Оборона зоны военно-морской базы
По взглядам специалистов в предвоенный период, оборону военно-морских баз с суши и с воздуха должны были обеспечивать сухопутные войска и военно-воздушные силы, а со стороны моря — силы флота. В силу сложившихся во время Великой Отечественной войны оперативно-стратегических условий оборона военно-морских баз стала одной из основных задач ВМФ на всех театрах военных действий. Героическая оборона Таллина, Ханко, Ленинграда, Кронштадта и о. Мощный (Лавенсари) на Балтике, Одессы, Севастополя, Новороссийска, Туапсе на Черном море, Мурманска, Полярного, п-ва Рыбачий на Севере показала, что в решении этой задачи важная роль принадлежала надводным кораблям. [118]
Основными объектами, подлежавшими охране и обороне в зоне военно-морских баз, являлись корабли и транспортные суда в местах их стоянки на рейдах и непосредственно в пунктах базирования, морские внутрибазовые коммуникации и береговые объекты.
Противник использовал против кораблей и судов в зоне военно-морских баз подводные лодки, авиацию, быстроходные корабли и катера, а иногда и артиллерию сухопутных войск.
Защиту военно-морских баз с морского направления осуществляли соединения кораблей ОВРа. Они обеспечивали противолодочную, противоминную и противокатерную оборону, а также участвовали в противовоздушной и противодесантной обороне. При обороне военно-морских баз корабли активно содействовали войскам огнем корабельной артиллерии, высадкой тактических десантов во фланг наступавшим войскам неприятеля, обороной фланга своих сухопутных войск со стороны моря, перевозкой войск и грузов для их снабжения. Основными формами боевых действий кораблей в системе обороны военно-морских баз являлись постановка оборонительных минных заграждений, несение дозоров, поиск и уничтожение подводных лодок, недопущение в охраняемую зону фашистских кораблей, поиск и уничтожение мин, выставленных гитлеровцами в зоне базы, конвоирование в прибрежных районах кораблей и судов на переходе морем, а также поддержка своих войск.
Несмотря на то что боевая деятельность кораблей соединений ОВРа протекала в непосредственной близости к пунктам базирования, она сопровождалась частыми боевыми столкновениями с самолетами и кораблями противника, осуществлялась в условиях постоянной минной опасности, требовала исключительно высокого напряжения и массового героизма экипажей кораблей. Это подтверждается хотя бы опытом ОВРа КБФ в кампании 1942 г: с мая по октябрь корабли этого соединения подверглись приблизительно 250 атакам с участием до 1700 вражеских самолетов, которые сбросили на корабли свыше 9 тыс. авиабомб и выполнили 38 штурмовых атак. В этих боевых столкновениях зенитным огнем кораблей ОВРа был сбит 21 самолет врага и повреждено 39. Во время кампании этого года моряки ОВРа провели на участке Кронштадт — о. Мощный 50 конвоев в составе 259 кораблей и судов, для чего было совершено 78 выходов [119] катеров МО и 197 — тральщиков и катеров-дымзавесчиков. В этот же период было осуществлено эскортпрование более 60 подводных лодок, для чего потребовались 137 выходов базовых тральщиков и 101 выход катеров МО. Кроме того, корабли ОВРа несли круглосуточную дозорную службу на многочисленных линиях дозора.
Боевая подготовка командиров кораблей ОВРа была направлена на подготовку к решительным, активным действиям при обороне военно-морских баз, а партийно-политическая работа с экипажами кораблей — на формирование самоотверженности, готовности к преодолению больших физических и морально-психологических нагрузок. Основными формами партийно-политической работы являлась индивидуальная работа с отдельными членами экипажей кораблей на боевых постах в море или в период кратковременного пребывания кораблей в пунктах базирования.
5.1. Постановка оборонительных минных заграждений
23-25 июня 1941 г. на подходах к Севастополю по плану флота была выполнена постановка оборонительных минных заграждений. Мины ставились в соответствии с заранее разработанным планом обороны главной военно-морской базы ЧФ. Поскольку ставилось большое число мин и минных защитников, кроме кораблей соединений ОВРа в минных постановках участвовали крейсера «Красный Кавказ» (командир капитан 2 ранга А. М. Гущин) и «Червона Украина» (командир капитан 2 ранга Н. Е. Басистый), эскадренные миноносцы и обеспечивающие силы. Управлял отрядом заградителей из состава эскадры ЧФ командир бригады крейсеров капитан 1 ранга С. Г. Горшков. Приемка мин крейсерами производилась на внутреннем Севастопольском рейде при стоянке на бочке. Мины доставлялись к крейсерам из минного арсенала на баржах. Погрузка их на палубу осуществлялась корабельными кранами. Мины подавались на корабли предварительно приготовленными. Окончательно их готовили на переходе в район минной постановки. Корабли выходили в море сразу после окончания приемки мин. [120]
Крейсера ставили мины при маневрировании в строю фронта в две линии с расстоянием между минами в линии, равным наименьшему минному интервалу. Точность постановки минных заграждений в прибрежном районе обеспечивалась наличием достаточного числа береговых навигационных ориентиров, а мин в заграждениях — удержанием в период постановки расчетных курса и скорости корабля и интервалов между сбрасыванием очередных мин. Для повышения скрытности минных постановок и уменьшения вероятности противодействия сил противника мины ставились преимущественно в темное время суток.
Одновременно с крейсерами мористее внешней линии мин эсминцы ставили линию минных защитников. Мины ставились с углублением, рассчитанным на поражение крупных надводных кораблей. Поставленные минные заграждения находились в зоне огня береговых батарей, расположенных в районе Севастополя.
В интересах минных постановок в северо-западной части Черного моря периодическую разведку производили самолеты-разведчики МБР-2 с задачей своевременного обнаружения надводных кораблей противника и подводных лодок. Западнее о. Змеиный были развернуты в виде дальнего дозора подводные лодки. Мористее районов постановки мин несли дозор базовые тральщики и сторожевые катера МО с задачей обеспечения противолодочной и противокатерной обороны заградителей. На переходе из базы в район постановки мин охрану крейсеров осуществляли эскадренные миноносцы.
