Значение восстания на «Потемкине» для развития революции
1. Потемкинское восстание в ленинской революционной теории и агитационно-пропагандистской деятельности РСДРП в период первой российской революции
Июньское восстание 1905 г. на Черноморском флоте положило начало переходу войск на сторону народа в условиях революции, ознаменовав, по определению В. И. Ленина, «новый и крупный шаг вперед в развитии революционного движения против самодержавия». Оно явилось первым массовым революционным выступлением в царских войсках, первой крупной победой партии в борьбе за армию. «Громадное значение последних одесских событий, — писал В. И. Ленин, — состоит именно в том, что здесь впервые крупная часть военной силы царизма, — целый броненосец, — перешла открыто на сторону революции». Восстание «Потемкина» показало, что революционное движение в войсках поднялось на высшую ступень, перейдя в стадию открытых восстаний и объединения революционных сил армии и народа. «Никакие репрессии, — отмечал В. И. Ленин, — никакие частичные победы над революцией не уничтожат значения этого события. Первый шаг сделан. Рубикон перейден. Переход армии на сторону революции запечатлен перед всей Россией и перед всем миром»{461}.
Изучение июньских событий сыграло большую роль в разработке В. И. Лениным проблем вооруженного восстания и революционной армии. Основываясь на примере потемкинского восстания, он сделал вывод о [165] практической возможности и исторической необходимости образования отрядов революционной армии на основе соединения восставшего войска с революционным народом для свержения самодержавия и защиты революции. Главное значение потемкинского восстания, как уже отмечалось, В. И. Ленин видел именно в том, что оно явилось первой попыткой образования авангарда, ядра революционной армии. «Бунты — демонстрации — уличные сражения — отряды революционной армии, — писал Владимир Ильич, — таковы этапы развития народного восстания. Теперь мы дошли наконец и до последнего этана» {462}. Конкретная постановка вопросов об отрядах революционной армии и их социальном составе, разработка стоящих перед ними задач явились важным вкладом В. И. Ленина в развитие революционной теории.
Владимир Ильич проявлял большой интерес к потемкинским событиям. Первое известие о восстании он получил в Женеве 16 июня {463}. На следующий день по его указанию в Восточное бюро ЦК РСДРП, находившееся в Самаре, было направлено письмо, в котором говорилось: «Из этого частичного восстания может вырасти нечто грандиозное, ибо, по последним сведениям от Крымского союза, матросы носились с планом захватить Одессу, идти поднимать Кавказ и т. д. Во всяком случае, факт первого военного мятежа налицо, необходимо его использовать. Надо сейчас же оповестить об этом событии всю массу, приналечь на солдат и офицеров: на них это событие должно произвести потрясающее впечатление... Постарайтесь связаться с Одессой... Если частичное восстание не замрет в самом начале, его необходимо поддержать всеми средствами» {464}.
21 июня, как только стало известно о просьбе Николая II к иностранным державам послать свои корабли против «Потемкина», В. И. Ленин направил письмо в Международное социалистическое бюро с призывом поддержать восставших матросов и рабочих России, не допустить участия иностранных кораблей в подавлении восстания.
Как уже говорилось, В. И. Ленин неоднократно беседовал в Женеве с руководителем потемкинского восстания А. Н. Матюшенко, редактировал книгу Н. Ростоцкой (О. И. Виноградовой) о «Потемкине», оказывал материальную помощь потемкинцам-эмигрантам. [166] По подсчетам Ю. П. Кардашева, за 12 лет, с июня 1905 по январь 1917 г., В. И. Ленин около 60 раз возвращался к урокам и значению потемкинских событий{465}.
Владимир Ильич был уверен, что за «Потемкиным» последуют новые попытки создания отрядов революционной армии, призывал большевиков всеми силами поддержать эти попытки, брать на себя руководство отрядами революционной армии, разъяснять трудящимся массам значение и задачи таких отрядов {466}.
После революционных событий в армии и на флоте с июня по декабрь 1905 г., начало которым положило восстание на броненосце «Потемкин», В. И. Ленин выступил с требованием изменить тактику борьбы за войско. Он указывал, что в условиях революции нельзя ограничиваться только агитацией и пропагандой в войсках. «...В момент восстания, — подчеркивал В. И. Ленин, — нужна также и физическая борьба за войско». Он требовал, чтобы все партийные работники в ходе революции и борьбы за армию руководствовались мыслью «о необходимости смелого наступления и нападения с оружием в руках, о необходимости истребления при этом начальствующих лиц и самой энергичной борьбы за колеблющееся войско» {467}.
