Выбор передовых укреплений в степи для склада запасов; перевозка в них запасов, сбор верблюдов и выступление передового отряда.
Отправление полк. Геке для выбора складочного пункта в степи.
Для дальнейшего направления обозов с запасами, надобно было предварительно выбрать и устроить для них складочное место, для этой цели послан был состоявший по кавалерии полковник Геке, в мае месяце с отрядом, составленным из линейной пехоты № 2 и 3 батальона, до 400 человек строевых нижных чинов, двух сотен башкир 7-го кантона, из резерва летней стражи, при 4-х 3-х-фунтовых единорогах. С ним отправлен был и первый башкирский транспорт в 1,200 подвод.
Полковник Геке выступил за Илецкую линию 30-го мая; 18-го июня прибыл на истоки р. Эмбы, слишком за 400 верст от линии. Дабы избежать лишних передвижений с транспортом, Геке оставя обоз на Эмбе, сформировал легкий отряд из одного взвода пехоты, везенный на 40 телегах и 400{45} конных башкир, при 2-х 3-х-фунт. единорогах, и отправился 21-го июня к уроч. Донгуз-тау, где, по журналу полковника Берга, составленному во время нивелировки Усть-Урта, между Каспийским и Аральским морями 1825–1826 г., показывался удобный для склада запасов пункт. 25-го июня полк. Геке прибыл на уроч. Чушка-Куль, не доезжая 53-х верст до Донгуз-Тау, расположив здесь пехоту и 200 башкир, а с остальными 200 челов. осмотрел окрестности и убедился, что ни Донгуз-тау, ни прилегающия к нему места, по безводию и недостатку травы, [75] решительно неудобны для устройства этапов; лучшим же для склада местом во всех отношениях, есть уроч. Чушка-Куль, при р. Акбулаке, где вода, хотя солотковатая, но в изобилии, достаточно травы, и в 20 ти верстах много камыша и тальнику.
Решаясь на выбор этого места для склада запасов, полковн. Геке 30 июня отрядил 300 башкир за оставленным на Эмбе обозом, а сам, сделав два перехода назад, до горы Бакир (в 57 верст. от Чушка-Куля), остановился там в ожидании обоза.
Для показания характера степных походов в Средней Азии и затруднений для движения колесных обозов, выписываю донесение полковника Геке о дальнейшем следовании обоза.
«Овражистая и изрезанная местность, производя большую ломку обоза, множество песков и солонцов, еще тонких от недавних весенних вод, скудость подножного корма и начавшиеся сильные жары, изнуряя лошадей, помешали этому обозу, ранее 5-го июля соединиться с полковником Геке.
«Так как предстоял еще 40-верстный переход без воды и травы, то полковник Геке, сделав дневку, чтобы исправить обоз, освежить силу лошадей и иметь возможность выступить утром, ранее, еще с вечера спустил все телеги с возвышенности горы Али, находившейся в начале перехода; но необходимость напоить из колодцев до 4,000 лошадей воспрепятствовала отряду тронуться прежде 5-ти часов утра; башкиры запаслись на переход травой и, у кого были турсуки, водой; — солдаты налили ее в манерки и в две бочки. Пройдя 17 1/2 верст, в 11-ть часов до полудни сделан был привал, а в 3 часа по полудни двинулись снова. День был знойный, при безветрии; удушающая пыль вилась густыми столбами, солнце палило как в африканских степях (термометр показывал в тени от 32° до 38° R., а на солнце от 42° до 45° тепла); пройдя 6 верст, люди начали томиться жаждою; вся остававшаяся вода, смешанная с уксусом, роздана была солдатам; даже офицеры спешили уступить имевшийся у каждого маленький запас; но это было далеко недостаточно: люди падали в изнеможении, и только скорое открытие крови спасало их от смерти. [76]
«Немедленно 5 лучших лошадей из резерва посланы были за водою в Чушка-Куль, а отряд медленно двинулся вперед; в стороне от дороги открыли солотковую копань и несколько грязных луж, которые вскоре были осушены; наконец первая половина обоза, около полуночи, достигла Чушка-кульских колодцов, откуда и послана вода во второй отдел, ночевавший за изнурением лошадей на дороге; 15-го июля вся команда прибыла к Акбулаку.»
