Нарушение морских коммуникаций
В ходе Великой Отечественной войны ВМФ вел активные действия по нарушению морских коммуникаций противника, игравших для него важную роль в обеспечении воинских и стратегических перевозок. Из портов Швеции и Норвегии в Германию ежемесячно ввозилось свыше 2 млн. т железной и никелевой руды. Снабжение группировки войск на мурманском направлении полностью зависело от перевозок Баренцевым морем и функционирования портов Киркенес и Печенга (Петсамо). На Балтийском море с первых дней войны перевозились войска и военные грузы из портов Германии, Польши в Прибалтику и в Финляндию. В 1944-1945 гг. окруженные советскими войсками [37] группировки врага в районах Калининграда (Кенигсберга) и Лиепаи (Либавы) имели связь с Германией только морем. На Черном море в 1941-1942 гг. войска и грузы из портов Румынии и дунайских портов перевозились в порты Крыма, в Одессу и Николаев. В 1943 г. эта морская коммуникация протянулась до Таманского полуострова. В период освобождения нашими войсками Крыма неприятель интенсивно использовал путь морем для эвакуации своих войск из района Севастополя.
На всех морских театрах обратными рейсами транспорты фашистов вывозили из временно оккупированных областей нашей страны ценности, металл, сырье, раненых и больных.
Для перевозок на Баренцевом и Балтийском морях гитлеровцы использовали в основном крупные транспортные суда, а на Черном море — и баржи, сейнеры, мотоботы, малые корабли и катера. Многие такие суда противника имели для самообороны 1-2 орудия калибра 75-88 мм и 2-4 зенитных автомата или пулемета. Основные перевозки с самого начала войны враг осуществлял в системе конвоев, причем количество сил охранения конвоев в ходе войны систематически увеличивалось. Постоянное совершенствование неприятелем охраны морских коммуникаций требовало совершенствования тактики действий советских кораблей при атаках фашистских конвоев, управления кораблями в ходе боя и организации всестороннего обеспечения.
В целом развитие тактики надводных кораблей при действиях на морских коммуникациях заключалось в переходе от самостоятельных действий малыми группами к массированному использованию кораблей в составе нескольких групп при всестороннем обеспечении и тесном оперативном и тактическом взаимодействии с другими родами сил флота, прежде всего с авиацией.
Боевая подготовка и партийно-политическая работа с экипажами кораблей, привлекаемых к действиям на коммуникациях противника, были направлены на создание такой атмосферы и морально-психологического настроя, которые обеспечивали постоянную готовность корабля к действиям на больших удалениях от пунктов базирования, плаванию на полную автономность в сложных оперативно-тактических и физико-географических условиях.
Для тактической подготовки командиров кораблей в штабах соединений систематически проводились разборы [38] боевых походов, изучались тактические приемы и способы действий, применяемые врагом, разрабатывалась тактика своих кораблей с учетом конкретных условий и стоящих перед кораблями соединений боевых задач, а также вопросы взаимодействия с другими силами флота, представители которых привлекались к проводимым мероприятиям. Особое внимание уделялось формированию у командиров кораблей таких качеств, как самостоятельность, инициативность, стремление к творческому поиску при подготовке к бою, смелости, настойчивости, активности. Командиры соединений и политработники на конкретных примерах показывали, что инициатива и настойчивость как важнейшие элементы поведения командира в бою являются не просто волевыми актами, а глубоко осознанными действиями, в основе которых должны лежать объективная оценка конкретной ситуации, твердая уверенность в боевой выучке экипажа корабля.
2.1. Боевые действия эскадренных миноносцев
20 августа 1941 г. в 20 ч 30 мин воздушная разведка КБФ обнаружила в районе Вентспилса (Виндавы) три судна, идущие в охранении нескольких катеров на север. Следовало предположить, что вражеский конвой направляется в Ригу. Командование КБФ приняло решение уничтожить гитлеровский конвой силами эскадренных миноносцев, находящихся в пр. Муху-Вяйн (Моонзунд). Для нанесения удара по конвою была создана группа в составе эсминцев «Суровый» (командир капитан 2 ранга В. Ф. Андреев) и «Артем» (командир старший лейтенант А. Б. Сей). Их выход был назначен с расчетом нанести удар по конвою в Ирбенском проливе.
В соответствии с этим решением 21 августа в 4 ч 50 мин с рейда Рохукюла корабли вышли под управлением командира 1-го дивизиона эскадренных миноносцев капитана 2 ранга С. Д. Солоухина. С наступлением утренних сумерек вылетели самолеты-разведчики для доразведки конвоя и обеспечения наведения на него ударной группы. Однако конвоя они не обнаружили, о чем донесли на КП флота. Получив с КП флота эту информацию, С. Д. Солоухин принял решение произвести самостоятельный поиск конвоя вдоль западного побережья Рижского [39] залива, начав его от предполагаемого конечного пункта следования вражеских кораблей. Увеличив скорость, эскадренные миноносцы дошли до рижского подходного буя, развернулись в строй фронта и пошли навстречу конвою на расстоянии 4-5 миль от берега. Артиллерия кораблей была приведена в готовность к стрельбе по надводному и воздушному противнику.
В 11 ч 39 мин при подходе к м. Мерсрагс был обнаружен конвой в составе двух крупных транспортов, шхуны и шести сторожевых катеров. Конвой шел на юго-восток, прижимаясь к берегу. Командир группы распределил объекты удара: эсминцу «Артем» — головной, а эсминцу «Суровый» — транспорт, идущий вторым. По сигналу флагмана эскадренные миноносцы развернулись на параллельный конвою курс, уменьшили ход до 11 уз и в 11 ч 52 мин с дистанции 50 каб открыли огонь из орудий главного калибра по назначенным целям. В ответ головной транспорт начал стрельбу из артиллерийских орудий, а сторожевые катера приступили к постановке дымовой завесы для прикрытия транспортов. Через несколько минут эскадренные миноносцы достигли попадания в оба транспорта. Транспорты снизили скорость и повернули к берегу. В это время их начало закрывать дымом. «Суровый» перенес огонь двумя орудиями по сторожевым катерам и два потопил. В 12 ч 10 мин дымовая завеса скрыла транспорты от наблюдения и наши корабли прекратили стрельбу.
Изменив курс с таким расчетом, чтобы обойти дымовую завесу, эскадренные миноносцы установили зрительный контакт с транспортами и в 12 ч 21 мин вновь открыли огонь. Первыми же залпами были достигнуты попадания. Вражеские транспорты затонули.
В 12 ч 25 мин «Суровый» и «Артем» были атакованы вражескими бомбардировщиками и начали маневрирование для уклонения от атак самолетов, а затем по приказанию командира группы корабли легли на курс отхода в пр. Муху-Вяйн. Атаки фашистских самолетов не прекращались до 14 ч 30 мин. За это время на корабли было сброшено более 60 бомб, от которых эсминцы в момент отрыва бомб от самолета уклонялись изменением скорости и курса. Корабли без повреждений вернулись в пр. Муху-Вяйн.
В целом ударная группа кораблей поставленную задачу выполнила. В период поиска конвоя после потери [40] его силами разведки флота командир группы кораблей грамотно оценил обстановку и действия эскадренных миноносцев практически исключили возможность скрытного прохода вражеских кораблей в Ригу. В результате боя были потоплены два транспорта и два катера охранения.
19 января 1943 г. радиоразведка СФ установила, что из Тромсё на восток вышел вражеский конвой. Поскольку в то время в районе его перехода советских подводных лодок не было, а в условиях полярной ночи осуществить по нему удар авиацией было сложно, командование флота приняло решение нанести удар группой кораблей в составе лидера «Баку» (командир капитан 3 ранга Б. П. Беляев) и эсминца «Разумный» (командир капитан 3 ранга В. Ф. Федоров). С получением приказа они были экстренно приготовлены к походу и в 13 ч 36 мин 20 января под управлением командира бригады эскадренных миноносцев капитана 1 ранга П. В. Колчина (флаг — на лидере «Баку») вышли в море.
С учетом вероятной скорости конвоя переход был рассчитан так, чтобы встретить его западнее о. Вардё. Корабли выполняли переход строем кильватера на расстоянии 25 миль от берега со средней скоростью 20 уз. В 22 ч 40 мин лидер «Баку», идущий головным, изменил курс и пошел к берегу в расчетную точку встречи с конвоем. В 23 ч 14 мин по пеленгу 270° на дистанции 70 каб сигнальщики лидера обнаружили конвой: два транспорта в охранении эскадренного миноносца и двух сторожевых кораблей. Командир группы приказал лидеру «Баку» атаковать головной транспорт, а эсминцу «Разумному» — второй, при этом использовать торпедное и артиллерийское оружие. Увеличив скорость до 28 уз, советские корабли начали атаку. Противник обнаружил подходящие со стороны моря корабли, и с его сторожевого корабля охранения был дан световой опознавательный сигнал. В ответ по приказанию командира лидера было передано прожектором то же самое сочетание. Так как корабли гитлеровцев продолжали идти прежними курсом и скоростью, был сделан вывод, что передача этого сигнала удовлетворила противника и он принял советские корабли за свои. Таким образом, наши корабли получили возможность нанести по транспортам неожиданный удар.
