Глава 4.

В воздухе Краснознаменной Балтики

В боях над Прибалтикой

В планах войны против Советского Союза фашистская верхушка исключительно важное значение придавала захвату Ленинграда — колыбели Великой Октябрьской социалистической революции На одном из совещаний высшего командования вермахта в августе 1941 г. Гитлер заявил:

"Для принятия решений о продолжении операций определяющим является то, что необходимо лишить русского противника жизненно важных областей. При этом на первом месте стоит Ленинград с русским побережьем на Балтийском море, ввиду наличия обширных промышленных объектов и единственного завода по производству самых тяжелых танков, а также ввиду необходимости выключить из боевых действий русский Балтийский флот"{143}.

Группа армий "Север" под командованием фельдмаршала фон Лееба должна была разгромить советские войска в Прибалтике, захватить с суши военно-морские базы Краснознаменного Балтийского флота и Ленинград, а затем основными силами совместно с группой армий "Центр" нанести с северо-запада удар на Москву. На немецкий флот возлагалась задача не допустить выхода наших кораблей из Финского залива и после захвата Ленинграда и Кронштадта уничтожить их{144}.

Начиная с весны 1941 г. в непосредственной близости от советской прибалтийской границы гитлеровское [94] командование усиленно концентрировало сухопутные войска и авиацию, в базах и портах Балтийского моря и Финляндии разворачивались крупные силы немецкого флота.

22 июня 1941 г. немецко-фашистские войска группы армий "Север" (18-я и 16-я армии и 4-я танковая группа) одновременно с левофланговыми дивизиями группы армий "Центр" вторглись на территорию Литовской ССР и стали развивать наступление в двух основных направлениях: на Ленинград через Даугавпилс, Остров, Псков и на Ригу, Таллин. Фашистам удалось создать на этих направлениях превосходство в живой силе и технике, что поставило советские войска в тяжелое положение. Между 8-й и 11-й армиями Северо-Западного фронта, противостоявшими гитлеровцам, образовался большой разрыв. Попытка командования Северо-Западного фронта восстановить положение успеха не имела. Армии фронта под ударами немецких танковых войск и авиации стали отходить: 8-я — к Риге, 11-я — на Даугавпилс.

Ход военных действий на суше с первых дней войны поставил Краснознаменный Балтийский флот в неблагоприятное положение{145}. После пятидневной обороны 27 июня были оставлены военно-морские базы Лиепая (Либава) и Вентспилс (Виндава), 1 июля пала Рига. В тот же день войска противника вышли за рубеж реки Западная Двина. 67-я и 10-я стрелковые дивизии 8-й армии под прикрытием 148-го авиаполка ВВС Северо-Западного фронта и 41-й и 43-й авиаэскадрилий ВВС КБФ вынуждены были отходить к Таллину. Срочно пришлось выводить большинство кораблей из Рижского залива в Палдиски и Таллин.

На наших морских коммуникациях противник развернул деятельность своих легких надводных сил, подводных лодок и авиации{146}. [95]

На 35 аэродромах Восточной Пруссии, южного побережья Балтийского моря и Финляндии было сосредоточено 1070 боевых самолетов 1-го воздушного флота Германии и 506 самолетов ВВС Финляндии{147}. Авиационные соединения противника были укомплектованы опытными летными кадрами, прошедшими боевую школу в Испании, Польше, Франции и других странах.

Фашистская авиация стремилась к завоеванию господства в воздухе посредством массированных ударов по аэродромам, в первую очередь по аэродромам ВВС Красной Армии, на которых базировались самолеты новых типов, а также к нанесению ударов по военно-морским базам флота, постановкам магнитных мин на фарватерах. На Балтийском море уже к 22 июня 1941 г. вражескими кораблями и авиацией заранее скрытно было выставлено около 3000 мин, в Финском заливе — 2385 и в Моонзундском проливе — 24 мины{148}.

Военно-воздушные силы Краснознаменного Балтийского флота (командующий — генерал-майор авиации В. В. Ермаченков, с 14 июля 1941 г. — генерал-майор авиации М. И. Самохин, военком ВВС — бригадный комиссар Л. Н. Пурник, начальник штаба — полковник Д. И. Сурков) вступили в войну, имея три авиационные бригады: 8-ю бомбардировочную (командир полковник Н. К. Логинов), [96] 61-ю истребительную (командир — полковник А. М. Морозов) и 10-ю смешанную (командир — генерал-майор авиации Н. Т. Петрухин), 15-й морской разведывательный авиационный полк (командир — полковник Д. Ф. Бортновский), 15, 41, 43, 44, 58, 71, 81-ю отдельные авиаэскадрильи, 1-й и 2-й учебно-резервные авиаполки{149}. Все части насчитывали 709 самолетов, из них истребителей — 367, бомбардировщиков — 211, морских разведчиков (гидросамолетов) — 131{150}.

Летные части к началу войны были укомплектованы в основном устаревающей материальной частью, особенно истребителями и гидросамолетами (И-16, И-153, МБР-2). Из новых машин на КБФ имелось 32 МиГ-3 и 8 Як-13. Части бомбардировочной авиации перевооружались с самолетов СБ и ДБ-3 на самолеты ДБ-3ф и Ар-2.

Недостатка в летно-техническом составе к началу войны не было. Много инженеров и техников имели боевой опыт войны с Финляндией. Базирование авиационных частей флота к началу войны определялось в основном наличием и пригодностью аэродромов на театре. Их было гораздо меньше, чем у противника. Этот недостаток восполнялся в ходе войны.

Главной задачей авиации Краснознаменного Балтийского флота с началом войны являлась борьба с военно-морскими силами противника на море, нарушение его морских сообщений и обеспечение боевой деятельности своего флота. Однако быстрое продвижение вражеской 4-й танковой группы к Западной Двине и недостаток авиации у командования Северо-Западного фронта потребовали переключить действия авиации флота против наступающих мотомеханизированных частей противника.

30 июня 1941 г. перед ВВС КБФ фронтом была поставлена задача: уничтожить живую силу и технику противника и затруднить его действия по прорыву нашего оборонительного рубежа в районе Двинск — Крустпилс на реке Западная Двина. Для выполнения задачи были привлечены 12 групп бомбардировщиков ДБ-3, СБ и Ар-2 1, 57 и 73-го авиаполков{152}. [97]

Перед вылетом командир 1-й эскадрильи 1-го минно-торпедного авиаполка капитан Н. В. Челноков, обращаясь к летчикам, сказал:

— Летим в самый горячий район фронта. Фашисты форсируют Западную Двину. Придется крепко поработать на переправах. Смотрите, орлы, будьте внимательными, сражайтесь мужественно!

В тот день обстановка в воздухе была сложной: низкая облачность, плотный заградительный огонь зениток, непрерывные атаки фашистских истребителей. Из-за большого удаления цели наша истребительная авиация не могла поддержать бомбардировщики. Несмотря на ожесточенное противодействие, бомбардировщики группами по 6 — 9 самолетов наносили с высоты 400 — 600 м удары по переправам противника. Накал сражения в небе возрастал. В отдельные моменты на девятки бомбардировщиков ДБ-3 одновременно нападало до 25 истребителей противника Ме-109.

В одном из таких боев был подожжен самолет ДБ-3 младшего лейтенанта П. С. Игашева. Три "мессершмитта" напали на бомбардировщик. Фашисты атаковали со всех сторон. Петр Игашев отбивался со свойственной ему выдержкой, расчетливостью и хладнокровием. Не раз он мастерски выводил свой самолет из зоны огня истребителей и наносил врагу ответные удары. Один "мессер" был сбит метким огнем воздушного стрелка В. Л. Новикова, но и бомбардировщик загорелся. Вот-вот взорвутся бензобаки. Тогда мужественный летчик-балтиец Петр Игашев развернул горящую машину на фашистский истребитель Ме-109... Огромный бомбардировщик и фашистский истребитель столкнулись, и оба рухнули на землю. Экипаж в составе летчика П. С. Игашева, штурмана Д. Г. Парфенова, стрелка-радиста А. М. Хохлачева и воздушного стрелка В. Л. Новикова героически погиб.

30 июня 1-й авиаполк нанес пять ударов по переправам, такое же количество налетов совершили и другие полки. Всего было совершено 112 самолето-вылетов. Исключительное мужество и умение в воздушном сражении над Западной Двиной проявили летчики, штурманы и стрелки-радисты эскадрилий капитанов А. Я. Ефремова и Н. В. Челнокова.

Участник этих боев командир эскадрильи 57-го бомбардировочного [98] авиаполка майор М. Н. Хроленко рассказывал:

"Над переправой через Западную Двину завязался неравный воздушный бой. Враг яростно атаковал нас, стараясь сбить с заданного курса. Мы огненным шквалом отражали натиск фашистских истребителей и ни на шаг не отступили от намеченной цели. Штурманы делали свое дело, бомбы сыпались в колонны немецких войск. Два истребителя были сбиты. Воздушная схватка продолжалась 20 минут, а сколько мужества, напористости показали наши летчики в эти минуты!"{153}.

Замечательный пример стойкости и мужества показали экипажи МБР-2 15-го морского разведывательного авиаполка. При выполнении задания над территорией, занятой врагом, зенитным снарядом был пробит бензобак самолета С. П. Лазарева. Самолет приземлился в болоте. Приведя машину в негодность, летчики стали выходить к линии фронта. На третий день экипаж в составе Лазарева, Лапшина и Лукичева, проделав 150-километровый переход по захваченной врагом территории, был в своей части.

"Теперь так вопрос стал, — говорил летчик Сергей Петрович Лазарев, — хочешь жить — не бойся смерти, не бегай от нее. Хочешь, чтобы твоя Родина, твои отец, мать, жена, дети жили свободно — будь готов в любую минуту отдать жизнь за эту свободу. Но умирать надо умеючи, цену своей жизни надо знать"{154}.

Перед выполнением очередного задания комсомолец стрелок-радист Иван Лукичев сказал командиру экипажа: "Если наш самолет подобьют, направляйте его на военный объект, тот, который окажется ближе к нам. Пусть наша гибель дорого обойдется врагу!"

Вскоре они оказались над целью. С небольшой высоты Лазарев обрушил бомбовый груз на батарею врага, а затем умело вывел самолет из зоны зенитного огня. Тотчас же бомбардировщик атаковали два Ме-109. Штурман лейтенант Лапшин и стрелок-радист Лукичев одновременно открыли огонь, отгоняя врага. В очередной атаке "мессеры" пулеметной очередью разбили фонарь кабины, [99] ранили в руку летчика. Из кабины штурмана вырвалось багровое пламя...

С. П. Лазарев, удерживая штурвал здоровой рукой, направил самолет к переправе и приказал штурману и стрелку-радисту покинуть горящую машину.

При попытке выпрыгнуть парашют штурмана зацепился за хвостовое оперенье самолета. "Мессеры" остервенело наседали на теряющий скорость МБР, но их отпугивали меткие пулеметные очереди стрелка. Летчик, умело маневрируя, на высоте 800 м наконец сбросил парашют с хвостового оперенья. Убедившись, что Лапшин спасен, командир экипажа с трудом покинул самолет.

Лазарев и Лапшин видели, как из падающего самолета, словно из пылающей кометы, в истребители противника продолжали лететь цветные трассы пулеметных очередей. Их посылал Иван Лукичев. Воин-герой до последней минуты не покинул своего поста, защищая своих боевых товарищей.

Несмотря на мужество и массовый героизм, проявленные летным составом при бомбардировках вражеских переправ через Западную Двину, остановить бронированную фашистскую лавину авиация фронта и флота не смогла. Слабое истребительное прикрытие, отсутствие должного взаимодействия с сухопутными частями, противоречивые данные о воздушной и метеорологической обстановке в районе цели, отражение атак вражеских истребителей отдельными группами в разомкнутом строю привели к тяжелым потерям в авиаполках.

Из полученного опыта действий по сухопутным целям были извлечены необходимые уроки, намечены конкретные мероприятия. Усилилась партийно-политическая работа в частях. Самолеты МБР-2 стали использоваться для нанесения бомбоштурмовых ударов по войскам противника только в ночное время. Налаживалась организация взаимодействия с фронтовой истребительной авиацией и сухопутными войсками. В каждую дивизую и армию от ВВС КБФ назначались офицеры связи. Были строго обозначены места пролета линии фронта, установлены сигналы опознавания своих самолетов. В полках организовали специальные группы по поиску и вводу в строй подбитых самолетов, совершивших вынужденные посадки вне аэродрома. Наконец, стало больше уделяться внимания [100] маскировке и созданию надежных командных пунктов. Все это значительно повысило боеспособность авиачастей.

11 июля 1941 г. разгорелись бои на дальних подступах к Ленинграду. Против ослабленных в непрерывных боях войск Северо-Западного фронта продолжали наступать более двадцати дивизий из группы армий "Север", поддерживаемые 1-м воздушным флотом.

Механизированные войска противника за 18 дней наступления преодолели рубеж, проходивший вдоль Западной Двины, и заняли Псковский укрепленный район. Противник стремился нанести удар главными силами через Лугу на Гатчину, чтобы затем с ходу овладеть Ленинградом и соединиться с финскими войсками.

Командование фашистской группы армий "Север" считало, как об этом свидетельствуют немецкие оперативные документы, что основные силы советских войск уже разбиты и дальнейшее наступление на Ленинград пойдет еще более быстрыми темпами. Однако на деле получилось иначе.

В ходе последующих боев авиация фронта и флота наносила удары по переправам противника и по подходившим резервам.

11 — 14 июля 8-я и 61-я авиабригады подвергли бомбардировке скопление живой силы и техники противника в районе Пскова, Порхова, озера Самро, в населенных пунктах Осьмино, Ивановское, Поречье, Юдино. Только у Порхова и в районе озера Самро враг потерял 50 танков, 200 автомашин и бензоцистерн. Налеты на противника осуществлялись непрерывно. С рассветом начинали действовать звенья истребителей, вооруженные реактивными снарядами. Они же попутно производили и разведку целей. После истребителей удары наносили небольшими группами (3 — 6 самолетов) бомбардировщики в сопровождении истребителей МиГ-3. С наступлением ночи для бомбардировочных ударов использовалась лодочная авиация 15-го авиаполка. Бомбардировка производилась с высот 1500 — 2000 м. Самолеты заходили на цель по нескольку раз, сбрасывая на противника фугасные и осколочные бомбы.

С каждым днем увеличивалось количество самолето-вылетов, возрастало боевое напряжение. К концу первого месяца войны авиацией флота было совершено 6375 самолето-вылетов{155}. [101]

Противник пытался оказывать сильное противодействие огнем зенитной артиллерии и истребителями, но фашистские летчики зачастую лобовых атак не выдерживали, и они оканчивались, как правило, в пользу наших авиаторов.

Авиация флота и Северо-Западного фронта изматывала силы противника, задерживала темп его продвижения, а иногда совсем останавливала наступление. Так, в районе села Ивановское (17 км юго-восточнее Кингисеппа) в середине июля 1941 г. наша авиация заставила 8-ю дивизию 4-й немецкой танковой группы остановить свое продвижение и зарыться в землю почти на целый месяц{156}.