Место, выбранное для укрепления, находилось возле самого ручья, и хотя песчаность грунта, совершенный недостаток дерна и леса значительно затрудняли работы, но не менее того к 3 августа, тремя стами рабочих, полевое бастионированное укрепление было окончено и приступлено к устройству, на близ лежащей возвышенности, редута для 30 человек{46}, а внутри укрепления — землянок для казарм, лазарета, бань, кухонь, казачьих конюшень, винного и порохового погребов, и начата складка провианта, для которого устроены временные навесы, под коими и сложены привезенные с первым обозом запасы в бунты, основанием от 12 до 20 четвертей. Вместе с тем накошено и сложено при укреплении около 25 т. пудов сена, и заготовлен камыш и тальник для топлива, в дополнение к сломанным телегам, лубкам и бревешкам, привезенным с транспортом, из которых впрочем значительное количество употреблено при постройках.
Назначение полк. Жемчужилова для выбора нового складочного пукта.
Несмотря однакоже на успешный ход работы, трудность перевозки запасов на телегах от Эмбы до Чушка-Куля, побудила изменить первоначальное предположение и, обратив Акбулакский этап во временный и второстепенный, устроить главный склад на Эмбе; к этому побуждало еще богатство пастбищ близ сказанной реки, представлявших возможность заготовить здесь значительное количество сена.
Исполнение этого проекта возложено было на обер-квартирмейстера Оренбургского корпуса, полковника Жемчужникова, находившегося уже в степи с отрядом из 2-х сотен [77] Оренбургских казаков и 4 сотен башкир, при 2-х-3-х-фунтовых единорогах казачьей артиллерии; отряд этот выступил из станицы Благословенной 23 мая. Первоначальное назначение его было охранять прилинейных и мирных кайсаков по ею сторону Мугоджарских гор, от грабежей сообщников султана Кенисары и Джуламана, прикрывать отправляемые к складам транспорты и заготовлять по возможности сено на урочище Биш-тамак, в 280 верстах от Оренбурга, где и долженствовало быть главное местопребывание отряда. Для содействия ему придан был султан-правитель средней части Орды с 200 киргиз.
По случаю нового поручения основать главный склад на р. Эмбе, предписано было полковнику Жемчужникову для исполнения прежней цели отряда и охранения накошенных уже на урочище Биштамаке 12 т. пуд. сена, оставить при султане-правителе 315 башкир, с прочими же войсками, усиленными 65-ю Оренбургских и 50-ю Уральских казаков, постоянного султанского отряда, соединиться с башкирским транспортом № 2, следовавшим в степь к месту склада запасов, под прикрытием одной роты пехоты и 2-х шести-фунтовых орудий конно-казачьей артиллерии, и продолжать движение к тому месту, которое будет избрано для нового склада запасов.
Обоз этот прибыл на урочище Биштамак только 1 августа; изнурение лошадей и значительная ломка повозок побудили полковника Жемчужникова дать транспорту отдых до 5-го числа, после которого транспорт двинулся далее; сам же полковник Жемчужников, с 300 Оренбургских казаков и 50 башкирами, отправился вперед, для выбора места под укрепление.
18-го прибыл он на устье речки Аты-Якши, на правом берегу которой, в 300 саженях выше впадения ее в Эмбу, устроил склад. На другой день по прибытии транспорта, 19 августа, приступлено было к работам, и к первым числам сентября вал укрепления был окончен{47}. Вместе с тем накошено 25 т. [78] пудов сена{48}; затем в это укрепление начали складывать тяжести, привозимыя остальными транспортами, направленными из Оренбурга в течение лета{49}.
С тем вместе полковник Геке, 10 сентября, согласно данному ему предписанию, прибыл в Эмбенское укрепление с частью акбулакского гарнизона и 4-мя 3-х-фунтовыми орудиями гарнизонной артиллерии, взамен которых посланы были на Акбулак две 6-ти-фунтовыя пушки казачьей артиллерии, назначенные в состав экспедиционного отряда, которые вместе с гарнизоном и оставшимися запасами, с движением отряда в Хиву, предположено было забрать, а Акбулакское укрепление упразднить.
Сдав укрепление и запасы полковнику Геке, Жемчужников 20 сентября возвратился на линию, потеряв в продолжение 4 месяцев от болезни 3-х башкир, и от изнурения 38 лошадей{50}.
