Конференция в Касабланке. Основные черты будущей стратегии
Как только силы союзников утвердились на территории Северной Африки, перед английскими и американскими лидерами возникла срочная необходимость отвлечься от ближайших проблем, появившихся в связи с высадкой союзных войск, и принять твердое решение относительно будущей стратегии. Ранее мы имели возможность проследить за ходом дискуссий в национальных масштабах в течение ноября — декабря. Однако еще задолго до завершения этих дискуссий Рузвельт и Черчилль в своих посланиях друг другу отмечали необходимость созыва конференции, желательно с участием русских, для того чтобы согласованно выработать дальнейший курс союзного корабля.
Вначале Рузвельт имел в виду просто встречу военных делегаций. 26 ноября он телеграфировал Черчиллю: «Я предлагаю, чтобы эта конференция проводилась либо в Каире, либо в Москве, чтобы стороны могли быть представлены небольшими группами и встреча их проходила в условиях строгой секретности, чтобы любая достигнутая на этой встрече договоренность подлежала утверждению на высшем уровне». Такое предложение со стороны президента было вполне закономерно, поскольку он в противоположность английскому премьеру всегда держался несколько в стороне от дискуссий по вопросам стратегии, которые вели начальники штабов. Однако для Черчилля было в такой же степени закономерно не проявлять большого энтузиазма относительно идеи передоверия дел такой важности военным советникам-профессионалам. Встречи в Москве некоторым образом убедили его в том, что у русских решения принимаются лично Сталиным. Кроме того, Черчилль предвидел, что русские поднимут такие проблемы, которые начальникам штабов будет нелегко решить самостоятельно. Черчилль предупреждал Рузвельта: «Они спросят нас обоих, против скольких немецких дивизий Вы собираетесь вести борьбу летом 1943 года, против какого числа Вы вели борьбу в 1942 году? Они, конечно, потребуют открытия эффективного второго фронта в 1943 году путем широкого вторжения на континент либо с запада, либо с юга, либо с обоих направлений. Такого рода вопросы (их я слышал в Москве неоднократно) потребуют, чтобы на них отвечали либо сами главы государств, либо руководители военно-морских сил и торговых флотов, кому, безусловно, необходимо на этой встрече присутствовать». Черчилль сообщил Рузвельту, что, будучи в Москве, он обсуждал возможность их встречи, и Сталин, как ему казалось, одобрил эту идею. В качестве возможного места такой встречи Сталин называл Исландию, и, если не принимать во внимание климат, это предложение должно всех устроить. [173]
3 декабря в своем ответе президент согласился с идеей встречи глав правительств и рекомендовал провести ее примерно в середине января, когда кампания в Северной Африке будет завершена. Однако идея встречи в Исландии Рузвельта не устраивала. «Я предпочитаю уютный оазис толкучке в Тильзите», — сострил он и вместо Исландии предложил выбрать «спокойное место к югу от Алжира, или в самом Алжире, или же где-нибудь недалеко от Хартума». Предварительные англо-американские переговоры президент считал нежелательными, поскольку он, по его разъяснениям, не хотел создавать у Сталина впечатления, будто они все уже решили между собой еще до встречи с ним. В своем ответе Черчилль согласился с предложением провести встречу в каком-нибудь пункте Африки, но в то же время настаивал на необходимости предварительной англо-американской встречи, так как Сталин обязательно сразу спросит, планируем ли мы, как обещали, открыть второй фронт в Европе в 1943 году. Впрочем, Сталин не пожелал встретиться, и проблема организации встречи отпала. В своем послании, отправленном 6 декабря, Сталин выразил сожаление о том, что не может выехать из страны. Это было вполне понятно ввиду того, что битва под Сталинградом вступила в решительную фазу.
Далее Сталин напоминал лидерам Запада об их обещаниях и выражал уверенность в том, что второй фронт в Европе будет открыт объединенными силами Великобритании и Соединенных Штатов Америки весной будущего года.
Неучастие русских в какой-то мере облегчило выбор места встречи. У Черчилля с довоенного времени сохранились воспоминания о счастливых днях, проведенных в Марракеше, и он предложил провести встречу там. Рузвельт заметил, что трудности конституционного характера, связанные с его выездом из Соединенных Штатов, могут быть легко преодолены, если он совместит свой вояж с инспектированием американских войск в Северной Африке. Таким образом, местом встречи решено было выбрать «уютный оазис» где-нибудь в Марокко, и таковым оказался комфортабельный отель в пригороде Касабланки — Анфе. Для обеспечения связи на время работы конференции штаб управления совместных операций предоставил корабль английского военно-морского флота «Булоло» водоизмещением 6 тыс. т, стоявший в гавани Касабланки, и персонал английской шифровальной службы. Помимо членов английского комитета начальников штабов в Касабланку прибыли также основной персонал комитета по планированию, секретариата военного кабинета и английской миссии при Объединенном англо-американском штабе во главе с фельдмаршалом Диллом. На конференцию приглашены были также представители министерства военного транспорта во главе с лордом Лезерсом, однако представители министерства иностранных дел приглашений не получили. Если учесть, что в числе вопросов, намеченных для обсуждения на конференции, стояли вопросы о взаимоотношениях с Турцией и в самых общих чертах рассматривались вопросы о целях войны, то, как мы увидим, присутствие этих представителей было весьма желательным. Однако не пригласили их по настоянию президента Рузвельта. Черчилль вначале намеревался приехать с Иденом, но Рузвельт сообщил, что не хочет брать с собой государственного секретаря Хэлла. Президент полагал, что, поскольку русские не участвуют в конференции, нет необходимости присутствовать на ней и специалистам по иностранным делам.
