Глава шестая.

Возвращение

Мало кто был уверен, что китайские войска под командованием Стилуэлла смогут продвинуться куда-либо, кроме как назад. Китайцы сидели сложа руки и взывали о помощи так же, как и до того, как получили американскую военную подготовку и снаряжение. Широко использовались обычные оправдания бездеятельности в сочетании с типичными китайскими фальсификациями тактической обстановки.

Но всё же теперь дела обстояли иначе. Во-первых, авторитет Стилуэлла как командира был совершенно бесспорен. И Стилуэлл дал это почувствовать Чан Кай-ши. Во-вторых, группы американских офицеров находились во всех полках и в отдельных случаях даже в батальонах.

Эти группы обладали собственными радиостанциями и ежедневно посылали в штаб-квартиру Стилуэлла кодированные донесения, основанные на собственных наблюдениях. Американские офицеры связи имели мощное средство воздействия на китайских командиров, так как все заявки на снабжение, адресованные Стилуэллу, проходили через их руки. Эти офицеры были уполномочены налагать запрещение на китайские реквизиции, что давало им возможность оказывать на китайских командиров сильное влияние.

Хотя эти группы связи были созданы для осуществления в первую очередь снабженческих и консультативных функций, они представляли основную ценность как источники достоверной информации о действиях китайцев и положении японцев. Часто между американскими и китайскими сообщениями имелись значительные расхождения. Американские офицеры и солдаты — глаза и уши Стилуэлла, — зачастую разгадывали истинные намерения китайских командиров. Иначе говоря, американцы являлись [140] полицейскими. Полицейские, как правило, не пользуются популярностью, но офицеры связи должны были поддерживать хорошие отношения с китайцами и вызывать к себе уважение, несмотря на характер своих задач и трудности с языком.

Стилуэлл организовал свой штаб в сырой хижине в Шингбвиянге. Дорога не была доведена ещё до «Шинга», как было для краткости обозначено это дьявольски трудное для произношения место, и поэтому средства транспорта отсутствовали. Стилуэлл решил лично выяснить, почему китайцам не удаётся наступление, и для этого пошёл пешком по грязным тропам в джунгли, чтобы добраться к мелким подразделениям. Несколько дней он потратил на эту задачу, и прибыл в Шингбвиянг 21 декабря.

Внешний вид полевой штаб-квартиры Стилуэлла значительно отличался от нормальных учреждений подобного рода, которыми располагают генерал-лейтенанты в полевых условиях.

Стилуэлл питался за общим офицерским столом. Он никогда много не говорил, но умел слушать других. Когда обсуждались вопросы, интересовавшие его, он вмешивался в разговор. Благодаря этому Стилуэлл не был оторван от событий и быта своих офицеров, что часто бывает с высокопоставленными генералами, отделёнными от подчинённых ортодоксальной организацией штабной службы. Обычно начальник штаба входит в курс всех мелочей и докладывает командиру только общую картину. Подобное положение часто позволяет начальнику штаба скрыть известные недостатки от командира. Со Стилуэллом проделать подобную вещь было невозможно. Он мог появиться в любом месте и он знал обо всём происходившем в его войсках больше, чем любой штабной офицер, вынужденный проводить большую часть времени в штабе.

Несомненно, что Маунтбэттен — верховный союзный главнокомандующий и Стилуэлл — его заместитель испытывали друг к другу взаимное уважение. Но эти дружеские отношения не могли затушевать старые расхождения в политике, которые всегда разъединяли англичан и американцев. Штаб Маунтбэттена начал разрабатывать изменения в стратегии для этого театра операций, которые — в случае их одобрения — исключили бы операцию [141] «Капитал». Новый план носил условное название «Аксиома», и основной упор был сделан на десантные операции на Суматре, Яве и Малайе.

Стилуэлл присутствовал на нескольких заседаниях штаба, на которых обсуждался этот план, и выступал против него. Он отметил, что этот план представляет собой отход от директивы Объединённого англо-американского штаба, и что вновь предложенная англичанами стратегия планирует уход от японцев, а не наступление на них. Англичане знали, что Соединённые Штаты смогут изолировать японцев на Малайском полуострове и в Индонезии ко времени, когда англичане соберут достаточно сил и вооружения по лендлизу для проведения операций «Аксиомы». «Аксиома» представляла собой олицетворение планов, с помощью которых англичане смогли бы вести «дешевую войну» и вместе с тем создать у туземцев впечатление силы и мощи Британской империи, что способствовало бы её воссозданию.

