Вторая конференция в Вашингтоне. Вторая фаза, май 1943 года
Немалые трудности встретили начальники штабов, пытаясь добиться от премьер-министра одобрения выработанных ими предложений по ведению военных действий на Дальнем Востоке. Как мы помним, в Касабланке англичане согласились с планом, предусматривавшим овладение Акьябом до начала сезона муссонов в мае 1943 года, одновременное наступление из Ассама в Северную Бирму, усиление воздушного моста в Китай и подготовку десантной операции против Рангуна (операция «Анаким»), начало которой было предварительно назначено на 15 ноября. Теперь же они вынуждены были признать, что продвижение на Акьяб застопорилось, а наступление из Ассама не было начато (отчасти из-за невозможности решить многие административные проблемы, а отчасти из-за трудностей, возникших при координации планов с китайцами). Далее, хотя воздушный мост стал функционировать немного лучше, оказалось невозможным имеющимися инженерными и транспортными ресурсами увеличить его пропускную способность до планируемого уровня и одновременно предпринять действия на суше против Центральной Бирмы. Кроме того, английскому руководству пришлось проинформировать своих союзников, что операция «Анаким» не может быть проведена в течение приемлемого для военных действий сезона 1943/44 года.
Причины этого были изложены в меморандуме, который был рассмотрен и одобрен начальниками штабов на борту «Куин Мэри» 9 мая:
«(а) Освобождение Бирмы требует крупномасштабной совместной операции с последующими продолжительными действиями в условиях весьма труднопроходимой местности. Завершить эти действия необходимо в довольно ограниченный срок, иначе муссон поставит нас в исключительно трудное положение. Даже в том случае, если Бирма целиком окажется в наших руках, эти операции не будут закончены. Японцы располагают хорошими коммуникациями для переброски подкреплений из Сиама, и нам придется втягиваться во все расширяющиеся операции в этой стране, а также на Малайский полуостров. Поэтому операция «Анаким» представляется весьма трудным мероприятием, осуществить которое в тот момент, когда война с Германией приближается к своему апогею и когда мы не можем позволить себе ослабить наши усилия против нее, мы чувствуем себя неспособными.
(б) Мы очень сомневаемся в осуществимости этой операции, если она будет предпринята в нынешнем году. Бирма является такой страной, условия местности в которой больше соответствуют японской тактике и их оснащению, чем нашим. Наступление на Рангун требует проведения трудной [311] совместной операции, успех которой будет зависеть от того, удастся ли японцам укрепить оборону вдоль берегов реки. Чтобы достичь реального успеха, мы должны иметь достаточно войск, хорошо подготовленных и оснащенных, а также значительные резервы в живой силе и технике. Обеспечить выполнение этих условий в течение ближайшей зимы не удастся.
(в) Представляется, что до тех пор, пока не будут составлены и одобрены долгосрочные планы окончательного разгрома Японии, вряд ли можно утверждать, что освобождение Бирмы является абсолютно необходимым с военной точки зрения.
(г) Операция «Анаким», даже если она завершится успехом в 1943 или 1944 году, вряд ли позволит вновь открыть Бирманскую дорогу до середины 1945 года».
Английский комитет по планированию рассмотрел возможные альтернативы и полностью исключил нанесение удара по Андаманским островам. Он больше склонялся к высадке на Северной Суматре, поскольку в этом районе климатические условия и характер местности на побережье были удобны для десантирования, а также имелись значительные шансы добиться здесь стратегической внезапности. Но, достигнув этой цели, нужно было сразу же начать действия в Малайе и Пенанге, а подобная операция почти ничего не давала для открытия Бирманской дороги. Вместо этого планирующие органы предложили, а начальники штабов согласились с этим предложением сосредоточить все внимание на действиях в Северной Бирме. В этом случае основное предпочтение отдавалось развертыванию аэродромов в Ассаме, чтобы таким образом увеличить размеры поставок по воздуху в Китай и численность американских ВВС в этой стране. Дополнительно могли быть предприняты из Ассама наземные операции с ограниченными целями, «которые не повлияли бы на развертывание аэродромов в результате повышенного спроса на инженерно-строительные и транспортные ресурсы». И наконец, можно было возобновить операции на побережье с целью захвата острова Рамри и Акьяба.
Черчилля не удовлетворили эти довольно умеренные предложения, и 8 мая в памятной записке он выразил свое разочарование. Он соглашался с решением отказаться от операции «Анаким» в 1943 году, но его никак не устраивала перспектива начала операций в Северной Бирме. «Отправиться в эти болотистые джунгли и воевать там с японцами, — утверждал он, — это все равно что прыгнуть в море и бороться там с акулами. Гораздо лучше загнать их в какую-то западню или поймать на крючок, а потом выволочь на берег и убить топором. В таком случае как же нам обмануть акулу и загнать ее в западню?»
«...6. Стратегические преимущества операции «Торч», — продолжал он, — привели к тому, что противник вынужден был воевать на театре, который заставлял его нести большие расходы и потери. А нам этот театр принес важные районы, базы и новую французскую армию, которая в конечном счете имела в своем составе 8–10 дивизий. Успешное завершение этой операции открыло для нас Средиземное море, вернуло нам значительную часть наших морских коммуникаций. Можем ли мы захватить в пределах района АБДА какой-то один или несколько стратегических пунктов, чтобы заставить японцев предпринять контрудары в условиях, которые будут неблагоприятны для них и благоприятны для нас? Для этого нам следует обеспечить господство на море в районе Бенгальского залива. Далее, опираясь на захваченные ключевые пункты, необходимо будет завоевать достаточное превосходство в воздухе авиации наземного базирования, причем так, чтобы авиация действовала радиально в любом направлении. Под прикрытием с воздуха сравнительно немногочисленные войска смогут тогда действовать успешно. [312]
7. Наиболее верный способ добиться успеха в десантной операции — это высадиться там, где тебя не ожидают. Вероятно, мы смогли бы перебросить до 30–40 тыс. чел. через Бенгальский залив по дуге от Моулмейна до Тимора в любую точку, лежащую на этом пути, в частности, на (1) Андаманские острова, (2) Мергуи с Бангкоком в качестве ближайшей цели, (3) перешеек Кра, (4) Северную Суматру, (5) южную оконечность Суматры, (6)Яву...
