Часть III.
Планирование вторжения в Европу. Август 1942 года — январь 1943 года
Споры по вопросам стратегии
Изучение документов английского комитета начальников штабов, относящихся к осени 1942 года, показывает, что в течение этого периода внимание английского военного руководства было приковано к трем различным, но тесно связанным между собой проблемам. Первой из них были текущие вопросы, обусловленные стратегической обстановкой на данный момент. Они рассматривались в части I этой книги. Вторая проблема касалась подготовки и проведения операции «Торч». Об этих вопросах говорилось в части II. Третья проблема — это разработка совместно с американским руководством долгосрочной стратегии на ведение войны в будущем. Английский комитет начальников штабов и премьер-министр не занимались и не могли заниматься всеми этими проблемами вне их тесной взаимосвязи. Очень часто на повестке дня одного заседания стояли сразу все три проблемы. Чтобы понять выдвигавшиеся участниками дискуссий аргументы и принятые решения, следует рассмотреть каждую из указанных проблем отдельно. Теперь настало время обратиться к тем дискуссиям, которые велись с осени 1942 года и достигли кульминации на конференции в Касабланке в 1943 году. Предметом рассмотрения была большая стратегия союзников на будущее.
Мы уже знаем, как комитет начальников штабов США и английский комитет начальников штабов после весьма длительной дискуссии пришли к решению об операции «Торч». Английские военные руководители, в том числе и Черчилль, выражали энтузиазм по поводу предстоящих операций и проявляли все возрастающую озабоченность трудностями проведения намеченных планов. Далеко не сразу стало ясно, что договоренность о подготовке и проведении операции была достигнута с американцами только благодаря тому, что временно были забыты более глубокие противоречия, или благодаря принятию обязательств, которые было бы трудно и даже невозможно выполнить. Фактически получалось так, будто начальники английских штабов подписали контракт, согласно которому давалась отсрочка платежам, но не устранялась совсем необходимость оплаты совершенно неприемлемого счета.
Таким контрактом явился документ CCS.94 Объединенного англо-американского штаба. В нем, в частности, говорилось: «Обязательство провести эту операцию подразумевает, что план «Раундап», по всей вероятности, не удастся осуществить в 1943 году, и поэтому мы договорились [139] вести против континентальной Европы охватывающие оборонительные действия, если не считать действий авиации и осуществления блокады». Это заявление приобретало еще большую весомость, поскольку в документе также предусматривалось снять пятнадцать американских авиационных групп, предназначавшихся для осуществления плана «Болеро», и перебросить их на Тихий океан с целью интенсификации действий на этом театре.
Для американцев, да и для англичан, было совершенно ясно, к чему клонится дело. Пересмотренным оказалось решение, принятое на конференции «Аркадия», где говорилось о ведении оборонительных действий на Тихом океане и сосредоточении усилий прежде всего на том, чтобы разгромить Германию. В документе CCS.94, как мы видим, речь шла об охватывающих оборонительных операциях против континентальной Европы. О том, что именно такие настроения поддерживаются американскими планирующими органами, впервые упоминалось в секретном докладе миссии английского комитета начальников штабов в США от 11 августа: «Командование сухопутных войск недовольно «исчезновением» планов «Раундап» и «Следжхеммер» и считает, что пошла прахом вся его борьба за сохранение политики, предусматривающей сосредоточение усилий на достижении победы в Европе в первую очередь. Такого же мнения придерживается командование ВВС, которое, кроме того, видит в принятом решении отказ удовлетворить свое требование о сосредоточении всех сил на одном театре войны. Командование ВМС расценивает документ CCS.94 как решительный поворот к активизации действий на Тихом океане. По мнению американского комитета по планированию и комитета по стратегии, нет смысла в том, что решение конференции «Аркадия» заменяется документом CCS.94 и любая попытка интерпретировать этот документ в свете решений конференции «Аркадия» расценивается как маневры англичан с целью модифицировать недавно достигнутую договоренность... В настоящее время мало кто верит в операцию «Торч» и почти никто не представляет себе возможности нанести удар по Германии из Средиземноморья».
Аналогичную мысль высказал фельдмаршал Дилл в телеграмме английскому комитету начальников штабов от 8 августа. Он считал, что документ CCS.94 «дает командованию американских ВМС такой козырь для интенсификации операций на Тихом океане, которого оно давно добивалось». В письме генералу Маршаллу Дилл писал: «Английский комитет начальников штабов относится к решениям конференции «Аркадия» как к библейским истинам, а кое-кто из ваших людей считает, что документ CCS.94 — это новый вариант библии».
Ответ генерала Маршалла не принес успокоения. В необычном для него мрачном тоне он писал, что документ CCS.94 меняет решение конференции «Аркадия» в двух важных аспектах: во-первых, документ предусматривает перенацеливание авиации с наступательных действий против Германии на поддержку операций на Тихом океане и в Северной Африке, а во-вторых, в пункте 3 решения конференции «Аркадия», озаглавленном «Большая стратегия», имеется в виду, что кардинальный принцип стратегии должен состоять в отвлечении от операций против Германии только минимума сил, необходимых для обеспечения наших интересов на других театрах, а эффективное осуществление операции «Торч» определенно исключит возможность проведения операций против Германии, намеченных в решениях конференции «Аркадия».
Английский комитет начальников штабов со своей стороны сообщал Диллу, что документ CCS.94 не означает пересмотра ранее принятого решения и его следует понимать лишь как определенное ограничение в удовлетворении требований для ведения военных действий на Тихом океане. [140]
Ссылка на «охватывающие оборонительные действия против континентальной Европы», по мнению английского комитета начальников штабов, означала только признание необходимости более длительной подготовки удара против Германии через Ла-Манш, который предусматривался в одобренном ранее плане «Болеро».
Трудности разрешения этого разногласия отразились и в тех проблемах, которые возникли при обсуждении Объединенным англо-американским штабом проекта важного документа, представленного объединенным комитетом по планированию и касавшегося планов военного производства на ближайшие 18 месяцев. Влияние, оказанное документом CCS.94 на стратегические суждения американцев, нашло отражение в различии между первым вариантом, составленным 24 июля, и вторым вариантом, подготовленным 1 августа.
В первом варианте делалось предположение, что к апрелю 1944 года, если Россия будет продолжать сопротивление, союзники уже овладеют плацдармом на континенте Европы и развернут боевые действия во все возрастающем масштабе. На Тихом океане предполагалось проводить частные морские десантные операции с целью захвата японских передовых позиций и подготовки стратегического наступления. Английские войска в Бирме будут вести стратегическую оборону, продолжится борьба за морские коммуникации. На Среднем Востоке и в районе Индийского океана будет по-прежнему ощущаться недостаток в силах и средствах. Во втором варианте эти предположения претерпели существенные изменения. «Крупные операции на континенте Европы в 1943 году маловероятны, — говорилось в проекте, — хотя можно будет, воспользовавшись возможным ослаблением военного потенциала Германии, продолжать подготовку к вторжению на континент небольшими силами и быть в готовности развить успех, если представится благоприятная возможность. Будут осуществляться блокада Германии и интенсивная бомбардировка ее территории с воздуха. Средиземное море будет открыто или почти открыто для союзного судоходства. Союзники будут вести активные боевые действия с плацдарма, захваченного в Северной Африке. Силы на Тихом океане получат подкрепления за счет американских контингентов в Европе с целью развертывания наступательных операций против Японии».
Такой вывод был вполне логичен, если толковать документ CCS.94 буквально, однако с этим не согласился английский комитет начальников штабов и предложил внести два изменения. Что касается Европы, то рекомендовалось указать, что будут ожидаться или уже начнутся крупные операции с использованием максимума имеющихся в наличии сил и средств. В отношении Тихого океана предлагалось указать, что, насколько позволят операции против Германии, наши силы будут закрепляться на занятых позициях и продолжать наступательные операции. На заседании Объединенного англо-американского штаба адмирал Кинг, касаясь этих предложений, заметил, что они, на первый взгляд, противоречат договоренности, достигнутой им и генералом Маршаллом в Лондоне.
Объединенный комитет по планированию еще раз переработал свой проект. В окончательной форме он был утвержден Объединенным англо-американским штабом 14 августа. Теперь в нем более оптимистично оценивалось развитие событий в Средиземноморье: «Мы пользуемся свободой плавания по Средиземному морю в такой степени, что можем осуществлять перевозки между Гибралтаром и Суэцем. Северная Африка — в наших руках, и с ее баз ведутся интенсивные операции». Однако в окончательном варианте не были отражены изменения, предложенные английским комитетом начальников штабов. Не претерпело изменений предположение относительно того, что никаких крупных операций на континенте [141] Европы к осени 1944 года проводиться не будет, что главными способами ведения войны против Германии останутся бомбардировки и блокада и что будут вестись наступательные операции против Японии. Эти предположения, по сути дела, означали пересмотр ранее установленных приоритетов. Английский комитет начальников штабов потребовал от своих представителей в Вашингтоне добиваться включения в документ оговорки о том, что «документ не является обязывающим, а представляет собой попытку предсказать развитие событий до апреля 1944 года в основном в интересах планирования производства и ни в коем случае не отменяет согласованной стратегии, изложенной в решениях Вашингтонской конференции». Фельдмаршал Дилл, возвратившийся в Лондон, чтобы изложить свои опасения относительно усиливающихся противоречий между Лондоном и Вашингтоном, получил указание разъяснить генералу Маршаллу, что «английский комитет начальников штабов по-прежнему расценивает решения Вашингтонской конференции как основу стратегии союзников и что документ CCS.94 в целом не противоречит этим решениям и не отменяет их». В инструкции Диллу далее говорилось, что английский комитет начальников штабов не считает своевременным поднимать вопрос о стратегии и просто хочет зафиксировать свою точку зрения, оставляя за собой право высказать свое мнение в нужный момент.