Сблизившись с головным транспортом на дистанцию 26 каб, «Баку» выпустил по нему торпеды, а затем открыл огонь из орудий главного калибра. Первыми же [41] залпами были достигнуты попадания. Одной из выпущенных торпед транспорт был поражен и стал тонуть. Поэтому лидер лег на курс отхода и перенес огонь по кораблям охранения, которые начали стрелять по нашим кораблям. Шедший за лидером эсминец «Разумный» открыл огонь из орудий главного калибра по второму транспорту. После отхода лидера он лег ему в кильватер, продолжая стрелять по транспорту из кормовых орудий. В это время по «Баку» и «Разумному» открыли огонь береговые батареи врага. Не уменьшая скорости, оба корабля вышли из района боя. Попаданий в советские корабли не было. В результате артиллерийско-торпедного удара по конвою противника был потоплен один транспорт, а второму были нанесены повреждения.
В этом примере заслуживает внимания то, что решение на боевые действия ударной группы кораблей было принято по данным радиоразведки флота, а набег на относительно удаленную коммуникацию неприятеля выполнен без предварительной специальной подготовки кораблей к выполнению задачи. Командиры и штурманы показали высокую тактическую грамотность и штурманскую подготовку при расчете района встречи конвоя и обеспечили требуемую точность плавания, а командир группы — еще и находчивость в момент опознавания при встрече с врагом. Комендоры и торпедисты лидера продемонстрировали высокое мастерство в использовании своего оружия в сложных условиях полярной ночи. Следует отметить, что для достижения главной цели лидер в первую очередь применил торпеды, что отвечало сложившейся тактической обстановке в начале боя. Именно это в конечном счете и определило успех действий лидера «Баку».
2.2. Боевые действия торпедных катеров способом «Засада»
11 сентября 1941 г. торпедные катера «ТКА-11» (командир капитан-лейтенант Г. К. Светлов, он же старший группы) и «ТКА-12» (командир лейтенант А. О. Шабалин) в 21 ч 30 мин вышли из Земляного (Пумманки) для действий на подходах к фьорду Петсамовуопо, в глубине которого располагался п. Печенга (Петсамо), используемый врагом для выгрузки военной техники и имущества, доставляемых войскам, ведущим бои на мурманском направлении. [42] По данным разведки СФ, вечером перед наступлением темноты из п. Киркенес на восток вышел конвой. Опасаясь атак подводных лодок, он шел, прижимаясь к скалистому берегу. Поэтому, выйдя на прибрежную коммуникацию противника, торпедные катера, используя подводный выхлоп, почти вплотную подошли к прибрежным скалам. Маскируясь шумом волн и фоном берега, катера самым малым ходом пошли навстречу конвою.
В 22 ч 05 мин был обнаружен конвой: транспорт, идущий в охранении сторожевого корабля и катеров. Сторожевой корабль шел в голове строя, катера прикрывали транспорт со стороны моря. Вероятно, гитлеровцы не допускали возможности атаки со стороны своего берега. Подпустив фашистские корабли на расстояние 10-12 каб, катера по сигналу командира группы дали полный ход и стремительно атаковали конвой, выпустив торпеды с дистанции 3-4 каб.
Атакованный А. О. Шабалиным транспорт затонул, а атакованный Г. К. Светловым сторожевой корабль получил большие повреждения. Силы охранения обнаружили советские катера только после взрыва торпед и открыли по ним ожесточенный огонь из пушек и пулеметов. «ТКА-12» получил пробоину. Однако, имея преимущество в скорости, торпедные катера оторвались от преследования, вырвались в открытое море и вернулись в Земляное.
Катерники достигли успеха в результате умелого выбора и скрытного занятия позиции ожидания на коммуникации противника, грамотного использования для обеспечения внезапности атаки физико-географических факторов и применения тактически обоснованного направления атаки — со стороны берега, что явилось полной неожиданностью для врага.
Рассмотренный способ боевых действий торпедных катеров получил название способа засады. К нему прибегали в тех случаях, когда расстояние от пункта базирования до района боевых действий было относительно большим в сравнении с дальностью плавания катеров. В этом случае торпедные катера, достигнув района боевых действий, в целях сохранения необходимого запаса топлива для возвращения в пункт базирования не осуществляли активного поиска, а ожидали подхода кораблей противника, находясь в дрейфе или маневрируя на самом малом ходу.
«ТКА-11» и «ТКА-12» базировались в районе Кольского [43] залива, а Земляное, расположенное на западном побережье п-ва Средний, находилось в непосредственной близости к району их боевых действий и использовалось только для временной стоянки. Поэтому они и вынуждены были действовать этим способом.
17 апреля 1943 г. вечером фашистские батареи открыли огонь по позициям наших береговых батарей, расположенных на п-ве Средний, которые держали под контролем выход из фьорда Петсамовуоно. По данным разведки СФ было известно, что в п. Печенга (Петсамо) находятся два транспорта, груженные никелевой рудой, которая представляла особую ценность для военной промышленности фашистской Германии. Сопоставление этих фактов давало возможность предположить, что фашисты ночью попытаются вывести транспорты из Печенги.
Из Земляного (Пумманки) вышла группа торпедных катеров под управлением командира отряда торпедных катеров капитан-лейтенанта В. М. Лозовского в составе «ТКА-13» (командир старший лейтенант А. О. Шабалин) и «ТКА-14» (командир лейтенант Д. Ф. Колотий, на этом же катере находился В. М. Лозовский). В сумерках катера приблизились к выходу из вражеского фьорда и легли в дрейф у побережья п-ва Средний.
Около полуночи из фьорда вышли несколько катеров противника и начали ставить дымовые завесы. Это подтвердило, что враг собирается выводить транспорты из порта. На катерах усилили наблюдение и подготовились к бою. В 1 ч 15 мин 18 апреля батареи противника вновь открыли огонь по батареям на п-ве Средний, а катера неприятеля снова начали ставить дымовые завесы. Под их прикрытием советские торпедные катера подошли к выходу из фьорда и пересекли дымовую завесу. Выйдя из завесы, они обнаружили два выходивших из Печенги транспорта в охранении шести катеров, которые, заметив наши торпедные катера, открыли пушечно-пулеметный огонь и не допустили их на дистанцию залпа по транспортам. Две попытки пробиться к транспортам оказались безуспешными: перед атакующими катерами стояла сплошная огневая завеса. Транспорты же повернули обратно в фьорд и увеличили ход. Пользуясь этим, противник, охватив торпедные катера полукольцом, начал прижимать их к берегу, стремясь не дать им прорваться в море.
Инициатива стала переходить к неприятелю. Но и в этих крайне неблагоприятных условиях А. О. Шабалин и [44] Д. Ф. Колотий не отказались от своей цели. А. О. Шабалин решил отвлечь внимание врага на себя и дать возможность Д. Ф. Колотию пробиться к транспортам. Сообщив ему об этом по рации, А. О. Шабалин пошел навстречу катерам противника с постановкой дымовой завесы. Сблизившись с одним из вражеских катеров, он стремительно атаковал его, обстреливая из пулеметов, а затем круто развернулся и скрылся в дымовой завесе. Появившись через несколько минут из нее в другом месте, он атаковал второй катер противника и снова скрылся в дыму. Так повторялось несколько раз. В результате гитлеровцы сосредоточили все свое внимание на действиях катера А. О. Шабалина. Этим воспользовался Д. Ф. Колотий. Дав самый полный ход, под прикрытием дымовой завесы он сблизился с катерами врага и неожиданно для него прорвался между двумя ближайшими катерами, догнал концевой транспорт и с дистанции 2-3 каб выпустил две торпеды. После мощного взрыва транспорт стал погружаться в воду. Атака Д. Ф. Колотия оказалась настолько дерзкой, что фашисты на какое-то время растерялись: их катера 2-3 минуты маневрировали без определенной цели.
Этим кратковременным замешательством воспользовался А. О. Шабалин. Мгновенно оценив обстановку, он решительно атаковал ближайший к нему катер, сосредоточив по нему огонь пулеметов, а когда тот сошел с курса советского катера, вероятно, испугавшись таранного удара, прорвал кольцо неприятельских катеров и пошел за уходившим в фьорд транспортом. Уже внутри фьорда догнал его и, заняв выгодный залповый курсовой угол, выстрелил с дистанции 1,5-2 каб. Торпеды поразили цель. К этому времени все шесть катеров противника, развернувшись завесой, перекрыли выход из фьорда и, ведя огонь, двинулись навстречу катеру А. О. Шабалина.
Казалось, что его участь решена. Но на войне не всегда подводили итог только пушки и снаряды. Бой ведет человек, обладающий волей, разумом и определенными морально-боевыми качествами. В критические минуты боя очень важным становится тактическое мастерство, стойкость людей, учет психологии противостоящего врага, ответственность за судьбу корабля и вера в его экипаж.