9. Когда военно-морской флот Италии будет разгромлен и мы завоюем полное превосходство на Средиземном море, у нас высвободятся мощные военно-морские силы для пополнения состава Восточноазиатского флота линейными кораблями, авианосцами и вспомогательными судами. Мы не должны преувеличивать силы японцев. Они не могут быть одинаково сильными везде, чтобы оказать сопротивление удару десанта, поддержанного с воздуха. Их авиация постоянно теряет свою мощь, испытывая серьезные трудности в военных кампаниях, которые ведут американцы и австралийцы на Тихом океане.
10. По имеющимся у нас донесениям, на Суматре, протяженность которой составляет 600 миль, японцы держат 20 тыс. чел., а на Яве — 40 тыс. чел. Сами японцы захватили Суматру и Яву сравнительно небольшими силами, подавив куда более крупные гарнизоны, чем те, которые они сами там теперь оставили. Почему мы предполагаем, что не способны спланировать и провести столь же решительные операции, использовав в таком же тесном взаимодействии военно-морские силы, сухопутную армию и авиацию? В нашем распоряжении имеются гораздо большие силы; военно-морской флот дает нам почти неограниченный выбор места удара, и мы, по-видимому, уже накопили достаточно опыта за истекшие пятнадцать месяцев. Так давайте же не удовлетворяться предлагаемой тусклой и худосочной программой...»
Из всех главнокомандующих лишь фельдмаршал Уэйвелл откликнулся на призыв премьер-министра и представил набросок плана операций против Суматры и Малайского полуострова; это была та самая схема, к которой Уэйвелл стал склоняться еще тогда, когда невозможность проведения операции «Анаким» стала очевидной. Генерал Брук в отличие от него к этому не был готов. В его глазах скромность предложенных комитетом по планированию операций давала явное преимущество, особенно если принимать во внимание то, что их заявки на десантные средства и транспорт были минимальными. Он решительно выступал против того, чтобы на предстоящей конференции поднимать вопрос о подобных широких планах на Дальнем Востоке, «поскольку было совершенно ясно, что мы не можем идти на развертывание крупных операций на Дальнем Востоке, пока наши силы полностью заняты борьбой с Германией.
Весь последний день поездки по морю, 10 мая, английская делегация обсуждала этот спорный вопрос. Начальники штабов поддерживали генерала Брука, отмечая, что «главная задача — оказать максимальное давление на Германию. В Касабланке мы не брали на себя обязательство провести операцию «Анаким», и мы не должны теперь настаивать на том, чтобы вместо этой операции заняться усилением воздушного моста в Китай. Нас ждут большие трудности, если мы, с одной стороны, будем защищать перед американцами тезис о том, что операции на Средиземном море следует разрабатывать с целью содействия плану «Раундап», а с другой — ратовать за операцию на Дальнем Востоке, которая поглотит десантные средства, необходимые для осуществления плана «Раундап». Однако переубедить Черчилля было невозможно. Он продолжал настаивать на том, чтобы, по крайней мере, полностью изучить все возможности проведения [313] операции против Суматры и Пенанга в марте 1944 года, и, хотя он согласился с начальниками штабов не рассматривать детально этот вопрос на предстоящей конференции, все же в планах англичан относительно Юго-Восточной Азии верх взяла концепция, согласно которой здесь следовало вести морские десантные операции в общем направлении на юго-восток. Предложение англичан отказаться от операции «Анаким», а вместо этого усилить воздушный мост в Китай и одновременно провести ограниченные боевые действия из Ассама не явилось неожиданностью для комитета начальников штабов США. Начальники американских штабов теперь уже хорошо понимали трудности, с которыми они столкнулись после того, как дали столь щедрое обещание в Касабланке обеспечить морской транспорт, и Рузвельт ясно дал понять, что, по его мнению, операцию «Анаким» можно считать необязательной. Фельдмаршал Дилл проинформировал английских начальников штабов по прибытии их в Вашингтон о том, что комитет начальников штабов США вряд ли будет «слишком разочарован» их решением. «Нам придется, — заявил он, — выдержать лишь поток упреков со стороны Чан Кай-ши, однако они{66} приложат максимум усилий, чтобы поддержать боевой дух Китая». Английские предложения и в самом деле во многом совпадали с мнением, которого в то время придерживался Рузвельт, хотя и отличались от взглядов начальников американских штабов.
Президент еще в Касабланке признался союзникам в своей заинтересованности судьбой Китая. Для этого у него были не только политические, но и стратегические соображения, да и вести из Чунцина в последние месяцы становились все более неприятными. «Китайцы, — откровенно писал Гопкинсу один из корреспондентов, — впервые за все время моего пребывания здесь по-настоящему опасаются за свою дальнейшую судьбу... Если говорить без всяких околичностей, то я бы сказал, что Т. В. (Сун) и наиболее деятельные люди из его окружения буквально подавлены мыслями о том, что может случиться, если не будет немедленно предпринято что-то из ряда вон выходящее, чтобы поднять боевой дух китайцев и их войск».
Д-р Сун, брат жены Чан Кай-ши, его министр иностранных дел и личный представитель, вместе с мадам Чан Кай-ши вылетели в Соединенные Штаты, чтобы рассказать о критической ситуации президенту, и 17 мая д-р Сун обратился с заявлением к Объединенному англо-американскому штабу. Китайское правительство и народ, сказал он, рассматривают планы освобождения Бирмы, выработанные на конференции в Касабланке, как «конкретные обязательства Соединенных Штатов и Великобритании», и поэтому он «настаивает на их выполнении... Если же они не будут выполнены, — угрожающе заявил д-р Сун, — то они сочтут себя обманутыми союзниками и у них появится подозрение, что союзники не намерены добиваться безоговорочной капитуляции Японии силой оружия». Короче говоря, китайцы настаивали на проведении операции «Анаким». Однако в то же время д-р Сун утверждал, что «авиация и только авиация может в настоящий момент каким-то образом исправить положение». Самой важной задачей Чан Кай-ши считал усиление авиационной группы генерала Ченнолта, а, как безапелляционно заявил д-р Сун, «военные соображения следует учитывать в первую очередь, если не хотят лишить его ответственности за положение на данном театре военных действий».
