Глава четвертая.

Инициатива Японии; первоначальные успехи и неудачи

1. Стратегические условия

На Дальнем Востоке, так же как и на Западе, война возникла главным образом по причинам экономического характера, что особенно относится к Японии. Япония, до того как ее насильственно пробудил адмирал Перри в 1853 г., была самообеспечивающейся страной. После этого она быстро цивилизовалась по западному образцу, то есть стала индустриальной страной. Так же как и Германия, Япония не располагала основными видами собственного сырья, поэтому она приступила к поискам сырья за пределами собственных границ. Отсюда неумолимое движение Японии по пути империализма.

В результате в 1875—1879 гг. в руках Японии оказались Курильские острова, острова Бонин и Люуцю (Ликейские острова), а в 1891 г. — группа островов Волкано. Затем во время войны с Китаем, в 1894—1895 гг., Япония захватила Тайвань, острова Пэнхуледао (Пескадорские острова) и Порт-Артур, однако оставила последний в результате нажима со стороны России, Германии и Франции. После победоносной войны с Россией в 1905 г. Япония вернула этот стратегический опорный пункт, а также получила от России южную часть Сахалина и установила контроль над Кореей. В 1910 г. Япония окончательно аннексировала Корею и в 1919 г. получила мандат на управление Марианскими, Каролинскими и Маршалловыми островами, за исключением острова Гуам.

Япония, пострадав в 1929 г. больше, чем другие промышленные страны от страшного кризиса, через два года захватила Маньчжурию с целью скорейшего обогащения. Эта страна была превращена в сатрапию под названием Маньчжоу-Го. В результате возник конфликт с Китаем. 7 июля 1937 г. японские войска обстреляли китайцев в районе [171] Люгоуцяо около Пекина, и началась война. Цель Японии, как и Германии, заключалась в том, чтобы захватить «жизненное пространство», установить новый экономический порядок, который японцы именовали «Великой сферой взаимного процветания Восточной Азии». Япония должна была стать центром огромной экономической системы, простирающейся от Маньчжурии до Австралии, от островов Фиджи до Бенгальского залива.

К 1941 г. Япония настолько увязла в войне с Китаем, что должна была либо прекратить войну, либо блокировать пути снабжения врага, то есть закрыть порты Индокитая и перерезать бирманскую дорогу Лашио, Чунцин{157}. Проведение этих мероприятий означало войну с Британией и почти наверняка с Соединенными Штатами, которые постоянно финансировали Китай.

Разгромленная Франция не могла защищать Индокитай и 21 июля 1941 г. согласилась на его временную оккупацию Японией. Через три дня японские военные корабли приблизились к Камранскому заливу. На следующий день президент Рузвельт, чтобы образумить и остановить японцев, заморозил японские активы и кредиты в США общей стоимостью 33 млн. фунтов стерлингов. Британия не только провела аналогичные мероприятия, но и денонсировала англо-японские торговые договоры 1911, 1934 и 1937 гг. Голландия вскоре последовала примеру Америки и Британии.

Это было объявлением экономической войны и, следовательно, действительным началом борьбы. 20 октября новое японское правительство, возглавляемое генералом Тодзио, предложило США отменить эмбарго, снабжать Японию нефтью и прекратить помощь Китаю. Очевидно, эти неприемлемые условия были выдвинуты только потому, что Япония уже решила прорвать блокаду силой. В это время США пока еще не были готовы к войне, однако готовились к ней. Руки Британии были полностью связаны в Африке и Атлантике, а быстрое продвижение немцев к Москве сулило, казалось, скорое поражение России. Как [172] мы думаем, Ян Моррисон, хорошо знавший японцев, был прав, указывая, что «Япония начала войну потому, что ей не оставалось ничего другого{158}, если она хотела остаться великой промышленной державой. Япония страдала от болезней Запада, поразивших ее до мозга костей. Она не могла избавиться от них и в то же время остаться промышленной страной. Нужно было выбирать одно из двух зол. Оба зла были страшны. Япония решилась избрать наименьшее — войну, а не экономический крах. Когда, наконец, Япония нанесла удар, в приказе японского главнокомандующего армией и флотом говорилось следующее:

«Они [Америка и Британия] чинили всяческие препятствия нашей мирной торговле и, наконец, прибегли к прямому разрыву экономических отношений, поставив под серьезную угрозу существование нашей империи. Такое развитие международных событий, если ему не оказать противодействие, не только сведет к нулю многолетние усилия империи во имя стабилизации Восточной Азии, но также будет угрожать самому существованию нашего народа. Поскольку сложилась такая обстановка, наша империя не имеет иного выхода, как прибегнуть к оружию во имя своего существования и самообороны»{159}

Если Япония решилась на войну, то какую войну она могла вести с наибольшей выгодой для себя? Япония была удобно расположена в географическом отношении, чтобы захватить как британские, так и американские владения, однако она не могла нанести удар по метрополии Британии или Америки. Таким образом, в лучшем случае Япония могла надеяться на победу только ограниченного характера.

В войнах 1894 и 1904 гг. Япония стояла перед аналогичной проблемой. Но хотя в первой войне Япония не могла завоевать Китай, а во второй — Россию, все же она одержала победу. Не могла ли она победить и на этот раз?

В обеих войнах успех Японии объяснялся тем, что она сумела использовать свою морскую мощь таким образом, [173] что избегала неограниченного конфликта{160}. В результате господства на море Япония в обеих войнах сумела осуществлять ограниченные территориальные захваты, а затем бросала вызов своему противнику, предлагая отбить захваченное. При этом Япония прекрасно понимала, что против» ник не в состоянии сделать это, так как его флот не мог тягаться с японским. Даже если бы случилось невозможное и Германия, разгромив Россию, была, в свою очередь, разбита, разве не была бы Британия слишком истощена, чтобы напрячь усилия для новой большой войны? То же самое можно сказать и относительно Соединенных Штатов. Если Япония и не могла нанести поражение Америке, то разве нельзя было занять такую сильную позицию в обороне, что американцы предпочли бы мир войне, которая могла затянуться на много лет?

Для обеспечения промышленности стратегическим сырьем Япония должна была не только занять голландскую Ост-Индию, чтобы подвести соответствующую экономическую базу, но и захватить острова, расположенные далеко в Тихом океане, с целью лишить американцев морских и воздушных баз. Если бы Японии удалось выполнить все это, то в каком положении оказался бы ее противник? Несколько цифр дают представление о протяженности англо-американских коммуникаций.

От Сан-Франциско до Гонолулу 2400 миль, от Лондона до Коломбо — 5600 миль. Гонолулу находится в 5600 милях от Манилы, а Коломбо — в 1580 милях от Сингапура. От Сингапура до Иокогамы — 3020 миль, от Манилы через Шанхай до Иокогамы — 2160 миль.

К какому логическому выводу приводят эти данные? Если рейс судна, плывущего из Англии в порты восточного побережья Соединенных Штатов и обратно, занимает 65 дней, то рейс судна, идущего из Англии или Соединенных Штатов в порты Бирмы или Китая, занимает от 5 до 6 месяцев. Далее, чтобы высадить и в течение 30 дней снабжать войска численностью 250 тыс. человек, нужны были суда общим водоизмещением около 2 млн., кроме того, каждые следующие 30 дней пребывания этих войск потребовали бы [174] еще 350 тыс. т тоннажа, или от 30 до 35 судов типа «Либерти»{161} и 15 танкеров. Немногие порты в дальневосточных морях могли обслужить такое количество судов, поэтому их пришлось бы перестроить. Для этого потребовался бы дополнительный тоннаж.

