Глава пятая.

Откровенный разговор

Для политики Соединённых Штатов в Азии 1943 года был решающим. Этот год плохо начался: англичане потерпели неудачу в Аракане, а Чан Кай-ши неожиданно изменил своё решение наступать в Северной Бирме. Стало очевидно, что силы Уингейта во время его героического продвижения в джунглях расчленялись противником; то, чего они достигли, можно было осуществить, ценой минимальных усилий авиации. Конец года совпал с началом постройки «дороги Стилуэлла», а сам Стилуэлл, отстранившись от англичан, не желающих наступать, начал самостоятельно наступление вдоль долины Хуконга.

В 1943 году президент Рузвельт, премьер-министр Черчилль и Объединённый англо-американский штаб обсуждали проблемы Юго-Восточной азии: на январской конференции в Касабланке, на майской конференции трёх в Вашингтоне, на августовской конференции четырёх в Квебеке и на ноябрьской конференции в Каире. На последней конференции присутствовал Чан Кай-ши.

На каждом совещании участники резко расходились-по вопросу о помощи Китаю и каждый раз американская точка зрения о восстановлении наземных коммуникаций из Индии в Китай (через Северную Бирму) побеждала. Американцы чуть было не потерпели в Каире поражение, когда англичане перехватили секретную американскую радиограмму из Дели, адресованную Стилуэллу, в которой подвергались критике действия китайцев в долине Хуконга.

В 1943 году попытки англичан избавиться от Стилуэлла потерпели поражение, а Стилуэллу удалось добиться отзыва Уэйвелла. Тогда же адмирал лорд Луи [112] Маунтбэттен прибыл на смену Уэйвеллу в качестве тактического командующего, а генерал сэр Клод Окинлек сменил Уэйвелла иа посту главнокомандующего войсками в Индии. Уэйвелл сменил лорда Линлитгоу в должности вице-короля. Главным яблоком раздора явились препятствия, чинимые генералом сэром Джорджем Джиффардом, командующим 11-й армейской группой. В 1943 году была подготовлена небольшая группа американских войск, которая позже стала известна под названием «разбойники Мерилла».

В то время, когда английские и индийские войска готовились к наступлению на полуострове Майю, Объединённый англо-американский штаб заседал в Касабланке с Рузвельтом и Черчиллем. Эта конференция была созвана главным образом для обсуждения кампании в Северной Африке и будущих военных действий в Европе. Но на ней также рассматривались вопросы войны на Тихом океане и Востоке. Хотя Макартур всё ещё использовал около шести австралийских дивизий, Соединённые Штаты стремились к установлению на Тихом океане такой стратегии, при которой все операции против японцев велись бы исключительно американским флотом и армией. Для американцев было чрезвычайно важно, чтобы в Китае и Бирме было связано возможно большее число японских войск. Такая стратегия требовала оказания помощи Китаю и наступательных действий в Бирме.

Против этого англичане выставили свои обычные аргументы: помощь Китаю — лишь пустая трата времени, так как китайская армия может стать боевой силой только через несколько лет; на Чан Кай-ши в политическом отношении нельзя положиться. Поэтому предназначенное китайской армии снабжение по лендлизу, воздушные силы и обслуживающий персонал могли быть более рационально использованы англичанами в Юго-Восточной Азии, и, следовательно, всё это надлежало направить туда. Одновременно англичане жаловались на нехватку средств и говорили о невозможности проведения большой наступательной операции в Бирме.

Рузвельт настаивал на том, чтобы все ресурсы, которые можно было отвлечь от более важных кампаний, передать Китаю. Военное министерство США также хотело, чтобы Китай продолжал войну. Хотя оно и отдавало себе отчёт в невозможности оказания Китаю большой [113] материальной помощи, но было уверено, что сам факт стремления Соединённых Штатов притти на помощь Китаю должен оказать Чан Кай-ши достаточную моральную поддержку для того, чтобы победить коллаборационистскую клику как в его кабинете, так и вне его, которая стремилась к сепаратному миру с Японией.

Военному министерству США было хорошо известно, что со времени шанхайских операций китайская армия не вступала ни в какие серьёзные бои, несмотря на то, что частые коммюнике Холлингтона Тонга утверждали обратное. Вместе с тем военное министерство США понимало, что капитуляция гоминдановского правительства позволит Японии отозвать сотни тысяч своих солдат, которые используются в качестве полицейской силы и для управления в оккупированных областях. Капитуляция Китая даст убежище японскому правительству, когда оно вынуждено будет бежать с японских островов. Подобная капитуляция вызовет потерю баз Для американского воздушного флота в Китае, если только не удастся перебросить по воздуху американские войска для удержания Китая. Так как не было никакой возможности послать должное количество американских войск в Китай, то потеря этих баз означала бы потерю единственных баз, с которых впоследствии можно поддерживать операцию против Филиппин, совершать нападения на японские коммуникации и частные атаки на вражеские промышленные предприятия на побережье Китая, в Маньчжурии, на Формозе и даже на самих японских островах.

Военное министерство США было уверено, что все эти преимущества можно получить, оказывая материальную помощь китайской армии, причём эта помощь была бесконечно мала по сравнению с помощью другим театрам операций. Американцы прекрасно понимали, что символическая помощь вызовет публичное осуждение американцев китайцами и ещё более усложнит задачу Стилуэллу. Но считалось, что незначительная помощь всё же лучше, чем полное отсутствие таковой, и поэтому, несмотря на возражения со стороны англичан, Объединённый англо-американский штаб настаивал на необходимости восстановления наземных коммуникаций с Китаем и заявил, что количество грузов, перевозимых через «Горб», будет увеличено [114] Военное министерство США хорошо понимало трудности, стоявшие перед Стилуэллом. Это подтверждается нижеследующей цитатой из Двухгодичного отчёта генерала Джорджа Маршалла за период с 1 июля 1943 года до 30 июня 1945 года:

«Эта миссия..., выполняемая генералом Стилуэллом в Азии, была одной из самых трудных во время войны. Он снабжался хуже всех. Война в Европе и кампания на Тихом океане, которые были наиболее важны для окончательной победы, истощали наши ресурсы... Стилуэлл получал лишь то, что оставалось, а этого было очень мало...».

Отмена китайского наступления вдоль «дороги Сти-луэлла» и провал англичан на полуострове Майю осложняли положение. Поэтому Уэйвелл и Стилуэлл были вызваны в Вашингтон на конференцию трёх для пересмотра общей стратегии в Азии. На эту конференцию были также вызваны Ченнолт и бригадный генерал Уильям Олд, который, будучи начальником штаба, представлял 10-ю воздушную армию Бисселя. Полковник Франк Мерилл — в то время начальник оперативного отдела штаба Китайско-Бирманско-Индийского театра операций — прибыл вместе со Стилуэллом. Уэйвелла сопровождали командующие воздушными и наземными войсками. Все они высказывали свои точки зрения перед Объединённым англо-американским штабом.