Рузвельт согласился. На первом заседании конференции он заявил, что «полагает важным дать генералиссимусу, который является главой армии и государства, то, что он хочет в настоящее время». Мы уже упоминали о том, чего хотел генералиссимус: увеличить пропускную способность воздушного моста к ноябрю до 10 тыс. т; усилить авиационную группу генерала Ченнолта до 500 самолетов и преобразовать ее в совершенно [314] самостоятельное соединение. Эти требования, как мы видели, вызвали серьезные возражения со стороны генерала Стилуэлла, который, пробыв 14 месяцев в Чунцине, открыто высказал сомнения как относительно умения генералиссимуса правильно использовать получаемые им материалы и технику, так и по поводу способности генерала Ченнолта, к которому относился неприязненно, достигнуть с помощью авиации обещанных им успехов в борьбе с японскими армиями в Китае. Стилуэлл был убежден, что авиационные базы Ченнолта окажутся бесполезными, если не организовать их надежную оборону, поскольку интенсификация борьбы в воздухе определенно спровоцирует японское наступление с суши, а обеспечить оборону аэродромов станет возможным лишь в том случае, если в результате открытия Бирманской дороги будет создана сухопутная линия коммуникаций. Именно этому он и хотел отдать приоритет, а не усилению воздушного моста, и в этом его поддерживали и генерал Маршалл, и адмирал Кинг.
Генералы Ченнолт и Стилуэлл высказали свою точку зрения президенту, а утром 14 мая им предоставили возможность сделать это и перед Объединенным англо-американским штабом. На этом заседании присутствовали также и английские командующие на Дальнем Востоке — фельдмаршал Уэйвелл, адмирал Сомервилл и главный маршал авиации Пирс. Генерал Брук и фельдмаршал Уэйвелл определенно склонялись к тому, чтобы поддержать Ченнолта, при этом они не только указывали на невозможность провести операцию «Анаким» в ноябре по материально-техническим соображениям, но и предвидели исключительные трудности организации достаточно эффективного наступления в Северную Бирму из Ассама. Сама провинция Ассам представлялась Уэйвеллу весьма ненадежной в качестве исходного района. На этом участке реки Брахмапутры не имелось мостов, к тому же большая часть речных пароходов, предназначенных для снабжения, была оттянута в другой район для улучшения перевозок в Россию через Ирак. Проходившую здесь одноколейную железную дорогу очень часто разрушали наводнения, а шоссейные дороги из Индии, отличавшиеся невысоким качеством даже в сухие сезоны года, в сезон муссонов становились полностью непроезжими. По этим несовершенным линиям коммуникаций и должен был поступать весь материал для строительства дорог и аэродромов, тогда как аэродромы, уже сооруженные в Индии и имевшие оборонительное назначение, оказывались слишком далеко в тылу, чтобы их можно было использовать для прикрытия с воздуха операций в Бирме или в качестве исходных баз для воздушного моста в Китай. Дорог и дорожных сооружений, подчеркивал фельдмаршал Уэйвелл, было явно недостаточно как для создания сети коммуникаций, обеспечивавших переброску таких крупных сил, которые могли бы захватить Северную Бирму, так и для развертывания системы авиабаз, с которых можно было снабжать Китай. Однако, сосредоточив все усилия на решении последней задачи, можно было помочь американским ВВС довести объем перевозок до желаемых 10 тыс. т в месяц. Генерал Брук заметил по этому поводу, что, даже когда Бирманская дорога будет открыта для движения, понадобится от шести до девяти месяцев на то, чтобы довести ее пропускную способность до этого объема.
Генерал Стилуэлл, опираясь на благосклонную поддержку адмирала Леги, защищал противоположную точку зрения, указывая, что боевой дух китайцев окажется решительно подорванным, если не будет проведена операция «Анаким», а Бирманская дорога — не открыта для движения. «Если удастся обеспечить безопасный путь снабжения Китая по суше, все остальное приложится, — утверждал он. — И наоборот: если такого пути не будет, Китай окажется для нас потерянным». Дорога должна быть открыта, настаивал он, в течение этого года; при этом главное значение [315] имел не объем поставок, а психологическое воздействие этого факта на китайцев. В тот же самый день на очередном заседании генерал Стилуэлл заявил в присутствии президента и премьер-министра, что китайцы рассматривают операцию «Анаким» как серьезный показатель заинтересованности англичан в судьбе Китая, и «теперь англичанам следовало бы доказать, что они действительно принимали это решение серьезно». В тоне генерала прозвучало нечто похожее на наличие у него таких же подозрений, как и у китайцев, и премьер-министр в довольно резкой форме заявил ему, что он отнюдь не собирается предпринимать глупостей только ради того, чтобы подчеркнуть важность вклада китайцев. Однако предложение премьер-министра осуществить «некий азиатский вариант» операции «Торч» ни у кого не вызвало воодушевления, поскольку было ясно, что это не позволит оказать прямую помощь Китаю в его отчаянном положении.
Однако и сам президент Рузвельт уже не считал, что одной поддержки Китая с воздуха будет достаточно. Он подхватил мысль, которую высказал на утреннем заседании в тот день генерал Стилуэлл и которую начальники американских штабов уже начали обдумывать, а именно: начать операции к северу от линии, проходившей с северо-востока на юго-запад через Лашио, очистить от противника Северную Бирму и открыть дорогу от Ледо в Юньнань. Фельдмаршал Уэйвелл отметил, что это потребовало бы от союзников проложить в течение пяти месяцев 250-мильную дорогу, пригодную для эксплуатации в любую погоду, а «подобное инженерное мероприятие выходит за рамки возможностей, которые дает сеть коммуникаций, проходящих через Ассам»; кроме того, следовало ожидать 25 процентов потерь в людях из-за малярии. Однако это не остановило президента. Он довольно бодро подытожил все высказывания и объявил, что две стоящие перед союзниками задачи заключаются в том, чтобы добиться к июлю{67} увеличения объема поставок в Китай до 7 тыс. т в месяц и открыть наземные линии коммуникаций в Китай. Теперь его военным советникам предстояло выяснить, каким образом это можно сделать.
