищац-Межеречье, оставив 11 августа Луков-Радин. В это время на севере группа Залевского, усиленная свежими подкреплениями из Поморского генерального округа (штурмовые роты, запасные полки и 265-й полк), оказав сопротивление под Млавой, 10 августа оставила город и почти без боев стала отходить на Плоцк — Влоцлавск — Страсбург — Солдау. Глубокое выдвижение нашей конницы на запад и ее нависание над тылами отступающих армий левого фланга противника, заставило последнего еще более усилить войска 1-й польской армии.
Так, в боях под Маковым и Рожан, кроме отступивших от Остроленки и действующих здесь частей 2-й Литовско-Белорусской дивизии, бригады 11-й пехотной дивизии, группы полковника Загорского (105-й 109-й, 201-й пех. полки) и Енджиевского (101-й и 205-й пех. полки) были обнаружены 1-й, 3-й, 4-й и 11-й пехотные Померанские полки. Под непрекращающимся давлением наших войск эти части продолжали с боем отходить в район Н. Място-Пултуск. Одновременно центр 1-й польской армии отходил на Вышков, на оборону которого, согласно распоряжений польского командования, было обращено особое внимание.
На Вышков отходили 10-я пех. дивизия и бригада 9-й пех. дивизии. Учитывая еще незакончившиеся работы по возведению укреплений в Варшавском тет-де-поне и для того, чтобы дольше удержать за собой Вышков, противник вводит в бой бригаду 2-й пех. дивизии и части 17-й пех. дивизии, переброшенные из-под Малкина.
Беспрерывно прибывающие многочисленные эшелоны с пополнением вливались в боевую линию и совместно с танками и бронепоездами оказывали упорное сопротивление нашему продвижению. Однако, несмотря на принятые противником меры, преодолев проволочные заграждения и ряд окопов, наши части 11 августа заняли Вышков и Пултуск. [392]
После падения Пултуска отступающие части противника, усилившись 7-й резервной бригадой (из резерва) и 136-м пех. полком и прибывшими запасными батальонами, под прикрытием бронемашин с упорными боями отходили от шоссе Пултуск — Насельск и далее в район Новогеоргиевска. По всей вероятности, не считая достаточной действующую на фланге 8-ю кавалерийскую бригаду, противник выдвинул в район Крюкова части 3-й кав. дивизии, 16, 17, 18-й уланский и 2-й шволежерский полки.
С упорными боями достигнув линии Сихоцин — р. Вкра — Радимин — Окунев — р. Висла — Гарволин и далее на Радин, наши части были встречены на подступах к Варшаве и на севере яростными контратаками свежих войск противника. В боях под Сохоцинем были обнаружены части 18-й пех. дивизии, переброшенной с Юго-Западного фронта, а в районе Баркова 1-я Сибирская бригада, 211-й и 131-й пех. полки, прибывшие из тыла.
За исключением левого фланга Польского фронта, который все время откатывался в западном и юго-западном направлениях, мы видим, что поставленные задачи в развитие общего плана отхода польские войска выполняют с большой долей планомерности и упорством. Относительно отхода 3-й польской армии, к действиям которой еще не раз вернемся, надо заметить, что в период упорных боев на Новогеоргиевском и варшавском направлениях, на ее участке восточнее р. Зап. Буг велись оборонительные бои скорее местного характера. Таким образом, получалась довольно своеобразная конфигурация линии фронта, где сильно выдвинутое положение наших правофланговых армий к Висле и уступное положение 12-й армии (на Буге) создавали чрезвычайно благоприятную обстановку задуманному контрманевру противника.
Мы намеренно подробно рассмотрели процесс отхода польских армий с линии р. Зап. Буг к Висле, с целью дать более полную картину отступления неприятеля. Приступая к изложению оперативного творчества главного и фронтового командования красных армий, а также боевой работы наших войск, мы сочли необходимым строго соблюсти постепенное развитие сражения на Висле, излагая его в дальнейшем день заднем. (Схема № 14).
До 7 августа противник в течение пяти дней с большим напряжением и ожесточенными боями отстаивал переправы [393] реки Зап. Буг. Смысл всех его многочисленных контратак, нам кажется, заключался в том, что польское командование преследовало здесь одну цель: не допустить красные войска к форсированию этой мощной естественной преграды; пока польский тыл фронта с интенсивной работой по формированию и организации новых частей и возведению различных укреплений не окрепнет настолько, чтобы суметь отстоять не только последний и главный рубеж — Вислу, но и вообще не допустить наши войска к ней. Соотношение сил на p.p. Нарев и Зап. Буг командование Западного фронта определяло так{225}: район севернее Зап. Буга у белополяков 29 600 штыков и 3850 сабель. Район южнее Зап. Буга у противника 15 800 штыков и 2 000 сабель, у нас 14 777 штыков и 244 сабли. В общем итоге с польской стороны участвовало в боях 45 400 штыков и 5850 сабель, с нашей стороны (4-я армия с конным корпусом, 15-я, 3-я и 16-я армии и Мозырская группа) — 46 269 штыков и 6484 сабли, т. е. соотношение сил почти одинаковое с общей разницей в нашу пользу 869 штыков и 634 сабли. Учитывая силы неприятеля и наши, директивой командзапа 3/VIII за № 287/к. ф. и телеграммой наштазапа за № 140/оп./сек. армиям фронта была поставлена задача решительным наступлением окончательно разбить противника, обратив особое внимание на правый фланг фронта, где он, бросая новые части и формирования, оказывал упорное сопротивление.
Для овладения к 8 августа линией Прасныш — Вышков — Седлец — Парчев было приказано:
4-й армии Сергеева{226} иметь для наступления севернее р. Нарев не менее трех стрелковых дивизий;
15-й армии Корка выполнение директивы от I/V 2-я за № 279/к. ф., т. е. развивая достигнутые успехи, продолжать наступление в западном направлении;
3-й армии Лазаревича — наступать главными силами севернее р. Зап. Буг;
16-й армии Соллогуба, направив не менее трех дивизий из района Дрогичин, продолжать наступление для овладения районом Венгров — Седлец. [394]
Мозырской группе Хвесина стремительным ударом овладеть районом Влодава, с целью облегчить продвижение вперед 12-й армии, одновременно развивая удар на Парчев.
Выполняя поставленные задачи, армии Западного фронта 7 августа находились в следующем положении:
4-я армия и 3-й конный корпус (12-я, 18-я, 53-я стр. 10-я и 15-я кав, дивизии, а также переданная в подчинение командарму 4-й из 15-й армии — 54-я стр. дивизия, 164-я бригада в Гродно, 143-я бригада в Вильно) 3 августа приказом{227} командарма частям корпуса была поставлена задача занять район Прасныш.
К вечеру 7 августа эта задача конным корпусом была выполнена, облегчив выдвижение стрелковым дивизиям на линию Красносельц — 8 км восточнее м. Рожан. 54-я стр. дивизия сосредоточивалась в районе Новоград.
15-я армия (4-я, 11-я, 16-я и 33-я стр. дивизии), продвигаясь в полосе между р. Нарев (левый берег) и Зап. Бугом, успешно вышла на линию севернее м. Рожан — 10 километров западнее г. Острова.
3-я армия (5-я, 6-я, 21-я, 56-я стр. дивизии) вела упорные бои в районе ст. Малкин, части ее левого фланга, форсировав Зап. Буг в районе Hyp, продвигались на Коссов.
16-я армия (27-я, 2-я, 17-я, 10-я и 8-я стр. дивизии), захватив район Соколова, к этому времени продолжала развивать наступление на левом берегу Зап. Буга, отражая контратаки противника в районе Янов и западнее Брест-Литовска.
Части Мозырской группы (57-я стр. дивизия и Сводный отряд) к 8 августа, заняв фронт Пищац — Словатичи — Влодава, развивали наступление на Парчев.
12-я армия Юго-Западного фронта, соприкасаясь своим правым флангом (58-я стр. дивизия) с Мозырской группой, медленно выходила к Зап. Бугу.
На левом фланге 12-й армии действовала 1-я Конная армия.
Директивой 6 августа за № 4636/оп./1003/ш. главнокомандующий указал командующему Юго-Западным фронтом тов. Егорову, чтобы он потребовал более решительного продвижения 12-й армии вперед, для того чтобы облегчить положение 1-й Конной армии, маневрирующей в районе восточнее м. Броды (см. схему № 13). Вместе с тем главнокомандующий подтвердил, что «необходимо дать отдых 1-й Конной армии [395] и подготовить ее для нового удара, для чего теперь же нужно принять такую группировку на польском участке Юго-Западного фронта, чтобы пехотой сменить 1-ю Конную армию и вывести ее в резерв для отдыха и будущего решительного удара».
Окончательное решение главнокомандующего объединить все армии польского фронта под началом командзапа тов. Тухачевского мы находим в директиве командюзу 6 августа за № 4634/оп./1001/ш., где указывалось, что «для объединения операций на всем Западном фронте против белополяков вместе с 12-й и 1-й Конной армиями в состав Западного фронта будет включена и 14-я армия, а поэтому необходимо подготовить и эту передачу, а командующему Западным фронтом подготовить и установить надежную связь со штабом 14-й армии. Разграничительная линия между Юго-Западным и Западным фронтами намечается г. Черкассы — Могилев — р. Днестр до жел. дороги (с.-з. Залещик) и далее на м. Снятын — Куты — станция Ворохта — и далее по Карпатскому хребту до р. Ославы (все для Западного фронта включительно). Эта разграничительная линия в достаточной мере говорит, что на новый участок Юго-Западного фронта также ложится ответственная задача по охране линии р. Днестр со стороны возможного нападения Румынии и наблюдение за побережьем Черного моря.
Но главное, это напрячь все усилия для уничтожения врангелевского нарыва, в то время как на армиях Западного фронта остается одна задача — продолжать операции по разгрому армий белой Польши.