Дилл выполнил поручение, но этот демарш успеха не принес. Генерала Маршалла и его коллег удивило поведение англичан, которые сами поднимали вопрос и в то же время заявляли, что не считают своевременным это делать. Член английской военной миссии в Вашингтоне бригадир Дайкс предупредил Дилла, что сейчас важнее всего выяснить, приведет ли активизация действий на Тихом океане в ближайшие два месяца к отвлечению таких сил и средств, которые поставят под угрозу проведение операции «Торч», или придется изъять часть сил, сосредоточенных в Англии. «Если это не так, — писал Дайкс, — то жесткая постановка вопроса о документе CCS.94 лишь обострит наши отношения и отрицательно скажется на операции «Торч». На сегодняшний день у нас нет доказательств тому, что операции «Торч» что-то угрожает. Если бы такая угроза возникла, то и тогда вопрос целесообразнее было бы решать на уровне политического руководства, то есть между Черчиллем и Рузвельтом». Английский комитет начальников штабов, казалось, согласился с этим мнением и решил пока воздержаться от принципиальной постановки вопроса о большой стратегии.
Следует иметь в виду, что с точки зрения большой стратегии союзники рассматривали операцию «Торч» только как промежуточный этап. После завершения этой операции предстояло решить вопрос о стратегии в целом и относительно того, как использовать достигнутые в операции успехи. Можно ли было, подобно Черчиллю, считать эту операцию одним из двух ударов, которые следовало бы наносить со всей решительностью? А может, эта операция, как были убеждены американцы и как это подчеркивалось в документе CCS.94, являлась частью мер по усилению блокады Германии и овладению новыми позициями для авиационного наступления, но ни в коем случае не прелюдией к немедленным наземным операциям против Германии? Вполне определенно, подчеркивалось в докладе английской военной миссии от 3 сентября, вопрос придется решать на высшем уровне. Чтобы быть готовыми к его обсуждению, желательно иметь обоснованную оценку обстановки в мире, опираясь на которую можно было бы отстаивать свою точку зрения. Миссия подчеркивала, что при составлении оценки обстановки нежелательно исходить из предположения, будто основы нашей согласованной стратегии останутся без изменений. Лучше совершенно четко показать, что англичане подходят к делу без какой-либо предвзятости. [142]
Английский комитет начальников штабов согласился в принципе с необходимостью составить оценку обстановки и поручил это комитету по планированию. Однако сам подход к делу, рекомендованный миссией, пришелся не по вкусу комитету начальников штабов. Его точка зрения была изложена в телеграмме, подготовленной главным маршалом авиации Порталом 8 сентября: «Вам должно быть понятно, что мы не можем относиться к этому вопросу без предвзятости. В ходе войны мы слишком часто проявляли беспринципность в вопросах стратегии. Мы уверены, что если займем предлагаемую Вами позицию, то окажемся перед угрозой поражения. Комитет по планированию изучит вопрос о том, какие изменения целесообразны в нашей согласованной стратегии, предусматривающей разгром Германии в первую очередь. Он также изучит вопросы проведения таких вспомогательных наступательных операций на Тихом океане, которые ставили бы целью оказать помощь Китаю, отвлечь Японию от возможного нападения на СССР или обеспечить безопасность Австралии. Однако желательно, чтобы Вы в неофициальном порядке, но с достаточной твердостью поставили американцев в известность, что мы не согласимся на полный пересмотр стратегии, выработанной на конференции «Аркадия», и считаем, что это было бы абсолютной глупостью».
Ответ миссии на такое резкое послание был не менее строг: «Если мы хотим обсуждать стратегию с американцами, то нет необходимости сразу открывать наши карты. Мы должны обратить внимание на тот факт, что американские высшие руководители склоняются к мнению о первостепенном значении Тихоокеанского театра, а этого пока у нас в Англии не понимают. Это уже неофициальная позиция, и на практике она проявляется в отвлечении ресурсов на Тихий океан. Раз мы убеждены, что американская политика сосредоточения усилий на том, чтобы в первую очередь разгромить Японию, грозит опасностью, в оценке обстановки нужно это доказать. Таким образом, американцев нужно убедить в опасности занимаемой ими позиции, а затем авторитетно изложить соответствующее мнение в документе Объединенного штаба, который заменит или уточнит решения, принятые на конференции «Аркадия».
К тому времени, когда комитет по планированию закончил разработку первого проекта оценки обстановки, комитет начальников штабов решил, что в эту оценку должно быть обязательно включено обоснованное заявление, которое убедило бы американцев в необходимости по-прежнему сосредоточить основные усилия против Германии как главного противника. Такое заявление нужно было сделать и потому, что сама оценка обстановки не являлась оптимистичной. В документе комитета по планированию подчеркивалась необходимость обеспечить безопасность Англии и Ближнего Востока, а также трансатлантических коммуникаций и указывалось, каких больших ресурсов все это потребует от Великобритании. «Красная Армия, — говорилось в документе, — сегодня является единственной силой, способной нанести поражение германской армии или сдержать ее натиск. Англия и США не могут бросить вызов главным силам стран оси на континенте». Вторжение в Европу в 1943 году считалось маловероятным, поскольку к осени для выполнения этой задачи в наличии было бы только 24–25 американских и английских дивизий. Таким образом, вторжение стало бы возможным только при условии резкого падения морального духа немцев. «Поэтому мы должны использовать наши ресурсы для подрыва немецкой военной машины... Мы должны настойчиво проводить эту политику, добиваясь решительного подрыва морального духа немцев». Комитет по планированию рекомендовал четыре способа осуществления такой политики: интенсификация бомбардировок, усиление блокады, захват и удержание небольшого плацдарма на континенте, [143] развитие успеха операции «Торч» путем захвата Сардинии, Сицилии или Греции и путем принуждения стран оси держать все большие силы для обороны Италии и других угрожаемых районов Средиземноморья.
Развитие событий в дальнейшем показало, какое большое значение имел этот вывод, поскольку он лег в основу «средиземноморской» политики, принятой английским комитетом начальников штабов и получившей, хотя и не без оговорок, одобрение американцев на конференции в Касабланке. Однако наступательные возможности такой политики были оценены не сразу. При обсуждении документа, представленного комитетом по планированию 5 октября, начальники штабов были все еще очень озабочены тем влиянием, которое могла оказать операция «Торч» на обстановку на Ближнем Востоке. Освобождение североафриканского побережья, отмечали они, открыло бы средиземноморские коммуникации, позволило бы стабилизировать фронт на Кавказе, а после захвата Крита и островов Додеканес создало бы еще более благоприятные условия для вовлечения Турции в войну на стороне западных союзников. Генерал Брук предложил операции в западных районах Средиземного моря, в том числе операции против Сицилии и Сардинии, полностью поручить американцам. Предложение комитета по планированию о захвате плацдарма на юге Франции было встречено без энтузиазма, и по этому поводу было сказано, что такие плацдармы могут стать скорее обузой, чем принести пользу. Короче говоря, комитет начальников штабов пришел к выводу, что «наша политика в 1943 году должна состоять в осуществлении максимального давления на Германию по всей периферии Европы в сочетании с максимально интенсивными бомбовыми ударами по территории самой Германии».
Вполне очевидно, что взгляды начальников английских штабов по вопросам стратегии изменились весьма незначительно с тех пор, как два года назад была подготовлена оценка обстановки в связи с битвой за Англию. Нужно было сдержать противника, создать трудности для его экономики с помощью блокады, истощить его ресурсы и подорвать моральный дух населения с помощью бомбардировок, а когда моральный дух будет подорван — нанести прямой удар по его армиям. Это была наступательная стратегия, хотя и не совсем в том смысле, в каком понимали ее американцы. Теперь же наступательный элемент стратегии был усилен и подчеркнут в выступлении главного маршала авиации Портала, который изложил доктрину ВВС, оказавшую значительное влияние на стратегические планы союзников.
Главный маршал авиации Портал утверждал, что ввиду необходимости обеспечить безопасность баз и коммуникаций союзников, не допустить поражения России, обезопасить источники нефти на Среднем Востоке, не позволить Германии и Японии объединить свои усилия, прикрыть от ударов противника Австралию и Новую Зеландию и, наконец, ввиду необходимости иметь достаточные силы сухопутных войск и авиации, чтобы поддерживать порядок в освобожденной Европе, союзники могут выбрать следующие три варианта действий:
«А. Сосредоточить достаточные силы сухопутных войск и авиации, транспортов и десантно-высадочных средств, чтобы вторгнуться на континент и разгромить немецкую армию еще до того, как будет парализована немецкая промышленность и экономика.
Б. Сосредоточить в Англии достаточные силы бомбардировочной авиации для нанесения сокрушительного удара по промышленности и экономике Германии даже в условиях сильной противовоздушной обороны. После достижения этой цели сухопутные войска (в количестве, способном поддерживать порядок на освобожденной территории) будут высажены на континент. [144]
В. Компромиссное решение, согласно которому мы должны попытаться в определенный срок сосредоточить крупные силы сухопутных войск и авиации, не предопределяя заранее цели и места их использования... Единственным достоинством этого варианта является тот факт, что он не вызовет споров, а самый главный недостаток состоит в том, что нет ясной цели сосредоточения сил и средств. При такой постановке вопроса у нас никогда не будет необходимых транспортных средств для переброски и снабжения сухопутных войск в количестве, требуемом для разгрома Германии на континенте, или бомбардировочной авиации, способной нанести сокрушительные удары по немецкой промышленности. Поэтому мы будем обречены на ведение второстепенных по значению действий, полагаясь в основном на усилия русских, блокаду Германии и действия в тех районах, где немецкая армия не может вести операции в полную силу и где ей нельзя будет нанести решающее поражение. В этом случае война может затянуться на долгие годы, Германия получит возможность извлечь выгоду из оккупации территории России и других стран, увеличить производство подводных лодок, перебазировать часть промышленности в безопасные районы и подготовиться к ведению затяжной войны».