Для отражения в момент постановки мин удара вражеских кораблей в случае их обнаружения силами разведки и дозоров в Севастополе в 3-часовой готовности к выходу в море находился отряд прикрытия в составе крейсера и трех эскадренных миноносцев, приводились в готовность к стрельбе береговые батареи, в готовности к вылету на аэродроме дежурили подразделения самолетов-бомбардировщиков. Противовоздушная оборона заградителей выполнялась истребительной авиацией флота способом «дежурство на аэродроме».
Привлечение к минным постановкам крупных кораблей эскадры, способных принять на борт большое число мин и обладавших большой скоростью, а также хорошим зенитным вооружением, позволило выполнить задачу в короткий срок, что в условиях уже начавшейся войны [121] имело важное значение. Произведенные здесь минные постановки представляют интерес из-за организации всестороннего обеспечения. Особо следует отметить организацию наблюдения в интересах заградителей и прикрытия их от возможных ударов сил противника.
Система наблюдения являлась глубоко эшелонированной и включала разведку самолетами со стороны наиболее вероятного подхода вражеских кораблей и самолетов, организацию дальних и ближних корабельных дозоров, наблюдение в прибрежной зоне постами СНиС и КП береговой артиллерии, применение для наблюдения за воздухом РЛС крейсера «Молотов». Такая организация наблюдения практически исключала возможность скрытного подхода к Севастополю кораблей, а в значительной степени и самолетов неприятеля.
Выделение в состав сил прикрытия группировки, включавшей крупные корабли, подразделения бомбардировочной и истребительной авиации, части береговой обороны флота, подводные лодки, развернутые в дальнем дозоре, в комплексе с крейсерами и эсминцами, привлеченными к постановке мин, обеспечивало нанесение мощного удара по противнику, если бы он попытался препятствовать выполнению задачи.
25 июня 1941 г. 2-му дивизиону эскадренных миноносцев отряда легких сил КБФ была поставлена задача произвести в ночь на 27 июня минную постановку в районе Ирбенского пролива.
Районы минных постановок в Балтийском море располагались в непосредственной близости к пунктам базирования сил флота и авиации противника, и большинство минных постановок выполнялось кораблями КБФ при активном противодействии разнородных сил врага и наличии минной опасности на маршрутах перехода в районы постановки мин.
В момент получения задачи корабли находились в пункте базирования — Усть-Двинске. Для ее выполнения были выделены эсминцы «Сердитый» (командир капитан-лейтенант А. Г. Письменный), «Стойкий» (командир капитан-лейтенант Б. П. Левченко), «Сторожевой» (командир капитан 3 ранга В. Ф. Ломакин) и «Энгельс» (командир капитан 3 ранга В. П. Васильев). Согласно замыслу корабли должны были принять мины и перейти в район минной постановки с таким расчетом, чтобы выполнить ее в относительно темное время суток (от 0 до 3 ч ночи). [122] Перед выходом эскадренных миноносцев на выполнение задачи базовый тральщик «Фугас» должен был обследовать маршрут перехода контактным тралом. Для противолодочной обороны были выделены три сторожевых катера МО.
Корабли приняли мины у причала в Усть-Двинске днем 26 июня. В это время «Фугас» осуществлял контрольный поиск мин в районе Ирбенского пролива, имея генеральный курс в направлении к Риге.
В 17 ч 30 мин 28 июня эскадренные миноносцы вышли из Усть-Двинска строем кильватера. Головным шел эсминец «Стойкий» под флагом командира отряда легких сил КБФ контр-адмирала В. П. Дрозда. На этом корабле был и командир 2-го дивизиона эсминцев капитан 2 ранга Г. С. Абашвили. Сторожевые катера охраняли эсминцы с правого борта (со стороны моря). Впереди по курсу отряда производили поиск подводных лодок два самолета МБР-2. Корабли шли с поставленными параванами.
С наступлением сумерек самолеты улетели на аэродром. Видимость в это время составляла в наиболее темной части горизонта 20-25 каб. Корабли перешли на движение противолодочным зигзагом. В 23 ч 25 мин с головного корабля была обнаружена рубка погружавшейся подводной лодки. Зная, что в районе перехода советских подводных лодок нет, командир отряда легких сил приказал атаковать ее глубинными бомбами. С получением сигнала об этом все эсминцы произвели поворот «все вдруг» на пеленг, по которому была обнаружена лодка, и по команде с флагмана в месте ее вероятного нахождения сбросили серии глубинных бомб. Выполнив общую атаку, эсминцы вновь перестроились в строй кильватера и продолжали переход.
Около 1 ч 27 июня отряд встретился с тральщиком «Фугас». По приказанию командира отряда легких сил тральщик занял место концевого в строю. Видимость в это время уменьшилась до 10-15 каб. В 2 ч 27 мин уже при подходе отряда к району минной постановки с юго-запада (наиболее темной части горизонта) появилась группа вражеских торпедных катеров. С эсминцев по ним был открыт огонь из орудий главного калибра, а затем и из зенитных автоматов, однако малая дистанция позволила этим катерам выпустить торпеды, одна из них попала в эсминец «Сторожевой». У корабля была оторвана [123] носовая часть, но он остался на плаву. Поскольку немедленной помощи поврежденному эсминцу не требовалось, для обеспечения его охраны были выделены сторожевые катера, а остальные корабли продолжили выполнение поставленной задачи.
Выйдя в назначенный район, эсминцы перестроились в строй уступа и начали ставить мины. В это время они снова были атакованы торпедными катерами неприятеля, которые попытались сблизиться под прикрытием дымовой завесы. Не прекращая постановки мин, эсминцы отразили атаку огнем артиллерии. Один из торпедных катеров выпустил торпеды с большой дистанции в направлении «Стойкого», но он от них уклонился поворотом на торпеды. Огнем эсминцев два катера противника были повреждены. Продолжая выполнять задачу в соответствии с планом, эсминцы в 5 ч 27 мин закончили постановку всех мин. Было поставлено 210 мин КБ и 40 минных защитников.
После окончания минной постановки отряд вернулся к «Сторожевому». В охранении катеров МО «Энгельс» начал буксировку поврежденного эсминца на рейд Курессаре. Эта группа кораблей подверглась нескольким налетам самолетов, но они были отражены артиллерийским огнем эсминцев и катеров охранения, и утром 27 июня прибыла на рейд Курессаре. Остальные корабли вернулись в Усть-Двинск.