Это рыцарское и мало чем оправданное решение сыграло в последующем весьма важную роль. Если бы англичане были предоставлены самим себе, они наверняка отказались бы от наступательных операций на суше в Северной Бирме. Явное предубеждение премьер-министра против войны в джунглях и предпочтение им десантных операций совпадали с довольно мрачной, хотя и реалистичной оценкой трудностей продвижения из Ассама, данной фельдмаршалом Уэйвеллом. Что же касается генерала Брука и его коллег по комитету начальников штабов, то они выступали против десантных операций не потому, что считали действия на суше более необходимыми или желательными, а по той причине, что нужные для этого средства морского транспорта можно было найти только за счет неоправданного отвлечения их с Европейского театра. Никто из членов английской делегации не был настроен на большее, чем провести ограниченные по целям оборонительные операции в Северо-Восточной Бирме. Тем не менее президенту удалось добиться своего: он бодро подвел итоги и сумел сделать так, что отныне основой всего дальнейшего планирования стало открытие Бирманской дороги. Эти его указания не могли не возыметь далеко идущих последствий.
Начальники штабов передали этот вопрос для дальнейшей разработки объединенному комитету по планированию, который через шесть [316] дней подготовил и передал им на рассмотрение два документа: анализ возможностей создания воздушного моста из Ассама в Китай и план операций в Бирме с целью открытия и обеспечения сухопутного пути в Китай. Английским представителям в этом планирующем органе оба документа показались чересчур оптимистичными. Предельная пропускная способность воздушного моста оценивалась в 20 тыс. т в месяц в сезон дождей, а по подсчетам американских плановиков, эта цифра могла быть удвоена при использовании соответствующих местных сооружений и ресурсов в сухой сезон. Транспортную систему в Ассаме предлагалось улучшить, а также изыскать пароходы для перевозок по Брахмапутре; дорожную технику — перевести на строительство аэродромов, строительные материалы — транспортировать по воздуху, соорудить дополнительные аэродромы и выделить дополнительные самолеты и экипажи для усиления воздушного моста. Эти слишком оптимистичные расчеты озадачили англичан, и потому они не удивились, когда спустя некоторое время американские коллеги пересмотрели их, признав, что они исходили из ошибочной оценки количества самолетов, которое можно было выделить для воздушного моста. Однако первоочередность усилий, направляемых на повышение эффективности воздушного моста, стала уже установленным принципом и превратилась в фактор, ограничивавший всякое планирование наступательных действий на суше.
Операции на суше, за которые ратовали планирующие органы, распадались на следующие три группы. К первой относилось совместное наступление английских и китайских войск в ноябре — декабре 1943 года с целью открытия Бирманской дороги; оно должно было развиваться в трех различных направлениях: 3 китайским дивизиям предстояло нанести удар от Ледо на юг в сторону Мьиткьины; 10 китайских дивизий должны были продвинуться от Юньнани на юго-запад с выходом на линию Мьиткьины, Бамо, Лашио, а 3 английские дивизии с двумя группами дальнего проникновения должны были наступать от Импхала на юго-восток в направлении Мандалая. Вторая группа действий на суше охватывала операции с целью захвата и оборудования авиационных баз на араканском побережье путем высадки войск у Акьяба, на остров Рамри, у Таунгупа и Сандоуэйя. Третья группа действий, которую намечалось предпринять вслед за первыми двумя, включала наступление по суше через Проме и Бассейн (здесь также нужна была высадка десанта), а также с севера через Мандалай с целью захвата Рангуна.
Планирующие органы отмечали, что все эти действия зависели от поставок огромного количества транспортного, строительного и другого оборудования, а также (и это звучало довольно мрачно в свете недавних неудач в Аракане) «от достижения английскими и китайскими войсками более высокого уровня боевой подготовки, соответствующего японскому». В тылу у продвигающихся китайских войск было необходимо строить прочную, выдерживающую любую погоду дорогу от Ледо до Бамо, где она соединялась бы с Бирманской дорогой. Англичане могли продолжить свою «всепогодную» дорогу от Таму только до района Калевы, а дальше их продвижение целиком зависело от воздушного транспорта, который должен был обеспечить переброску грузов объемом до 300 т в день. Это, в свою очередь, предполагало захват аэродромов в Мониве и Швебо. Однако планирующие органы предупреждали, что все эти действия могут быть осуществлены в течение сухого сезона только в том случае, если на юге Бирмы будет предпринята какая-то крупная операция с целью отвлечь силы японцев с севера. Кроме того, указывалось, что нельзя ожидать от всех этих операций слишком многого. Открыть Бирманскую дорогу для движения в любую погоду от Ледо до Юньнани можно было только к концу 1944 года, а если учесть необходимость снабжения войск, которые должны были ее охранять, общий [317] поток грузов оказался бы незначительным. Главным итогом намечаемых операций могло стать овладение аэродромами в Северной Бирме, используя которые можно было бы дополнять перевозки по воздушному мосту. Кроме того, в ходе намеченных операций предполагалось измотать силы противника.