13 января, прибыв в Анфу, Черчилль в кратком послании Эттли так охарактеризовал обстановку накануне конференции: «Условия самые приемлемые. Хотелось бы иметь возможность сказать то же самое и о проблемах». [174]
Мы уже видели, как начальники английских штабов достигли договоренности между собой относительно будущей стратегии и как эта договоренность после долгих перипетий получила наконец благословение премьер-министра. Союзникам предстояло сосредоточить все свои усилия на том, чтобы добиться разгрома Германии при отвлечении самого минимального количества сил, необходимого для сдерживания Японии. Уничтожение подводных лодок противника по-прежнему оставалось делом первостепенной важности. Кроме того, союзникам следовало и дальше развертывать англо-американское авиационное наступление против стран оси, не прерывать отправку военных грузов в Россию и продолжать операции в бассейне Средиземного моря с целью вывести Италию из войны, привлечь Турцию на свою сторону и оказывать неослабное давление на страны оси. По настоянию премьер-министра английский комитет начальников штабов не исключал возможности вторжения в Северо-Западную Европу в августе или сентябре 1943 года. Но этот пункт находился в самом конце перечня мероприятий, относительно возможности осуществить такую операцию у участников конференции были самые пессимистические настроения. Черчилль признавал, что эта операция напоминала ему «наследника того имущества, которое должно остаться после уплаты всех долгов и налогов», и все-таки с присущей ему энергией настаивал на том, чтобы предусмотреть такую операцию. «Он не делал секрета из того факта, — отмечал сотрудник секретариата военного кабинета бригадир Джекоб, — что всеми силами стремится к достижению соглашения по той программе операций в 1943 году, осуществление которой военные считали невозможным делом, хотя, по мнению Черчилля, это был лишь минимум, заслуживавший внимания руководителей двух великих держав». В этот минимум он включал освобождение от противника территории Северной Африки, вывод Италии из войны, отвоевание Бирмы и вторжение в Северную Францию.
В вопросе о необходимости проведения операций в Северо-Западной Европе в 1943 году Черчилль, конечно, нашел себе стойкого союзника в лице генерала Маршалла, который считал целесообразным сократить масштабы операций сухопутных войск в бассейне Средиземного моря и перебросить все наличные силы в Великобританию. Это мнение генерала Маршалла стало известно из подготовленной 23 декабря американским комитетом начальников штабов памятной записки, в которой, помимо того, говорилось о намерении американцев продолжать «наступательные и оборонительные операции на Тихом океане и в Бирме, чтобы выбить японцев из районов, где они угрожают нашим линиям коммуникаций и позициям». У офицеров планирующих органов американских сухопутных войск и военно-морских сил оставались неурегулированными разногласия по ряду важных стратегических вопросов, но они единодушно отклонили два основных положения в английских предложениях: продолжать операции на Средиземноморье за счет сил и средств, предназначенных для вторжения в Северо-Западную Европу, и выделить лишь минимальное число сил для сдерживания Японии.
13 января, еще до официального открытия конференции, фельдмаршал Дилл, прибывший из Вашингтона вместе с американским комитетом начальников штабов, представил своим английским коллегам ценную информацию относительно того, что определяет взгляды американцев. Во-первых, Дилл отметил, что, по мнению американцев, англичане мало внимания уделяют войне на Тихом океане, недооценивая ее значение, и после разгрома Германии вряд ли проявят готовность к совместному ведению войны против Японии. Во-вторых, Дилл сообщил, что у каждого вида вооруженных сил США есть свои специфические трудности, которые препятствуют выработке единого мнения по вопросам оперативного планирования. [175] На американских военно-морских силах лежит основная тяжесть ведения операций на Тихом океане, и в то же время они выделяют десантно-высадочные средства для всех операций с участием американских сил. Первая обязанность военно-морских сил определяет отношение их командования ко второй. Поскольку положение на Тихом океане представлялось командованию ВМС критическим, оно с большой неохотой соглашалось выделять сколько-нибудь значительное количество крайне необходимых десантно-высадочных средств для проведения операций, зачастую считавшихся командованием ВМС ненужными. В заключение Дилл проинформировал о том, что, несмотря на успех высадки в Северной Африке, генерал Маршалл все еще сильно сомневается в целесообразности продолжать операции на Средиземноморье в условиях, когда немцы могли ответить ударом через Испанию. Что касается высадки в Северо-Западной Европе, то, по мнению Дилла, Маршалл стремился провести в 1943 году лишь частную операцию, чтобы таким образом подготовить почву для более значительных операций в 1944 году.
Американцы прибыли в Касабланку, фактически не имея никаких согласованных позитивных предложений. Точка зрения генерала Маршалла тоже не была столь твердой, как и предложения, изложенные в памятной записке от 23 декабря. Расчеты комитета по планированию, подобные сделанным их английскими коллегами, заставили американцев прийти к весьма пессимистическому выводу относительно возможности вторжения в Северо-Западную Европу в 1943 году. 7 января на совещании в Белом доме Маршалл вынужден был признать, что «единого мнения по данному вопросу у комитета по планированию не существует». На конференции в Касабланке его сомнения усилились после того, как высказал свою точку зрения генерал Эйзенхауэр, который, исходя из опыта высадки в Северной Африке, полагал, что вторжение потребует в два раза больше десантно-высадочных средств, чем намечалось первоначально. Тем не менее Маршалл, по словам американского официального историка, чувствовал себя обязанным «вести упорные арьергардные бои», отстаивая необходимость проведения операции «Раундап». Когда же в конце концов ему пришлось согласиться принять средиземноморскую стратегию, то он пошел на это «лишь как на необходимую меру, диктовавшуюся текущими обстоятельствами, оставаясь по-прежнему уверенным в том, что основные усилия против Германии должны принять форму удара через Ла-Манш».
Что касается адмирала Кинга, то у некоторых английских военных сложилось впечатление, будто он не проявлял интереса к операциям, проводившимся за пределами Тихоокеанского театра, и, по существу, относился к ним даже враждебно. Такое мнение о нем было не совсем верным. То, что операции на Тихом океане занимали главное место в его мыслях, вполне закономерно. На его плечах лежала вся ответственность за проведение операций в войне на море, не имевшей прецедента по своей сложности и размаху. При этом союзники Америки могли внести в эти операции только самый ограниченный вклад. Члены английского комитета по планированию с некоторыми угрызениями совести вспоминали о том, как их американские коллеги пытались представить на обсуждение свои планы действий на Тихоокеанском театре, а они со своей стороны решительно отказывались их рассматривать. Планы эти утверждались без всякого обсуждения: англичане просто не имели своей точки зрения по этому вопросу.