Исходя из опыта деятельности Одесского комитета РСДРП в дни восстания «Потемкина» и стремительного роста революционного движения в армии летом 1905 г., В. И. Ленин определил значение заблаговременной подготовки к созданию революционной армии. Он призвал усилить подготовку восстания, поставить его «в число неотложных практических задач...» {468}.
На примере «Потемкина» в работе «Теория самопроизвольного зарождения» В. И. Ленин опроверг утверждение бундовцев о преждевременности технической подготовки революции и невозможности поднять массы на восстание. Он указывал, что стихийный рост революции обгоняет планомерную работу партии по подготовке восстания, и требовал «спешить с распространением и разъяснением всех политических задач и политических условий успешного восстания». Одновременно, учитывая опыт «Потемкина», В. И. Ленин обращал внимание на необходимость тщательно готовить восстание и удерживать массы от преждевременной вспышки {469}.
Уроки потемкинского восстания Владимир Ильич [167] использовал для разоблачения вредных для революции последствий меньшевистской тактики. Как известно, под влиянием восстания на «Потемкине» и событий в Одессе меньшевистское руководство, чтобы не потерять доверие масс, было вынуждено фактически признать и поддержать лозунги III съезда РСДРП о восстании и временном революционном правительстве. В. И. Ленин в статье «Революция учит» подчеркивал, что меньшевики «фактически стали переходить на сторону своих оппонентов, т. е. действовать не сообразно своим резолюциям, а сообразно резолюциям III съезда. Нет лучшего критика ошибочной доктрины, как ход революционных событий» {470}.
Вслед за большевиками меньшевики признали огромное значение восстания «Потемкина» как первого перехода части царской армии на сторону революции. Они выступили с призывом усилить пропаганду в армии, организовать братание рабочих с солдатами, активно привлекать армию на сторону революции, готовить армейские организации РСДРП к восстанию в союзе с рабочими. Меньшевики отмечали, что неудача восстания в Одессе во многом объясняется пассивной тактикой всех революционных сил, несогласованностью их действий. Признали меньшевики и свои ошибки в деятельности Одесской группы РСДРП. Они писали, что следовало бы направить к морякам делегацию рабочих с призывом к десанту, увлечь сочувствовавшую часть гарнизона, вместе с матросами овладеть городом и провозгласить демократическую республику{471}. В связи с этим В. И. Ленин отмечал: «Нелепый лозунг «оставаться партией крайней революционной оппозиции» (нелепый в эпоху революции, хотя очень правильный для эпохи только парламентарной борьбы) фактически сдан в архив, ибо одесские события заставили «Искру» понять, что во время восстания смешно ограничиваться этим лозунгом, что надо активно звать к восстанию, к самому энергичному проведению его и использованию революционной власти. Нелепый лозунг «революционные коммуны» тоже отброшен, ибо события в Одессе заставили «Искру» понять, что этот лозунг лишь облегчает смешение демократического и социалистического переворота» {472}.
Восстание «Потемкина» на деле опровергло утверждение меньшевиков о том, что руководить воинскими выступлениями должны не сами солдаты и матросы, а [168] демократически настроенные офицеры. Принимая во внимание деятельность судовой комиссии броненосца, меньшевики были вынуждены признать возможность руководства восстанием самими солдатами и матросами {473}.
Развитие революции заставило меньшевиков признать правильность большевистской тактики. Но не надолго. Уже в августе 1905 г. они выдвинули оппортунистический лозунг организации революционного самоуправления как пролога восстания. В. И. Ленин осудил его как «повторение ошибки «экономистов», хотевших видеть в «борьбе за права» пролог к борьбе с самодержавием» {474}.