В Японии знали, что Соединенные Штаты отнюдь не располагают таким количеством тоннажа, Британия же ежедневно теряла суда в Атлантике и Средиземном море. В Японии также знали, что даже если бы ее противники смогли построить столько судов, то для прикрытия нескольких тысяч судов потребовались бы тысячи самолетов, а их не было. Равным образом было ясно, что без выдвинутых вперед баз ни флот, ни авиация не могли действовать.

Следовательно, с точки зрения штабных расчетов, проблема, стоявшая перед Японией, — ограничить войну — вовсе не была неразрешимой. Если бы Японии удалось лишить англичан возможности использовать Сингапур, а может быть, и Коломбо или лишить американцев возможности использовать Манилу, а может быть, и Гонолулу и вместе с тем далеко продвинуться в Тихий океан, то японцам удалось бы создать оборону такой глубины, что в любой предшествующей войне она была бы сочтена неприступной или, по крайней мере, задержала бы продвижение противника на целые годы. Отсюда видно, что, составляя планы будущей войны, японское верховное командование жило воспоминаниями о прошлой войне. Оно думало о прошлом, вместо того чтобы устремить взгляд в будущее, и повторило обычную ошибку, полагая, что история войны повторяется и что Япония сумеет одержать победы ограниченного характера, как в 1895 или 1905 г.

Если дело обстояло действительно так, тогда японское верховное командование виновно в серьезном просчете. В первой из указанных двух войн Япония напала на противника, флот которого не был достоин даже презрения, а во второй — на противника, военно-морские силы которого можно было уничтожить по частям. Теперь же Япония [175] бросала вызов не только двум сильнейшим морским державам мира, но и двум самым мощным в промышленном отношении странам, одну из которых — Соединенные Штаты — нельзя было вывести из строя даже в случае победы Германии в Европе. Промышленные ресурсы Соединенных Штатов были настолько велики, что со временем они дали бы возможность преодолеть все стратегические препятствия пространства и расстояний. Соединенные Штаты любой ценой преодолели бы все препятствия, но не пошли бы на ограниченный мир, и об этом следовало помнить японцам. Грубейшим промахом японцев было полагать, что Америка готова «потерять престиж», лишь бы война была короткой, в то время как сами японцы были готовы рискнуть самим своим существованием в длительной войне, только бы «не подорвать престижа» уходом из Китая.

Если не считать этой психологической ошибки, то можно сказать, что японцы правильно оценили свое стратегическое положение и до конца использовали благоприятные возможности, которое оно им предоставляло. Япония преследовала ограниченную цель и не намеревалась вести неограниченную войну на море, то есть найти флот противника и уничтожить его в решающем сражении. Вместо этого, учитывая, что военно-воздушные силы Японии давали возможность превратить ее 2500 небольших островов в Тихом океане в огромный флот «непотопляемых авианосцев», причем расстояние между любыми соседними островами не превышало 500 миль, японцы решили вести войну комбинированными действиями наземных и морских сил. Как мы увидим далее, продвижение японских войск на Тихом океане почти всегда прикрывалось самолетами, действовавшими с наземных баз, а не с авианосцев. Коротко говоря, основная тактическая идея в японском стратегическом плане сводилась к тому, чтобы захватывать воздушные базы, а не ввязываться в решительные сражения. Японская стратегия, таким образом, была в основном стратегией истощения, несмотря на то, что тактика зачастую была направлена на сокрушение.

Тот факт, что японцы начали свое наступление мощным ударом авиации, действовавшей с авианосцев, по американскому флоту в Пирл-Харборе, никоим образом не противоречит изложенному. Такой удар можно сравнить с [176] [177] артиллерийской подготовкой перед атакой пехоты. Это была вспомогательная операция, чтобы создать предпосылки для проведения главной операции. По существу, атака на Пирл-Харбор не имела большего значения, чем борьба с артиллерией противника.

В основе японского плана лежал захват Бирмы, Малайи и островов Суматра, Ява и Борнео, так как они сделали бы Японию самообеспечивающейся в отношении промышленного сырья. Они компенсировали бы также любое отступление, к которому Япония могла быть вынуждена в конце концов в Китае.

Чтобы занять вышеуказанные территории, японцам также следовало оккупировать Филиппины, Целебес и Новую Гвинею; они обеспечивали восточный фланг и, кроме того, могли пригодиться для торга с Соединенными Штатами во время мирных переговоров, если бы возникла в них необходимость.

Для защиты этой фланговой позиции было не менее важно создать восточное ее максимально сильную линию аванпостов, чтобы выигрывать время за счет пространства и затягивать войну до тех пор, пока противник не сочтет продолжение военных действий невыгодным.

Линию, созданную японцами, можно сравнить с линией траншей. Начиналась эта линия на острове Парамушир и кончалась у Северной Бирмы, проходя через Уэйк, Маршалловы острова, острова Гилберта, острова Эллис, Соломоновы острова, Новую Гвинею, Тимор, Яву и Суматру. За первой линией проходила запасная линия: острова Бонин, Марианские острова, включая Гуам, остров Яп, Паллау, Моротай, Хальмахера, Амбоина, Тимор, где запасная линия смыкалась с линией аванпостов, или внешней линией. Подобно ходу сообщения, эти две линии соединяли Каролинские острова от Паллау на восток к Маршалловым островам и островам Гилберта. Соединительная линия, которая также фланкировала американскую линию подхода в центральной части Тихого океана, идущую от Гавайских островов через Мидуэй, Уэйк и Гуам к Маниле на Лусоне.

Наступательные действия делились на два этапа. На японскую армию была возложена главная ответственность за занятие Малайи, Бирмы, Суматры и Лусона, а флот нес [178] главную ответственность за нападение на Пирл-Харбор на острове Оаху, захват южной части Филиппинских островов, Борнео, Целебеса, Явы, Новой Гвинеи, архипелага Бисмарка, Соломоновых островов, островов Гилберта, Гуама и Уэйка. Все зависело от быстроты действий, поэтому авиация стала решающим родом войск.

С точки зрения авиации, Япония первоначально располагала двумя чрезвычайно важными преимуществами: во-первых, она имела численное превосходство в воздухе в начале войны, во-вторых, японские военно-воздушные силы были единым целым с флотом и армией, а не рассматривались как самостоятельный «стратегический» род войск.

В день нападения 7 декабря 1941 г. Япония имела 2625 самолетов, действовавших совместно с армией и флотом. Силы авиации распределялись следующим образом: в Малайе — 700 самолетов, на Филиппинах — 475, в Китае — 150, в Маньчжурии (резерв) — 450, в Японии — 325, на Маршалловых островах — 50, для нападения на Пирл-Харбор — 400 и 75 самолетов морской авиации в распоряжении флота{162}.

Японским военно-воздушным силам противостояли: американская авиация, в том числе на Филиппинах 182 самолета, на острове Уэйк — 12, на Мидуэе — 12, на Гавайях — 387; голландская авиация в Голландской Ост-Индии — 200 машин; британская авиация в Малайе — 332 самолета; австралийские военно-воздушные силы в Австралии, на Соломоновых островах и в Малайе — 165 самолетов. Всего насчитывалось 1290 машин{163}, однако в большинстве своем устаревших.