Однако по общим аспектам глобальной стратегии, когда не затрагивалась его конкретная и сложная сфера деятельности, адмирал Кинг высказывался как человек, обладающий широким кругозором. Его первая забота в Касабланке состояла в уяснении стратегических замыслов союзников, [176] чтобы не допустить никаких неопределенностей в трактовке европейских стратегических проблем, нередко опрокидывавших его расчеты и отвлекавших силы и средства от выполнения планов операций на Тихоокеанском театре. По прибытии в Касабланку он предложил американскому комитету начальников штабов при встрече с англичанами в первую очередь настоять на согласовании общего стратегического плана, прежде чем переходить к подробному обсуждению каждой конкретной операции.
Коллегу адмирала Кинга генерала Арнольда, возглавлявшего американские военно-воздушные силы, убеждать долго не пришлось. Расчеты комитета по планированию показывали, что объединенное воздушное наступление на Германию достигнет своего апогея не раньше 1944 года. Такой вывод трудно было согласовать с официальным американским требованием провести операцию «Раундап» в 1943 году. К тому же американские авиаторы, как и английские, хорошо понимали, какие большие выгоды сулит приобретение на Средиземноморье авиабаз, столь необходимых для воздушного наступления на военный потенциал Германии и, в частности, для ударов по нефтедобывающим районам и нефтеперерабатывающим предприятиям Румынии. Ввиду такого разного подхода к проблемам стратегии у всех трех американских военных руководителей, трудно согласиться с получившим широкое распространение в определенных американских кругах мнением, будто бы англичане каким-то образом подавили и переспорили американцев или будто решения им были навязаны. Целых пять дней шли упорные и нередко жаркие споры, прежде чем было достигнуто соглашение по основным принципам стратегии. Только после этого стало возможным приступить к обсуждению конкретных операций, которые должны были составить основу плана дальнейшего ведения войны.
14 января генерал Маршалл открыл первое заседание Объединенного англо-американского штаба, внеся на обсуждение предложение адмирала Кинга о том, чтобы участники конференции до начала обсуждения конкретных операций определили, какая доля усилий должна быть отдана Тихоокеанскому и Европейскому театрам. Предлагалось выделить 70% ресурсов союзников для Европейского и 30% для Тихоокеанского театров. По мнению Кинга, существовавшая норма распределения сил и средств, когда для Тихого океана выделялось всего около 15% ресурсов, была совершенно недостаточной для того, чтобы не дать возможности японцам закрепиться на захваченных позициях. Англичане не сразу высказали свое мнение относительно этого предложения, а американцы, по-видимому, не собирались возвращаться к данному вопросу. Вместо этого на вечернем заседании после доклада адмирала Кинга об общем положении на Тихом океане главный маршал авиации Портал попросил Кинга, «если это возможно, определить, что конкретно мы должны не позволить сделать японцам и какие силы нам потребуются для этой цели. Тогда мы увидим, какие силы у нас останутся для использования на других театрах». Это предложение было принято, и комитет по планированию Объединенного англо-американского штаба получил указание доложить, «какое положение на Восточном театре мы хотели бы иметь в 1943 году и какие силы будут необходимы для создания такого положения, если исходить из того, что Германия остается главным противником». Первоначально комитет оказался не в состоянии подготовить такой согласованный доклад, но, прежде чем рассматривать те трудности, с которыми он столкнулся, следует уяснить позиции, занятые сторонами на заседании 14 января. [177]
Утреннее заседание было в основном посвящено изложению точек зрения, мнений и взглядов. С английской стороны их усердно отшлифовал комитет начальников штабов в течение прошедшей осени и блестяще изложил генерал Брук, постигший это искусство за период, исчислявшийся неделями, когда ему приходилось обосновывать свои предложения неуступчивому и недоверчивому премьер-министру. В начале своего доклада Брук отметил, что главной угрозой усилиям союзников являются удары немцев по их морским коммуникациям. «Нехватка тоннажа, — доказывал Брук, — душила все наступательные операции, и если мы не сумеем наладить эффективную борьбу с подводными лодками противника, то наверняка окажемся не в состоянии выиграть эту войну». Брук подчеркивал, что, помимо ударов на море, немцы больше нигде не наступают. Они обороняются как в России, так и в Северной Африке. Их союзники заколебались, людские ресурсы иссякают, а нехватка нефти становится все более ощутимой. Если учитывать все эти факторы, можно сделать вывод, что победа в Европе в 1943 году отнюдь не невозможна. Самый верный путь для ее достижения — оказать максимальную поддержку России, значительно усилить бомбардировки и провести десантные операции. Для этих операций необходимо выбрать такие пункты, где противник имел бы наименьшую возможность сосредоточить крупные силы (такой подход в корне отличался от точки зрения генерала Маршалла, который предлагал выбирать для этой цели пункты, где союзники имели бы наибольшую возможность сосредоточить крупные силы). Удобные железнодорожные магистрали, идущие с востока на запад, позволяли немцам за 12–14 дней перебросить из России{34} одновременно семь дивизий, тогда как через Альпы Германия в состоянии была перебрасывать только по одной дивизии, причем на территории Италии железные дороги шли по самому побережью, а на Балканах — через единственное «бутылочное горло» у Ниша. Таким образом, на Средиземноморье немцам придется воевать в весьма невыгодных условиях, а поскольку они не будут знать, какой объект выберут союзники для удара — острова Додеканес, Балканский полуостров, Италию, Сицилию, Корсику или Сардинию, — то вынуждены будут рассредоточить свои силы.
Таким образом, доказывал генерал Брук, средиземноморские операции более эффективно ослабят нажим немцев на русском фронте, чем конкретное использование сил союзников в Северо-Западной Франции. Эти операции позволят оказывать на страны оси неослабный нажим. В результате их проведения союзники вынудят Италию выйти из войны и заставят Турцию встать на свою сторону, предоставить им базы для ударов по Балканам и обеспечить свободный проход к России через Черное море. Что касается действий в Северо-Западной Европе, то, по мнению Брука, «к концу лета мы должны быть готовы воспользоваться удобным моментом ослабления Германии, чтобы сломить ее сопротивление», а это может произойти в том случае, если немцы выведут из Франции значительные силы. К августу на территории Соединенного Королевства будут находиться 13 английских и 9 американских дивизий независимо от того, будут проводиться операции на Средиземноморье или нет. Другой вопрос, будут ли в наличии десантно-высадочные средства, чтобы перебросить эти силы на континент. Коллеги генерала Брука дополнили его аргументы относительно использования видов вооруженных сил, которые они представляли. Адмирал Паунд подчеркнул, что в борьбе с немецкими подводными лодками ощущается катастрофическая нехватка кораблей [178] охранения и самолетов большого радиуса действия. Главный маршал авиации Портал настаивал на том, чтобы союзники использовали свое растущее превосходство в авиации для максимального воздействия на люфтваффе с целью изматывания его сил.