В ответ на это решение главного командования командующий Западным фронтом, считая, что передача в его распоряжение одновременно трех армий, со стороны оперативной, представляет только одни выгоды, но в то же время ставит много затруднений со стороны организации тыла и связи, в своей телеграмме 7 августа за № 209/оп. просил Главкома, оказать ему помощь за счет Юго-Западного фронта следующим:
1) Оставить на месте пребывания базу для питания всех трех армий видами довольствия, с тем чтобы она в дальнейшем служила промежуточной базой Западного фронта.
2) Запасные части, принадлежащие армиям, должны оставаться при таковых.
3) Все средства связи, обслуживающие эти три армии, не должны быть от них изъяты и особенно в отношении [396] телеграфно-строительных и эксплуатационных рот. В районе расположения полевого штаба Юго-Западного фронта оставить оперативный пункт такой мощности, чтобы иметь возможность поддерживать через него непрерывную связь со всеми тремя армиями, вплоть до момента, пока с ними не будет установлена надежная связь из Минска (штаб Западного фронта), что потребует 10–14 дней.
4) В известный период времени, пока не наладится циркуляция снабжения из основных баз Западного фронта до промежуточной, необходима обязательная помощь снабжения от Юго-Западного фронта.
При удовлетворении всех условий, указанных в этих пунктах, командзан тов. Тухачевский считал вполне возможным немедленно принять 12-ю, 1-ю Конную и 14-ю армии в состав Западного фронта, будучи вполне уверен, что такое объединение фронтов сделает в дальнейшем характер операции более успешным и решительным.
Эти условия, выставленные командующим Западным фронтом в отношении снабжения, связи и управления при передаче в его распоряжение трех новых армий, главное командование признало вполне целесообразными и согласилось осуществить их в жизнь (телеграмма Главкома № 4681/оп./ 1023/ш. от 8 августа).
Но командование Юго-Западного фронта сочло, что требования командзапа, изложенные в его телеграмме № 209/оп., приняты быть не могут, так как «удовлетворение требований командзапа неизбежно повлекло бы за собой разбивку аппарата полевого управления Юго-Западного фронта, полное его ослабление и вытекающий отсюда явный паралич в деле управления остальными войсками фронта, выполняющими ответственную задачу ликвидации ген. Врангеля». Оно считало, что «фактическую передачу армий Западному фронту приурочить к моменту установления оперативного пункта средствами Западного фронта, так как таковых средств у Юго-Западного фронта нет, а что касается снабжения указанных трех армий, то аппарат снабжения Юго-Западного фронта мог бы служить временно промежуточным пунктом передачи всего получаемого этими армиями из центра». Со вторым и отчасти с третьим пунктами требований командзапа командование Юго-Западным фронтом соглашалось, так как полагало естественным, что «армейские запасные части и аппараты связи должны оставаться при армиях». Всякое другое [397] решение вопроса РВС фронта считал «вредным для дела вообще и в частности для достижения успеха над Врангелем» (телеграмма от 8 августа за № 750/сек./4526/оп.).
Будучи несогласен с некоторыми организационными требованиями командующего Западным фронтом тов. Тухачевского, командюз все же, выполняя директиву Главкома от 6 августа, приказал приступить к подготовительным мерам фактической передачи 14-й армии, причем командарму 14-й т. Молкочанову было приказано установить связь со штабом Западного фронта (Минск) по указаниям начальника связи Юго-Западного фронта и немедленно командировать в Минск соответствующих лиц для детального информирования командования Западного фронта по всем вопросам полевого управления армии (телеграмма 7 августа № 741/сек./ 4510/оп. Вопросы передачи 12-й и 1-й Конной армий были согласованы ранее.
Еще в начале августа командующий Западным фронтом поставил разведывательным органам задание установить, где группируются резервы польской армии и куда отходят ее главные силы{228}, на северо-запад в район Ломжа — Плоцк — Варшава или на юго-запад в район Варшава — Люблин — Львов — Краков — Петроков, т. е. где Польша предполагает иметь главную базу обороны: Познань или Галицию? Оперативные документы фронта свидетельствуют о том, что командующий Западным фронтом в конечном итоге к 7 августа пришел к выводу, что с главными силами противника должны будут встретиться войска его правого фланга (4-я, 15-я и 3-я армии). После анализа процесса всего отхода противника, он направляет эти три армии севернее р. Зап. Буг, будучи уверен, что при изменившейся обстановке на левом фланге и центре его фронта, он всегда сумеет переместить 15-ю и 3-ю армии примерно из района устья Нарева на юг{229}.
Те же документы говорят{230}, что Главнокомандующий не возражал против этого варианта командзапа в этот период операции (до 7 августа). Не желая связывать инициативу действий командующего фронтом, все же настоятельно обращал [398] его внимание на необходимость разгромить живую силу противника на линии Зап. Буг или же за линией этой реки, но не допуская отхода неприятельских армий за Вислу.
В директиве 7 августа за № 1008/оп. Главком напоминает, что в силу группировки трех армий в районе севернее Зап. Буга задача 16-й армии, благодаря большому протяжению ее фронта, становится неносильной, а поэтому может повториться та же история, которая имела место при первом наступлении 16-й армии на Минск. «Задержка 16-й армии на Зап. Буге уже сигнализирует», что все опасения главнокомандующего основательны. «Обстановка настоятельно требует хотя бы временной помощи 3-й армии в направлении и на фронт Седлец — Н. Минск, для того чтобы правый фланг 16-й армии мог свободнее выдвинуться на фронт Седлец — Луков».
Учитывая численную слабость Мозырской группы{231}, а также то, что при создавшейся обстановке на Юго-Западном фронте на помощь со стороны 12-й армии рассчитывать 16-я армия и Мозырская группа не могут, ибо 12-й армии приходится главными силами сворачивать на Владимир-Волынский — Томашов, Главнокомандующий предлагал командзапу принять соответствующие меры, учитывая, что при дальнейшем наступлении «Ивангородское направление не безопасно для частей 16-й армии».
В разговоре 8 августа по прямому проводу с Главкомом, командующий Западным фронтом, оставляя в силе своей оперативный замысел о движении 4-й, 15-й и 3-й армий севернее р. Зап. Буг с целью удара в дальнейшем во фланг и тыл группе противника, «собирающейся в Варшавском районе», просит Главкома не беспокоиться и повторяет ту же мысль, «что всегда сможет по обстановке двинуть 15-ю и 3-ю армии из устья Нарева в южном направлении». Из дальнейшего изложения читатель увидит, что это предположение командующего Западным фронтом не оправдалось, т. к. после форсирования р. Зап. Буг активное сопротивление наши армии встретили лишь на Висле.
Далее в этом же разговоре с Главкомом он указывает, что общая стратегическая обстановка требует срочного объединения всех армий в одних руках, а поэтому считает необходимым выделить на месте расположения полевого штаба [399] Юго-Западного фронта сильный оперативный пункт со средствами связи «обязательно за счет Юго-Западного фронта», ибо Западный фронт всестороннюю связь с армиями Юго-Западного фронта установить и организовать пока не может{232}.
Учитывая сущность настоящего разговора по прямому проводу, оперативный замысел командующего Западным фронтом, а также складывающуюся для нас боевую обстановку, Главнокомандующий, еще раз подтвердив свое окончательное решение о передаче всех армий польского участка Юго-Западного фронта, в директиве 8 августа за № 4681/оп. 1023/ш., постарался расшифровать и наметить те мероприятия, которые необходимо было осуществить для обеспечения успеха операции. Ввиду большой оперативной важности этой директивы приводим ее полностью{233}.
«Командзапу Тухачевскому.
Москва 8 августа 20 г. 16 час. 20 мин.
На № 0209/оп. Передача армий Юго-Западного фронта, действующих на Польском фронте, в Ваше управление уже решена. Все условия передачи, выставляемые Вами в отношении снабжения, связи и прочее, конечно, будут соблюдены. Считаю, что непосредственное командование каждой из этих трех армий лично Вами, окончательно Вас перегрузит работой, почему необходимо на Юго-Западном участке иметь не только оперативные пункты, как Вы говорите, но и полное оперативное управление группой. Командиром такой группы я бы считал вполне подходящим тов. Фрунзе, к сожалению, только он не может прибыть быстро, почему Вам необходимо подыскать кандидата из числа Ваших командармов. Указание Ваше на то, что быстрейшей передачей будут достигнуты более решительные действия, неправильны, так как Юго-Западный фронт абсолютно не тормозит Ваших решительных действий и даже, вопреки моих ожиданий, вовсе не отстал от [400] линии Вашего фронта{234}, и если Вы считаете, что на Вашем фронте действия недостаточно решительны, то я против этого не возражаю и приписываю последнее обстоятельство тому, что к Бугу Вы подошли, не приняв соответствующей группировки и не учтя, что это все-таки достаточно серьезный рубеж, за который польская армия отступала в достаточной мере планомерно, приняв твердое намерение нас задержать на этом рубеже, что Вам было известно. Последней директивой я Вам указал некоторое уклонение от Вашего плана, которое необходимо принять в отношении 3-й армии, которое диктуется и общей обстановкой, так как для нас сейчас существенно необходимо молниеносным ударом разбить армию противника, прикрывающуюся Бугом, что нам даст больше выгод, чем длительный и глубокий обход Вашего правого крыла. Я считал бы, что Вы вправе отметить недостаточную согласованность действий между Мозырской группой и 12-й армией, но Вы из последней директивы должны видеть, что обстановка в центре Юго-Западного фронта вынуждает 12-ю армию временно уклониться к югу. (Курсив наш. — В. М.) Лично считаю, что снижение 12-й армии даст нам наконец возможность вывести части Буденного за пехоту и этим самым оторвать его от лобового удара, в который он втянулся, для дальнейшего его направления в более выгодном направлении, которое к тому времени определится. № 4681 /on./ 1023/ш. П. п. Каменев, Данишевский, Лебедев»
В этой директиве необходимо отметить два основных положения: первое, это уклонение к югу сил 12-й армии, что было крайне невыгодно для левого крыла Западного фронта и второе — желание скорее вывести 1-ю Конную армию за пехоту для удара и использования конной массы в более выгодном направлении, чем львовское.