Англичане единодушно заявляли, что войска, находившиеся в Индии, не обладают достаточными ресурсами и подготовкой для начала бирманской кампании, и советовали не предпринимать никаких действий до получения необходимых ресурсов для проведения комбинированных операций на юге. Снабжение войск было ненадёжным из-за «индийской проблемы». Англичане заявляли, что постройка «дороги Стилуэлла» невозможна по многим причинам: из-за огромного горного массива между Ледо и Шингбвиянгом; из-за джунглей; из-за сильной малярии среди туземного населения; из-за дождей в период муссонов; из-за отсутствия щебня в долине Хуконга и т. п.

Стилуэлл и Олд выступали в защиту постройки дороги: она должна была служить для перевозки тяжёлого оборудования в Китай, которое нерентабельно перевозить самолётами. Они просили, чтобы увеличивающееся количестве имущества, перевозимого через «Горб», передавалось [115] главным образом Стилуэллу, который ведал учебными и линейными китайскими войсками, обучал китайские кадры и намеревался вооружить дивизии в Юньнани. Стилуэлл с возмущением отверг соображения о невозможности предпринять наземное наступление с целью освобождения Северной Бирмы и заявил, что совместная атака в январе прошлого года обеспечила бы глубокое проникновение в Северную Бирму до периода дождей. Он указал на численное превосходство союзных войск над японскими и заявил, что японский солдат отнюдь не является «сверхчеловеком» и что союзники, при условии действительного желания использовать свои войска и воевать, могут выгнать японцев из джунглей.

В то время как англичане были едины по вопросам стратегии, среди американцев имелись разногласия. Ченнолт имел свою точку зрения. Он не протестовал против постройки дороги или проведения кампании в Северной Бирме, но возражал против предложения Стилуэлла в Олда об использовании грузов, перевозимых через «Горб». Ченнолт требовал почти весь тоннаж, перевозимый через «Горб», для поддержки и расширения его стратегических военно-воздушных сил в Китае. Он настаивал на постройке передовых авиабаз, исходя из теоретического предположения, что он сможет использовать их для поддержки операций на Филиппинах и что его истребители и средние бомбардировщики уничтожат японские воздушные силы в Китае. Он просил большее число самолётов для китайского воздушного флота. Ченнолт заявлял, что всё это будет значительно более эффективно, чем любая помощь китайской армии.

Стилуэлл и Олд утверждали, что передовых аэродромов не следует сооружать до тех пор, пока китайская армия не станет достаточно сильной, чтобы удержать их при японском наступлении. Стилуэлл подчёркивал, что японцы продвинутся вперёд и захватят эти аэродромы, как только они станут им помехой, или когда высадка на Филиппинах будет неизбежной. Он говорил, что китайцы не смогут оказать достаточного сопротивления, даже если они этого захотят. Но если эти войска правильно обучить и дать им вооружение, то он уверен, что Чан Кай-ши разрешит им оборонять аэродромы.

Объединённый англо-американский штаб решил, что в первую очередь следует усилить транспортную авиацию [116] и довести количество перевозимых через «Горб» грузов до 10 000 тонн в месяц. По указанию президента Рузвельта 9/10 грузов предназначались Ченнолту. Стилу-эллу и Уэйвеллу был дан приказ: энергично начать подготовку к кампании по освобождению Бирмы в октябре, после окончания периода муссонов. Китайскому воздушному флоту было отказано в дополнительных самолётах. Президент приказал начать сооружение передовых аэродромов для Ченнолта.

Англичане продолжали закулисные интриги для отзыва своего старого «врага» Стилуэлла. А Стилуэлл просил, чтобы Уэйвелл был заменён кем-либо, кто хотел бы воевать и не был так заражён идеей поражения. Возникло ещё одно подземное политическое течение, которое прорвалось впоследствии. По существовавшему в военном министерстве США положению, командующие должны каждые 6 месяцев писать характеристики на своих подчинённых генералов. Это правило во время войны обычно не соблюдается. Если эти характеристики являются целиком положительными, то их не доводят до сведения лиц, на которых они составлены. Если же в характеристиках отмечаются отрицательные моменты, to соответствующий генерал знакомится с характеристикой и расписывается в этом.

Биссель собирался написать неблагоприятную характеристику на своего подчинённого Ченнолта и поставил генерал-майора Томаса Хирна, начальника штаба Стилуэлла в Чунцине, в известность о том, что характеристика вскоре прибудет. Он указал, что Ченнолту ставится на вид нежелание координировать действия и отказ подчиняться приказаниям. Затем Биссель спросил начальника , штаба, следует ли ему в существующих условиях посылать характеристику или лучше положить её на некоторое время под сукно. Хирн посоветовал Бисселю направить характеристику по соответствующим инстанциям в военное министерство США. Эта характеристика явилась для Ченнолта и китайцев поводом к столкновению с Бисселем.

Ченнолт, этот крайний индивидуалист, пытался выбраться из-под начала Бисселя. Он вёл свою игру, преднамеренно сея вражду между Бисселем и Стилуэллом — с одной стороны, и китайцами — с другой. Ченнолт, будучи старым приятелем и компаньоном Т. В. Суна и [117] поверенным мадам Чан Кай-ши, сваливал на Стилуэлла и Бисселя все неудачи своих попыток получить для Китая большое количество самолетов.

Мадам Чан Кай-ши и Ченнолт повели совместную интригу. Т. В. Суну, находившемуся в Вашингтоне, было дано указание — отправиться к Рузвельту и настаивать на отзыве Бисселя, а также просить об организации в Китае отдельной американской воздушной армии. Требования Суна были удовлетворены, и Биссель вскоре был отозван, несмотря на яростный протест со стороны Стилуэлла. Китайские воздушные силы составили 14-ю воздушную армию, которой командовал Ченнолт, а генерал Давидсон впоследствии принял 10-ю воздушную армию. Кроме того, Ченнолт был назначен начальником авиационного штаба Чан Кай-ши, что поставило его на равную ногу со Стилуэллом в вопросах воздушных операций в Китае.

По возвращении из Вашингтона Стилуэлл осмотрел свою дорогу, строительство которой было начато на рождестве 1942 года. Он обнаружил, что строительство дороги под руководством незадачливого бригадного генерала подвигается крайне медленно, и тут же приказал Уилеру, начальнику службы снабжения, освободить его от занимаемой должности. Когда это было сделано, строительство дороги было передано полковнику Люису Пику, который впоследствии стал генерал-майором. Пик проделал невероятную работу, чуть не погубив себя в своих людей. Он провёл эту дорогу через горы и через джунгли в период засухи и муссонов. Дорога Стилуэлла была вначале официально известна под названием «дороги Ледо», но рабочие всегда называли её «вершиной Пика».

