Дальний Восток. Июнь — октябрь 1942 года
В период между июнем 1942 и сентябрем 1943 года английские военные руководители в Индии вместе со своими союзниками пытались вернуть инициативу, которой завладели в декабре 1941 года японцы. Следивший за их деятельностью неумолимый премьер-министр требовал эффективных результатов, однако их трудно было ожидать по причинам, не зависящим от военного руководства на этом театре военных действий. Поэтому в данном томе приходится говорить практически об одних разочарованиях, которые, правда, требуют объяснений в не меньшей степени, чем победы или поражения. Тот факт, что в Юго-Восточной Азии не проводились операции крупного масштаба, разумеется, нельзя объяснять тем, будто этот театр игнорировался комитетом начальников штабов или самим премьер-министром.
К лету 1942 года после самых катастрофических шести месяцев, которые когда-либо переживала Британская империя, обстановка на Дальнем Востоке стабилизировалась. Но уже была потеряна Малайя, 15 февраля в обстановке позорного замешательства пал Сингапур, японцы захватили 130 тыс. пленных. Не более успешной оказалась и оборона Бирмы. 8 марта японцы заняли Рангун. Почти полмиллиона беженцев пробирались в Индию на лодках или через горы, разделявшие Северную Бирму и провинцию Ассам в Индии.
20 мая последние арьергарды войск генерала Александера были отведены в Индию. В это время японцы владели островами, протянувшимися от берегов Юго-Восточной Азии до северного побережья Австралии, создали передовую базу в Рабауле на острове Новая Британия, а затем проникли южнее, к северным берегам Новой Гвинеи и на Соломоновы острова. Таким образом, они с поразительной быстротой и без больших усилий стали хозяевами богатых ресурсов Голландской Восточной Индии и Малайского полуострова, которые, по их мнению, стоили того, чтобы идти на риск войны.
Отныне японские силы были развернуты в классической позиции и располагали стратегическим преимуществом перед своими противниками. Наиболее уязвимой каждый из союзников считал свою собственную позицию. Генерал Уэйвелл, возвратившийся на пост главнокомандующего войсками в Индии после того, как распалось возглавлявшееся им злополучное объединенное командование вооруженных сил Австралии, Великобритании, Голландии и США (АБДА), теперь опасался за судьбу самой Индии, особенно за густонаселенную и уязвимую провинцию Бенгалия, где находились главные центры военной промышленности страны. Английский комитет начальников штабов считал, что более серьезная угроза нависла над Цейлоном, захват которого позволил бы японцам установить [65] господство в Индийском океане и нарушить коммуникации Великобритании, причем не только с Австралоазией и Индией, но и со Средним Востоком, то есть с районом, который уже и так подвергался серьезной угрозе со стороны немцев, занимавших позиции в Киренаике и на юге России. В апреле японский флот внезапно вторгся в Индийский океан. Японская авиация атаковала английские морские базы в Коломбо и Тринкомали, а также на восточном побережье Индии. Авианосная авиация противника потопила два крейсера и авианосец из состава сил английского Восточного флота. Японские рейдеры (подводные лодки и надводные корабли) топили военные транспорты в Бенгальском заливе и у западного побережья Индии. Командующий английским Восточным флотом адмирал Сомервилл был вынужден отвести свои главные силы в Килиндини на восточном побережье Африки, чтобы сохранить контроль хотя бы над западной частью Индийского океана, через которую проходили конвои на Средний Восток.
Для того чтобы этот контроль был более полным, военный кабинет принял решение о захвате базы Диего-Суарес на Мадагаскаре, которая в то время находилась в руках французских властей, а они, по мнению англичан, могли уступить требованиям японцев и отдать им базовые сооружения, как это уже произошло в Индокитае. 5 мая английские войска высадились на острове и через три дня овладели базой. Теперь, когда непосредственная угроза была ликвидирована, переговоры о сдаче французами остальной части острова можно было проводить в спокойной обстановке, и они продолжались все лето. В сентябре была осуществлена новая высадка войск в Мажунге и Тананариве, а оккупация всего острова завершилась 6 ноября — за несколько дней до высадки союзников в Марокко и Алжире, после чего все французские владения в Африке оказались в лагере союзников.
Главнокомандующие английскими войсками на Среднем и Дальнем Востоке с тревогой наблюдали за ходом этих операций, поглотивших ресурсы, необходимые генералу Уэйвеллу для обороны Индии и намеченного им контрнаступления в Бирму. Правительство Австралии, территория которой впервые за всю ее историю оказалась под реальной угрозой вторжения, чувствовало себя все более неустойчиво. Вместе с Голландской Восточной Индией, островами Бисмарка и Соломоновыми Австралия и Новая Зеландия были первоначально включены в зону действия командования в юго-западной части Тихого океана. 4 апреля его возглавил американский генерал Макартур. Таким образом, Австралии пришлось обращаться за помощью в Вашингтон. Однако на данном этапе войны американские ресурсы были такими же ограниченными, как и английские, и в соответствии с решениями Вашингтонской конференции («Аркадия») направлялись в первую очередь на Европейский театр военных действий. Эти решения, как подчеркивал австралийский министр иностранных дел Эватт, обращаясь к военному кабинету во время своего визита в Лондон в мае, были приняты без какой-либо консультации с правительством Австралии и являлись «в своей основе весьма сомнительными».