Обзор, сделанный англичанами, был превосходным, однако в нем прозвучало нечто такое, что еще больше усилило подозрения американцев, считавших, что англичане относятся к их трудностям на Тихом океане безразлично. В своем докладе генерал Брук коснулся операций на Тихом океане лишь в той части, когда он заявил, что недостаток сил флота может серьезно осложнить отвоевание Бирмы. Генерал Маршалл, выступивший по поводу подготовленного англичанами обзора, тоже ограничился напоминанием участникам заседания об опасениях американцев за Тихоокеанский театр, а именно об опасениях по поводу того, что японцы закрепляются на позициях, с которых их следовало бы как можно скорее выбить, пока эти позиции не стали неприступными. Маршалл также указал, что Бирма, по всей вероятности, представляет собой уязвимый фланг японских позиций, где и следует их атаковать.
Во второй половине дня адмирал Кинг сделал такой же обстоятельный обзор положения на Тихоокеанском театре, как и Аланбрук по Европейскому театру. Адмирал Кинг начал свой обзор с подробного перечисления американских военно-морских баз на Тихом океане, которые позволяли американцам вести войну за три тысячи миль от баз снабжения. Затем он доложил об операциях на Соломоновых островах. Эти операции были предприняты с целью обеспечить американские коммуникации с Северной Австралией, однако ответные меры японцев и отвлечение американских резервов для проведения операции «Торч» сделали невозможным нанесение ударов за пределами рубежа Тулаги, Гуадалканал. Тем не менее, как только занятые позиции были закреплены, для американцев открылось несколько возможностей. Одной из них было наступление через Голландскую Индию. Другая возможность состояла в продвижении к Филиппинам через острова Трук и Марианские. Этому направлению Кинг отдавал предпочтение, но, указывал он, какое бы из этих направлений ни выбрать, нельзя допустить, чтобы японцы закрепились на оборонительном периметре, созданном ими вокруг Голландской Индии и Филиппин. На японцев следовало оказывать неослабное давление, однако для этого, сказал в заключение Кинг, сил, выделяемых в настоящее время для Тихоокеанского театра, явно недостаточно. Генерал Маршалл подкрепил его доклад новыми аргументами, подчеркнув, что трудности снабжения даже имеющихся на Тихом океане сил огромны и что именно эти трудности заставляют его столь решительно выступать за проведение операции в Бирме, чтобы тем самым отвлечь часть сил Японии и вынудить ее ослабить нажим в юго-западной части Тихого океана.
В ходе развернувшейся дискуссии сразу же возникли разногласия по поводу места тихоокеанских операций в общей стратегии. Генерал Брук и главный маршал авиации Портал, детально проанализировав американскую идею «поддержания нажима», откровенно выразили свои опасения, совершенно аналогичные опасениям генерала Маршалла в отношении операций на Средиземноморье и сводившиеся к тому, что идея американцев, по существу, ведет к тотальной войне на Тихоокеанском театре. Адмирал Кинг со своей стороны прямо спросил, кому же тогда придется взять на себя основную тяжесть разгрома Японии, как только будет разгромлена Германия? Если англичане боятся, что американцы начинают сосредоточивать все свое внимание на действиях в Тихом океане, то американцы не могут избавиться от подозрений, что англичане сразу же отойдут в сторону, как только война в Европе, которая ведется в основном с использованием американских ресурсов, будет завершена. [179]
Брук и Портал попытались развеять опасения адмирала Кинга, уверяя, что, как только закончится война с Германией, все английские ресурсы будут брошены для войны на Тихом океане. В ходе конференции, как мы увидим дальше, Черчиллю пришлось давать по этому поводу еще более убедительные заверения. Стремление избавить американцев от тревоги по этому вопросу явилось важнейшим моментом английских обязательств вести войну до безоговорочной капитуляции всех стран оси.
Опасения англичан не были устранены столь же решительно. Начальники английских штабов понимали, что обеспечить безопасность коммуникаций на Тихом океане невозможно до тех пор, пока японцы не оттеснены подальше от путей подвоза и пока не захвачены новые аэродромы для обеспечения прикрытия этих путей. И тем не менее начальники английских штабов не изменили своего убеждения относительно того, что на Тихом океане американцы должны придерживаться определенной цели, для достижения которой следует выделять лишь минимально необходимые силы, памятуя о главной задаче — разгроме Германии. Создавшуюся ситуацию главный маршал авиации Портал охарактеризовал так: «Мы находимся в положении завещателя, который хочет оставить любовнице большую часть своего богатства. Тем не менее он обязан оставить кое-что и своей жене, и весь вопрос состоит в том, сколь мало он может ей оставить, не погрешив против приличия».
Американцам трудно было согласиться с такой позицией англичан. Зная сложность и неопределенность обстановки на Тихоокеанском театре, американцы считали такое отношение столь же нереалистичным, сколь нереалистичным казалось англичанам страстное желание генерала Маршалла начать вторжение во Францию в 1943 году. Представители военно-морских сил обеих сторон в комитетах по планированию свои расчеты не координировали друг с другом, и выйти из создавшегося на заседаниях Объединенного англо-американского штаба тупика не удавалось в течение четырех дней.