В эти полные смертельной опасности минуты А. О. Шабалин нашел решение, которое позволило ему [45] выйти из почти безвыходного положения. Он направил свой катер в сторону берега, на котором стояли вражеские батареи, понимая, что они уже держат его катер в своих прицелах и через считанные мгновения загремят их залпы. Но он понимал и то, что снаряды будут рваться рядом не только с советским катером, но и с теми, которые перекрыли ему путь в море. Первые столбы воды взметнулись почти рядом с бортом «ТКА-13». Смелый командир круто развернул катер на выход из фьорда и увеличил скорость. Снаряды следующего залпа упали за кормой. Затем он дал малый ход. Резко меняя скорость с полного на малый ход и наоборот на зигзаге, А. О. Шабалин сбивал наводку гитлеровских артиллеристов, продвигаясь все ближе к выходу из фьорда. Строй катеров противника приближался, но они как бы споткнулись о взрывы снарядов собственных батарей. В действиях береговых артиллеристов и катерников противника не было согласованности. Катера врага сошли с курса советского катера, который прорезал их строй и вырвался в открытое море.
Командиры торпедных катеров в бою проявили непреклонную настойчивость в достижении целей боя, самоотверженность, творческую инициативу, тактическое взаимопонимание.
Бой является примером тактической гибкости в бою, быстрой и правильной оценки обстановки, умелого и своевременного перераспределения усилий, перехода от наступательных действий к оборонительным и наоборот, применения маскирующих и демонстративных действий для достижения целей боя, умелого учета психологии противника. Здесь наиболее ярко проявилось боевое дарование А. О. Шабалина как хорошего тактика, самоотверженного и бескомпромиссного командира.
Пример позволяет оценить роль и место риска в бою как явления, сопутствующего любому дерзкому и смелому решению. Риск есть в любом бою, но там, где действия командира существенно отличаются от ранее принятых и проверенных боевой практикой, он тем более неизбежен. Принимая рискованное решение, А. О. Шабалин сумел соотнести боевые возможности своего корабля в конкретно сложившихся условиях с ожидаемым боевым успехом и вероятностью его достижения. Он увидел после удачной атаки Д. Ф. Колотия возможность прорваться через кольцо фашистских кораблей и пользуясь преимуществом [46] в скорости, догнать и с малой дистанции атаковать транспорт, но уже внутри фьорда. И Л. О. Шабалин реализовал эту возможность, отлично сознавая, какой опасности он подвергает корабль и экипаж. Его действия в рассмотренном бою — не слепая вера в удачу, а трезвый расчет тактика на основе ранее полученного опыта и оценки конкретных тактических условий. Командир «ТКА-13» выполнил атаку транспорта в условиях, в которых противник считал ее невероятной и невозможной, поэтому она оказалась для врага внезапной, ошеломляющей и завершилась победой советского катера.
Анализ боя показывает, что высокое тактическое мастерство командира корабля, безупречная боевая выучка экипажа, полное использование маневренных возможностей корабля и его оружия позволили в, казалось бы, невозможных условиях изменить тактическую обстановку в свою пользу и добиться победы.
Этот пример поучителен для правильного понимания особенностей морского боя — боя динамичного, скоротечного, в котором возникают самые различные, подчас кризисные ситуации. В таком бою решающим условием успеха нередко может стать не численный перевес, а способность командира в ходе боя в считанные секунды оценить возможности свои и противника, предугадать развитие событий, учесть психологию врага, противопоставить ему неожиданные варианты действий и этим навязать свою волю, захватить инициативу, что является важнейшей предпосылкой для достижения победы, особенно в бою с превосходящими силами неприятеля.
2.3. Боевые действия торпедных катеров способом «Свободная охота»
21 октября 1944 г. вечером разведка СФ установила, что из Тана-фьорда на восток выходит конвой противника. Следовало ожидать, что ночью он войдет в Варангер-фьорд. Для поиска конвоя и нанесения удара по нему были подготовлены две группы катеров. Рассмотрим действия одной из них.
В 23 ч 30 мин группа в составе «ТКА-215» (командир старший лейтенант В. С. Кузнецов), «ТКА-205» (командир лейтенант П. П. Диренко) и «ТКА-230» (командир старший лейтенант П. И. Косовнин) под командованием [47] начальника штаба дивизиона капитана 3 ранга А. И. Ефимова вышла для поиска врага в район о. Лилле-Эккере — м. Кибергнес. С выходом в район поиска катера построились в строй уступа. Командир группы шел на головном «ТКА-230», имевшем радиолокационную станцию. В 1 ч 30 мин 22 октября на дистанции 50-55 каб радиолокацией был обнаружен конвой (на экране станции хорошо просматривались семь крупных целей, идущих в охранении восьми более мелких). Конвой шел, прижимаясь к берегу. Корабли охранения располагались мористее транспортов. Оценив по экрану радиолокатора обстановку, А. И. Ефимов принял решение обойти конвой сзади, догнать и атаковать со стороны берега. По рации он передал командирам двух других катеров курс и начал маневрирование для занятия исходной позиции атаки. Выполнив задуманный маневр, командир группы распределил цели и приказал начать атаку.
Катера сблизились с конвоем необнаруженными. Вероятно, неприятель не допускал мысли, что конвой может быть атакован с кормовых курсовых углов, да еще со стороны своего берега. В 1 ч 48 мин с дистанции 3-4 каб «ТКА-205» двухторпедным залпом поразил транспорт и он вскоре затонул, а чуть позже с дистанции 2-3 каб «ТКА-230» потопил сторожевой корабль. Катер «ТКА-215», занимавший до атаки положение концевого в строю, не смог пробиться к транспортам: противник перекрыл ему путь сплошной завесой огня. Обойдя конвой с головы, этот катер через 16 мин вновь начал атаку, но уже со стороны моря. И опять враг не допустил его к транспортам. Пройдя вдоль строя кораблей конвоя, катер в третий раз пошел в атаку с кормовых курсовых углов, однако и эта, третья за полчаса атака не принесла успеха.
Управляя действиями катеров с БКП, командир бригады торпедных катеров капитан 1 ранга А. В. Кузьмин передал приказание командиру «ТКА-215» прекратить атаки в этом районе и порекомендовал обойти о. Вардё и атаковать конвой после прохода им пр. Буссесунд, где бдительность кораблей охранения конвоя может понизиться. Обогнув о. Вардё и выйдя на прибрежную коммуникацию, «ТКА-215» в 4 ч 9 мин догнал конвой, скрытно подошел к нему с кормы и неожиданно для неприятеля с дистанции 1,5 каб атаковал и потопил концевой тральщик охранения. Настойчивость командира и экипажа катера принесла им заслуженную победу. [48]
Бой интересен прежде всего тем, что в условиях темного времени командир группы катеров рассматривал РЛС как основное средство наблюдения во время поиска противника и как средство для получения необходимой информации для принятия решения на бой и постановки частных боевых задач катерам. В этом бою еще раз были проверены возможности РЛС при применении торпедными катерами своего главного оружия и подтверждена высокая эффективность этого технического средства наблюдения.
Управление группой с БКП и анализ обстановки в районе боя командиром бригады позволили тактически обоснованно перенацелить «ТКА-215» на выполнение атаки в другом районе, так как в сложившейся обстановке трудно было ожидать, что одиночный катер сможет преодолеть противодействие противника и добиться успеха. Это дало возможность «ТКА-215» добиться победы в не менее сложных, но в более реальных условиях.
Действия «ТКА-215» — яркий пример боевой активности, сущность которой, как видно из рассмотренного, состоит в том, что в бою побеждали те командиры и экипажи кораблей, которые действовали напористо, решительно, дерзко и сохраняли наступательный порыв и стремление к победе до конца боя, использовали все возможности корабля, весь арсенал своих знаний и потенциал духовных и физических сил для выполнения поставленной боевой задачи.
22 февраля 1945 г. в 20 ч 33 мин три торпедных катера типа Г-5 под управлением командира 4-го дивизиона 1-й Краснознаменной бригады торпедных катеров КБФ капитана 3 ранга Е. В. Осецкого вышли из пункта маневренного базирования — п. Швентой (Свента) для действий способом «свободная охота» на морской коммуникации, соединявшей блокированную советскими войсками с суши Лиепаю (Либаву) с портами Германии. Сущность этого способа действий заключалась в том, что группа торпедных катеров выполняла активный поиск на назначенном участке морской коммуникации. Этим способом действовали большие торпедные катера, имевшие значительную дальность плавания и автономность, а также катера типов Г-5 и Д-3 при условии их маневренного базирования в непосредственной близости к району боевых действий, что, например, имело место при освобождении Прибалтики в 1944-1945 гг., когда пункты маневренного базирования [49] советских катеров перемещались за сухопутным фронтом.