Но в действительности этот вывод 1-й Конной армии осуществился только 25 августа, так как она продолжала до этого момента вести бои в районе Дубно — Броды и маневрировать в львовском направлении по причинам, которые подлежат дальнейшему изложению.
Надо указать, что просьба о переброске двух дивизий из состава армий Западного фронта на Врангелевский фронт также исходила и от командующего Юго-Западным фронтом тов. Егорова, который в телеграмме 4 августа за № 704/сек./ 4428/оп. командзапу просил последнего учитывать «элемент [401] большой срочности переброски» и здесь же намечал для этого 7-ю и 25-ю стр. див. 12-й армии. Но все усиливающееся сопротивление противника и подтвердившийся факт формирования им в районе Варшавы добровольческих частей, а также вследствие понесенных потерь в беспрерывных боях и общего утомления войск, командзап считал такое ослабление своего фронта, при сложившейся обстановке «совершенно невозможным» (тел. № 283/к. ф., адресованная Главкому).
Учитывая тяжелое положение на Врангелевском фронте и соглашаясь с доводами командзапа, главное командование решило усилить Крымский участок как путем использования тех формирований, которые производились внутри страны (напр., Запасная армия Гольдберга), так и выделением частей из 48-й стр. дивизии, которые находились в тылу наступающей 4-й армии. В телеграмме 6/VIII за № 4635/оп./1002/ш. Главнокомандующий подтвердил командюзу, что передача двух дивизий может быть осуществлена только после сражения на Висле, и далее, указав, что решил в ближайшие дни направить с согласия командзана две бригады 48-й стр. див. (из состава 4-й армии), а также принять меры к смене 55-й стр. дивизии 7-й армии с Карельского участка. Но, как увидим ниже, под влиянием боевой обстановки перебрасываемым на юг частям 48-й стр.дивизии с полпути пришлось опять свернуть на запад.
Ввиду стремительного продвижения вперед 3-го конного корпуса и пехотных частей 4-й армии в коридоре между Восточной Пруссией и линией р. Нарев, командзап в разговоре 8 августа по прямому проводу с Главнокомандующим, просил указать линию, которую надлежит считать границей между Польшей и Восточной Пруссией и точно установить, могут ли поляки занимать полосу местности Восточной Пруссии, которая находилась еще в плебисцитарном разрешении?
Действительно, это был сложный вопрос, который не только входил в сферу дипломатии, но и был вопросом большого политического такта. Согласно Версальскому договору, граница Польши и плебисцитарного округа Восточной Пруссии шла через Виленберг — Земнавода — южнее Остероде — Дейч-Эйлау — Бишофсвердер — севернее Грауденца и далее по Висле. Если мы эту линию сравним с границей Восточной Пруссии до войны 1914–1918 гг., то увидим, что железнодорожная магистраль Новогеоргиевск — Млава — Дейч-Эйлау — Яблоново — Грауденц — Данциг фактически отошла к Польше. Но актуальным для нас являлся тот момент, что [402] наше наступающее правое крыло Западного фронта принуждено было в дальнейшем соприкоснуться с сильнейшей железнодорожной системой Грауденц — Бромберг — Торн. Учитывая это, командующий Западным фронтом в разговоре по прямому проводу 8 августа указал Главнокомандующему, что должен будет перейти границу Восточной Пруссии, которая была раньше с Россией, и которую главное командование запретило переходить. В ответ на это Главнокомандующий директивой 9/VIII за № 4700/оп. подтвердил командзапу, что «воспрещается переходить прусскую границу, существовавшую до войны 1914 г. за исключением переданного Польше коридора на Данциг». Далее было указано, что ввод в Данцигский коридор наших войск командзапу разрешается.
10 августа в 4 часа командующий Западным фронтом отдает директиву за № 236/оп./сек., в которой армиям фронта ставятся задачи форсировать Вислу между 14 и 15 августа. Эта директива представляет собой чрезвычайную ценность со стратегической точки зрения, поэтому приводим ее полностью.
«Противник по всему фронту продолжает отступление. Приказываю окончательно разбить его и, форсировав реку Вислу, отбросить к юго-западу. Для чего:
1) 4-й армии, обеспечивая правый фланг фронта, частью сил овладеть районом Яблоново — Грауденц — Торн, форсировав остальными силами 15 августа р. Вислу в районе Влоцлавск — Добржин. В районе Цеханов — Плонск оставить одну стрелковую дивизию во фронтовом резерве.
2) Командарму 15-й и 3-й форсировать Вислу не позже 15 августа. Командарму 3-й из района Залубице ударом в направлении Прага отбросить от Варшавы противника, отходящего перед 16-й армией.
3) Командарму 16-й 14 августа форсировать р. Вислу главными силами севернее Варшавы.
4) Мозырской группе 14 августа овладеть районом Козенице — Ивангород. В подчинение командующему Мозырской группы распоряжением Главкома передается 58-я стр. дивизия.
5) Разграничительные линии: между 4-й и 15-й армиями: Ойржень — Плоцк — Пионтек (вкл. 15-й армии); между 15-й и 3-й армиями: Наседьск — Длутово — Вышгород — Сохачев (вкл. 3-й армии); между 3-й и 16-й армиями: Новогеоргиевск — Блоне (вкл. 3-й армии). [403]
6) Политическая обстановка требует немедленного полного разгрома живой силы противника.
П.п. Тухачевский, Уншлихт, Шварц».
Несмотря на то что в большей своей части этой директиве не удалось осуществиться, все же анализируя в ней даесьма решительно и смело поставленные задачи для армий, мы усматриваем здесь некоторую непосильность задачи для 4-й армии. Согласно директиве она должна «только частью сил» овладеть мощной железнодорожной системой и узлами Грауденц — Торн (крепость) — Яблоново. Учитывая, что главные силы противника, по решению командзапа, против дармий его правого крыла, то по верному заключению Главнокомандующего для занятия крепости Торн и овладения Грауденц — Яблоново «сил 4-й армии» было бы далеко недостаточно{235}. А поэтому здесь, верно, речь идет не столько об овладении, сколько о заслоне, с целью дать возможность главными силами форсировать Вислу на участке Влоц-даавск — Добржин.
По всей вероятности, командующему Западным фронтом при постановке оперативной задачи для 3-й армии об ударе частью сил из района Залубице в направлении Прага не было еще в деталях известно, что противник с помощью французских инженеров сооружает довольно серьезные фортификационные постройки в Варшавском районе{236}. Но все же этот короткий удар во фланг противнику, находящемуся перед фронтом 16-й армии, мог оказать последней существенную поддержку, нанеся белополякам урон на важнейшем направлении.
После передачи армиям настоящей директивы № 236/ оп./сек., командующий Западным фронтом был вызван в этот же день Главнокомандующим к прямому проводу, где между ними произошел разговор следующего содержания:
Командзап: Наступление продолжается успешно. С 3 по 9 августа противник с 50 000 штыков и сабель возрос на [404] нашем фронте до 70 000, частью за счет тылов, частью за счет Юго-Западного фронта.
Для создания прочного левого фланга считаю необходимым подчинить Мозырской группе 58-ю стр. дивизию 12-й армии, которая из района Любартов — Остров могла бы двинуться на Коцк — Ивангород; это необходимо потому, что в связи с усилением польской армии я не хочу форсировать Вислу двумя группами, и потому 16-й армии приходится группироваться к северу. Относительно значения Зап. Буга я считаю, что вы ошибаетесь, так как свои главные силы поляки определенно стягивают к фронту 14-й, 15-й и 3-й армий, а на всем фронте вообще принимают группировку к северо-западу{237}, в частности и с Юго-Западного фронта к моему фронту. Кроме того, я в директиве поставил 4-й армии задачу овладеть районом Яблоново — Грауденц — Тори, так как это польская территория. В связи с этим прошу указать разграничительную линию между Восточной Пруссией и 4-й армией.
Главком: То, что вы сообщаете, все говорит в мою пользу, а не в вашу. Ведь противник, если он и усилился, то только на р. Зап. Буг и если бы вы задержались там, на чем я настаиваю, т. е. разбить живую силу неприятеля, то такого усиления не могло бы быть, так как усиление ведет за приведение польских частей в порядок, а вы дали ему на это время. Вы говорите, что главная масса на фронте 4-й и 3-й армий, но дело не в армиях (?), а в том, что главную массу ваших сил Вы направили севернее Зап. Буга, по относительно пустому пространству{238}, а с главной массой пришлось драться только вашей 16-й армии, так как части 3-й армии, только одна 56-я стр. дивизия переправилась через Зап. Буг, увлекаясь направлением севернее Буга.
Как результат такого решения, очевидно, 70 000 чел. противника нам суждено встретить на Висле, тогда как вы могли бы на линии Зап. Буг их так же потрепать, как это удалось Вам сделать на реке Березине. С Юго-Западного фронта к [405] Вам ничего буквально не перешло, так как 101-й и 105-й полки дерутся на своих местах{239}. Правота моего предположения, а именно, необходимость вопрос решать скорейшим разгромом, а не длительным маневром, подтвердилась. Я не могу себе объяснить, отчего поляки начали общий отход, как Вы вчера сообщили{240}, но если этот факт подтвердился, то считаю, наша обстановка ухудшается, так как мы упустили момент разгромить противника.
За счет тылов противник усилился и на Юго-Западном фронте.