Стилуэлл находился там для того, чтобы заставить англичан сражаться за Бирму, принимать участие в оказании помощи Китаю и выполнять приказы Объединённого англо-американского штаба. С другой стороны, Ведемейер, заместитель начальника штаба по оперативным вопросам, должен был обеспечивать выполнение инструкций Маунтбэттена. На одном из заседаний штаба Стилуэлл с яростью обрушился на план «Аксиома». Он возражал против этого плана по следующим соображениям: Объединённый англо-американский штаб требовал наступательных операций в Бирме; хотя приготовления для осуществления этих директив были далеки от завершения, вся энергия Юго-восточно-азиатского командования уходила на отмену ранее отданных приказов, а отнюдь не на их выполнение. Стилуэлл требовал лишь выполнения плана Объединённого англо-американского штаба.

Ведемейер, который ранее был начальником планового и стратегического отдела военного министерства, взял слово и начал своё выступление в защиту плана «Аксиома» замечанием, что Стилуэлл отвечает лишь за небольшой участок и поэтому «общая картина» может быть ему неясна. Ведемейер сказал: «...те из нас, которые занимались стратегией в масштабе земного шара, понимают...». Он пытался обойти этот спорный вопрос, [142] излагая обстоятельства работы Объединённого англо-американского штаба и утверждая, что если бы план «Аксиома» был представлен в Объединённый штаб в то время, то там сочли бы его заслуживающим внимания.

Никто не мог точно передать, что сказал Стилуэлл в ответ на утверждение Всдемейера, но известно лишь, что Стилуэлл поднялся со своего места в такой ярости, что потерял власть над собой. Говорят, что он резко оборвал Ведемейера и вышел, хлопнув дверью. Он уехал из Дели и больше не посещал заседаний штаба Юго-восточно-азиатского командования до тех пор, пока, много позднее, план «Аксиома» не был отставлен и войска Стилуэлла заняли Мьиткьина.

Так закончился англо-американский медовый месяц.

Англичане использовали Ведемейера для выпячивания своих требований, и в дальнейшем он был вынужден это признать. В 1944 году Маунтбэттен пригласил его на заседание, и американский генерал согласился на нём присутствовать лишь в том случае, если англичане не будут его рассматривать как своего адвоката.

Кампания в Северной Бирме протекала не слишком хорошо. Китайцы только-только начали становиться на ноги, но у них ещё отсутствовала вера в собственные силы. Кроме того, боевые действия задерживались из-за грязи и преждевременных дождей, Стилуэлл рвал и метал. В эти дни с ним трудно было общаться. Ко всем дилеммам добавились ещё категорические приказания генерала Маршалла не обострять отношений с англичанами.

В 1943 году, в тяжёлые дни' разочарований, группа советников Стилуэлла настаивала на развёртывании широкой кампании в прессе, рассчитанной на то, чтобы американское общественное мнение выступило с поддержкой плана Стилуэлла и добилось посылки большего количества войск и материальной части. Помимо этого, они требовали проведения закулисной игры в военном министерстве США, чтобы оказать давление на американских военных руководителей и заставить их передать Стилуэллу часть ресурсов, предназначенных Эйзенхауэру и Макартуру. Эти советники говорили, что Макартур время от времени использовал прессу как средство давления на Объединённый штаб и что Макартур и Эйзенхауэр имели временно прикомандированные к военному министерству [143] большие группы своих офицеров с целью вести закулисную игру в пользу своих генералов.

Ответ Стилуэлла был краток: «Я не буду оказывать никакого давления на Джорджа Маршалла.»

Можно сказать, что Стилуэлл являл собой странное противоречие, будучи одновременно неразумным и вместе с тем хитрым политиком. На протяжении почти четырёх лет он побеждал англичан в политической борьбе при определении стратегии на дальневосточном театре операций и нажил при этом массу врагов. Он провёл блестящую игру с англичанами, но не озаботился создать для себя поддержку влиятельных людей в Америке, хотя создать такую поддержку для него было крайне просто. Президент имел привычку часто посылать личных представителей в Китай для получения информации или же активизации деятельности Чан Кай-ши. Но невозможно понять происходящее в Китае, не прожив там длительное время и не наблюдая тщательно за всеми событиями. Поэтому американские наблюдатели в большинстве случаев немедленно влюблялись в китайских политиканов благодаря тщательно разработанным и мастерски проведённым приёмам мадам Чан Кай-ши. Она являлась истин-ным гением в этих делах. Верхом её искусства был приём Уиндела Уилки, в котором участвовал почти весь Чунцин. Уилки был потрясён до такой степени, что потерял всякий интерес к заявлениям Стилуэлла. Стилуэлл никогда, повидимому, не мог принять на себя политические обязанности, налагаемые на него двойственной ролью военного руководителя и дипломата. Уилки вернулся в США, испытывая безразличное, а быть может и враждебное отношение к Стилуэллу.