Скорость при поиске и его продолжительность обусловливались запасами топлива на катерах и удаленностью района поиска от пункта базирования, мореходностью катеров, их маневренными качествами и состоянием погоды. При обнаружении кораблей противника командир группы доносил об этом командованию, после чего группа атаковала противника.
Таким образом, торпедные катера при этом способе совмещали функции разведывательной и ударной групп, т. е. катера действовали в поисково-ударном варианте. Он позволял создать значительную угрозу судоходству врага на морской коммуникации при одновременном действии небольшого числа катеров, а также свести к минимуму время с момента обнаружения неприятеля до нанесения удара по нему. Вступление в бой в этом случае было внезапным, что требовало поддержания в течение всего поиска высокой готовности к бою, вызывало сильное психологическое и физическое напряжение командиров и экипажей катеров. При действиях способом «свободная охота» от командиров катеров требовались хорошая штурманская и морская подготовка, большая самостоятельность, способность быстро ориентироваться в окружающей обстановке и хорошая физическая закалка, так как плавание, как правило, осуществлялось на полную автономность и дальность и командирам приходилось по 6-8 ч стоять за штурвалом.
Перед выходом Е. В. Осецкий провел инструктаж с командирами катеров, на котором рассмотрел несколько ситуаций, которые могли возникнуть в море, и дал указания, как действовать в том или ином случае. Особое внимание он обратил на то, что встреча с противником, вероятнее всего, произойдет внезапно и от командиров потребуется мгновенная реакция на обстановку. Он потребовал, чтобы катера во время поиска противника находились все время в самой высокой готовности к применению торпедного оружия, а командиры проявили максимум инициативы, решительности и мужества.
Катера выполняли поиск в строю уступа со скоростью около 20 уз. Между катерами имелась связь по радио. Командир дивизиона шел на головном катере «ТКА-181» (командир старший лейтенант В. И. Троненко). В 0 ч 20 мин на дистанции 12-15 каб катерники почти прямо по курсу обнаружили вражеский конвой, идущий строем кильватерной колонны: два транспорта в охранении четырех сторожевых кораблей (два из них шли впереди, а два позади транспортов). Е. В. Осецкий передал приказание начать атаку двум катерам и распределил цели: «ТКА-10» (командир лейтенант Б. И. Герасимов) — головной транспорт и «ТКА-37» (командир лейтенант С. Б. Бортник) — второй в строю транспорт. Через минуту эти катера увеличили ход до полного и начали сближение с одновременным увеличением курсового угла для занятия позиции залпа. «ТКА-181» продолжал сближение на малом ходу. Навстречу атакующим катерам вышел из строя головной сторожевой корабль, а с противоположного борта транспортов появились ранее не замеченные четыре катера противника. Корабли неприятеля открыли сильный пушечно-пулеметный огонь. Несмотря на это, через 2-3 мин с дистанции 3 каб «ТКА-37» выпустил торпеды по головному транспорту, а через минуту после этого по идущему на пересечение курса катеров сторожевому кораблю одну торпеду выпустил «ТКА-10». Транспорт и сторожевой корабль были поражены и начали тонуть. «ТКА-10» и «ТКА-37», ставя на противоартиллерийском зигзаге дымовые завесы, начали отходить от района боя.
Так как после взрывов торпед противник сосредоточил свое внимание на тонущих кораблях и отходящих торпедных катерах, ослабив наблюдение за остальной частью горизонта, он не заметил подходившего к конвою под прикрытием дымовых завес «ТКА-181». Воспользовавшись этим, Е. В. Осецкий приказал командиру этого катера атаковать второй транспорт. Выйдя на дистанцию 5 каб, «ТКА-181» выстрелил две торпеды, одна из которых попала в цель, после чего, маневрируя на зигзаге, отошел от конвоя и присоединился к катерам группы. Бой длился около 10 мин. В результате боя были потоплены два транспорта и сторожевой корабль.
В данном случае заслуживает внимания распределение усилий группы в ходе атаки конвоя. Учитывая сильное охранение, командир группы послал в атаку сначала только два катера, поставив им задачу нанести удар по основным объектам — транспортам, задержав с атакой третий катер. Он правильно рассчитал, что, если в атаке «ТКА-10» и «ТКА-37» и не удастся потопить оба транспорта, они отвлекут своими действиями внимание противника на себя и этим создадут более благоприятные условия [51] для действий по транспортам третьего катера, который к этому времени скрытно сблизится с конвоем на дальность стрельбы торпедами. В случае же потопления в первой атаке обоих транспортов третий катер сохранял возможность нанести удар по сторожевым кораблям. Все получилось так, как предполагал командир группы. Благодаря его тактическому предвидению атака всех трех катеров завершилась успешно.
Условия, в которых протекал этот бой, свидетельствуют о том, что при действиях способом свободной охоты он носил характер встречного боевого столкновения, для которого были характерны внезапность обнаружения врага, стремительность развития событий, необходимость оценки сложившейся ситуации и принятие решения на бой в считанные мгновения. Как правило, командир поисково-ударной группы не имел времени на достаточно полную и всестороннюю оценку обстановки. В этих условиях успех сопутствовал тем командирам, которые заранее (еще на берегу) на основе знания тактики врага, имеющихся разведывательных сведений, собственных опыта и интуиции разбирали с подчиненными командирами катеров наиболее вероятные варианты боя и продумывали целесообразные способы действий в той или иной ситуации. В этом случае при встрече с неприятелем существенно облегчались управление, постановка частных боевых задач и организация связи и взаимодействия. Командиру было достаточно сопоставить складывающуюся при обнаружении врага обстановку с ранее разработанными вариантами действий и принять к исполнению один из них, скорректировав применительно к конкретной ситуации. Рассмотренный пример является подтверждением этого.
2.4. Массированный удар по конвою соединением торпедных катеров при управлении с БКП
17 августа 1944 г. утром разведывательная авиация СФ установила сосредоточение вражеских транспортов и кораблей охранения западнее м. Нордкин. Через несколько часов самолеты-разведчики в районе п. Гамвик выявили идущий на восток конвой в составе 3 транспортов в охранении 2 эскадренных миноносцев, 8 сторожевых [52] кораблей, тральщика и 12 катеров. В воздухе конвой прикрывали 3 истребителя Ме-109. За конвоем было установлено периодическое наблюдение разведывательной авиацией СФ.
Комдндование СФ решило нанести удар силами бригады торпедных катеров по конвою в районе Варангер-фьорда, поскольку метеорологические условия исключали возможность действий авиации в этом районе.
Увеличение в 1944 г. числа торпедных катеров в составе действующих соединений, улучшение их тактико-технических элементов, характеристик радиотехнических средств связи, большой боевой опыт командиров катеров, звеньев, отрядов, а также офицеров штабов соединений катеров позволили к этому времени перейти от действий по конвоям одиночными малыми группами к нанесению массированных ударов несколькими группами катеров в тесном тактическом взаимодействии при централизованном управлении с берегового КП бригады.
Получив боевую задачу, командир бригады торпедных катеров капитан 1 ранга А. В. Кузьмин приказал начальнику штаба бригады капитану 2 ранга В. А. Чекурову начать сбор небходимых данных для выработки замысла боевых действий, проанализировать разведывательные сведения об обстановке в Варангер-фьорде, выполнить расчеты по организации нанесения удара всеми находившимися в строю катерами бригады и проконтролировать подготовку катеров к выполнению предстоящей боевой задачи. Вечером 18 августа было получено последнее донесение от самолета-разведчика о том, что конвой прошел м. Маккаур и что его состав увеличился. Расчеты, выполненные в штабе бригады, показывали, что при сохранении скорости он должен войти в пределы Варангер-фьорда после полуночи 19 августа. Неприятель стремился проводить конвои между м. Кибергнес и Бек-фьордом в светлое время, когда легче бороться с нашими торпедными катерами. С учетом этого конвой должен был пройти пр. Буссесунд между о. Вардё и материком около часа-двух ночи. Кроме того, нужно было учитывать и то, что проход в ночное время пролива, имевшего в наиболее узкой части ширину около 6 каб, большим конвоем сложен, что он может задержаться перед проливом до наступления светлого времени и улучшения погоды.
В данном случае установление командованием бригады торпедных катеров времени прохода вражеским конвоем [53] пр. Буссесунд имело первостепенное значение. Это определялось следующим. Конвой имел сильное охранение, преодоление противодействия которого торпедными катерами без поддержки авиации являлось сложной задачей. С тактической точки зрения удар целесообразно было нанести в момент выхода конвоя из пролива, до его построения в походный порядок, когда действия сил охранения будут затруднены.
Ошибка же в установлении времени выхода конвоя из пролива закономерно вела к несвоевременному развертыванию ударных групп катеров из пункта базирования в район предстоящего боя. Выбирая выход из пр. Буссесунд местом нанесения удара, командование бригады шло на определенный риск. Однако, взвесив все сведения о неприятеле и учитывая тактику гитлеровцев при проводке конвоев, командир бригады предположил, что враг не будет ожидать улучшения погоды и наступления светлого времени суток, а будет проходить пролив с ходу.