58-ю стр. дивизию Мозырской группе передать можно, распоряжение сделаю.
Вы говорите Ваше соображение относительно форсирования Вислы, но мне было бы интересно знать, как Вы думаете разгромить противника в районе к востоку от Вислы, дабы за Вислу отошли лишь остатки.
Командзап: Главные силы противника находятся не южнее, а севернее Зап. Буга, их там до 40 000. Поэтому, наступая главными силами севернее реки, я имел целью именно разбить эти силы, но после поражения на Нареве противник определенно ускользает от ударов. Задержка на Буге произошла не в силу упорства противника, а в силу ошибочной разброски 16-й армии и удаление ее от главных сил фронта. После поражения на Немане и Шаре и, наконец, на Нареве мне было ясно, что противник не даст генерального сражения [406] до Вислы и для меня логически ясен отход противника от Зап. Буга. С этим необходимо считаться и обольщать себя надеждой разбить его восточное Вислы, я не могу. Как это ни неприятно, приходится признать, что главные бои будут на реке Висле, а потому я не могу напрасно снижать 3-ю армию. На фронте 16-й армии противник определенно отступает, почти не оказывая сопротивления ее левому флангу и сопротивляясь только вдоль железной дороги на Седлец и слабее севернее ее. Сегодня ожидается занятие линии Венгров — Седлец.
С Юго-Западного фронта у нас обнаружены пленные 101-го и 106-го полков, так же 109-го. 44-й, 45-й, 18-й полки, 2-й и 3-й уланские полки и не выяснены полки 18-й пех. дивизии, т. е. части 1-й и 3-й резервных бригад, 13-й пех. дивизии и 18-й пех. дивизии, кроме обнаруженных кав.частей. Пленные показывают на скорое прибытие 12-го, 14-го и 9-го уланских полков{241}.
Словом, главные силы отступали севернее Зап. Буга, противник по всем признакам, не желает давать генерального сражения, имея в тылу Вислу{242} и обнаруживается усиление противника с Юго-Западного фронта к нам.
Главком: На Ваш фронт вливаются запасные польские части с тыла, и появление этих номеров я так и понимаю.
Когда Вы примете в свое управление армии Юго-Западного фронта, с чем надо поспешить, Вы лично убедитесь в ошибочности Вашего суждения относительно усиления Вас за счет Юго-Западного фронта{243}.
Относительно логичного объяснения отхода поляков от Зап. Буга, я больше присоединяюсь к мнению, что здесь просто сказалось нависание Вашего правого фланга над поляками. Считаю, что если Вы так категорически настаиваете, [407] что главные силы поляков севернее Зап. Буга, с чем я никак не могу согласиться по имеющимся в штабе данным, но, полагая, что Вы более детально в этом вопросе осведомлены, предоставляю Вам свободу действий, но оставляю задачу скорейшего разгрома польских сил без увлечения глубокой стратегией, так как в этом отношении опасаюсь, что у нас не будет времени, необходимого для такого рода решений.
Я не имею сведений, в каком состоянии сейчас крепость Торн, но если она в полном вооружении, то не рекомендую приступать к ее овладению. Здесь лучше заслониться, так как у 4-й армии для этой задачи не хватит сил. Границы Вост. Пруссии сегодня Вам переданы.
Прибыли ли польские делегаты?
Командзап: О польских делегатах сведений еще нет. Еще считаю необходимым указать, что поляки перестали взрывать мосты, и угоняя наш состав, перешли на широкую колею дороги на Ивангород{244}.
Из настоящего разговора по прямому проводу мы видим, что, исходя из совокупности положений красных армий и расценивая противника, как решившегося во что бы то ни стало удержаться на р. Зап. Буг, и учитывая, что план разгрома противника на Зап. Буге уже не удался, Главнокомандующий все же желает добиться развязки к востоку от Вислы, но никак не на ее берегах{245}.
И нам думается, что здесь полностью сказывается то обстоятельство, что главнокомандование к 10 августа еще не предполагало наличия общего отхода белополяков с целью решительного контрманевра, но что уже было уловлено командованием Западного фронта (см. директиву от 10 августа за № 236/оп./сек.). [408]
И как показали последующие дни операции, неприятель, выполняя свой план будущего контрнаступления, продолжал отходить и уже совершенно не желал ввязываться в серьезное дело до линии р. Вислы.
Здесь же мы видим, что для командующего Западным фронтом еще не совсем точно определилась обстановка на его участке фронта и он, по-видимому, еще ясно не чувствовал того момента, что в польском плане новой операции уже господствовала линия реки Вепрж{246}, за которую начинали стягиваться все свободные и свежие силы противника.
Объясняется это главным образом тем, что Люблинский район в это время входил в состав Юго-Западного фронта.
Но здесь командзап вполне верно определил общую стратегическую обстановку на всем Польском фронте, говоря, что неприятель принимает группировку своих сил к северо-западу, в частности и с Юго-Западного к Западному фронту{247}. [409]
Но обратимся опять к последовательному описанию событий. Решив впредь до передачи всей 12-й армии Западному фронту усилить состав Мозырской группы 58-й стр. дивизией, Главнокомандующий директивой от 10 августа за № 4717 /он./1031 /ш. указал командюзу осуществить это с 24 часов 11 августа и с этого же момента установил разграничительную линию между фронтами: к востоку от м. Ратно прежняя, а к западу от этого пункта Ратно — Опалин — Бискупице — Глуск-Опале — Солец (все пункты для Западного фронта включительно{248}.
Общая стратегическая обстановка на Западном фронте к 11 августа была следующей: армии продолжали выполнение ранее поставленных им задач, причем части 4-й армии, [410] преследуя отступающего противника, вышли на фронт 10 километров юго-восточнее Нейденбурга — Кучборк — Бежунь-Радзаново — 5 км восточнее Цеханов-Сонск (искл.); 15-я армия, двигаясь уступом за левым флангом 4-й армии, заняла линию: Сонек — Пржеводо — 5 километров западнее Пултуск-Пнево (искл.); 3-я армия, оперируя на обоих берегах Зап. Буга вышла на линию Пнево — Вышков — Лохов. Части 16-й армии, занимая фронт в 90 километров, с более сгущенным правым флангом достигли линии Лохов (искл.) по р. Ливец-Венгров — Мокободы — 5 километров западнее Седлец-Луков. Наступая почти на 100-километровом фронте 57-я стр. дивизия и небольшой сводный отряд Мозырской группы, преследуя непрерывно отходящего противника, вышли на линию Луков (исключительно) — Коцк — Парчев — Мечелка. Равняясь по левому флангу Западного фронта, войска 12-й армии к этому времени выходили на линию Савин — 10 километров восточнее Холма — Грубешов — Крылов.
Соотношение сил, по данным полевого штаба Реввоенсовета Республики, в этот период наступательных операций Красной армии было, как указано в нижеприводимой сравнительной таблице. При рассмотрении ее необходимо помнить, что в графах «бойцы пехоты» и «бойцы кавалерии» польские силы полевым штабом подсчитываются на «штыки» и «сабли», наши силы на «бойцов пехоты» и «бойцов кавалерии»{249} (См. схему № 15. — В. М.) [411]
Сравнительная таблица № 1 сил наших и польской армий по данным полевого штаба РВСР к 11 августа 1920 года
| Направление | Принадлежности | Бойцов пехоты | Бойцов кавалерии | Наименование группы |
| Плоцкое | Противник | 8000 | 1700 | Серпецкая |
| Наши | 16020 | 5083 | 4-я армия | |
| Новогеоргиевск | Противник | 7000 | ? | Новогеоргиевск |
| Наши | 45539 | 1911 | 15-я и 3-я армии{250} | |
| Варшавское | Противник | 28000 | 2600 | Варшавское |
| Наши | 31655 | 1041 | 16-я армия | |
| Ивангородское | Противник | 10000 | 1000 | Ивангородская |
| Наши | 11690 | ? | Мозырская гр. | |
| Сандомирское | Противник | 13000 | 1500 | Красноставско-Грубешевская |
| Наши | 10582 | 1494 | 12-я армия | |
| Львовское | Противник | 9000 | 7000 | Львовская |
| Наши | 3394 | 17732 | 1-я Кон. армия | |
| Стрыйское | Противник | 11500 | 1200 | Тарнопольск. и Галичская |
| Наши | 7113 | 2879 | 14-я армия | |
| Итого | Противник | 86500 | 15000 | |
| Наши | 125993 | 30140 |
Таким образом, на Западном фронте наши силы без армий Юго-Западного фронта (12-я, 1-я Конная и 14-я армии) главное командование определяло в 104 904 бойца пехоты и 8035 бойцов кавалерии, в то время как белополяков в 53 000 штыков и 5300 сабель. Отсюда наше численное превосходство над противником очевидно. Командующий Западным фронтом тов. Тухачевский в своем труде «Поход за Вислу» (стр. 38), подсчитывая голые штыки и сабли для периода боев на Нареве и Зап. Буге, приводит несколько иные цифры. Силы белополяков он определяет без резервов в 45 400 штыков и 5850 сабель, в то время как наши войска в 46 269 штыков и 6484 сабли, т. е. наше превосходство равно 869 штыкам и 634 саблям. Как видим, подсчет сил полевым штабом Реввоенсовета Республики и штабом Западного фронта имеет весьма существенную разницу в отношении нашего численного превосходства над силами противника. [412]
На стр. 40-й своей работы «Поход за Вислу» тов. Тухачевский указывает, что ко времени сражения на Висле противник усилился до 70 000 штыков и даже более, а наши войска имели лишь 40 000 штыков. Эти же цифры мы видим и в разговоре по прямому проводу командзапа и Главкома от 10 августа.