Этим планам суждено было стать основой исключительно успешной кампании, в ходе которой в следующем году английская 14-я армия и ее союзники очистили Бирму от противника в условиях, созданных неудачным японским наступлением на Ассам в марте — мае 1944 года{68}. Однако в описываемый период англичане весьма скептически относились к возможности осуществления указанных планов. Они представлялись им абсолютно нереальными, а необходимые для этого усилия, казалось, никак не соответствовали тем результатам, которых можно было добиться. Английские планирующие органы считали невозможным поддерживать боеспособность английских войск в Мандалае только с помощью транспортной авиации в условиях начавшегося сезона муссонов. Фельдмаршал Уэйвелл не верил, что операцию можно провести в указанные сроки, что войска смогут выйти к Мандалаю до начала сезона муссонов 1944 года и что юньнаньская группировка китайских войск вообще примет участие в наступлении. «Результатом этой операции, — заявил он начальникам штабов, — будет то, что мы пожертвуем большим количеством людей и не достигнем ничего». Единственно реальным действием, по его мнению, могло стать соединение китайских группировок из Ледо и Юньнани в районе Мьиткьина и продвижение английских войск к Калеве, чтобы завязать здесь сражение с японцами. Адмирал Паунд выступил в поддержку идеи ограниченных наземных операций, осуществляемых поэтапно; главный маршал авиации Портал и главный маршал авиации Пирс, полагая, что любые наземные операции будут только ослаблять воздушную мощь союзников, предпочитали попросту сосредоточить усилия на увеличении пропускной способности воздушного моста. Никто из английских начальников штабов не поднял свой голос в защиту этих операций в том виде, в каком они были спланированы.
Когда 20 мая генерал Брук выступил на заседании Объединенного англо-американского штаба с обоснованием английской точки зрения, он практически вернулся к первоначальным предложениям, сформулированным на борту «Куин Мэри». Он заявил американцам, «что операции, нацеленные на взятие Мандалая, невозможно осуществить», а вместо этого союзникам следовало бы сосредоточить усилия на увеличении пропускной способности воздушного моста, предпринять ограниченные по целям операции из районов Ледо и Импхала, а на побережье ограничиться захватом Акьяба и острова Рамри. Более крупные десантные операции в районах Сандоуэйя, Таунгупа и Бассейна представлялись англичанам слишком претенциозным делом. Фельдмаршал Уэйвелл углубился в детали как административных проблем, которых он опасался, так и операций в Северной Бирме, о которых он беспокоился. Удар из Юньнани следовало направить на Лашио, наступление из района Ледо — на Мьиткьина и Бамо, а удар от Импхала нанести с целью выйти на рубеж, прикрывающий аэродромы в районе Мьиткьины. Здесь все наступающие группировки могли соединиться и действовать сообразно обстоятельствам.
Генерала Маршалла это не убедило. «Не сомневаюсь в трудностях этих операций, — сказал он, — но в то же время не сомневаюсь и в их исключительно важном значении не только для поднятия боевого духа китайцев, но и для ослабления нажима японцев в юго-западном районе Тихого океана». В ходе дискуссии стало ясно, что комитет начальников штабов [318] США полностью поддерживает директиву президента о необходимости увеличить эффективность воздушного моста и открыть сухопутные коммуникации в Китай. Последовавшие дебаты относительно ограничений, связанных с материально-техническим обеспечением, временами приобретали характер довольно жарких споров. Начальник службы снабжения армии США генерал-лейтенант Сомервелл, в частности, упорно не желал принять во внимание расчеты фельдмаршала Уэйвелла и английского комитета начальников штабов. В конце концов было принято решение, что Объединенный англо-американский штаб обсудит свои разногласия на закрытом заседании, отказавшись от расширенных совещаний в присутствии критически настроенных и не чуждых партизанщины профессиональных советников.
Этот метод и на сей раз доказал свою эффективность. В 15 час. 30 мин. того же дня Объединенный англо-американский штаб объявил о своем согласованном решении, которое гласило:
«(а) Наивысший приоритет на Ассамско-Бнрманском театре отводится сосредоточению имеющихся ресурсов для увеличения пропускной способности воздушного моста в Китай к началу осени до 10 тыс. т в месяц и развертыванию аэродромов в Ассаме с целью:
1) интенсификации действий авиации против японцев в Бирме;
2) поддержания боеспособности американской авиации в Китае;
3) обеспечения непрерывного потока снабжения по воздуху в Китай.
(б) Проведение решительных наступательных операций на суше и в воздухе из Ассама в направлении Бирмы через Ледо и Импхала, координированных по времени и месту с продвижением китайских войск из Юньнани, с целью сковывания максимально возможного количества японских войск, прикрытия воздушного моста в Китай и в качестве необходимого шага к открытию Бирманской дороги.
(в) Захват Акьяба и острова Рамри путем осуществления десантных операций.
(г) Нарушение морских коммуникаций японцев, ведущих в Бирму».
Это решение основывалось на проекте, выработанном за час до того английским комитетом начальников штабов на своем отдельном совещании. Было возведено в принцип, что конечной целью операций в Бирме будет, как того требовал президент Рузвельт, создание наземных коммуникаций с Китаем.
На следующий день, когда это решение было представлено президенту и премьер-министру, Рузвельт выразил сожаление по поводу того, что в нем ничего не говорилось о захвате Рангуна, и предложил сделать это «по политическим соображениям». Однако Объединенный англо-американский штаб решил, что лучше не давать невыполнимых обещаний. Он также серьезно воспротивился и доводам премьер-министра, который никак не мог оставить мысль о проведении десантных операций на Суматре и в Малайе. Эти операции, со всей прямотой заявили Черчиллю адмирал Кинг и адмирал Паунд, могли быть осуществлены позже: для их проведения пока не было ресурсов. Ни один из государственных лидеров не стал настаивать на своем мнении, и решение было одобрено.
Что касается более широких планов военных действий в Тихом океане, то они вызвали меньше споров. Американцы и на сей раз проявили нежелание допустить вмешательство англичан в дела того театра, за который они несли полную ответственность и для которого они поставляли все ресурсы, если не считать незначительных вкладов Австралии и Новой Зеландии. 20 мая английский комитет начальников штабов изучил меморандум комитета начальников штабов США, в котором содержались наброски [319] стратегических планов окончательного разгрома Японии, и без особых возражений одобрил его как общую точку зрения американцев, соглашаться с которой англичанам было необязательно. В этих планах с самого начала предполагалось, что для достижения безоговорочной капитуляции Японии, очевидно, потребуется вторжение непосредственно на Японские острова. Чтобы обеспечить это вторжение, следовало осуществить массированное авиационное наступление, организовать которое можно было только с баз, расположенных на Азиатском материке. Поэтому, указывалось далее в планах, Китай необходимо удерживать в состоянии войны, а это означало, что нужно открыть Бирманскую дорогу. Дополнительно к этому предстояло захватить какой-нибудь порт на побережье Китая, и наиболее подходящим для этого оказывался Гонконг. Далее следовало установить полный контроль над коммуникациями, ведущими к Гонконгу, для чего американцы должны были очистить от противника подходы к нему и освободить захваченные противником Филиппины, а англичане — очистить Малаккский пролив и добиться того, чтобы японцы распылили свои силы; китайцам предлагалось начать наступление на материке. Однако, говорилось далее, «поскольку полное господство Объединенных наций на море в западной части Тихого океана может привести Японию к безоговорочной капитуляции еще до вторжения и даже до того, как Япония подвергнется интенсивным бомбардировкам с воздуха, Соединенные Штаты берут на себя обязательство сделать все, чтобы установить такое господство».