В связи с разоблачением В. И. Лениным вредных последствий меньшевистской тактики необходимо отметить отношение к потемкинскому восстанию видного деятеля русского революционного движения Г. В. Плеханова, который сразу оценил и приветствовал борьбу потемкинцев как первый пример открытого перехода части армии на сторону народа. Он справедливо полагал, что наибольшего успеха потемкинцы могли бы добиться, лишь высадив десант в Одессе, вооружив рабочих и выделив представителей команды для военного руководства рабочими отрядами. К вероятным причинам, затруднявшим осуществление десанта, он отнес «пробелы в нашей агитационной и организационной деятельности», т. е. политическую несознательность массы новобранцев «Потемкина», недостаточную агитацию среди солдат гарнизона, слабость Одесского большевистского комитета и неспособность меньшевистской группы РСДРП организовать и возглавить восстание. Проанализировав поведение широких солдатских и матросских масс в ходе потемкинских и последующих кронштадтских событий, Г. В. Плеханов призвал социал-демократов развернуть работу среди наиболее отсталых в политическом отношении солдат пехотных частей и среди офицеров. Но при этом решающее значение он придавал пропаганде среди офицерства, полагая, что только его руководство сможет придать военным восстаниям необходимую организованность {475}. Позиция Плеханова являлась в целом меньшевистской, поскольку он отдавал предпочтение руководству движением в армии демократически настроенных офицеров, а не партийных групп самих солдат и матросов. Восстание «Потемкина» опровергло этот взгляд и доказало, [169] что организованные партией матросы могут сами руководить восстанием.
Июньское восстание занимало большое место в агитационно-пропагандистской работе партии. Большевики развернули широкую пропаганду восстания «Потемкина» как переломного момента в развитии революции. По подсчетам Ю. П. Кардашева, листовки и прокламации о «Потемкине» выпустили 35 комитетов и групп РСДРП. В летучих листках ЦК РСДРП и листовках местных комитетов помещалась информация о ходе восстания и отмечалось его огромное значение {476}. Специальные листовки были обращены к солдатам и матросам с призывом последовать примеру потемкинцев{477}. Московский комитет в июне 1905 г. издал две листовки, обращенные к офицерам, с упоминанием потемкинских событий и призывом переходить на сторону народа. Екатеринославский комитет выпустил специальную листовку «Граждане», в которой отмечал, что восстание «Потемкина» знаменует собой начало победы народа над царизмом, и призывал граждан России присоединиться к борьбе. Аналогичные листовки выпустили Воронежский и Саратовский комитеты {478}.
Немалую роль в пропаганде идей восставших сыграл выпуск некоторыми комитетами обращений и воззваний потемкинцев в виде листовок{479}.
Съезд группы литераторов-пропагандистов при ЦК РСДРП в июле 1905 г. указал на необходимость скорейшего издания особой брошюры, посвященной восстаниям и волнениям военных моряков. После суда над участниками восстания на «Потемкине» РСДРП выпустила листовки с призывом требовать для них амнистии {480}.
Большую роль в пропаганде потемкинского восстания сыграла газета «Пролетарий». Из номера в номер она помещала материал о «Потемкине» и событиях в Одессе, на их примере учила массы организации вооруженного восстания. Так, она опубликовала статьи В. Северцева (В. В. Филатова) «Князь Потемкин-Таврический» и В. В. Воровского «Уроки жизни» {481}, в которых определялись ошибки и упущенные возможности восставших, критиковалась предательская тактика меньшевиков, делались практические выводы об основах тактического взаимодействия восставшей армии и народа.
Агитационно-пропагандистская деятельность [170] РСДРП в связи с восстанием на «Потемкине» была направлена на политическое воспитание и сплочение трудящихся, на распространение идей и опыта технической подготовки вооруженного восстания, на привлечение армии на сторону восставшего народа.
2. Влияние июньского восстания на события революции 1905–1907 гг.
Потемкинские события способствовали росту революционного сознания в самых широких слоях российской армии и флота. Например, В. Ю. Ульянинский, бывший в 1905 г. вольноопределяющимся расквартированного в Москве Ростовского гренадерского полка, впоследствии вспоминал: «Восстание матросов на «Потемкине» оказало на солдатские массы огромное влияние. До сей поры они знали, что бунтуют студенты, бастуют рабочие, иногда происходят аграрные беспорядки в деревнях, но войско было спокойно, войско подчинялось воле начальства, а тут ярко вспыхнул матросский бунт... Образцовый унтер-офицер, обучавший солдат в учебной команде, с восторгом рассказывал другому: «Потемкинцы-то, слышал, какие молодцы — всех своих офицеров побросали за борт. Так им... и надо!» Меня нисколько не поразило бы, если бы это говорил рядовой гренадер... Но это говорил образцовый унтер-офицер, для которого войсковая дисциплина и всякое начальство, казалось, были священны» {482}.