В соответствии с этим начались непосредственная подготовка и организация боя. Для удара по конвою было выделено 14 торпедных катеров. К исходу 18 августа они были сосредоточены в пункте маневренного базирования Земляное (Пумманки). Катера были сведены в три группы (рис. 2.1): разведывательная РГ-1 под управлением начальника штаба 3-го дивизиона капитан-лейтенанта А. И. Ефимова, доразведки РТ-2 под управлением командира звена 2-го дивизиона старшего лейтенанта Б. Т. Павлова и ударная — во главе с командиром 2-го дивизиона [54] капитаном 3 ранга С. Г. Коршуновичем. Общее управление силами в бою командир бригады капитан 1 ранга А. В. Кузьмин, находившийся на БКП на п-ове Средний, на высоте 200, оставил за собой.
Замысел боя заключался в следующем.
Группа А. И. Ефимова — «ТКА-213» (командир старший лейтенант А. Ф. Горбачев) и «ТКА-238» (командир лейтенант И. А. Никитин) — обходит о. Вардё и производит разведку конвоя в районе Перс-фьорда, уточняет его состав и устанавливает время подхода к пр. Буссесунд, о чем доносит на БКП. После выполнения разведки она вновь обходит о. Вардё и участвует в нанесении удара совместно с группой катеров С. Г. Коршуновича.
Группа Б. Т. Павлова в составе «ТКА-218» (он же командир этого катера), «ТКА-214» (командир старший лейтенант Е. Г. Шкутов) и «ТКА-203» (командир лейтенант А. А. Карташев) скрытно подходит к пр. Буссесунд с юга, ставит на фарватере у выхода из пролива маневренную минную банку, а затем выполняет задачу доразведки: выявляет момент выхода из пролива конвоя, обстановку непосредственно перед нанесением удара и наводит на врага группу С. Г. Коршуновича, после чего вместе с ней участвует в нанесении удара.
Ударная группа действует в составе двух тактических групп. Тактическая группа ТГ-2 под управлением командира отряда капитан-лейтенанта И. Я. Решетько в составе «ТКА-205» (командир лейтенант П. П. Диренко; на этом же катере находится И. Я. Решетько), «ТКА-204» (командир старший лейтенант А. И. Киреев), «ТКА-242» (командир старший лейтенант В. II. Быков) и «ТКА-237» (командир старший лейтенант В. А. Домысловский) составляет передовой отряд. Группа должна поставить дымовую завесу для обеспечения выхода в атаку катеров других групп, нанести предварительный удар по силам охранения, а если представится возможность, то и по основным объектам — транспортам. Тактическая группа ТГ-1 под управлением С. Г. Коршуновича (он же осуществляет управление ударной группой в целом) в составе «ТКА-216» (командир старший лейтенант И. М. Желваков, брейд-вымпел командира дивизиона), «ТКА-219» (командир капитан-лейтенант В. В. Чернявский), «ТКА-215» (командир лейтенант В. С. Кузнецов), «ТКА-119» (командир старший лейтенант Ф. З. Родионов) и «ТКА-222» (командир старший лейтенант [55] Н. М. Фролов) наносит удар по транспортам конвоя и решает главную задачу в бою.
Очередность выхода катеров из Земляного планировалась в соответствии с замыслом действий. Катера ударной группы должны были выйти в море после установления группой А. И. Ефимова контакта с конвоем.
Незадолго до выхода РГ-1 командир бригады собрал всех командиров групп и катеров и в ходе короткого инструктажа уточнил данные обстановки в районе боевых действий, проверил уяснение командирами задачи, роли каждой группы и катера в достижении общих целей боя, а также готовность катеров. В заключение он предупредил, что в силу сложности обстановки разработанный штабом план на предстоящий бой может претерпеть изменения, и указал на необходимость проявления в бою самостоятельности, инициативы и находчивости в соответствии с общим замыслом боя.
С расчетом обнаружить конвой в 15-20 милях северо-западнее о. Вардё покинула Земляное РГ-1, а через полчаса — и РГ-2. С уходом РГ-2 катера ударной группы были подготовлены к немедленному выходу.
В это время посты наблюдения на п-ове Средний установили, что катера врага ставят дымовую завесу в районе Печенги. Это давало основание предположить, что противник предпримет попытку провести конвой из Киркенеса в Печенгу (Петсамо) или вывести из Печенги находившиеся там, по данным разведки, транспорты. Но нельзя было исключать и того, что фашисты специально проводят демонстративные действия для отвлечения внимания от северо-западной части Варангер-фьорда.
Проанализировав складывающуюся обстановку, А. В. Кузьмин принял решение считать основной целью конвой, идущий с запада, как было предусмотрено планом. В то же время он приказал усилить наблюдение за южной частью Варангер-фьорда и быть в готовности перенацелить часть сил в этом направлении, если здесь будет обнаружен конвой. Для того чтобы иметь возможность маневрировать силами на два направления, он отдал приказание выйти в море катерам ударной группы, несмотря на то что никаких сведений от РГ-1 и РГ-2 не поступало. В соответствии с этим 19 августа в 0 ч 25 мин в море вышла ТГ-2 и, построившись в строй ромба, легла на курс в западную часть Варангер-фьорда. Следом, держась на расстоянии 15-20 каб, вышла ТГ-1. [56]
В 0 ч 35 мин береговым КП было получено радиодонесение от командира РГ-1. Он сообщал, что обнаружил конвой неприятеля, следующий курсом 130° со скоростью 8-10 уз. Несколько позднее он сообщил, что конвой растянулся на 5 миль, насчитывает большое число кораблей и что видимость в районе 60-70 каб. Казалось, что все идет по плану.
Но в 1 ч 20 мин командир РГ-1 (он шел на «ТКА-238») передал донесение, что обнаруженный конвой остановился в Перс-фьорде. Это показывало, что гитлеровцы отказались от форсирования пролива с ходу и, следовательно, план боя срывался. Однако, чтобы прийти к этому выводу окончательно, требовалось еще какое-либо подтверждение. Поэтому с КП было передано приказание командиру РГ-2 немедленно донести обстановку. Через несколько минут он доложил, что первую часть задачи выполнил успешно — мины скрытно поставлены в назначенном месте. Далее он информировал, что видимость в районе 70-80 каб и что никаких кораблей противника он не наблюдает. Этот доклад подтверждал, что враг решил воздержаться от прохода пролива этой ночью. Поэтому командир бригады приказал РГ-2 идти на соединение с РГ-1 и совместно атаковать конвой у Перс-фьорда. РГ-2 пошла в обход о. Вардё на запад.
К этому времени катера ударной группы достигли прибрежной коммуникации у западного побережья Варангер-фьорда, и А. В. Кузьмин в 1 ч 45 мин приказал С. Г. Коршуновичу идти к пр. Буссесунд, при этом усилить наблюдение.
В 1 ч 45 мин командир ТГ-2 (его группа, как и прежде, шла впереди) доложил, что им обнаружены у пр. Буссесунд шесть больших и шесть малых силуэтов, а еще через несколько минут он уточнил, что им обнаружен конвой, выходящий из пролива.
Это означало, что в предыдущих докладах А. И. Ефимова была допущена какая-то неточность или он обнаружил другой конвой, возможно, созданный фашистами специально для дезинформации о месте и действиях основного, проводимого на восток конвоя. В то же время доклады командира ТГ-2 показывали, что оценка обстановки в штабе бригады была верной и что конвой противника, против которого развернуты силы, проходит пр. Буссесунд, а следовательно, удар по нему состоится там, где это было запланировано. Поэтому с БКП бригады торпедных [57] катеров в 2 ч 4 мин было передано приказание командирам всех групп катеров об общей атаке в районе м. Кибергнес, южнее выхода из пр. Буссесунд. Однако стало очевидно, что запланированная последовательность действий нарушалась и ударной группе, которая должна была наносить удар при обеспечении другими группами, предстояло действовать по конвою первой и только своими силами.
Обстановка в районе пролива соответствовала той, которую предвидели и прогнозировали в штабе бригады при выборе места и времени нанесения удара по конвою. Часть кораблей противника, выйдя из пролива, остановилась, некоторые маневрировали для занятия положения в охранении после построения походного ордера, остальные продолжали движение в проливе.
После обнаружения подходящих с юга катеров некоторые корабли и суда врага начали поворачивать на обратный курс, а им навстречу продолжали идти корабли, только что вышедшие из пролива. Обстановка для нанесения удара была благоприятной. Впереди шли «ТКА-237» и «ТКА-242». Один из них должен был по приказанию командира ТГ-2 поставить дымовую завесу для прикрытия подхода к конвою катеров основной ударной группы. Когда расстояние до крайних кораблей конвоя составило 15-20 каб, с одного из кораблей охранения в сторону катеров был передан прожектором световой опознавательный сигнал. Чтобы на какое-то время ввести врага в заблуждение, командир «ТКА-242» приказал сигнальщику передать на корабль неприятеля то же самое сочетание, чем на некоторое время ввел противника в заблуждение.