Развитие событий показало, что расчеты американцев были слишком пессимистичными. Правы оказались военно-морские стратеги, которые утверждали, что высокоиндустриальная островная держава будет обречена на поражение, если потеряет господство на море, и апостолы воздушной мощи, которые видели ключ к победе в установлении господства в воздухе над территорией противника. Тем не менее и для полного нарушения морских коммуникаций Японии, и для обеспечения баз бомбардировочной авиации, с которых предполагалось наносить удары по японским городам, и для вторжения на острова Японии необходимы были одни и те же предварительные шаги. 21 мая адмирал Кинг изложил точку зрения американцев по этому поводу. Нужно было, заявил он, «сохранять и увеличивать неослабевающее давление на Японию, в частности, усиливая действия, направленные на нарушение ее коммуникаций, и занять такие позиции, которые обеспечивали бы готовность ко всеобщему наступлению, как только Объединенные нации будут полностью иметь в своих руках все необходимые ресурсы». Первая фаза операций, проводившаяся с целью обеспечить безопасность американских баз и линий коммуникаций, ведущих к Австралии, к тому времени закончилась. Новая задача теперь состояла в том, чтобы перерезать японские коммуникации и освободить захваченные Филиппины, а промежуточными целями в этой кампании теперь становились захват Рабаула, передовой линии японских баз в архипелаге Бисмарка, на островах Трук, Каролинских и Марианских, которые давали японцам возможность контролировать свои морские коммуникации.
План достижения этих целей содержался в документе, подготовленном американским комитетом по планированию под названием «Операции в Тихом океане и на Дальнем Востоке в кампании 1943–1944 годов». Этот план с незначительными изменениями был одобрен Объединенным англо-американским штабом. Документ начинался с анализа сложившейся обстановки. Операции в Бирме, указывалось в нем, были жизненно необходимы для удержания Китая в войне; операции в районе Соломоновых островов и архипелага Бисмарка способствовали обороне Австралии и оказанию давления на Японию. Овладение Новой Гвинеей должно было [320] еще больше укрепить оборону Австралии и способствовать открытию коммуникаций для снабжения сил, действующих в море Сулавеси. Операции в районе Маршалловых островов сокращали путь в юго-западную часть Тихого океана, а на Каролинских островах обеспечивали контроль над центральной частью океана, причем и те, и другие вели к созданию надежных коммуникаций в районе Целебеса. Все эти операции, как считали американские планирующие органы, были «необходимы для выхода на позиции, которые позволяли усилить и расширить удары по вражеским линиям коммуникаций в Тихом океане». Они рекомендовали «усилить ВМС Соединенных Штатов до максимума, что позволило бы выполнить минимальные требования союзников в Атлантике, и, учитывая задачи на главном направлении, против европейских держав оси, развернуть такие воздушные и сухопутные силы, которые облегчили бы совместные действия и оптимальное использование возросшей мощи ВМС Соединенных Штатов».
Эти дополнительные воздушные и сухопутные силы, по оценке американских планирующих органов, должны были составить 7 дивизий и 469 самолетов, не считая 264 самолета, которые должны были пополнить авиагруппу, действовавшую в Китае.
Американские планирующие органы рассчитывали, что при наличии таких ресурсов генерал Ченнолт в Китае мог серьезно истощить силы японской авиации, нанести ощутимые удары по японскому судоходству и промышленным объектам на Азиатском материке и даже предпринять ограниченные бомбардировки островов собственно Японии, подготавливая тем почву для крупномасштабных атак, которые сразу были бы осуществлены, как только наладилось бы материально-техническое обеспечение через какой-нибудь китайский порт. Что касается Соломоновых островов и архипелага Бисмарка, то выражалась надежда, что после полного освобождения от противника Соломоновых островов (это предполагалось сделать не раньше 1 апреля 1944 года) Рабаул мог быть изолирован путем захвата Новой Британии и Новой Ирландии. Последовательный захват авиационных баз на северном и юго-западном побережье Новой Гвинеи удлинил бы американские коммуникации до полуострова Вогелкоп, но когда это могло произойти, предсказать было пока невозможно. Для захвата Маршалловых островов с помощью десантных операций при поддержке авианосной авиации и для подготовки дальнейшего удара по Каролинским островам потребовалось бы, по крайней мере, не меньше семи месяцев. Потом предстояло захватить Каролины и создать на островах Трук основную военно-морскую базу с прикрывающими ее авиабазами, которые позволили бы установить господство в центральной части Тихого океана. Наконец, нужно было выгнать японцев с острова Кыска на Алеутских островах. Однако никаких дальнейших операций на этом театре не предполагалось проводить до тех пор, пока Россия не вступит в войну против Японии.