С большим сочувствием отнеслись к известию о восстании «Потемкина» солдаты, служившие в Вятке. «И нам бы также», — говорили они{483}.
Возвращавшийся в июне 1905 г. с Тихого океана вспомогательный крейсер «Днепр» получил приказ идти из Порт-Саида в Гибралтар вместо намеченного маршрута на Черное море {484}. Вероятно, его команда тоже выразила сочувствие потемкинцам.
Выступление «Потемкина» повлекло за собой целую полосу солдатских и матросских восстаний. Известия о «Потемкине» резко усилили революционные настроения среди солдат Тифлиса и Брянска. Солдаты Батума ждали появления «Потемкина» и собирались в день его прихода начать вооруженное восстание. Поднялись моряки-балтийцы: 25 июня произошли волнения на броненосце «Александр II», восстал крейсер «Минин», 9 июля начались кронштадтские события. Сведения о [171] потемкинском восстании вызвали сильное брожение среди военных моряков и рабочих Владивостока. Оно приняло такие размеры, что 1 июля 1905 г. главнокомандующий вооруженными силами Дальнего Востока генерал Н. П. Линевич попросил морского министра вице-адмирала А. А. Бирилева выслать неблагонадежных рабочих во внутренние губернии, а матросов — в Кронштадт для предания военному суду {485}. 15 июля вспыхнуло восстание матросов в Либаве. В июле — августе произошли солдатские выступления в Варшаве, Лодзи, Минске, Риге, Смоленске, Усть-Двинске и других местах.
Открыто выразили сочувствие потемкинцам солдаты частей, размещенных в Бердичеве, Гомеле, Луцке, Мариуполе, Митаве, Новой Александрии, Павловске, Ченстохове, Черкассах {486}. Осенью 1905 г. солдатские восстания вспыхнули в Киеве, Курске, Самарканде, Ташкенте и ряде других городов.
20 октября военные власти подавили восстание матросов Каспийского флотского экипажа в Баку. 30 октября восстали матросы Сибирского флотского экипажа и солдаты Владивостокского гарнизона.
Высшее морское командование после восстания на «Потемкине» перевело многих моряков-черноморцев на Балтику. Они не только принесли с собой мятежный дух «Потемкина», но и стали организаторами новых революционных кружков в балтийских экипажах, приняли активное участие в подготовке и проведении второго кронштадтского восстания 25–28 октября 1905 г.{487}
11 ноября вспыхнуло восстание в Севастополе. Красный флаг подняла революционная эскадра лейтенанта П. П. Шмидта. Вместе с нею снова восстал первый корабль революции. Арестованные ранее потемкинцы получили свободу и вновь приняли участие в восстании. Среди них — И. П. Задорожный, А. Н. Заулошнов, И. П. Киселев, Т. Г. Мартьянов, Г. П. Хаценко и Е. С. Шевченко. А. Н. Заулошнов вернулся на «Потемкин», вошел в состав новой судовой комиссии и стал одним из руководителей восстания. Машинист Е. С. Шевченко охранял на крейсере «Очаков» арестованных офицеров. Матрос Г. П. Хаценко при обстреле «Очакова» царскими войсками лишился ноги{488}.
14 ноября матросы Амударьинской флотилии предъявили свои требования командованию. [172]
24 ноября в Петербурге произошло возмущение матросов 8, 14 и 18-го флотских экипажей. Готовились к вооруженному восстанию матросы Гвардейского экипажа.
10 января 1906 г. восстали солдаты и матросы Владивостока.
6 июня вспыхнуло восстание солдат Севастопольского гарнизона и береговых батарей.
20 июня имела место попытка восстания на учебном судне «Рига» Балтийского флота.
27–30 июня произошли беспорядки на крейсере «Рында».
В ночь с 17 на 18 июля восстал Свеаборг, а 19 июля — Кронштадт. Выступили в защиту революции крейсер «Память Азова» и учебное судно «Рига». Открыто заявили о сочувствии восставшим моряки броненосца «Александр II». 20 июля происходили беспорядки на минных крейсерах «Казанец» и «Эмир Бухарский», 20 октября — на эскадренном броненосце «Слава».