Минная постановка, несмотря на противодействие разнородных сил противника, в целом была выполнена успешно. В этом — несомненная заслуга командира отряда легких сил, управлявшего кораблями в ходе выполнения задачи, командира 2-го дивизиона эсминцев, руководившего подготовкой кораблей к боевым действиям, командиров кораблей и их экипажей.
Следует отметить, что при выполнении задачи был умело использован короткий период относительно темного времени белых ночей на Балтике, что позволило избежать противодействия вражеской авиации на наиболее важном этапе выполнения задачи — в ходе постановки мин. Командиры кораблей показали высокую выучку в управлении кораблями в условиях совместного плавания на переходе и в ходе совместной атаки подводной лодки, продемонстрировали эффективное применение артиллерийского оружия против торпедных катеров и самолетов неприятеля. [124]
6.2. Действия дозорного катера против авиации
В ночь с 3 на 4 июля 1942 г. сторожевой катер «МО-413» (командир старший лейтенант Ф. И. Родионов) вышел на линию дозора в Финском заливе.
На переходе со стороны восходящего солнца его попытался атаковать самолет Ю-88. Он шел на малой высоте с приглушенными моторами, рассчитывая скрытно приблизиться к катеру, а затем внезапно атаковать. Благодаря бдительному наблюдению вражеский самолет был обнаружен на расстоянии 3000-4000 м, что позволило командиру катера своевременно объявить боевую тревогу и подготовиться к отражению удара. Когда Ю-88 приблизился к катеру и начал пикировать, сторожевой катер резко увеличил скорость. В результате сброшенные бомбы упали далеко за кормой катера, не причинив ему вреда. Сделав новый заход, самолет начал новую атаку, пикируя с другого борта и с меньшей высоты, чем в предыдущей атаке. На этот раз «МО-413» круто отвернул в сторону и уменьшил скорость. Бомбы упали впереди катера. Вражеский самолет выполнил еще несколько атак, сбрасывая в каждой из них по 1-2 бомбы. И вновь от всех сброшенных бомб катер уклонился, изменяя курс и скорость. Таким образом, в этом боевом столкновении с самолетом противника командир сторожевого катера не применял оружия, ограничиваясь маневрированием и предвидя последующие боевые столкновения, сохранял боеприпасы для действий на линии дозора.
Днем на линии дозора сигнальщики катера обнаружили на большой высоте другой самолет противника, который заходил на катер со стороны солнца. Над «МО-413» он появился внезапно, вынырнув из облаков, но к его появлению экипаж катера был уже готов. Самолет с ходу пошел в атаку и сбросил на катер серию бомб. Дав самый полный ход назад, командир остановил движение катера, и сброшенные бомбы упали впереди по курсу. По самолету был открыт огонь из орудий. Выполнив еще одну неудачную атаку, самолет улетел.
Через полтора часа «МО-413» снова был атакован, но уже группой самолетов. На этот раз при уклонении от атак катер резко изменял курс на 60-100° с одновременным изменением хода с полного на самый малый и наоборот. Пока катер шел на прямом курсе, все его огневые [125] средства вели огонь по атакующему самолету. Стрельба прекращалась с началом маневра уклонения. Огонь катерных комендоров заставлял вражеских летчиков сбрасывать бомбы с большей высоты, раньше времени, уходить с боевого курса. Маневр уклонения начинался в момент отделения бомб от самолета. Все атаки этой группы самолетов оказались безрезультатными.
Вечером 4 июля на «МО-413» было усилено наблюдение за поверхностью воды и воздухом. С наступлением сумерек были замечены три вражеских самолета, идущие на катер. Прозвучал сигнал боевой тревоги. Однако командир катера решил не показывать летчикам, что их самолеты обнаружены, до тех пор, пока они не сблизятся на дальность эффективного огня оружия катера (500-600 м). Это позволило первой же очередью из пулемета поразить головной самолет, и он, теряя высоту, пошел в сторону берега. Следом за ним, отказавшись от атаки, ушли и два других самолета. Вероятно, расчет противника строился на достижении внезапности нанесения удара; не достигнув ее, он отказался от дальнейших атак. Около полуночи послышался шум моторов самолета, а затем в темноте из облаков вынырнул самолет Ю-88 и с ходу сбросил серию бомб, которые упали в стороне от катера. Развернувшись, самолет пошел во вторую атаку. Его встретили огнем обеих пушек и пулеметов. Не дойдя до катера, он сбросил вторую серию бомб, от которых «МО-413» уклонился резким изменением курса и увеличением скорости. Через несколько минут Ю-88 пошел в третью атаку. Оценив обстановку, командир катера предположил, что у самолета уже не осталось больше бомб, а атака носит отвлекающий характер, поэтому приказал внимательнее наблюдать за воздухом на других направлениях.
Предположение оказалось верным: вскоре из-за облаков с другой стороны показались сначала один, а потом еще два самолета. Первый сразу пошел в атаку, а два других начали обходить катер для атаки с другого борта. Немедленно весь огонь катера был сосредоточен по атакующему самолету. Не выдержав огня, самолет сбросил бомбы, не дойдя до катера, и резко начал увеличивать высоту полета. Теперь весь огонь был перенесен на второй самолет, начавший атаку. После того как и этот самолет сбросил бомбы, был дан самый полный ход и катер проскочил «под самолет». Бомбы упали за кормой катера, [126] не причинив ему вреда. Третий самолет ушел, так и не атаковав.
5 июля «МО-413» также подвергся нескольким налетам самолетов, но экипаж катера отразил все атаки и продолжал выполнять поставленную задачу на линии дозора.
Умелое маневрирование, осуществляемое командиром катера, четкие действия на боевых постах, обеспечивающих управление катером, плотный и точный огонь комендоров не позволили вражеским летчикам выполнить прицельное бомбометание и обеспечили успешное выполнение катером поставленной боевой задачи.
Основной предпосылкой успешных действий «МО-413» являлось бдительное наблюдение за воздухом, которое во всех случаях; обеспечило своевременное обнаружение подходящих к катеру вражеских самолетов. Это давало возможность командиру катера с учетом конкретных условий вовремя повышать боевую готовность, грамотно принимать решения на маневрирование и применение оружия. Вражеские летчики, атакуя катер, встречали заранее продуманные и направленные к отражению атаки действия экипажа. Это снижало эффективность применяемых противником тактических приемов во время атак катера. В боях с самолетами противника командир катера избегал шаблона в маневрировании при уклонении от авиационных бомб и в применении артиллерийского оружия. Каждый его маневр определялся конкретно складывающейся ситуацией.