То же самое произошло и с доктором Кэрри, Дональдом Нельсоном и Патом Хэрли. Несколько приёмов с коктейлями и дружеские похлопывания по плечу могли бы превратить этих людей в поборников дела Стилуэлла. Не пришлось бы даже вести длинные разговоры, — достаточно было просто с ними встретиться. Стилуэлл, как человек, был настолько обаятелен, что когда он хотел добиться своего, ему нужно было просто оставаться самим собой. Только однажды он решился принести себя в жертву ради лица, занимавшего важный дипломатический пост, и то его пришлось тянуть на этот приём за ухо. Стилуэлл трижды приезжал в Дели после прибытия туда [144] посла Филиппса в качестве личного представителя Рузвельта, но ни разу не нанёс ему визита. В конце концов Девис буквально притащил его к Филиппсу. Эти два человека, оба янки из восточных штатов, прекрасно провели час в откровенном разговоре, и Филиппе вернулся в Соединённые Штаты единственным сторонником Сти-луэлла среди многих гражданских лиц, направленных Рузвельтом на Восток.

* * *

22-я дивизия вступила в бой в январе и, подобно 38-й дивизии, сражалась неуверенно. Для того чтобы выработать у китайцев веру в свои силы, Стилуэлл лично командовал поочерёдно всеми батальонами дивизии. Когда он обнаруживал взвод японцев в джунглях, он посылал две китайские роты против взвода. Против японской роты он направлял два батальона. Китайцы постепенно привыкли к мысли, что они могут побеждать своего извечного врага, но Стилуэлл не был уверен в китайских генералах. Высказывая мнение о генералах китайской армии, он сказал: «Благодаря политическим интригам и отсутствию высших военных школ в Китае верховное командование в большинстве своём состоит из офицеров, чьи знания и опыт не соответствуют занимаемым постам».

Дорога была доведена до Шингбвиянга и поэтому китайский штаб и штаб Стилуэлла получили возможность пользоваться грузовиками, виллисами и другими средствами передвижения. Худший участок дороги был позади. Существовала также дорога, построенная японцами, рассчитанная на сухую погоду. Задача заключалась в том, чтобы выбить японцев и поднять уровень дороги во избежание муссонных паводков. Но главное было — продвигаться по дороге, которую так предупредительно построили японцы, и улучшать её по мере продвижения. Хотя по календарю был сухой сезон, шли сильные дожди, которые превратили дорогу в Шингбвиянг на незамощённом участке от «Ворот дьявола» в трясину. Одному офицеру пришлось проехать на виллисе 107 миль от Ледо до Шингбвиянга, на что он затратил более 30 часов непрерывной езды по дороге, настолько ужасной, что даже вездеходный виллис поминутно застревал. Дорога была в таком состоянии, что о транспортах для снабжения [145] боевых частей не могло быть и речи. Провезённые транспортами грузы шли на удовлетворение нужд самих снабжающих органов и строителей дороги в тыловых районах.

Поэтому возникла необходимость организовать снабжение по воздуху. В распоряжении имелось лишь ограниченное число самолётов С-47, принадлежащих транспортным и воздушно-десантным частям, но лётчики хорошо выполняли свой долг, и зависевшие от них наземные войска никогда не испытывали нужды в основных видах снабжения. Отношение этих пилотов к своей работе было совершенно отлично от позиции пилотов, ранее обслуживавших авиатранспортную линию, которые, по существу, отказались доставлять самолётами грузы в Китай для китайцев.

Стилуэлл являлся заместителем главнокомандующего, но, будучи командующим китайскими войсками, он оперативно подчинялся Слиму и штабу 14-й армии.