Не сумев достигнуть согласия при составлении требуемого совместного доклада, американский и английский комитеты по планированию представили на рассмотрение каждый отдельно свой документ. Американцы не могли принять простой формулировки о том, что при распределении ресурсов полный приоритет следует отдавать мероприятиям, направленным на разгром Германии. В их документе просто констатировалось, «что Германия рассматривается как главный или самый сильный и активный противник и что основная часть сил Объединенных наций должна направляться против Германии постольку, поскольку это согласуется с общей целью доведения войны до ее завершения в возможно кратчайшие сроки». В своем документе американцы настаивали на необходимости сохранять инициативу путем нанесения ударов, «направленных против объектов, имеющих для Японии существенное значение, с целью вызвать ее активное противодействие; эти удары должны быть достаточно мощными, чтобы заставить Японию расходовать значительные силы. Таким путем мы намерены лишить японцев возможности закрепляться на захваченных позициях и развертывать наступательные действия в то время и в тех районах, которые они выберут».
Американский комитет по планированию намечал провести ряд операций. Удар на Соломоновых островах и в Восточной Новой Гвинее предусматривал выход к Лаэ и полуострову Саламоа, а также овладение всем районом Новой Британии и Новой Ирландии (Рабаулом). Планировалось также захватить и удерживать острова Кыска и Атту в западной части Алеутских островов. В центральной части Тихого океана намечалось захватить острова Гилберта, Маршалловы и Каролинские, включая остров Трук. Новую Гвинею предполагалось оккупировать вплоть до границы [180] голландских владений. Одновременно ставилась задача восстановить коммуникации в южной части Бирманской дороги «с целью поддержания способности Китая продолжать войну, оказания давления на японцев в этом районе, а также для развертывания действий авиации против японских судов, заходящих в порты Китая и Индокитая, и против японских морских коммуникаций, идущих вдоль побережья Китая».
Все это, по подсчетам комитета, потребовало бы увеличить силы в Бирманско-Тихоокеанском районе приблизительно на 210 тыс. чел. и 500 самолетов, использовать большую часть вступающих в строй кораблей военно-морских сил, исключая корабли, предназначавшиеся для действий в Атлантике, а также дополнительных транспортных судов общим водоизмещением 1 млн. 250 тыс. т.
Это была грандиозная программа, и не удивительно, что у английского комитета по планированию в отношении такой программы имелся ряд оговорок. Английский документ констатировал, что самый быстрый способ закончить войну «состоит в сосредоточении усилий вначале для разгрома Германии, а затем в концентрации наших общих ресурсов для борьбы с Японией. Пока же на Японию следует оказывать такое давление, которое не даст ей возможности затрагивать жизненно важные интересы союзников и не позволит ей закрепиться на захваченных территориях». Комитет соглашался с определением необходимой для этого стратегии, данным американцами, «при том условии, что ее осуществление ни на каком этапе не будет мешать быстрейшему завершению разгрома Германии». Операции, намеченные американцами, английский комитет разделил на две группы. К числу тех, которые были «определенно необходимы в 1943 году», он отнес наступление на Соломоновых островах и Новой Гвинее по направлению к Лаэ и Рабаулу и операции в Бирме, планировавшиеся с целью овладеть портом Акьяб, создать плацдармы в долине Чиндуин и построить дорогу от Ледо через Мьиткьину к Лунглину. Речь шла об операции «Равенес». Как только эти операции будут осуществлены и «если мы сохраним в своих руках инициативу, возникнет необходимость в проведении последующих операций». Остальные операции, намеченные американцами, рекомендовалось только иметь в виду, но окончательное решение об их проведении следовало отложить на конец года. Проведение операции «Анаким», имевшей целью отвоевание Бирмы с помощью высадки морского десанта, также предлагалось наметить на зимний период 1943/44 года. Однако, предупреждал комитет, «на данном этапе невозможно точно указать, к какому времени без нанесения большого ущерба делу разгрома Германии могут быть выделены силы, требующиеся для этой операции». В заключение английский комитет по планированию утверждал: «Нет никакого сомнения в том, что выделение военных кораблей и десантно-высадочных средств, необходимых для одновременного проведения операций «Трук» и «Анаким», не может не сказаться отрицательно на выполнении задачи скорейшего разгрома Германии. Может быть, окажется возможным без большого ущерба для нашей согласованной стратегии провести только одну из этих операций. Решение о выборе наиболее правильного пути действий должно быть принято позднее, в свете дальнейшего развития событий».
Различие подхода сторон к вопросу, зафиксированное в этих двух документах, возникло не из-за какого-то расхождения во мнениях относительно значения операций на Тихом океане или даже, как это может прийти на ум читателю-англичанину, не из-за большей опытности и реализма членов английского комитета по планированию. Оно коренилось в различии взглядов партнеров на распределение наличных ресурсов. Из печального опыта не только трех военных лет, но и предшествовавшего им периода англичане извлекли серьезный урок и уяснили, что ресурсы [181] всегда ограничены и их, как правило, всегда совершенно недостаточно; что потребности одного театра можно удовлетворять только за счет другого; что ни одну операцию нельзя рассматривать вне связи с войной в целом. Американцы же со своей стороны исходили скорее из огромных потенциальных возможностей в людских ресурсах, вооружении и технике, имевшихся в их распоряжении. Для них нехватка не являлась, как для англичан, бесконечно ощущавшейся проблемой, а была лишь временным затруднением, которое не могло повлиять на стратегию, рассчитанную на продолжительный период. Такие взгляды приводили американцев не только к недооценке вопросов организации производства, но и к недооценке трудностей планирования, материально-технического обеспечения и тактики, что не позволяло им эффективно использовать свои ресурсы. Однако и их английский союзник также нередко был склонен считать неразрешимыми те трудности, которые впервые оказалось возможно преодолеть благодаря энергии и богатству американцев.
Это различие подходов выяснилось сразу же, как только Объединенный англо-американский штаб собрался 18 января на заседание, чтобы рассмотреть документы, подготовленные комитетами по планированию. Заседание открылось докладом представителя комитета по планированию военно-морских сил США, который сообщил, что Соединенные Штаты смогут выделить все необходимые десантно-высадочные средства в конце осени 1943 года для вторжения в Бирму с моря, то есть для операции «Анаким». Докладчик разъяснил, что эти средства должны поступить к тому времени с предприятий и не могут быть использованы ни в какой другой операции этого года, в связи с чем их отвлечение для операции «Анаким» не повлияет на проведение других операций на Тихом океане. Англичане оказались в затруднительном положении. Начальник штаба морских десантных операций адмирал Маунтбэттен заявил, что не сумеет обеспечить эти десантно-высадочные средства подготовленными командами, а Аланбрук указал, что, хотя англичане и смогли бы найти необходимое количество сухопутных войск и военно-воздушных сил из числа сил и средств, уже находившихся в том регионе, они все равно не сумели бы набрать требуемого количества боевых кораблей для прикрытия высадки. На это адмирал Кинг ответил заверением, что Соединенные Штаты возьмут на себя и эту задачу. Перед лицом такого решительного великодушия англичане вынуждены были молча согласиться на проведение операции, в связи с чем решено было продолжать все подготовительные мероприятия, а окончательное решение о проведении операции Объединенному англо-американскому штабу рекомендовалось принять летом, исходя из обстановки, которая сложится к моменту следующей встречи.