В Малайе только 141 самолет был пригоден к использованию.

2. Неожиданное нападение на Пирл-Харбор и кампания на Филиппинах

История знает мало примеров, которые бы ярче свидетельствовали об ограниченности военного мышления, чем [179] неожиданное нападение на Пирл-Харбор. Нападение продемонстрировало подлость, хитрость и в то же время невероятную глупость одной стороны и невиданную близорукость — другой. Единственная надежда Японии заключалась в войне, которая истощила бы ее врага, в Америке же, большинство населения было против войны, хотя войны желал руководитель государства. Если война станет неизбежной, очевидно, в качестве первого шага для создания условий, при которых могло начаться истощение, следовало заставить руководителя объявить войну против воли большинства народа. Япония могла добиться этого, тщательно избегая нападения на какое бы то ни было владение Америки до тех пор, пока Соединенные Штаты сами не совершат прямого акта войны или не объявят войну Японии. Если бы президент Рузвельт пошел по второму пути и объявил войну Японии, американский народ мог бы истолковать его решение только как готовность таскать каштаны из огня для Британии, то есть спасать Британскую империю. Но такая война, как бы тщательно ее ни маскировали, едва ли пользовалась бы популярностью у американского народа.

Начав без объявления войну с Соединенными Штатами, Япония одним ударом разрешила все трудности, стоявшие перед Рузвельтом, и обеспечила ему поддержку всех американцев. Необъяснимая глупость японцев заключается в том, что, выставив американцев на посмешище всего мира, Япония нанесла удар в большей мере по их чувству достоинства, чем по флоту. Подобно Адаму и Еве, американцы обнаружили, что они голые; в высшей степени неожиданно им открыли глаза, и они вдруг осознали, что жили в мире иллюзий. За пять месяцев перед нападением Америка объявила экономическую войну Японии, которая, учитывая положение Японии, должна была неизбежно привести к вооруженному конфликту. Тем не менее американцы оказались настолько близорукими, что их, как зеленых юнцов, обвели вокруг пальца. 37 лет назад Япония пустилась на аналогичную уловку в Порт-Артуре. Начиная с 1939 г. американцы наблюдали, как Гитлер неоднократно прибегал к внезапному нападению. На этот раз обманутыми оказались сами Соединенные Штаты. Следовательно, не потопление американских кораблей, а чувство собственного [180] достоинства американцев, оказавшихся в дураках, требовало отказываться от компромисса с плутами, сколько бы ни продлилась война.

Когда 7 декабря в 7 час. 50 мин. утра по местному времени японская авиация буквально как гром с ясного неба ударила по Пирл-Харбору, аэродромам Хикмен и Уилер на острове Оаху, американские военные корабли большей частью стояли на якоре в гавани, войска находились в казармах, а многие офицеры и матросы были в отпуске. Легкие корабли не были высланы в дозор; утро стояло облачное, и авиационный патруль на рассвете ничего не заметил.

Японские самолеты шли тремя волнами. Первая волна обрушилась на корабли, аэродромы и казармы, после чего на острове начала действовать японская «пятая колонна»{164}. Первая и вторая волны встретили незначительное сопротивление, однако нахлынувшая в 9 час. 15 мин. утра третья волна была обстреляна сильным огнем с кораблей и берега и отбита. Тем не менее японская авиация нанесла огромный урон. Из восьми линейных кораблей пять были совсем выведены из строя: «Аризона» был разбит, «Оклахома» перевернулся, три других корабля были настолько повреждены, что сели на дно. Всего пострадало 19 кораблей. Но, к счастью для американцев, в момент нападения в гавани не было ни одного авианосца. Из 202 самолетов флота только 52 смогли подняться в воздух. Было убито 2795 офицеров и солдат, 879 ранено и 25 пропало без вести. Японцы использовали для нападения 360 самолетов с 6 авианосцев; по данным адмирала Кинга, 60 самолетов было сбито{165}.

Одновременно японцы напали на острова Гуам и Уэйк. На обоих находились слабые гарнизоны, и после ожесточенных боев острова были захвачены. Нападение на остров Мидуэй потерпело неудачу.

В результате неожиданного нападения Япония, вместо того чтобы создать стратегические условия для ограничения войны, в высшей степени успешно вызвала к жизни [181] политические условия, необходимые для превращения этой войны во всеобъемлющую. Теперь война охватила весь земной шар.

Неожиданные нападения японцев на Тихом океане наряду с нападениями на Дальнем Востоке заставили вступить в войну с Японией не только США, Британию и Голландию: врагами Японии стали также Австралия, Новая Зеландия, Южно-Африканский Союз, Канада, республики , Центральной Америки и несколько южноамериканских государств. Мексика разорвала дипломатические отношения с Германией и Италией, Италия и Германия объявили войну Соединенным Штатам. Только одна великая держава Россия — не изменила своей позиции, она сохранила нейтралитет по отношению к Японии и даже не прервала торговых отношений.

Прежде чем покончить с этим вопросом, уместно спросить: если Пирл-Харбор был куда важнее для США, чем находившийся там флот, то почему японцы не попытались захватить Гавайские острова или, по крайней мере, остров Оаху?

По словам Росинского, этот вопрос рассматривался японским командующим адмиралом Ямамото, но от захвата отказались, так как японцы решили: «Чтобы удержать Соединенные Штаты от вмешательства в войну в первые шесть критических месяцев, достаточно сокрушительного удара по американскому Тихоокеанскому флоту. В качестве трамплина для нападения на США Гавайские острова бесполезны для Японии, ибо такое нападение далеко выходило за пределы того, что японцы могли надеяться осуществить»{166}.

Если дело обстояло действительно так, тогда Ямамото, очевидно, не был большим стратегом. Ему бы следовало думать о ценности Гавайских островов не как японской базы для нападения на Соединенные Штаты, а как американской базы для удара по Японии. Вся проблема носила не наступательный, а оборонительный характер: захватить острова и либо удерживать их по возможности долго, либо оставаться на них в течение времени, необходимого для уничтожения военно-морских сооружений. [182]

Вероятнее всего, японское морское командование, хотя и ожидавшее большого эффекта от налета, понимало, что ущерб все же не будет настолько значительным, чтобы появилась возможность занять Гавайские острова, не прибегая к большой комбинированной десантной операции. Между тем было очевидно, что проведение такой операции сопряжено с большой потерей судов, которая может сорвать действия в других местах. Следует также помнить, что сильные батареи береговой обороны вокруг острова Оаху не были выведены из строя. Гарнизон острова хотя и был дезорганизован, все же оставался сильным. Даже во время боев за крошечный островок Уэйк гарнизон, насчитывавший 378 солдат морской пехоты с 12 самолетами и шестью 5-дюймовыми орудиями, вывел из строя 7 японских военных кораблей. Остров продержался 16 дней.

Двумя самыми значительными операциями, из числа начатых одновременно 7 декабря, были высадка на Филиппинах и вторжение в Малайю. Высадка на Филиппинах была ударом левым крылом на главном направлении.

К моменту нападения гарнизон Филиппинских островов состоял из 19 тыс. солдат американской армии, 12 тыс. филиппинских скаутов и 100-тысячной только что созданной и частично оснащенной филиппинской армии. Американская авиация насчитывала 8 тыс. человек личного состава и около 200 самолетов, в том числе 35 тяжелых бомбардировщиков и 107 истребителей. Всем гарнизоном командовал генерал Дуглас Макартур.