Рассматривая варианты А и Б, Портал высказал предположение, что для успешного осуществления варианта А западным союзникам необходимо не допустить выхода России из войны, иметь 35 танковых и 80–100 пехотных дивизий, крупные силы поддерживающей авиации, а также большое количество десантно-высадочных и транспортных средств. Этого, по расчетам, можно добиться в 1944 году, если начать подготовку немедленно. Сейчас же нужно принять решение о том, возможно ли сосредоточить требуемые силы, можно ли получить транспортные средства и принесет ли успех, решающий успех, удар по Германии, когда ее силы еще не подорваны. Принятие варианта Б также потребовало бы немедленного решения «сосредоточить максимальные силы бомбардировочной авиации с целью нанести сокрушительный удар по промышленности и экономике Германии и таким образом ослабить ее сопротивление настолько, чтобы достаточно мощные англо-американские силы могли вторгнуться на континент с запада и совместно с Красной Армией, наступающей с востока, вступить в Германию, заставив ее капитулировать». Бомбардировочная авиация, насчитывавшая 4–6 тыс. самолетов, могла бы выполнить эту задачу к 1944 году. При этом варианте потребовалось бы меньше морских транспортных средств и не исключалась бы возможность вести наземные операции на периферии Европы или использовать благоприятные обстоятельства, складывающиеся в результате овладения территориями в районах, где не грозило столкнуться с главными силами немецкой армии. Рассмотрев эти варианты, Портал предложил своим коллегам выбрать один из них или, если не будет достигнута договоренность, разработать новый план достижения победы.
Заявление Портала было ясным, решительным и позитивным. В этом отношении оно напоминало предложения генерала Маршалла, внесенные им в апреле минувшего года. Портал отошел от тех мелких оборонительных мер, которые доминировали в английских планах с 1940 года, и дал более четкие перспективы достижения победы, нежели надежду «подорвать моральный дух немцев», на которую уповали тогда многие из коллег Портала. Однако в предложениях Портала фактически отсутствовал глубокий беспристрастный анализ проблемы. Все варианты излагались настолько упрощенно, что не содержали реальной основы для практического их осуществления. Портал особенно сгустил мрачные краски, излагая вариант Б. Он также совершенно не учел политические аспекты проблемы, ничего не сказал об отрицательном влиянии на союзнические отношения и американскую военную политику и такого факта, [145] когда американские и английские войска бездействовали бы в течение двух лет на Европейском театре, а Советский Союз продолжал бы выдерживать всю тяжесть борьбы с немецкими армиями. Кроме того, нужно иметь в виду, что штаб ВВС в то время исходил из ошибочных расчетов, полученных на основе неправильной информации, а это привело к переоценке эффекта бомбардировок Германии и недооценке гибкости немецкой экономики, прочности морального духа населения и возможностей противовоздушной обороны Германии.
Фактически же война развивалась совсем не так, как пытался представить ее ход Портал. Союзники сосредоточили крупные силы сухопутных войск и авиации. Бомбардировочное наступление хотя и не принесло ожидаемых результатов в подавлении экономической мощи Германии, но вынудило ее военно-воздушные силы вести лишь оборонительные действия. Кроме того, оно способствовало завоеванию господства в воздухе на театрах войны, где действовали наземные войска союзников. Успех наземных операций в свою очередь содействовал успешному осуществлению бомбардировочного наступления. В результате наземных и морских операций в 1943 году были захвачены новые базы в Средиземном море, с которых представилась возможность организовать действия бомбардировщиков, что привело в 1944 году к разгрому противовоздушной обороны немцев в Северо-Западной Европе. В последние шесть месяцев 1944 года союзная авиация днем и ночью наносила мощные удары по промышленно-экономическим объектам Германии, что почти полностью парализовало экономику. Война была выиграна благодаря такому сочетанию сил, в которое Портал не верил. Трудно сказать, существовал ли другой, более эффективный путь к победе.
Вполне понятно, что коллеги Портала не согласились с его оценками обстановки. Генерал Брук выразил сомнение относительно возможности посредством бомбардировок добиться такого сокрушающего воздействия на промышленно-экономический потенциал Германии, какое предсказывал Портал, и предложил поручить штабу ВВС разработать оценку обстановки и проект плана действий с доказательствами правомерности утверждений Портала. Месяц спустя, 3 ноября, такой документ был подготовлен. В нем доминировала почти такая же мысль, как и в предложениях лорда Черуэлла, высказанных им в марте и вызвавших столько споров. Штаб ВВС утверждал, что 4–6 тыс. бомбардировщиков смогут сбросить на Германию 50 тыс. бомб до конца 1943 года, 90 тыс. бомб к декабрю 1944 года и 1 250 тыс. бомб. Если за исходную величину принять силу ударов немецкой авиации по Англии в 1940 и 1941 годах, то результаты действий союзной авиации оказались бы следующими: было бы уничтожено 6 млн. жилых домов, пропорциональное число промышленных зданий, энергетических и коммунальных сооружений, без крова остались бы 25 млн. чел., было бы убито 900 тыс. чел. и получили бы серьезные ранения еще 1 млн. чел. Это означало бы уничтожение жилья трех четвертей жителей немецких городов с населением более 500 тыс. чел. и одной трети предприятий немецкой промышленности. «Поскольку экономика Германии и сейчас напряжена до предела, — говорилось в документе штаба ВВС (он был составлен на основе ошибочной оценки, которой руководствовался Уайтхолл в своих расчетах), — потеря одной трети промышленных предприятий вынудит немцев пожертвовать почти всем своим военным потенциалом, чтобы восстановить экономику, так как в противном случае ей грозит полный развал». Кроме того, были основания надеяться, что эффективность бомбардировок будет значительно выше, чем та, которой сумели добиться немцы, и что немецкая противовоздушная оборона не в силах будет отразить бомбардировочное наступление союзников. [146]
Однако и это не убедило коллег главного маршала авиации Портала, и каждый из них изложил свое мнение по данному вопросу. Первый морской лорд отметил, что предполагаемая политика бомбардировок потребовала бы дополнительно 5 млн. т авиационного бензина сверх текущих потребностей, составляющих 1,25 млн. т. Эту потребность можно удовлетворить только при условии значительного увеличения темпов строительства танкеров. В памятной записке от 26 декабря генерал Брук высказался еще резче. Прежде всего он выразил сомнение относительно способности бомбардировочного командования осуществить столь мощное наступление, даже если учитывать все усовершенствования в навигационных средствах, произведенные с 1940–1941 годов. Брук считал, что Портал и его коллеги из ВВС недооценивают возможности Германии по усилению противовоздушной обороны. Генерал Брук не видел возможности подготовить и провести авиационное наступление в предлагаемом Порталом масштабе без существенного ущерба для операций других видов вооруженных сил. «Штаб ВВС, — писал Брук, — кажется, предполагает, что все имеющиеся силы бомбардировочной авиации всегда будут использоваться против Германии. С моей точки зрения, отвлечение части сил бомбардировочной авиации неизбежно и вполне оправдано. Например, нам потребуются бомбардировщики для нанесения ударов в Италии, по объектам на оккупированных немцами территориях, по морским коммуникациям, в битве за Атлантику, для обеспечения воздушно-десантных операций. Поэтому расчеты, согласно которым можно будет использовать все 4–6 тыс. бомбардировщиков для ударов по Германии, чересчур оптимистичны».
Генерал Брук подчеркивал также, что дополнительная затрата сил и средств на увеличение производства самолетов для английских ВВС обязательно нанесет ущерб другим программам, полное осуществление которых и без того крайне затруднено. Брук считал далее, что ввиду уже существующей нехватки рабочей силы вряд ли возможно увеличение любого производства, в том числе и производства самолетов. Одним словом, назревал классический спор по вопросам большой стратегии между командованием сухопутных войск и командованием ВВС. Ввиду того что для бомбардировочного командования многое зависело от прибытия на театр военных действий американской авиации и от поставок горючего и смазочных материалов из США, этот спор не мог быть разрешен английским руководством в одиночку.
Свои возражения генерал Брук выдвинул после довольно длительного раздумья, а поэтому, когда он написал вышеупомянутый документ, спор уже приобрел сугубо академический характер и был достигнут компромисс. В представленном комитетом по планированию новом варианте памятной записки многое было почерпнуто из заявления Портала, в том числе рекомендации относительно того, чтобы «численность союзной бомбардировочной авиации, являющейся нашим самым мощным средством, была доведена до 4–6 тыс. тяжелых бомбардировщиков к апрелю 1944 года». Комитет начальников штабов сначала никак не реагировал на этот тезис. Брук возражал только против того абзаца, который следовал за изложением заявления Портала и касался двух возможных способов действий: «а) добиться решающего успеха путем вторжения и разгрома немецких войск раньше, чем будет подорван промышленный и экономический потенциал Германии, или б) подорвать немецкую военную мощь путем разгрома промышленного и экономического потенциала до того, как будет предпринята попытка вторжения». По мнению Брука, эти способы действий не исключали, а дополняли друг друга. Брук считал, что «наша цель в ближайшие восемнадцать месяцев должна состоять в том, чтобы оказывать всестороннее давление на немецкую военную и экономическую мощь, максимально [147] поддерживать усилия русских с помощью действий авиации, поставок военной техники и, возможно, путем действий сухопутных войск. Мы должны полностью использовать наши морские и авиационные базы в Северной Африке для оказания мощного давления на Италию с целью создать новые трудности для обеспечивающей ее Германии. Мы должны попытаться вовлечь в войну Турцию и использовать базы на ее территории для нанесения ударов по предприятиям нефтедобывающей промышленности и другим объектам в Юго-Восточной Европе. Одновременно мы должны усилить бомбардировочное наступление против Германии с баз в метрополии».