Эта договоренность не устранила основного различия двух документов, состоявшего в том, что англичане отдавали полный приоритет разгрому Германии перед разгромом Японии, чего не делали американцы. Все остальное время утреннего заседания ушло на утомительные споры по этому ключевому вопросу. Генерал Брук вновь привел все свои аргументы. Он говорил, что в первую очередь нужно разгромить Германию, а сделать это можно, лишь сосредоточив совместные усилия на Средиземноморье, что заставит немцев отвлечь максимум сил с Восточного фронта. «Если мы не будем оказывать на немцев неослабный нажим, — указывал Брук, вольно или невольно повторяя американские аргументы в отношении Японии, — им представится благоприятная возможность восстановить силы, в результате чего война затянется». Генерал Маршалл в принципе был с этим согласен, но выразил озабоченность относительно того, чтобы союзники не увязли в «бесконечных операциях» на Средиземноморье и чтобы в Соединенном Королевстве не находились в бездействии крупные [182] силы и средства в ожидании, пока будет подорван моральный дух немцев, в то время как их можно использовать на Тихом океане. Главное, что его волновало в отношении Тихоокеанского театра, было то, чтобы «наши операции имели соответствующий размах и мы были бы обеспечены всеми необходимыми ресурсами для проведения намеченных операций, а не продолжали бы действовать «нищенскими» силами». Кроме того, генерал Маршалл тонко и весьма обоснованно заметил, что недостаток ресурсов на Тихом океане создает постоянную угрозу утвержденному принципу первоочередного разгрома Германии.
Беспокойство генерала Маршалла в отношении Тихоокеанского театра весьма трудно было согласовать с высказанными адмиралом Кингом на этом же заседании заверениями в том, что «операции, запланированные на Тихом океане... совершенно не скажутся на результатах того, что будет осуществляться на Средиземноморье или с территории Соединенного Королевства». В этой связи можно привести выдержку из записей американского историка М. Мэтлофа. Генерал Маршалл, согласно этим записям, «фактически предупредил англичан о том, что продолжение расширения действий на Средиземном море неизбежно повлечет за собой со стороны американцев расширение масштабов операций на Тихом океане. В его высказывании проскользнул намек на то, что если в 1943 году не будут предприняты крупные операции через Ла-Манш, то американцы переключат все свое внимание на район Тихого океана... В этом модифицированном виде «тихоокеанская альтернатива» была выдвинута в качестве некоего рычага для распределения сил... и в качестве средства, обеспечивающего возвращение к принципу сосредоточения сил для удара через Ла-Манш».
При таком толковании генерал Маршалл выглядит хитрецом, что в какой-то степени отличается от обычных оценок его характера, дававшихся как американцами, так и англичанами, однако это в какой-то мере объясняет позицию, занятую им в данном вопросе. Однако какими бы мотивами при этом ни руководствовался генерал Маршалл, его аргументы и аргументы адмирала Кинга явились достаточным свидетельством того, что позиция англичан, выступавших за неукоснительный приоритет Европейского театра, была уязвимой, и они благоразумно не стали пытаться ее отстаивать. Во время обеденного перерыва вице-маршал авиации Слессор, безучастно выслушивавший споры, происходившие на утреннем заседании, предложил формулировку, удовлетворявшую ту и другую стороны. Генерал Брук огласил эту формулировку на вечернем заседании, и она сразу же была принята американцами. Ее включили в текст памятной записки «О ведении войны в 1943 году», которую на другой день одобрил Объединенный англо-американский штаб, рекомендовав в качестве основы для детального планирования.
В этом документе указывалось, что (пункт 3) «операции на Европейском театре должны проводиться с целью достижения разгрома Германии в 1943 году с привлечением максимума сил, которые могут быть сосредоточены Объединенными нациями». Однако (пункт 5) «для того, чтобы указанные операции и подготовительные мероприятия не пострадали в случае необходимости выделить силы для улучшения неожиданно сложившейся обстановки в каком-либо районе, следует предусмотреть соответствующее количество сил в целях использования их на Тихоокеанском и Дальневосточном театрах». «Операции на этих театрах, — говорилось в документе (пункт 6а), — должны продолжаться силами выделенных для этого войск с целью оказания неослабного нажима на Японию, удержания инициативы и перехода в состояние готовности к началу общего наступления против Японии всеми силами Объединенных наций сразу после разгрома Германии»; в то же время (пункт 6б), «по мнению Объединенного [183] англо-американского штаба, эти операции должны проводиться в масштабах, которые не нанесут ушерба способности Объединенных наций воспользоваться любым благоприятным моментом для достижения полного разгрома Германии в 1943 году». В заключение в документе была сделана уступка англичанам, опасавшимся, что американцы на Тихом океане предпримут что-либо превышающее их возможности. «Исходя из сказанного выше, — говорилось в пункте 6в памятной записки, — следует разработать план и осуществить подготовительные мероприятия с целью (1) отвоевания Бирмы (операция «Анаким»), которое должно начаться в 1943 году, (2) проведения операций (после захвата Рабаула) по овладению Маршалловыми и Каролинскими островами, если только время и ресурсы позволят это сделать без ущерба для операции «Анаким».