Австралийское правительство опасалось, что англичан в первую очередь интересует судьба Индии, а американцев — база для их тихоокеанского флота, считало, что на угрозу для Австралии они реагируют не так, как следовало бы. «Я отказываюсь верить, — заявлял Эватт в меморандуме, который он вручил комитету начальников штабов в мае 1942 года, — что вся опасность сложившейся обстановки до конца осознается английским комитетом начальников штабов, если он отдает право решать такие вопросы комитету начальников штабов США по его усмотрению». В Австралию должны были вернуться случайно задержавшиеся на Цейлоне две австралийские дивизии, которые раньше предполагалось перебросить со Среднего Востока на Дальний Восток, но на Средиземноморском театре оставались [66] еще одна австралийская (9-я) и новозеландская (2-я) дивизии. Правительство Австралии пошло навстречу настойчивым просьбам из Лондона и Каира временно оставить их на Средиземноморье только после того, как была достигнута договоренность, что Макартур получит эквивалентные если не по боевому опыту, то по численности силы, а также необходимые технику и оборудование для значительного расширения ВВС Австралии.
Правительство Новой Зеландии продемонстрировало подлинное мужество, когда 5 августа информировало Черчилля о принятом решении: «Несмотря на нашу озабоченность проблемой обороны Новой Зеландии и вероятностью развертывания операций в этой части земного шара (для этого нас просили направить новозеландские войска в районы Тихого океана), а также несмотря на острую нехватку людских ресурсов, мы намерены посылать подкрепления для дивизии». Таким образом, новозеландская 2-я и австралийская 9-я дивизии по-прежнему оставались в Средиземноморье в полном боевом составе.
В ноябре, когда давление сил стран оси на Среднем Востоке начало ослабевать, а бои на Новой Гвинее приняли более интенсивный характер, Кэртин и Фрейзер вновь подняли вопрос о возвращении своих дивизий. На этот раз Кэртин был неумолим, и австралийская 9-я дивизия, сыграв исключительно важную роль в сражении под Эль-Аламейном, возвратилась домой. Фрейзер же еще раз согласился с тем, что именно в Средиземноморье его войска способны внести наиболее эффективный вклад в дело союзников. Новозеландцы оставались там до конца войны, и их действия отмечались боевыми успехами.
Ход событий подтвердил правильность принятого решения. Японцы к этому времени уже не расширяли своих завоеваний ни в южном направлении — в сторону Австралии, ни в западном — в Индийском океане. Вместо этого они нанесли удар на Востоке и Юго-Востоке. Спокойно использовать завоеванные территории они могли лишь при условии, если Соединенные Штаты будут лишены возможности нанести ответный удар. Поэтому японцы считали необходимым провести два мероприятия: во-первых, требовалось завершить дело, начатое в Пёрл-Харборе, то есть провести решающее сражение на море и разгромить флот США; во-вторых, требовалось перерезать линию коммуникаций США с Австралией, проходившую в южной части Тихого океана через острова Фиджи, Новые Гебриды, Новая Каледония. Для выполнения такой задачи японцы разработали план двойного удара — через Соломоновы острова и остров Папуа в восточной оконечности Новой Гвинеи.
Эти две операции начались в мае. Высадка войск на Тулаги и на Гуадалканал в группе Соломоновых островов прошла успешно, а удар на Порт-Морсби на южном берегу острова Папуа оказался неудачным, поскольку силы прикрытия десанта были в течение пяти дней скованы в сражении в Коралловом море. Месяц спустя у острова Мидуэй, в центральной части Тихого океана, японский флот провел решающее морское сражение с американцами, которого Япония так жаждала. Японцы проиграли. В течение четырех дней, с 3 по 6 июня, четыре из шести авианосцев, составлявших главные силы японского флота, были пущены на дно. Вместе с ними японцы утратили господство на море, от которого зависели их возможности расширять и удерживать свои владения{20}. Как только изменилось соотношение сил в главном — в морской мощи, стали быстро сокращаться возможности Японии создавать угрозы в других районах этого театра военных [67] действий. Теперь вопрос состоял не в том, где Япония нанесет свой следующий удар, а сможет ли она эффективно защитить захваченное от контрударов жертв ее агрессии.
Положение Японии в конце лета 1942 года получило точную оценку в документе, изданном английским разведывательным комитетом. Вот что говорилось там по данному вопросу:
«...3. Стратегия Японии определяется следующими основными факторами:
а) Соотношение сил флота на Тихом океане. До тех пор, пока соотношение сил сторон сохраняется на нынешнем уровне, маловероятно, чтобы Япония попыталась расширить свои завоевания в каком-нибудь направлении, где потребуется использование значительных сил вдали от ее территории.
б) Ограниченные возможности военно-воздушных сил. Численность японских ВВС не позволит им проводить одновременно операции против России, Индии, Австралии и Новой Зеландии или против любых двух из этих стран.
в) Необходимость разработать военные ресурсы захваченных территорий, чтобы обеспечить себе возможность ведения затяжной войны.
4. Ближайшие цели Японии состоят в том, чтобы:
а) стратегически обеспечить безопасность своей восточноазиатской сферы;
б) разработать ресурсы районов, находящихся в настоящий момент под ее контролем, чтобы иметь возможность вести затяжную войну.
Признаки согласования ее стратегии с Германией пока отсутствуют.
5. Указанные задачи влекут за собой необходимость создания стратегического барьера севернее Австралии, в том числе захват Соломоновых островов, островов Гилберта и, возможно, других островов, завершение оккупации Новой Гвинеи, а затем возможный захват порта Дарвин.
6. Япония попытается ослабить мощь контрнаступления союзников ударами по их военно-воздушным и военно-морским силам и воспрепятствовать захвату союзниками баз в оперативной близости к восточноазиатской сфере. Пока соотношение сил сторон на море сохраняется на ныне существующем уровне, маловероятно, чтобы Япония предприняла какую-либо крупную десантную операцию, кроме перечисленных выше в п. 5.