Портал возразил, заявив, что именно против такой компромиссной политики он и выступал. Портал согласился с тем, что указанные два способа должны быть не альтернативами, а вытекать один из другого, но бомбардировочным действиям следует отдавать приоритет и по объему усилий, и по времени. Портал высказал опасение, как бы политика, предложенная Бруком, не привела к тому, что операции на Средиземноморье станут для нас больше обузой, чем достоинством. Одновременно Портал дал понять, что, по его мнению, указанная политика вряд ли послужит для американцев стимулом к усилению своей бомбардировочной авиации.
По мнению английского комитета начальников штабов, тот оттенок, который наложило заявление Портала на подготовленную комитетом оценку обстановки, мог оказать положительное влияние на позицию американского руководства в отношении этого документа. Еще 13 октября комитет начальников штабов США в своем письме указывал, что «англичане должны найти такие аргументы, которые убедили бы командование сухопутных войск США в том, что после операции «Торч» появятся возможности широкого использования наземных войск против Германии и что успех операции «Торч» даст американским ВВС дополнительные базы для усиления бомбардировочного наступления против Германии и оккупированных немцами территорий... Поэтому мы считаем, что ваш документ должен содержать полное обоснование продолжения интенсивного бомбардировочного наступления как одного из основных средств стратегии». Штаб ВВС США, как и его английские коллеги, являлся активным сторонником доктрины воздушной мощи и считал, что именно в Европе можно лучше всего применить эту доктрину. В письме от 18 октября комитет начальников штабов США отмечал, что штаб сухопутных войск США убежден в необходимости добиться полного превосходства в воздухе над районами проведения любых наземных операций. «Тот факт, что одной из целей бомбардировок Германии явится уничтожение немецкой воздушной мощи, получит у нас горячее одобрение».
30 октября английский комитет по планированию подготовил окончательный вариант своего меморандума, который был одобрен комитетом начальников штабов. Поскольку этот документ лег в основу дальнейших дискуссий с премьер-министром и американскими коллегами, он заслуживает детального рассмотрения.
Взгляды Портала о главенствующей роли авиации заняли в этом документе подобающее им место, но из него были исключены подвергшиеся критике со стороны Брука рассуждения о двух альтернативных способах действий. Исключено было также предложение о захвате плацдарма во Франции, а вместо этого указывалось, что «необходимо чаще проводить рейды небольшими силами на северо-западное побережье Европы и рейд крупными силами с целью уничтожить одну или несколько баз немецких подводных лодок». По совету адмирала Каннингхэма, большое внимание следовало уделять проблемам Тихоокеанского театра, но при этом подчеркивалось, что разгром Германии все еще является первейшей задачей по сравнению с действиями против Японии. [148]
Доводы в пользу указанного варианта действий излагались в первой части документа, насчитывавшего шестнадцать страниц. Для нанесения удара по Японии потребовалось бы сосредоточить такие силы флота, что под угрозой могли бы оказаться Соединенное Королевство и его коммуникации. Удары по Германии оказывали помощь России, а удары по Японии такой помощи оказать не могли. Хотя удары по Японии помогли бы Китаю, однако не было оснований считать, что Китай капитулирует, если союзники направят основные усилия не против Японии, а на разгром Германии. Получив передышку на год, Германия могла бы восстановить свою мощь, а Япония за такой же срок вряд ли сумела бы улучшить свои позиции. Наконец, общественное мнение в Соединенном Королевстве (не говоря уже о России и оккупированных странах) не поддержало бы политику длительного бездействия союзников в борьбе против Германии. «Пагубным следствием такой политики явился бы тот факт, что Объединенные нации перестали бы быть объединенными, пытаясь вести войны на двух фронтах одновременно, и, стремясь быть одинаково сильными и там и тут, не были бы достаточно сильны где-либо». «Пока не будет разгромлена Германия, — говорилось в заключении этой части документа, — нам необходимо только сдерживать активность Японии. С этой целью необходимо провести ограниченные по масштабам наступательные операции и воспрепятствовать нападению Японии на Россию. Отвлечение сколько-нибудь значительных сил для действий против Японии может привести к тому, что Россия потерпит поражение, а Германия получит возможность восстановить свои силы и увеличить свою мощь».
Вторая часть документа состояла из четырех разделов. В первом разделе, касавшемся основ стратегии на период до разгрома Германии, подчеркивалась необходимость обеспечить безопасность морских и воздушных коммуникаций, а также важнейших базовых районов и в кратчайшие сроки предпринять наступательные действия против Германии. Указывалось также на важность не допустить выхода из войны России и Китая и на необходимость экономии морских транспортных средств. Важное значение придавалось участию США в решении проблем обеспечения перевозок морем.
Во втором разделе, посвященном Японии, говорилось о целесообразности провести операции против Соломоновых островов. Рекомендовалось «предпринять наступательные действия в таком масштабе, чтобы не допустить захвата Японией новых баз, и сковать столько сил Японии, чтобы она не могла одержать победу в Китае или напасть на Россию, Индию, Австралию или Новую Зеландию. Обязательным условием проведения этих мероприятий должно быть сохранение наступательной мощи флота союзников на Европейском театре». Помимо этого указывалось на необходимость, как только представится возможность, выделить соответствующие силы и провести наступательные действия в Бирме с целью освободить Бирманскую дорогу и ослабить нажим Японии на Китай.
В третьем разделе откровенно говорилось: «Хотя вторжение на Европейский континент крупными силами оказало бы максимальную помощь России, мы вынуждены прийти к выводу, что у нас нет иного выбора, как подорвать военную мощь Германии путем уничтожения ее промышленного и экономического потенциала, прежде чем мы предпримем вторжение. Главным средством достижения этой цели, если не считать ударов советских наземных войск, будет бомбардировочная авиация, действие которой будет поддерживаться самой активной блокадой Германии и операциями, рассчитанными на максимальное распыление сил противника.
Создание в кратчайший срок крупных сил англо-американской бомбардировочной авиации потребует установления для них высшего приоритета, [149] ограничиваемого лишь необходимостью выделить достаточные силы авиации для защиты морских коммуникаций и обеспечения тех военных операций, которые решено будет провести. Любое решение провести наступательную операцию в период нанесения ударов с воздуха по объектам немецкого промышленного и экономического потенциала должно исходить из того, оправдано ли отвлечение сил авиации от ее основной задачи — нанесения ударов по военным объектам в Германии. Даже после того, как основы немецкой военной мощи будут в значительной мере подорваны, Германия все еще сможет оказывать упорное сопротивление. Мы должны быть способны сломить это сопротивление, поэтому нам необходимо продолжать наращивать англо-американские силы на Европейском театре, чтобы иметь возможность вторгнуться на континент в благоприятный психологический момент».
В четвертом разделе говорилось о методах действий против Германии: бомбардировках, блокаде, рейдах и диверсионно-подрывной деятельности. В параграфе о бомбардировках подчеркивалось: чем больше сил и средств будет привлечено, тем больших результатов можно добиться. В частности, ставилась задача довести к апрелю 1944 года численность бомбардировщиков до 4–6 тыс. самолетов, способных сбрасывать на Германию ежемесячно 60–90 тыс. т бомб. Что касается осуществления блокады, то рекомендовалось организовать патрулирование в южных районах Атлантики и в Бискайском заливе. В отношении диверсионно-подрывной деятельности отмечалось, что «нельзя рассчитывать на подъем патриотического движения в Западной Европе до вторжения союзников на континент», и рекомендовалось «постепенно увеличивать масштабы саботажа в Западной Европе и значительно активизировать диверсионно-подрывную деятельность в Польше и на Балканах, когда немцы начнут свою весеннюю кампанию в России в 1943 году». Что касается морских десантных операций, то указывалось на целесообразность проводить во Франции рейды типа рейда на Дьепп, рейды силами «коммандос» и крупные рейды с целью уничтожения таких военных объектов, как базы немецких подводных лодок. Далее отмечалось, что успешное проведение операции «Торч» в сочетании с операцией «Лайтфут» позволит овладеть Сардинией и Сицилией, что даст возможность использовать западные и центральные районы Средиземного моря. Страны оси будут вынуждены держать значительные силы для обороны Италии и других угрожаемых районов. Вступление в войну Турции облегчило бы проведение операций в восточных районах Средиземноморья и осложнило бы для Германии задачу обороны Балканского полуострова. О каких-либо конкретных рекомендациях об операциях на Средиземноморье не говорилось.
Наконец, в заключительной части документа указывалось, что «Германия, возможно, находится ближе к катастрофе, чем об этом можно судить по внешним признакам», и поэтому рекомендовалось «довести до высшей точки приготовления к вторжению на континент из Англии при условии, что это не помешает выполнению программы бомбардировки, блокады и истощения сил противника или морским десантным операциям в Средиземноморье».