Все эти операции и американцы, и англичане рассматривали лишь как предварительные действия, вслед за которыми планировалось нанести еще более интенсивные удары. Это была подготовка благоприятных и выгодных позиций для общего наступления, которое могло начаться после разгрома Германии, когда оба союзника смогли бы обрушить всю свою мощь на Японию. При этом нельзя было заранее предсказать, насколько упорно будет оборонять свои внешние рубежи Япония, какими будут темпы истощения таких ее невосполнимых средств, как военные корабли, суда и самолеты. В дополнение ко всему было неизвестно, насколько серьезной окажется ее уязвимость для ударов с воздуха. Более того, само формулирование военной стратегии на Тихом океане стало теперь таким сугубо внутренним делом американцев, что, несмотря на возникавшие между ними ожесточенные споры при решении отдельных проблем, английским [321] начальникам приходилось довольствоваться ролью умиленных слушателей. Однако такое пассивное согласие с планами американцев объяснялось одним новым фактором, благодаря которому конференция приобретала характер поворотного пункта в войне. Этим фактором стала уверенность в том, что союзных ресурсов, особенно морского транспорта, будет вполне достаточно для удовлетворения всех требований, выдвигаемых союзной стратегией.
Изменение ситуации с морским транспортом объяснялось тремя факторами. Первый мы уже рассмотрели. Он заключался в том, что кризис, возникший в результате действий подводных лодок, был преодолен. Это проявилось не столько в снижении потерь союзников, хотя они все еще оставались довольно высокими (общие потери судов, достигнув в марте наивысшего уровня 102 судна, снизились до 53 в апреле и до 50 в мае), сколько в серьезном росте числа уничтоженных подводных лодок противника (в марте их было потоплено 16, в апреле — 17, в мае эта цифра подскочила до 47). К 24 мая сложилась настолько ясная ситуация, что Черчилль, открывая заседание в тот день, сказал: «Сегодня мы столкнулись с совершенно новым явлением...»
Вторым, не менее обнадеживающим фактором явились темпы спуска на воду новых американских судов, достигшие к тому времени своего максимума. Третьим фактором являлась перспектива полной очистки Средиземного моря от противника к концу лета, что позволяло английскому руководству надеяться на значительное уменьшение напряжения ресурсов страны.
Однако реальное уменьшение трудностей могло наступить лишь постепенно. Уже имелся дефицит, оценивавшийся в 9–12% от всего морского тоннажа Объединенных наций, предназначенного для перевозки гражданских и военных грузов. Как отмечалось выше, в главе 15, причины, вызвавшие этот дефицит, стали предметом горячих споров между союзниками. Руководство американских служб снабжения, несмотря на требования президента, не хотело признавать обязательными те 27 млн. т грузов, которые составляли импорт Англии и для доставки части которых (7 млн. т) Соединенные Штаты в свое время согласились предоставить средства. Со своей стороны англичане считали, что американские службы снабжения действовали с ненужной расточительностью при использовании морского транспорта. Это убеждение, которое разделяли и многие чиновники американского управления морских военных перевозок, основывалось на том, что американцы оценивали месячную норму грузов на одного человека 1,3 т, тогда как англичане ограничивали ее до 0,7 т. Тем не менее после консультации, которая началась утром в субботу 22 мая и закончилась в 6 час. утра в воскресенье, специалисты по перевозкам с обеих сторон пришли к соглашению. Однако эти расчеты показали, что к концу года общий дефицит в перевозках морем составит только 155 рейсов, а с этим, по заверению американцев, «можно было справиться». Впоследствии, в 1944 году, этот дефицит в результате все увеличивавшегося строительства судов сменился устойчивым положительным сальдо.
В связи с этим объединенный комитет по планированию в своем весьма обстоятельном и тщательном обзоре союзных обязательств и возможностей мог указать, что «все необходимые наземные силы будут доставлены... все требуемые военно-морские силы могут быть выделены», если не возникнет необходимости создать силы прикрытия для операции в районе Акьяба и острова Рамри раньше, чем будет выведен из строя итальянский флот, и что «в любом случае есть достаточное количество авиации, чтобы решать все задачи на всех театрах», включая и перевозку по воздуху [322] военных материалов в Китай по 10 тыс. т в месяц и обеспечение безопасности этого маршрута, что, конечно, во многом зависело от развертывания аэродромов и прокладки дорог в Ассаме.
Относительно морского транспорта объединенный комитет по планированию сделал следующий вывод: «Если исходить из предположения, что в будущем наши потери не превысят установленный уровень, то войсковые транспорты будут иметься в наличии для того, чтобы позволить оптимальное развертывание сил Объединенных наций в пределах, ограничиваемых только имеющимся грузовым тоннажем.
Оптимальный анализ развертывания имеющихся у Объединенных наций грузовых морских судов для решения основных задач и планируемых операций на 1943–1944 годы показывает незначительный дефицит в третьем и четвертом кварталах 1943 и в первом квартале 1944 года, а также положительное сальдо рейсов во втором и третьем кварталах 1944 года. Дефициты незначительны; и, если их равномерно распределить по всем программам, с этим можно справиться».
Выводы планирующих органов относительно десантных средств были довольно оригинальными. С одной стороны, они утверждали, что «если потери в предстоящих операциях будут не выше, чем мы допускаем в наших расчетах, и если запланированные масштабы промышленного производства в США и Англии останутся на прежнем уровне, то можно будет выделить все требуемые штурмовые и десантно-высадочные средства». С другой стороны, указывалось, что листового железа для сборки десантных судов критически мало, что темпы строительства судов и кораблей для десантных операций в Англии нельзя увеличить иначе, как за счет постройки других кораблей, а это было неприемлемо, темпы же постройки кораблей в Америке можно было увеличить только при наличии дополнительного количества строительных материалов.
Далее отмечалось, что «для выполнения текущей программы военно-морского строительства в третьем квартале уже будет не хватать 110 тыс. т стали. На основе сказанного выше имелись серьезные опасения, что будет не только невозможно увеличить производство десантно-высадочных средств, но, вероятно, придется согласиться и с некоторыми сокращениями текущей программы строительства десантных кораблей и судов».
Не так-то легко понять, каким образом планирующие органы умудрились из таких мрачных предпосылок сделать столь оптимистические выводы. Однако ни они сами, ни их военные и гражданские руководители, конечно, не могли на этом этапе предвидеть, что незначительный, на первый взгляд, дефицит настолько серьезно испортит картину, которая во всех прочих отношениях представлялась весьма обнадеживающей.