7. В частности, маловероятно, чтобы Япония попыталась оккупировать Австралию (за исключением, пожалуй, Дарвина), Новую Зеландию, Индию, Цейлон или Гавайские острова либо расширить свои завоевания на Алеутских островах.
8. Ограниченность ресурсов морских транспортных средств Японии (хотя и не настолько серьезная, чтобы подорвать ее способность проводить текущие операции) лишает ее возможности в полной мере использовать завоеванные территории и расширять свою собственную промышленную мощь. Необходимость сохранять эти средства для выполнения указанных выше задач помешает Японии проводить морские десантные операции, не являющиеся стратегически важными для обеспечения собственной безопасности, там, где Япония не может действовать беспрепятственно.
9. В Индии главной целью Японии является нейтрализация этой страны как базы для контрударов союзников. По изложенным выше причинам действия Японии, скорее всего, сведутся к мероприятиям подрывного характера, проведению воздушных налетов и операциям подводных лодок в Индийском океане.
10. В Китае целью Японии по-прежнему является установление мира. Она будет стремиться к этой цели путем оказания политического или экономического давления, а также проведения ограниченных военных акций. [68]
11. Нападение на Россию, по-видимому, не является ближайшей целью Японии, хотя подготовительные мероприятия в Маньчжурии закончены и военные экстремистские элементы могут в любой момент спровоцировать такое нападение.
12. Япония не может нанести решительное поражение Соединенным Штатам или Великобритании в операциях на суше, поэтому ей остается лишь надеяться, что, пока союзники скованы военными действиями в Европе, она сумеет отразить любой их контрудар и извлечь все выгоды из поражения союзников, если это случится, или накопить силы для обеспечения обороны своей сферы от ударов союзников, если поражение потерпит Германия. Япония строит свои расчеты на том, что союзники истощат свои силы и это позволит ей вступить в переговоры о мире».
Разумеется, в войне против Японии участвовали не только страны Британского содружества наций, Австралия, Голландия и Соединенные Штаты Америки. В момент нападения Японии на Пёрл-Харбор ее сухопутные войска в течение более десяти лет вели боевые действия в Китае. Свыше полумиллиона японских солдат несли там оккупационную службу или вели боевые действия против движения Сопротивления, которым на севере руководили коммунисты, а на юге — генералиссимус Чан Кай-ши из своей горной резиденции в Чунцине.
В течение длительного периода кардинальным направлением в дальневосточной политике Соединенных Штатов было поддержание независимости Китая в его борьбе с Японией. Именно это явилось основанием для проведения экономического нажима на Японию, который ускорил ее решение начать войну. Но, поскольку все китайское побережье находилось в руках Японии, американскую помощь Китаю пришлось свести к моральному воодушевлению, предоставлению займов и незначительным поставкам вооружения и техники по Бирманской дороге из Рангуна в Чунцин, которая представляла собой единственное звено, связывающее Чан Кайши со всем остальным миром до 29 апреля 1942 года, когда японцы захватили Лашио.
В момент вторжения Японии в Бирму в Рангуне находилась группа американских добровольцев летчиков с истребителями «Кэртисс Р-40». Эта группа во главе с полковником Ченнолтом направлялась в Китай. В Чунцине с октября 1941 года работала американская военная миссия. Она весьма пессимистически расценивала потенциальные возможности слабо обученных и недостаточно вооруженных отдельных отрядов, действия которых лишь номинально контролировались офицерами штаба Чан Кай-ши.
Сотрудники американской военной миссии докладывали о действиях Чан Кай-ши примерно в таких же выражениях, какие употребляли в то же самое время английские агенты в своих донесениях о генерале Михайловиче в Югославии: «Китайцы будут избегать наступательных действий, выжидая, когда союзники одержат победу, а затем употребят ревностно сбереженные ими военные материалы для борьбы с коммунистами». Оценки английских наблюдателей в Чунцине были еще более пессимистичными. В своем послании комитету начальников штабов в июне 1942 года они высказывали мнение, что любое предложение Японии помочь в борьбе с коммунистами явится «до крайности соблазнительным для многих членов существующего правительства». Они предупреждали, что «вполне возможна такая неблагоприятная для союзников смена психологического настроя, с которой Чан Кай-ши не сможет справиться. Чтобы не допустить такого развития событий, нужно продемонстрировать боевую мощь. Если такая демонстрация окажется неудачной и громких побед одержать не удастся, [69] то моральный дух китайцев в течение последующих шести месяцев может пасть и организованное сопротивление может прекратиться».
Необходимость, пока не поздно, оказать помощь Китаю поставила западных союзников в затруднительное положение, так как одновременно необходимо было помогать России. Проблемы были почти аналогичными: критическая нехватка оборудования и транспортных средств в сочетании с почти невыносимыми условиями местности. После того как Бирманская дорога была перерезана, помощь в Китай могла поступать только по воздуху — из Ассама через районы с труднейшими условиями для действий авиации. Чтобы выполнить эту задачу, в Ассаме было создано авиационно-транспортное командование, входившее в состав действовавшей в Индии с февраля американской 10-й воздушной армии под командованием генерала Бреретона. Одновременно была развернута сеть тылового обслуживания, которой руководил из Карачи генерал-майор Уилер.