Этот документ, отразивший как требования Портала о сосредоточении максимальных сил для бомбардировочного наступления, так и стратегию Брука, предусматривающую истощение и распыление сил противника, был шедевром дипломатии, хотя и нельзя сказать, что он (документ) мог служить указанием, как следует распределить ресурсы для достижения двух поставленных целей. И все же в документе нашли отражение взгляды английского комитета начальников штабов. Документ был направлен фельдмаршалу Диллу и вручен капитану Литтлтону, который [150] возглавил делегацию, направляющуюся в начале ноября в Вашингтон для обсуждения с американцами вопросов военного производства. В тот момент документ еще не являлся официальным изложением политики английского правительства, и поэтому с его содержанием нельзя было познакомить комитет начальников штабов США. Сначала предстояло доложить документ премьер-министру, который был тогда очень занят и не имел времени изучить его.
9 ноября документ был доложен Черчиллю, но момент оказался весьма неудачным. За день до этого союзники высадились в Северной Африке. Алжир уже капитулировал. За предшествующую неделю 8-я армия прорвала оборону противника у Эль-Аламейна и нанесла немцам сокрушительное поражение. Это было первое поражение, нанесенное английскими войсками сухопутным силам Германии с начала войны. Черчилль находился в приподнятом настроении и, конечно, был менее всего склонен выслушивать осторожные прогнозы членов комитета начальников штабов. Премьер-министр сразу высказал свое неудовлетворение по поводу содержания документа. В телеграмме Литтлтону Черчилль приказал пренебречь документом, поскольку «он уже устарел в свете успеха операций «Лайтфут» и «Торч». Докладывавшего ему генерала Исмея Черчилль спросил: «Неужели можно всерьез предполагать, что русские будут довольны нашей пассивностью, в то время когда Гитлер наносит им третий удар?.. Какой бы рискованной ни была перспектива, мы должны попытаться высадиться на континент в 1943 году», — продолжал премьер-министр.
Черчилль был, конечно, не прав, предположив, что успех, достигнутый за минувшую неделю, опровергает доводы комитета начальников штабов. Те планы, о которых говорилось в документе комитета начальников штабов, были намечены именно исходя из предположения, что операции «Торч» и «Лайтфут» пройдут успешно. Однако с летних месяцев 1943 года Черчилль занял позицию, в корне отличавшуюся от взглядов его военных советников. Он никогда не соглашался с Объединенным англо-американским штабом, считавшим, что вторжение в Северную Африку исключало всякую возможность вторжения в Северо-Западную Европу в 1943 году. В обзоре стратегии, подготовленном им для Вашингтонской конференции в 1941 году, содержался четкий график событий, и пока этот график претворялся в жизнь: 1942 год — овладение всем побережьем Северной Африки и средиземноморскими коммуникациями; 1943 год — высадка англо-американских войск численностью 600 тыс. чел. в Европе с целью активизировать освободительную борьбу народов оккупированных стран.
2 августа, направляясь в Москву, Черчилль отправил из Гибралтара в адрес английского комитета начальников штабов следующую телеграмму: «Ни в коем случае мы не должны согласиться, что операция «Раундап» не состоится из-за проведения операции «Торч». Возможна лишь задержка со сроками». 22 сентября в письме Рузвельту он с некоторым удивлением отметил, что на заседании комитета начальников штабов у него «сложилось впечатление, будто операция «Раундап» не только задерживается в связи с операцией «Торч», но и считается невозможной в 1943 году». Черчилль, зная о сомнениях комитета начальников штабов относительно возможности осуществить высадку в Северной Европе в 1943 году, видимо, все же был убежден, что ход событий заставит комитет согласиться с его точкой зрения по этому вопросу. Именно благодаря этому убеждению он заверил Сталина в том, что высадка состоится. Однако Черчилль был излишне самоуверен, и его просчет оказал отрицательное влияние на межсоюзнические отношения и веру союзников друг в друга. [151]
Собственные взгляды Черчилля по стратегии на будущее были изложены в меморандуме, который он направил комитету начальников штабов 24 октября 1942 года. Он писал о необходимости продолжать подготовку к проведению операции «Раундап», хотя бы и в значительно более поздние сроки, чем в апреле 1943 года. Черчилль считал, что за операциями в Средиземноморье последует операция «Раундап». Он писал, что «после успешного завершения операций «Торч» и «Лайтфут» мы получим возможность не только использовать под прикрытием авиации средиземноморские коммуникации, но и нанести удар по «уязвимому подбрюшью» стран оси, то есть в Сицилии, Южной Италии или Сардинии, или, если позволит обстановка, в Южной Франции и даже (с помощью Турции) на Балканах. Однако может случиться (и нелепо заглядывать слишком далеко вперед!), что до лета 1943 года наши военные действия в основном будут развиваться на Средиземноморье. И все же осуществление плана «Болеро» должно идти полным ходом, и нам необходимо убедить американцев не отказываться от операции «Раундап», хотя и возможны задержки с ее проведением. Таким образом, в Англии у нас будет достаточно войск для обороны и для того, чтобы сковывать значительные силы врага на северном побережье Франции. Кроме того, мы будем готовы воспользоваться внезапным крушением Германии. Во всяком случае, у нас будут в Англии значительные силы для нанесения ударов в Средиземноморье и, возможно, в Арктике (операция «Юпитер»)».
Таким образом, в принципе взгляды Черчилля по вопросам будущей стратегии немногим отличались от взглядов начальников английских штабов. Вопрос состоял лишь в сроках высадки в Северо-Западной Европе, но, по общему мнению, такая высадка была необходима. В течение всего 1942 года Черчилль настоятельно добивался от комитета начальников штабов признания возможности провести операцию «Раундап». Между прочим, это опровергает широко распространенную в некоторых кругах версию о том, будто Черчилль постоянно отдавал предпочтение средиземноморской стратегии. Документ за документом разрабатывал комитет начальников штабов, приводя доказательства невозможности провести операцию «Раундап» в 1943 году. Премьер-министр детально анализировал эти документы, спорил, неохотно уступал, однако через несколько дней, как только одержанная победа на фронте вызывала у него прилив энтузиазма или как только он получал напоминание от Сталина, Черчилль вновь принимался изучать доводы о невозможности выполнить обещание, которое он опрометчиво дал русскому руководителю, и вновь оспаривал выводы начальников штабов.
15 и 16 ноября на заседаниях комитета обороны он резко выступил по этому вопросу. Его поддержали Иден и генерал Смэтс. 18 ноября Черчилль подготовил документ об операции «Раундап», в котором говорилось: «Согласно договоренности с генералом Маршаллом об операциях «Раундап» и «Болеро» мы должны были к 1 апреля 1943 года иметь в готовности высадить на континент 27 американских и 21 английскую дивизии, а также необходимое количество десантных средств и т. д. Эта задача выполнялась, и кое-что сделано... В операции «Торч» предусматривается использовать 13 дивизий, в то время как мы давно готовились бросить против врага 48 дивизий в 1943 году. Таким образом, с момента утверждения операции «Раундап» мы сократили силу нашего удара на 35 дивизий.
Бесполезно удивляться этому и представлять себе, будто это будет никем не замечено. Я лично не сомневаюсь, что мы с генералом Маршаллом переоценили наши возможности с точки зрения наличия транспортных средств и сроки готовности американских войск. Однако существует страшный разрыв между тем, что летом 1942 года комитет начальников штабов считал возможным осуществить в кампанию 1943 года, и тем, что мы [152] сейчас считаем возможным сделать. Я просто не могу представить, что скажут или сделают русские, когда поймут это. Со своей стороны, я все еще стремлюсь к осуществлению операции «Раундап», хотя бы и с опозданием, в августе. Я не могу отказаться от этой идеи, не имея обоснованных данных, свидетельствующих о физической невозможности выполнить обещания».
Опасения премьер-министра относительно реакции русских оправдались, когда была получена телеграмма Сталина от 28 ноября в ответ на послание, отправленное Черчиллем четыре дня назад и касавшееся вопроса о том, как повлияет проведение операции «Торч» на стратегию союзников. Изложив суть вопроса о средиземноморских коммуникациях, Черчилль отметил: «В то же время путем создания сильной англо-американской армии и подготовки операций на юго-восточном и южном побережье мы приковывали силы немцев к району Па-де-Кале и готовы воспользоваться любой благоприятной возможностью. Кроме того, наша бомбардировочная авиация будет непрерывно усиливать свои удары по Германии. Таким образом, петля все туже будет затягиваться на шее обреченного». Ответ Сталина не был недружественным, но по поводу приведенного выше отрывка он писал: «Надеюсь, что это не означает отказа от Вашего обещания в Москве устроить второй фронт в Западной Европе весной 1943 года».