Вместе с тем разрешено было Султану-Правителю Средней Орды возвратиться в кочевья свои, оставив для охранения сена, на Биштамаке, 75 Оренбургских казаков; в то же время из Акбулакского и Эмбенского укреплений, отпущены были 200 башкир резерва летней стражи, для замены которых в гарнизоны командированы Оренбургского казачьяго войска 1-го кантона 124, 2-го 126, 4-й дистанции 100, — всего 350 человек.
После сказанных перемещений в гарнизонах состояло: в Эмбенском 634 человека, в Акбулакском 399 человек.
О перевозочных способах в степях Средней Азии; меры к снабжению отряда верблюдами, описание этих животных.
Обезпечив перевозку запасов к складочным пунктам в степи, надобно было озаботиться перевозкою их за отрядом в [79] особенности при движении его на второй половине пути в Хиву, к чему, по непостоянству зим, ни сани, ни телеги не были удобны, и в чем непостоянство погоды и зим представляли величайшее препятствие; а потому необходимо было употребить туземный степной способ перевозки запасов, на вьючных верблюдах{51}; способ этот в европейских походах вовсе не употребителен, и так как свойства самого животного нам не достаточно известны, то не излишним будет описать их свойства и способность верблюдов для перевозки тяжестей в степях.
По устройству своему, верблюд создан для песчаных степей и сухого, жаркого климата, а в Киргизской степи он, как пришелец, заведенный в нее волею человека, может существовать только в состоянии домашняго животного, с помощию бдительного надзора и ухода за ним; но в степной знойной Аравии и Африке он как бы на родине, в полном развитии своих сил и способностей. Арабы считают это животное даром неба, без которого они не могли бы торговать, путешествовать и даже существовать в своих степях. Мясо верблюдов, особенно молодых, и молоко верблюдиц служит им пищею, копченые языки их служат лакомством и составляют предмет внешней торговли; из урины приготовляют аммониаковую соль; кал служит для топлива; тонкая шерсть их, которая весной вся слезает, служит для одежды. Арабы тщательно занимаются воспитанием этого полезного животного; несколько дней спустя после рождения верблюда, они приучают его лежать на брюхе, скорчивши под себя ноги, потом заставляют лежать в этом положении, навесив на его спину груз, увеличивая его постепенно; после того приучают вставать и ходить с грузом, и также к умеренности в пище и питье, уменьшая постепенно время пастбища, и увеличивая, при перекочевках, проходимыя расстояния; когда верблюды начнут приходить в силы, то их приучают к беганию вместе с лошадьми (это [80] последнее говорится о дромадерах), и делают их столь же легкими на бегу как лошадей. Когда верблюды укрепятся, то предпринимают с ними дальния путешествия и набеги. В военное время арабы сами сидят на более легких верблюдах, а на прочих везут свои запасы и добычу. На дромадерах они легко делают до 1,200 и более верст в 8 дней{52}, и во все это время верблюдам дают не более часу в сутки отдыха и кусок теста{53}, или несколько горстей ячменя или бобов; были примеры, что верблюд во время путешествия по 9 и 10 дней бывал вовсе без питья; так в одном из путешествий, продолжавшемся 65 дней, верблюдов поили только каждые 9 дней, и то по разу. С грузом верблюд может идти 14 и 15 часов сряду; но после степного 40 или 50 дневного похода, верблюды худеют, если не поддерживать их ячменем; постоянная пища их — грубая трава; но содержимых в домашнем быту можно кормить сеном, мукой, овсом и проч. Верблюд приучается ко всякой пище; бывший у меня верблюд ел суп, сухари, крупу гречневую; для содержания верблюда в теле, ему довольно в день 30 фунт. сена, а дромадеру 20 фунт.