Английская военная миссия в Чунцине, понимая потребности Китая и видя предубеждение, с которым относился Чан Кай-ши к военной мощи Великобритании после катастроф в Малайе и Бирме, настойчиво требовала отправить в Чунцин отряд английских ВВС. В донесении миссии от 12 августа говорилось: «Такой шаг убедит китайцев, что мы придаем определенное значение их борьбе, а сейчас они не видят причин верить нам». Военный кабинет признал, что отправка авиационного отряда имеет большое политическое значение, оправдывающее любые затраты. 26 августа комитет начальников штабов дал указание военному руководству в Индии рассмотреть вопрос об отправке в Китай хотя бы одной эскадрильи. Однако командующий ВВС в Индии маршал авиации Пирс возразил против этого, указав, что трудность заключается не столько в отправке эскадрильи, сколько в обеспечении ее действий в Китае. Чтобы обеспечить действия одной эскадрильи самолетов «Харрикейн» в Бирме, требовалось пять транспортных самолетов ДС-3, а для действий эскадрильи в Китае, несомненно, потребуется гораздо больше. Транспортных же самолетов не хватало, а с началом намеченного наступления в Бирме этот дефицит наверняка возрос бы. Оправдают ли политические выгоды расход дефицитных ресурсов, особенно если военные выгоды будут практически равны нулю? Английский комитет начальников штабов в своем решении от 3 сентября дал отрицательный ответ на этот вопрос. Китаю по-прежнему пришлось оставаться в зависимости от помощи Соединенных Штатов, а Великобритании — согласиться с политическими последствиями этого.
С января 1942 года генералиссимус Чан Кай-ши выступал на заседаниях военных советов союзников в качестве верховного главнокомандующего союзными войсками на Китайском театре военных действий. Получив такой ранг, он попросил себе в начальники штаба американца. Эту деликатную роль поручили генерал-лейтенанту Стилуэллу, имевшему значительный опыт работы в Китае и бегло говорившему по-китайски. Одновременно его назначили главой военной миссии в Чунцине и командующим всеми американскими силами в Китае, Бирме и Индии.
Генерал Стилуэлл прибыл в Чунцин в марте. Едва успев организовать руководство союзными войсками в Бирме, он стал свидетелем отступления китайских войск из этой страны. Стилуэлл считал, что обеспечить связь с Китаем можно только освободив Бирму. По его мнению, только возможность использования Бирманской дороги позволила бы оказывать Китаю помощь в таких масштабах, чтобы удержать его от выхода из войны. «Пока не будут приняты решительные меры для открытия Бирманской дороги, — докладывал Стилуэлл в Вашингтон, — бессмысленно предлагать Китаю американскую помощь». В своих утверждениях он исходил из того, что очень мало грузов было поставлено в Китай в летние месяцы 1942 года. [70]
Недооценивая колоссальные трудности в доставке грузов по воздуху из Ассама, американский комитет по планированию наметил осуществлять поставки по 5000 т ежемесячно (3500 т для китайской армии и 1500 т — для группы Ченнолта). Фактически же было доставлено: в мае — 80 т, в июне — 106 т, в июле — 73 т. Сокращение объема перевозок в июле явилось следствием того, что в тревожные дни после падения Тобрука американская авиация перебрасывалась из Индии. В июне генералиссимус Чан Кай-ши потребовал предоставления помощи в таких масштабах, которые Стилуэлл расценил как совершенно нереальные. Чан Кай-ши просил прислать три американские дивизии для освобождения Бирманской дороги, довести численность самолетов в авиационной группе Ченнолта до 500 и к августу увеличить поставку грузов до 5000 т в месяц. После долгих переговоров со Стилуэллом Чан Кай-ши согласился не настаивать на этих требованиях, а все внимание обратить на подготовку по освобождению Бирмы. По его мнению, такая операция потребовала бы, чтобы англичане овладели Андаманскими островами, оказали помощь в высадке у Рангуна и обеспечили бы господство в Бенгальском заливе. Чан Кай-ши считал, что в первую очередь необходимо выяснить, как к данному вопросу относится Великобритания, и побудить ее к действиям.
Ни Черчилль, ни генерал Уэйвелл не нуждались в каких-либо «побуждениях». Уже 4 апреля 1942 года премьер-министр дал указание комитету начальников штабов «разработать планы контрнаступления на Восточном фронте летом или осенью». 16 апреля генерал Уэйвелл приказал своему штабу приступить к разработке планов освобождения Бирмы, однако решить эту проблему оказалось трудно как для тех, кто был в Дели, так и для находившихся в Лондоне. Чтобы попасть в Северную Бирму из Ассама, требовалось преодолеть цепь покрытых джунглями горных плато высотой до 12 тыс. футов. Они простирались от Гималаев до Бенгальского залива. Поскольку всегда из Бенгалии до Южной Бирмы легче было добираться морем, то в упомянутом горном районе дорог проложено не было. С мая по октябрь здесь шли затяжные дожди, во время которых вести боевые действия было невозможно. В довершение всего в этом районе широко распространена была малярия. Даже при наличии хорошо обученных и обеспеченных войск, действующих с оборудованной базы, трудности ведения операций в этой стране могли оказаться непреодолимыми.
Генерал Уэйвелл не располагал ни обученными войсками, ни базой для их обеспечения. Одна английская и шесть индийских дивизий были сведены в Восточную армию, которой командовал генерал-лейтенант Ирвин. 6-й корпус находился в Ассаме, а 15-й оборонял араканское побережье. Позиции этих соединений от остальных сил армии, находившихся в Бенгалии, отделяла река Брахмапутра, на которой действовали два железнодорожных парома с крайне ограниченной грузоподъемностью. Дорог, соединявших западный берег Брахмапутры с остальными районами Индии, не имелось, а те, которые соединяли восточный берег реки с передовыми базами под Кохимой и Импхалом, не были до конца оборудованы и при интенсивном движении могли совершенно выйти из строя. Только после переоборудования этих коммуникаций можно было начинать наступление в Северную Бирму и тем более рассчитывать на увеличение объема грузопоставок в Китай до желаемого уровня. Однако технических средств для такого переоборудования почти не имелось. Индийские железные дороги и раньше едва справлялись с гражданскими перевозками. Теперь же по ним осуществлялись как военные, так и гражданские перевозки, которые сейчас небезопасно было направлять морем вдоль побережья. По этим же дорогам шли партии импортных грузов, доставлявшиеся в порты на западном берегу. Перегруженность транспорта неизбежно и весьма пагубно сказывалась на политической обстановке и на внутреннем [71] экономическом положении Индии, а это, в свою очередь, ставило под угрозу проведение любой операции.