Неожиданному нападению японцев под командованием генерала Хоммэ на Филиппины предшествовала систематическая бомбардировка аэродромов и ключевых пунктов на острове Лусон. В результате на земле было сразу же уничтожено около 50% американских самолетов. Затем начиная с 10 декабря производилась высадка десантов сначала на северном побережье Лусона у Апарри, затем у Вигана, Легаспи и в других пунктах. Отбить атаки с разных сторон оказалось невозможным, и генерал Макартур отвел войска на полуостров Батаан между бухтами Субик и Манила, вход в последнюю охранял остров-крепость Коррехидор. Здесь одна из основных трудностей заключалась в организации питания тысяч беженцев, последовавших за армией. Попытки прорвать морскую и воздушную [183] блокаду японцев обошлись так дорого, что от повторения их пришлось отказаться. 11 января 1942 г. рацион питания гарнизона был сокращен вдвое. Между тем с 1 января до 10 февраля японцы совершали ожесточенные налеты.

22 февраля генерал Макартур получил приказ сдать командование генерал-лейтенанту Дж. Вайнрайту и отправиться самолетом в Австралию, чтобы возглавить только что созданное командование в зоне юго-западной части Тихого океана. [184]

В апреле наступил конец. «Японцы, — пишет Кларк Ли, — не спешили; к концу марта они подвезли подкрепления, вернули из Малайи посланную туда авиацию. Между тем нашим войскам, которые всего еще несколько недель назад были уверены в окончательной победе, стало не хватать продовольствия, медикаментов, боеприпасов, и они даже начали терять надежду.

Японцы прислали сюда генерала Ямасита, который молниеносно захватил Малайю и Сингапур. 1 апреля, получив подкрепления, войска генерала Ямасита перешли в наступление на Филиппинах. Японская авиация буквально висела в воздухе. Японские войска наступали по всему нашему фронту. Японцы высадились на скалистом берегу Южно-Китайского моря и одновременно на ровном восточном берегу Манильского залива. Они наступали везде, шли на решительный штурм.

Наши войска: молодые филиппинцы, ветераны скауты, остатки 31-й пехотной дивизии, летчики без самолетов — держались 8 дней. Так кончилась битва за Батаан»{167}.

Коррехидор продержался до 5 мая. Когда японцы под сильным прикрытием с воздуха высадились на остров, крепость пала.

В этих операциях представляет интерес японская тактика вторжения, неизменно применявшаяся ими на протяжении всей войны. Десанты высаживались максимальными силами. Транспорты эскортировались до побережья крейсерами и эсминцами. Японцы применили специальные десантные баржи не только для пехоты, но и для артиллерии, танков и тяжелого снаряжения. После высадки наступающие в первую очередь захватывали аэродромы, иногда с помощью парашютистов. Истребители и пикирующие бомбардировщики, действуя с захваченных аэродромов, прикрывали районы высадки главных сил десанта. Каждая успешная высадка расчищала дорогу для следующей. Броски, которые делали японцы, особенно с острова на остров, были слишком короткими, и поэтому флот противника не мог перехватить десантные силы японцев в пути. [185]

3. Кампания в Малайе и падение Сингапура

Вторжение в Малайю и атака на Гонконг последовали одновременно с вторжением на Филиппины. Гонконг — один из крупнейших портов Британской империи — был обречен с самого начала. На острове не было аэродрома. Гарнизон, состоявший из 6 пехотных батальонов и отрядов добровольцев, был совершенно недостаточен, чтобы удержать свыше 50 миль сухопутной границы полуострова Коулун, где находился единственный аэродром Кай Так. (Больше того, полуостров Коулун и остров Гонконг были густо заселены: на первом жило 735 тыс., а на втором — 709 тыс. человек. 12 декабря японцы предъявили ультиматум с требованием капитуляции, который был отвергнут. В ночь с 18 на 19 декабря японцы высадились на острове, и на рождество гарнизон капитулировал.

Положение Малайи и Сингапура коренным образом отличалось от положения Гонконга. Полуостров Малакка, считая от перешейка Кра шириной 30 миль до мыса Румении, имеет длину 750 миль. Сингапур тогда единодушно считался сильнейшей морской крепостью мира: на его укрепление было затрачено 60 млн. фунтов стерлингов. Около трех четвертей территории Британской Малайи покрывают тропические джунгли, считавшиеся почти непроходимыми для подразделений регулярной армии любого размера. Дорог на полуострове было мало. Единственная железная дорога шла вдоль западного побережья от Сингапура к границе Сиама с дополнительной веткой, которая начиналась в Гемасе, пересекала границу после Кота-Бару и вновь соединялась с основной линией немного западнее Сонкла. Вдоль западного побережья проходила также хорошая автомобильная дорога, однако на восточном побережье дорог почти не было. В результате большая часть военных действий развернулась на западном побережье, хотя десанты были высажены на восточном. На полуострове проживало 5250 тыс. малайцев, китайцев и индийцев. В Сингапуре было 700 тыс. жителей, 75% составляли китайцы.

Расположив свою авиацию на многочисленных аэродромах в Индокитае, японские войска 7 декабря пересекли границу Индокитая около Сьемрепа. Японские войска [187] под охраной военных кораблей высадились в Сонкле и Паттани; в обоих этих пунктах были аэродромы. Одновременно японский флот появился в устье реки Менам. Высаженные здесь войска 8 декабря заняли Бангкок. 21 декабря, после 1 чисто символического сопротивления, сиамское правительство подписало союзный договор с Японией.

Пока развертывались эти события, северные аэродромы в Британской Малайе были разбиты. По словам Моррисона, «на каждый британский самолет, уничтоженный в воздухе над Малайей, приходилось, по крайней мере, 4 уничтоженных на земле»{168}. Доки также подверглись бомбежке, особенно в Сингапуре, однако японцы не разрушали коммуникаций и мостов, чтобы не затруднить наступление.

Первоначальное господство противника в воздухе имело такие же последствия для британских войск, как за год перед этим оно имело для французских. Британские войска не успели морально привыкнуть к нему, как привыкли немцы на более позднем этапе войны. Ужасы бомбардировок преувеличивались в мирное время, особенно в Британии, и теперь, когда наступила война, страх невероятно усилился, поэтому боевой дух войск был подорван.

Японцы наступали в южном направлении по железной. дороге и по шоссе от Кра, Сонклы и Паттани. Одновременно японский отряд пересек полуостров и захватил пункт Виктория. Для англичан это была тяжелая потеря, потому что аэродром здесь был промежуточным пунктом для всех самолетов, летевших из Индии и Бирмы в Сингапур. Отныне все истребители нужно было доставлять в Сингапур в разобранном виде по морю.

8 декабря Сингапур пережил первый воздушный налет. В 1 час. 30 мин. ночи в этот же день сильный японский десант высадился в Кота-Бару и после ожесточенного боя занял аэродром{169}. [188]

Через два дня произошла катастрофа, которая больше всего подорвала моральный дух англичан. Японские самолеты потопили линейные корабли «Принс оф Уэлс» и «Рипалс»{170}. Черчилль послал эти могучие корабли, чтобы удержать Японию от вступления в войну. Они прибыли в Сингапур 2 декабря. «С каким восторгом, — пишет Моррисон, — мы наблюдали за ними, когда они величественно следовали к своей якорной стоянке на базе! Их серые контуры на горизонте были символом нашей вновь обретенной мощи, конкретным выражением уверенности, с которой мы могли встретить любое непредвиденное событие на Тихом океане. Потенциальное значение Сингапура как военно-морской базы, наконец, становилось реальностью»{171}.