Это строгое напоминание испортило премьер-министру настроение. Одновременно он получил пересмотренный и сокращенный вариант меморандума комитета начальников штабов, подготовленный 24 ноября. Тон этого меморандума был достаточно бодрым, но суть не изменилась. «В настоящее время, — говорилось в меморандуме, — Северо-Западную Европу следует рассматривать как крепость, которую можно атаковать лишь после соответствующей артиллерийской подготовки. Преждевременная атака явится для нас самоубийством и не окажет помощи России. Нашей целью должно остаться усиление бомбардировок, которые сыграют роль артиллерийской подготовки». О 4–6 тыс. бомбардировщиков больше не упоминалось, хотя указывалось, что численность бомбардировочной авиации необходимо срочно определить. Более четко сказано о том, что, «пока не будут сосредоточены силы авиации, решению этой задачи будут подчинены все ресурсы транспортных средств, людские ресурсы и запасы военного имущества, за исключением минимума, необходимого для обеспечения безопасности... В частности, американские ВВС должны пользоваться преимуществом в получении транспортных средств по сравнению с американскими сухопутными войсками». Премьер-министр выразил свое недовольство, высказав сомнение относительно целесообразности перебрасывать в Англию «множество американских летчиков, которые не смогут совершать боевых вылетов, вместо дополнительного числа американских дивизий», и подчеркнул, что меморандум означает «отказ от каких-либо решительных усилий по созданию второго фронта в 1943 году». Черчилль отметил, что, по его мнению, «необходимо предусмотреть вторжение во Францию через Ла-Манш или в районе Бискайского залива не позже июля 1943 года. Если учесть обстановку на русском фронте, Гитлер вряд ли сумеет перебросить сколько-нибудь значительные силы с Востока на Запад. Кроме того, немцам сейчас приходится заботиться и об обороне юга Франции. Боевые действия в России уже изменили и могут коренным образом изменить обстановку».
В последнем предположении Черчилль оказался прав. Наступление, начатое русскими под Сталинградом 19 ноября, изменило обстановку на Восточном фронте. О значении этих событий Черчилль заявил в меморандуме, разосланном начальникам штабов в порядке подготовки к рассмотрению вопросов будущей стратегии на заседании комитета 3 декабря. [153]
В своем меморандуме Черчилль отметил, что во время визита в Москву он дал русским понять, что западные союзники намерены открыть второй фронт в 1944 году. «Мне кажется, что премьер Сталин будет иметь серьезные основания возмущаться, если наше наступление на суше против Германии и Италии будет вестись силами около 13 дивизий вместо 50, которые я обещал русскому премьеру». Черчилль считал, что доводы, содержащиеся в документе CCS.94 (премьер-министр впервые обратил внимание на этот документ), уже недействительны. По его мнению, одной из причин, по которым в этом документе отвергалась возможность проведения операций «Торч» и «Раундап» в 1943 году, являлся довод о том, что «Россия окажется серьезно ослабленной и Гитлер сможет перебросить с Востока значительные силы, против которых наши силы, выделенные для операции «Раундап», будут недостаточны». На деле же Россия не только не ослабла, но и нанесла поражение Германии и ее союзникам. «К концу 1942 года, — писал Черчилль, — мы, видимо, сможем сделать вполне определенный вывод: Германия не сумеет перебросить с Востока на Запад в 1943 году сколько-нибудь значительные силы. Это будет новый фактор огромного значения. Кроме того, немцам пришлось перебросить 11 из 40 дивизий, которые находились в Северо-Западной Европе, для обороны юга Франции; им придется изыскать 4–6 дивизий для прикрытия Италии и усилить свои войска на Балканах ввиду общей обстановки в этом районе и возможного выступления Турции на нашей стороне, чего нам и следует добиваться».
Ничего подобного в обстановке не было, указывал далее премьер-министр, когда в июле обсуждались на конференции в Лондоне операции «Раундап» и «Следжхеммер». Для операций в Средиземноморье необходимо иметь не более 31 дивизии, в том числе 5 французских дивизий, части австралийской и новозеландской армий. «Поэтому я считаю, — писал Черчилль, — необходимым пересмотреть оценку обстановки с целью изыскать пути и средства для вторжения английских и американских войск на континент». Следует исходить из того, что все операции на Средиземноморье закончатся к началу июня, что транспортные средства, необходимые для операции «Раундап», к концу июня вернутся в Англию и что вторжение будет начато в августе или сентябре. Для этой операции 15–20 английских и американских дивизий должны к началу июля быть в готовности в Англии и еще 15 американских дивизий должны быть сосредоточены в США.
Однако начальники английских штабов подготовили свой документ, в котором приводились несколько другие данные: «Совершенно очевидно, что наши ресурсы в живой силе, транспортных и десантно-высадочных средствах недостаточны, чтобы провести операцию «Торч», обеспечить свободу судоходства в Средиземном море и провести в Средиземноморье операции, намеченные на весну и лето, в дополнение к операции «Раундап» в июле 1943 года. Если операция «Торч» и другие операции в западной части Средиземного моря поглотят 6 дивизий и дивизию морской пехоты, то для операций в июле 1943 года останется 8 дивизий, в том числе 5 канадских и 1 воздушно-десантная дивизия. Имеющимися транспортными средствами можно обеспечить переброску в Англию не более 5 дивизий или, может быть, 9 дивизий, если отказаться от переброски авиационных частей. Таким образом, мы могли бы иметь только 13 дивизий (или не более 17) для действий против 40 немецких дивизий, сейчас находящихся во Франции, не считая дивизий, которые могут быть сюда переброшены из других районов. Очень сомнительно, что мы сумели бы успешно провести операцию «Раундап» против неослабленной немецкой армии в июле 1943 года, даже если мы ограничим масштабы операции «Торч», отдадим полное предпочтение переброскам американских сухопутных [154] войск перед перебросками американской авиации и откажемся от идеи проведения операций в Средиземном море. Совершенно ясно, что осуществить то и другое одновременно нам не по силам».
Начальники штабов упорно придерживались своего мнения. На совещании 3 декабря главный маршал авиации Портал объяснил премьер-министру, что сосредоточение американских контингентов в Англии идет не теми темпами, которые предполагались в апреле, потому что американцы, исходя из собственного толкования документа CCS.94, перебрасывают значительно больше сил на Тихий океан, чем предполагалось. Генерал Брук говорил о том, что Черчилль не несет ответственности за невыполнение своих обещаний перед русскими, и вновь подчеркнул важность операций в Средиземноморье, вынуждающих немцев перенапрягать свои ресурсы. Брук также указал, что преждевременная попытка высадиться на континент при отсутствии достаточного количества сил и средств наверняка окончится неудачей. Споры зашли в тупик; в конце концов было решено поручить комитету по планированию подготовить справку по двум вопросам: сколько сил можно сосредоточить в Англии к июлю 1943 года, если все операции на Средиземноморье будут отменены; сколько сил можно сосредоточить к осени, если союзники будут вести наступательные действия в 1943 году только в Средиземноморье.
В докладе комитета по планированию решительно поддерживалось мнение начальников штабов. Это было естественно. Как генерал Брук, так и главный маршал авиации Портал в своих доводах опирались не только на личные убеждения, но и на выводы соответствующих штабов, имевших непосредственные контакты с командирами на местах, а тем приходилось сталкиваться с проблемами организации войск и их снабжения. Именно эти проблемы и ограничивали стратегические возможности. Комитету по планированию оставалось только доложить премьер-министру о всех тех факторах, которые определяли позицию начальников штабов. Расчеты, проведенные комитетом, выглядели убедительно: если отложить проведение всех операций в Средиземноморье, то высвободится всего 5 дивизий дополнительно для вторжения в Северо-Западную Европу; в то же время немцы получат возможность высвободить значительно большие силы для использования на Восточном и Западном фронтах. «Решительное развитие успеха операции «Торч» и усиление бомбардировок неизбежно приведут к перенапряжению сил Германии. Это принесет помощь России в короткий срок и в весьма значительном масштабе. Таким образом, у нас будет больше шансов осуществить вторжение на континент в конце лета 1943 года, чем в том случае, если все наши усилия сейчас посвятить подготовке к вторжению в условиях сильного сопротивления, которое может оказать Германия».
Основываясь на этом докладе, начальники штабов подготовили убедительную справку о невозможности провести операцию «Раундап» в 1943 году. В ней отмечались также преимущества решительного развития успеха операции «Торч». По мнению начальников штабов, к августу 1943 года в Англии можно было сосредоточить максимум 13 английских и 12 американских дивизий, причем только 4 английские и 2 американские дивизии, учитывая нехватку десантно-высадочных и транспортных средств, предполагалось высадить в первом эшелоне. Однако чтобы сосредоточить даже эти силы, необходимо было значительно ослабить бомбардировочное наступление и отложить проведение десантных операций в Средиземноморье (эти операции могли бы привести к выступлению Турции на стороне союзников) и операции «Анаким» в Бирме. Как отметили начальники штабов, первоначально в составе сил, предназначенных для операции «Раундап», намечалось иметь 48 дивизий, а с момента принятия решения об [155] этой операции оборона немцев не только не ослабла, но усилилась; предпринять операцию даже не очень большими силами в ближайшие восемь месяцев не представлялось возможным, так что пока русским придется сражаться в одиночку. С другой стороны, сосредоточение усилий в Средиземноморье позволит предпринять высадку десантов на Сардинии, Корсике, Сицилии или на юге Италии, создаст условия для выступления Турции на стороне союзников, обеспечит ведение операций против Крита и островов Додеканес, позволит сосредоточить в Англии крупные силы бомбардировочной авиации и начать операцию «Анаким» в Бирме. Немецкие войска, дислоцированные в Северо-Западной Франции, будут скованы приготовлениями по осуществлению плана «Болеро» в уменьшенном масштабе. Сохранится возможность сосредоточить к концу лета в Англии 21 дивизию, чтобы воспользоваться любой благоприятной возможностью для вторжения на континент. По данным разведки, «если мы вынудим Италию выйти из войны и немцы попытаются удерживать в России силы, которые там находятся сейчас, им не хватит примерно 54 дивизий и 2200 самолетов для действий на всех фронтах».