Главнокомандующий сухопутными войсками фашистской Германии Браухич, находящийся 17 июля в штабе группы армий "Север", вынужден был признать:

"Превосходство авиации на стороне противника. Боевой состав наших соединений, действующих на фронте, резко сократился... 8-ю танковую дивизию придется отвести с фронта"{157}.

Об успешных действиях советской авиации писал и начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии Гальдер:

"Авиация противника совершает налеты на соединения корпуса Рейнгардта и наши пехотные дивизии, двигающиеся вдоль восточного берега Чудского озера... В общем, в действиях авиации противника чувствуется твердое и целеустремленное руководство"{158}.

В результате стойкой обороны советских войск фашистские полчища не смогли с ходу прорваться к Ленинграду, и гитлеровское командование 19 июля было вынуждено приказать своим войскам временно прекратить наступление.

Директивой от 23 июля 1941 г. ставка Гитлера предписывала:

"Продвижение в направлении Ленинграда возобновить с выходом на рубеж реки Луги основных сил группы армий "Север". Тут же указывалось, что "группа армий "Север" должна стремиться предотвратить отход на Ленинград советских частей, продолжающих действовать в Эстонии. Желательно как можно быстрее овладеть островами на Балтийском море, которые могут явиться опорными пунктами советского флота"{159}. [102]

К исходу 7 августа наступавшие в Эстонии немецкие войска достигли побережья Финского залива в районе Кунды. Соединения 8-й армии, расчлененные на две части, отступая, продолжали вести трудные бои. 10-й стрелковый корпус армии отошел к Таллину, остальные силы — в сторону Нарвы. На штурм Таллина противник бросил три дивизии. Нависла угроза захвата с суши главной военно-морской базы Краснознаменного Балтийского флота.

Руководство обороной главной базы флота было возложено на командующего флотом вице-адмирала В. Ф. Трибуца. Для обороны Таллина привлекались части 10-го стрелкового корпуса (командир — генерал И. Ф. Николаев), корабли, артиллерия береговой обороны, средства противовоздушной обороны.

Главную базу флота — Таллин — и находящиеся в ней корабли прикрывали 1-я и 2-я эскадрильи 71-го истребительного авиаполка (командир — майор А. В. Коронец) и три эскадрильи 13-го истребительного авиаполка (командир полка — Герой Советского Союза подполковник И. Г. Романенко). Здесь же до 19 августа дислоцировались и вели боевые действия 73-й бомбардировочный авиаполк (командир — майор Ф. М. Коптев) и 44-я отдельная морская разведывательная эскадрилья (командир — майор В. И. Мухин). Всего насчитывалось 85 самолетов, из них 63 истребителя, 12 бомбардировщиков и 10 разведчиков.

Боевые действия нашей авиации приходилось вести в трудных условиях. Аэродромы базирования с подходом вражеских войск к городу находились под непрерывным воздействием авиации и артиллерии противника Но, несмотря на превосходство врага в воздухе, над Таллином в светлое время суток посменно патрулировали по 6 — 9 советских истребителей, и столько же находилось в немедленной готовности на аэродромах.

4 июля лейтенант Мурашев, охраняя аэродром, вступил в бой со звеном бомбардировщиков Ю-88. Смелой атакой на встречном курсе он рассеял строй вражеских самолетов и сбил один из них, открыв боевой счет 71-го истребительного авиаполка.

2 августа 1941 г. 23 Ю-88 и Ме-110 противника пытались бомбить Таллин. Своевременно поднятые в воздух 16 И-16 и 2 И-15 (ведущие групп — капитан А. П. Блинов и старший лейтенант С. М. Боровских) еще на подходах [103] к Таллину атаковали самолеты противника, не допустив их до объекта удара.

Кроме прикрытия базы и сопровождения бомбардировщиков истребительная авиация флота охраняла железную дорогу и мосты на участке Таллин — Кингисепп. К выполнению этой задачи, в частности, привлекалась 13-я отдельная Краснознаменная авиаэскадрилья (командир — капитан А. Я. Лучихин). С 4 июля по 5 августа летчики этой эскадрильи произвели 948 боевых вылетов и отразили 21 налет самолетов противника, пытавшихся бомбить мосты. При этом было сбито 6 Ю-88, 1 Ме-109 и 1 Хе-111. В упорных схватках с врагом отличился комиссар эскадрильи старший политрук И. П. Лукьянов, первым сбивший Ю-88 в районе острова Гогланд.

Один из мостов через реку Нарву охраняло звено самолетов И-153 71-го истребительного авиаполка под командованием лейтенанта В. А. Михалева. Летчикам приходилось делать по пять-шесть вылетов в сутки. 18 июля лейтенант Михалев только что совершил посадку после отражения очередного вражеского налета. Не успели механики пополнить боезапас, как поступило сообщение, что к мосту прорывается немецкий бомбардировщик. Истребитель Михалева одиноко стоял на поле. Дорога была каждая секунда. Не раздумывая, Михалев снова взмыл в воздух.

"Нет у тебя, Михалев, снарядов и патронов, зато есть сердце и голова. Чувствуй, как надо, соображай, как потребуется, и ты победишь", — так убеждал себя воздушный боец, сближаясь с врагом.

"Хейнкель-126" был уже у цели. Еще секунда — и его люки раскроются, на мост посыплются бомбы, и движение на основной магистрали Таллин — Ленинград будет остановлено... [104]

Михалев пошел в лобовую атаку. "Хейнкель" не успел отвернуть. Самолеты столкнулись. "Чайку"{160} отбросило вверх, а затем круто накренило. Но все же самолет держался в воздухе. А бомбардировщик противника рухнул на землю и на своих же бомбах взорвался. Мост был спасен. С болтающимся элероном, без верхней правой плоскости, с обломанными и погнутыми лопастями винта, Михалев благополучно приземлил свою "чайку" на аэродроме.

Это был первый таран, совершенный летчиками-истребителями Балтики в Великой Отечественной войне. За отвагу и мужество в борьбе с врагом Владимиру Александровичу Михалеву 13 августа 1941 г. было присвоено звание Героя Советского Союза.

Подвиг В. А. Михалева был не единственным. В ожесточенных воздушных боях морские летчики-истребители, израсходовав боеприпасы, шли на таран. Только в июльских боях 1941 г. на Балтике совершили воздушные тараны Н. И. Митин, М. И. Багрянцев, Д. И. Зосимов, И. И. Мартыщенко.

Авиация флота защищала Таллин до 27 августа 1941 г. Над Таллином враг потерял 20 самолетов. Улетающие последними истребители 71-го полка майора А. В. Коронца подвесили под самолеты бомбы и поднялись в воздух. Экипажи сбросили смертоносный груз на фашистские войска, которые уже ворвались в город, и только после этого взяли курс на Ленинград.

С оставлением Таллина и потерей северного и южного побережья Финского залива обстановка на северо-западном крыле советско-германского фронта еще более усложнилась. Полуостров Ханко и острова Моонзундского архипелага оказались в глубоком тылу противника.

Перед защитниками островов Эзель и Даго и полуострова Ханко стояла задача — не допустить врага в восточную часть Финского залива и тем самым оказать поддержку фронту в обороне Ленинграда.

Для захвата Моонзундских островов противник бросил две пехотные дивизии, 350 десантно-высадочных средств и авиацию. В течение пяти месяцев 24-тысячный гарнизон островов героически сражался, преграждая врагу вход в Финский залив. [105]

Защитников островов поддерживала авиагруппа ВВС флота в составе 12-й отдельной Краснознаменной авиаэскэдрильи (командир — майор Кудрявцев), 3-й авиаэскадрильи 71-го авиаполка (командир — капитан И. И. Горбачев) и 2-й авиаэскадрильи 57-го авиаполка (командир — А. В. Кожин), базировавшихся на островных аэродромах. На морском аэродроме Кихельконна находились 15-я отдельная морская разведывательная авиаэскадрилья (командир — майор А. Г. Горошенков) и 85-я авиаэскадрилья (командир — капитан М. И. Горбач). В авиагруппе было 110 самолетов, из них 72 истребителя, 24 МБР-2, 9 СБ и 5 Ил-2. Они отражали вражеские налеты, прикрывали корабли, базирующиеся в районе Моонзундского архипелага, вели разведку Рижского залива, бомбили транспорты противника в Ирбенском проливе и войска на сухопутном фронте в районах Виндавы, Риги и на подступах к Таллину, Раквере.

12 июля 1941 г. в 15 час. 35 мин. истребители-разведчики 12-й отдельной Краснознаменной эскадрильи в Ирбенском проливе обнаружили конвой противника из 42 транспортов под охраной 8 эсминцев, 3 сторожевых кораблей и большого числа торпедных и сторожевых катеров, который шел курсом на Ригу. Для удара по конвою были выделены части авиации и торпедные катера.

Вылетевшие тремя группами 24 бомбардировщика из 1, 57 и 73-го авиаполков противника в указанном районе не нашли и отбомбились по запасным целям, в том числе по вражеским кораблям в порту Пярну. Не дал результатов и ночной поиск. Удар по конвою был нанесен только утром 13 июля на прибрежном участке коммуникации от мыса Мерсрагс до Усть-Двинска. Удары наносились группами из 5 — 9 самолетов СБ, ДБ-3 и Ар-2. Всего на конвой было совершено 75 самолето-вылетов ударной авиации. Вместе с авиацией наносили удары и торпедные катера. В результате они потопили 4 крупных транспорта и повредили 8 транспортов, один эскадренный миноносец и один сторожевой корабль. Наши летчики сбили 8 самолетов противника{161}.

Совершенный в самом начале войны успешный массированный удар подтвердил большие возможности и эффективность морской авиации при действиях по кораблям [106] противника в море. Был сделан практический вывод, что при совместных действиях авиации и кораблей флота первый удар по конвою противника должна наносить авиация непосредственно перед атакой катерников. При этом неизбежно нарушается строй конвоя, снижается его ход, что облегчает катерам торпедную атаку. Так и произошло 26 июля 1941 г. в Ирбенском проливе. Еще на подходе к проливу конвой противника в составе 2 транспортов в сопровождении 2 миноносцев, 8 сторожевых кораблей и 8 катеров был обнаружен воздушной разведкой. Авиация, вылетевшая с бомбами, нанесла по конвою мощный удар. Густо задымил и взорвался танкер. Вслед за этим последовала атака наших катерников. Фашисты, отбиваясь от самолетов, заметили катера, когда те уже выпустили торпеды. Четкое взаимодействие авиации и кораблей обеспечило разгром конвоя: оба транспорта были потоплены, 2 эсминца и 1 сторожевой корабль повреждены. Гитлеровцы потеряли в воздушном бою два самолета Ме-109.

Активные действия авиации и надводных кораблей флота заставили немецкое командование отказаться от системы конвоев, и с 19 июля они вынуждены были снабжать свои войска одиночными судами под сильным охранением.

Авиация флота за четыре первых месяца войны 1941 г. произвела 653 самолето-вылета по аэродромам, транспортам и кораблям противника на море, а по военно-морским базам противника Мемель, Либава, Виндава, Рига, Турку, Хельсинки, Котка и другим — 302 самолетовылета{162}. За этот же период было уничтожено около 40 вражеских самолетов. На коммуникациях противника было выставлено 105 мин{163}.

Блестящей страницей в историю Великой Отечественной войны вошла героическая оборона полуострова Ханко.

Военно-морскую базу Ханко вместе с моряками стойко и мужественно защищали летчики 1-й и 4-й эскадрилий 13-го истребительного авиаполка. Эти эскадрильи были подчинены командиру базы генерал-лейтенанту С. И. Кабанову. Непосредственное руководство авиагруппой из 22 И-153 и И-16 осуществляли заместитель командира [107] 13-го авиаполка капитан А. Ильин и начальник штаба полка майор П. Л. Ройтберг.

Систематический артиллерийский обстрел единственного аэродрома, постоянные налеты вражеской авиации неимоверно усложняли условия боевой деятельности эскадрилий. Летчикам приходилось порой по многу часов находиться в самолетах в готовности к вылету. Однако это не помешало нашим истребителям захватить инициативу в воздухе в районе Ханко.

Авиация обеспечивала вход и выход кораблей из базы, прикрывала ее с воздуха, вела воздушную разведку, корректировала огонь береговых батарей, поддерживала десантников при высадке десантов на острова, наносила штурмовые и бомбардировочные удары по финским батареям и аэродромам. Так, 23 июля 11 истребителей, а 24 июля 4 истребителя нанесли штурмовые удары по аэродрому Турку и уничтожили до 12 самолетов противника.

В июне — июле 1941 г. ощутимую помощь защитникам Ханко оказала авиация КБФ, базировавшаяся на аэродромах Прибалтики. Группы бомбардировщиков из 15 — 19 самолетов нанесли несколько ударов по финским батареям и железнодорожному мосту у Таммисари. В сентябре — октябре авиагруппа военно-морской базы Ханко оказывала поддержку частям при захвате прибрежных мелких островов и обороне острова Хиума.

Позже, вспоминая первые дни войны, активный участник обороны Ханко Герой Советского Союза Л. Г. Белоусов писал: "Хорошо помню партийное собрание, проведенное 22 июня 1941 г., строгие лица товарищей. Я тоже попросил слова. Обращаясь к коммунистам, сказал, чувствуя, что сильно волнуюсь: "Предстоят бои более тяжелые, чем когда-либо раньше. Мы, коммунисты, должны показать образец бдительности и мастерства, сделать обороняемый нами район неприступным для фашистов. Сражаться надо так же, как если бы мы стояли у самых стен Ленинграда..."{164}.

На долю самого Белоусова выпало много тяжких испытаний. Активный участник боев с белофиннами, Леонид Георгиевич на Ханко командовал эскадрильей, охранял дальние и ближние подступы к Ленинграду, летал [108] на разведку, штурмовал наземные войска и корабли врага. Во время аварии Л. Г. Белоусов обгорел, а позже, в результате тяжелой болезни потерял обе ноги, но ничто не могло сломить воли отважного летчика-коммуниста. "Для нас жить — значит летать, летать — значит побеждать врага". Это было его девизом, в таком же духе он воспитывал своих подчиненных. Л. Г. Белоусов сражался с гитлеровцами до конца войны и встретил победу в строю балтийских моряков-летчиков. Газета "Правда" 11 апреля 1957 г. писала в связи с присвоением Л. Г. Белоусову звания Героя Советского Союза: "Советские люди преклоняются перед героическими подвигами этого человека. Пусть же слава о нем облетит всю страну, пусть вся жизнь его послужит вдохновляющим примером для нашей молодежи". Ныне Л. Г. Белоусов в отставке, живет в Ленинграде. Прославленный ветеран войны много внимания уделяет военно-патриотическому воспитанию нашей молодежи.

В боях за Ханко проявился воинский талант летчиков-истребителей А. К. Антоненко и П. А. Бринько. 3 июля над Ханко появился фашистский Ю-88. Он шел низко, едва не задевая верхушки деревьев. Разом поднялись в воздух краснозвездные самолеты Антоненко и Бринько. Всего восемь патронов выпустил Антоненко и одиннадцать — Бринько, и загоревшийся "юнкерс" врезался в землю.