Трудности проведения операций на суше, естественно, привели к тому, что освобождение Бирмы с самого начала следовало планировать на основе осуществления морских десантных операций. С точки зрения офицеров английского комитета по планированию, операции в Ассаме и Аракане могли играть только вспомогательную роль и проводиться с целью отвлечь силы противника, особенно его авиацию, и захватить передовые базы для собственной авиации. Главный удар следовало наносить с моря в Южной Бирме и на Рангун. Как докладывал 4 мая комитет начальников штабов премьер-министру, это было невозможным до тех пор, пока не завоевано господство в Бенгальском заливе, не достигнуто превосходство в воздухе в Южной Бирме, не сосредоточены значительные силы для наступления в глубь страны, а также необходимые транспортно-десантные средства. Далее указывалось, что «если Япония не будет лишена возможности направить свой флот в Бенгальский залив и не уменьшится численность и мобильность ее сухопутных и военно-воздушных сил в этом районе, то имеющиеся у нас ресурсы не позволят вообще провести эту операцию осенью».
Это не удержало премьер-министра. 18 мая он писал комитету начальников штабов: «Общее наступление английских сухопутных войск и ВВС от Моулмейна в Ассам с высадкой морских десантов должно быть нашей задачей на осень и зиму 1942 года». Комитет начальников штабов в своем ответе указывал: «Помимо организации снабжения Китая по воздуху в ограниченном масштабе мы сможем предпринять в 1942 году в данном районе лишь частное наступление от границы Ассама. К сентябрю у нас будет достаточно сил фронта и авиации, чтобы отразить любую попытку японцев вторгнуться в Индию с моря. С другой стороны, для проведения крупных операций в Южной Бирме необходимо завоевать превосходство в воздухе в борьбе со значительными силами японской авиации в этом районе. Проведению этих операций должно предшествовать постепенное продвижение вдоль берега к Акьябу, причем потребуются длительные паузы для оборудования аэродромов». Комитет начальников штабов предлагал дать указание генералу Уэйвеллу «включить в текущие планы захват Акьяба и предусмотреть использование местных ресурсов, чтобы компенсировать нехватку десантных средств, во всяком случае для высадки личного состава. Какие-нибудь другие значительные наступательные операции не могут быть осуществлены без привлечения сил флота, морского транспорта, десантных средств, авиации и т. п., необходимых для достижения нашей главной стратегической цели в Европе и в других районах, где и мы, и американцы уже ведем операции».
Поняв, что в Лондоне он ничего не добьется, Черчилль обратился в Дели. «Я надеюсь, — телеграфировал он Уэйвеллу 31 мая, — в самое ближайшее время узнать Ваше мнение о том, что и когда Вы сможете предпринять и что Вы желаете для этого получить. Лично я надеюсь, что Вы попытаетесь захватить Рангун к концу сентября». В своем ответе на эту телеграмму Уэйвелл объяснил, что осуществление этого предложения сопряжено с многими проблемами. Чтобы захватить Рангун, необходима авиация дальнего действия, которой у него нет, да и аэродромы находятся в Южной Бирме, а их еще нужно захватить. Уэйвелл планировал наступление из Ассама через горы Чин-Хилс в Северную Бирму только после того, как в октябре закончится сезон муссонов, однако он понимал, что плохая погода, неудовлетворительное состояние дорог и неподготовленность войск — все это в комплексе может привести к новым отсрочкам. Премьер-министр, получивший от разведывательного комитета и из министерства иностранных дел новые предупреждения об угрожающем [72] положении в Китае, требовал одного — проведения общего наступления.
«Все эти мелкие операции, — писал он 12 июня, — являются укусами, нужными и полезными, но меня интересует захват Рангуна и Моулмейна с последующим ударом на Бангкок. Для этого нам нужно пробиваться вдоль берега от Читтагонга к Акьябу при помощи высадки десантов и в подходящий момент предпринять вторжение через северную часть Бенгальского залива силами лучших английских соединений численностью 40–50 тыс. чел. с соответствующим количеством танков... Это позволит нам захватить инициативу, а не идти на поводу у противника».
Если оценивать это заявление как изложение далеких перспектив, то оно казалось воодушевляющим, но серьезным предложением об операциях в предстоящей кампании его назвать было нельзя, потому что премьер-министр не хуже других знал об общей нехватке ресурсов. Генерал Уэйвелл реагировал на энтузиазм Черчилля с подлинной галантностью. Он сразу же оценил значение сражения у Мидуэя. Тяжелые потери, понесенные главными силами японского флота, означали, что отныне серьезная угроза нападения на Индию и Цейлон миновала, а господство в Бенгальском заливе ускользнуло из рук японцев. 14 июня Уэйвелл докладывал: «Сейчас мы наверняка можем начать планировать освобождение Бирмы, о чем я не переставал думать с того самого момента, когда стало ясно, что я скорее всего ее потеряю». Он направил генерала Александера в Лондон с поручением изложить намеченные им планы.