Доложить этот документ премьер-министру на заседании комитета начальников штабов вечером 16 декабря было поручено генералу Бруку. Сначала он остановился на плане «Болеро» и объяснил, что темпы сосредоточения сил ограничиваются не только нехваткой морского транспорта, но и пропускной способностью портов, железных дорог и американских баз в Англии, не справляющихся с потоком прибывающих американских войск. Затем Брук коснулся возможностей стран оси и привел доводы, которые весьма эффектно прозвучали месяц спустя на конференции в Касабланке. Переброски войск противника, отметил он, также ограничиваются пропускной способностью железных дорог. Противник может легко перебрасывать войска с востока на запад, но в Италию ведут только две, и то уязвимые, линии, а в Грецию — одна: через Ниш. Таким образом, противнику будет трудно усилить свои войска в районе Средиземноморья. Если путем создания угрозы вторжения через Ла-Манш удастся сковать 40 немецких дивизий в Северо-Западной Европе и если союзники одновременно сумеют вывести из войны Италию и вторгнуться на Балканы, то это в большей степени облегчит положение русских, чем операция «Раундап», которую нельзя начать раньше августа. Выход из войны Италии вынудит Германию выделить больше сил и средств для обороны Балкан.
Премьер-министр, как и присутствовавший на заседании Иден, признал, что эти доводы его убедили. «Если американцы не смогут существенно поправить положение, — заявил Черчилль, — то нет иного выбора, как принять стратегию, рекомендованную начальниками штабов. В начале лета нужно предпринять крупные морские десантные операции в Сицилии или на юге Италии с целью вывести Италию из войны, подготовить почву для вторжения на Балканы и привлечения Турции на нашу сторону. Эти меры вместе с операцией по плану «Болеро» (в масштабе, допускаемом проведением указанных операций) можно предложить русским в качестве нашего вклада в войну на 1943 год».
Долгие споры, казалось, пришли к концу, но это лишь так казалось. Несколько дней спустя Черчилль предпринял новую попытку опровергнуть мнение начальников штабов, поскольку предвидел, как трудно будет убедить союзников в правоте этого мнения. 17 декабря Рузвельт переслал Черчиллю телеграмму Сталина, в которой вновь выражалась уверенность в том, что «время не проходит зря и обещания насчет открытия второго фронта в Европе, которые были даны Вами, г. президент, и г. Черчиллем, в отношении 1942 года и, уже во всяком случае, в отношении весны 1943 года будут выполнены и что второй фронт в Европе действительно [156] будет открыт объединенными силами Великобритании и Соединенных Штатов Америки весной будущего года».
23 декабря из Вашингтона была получена стратегическая оценка, составленная комитетом начальников штабов США. В ней говорилось о необходимости отказаться от операций в Средиземноморье в пользу проведения высадки в Западной Европе из Англии в 1943 году. Тот факт, что надежды и стремления союзников совпали с его собственными, послужил поводом для Черчилля вновь поднять вопрос о стратегии на 1943 год в записке, направленной начальникам штабов 28 декабря: «Если мы не нанесем удара по противнику с Запада в течение лета или осени, то не сумеем ввести в действие важную часть наших сил. Наши ВВС метрополии и американская авиация в Англии будут вести лишь бомбардировки. Наши ресурсы в высадочных средствах не будут полностью использованы. Никакой роли не будут играть наши и американские войска, сосредоточенные в Англии. Таким образом, мы не используем против наших врагов всех имеющихся сил и даже не сумеем сковать силы противника на Западе, нанося удары на юге...
Встает вопрос, возможны ли одновременные и согласованные операции на западе и юге, а при положительном ответе и еще один вопрос: какой из театров военных действий следует считать главным и как распределить наши силы?»
Эта записка, в которой игнорировались все терпеливые доводы начальников штабов, видимо, вызвала у последних серьезное раздражение. Так или иначе, предложения начальников штабов от 16 декабря были в основном одобрены комитетом обороны на заседании 29 декабря. В решении этого комитета предписывалось направить комитету начальников штабов два документа, в которых почти дословно приводились эти предложения. Первый документ представлял собой слегка измененный вариант предложений, рассмотренных 16 декабря, а второй документ — меморандум о стратегии предстоящих действий, в котором подробно анализировались все вопросы, рассматривавшиеся за последние три месяца. В меморандуме содержались следующие предложения по ведению войны в 1943 году:
а) Ликвидация угрозы подводных лодок.
б) Усиление англо-американского бомбардировочного наступления против Германии и Италии.
в) Использование позиций, занимаемых в Средиземноморье, с тем чтобы:
— вывести из войны Италию;
— привлечь на свою сторону Турцию;
— обеспечить возможность перегруппировки сил.
г) Продолжение поставок материальных средств России.
д) Проведение ограниченных по масштабам наступательных операций на Тихом океане с целью сковать силы Японии в этом районе.
е) Проведение операций с целью открыть Бирманскую дорогу (если позволят ресурсы).
ж) Сосредоточение максимально возможного количества сил в Англии в целях вторжения на континент в августе или сентябре 1943 года (при условии, что это не помешает выполнению вышеперечисленных задач), если обстановка позволит рассчитывать на успех, или, во всяком случае, проведение операции «Следжхеммер» для подавления авиации противника.
В последнем предложении, включенном в документ на заседании комитета обороны, сказывается вмешательство Черчилля. Было бы неправильно считать, что это — единственное проявление влияния, которое оказал Черчилль на предложения начальников штабов. По существу планы, выдвинутые ими в октябре, не претерпели изменений, но их формулировки [157] стали более оптимистичными. Тезисы о необходимости обеспечить безопасность страны, о том, как важно истощить силы врага и способствовать упадку духа немецкого народа, — все это уступило место позитивной программе энергичных наступательных действий. Туманные рассуждения о морских десантных операциях в Средиземноморье выкристаллизовались в точные предложения о выводе Италии из войны. Силам союзников в Англии предписывалось быть в готовности использовать любой благоприятный момент, а пока такой момент не настал, союзная авиация должна была наносить сокрушительные удары по жизненно важным объектам противника. Впервые англичане имели возможность представить своим союзникам обоснованную реальную программу разгрома Германии. Реальность программы являлась заслугой начальников штабов, но ее наступательный дух в основном был обеспечен неустанными усилиями самого премьер-министра.
Пока велись эти долгие, но необходимые споры в Лондоне, американцы не бездействовали. Как мы уже знаем, для них был совершенно ясен смысл документа CCS.94. Европу надлежало расценивать как театр военных действий, где союзники намеревались ограничиться оборонительными, сковывающими мерами. На Тихом океане можно было начать наступательные действия, и такие действия начались еще за две недели до возвращения начальников штабов из Лондона: 7 августа американская морская пехота высадилась на острове Гуадалканал из группы Соломоновых островов. Упорное сопротивление и решимость противника в переброске подкреплений фактически показали американцам, какие трудности им, вероятно, придется преодолевать на долгом пути к Филиппинам и Японии. В оставшиеся месяцы 1942 года в штабах можно было видеть карту Соломоновых островов, служившую красноречивым фоном к спорам о большой стратегии. Перед началом операции «Торч» президент предупреждал начальников американских штабов: «Что касается юго-западной части Тихого океана, то я хотел бы видеть, что все возможные средства направляются в этот район для удержания Гуадалканала... Мы вскоре будем вести борьбу на двух фронтах и должны обеспечить и там и тут активную авиационную поддержку, хотя это и может означать задержку с выполнением других обязательств, в частности обязательств перед Англией. Реализацию наших долгосрочных планов придется отложить на многие месяцы, если мы не сумели бросить все имеющиеся силы для решения текущих весьма важных задач».
Комитет начальников штабов США быстро прореагировал на это заявление президента. 15 сентября фельдмаршал Дилл предупредил английское руководство о предполагаемом значительном сокращении в поставках десантно-высадочных средств для нужд операции по плану «Болеро». 27 декабря английская военная миссия в США сообщила о том, что, по мнению комитета начальников штабов США, «нецелесообразно сейчас направлять в Англию людей и десантно-высадочные средства, так как нет шансов активно их использовать в операциях на Европейском континенте. Американцы считают, что надежда на упадок морального духа немцев не может служить доводом, руководствуясь которым можно было бы строить свои планы».
Официально американские документы по истории второй мировой войны, анализируя эти настроения и распределение американских войск в свете требований обстановки на Тихом океане, отмечают следующее: «В течение года, прошедшего после нападения Японии на Пёрл-Харбор, численность американских войск на Тихоокеанском театре составляла примерно 346 тыс. чел., то есть почти столько же, сколько в Англии и Северной [158] Африке (347 тыс. чел.). Численность войск на Тихоокеанском театре превысила примерно на 150 тыс. чел. цифру, предусмотренную для данного района при разработке первоначальных планов «Болеро». Численность американских войск в боевых действиях против Японии превысила на 50 тыс. чел. численность американских войск, действовавших против Германии... Почти половина всех американских боевых самолетов, предусмотренных меморандумом Маршалла для обеспечения вторжения в Европу 1 апреля 1943 года (3250 самолетов), к концу 1942 года находилась на заморских театрах... Как подчеркивали планирующие органы сухопутных войск США, силы и средства, первоначально предназначенные для операций «Болеро» и «Раундап», в 1942 году служили как бы источником, из которого черпались силы и средства для ведения боевых действий на второстепенных фронтах... Существовала тенденция постоянно отвлекать силы авиации на Тихий океан, являвшийся второстепенным театром, вместо того чтобы сосредоточить силы авиации для действий против Германии — главного противника».