При вьючке верблюды приучаются по слову ложиться и вставать; когда груз для него велик, то он издает жалобный крик и не встает. Большие, сильные, откормленные верблюды могут нести по 35 пуд, но при небольших переходах; при умеренном грузе верблюд делает от 60 до 70 верст в сутки. На хорошем пастбище ему довольно попастись один час, чтобы быть сытым на сутки. Любимая пища его полынь, волчец, крапива, дрок и вообще грубыя и соленыя травы; верблюд, кроме четырех желудков, по примеру всех травоядных животных, отрыгающих жвачку имеет еще большой пятый желудок, назначенный собственно для запаса воды, которую он по произволу впускает в прочие желудки для [81] разжижения пищи, вода в этом пятом желудке может пробыть не порченною довольно долго. Бюфон у которого заимствовано мною описание этого животного, у одного издохшего дромадера нашел чрез 10 дней в пятом желудке более штофа почти совершенно свежей воды. Этой водой верблюд может запасаться на несколько дней{54}. Шишки (кочки) или горбы верблюда, состоящия из жиру, по мере того как верблюд худеет, делаются также тоще и отвисают; посему кочки, состоя из жиру, вероятно назначены природой для поддержания сил верблюдов в случае продолжительной скудости пищи, как жир у сурков и медведей во время зимняго их сна — и показывает, что это животное создано для степной жизни, для трудов и перенесения лишений в пище. Широкие копыта делают их способными для ходьбы по сыпучему песку; но от ходьбы по мокрым местам копыта эти отмокают, подвергаются болезненным опухолям и даже отпадают.
Верблюды любят музыку и песни, и арабы, желая ускорить ход их, сделать переход больше, поют походом или играют на инструментах по кадансу; и чем музыка громче — тем верблюдам приятнее.
Верблюдов случают весною в феврале месяце; в это время верблюд весьма мало ест, и может пробыть при самой скудной пище до 40 дней, бывает зол, кусается и даже иногда бросается на своего хозяина. Для этого обыкновенно извозных верблюдов холостят. Самка носит от 12 до 13 месяцев, при хорошей пище дает молока много, и молоко густое, так что люди, для употребления смешивают его с водою и квасят; напиток этот у наших татар и туркмен приготовляется довольно вкусно и называется айран; верблюженки сосут год, а если хотят, чтобы они были крепче, их припускают к маткам и дольше; в работу верблюдов начинают употреблять с 4 лет; верблюд живет от 40 до 50 лет. Дромадер имеет один горб, и способен преимущественно для скорой [82] езды; двухгорбый же употребляется преимущественно для возки грузов; самые крепкие вьючные верблюды происходят от случки дромадеров с обыкновенными верблюдицами; этого приплода верблюды называются нар; верблюды же, происходящие от случки других пород верблюдов слабее верблюдов нар; их в Персии называют лок. На 8 или 10 самок достаточно иметь одного самца.
Киргизы не имеют ни дромадеров (употребляя для скорой езды лошадей), ни отличной породы сильных верблюдов; самим воспитанием верблюдов менее занимаются, нежели арабы. Верблюды киргизские приучаются только при вьючке ложиться и вставать; чтобы они были послушнее и способнее к управлению, то годовалым или двухгодовалым верблюженкам протыкают мякоть ноздрей, просовывают туда крепкого дерева палочку с головкой, и посредством привязанной к этой палочке бичевки, заменяющей возжи, правят верблюдом. Размножению верблюдов, особенно дромадеров в киргизской степи, препятствует холод, к которому последние особенно чувствительны; верблюженки же только что родившиеся вовсе бы не могли выдержать суровости киргизских зим, без материнской, можно сказать, заботливости об них киргизок, которые в это время няньчатся с ними как с детьми, обкладывают их шерстью, закутывают в войлоки, держат в своих кибитках и сами подносят к верблюдицам, когда их надобно кормить молоком. Это продолжается несколько недель, пока наступит весна, ибо, как, выше сказано, верблюды случаются в феврале и родятся около этого же времени. Спустя год после рождения, их уже начинают вьючить, смотря по силам верблюда, увеличивая постепенно тяжесть вьюка. Если верблюд сберегается и поддерживается кормом зимой, особенно во время стужи и буранов, то служить до 35 лет, а с трехлетняго возраста верблюды уже случаются. Зимой верблюдов пасут там, где есть кустарник, камыш или высокия травы, но добывать корм из под снега, разгребая его, как это делают лошади (что называется тебеневкой), верблюды почти нигде в степи не приучены, да и устройство их копыт тому препятствует. [83]
Лучшие верблюды киргиз, на расстояниях от 700 до 800 верст нагружаются по 20 и 22 пуда, и то по пути не очень трудному, и при неспешной доставке товаров; а в дальния путешествия навьючивают на них только от 12 до 16 пуд{55}.
Так как верблюды мало способны переносить холод, сырость и мокроту, то их разводят преимущественно киргизы, кочующие в южной части степи; но так как киргизы в южной степи подвержены влиянию хивинцев, то это обстоятельство естественно должно было затруднить и замедлить сбор верблюдов и привод их в Оренбург. Почему заблаговременно были приняты самыя деятельныя меры к сбору их.