Это были честолюбивые и далеко идущие планы. Вместо того чтобы наметить наступление традиционным путем — из Ассама против японских войск в Северной Бирме, генерал Уэйвелл предложил использовать дивизию, укомплектованную так называемыми подразделениями глубокого прорыва, которые прошли подготовку под руководством бригадира Уингейта. Сковав силы противника на севере страны, эта дивизия должна была затем захватить аэродромы на араканском побережье в Акьябе и Сандоуэйе, обеспечивая таким образом нанесение удара на Рангун силами двух дивизий, который намечалось осуществить двое суток спустя. Успех, однако, зависел от ряда важных условий: войска должны были получить необходимую подготовку, требовались в соответствующем количестве самолеты и десантные средства, которых, вполне естественно, невозможно было найти на данном театре военных действий; силы японской авиации и флота следовало отвлечь операциями на Тихом океане — скорее всего действиями американских или австралийских вооруженных сил. Рассчитывать же на соблюдения этих условий осенью 1942 года не было ни малейшей возможности.
После утомительных и порой острых дебатов генерал Уэйвелл и члены комитета начальников штабов в конце концов убедили премьер-министра в том, что дело обстоит именно таким образом, а не иначе. В памятной записке от 12 июля Черчилль признал, что был не прав, и наметил реальные перспективы, нашедшие впоследствии свое выражение в плане операции «Анаким».
«До тех пор, — писал он, — пока... силы японской авиации в районах предполагаемого проведения операции «Анаким» не сократятся по сравнению с существующим уровнем и противник не лишится возможности перебрасывать значительные подкрепления, нам нет необходимости начинать эту операцию. Мы ничем не рискуем и ничего не потеряем, а проведенные подготовительные мероприятия принесут пользу в будущем. В принципе операция должна состоять из трех частей. Первая часть — активизация действий в Ассаме и партизанского движения в горах Чин-Хилс с целью сковать силы противника. Вторая часть — захват Акьяба в момент, благоприятный для усиления ваших ВВС в Бенгальском заливе и для [73] осуществления плана в целом. Третья часть — наступление на Рангун и Моулмейн с конечной задачей овладеть Бангкоком силами морского десанта из Индии».
Комитет начальников штабов доложил премьер-министру, что эти указания будут взяты за основу для разработки планов на будущее. К концу июля развитие событий на других театрах ясно показало невозможность начать операцию «Анаким» до 1943 года. Во-первых, уже было принято решение о вторжении в Северную Африку. На заседании комитета начальников штабов 28 июля Черчилль заявил, что, как он надеется, операция «Торч» при всей ее первоочередности по сравнению с остальными операциями не помешает осуществить запланированные наступательные действия на Мадагаскаре и в Бирме. В действительности же влияние операции «Торч» оказалось более значительным. Действия на Мадагаскаре пришлось отложить и видоизменить, потому что десантно-высадочные средства, выделенные ранее для этой операции, пришлось сосредоточить в Англии для участия в операции «Торч». Генералу Уэйвеллу было дано указание разработать план наступления с учетом того, что необходимые десантно-высадочные средства поступят в его распоряжение только после завершения операции «Торч», то есть не раньше чем к концу декабря 1942 года. Неделю спустя состоялось совещание в Каире, созванное Черчиллем в целях реорганизации обороны Среднего Востока. В результате часть сил была переброшена из Индии в Ирак для отражения назревавшей угрозы немецкого наступления с юга России. И в довершение всего в августе всю Индию охватили волнения и беспорядки, организованные партией Индийский национальный конгресс. Уэйвелл доложил, что из-за этих волнений пришлось отложить все военные приготовления по крайней мере на месяц ввиду нарушения коммуникаций (особенно на северо-востоке) и срыва планов формирования и обучения войск{21}.
Совокупное влияние этих факторов, заставивших генерала Уэйвелла отвлечь свои силы, в сочетании с проблемами, возникшими вследствие исключительно сильного муссона, вынудило его пойти на сокращение масштабов планируемых операций. Как показала поездка к генералу Ирвину, Восточная армия пока не была готова предпринять крупное наступление. На плохих и размытых дождями дорогах автомашины быстро приходили в полную негодность, а заменить их было нечем. Медицинское обслуживание войск оставалось неудовлетворительным; вовсю свирепствовала малярия. Все это осложняло положение. Потери от малярии в отдельных войсковых частях доходили до 40 процентов личного состава, что не позволяло эффективно вести боевую подготовку. Опустошающее действие малярии среди личного состава ремонтных мастерских вело к снижению числа отремонтированных автомашин, а это в свою очередь еще больше усложняло проблему снабжения. 15 сентября генерал Уэйвелл доложил комитету начальников штабов, что обстоятельства заставляют его ограничиваться задачей совершенствования коммуникаций, чтобы впоследствии легче было выполнить задачу освобождения Бирмы, а также проведением операции частичного значения с единственной целью — нанести потери противнику, особенно в авиации. В дальнейшем предусматривалось захватить Акьяб, Северный Аракан, районы гор Чин-Хилс и районы Тиддим, Калева и Ситтанг. Наряду с этим Уэйвелл предложил провести рейды в глубочайший тыл противника. Два дня спустя он подписал оперативный приказ Восточной армии, где ставились эти задачи. [74]
Тем временем американцы развернули наступление в юго-западной части Тихого океана. При этом они столкнулись с трудностями в снабжении, которые по сложности не уступали затруднениям генерала Уэйвелла. Главная линия коммуникаций, как мы уже видели, проходила с Тихоокеанского побережья США через острова Фиджи, Новую Каледонию и Новые Гебриды в Австралию. Расстояние от Сан-Франциско до Брисбена составляло 7200 миль, до Нумеа на Новой Каледонии — 6400 миль, а после Брисбена кораблям предстояло преодолеть еще 1100 миль до Новой Гвинеи, где генерал Макартур предлагал нанести удар по японцам в Папуа. Помимо того, от Нумеа требовалось пройти еще 900 миль до Гуадалканала — одного из группы Соломоновых островов.