Подводя итог общей численности сил наших армий и сил белополяков на всем протяжении стратегического фронта обеих сторон, мы видим, что главное командование красными армиями определяет наши силы в четырех армиях и Мозырской группе Западного фронта в 104 904 бойца пехоты и 8035 бойцов кавалерии, а в трех наших армиях Юго-Западного фронта в 21 089 бойцов пехоты и 22 105 бойцов кавалерии (против Юго-Западного фронта белополяков было 33 000 штыков и 9700 сабель) (см. сравнительную таблицу № 1).
Таким образом, все наши силы на двух фронтах исчислялись в 125 993 бойца пехоты и 30 140 бойцов кавалерии против 85 500 штыков и 15 000 сабель белополяков.
Анализируя вышеприведенные цифры полевого штаба и командующего Западным фронтом тов. Тухачевского, приходится констатировать, что к 11 августа вопрос о разделении двух фронтов по двум эксцентрическим направлениям на Варшаву и Львов не был уж таким острым и малоцелесообразным, как это нам кажется, когда мы изучаем сражение на Висле. В самом деле весь Западный фронт на своем участке при таком учете, даже без помощи армий Юго-Западного фронта оказывался почти в два раза сильнее белополяков. А раз так, то невольно напрашивается мысль, что, располагая такими превосходящими силами, Западный фронт мог бы и без помощи правофланговых армий Юго-Западного фронта (12-я и 1-я Конная) сокрушить противостоящего перед ним противника и успешно закончить операцию на Висле. Но, к сожалению, эта мысль оправдывается только на первый взгляд, так как, если мы анализируем появившиеся в печати другие цифровые данные, то положение будет несколько иное. Для полноты картины мы рассмотрим и их.
Автор труда «На Висле» Б. Шапошников также расходится с подсчетом сил полевого штаба и притом расходится в диаметрально противоположном направлении. Наши силы он уменьшает вдвое, а силы неприятеля увеличивает в полтора раза, говоря, что «по-видимому, под понятие «штыки» белополяки подводили и других бойцов, как и мы» (с. 12). «При этом условии, — говорит он, — польская дивизия имела [413] 5000 штыков». С этой численностью польской дивизии автор «На Висле» подводит итоги численности польских сил на всем протяжении своей книги, при составлении всех таблиц (с. 64, 65, 66, 67, 77, 79, 112, 113, 143, 144). Когда же дело доходит до подсчета сил Красной армии, то в расчет принимаются только штыки со ссылкой на работы Н. Какурина и М. Тухачевского (с. 83 и 111). Конечно, применяя такой метод подсчета, мы полагаем, что автор труда «На Висле» не свободен от ошибок в учете соотношения сил обеих сторон, а поэтому для полноты картины дадим сводную таблицу № 2 всех трех источников{251}.
Пилсудский в своей книге «1920 год» определяет силы Западного фронта перед сражением на Висле, в 130 000–150 000, а свои силы, подтянутые к сражению на Висле в 120 000–180 000 человек. Очевидно, Пилсудский подсчет ведет на «бойцов вообще», хотя вообще его методы подсчета очень туманны. По крайней мере, разбирая таблицу № 3, приведенную тов. Тухачевским в своем труде «Поход за Вислу», Пилсудский останавливается на цифрах «вообще бойцов».
Итак, мы стоим перед фактом чрезвычайного колебания численности как наших собственных войск, так и войск противника. Но попробуем определить из этого весьма обильного ряда цифр наиболее приближающиеся к действительности.
За основу подсчета, как видим, принято подразделение на штыки и сабли или бойцы. Вот здесь-то и корень вопроса. Автор труда «На Висле» т. Шапошников, по-видимому, прав, когда он говорит, что в подсчете польских «штыков» мы вкладывали и «бойцов». Так, в пехотной польской дивизии из 5000 «штыков» (как мы их называли) штыков, в строгом смысле слова, т. Шапошников насчитывает 3852, а прочих остается 1148, которые и составляют около 30% по отношению к числу чистых штыков. Этот метод подсчета, примененный в одинаковой степени как к нашим силам, так и противнику, мы считаем более правильным, и при этом условии цифры [414] получились бы более вероятные. Далее, если мы сравним таблицы №№ 1 и 3 «Поход за Вислу», труда тов. Тухачевского, где мы имеем и данные об укомплектовании войск, то увидим, что сумма чистых штыков и сабель составляет около 60% бойцов вообще. Если же мы возьмем там же таблицу № 2, где приведены данные о состоянии войск, потрепанных в операции, то увидим, что число штыков и сабель после ряда боев примерно составляет 50% числа бойцов вообще. Точно также и процентное отношение чистых штыков и сабель уменьшается по отношению к бойцам пехоты и конницы. Июльскую операцию мы начали со 100 000 штыков и сабель, а Зап. Буг форсировали, имея лишь 50 000 с небольшим. Если в укомплектованной дивизии число штыков и сабель составляет около 70% бойцов пехоты и конницы, то при потерях, выражающихся в 50% и к тому же падающих почти только на чистые штыки и сабли, мы будем иметь в истощенной дивизии около 35% нормального числа бойцов, а число прочих не изменится, т. е. прочие будут составлять от 40% до 45% наличного состава бойцов пехоты и конницы.
| Белополяки | Наши войска | ||||||
| Соединение | Источники | Соединения | Источники | ||||
| Полевой штаб РВСР к 11.08 | Тухачевский «Поход за Вислу», с. 45 | Шапошников «На Висле» | Полевой штаб РВСР к 11.08 | Тухачевский{252} «Поход за Вислу», с. 38 | Шапошников «На Висле» | ||
| Варшавск. группа | 16700 | 29000 | 9500 | 4-я армия | 21103 | 14429 | 12000 |
| 5-я армия | 26500 | 15-я армия | 47450 | 13194 | 9000 | ||
| 1-я армия | 30600 | 40000 | 30000 | 3-я армия | 10119 | 9000 | |
| 2-я армия | 11000 | 16000 | 10000 | 16-я армия | 32696 | 10828 | 11225 |
| 4-я армия | 14500 | 22000 | 18500 | Мозырская группа | 11690 | 4193 | 4500 |
| 112939 | 52753 | 45725 | |||||
| 3-я армия | 19500 | 12-я армия | 12076 | — | 11225 | ||
| 6-я армия | 16000 | — | 16500 | 1-я Кон. арм. | 21126 | — | 15000 |
| 7-я укр. арм. | 12700 | — | 18000 | 14-я армия | 9992 | — | 9000 |
| Всего | 01500 | — | 48500 | Всего | 156133 | — | 80950 |
Постараемся применить этот метод и для войск противника, и для наших. При этом будем помнить, что польские войска, принявшие пополнения, находятся в более благоприятном положении, а наши войска, потерявшие половину штыков и сабель, в истощенном состоянии, тогда получится следующая таблица № 3.
| Белополяки | Наши войска | ||||||
| Соединения | Штыков и сабель | бойцы пех. и кав. | всего бойцов | Соединения | штыков и сабель | бойцы пех. и кав. | всего бойцов |
| Влацлавск. группа | 7200 | 9500 | 12000 | 4-я армия | 14000 | 24500 | 28000 |
| 5-я армия | 19800 | 26500 | 34000 | 15-я армия | 13000 | 23000 | 26000 |
| 1-я армия | 22500 | 30000 | 38000 | 3-я армия | 10000 | 18000 | 20000 |
| 2-я армия | 7500 | 10000 | 12000 | 16-я армия | 10500 | 18200 | 20700 |
| 4-я армия | 13800 | 18500 | 23500 | Мозырская группа | 4000 | 7000 | 8000 |
| 3-я армия | 15000 | 19500 | 25000 | ||||
| Итого | 85800 | 114500 | 145000 | Итого | 51500 | 90700 | 102700 |
| 12-я армия | 11000 | 20000 | 22500 | ||||
| 6-я армия | 12000 | 16500 | 22000 | 1-я Кон. арм. | 15000 | 27500 | 30000 |
| 7-я укр. арм. | 13500 | 18000 | 24000 | 14-я армия | 9000 | 16500 | 18000 |
| Всего | 111300 1 | 48500 | 91000 | Всего | 86500 | 154700 | 173200 |
По всей вероятности, эти цифры, взятые с большим округлением, наиболее верно отображают соотношение сил перед операцией на Висле.
Пилсудский утверждает, что все польские силы, действующие против красных, никогда не достигали 200 000 человек. И действительно, «вообще бойцов» белополяков мы имеем около 191 000. Силы Западного фронта, перед сражением на Висле, Пилсудский определяет в 130 000–150 000 человек. Если он считал 12-ю армию в составе Западного фронта, то последний имел бы «бойцов вообще» около 125 000. Силы белополяков, выставленные к этому времени против Западного фронта, он определяет между 120 000 и 180 000. По нашим подсчетам выходит 145 000.
Конечно, сейчас крайне трудно точно установить соотношение сил обеих сторон перед сражением на Висле. Возможно новые работы, как с нашей, так и с польской стороны, строго разработанные по архивным документам, в будущем внесут ясность в этот крайне интересный вопрос числа, но в [416] данное время приходится ограничиться имеющимися. А для будущего нам следует еще раз отметить, что все вышеприведенные цифровые данные, кроме табл. № 3, наглядно говорят, что полевой штаб РВСР к силам противника применял метод подсчета «на чистые штыки» в то время, как к своим войскам крайне расплывчатое понятие учета — на «бойцов». Мы не входим здесь в детали, почему практиковался такой метод подсчета, а лишь констатируем, что он по своей сущности фактически не мог дать ясной картины имеющихся в данный момент и на данном направлении сил, которые будут действительно активно участвовать в бою.