Все это удовлетворяло англичан и адмирала Кинга. Он не возражал против подтверждения принципа, согласно которому львиная доля военных усилий союзников сосредоточивалась в Европе, и обязывался самым тщательным образом координировать действия с Европейским театром, умело используя свои весьма значительные возможности и продолжая вести войну на Тихом океане уже полученными для этого силами и средствами. Пункт 6а, в особенности его положение относительно уже выделенных сил, полностью отвечал желаниям Кинга, а оговорка, сделанная дальше, была чистой формальностью. «Документ, который в настоящее время готовится, — с явным удовлетворением констатировал он в тот вечер, — является крупным шагом вперед по пути выработки курса на победу в войне».
В рассматриваемом документе одновременно была одобрена и узаконена средиземноморская стратегия, рекомендованная английским комитетом начальников штабов. Дискуссия по этому вопросу очень быстро закончилась, и было принято согласованное решение. Американский комитет начальников штабов оказался безоружным перед аргументами англичан, поскольку сам не сумел выработать какой-либо согласованной и убедительной альтернативы. Тем не менее американский комитет продолжал сомневаться относительно возможности выработать какую-нибудь другую стратегию, которая смогла бы эффективно содействовать победоносному завершению войны, кроме стратегии, предусматривавшей сосредоточение усилий в Северо-Западной Европе и разгром немецких вооруженных сил в ходе сражений. Члены комитета по-прежнему не были убеждены в том, что английские предложения о подрыве морального духа немцев бомбардировками, блокадой и диверсионными действиями при поддержке периферийных десантных операций давали ответ на такой вопрос. Поэтому 16 января они подвергли английские предложения детальному, хотя и вполне доброжелательному разбору. Генерал Маршалл начал с заявления о необходимости добиться ослабления нажима немцев на Россию, подчеркнув, что «любой способ сделать это где-либо, помимо континентальной части Европы, является отступлением от основного плана». Однако его последующие замечания свидетельствовали о том, что высказывал он это не столько с целью критики, сколько просто констатировал факт. С характерной для него беспристрастностью он отметил, что «один из самых веских доводов за то, чтобы проводить такую (средиземноморскую) операцию, состоит в том, что, как только Тунис будет очищен, в Северной Африке появится излишек войск». Генерал Маршалл, как и его коллеги, хотел знать, следует ли проводить эту операцию как средство достижения определенной цели или же просто как операцию саму по себе. Иными словами, была ли она обычным удобным случаем или составной частью общего плана достижения победы в войне. [184]
Англичане хорошо подготовились для ответа на такой вопрос. Генерал Брук вновь взял на вооружение доводы, выдвигавшиеся им два дня назад. Немцы, имея во Франции 44 дивизии, могли, не отзывая никаких сил из России, отвести любую угрозу, которую способны были создать союзники с территории Соединенного Королевства. Поэтому вместо создания такой угрозы Объединенным нациям следовало заставить Италию выйти из войны, что, в свою очередь, вынудило бы Германию не только оккупировать Апеннинский полуостров, но и заменить своими войсками силы итальянцев на Балканах. Подготовительные мероприятия к высадке на Сицилии заставили бы немцев распылять свои силы, чтобы прикрыть не только Сицилию, но и Сардинию, Грецию и острова Додеканес, что в сочетании с необходимостью обеспечить прикрытие с воздуха своих морских коммуникаций вызвало бы наибольшее отвлечение сил и средств с русского фронта по сравнению с любой операцией по форсированию Ла-Манша, которую можно было наметить на 1943 год. Однако, предупреждал Брук, союзники должны весьма осторожно распространять сферу своих действий на территорию собственно Италии: «Мы должны быть очень осмотрительны в принятии предложения о поддержке какого-либо антифашистского выступления. Это может только отвлечь значительные силы на бесполезные цели». Против этой серьезной оговорки, по-видимому, ни у кого не нашлось никаких возражений. Вторжение в собственно Италию никто не готов был аргументировать.
Главный маршал авиации Портал поддержал доводы генерала Брука, подчеркнув, что операции в бассейне Средиземноморья вызовут значительно большее распыление немецких военно-воздушных сил, чем удар в Северо-Западной Европе. Он рассмотрел эти операции применительно к доктрине, разработанной штабом военно-воздушных сил, о путях достижения победы в войне, соответствующим образом модифицировав эту доктрину с учетом взглядов американской стороны. Портал отметил, что с выводом Италии из войны способность Германии выстоять будет зависеть от морального духа, количества авиации и запасов горючего в распоряжении немцев, а эти ресурсы Германии могут быть значительно уменьшены нанесением точных ударов с воздуха по заводам, производящим синтетическое горючее. Поэтому, чтобы приблизить разгром Германии, необходимо использовать любую возможность для нанесения ударов по ее источникам нефти и усиления бомбардировок самой Германии, а это, безусловно, принесет свои плоды в деле подрыва морального духа немцев и сокращения промышленного потенциала третьего рейха. В результате всего этого может наступить такой момент, когда в «Германии произойдет катастрофа». Портал, однако, вовсе не считал, что единственным средством достижения такой цели являются бомбардировки. «Чтобы довести Германию до такой катастрофы, — говорил он несколько позже, — мы должны оказывать на нее максимальный нажим проведением наземных операций; сами по себе бомбардировки будут для этого недостаточны». Сплав доктрины сухопутных войск и доктрины военно-воздушных сил, готовившийся в Уайтхолле в течение последних трех месяцев, оказался прочным.
Вполне понятно, что генералу Арнольду пришлись по душе аргументы Портала, а адмирал Кинг дал английским доводам свою интерпретацию. Он сказал, что «в его понимании общий замысел английского комитета начальников штабов сводится к тому, чтобы использовать географическое положение России и ее людские ресурсы для сосредоточения основных усилий в борьбе против Германии на суше и оказывать помощь русским, отвлекая максимально возможное количество немецких сил с Восточного фронта». Кинг не возражал против того, чтобы союзники использовали имеющиеся на Средиземноморье силы именно в том районе. Из предлагавшихся [185] операций, по его мнению, наибольшие дивиденды должно было принести вторжение на Сицилию, и, если решение о проведении такой операции будет принято, он обещал постараться изыскать необходимые средства поддержки с моря. Таким образом, главная трудность, вызывавшая беспокойство английского комитета по планированию, в отношении возможности проведения операции «Хаски» была полностью устранена.