В мае 1907 г. на Черноморском флоте готовилось восстание на броненосцах «Пантелеймон», «Ростислав», «Синоп» и «Три Святителя», но планы восставших были раскрыты. Последовали аресты и суд. Зачинщиков отправили на каторгу.
В сентябре 1907 г. имела место новая попытка восстания в Севастополе. 16 октября вновь восстали гарнизон и матросы Владивостока.
Источники и исследования показывают резкий рост революционных настроений на всех флотах и флотилиях после восстания «Потемкина», усиление революционного брожения во многих армейских гарнизонах. Только до октября 1905 г, произошло 42 массовых солдатских выступления, причем увеличилось количество выступлений с политическими требованиями. Борьба, начатая потемкинцами, революционная деятельность партии в войсках способствовали установлению равновесия сил революции и контрреволюции в дни октябрьской политической стачки 1905 г. В. И. Ленин писал, что царское войско «стоит накануне превращения в народное войско», и ставил задачу «добиться полного перехода войск на сторону народа» {489}.
Организация восстания на «Потемкине» являлась заслугой исключительно РСДРП. Под влиянием событий восстания партия эсеров, дабы не потерять доверия [173] масс, в свою очередь выдвинула ряд революционных лозунгов и поставила задачу усилить борьбу за армию. В связи с этим эсеры выпустили значительное количество агитационно-пропагандистской литературы о «Потемкине» {490}, что способствовало популяризации восстания и тем самым сыграло известную положительную роль. Но революционные лозунги эсеров на деле оказались «революционной фразой», а практические действия свелись к участию в организации преждевременных изолированных выступлений, которые закончились трагически, как, например, в Свеаборге.
Восстание «Потемкина» подорвало престиж самодержавия, вызвало страх и растерянность правительства и крупной буржуазии. Одним из проявлений этого явилось начавшееся 17 июня 1905 г. падение цен на петербургской бирже. «Русская газета» и «Русское слово» прямо связывали события на бирже с событиями в Одессе. Столь же быстрой была реакция на июньское восстание деловых кругов Западной Европы: на биржах Берлина и Лондона упали курсы русских государственных и частных ценных бумаг{491}.
Реакция представителей имущих классов России на потемкинское восстание широко отражена в прессе того времени. Анализ публикаций позволяет расширить и конкретизировать представления об отношении либеральных и консервативных слоев русского общества к развитию революционного движения в войсках летом 1905 г.
Русская печать до 21 июня 1905 г. писала о революционных событиях в Одессе без упоминания «Потемкина». Но после выхода правительственного сообщения о восстании либеральная пресса стала освещать каждый шаг броненосца. Газета «Сын Отечества» даже опубликовала 26 июня изложение обращения потемкинцев «Ко всем иностранным державам». События в Одессе и Либаве либеральные круги верно определяли как «новое явление общественно-политической жизни», «небывалое еще в нашей истории», «беспримерное событие в истории не только русского, но и всех европейских флотов». Газета «Вечерняя почта» отмечала, что «старый порядок... начинает постепенно деморализоваться в самой глубине своей, — в организованной материальной силе». «Эти события, — писала «Наша жизнь», — показывают, что море русской жизни взволновано до самого дна, что разлад между правительством [174] и обществом проникает все глубже и глубже... в массу». Газета «Русские ведомости», полемизируя с официальным сообщением, считала, что «причины мятежа матросов... невозможно усматривать, как то делает сообщение «Правительственного вестника», в одной только революционной пропаганде каких-то студентов-евреев и других штатских: это все равно, что видеть причину пожара в огне, охватившем здание». Причину военных восстаний либералы справедливо видели в невыносимых условиях службы и быта солдат и матросов, в насквозь прогнившей системе организации и снабжения войск, в бесконтрольном произволе самодержавия {492}.
Либеральная печать выражала внешнее сочувствие восставшим в борьбе с самодержавием. «Либеральная буржуазия, — отмечал В. И. Ленин, — «порозовела» после 9-го января; она начинает «краснеть» теперь, после одесских событий, ознаменовавших (в связи с событиями на Кавказе, в Польше и т. д.) крупный рост народного восстания против самодержавия за полгода революции». Причины такого отношения либералов к росту революции, и в частности к восстанию «Потемкина», В. И. Ленин раскрыл в работе «Пролетариат борется, буржуазия крадется к власти». «Либеральная буржуазия, — писал он, — идет к народу. Это верно. Она вынуждена идти к нему, ибо без него она бессильна бороться с самодержавием. Но она боится революционного народа и идет к нему не как представительница его интересов, не как новый пламенный боевой товарищ, а как торгаш, маклер, бегающий от одной воюющей стороны к другой» {493}.