Но перейдем к дальнейшему изложению операции. Если до 7 августа мы можем смело сказать, что задача армий Юго-Западного фронта по обеспечению левого фланга Западного фронта, наносящего главный удар, была достигнута, то общая конфигурация линии Западного фронта при сравнении ее к 11 августа с правым крылом Юго-Западного фронта говорила за то, что последний начинает в значительной степени отставать. Учитывая слабый состав Мозырской группы{253}, которая, растянувшись, заняла фронт{254}, не соответствующий ее численности, то начинался уже остро чувствоваться некоторый разрыв между фронтами.
Этот момент, а также упорное сопротивление противника с его ежедневными контратаками между р. Зап. Бугом и Наревом и медленный отход неприятеля на всем протяжении Западного фронта за Вислу воочию убедили Главнокомандующего о необходимости срочного установления самой теснейшей оперативной связи между 12-й армией и левым флангом Западного фронта. В разговоре по прямому проводу 11 августа Главнокомандующий предлагает командующему Западным фронтом не ограничиваться только одной 58-й сд 12-й армии, а взять целиком в свое управление все войска 12-й армии, в противном случае, говорит он, «центр Западного фронта не справится с задачей и может лопнуть даже при легком нажиме, как перетянутая струна».
На это предложение Главкома командующий Западным фронтом ответил, что по условиям связи он сейчас же может [417] принять 12-ю армию, и в этом же разговоре просил 1-ю Конную армию направить к северу, дабы эти две армии могли бы принять активное участие в главной операции.
Относительно 1-й Конной армии здесь необходимо указать, что предложение командующего Западным фронтом тов. Тухачевского о перемещении ее к северу было чрезвычайно своевременным, так как после тяжелой операции в районе Броды 1-я Конная армия, перегруппировавшись к северу от Брод, уже вела наступление с фронта р. Стырь в общем направлении на Каменку. Имея обеспеченный фланг у Стоянова (24-я стд 12-й армии), она в дальнейшем благополучно достигла фронта Радзехов — Топоров (14 августа).
Итак, совокупность всех вышеизложенных оперативных данных наглядно говорит, что мы входим в самый ответственный период операции.
А поэтому для достижения успеха и правильного выполнения кануна боев на Висле как никогда было необходимо полное взаимодействие как между командармами и фронтовым командованием, так и между фронтовым и главным командованием, что могло быть только при тщательном анализе общей стратегической и политической обстановки.
С момента отдачи первой директивы Главкома (3 августа) о новой группировке на Польском фронте прошло восемь дней. Передача 1-й Конной армии и 12-й армии в состав Западного фронта по всевозможным причинам задерживалась. Необходимо было еще раз подтвердить командующему Юго-Западным фронтом относительно скорейшего осуществления этого вопроса.
К 11 августа с нашей стороны вместо сосредоточения сил и объединения всех усилий Западного и Юго-Западного фронтов в одном важнейшем направлении начинали наглядно вырисовываться две самостоятельные операции с расходящимися направлениями (Варшава, Львов).
Для ослабления этого явления, противоречившего основным законам ведения стратегической операции, и под влиянием сложившейся боевой обстановки, Главнокомандующий 11 августа отдает директиву{255} командюзу следующего содержания: «Западный фронт приступает к нанесению [418] решительного удара для разгрома противника и овладения Варшавским районом. Ввиду этого теперь приходится временно отказаться от немедленного овладения на вашем фронте Львовским районом и для оказания содействия тов. Тухачевскому направить возможно больше сил для удара примерно на Люблин — Ново-Александрия{256}, дабы всемерно поддержать левый фланг Западного фронта. Это обстоятельство требует изменить основные задачи 12-й и 1-й Конной армий, причем 12-я армия должна главными силами наносить удар в общем направлении на Люблин, а 1-я Конная армия главными силами должна выйти в район Замостье — Томашев — Грубешов.
Вместе с тем является существенно необходимой скорейшая передача сперва 12-й, а затем 1-й Конной армий в непосредственное подчинение командующему Западным фронтом, последний указывает срок передачи 12-й армии 13 августа, а 1-й Конной — 15 августа. Срочно прошу вашего заключения по изложенному, а равно сообщить, какую группировку сил вы намерены сделать в связи с новой задачей, вытекающей из сложившейся обстановки№ 4738/оп./1041/ш.».
События как будто работали за нас в этот ответственнейший период операции, когда необходимо было окончательно установить один определенный план действий, нам удается перехватить приказ неприятеля, в котором указывалась основная линия его отхода. Получив эти данные, Главнокомандующий в телеграмме за № 4752/оп./1044/ш. командующему Юго-Западным фронтом в этот же день 11 августа еще раз подтверждает, что этот факт неизмеримо облегчает Юго-Западному фронту необходимость произвести группировку по предыдущей директиве, так как ясно, что направление главных сил 12-й армии на Люблин дает возможность разобщить северную группу противника от южной, базирующейся на Галицию. Все это говорит за то, что необходимо было как-то срочно продвинуть 12-ю армию вперед для выполнения новой задачи (см. директиву № 4738/оп./1041/ш.) и наступать в тесном боевом взаимодействии с левым флангом Мозырской группы, которая в это время находилась на высоте Коцка. [419]
Главнокомандующий, отдавая эти распоряжения, как говорят оперативные документы полевого штаба Реввоенсовета Республики, был более чем уверен, что если Мозырская группа не будет поддержана 12-й армией (хотя бы 58-й сд) при форсировании р. Вислы и овладении Ивангородом, то эта операция, по всей вероятности, должна будет потерпеть неудачу. Отсюда и понятно, почему он требовал энергичного продвижения вперед 12-й армии для овладения ею районом Холм — Люблин, так как «естественно при стоянии 12-й армии на месте»{257} получился бы широкий разрыв между Мо-зырской группой и правым флангом Юго-Западного фронта, где сильный удар противника в этот промежуток разрыва мог бы повлиять на всю операцию на Висле{258}.
На протяжении всей операции против Польши Румыния сохраняла относительный нейтралитет. Но мы, конечно, не могли быть вполне уверенными, что политика Румынии и ее командование останутся и в дальнейшем status quo ante. Все это нас заставляло держать необходимое количество войск на линии р. Днестр и особое внимание обращать на левый фланг наступающей 14-й армии.
12 августа тов. Раковский в телеграмме за № 178/с. на имя председателя Реввоенсовета Республики тов. Троцкого сообщил, что «поляки сосредоточивают значительные силы в районе Станислава{259}, в то время как после новой перестрелки румынские разведчики пытались перейти на левый берег Днестра». Конечно, все эти сведения в разгар операции против Польши были для нас чрезвычайно невыгодны. Учитывая политическую ситуацию в Румынии по отношению к нашей Советской Республике, мы стали еще более бдительными. Но эти данные более резко преломились в командовании Юго-Западным фронтом. В телеграмме на имя Главнокомандующего от 12 августа за № 766/сек./4637/оп. командующий Юго-Западным фронтом предлагает главному командованию новый вариант по использованию 1-й Конной армии.
«Складывающаяся боевая и военно-политическая обстановка, — говорит командюз, — вызывает необходимость рассмотреть вопрос о дальнейшем использовании 1-й Конной армии. Считаю вполне возможным: [420]
1) Боевой участок, занимаемый ныне 1-й Конной армией, передать 14-й армии вместе с частями 45-й и 47-й стд и 8-й кавд.
2) 1-ю Конную армию без одной кавалерийской дивизии сосредоточить немедленно в районе Проскурова{260}, где она, оставаясь в резерве фронта, составит маневренную группу для действия на случай выступления Румынии. Наиболее вероятным районом первоначальных действий румын можно считать участок р. Днестр Хотин — Сороки.
3) С другой стороны, сосредоточение 1-й Конной армии в резерве фронта позволяет базироваться на ней как на ближайшем источнике для усиления конницей Крымского участка.
4) Одну кавалерийскую дивизию (желательно шестую) нахожу необходимым начать перебрасывать по железной дороге в район Каховки безотлагательно. Прошу срочного ответа».
Настоящая телеграмма не может служить ответом на замысел Главнокомандующего, изложенный в директиве от 11 августа за № 4738/оп./1041/ш. и ранее согласованный с командующим Западным фронтом, так как здесь не упоминается о плане сосредоточения 1-й Конной армии в район Замостье — Томашов — Грубешов, как это настоятельно требовала общая стратегическая обстановка на Западном фронте. Здесь предполагается новая группировка для 1-й Конной армии — в тылу Польского фронта (Проскуров) и не упоминается о соображениях командующего Юго-Западным фронтом, относительно скорейшей передачи этой армии в распоряжение командующего Западным фронтом.
Получив эти соображения командующего Юго-Западным фронтом, а также имея уже телеграмму от 10 августа за JSfe 021/р. Реввоенсовета 1-й Конной армии с другим решением этого вопроса, где последний ходатайствовал о совершенном выделении Конармии из состава фронта и подчинения ее непосредственно Главкому, мотивируя свое ходатайство трудностью работы всех учреждений армии, а особенно органов снабжения, при переходе армии из фронта в фронт. (См. приложение № 4 к главе X), главное командование, учитывая, что:
а) при сложившейся обстановке ослабление намеченного удара невыгодно, решило (после переговора по прямому проводу с командованием Западного фронта) не согласиться на [421] выделение 6-й кавд, так как эта дивизия, составляя основное ядро 1-й Конной армии как по численности, так и по своему качеству, фактически равнялась трем остальным кавдивизиям (11-й, 4-й и 14-й) Конной армии{261}, и б) полагая, что Конная армия как боевая сила может быть использована исключительно лишь в составе фронта и решать оперативные задачи по указанию фронтового командования, то брать в непосредственное свое распоряжение ввиду ее сравнительно небольшой общей численности не представляется возможным.
Относительно подчинения 1-й Конной армии центру по вопросам снабжения, то и таковое нецелесообразно, так как по дальности расстояния снабжение для армии всегда будет запаздывать.