По ограниченности назначенных по смете расходов на экспедицию и для значительного сокращения издержек, положено было приобрести верблюдов, вместо покупки, наемкою. С этою целию, председатель Оренбургской пограничной коммисии генерал-майор Генс отправился 13 мая в ставку Султана Правителя западной части Оренбургских кайсаков, который уже был предуведомлен об этой поездке и должен был собрать сколько можно более почетных людей из соседственных родов орды. Позднее открытие весны, бездождие и безкормица изнурили скот кайсаков в этом году, почему приглашением султана воспользовались только ближайшие к его ставке ордынцы. Изъяснив собравшимся цель прибытия своего, г. м. Генс поручил им распространить в орде известие о требованиях Правительства, а Султану-Правителю предписал разослать людей для приглашения на съезд к 11 июня старшин и биев отдаленнейших родов.
Хотя присутствовавшие при первом сборе выслушали сделанное им предложение без возвражений, и обещали совершенное повиновение воле Правительства, не менее того требование это, по небывалости своей, возродило множество толков, почему, по приезде на вторичный сбор кайсаков, где уже были [84] представители всех их отделений, г.-м. Генс объявил присутствующим, что Правительство ожидает от кайсаков не толков, а повиновения воле Императора, что впрочем в нужном случае она исполнится и без их согласия, содействием посланных уже и снаряжаемых еще в степь отрядов, но что от киргиз зависит теперь воспользоваться добровольно важными выгодами, им предлагаемыми. Все без исключения отвечали, что и не думали противиться воле Правительства, и что не только готовы исполнить ее, по даже берутся представить Султану-Правителю тех неблагонамеренных людей, которые будут волноновать степь ложными слухами.
Немедленно составлена была ведомость о требуемом с каждого рода числе верблюдов, и предписания о доставке их розданы присутствующим.
К уджряевцам же, назаровцам, каракисякцам, тляукабаковцам, джанклынцам и джакоимовцам для лучшего успеха отправлен, состоящий при г.-м. Генсе, корнет Аитов, при следующем объявлении:
«Старшинам, биям и всем почетным ордынцам:
«По Высочайшей воле Великого Государя Императора, должен отправиться осенью сего года в Киргизскую степь отряд с учеными людьми{56}.
«Для подъема тяжестей сего отряда потребно значительное число верблюдов.
«Верблюды эти требуются на 6 месяцев, начиная с 1-го ноября сего года.
«На 5 верблюдов нужен один вожак.
«Груз на каждого верблюда составит вместе с увязкою не более 16 пудов.
«Вожаки должны иметь собственную пищу на 1 месяц т. е. до 1 числа декабря.
«3а каждого верблюда казна платит 10 руб. сер. или 36 руб. [85] ассигн. в три срока по утверждении условия, при выступлении в поход и по возвращении.
«Начиная с 1 декабря, до окончания похода, каждому вожаку ежедневно будет выдаваться по два фунта круп и 1/2 фунта мяса.
«В случае надобности, для поддержания сил верблюдов, будет отпускаться на каждого в сутки до 3 фунтов муки.
«Из тех родов, которые покажут усердие в поставке верблюдов, не будут требоваться к суду виновные в преступлениях, сделанных по нынешнее число.
«Султаны, старшины и все те, которые будут употребляться по этому делу, получат, по мере оказанного усердия и успеха, особыя награды и подарки сверх платы за верблюдов.
«Правительство исполнение сего предложения сочтет киргизскому народу за заслугу, дающую ему право на особенную милость, внимание и покровительство.
«Верблюдов можно найти сколько угодно у калмыков и у Хана Джангера, но я просил, дабы позволено было поставить их киргизам зауральских степей для того, чтобы дать им случай заслужить милость Великого Государя Императора.
«Пишу вам с тем, чтобы вы все знали в чем состоит дело.
«Сверх того прошу вас послать поскорее от себя несколько человек благоразумных и надежных людей к Правителю западной части, подполковнику и кавалеру Султану Бай-Мухаммеду Айчувакову, которому поручено собрать верблюдов.
«Наконец объявляю вам, что отряды, которые выходят в степь, не будут обижать киргизов, и нет им до вас никакого дела.