9 декабря корабли вышли из Сингапура в восточном направлении с целью перехватить японцев, высаживавшихся, как об этом ложно сообщили, у Куантана. Утро было облачным, но когда корабли подошли к Куантану, небо очистилось. Неожиданно корабли были атакованы японскими бомбардировщиками и торпедоносцами, поднявшимися с береговых баз, и потоплены. О. Галлахер, военный корреспондент «Дейли экспресс», находившийся на борту «Рипалса», описывает катастрофу следующим образом: «Мне кажется, что последние минуты линкора «Принс оф Уэлс» можно уподобить борьбе смертельно раненного тигра. Корабль едва различим в дыму и пламени, который извергают все его орудия, за исключением 14-дюймовых. Я вижу, как один самолет сбрасывает торпеду... Она идет прямо на «Принс оф Уэлс». Взрывается у носа. Через пару секунд другая взрывается в середине корабля и еще одна — у кормы. Я вижу, как корабль переворачивается и корма погружается, крошечные человечки прыгают в воду. Меня со страшной силой ударяет о переборку; в корму «Рипалса» попала торпеда. Пока я соображаю, откуда был нанесен удар, «Рипалс» вновь потрясен до основания. Еще одна торпеда. Теперь люди кричат сильнее, чем во время финальной игры на кубок по футболу. Чем это кончится? Вот падает еще один сбитый самолет. Охваченный огнем, он [189] исчезает в море... В моей записной книжке пометка: «Третья торпеда»{172}.

Моральное влияние этой потери на Сингапур было катастрофичным. «Я до сих пор помню, — пишет Моррисон, — леденящее чувство, охватившее нас после потопления этих двух кораблей. Еще хуже было то, что случившаяся катастрофа предвещала новую. Был разрушен один из главных устоев, на которых зиждилось наше чувство безопасности. Героические заявления Дэфф Купера в стиле речей Черчилля и его попытки, продиктованные добрыми намерениями, примирить население Сингапура со случившимся, не ослабили нашего отчаяния»{173}.

Стратегические последствия, хотя и не настолько важные, однако также оказались пагубными. После Пирл-Харбора и потопления двух этих кораблей японский флот стал господствовать на море в западной части Тихого Океана, китайских морях и в Индийском океане Японии. По крайней мере на время raison d'etre Сингапура исчез вместе с потопленными кораблями — теперь он стал военно-морской базой без флота.

После успехов японцев у Кота-Бару основные военные действия быстро переместились на западное побережье к Кедару. Британские войска отступили от аэродрома в Алор-Стар в направлении острова Пенанг.

11 декабря Пенанг подвергся беспощадной бомбардировке. Пикирующие бомбардировщики волна за волной налетали на город Джорджтаун, внося невыразимое смятение. 12 и 13 декабря последовали новые налеты. Началось повальное бегство белого населения из города, что оказало пагубное влияние на моральное состояние коренных жителей. 18 декабря японцы заняли Пенанг.

От Пенанга японские войска продолжили наступление в Перак и к концу года достигли Куантана на восточном берегу. Быстрота продвижения японских войск объясняется главным образом их тактикой, значительно превосходившей тактику британских войск. Если британские войска были подготовлены главным образом для войны в условиях [190] Европы или Африки и не умели вести бои в джунглях, то японцы чувствовали себя в джунглях как дома. Если британский солдат был перегружен своим снаряжением: ранец, противогаз, стальной шлем и т. д. — и его снабжение зависело от автотранспорта{174}, то японский солдат носил хлопчатобумажную гимнастерку и такие же шаровары, ботинки на резиновой подметке, питался рисом и мог существовать за счет запасов местных жителей. Двумя главными видами вооружения японцев были автомат и 2-дюймовый миномет. Они широко применяли велосипеды и транспортировали грузы на легких двухколесных тележках. Тележку вез один человек. Такими тележками пользовались в Маньчжурии 37 лет назад.

К 7 января 1942 г. англичане отступили к Куала-Лумпуру в Селангоре, где японцы неожиданно ввели в действие средние танки, внесшие «неописуемое смятение». Отсюда отступление ускорилось в южном направлении к Тампину и Гемасу. В то же время японцы продвинулись на восточном берегу до реки Эндау. К 30 января японский авангард приблизился к Кулаи в Джахоре, менее чем в 20 милях к северу от Сингапура. На следующий день в 8 час. утра сингапурская дамба была разрушена, началась осада.

Подобно французам за линией Мажино на суше, англичане считали себя в полной безопасности в своей морской крепости в Сингапуре. Когда 7 декабря радио разнесло весть о катастрофе в Пирл-Харборе, специальный корреспондент «Тайме» в Сингапуре писал: «Сегодня Сингапур — основа британской мощи на Дальнем Востоке. Эта мощь сразу же ощущается, как только вступишь на остров... Густые джунгли северных малайских государств делают [191] маловероятным, чтобы противник когда-нибудь попытался добраться до Сингапура по суше, для этого нужно пройти по полуострову 400 миль, однако вполне возможны попытки высадить войска на побережье... С точки зрения авиации, Малайя значительно сильнее как в наступательном, так и в оборонительном отношении, чем год назад, главным образом за счет американской продукции... Кризис, разразившийся в этой части мира, не застал нас неподготовленными»{175}.

Линия Мажино была построена для того, чтобы преградить путь немецкой лавине с востока. Крепость в Сингапуре была сооружена с целью преградить путь японской лавине с юга. Однако в обоих случаях лавина пошла не там, где ее ожидали.

Таким образом, когда 31 января спавшие, наконец, пробудились, они увидели, что все в Сингапуре было направлено не в ту сторону, куда следовало бы. Огромные орудия крепости смотрели на юг, а военно-морские и военно-воздушные базы были ориентированы на север. Теперь они находились на линии фронта, и противник стоял против них на северном берегу пролива Джохор. По существу, крепость превратилась в редан, фортификационное сооружение с открытым входом, опиравшееся на водную преграду.

В крепости находились войска численностью около 70 тыс. человек во главе с командующим английскими войсками в Малайе генерал-лейтенантом А. Персивалем. Около 45 тыс. солдат принадлежали к строевым частям. Крепость была снабжена продовольствием{176}, достаточным для длительной осады; воды, находившейся в двух больших резервуарах в центре острова, также хватало. Однако водная преграда была узкой: от 1 тыс. до 2 тыс. ярдов в ширину. Внешне положение крепости отнюдь не казалось безнадежным. Думалось, что она сможет продержаться, по крайней мере, шесть месяцев.

Внутри крепости положение было иным. Командование не вдохновляло личный состав, длительное отступление [192] вселило в войска пораженческие настроения, остро ощущалась нехватка рабочих рук{177}.

4 февраля, подтянув предварительно артиллерию, японцы начали артиллерийский обстрел крепости через пролив Джохор. В ночь с 8 на 9 февраля на специально подвезенных железных баржах японские войска форсировали пролив на десятимилыюм фронте между бухтой Кранджи и Пасир-Лабой и высадились на остров.