Пример свидетельствует о сочетании хорошей тактической подготовки командира с боевым мастерством экипажа — двух неразделимых компонентов боеспособности корабля, что в комплексе и обусловило высокую боевую устойчивость катера при решении поставленной перед ним боевой задачи в условиях непрерывных боевых столкновений с самолетами врага.
5.3. Действия дозорных катеров против надводных кораблей
25 мая 1943 г. в 22 ч сторожевые катера «МО-303» (командир лейтенант В. Г. Титяков) и «МО-207» (командир старший лейтенант Н. И. Каплунов) под командованием командира звена 3-го дивизиона МО ОВРа КБФ [121] старшего лейтенанта И. П. Чернышева вышли из б. Батарейная на линию дозора севернее фарватера, связывавшего Кронштадт с о. Мощный (Лавенсари). На переходе катера выполнили контрольное траление. Около полуночи на подходе к линии дозора в северной части горизонта были обнаружены пять силуэтов катеров противника, которые строем кильватера шли к нашему фарватеру. Советские катера находились в более темной части горизонта, и враг их не обнаружил. Командир дозора (он шел на «МО-303») приказал выбрать тралы и приготовиться к бою. Об обнаружении катеров неприятеля донесли командованию военно-морской базы. Застопорив ход, «МО-303» и «МО-207» стали ждать приближения вражеских катеров, а когда расстояние до противника уменьшилось до 20-25 каб, пошли на сближение. Обнаружив наши катера, противник открыл по ним пушечно-пулеметный огонь. Советские катера ответили огнем, сосредоточив его на головном катере.
В ходе сближения с врагом была обнаружена вторая группа из восьми катеров, которая шла параллельно первой на расстоянии 2-3 каб от нее. Продолжая атаку, малые охотники легли на пересечение курса первого отряда и прошли: «МО-303» — между третьим и четвертым, а «МО-207» — между головным и вторым катерами фашистов, ведя огонь по ближайшим катерам с дистанции 60-100 м.
От точного огня орудий «МО-303» катер противника, идущий в строю третьим, потерял ход и с большим дифферентом на нос вышел из строя, создав угрозу столкновения катеров, идущих сзади (позднее этот катер затонул), а огнем комендоров «МО-207» был потоплен головной катер. Строй первой группы кораблей врага распался. Не уменьшая хода, «МО-303» прорезал строй второй группы кораблей между головным и вторым катерами, ведя огонь по ближайшим катерам, и поставил дымовую завесу, после чего круто развернулся и лег на обратный курс.
«МО-207» в это время без хода находился в районе первой группы кораблей неприятеля — во время боя был ранен его командир, который при падении случайно перевел ручку машинного телеграфа на стоп. Подойдя к «МО-207», командир дозора приказал отходить от места боя, поскольку задача была выполнена: обе группы катеров неприятеля прекратили движение к фарватеру. [128]
В это время два катера противника, потеряв ориентацию в поставленной дымовой завесе, открыли огонь друг по другу. Пользуясь сложившейся обстановкой, «МО-303» и «МО-207» отошли к линии дозора.
Бой является ярким примером применения в оборонительных целях активных наступательных тактических приемов, умелого сочетания огня и маневра, четкого взаимодействия катеров.
Сражаясь с многократно превосходящими силами врага, дозорные катера дерзко пошли на расчленение строя противника, сосредоточивая огонь на ближайших кораблях. В этих условиях противник вынужден был практически прекратить огонь из-за риска поразить свои корабли, находящиеся по другому борту советских катеров.
Потеря двух катеров заставила врага заняться спасением их экипажей и отказаться от прорыва к фарватеру, хотя неприятель и продолжал сохранять многократное превосходство в силах. В других случаях, когда состав противника настолько превосходил силы дозорных катеров, что вступление их в бой не могло оказать какого-либо влияния на действия неприятеля, катера дозора скрытно следили за обнаруженным врагом и наводили на него силы поддержки дозора.
30-31 мая 1943 г. на Сескарском плесе несли дозор катера «МО-101» (командир лейтенант В. Д. Гриценко) и «МО-302» (командир лейтенант И. Е. Сидоренко). Командовал дозором командир истребительного отряда ОВРа, созданного специально для борьбы с катерами противника, капитан 2 ранга М. В. Капралов.
В задачу дозорных катеров входило своевременное обнаружение кораблей противника, донесение о них командованию и недопущение к фарватеру, соединявшему Кронштадт и о. Мощный (Лавенсари), до прибытия к линии дозора сил поддержки. Одновременно катера дозора выполняли роль вынесенных в море постов воздушного наблюдения в общей системе противовоздушной обороны района базирования сил КБФ.
На море был штиль, видимость в наиболее светлой, северо-восточной части горизонта составляла 30-40 каб. Удерживаясь в видимости друг друга, катера самым малым ходом шли вдоль линии дозора, периодически ложась в дрейф для прослушивания водной среды ШПС. В 0 ч 20 мин гидроакустик «МО-101» услышал шум винтов группы катеров, а через несколько минут по указанному [129] направлению были зрительно обнаружены четыре вражеских катера, идущие кильватерным строем в сторону охраняемого катерами фарватера. Судя по тому, что эти катера продолжали движение, не меняя курса и скорости, советские дозорные катера, находившиеся в более темной, южной части горизонта, не были ими обнаружены. Командир дозора (он был на «МО-101») приказал подпустить корабли противника ближе, а затем решительно атаковать их. Когда дистанция сократилась до 10-12 каб, дозорные катера по его приказанию дали ход, легли на параллельный курс с катерами противника и одновременно открыли огонь из всех орудий и пулеметов, сосредоточив его на ближайшем (концевом) катере. Атака советских катеров оказалась неожиданной для неприятеля. Враг открыл ответный огонь, когда уже на его концевом катере вспыхнул пожар и он остановился. Огонь малых охотников был перенесен на другие катера. Прикрываясь дымовой завесой, противник начал отходить к северу, а поврежденный катер вскоре затонул. Так как во время боя дозорные катера отошли от охраняемого фарватера, по которому в эту ночь должен был пройти конвой, командир дозора приказал не преследовать отходящие катера и возвратиться на линию дозора.