«Поэтому вы можете приходить смело и кочевать где желаете.»
Объявления такого же содержания были разосланы к томинцам, чумекеевцам и джегалбайменцам, в кочевья которых председатель пограничной коммисии отправился сам.
Меры эти имели полный и можно сказать превзошедший ожидания успех. [86]
Только баюлинцы уклонились от исполнения обещаний своих. Дабы пример этот не произвел вредного впечатления, предписано находившемуся в степи с отрядом полковнику Жемчужникову перехватить, если возможно, мятежные рода при перекочевке их чрез долину реки Тык-Темира, отобрать всех годных верблюдов и выпроводив баюлинцев за горы Мугоджарския, воспретить навсегда приближаться к линии.
Для дальнейшего же преследования их, командирован в степь Оренбургского казачьяго войска подполковник Подуров с тремя стами казаков.
Выступив 8 августа из Григорьевского форпоста, подполковник Подуров, на речке Исянбай, присоединил к отряду своему 150 человек башкир из команды Правителя Средней части Орды и, узнав о значительном скопище баюлинцев испросил у полковника Жемчужникова еще 200 казаков при одном 3-фунтовом единороге, с которыми и следовал за Мугоджарския горы. Скорость бегства предуведомленных баюлинцев не давала надежды настичь их и как главная цель — устрашение Орды — была достигнута, то подполковник Подуров в половине сентября возвратился с отрядом на линию.
Все остальные кайсацкие рода обещали исполнить требования Правительства и обязались доставить 11,444 верблюда.
Исчисление верблюдов отряда.
Сверх сего приобретено в собственность экспедиции:
| Пожертвованных ханом Джангером | 1,000 верблюдов. |
| От киргиз Назаровского рода за выручку старшины Байтюры. | 130 « |
| Куплено киргизских верблюдов | 110 « |
| Выменено. | 100 « |
И так, если бы полное число верблюдов было доставлено к сроку, то их было бы всего 12,784 верблюда{57}.
Но некоторые роды киргиз к назначенному времени сбора не доставили требуемого числа верблюдов, так что в отряде при выступлении его было всего 11,500 верблюдов.
С верблюдами киргизы выставили и возчиков по одному на каждых 4 или 5 верблюдов. [87]
Результат сначала казался весьма благоприятен во многих отношениях.
1) Приобретены транспортныя средства за весьма дешевую цену.
2) Отряд обезпечен значительным числом возчиков.
3) Но главную выгоду полагали в том, что кайсаки как бы соединились с русскими в войне против хивинцев, и
4) подвергнуты в первый раз натуральной повинности, ибо на показанный сбор верблюдов, по незначительности платы и самому способу сбора, нельзя смотреть как на наемку.
Действия кайсаков.
В продолжении всего этого времени, не смотря на небывалое еще устройство укреплений в глубине степи, кайсаки оставались спокойными, привыкая таким образом к хозяйничеству русских среди кочевьев их, что еще недавно казалось им невозможным и несогласным с правами ордынцев.
В течение 6 месяцев совершены из под степных укреплений только три угона, но и те должно отнести скорее к обыкновенным у киргиз воровствам, чем к набегам, сделанным с целию повредить успеху похода.
Первый произведен был чумикли-табынцами и алачинцами из под Эмбенского укрепления, в ночи на 22 августа, при чем угнано 398 башкирских лошадей, 2 транспорта; 60 из них были отбиты нами, остальных же, за темнотою, настигнуть не могли.
Второй угон совершен в ночи на 29 сентября, из под Акбулакского укрепления, угнано 32 лошади; третий — 17 октября, из под Эмбенского укрепления украдено 180 быков маркитанта Зайчикова.
Преследования воров в обоих случаях, по изнурению казачьих лошадей, были неудачны, а как это могло подать повод к более важным набегам, особенно осенью, в обычное время воровства и баранты у кайсаков, то полковник Геке, осведомясь о близком нахождении известного разбойника Магомета Утямисова с сообщниками его, выступил 30 октября из укрепления со взводом пехоты, 30 казаками, при одном орудии, и 1 ноября настиг аулы, где сказанная шайка укрывалась. [88] Утемисов, опытный и предуведомленный заранее, бежал еще накануне, но десять известных барантовщиков были удачно захвачены, или, лучше сказать, выданы, самими кайсаками, когда они убедились, что войска не намерены обижать покорных. Вообще строгая дисциплина, соблюденная в сем случае; содействовала более самой поимки воров к упрочению тишины в степи.