Возвращение Стилуэлла из Вашингтона совпало с периодом муссонов. В течение этого времени 38-я дивизия вела боевые действия в джунглях, обеспечивая прикрытие строителей дороги. В Рамгаре продолжалось обучение 22-й дивизии. После приказания о поддержке Стилуэлла, которое было дано Объединённым англо-американским штабом, он снова получил разрешение от Чан Кай-ши начать наступление своими китайскими войсками на Бирму в октябре. После длительных переговоров ч проволочек он получил также разрешение на переброску войск через «Горб» в Рамгар. [118]

Генерал Хо Ин-цин упорно сопротивлялся всем попыткам перебросить китайские войска в Индию. Одновременно с этим англичане также упорно настаивали на оставлении китайцев в Китае. Английская точка зрения была вполне понятна, а китайская не совсем ясна. Казалось, что сопротивление Хо Ин-цина и Чан Кай-ши основывалось на двух причинах: первая — опасение потери авторитета Хо Ин-цина, который, будучи начальником штаба и военным министром, не сумел создать что-либо похожее на современную армию в отношении техники. Его можно было оправдать в вопросе отсутствия вооружения, но он никак не мог объяснить свои неудачи в области подготовки войск и командиров. Тактическое обучение китайских войск под началом Стилуэлла вызывало Законный вопрос со стороны китайских офицеров: почему Хо Ин-цин не сумел сделать что-либо подобное? Второй причиной был страх, что большая, хорошо обученная и вооружённая китайская армия после войны нарушит соотношение сил китайской внутренней политики.

Несмотря на это объединённое противодействие, Стилуэллу удалось перебросить достаточное число войск в Индию, чтобы сформировать ещё одну дивизию, в которой нехватало лишь одного пехотного полка. Эта неполная дивизия, которой был присвоен номер 30-й, была направлена в Бирму в начале 1944 года, где она хотя и не действовала активно против японцев, но оказала значительную помощь самим фактом своего присутствия.

Главный штаб Стилуэлла переместился из Чунцина в Дели. К тому времени Стилуэлл обладал четырьмя отдельными штабами. Его начальник штаба руководил группой, находившейся в Чунцине, — штабом, который являлся лишь связующим звеном с китайцами, хотя и носил название первого эшелона штаба театра операций. Так называемый тыловой штаб, расквартированный в Дели, находился под началом бригадного генерала Фериса и вёл работу по планированию, так как Индия служила базой для всех предполагаемых операций и было необходимо, чтобы и штаб Стилуэлла, ведавший вопросами планирования, снабжения и дислокации, находился ближе к английскому штабу.

В Дели необходимо было бороться за увеличение перевозок по Ассам-Бенгальской железной дороге и по реке Брамапутра, по которой на баржах шли основные грузы [119] для дороги. Битва за «Горб» и за операцию в Северной Бирме велась также в Дели. Бригадный генерал Франк Дорн, который был назначен заместителем начальника штаба, наблюдал за военными училищами в Юньнани и за администрацией в районе Куньмина. Он являлся сторожевым псом, охраняющим интересы Стилуэлла против Ченнолта, а также отвечал за организацию и обучение в военных училищах. Последний по счёту штаб находился в Ледо под руководством Ботнера.

Стилуэлл никогда не отличался как администратор. Между различными его штабами отсутствовала правильная связь, что вызывало неполадки и. споры. Генерал имел тенденцию отдавать важные приказы непосредственно подчинённым командирам во время поездок б войска, не сообщая об этом штабу. Это приводило к тому, что оперативные работники его штаба временами не были в курсе обстановки, и создавало такое положение, при котором различные штабы могли работать в противоположных направлениях. Стилуэлл ненавидел всякую писанину. Очевидно, ему необходимо было иметь хорошего заместителя, который мог бы принять на себя весь комплекс административных обязанностей.

В период между конференцией четырех держав в Квебеке и конференцией в Каире генерал-майор Дэн Султан был освобожден от командования корпусом и направлен к Стилуэллу в качестве его заместителя. Султан занимал самое высокое положение среди всех генерал-майоров армии Соединённых Штатов. Одновременно с этим он был самым простым генералом. Он был видным военным инженером, в прошлом — одним из лучших игроков футбольной команды в Уэст-Пойнте и был известен резким обращением. Внезапно он удивил всех своей искусной «бархатной дипломатией» с англичанами. В конечном итоге он принял на себя всё управление и обладал исключительной способностью добиваться от англичан всего того, что было необходимо Стилуэллу. и в то же время оставался наиболее любимым ими американским генералом.

В августе в Квебеке состоялась конференция четырёх держав. На ней обрисовалась новая структура командования союзников в Юго-Восточной Азии, которая, казалось, уже обеспечивала начало активных действий. Если до сих пор Стилуэлл командовал силами [120] Соединённых Штатов, но был подчинен во всех своих операциях индийскому командованию, то теперь это положение было уничтожено. На смену Индийскому командованию пришло новое Юго-восточно-азиатское командование, ответственное за воздушные, наземные и морские операции. Индийскому командованию были оставлены административные функции: оно должно было заниматься обучением и снабжением английских и индийских войск, передаваемых Юго-восточно-азиатскому командованию. Китайско-Бирманско-Индийский театр операций слился с Юго-восточно-азиатским командованием и Стилуэлл был назначен заместителем верховного союзного главнокомандующего, в добавление к своим обязанностям командующего войсками Соединённых Штатов в Китае, Бирме и Индии, начальника штаба при Чан Кай-ши, командующего китайскими экспедиционными силами (известными теперь как Китайская армия в Индии), управляющего по делам лендлиза и так далее. Лорд Луи Маунтбэттен был назначен верховным союзным главнокомандующим.

Это было приятной вестью для всех офицеров Китайско-Бирмаиско-Индийского театра операций, за исключением тех американцев, которые не понимали, что назначение Стилуэлла верховным союзным главнокомандующим в самом сердце Британской империи являлось нереальным и невозможным.

Маунтбэттен был полной противоположностью Уэйвеллу. Он был молод и честолюбив. Он руководил управлением комбинированными операциями в Англии, разработал и провёл десант в Дьеппе. Так как Маунтбэттен был двоюродным братом короля Георга и, как рассказывали, любимцем Черчилля, то его положение являлось достаточно прочным для преодоления всех препятствий, чинимых индийским командованием и вице-королём. Считалось, что он сумеет очаровать американцев и надеялись, что ему удастся найти общий язык с Чан Кай-ши и его супругой, выступления которых всегда являлись угрозой англичанам.

Популярность Маунтбэттена возросла, когда стало известно, что он уговорил генерала Маршалла направить на театр Юго-Восточной Азии около пятидесяти девушек из Женского вспомогательного корпуса. Ещё большую популярность среди американцев Маунтбэттен заслужил тем, что ему удалось взять неприступную крепость военного [121] министерства США и получить от него американскую пехоту для использования её на Китайско-Бирманско-Индийском театре операций. Маршалл пообещал набрать полк американских пехотинцев из юго-западной части Тихого океана и островов Караибского моря. Эта часть была позже известна под условным наименованием «Галахад».