Из примера видно, насколько важно своевременно обнаружить противника, упредить его действия целесообразным для боя маневром и массированным применением оружия. Внезапность удара и нанесение гибельных повреждений одному из катеров с первых минут боя определили оборонительный характер действий неприятеля. Даже имея двойное превосходство по числу участвующих в бою катеров, противник вынужден был отойти от района встречи с катерами дозора.
7 сентября 1943 г. сторожевые катера «МО-207» (командир старший лейтенант А. Ф. Коршевнюк) и «МО-124» (командир старший лейтенант Н. Д. Дежкин) под командованием командира отряда 3-го дивизиона катеров МО ОВРа КБФ старшего лейтенанта И. П. Чернышева несли дозор у южного выхода из пр. Бьёркезунд. Стоял туман, временами шел моросящий дождь, видимость не превышала 4-5 каб. Катера, находясь в дрейфе, вели наблюдение с помощью ШПС. В 0 ч 54 мин гидроакустики обнаружили шумы группы кораблей у выхода из пролива. По приказанию командира отряда (он находился на «МО-207») катера дозора дали ход и начали сближаться [130] с кораблями противника, рассчитав курс по данным ШПС. Через некоторое время туман стал настолько плотным, что дальнейшее движение стало небезопасным и катера вновь легли в дрейф и продолжали слежение с помощью ШПС. В 1 ч 37 мин видимость несколько улучшилась, в разрывах тумана были визуально обнаружены миноносец, три тральщика, буксир с баржей и несколько катеров. Вскоре гидроакустики обнаружили вторую группу кораблей, которая шла строем кильватера, прикрывая первую группу со стороны моря, т. с. с той стороны, с которой находились катера дозора.
Оценив обстановку, командир дозора решил в бой не вступать и наблюдать за кораблями противника до подхода сил поддержки. После доклада на КП Островной военно-морской базы об обнаружении кораблей врага, их координатах и элементах движения «МО-207» и «МО-124» легли на параллельный курс с кораблями противника. Около 3 ч советские катера следили за неприятелем и периодически доносили о его действиях, причем, когда туман становился особенно плотным, наблюдение велось в дрейфе с помощью ШПС, остальное время они продолжали движение, удерживаясь на пределе дальности видимости кораблей противника.
В 3 ч 27 мин над вражескими кораблями появились 3 самолета МБР-2, которые сначала сбросили САБы, а затем обстреляли эти корабли из пулеметов. В 3 ч 35 мин противника атаковали 4 торпедных катера под управлением командира отряда 1-го гвардейского дивизиона Краснознаменной бригады торпедных катеров КБФ капитан-лейтенанта И. С. Иванова. Малые охотники атаковали противника одновременно с ними, поддерживая их пушечно-пулеметным огнем. В результате совместного удара два тральщика противника получили сильные повреждения. Остальные корабли, взяв поврежденные тральщики на буксир, повернули обратно в шхеры.
В данном примере эффективное боевое воздействие по отряду кораблей противника было определено длительным скрытным слежением за противником дозорными катерами, надежной связью между ними и командованием Островной военно-морской базы и наличием в составе поддержки дозора мобильных сил, способных нанести мощный удар по вражеским кораблям.
Этот бой — один из немногих, когда в условиях малой видимости ШПС катеров явились основным, а в отдельные [131] моменты и единственным средством, обеспечившим скрытное наблюдение за кораблями неприятеля в течение длительного времени.
5.4. Действия дозорного корабля при обнаружении подводной лодки
25 ноября 1941 г. на линии дозора м. Канин Нос — м. Святой Нос находился в дозоре сторожевой корабль «Бриз» (командир лейтенант В. А. Киреев), переоборудованный под боевой корабль рыболовный траулер.
Видимость в районе дозора составляла 3-5 каб, временами проходили снежные заряды, волнение моря 2-3 балла. На корабле несла вахту одна боевая смена, однако при этом было усилено наблюдение. В готовности к немедленному открытию огня находилось носовое орудие.
На рассвете сигнальщик доложил об обнаружении на курсовом угле 40° правого борта на дистанции 3 каб подводной лодки, идущей в надводном положении. С получением доклада командир корабля приказал немедленно повернуть на нее, дать максимальный ход и открыть огонь из носового орудия. Уклоняясь от атаки советского корабля, лодка стала срочно погружаться. Поэтому командир «Бриза» решил таранить ее в кормовую часть. Удар пришелся по кормовой надстройке, от чего пл получила сильный дифферент на корму. После таранного удара «Бриз» прошел над местом ее погружения, сбросил три большие глубинные бомбы и лег в дрейф. В течение часа велось тщательное наблюдение за водной поверхностью в районе погружения вражеской лодки. Так как гидроакустических средств наблюдения на «Бризе» не было и признаков пл визуально обнаружить не удалось, через час корабль продолжил несение дозора на назначенной линии.
После войны по архивным материалам было установлено, что сторожевой корабль «Бриз» успешно атаковал гитлеровскую подводную лодку «U-578» и нанес ей тяжелые повреждения, из-за которых она была вынуждена возвратиться в базу.
Действия командира и экипажа в полной мере соответствовали боевым возможностям корабля и обстановке, в которой он решал поставленную задачу. Это позволяет [132] считать, что «Бриз» поставленную перед ним задачу выполнил успешно.
30 июля 1944 г. у северного входа в пр. Бьёркезунд был атакован торпедами фашистской подводной лодки и потоплен сторожевой катер «МО-105», несший дозор в этом районе.
Сторожевому катеру «МО-103» (командир старший лейтенант А. П. Коленко), который находился в составе сил поддержки дозора у причала в п. Приморск (Койвисто), была поставлена задача: выйти в район дозора, обнаружить вражескую подводную лодку и уничтожить ее. При подходе к району «МО-103» уменьшил скорость и начал поиск на вероятном пути отхода лодки с мористой части района ее вероятного местонахождения, маневрируя переменными галсами поперек пролива, постепенно приближаясь к линии дозора. При поиске использовались ГЛС и зрительные средства. Подводную лодку обнаружить не удалось. Окончив поиск, «МО-103» начал нести дозор в проливе, сохраняя оружие в повышенной готовности.