9 февраля японцы начали наступление вглубь острова двумя колоннами — одна наступала из Кранджи, другая из Пасир-Лабы. Сначала казалось, что оборонявшиеся вышли из создавшегося положения, однако вскоре дело ухудшилось. 11 февраля японский самолет сбросил следующее обращение японского командующего генерал-лейтенанта Томиюки Ямасита к британскому командованию: «Я советую британским войскам в Сингапуре немедленно капитулировать, полагаясь на дух «Бусидо»{178} японской армии и флота, которые уже заняли Малайю, уничтожили британский флот на Дальнем Востоке и безраздельно господствуют в Южно-Китайском море. Индийском океане, Тихом океане и Юго-Западной Азии»{179}.

Требование Ямасита было игнорировано, и бои продолжались. Тогда был нанесен последний удар. Японцы починили дамбу, провели по ней танки и захватили 14 февраля водохранилища. Капитуляция стала неизбежной. На следующий день в 7 час. по местному времени 70-тысячный гарнизон капитулировал. Так окончилась самая неудачная кампания из тех, которые вела Великобритания со времени капитуляции Корнуолиса у Йорктауна в 1781 г.{180}

При оценке кампании прежде всего видно, что Япония добилась замечательного успеха за два месяца с небольшим в результате использования техники: бомбардировщиков, [193] торпедоносцев и истребителей, теснейшим образом взаимодействовавших с армией и флотом.

В отличие от кампаний на западе, в которых доминировала тактика крупных военных действий, японская кампания в Малайе была триумфом тактики малой войны. За исключением авиации, военная техника зачастую обременяла, а не облегчала ведение боевых действий. Как указывалось выше, примитивные двухколесные тележки оказались значительно удобнее британских грузовиков, требовавших дорог. Тактически это означало, что британские войска должны были действовать, не отрываясь от дорог, в противном случае их нельзя было снабжать; японцы не были связаны в этом отношении. Японцы могли не только чаще обходить своего противника, но и заранее предвидеть пути его наступления и отступления. Больше того, если японский солдат мог жить на одном рисе и довольствоваться тем, что добывал у местного населения, британский [194] солдат, привыкший к более питательной пище, не мог обходиться этим. С точки зрения неприхотливости в питании британский солдат не мог соперничать со своим противником.

Разница в потребностях и дала возможность японцам продвигаться с замечательной быстротой. Кроме того, в условиях войны в джунглях при примитивной тактике наступление сильнее обороны. В такой войне исход решают люди, а не техника. Не танки, артиллерия и броневики, хотя они иногда оказывались полезными, а снайперы, пулеметчики и расчеты полевых минометов, даже солдаты, вооруженные запалами, создававшими впечатление пулеметной стрельбы, решали исход дела. Танки были полезны на дорогах, самолеты оказывали неоценимую услугу на открытой местности, однако в джунглях одерживал победу уверенный в себе легко снаряженный боец.

4. Кампании в Бирме и Голландской Ост-Индии

После захвата Малайи и Сингапура единственными стратегическими целями на материке оставались Рангун и Бирманская дорога. Рангун находится недалеко от Кау-карейкского горного прохода — главного входа из Сиама в Нижнюю Бирму. Для защиты этих объектов, так же как для защиты Тенассерима — длинного бирманского выступа, идущего от Моулмейна до Виктория-Пойнт, англичане располагали двумя дивизиями неполного состава, разбросанными на фронте 1600 миль! Проблема, вставшая перед японцами, сводилась, следовательно, не к выбору тактики, а к тыловому обслуживанию... Короче говоря, это была проблема дорог, а не сражений.

Англичане находились в Бирме свыше 100 лет, однако они обращали так мало внимания на стратегическую оборону, что только три дороги для вьючных животных, часто непроходимые во время муссонов, пересекали индо-бирманскую границу{181}. В самой Бирме, за исключением железной [195] [196] дороги Рангун — Мьиткьина — Лашио и железной дороги Рангун — Проме, все перевозки грузов с юга на север производились по рекам, главным образом по Иравади. Таким образом, чтобы направлять грузы в Чунцин, их следовало погрузить в Калькутте, затем везти 750 миль по морю до Рангуна, перебрасывать на 500 миль по железной дороге до Лашио и оттуда везти еще 900 миль на автомашинах.

Следовательно, перед англичанами и японцами стояла аналогичная проблема — коммуникации, одним они были необходимы для отступления, другим — для наступления. Плюс к этому положение англичан серьезно осложнялось господством японцев в воздухе.

21 января, преодолев некоторое сопротивление, японские войска форсировали Каукарейкский проход через Дауна-Хиллс и начали наступление на Моулмейн. За этим продвижением последовало несколько последовательных отходов британских войск к рубежам рек Салуэн, Билин и Ситтанг. Напряженные бои завязались только на рубеже реки Билин между 15 и 20 февраля. 7 марта было принято решение эвакуировать Рангун, подвергавшийся сильным и частым воздушным налетам. Для проведения отступления генерал-майор Г. Александер принял командование у генерал-лейтенанта Т. Хаттона, руководившего операциями с 28 декабря. Новый командующий решил отступать двумя колоннами; одной — вверх по течению реки Ситтанг на соединение с 5-й и 6-й китайскими армиями{182}, продвигавшимися на юг от Мандалая под командованием генерала Ло Чо-инга, а другой — вверх по течению Иравади.

Как отступление, так и наступление развертывались быстрыми темпами. 22 марта японцы подошли левой колонной к Проме на Иравади, ведя бои с китайскими войсками, и правой колонной — к Таунгу на Ситтанге. 1 апреля британская левая колонна оставила Проме и направилась на [197] север, чтобы уничтожить бирманские нефтепромыслы вокруг Енангьяунга. Через два дня Мандалай был разрушен воздушной бомбардировкой. Затем 10 апреля на сцене неожиданно появилась новая японская армия, наступавшая из Чиенгмай на севере Сиама. Тогда правая колонна быстро направилась к Таунгдвингьи. Здесь японцы неожиданно нанесли удар по 6-й китайской армии, которая была окончательно разбита. Японцы, быстро наступая в направлении Бирманской дороги, перерезали ее у Сипо 29 апреля. На следующий день японские танки вступили в Лашио.

В результате происшедшей катастрофы левая колонна англичан предварительно подожгла нефтяные промыслы и поторопилась к Мандалаю, а правая колонна вместе с китайской 5-й армией ускорила отступление из Таунгдвингьи, также к Мандалаю. В Мандалае было решено, что 5-я китайская армия должна отступать к Мьиткьина, чтобы поддерживать контакт с Китаем, а британские войска отходят к Калеве на западном берегу реки Чиндвин — конечному пункту шоссейной дороги. Мандалай был оставлен 1 мая, при отступлении взорван большой мост Ава через Иравади.

Центр японских сил наступал на китайцев, левое крыло продолжало оказывать нажим на армию Александера во время отступления к Чиндвину. 15 мая, несмотря на непрерывную бомбежку и обстрел с самолетов, британские войска достигли Чиндвина. В Калеве была уничтожена вся тяжелая техника, так как дальнейшее отступление должно было проходить по лесным дорогам. Сопровождаемые толпами беженцев, британские войска вступили в джунгли, и к 28 мая большая часть их пересекла индийскую границу.