Эти веские мотивы, изложенные в оперативных докладах председателю Реввоенсовета Республики тов. Троцкому, убедили главное командование отказаться от предложении командюза и Реввоенсовета 1-й Конной армии и оставить директиву от 11 августа за № 4738/оп./1041/ш. и ее выполнение в силе.
В результате наступательных усилий по всему Западному фронту 13 августа на всем его протяжении красные армии занимали следующее положение (см. схему № 14):
4-я, 15-я и 3-я армии выдвинулись на фронт 15 километров юго-западнее Нейденбург — 3–5 километров западнее Солдау — Журомин — Серпец — Рационж — по реке Вкре — Сохоцин — Сероцк — Залубнце.
16-я армия вела бои правым флангом в районе Ради-мин — 10 километров восточное Окунева, ее центр и левый фланг растянулись по фронту восточнее (5 км) Станиславов — Ново-Минек — Лятович — Сточек — западнее Лукова.
Мозырская группа к этому времени занимала линию (прерывчато) Крживда — Адамов — район Коцк, ведя бои на переправах правого берега р. Вепрж и в районе Любартова.
Части 12-й армии Юго-Западного фронта продолжали оставаться уступом назад, ведя упорные бои на левом берегу Зап. Буга, примерно по линии Савин — район восточнее Холма — 5 километров западнее Дубенка — Степанковице, а также в районах несколько восточнее Грубешова, Крылова и правого берега Зап. Буга. [422]
Таким образом, красные армии подходили все ближе и ближе к основным районам сосредоточения сил противника, в генеральном штабе которого продолжалась большая работа по осуществлению задуманного контрманевра.
За день 13 августа Главнокомандующим были отданы две руководящие директивы в отношении действий правого крыла Западного фронта. Имея в виду непрекращающееся снабжение Польши Антантой через Данциг, в коридоре которого (т. е. на железных дорогах, ведущих из него в Польшу), по всем данным, имелось значительное количество военного имущества, которое служило для подкрепления как находящимся там польским войскам, так и частям Варшавского района, главнокомандующий в директиве 13 августа за № 1051/ш. указал командующему Западным фронтом, что «при продвижении армий на запад в Данцигский коридор, вследствие своего флангового положения к главным направлениям, может потребоваться нежелательная растяжка наших сил для него, а потому, дабы затруднить противнику возможную переброску сил для указанного коридора, а также чтобы лишить неприятеля помощи извне как войсками, так и снабжением, с постепенным продвижением на запад производить серьезные разрушения железных дорог из Польши в Данцигский коридор в пределах старой польской территории».
Далее усматривая из директив за 12 августа № 764/сек./ 4926/оп. и № 767/сек./4639/оп., что командюз продолжает требовать от командующего 12-й армией скорейшего овладения районом Томашов — Рава Русская и переправами на р. Сан (участок Сенява — Радымно) в то время, как правый фланг армии будет вести наступление из района Холма на Красник — Аннополь к Висле{262}, Главнокомандующий, учитывая, что его руководящая директива от 11 августа за № 4738/оп./ 1041/ш. (удар 12-й армии в направлении Люблина) пока далека от осуществления, так как задачи, поставленные этой армии, еще более увеличивают разрыв между фронтами (см. карту 10 верст в дюйме), после переговоров по проводу с командзапом{263} — отдает 13 августа командюзу (копия командзап) следующую дерективу за № 4774/оп. 1052/ш.:
«Для развития решительного наступления Западного фронта приказываю: [423]
1) с 12 час. 14 августа командюзу передать в оперативное подчинение командзапу 12-ю и 1-ю Конную армии без 8-й кавд с разграничительной линией, установленной в настоящее время между 1-й Конной и 14-й армиями.
2) Для управления передаваемыми армиями командующему Западным фронтом выделить в Киев оперативный пункт, установив с ним надежную связь. Впредь, до прибытия в Киев оперпункта Западного фронта, командзапу все распоряжения передавать через штаб Юго-Западного фронта, причем на последний возлагается личная ответственность за своевременность и аккуратность доставки распоряжений командзапа для 12-й армии и 1-й Конной армии.
3) Впредь, до организации Западным фронтом снабжения передаваемых армий, вопросы по всем видам боевого и прочего снабжения, а также и пополнения этих армий остаются на обязанности командующего Юго-Западным фронтом»{264}.
Это последнее распоряжение Главнокомандующего в достаточной мере говорит, что фактически передача этих двух армий задерживалась только в силу организационных мероприятий. Командование Юго-Западного фронта было непрерывно в курсе всех оперативных решений по этому вопросу, как и в общей стратегической обстановке, которая складывалась к этому времени на Западном фронте.
Поэтому, казалось, наступает момент, когда семь красных армий (пока без 14-й) Польского фронта под руководством одной воли и одного командующего будут вести решительные бои с целью нанести окончательное поражение неприятелю, группирующемуся на Висле.
Все оперативно-организационные мероприятия по управлению этими армиями с учетом, что в ближайшем будущем перейдет и 14-я армия, командованием Западного фронта были обдуманы. С целью лучшего решения сложного вопроса по организации связи и управления этими объединениями командующий Западным фронтом предполагал организовать два мощных оперативных пункта: один для группы армий севернее Полесья, примерно в направлении Волковыск — Белосток, второй для южной группы в направлении Киев — Ковель. [424]
В задачи этих пунктов, как говорит телеграмма № 287/ оп./сек.{265} начальника штаба Западного фронта, войдет: «Своевременный сбор и обработка оперативных донесений, передача распоряжений в армии и руководство по непрерывному поддержанию связи со всеми армиями Западного фронта».
Далее командзап предполагал во главе этих оперативных пунктов поставить опытных лиц генерального штаба, энергия которых могла бы в этот период наибольшего напряжения операций привести к правильной и точной штабной работе.
Основываясь на такой организации управления, командование Западного фронта видело прямую возможность создать прочный аппарат для руководства всеми красными армиями на Польском фронте.
Учитывая, что в своем месте мы в достаточной мере подробно остановились на плане командования Западного фронта, то прежде чем перейти к изложению операций на берегах Вислы, мы считаем необходимым также остановиться на развитии оперативного плана главного командования и тем как бы подвести краткий итог его работе в самый ответственный период развития операций против белой Польши.
Как уже упоминалось выше, план главного командования претерпел некоторое изменение в период 21–23 июля, т. е. в самый разгар боевых действий Западного и Юго-Западного фронтов. По этому новому плану Юго-Западный фронт уже не должен был принимать активного участия в решающей операции на Висле, так как его задача фактически ограничивалась атакой южной польской армии, дабы таким образом создать естественный резерв на случай возможного выступления Румынии. Только 12-я армия должна была частью сил обеспечивать левый фланг Западного фронта.
Но вместе с тем на Западный фронт задача единоличного проведения операции на Висле возложена также не была. Разграничительная линия между Западным и Юго-Западным фронтами по-прежнему шла через Ратно — Влодаву — Ново-Александрию, т. е. фактически Западный фронт должен был выполнять хотя и наибольшую, но все же лишь часть завязывавшегося грандиозного сражения на Висле. Лишь с 24 ч. 11 августа, т. е. когда Западный фронт уже приступил к [425] решающей атаке неприятеля своим правым флангом, разграничительная линия между ним и Юго-Западным фронтом была несколько снижена, проходя через Ратно — Опалин — Бискупицы — Глуск — Ополе — Солец (на Висле) (все пункты для Западного фронта включительно).
Здесь же необходимо указать, что положение главного командования усложнялось еще тем обстоятельством, что Врангель стал развивать чрезвычайно активную деятельность. Учитывая благоприятное развитие операций Западного фронта, Главнокомандующий предполагал усилить наши войска, действующие против Врангеля (13-я армия) за счет Западного и Юго-Западного фронтов. Намечалась переброска двух бригад 48-й стр. дивизии и еще двух стрелковых дивизий без указания номеров{266}, а также 6-й кавалерийской [426] дивизии из состава 1-й Конной армии (разговор 13 августа по проводу Главкома и командзапа){267}. Но этим предположениям главного командования, как увидим в дальнейшем, не было суждено осуществиться.
Здесь необходимо обратить внимание еще на одно обстоятельство, а именно: было как-то неестественно оставлять Врангелевский фронт в ведении командующего Юго-Западным фронтом, ибо, как видели выше, внимание последнего постоянно раздваивалось, а в период наивысшего напряжения кризиса на Польском фронте целиком было поглощено событиями Крымского направления. Это обстоятельство, по всей вероятности, и объясняется тем, что главное командование уже с 3 августа стало подготовлять передачу армий польского участка в подчинение командующему Западным фронтом, с тем чтобы управление Юго-Западного фронта перенести целиком на крымское направление. Однако эти предположения, к сожалению, не осуществились и, пожалуй, правильнее было бы сразу же превратить нашу 13-ю армию, действующую против Врангеля, в отдельную, с непосредственным подчинением Главнокомандующему.
С момента форсирования армиями Западного фронта реки Царева и с овладением Брест-Литовском на запрос командзапа (телеграмма № 0209/оп.) главнокомандующий телеграммой № 4681/ОП./1023/Ш. от 8 августа отвечает, что объединение в руках командзапа управления всеми армиями, ведущими борьбу с белополяками, т. е. передача в первую очередь и в кратчайший срок 12-й и 1-й Конной армий из состава Юго-Западного фронта в распоряжение командующего Западным фронтом уже решена, и предполагается объединить эти армии в группу. В ускорении передачи особенно было заинтересовано командование Западного фронта, намечавшее [427] решительный поворот 12-й и 1-й Конной армии на люблинское направление.