В 2 ч 7 мин по приказанию командира отряда «ТКА-237» начал ставить дымовую завесу. Расстояние до конвоя в это время составило около 15 каб, но северо-восточный ветер относил завесу к югу, навстречу идущим в атаку катерам. Поэтому, когда катера ударной группы прошли ее, дистанция до кораблей противника была еще значительной и не обеспечивала надежного поражения целей. Атакующие катера оказались под прицельным огнем кораблей охранения.
В сложившихся условиях командир «ТКА-242» решил поставить вторую дымовую завесу на расстоянии 10-12 каб от кораблей конвоя и дымом прикрыть катера ударной группы до выхода их на дистанцию торпедного залпа, которая обеспечивала бы надежное поражение целей. [58] Он дал самый полный ход и направил свой катер вдоль вражеского конвоя на расстоянии 8-10 каб от крайних кораблей охранения. За катером потянулся спасительный для наших катеров шлейф дыма. Чтобы избежать попадания снарядов, «ТКА-242» резко менял курсы, переходил с полного на малый ход и наоборот. 11 минут шел катер в огненном смерче, находясь под огнем всех кораблей охранения конвоя. Поставленная завеса в значительной степени определила дальнейший ход боя. Наперерез катеру пошел вражеский тральщик, вероятно, решив расстрелять его в упор или нанести таранный удар. Подвернув на курсовой угол, позволявший стрелять торпедами, В. И. Быков приказал выпустить по тральщику две торпеды с дистанции 400-500 м. Они попали в цель, и тральщик затонул.
Вслед за «ТКА-242» пошел на конвой «ТКА-205». Ведя пулеметный огонь по кораблям охранения, он сблизился со сторожевым кораблем и выстрелил по нему одной торпедой, а второй, несколько изменив курс, — по транспорту. Обе торпеды попали в цель: сторожевой корабль затонул, а транспорт получил повреждения и потерял ход.
Затем вышли из дымовой завесы «ТКА-204» и «ТКА-237». А. И. Киреев выстрелил по транспорту, а В. А. Домысловский — по сторожевому кораблю. Оба корабля пошли ко дну.
Таким образом, ТГ-2 поставленную перед ней задачу выполнила успешно: обеспечила создание благоприятных условий для нанесения удара катерам ТГ-1 и уничтожила несколько кораблей, в том числе один из транспортов. Закончив атаки, ТГ-2 начала отход с постановкой дымовых завес.
Через несколько минут из дымовых завес показалась ТГ-1. Первым атаковал врага «ТКА-216» и двумя торпедами потопил эскадренный миноносец. Вслед за ним удачно атаковал «ТКА-222». Перед ним оказались два сторожевых корабля. С дистанции 2-3 каб Н. М. Фролов выпустил в каждый корабль по одной торпеде. В результате один сторожевой корабль был потоплен. Следующими атаковали корабли охранения катера «ТКА-219» и «ТКА-215». Их атаки завершились потоплением двух сторожевых кораблей. Одновременно с ними «ТКА-119» двухторпедным залпом потопил тральщик, а огнем из пулеметов и пушки вызвал пожар на сторожевом катере. Выполнив [59] атаки, катера ТГ-1 начали отходить под прикрытием дымовых завес.
В этот момент в район боя подошли катера группы Б. Т. Павлова. Море было затянуто дымом, что резко ограничивало видимость. Поэтому катера атаковали те цели, которые оказались на их пути. В 2 ч 25 мин Б. Т. Павлов двухторпедным залпом потопил транспорт. Почти одновременно «ТКА-214» выстрелом торпед с дистанции около 2 каб уничтожил тральщик, затем, отражая контратаку катера охранения, огнем из пушек и пулеметов пустил на дно и его, а «ТКА-203» атаковал и повредил сторожевой корабль.
В ходе атаки «ТКА-203» имел несколько попаданий снарядов и потерял ход, о чем его командир доложил на БКП. Получив это донесение, командир бригады приказал всем катерам вернуться в район боя, найти «ТКА-203» и оказать помощь его экипажу. Поиск поврежденного катера оказался безрезультатным. (После войны стало известно, что экипаж дрался с фашистами буквально до последнего патрона и героически погиб.)
Последними к району боя подошли катера РГ-1. В 2 ч 30 мин «ТКА-243» обнаружил перед собой эскадренный миноносец и потопил его. Следом за ним «ТКА-238» атаковал сторожевой корабль и пустил его на дно.
Получив сообщение от С. Г. Коршуновича о том, что «ТКА-203» найти не удалось, командир бригады приказал всем катерам возвращаться в Земляное. Так как катера выходили из дымовых завес в одиночку, а видимость в Варангер-фьорде увеличилась до 70 каб, он дал указание катерам отходить из района боя на север, чтобы избежать возможных встреч с катерами противника, которые, по данным наблюдательных постов, вышли в море из Киркенеса и Печенги. В этом бою 14 торпедных катеров потопили 2 транспорта, 2 эскадренных миноносца, 3 тральщика, 6 сторожевых кораблей и 1 сторожевой катер. Транспорт, сторожевой корабль и сторожевой катер врага получили повреждения. Бой продолжался 37 мин.
Успех в бою был достигнут в сложной оперативно-тактической обстановке. Катера наносили удар самостоятельно (без обеспечения авиацией) в прибрежной зоне противника, находившейся под прикрытием его береговых батарей. Несмотря на это, тактический замысел командования бригады торпедных катеров был осуществлен. [60]
Удар группировки торпедных катеров непосредственно у выхода из охраняемого пролива явился неожиданным для гитлеровцев.
Из рассмотренного боя можно сделать следующее заключение.
Хорошо организованная оперативная разведка позволила заблаговременно подготовить к бою бригаду торпедных катеров СФ. В процессе подготовки боя штаб бригады торпедных катеров выполнил сложную и трудоемкую работу по сбору и анализу данных об оперативно-тактической обстановке в районе выполнения задачи. Несмотря на ряд противоречивых и неполных сведений, штаб в целом верно оценил обстановку и сделал необходимые выводы. Это позволило командиру бригады капитану 1 ранга А. В. Кузьмину принять обоснованное решение на боевые действия против конвоя, которое отвечало сложившейся обстановке.
Обстоятельства боя и его итоги свидетельствуют о том, что оценка обстановки — одно из важных звеньев в системе управления. Сбор информации и ее систематизация, всесторонний, тщательный и глубокий анализ элементов обстановки, умение делать на основе анализа правильные выводы непосредственным образом сказались на содержании и качестве решения командира на бой. И если оценка обстановки полно и объективно отражает реальное положение вещей, то и принятое на ее основе решение определит реальный путь к достижению победы.
В ходе выполнения задачи подтвердилась целесообразность принятой боевой организации сил бригады и распределения усилий для выполнения частных боевых задач. Это в конечном счете определило успех боя. Умело организованная доразведка конвоя силами торпедных катеров не позволила противнику ввести в заблуждение командование бригады в отношении основного конвоя, шедшего на восток к линии фронта. Работа штаба бригады торпедных катеров полностью соответствовала его предназначению как оперативного органа управления при командире соединения.
Успешная реализация замысла в значительной степени была обусловлена наличием постоянно действующей связи БКП бригады торпедных катеров со всеми командирами групп и катеров, действующих в море. Это позволило командиру бригады, находившемуся на БКП, в условиях быстроменяющейся обстановки не только получать своевременно [61] необходимую информацию, но и с учетом изменения обстановки корректировать ранее принятый план действий, т. е. обеспечивать непрерывность и твердость управления на всех этапах подготовки и в ходе боя. В бою командиры групп катеров показали умение быстро ориентироваться в обстановке и делать правильные выводы, определявшие дальнейшие действия подчиненных торпедных катеров в интересах выполнения основной задачи соединения.
При разгроме конвоя впервые торпедными катерами была поставлена маневренная минная банка на курсе идущих кораблей врага. То, что в день боя на минах не подорвался ни один корабль, не означает, что они были поставлены напрасно. Опасность подрыва на минах для кораблей неприятеля существовала, а раз так, то повышалась и вероятность успешного выполнения задачи соединением торпедных катеров в целом, тем более что катера, выполнявшие роль заградителей{14}, приняли мины как дополнительное оружие, а главным их оружием в бою оставались торпеды.