Либеральная буржуазия в июле 1905 г., сразу после восстания на «Потемкине», пыталась использовать развитие революции и растерянность правительства, чтобы добиться от царя буржуазных реформ. В. И. Ленин раскритиковал трусливый, двуличный характер либералов, их стремление к сделке с царизмом за счет народа. Истинные цели либералов наглядно отражены в их собственных статьях о «Потемкине». Например, газета «Наша жизнь» делала следующий вывод из потемкинских событий: «Необходимы радикальные реформы, которые установили бы прочную гармонию между стремлениями общества и действиями правительства, которые восстановили бы этим путем авторитет правительственной власти и которые дали бы [175] обществу возможность работать без помехи над поднятием в массе уровня просвещения и сознательного отношения к государственному и общественному делу». В этих словах ясно выражены цели либеральной буржуазии, ее страх перед народной революцией. Спасение от громадного роста народных волнений и выступлений в армии и флоте либералы искали в скорейшем созыве Государственной думы{494}. Они были напуганы развитием революции.
Страшную угрозу самодержавию увидели в восстании «Потемкина» реакционные круги. Все ближайшее окружение Николая II было потрясено самим фактом восстания. Великий князь Константин Константинович 23 июня 1905 г. записал в свой дневник: «Ужасны, невероятны известия из Одессы. Это — полная революция. Небывалый, позорный случай на броненосце «Кн. Потемкин-Таврический», где команда взбунтовалась и убила командира, моего милого товарища Женю Голикова и почти всех офицеров, тоже был бы невероятен, если бы не был действительным происшествием». Председатель комитета министров С. Ю. Витте назвал «историю» с «Потемкиным» «баснословной» {495}.
Растерянность и страх перед грядущим возмездием охватили карательные органы самодержавия. 17 июня 1905 г., еще не зная всех обстоятельств восстания, крупный чин департамента полиции, заведующий внешним наблюдением Е. П. Медников писал сотруднику охранки А. И. Спиридовичу: «Какое страшное волнение мы переживаем, упаси бог каждого; что черноморцы-то откололи на «Потемкине»: часть офицеров убили, часть спустили (за борт. — Б. Г.) живьем, часть оставили невольниками командовать броненосцем, а за командира комитет образовали из 20 матросов, они-то и командуют кораблем; такая ужасная история произошла в Одессе, боже избави каждого врага от такой обстановки... Что творится в Одессе, ничего подобного еще в России не бывало, следовательно, надо ждать больших перемен...»{496}.
События и значение восстания обсуждались правой прессой столь же широко, как и либеральной. «Вопрос о личном составе нашего флота есть вопрос первой и даже первостепенной важности», — подчеркивало «Новое время». Газета требовала немедленного сплочения и союза всех сил контрреволюции{497}. [176]
Махрово-черносотенная пресса писала о потемкинцах с дикой ненавистью, по ее словам, это была «свора бунтовщиков», «звери-грабители» и т. п. Черносотенцы утверждали, что «настоящих русских моряков на «Потемкине» не было» и что русская армия всегда будет «вне политики». «Армия — это до такой степени русское и православное учреждение, что у нее ничего общего с революционерами быть не может», — писала газета «Родная речь». Главной причиной выступлений в армии и на флоте черносотенцы объявили агитацию «поляков», «интеллигентов и евреев». Однако даже черносотенцы были вынуждены отметить прямую связь военных восстаний с рабочим движением: в числе зачинщиков бунта на «Потемкине» они называли матросов из запаса, среди которых имелись рабочие, и мастеровых Обуховского завода, находившихся на броненосце в начале восстания{*40}. После восстания «Потемкина» черносотенные организации усилили контрреволюционную пропаганду в армии и на флоте, перейдя к выпуску специальных листовок для солдат, матросов и офицеров {498}.