В 19 ч 6 мин вахтенный сигнальщик катера доложил командиру о том. что с находившегося недалеко катера-дымзавесчика «КМ-910» выпустили несколько ракет. Подойдя к дымзавесчику, командир «МО-103» получил доклад его командира главного старшины Б. П. Павлова о том, что обнаружена подводная лодка, которая в подводном положении прошла мимо катера в северо-западном направлении (малая глубина погружения позволила обнаружить ее рубку). Направив катер по указанному направлению, командир сторожевого катера объявил боевую тревогу и приказал начать поиск с помощью ГЛС.
В 19 ч 10 мин гидроакустик доложил об обнаружении подводной лодки на курсовом угле 15° правого борта на дистанции 7 каб. А. П. Коленко произвел расчет для атаки глубинными бомбами из кормовых бомбосбрасывателей. «МО-103» лег на боевой курс и начал атаку. В расчетной точке на пересечении курса пл были сброшены три большие глубинные бомбы. Пройдя несколько кабельтовых и развернувшись на обратный курс, катер вновь вышел в район сброшенных глубинных бомб. Вскоре был обнаружен пузырчатый воздушный след, который тянулся за идущей на глубине лодкой. Выйдя за корму пл, катер пошел по ее следу и в районе всплытия пузырей сбросил вторую серию глубинных бомб (четыре больших [133] и пять малых). При их взрыве над водой поднялся столб черного дыма, началось бурное выделение из воды соляра и воздуха, всплыли деревянные предметы и одежда. В 19 ч 40 мин катером была сброшена еще одна большая глубинная бомба. При осмотре водной поверхности в районе атакованной подводной лодки были обнаружены и подняты шесть вражеских подводников, в их числе и командир подводной лодки. Так была потоплена «U-250». В это время по «МО-103» открыла огонь вражеская береговая батарея. Сторожевой катер отошел от места боя, прикрывшись дымовой завесой.
Потопление подводной лодки было определено наличием сил поддержки дозора — сторожевого катера «МО-103», находившегося в готовности к выходу в море, быстротой его прибытия в район поиска и грамотными действиями командира катера. А. П. Коленко умело и тактически обоснованно выполнил первоначальный поиск лодки, перекрыв ей путь отхода в море. Это заставило командира пл отказаться от немедленного ухода из района после выполненной атаки, что и привело к дальнейшему обнаружению лодки катером-дымзавесчиком, а затем и «МО-103». Командир сторожевого катера грамотно осуществил маневрирование, обеспечившее установление гидроакустического контакта с подводной лодкой, а затем эффективно применил по ней глубинные бомбы.
Командование КБФ, учитывая, что «U-250» была потоплена на глубине 33 м, приняло решение поднять ее. Береговая артиллерия неприятеля, расположенная на ближайших островах, всякий раз, когда советские корабли подходили к месту гибели подводной лодки, открывала сильный огонь. Кроме того, в этом районе неоднократно обнаруживались вражеские торпедные катера. Это позволило командованию флота предположить, что потопленная лодка представляет для противника определенную ценность. В связи с этим была организована охрана места потопления «U-250». Несмотря на противодействие, ее подняли и в сентябре 1944 г. привели в Кронштадт, где поставили в док. На подводной лодке было захвачено вместе с шифрами, кодами, различными инструкциями новое оружие — самонаводящиеся электрические торпеды.
Для более успешной борьбы с подводными лодками врага было принято решение высылать дозоры в составе двух катеров МО, что не только повышало их живучесть, но и позволяло дозору действовать в качестве поисково-ударной [134] группы. Использование поисково-ударной группы во много раз сокращало время от момента обнаружения подводной лодки противника до момента начала преследования ее и уничтожения.
6.6. Поиск и преследование подводной лодки группой кораблей из состава сил поддержки дозора
2 августа 1944 г. на линии дозора южнее о. Большой Березовый (Бьёркё) находился сторожевой катер «МО-314» (командир старший лейтенант И. А. Сафонов). В 10 ч 45 мин сигнальщиком был обнаружен перископ подводной лодки, о чем командир катера донес в штаб Островной военно-морской базы, а затем атаковал лодку глубинными бомбами (были сброшены четыре большие и две малые глубинные бомбы). В очередной атаке была сброшена еще одна большая глубинная бомба. Так как ГЛС на «МО-314» не было, после завершения двух атак катер лег в дрейф и стал вести наблюдение с помощью ШПС. Признаков пл обнаружить не удалось. Однако через некоторое время на поверхности воды появились небольшие масляные пятна. Дав ход, «МО-314» сбросил в месте всплывающего масла еще одну большую и одну малую глубинные бомбы. Предполагаемое место нахождения пл было обозначено вехой. После получения сообщения о выходе в район обнаружения подводной лодки группы катеров до их подхода дозорный катер маневрировал переменными галсами, периодически стопорил ход и прослушивал водную среду шумопеленгаторной станцией. Признаков подводной лодки не отмечалось, однако наблюдалось слабое выделение масла из глубины.
В 12 ч 50 мин в район дозора прибыла группа катеров под командованием командира отряда 3-го дивизиона МО ОВРа КБФ капитан-лейтенанта А. З. Патокина в составе «МО-108» (командир старший лейтенант П. А. Рыжков), «МО-203» (командир старший лейтенант М. Г. Авилкин), имевших на вооружении ШПС и ГЛС, и опытовый катер «ОВРК-82», на котором были установлены новые ГЛС и ШПС. По приказанию командира группы «МО-203» лег в дрейф вблизи вехи и стал осуществлять наблюдение с помощью ШПС, а «МО-108» и «ОВРК-82» начали поиск ГЛС, маневрируя переменными расходящимися от [135] вехи галсами. С прибытием этих катеров «МО-314» продолжил выполнение своей задачи — несение дозора.
В 14 ч 10 мин «ОВРК-82» получил эхо-контакт с пл, которая лежала на грунте. Пройдя над ней, «ОВРК-82» сбросил в месте ее обнаружения веху и продолжил наблюдение за лодкой с помощью ГЛС. Получив сигнал от «ОВРК-82», к месту обнаружения лодки подошел «МО-108». Он также установил эхо-контакт с лодкой, а затем атаковал ее глубинными бомбами. Через 7 мин после него атаковал лодку глубинными бомбами и подошедший «МО-203». Во время атаки одного катера два других катера, находясь в дрейфе, поддерживали контакт с подводной лодкой с помощью ГЛС. После взрыва последней серии глубинных бомб эхо-контакт с лодкой был потерян, а на поверхности воды появились масляные пятна, пузыри воздуха, мелкие куски дерева, ветошь. Подводную лодку сочли потопленной, и катера поисково-ударной группы ушли в базу.