В бою при наличии необходимой централизации управления командирам катеров и групп была предоставлена достаточная свобода действий в рамках решения общей задачи. Командир бригады, организовав бой и сохраняя за собой общее руководство, требовал от подчиненных проявления самостоятельности, инициативы, творчества, смелости в своих действиях. Одно из положений Корабельного устава Военно-Морского Флота СССР предписывает, что, если командир корабля, действующего в море, не имеет времени для связи с командиром соединения, он, исходя из общей обстановки и сообразуясь с действиями других кораблей, обязан принять по своей инициативе, на свою ответственность самостоятельное решение, ведущее к достижению цели. Именно так действовал в рассмотренном бою командир «ТКА-242». Воспитанию таких командирских качеств способствовали созданная в бригаде торпедных катеров СФ атмосфера поддержки, поощрения новаторства, творческого поиска, обмен опытом и обсуждение предлагаемых новых тактических приемов на совещаниях командиров и разборах боевых походов. [62]
2.5. Совместный удар по конвою соединением торпедных катеров и ВВС флота
24 сентября 1944 г. вечером командование СФ получило донесение от командира подводной лодки «С-56» капитана 2 ранга Г. И. Щедрина об атаке им в районе м. Нордкап конвоя врага и потоплении транспорта. Расчеты показали, что утром 25 сентября конвой будет находиться в средней части Варангер-фьорда. Командующий флотом адмирал А. Г. Головко принял решение нанести по нему совместный удар силами бригады торпедных катеров и ВВС флота. Так как главный удар по транспортам предписывалось нанести торпедным катерам, общее руководство в бою было возложено на командира бригады торпедных катеров капитана 1 ранга А. В. Кузьмина. Для разведки конвоя командующий ВВС СФ генерал-лейтенант А. X. Андреев выделил авиационную разведывательную группу, а для действий против конвоя — 52 самолета (рис. 2.2), которые к исходу дня 24 сентября были приведены в готовность к выполнению задачи (18 самолетов-штурмовиков, 14 истребителей, подготовленных для действий в качестве легких бомбардировщиков, 18 истребителей [63] для прикрытия торпедных катеров с воздуха и 2 самолета-дымзавесчика).
В решении на бой командир бригады поставил авиации следующие задачи: самолетам-разведчикам при входе конвоя в Варангер-фьорд установить за ним непрерывное слежение, выявить походный порядок и уточнить состав сил перед нанесением удара; самолетам-штурмовикам нанести по конвою предварительный удар непосредственно перед атакой торпедных катеров в целях ослабления сил охранения; истребителям, действующим в варианте легких бомбардировщиков, нанести бомбовые удары по транспортам и кораблям охранения одновременно с торпедными катерами; самолетам-дымзавесчикам прикрыть дымом торпедные катера в момент сближения их с конвоем на расстояние 7-10 каб от крайних кораблей охранения; истребителям прикрыть торпедные катера от ударов с воздуха с момента выхода из пункта базирования до возвращения в него. Торпедным катерам была поставлена главная задача — уничтожить транспорты конвоя.
Таким образом, замысел боя предусматривал тесное взаимодействие торпедных катеров с подразделениями различных родов авиации флота.
Вечером 24 сентября в Земляном (Пумманки) были сосредоточены и подготовлены к действиям девять торпедных катеров под управлением командира 3-го дивизиона капитана 2 ранга В. Н. Алексеева.
С рассветом 25 сентября вылетело звено самолетов-разведчиков, которое обнаружило конвой в районе м. Харбакен. Это позволяло предположить, что он войдет в Варангер-фьорд в 8-9 ч утра. По докладу воздушных разведчиков, конвой включал три транспорта и две самоходные баржи, идущие в охранении нескольких кораблей. Резкое ухудшение погоды усложнило действия самолетов. Последнее донесение от авиации было получено в 8 ч 34 мин, в котором сообщалось, что конвой находится в районе м. Кибергнес и следует курсом в Век-фьорд. В соответствии с этой информацией командир бригады назначил место нанесения удара — севернее островов Лилле-Эккерё и время — 11 ч. Силы, предназначенные для участия в бою, были приведены в готовность к немедленному выходу (вылету). Катерам предстояло действовать в составе двух ударных групп: КУГ-1 и КУГ-2. Командиром первой группы в составе пяти катеров был назначен капитан 2 ранга В. Н. Алексеев (он же осуществлял общее [64] руководство силами в море), а второй группы в составе четырех катеров — командир отряда 2-го дивизиона капитан-лейтенант И. Я. Решетько.
В 9 ч 34 мин, получив последние указания от командира бригады, катера отошли от пирса. Головной шла КУГ-1 со скоростью около 30 уз, за ней на расстоянии 20 каб — КУГ-2. Видимость составляла 10-12 миль. В воздухе над катерами с момента их выхода барражировали в три яруса истребители прикрытия.
Однако отсутствие наблюдения за конвоем непосредственно перед боем существенно изменило ход событий. В 10 ч 30 мин В. Н. Алексеев (он шел на «ТКА-240») обнаружил на курсовом угле 45° правого борта на дистанции 45-50 каб силуэт сначала одного, а затем еще четырех кораблей, о чем доложил на береговой КП. Одновременно он передал приказание «ТКА-213» (командир капитан-лейтенант П. П. Остряков) увеличить скорость, выйти вперед, уточнить состав конвоя и при необходимости прикрыть катера группы дымовой завесой от наблюдения со стороны кораблей противника, а затем, считая, что самолеты-дымзавесчики находятся вблизи района боя, передал им сигнал о постановке дымовой завесы на расстоянии 20 каб от конвоя. После этого он распределил объекты атаки, о чем по рации передал командирам катеров: «ТКА-215 (командир старший лейтенант В. С. Кузнецов) — головной корабль в строю, «ТКА-208» (командир лейтенант Н. И. Шаповалов) — второй, «ТКА-240» (командир лейтенант В. А. Барбашев) — третий, «ТКА-242» (командир старший лейтенант В. И. Быков) — четвертый в строю корабль.
Не увеличивая скорости, катера КУГ-1 продолжали сближаться с конвоем, а когда расстояние до кораблей охранения сократилось до 30 каб, ее командир передал приказание командиру «ТКА-213» начать постановку дымовой завесы, поскольку самолеты-дымзавесчики не появились.
Вследствие того что ударные группы торпедных катеров вышли к конвою раньше назначенного времени, самолеты-дымзавесчики выполнить поставленную перед ними задачу не могли.
Сложившаяся ситуация требовала от командира КУГ-1 принятия самостоятельного решения, от которого в значительной степени зависел исход предстоящего боя. Он должен был сделать выбор: маневрировать вне зоны досягаемости [65] артиллерии кораблей охранения врага и ждать назначенного срока действия — 11 ч, т. е. действовать по разработанному плану совместно с авиацией, или же начать атаку самостоятельно и немедленно, рассчитывая в начальный период боя только на свои силы. В первом случае атаке катеров будет предшествовать удар авиации, уже подходящей к месту боя. Ее удар непременно ослабит противодействие противника, но при этом будет упущено время и неприятель, возможно, за счет каких-либо средств усилит свою оборону или полностью приготовится для отражения удара по конвою. Во втором случае враг вступит в бой в том состоянии, в котором находится в данный момент, однако катера вынуждены будут наносить удар первыми без поддержки авиации.
Принимая во внимание, что авиация должна подойти к району боя только через 10-12 мин, командир КУГ-1 пошел на серьезный риск и принял решение атаковать конвой немедленно. Увеличив ход, он передал приказание катерам начать атаку. Следом за первой группой развернулась для атаки и вторая.
Перестроившись в строй фронта, катера стали стремительно сближаться с конвоем. Когда расстояние до кораблей охранения сократилось до 20 каб, противник открыл огонь. В это время «ТКА-213», сблизившись с конвоем на дистанцию 12-15 каб, начал ставить дымовую завесу, которая заметно снизила эффективность огня артиллерии врага. Первым пересек ее катер «ТКА-240» и с дистанции 7-8 каб в 10 ч 44 мин выпустил две торпеды по тральщику. От взрыва корабль противника переломился и стал тонуть. В 10 ч 45 мин по головному кораблю охранения выпустил торпеды «ТКА-215», и тот после взрыва торпед сразу затонул. В этот момент в район боя подошли советские самолеты-штурмовики. Они начали штурмовку вражеских кораблей, используя бомбы и пушечно-пулеметное оружие. Прикрываясь дымзавесой, прорвался к концевому крупному транспорту «ТКА-242». Выпущенные им торпеды попали в цель — транспорт перевернулся вверх килем и начал погружаться в воду. Почти одновременно с ним «ТКА-208» атаковал второй в строю корабль охранения. Торпеда поразила гитлеровский корабль, и он затонул. Закончив постановку дымзавесы, «ТКА-213» развернулся в сторону конвоя, одной торпедой выстрелил по тральщику, а второй — по самоходной барже. Одна из торпед достигла цели — баржа пошла на дно. [66]
Следом за КУГ-1 вступила в бой КУГ-2. Подошедшие к району боя самолеты-дымзавесчики поставили дымовые завесы, которые прикрыли выходящие из района боя торпедные катера от огня кораблей противника. Совместными действиями торпедных катеров и авиации конвой противника был разгромлен.
При рассмотрении обстоятельств боя особого внимания заслуживают действия командира КУГ-1, принявшего с учетом складывающейся обстановки своевременное решение — отойти от утвержденного замысла боя. Его действия — пример не только высокой тактической грамотности, но и мужества, командирской зрелости и самостоятельности, готовности ради успеха в бою пойти на риск и взять на себя большую ответственность за его исход. Результаты боя показывают обоснованность принятого решения.