Был случай, когда два вражеских истребителя взяли Антоненко в клещи, атакуя его со всех сторон. Пули фашистов решетили машину Антоненко. Но советский истребитель умело сманеврировал, вышел из-под обстрела и сам ринулся в атаку. Гитлеровцы не ожидали такого оборота и разошлись в разные стороны. Одного из них Антоненко догнал и поджег. Крутясь в штопоре, фашистский самолет упал в [109] море.

23 июля 1941 г. А. К. Аптоненко и П. А. Бринько блестяще провели штурмовку финского гидроаэродрома. Нападение на базу было произведено внезапно. Как соколы, устремились советские летчики на стоявшие в бухте вражеские самолеты. С трех заходов Антоненко и Бринько расстреляли два гидросамолета.

На следующий день было решено повторить налет. Четыре летчика — Антоненко, Бринько, Лазукин и Белорусцев атаковали и уничтожили еще пять гидросамолетов противника. Но когда храбрецы возвращались на базу, на них напала шестерка "фоккеров". Бой шел на предельно малых высотах. Маневрирование было затруднено до крайности. И несмотря на это, пять из шести "фоккеров" сбили наши летчики. На долю Бринько из этой пятерки пришлось две машины{165}. Итоги дня радовали. Было чем гордиться гангутским летчикам.

Алексей Касьянович Антоненко был всеобщим любимцем. Он умел вселять в авиаторов веру в победу. Сам он усвоил правило: победа достается тому, кто умеет наступать.

Фронтовые друзья звали Антоненко "балтийским Чкаловым". Это меткое определение точно характеризовало храброго воздушного аса. Боевое крещение Антоненко получил в боях на Халхин-Голе. Сорок воздушных боев провел советский летчик над степями Монголии и сбил со своим ведомым шесть самолетов японских самураев. Отличился Антоненко и в боях с белофиннами, за что был награжден орденом Ленина и медалью "За отвагу". В Великую Отечественную защищал Таллин и Ханко. 14 июля 1941 г. ему первому из летного состава Военно-Морского Флота было присвоено звание Героя Советского Союза.

Бои над Ханко происходили ежедневно. За короткое время Герой Советского Союза капитан А. К. Антоненко сбил 11 самолетов противника. Но 26 июля 1941 г. жизнь пламенного советского патриота неожиданно оборвалась. После успешного выполнения задания он вел самолет на посадку. Аэродром обстреливала вражеская артиллерия, Уже на пробеге истребитель настиг очередной снаряд... "Мало сбил" — были последние слова героя. А. К. Антоненко [110] моряки похоронили в Ханко на площади перед Домом Флота рядом с Героем Советского Союза летчиком И. Д. Борисовым.

В непрерывных боях оттачивалось мастерство и другого балтийского сокола — П. А. Бринько. Он бил врага над Ханко, Даго, Таллином, на подступах к Ленинграду. Менее чем за три месяца лично уничтожил 15 вражеских самолетов, причем один из них таранил. Петру Антоновичу Бринько в числе первых летчиков-балтийцев было присвоено звание Героя Советского Союза. В воздушном бою 14 сентября 1941 г. капитан П. А. Бринько погиб. За 165 дней героической обороны военно-морской базы Ханко летчики-истребители уничтожили 44 вражеских самолета, не потеряв при этом ни одного своего, потопили 1 сторожевой корабль, 2 торпедных и 14 других катеров, 4 шхуны и уничтожили сотни вражеских солдат и офицеров{166}. [110] [111]

Воздушные удары по Берлину

К самым трудным по организации и выполнению задачам ВВС КБФ в первый период войны можно отнести бомбардировочные удары по Берлину в августе — сентябре 1941 г. Они проводились в ответ на начавшиеся с 22 июля 1941 г. налеты фашистской авиации на Москву и хвастливое заявление фашистского руководства о том, что ни одна советская бомба не упадет на города Германии.

Предложение об организации бомбардировочных ударов по столице фашистской Германии силами морской авиации исходило из штаба ВВС ВМФ.

Для участия в столь ответственной операции были выделены две эскадрильи, наиболее подготовленные к ночным полетам. Ставка Верховного Командования поставила перед ВВС флота задачу: нанести ряд последовательных бомбовых ударов по политическим и военным объектам Берлина.

Дело предстояло сложное. Под Таллином и Ленинградом шли ожесточенные бои. На вооружении авиации находились самолеты со сравнительно небольшим радиусом действия. На таких машинах, как ДБ-3, летать из-под Ленинграда, куда в основном перебазировалась авиация флота, было невозможно. Расчеты показывали, что такие полеты осуществимы только с аэродромов Кагул и Асте на острове Эзель (Сарема). Аэродромы имели ограниченные размеры — 1000 — 1200 м, мягкий грунт, препятствия на подходах. Трудность состояла еще и в том, что до Берлина и обратно было 1760 км, а значительную часть маршрута — 1400 км летчикам приходилось преодолевать над морем, вне видимости берега, на высоте 6 — 7 тысяч метров. Вокруг Берлина было создано около 60 аэродромов и 100-километровое кольцо противовоздушной обороны.

Задача была возложена на 1-й минно-торпедный авиационный полк ВВС КБФ, базировавшийся на одном из аэродромов под Ленинградом. Опытный летный состав в количестве 20 экипажей был способен выполнить боевую задачу в любое время суток и в самых сложных метеорологических условиях. В их числе были летчики капитаны А. Я. Ефремов, В. А. Гречишников, М. Н. Плоткин, старший лейтенант А. И. Фокин, штурманы [112] капитаны П. И. Хохлов, Н. Д. Котов, Е. П. Шевченко и другие. Несколько позже авиагруппа была увеличена до 33 самолетов за счет дальней авиации ВВС Красной Армии{167}. Старшим из группы дальней авиации был майор В. И. Щелкунов. Ударную группу морской авиации возглавил командир 1-го минно-торпедного авиаполка полковник Е. Н. Преображенский{168}. Подготовкой и выполнением задания лично руководил командующий ВВС ВМФ генерал-лейтенант авиации С. Ф. Жаворонков{169}.

Подготовка проводилась скрытно, и до прибытия к новому месту базирования ни один человек из числа отобранных экипажей не знал о предстоящих налетах на Берлин. Обслуживание группы возлагалось на тыл 15-й разведывательной эскадрильи. Бомбы и авиабензин доставлялись на остров на тральщиках. Прикрывали аэродромы с воздуха батарея 76-мм зенитных пушек и 12-я авиаэскадрилья в составе 24 И-153, базировавшаяся на аэродром Кагул.

4 августа 1941 г. первые 15 самолетов ДБ-3 произвели посадку на аэродроме Кагул. Вскоре туда прилетел командующий ВВС Военно-Морского Флота генерал-лейтенант авиации С. Ф. Жаворонков.

Генерал Жаворонков собрал летный состав и объявил:

— Командование поручает вам нанести удар по Берлину.

Командующий разъяснил летному составу важность и политическое значение задания, особенности его выполнения, назвал объекты и районы Берлина, подлежащие боевому воздействию, дал характеристику [113] противовоздушной обороны противника, утвердил маршрут полета. Сознание того, что удары будут наноситься по логову фашистского зверя, вызвало у летчиков чувство глубокого удовлетворения.

С целью уточнения условий полета с 3 по 6 августа производились пробные полеты к портам Данциг, Мемель, Виндава, Либава, а в ночь на 5 августа 5 самолетов ДБ-3 совершили разведывательный полет в район Берлина. Анализ полетов подтвердил расчеты: была возможность взлетать с полной бомбовой нагрузкой и садиться с 20% остатком запаса горючего. Получены были основные сведения об обстановке в районе цели и условиях слепого полета. 5 августа и в последующие дни по выбранному маршруту бомбардировщиков над морем вели разведку самолеты Че-2. Одновременно была проделана большая работа по оборудованию взлетно-посадочных полос, рассредоточению и маскировке самолетов.

Первый налет на Берлин состоялся в ночь на 8 августа 1941 г. В нем приняли участие три группы по 5 самолетов. Первую возглавлял Е. Н. Преображенский, вторую — А. Я. Ефремов и третью — В. А. Гречишников. На каждый самолет было подвешено по восьми стокилограммовых фугасных бомб. Перед вылетом комиссар полка Г. З. Оганезов сказал, обращаясь к экипажам:

— Помните, товарищи! Вам оказано огромное доверие партии и народа, на вас возложена ответственная задача! Не уроните Красного знамени, с честью выполняйте приказ. Дойдите! Не дрогните!

Ответ был один:

— Не дрогнем, комиссар, дойдем!

Самолеты взлетели и взяли курс вдоль Балтийского моря на Штеттин, а затем на Берлин. Сквозь 6 — 7-балльную облачность просвечивала луна. Самолеты шли выше облаков. Противовоздушная оборона противника, видимо, принимала советские бомбардировщики за свои. В районе Штеттина балтийцам предлагали даже посадку, включив ночной старт. Берлин встретил заревом огней освещенных улиц.

Участник первого налета на Берлин штурман полка П. И. Хохлов (ныне генерал-лейтенант авиации в запасе) рассказывает: "...В момент сбрасывания тяжелых бомб меня охватило чувство большого возбуждения. Нажимая на кнопку сбрасывателей бомб, громко кричу: "Это вам [114] за Москву, Ленинград, за наших людей! Нате, получайте!.. И мы придем сюда еще не раз"{170}.

Бомбовый удар наносился с высоты 5,5 тыс. метров по промышленным объектам, вокзалу и телеграфу. У каждого из участников налета был личный счет мести к гитлеровцам. Василий Гречишников попал в район боескладов и разрушил Силезский вокзал. Он мстил за жену Ксению Николаевну, которую немцы пытали в белорусском селе Петриковка, сына Анатолия, за двухлетнюю дочь Валентину, за мать, которых растерзали фашисты в Николаеве, где он родился и вырос...

Летчики мстили врагу за смерть и страдания советских людей, за свою Родину. Они видели следы фашистских налетов на Ленинград, видели, как вражеские истребители расстреливали на дорогах женщин, детей и стариков. Чувство ненависти к врагу придавало им силу в полете.

Вслед за разрывами бомб и возникшими очагами пожара в городе погас свет и началась беспорядочная стрельба зенитной артиллерии. В воздух были подняты ночные истребители с включенными фарами. Но было уже поздно. Балтийцы развернулись и легли на обратный курс. По приказанию Е. Н. Преображенского стрелок-радист его экипажа В. Кротенко с радостью передал радиограмму: "Мое место Берлин, задачу выполнил, возвращаюсь на базу".

Полет продолжался около 8 часов и большую часть времени проходил над морем. На аэродроме героев тепло встретили. Полковник Преображенский доложил командующему ВВС ВМФ С. Ф. Жаворонкову:

— Товарищ генерал, задание выполнено. Вверенный мне полк бомбил Берлин!

Участников налета поздравили с успехом. Сообщили, что на предприятиях Ленинграда проходят митинги по случаю бомбежки нашей авиацией военных объектов в самом Берлине. Но радость омрачалась тем, что из полета не вернулся один из экипажей.

Гитлеровцы долго ломали головы, придумывали различные версии. Накануне налета Геббельс заявил представителям международной печати, что ни один самолет противников Германии не сможет появиться над Берлином.

"Это надежно защищенная твердыня нашей нации. [115] Скорее падут столицы всех стран мира, нежели падет Берлин. Ни один камень не содрогнется в Берлине от постороннего взрыва. Советская авиация уничтожена. Советский военный флот в кратчайшие сроки будет уничтожен"{171}.

После налета немецкое радио сообщило, что

"...крупные силы английской авиации в количестве до 150 самолетов пытались бомбить Берлин. Истребительной авиацией и огнем зенитной артиллерии основные силы англичан были рассеяны. Из прорвавшихся к городу 15 самолетов 9 сбито"{172}.

Англичане на эту фальшивку ответили, что в ночь на 8 августа ни один их самолет не поднимался вследствие крайне неблагоприятных метеоусловий. 9 августа Советское информбюро передало:

"В ночь на 8 августа группа наших самолетов произвела разведывательный полет в Германию и сбросила некоторое количество зажигательных и фугасных бомб над военными объектами в районе Берлина. В результате бомбежки возникли пожары и наблюдались взрывы".

После заявления Совинформбюро гитлеровцам ничего не оставалось, как признать, что налеты на Берлин совершает советская авиация. [116]

С 8 августа до 4 сентября 1941 г. балтийские летчики с аэродрома Кагул произвели 86 самолето-вылетов, при этом 33 самолета дошли до Берлина, остальные бомбили Штеттин, Мемель, Данциг, Кольберг, Свинемюнде, Либаву и другие объекты{173}. Несколько меньше самолето-вылетов произвела группа майора В. И. Щелкунова.

Все налеты, кроме первого, происходили в условиях ожесточенного противодействия зенитной артиллерии и ночных истребителей противника. В результате бомбардировок в Берлине возникло 32 пожара и были нанесены повреждения военно-промышленным объектам. Одновременно сбрасывались листовки, в которых разоблачались фашистские главари, развязавшие разбойничью захватническую войну, и сообщалось о потерях фашистов на нашей земле.

Несмотря на всю сложность и трудность полетов, высокая боевая выучка морских летчиков, их мужество и преданность Родине обеспечили успешное выполнение боевого задания. Налеты на Берлин разоблачили лживые утверждения фашистской пропаганды о разгроме и уничтожении советской авиации и явились предупреждением о грядущем возмездии.

Подвиг отважных сынов Родины был высоко оценен страной. Все участники налетов на Берлин были награждены орденами и медалями. 13 августа 1941 г. Указом Президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение задания полковнику Е. Н. Преображенскому, капитанам В. А. Гречишникову, А. Я. Ефремову, М. Н. Плоткину, П. И. Хохлову было присвоено звание Героя Советского Союза.

Возраставшее сопротивление советских войск на ленинградском направлении и активность авиации КБФ вызвали тревогу в гитлеровской ставке. Не случайно в дополнении к директиве немецко-фашистского верховного командования № 34 от 12 августа 1941 г. указывалось:

"Как только позволит обстановка, следует совместными усилиями соединений сухопутных войск, авиации и военно-морского флота ликвидировать военно-морские и военно-воздушные базы противника на островах Даго и Эзель. При этом особенно важно уничтожить вражеские аэродромы, [117] с которых осуществляются воздушные налеты на Берлин"{174}.

28 августа гитлеровцы заняли Таллин и Палдиски. Авиагруппа на острове Эзель оказалась оторванной от баз более чем на 400 км, снабжение ее горючим и боезапасом осложнилось. К тому же 6 сентября 1941 г. противник произвел штурмовку аэродрома и уничтожил 7 самолетов. По решению командования дальнейшие налеты на Берлин прекратились и авиагруппа была эвакуирована с острова.