«Я буду сражаться даже под началом капрала, — говорил Стилуэлл, лишь бы он давал мне возможность действительно сражаться». Но генерал хотел выйти из подчинения генерала Джиффарда, командовавшего 11-й армейской группой. В лице сэра Джорджа Джиффарда Стилуэлл видел олицетворение бездействия и рассматривал его как величайшего противника своим планам в намерениям. Стилуэлл сильно опасался, что генерал Джиффард выкинет какой-нибудь фокус, из-за которого наступление в долине Хуконга не только замедлится, но даже приостановится. Поэтому Стилуэлл пустился на хитрость и уговорил Маунтбэттена согласиться на переход Северного участка фронта в непосредственное подчинение Маунтбэттена, когда китайские войска достигнут Камайнга, около 125 миль к югу от Шингбвиянга. Джиффард не слишком ретиво возражал против этого мероприятия, ибо он не рассчитывал на то, что китайцы когда-либо дойдут до Камайнга. Маунтбэттен, к величайшему удовольствию Стилуэлла, охотно согласился на это предложение.

Кроме того, было решено подчинить Стилуэллу пять бригад «чиндитов»{6}, которыми командовал Уингейт. [146] Тактический план Стилуэлла предусматривал движение собственных войск к югу, в направлении на Могаунг и Мьиткьина, в то время, как Уингейт, укрепившись на позиции к югу, должен был перерезать японские коммуникации, снабжающие те части противника, которые находились перед фронтом китайских войск. Уингейт согласился с этим планом, так как он и Стилуэлл были людьми действия и полностью сходились в одном пункте — уничтожить как можно больше японцев.

К февралю 1944 года китайские войска Стилуэлла начали проявлять некоторые признаки боевой деятельности. Батальон 22-й дивизии генерала Ляо атаковал японскую часть у деревни Патци Хка, окружил её и уничтожил (по американскому подсчёту) около 325 солдат и офицеров. Американские офицеры связи всегда тщательно проверяли китайские сообщения о понесённых противником потерях.

5 февраля Стилуэлл, недовольный продвижением одного из китайских полков, взял с собой охрану, своего адъютанта, одного американского офицера, трёх корреспондентов и отправился на командный пункт полка. Стилуэлл переехал на 14 миль от полевого штаба и жил в хижине в Нингам Сакаль. Отсюда надо было проехать на виллисе около 10 миль до реки Таней, а дальше пройти пешком ещё 10 миль по покрытой грязью, то поднимающейся, то опускающейся тропе, чтобы добраться до штаба китайского полковника.

Группа прибыла в Канто, где в джунглях находилось передовое подразделение госпиталя Сигрейва. Медицинский персонал госпиталя состоял из военных врачей, которым помогало несколько добровольцев, несколько американских солдат и бирманские сестры.

Стилуэлл двинулся дальше к полковому командному пункту, находившемуся примерно в 300 ярдах от переднего края, проходившего по джунглям. Генерала приветствовал полковник Ли Хун. Ли Хун, возможно, был лучшим среди китайских командиров полков, но подобно остальным нуждался время от времени в взбучке. Стилуэлл как раз и был тем лицом, которое могло дать ему взбучку, но он это делал самим фактом своего присутствия, а не резкими словами или приказами. В китайских войсках было принято, что командир несёт полную ответственность за безопасность гостей во время их пребывания [147] на его участке. Таким образом полковник Ли Хун нёс ответственность за генерала, и если бы что-нибудь случилось со Стилуэллом, он мог быть предан смертной казни. Поэтому частые посещения Стилуэлла не сопровождались проявлениями энтузиазма со стороны китайских командиров. Стилуэлл, конечно, это знал и пользовался своими визитами в качестве эффективного средства заставить китайцев наступать или занять оборону так, как это было ему нужно.

В данном случае генерал оставался гостем полковника Ли Хуна в течение одного дня и двух ночей, до тех пор, пока китайцы не сломили сопротивления японских частей.

Когда группа Стилуэлла уложила свои рюкзаки и приготовилась к маршу, у штаба Ли Хуна генерал столкнулся с японским пленным, которого только что привели. Пленный был легко ранен и, повидимому, напуган. Он сидел на земле, отвешивая всем присутствующим короткие церемониальные поклоны. Стилуэлл задал пленному несколько вопросов по-японски. Он немного знал японский язык. Затем пленного под охраной отправили в штаб 22-й дивизии. Позднее Стилуэлл спросил генерала Ляо о пленном, и тот ответил ему с грустью: «Очень жаль, но он погиб от потери крови». Китайцы считали излишним содержать пленных. Пленных ведь надо было кормить.