2.6. Активные минные постановки
В ночь на 16 июля 1941 г. к причалу п. Рохукюла, расположенному на восточном берегу пр. Муху-Вяйн (Моонзунд), ошвартовались сторожевые корабли «Туча» (командир капитан-лейтенант Г. Н. Моторов) и «Снег» (командир старший лейтенант М. И. Орлов). Перед ними была поставлена задача выставить активное минное заграждение на подходах к устью р. Западная Двина на маршруте транспортов врага, приходящих в Ригу. Управлял группой заградителей командир дивизиона сторожевых кораблей капитан-лейтенант В. Н. Филиппов. Задача была поставлена командованием КБФ в связи с тем, что гитлеровцы, захватив Ригу, стали широко использовать Рижский порт для доставки к линии фронта военных грузов.
Таллинский порт, в котором крупные корабли обычно принимали мины, в это время находился под непрерывными ударами авиации неприятеля. Кроме того, расстояние от Таллина до района минной постановки и оперативно-тактическая обстановка на маршруте перехода, особенно в пр. Муху-Вяйн, не позволяли совершить переход и успеть поставить мины в течение темного времени суток. Таким образом, в случае приемки мин сторожевыми кораблями в Таллине трудно было обеспечить скрытность выполнения задачи. Потеря же скрытности постановки [67] мин на подходах к порту противника делала ее практически бесполезной. Поэтому командир дивизиона сторожевых кораблей решил принять мины в п. Рохукюла, в котором в это время военные корабли почти не стояли, он не подвергался налетам вражеской авиации и можно было предположить, что не привлекал и внимания разведки противника. Кроме того, этот порт находился почти посредине между Таллином и районом минной постановки. Расстояние от Рохукюла до устья р. Западная Двина позволяло кораблям выполнить задачу в течение одной ночи, что способствовало достижению скрытности действий. Мины были доставлены в Рохукюла по железной дороге. Сразу после прихода корабли начали приемку мин. Минных рельсов на причале не было, и матросы сторожевых кораблей и минного арсенала, обеспечившего подачу мин в Рохукюла, перевозили их от железнодорожного пути к кораблям на тележках. На палубы мины поднимали грузовыми балками, имевшимися на корме сторожевых кораблей. Каждый корабль в течение дня принял по 30 мин КБ. Во время приемки мин было организовано бдительное наблюдение за воздухом, артиллерийское оружие кораблей находилось в готовности к немедленной стрельбе по воздушным целям. Погрузка мин прошла без помех со стороны фашистов.
С наступлением темноты 17 июля из порта головным под брейд-вымпелом командира дивизиона вышел сторожевой корабль «Туча», в кильватер ему следовал сторожевой корабль «Снег». К этому времени в интересах минной постановки в качестве сил прикрытия со стороны Ирбенского пролива вышли в дозор эсминцы «Сердитый» и «Грозящий» под флагом командира отряда легких сил контр-адмирала В. П. Дрозда.
Переход до района постановки мин прошел благополучно, но при подходе к устью р. Западная Двина под «Тучей» взорвалась мина. Взрывом была деформирована корма, оторваны винты и руль, разрушено несколько мин, приготовленных к постановке. Корабль потерял ход, однако благодаря героическим действиям экипажа остался на плаву. Командир дивизиона сторожевых кораблей приказал командиру «Снега» поставить мины в соответствии с планом, а затем вернуться к «Туче».
Выполнив задачу, «Снег» взял поврежденный корабль на буксир и привел его в район минной постановки, где с «Тучи» было поставлено 20 мин. Закончив минную постановку, [68] корабли легли курсом на пр. Муху-Вяйн. С рассветом их атаковала группа вражеских самолетов, но они были отогнаны зенитным огнем. Ни одна из сброшенных бомб в корабли не попала. После прихода сторожевых кораблей в пр. Муху-Вяйн их прикрыла до Таллина от ударов с воздуха истребительная авиация.
На следующий день на одной из мин, поставленных сторожевыми кораблями, подорвался транспорт противника, что свидетельствовало об успешности выполнения ими поставленной задачи. Это было достигнуто прежде всего благодаря скрытности приемки и постановки мин, чему способствовали грамотная оценка обстановки командиром группы заградительных кораблей и его решение принять на корабли мины в п. Рохукюла, не привлекавшем внимание разведки противника.
25 мая 1943 г. торпедные катера 2-й бригады торпедных катеров ЧФ выполнили успешную минную постановку на коммуникации противника в пр. Керченский. В это время немецко-фашистские силы на Черном море выполняли интенсивные перевозки вдоль побережья Крыма до Керчи. Поэтому командование ЧФ приняло решение осуществить минные постановки на коммуникации противника, возложив эту задачу на 2-ю бригаду торпедных катеров, в состав которых входили катера типа Г-5. Сложность выполнения задачи заключалась, с одной стороны, в том, что катера этого типа имели недостаточно совершенное навигационное оборудование, поэтому необходимо было обеспечить возможность катерам перед постановкой мин уточнить место по береговым ориентирам, а с другой — в том, что постановка минного заграждения необходимой протяженности и плотности могла быть произведена только при хорошо скоординированных одновременных действиях большой группы катеров.
Первая запланированная минная постановка предусматривала следующую организацию выполнения задачи. В состав группы командир 2-й бригады торпедных катеров капитан 2 ранга В. Т. Проценко выделил 11 катеров, из которых 8 предназначались для постановки мин, а 3 — для действий в качестве сил охранения с усиленным запасом дымовых шашек на борту и с торпедами на случай встречи с крупными кораблями врага. Для прикрытия торпедных катеров со стороны Камыш-Буруна (пункта базирования кораблей неприятеля) командование ЧФ выделило два катера МО. Для отвлечения внимания гитлеровцев [69] от района минной постановки в момент выполнения задачи катерами и для обеспечения точности постановки мин были выделены 3 самолета МБР-2, которые должны были в момент подхода катеров к Крымскому берегу нанести бомбовые удары по заранее обусловленным пунктам на побережье. По взрывам бомб катерам предстояло уточнить свое место.
Катера вышли в море для выполнения задачи вечером 24 мая. Каждый заградитель принял четыре донные мины. Северный ветер силой до 4-5 баллов создал в Керченском проливе волнение до 3-4 баллов. Катера сильно заливало водой, что не позволяло дать полный ход. Командир бригады с флагманским штурманом бригады находился на головном катере группы.
Группа выполняла переход в строю двух кильватерных колонн, лидируемых торпедными катерами из состава охранения. Катера удерживали место в строю по затемненным кильватерным огням, для связи между собой использовали светосигнальные фонари. При подходе к району минной постановки катера охранения отошли к северу, в сторону возможного появления кораблей противника. К этому времени выделенные для прикрытия катера МО заняли линию дозора на маршруте перехода от Камыш-Буруна к району минной постановки.
В назначенное время, несмотря на сильный ветер и низкую облачность, над Крымским берегом появились самолеты МБР-2, которые снизились на высоту нескольких десятков метров и сбросили бомбы на мысы Железный Рог, Панагия и Такиль. По взрывам командиры катеров уточнили свое место, а затем по сигналу командира бригады заградители разделились на два отряда и начали выход в точки начала минной постановки. В 2 ч 55 мин, маневрируя в строю уступа в составе двух отрядов, они начали постановку мин в две линии с расчетными минными интервалами и через 10 мин закончили ее. Еще раз уточнив свое место, катера начали отход в точку сбора. Все они благополучно вернулись в Геленджик.
Минная постановка была выполнена скрытно, без помех со стороны противника. Впоследствии на минах, выставленных в ту ночь, подорвались вражеские буксир и баржа с грузом.
Успешность минной постановки была достигнута в результате выполнения следующих мероприятий. Разведке ЧФ удалось точно выявить фарватер, используемый неприятелем [70] для плавания своих судов. Место постановки мин было выбрано непосредственно на этом фарватере. Для обеспечения точности постановки минного заграждения были созданы такие условия, что заградители после перехода из пункта базирования и плавания по счислению могли уточнить свое место непосредственно перед постановкой мин. При подготовке к выполнению задачи и в процессе ее выполнения катерами была достигнута скрытность, не позволившая противнику установить факт минной постановки и ее место.
Заградителям было организовано необходимое по условиям обстановки боевое обеспечение, включавшее выделение торпедных и сторожевых катеров для ведения тактической разведки и прикрытия в виде походного дозора со стороны возможного подхода кораблей врага. Это практически исключало вероятность внезапной встречи заградителей с кораблями неприятеля и в определенной степени обеспечивало их безопасность.
Оценивая данную минную постановку, необходимо отметить хорошую штурманскую подготовку и командиров катеров, а также высокую морскую подготовку экипажей, сумевших выполнить задачу в условиях свежей погоды и сильного волнения, существенно затруднявших действия маломореходных катеров типа Г-5.