Это был один из первых случаев группового поиска и совместной атаки подводной лодки. В ходе выполнения задачи командир группы обоснованно организовал первоначальный поиск, увенчавшийся успехом, распределял усилия отдельных кораблей и ставил перед ними частные задачи, поочередно выделяя корабли для выполнения атаки и поддержания гидроакустического контакта с пл. Корабли неоднократно передавали и принимали гидроакустический контакт, что являлось в то время новым тактическим приемом в процессе взаимодействия кораблей.
6.6. Контрольное траление мин
В ночь на 22 июня 1941 г. в дозоре на подходах к о. Хиума (Даго) находился базовый тральщик «Т-216» (командир старший лейтенант Д. Г. Степанов). В 23 ч 37 мин 21 июня флот был приведен в оперативную готовность № 1.
Маневрируя на линии дозора, этот корабль обнаружил вблизи советских территориальных вод группу неизвестных катеров. Командир тральщика объявил боевую тревогу и начал сближаться с ними, но катера отошли в северном направлении. Утром на тральщик поступила радиограмма Военного совета КБФ, в которой сообщалось о начале войны с фашистской Германией. Получив это [136] сообщение, командир тральщика решил осмотреть район маневрирования неопознанных катеров. Организовав дополнительное наблюдение, он повел «Т-216» малым ходом по обследуемому району. Выставленный впередсмотрящий обнаружил в воде на небольшой глубине буйки. Задним ходом корабль отошел от предполагаемого места минной постановки. После уточнения места корабля был поставлен трал и «Т-216» начал контрольное траление района. Первая затраленная мина взорвалась в трале. Был поставлен второй трал. Взрыв следующей мины вывел из строя и его. Понимая важность устранения минной опасности, командир тральщика продолжал контрольное траление. Однако и третий трал был выведен из строя взрывом очередной мины. Во время траления «Т-216» дважды был атакован одиночными самолетами. Их атаки отражались огнем артиллерии и пулеметов. Об установлении заминированного района и его границах было дано оповещение и доложено в штаб флота.
Правильная оценка обстановки командиром тральщика в угрожаемый период, его инициатива в обследовании района и настойчивость в решении задачи, свойственной кораблю, позволили выявить минное заграждение в районе активного плавания наших кораблей и судов. Этот боевой эпизод интересен тем, что командир «Т-216» немедленно воспользовался ошибкой противника, не обеспечившего скрытность минных постановок, и свел на нет результаты его боевых действий. В ходе разминирования района было установлено, что противник применил новое оружие — мины с самоликвидаторами, обеспечивающими их взрыв при затраливании и всплытии на поверхность.
5.7. Разведывательное траление мин
4 сентября 1943 г. ночью с рейда о. Мощный (Лавенсари) вышли 12 катеров-тральщиков под управлением командира 1-го дивизиона тральщиков капитана 3 ранга В. К. Кимаева с задачей произвести минную разведку в направлении от о. Мощный к о. Большой Тютерс.
Необходимость разведывательного траления в этом районе возникла в связи с планируемым зимой 1943/44 г. наступлением советских войск под Ленинградом, с которыми должны были взаимодействовать корабли КБФ. Для [137] этого требовалось выяснить минную обстановку в районах Копорской губы и Нарвского залива, а затем до ледостава протралить проходы в минных заграждениях и подготовить районы для маневрирования кораблей огневой поддержки. Для выполнения этих задач еще в августе на о. Мощный была скрытно сосредоточена бригада траления КБФ (командир бригады капитан 1 ранга Ф. Л. Юрковский). Четыре дивизиона катеров-тральщиков в ночное время перешли на рейд о. Мощный и были подготовлены для траления. Их боевое обеспечение было возложено на силы Островной военно-морской базы (командир базы контр-адмирал Г. В. Жуков).
Тральщики под командованием командира 1-го дивизиона тральщиков под покровом темноты в сопровождении трех катеров МО перешли в исходную точку траления, поставили тралы, построились в строй уступа и легли на первый тральный галс. До рассвета тральщикам противодействия противник не оказывал, но только рассвело, по ним открыли огонь береговые батареи с о. Гогланд, а затем с о. Большой Тютерс. Выделенные для обеспечения траления малые охотники прикрыли строй тральщиков дымовой завесой. Под ее прикрытием тральщики продолжали выполнять задачу. Лишившись возможности вести прицельный огонь, артиллерийские батареи врага сосредоточили свой огонь на наиболее плотной части дымовой завесы, осуществляя стрельбу по площади. Несмотря на противодействие береговых батарей, запланированное разведывательное траление было выполнено.
В этот день враг применил против тральщиков только береговые батареи. Это показывает, что он не ожидал появления в этом районе советских кораблей, и говорит о высокой скрытности подготовки наших соединений кораблей к выполнению боевой задачи при наличии высокой активности сил разведки противника.
На следующий день тральщики этого же дивизиона вышли для разведывательного траления в сторону Копорской губы. Траление, как и накануне, было начато до наступления рассвета, но прикрытие тральщиков дымом было начато сразу с наступлением рассвета. Когда строй тральщиков с тралами приблизился к южному берегу Финского залива на расстояние 130-150 каб, береговые батареи открыли огонь по району траления. Несмотря на артиллерийское противодействие, наши корабли продолжали идти тральным галсом, подошли к берегу, занятому [138] противником, на расстояние 40-50 каб и обнаружили минное заграждение, состоящее из различных типов якорных мин, поставленных с углублением 1-1,5 м. Входе разведывательного траления было затралено 10 мин. При отходе от берега тральщики подверглись нескольким атакам вражеских самолетов, для отражения которых представителем штаба авиационной части, находящимся на флагманском корабле, были вызваны истребители, дежурившие на аэродроме о. Мощный.
19 сентября 1943 г. для разведывательного траления в районе между банками Намси и Негрунд вышли 18 катеров-тральщиков в сопровождении катеров МО. Прикрытие тральщиков с воздуха должно было осуществляться с аэродрома о. Мощный (Лавенсари) способом «дежурство на аэродроме» истребителями, которые были подготовлены и для действий по кораблям.