Однако, если союзники развернут намеченные операции на Средиземном море, подчеркивал адмирал Кинг, у них по-прежнему останутся две проблемы: «Будут ли русские довольны этой новой отсрочкой открытия второго фронта? Смогут ли сами союзники позволить себе и дальше затягивать развертывание прямых действий против Германии?» Казалось, для всех было ясно, что принятие предложения о новых операциях на Средиземном море снимало вопрос об осуществлении вторжения в Северо-Западную Европу до следующего года, конечно, если не произойдет общего краха Германии.
В ответ на это генерал Брук сказал, что если бы операции на Средиземноморье совсем не проводились, то к сентябрю на территории Соединенного Королевства можно было бы сосредоточить всего 21–24 дивизии (в результате принятия «средиземноморской стратегии» это количество сокращалось до 16–18 дивизий). Главный маршал авиации Портал к этому добавил, что если Германия в самом деле не окажется накануне катастрофы, то такая группировка союзных сил все равно не сможет добиться никаких результатов. По мнению Брука, оставалось только примириться с создавшимся положением и определенно планировать вторжение на континент крупными силами на 1944 год, продолжая тем временем свой средиземноморский курс, который понравился и президенту Рузвельту. В беседах с Черчиллем Рузвельт проявил большую заинтересованность идеей вторжения на Сицилию, после этого «средиземноморская стратегия» была принята окончательно.
18 января во второй половине дня члены Объединенного англо-американского штаба собрались на заседание, на котором присутствовали Рузвельт и Черчилль. Генерал Маршалл изложил причины, заставившие комитет начальников штабов США отказаться от идеи провести операцию «Раундап» в 1943 году. По его словам, комитет согласился провести операцию «Хаски» (вторжение на Сицилию), «поскольку в Северной Африке у нас имелись в наличии крупные силы, а также поскольку эта операция позволяла сократить объем морских перевозок, что являлось главной причиной». С этой операцией была связана «возможность вывести Италию из войны и таким образом вынудить Германию взять на себя все обязанности, которые в данный момент пока выполняют итальянцы». В то же время, продолжал Маршалл, все это делает невозможным осуществление операции «Раундап» в 1943 году: десантно-высадочные средства, требующиеся для операции «Хаски», не удастся вовремя возвратить к берегам Соединенного Королевства. Войска, сосредоточенные в Великобритании, следует в связи с этим рассматривать лишь как чрезвычайные силы, ожидающие благоприятного момента.
В силу этих причин в соответствующем пункте памятной записки «О ведении войны в 1943 году», которую 19 января одобрил Объединенный англо-американский штаб, была указана очередность проведения мероприятий. Основными моментами наступательных действий на Средиземноморье должны были стать: «а) оккупация Сицилии с целью обеспечить безопасность использования средиземноморских линий коммуникаций, ослабить нажим немецких войск на русском фронте, усилить нажим на Италию; б) создание обстановки для вступления Турции в войну на стороне западных союзников; в) воздушное наступление на военную экономику Германии с привлечением максимально возможных сил; [186] г) наступательные операции ограниченного масштаба, которые можно будет предпринять наличными амфибийными силами; д) сосредоточение максимального количества сил (предназначенных для использования в соответствии с пунктами «а» и «б», указанными выше, и пунктом 6 — ниже), находящихся в постоянной готовности к вторжению на континент в случае неожиданного значительного ослабления сопротивления Германии». Пункт 6 мы уже рассмотрели выше: в нем излагался порядок проведения операций на Тихом океане. Генералу Маршаллу пришлось уступить в вопросе о проведении операции «Раундап» в 1943 году, но в вопросе о действиях на Тихом океане он сумел добиться своего. Теперь силам, сосредоточенным на территории Соединенного Королевства, предписывалось не бездействовать в ожидании упадка морального духа немцев, особенно если они срочно потребуются для Тихоокеанского театра. Таким образом, в списке очередности мероприятий план «Болеро» опустился еще ниже.
Так были решены два важных спорных вопроса. По другим вопросам, обсуждавшимся в течение первой половины конференции, уже была достигнута почти полная договоренность. Не возникло, да и не могло быть, никаких споров по вопросу о том, что в первую очередь необходимо добиться победы в войне на море, и поэтому в пункте 1 указанной памятной записки отмечалось: «Борьба с немецкими подводными лодками должна оставаться первейшей задачей, к выполнению которой следует привлечь максимум ресурсов».
Адмирал Паунд напомнил Объединенному англо-американскому штабу, что трудности состоят в нехватке кораблей охранения и самолетов большого радиуса действия, необходимых для прикрытия конвоев и борьбы с подводными лодками противника. В связи с этим объединенный комитет по планированию получил указание доложить о потребностях союзников в этих средствах в 1943 году. Проблема проводки конвоев в Россию оставалась по-прежнему очень сложной, и о ее перспективах адмирал Паунд высказался откровенно пессимистически. Он отмечал, что Соединенное Королевство может проводить только один конвой из 30 судов в течение 40–42 суток. С помощью дополнительных двенадцати эсминцев, полученных от Соединенных Штатов, можно было сократить этот срок до 27 дней. Вместе с тем Паунд считал, что немцы при желании могут сделать проводку конвоев по этому маршруту совершенно невозможной. В этом вопросе американцы проявили полное понимание. Несколькими днями позже генерал Маршалл заметил, что «нет необходимости нести чрезмерные потери при проводке этих конвоев только ради того, чтобы задобрить Сталина». В связи с этим были рассмотрены возможности доставки грузов в Россию через Персию и Владивосток, но и здесь основной трудностью оказывалась нехватка судов. Все это не вызвало, однако, каких-либо споров относительно стратегии в целом и ее основных принципов. Объединенный англо-американский штаб был твердо убежден в том, что основные задачи заключались, во-первых, в достижении безраздельного господства союзников в мировом океане и, во-вторых, в том, чтобы удержать Россию в войне. Эти цели были записаны в пункте 1 памятной записки. Одно из его положений гласило: «Борьба с немецкими подводными лодками должна оставаться первейшей задачей, к выполнению которой следует привлечь максимум ресурсов». Далее указывалось: «Необходимо обеспечить максимальный объем поставок для русских войск, который возможен в пределах допустимых затрат на доставку грузов в Россию». Таким образом, основные черты стратегии союзников, по крайней мере на 1943 год, были определены. [187]