Уингейт вышел из джунглей как раз во-время, чтобы, возвратиться в Англию для личного доклада Черчиллю, и был приглашён в Квебек. Хотя его диверсионные отряды погибли от болезней и от вражеских пуль, но драматический рассказ о походе — на фоне китайского отказа продвинуться из Ледо и английского топтания на месте в Акьябе — оказался в Англии достаточным для того, чтобы приглушить критику бездействия англичан в Индии, и послужил хорошим ответом американской критике. К тому же Уингейт сумел воздействовать на воображение Черчилля и дал ему конёк, оседлав который, этот политикан смог начать кампанию по убеждению скептически настроенного мира, что англичане дрались, как черти, проливая при этом очень мало крови. Для недоверчивых военных кругов США было выдвинуто объяснение, что неудачная попытка Уингейта добиться каких-либо тактических результатов была обусловлена отсутствием сил вторжения, которые должны были нанести одновременный удар. Английские апологеты действий диверсионных отрядов утверждали, что назначение этих частей заключается в поддержке сил вторжения. Мало кто из английских или американских военных авторитетов мог признать, что отряды Уингейта добились каких-либо военных успехов после многих недель пребывания в джунглях. Вполне понятно, когда такую точку зрения поддерживало английское командование в Индии, враждебно настроенное по отношению к затее Уингейта; но это уже приобретало другой смысл, когда её разделяли также американцы, которые вообще поддерживали Уингейта, потому что он являлся единственным англичанином, желавшим воевать.

О военном значении диверсионных отрядов не стоит и говорить. Но повествование об отряде, который, как американские краснокожие, пробирался по тылам врага и мог рассчитывать только на местные ресурсы и помощь с воздуха, произвело огромное впечатление. Черчилль [122] предложил создать пять бригад, которые должны были в предстоящих операциях действовать под командованием Уингейта. Тогда Уингейт и Маунтбэттен предложили военному министерству США придать этим бригадам американский полк и перебросить все эти войска в Центральную Бирму на американских планерах (американские воздушные «коммандос» полковника Филиппа Кочрэна).

Маршалл написал Стилуэллу о Маунтбэттене и сообщил, что этот очаровательный офицер явится в Юго-Восточной Азии «свежим ветерком». Позже, через бригадного генерала Томаса Тимбермана, генерал Маршалл направил Стилуэллу строгий приказ примириться с англичанами, так как Черчилль, возражая на американские обвинения в отказе сотрудничать в предстоящей высадке в Нормандии, использовал в качестве аргумента поведение Стилуэлла. В высших кругах командования было хорошо известно, что Черчилль делает всё возможное для оттяжки создания второго фронта. Объединённый штаб США был слишком заинтересован в получении максимальных ресурсов от англичан для второго фронта и слишком многое стояло на карте, — нельзя было этим рисковать, затевая распри в Индии.

Стилуэлл очень хотел жить в мире с англичанами, забыть все ссоры и споры, происшедшие в период пребывания Уэйвелла, и продолжать войну. Однако приказы Объединённого штаба США не были изменены и на Стилуэлле всё ещё лежала ответственность за использование всех имеющихся в его распоряжении ресурсов для продолжения войны с японцами и для открытия наземного сообщения с Китаем. Следовательно, согласие могло быть достигнуто лишь по возникновении у англичан желания воевать. Казалось, что теперь, после назначения Маунтбэттена, всё могло уладиться.

Однако при более тщательном рассмотрении оказалось, что дела обстояли не так уж хорошо. Хотя Объединённый англо-американский штаб осуществлял общее руководство распределением сил, находившихся под командованием Маунтбэттена, и мог проводить общую стратегическую линию, но он не мог заставить Маунтбэттена открыть активные действия против японцев. К тому же Объединённый англо-американский штаб не имел полномочий решать организационные вопросы управления [123] войсками в Юго-Восточной Азии. Вновь появились некоторые старые лица. Генерал сэр Джордж Джиффард, один из высших генералов британской армии, продолжал командовать 11-й армейской группой и служил буфером между Маунтбэттеном и всеми наземными войсками, находившимися к югу от Гималаев. Хотя теоретически он был подчинён Маунтбэттену, Джиффарду были даны полномочия непосредственно связываться с военным министерством в Лондоне, т. е. с Черчиллем, что ставило его в такое положение, когда он мог обсуждать и оспаривать тактические планы и стратегические положения, предложенные Маунтбэттеном, который являлся его начальником. Многие считали, что в английском военном министерстве голос Джиффарда имел большее значение, чем голос Маунтбэттена.

Затем существовал главный маршал авиации сэр Ричард Пейрс. Пейрс был у Маунтбэттена командующим воздушными силами и, казалось, был подчинён ему, но он также имел непосредствнную связь с английским министерством авиации. Он также был старым знакомым, человеком, которого всегда будут помнить за то, что под его началом британский воздушный флот не добился никаких успехов.

Триумвират подчинённых английских командующих заключал адмирал Джеймс Соммервилл, главнокомандующий Восточным флотом. Как и остальные, он имел право непосредственно сноситься с адмиралтейством в Лондоне.

Маунтбэттен был верховным союзным главнокомандующим и имел подчинёнными своих соотечественников, но они были из старой служебной иерархии и неполностью ему подчинялись. Он был командующим и в то же время не являлся командующим.

Штаб Маунтбэттена должен был быть построен по типу штаба Эйзенхауэра. Американцы и англичане были объединены. Стилуэлл являлся заместителем командующего, генерал-лейтенант сэр Генри Паунол — начальником штаба и американский генерал-майор Альберт Ведемейер — заместителем начальника штаба по оперативным вопросам. Генерал Уилер был освобождён от должности начальника службы снабжения, повышен в звании до генерал-лейтенанта и назначен начальником организационного управления. Принцип штаба Эйзенхауэра [124] был в силе до начальника штаба, но все начальники управлений были англичанами. То, что теоретически должно было быть союзным штабом, являлось, по существу, английским штабом с американскими офицерами связи.

В этой организации «главным американцем» был Ведемейер. Стилуэлл, из-за огромного количества других обязанностей и благодаря своей природной ненависти к штабной работе, был лишь номинально заместителем главнокомандующего. В обязанности Уилера входило лишь распределение ресурсов, и он не имел никакого отношения непосредственно к операциям и к стратегии.

Ведемейер, высокий, рано поседевший, красивый генерал, весьма импозантно прибыл из Вашингтона. Он прилетел на специальном самолёте с особо отобранным штатом. Самолёт произвёл сенсацию, так как это был первый четырёхмоторный Дуглас С-54 «Скаймастер», который увидели в Дели. По приказанию Маршалла Ведемейер должен был лишь «получать инструкции от адмирала Маунтбэттена». Благодаря такому приказу он мог противостоять точке зрения Стилуэлла в случае, если между Стилуэллом и Маунтбэттеном возникнут какие-либо разногласия по любому вопросу. Разногласия в будущем между адмиралом и американским генералом были неизбежны ввиду различных мнений по вопросу управления воздушными силами, занятыми перевозкой товаров через «Горб», и другими частями, находящимися под исключительным контролем Стилуэлла. Кроме того, разногласия могли возникнуть из-за отношения Стилуэлла к китайцам, лендлиза и других факторов, по поводу которых различные руководители всегда могут находиться в разногласии, вне зависимости от личных взаимоотношений.

С приездом Маунтбэттена и Ведемейера между союзниками на Китайско-Бирманско-Индийском театре операций наступил короткий период мира и доброй воли. Стилуэлл приехал из Чунцина и нашёл, что адмирал вполне соответствует его вкусу. Маунтбэттен, со своей стороны,, немедленно воспылал симпатией к Стилуэллу. Оказалось, что у них много общего, несмотря на внешнее различие. Было проведено несколько совещаний, на которых обсуждались различные вопросы, включая вопросы об официальных коммюнике. Раньше Стилуэлл издавал своё [125] собственное коммюнике из Индии, после согласования его с Уэйвеллом, который являлся старшим начальником. Маунтбэттен хотел, чтобы в Юго-Восточной Азии выпускалось объединённое коммюнике. Стилуэлл согласился с этим и пригласил к адмиралу своих старших пресс-атташе.