5-я китайская армия, достигнув Индо, обнаружила, что дальнейшее продвижение на север опасно, так как японцы уже заняли Бамо, генералы Ло Чо-инг и Стилуэлл решили отступать в Индию. Оставив весь транспорт в Манзи, армия спустилась вдоль реки Чаунги до Хомалина. Форсировав Чиндвин на небольших лодках и пирогах, армия 13 мая вступила в Чин-Хиллс как раз с началом сезона муссонов. Пройдя страну Нага, 20 мая армия достигла Импхалы.

Так закончилась кампания, в равной степени замечательная и бедственная. По словам Стилуэлла, «нам чертовски здорово вложили».

Разгромив британские войска в Бирме и заняв [198] Филиппины, японцы одновременно захватили также острова Борнео, Таракан, Целебес, Бали и Тимор. На суше японцам фактически не оказывали никакого сопротивления. Сопротивление на море было небольшим; лишь 23 января в четырехдневном морском бою было потоплено несколько японских транспортов в Макассарском проливе.

14 февраля японцы высадились на Суматре и заняли Палембанг. Бои на острове продолжались до 17 июня, когда капитулировали последние части голландской армии. 27 февраля произошло сражение в Яванском море, во время которого союзный отряд под командованием голландского адмирала Доормана ввиду превосходства японцев в подводных лодках и самолетах был почти целиком уничтожен. За победой немедленно последовала высадка японцев на Яве. Через 10 дней организованное сопротивление голландцев на острове прекратилось.

Между тем, японцы провели ряд комбинированных операций, действуя с баз на Каролинских островах, островах Гилберта и Маршаловых островах, против Соломоновых островов, архипелага Бисмарка и Новой Гвинеи. 23 января японский десант высадился на острове Новая Британия и занял Рабаул. В тот же день десант высадился и в Кавиенге на острове Новая Ирландия. К концу месяца в руках японцев находился город Киета на острове Бугенвиль в группе Соломоновых островов. 7 марта началось вторжение на новую Гвинею в пунктах Саламоа и Лаэ.

Таким образом, еще до завершения военных действий на Филиппинах целиком рухнуло сопротивление союзников на юге Тихого океана. За исключением южной части Папуа, господствующего над проливом Торреса, японцы завершили создание защитного прикрытия. Чтобы ликвидировать оставшуюся брешь, японцы в конце апреля решили захватить порт Морсби и, продвинувшись до островов Новые Гебриды и острова Новая Каледония, перерезать путь снабжения от Гавайских островов и Панамы к Австралии.

5. Сражения в Коралловом море и у острова Мидуэй

Странное совпадение: когда японцы сломили сопротивление на всех участках и, казалось, были на грани [199] завоевания того, что наметили завоевать, фортуна начала изменять им, как и немцам, когда Европа почти была у их ног. Еще более странным является то обстоятельство, что в обоих случаях это объяснялось одним и тем же фактором. Германия потерпела поражение потому, что истребитель взял верх над бомбардировщиком и, таким образом, сохранил мощь военно-морского флота. В войне с Японией бомбардировщик взял верх над военным кораблем и тем самым парализовал сухопутные силы. Так в обоих случаях авиация изменила ход войны.

Прежде чем приступить к дальнейшему изложению, рассмотрим сначала проблему, вставшую перед Соединенными Штатами сразу же после катастрофы в Пирл-Харборе.

Она была во многом сходна с проблемой, стоявшей перед Британией в 1940 г., после крушения Франции. Если тогда было жизненно важно продержаться и отстоять Египет как базу для последующих наступательных операций, то теперь по аналогичным причинам нужно было удержать Австралию. В первом случае в интересах безопасности требовалось установить путь вокруг мыса Доброй Надежды, в другом случае — проложить путь в южной части Тихого океана. Если для Египта в значительной степени было утрачено Средиземное море, то для Австралии в значительной степени был утрачен Индийский океан.

Налаживание пути снабжения через южную часть Тихого океана началось рейдами для обеспечения безопасности промежуточных островов между Гавайями и Австралией. 1 февраля американские самолеты с авианосцев бомбили объекты на Маршалловых островах и островах Гилберта, 20 февраля был подвергнут бомбардировке Рабаул на острове Новая Британия, 24 февраля — остров Уэйк, 4 марта — остров Маркус, что в 1200 милях к юго-востоку от Токио, 10 марта был совершен налет на Саламоа и Лаэ. 18 апреля генерал Дулиттл бомбил Токио; самолеты поднимались с авианосцев.

Под прикрытием этих налетов укреплялась линия снабжения Австралии. В январе был сооружен аэродром на острове Джонстона и расширен аэродром на острове Пальмира. В конце месяца американские войска заняли острова Фиджи, а в феврале — острова Рождества; острова Товарищества и остров Кантон. Американские войска были также [200] направлены на Новую Каледонию и на Эфате (Новые Гебриды), усилена военно-морская база США на Соломоновых островах. 28 марта начались работы по сооружению новой базы на острове Эспириту-Санто на Новых Гебридах.

Тем временем японцы усилили свои базы на Новой Гвинее, Новой Британии и Соломоновых островах. 3 мая они приступили к высадке десанта в Тулаге на острове Флорида в группе Соломоновых островов. В это время адмирал Ф. Флетчер крейсировал в Коралловом море с эскадрой в составе авианосца «Йорктаун», 3 крейсеров и 6 эсминцев. Воздушная разведка заметила суда японского десанта в гавани Тулаги 3 мая, и с «Йорктауна» вылетели 4 самолета, чтобы нанести по ним удар{183}.

5 мая Флетчер соединился с другими кораблями союзного флота, в том числе с авианосцем «Лексингтон», 7 тяжелыми крейсерами, 2 легкими крейсерами и 9 эсминцами.

6 мая главные силы японцев были замечены в районе архипелага Бисмарка. Пребывание японцев здесь свидетельствовало о подготовке десантной операции в южном направлении, возможно против порта Морсби. В этом случае противник должен был миновать залив Милн на восточной оконечности Новой Гвинеи. Флетчер расположил свою штурмовую группу на дистанции удара от вероятного маршрута японского флота, оставшиеся корабли эскадры направились на север с целью отыскать японские силы прикрытия.

Утром 7 мая был найден японский авианосец «Сёхо», который потопили самолеты с «Лексингтона» и «Йорктауна»; потери составили 5 самолетов. Утром 8 мая американская эскадра вошла в соприкосновение с 2 японскими авианосцами, 4 тяжелыми крейсерами и несколькими эсминцами. Во время контратаки японцев были повреждены «Йорктаун» и «Лексингтон», последний настолько серьезно, что экипаж покинул его. Японцы во время боя потеряли авианосец, 3 тяжелых крейсера, легкий крейсер, 2 эсминца и несколько транспортов, более 20 судов получили повреждения.

Бой совсем не был решающим, потери американского флота почти равнялись японским, однако он явился [201] кульминационной точкой японского продвижения в юго-западной части Тихого океана. Этот бой навсегда вошел в историю, главным образом потому, что это был первый морской бой, в котором надводные корабли не обменялись ни одним выстрелом{184}.

Остановленные в южной части Тихого океана японцы перенесли свои действия в северную и центральную части его. 3 июня японцы совершили воздушный налет на американскую военно-морскую базу Датч-Харбор на острове Уналяска, одном из островов Алеутского архипелага. Быть может, налет преследовал серьезную цель, а может быть, имел целью отвлечь внимание, так как одновременно началась значительно большая операция в центральной части Тихого океана, приведшая к сражению у острова Мидуэй.