Во время пребывания Стилуэлла в гостях у полковника Ли Хуна было убито 125 японцев, захвачено 22 винтовки, 2 ручных пулемёта, 1 лёгкий миномет и, наконец, японцы были выбиты из занимаемых ими позиций. Генерал вернулся в свой штаб довольный.

Он и в целом был доволен ходом кампании, но ему нужны были победы. Победы были нужны для прессы, а также по военным и политическим соображениям. Сторонники плана «Аксиома» уехали в Вашингтон. Стилуэлл прекрасно знал, что эти люди будут доказывать несостоятельность плана его кампании и будут предрекать неизбежный провал. Ниже в сокращённом виде приведено заявление Стилуэлла, сделанное им представителю военного министерства США, офицеру, который был плохо осведомлен о положении в Азии:

«Англичане всегда утверждали, что они собираются вернуться в Бирму. Это совпадало с нашими планами [148] и мы пытались работать вместе с ними. На всех совещаниях и во всех планах мы соглашались с тем, что находимся здесь для восстановления коммуникаций с Китаем. Во всех этих планах «крысиная нора», в которой мы сейчас сражаемся, отводилась в качестве района операций китайцам, потому что англичане, естественно, не хотели взять себе самую плохую местность для ведения военных действий. Мы находимся в самом конце железнодорожной линии, которая позволяет англичанам держать в своих руках подвижной состав и обеспечивать всем необходимым свои собственные операции. У них завидное положение.

В октябре прошлого года 38-я дивизия получила приказ передислоцироваться и захватить эту местность. Китайцы начали с того, что рассредоточили свои подразделения по всей долине, дождались, пока их окружат, застряли на месте и окопались. После нескольких неудачных вылазок они запросили подкреплений и помощи о воздуха. Когда я находился в Каире, мне была прислана радиограмма, что положение китайцев неважное. Я поспешил в Чунцин и приехал прямо сюда. Положение оказалось ужасным. Например, один китайский батальон закопался в землю и сидел в бездействии около Таро в течение трёх месяцев.

Наконец, нам удалось выбить японцев из района Июпбанга, но неудача батальона у Таро позволила японцам подбросить подкрепление. На реке Танэй у нас было девять небольших стычек и один серьёзный бой. События развивались медленно. 114-й пехотный полк хорошо сражался у Йюпбанга. 113-й полк очистил от японцев Танэй к востоку от реки Тарунг. 112-й полк находился в резерве. Из-за тяжёлых потерь я решил ввести в действие 22-ю дивизию.

Если бы англичане решились перейти в наступление, а в моём распоряжении имелась бы одна американская дивизия, я гарантирую, что дорога в Китай была бы открыта во время этого сезона засухи.

Наше командование построено по странному принципу. Маунтбэттен является верховным главнокомандующим. Я его первый заместитель. Джиффард командует наземными войсками, а Слим командует 14-й армией. Линия подчинения должна итти от верховного главнокомандующего через меня к Джиффарду и Слиму. Однако в этой [149] операции я и мои войска подчинены 14-й армии. Но это пустяки. Слим хороший человек. Он меня не беспокоит.

Англичане имеют всего лишь 16 дивизий, в то время как для подавления внутренних беспорядков они содержат 300 тысяч полицейских. Кроме того, 400 тысяч солдат несут гарнизонную службу в Индии. Они могли бы произвести отбор и иметь 400 тысяч хороших солдат в дивизиях.

Мы господствуем на море и в воздухе. Англичане имеют 4 дивизии в Аракане и 4 дивизии в Имфале. Но все эти дивизии, за исключением двух в Аракане, бездействуют. Маунтбэттен утверждает, что у него нехватает людей. Когда он впервые прибыл сюда, то рвался в бой, заявляя, что муссоны не могут ему помешать. Но он оказался бессилен против оказываемого на него давления, и теперь не хочет воевать без серьёзной подготовки. В районе Аракана англичане превосходят численно японцев в три раза, но не продвигаются. Их положение так же плохо, как в прошлом году. Почему они не построят аэродром там, где они теперь находятся? Они смогли бы тогда господствовать над Рангуном, Тоунгу и японскими аэродромами в Центральной Бирме. Вместо этого они бьются головой о японскую стенку, пытаясь занять Акьяб, а Слим вынужден просить военное министерство Индии восполнить его потери.