Таковы были задачи, стоявшие перед силами военно-морского флота и морской пехоты, американского командования в южной части Тихого океана, которое возглавлял адмирал Гормли, подчиненный главнокомандующему Тихоокеанским флотом США адмиралу Нимицу. Южный район Тихого океана был избран американским комитетом начальников штабов для наступления еще в июле. С захватом японской базы в Рабауле устранялась главная угроза коммуникациям союзников. Именно здесь можно было добиться наибольших результатов наименьшими силами. Кроме того, в данном районе войска генерала Макартура и силы флота адмирала Нимица могли эффективно взаимодействовать, а это было немаловажным достоинством. Как планировалось, Макартуру предстояло наступать вдоль северного берега Новой Гвинеи и соединиться на Новой Британии, Новой Ирландии и в Рабауле с морской пехотой адмирала Гормли, которая должна была наступать через Соломоновы острова. Но прежде чем Макартур начал осуществление своего плана, японцы возобновили удары по Порт-Морсби, произвели 21 июля высадку десанта у Буны и начали двигаться на юг тропой Кокода через горы Оуэн-Стенли. Австралийские войска в Папуа медленно отступали в течение августа — начале сентября, пока японцы из-за чрезмерной растянутости своих путей подвоза не были вынуждены остановиться в 30 милях от Порт-Морсби. 7 августа американские войска успешно высадились на Соломоновых островах у Тулаги и на Гуадалканале. Завязалась битва, которая продолжалась на суше, на море и в воздухе в течение шести месяцев и поглотила гораздо больше ресурсов, чем можно было предположить.
Поскольку американские вооруженные силы получили такие серьезные задачи, комитету начальников штабов США хотелось бы поскорее, насколько это возможно, увидеть, что и англичане со своей стороны тоже усиливают нажим на японцев. Уже в июле адмирал Кинг предложил осуществить силами английского Восточного флота демонстративную операцию в Индийском океане, нанеся удар по Андаманским островам. Адмиралтейство и адмирал Сомервилл сделали все, что могли, однако сумели провести в начале августа лишь малоэффективную, незначительную демонстративную акцию, поскольку часть их сил была занята выполнением задачи прикрытия жизненно важных конвоев, следовавших на Средний Восток, а другие участвовали в операции «Пьедестал» (по обеспечению проводки конвоя на Мальту), что также имело большое значение. По мере того как росло напряжение в боях за Гуадалканал, все больше поступало просьб к англичанам о помощи. Они поступали не только из Вашингтона, но и из Канберры. Англичан просили нанести отвлекающие удары либо перебросить часть сил флота в юго-западные районы Тихого океана. Однако англичане не могли отозваться на просьбы о помощи. Это объяснялось трудностями, с которыми они столкнулись: не только ограниченностью их ресурсов, но и, как указывал в Вашингтоне 26 сентября адмирал Паунд, «тем фактом, что мы находимся в неведении относительно существующей обстановки в юго-западной части Тихого океана [75] и поэтому не можем определить, что важнее — направить силы флота в Индийский океан или в юго-западную часть Тихого океана».
Такое положение в большей степени являлось следствием недостаточной согласованности между видами вооруженных сил США, чем отсутствия взаимопонимания между Лондоном и Вашингтоном. И все-таки координация планов союзников на данном театре военных действий в этот период оставляла желать много лучшего. После распада командования АБДА генерал Уэйвелл не сообщал о своих планах американским коллегам, хотя в Индии накапливалось все больше войск США, которыми командовали генералы Бреретон и Уилер. Аналогичным образом он не считал нужным консультироваться с генералиссимусом Чан Кай-ши. Похоже, что Уэйвелл не занимался этим вопросом вплоть до 14 сентября, когда написал премьер-министру: «Мне бы хотелось получить Ваш совет по поводу того, до какой степени мне следует посвящать американцев в планы будущих операций. Существующее положение дел крайне неблагоприятно. Американцы подчинены Стилуэллу, который находится в Чунцине. Все решения согласуются с ним, а это ведет к задержкам и затрудняет сохранение планов в тайне. Можно ли убедить американцев, что Стилуэллу лучше перебраться в Дели, оставив в Чунцине своего заместителя, и дать ему указания об участии американских войск в действиях с территории Индии? Естественно, в настоящее время я ничего не говорил Чан Кай-ши, но чувствую, что в недалеком будущем он спросит, что делается в Индии для того, чтобы освободить Бирму. Ответить на этот вопрос будет нелегко».
В это время американцы сами проявили инициативу. В начале августа генерал Стилуэлл передал в Вашингтон требования Чан Кай-ши, чтобы англичане провели морскую десантную операцию против Рангуна, а также свои собственные предложения по поводу объединенной китайско-английской наступательной операции на суше. 11 августа адмирал Леги от имени председателя комитета начальников штабов США предложил объединенными силами союзников начать боевые действия по освобождению Бирманской дороги. 25 августа фельдмаршал Дилл получил от генерала Маршалла послание, в котором тот просил английский комитет начальников штабов срочно рассмотреть вопрос об операциях по освобождению Бирмы. Хотя Тихий океан являлся второстепенным театром, Китаю, по мнению Маршалла, грозила серьезная опасность, а выход его из войны позволил бы японцам высвободить силы для продолжения действий на других фронтах.