Генерал находился в исключительно хорошем настроении. После совещания один из офицеров, находившихся в зале, слышал разговор Стилуэлла с Ведемейером. «По-моему, он хороший парень. Мне кажется, что он справедлив, и намеревается что-то делать», — сказал Стилуэлл. «Да, он действительно хороший человек», — ответил Ведемейер.

«Да, — продолжал Стилуэлл. — Мы будем его всячески поддерживать». Затем в типичной для себя манере генерал добавил: «Но вы следите за ним, Ведемейер!»

В Квебеке англичане пытались перехитрить американцев, дав согласие помогать Китаю, но предложив, чтобы Маунтбэттен контролировал транспортную авиационную линию через «Горб». Они вполне логично указали, что при таком контроле адмирал может оказывать давление на китайцев, побуждая их воевать путём регулировки потока лендлиза. Это была прекрасная уловка, благодаря которой удобно забывался вопрос, что англичан также надо побуждать к действиям. Однако это предложение было отвергнуто, и весь контроль по перевозкам через «Горб» был оставлен в руках Стилуэлла.

Пока что «Горб» стал самой важной заботой Стилуэлла. Объединённый англо-американский штаб указал на необходимость увеличения количества транспортных самолётов, с тем чтобы довести ежемесячные перевозки через «Горб» до 10 000 тонн. Для ускорения решения этой задачи первые два типа новых транспортных самолётов, только что сошедших со сборочного конвейера, были отправлены на Китайско-Бирманско-Индийский театр операций. Как все новые, мало испытанные машины, эти самолёты имели массу недоделок. На крыльях и фюзеляжах некоторых самолётов отсутствовал целый ряд заклёпок и в общем самолёты не были опробованы. Бывало, что самолёты направлялись непосредственно с заводов — без боевых испытаний или испытаний в условиях таких высот, какие им приходилось преодолевать при перелёте через «Горб». Недостаточная сеть мастерских [126] профилактического ремонта расширялась медленно, по сравнению с количеством прибывающих самолётов, а механики этих мастерских привыкли к самолётам типа С-47. Эти два типа новых транспортных самолётов, которые стали известны под названием «летающих гробов», рассыпали свои алюминиевые кости на Гималайском хребте, где эти обломки смешивались с костями тех, кто пытался летать на этих самолётах. Позднее эти типы самолётов стали великолепными, надёжными рабочими лошадьми.

Страх перед «летающими гробами», в сочетании с уже существующим плохим моральным состоянием, создавал такое положение, при котором американские лётчики придумывали любые оправдания, чтобы отказаться от полёта. Тоннаж, перевозимый через «Горб», сократился до минимума. Плохое моральное состояние объяснялось многими причинами. Во-первых, пилоты крайне неохотно перевозили грузы, предназначенные китайцам. Пилоты прекрасно знали о бездействии китайской армии на восточном фронте и были уверены, что оборудование, поставляемое по лендлизу, которое они перевозят с риском для жизни, шло в частное владение военных властителей и спекулянтов. Неудивительно поэтому, что лётчики отказывались перевозить вооружение или боеприпасы, если на небе появлялось хоть одно облачко.

В этом отказе не было трусости. Лётчики доказывали свою храбрость в тех случаях, когда 14-я воздушная армия нуждалась в бензине или вооружении. Тогда лётчики воздушной грузовой линии дрались за честь лететь в Куньмин при любой погоде. Они знали, что 14-я армия кое-что делает.

С точки зрения транспортных лётчиков, поток грузов через «Горб» являлся чисто политическим жестом, выдумкой американских политиканов, и не имел никакого военного значения. Эти лётчики не искали смерти и считали, что есть смысл рисковать жизнью только в том случае, если им придётся поддерживать силы, действительно пытающиеся выиграть войну. Но они отказывались умирать ради обогащения китайских коммерсантов или ради поддержки политических стремлений американских политиканов и Стилуэлла.

Кроме страха перед новыми типами самолётов в враждебного отношения к китайцам, на лётчиков [127] оказывали ужасающее воздействие погода, условия существования и отсутствие смены. В районе Ассама в течение 6-7 месяцев в году осадки достигают 140 дюймов и стоит ужасная жара. Кроме того, свирепствует постоянная малярия, сочетающаяся с другими тропическими Заболеваниями, вызывающими наросты дикого мяса, грибковые болезни и гниение кожи. Штормы во время муссонов исключительно затрудняют полёты в течение-этих месяцев, а зима почти не приносит облегчения из-за обледенения при полёте над Гималаями.

Офицеры и солдаты жили в жалких хибарках, часто окружённых океанами грязи. В течение многих недель лётчикам нечего было делать и они играли в покер на, астрономические ставки. Как правило, еда была очень плохой и столовая в пункте перегрузки Поло Граунд. в районе Шабуа была настолько грязной, что являлась постоянным источником дизентерии.

В то время несчастные случаи в транспортной авиации были особенно часты, и лётчики были крайне озабочены отсутствием замены. Они читали списки погибших и видели, что им придётся продолжать полеты, пока они все не погибнут. Они должны были оставаться там на всё время войны, без всякой надежды на смену.

Критическое положение воздушно-транспортной линии угрожало всей миссии Соединённых Штатов в Индии. Этим особенно был озабочен штаб Стилуэлла в Дели, так как это обстоятельство и недостаточная эффективность службы снабжения действовали на руку англичанам, которые могли использовать эти недочёты в качестве аргумента для прекращения помощи Китаю. В конце концов командующий воздушной транспортной линией был отозван и на его место был назначен бригадный генерал Эрл Хог, который ранее являлся деятелем гражданского воздушного флота и поборником воздушных транспортных линий во время войны. Хог оставался в этой должности достаточно долго, сумел реорганизовать воздушную транспортную линию и создать такую систему замены, что лётчики возвращались в Соединённые Штаты после определённого количества полётов. Хог был в дальнейшем сменён бригадным генералом Томом Хардином. Количество перевозимого груза впоследствии достигло 78 тысяч тонн в месяц. [128] Однако летчики транспортной авиации, ненавидели Хардина и обвиняли его в гибели многих тысяч их товарищей, так как они считали, что он намеренно пренебрегает человеческими жизнями, увеличивая тоннаж за счёт полётов как в дневное, так и в ночное время.