Во время траления со стороны о. Гогланд подошли четыре вражеских сторожевых корабля. С дистанции около 80 каб они открыли огонь. Катера охранения прикрыли строй тральщиков дымовой завесой, а для отражения нападения противника были вызваны истребители. Они нанесли по кораблям врага штурмовой удар и заставили их отойти от района траления. Гитлеровцы успели выпустить по тральщикам 154 снаряда, но попаданий не достигли.
В двух последних примерах разведывательное траление осуществлялось в районах, прикрываемых противником, и сопровождалось противодействием его разнородных сил. В конкретно сложившихся условиях траление было успешно выполнено благодаря скрытности сосредоточения значительных тральных сил на о. Мощный и хорошо организованному боевому обеспечению: выделению специальных катеров-дымзавесчиков, прикрытию с воздуха и защите от ударов надводных кораблей противника истребительной авиацией, действующей способом «дежурство на аэродроме».
В результате проведенного в сентября 1943 г. разведывательного траления были установлены границы и плотность вражеских минных заграждений, тип выставленных в них мин, система их прикрытия противником. Эти данные позволили определить состав наших сил, необходимых для протраливания проходов и траления районов маневрирования кораблей, предназначенных для действий в интересах поддержки сухопутных войск. [138]
5.8. Уничтожение минных заграждений при противодействии противника
30 октября 1943 г. для протраливания проходов в минном заграждении, выявленном в процессе разведывательного траления в Копорской губе, вышли 15 катеров-тральщиков под управлением командира 2-го дивизиона капитана 3 ранга А. Ф. Веселова.
По данным разведки КБФ, к этому времени противник сосредоточил на близлежащих аэродромах значительное число самолетов, а в пунктах базирования — надводные корабли. Было очевидным, что эти силы могли быть использованы для защиты минных заграждений, которые препятствовали выходу советских кораблей из восточной части Финского залива в районы Нарвского залива и Копорской губы. Успех траления в полной мере зависел от организации всестороннего боевого обеспечения тралящих кораблей. Охрана и оборона тральщиков во время траления и стоянки у о. Мощный (Лавенсари) были возложены на силы Островной военно-морской базы (командир контр-адмирал Г. В. Жуков). Для обеспечения траления были выделены соединения кораблей, подразделения ВВС КБФ, береговые артиллерийские части, посты службы наблюдения и связи (рис. 5.1).
Непосредственное охранение катеров-тральщиков осуществляли шесть сторожевых катеров БМО и шесть торпедных катеров во главе с командиром отряда Героем Советского Союза капитан-лейтенантом В. П. Гуманенко, а прикрытие со стороны финских шхер — базовые тральщики «Т-217» (командир капитан-лейтенант К. М. Буздин) и «Гафель» (командир капитан-лейтенант А. В. Соколов) в охранении трех малых охотников. В качестве сил поддержки в базе на о. Мощный в готовности к выходу находились четыре торпедных катера. Прикрытие с воздуха осуществлялось способом «дежурство на аэродроме». Истребители на аэродроме о. Мощный были подготовлены не только для обеспечения противовоздушной обороны кораблей в море, но и для нанесения бомбо-штурмовых ударов по кораблям противника в случае их появления в районе траления. Для своевременного обнаружения кораблей неприятеля самолеты периодически вылетали на разведку в море к западу от района траления, а береговые посты наблюдения следили за прилежащими районами. В отдельные периоды пары самолетов-истребителей [140] барражировали над строем тральщиков, непосредственно прикрывая их с воздуха и выполняя разведку подходов к району траления.
Траление осуществлялось строем клина. Каждый позади идущий тральщик шел по краю полосы, протраленной впереди идущим кораблем. В 12 ч 59 мин самолеты обнаружили на юго-западе идущие строем кильватера шесть вражеских тральщиков типа М-1. Сторожевые катера охранения немедленно прикрыли наши тральщики дымовой завесой, а торпедные катера, маневрировавшие до этого в протраленной полосе позади тральщиков, пошли на сближение с кораблями противника. В 13 ч 30 мин корабли неприятеля, заметив в просветах дымовой завесы советские тральщики, открыли по ним артиллерийский огонь. Одновременно открыли огонь по тральщикам и береговые батареи с о. Большой Тютерс. В результате [141] огня вражеской артиллерии один из них от близкого разрыва снаряда получил повреждения корпуса.
С береговой батареей, расположенной в южной части острова, вступил в бой «Т-217», а с батареей, расположенной в восточной части, — «Гафель». Точный огонь комендоров тральщиков заставил вражеские батареи прекратить стрельбу. В это время торпедные катера, поддерживаемые огнем 37-мм автоматов и 45-мм пушек катеров ВМО, начали атаку кораблей противника, что заставило врага прекратить огонь по тральщикам и перенести его на атакующие катера. В результате атаки торпедных катеров один фашистский тральщик был потоплен, а остальные повернули на обратный курс и отошли на север. Самолеты прикрытия нанесли бомбоштурмовой удар по отходящим кораблям неприятеля.
После отражения удара противника тральщики продолжали выполнение траления. Поставленная перед ними на этот день задача была выполнена успешно: был проделан проход в минном заграждении и уничтожено 10 мин.
Успешное выполнение траления было обусловлено хорошей подготовкой бригады траления КБФ и сил Островной военно-морской базы к выполнению поставленной задачи. Перед началом траления с достаточной полнотой были выявлены силы противника, которые могли препятствовать тралению. На основе оценки их и вероятного характера действий штабом Островной военно-морской базы был определен состав группировки обеспечивающих сил, которые были бы способны нейтрализовать противодействие врага. Эта группировка сумела успешно выполнить частные боевые задачи, возникавшие в ходе траления. Действия сил обеспечивающей группировки дали возможность в ходе траления организовать разведку близлежащих районов моря, создать необходимую маскировку тральщиков, нанести удары по вражеским кораблям и не допустить их к району траления, обеспечить эффективную контрбатарейную борьбу. Рассмотренный пример показывает, что при тралении минных заграждений, охраняемых противником, количество сил, обеспечивавших траление, значительно превышало непосредственно тральные силы, которые решали главную задачу, а траление минных заграждений перерастало в серию боевых столкновений разнородных сил флота. [142]