Предварительные меры по осуществлению этого вопроса указаны в директиве главнокомандующего от 3 августа за № 4578/оп./987/ш., в которой было приказано:
1) Командзапу и командюзу установить самую тесную связь между войсками Мозырской группы Хвесина и 12-й армии, выяснив точно расположение частей первых; 2) учитывая задержку к продвижении 12-й армии, командзапу ставилась задача ударом во фланг противнику, примерно на фронт Люблин — Холм, облегчить ей выход на р. Зап. Буг. Далее командзапу было указано принять все меры к скорейшему и надежному обеспечению связи со штармом 12-й и 1-й Конной армий, примерно через Лунинец на Сарны и Ровно, а командюзу отдать распоряжение о срочном переходе штарма 12-й в Сарны. Здесь также упоминалось о телеграмме 2 августа за № 4558 /оп./981/ш., что выделение двух дивизий для усиления Крымского участка Юго-Западного фронта за счет Западного продолжает оставаться в силе, причем в видах ускорения этого, одна или две дивизии могут быть взяты из состава 12-й армии по соглашению с командюзом, но обязательно с усилением в таком случае 12-й армии за счет Западного фронта путем соответствующего перемещения войск к югу от Брест-Литовска в район Холма{268}.
При рассмотрении оперативных распоряжений о включении польского участка Юго-Западного фронта в состав Западного фронта невольно встает вопрос: не означает ли этот акт поворота во мнении главного командования о более тесном взаимодействии Западного и Юго-Западного фронтов? Несомненно, быстрое приближение к развязке не могло не обеспокоить главное командование в отношении увязки обоих фронтов. Однако первоначально эта увязка мыслилась более в организационных формах, нежели оперативных.
В телеграмме от 3 августа Главнокомандующий мыслит еще армии Юго-Западного фронта на польском участке как выполняющие самостоятельную задачу. Лишь 12-я армия обеспечивает левый фланг Западного фронта, да и то ей того [428] же числа дается перемещение на юго-запад. Поэтому Главнокомандующий рекомендует командзапу самому озаботиться проталкиванием вперед своего флангового обеспечения — 12-й армии, путем смещения части своих сил к юго-западу. Таким образом, из телеграммы 3 августа за № 4592/оп. (см. стр. 234) мы видим, что перевешивала еще точка зрения эксцентрического наступления фронтов.
Но в телеграмме от 8 августа уже заметен перелом. Правда, на указание командзапа о том, что только при быстрейшей передаче южных армий Западный фронт, достигнув необходимого взаимодействия, сможет добиться на Висле более решительных результатов, Главнокомандующий указывает, что Юго-Западный фронт не тормозит действий и не отстал от Западного фронта. Но далее все же дополняет, что взаимодействие Мозырской группы и 12-й армии недостаточно удачно, что объясняется это временным снижением 12-й армии, дабы помочь тем вывести армию Буденного в резерв «для дальнейшего его направления в более выгодном направлении, которое к тому времени определится».
Эта заключительная часть телеграммы позволяет нам сделать вывод, что 8 августа у главного командования вновь начинает складываться план подтяжки и 12-й армии, и 1-й Конной армии к левому флангу Западного фронта. Это намечавшееся решение как нельзя более отвечало обстановке, и приходится только сожалеть, что положение на львовском направлении помешало Главнокомандующему своевременно провести это решение в жизнь.
Окончательным мотивом для осуществления этого плана явилось перемещение к северу главных сил 16-й армии на Западном фронте, что и изложено, как видим выше, в директиве главного командования от 11 августа.
Возникает вопрос, как же до этого момента расценивало обстановку главное командование и какую конкретную группировку сил Западного и Юго-Западного фронтов оно намечало создать, завязывая сражение на Висле?
Уже 23 июля главное командование рассчитывало выйти на Вислу 12 августа (см. главу VIII). Примерно так это и случилось, и примерно в это же время завязалось и решающее сражение.
Директива Главкома от 7 августа за № 1008/оп. рекомендует Западному фронту переместить 3-ю армию примерно на фронт Н. Минск — Седлец, а правый фланг 16-й армии на [429] Седлец — Луков. Очевидно, предполагалось, что 4-я армия будет наступать севернее Новогеоргиевска, занимая фронт в 60–70 верст. 15-я армия при таких условиях выходила на варшавское направление на фронте около 50 верст. Фронт 3-й армии, Н. Минск — Седлец, около 50 верст и фронт 14-й армии также около 50 верст. Мозырская группа, очевидно, должна была подкреплять левый фланг 16-й армии. Сопоставляя дату директивы и поставленный срок выхода на Вислу, мы должны признать, что эта группировка Западного фронта с равномерным распределением всех его сил и предназначалась Главнокомандующим для решающего сражения.
Вместе с тем по директиве Главнокомандующего от 3 августа командюз направляет главные силы 12-й армии на Владимир-Волынский и далее на Томашов. При таких условиях силы Юго-Западного фронта равномерно распределялись на львовском направлении, причем по расчету времени разгар Львовской операции примерно должен был совпадать со сражением на Висле. Отсюда, как следствие, между главными силами Западного и Юго-Западного фронтов на холмско-люблинском направлении образовывался большой разрыв, занимаемый лишь незначительными частями правого фланга 12-й армии.
Такова примерная картина группировки сил Западного и Юго-Западного фронтов, слагавшаяся в плане нашего главного командования в первых числах августа. Но боевая действительность повелевала, и 8 августа уже более определенно ставится вопрос о перегруппировке 1-й Конной армии на люблинском направлении. А в ночь с 10 на 11 августа это уже фиксируется директивой главного командования за № 4738 /оп./1041/ш. Директива от 13 августа, явившаяся результатом переговоров между Главкомом и командзапом (см. приложение № 5), как видели, уже устанавливает точный срок командюзу (12 часов 14 августа) для передачи с его участка Польского фронта 12-й и 1-й Конной армий в оперативное подчинение командующему Западным фронтом.
Вопросы организации тыла наступающих армий, их снабжение всеми необходимыми средствами, которые в силу чрезвычайно тяжелого экономического положения страны были до крайности ограничены, играли в работе главного командования весьма крупную роль. По мере сил и возможности непрерывные запросы снарядов, патронов, обмундирования и т. д., а также людского и конского пополнения, выполнялись. [430]
И в задачу фронтового командования входило как можно скорее и целесообразнее распределить этот почти не прекращающийся поток пополнений (хотя и отдельными нарядами) с востока. В нашу задачу не входит детальный разбор фронтовых тылов, но что их работа во всех отношениях была далека от идеала — это несомненно, несмотря на то что успех современной операции помимо многих других оперативных данных, можно без преувеличения сказать, на две трети зависит от умелой работы и своевременной подачи материалов для жизни и боя наступающих армий.
Значительную роль в этом деле сыграла и общая неналаженность молодого аппарата полевого управления в Красной армии, а также те недочеты в технической подготовке кампании, о которых уже говорилось в своем месте.
Для скорейшей стабилизации левого фланга Западного фронта, где обстановка еще более усложнилась, командующий Западным фронтом ускорил свои распоряжения в развитие директивы Главкома от 13 августа за № 4776/оп./1052/ш.
К 15 августа противник, группируясь силами до четырех дивизий в районе Седлище — Красностав (1-я дивизия легионеров и 6-я Украинская дивизия) и в районе Дубенка — Холм (3-я пех. дивизия легионеров и отряд Булак-Балаховича), сосредоточенным ударом оттеснил правый фланг 12-й армии за р. Зап. Буг и занял Грубешов{269}. В связи с этим 15 августа в 16 ч. 55 мин. командзап директивой за № 359/оп. приказал командующему Мозырской группой силой не менее полутора дивизий [431] ударить с севера по наступающей группе противника. Учитывая, что части 12-й армии были расположены по отношению к левому флангу Мозырской группы уступом назад, командующему 12-й армии было приказано сосредоточить в районе Корытница — Грубешов свои главные силы и атаковать противника в общем направлении на Седлище.
Начавшееся сосредоточение сил ударной группы неприятеля и его успех в Грубешовском районе еще раз напоминало нашему командованию, что с переносом центра тяжести действий армий Юго-Западного фронта с Львовского направления в Холмо-Люблинский район необходимо торопиться. Это учел командующий Западным фронтом.
15 августа он отдает директиву за № 361/оп. с целью новой перегруппировки на левом крыле Западного фронта, имея в виду, что командюз тов. Егоров уже сделал со своей стороны соответствующие указания командармам 12-й и 1-й Конной по случаю перехода их в подчинение командующего Западным фронтом. Мы приводим эту директиву дословно ввиду крайней оперативной важности ее содержания:
«Командарму 12-й и 1-й Конной армии, копия командю-зу и Главкому. Минск, 15 августа.
Для сосредоточения главных сил на решающем направлении приказываю:
1) Командарму 12-й сменить части 1-й Конной армии до района Топоров (вкл.), продолжая в то же время выполнять мою директиву № 359/оп. В подчинение командарма 12-й с получением сего поступает кав. группа Осадчего.
2) Командарму 1-й Конной вывести свои конные части в Топоров, заняв участок от района Топоров и к югу, частями 45-й и 47-й стр. дивизий. Означенным дивизиям поступить в подчинение командарма 14-й. Всей Конной армии в составе 4-й, 6-й, 11-й, 14-й кав. дивизий четырьмя переходами перейти в район Владимир-Волынский{270}
3) Разграничительную линию между 14-й армией и Западным фронтом Главком наметил Дубно — Топоров № 361/он. Тухачевский 18 ч. 40 мин.».
Надо заметить, что как в техническом, так и в исполнительном отношениях судьба этой директивы была очень неудачна. [432]
Во-первых, по недосмотру дежурного по оперупру штаба Западного фронта, как видим, она передана только с одной подписью командующего Западным фронтом, что вызвало на два лишних дня (15–17) переписку{271}.
Во-вторых, части 1-й Конной армии, раз ввязавшись в упорные бои на львовском направлении, никак не могли от него оторваться, поднявшись к северу уже после результатов борьбы на берегах Вислы. [433]