Количество запасов, перевезенных в степь башкирскими транспортами, состояние транспортов и гарнизонов укреплений.
Спокойствие это в особенности благоприятствовало движению к степным укреплениям башкирских обозов, которые все благополучно достигли своего назначения, перевезя в передовыя укрепления до 30,000 четвертей продовольствия и до 8,000 пудов разных запасов. Гораздо менее благоприятствовали транспортировке жары, болезни и недостаток подножного корма, причинившие значительную смертность в людях и лошадях.
В пяти башкирских обозах умерло людей. ...... 199 чел.
Угнано киргизами, за усталостию брошено и пало лошадей. ............... 8,869
Лошадей в этих пяти обозах было 23,290, следовательно погибло их более трети{58}.
Сырость землянок, быстрый переход от дневного жара к холодным ночам и дурного свойства вода в Акбулаке имели тоже гибельное влияние на гарнизоны передовых укреплений, в которых, по ведомости от 23 октября, было:
| Больных | Слабых. | |
| На Аты-Якши. | 34 | 20 |
| На Акбулаке. | 56 | — |
Больных было в первом укреплении 11 человек, во втором 7-ой; главная болезнь была на Аты-Якши: цынга (14 человек), нервная горячка (6 человек) и кровавый понос (6 человек). На Акбулаке цынга (52 человека). С наступлением холодов болезни значительно усилились; по ведомости 19 декабря больных было:
| На Аты-Якши | 168 человек |
| На Акбулаке | 164 « |
Умерших в обоих укреплениях было 93 человека. [89] Главныя болезни были: горячки, поносы, водяная, но в особенности цынга.
Выступление первой колонны отряда, названной караваном.
Когда первые пять башкирских обозов доставили в укрепления главную часть запасов и успех приготовлений решил открытие похода осенью, то в виде опыта степного похода отправлен был на верблюдах с частью запасов 6-ой обоз или караван под начальством состоявшего по кавалерии подполковника Данилевского, которому и предписано было сделать замечания по предмету вьючки, движения и расположения на становищах отряда.
Транспорт этот или караван, состоявший из 1,128 верблюдов, под прикрытием 234 человек пехоты, 116 казаков, 25 артиллеристов, при 4-х 10-ти-фунтовых горных единорогах с 16 вьючными зарядными ящиками, направлен был к Эмбенскому укреплению, где должен был ожидать главного отряда. Он выступил из Оренбурга 21 октября. В то время снегу не было; только изредка морозы, наступавшие после дождей, производя гололедицу, затрудняли движение, но, не смотря на то, отряд шел довольно успешно, и 12 ноября прибыл благополучно в Эмбенское укрепление, пройдя в 23 дня 475 верст или более 1/3 всего расстояния от Оренбурга до Хивы. Из этого опыта можно было заключить, что движение до Хивы легко было бы произвесть в 60 или 70 дней, еслиб не лежавшия впереди 800 верст бесплодной степи, заставившия, для поддержания сил лошадей и верблюдов, взять с собою огромные продовольственные запасы, прибавившие обоза почти на половину. Из ведомости № 2{59} видно, что на продовольствие верблюдов и лошадей отряда надобно было взять 3,940 четвертей муки, 11,078 четвертей овса и 10,000 пудов сена, что составит слишком 100,000 пудов клади.
Пока перевозились запасы внутрь степи, в Оренбурге производились опыты над действиями минного снаряда и зажигательных ракет. Назначенные нижние чины под надзором подпоручика 1-го конного пионерного эскадрона Шильдера приучались [90] к наведению понтонов; строились суда под наблюдением капитан-лейтенанта Бодиско, оканчивались необходимыя для похода заготовления, сосредоточивали из степи киргиз с собранными для похода верблюдами, приготовлялась упряжь на верблюдов для возки артиллерии и повозок, заготовлялись принадлежности для вьючки верблюдов, и проч. — и час выступления наступил.
14-го ноября в Оренбурге издана была декларация, в которой генерал-адютант Перовский изложил все дерзкие и наглые поступки хивинцев с Россиею и объявил, что, для обезпечения на будущее время прав и польз российских подданных, не остается другого средства, как отправить военный отряд против Хивы{60}. [91]