Боевые действия авиации КБФ при защите Ленинграда и Кронштадта

30 июля 1941 г. Гитлер приказал своим войскам окружить Ленинград и соединиться с финской Карельской армией. Перед ВВС Германии ставилась задача перенести главное направление воздушного наступления на ленинградское направление фронта. 1-й германский воздушный флот был усилен 8-м авиационным корпусом. К началу боев на ленинградском направлении немецкое командование сосредоточило 1200 самолетов, из них 700 бомбардировщиков, 400 истребителей и 100 разведчиков. Со стороны Карельского перешейка действовало 200 финских самолетов.

В первой половине августа 1941 г. немецкие и финские войска почти одновременно развернули концентрированное наступление на пяти направлениях: гатчинском, лужско-ленинградском, новгород-чудовском, петрозаводско-свирском и со стороны Карельского перешейка.

Преодолевая упорное сопротивление войск Ленинградского и Северо-Западного фронтов, противник 29 августа вышел к Колпино, а 8 сентября захватил Шлиссельбург (Петрокрепость). 12 сентября фашисты заняли Красное Село и, продвигаясь на Урицк, к исходу 15 сентября вышли к Финскому заливу в районе Стрельны. Ленинград оказался блокированным с суши. В кольце блокады оказались 55, 42 и 23-я армии и соединения Балтийского флота, а 8-я армия и Ижорский укрепленный район изолированы от основных сил фронта. Враг находился в 10 — 14 км от города. Положение становилось критическим. [118]

Связь Ленинграда со страной стала поддерживаться только через Ладожское озеро и по воздуху.

Противник рассчитывал решить и другую важную стратегическую задачу — поставить перед угрозой уничтожения Краснознаменный Балтийский флот и военно-морскую базу Кронштадт. С этой целью фашисты подтянули свою авиацию на ближайшие к городу аэродромы и начали осуществлять массированные налеты на Ленинград и Кронштадт, вести борьбу с нашей артиллерией и авиацией.

20 августа Военный совет Северного фронта обратился ко всем трудящимся и воинам с призывом отстоять город. В обращении говорилось:

"Товарищи ленинградцы, дорогие друзья!

Над нашим родным и любимым городом нависла непосредственная угроза нападения немецко-фашистских войск. Враг пытается проникнуть к Ленинграду. Он хочет разрушить наши жилища, захватить фабрики и заводы, разграбить народное достояние, залить улицы и площади кровью невинных жертв, надругаться над мирным населением, поработить свободных сынов нашей Родины. Но не бывать этому! Ленинград — колыбель пролетарской революции, мощный промышленный и культурный центр нашей страны — никогда не был и не будет в руках врагов"{175}.

В воинских частях, на заводах и фабриках прошли митинги, на которых советские люди клялись стойко защищать город Ленина и беспощадно громить фашистов. "Скорее Нева потечет вспять, чем немецкие фашисты завладеют Ленинградом!" — заявляли защитники невской твердыни.

В тот же день в Смольном состоялось собрание партийного актива Ленинграда. Выступая на активе, секретарь областного комитета партии А. А. Жданов говорил: "Враг у ворот. Вопрос стоит о жизни и смерти"{176}. Партийный актив принял решение о неотложных мерах по защите Ленинграда. В целях улучшения организации и управления войсками 23 августа 1941 г. Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение о разделении Северного фронта на два — Ленинградский и Карельский. [119]

К непосредственной обороне города привлекались 23, 55, 42 и 8-я армии, был создан Штаб морской обороны Ленинграда и Островного района{177}, который приступил к формированию Ладожской, Онежской, Чудской и Ильменской озерных флотилий, отряда кораблей реки Невы, бригад морской пехоты и строительству батарей береговой обороны. Несколько позже, 17 декабря, Ставкой был образован Волховский фронт в составе 4, 52, 59 и 26-й армий.

В конце августа — начале сентября 1941 г. в составе ВВС Ленинградского фронта было только 268 исправных самолетов, а в авиации КБФ — 152 (бомбардировщиков — 122, истребителей — 288, штурмовиков — 10){178}. Фронт и флот новой авиационной техникой почти не пополнялись, так как производство самолетов в стране в эти месяцы резко сократилось.

В начальный период обороны Ленинграда авиация КБФ действовала совместно с ВВС Ленинградского фронта и выполняла задачи, свойственные фронтовой авиации. Для более тесного и надежного взаимодействия авиации с сухопутными войсками в августе — сентябре 1941 г. каждому авиационному соединению выделили определенный участок для прикрытия войск и оказания им непосредственной поддержки. ВВС Краснознаменного Балтийского флота обеспечивали участок 8-й армии.

В составе ВВС КБФ произошли изменения. 10-я авиабригада и несколько отдельных авиаэскадрилий были расформированы. Летный состав и авиационная техника пошли на пополнение других частей. ВВС КБФ были сведены в 8-ю авиабригаду (1-й минно-торпедный и 57-й бомбардировочный авиаполки), 61-ю истребительную авиабригаду (5, 13 и 71-й авиаполки, 12-я и 13-я отдельные Краснознаменные авиаэскадрильи), 15-й отдельный морской разведывательный авиаполк (41, 44, 58 и 85-я авиаэскадрильи){179}.

Решением Военного совета Северо-Западного направления 14 августа 1941 г. в составе ВВС флота была создана отдельная авиационная группа из 125 самолетов с подчинением в оперативном отношении командующему ВВС фронта генералу А. А. Новикову. Ударная авиация [120] флота подчинялась морскому командованию. Она использовалась для нанесения бомбовых и торпедных ударов по морским целям, военным объектам и железнодорожным узлам.

В сентябре 1941 г. балтийским летчикам-истребителям пришлось отражать массовые налеты вражеской авиации на Ленинград и Кронштадт.

В течение месяца противник совершил 23 групповых налета на Ленинград, из них 11 днем, а остальные — в ночное время. Днем фашистские пираты стремились поразить определенные объекты, а ночные налеты были рассчитаны на изматывание противовоздушной обороны и деморализацию населения. Наиболее интенсивные налеты были совершены 19 и 27 сентября на Ленинград, а 21, 22, 23 сентября — на корабли флота и Кронштадт. В девяти налетах на город участвовало в общей сложности около 480 вражеских самолетов, корабли и базу бомбили около 400 самолетов. Только 23 сентября на корабли и Кронштадт было произведено 6 налетов, в которых участвовало до 270 самолетов. Стервятники прорывались группами по 30 — 40 бомбардировщиков Ю-88 и Ю-87 под прикрытием истребителей Ме-109. В этот день противник потерял 12 самолетов.

В воздушных боях при отражении налетов на Кронштадт отличились летчики 5-го истребительного авиаполка, которым командовал Герой Советского Союза майор П. В. Кондратьев.

В сентябрьских налетах на Ленинград участвовало 2712 самолетов противника, но в результате активного противодействия всех средств ПВО к городу прорвались менее 500.

Ежедневно по нескольку раз подвергались массированным бомбардировкам и наши аэродромы. Оголтелый враг, стремясь уничтожить нашу авиацию, не считался с потерями. 13 августа 1941 г. аэродром Котлы пытались бомбить сразу 30 Ю-88. "Юнкерсы" были встречены плотным огнем зенитчиков, которым удалось не только сорвать расчеты гитлеровцев и отогнать их от аэродрома, но и сбить 6 самолетов.

О напряженности воздушных боев у Ленинграда можно судить по сводкам Советского информбюро. Так, в вечернем сообщении за 14 сентября говорилось:

"Многочисленные попытки фашистской авиации прорваться к Ленинграду [121] неизменно отбиваются отважными советскими летчиками. На днях на подступах к Ленинграду произошел воздушный бой, в котором участвовало более 100 самолетов. Фашисты были отогнаны, потеряв при этом 17 бомбардировщиков".

Период блокады Ленинграда характеризуется ожесточенной борьбой за господство в воздухе, в процессе которой немецкая авиация потерпела поражение на северо-западном стратегическом направлении.

Основная тяжесть борьбы с воздушным противником легла на 7-й истребительный авиационный корпус ПВО страны и 61-ю истребительную авиабригаду КБФ, а также на зенитную артиллерию Ленинграда и Кронштадта. Летчики корпуса только в сентябре сбили 120 вражеских самолетов, а авиаторы флота с 13 августа по 23 сентября — 79 самолетов{180}. Всего за период воздушных сражений под Ленинградом (до 30 сентября 1941 г.) наша авиация произвела около 60 тыс. самолето-вылетов. Истребители и среднем делали 3 — 4, бомбардировщики — 2 — 3 боевых вылета в день{181}. Даже в самые критические моменты осады города Ленина при соотношении сил в воздухе 2,5 :1 в пользу противника гитлеровцам не удалось захватить безраздельное господство в воздухе. Они имели временное превосходство на отдельных участках фронта. Бывший командующий ВВС Ленинградского фронта, ныне Главный маршал авиации А. А. Новиков вспоминает о том времени:

"Необыкновенная... фантастическая стойкость духа советских летчиков в огромной мере помогла нам под Ленинградом уже в июле 1941 года свести почти на нет численное и техническое превосходство фашистской авиации"{182}.

В боях за Ленинград высокое тактическое и боевое мастерство проявили В. Ф. Голубев, Н. Я. Васильев, П. П. Кожанов, А. Ю. Байсултанов, А. А. Мироненко, Г. Д. Цоколаев, Н. П. Цыганков и многие другие летчики истребительной авиации КБФ.

Начиная с осени 1941 г. до января 1944 г. ВВС КБФ выполняли следующие основные задачи: содействие войскам Ленинградского и Волховского фронтов под Любанью, [122] Мгой, Ропшей, Шлиссельбургом, в районах Пушкина, Красного Села, Синявина, Кириши, Тихвина, Будогощи; прикрытие главной базы флота Кронштадта и сообщений по Ладожскому озеру, а также удары по мотомех-частям противника в районе Гостинополье — Волховстрой. При этом использовались штурмовики, бомбардировщики, торпедоносцы, которые действовали по войскам противника малыми группами (3 — 5 самолетов) в сопровождении истребителей. Удары производились с малых высот, а иногда и с бреющего полета. Как правило, войска противника прикрывались истребителями, поэтому почти каждый вылет наших самолетов сопровождался воздушными боями. Мастера своего дела летчики Краснознаменной Балтики летали в любую погоду днем и ночью.

Действуя по войскам противника на тихвинском направлении, ВВС КБФ произвели 2589 самолето-вылетов, в воздушных боях сбили 55 самолетов и уничтожили 86 танков, 351 автомашину, 12 зенитных батарей, до 1000 вражеских солдат и офицеров{183}. [123]

Приказом командующего Волховским фронтом личному составу частей 8-й авиабригады, принимавших участие в освобождении Тихвина и разгроме тихвинской группировки противника, объявлена благодарность.

Путь к победам над сильным и опытным врагом не был простым и легким. Не раз приходилось переживать и горечь неудач, и боль потерь.

24 октября 1941 г. воздушная разведка обнаружила на дороге Чудово — Будогощь в районе Грузино большую колонну фашистских войск. На задание вылетели два экипажа ДБ-3 с ведущим Героем Советского Союза капитаном В. А. Гречишнико-вым. Густо валил мокрый снег, сплошная плотная облачность заставляла прижиматься почти к самой земле. Бомбардировщики точно вышли на цель. По дороге растянулась огромная вражеская колонна — мотопехота, артиллерия, танки.

Едва ДБ-3 подошли к цели, как на земле засверкали вспышки автоматических скорострельных зенитных установок. Штурман Гречишникова Александр Власов нажал кнопку бомбосбрасывателя. Там, где еще несколько секунд назад ползли танки со свастикой на броне, расстелился черный дым и огонь. Но враг продолжал огрызаться. На, отхода от цели в бензобаки самолета попали вражеские снаряды. Машина мгновенно вспыхнула. Гречишников мог бы протянуть еще несколько километров и посадить самолет возле леса. Однако Василий Алексеевич поступил иначе. С трудом развернув горящий бомбардировщик, мужественный летчик направил его на колонну фашистских танков... Так погибли капитан Василий Гречишников и члены его экипажа — старший лейтенант Александр Власов, лейтенант Матвей Семенков и краснофлотец Николай Бураков. Они погибли ради жизни на земле, [124] ради счастья будущих поколений. И Родина не забыла героев. В мае 1968 г. в поселке Грузино в память о летчиках-балтийцах был сооружен обелиск.

Особенно напряженной была борьба над ледовой трассой Ладожского озера. На полки ВВС КБФ, главным образом 11-й, 13-й истребительные и на 12-ю отдельную Краснознаменную авиаэскадрилью, входившие вначале в состав особой истребительной авиагруппы ВВС 8-й армии, была возложена задача прикрыть водный путь Волховстрой — Новая Ладога, мост через реку Свирь в районе Колчаново, порт Новая Ладога и мыс Осиновец.

Дорога жизни вплоть до дня прорыва вражеской блокады постоянно подвергалась артиллерийскому обстрелу и налетам авиации противника. Наряду с систематическими налетами небольших групп и одиночных самолетов фашистская авиация наносила массированные удары по базам Ладожской военной флотилии и по железнодорожной станции Войбокало. Так, 28 и 29 мая 1942 г. в налетах на объекты трассы участвовало до 500 самолетов противника. В ожесточенных воздушных боях за эти два дня фашисты потеряли несколько десятков самолетов.

Приходилось создавать ударные группы для борьбы с бомбардировщиками и сковывающие — для отсечения истребителей противника. К решению этой задачи с середины октября 1941 г. привлекалось до 80% самолетов ВВС КБФ и 54-й армии, которые решением Военного совета фронта были сведены в истребительную авиагруппу ВВС КБФ, а ответственность за прикрытие с воздуха фронтовой автомобильной дороги на участке Новая Ладога — маяк Кареджа возлагалась непосредственно на командующего ВВС флота генерала М. И. Самохина.

Убедившись в тщетности попыток парализовать ладожскую коммуникацию ударами с воздуха, противник 22 октября 1942 г. предпринял десантную операцию по захвату острова Сухо, расположенного на трассе и занимающего ключевую позицию на подходе к Новой Ладоге.

Перед частями ВВС КБФ, Ленинградского и Волховского фронтов была поставлена задача произвести разведку десанта противника в районе маяка Сухо и рядом последовательных ударов уничтожить его живую силу и плавсредства.

С 9.00 до 16.00 22 октября летчики 8-й и 61-й авиабригад нанесли по врагу 12 последовательных бомбоштурмовых [125] ударов. В воздушных боях было сбито 14 и повреждено 4 самолета противника. Авиация, сыгравшая решаюшую роль в разгроме десанта, преследовала десантный отряд вплоть до неприятельских баз на северо-западном побережье Ладожского озера. Флотилия противника, понесшая тяжелые потери (17 плавединиц из 32), до конца войны уже не вела активных действий.

За весь период действия ладожской трассы нашей авиацией было совершено 8 тыс. боевых вылетов, проведено 203 воздушных боя, в которых с обеих сторон участвовало свыше 1300 самолетов. Авиация КБФ и Ленинградского фронта уничтожила в воздухе и на земле около 100 самолетов противника{184}.

Надежное прикрытие авиацией флота Дороги жизни позволило обеспечить бесперебойный поток грузов в осажденный Ленинград и эвакуацию его населения. С 24 ноября 1941 г. по 21 апреля 1942 г. было доставлено в Ленинград только одного продовольствия 262 419 тонн, удалось эвакуировать 80% людей, подлежащих отправке в тыл страны.