Конференция в Квебеке установила следующие цифры помощи Китаю: 20 000 тонн груза в месяц должны были перевозиться через «Горб», 65 000 тонн по «дороге Стилуэлла», а 54000 тонн нефтяных продуктов по нефтепроводам из Калькутты в Ассам, а затем — по «дороге Стилуэлла» в Куньмин. Считая по 7000 тонн на пароход (включая сюда и нефтяные продукты, большинство которых отправлялось не из Соединённых Штатов), это количество груза в 139 000 тонн вызывало потребность в 20 транспортах типа «Виктори» в месяц, что «оставляло лишь небольшую часть общего тоннажа, отправляемого из Америки. Эти цифры указывают на незначительность американских поставок, которые считались необходимыми для удержания Китая в войне, обеспечения авиабаз и операций 14-й воздушной армии. Для сравнения можно указать, что в Англию в течение каждого месяца, предшествовавшего высадке в Нормандии, отправлялось из Америки 1 900 000 тонн груза.

Для постройки дороги и трубопровода из Ледо необходимо было очистить трассу от японцев. Задолго до того, как началось строительство дороги, японцам было хорошо известно о предполагаемой постройке. Японское радио сообщало о постройке дороги Стилуэлла и приветствовало этот план.

«Американцы, — говорили японцы, — строительством дороги достигнут двух целей. Во-первых, они научат англичан, как надо строить дороги, т. е. тому, чего англичане никогда не умели, и во-вторых, дорога будет «кончена как раз ко времени нашего вторжения в Индию».

Сами японцы построили дорогу (которой можно было пользоваться только в сухую погоду), идущую из Могаунга на север до Шингбвияига, а американцы должны были построить дорогу из Ледо в Шингбвиянг, а затем итти дальше по японской дороге, укрепляя её, передвигая трассу на более высокий уровень и делая всё необходимое для того, чтобы ею можно было пользоваться в любую погоду. [129]

Стилуэлл готовился к изгнанию японцев с трассы будущей дороги. Для этого он имел в своём распоряжении подготовленные 38-ю и 22-ю дивизии, в то время как 30-я дивизия и «разбойники Мерилла» ещё проходили обучение. Прибывшие «разбойники» начали подготовку совместно с новой группой Уингейта в пункте, расположенном в 150 милях от Бомбея. Всем солдатам при вербовке были обещаны отпуска по прибытии в Индию. Никто не знал, кто дал это и другие обещания, которые явились причиной чуть ли не бунта «разбойников», о котором речь ниже. Однако каждый «разбойник» твёрдо помнил, что ему был обещан отпуск в Индии. Когда отпуска не последовало, они стали по-солдатски добывать обещанное. Их обучали проникать и действовать в тылу врага. «Разбойники» усвоили странную привычку «проникать» в собственный тыл, в Бомбей, и более 300 солдат, из общего количества в 3 000, находились в самовольных отлучках.

Стилуэлл очень нуждался в этих людях. После того как он в течение многих месяцев просил дать ему некоторое количество пехотинцев, для него было исключительно обидно, что эта часть была передана англичанам. Стилуэлл начал действовать. Он обращался в Вашингтон и к Маунтбэттену, настаивая на том, что эти «разбойники» должны быть переданы в его распоряжение. Окончательная передача части «Галахад» Стилуэллу была ускорена только после участия в манёврах против одной из бригад Уиягейта. «Разбойники» не только захватили в плен штаб бригады, но быстро уговорили большое число английских войск сдаться «в плен», аргументируя лучший качеством американских продуктов питания.

Стилуэлл освободил бывшего командира полка от должности и передал полк Мериллу, своему начальнику оперативного отдела, с приказанием собрать и подготовить его к бою в наикратчайший срок.

Стилуэлл хотел, чтобы «разбойники» послужили в качестве средства для активизации китайцев. Он прекрасно понимал, как трудно создать наступательную силу из группы китайцев, которая за всю войну не провела ни одной наступательной операции. Он считал, что американский полк может быть использован для удара по флангу японцев, заставляя их отступить перед китайцами. [130]

План захвата Северной Бирмы был известен под названием «Капитал». По плану требовалось, чтобы войска Стилуэлла, начав наступление из Ледо на Шингбвиянг, продвигались с целью захвата Могаунга. Это являлось их первой задачей, а захват Мьиткьина — последней и главной задачей. Стилуэлл попросил Маунтбэттена дать ему письменный приказ захватить Мьиткьина. Хотя Объединённый англо-американский штаб приказал Маунтбэттену привести в исполнение план «Капитал», англичане попрежнему были весьма пассивны. Они говорили, что план невозможно выполнить, так как нехватало ресурсов. По своей инициативе они не хотели дать Стилуэллу такой приказ, зная, что он будет пытаться его выполнить. Однако их отношение резко изменилось, как только он лично попросил о приказе. Они сравнительно охотно дали ему этот приказ, считая, что «старый козёл не сумеет выполнить его даже в течение двух лет». Некоторые англичане тайно надеялись на поражение Стилуэлла, несмотря на то, что такая мысль выглядит предательски в условиях войны, которая ведется союзными державами плечом к плечу. Они считали, что такое поражение унизит и дискредитирует этого «начальствующего выскочку».

Согласно плану, необходимо было, чтобы войска Стилуэлла наступали из Ледо, а английская 14-я армия наступала из Имфала с конечной целью захвата Мандалая. Отряды Уингейта должны были быть переброшены на американских планерах в северные районы Центральной Бирмы с целью совершения диверсионных актов и нарушения японских коммуникаций, снабжающих войска, действующие против Стилуэлла. Кроме того, англичане должны были наступать вдоль полуострова Майю. Последняя операция считалась с военной точки зрения пустяшной. так как находящиеся на Майю японские войска составляли лишь одну четверть численности английских сил. Кроме того, англичане были обуреваемы желанием отомстить за предыдущее унизительное своё поражение на Аракане.

В добавление к наступательным операциям англичан и Стилуэлла, китайцы согласились наступать в начале 1944 года из Юньнани по направлению к Сальвину. Было условлено, что к этому времени Стилуэлл подготовит и вооружит 16 китайских дивизий и что американцы будут [131] руководить вопросами снабжения и медицинской помощи. Считалось, что эти китайские войска с лёгкостью уничтожат те небольшие силы, которые японцы смогут им противопоставить.

После поражения союзников в январе 1943 года японцы усилили свои войска в Бирме, и к моменту наступления Стилуэлла у них было девять дивизий. Тем временем союзники располагали 16 английскими и индийскими дивизиями, тремя китайскими, американским полком, подчинённым непосредственно Стилуэллу, пятью английскими и индийскими бригадами (численно равными американским полкам) под командованием Уингейта и 16 китайскими дивизиями под командованием маршала Вей Ли-хуана в Юньнани. Это давало союзникам 35 дивизий. и, кроме того, имелись наспех сколоченные части, равные по силе ещё одной дивизии. Итак, союзники имели 36 дивизий против девяти дивизий врага. Помимо этого, союз-кики получили контроль над морем и полное господство в воздухе. Считалось, что преимущество японцев, заключающееся в наличии внутренних коммуникационных линий, может быть уничтожено путём одновременного удара в различных направлениях, после чего противник не сможет концентрировать свои силы в какой-либо одной точке. Для беспристрастного обозревателя положение японцев казалось безнадёжным.