Царское правительство в поисках средств борьбы с революцией на флоте прибегло к смене высшего морского командования: 29 июня 1905 г. морским министром вместо Ф. К. Авелана был назначен вице-адмирал А. А. Бирилев. 5 августа были уволены со службы адмиралы А. X. Кригер и Ф. Ф. Вишневецкий, а вместе с ними командиры «Георгия Победоносца» И. Е. Гузевич и «Прута» А. П. Барановский{499}.
Июньское восстание способствовало подъему рабочего движения. Все большевистские комитеты РСДРП призвали рабочих России последовать примеру команды «Потемкина». По инициативе Петербургского комитета рабочие крупнейших столичных предприятий организовали политическую стачку солидарности с революционными матросами{500}.
Всеобщие забастовки солидарности прошли в Екатеринославе и Сморгони{501}.
Сообщения о «Потемкине» вызвали огромный революционный энтузиазм среди рабочих Варшавы, способствовали подъему революционных настроений среди рабочих Москвы, Баку и других городов{502}.
Пролетарии Саратова на митинге приняли резолюцию [177] о вооруженном восстании и образовании временного революционного правительства. Рабочие Бежицкого завода восхищались потемкинцами и выражали удивление, почему не был высажен десант. 18 сентября 1905 г. в Красноярске народ приветствовал ссылаемых на Дальний Восток моряков-черноморцев возгласами: «Да здравствуют солдаты, переходящие на сторону народа!», «Долой самодержавие!» {503}
Восставшим потемкинцам сочувствовали моряки торгового флота. 15 июня вспыхнула забастовка на пароходе Добровольного флота «Николай II», который заканчивал заграничный рейс и должен был возвращаться из Константинополя в Одессу. Узнав о восстании на «Потемкине», главная контора Российского общества пароходства и торговли приказала задержать пароход в Константинополе. Команда парохода во главе с кочегарами и машинистами объявила забастовку и потребовала немедленно идти в Одессу. Контора РОПИТ распорядилась уволить команду и набрать новую, но моряки Константинополя поддержали бастующих. Капитану судна В. К. Буракову пришлось удовлетворить требование команды. 24 июня пароход пришел в Одессу, где по приказу генерал-губернатора К. А. Карангозова все моряки подверглись аресту{504}.
16 июня в Измаиле началась забастовка на судне Русско-Дунайского пароходства «Болгария», команда которого открыто выражала солидарность с потемкинцами{505}.
Известия о восстании «Потемкина» вселяли бодрость и веру в борцов революции, находившихся на каторге и в ссылке. Видный ученый-большевик С. Г. Струмилин, отбывавший в 1905 г. сибирскую ссылку, вспоминал: «Совершенно сказочное впечатление какой-то феерии произвело на нас потемкинское восстание черноморцев 14–24 июня, в результате которого русская революция впервые обрела свои собственный краснознаменный броненосный флот»{506}.
Восстание «Потемкина» оказало влияние и на развитие крестьянского движения на Юге России. Наиболее ярко непосредственная связь восстания с подъемом крестьянского движения кроме Одесского уезда проявилась в усилении борьбы крестьян Елизаветградского уезда Херсонской губернии {507}.
Опыт «Потемкина» использовали рижские большевики при подготовке восстания в крепости Усть-Двинск. [178]
Они считали необходимым соединить восстание гарнизона с борьбой рабочих и выдвинули в качестве главной тактической задачи решительные наступательные действия {508}.
Обращение царского правительства к иностранным державам с просьбой о помощи в борьбе против «Потемкина», осуждение политики царизма мировой печатью свидетельствовали о большом международном значении восстания. События и значение июньского восстания широко обсуждались зарубежной печатью и политическими кругами Западной Европы. Например, английская «Вестминстер Газет» 1 июля 1905 г. в статье «Антиполитика и ее результаты» писала о потемкинцах: «...потрясающим фактом является не то, что они покорены, а то, что они вообще восстали. Для самодержавия это более значительный факт, чем все другие вспышки, о которых сообщалось за последнее время. Существующий в настоящее время в России режим полностью зависит от того, сможет ли он удержать власть над своими морскими и военными силами. Пока эта власть сохраняется, революция не может иметь успеха, если она будет потеряна, все может произойти». Далее в статье отмечались падение внешнеполитического престижа самодержавия и необходимость буржуазных реформ в России для сохранения царизма.