В многочисленных воздушных боях над ледовой трассой особо отличились летчики 13-го истребительного авиаполка (командир — подполковник Б. И. Михайлов). На прикрытие трассы полк совершил 1253 самолето-вылета. 19 января 1942 г. полк был преобразован в гвардейский и стал именоваться 4-й гвардейский истребительный авиационный полк. Этой чести были удостоены также 1-й минно-торпедный и 5-й истребительный авиационные полки.

С величайшей радостью и гордостью встретил Краснознаменный Балтийский флот сообщение о преобразовании этих боевых частей в гвардейские. Гвардия советской морской авиации родилась в боях. Воины этих частей росли и мужали в огне войны. Они научились смотреть смерти в глаза, вырабатывая в себе лучшие качества советского летчика — бесстрашие, мужество, трезвый расчет и высокое летное мастерство.

13-й истребительный авиационный полк Краснознаменного Балтийского флота был создан в 1938 г. Боевое крещение он получил в войну с белофиннами. В труднейших условиях суровой зимы 1939/40 г. летчики полка блестяще [126] штурмовали и бомбили врага. За проявленные мужество и героизм 70 летчиков и техников были награждены орденами и медалями Советского Союза, а майору И. Г. Романенко, капитану П. В. Кондратьеву, старшему лейтенанту В. М. Савченко присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Но воинская доблесть авиаторов полка особенно ярко проявилась в жестокой борьбе с фашистской Германией. С боевой славой полка связаны имена командиров и комиссаров, организаторский талант которых способствовал героическим делам личного состава. Полковник Б. И. Михайлов, подполковник В. С. Корешков, подполковник Л. П. Борисов, Герой Советского Союза подполковник В. Ф. Голубев, полковой комиссар С. Г. Хахилев, батальонный комиссар З. Ф. Лазарев, подполковник П. Л. Ройтберг, майор П. И. Бискуп, военинженер 2 ранга Николаев сумели сплотить и вдохновить летчиков и техников на успешное выполнение боевых задач.

Взаимодействуя с кораблями Краснознаменного Балтийского флота, летчики-гвардейцы показали образцы героизма и отваги в боях за остров Эзель, полуостров Ханко и Таллин, снискали славу бесстрашных воинов в битве с фашистскими оккупантами за город Ленина.

Только за первый год войны полк сделал 13 748 самолето-вылетов, во время которых было уничтожено более 6 тыс. гитлеровцев, 1 эсминец, 55 торпедных катеров, 1 канонерская лодка, более 25 танков и бронемашин, 20 полевых и зенитных орудий, 325 автомашин с войсками и боезапасом, 54 пулеметных точки, 168 повозок, разгромлены 2 штаба. В воздушных боях летчики полка сбили 201 фашистский самолет. С 12 марта по 7 апреля 1942 г. гвардейцы-истребители одержали 56 побед в воздухе, а за три дня напряженных боев в мае — 23, не потеряв при этом ни одного своего самолета.

Самоотверженно защищая Ленинград, авиаторы следовали правилу — гвардеец бесстрашен в бою, он не щадит своей жизни во имя победы. Но когда приходится ему умирать, он умирает как герой. Так умер секретарь комсомольской организации эскадрильи Семен Горгуль.

В один из зимних дней 1942 г. летчик Горгуль получил задание произвести разведку над ладожской трассой. Фашистские летчики рыскали вокруг, ища добычу. Скрываясь, в дымке и в облаках, "мессершмитты" атаковали [127] истребитель Семена Горгуля. Он дрался упорно и ожесточенно, сбил один Ме-109, но численное превосходство было на стороне врага. В начале боя советский летчик получил тяжелое ранение. Снова и снова поливали свинцом фашистские стервятники И-16 Семена Горгуля. К первой ране добавились раны в обе ноги. Спасая машину, летчик посадил самолет на лед озера.

Но "мессершмитты" не унимались. Они за несколько заходов в упор расстреляли "ишачок". Самолет вспыхнул факелом, а мужественный гвардеец получил новые ранения. Теряя последние силы, Семен Горгуль достал блокнот и кровью, сочившейся из отсеченного пальца, написал:

"Прощайте, ленинградцы! Умираю за Родину!" Над его могилой гвардейцы поклялись жестоко и беспощадно мстить врагу. И они сдержали клятву. Особенно ожесточенным был воздушный бой 28 мая 1942 г. 70 Ю-88 и 15 Ме-109, перелетев линию фронта, стали приближаться к перевалочному пункту Кобона на берегу Ладожского озера. Навстречу им вылетели 20 И-16 4-го гвардейского авиаполка, ведомые Г. Д. Цоколаевым и М. Я. Васильевым. Фашистские бомбардировщики и истребители несколькими ярусами приближались к объекту. Завязался стремительный воздушный бой. Геннадий Цоколаев обрушил огонь на "юнкерсы". Летчик Суворкин насел на один из бомбардировщиков и короткими пулеметными очередями вывел из строя его мотор. Тотчас же он перенес огонь на два ближайших бомбардировщика с крестами на крыльях и повредил оба.

Геройски дрался гвардеец сержант В. П. Стрельников. Расправившись с одним "юнкерсом", он вступил в бой с "мессершмиттом". На Цоколаева, шедшего в лобовую атаку против "мессера", попытался напасть другой "мессершмитт". Стрельников устремился на выручку товарищу. Точным огнем он поразил фашиста, и тот с повреждениями вышел из боя.

Воздушный бой становился все жарче. Умело дрался сержант Бедукадзе. Смелый, решительный и в то же время расчетливый Бедукадзе стрелял экономно и только наверняка. Выпущенная им очередь попала в плоскость "юнкерса". Тот неуклюже перевернулся и упал в воду. Один из бомбардировщиков перешел в пикирование. Сержант Бедукадзе поставил перед фашистом заградительный [129] огонь. Гитлеровец не выдержал и, не сбросив бомб, вышел из пике.

Вражеские самолеты наплывали волнами. Едва балтийцы разгоняли одну группу, как появлялась новая. Но теперь на помощь гвардейцам привели новую группу истребителей командир эскадрильи В. Ф. Голубев и комиссар эскадрильи П. П. Кожанов, которые сразу же ринулись в бой. Владимир Петров расстрелял "Юнкерс-88". Кожанов меткой очередью накрыл "юнкерс", и тот врезался в землю. Голубев пулеметным огнем уничтожил "Хейнкель-111".

Бессмертный подвиг совершил в этом бою летчик-комсомолец сержант Захаров. Заметив, что "Хейнкель-111" пикирует на объект, Захаров перешел на него в атаку. Фашист продолжал пикировать. Тогда отважный пилот преградил ему путь своим самолетом. В небе взметнулся огненный шар. "Ястребок" Захарова и бомбардировщик крага взорвались. Комсомолец-герой Захаров пожертвовал жизнью, но уничтожил врага.

В результате боя гвардейцы 4-го гвардейского истребительного полка сбили 11 фашистских бомбардировщиков и истребителей и не дали врагу произвести прицельное бомбометание.

За мужество и отвагу в боях наиболее отличившимся летчикам полка В. Ф. Голубеву, М. Я. Васильеву, П. П. Кожанову, Г. Д. Цоколаеву, А. И. Кузнецову, А. Ю. Байсултанову, Г. Д. Костылеву было присвоено звание Героя Советского Союза.

Сила гвардейцев, их успех в бою объяснялись прежде всего высоким знанием и эффективным использованием боевой техники. Летчики применяли такую тактику борьбы с врагом, которая наилучшим образом соответствовала обстановке. Как правило, это была тактика активного наступательного боя.

В каждом воздушном сражении гвардейцы летчики не упускали инициативы из своих рук. Они сами искали врага и, невзирая на его численное превосходство, навязывали ему бой и дрались с исключительной стойкостью и упорством.

В бою советские летчики правильно распределяли свои силы, атакуя одновременно истребители и бомбардировщики противника. Дружными стремительными ударами они [130] ошеломляюще действовали на неприятеля, вынуждая его обращаться в бегство.

Безграничная любовь к Родине и жгучая ненависть к врагу, железная стойкость, высокая дисциплина и организованность удесятеряли силы летчиков-гвардейцев, помогали им выходить из боя победителями.

Мощь ударов по врагу непрерывно возрастала. Мастерство и героизм советских летчиков ярко проявились во время проведения наступательных операций Ленинградского, Волховского и Северо-Западного фронтов в январе — апреле 1942 г. и особенно в период, когда авиация противника пыталась возобновить массированные налеты на Ленинград.

Немецко-фашистское командование по приказу Гитлера разработало и в апреле 1942 г. приступило к осуществлению специальной операции "Айсштос" ("Ледовый плен"), имевшей целью уничтожить корабли Балтийского флота, стоявшие во льду на Неве, и не допустить выхода наших подводных лодок в Балтийское море. Эта задача возлагалась на артиллерию 18-й армии и 1-й авиакорпус 1-го воздушного флота Германии.

4 апреля 1942 г. после интенсивного артобстрела города в 18 час. 05 мин. противовоздушной обороной Ленинграда с помощью радиолокационной станции "Редут" были обнаружены на удалении 115 км большие группы вражеских самолетов, идущих курсом на город. По данным ПВО, в первом налете участвовало до 100 бомбардировщиков и около 20 истребителей. Для отражения воздушных налетов была поднята вся истребительная авиация ПВО Ленинграда, которая во взаимодействии с зенитной артиллерией сорвала замысел врага. В воздушных боях и огнем зенитчиков было сбито 16 и подбито 9 вражеских самолетов. К кораблям прорвалось только 58 самолетов противника. Бомбометание фашистские летчики производили с пикирования, но бомбили они плохо. Большинство бомб попало на берег Невы или на жилые кварталы города. Из 230 сброшенных фугасных авиабомб в непосредственной близости от кораблей упало 70. Только одна бомба попала в крейсер "Киров", пробила верхнюю палубу и наружный борт у ватерлинии. Она разорвалась в воде подо льдом, и крейсер остался боеспособным.

В последующих пяти налетах, также сочетавшихся с артиллерийским обстрелом, противник снова понес большие [131] потери — 53 самолета. Изменение мест стоянок кораблей и их маскировка защитной окраской, подавление батарей противника огнем корабельной артиллерии и бомбо-штурмовые удары по аэродромам не позволили гитлеровцам осуществить свой коварный план. Противник, по существу, не добился никакого боевого успеха.

Особенно отличились при отражении вражеских налетов 3, 4 и 10-й гвардейские авиаполки ВВС КБФ и 26-й истребительный авиаполк ВВС Ленинградского фронта, сбившие в воздушных боях и уничтожившие на аэродромах несколько десятков самолетов противника.

При отражении ночных налетов на военно-морскую базу Кронштадт командир 10-го гвардейского истребительного авиаполка В. С. Корешков, командиры эскадрилий И. И. Горбачев, А. Г. Батурин, Д. М. Шаров совместно с другими летчиками полка сбили 24 самолета противника. В ночь на 3 июля 1942 г. военком полка батальонный комиссар И. И. Сербин на подходе к Кронштадту и над островом Котлин обнаружил и в лобовых атаках поочередно сбил два "Хейнкеля-111".

Так были спасены корабли Краснознаменного Балтийского флота. Они вышли на просторы Балтики и оказали [132] существенную поддержку приморским флангам Советской Армии в ходе ее наступления.

Авиация флота принимала активное участие в пяти специально проведенных контрбатарейных операциях. Штурмовики Ил-2 57-го штурмового авиаполка (командир подполковник Ф. А. Морозов), пикирующие бомбардировщики Пе-2 73-го бомбардировочного авиаполка (командир полковник А. И. Крохалев), а ночью самолеты МБР-2 и По-2б 25-й и 52 и авиаэскадрилий совершили 321 самолето-вылет на подавление стационарных батарей противника, расположенных под Ленинградом. Всего за 1942 — 1943 гг. для борьбы с батареями, обстреливавшими Ленинград, авиация КБФ произвела 1453 самолето-вылета. В результате было выведено из строя около 40 дальнобойных орудий. В воздушных боях при этом сбито 18 истребителей противника.

В период оборонительных сражений за Ленинград морские авиаторы постоянно учились на собственном опыте и совершенствовали свое боевое мастерство. Военно-воздушные силы улучшали организацию.

Произведено было переформирование. Авиационные полки стали состоять из трех эскадрилий вместо пяти. Это облегчало управление. Основной огневой единицей счала пара истребителей, а первоначальной тактической единицей — звено из четырех самолетов. Почти заново был создан Ленинградский аэродромный узел и приняты меры к дальнейшему его оборудованию.

Авиация флота в большинстве случаев использовалась по единому плану боевых действий ВВС Ленинградского фронта. Это достигалось посредством оперативного подчинения ее командующему ВВС фронта, который определял основные задачи, напряженность вылетов и количество самолетов для действий на сухопутном направлении по поддержке войск фронта.

Командование авиации флота провело ряд мероприятий по улучшению боевого руководства, политического и воинского воспитания личного состава авиационных частей, изучению тактических приемов противника, укреплению воинской дисциплины и организации отдыха летного состава, что положительно сказалось на боевой деятельности.

8 декабря 1942 г. Ставка Верховного Главнокомандования [133] отдала директиву о подготовке операции по прорыву блокады Ленинграда.

Замысел операции состоял в том, чтобы встречными ударами двух фронтов — Ленинградского с запада и Волховского с востока при содействии кораблей и авиации Краснознаменного Балтийского флота разгромить группировку немецко- фашистских войск в шлиссельбургско-синявинском выступе, разорвать кольцо блокады Ленинграда и восстановить связь с центральными районами страны. Координацию действий обоих фронтов осуществляли представители Ставки Маршалы Советского Союза Г. К. Жуков и К. Е. Ворошилов.

Для авиационного обеспечения операции привлекалось 938 самолетов 13-й, 14-й воздушных армий и ВВС КБФ{185}

На авиацию флота возлагались две основные задачи: надежное прикрытие тыла от авиации противника и обеспечение [134] действий своих войск на поле боя, особенно в период прорыва оборонительной полосы противника.

Хорошей подготовке экипажей к предстоящей операции способствовала целенаправленная партийно-политическая работа, конкретные задачи которой были определены специальной директивой Военного совета Ленинградского фронта.

В частях состоялись партийные собрания с повесткой дня: "Задачи коммунистов в операции по прорыву блокады Ленинграда". Выступающие в прениях коммунисты рассказывали о том, как они готовятся к воздушным боям.

Командир эскадрильи 3-го гвардейского истребительного авиаполка коммунист И. А. Каберов в своем выступлении на собрании сказал: "От нашей боевой работы, от нашего умения бить врага зависит судьба Ленинграда и ленинградцев. Будем, товарищи коммунисты, драться так, чтобы кольцо вражеской блокады было прорвано и ленинградцы вздохнули полной грудью. Коммунисты второй эскадрильи к бою готовы, молодых летчиков мы научим, как надо бить фашистских стервятников"{186}.