Маунтбэттен, который, как предполагали, должен был, наконец, покончить с бездеятельностью, заявил: «Уэйвеллу следовало наступать, когда у японцев было только 4 дивизии. Теперь у них уже 9, а у нас нехватает резервов». Стилуэлл ответил: «Если мы отложим наступление ещё на год, японцы получат ещё больше подкреплений. Нам надо наступать. Мы сумеем победить». Англичане всё же настаивали на том, что для наступления нехватает резервов. Они снова ссылались на недостаток снабжения и говорили, что Ассам-Бенгальская железная дорога не сможет обеспечить Стилуэлла и 14-ю армию. Эта железная дорога имела три колеи различной ширины на пути из Калькутты в Ледо и мало мостов, что вызывало необходимость в водном транспорте по реке Брамапутра. Англичане также говорили, что нельзя полагаться на туземный груд в Калькуттском порту, а Калькутта должна была на 90 процентов обеспечить снабжение предполагаемых операций. [132]

Японская авиация производила беспокоящие налёты на порт, используя в каждом налёте по три бомбардировщика. Эти налёты почти не нанесли никакого ущерба, но вызвали бегство из города 500 000 до смерти напуганных индийцев. Англичане заставили индийцев вернуться, моря их голодом, предоставив им выбирать между голодной смертью внутри страны и возможной смертью от бомбардировок в городе. Англичане не хотели заставить кули работать в доках путём увеличения их заработной платы. Они считали, что такая политика «опрокинет экономику страны».

Американцы просто решали обе эти проблемы. Они говорили: «Передайте нам Ассам-Бенгальскую железную дорогу и мы будем её обслуживать своими собственными железнодорожными батальонами; мы также поставим свои батальоны в Калькутте для разгрузки американских и китайских товаров».

Предложение взять в своё управление железную дорогу являлось отступлением Стилуэлла от своей ноли-тики. В 1942 году англичане предлагали передать американским железнодорожным батальонам Ассам-Бенгальскую линию, но Стилуэлл, исполняя приказания, получаемые из Вашингтона, о сохранении американских людских резервов, заявил, что обслуживать коммуникации должны англичане. Состоялись совещания между англичанами и американцами для изыскания способов увеличения грузоподъёмности дороги. Эти совещания и последующие изменения гражданского управления дорогой не дали желательных результатов и тоннаж, предназначенный для перевозки через «Горб», не отвечал установленным цифрам, что, естественно, автоматически сказывалось на успехе военных операций Стилуэлла, так как он зависел от той же линии коммуникаций. '

Поэтому Стилуэлл согласился просить Вашингтон выделить американский обслуживающий железнодорожный персонал для увеличения потока грузов, перевозимых через «Горб» и предназначенных его войскам. Но также важно было вырвать из рук англичан само управление дорогой. При английском управлении все грузы, предназначенные для Стилуэлла, могли быть в любой момент задержаны или отправлены по другим каналам ради спасения английских войск в Имфале или у Аракана. Стилуэлл по-прежнему находился «последним в шеренге». [133]

Хотя англичане постоянно отказывались перевести дорогу на военное положение, Совет вице-короля Индии в ноябре 1943 года одобрил решение о передаче дороги в ведение армии США. Соединённым Штатам были направлены требования на 4 000 железнодорожных служащих. Одновременно англичане обратились к американцам с просьбой направить батальоны портовых рабочих для разгрузки в Калькутте американских товаров.

На конференции в Каире Маунтбэттен и Черчилль настаивали на выделении достаточного количества средств для обеспечения десантной операции по освобождению от японцев Андаманских островов в Бенгальском заливе. Военное значение этой операции заключалось в основном в создании базы для последующей поддержки десантной операции в Рангуне. Наиболее пессимистические сведения разведки определяли численность японского гарнизона на Андаманских островах в 5 000 человек, отрезанных от снабжения и подкреплений благодаря господству в Бенгальском заливе британского Восточного флота. Поэтому считалось, что такая операция обеспечит лёгкую победу, поднимет престиж Англии на востоке и покажет западному миру, что англичане всё же что-то делали в Азии.

Объединённый англо-американский штаб согласился пересмотреть распределение ресурсов, предназначенных для десантных операций, и одобрил эту операцию, но с условием, что она не должна мешать осуществлению плана «Капитал». Маунтбэттен получил приказание представить на рассмотрение детально разработанный план этой операции с указанием необходимых ресурсов. Сотрудники Маунтбэттена добросовестно разрабатывали план освобождения Андаманских островов и, кроме всего прочего, просили о присылке военных и десантных судов в количестве, достаточном для высадки 52 тысяч солдат. «Они принимают все меры, чтобы Луи Маунтбэттен без всякого риска выиграл свою первую операцию», — со смехом заметил Стилуэлл.

Десантный флот, предназначенный Маунтбэттену, был впоследствии передан для операции в Анцио, так что англичане не сумели провести свою десантную операцию до 1945 года, когда они высадились в Акьябе и обнаружили, что город занят одним единственным английским лётчиком, который накануне совершил там вынужденную [134] посадку на связном самолёте. Незначительное число японцев бежало. Позднее англичане высадились в Рангуне и выяснили, что город удерживается другим английским лётчиком, который совершил там вынужденную посадку на бомбардировщике типа «Москито». Это послужило темой для американской остроты: «Англичане заняли Акьяб при помощи L-5, Рангун посредством «Москито» и займут Сингапур с В-24».

Патрули 38-й дивизии продвинулись до Тагапа — наивысшей точки, через которую должна была пройти «дорога Стилуэлла», по пути в Шингбвиянг. Стилуэлл решил начать наступление 26 октября 1943 года, имея задачей очистить трассу дороги. Англичане всячески пытались отложить наступление Стилуэлла, считая, что этим они смогут оправдать свою собственную медлительность.

Разрабатывая план этой операции, англичане установили такую систему командования, благодаря которой они могли наложить крепкую узду на Стилуэлла. Хотя Стилуэлл являлся заместителем верховного союзного главнокомандующего и был первым лицом после Маунтбэттена, одновременно — будучи командующим Китайской армией в Индии — он был поставлен в подчинение командующего 14-й армией Слима. Слим был подчинён 11-й армейской группе Джиффарда, а над Джиффардом были Стилуэлл и Маунтбэттен. Однако Стилуэлл не пожелал исполнять должность заместителя верховного союзного главнокомандующего, поскольку это было связано с постоянным пребыванием в штабе лорда Луи Маунт-бэттена.

Очевидной причиной этого нежелания являлось то обстоятельство, что Стилуэлл опасался отказа китайцев вступить в бой, если он лично не сможет их к этому принудить. Стилуэлл был единственным иностранцем, которому было поручено непосредственное командование китайскими соединениями. К тому же выяснилось, что он был единственным высокопоставленным генералом, который умел переносить спартанские условия существования и то физическое и умственное напряжение, которыми сопровождалось командование китайцами в джунглях Северной Бирмы.

Обычно в военной практике не принято, чтобы старший по чину генерал был подчинён младшему. Стилуэлл [135] не только был выше Слима в чине, но он также был выше его в служебном положении. Стилуэлл Хорошо откосился к Слиму во время бирманской кампании 1942 года и считал его боевым генералом, которого держат шоры Джиффарда и английской политики. Итак, когда порядок был установлен, Стилуэлл подошёл к Слиму, отдал ему честь и спросил: «Сэр, как командующий 14-й армией не имеете ли вы для меня приказаний?» С такой же серьёзностью Слим ответил: «Нет, сэр, а вы, будучи заместителем верховного союзного главнокомандующего, не хотите ли вы мне приказать что-либо?». «Никогда в жизни!» — ответил Стилуэлл, и оба генерала с улыбками разошлись.