Влияние, которое оказало это перераспределение сил на стратегию союзников, нашло отражение в письме заместителя командующего американскими сухопутными войсками на Европейском театре военных действий генерал-майора Хартла, адресованном 19 ноября английскому комитету начальников штабов: «Штаб командующего американскими сухопутными войсками на Европейском театре военных действий попытался уточнить в военном министерстве его заявление об изменении плана «Болеро», вызванном проведением операции «Торч». В своем ответе военное министерство сообщило, что наша программа строительства в Англии не должна превышать текущих нужд. Мы считаем, что слова «текущие нужды» означают программу для войск численностью 427 тыс. чел., утвержденную военным министерством. Сейчас программа строительства госпиталей и складов исходит из необходимости обслуживать американские войска численностью 1 100 тыс. чел.
Согласно указанию военного министерства наши потребности значительно сокращаются. Военное министерство поручило нам поставить вас в известность о том, что все строительные работы, превышающие потребности войск численностью 427 тыс. чел., должны осуществляться полностью вашей рабочей силой и вашими материалами. Материалы, поставляемые по программе ленд-лиза, не могут быть использованы в подобных случаях».
Даже по форме такое заявление было не очень приятным, особенно на фоне откровенных посланий генерала Эйзенхауэра. Что же касается содержания, то оно не на шутку встревожило английский комитет начальников штабов. По просьбе начальников штабов Черчилль обратился непосредственно к Рузвельту. В телеграмме от 24 ноября премьер-министр писал, что англичане все время «вели подготовку по плану «Болеро», предусматривающему сосредоточение американских войск численностью 1 100 тыс. чел. Мы впервые узнали о вашем намерении отказаться от этих наметок. Мы не знали, что вы решили отказаться навсегда от операции «Раундап», и вся наша подготовка шла широким фронтом, исходя из плана «Болеро». Мне кажется, что отказ от операции «Раундап» — весьма печальное решение. Операция «Торч» не может заменить операцию «Раундап» и предусматривает использовать лишь 13 дивизий из 48, намеченных к использованию в операции «Раундап». Мои переговоры со Сталиным в присутствии Гарримана проходили на основе намечаемой нами операции «Раундап», хотя бы и с задержкой против установленных ранее сроков. Однако никогда не высказывалось и намека на то, что мы не попытаемся открыть второй фронт в Европе в 1943 и даже в 1944 году. [159]
Вполне возможно, несмотря на все наши усилия, нам не удастся достичь требуемых уровней в 1943 году. В этом случае еще важнее не упустить и 1944 год.
Шансы у нас могут появиться и в 1943 году. Если Сталину удастся продвинуться к Ростову-на-Дону (именно эту цель он поставил перед собой), немецкие войска на юге окажутся перед катастрофой. Наши операции в Средиземноморье после завершения операции «Торч» могут вывести из войны Италию. Немцы могут быть деморализованы, и мы должны быть готовы воспользоваться любой благоприятной возможностью.
...Мне кажется абсолютно необходимым, чтобы генерал Маршалл и адмирал Кинг вместе с Гарри Гопкинсом прибыли к нам или чтобы я отправился к вам со своими людьми».
Президент Рузвельт, а также начальник Объединенного англо-американского штаба Эйзенхауэр и генерал Смит, вернувшиеся из Северной Африки, заявили Черчиллю, что цифры, приведенные генералом Хартлом, относятся только к определенному этапу наращивания сил, а не являются конечными цифрами. Ничего другого они сказать не могли, ибо комитет начальников штабов США только приступал к рассмотрению вопроса о том, какие действия следует предпринять на Европейском театре после освобождения побережья Северной Африки.
Вскоре после начала операции «Торч» президент проявил такой же энтузиазм относительно перспектив кампании в Средиземноморье, как и начальники английских штабов. В послании Черчиллю от 12 ноября он предложил совместно изучить возможное развитие событий, включая нанесение ударов «в Сардинии, Сицилии, Италии, Греции и других районах Балканского полуострова и получение поддержки Турции в нанесении удара во фланг немцам через Черное море». Однако военные советники президента, и прежде всего Маршалл, не разделяли его энтузиазма. 25 ноября генерал Маршалл потребовал тщательно изучить, какие усилия потребуются для обеспечения безопасного судоходства в Средиземном море. По его мнению, для этого нужно будет захватить Сицилию, Сардинию и Крит. Он считал, что «необходимо установить, оправдано ли будет использование крупных сил сухопутных войск и авиации для достижения этих целей».
В последующие две недели сомнения генерала Маршалла усилились, что привело к явно отрицательной позиции по отношению к намечаемым операциям в Средиземноморье. 10 декабря он заявил, что эти операции потребуют слишком много транспорта. Маршалл предпочитал побыстрее завершить кампанию в Северной Африке и вернуть занятые в ней войска в Англию для ускорения подготовки к осуществлению плана «Болеро» в расчете провести высадку в Бресте или Булони в 1943 году. Свои взгляды он откровенно высказал Диллу, который сразу же доложил об этом Черчиллю. «Что касается плана «Болеро», — писал Дилл в своем докладе, — то Маршалл хотел бы направить в Англию все силы (в том числе и авиацию), которые можно перебросить с помощью имеющихся транспортов. Этими силами при нашем участии он предполагает успешно нанести удары по немцам во Франции... Речь идет не только о рейдах, но и о захвате полуострова Котантен и использовании любой возможности, которая возникла бы в случае ослабления Германии... Маршалл полагает, что такая операция была бы более эффективной, чем операция «Бримстоун» (Сардиния) или «Хаски» (Сицилия), потребовала бы меньше транспортов, принесла бы большее удовлетворение русским, втянула бы в бой большие силы немецкой авиации и явилась бы самым эффективным ответом на любой удар немцев через Испанию».
Однако планирующие органы сухопутных войск США далеко не во всем были согласны с генералом Маршаллом. Как и их английские коллеги, [160] они не могли не прийти к выводу, что «решающее и проводимое в крупном масштабе вторжение через Ла-Манш будет невозможно до середины 1944 года из-за недостатка материальных средств тылового обеспечения». Офицеры американских штабов хорошо помнили о тяжелых потерях канадцев в рейде на Дьепп и поэтому склонялись к необходимости принять на 1943 год так называемую средиземноморскую стратегию. Однако на том отрезке времени в штабе сухопутных войск и комитете начальников штабов США верх взяла точка зрения Маршалла.
23 декабря комитет начальников штабов США через английскую военную миссию в Вашингтоне направил в Лондон меморандум по тем же вопросам, которые англичане затронули в своем меморандуме неделю спустя. Американский документ и по форме, и по содержанию резко отличался от английского. В нем сначала давалось определение основ стратегического планирования США, а затем говорилось: «Вести стратегическое наступление в Атлантике и на Западноевропейском театре непосредственно против Германии с использованием максимума сил, которые можно сосредоточить без ущерба для осуществления стратегических планов на других театрах; продолжать наступательные и оборонительные операции на Тихом океане и в Бирме с целью ликвидировать угрозу, создаваемую японцами нашим коммуникациям и позициям; вести стратегическую оборону на других театрах...»
Комитет начальников штабов США, как и его английские коллеги, подчеркивал далее необходимость поддерживать Россию и Китай, ликвидировать угрозу со стороны немецких подводных лодок, обеспечивать безопасность метрополий союзных держав, усиливать авиационное наступление против Германии. Однако американские военные руководители считали, что союзникам надлежало:
«а) обеспечить, чтобы основные усилия Объединенных наций направлялись не против сателлитов Германии, а непосредственно против нее, для чего необходимо:
— вести с баз в Англии, Северной Африке и на Ближнем Востоке авиационное наступление в максимально широких масштабах против промышленности и источников сырья Германии, чтобы решительно подорвать ее военный потенциал;
— сосредоточить в Англии в возможно кратчайшие сроки достаточные силы для подготовки наступательных операций на континенте против Германии в 1943 году;
б) изгнать силы стран оси из Северной Африки и затем:
— удерживать этот район силами, необходимыми для обеспечения наших коммуникаций через Гибралтар;
— использовать успех операций в Северной Африке путем создания широкой сети авиационных баз и проведения интенсивных авиационных операций против Германии и Италии с целью подорвать военно-промышленный потенциал Италии и моральный дух ее населения и таким образом заставить Италию выйти из войны;
в) оказать максимальную помощь России путем поставки военных материалов и организации действий авиации с баз на Среднем Востоке и начать активные наступательные действия против Германии в Западной Европе в 1943 году».
С точки зрения англичан, этот документ мог содержать гораздо более худшие перспективы. Не осталось и следа от того безразличия по отношению к Европейскому театру, которое фельдмаршал Дилл с озабоченностью отмечал четыре месяца назад. Тихоокеанский театр уступал приоритет Европейскому. Получили поддержку взгляды англичан по ряду важных вопросов. Документ фактически означал возврат к согласованной союзниками в апреле 1942 года позиции, от которой генерал Маршалл [161] отклонился под давлением своих коллег из комитета начальников штабов и которая все еще отражала его собственные взгляды относительно путей достижения победы в войне. Однако слишком много времени прошло с апреля 1942 года. Американские ресурсы, предназначенные ранее для осуществления плана «Болеро», были направлены на Тихий океан, Средиземное море и даже на Средний Восток, а поэтому предложение о вторжении в Европу в 1943 году являлось нереальным. Огромные затраты сил и средств, вызванные проведением операций в районе острова Гуадалканал и операции «Торч», сорвали первоначальные наметки Маршалла, и теперь на руинах прежней стратегии предстояло создать новую. Такую задачу можно было решить только на встрече начальников штабов союзных держав. Планы созыва очередной конференции уже разрабатывались. [162]