Я полагаю, что англичане не имеют серьёзных намерений наступать на этом театре операций, а, я собираюсь продвинуться с имеющейся у меня горсткой войск достаточно далеко, чтобы заставить англичан начать активные операции. Это говорю я, а не Чан Кай-ши, который не имел никакого отношения к этой операции».

С целью захвата Лэйкиена и Йоунгбонга Стилуэлл направил два батальона китайцев для действий на флангах. Китайцам пришлось проникнуть через линию обороны противника и местами прорубать тропы в непроходимых джунглях. Это был весьма важный манёвр, позволявший двум батальонам повернуть на восток и выйти японцам в тыл в Майнкване. Но батальоны потеряли ориентировку и застряли. Для Стилуэлла, который намеревался ввести своих «разбойников» в действие при Майнкване, было очень важно, чтобы операция прошла гладко. Наглядная победа означала ослабление сторонников плана «Аксиома», не говоря уже о том, что сама по себе победа [150] имела важное военное значение. Возможно, что для Стилуэлла больший интерес представляло нанести удар по «Аксиоме». Победа над сторонниками «Аксиомы» была для него настолько важна, что он даже послал в Вашингтон группу своих штабных офицеров с целью предупре-дить утверждение этого плана и свести на-нет аргументацию сторонников «Аксиомы».

Пошли ранние дожди, что осложняло выполнение плана Стилуэлла. Ливни в джунглях очень непродолжительны, но настолько интенсивны, что грунтовые дороги превращаются в трясины, по которым движение артиллерии и караванов с боеприпасами совершенно невозможно. Всё это привело Стилуэлла в мрачное состояние духа. Он стал раздражителен и резок.

Развитие событий в непосредственном будущем зависело от «разбойников», которые начали сосредоточиваться в долине Хуконга в последней неделе февраля 1944 года. Предусмотрительное военное министерство США нагрузило «разбойников» всеми видами имущества, созданными военной наукой, в том числе индивидуальными печами Коулера. Снаряжение было хорошее. Но Сти-луэлл понимал, что переноска всего этого имущества при передвижении пешком сведёт на-нет основное достоинство «разбойников» — подвижность. Люди не нуждались во всём имуществе, но никак не могли решить, что оставить и что взять с собой.

Мерилл спросил разрешения у Стилуэлла вывести людей из Ледо в район исходных позиций около Нингбиена, на расстоянии 130 миль, по скалистым горам Паткэй через грязь, вызванную дождями. На привалах люди сваливали в кучи лишнее или ненужное снаряжение, где оно впоследствии подбиралось грузовиками. Они были раздражены трудностями, которые были вызваны неуменьем обращаться с мулами, недостатком людей, отсутствием пополнения и, наконец, изнурительным маршем.

Стилуэлл выехал инспектировать первые два батальона. Он относился с нежностью к «разбойникам». Наконец-то он имел американские части, — пусть только три батальона и несколько вьючных транспортных подразделений, подразделений связи и военной полиции. Только первый батальон имел боевой опыт, приобретённый в ераженьи в юго-западной части Тихого океана. Но остальные батальоны выглядели не хуже. [151]

«Разбойники» недолюбливали Маунтбэттена. Во время стоянки в Ледо он инспектировал их. Его адъютанты прибыли за день до него и сообщили Мериллу, что адмиралу «совершенно необходимо устроить ванну». Ванна не встречается на каждом шагу в джунглях Ассама, но одному из наиболее ловких «разбойников» посчастливилось всё же раздобыть ванну. Лорду Луи Маунтбэттену удалось принять ванну, но не удалось завоевать расположения американских солдат.

Японская 18-я дивизия оборонялась упорно и умело. Во время наступательных действий японские части приходилось буквально выковыривать из любой занимаемой ими позиции. Для того чтобы избежать тяжёлых жертв, совершенно неизбежных при лобовой атаке, генерал, по мере возможности, маневрировал своими войсками. Основная линия обороны проходила вдоль японской дороги Могаунг — Шингбвиянг. Стилуэлл двигал роту или батальон в направлении дороги так, чтобы они могли «запустить зубы в японцев», а остальные китайские подразделения совершали фланговый обход и окружали противника. Таким образом китайцы в результате каждого маневра оказывались в тылу обороняющегося противника. Это была умелая тактика, эффективность которой была бы достаточна для деморализации любого противника, но японцы были слишком упрямы и фанатичны.