Цель этой операции не ясна до сих пор. Простое занятие острова Мидуэй не оправдывало сопряженного с этим риска:

остров слишком мал, чтобы устроить на нем мощную воздушную базу. Следовательно, цель японцев заключалась, по-видимому, в том, чтобы либо заманить ослабленный американский флот в ловушку, либо, что значительно более вероятно, операция являлась первым шагом к еще большей операции по захвату острова Оаху. В случае занятия острова Оаху американская коммуникационная линия с Австралией перерезалась в важнейшем пункте, ибо Оаху был тихоокеанским Аденом. Занятие Оаху повлекло бы за собой изоляцию Австралии. Подобная изоляция ждала Египет, если бы после вступления Италии в войну итальянцы заняли Аден. [202]

Больше того, Япония выигрывала время для усиления своей обороны на островах.

Исходя из предположения, что после поражения в Коралловом море Япония перенесет боевые действия в центральную часть Тихого океана, американским авианосцам и сопровождающим кораблям был отдан приказ следовать на север. На скорую руку подремонтировали «Йорктаун», и силы американского флота в центральной части Тихого океана под командованием вице-адмирала Флетчера были доведены до 3 авианосцев: «Энтерпрайз», «Хорнет» и «Йорктаун», — 7 тяжелых крейсеров, 1 легкого крейсера, 14 эсминцев и 20 подводных лодок. Флот поддерживала авиационная группа корпуса морской пехоты на острове Мидуэй.

Утром 3 июня самолет американской морской авиации заметил японскую эскадру в 470 милях к юго-западу от Мидуэя, следовавшую курсом на восток. Днем эскадрилья американских тяжелых бомбардировщиков с Мидуэя бомбила эту группу. На следующий день была замечена еще одна японская эскадра в 180 милях к северу от Мидуэя. Стало очевидно, что «самый большой японский флот, когда-либо собранный для операции в Тихом океане, следует в восточном направлении с целью сначала захватить Мидуэй»{185}. Немедленно против врага были направлены все наличные самолеты с авианосцев, самолеты армии и флота, базировавшиеся на острове. Три авианосца противника подверглись нападению, причем один из них был серьезно поврежден. Американские самолеты с авианосцев действовали без прикрытия истребителей и понесли тяжелые потери{186}, тем не менее было отмечено несколько попаданий в авианосцы. Немного спустя эскадрильи торпедоносцев с «Энтерпрайз» и «Йорктауна» нанесли удар по тем же трем авианосцам: два из них загорелись, а третий потопила подводная лодка. [203]

Пока американская авиация атаковала флот противника, японские самолеты совершили сильный налет на Мидуэй. Примерно в это же время 36 самолетов с еще неповрежденного японского авианосца «Хируи» атаковали «Йорктаун» и его эскорт. «Йорктаун» получил три попадания и был оставлен экипажем. Позднее он был взят на буксир, но 6 июня после полудня «Йорктаун» был торпедирован японской подводной лодкой и на следующее утро затонул. Во время атаки на «Йорктаун» самолеты с «Энтерпрайз» напали на «Хируи» и оставили его в огне, позднее «Хируи» затонул.

5 июня японцы отступали полным ходом. Американская авиация энергично преследовала японский флот и нанесла ему новый урон, однако плохая погода воспрепятствовала продолжению боя.

Потери японского флота характеризуют следующие цифры: потоплено — 4 авианосца, 2 тяжелых крейсера, 3 эсминца, 1 транспорт и 1 вспомогательное судно; повреждено — 3 линейных корабля, 3 тяжелых крейсера, 1 легкий крейсер, несколько эсминцев, 3 транспорта или вспомогательных судна. Американская авиация потеряла 92 офицера и 215 рядовых.

Вновь надводные корабли не вели бой друг с другом. Это был решающий морской бой, возможно, самый решающий морской бой со времен Цусимы, потому что здесь японская авиационная мощь на море была навсегда подорвана. У японцев осталось так мало авианосцев, что отныне они уже не могли догнать американцев в их строительстве. В строю осталось 5 японских авианосцев, из них только один большой; еще 6 строились или ремонтировались. Между тем у американцев оставалось только 3 больших авианосца в Тихом океане, но зато было заложено не менее 13 обычных и 15 эскортных авианосцев.

Отныне японский флот был связан по рукам и ногам из-за недостатка авианосцев. После сражения у Мидуэя он мог вступать в бой с американским флотом только по ночам или под прикрытием самолетов, действовавших с береговых баз. Таким образом, превосходство в морской мощи на Тихом океане перешло к Соединенным Штатам. Отныне южная линия снабжения Австралии была в безопасности; недалек был день победы в борьбе за центральную линию.[204]

За первые шесть месяцев войны на Дальнем Востоке Япония захватила территорию, примерно равную половине территории Соединенных Штатов, заплатив за это смехотворную цену: 15 тыс. убитых и 381 самолет{187}.

Поэтому изучающему историю воины прежде всего бросаются в глаза огромные преимущества, которые дает государству-агрессору подготовленность в условиях современной войны, затем вопиющая глупость недооценки потенциального противника, особенно в век науки. Как англичане, так и американцы совершили эту ошибку. Они считали японцев «желтыми обезьянами», отворачивались, когда японцы проходили мимо, забывая, что превосходство белого человека в Азии основывалось не на цвете кожи, а на превосходстве его вооружения. Как только азиаты получили хорошее оружие, они бросили вызов превосходству белого человека. В конце концов, как мы увидим, превосходство в силе оружия, а следовательно, и в промышленной мощи стало решающим судьей. Однако оружие само по себе лишь тонкий тростник, на который едва ли можно опереться, если не использовать его с умом, то есть в соответствии с принципами войны, применяемыми согласно стратегическим условиям и тактическим обстоятельствам.

На Западе мы видели, как немцы из-за отсутствия предвидения после блистательных побед потерпели неудачу. Они не были подготовлены к тому, чтобы форсировать Ла-Манш. Стремясь выправить положение, они перенесли свои главные усилия на другой театр военных действий и тем самым вдвойне усугубили свою первоначальную ошибку.

На Востоке японцы совершили иную ошибку. Неудача Японии объясняется тем, что с самого начала было избрано ошибочное оперативно-стратегическое направление, которое после начала войны уже нельзя было изменить.

Германия, будучи неподготовленной к форсированию Ла-Манша, все же имела, как мы видели, другую возможность действий. Япония не только не была готова, но никогда не могла бы подготовиться к тому, чтобы пересечь Тихий океан и завоевать Соединенные Штаты; перейдя [205] Рубикон в Пирл-Харборе, она не имела никакой другой перспективы.

Германия, возможно, могла исправить свою ошибку, если бы она отказалась от вторжения в Россию и направила все свои усилия против Британии. Япония перед лицом Соединенных Штатов никогда бы не могла иметь такой возможности, поэтому с самого начала ее блистательные победы оказались бесплодными.

Однако ошибки имели и сходство, что привело обе эти страны к поражению. Если в первом случае ошибка привела в конце концов к чрезмерной растянутости линий коммуникаций, то в другом случае эта растянутость существовала с самого начала. В одном случае не хватало средств для достижения цели, в другом случае — средств, чтобы закрепить даже начало. [206]