Турция использовала восстание на «Потемкине» в корыстных целях. В нарушение международных договоров она под предлогом борьбы с мятежным броненосцем дополнительно укрепила Босфор и Дарданеллы, не обращая внимания на протесты России. На случай появления в проливах «Потемкина» турки выставили минные заграждения в пять линий. Вместе с тем турецкое правительство опасалось повторения потемкинских событий и в своем военном флоте, поэтому оно поручило особой комиссии проверить состояние дисциплины и настроения матросов и офицеров. По той же причине был отменен поход трех турецких броненосцев в Ходейду для деблокады города, осажденного восставшими арабами {509}.
Пролетарии других стран приветствовали борьбу русских матросов. На митингах и собраниях они выражали сочувствие их подвигу, солидарность с российской революцией.
Трудящиеся Румынии братски приняли в свою [179] семью русских матросов-эмигрантов. Газета румынских социалистов «Ромыниа Мунчитоаре», приветствуя потемкинцев, писала: «Слава русским товарищам! Они нам дают доказательства глубины их веры и убеждений. Дело пролетариата и свободы всех народов будет делать успехи благодаря их усилиям»{510}. В июле 1905 г. в Бухаресте было создано общество «По оказанию помощи русским морякам». Общество имело филиалы в других городах.
В 1911 г. героический броненосец опять появился в Констанце. На этот раз он пришел во главе эскадры с официальным визитом. Одна из румынских либеральных газет опубликовала статью «Приветствуем «Потемкина»!», в которой говорилось: «...мы приветствуем во имя румынской демократии броненосец революции, который мечтал построить величие России не на рабстве, а на свободе»{511}.
В сентябре 1908 г. в Англии был создан «Фонд «Потемкина» для помощи потемкинцам-эмигрантам{512}.
Весьма популярно было восстание «Потемкина» в Венгрии, где народ поднимался на борьбу против монархии и буржуазии. Представители левого крыла Венгерской социал-демократической партии призывали народ следовать примеру потемкинцев{513}.
Эпопея «Потемкина» вдохновила на революционную борьбу моряков других стран. 7 июля 1905 г. в Специи взбунтовались моряки итальянского броненосца «Франческо Морозини»{514}. В Австро-Венгрии произошли выступления матросов на броненосце «Габсбург» и крейсере «Пантера», в Германии — на крейсере «Фрауэнлоб», в Англии — на крейсерах «Канада» и «Карнарвон». Имели место восстания на флотах Португалии и Бразилии.
15 декабря 1918 г. началось восстание на болгарском крейсере «Надежда», с которым «Потемкин» встречался в море. Крейсер в то время находился вместе с другими кораблями интервентов в Севастополе. Восставшие потребовали прекращения интервенции против Советской России и возвращения крейсера в Болгарию.
4 февраля 1933 г. около острова Суматра вспыхнуло вооруженное восстание на голландском броненосце «Семь Провинций». Корабль взял курс на Сурабайю, где местное население начало вооруженную борьбу против колониального ига Нидерландов. Большинство [180] экипажа броненосца составляли индонезийцы. Моряки голландского происхождения присоединились к восстанию. Своим гимном восставшие избрали «Интернационал». Восстание было подавлено воздушной бомбардировкой. На суде моряки заявили, что использовали опыт «Потемкина» {515}.
Потемкинское восстание не только потрясло всю Россию, но и приобрело мировое значение, превратив российскую революцию в международную силу. Уроки июньских событий способствовали дальнейшей разработке В. И. Лениным и большевиками революционной теории, заставили меньшевистское и эсеровское руководство из опасения потерять доверие масс фактически признать и поддержать большевистские лозунги о революции и восстании.
Революционный взрыв на «Потемкине» громовым эхом прокатился по стране. Борьба рабочих Одессы и моряков-черноморцев оказала сильное революционизирующее влияние на армию и флот, на развитие рабочего и крестьянского движения под руководством РСДРП, способствовала дискредитации самодержавия и консолидации сил революции. Восстание на броненосце «Потемкин» вызвало громадный всплеск революционного энтузиазма трудящихся масс, укрепило в них веру в конечную победу революции. По призыву потемкинцев на борьбу за свободу начали подниматься все новые и новые отряды матросов, солдат и рабочих. Восстание на «Потемкине» ускорило и углубило развитие революции, начав новую, высшую стадию революционной борьбы. [181]