Первыми, как всегда, боевую работу начали воздушные разведчики. Командующий фронтом генерал Л. А. Говоров требовал точных данных об обороне противника, местности и о целях, которые предстояло уничтожить в полосе наступления.

Воздушной разведкой были установлены не только система обороны и узлы сопротивления на суше, но и наличие противолодочных сетей на Наренской морской позиции и кораблей противника в устье Финского залива.

Войскам Ленинградского фронта предстояло под огнем противника форсировать Неву, прорвать долговременную оборону и наступать по пересеченной, а местами болотистой местности.

12 января 1943 г. перед началом операции с целью отвлечения внимания противника от намеченного участка прорыва штурмовики 57-го авиаполка нанесли удары по войскам и огневым точкам врага на широком участке фронта. Пикировщики 73-го авиаполка на левом берегу Невы разрушили здание 8-й ГЭС, превращенное фашистами в мощный опорный пункт. С наступлением сумерек и в течение всей ночи на 13 января бомбардировщики [135] 1-го гвардейского минно-торпедного авиаполка и 15-го отдельного разведывательного авиаполка наносили удары по вражеским аэродромам, изматывая противника.

Во время форсирования Невы и прорыва переднего края обороны гитлеровцев в полосе наступления 67-й армии самолеты Ил-2 57-го полка небольшими группами непрерывно действовали впереди наступающих войск, обеспечивая их продвижение, подавляли артиллерийские батареи, командные пункты, уничтожали подходящие резервы. Каждой группе надлежало сделать по четыре захода на цель. "Илов" прикрывали 12 истребителей. Против наших штурмовиков враг поднял 18 "мессершмиттов". Однако наши истребители не дали "мессерам" помешать работе штурмовиков. "Илы" сделали больше чем по четыре захода и отлично выполнили боевую задачу.

В сложных метеорологических условиях водил на штурмовку группу самолетов Герой Советского Союза М. В. Клименко. Несмотря на туман, летчики его группы успешно выполнили задание, разрушили вражеские блиндажи и вызвали в районе штурмовки несколько пожаров. 14 января капитан Клименко вылетел во главе группы "илов" на штурмовку немецких укреплений. Прямым попаданием вражеского снаряда самолет Клименко был подбит. Мотор работал с перебоями. Летчик был ранен. Гибель казалась неизбежной. Но славный балтийский пилот с исключительной выдержкой и искусством сумел дотянуть подбитую машину до своего аэродрома и совершить посадку. А назавтра мужественный балтиец снова был в воздухе, снова громил оккупантов! Во главе группы штурмовиков Клименко подавил в тот день 8 вражеских минометов и 6 пулеметных точек.

Не раз отличался в этих и последующих боях Герой Советского Союза гвардии капитан Н. Г. Степанян. Об одном из многих боевых эпизодов он писал в газете "Летчик":

"...Это было в те дни, когда под Ленинградом готовились операции, впоследствии обеспечившие прорыв блокады города... Штурмуя немецкий аэродром в пункте К., мы уничтожили и подожгли 28 немецких самолетов. Аэродром пылал в огне. Товарищи уже повернули домой. Делая третий заход, я вдруг увидел у самой опушки леса еще три немецких самолета. Что делать?.. Товарищи мои уже ушли. Но надо мною кружатся два "ястребка". Знаю, [136] один из них — Багиров, а это значит, что я могу действовать смело. Багиров сумеет меня защитить. Уцелевшие немецкие зенитки ожесточенно бьют по мне. Маневрируя в огне, разворачиваюсь так, что оставшиеся немецкие самолеты приходятся как раз по линии прицельного огня моих пулеметов и пушек, а сам снижаюсь в направлении посадочных знаков... Немцы, решив, что я хочу сесть на их аэродром, перестали стрелять. Они даже ждут меня. А я, пронесшись над посадочной, всадил заряд пулеметов в один из самолетов, стоявших у опушки леса, и под прикрытием Багирова вернулся на свой аэродром".

В боях за прорыв вражеского кольца вокруг Ленинграда совершили многочисленные подвиги и другие балтийские летчики. Бомбардировщики, ведомые М. А. Курочкиным, П. Ф. Стрелецким, Н. Д. Колосниковым, Васильевым, в первые дни наступления нанесли сокрушительные бомбоудары по сильно укрепленным опорным пунктам фашистов под Ленинградом, бомбили железнодорожные эшелоны, автомашины с вооружением и живой силой врага. Они разрушили мост через реку Луга, прервав сообщение на участке Нарва — Гатчина.

Группа пикировщиков во главе с командиром 73-го авиаполка подполковником М. А. Курочкиным у станции Гатчина разбила вражеский железнодорожный эшелон из 30 вагонов, чем затруднила переброску войск к местам боев.

С 12 по 18 января летчики 8-й авиабригады под командованием Героя Советского Союза Е. Н. Преображенского подавили и уничтожили 10 артиллерийских и 11 минометных батарей, 14 пулеметов и зенитных автоматов. Они повредили и уничтожили более 50 автомашин с военным грузом, 5 железнодорожных эшелонов, взорвали 4 склада боеприпасов и 2 склада горючего, уничтожили 4 прожектора. Бомбы, сброшенные летчиками бригады, вызвали 32 пожара. Было истреблено более тысячи вражеских солдат и офицеров. Разрушено много километров железнодорожного пути и выведены из строя важные узлы сопротивления противника{187}.

Из летчиков-истребителей один только Дмитрий Макаренко [137] в январе 1943 г. сбил 12 фашистских самолетов. По 4 — 7 самолетов врага сбили летчики И. А. Каберов, И. И. Цапов, С. И. Львов и другие.

За время операции по прорыву блокады Ленинграда летчики-коммунисты 3-го гвардейского истребительного авиаполка сбили 44 самолета противника. За этот же период в полку было принято в ряды ВКП(б) 35 лучших летчиков, техников и младших авиаспециалистов{188}.

Разгромив противника, войска Ленинградского и Волховского фронтов 18 января 1943 г. соединились в районе Рабочих поселков № 1 и № 5. Блокада Ленинграда была прорвана.

Из частей ВВС флота, участвовавших в операции, особо отличился 57-й штурмовой авиаполк (командир — Герой Советского Союза майор А. А. Карасев). Этот полк в августе 1943 г. был преобразован в 7-й гвардейский штурмовой авиационный полк. Отличились в боях и многие летчики 1-го гвардейского минно-торпедного авиаполка (командир — Герой Советского Союза гвардии майор Н. В. Челноков), 73-го бомбардировочного авиаполка (командир — подполковник М. А. Курочкин), 15-го отдельного разведывательного авиаполка (командир — майор А. В. Арефьев) и 3-го гвардейского истребительного авиаполка (командир — гвардии майор Н. М. Никитин). В период прорыва блокады Ленинграда летчики ВВС КБФ совершили 4418 боевых вылетов, в результате которых уничтожили большое количество живой силы и техники врага, а в воздушных боях сбили 115 вражеских самолетов{189}.

Воздушное наступление над морем

1943 год был годом коренного перелома в Великой Отечественной войне. В этом году войска Ленинградского и Волховского фронтов при содействии Краснознаменного Балтийского флота взломали мощную, многополосную, сильно укрепленную оборону врага под Ленинградом и подготовили условия для проведения в последующем ряда стратегических наступательных операций на северо-западном направлении.

С переходом войск Ленинградского фронта в решительное наступление устремились на запад авиация и корабли Краснознаменного Балтийского флота. В соответствии с указаниями Ставки Верховного Главнокомандования флот начал перебазирование сил и средств в западном направлении. "Море — наше поле боя" — стало боевым девизом балтийских летчиков.

До весны 1942 г. боевая деятельность ВВС КБФ на море ограничивалась заградительными минными постановками с самолетов-миноносцев и эпизодическими вылетами бомбардировщиков и штурмовиков для действий по транспортам и кораблям в базах и на переходе морем.

С этой целью было произведено 727 самолето-вылетов, что составляет 10% всех вылетов минно-торпедной, бомбардировочной и штурмовой авиации ВВС КБФ за упомянутый период.

Такой малый процент боевого использования ударной авиации на море является следствием ее малочисленности в составе ВВС КБФ и того, что ударная авиация привлекалась в основном к выполнению задач на сухопутных участках фронта.

С весны 1942 г. противник создал постоянный групповой дозор кораблей на Гогландском рубеже, резко активизировал деятельность своих легких морских сил в западной и восточной частях Финского залива и приступил к интенсивным морским перевозкам через порты Таллин, Хельсинки, Котка, Нарва-Иыэсу.

Нарушение оперативного режима противника в восточной части Финского залива и его морских перевозок, создание благоприятных условий для действий своих кораблей стало основной задачей военно-воздушных сил КБФ.

Авиация флота осуществляла заградительные минные постановки на фарватерах, в узкостях, в портах и базах Финского залива и Балтийского моря. Минные постановки с самолетов по блокированию портов и военно-морских баз противника начались с 28 июня 1941 г. и продолжались до конца войны, нарастая из года в год. Всего за годы войны авиацией на Балтийском море было поставлено 1638 мин{190}.

Для постановок использовались донные мины различных [134] типов весом 500 и 1000 кг. Постановки мин в светлое время суток производились группами от 3 до 8 самолетов, ночью — одиночными самолетами. Минные постановки ночью производились одновременно с бомбардировкой береговых объектов, чтобы отвлечь внимание противника.

В условиях сложившейся обстановки на Балтийском театре, когда корабли не имели возможности производить минные постановки, авиация с поставленными перед ней задачами справилась. От мин, выставленных с самолетов, противник понес ощутимые потери. Станции радиоперехвата неоднократно фиксировали сигналы бедствия, посылаемые с кораблей и судов противника, подорвавшихся на советских минах у берегов Финляндии, в районе Риги и других районах Балтийского моря.

Второй не менее важной задачей различных родов авиации была задача уничтожения транспортов и боевых кораблей противника в море. В 1942 г. для ударов по кораблям в море бомбардировочная и штурмовая авиация совершила 336 самолето-вылетов, а для ударов по кораблям в базах — 426{191}.

При действиях по вражеским судам в море и базах обычно наносились бомбоштурмовые удары небольшими группами штурмовиков и массированные бомбардировочные и бомбоштурмовые удары пикирующих бомбардировщиков и штурмовиков под прикрытием истребителей. Выбор конкретных способов действий авиации зависел от общей боевой и метеорологической обстановки, наличия самолетов, уровня подготовки экипажей и готовности авиационных частей. Первый массированный удар совместно с авиацией фронта был нанесен по порту Котка 24 июня 1942 г. В налете участвовал 141 самолет.

Решение на нанесение удара принималось, как правило, по данным воздушных разведчиков 15-го отдельного разведывательного авиаполка. Штурмовики заходили на цель обычно с одного направления, как правило, со стороны солнца. Выход в атаку производился с противозенитным маневром, с потерей высоты до 1200 — 900 м, а затем плавным переходом в планирование на цель под углом 25 — 30° к диаметральной плоскости кораблей. При планировании до высоты 500 — 400 м корабли противника [140] обстреливались реактивными снарядами, а также из пушек и пулеметов. С высоты 500 — 100 м сбрасывалась серия авиабомб, в большинстве случаев по 4 ФАБ 100, с минимальным временным интервалом между бомбами. После сбрасывания бомб штурмовики с противозенитным маневром выходили из зоны зенитного огня и возвращались на аэродром.

Такой способ действий штурмовиков на море хотя и приносил определенные результаты, но имел в то же время существенные недостатки, которые в значительной степени снижали эффективность их боевого использования. В большинстве случаев кораблям противника наносились повреждения, но они оставались на плаву, отбуксировывались в базы и через некоторое время вновь вводились в строй. За 1942 г. авиацией флота достоверно потоплено 2 корабля и 2 транспорта и повреждено 6 транспортов и 11 кораблей.

В целях повышения эффективности боевого использования штурмовиков на море с учетом накопленного опыта была улучшена система разведывательного обеспечения, от нанесения одиночных ударов балтийцы перешли к тактике эшелонированных действий несколькими группами [141] штурмовиков, а с августа 1943 г. к массированным бомбардировочно-штурмовым ударам. Одновременно проводились организационные мероприятия. Вместо авиабригад были созданы авиадивизии. Обогащался боевой опыт авиаторов, возрос их моральный дух. Многие части стали гвардейскими.

24 июля 1943 г. 61-я истребительная авиабригада была преобразована в 1 -ю гвардейскую истребительную авиадивизию (командир — полковник П. В. Кондратьев, начальник политотдела — полковник И. И. Сербин). Летчики этой дивизии к тому времени сбили 725 вражеских самолетов и 36 уничтожили на аэродромах.

В 1943 г. военно-воздушные силы КБФ получили 306 бомбардировщиков, торпедоносцев и штурмовиков. Вместо существующего одного штурмового авиаполка, входившего в состав 8-й минно-торпедной авиадивизии, была сформирована 9-я штурмовая авиадивизия (командир — подполковник В. С. Корешков, начальник политотдела — подполковник Ф. В. Сарафанов). В состав 9-й штурмовой авиадивизии входили два полка штурмовиков — 7-й и 35-й и два истребительных полка — 12-й и 13-й. Базирование 9-й штурмовой авиадивизии было приближено к району непосредственных действий штурмовиков. По распоряжению Генерального штаба минно-торпедная авиация флота стала использоваться только по прямому назначению. Принятые меры сказались незамедлительно. Возросло количество потопленных вражеских боевых кораблей и транспортов.

Эффективность ударов нашей авиации заставила противника усилить противовоздушную оборону своих кораблей. Отряды вражеских кораблей формировались в основном из быстроходных десантных барж и судов. Кроме того, противник, используя прибрежные аэродромы, значительно усилил истребительное прикрытие одиночных транспортов и конвоев.

Возросшее противодействие противника в свою очередь потребовало от наших летчиков поисков новых, более эффективных способов и методов боевого использования авиации против кораблей противника. В штурмовых частях начались тренировки лучших экипажей в топмачтовом способе бомбометания.

Большой урон врагу на море балтийцы наносили при крейсерских полетах, зачинателем которых стала минно-торпедная [142] авиация. 19 октября 1942 г., выполняя полет на "свободную охоту", капитан В. А. Балебин торпедировал фашистский сторожевой корабль. От взрыва торпеды корабль переломился и затонул{192}. С этого времени становится широко известным имя Героя Советского Союза гвардии капитана В. А. Балебина — одного из лучших летчиков-торпедоносцев Военно-Морского Флота. В 1942 г. он потопил 3 вражеских транспорта, канонерскую лодку, миноносец типа "Ягуар" и сторожевой катер.

Опыт лучших торпедоносцев был положен в основу методики крейсерских полетов, которые становились весьма эффективным тактическим приемом уничтожения противника на море.

Боевой полет экипажа самолета-торпедоносца и торпедная атака всегда принимали самые резкие формы боевого столкновения с противником. Летчик в районе цели или при подходе к ней должен снизиться с 3000 или 5000 м до 30 м, т. е. до высоты сбрасывания торпеды. Сбросить торпеду выше или ниже этой высоты нельзя: она или переломится при ударе о воду, или зароется в грунт.