Согласно письменным свидетельствам, Слим никогда не давал Стилуэллу никаких приказаний. Он предоставил ему полную свободу действий и в такой же Степени радовался его успехам, в какой его коллеги были ими недовольны. Вначале Джиффард и Маунтбэттен издавали приказы. В этих приказах Стилуэллу было велено отложить своё наступление. Выдвигались самые различные причины, пока, наконец, Маунтбэттен не отправил Стилуэллу сообщение, в котором говорилось: «Отложите ваше наступление, потому что мы не можем вас снабжать». Стилуэлл ответил: «Я сам буду отвечать за своё снабжение. Я наступаю». В этом ответе между строк было сказано, что Стилуэлл будет наступать, что бы ни случилось и вне зависимости от решения англичан. Будет хорошо, если они захотят прийти к нему на помощь со своими двумя армейскими корпусами в Имфале; если же нет, Стилуэлл всё равно будет наступать.

Стилуэлл понимал всю серьёзность положения. Зная о нежелании англичан воевать в Бирме, японцы могли подкрепить свою 18-ю дивизию войсками, стоящими перед фронтом англичан.

Однако, Стилуэлл, начиная эту операцию, был абсолютно уверен в победе и надеялся, хотя для этого не было почти никаких оснований, что его пример будет настолько хорош, что устыдит англичан и заставит их выступить. Он обладал достаточной уверенностью в китайцах и в самом себе и, кроме того, целеустремлённостью, которая помогала ему добиваться выполнения директив своего правительства и Объединённого англоамериканского штаба, несмотря на все препятствия, какие ему чинили. [136]

Стилуэлл присутствовал в ноябре на Каирской конференции. Из-за этого ему пришлось покинуть свой фронт во время критического первоначального периода китайского наступления. Несмотря на то, что в Каире присутствовал генералиссимус Чан Кай-ши, Черчилль снова выступил против этого «бесполезного» наземного наступления и против постройки дороги. Он выставлял всё те же старые аргументы о невозможности проведения этой операции и о том, что было бы значительно лучше произвести высадку с моря на Андаманские острова, затем на Рангун, а затем продвигаться к северу через Бирму. Этот последний аргумент выдвигался без всякого основания, так как Черчилль прекрасно знал о недостаточности десантного флота для проведения такой операции до окончания войны в Европе.

Как и всегда, весь спор вертелся вокруг вопроса о том, «что будут делать китайцы?» Стилуэлл утверждал, что они будут воевать и воевать хорошо. А англичане утверждали, что китайцы воевать не будут. В качестве примера они ссылались на свои собственные индийские войска, которые в большинстве случаев оказывались ненадёжными, несмотря на многие годы их обучения европейцами.

38-я дивизия начала наступление из Тагапа 26 октября. Всё было в порядке, пока в начале ноября китайцы под командованием генерала Сун Ли-жена ие встретились с первым сильным сопротивлением в долине Хуконга. Тогда они начали воевать так, как обычно воюют китайские войска. Они рассеялись маленькими группами, остановились, окопались и стали истошно требовать помощи. Ботнер, который находился среди китайцев, пытался уговорить Сун Ли-жена собрать свои войска и начать обход врага с фланга, но это не привело ни к каким результатам. Ботнер радировал об этом Ферису в Дели и просил его уведомить Стилуэлла. По ошибке эта радиограмма после расшифровки была передана не Стилуэллу, а Ведемейеру. Ведемейер показал её англичанам. Черчилль немедленно представил эту радиограмму Объединённому англо-американскому штабу. «Вот видите, — с насмешкой сказал он, — даже начальник штаба Стилуэлла говорит, что они никуда не годятся и не могут воевать».

Несмотря на это обстоятельство, американцы настаивали на своём, и план «Капитал» получил одобрение для [137] дальнейшего развития. В качестве уступки англичанам было решено предоставить им десантный флот для десантной операции на Андаманские острова, не затрагивая, однако, ресурсов, предназначенных для плана «Капитал».

Кроме того, и Стилуэлл и Маунтбэттен имели частные совещания с Рузвельтом по поводу Китая. После конференции в Квебеке Маунтбэттен имел беседу с президентом, который заявил адмиралу, что тот должен рассматривать себя как полуангличанина и полуамериканца, так как он работает как на президента, так и на премьер-министра. Рузвельт подчеркнул Маунтбэттену своё желание сделать всё возможное для китайцев, так как они являются замечательным народом, который в течение многих лет оказывал доблестное сопротивление японцам. В Каире Маунтбэттен спросил Рузвельта, не считает ли президент, что настало время пересмотреть американскую политику по отношению к Китаю. Маунтбэттен заявил, что положение в китайской армии и в китайском правительстве отличается от того, что было сообщено президенту в Квебеке. Адмирал заявил, что китайская армия является сбродом, а китайское правительство — средневековым оппортунистическим реакционным институтом и делает всё возможное для сохранения своих сил и средств, предназначая их для расправы с коммунистами после войны. Президент, как позднее сообщил Маунтбэттен, ответил ему, что всё это является лишь дополнительной причиной оказания помощи китайцам. Другими словами, американская поддержка Китаю должна была спасти китайцев от самих себя и настолько укрепить их дух, чтобы они могли обрести уверенность в себе, которая необходима для конкретной помощи в войне.

Примерно в то же время Стилуэлл и Джон Девис, его политический советник, имели 45-минутную беседу с Рузвельтом. Они сказали ему о Китае буквально то же самое, что и Маунтбэттен, и просили специальных указаний. Стилуэлл хотел знать, в какой мере он может рассчитывать на поддержку президента в оказании давления на Чан Кай-ши, и просил разрешения использовать товары лендлиза в качестве средства давления. Девис указал, что чрезмерная безвозмездная щедрость по отношению к Китаю скорее ослабляет, чем усиливает американское положение в Китае, так как китайцы получают то, [138] что они просят, требуют ещё большего и ничего не дают взамен. В конце 45-минутной беседы они получили от Рузвельта следующий ответ. Рузвельт развёл руками и сказал со своей чарующей улыбкой: «Я хочу, чтобы вы оба чувствовали себя моими личными представителями». И это было всё. Благодаря напористости Стилу-элла и его настойчивому утверждению, что китайцы будут воевать, как только он вернётся и сам за этим присмотрит, план «Капитал» был оставлен без изменения. С этого момента репутация Стилуэлла как пророка или военного дурака зависела от того, чего он сможет добиться от китайцев.

Стилуэлл вместе с Чан Кай-ши отправился в Чунцин, где у них состоялся серьёзный разговор. Чан Кай-ши предоставил Стилуэллу полную свободу действий в вопросах, связанных с операциями в Северной Бирме, 21 декабря Стилуэлл прибыл в Северную Бирму и начал десятимесячную кампанию. [139]