Положение с морским транспортом не было настолько удовлетворительным, чтобы не заставить союзников задуматься над принятием решительных мер по его улучшению. С тех пор как война на море вступила в критическую фазу, когда в 1940 году немцы овладели всем атлантическим побережьем Европы, от Нарвика до Биаррица, английское адмиралтейство неоднократно рассматривало те преимущества, которые может дать для защиты морских конвоев приобретение баз на Азорских островах и островах Зеленого Мыса. Если бы можно было создать здесь заправочные пункты для эскортных кораблей и базы для авиации дальнего действия, задача проводки и защиты конвоев облегчилась бы в значительной степени. До настоящего времени удавалось обеспечивать воздушное прикрытие только для конвоев, проводимых по весьма неудобному и слишком хорошо известному северному маршруту — через Исландию. Базы на [323] указанных островах Атлантики позволили бы организовать прикрытие с воздуха не только для всех атлантических конвоев, что серьезно облегчило бы им маневрирование с целью отрыва от противника, но и для конвоев, идущих из Южной Америки, мимо западных берегов Африки и в Средиземном море. Кроме того, это увеличило бы возможности борьбы с подводными лодками в центральной части Атлантики, позволило бы экономнее использовать корабли сопровождения конвоев и дало бы промежуточные базы на воздушном пути между Соединенными Штатами и Средиземноморьем.
Было решено, что англичане представят план оккупации и использования Азорских островов и начнут подготовку к его реализации, когда план будет одобрен Объединенным англо-американским штабом. «Тем временем, — указывалось в этом решении, — оба правительства постараются разрешить связанные с этой акцией политические проблемы».
Еще одна крупная проблема ждала своего решения на конференции «Трайдент». Она имела скорее политическое, нежели военное значение и была решена президентом и премьер-министром вопреки рекомендациям своих военных советников.
Оба командующих на Средиземном море — генерал Эйзенхауэр в Алжире и генерал Уилсон в Каире — воспользовались конференцией «Трайдент», чтобы заявить о своем несогласии с директивами, полученными ими для организации и ведения политической войны против Италии с целью ускорить ее капитуляцию. Согласно этим директивам союзники вплоть до момента вторжения в Италию не должны были давать понять, что побежденных ожидает снисходительное обращение. Наоборот, предлагалось всячески подчеркивать безнадежность положения Италии и решимость западных союзников продолжать войну всеми имеющимися силами и средствами. И хотя рекомендовалось поощрять пассивное сопротивление и саботаж, однако никаких призывов к активным выступлениям не следовало делать. Изменить этот курс планировалось только в самый канун вторжения, представив союзников не как завоевателей, а как освободителей и заверив итальянцев, что после крушения фашистского режима их государство сохранится, правда, никаких географических границ при этом указывать не рекомендовалось.
Эта «жесткая» линия, по мнению обоих командующих, сбрасывала со счетов решимость итальянского народа сражаться, обороняя свою страну. Было бы гораздо мудрее, настаивали они, не только подчеркивать огромное материальное превосходство союзников, которое делает бессмысленным любое сопротивление, но и указывать в своих обращениях, что итальянцев в случае капитуляции ждет почетный мир, что, как заверял генерал Эйзенхауэр, «союзники будут рассматривать прекращение военных действий итальянцами как проявление здравого рассудка», что их в этом случае ждет «мир с почетом», что «политика союзных правительств предполагает полное восстановление государственности Италии после разгрома стран оси и устранения фашистского правительства и гарантирует ей все преимущества, записанные в Атлантической хартии». В Каире в своих обещаниях пошли еще дальше. «Мы не должны безоговорочно критиковать фашистский режим, — говорилось в документе, присланном оттуда, — у которого есть много вполне ощутимых материальных заслуг, но должны разъяснить, что мы выступаем лишь против тех элементов и против той части существующего строя, которые несут ответственность за войну». [324]
Заместители начальников штабов в Лондоне одобрили предложения генерала Эйзенхауэра по чисто военным соображениям. «Если Эйзенхауэр считает, — указывали они, — что изменение направленности пропаганды сейчас даст большие шансы на успех, то мы думаем, что можно позволить ему действовать так, как он хочет». У министерства иностранных дел были свои возражения, в частности, ему не понравилась формулировка «мир с почетом»; оно критиковало предложенный срок выступления с этим заявлением и некоторые заверения Эйзенхауэра сочло «туманными», способными «связать нас такими обязательствами, которые мы не в состоянии будем выполнить». Однако оно поддержало принцип, по которому к итальянцам следовало подходить более снисходительно. В предложенном министерством иностранных дел тексте, в частности, говорилось: «Италия еще может быть спасена, если вы, итальянцы, вырвете ее судьбу из рук Муссолини и немцев, если итальянские армии, чью доблесть использовали с недостойными намерениями, повернут свое оружие против своих настоящих врагов, если Италия встретит армии Объединенных наций не как завоевателей, а как освободителей!»{69}
Это красноречие, однако, не тронуло ни Черчилля, ни Рузвельта. Они уже однажды позволили уговорить себя с помощью военных аргументов принять такие политические решения, которые пришлись не по вкусу их избирателям, и теперь у них не было никакого желания поддерживать надежды какого-нибудь итальянского Дарлана. Можно сомневаться в том, что они, как и их избиратели, серьезно задумывались над вопросом о том, с кем, если не с итальянским Дарланом, они могли вести переговоры о мире. Во всяком случае они начисто отвергли предложения генерала Эйзенхауэра. При полном одобрении премьер-министра Рузвельт заявил: «Совершенно очевидно, что мы не можем сказать итальянцам, что если они прекратят вооруженное сопротивление, то получат «мир с почетом». Мы не можем отступить от формулы безоговорочной капитуляции. Все, что мы можем им сказать, — это то, что мы и британцы освободим их и будем обращаться с ними гуманно, с расчетом на то, что итальянскому народу будет предоставлена возможность государственного самоопределения как нации. Это последнее, разумеется, не должно предусматривать никаких форм фашизма или диктатуры».
Ясно, что в Вашингтоне, как и в Касабланке, вопросы ведения войны все еще оставались в центре внимания и у союзных лидеров не было возможности детально рассматривать не менее сложные проблемы, связанные с установлением мира. [325]