На этой высоте, едва не касаясь на разворотах крылом поверхности моря, экипаж низкого торпедоносца входит в зону жестокого зенитного огня. По самолету стреляет с кораблей все, что может стрелять. Пускается в ход даже артиллерия главного калибра. Ее снаряды поднимают на пути торпедоносца высокие водяные столбы, губительные при столкновении с ними. А летчик, маневрируя, уклоняясь от трасс автоматических зенитных установок, выбирает самую важную для удара цель.

Ответственна в это время работа штурмана. Он производит расчет на торпедирование, выводит самолет на позицию залпа, отстоящую на 500 — 700 м от выбранной цели, наводит самолет в упрежденную точку, куда должна подойти цель к моменту прохождения этого места торпедой, и подает команду летчику на сброс торпеды. Все это происходит под самым носом у противника. Самолет находится так близко к кораблям, что, образно говоря, в него можно попасть брошенной с корабля палкой. Но попасть в него на самом деле очень трудно. Огромная скорость полета и большое угловое перемещение относительно кораблей стрелой летящего самолета в сочетании [143] с маневром по направлению и высоте позволяют летчику найти "окна" в плотной стене разрывов зенитных снарядов, преграждающих путь самолету. Летчик в это время стремится спрятаться за корабли и лететь на высоте их бортов, прижимаясь к воде, лишая тем самым противника возможности вести сосредоточенный огонь из-за опасения поразить свои же корабли. От отброшенного винтами самолета воздушного потока на воде возникает длинный кипящий бурун.

Такой полет опасен, но он неизбежен. Стоит подняться выше, как самолет начнут обстреливать все корабли, которые раньше не могли вести по нему огонь. Победителем выходит смелый, мужественный, обладающий высоким моральным духом и в совершенстве владеющий своим самолетом летчик.

Однако на этом не кончается неравный поединок. Истребители противника в любой момент могут напасть на торпедоносец. И если их атаки были отбиты при сближении с целью, в районе цели, то на выходе из зоны корабельного зенитного огня они набрасываются на торпедоносец с особой яростью. Начинается головокружительный маневр...

Торпедоносцу победа в воздушном бою с истребителем достается с большим трудом. Главная забота всего экипажа тяжелого самолета — во что бы то ни стало оторваться от преследующих истребителей и при возможности использовать момент для поражения противника, когда тот окажется в зоне действия оборонительного оружия.

Отрыв от преследования чаще всего строится на расчете увлечь самолет-истребитель в море, подальше от берега. Известно, что истребитель не способен долго идти за торпедоносцем. Увлеченный преследованием, в предвкушении легкой победы, летчик-истребитель может потерять контроль над временем и, израсходовав ограниченный запас топлива, упасть в море. Но пока истребитель имеет горючее и боезапас, он осой вьется вокруг торпедоносца. В этой ситуации первое слово принадлежит воздушному стрелку. Повинуясь его командам, летчик резко изменяет направление полета, неожиданно скользит на крыло, делает довороты на противника и отвороты от него, а стрелок стремится сразить врага, когда тот подставляет себя под огонь крупнокалиберных пулеметов. [144]

Согласованная работа в воздухе стрелка и летчика является залогом успеха в воздушном бою. Часто воздушный бой кончается гибелью зарвавшегося противника. В оперативной сводке лаконично подводится итог боевого вылета торпедоносца: потоплен транспорт водоизмещением 5000 тонн, в воздушном бою сбит один Ме-109. А сколько драматического кроется за этими скупыми строками!

Вылет на "свободную охоту" производился чаще всего ночью, по индивидуально разработанному маршруту. С рассветом начинался поиск целей. При обнаружении кораблей противника вблизи береговой черты сближение с целью и выход на нее в атаку осуществлялся со стороны берега, при обнаружении врага вдали от берега — со стороны темной части горизонта.

Крейсерство в 1943 г. вышло за пределы Финского залива и распространилось главным образом на дальние коммуникации противника, включая районы средней и северной части Балтийского моря, Ботнического и Рижского заливов.

Для выполнения крейсерских полетов в Балтийском море сначала выделялись наиболее подготовленные экипажи, но по мере накопления опыта в полетах на ближних коммуникациях и овладения новой материальной частью (самолеты А-20Ж) к ним привлекался и остальной летный состав. В числе лучших торпедоносцев Балтики назывались имена И. И. Борзова, Ю. Э. Бунимовича, И. Д. Бабанова, В. Н. Евграфова, А. С. Потапова, А. И. Разгонина, И. Г. Шаманова.

В 1943 г. балтийцами было произведено 229 крейсерских полетов, из которых 93 завершились торпедной атакой. В течение года морскими летчиками было потоплено 46 транспортов. Авиация КБФ и в 1944 г. продолжала оставаться единственной реальной силой флота, действовавшей на коммуникациях противника. Лишь в конце 1944 г. представилась возможность вывести в Балтику из Финского залива торпедные катера и несколько подводных лодок, которые в завершающем периоде войны потопили 27 кораблей и судов.

В течение 1944 г. деятельность ВВС КБФ была направлена на обеспечение наступательных операций армий Ленинградского, Волховского, 1, 2 и 3-го Прибалтийских фронтов на ропшинском, красносельском, выборгском, петрозаводском направлениях, в Нарвском заливе, при освобождении [145] Моонзундского архипелага и Прибалтики. Противник предпринимал отчаянные усилия с целью противодействия нашей авиации. У врага появились истребители с радиолокационными установками; он значительно усилил зенитное прикрытие объектов. Борьба приняла еще более упорный характер. Но все трудности были преодолены. Этому во многом способствовал дальнейший численный и качественный рост авиации флота. К середине 1944 г. балтийская авиация насчитывала свыше 800 боевых самолетов: 73 торпедоносца, 91 бомбардировщик, 231 штурмовик и 426 истребителей. Появилось много новых совершенных самолетов: истребители Як-7, Як-9, Як-3, Ла-5, Ла-7, торпедоносец А-20ДО, "Бостон-3" и другие.

В мае 1944 г. авиации КБФ была передана 11-я штурмовая Новороссийская Краснознаменная авиационная дивизия в составе 8-го гвардейского штурмового авиаполка, 47-го штурмового авиаполка и 9-го истребительного авиаполка (командир дивизии — полковник Д. И. Манжосов, начальник политотдела — подполковник П. Г. Пролыгин). Минно-торпедная авиация КБФ пополнилась вновь сформированным 51-м минно-торпедным авиационным полком (командир — майор В. М. Кузнецов). Авиация флота перебазировалась на аэродромы прибалтийских республик. В зоне ее действий оказались морские коммуникации от Моонзундского архипелага до Штеттинского залива.

Вечером 6 апреля 1944 г, воздушной разведкой в Ирбенском проливе был обнаружен конвой противника, следовавший курсом на Ригу. На задание поднялся самолет командира 1-го гвардейского минно-торпедного авиаполка майора И. И. Борзова{193}. В состав экипажа входили [146] флагманский штурман майор Н. Д. Котов и начальник связи полка капитан А. Е. Иванов. Оценив возможные варианты выхода в район цели, летчик избрал курс над болотами и озерами, где меньше всего можно было ожидать противодействия зенитных средств противника. Над сушей летели на предельно малой высоте. В районе острова Эзель торпедоносец вышел в пролив. Стояла спокойная лунная ночь. Вскоре экипаж обнаружил крупный транспорт, следовавший в охранении двух сторожевых кораблей. Н. Д. Котов быстро рассчитал необходимые для атаки исходные данные, и самолет стал сближаться с целью. Транспорт был торпедирован с высоты 30 метров. Торпеда достигла цели, и три огромной силы взрыва потрясли ночное море — это сдетонировали боеприпасы, находившиеся на судне. Через несколько минут окутанный дымом транспорт исчез в пучине.

Корабли охранения открыли по торпедоносцу огонь. Несколько пуль прошили правый мотор. Не набирая высоты, на одном моторе И. И. Борзов дотянул до своего аэродрома.

В ту же ночь наша разведка сообщила, что транспорт водоизмещением около 15 тыс. т, который потопили балтийские летчики в Ирбенском проливе, шел из Свинемюнде в Ригу с войсками и техникой.

Несколько дней спустя И. И. Борзов со штурманом [147] Н. Д. Котовым потопил еще два транспорта водоизмещением 6 и 8 тыс. тонн.

К маю 1944 г. балтийские торпедоносцы отправили на дно 100 кораблей противника. Сотый корабль потопил гвардии лейтенант В. Н. Евграфов. 27 мая с предельно короткой дистанции торпедировал транспорт водоизмещением 5 тыс. т экипаж гвардии лейтенанта А. В. Преснякова. Транспорт взорвался и через три минуты затонул. Народный комиссар Военно-Морского Флота адмирал Н. Г. Кузнецов 28 мая поздравил с победой героические экипажи. В телеграмме наркома говорилось:

"Трибуцу, Самохину, Борзову.

Поздравляю вас и ваши доблестные экипажи Преснякова, Евграфова с блестящими результатами их ударов по транспортам противника на Балтике. Желаю гвардейцам-летчикам дальнейших боевых успехов".

Противник, серьезно обеспокоенный угрозой с воздуха, мобилизовал почти все свои легкие морские силы на обеспечение переходов транспортов и судов с войсками и снаряжением.

Наша воздушная разведка все чаще стала обнаруживать большие конвои из транспортов под охраной эскортных кораблей общей численностью до 30 — 40 единиц.

Атаки небольших групп торпедоносцев и штурмовиков по таким конвоям становились малоэффективными, торпедоносцы несли потери. Необходимо было немедленно изыскивать новые, более эффективные тактические приемы в противовес изменившейся тактике противника. В зависимости от складывающейся обстановки авиация стала широко применять на дальних коммуникациях торпедные и бомбовые удары большими группами самолетов-торпедоносцев и топмачтовиков, на ближних коммуникациях — удары разнородными группами торпедоносцев, топмачтовиков и штурмовиков Ил-2. Штурмовики использовались в радиусе их действия для подавления ПВО конвоев. Кроме того, нередко наносились по большим конвоям с целью их полного уничтожения комбинированные удары группами торпедоносцев, топмачтовиков, штурмовиков Ил-2 и пикировщиков Пе-2.

Характерным примером действий авиации КБФ является потопление немецкого крейсера ПВО "Ниобе" (бывший голландский броненосец береговой обороны "Гельдерланд") в финской военно-морской базе Котка 16 июля [148] 1944 г. Появление здесь крейсера, ранее не принимавшего участия в операциях немецко-фашистского флота, было вызвано наступлением войск Ленинградского фронта на Карельском перешейке и операциями сил флота в Выборгском заливе.

Командующий ВВС КБФ принял решение потопить крейсер группами пикирующих бомбардировщиков Пе-2 и топмачтовиков А-20ДО.

С учетом вероятного противодействия мощной зенитной артиллерии корабля и 12 стационарных зенитных батарей в районе базы Котка к участию в налете намечалось привлечь 142 самолета.

Главный удар должны были нанести 4 А-20ДО 51-го минно-торпедного авиаполка и 28 Пе-2 12-го гвардейского пикировочного бомбардировочного авиаполка.

Силы обеспечения включали в свой состав группу подавления зенитной артиллерии в районе цели (23 Ил-2 47-го штурмового авиаполка), группу сопровождения бомбардировщиков и штурмовиков (30 Як-9 21-го истребительного Краснознаменного авиаполка и 24 ЛаГГ-3 9-го и 11-го истребительных авиаполков), группу выметания истребителей противника из района цели (16 Ла-5 [149] 1-й истребительной авиадивизии), группу демонстративного удара и наведения топмачтовиков (6 Пе-2 12 го гвардейскою пикировочного бомбардировочного авиаполка) и группу разведки (6 Як-9 15-го отдельного разведывательного авиаполка){194}.

Первыми нанесли удар по зенитным батареям в районе базы Котка и на островах Халапсаари и Титинэн два эшелона штурмовиков по 6 Ил-2 в каждом, ведомые старшим лейтенантом Поповым и капитаном Борисовым. В результате их действий был подавлен огонь четырех батарей зенитной артиллерии и значительно ослаблен огонь других батарей.

Затем вышли на цель группами 22 пикирующих бомбардировщика в сопровождении 18 истребителей Як-9. Самолеты Пе-2 вел Герой Советского Союза гвардии подполковник В. И. Раков, истребители Як 9 — подполковник П. И. Павлов.

Осуществив противозенитный маневр, первая группа из 11 Пе-2 во главе с гвардии подполковником В. И. Раковым в 16 ч. 52 мин. произвела удар по кораблю. Через минуту нанесла удар вторая группа из 11 Пе-2, ведомая гвардии капитаном А. И. Барским. Через пять минут демонстративную атаку произвела третья группа из 6 Пе-2 гвардии старшего лейтенанта Кожевникова. Пикировщики сбросили на корабль более 60 фугасных авиабомб весом в 250 и 100 кг. Первая группа Пе-2 добилась четырех прямых попаданий в цель двухсотпятидесятикилограммовых бомб, 12 бомб взорвались в непосредственной близости от крейсера. Несколько бомб других групп взорвались также вблизи корабля. Получив сильные повреждения, корабль полузатонул с креном на левый борт до 40°.

Топмачтовики так же, как и пикировщики, точно вышли на цель и обнаружили поврежденный корабль. Ведущий первой пары подполковник И. Н. Пономаренко принял решение добить корабль и вывел самолет на боевой курс. Ведущий второй пары капитан Тихомиров атаковал транспорт, стоявший у стенки, недалеко от крейсера.

В 17 час. 3 самолета А-20ДО на скорости 500 км/час с высоты 30 м сбросили на крейсер 6 тысячекилограммовых фугасных бомб. После удара самолеты, перейдя на бреющий полет, ушли за острова. [150]

По наблюдениям летчиков-истребителей и разведчиков, экипажи подполковника Пономаренко и лейтенанта Сачко добились прямых попаданий в среднюю и кормовую части корабля. На крейсере "Ниобе" произошел сильный взрыв. В небо поднялся огромный столб черного дыма. В результате атаки капитана Тихомирова от прямого попадания обеих бомб транспорт водоизмещением 6000 т

разломился пополам и затонул. Для уничтожения двух крупных кораблей, хорошо защищенных средствами ПВО, балтийцам потребовалось всего 8 минут! Это был полный успех. Наши потери были несравненно меньше: огнем зенитной артиллерии на боевом курсе был сбит один самолет.

Через несколько дней после памятного налета на Котку Указом Президиума Верховного Совета СССР командиру 12-го гвардейского пикировочного бомбардировочного авиаполка подполковнику В. И. Ракову было присвоено звание дважды Героя Советского Союза. Летчики от души [151] поздравили Василия Ивановича. Они гордились своим командиром, который за время службы в авиации провел в воздухе 2000 часов, сбросил на различные неприятельские объекты свыше 6000 бомб, потопил 12 кораблей противника, разрушил 2 крупных железнодорожных моста, уничтожил большое количество живой силы и техники врага.