В ответ на просьбу Дилла дать ему соответствующие указания комитет начальников штабов сообщил ему об операциях частного значения, которые имел в виду генерал Уэйвелл. Он подчеркнул, что невозможно рассчитывать на какие-либо другие действия до окончания сезона муссонов в 1943 году, а также отметил, что в связи с проведением операции «Торч» вряд ли удастся выкроить необходимые морские транспортные средства, самолеты, боевые корабли и обученные войска. Английский комитет начальников штабов оценивал последствия возможного прекращения организованного сопротивления в Китае совсем не так, как генерал Маршалл. «Если китайцы прекратят борьбу как одна из держав Объединенных наций, то это вряд ли позволит японцам высвободить ощутимое количество войск, потому что постоянно будет существовать сложная проблема безопасности внутри страны, — считал комитет, — а по соображениям секретности нет необходимости посвящать китайцев в планы будущих операций в Бирме, даже если это грозило бы нанести ущерб эффективному взаимодействию с ними».
Вопрос в комплексе рассматривался Объединенным англо-американским штабом на заседании в Вашингтоне 18 сентября. Приняв к сведению замечания фельдмаршала Дилла, штаб решил поручить объединенному [76] комитету по планированию изучить возможные действия по освобождению Бирмы и Бирманской дороги, соответственно информировав Чан Кай-ши о том, что такие операции планируются. Это дипломатическое решение, вполне возможно, могло удовлетворить генералиссимуса, но в Лондоне вызвало беспокойство. Английский комитет начальников штабов в своем послании Диллу отметил, что «не может понять смысла» принятого решения, так как «Бирма входит в британскую сферу и любая операция по освобождению Бирмы или Бирманской дороги должна осуществляться почти исключительно английскими войсками... Планирование таких операций составляет компетенцию английского комитета начальников штабов и главнокомандующего войсками в Индии — Мы не можем понять, почему в это дело вмешался комитет начальников штабов США... Видимо, должна быть определенная политическая подоплека, о которой нам ничего не известно».
Странно, но члены английского комитета начальников штабов не смогли понять, почему освобождение Бирмы являлось такой важной частью стратегии союзников Англии на Дальнем Востоке и почему их американские коллеги проявили закономерный интерес к этому вопросу. Тон послания Диллу отражал, пожалуй, расстройство планов самих англичан, которые намеревались получать сведения о событиях на американских театрах военных действий в Тихом океане, а также те трения, которые начали развиваться в процессе споров по вопросу стратегии, о чем будет рассказано ниже, в главе 11. Помимо того, английский комитет начальников штабов не без оснований опасался, что американцы смогут втянуть Англию в операцию по спасению Чан Кай-ши, чтобы расположить последнего в свою пользу, а такую операцию англичане не смогли бы осуществить. Это обстоятельство совершенно четко было сформулировано генералом Бруком в письме фельдмаршалу Диллу от 2 октября, где выражалась твердая решимость английского комитета начальников штабов не уступать никому ответственности за события в районе, который по четкой договоренности между союзниками являлся английским театром военных действий. «Я абсолютно убежден, — писал Брук, — что если бы мы хоть чуть-чуть нарушили границу района, составляющего сферу ответственности американцев, то нам немедленно и недвусмысленно было бы предложено уйти. Все мы располагаем правом давать и брать, однако для нас становится все более ощутимым, что именно мы занимаем позицию только дающего, а наши друзья — только берущего... Такое положение будет ухудшаться до тех пор, пока мы не займем твердой позиции».
В ответном послании английскому комитету начальников штабов фельдмаршал Дилл попытался смягчить остроту вопроса. Он совершенно ясно выразил мысль, что американцы не дают никаких обещаний китайцам начать наступательные действия в ближайшем будущем, что американцы действительно рассматривают Китай как сферу своих интересов, но решить проблемы Китая и Индии раздельно невозможно. Далее Дилл отмечал: «Помимо всего прочего мы убеждены, что союзники совершили серьезную ошибку, если бы каждый из них стал возводить стены вокруг своих районов ответственности и препятствовать взаимодействию, или, если Вы предпочитаете называть так, вмешательству другого союзника. Мы согласны, что такова в настоящий момент позиция адмирала Кинга в отношении районов Тихого океана. Эту позицию штаб американских сухопутных войск осуждает так же, как и мы с вами».
В частном письме генералу Бруку Дилл указал, что американцы, в свою очередь, считают себя стороной только дающей, а англичан — только берущей: «Американцы полагают, что кроме военных материалов они нам «дали» операцию «Торч», а мы «навязали им свои представления» о значении Среднего Востока и получили от них помощь. Мы лелеем надежду, [77] что они когда-нибудь поймут правильно наш план «Болеро». Это мы навязали им свою стратегию, и они отлично это чувствуют. Только благодаря авторитету Объединенного штаба мы в силах кое-что предпринять для обуздания стремлений комитета начальников штабов США проводить операции в одностороннем порядке, без консультаций с нами». Успокоив своих коллег в Лондоне, фельдмаршал Дилл сообщил генералу Маршаллу об их опасениях и со своей стороны заверил, что понимает его чувства. «Маршалл, — телеграфировал Дилл 7 октября, — отрицал какие-либо намерения вмешиваться, но пояснил, насколько невозможно разделять в Бирме индийские и китайские интересы. Он заявил, что, по его мнению, американцы могут решить китайский вопрос лучше нас». В дальнейшем ни в Вашингтоне, ни в Лондоне не чинили препятствий попыткам генерала Стилуэлла координировать свои стратегические намерения с планами генерала Уэйвелла. 17 октября Стилуэлл вылетел в Дели для согласования операции, которая, как он надеялся, станет решительным совместным наступлением. [78]