В результате успешного наступления войск Ленинградского фронта противник в середине сентября 1944 г. вынужден был откатываться на запад, очищая территорию Эстонской ССР. Передовые части Советской Армии уже вели ожесточенные бои на ближних подступах к Таллину. В Таллин, как главную базу снабжения, а позднее и эвакуации своих отступающих войск, фашисты перед отходом стянули все корабли, ранее базировавшиеся на порты Финского залива. Экипажи самолетов-разведчиков в гавани и на рейде Таллина наблюдали большое скопление вражеских транспортов и боевых кораблей.

В то время, когда противник производил погрузку техники и войск в порту Таллин, командующий Краснознаменным Балтийским флотом адмирал В. Ф. Трибуц приказал уничтожить фашистские корабли и транспорты. На рассвете 21 сентября 1944 г. самолеты-разведчики 15-го авиаполка радиограммой донесли:

"Противник в составе до 40 кораблей и транспортов, эвакуируя войска и технику, начал отход из Таллинской гавани".

В течение 21 — 22 сентября полками 8-й минно-торпедной авиадивизии, 9-й и 11-й штурмовых авиадивизий по кораблям и транспортам в порту Таллин произведено 215 самолето-вылетов. В итоге было потоплено 8 транспортов водоизмещением 43 тыс. т и 1 сторожевой корабль, повреждено 4 транспорта общим водоизмещением 26 тыс. т и 1 тральщик, сбит 21 самолет ФВ-190 и подавлен огонь 4 батарей зенитной артиллерии{195}.

Радость достигнутого успеха омрачилась гибелью командира 47-го штурмового авиаполка гвардии подполковника Н. Г. Степаняна. Красиво жил и красиво воевал бесстрашный Нельсон Георгиевич. За три года Великой Отечественной войны он совершил свыше 250 боевых вылетов, лично потопил 15 кораблей и транспортов противника, уничтожил много живой силы и техники врага, проявив [152] при этом исключительную стойкость и отвагу. В октябре 1942 г. ему было присвоено звание Героя Советского Союза. В 1944 г. Н. Г. Степанян командовал 47-м штурмовым авиаполком, который участвовал в разгроме оккупантов в Крыму и на Ленинградском фронте. За отличное выполнение боевых заданий полк удостоился почетного наименования Феодосийского и был награжден орденом Красного Знамени. В марте 1945 г. Н. Г. Степанян посмертно награжден второй медалью "Золотая Звезда". После войны в Ереване установлен бронзовый бюст дважды Героя Советскою Союза подполковника Степаняна Нельсона Георгиевича. В памяти народной его имя сохранится навсегда. В 1944 г. авиация флота стала безраздельно господствовать над морем. На уничтожение кораблей противника только в одном Нарвском заливе авиация произвела 5331 самолето-вылет: бомбардировщиками — 331, штурмовиками Ил-2 — 1842, истребителями прикрытия — 3158. Крылатые балтийцы потопили 4 транспорта, 16 быстроходных десантных барж, 26 сторожевых кораблей, 38 тральщиков и 27 сторожевых катеров, в воздушных боях над заливом сбили 185 самолетов противника{196}.

Грозой для кораблей и транспортов противника в Нарвском, а затем Кенигсбергском и Данцигском заливах был 7-й гвардейский штурмовой авиационный полк, которым в 1944 г. командовал Герой Советского Союза гвардии подполковник А. Е. Мазуренко. 23 марта 1944 г. семерка штурмовиков во главе с А. Е. Мазуренко нанесла бомбо-штурмовой удар по судам противника в Нарвском заливе. В районе цели самолеты были встречены шквалом разрывов зенитных снарядов, огненные трассы тянулись к самолетам. [153] Прорываясь сквозь плотный заградительный огонь, отважно штурмовали врага гвардейцы Мазуренко, Родионов, Бухаров, Терещенко и другие.

Совершил в этом бою бессмертный подвиг экипаж гвардии майора В. Н. Каштанкина. На боевом курсе в самолет Каштанкина попал вражеский снаряд. Машина содрогнулась. Электросбрасыватели сработали раньше времени, и бомбы упали мимо цели. Майор Каштанкин открыл огонь из пушек по палубе и надстройкам фашистского корабля. Но сторожевой корабль противника яростно отстреливался, а огонь охватил весь самолет. На командном пункте на волне связи с экипажами услышали слова воздушного стрелка гвардии младшего сержанта Василия Кузнецова, обращенные к командиру:

— Товарищ майор, давайте еще раз напомним фашистам Гастелло!

— Нас не забудет Родина! — были последние слова Виктора Николаевича Каштанкина.

Участники штурмовки видели, как горящая машина майора Каштанкина устремилась на корабль противника. Удар тяжелого штурмовика пришелся по центру вражеского корабля. Победным эхом прокатился взрыв над заливом. Фашистский сторожевик со всем экипажем пошел ко дну. Взвилось вверх и погасло пламя... Небо потемнело, как будто оделось в траур по тем, кто с честью сдержал клятву балтийской гвардии: "Гвардеец может умереть, но должен победить"{197}.

Жестоко отомстили летчики врагу за гибель своих товарищей. Фашистский конвой в Нарвском заливе был разгромлен. [154]

31 мая 1944 г. помощнику командира 7-го гвардейского штурмового авиаполка гвардии майору В. Н. Каштанкину было присвоено посмертно звание Героя Советского Союза.

2650 боевых вылетов совершили летчики 7-го гвардейского штурмового авиаполка в 1944 — 1945 гг. За образцовое выполнение заданий командования полк был награжден орденом Красного Знамени, а его командир гвардии подполковник А. Е. Мазуренко 5 ноября 1944 г. второй раз был удостоен звания Героя Советского Союза. Сам Мазуренко за период войны совершил 315 боевых вылетов, потопил 11 кораблей и судов лично и 20 в группе{198}.

Последний бомбовый удар 8 мая 1945 г. он нанес по фашистским кораблям в районе острова Борнхольм. Два транспорта тогда были потоплены.

Среди славных летчиков балтийской авиации была отважная женщина, летчик-штурмовик, кавалер двух орденов Красного Знамени гвардии старший лейтенант Лидия Ивановна Шулайкина, потопившая несколько вражеских судов.

На завершающем этапе войны, с января по май 1945г., авиация флота во взаимодействии с 3-й воздушной армией поддерживала наступление войск 1-го и 2-го Прибалтийских фронтов на мемельском направлении и в действиях против курляндской группировки противника, а также в Восточно-Прусской и Восточно-Померанской наступательных операциях 2-го и 3-го Белорусских фронтов. Особый размах боевая деятельность ВВС КБФ приобрела с выходом войск Советской Армии на южное побережье Балтийского моря от Данцигской бухты до устья реки Одер. Предстояло прервать морские коммуникации противника, питающие окруженные кенигсбергскую и восточно-померанскую фашистские группировки.

В октябре — декабре 1944 г. ВВС КБФ систематически наносили комбинированные удары по кораблям на важнейших вражеских коммуникациях. Силами 8-й минно-торпедной и 11-й штурмовой авиадивизий только в порту Либава было потоплено 18 транспортов, танкер, тральщик и три сторожевых корабля{199}. [155]

Большого успеха добилась балтийская авиация при действиях против мощной военно-морской базы Пиллау с 9 марта по 25 апреля 1945 г. За этот период на базу было произведено 2023 самолето-вылета, из них бомбардировщиками Пе-2 — 239, штурмовиками Ил-2 — 938 и истребителями прикрытия — 846. Бомбоштурмовыми ударами было потоплено 23 транспорта, танкер, 13 сторожевых кораблей, 4 тральщика и 14 барж{200}.

13 февраля 1945 г. совершил бессмертный подвиг экипаж бомбардировщика в составе летчика младшего лейтенанта Виктора Носова, штурмана младшего лейтенанта Александра Игошина и стрелка-радиста сержанта Федора Дорофеева. В этот день группа в составе двух торпедоносцев и двух бомбардировщиков-топмачтовиков под прикрытием четырех истребителей потопила два крупных транспорта. Один из них был потоплен таранным ударом самолета, пилотируемого В. П. Носовым. Во время атаки его самолет был подожжен, и летчик твердой рукой направил горящий самолет с бомбами в борт вражеского транспорта. Огромной силы взрыв потряс морские просторы. Фашистский корабль, охваченный пламенем, быстро скрылся под водой.

До последних дней фашистского рейха балтийские летчики наносили мощные сокрушительные удары по военно-морским базам и кораблям врага. Заключительные удары авиация флота нанесла по военно-морской базе Свинемюнде, в которой был потоплен линкор "Шлезиен".

В конце апреля 1945 г. войска 2-го Белорусского фронта, преследуя отступающие немецко-фашистские дивизии, вышли на рубеж проливов Дивенов и Пеене, южнее и севернее Штеттина. Противник, опираясь на заранее подготовленные укрепленные позиции, всеми силами старался закрепиться здесь и не допустить дальнейшего продвижения войск Советской Армии в направлении на военно-морскую базу Свинемюнде. Значение Свинемюнде для противника после падения его баз и портов в Данцигской бухте стало особо важным. Постоянное базирование не только транспортных, но и боевых кораблей превратило ее в главную военно-морскую базу. Одновременно Свинемюнде являлась основной базой снабжения окруженных немецких группировок на южном побережье Балтийского [156] моря и базой приема эвакуированных ценностей, живой силы и техники.

Чтобы сломить сопротивление противника на занятом рубеже и овладеть военно-морской базой и городом Свинемюнде, наступающим войскам Советской Армии потребовалось тщательно подготовить и провести специальную операцию. Наступлению войск 2-го Белорусского фронта вдоль берега моря содействовал Краснознаменный Балтийский флот. Авиация и подводные лодки наносили удары по врагу на морских коммуникациях от Лиепаи до Ростока. Военно-воздушные силы КБФ при этом действовали во взаимодействии с 4-й воздушной армией 2-го Белорусского фронта. Основной задачей авиации КБФ было обеспечение защиты приморского фланга Советской Армии от огня боевых кораблей противника и уничтожение отходящих транспортов с живой силой и техникой в Померанской бухте.

На военно-морскую базу Свинемюнде базировалась довольно мощная группа кораблей, до 30 — 40 вымпелов. Действия вражеских кораблей прикрывали 1-й воздушный флот и части авиации из Восточной Пруссии.

Штаб ВВС КБФ разработал план боевых действий, который предусматривал организацию предварительной разведки с целью определения диспозиции кораблей в базе, порядок нанесения главного удара силами торпедоносцев и бомбардировщиков-топмачтовиков, порядок обеспечения штурмовиками действий ударных групп торпедоносцев и топмачтовиков, контроль результатов удара визуальным наблюдением и фотосъемкой.

Для удара по Свинемюнде было выделено 102 самолета: в ударные группы — 20 А-20ДО 51-го минно-торпедного авиаполка, в группу боевого обеспечения — 28 Ил-2 7-го гвардейского штурмового авиаполка, в группу истребителей прикрытия — 48 Як-9 21-го и 12-го истребительных авиаполков.

Для разведки и фотоконтроля результатов удара выделялось 6 истребителей Як-9 15-го отдельного разведывательного авиаполка.

В 11 час. 30 мин. 4 мая 1945 г. 10 А-20ДО 51-го минно-торпедного авиаполка во главе с капитаном Макарихиным, совместно с группой из 24 штурмовиков Ил-2 7-го гвардейского штурмового авиаполка (ведущий лейтенант Гаркуша), под прикрытием истребителей 21-го и [157] 12-го истребительных авиаполков вышли в точку боевого развертывания северо-западнее рейда Свинемюнде. Первыми атаку начали штурмовики. Вслед за ними удар по кораблям нанесли торпедоносцы. Визуальным наблюдением экипажей отмечено попадание одной бомбы ФАБ-500 в линкор "Шлезиен". На линкоре произошел взрыв и возник очаг пожара. Одновременно было потоплено три транспорта и два тральщика.

В 16 час. 07 мин. 5 А-20ДО топмачтовиков и 1 торпедоносец во главе с лейтенантом Богачевым, 16 Ил-2, ведомые капитаном П. А. Гончаровым, под прикрытием 16 Як-9 произвели второй совместный удар по линкору и другим кораблям.

Экипажами был зафиксирован подводный взрыв у борта линкора. В результате прямого попадания бомб затонули на рейде 1 транспорт и 1 сторожевой корабль, получили сильные повреждения 1 эсминец и 1 транспорт водоизмещением 3 тыс. тонн.

Третий совместный удар по кораблям 5 торпедоносцев и 16 штурмовиков произвели в 20 час. 03 мин. Группу торпедоносцев, как и в первом ударе, вел капитан Макарихин.

Одна тысячекилограммовая фугасная бомба, сброшенная балтийскими летчиками, попала в кормовую часть линкора, где возник новый очаг пожара. Прямым попаданием бомб ФАБ-250 были потоплены транспорт и эсминец, повреждены тральщик и сторожевой корабль.

От полученных тяжелых повреждений учебный линейный корабль "Шлезиен" полузатонул и сел на грунт. Боевая рубка и надстройки линкора были разрушены, средняя часть выгорела. Кроме линкора были потоплены вспомогательный крейсер "Орион", 6 транспортов общим водоизмещением 29 тыс. т, 2 эскадренных миноносца, 2 тральщика и 1 сторожевой корабль. Серьезно пострадали крейсер "Принц Ойген", 3 эскадренных миноносца, 1 сторожевой корабль, тральщик и транспорт водоизмещением 3 тыс. тонн{201}.

В результате успешных боевых действий угроза обстрела флангов Советской Армии с моря была устранена. ВВС КБФ поставленные задачи решили успешно. С 1 января по 9 мая 1945 г. в портах и базах Либава, Мемель, [158] Пиллау, Данциг, Гдыня-Хела, Свинемюнде, Засниц-Штральзунд балтийцы потопили 68 боевых кораблей врага, 95 транспортов общим водоизмещением 417 500 т, 3 танкера общим водоизмещением 6200 т и 63 вспомогательных судна{202}. Кроме того, ударами с воздуха уничтожено и разрушено большое количество разного рода портовых складов, мастерских и других сооружений.

* * *

За годы Великой Отечественной войны летчиками Краснознаменного Балтийского флота совершено 158 050 самолето-вылетов, уничтожено 72 тысячи солдат и офицеров противника, 843 танка, 143 батареи, достоверно потоплено 185 кораблей и 184 транспорта и повреждено 240 кораблей и 80 транспортов, уничтожено в воздухе и на земле 2418 самолетов врага{203}.

При выполнении боевых заданий авиаторы-балтийцы проявляли непреодолимую волю к победе и массовый героизм. 21 летчик совершил воздушные тараны. Родина достойно отметила их ратные подвиги. Военно-воздушные силы Краснознаменного Балтийского флота за время Великой Отечественной войны 14 раз были отмечены в приказах Верховного Главнокомандования. Девять авиационных соединений и частей удостоились гвардейского звания. За годы Великой Отечественной войны 114 летчикам и штурманам Краснознаменного Балтийского флота было присвоено звание Героя Советского Союза, а четыре славных сокола — В. И. Раков, Н. В. Челноков, А. Е. Мазуренко, Н. Г. Степанян удостоились этого звания дважды. [159]