Стилуэлл действовал по отношению к японцам так, как японцы действовали по отношению к англичанам в 1942 году. Во время кампании 1942 года англичане постоянно сталкивались с таким положением, когда части противника, действующие на флангах, систематически заходили им в тыл, вынуждая их пробиваться через засады на дорогу, ведущую в тыл, чтобы избежать уничтожения. Оборонительные операции при применении подобной тактики обходятся очень дорого, и в этом японцы, наконец, убедились на собственном опыте. Война на истощение начала сказываться на японцах, и командование противника было вынуждено перебросить 55-ю дивизию на поддержку 18-й. Это было совершенно новым ощущением для 18-й дивизии, которая била англичан в Сингапуре и по всей Бирме в 1942 году. Постоянно действуя в тылах, части Стилуэлла мешали японцам эвакуировать раненых. Китайцы получали поддержку с воздуха — настолько [152] эффективную, насколько вообще авиация может быть действенна при операциях в джунглях, где цели практически невидимы.

Стилуэлл продолжал наносить японцам удары со всея сторон, чтобы не дать им прийти в себя. Он всё время держал их в состоянии напряжения. Японцы не могли поверить, что китайские войска могут сражаться таким образом. Все усилия были направлены на захват Майннвана, самого большого населённого^пункта в долине Хуконга. Захват Майнквана был важен не только с политической точки зрения, но имел также первостепенное военное значение потому, что генерал намеревался поймать в западню большую часть 18-й дивизии. Для этого он хотел использовать всё, что имелось в его распоряжении. 22-я дивизия должна была двигаться по дороге прямо на противника и окружить его правый фланг. «Разбойники» получали своё боевое крещение, совершая широкий охват левого фланга, чтобы нанести удар на север и на юг от Валоубума, несколько южнее Майнквана, 38-я дивизия имела своей задачей нанести удар по флангу и тылу противника. Для полной гарантии успеха Стилуэлл передвинул в зону боевых действий китайский танковый корпус, дав ему задачу обойти левый фланг японцев.

Этот танковый корпус был единственным китайским соединением под непосредственным американским командованием. Полковник Ротвелл Браун, который организовал корпус и обучал танкистов, сохранил права командира в боевой обстановке, а не стал офицером связи подобно американцам при других китайских боевых частях. Было решено использовать танки до того, как корпус будет подготовлен целиком. Китайские танкисты в основном были крестьянами и кули из провинции Юньнаяь. Они никогда не имели дела с моторами и прошли только трёхмесячное обучение. К этому следует добавить трудности, создаваемые джунглями. Для того чтобы танки могли обойти фланг, требовалось прорубить в джуягляж дорогу протяжением около 10 миль; только после этого начиналась открытая местность, где танки можно было пустить в бой. Китайские стрелки с пулемётами были посажены на большой бульдозер, и американский водитель начал прокладывать дорогу, охватывающую японский фланг. На каждом шагу на бульдозер могли наскочить [153] японские патрули. Следом шли танки; только некоторые из них имели американских водителей. Многие считали, что при этих условиях танки будут быстро уничтожены.

«Разбойники», освободившись во время длительного перехода от всего ненужного снаряжения и обученные действовать быстро, отправились в путь. Это произошло-24 февраля 1944 года. Их отношение к поставленной задаче было с предельной ясностью выражено в фразе, зачёркнутой цензором в солдатском письме: «На спине у меня ранец, винтовка смазана и заряжена. Я вступаю в область смерти, но мне не страшен никакой сукин сын».

25 февраля 1944 года капрал Вернер Кац из Нью-Йорка, ветеран Интернациональной бригады в Испании и участник сражения при Гвадалканаре, стал первым американским пехотинцем, убившим японского солдата на азиатском континенте во время второй мировой войны. Кац был разведчиком. Он столкнулся с японским пехотинцем на повороте тропы и противник допустил ошибку, попытавшись заманить нью-йоркца в засаду. Кац прошил его очередью из автомата. Пули противника поцарапали американцу нос и щёку.

«Разбойники» находились от своей цели на расстоянии нескольких дней пути.

24 февраля — в день, когда Мерилл вышел в поход со своими людьми, Стилуэлл обрисовал положение военным корреспондентам. Хотя генерал выручил китайские батальоны, затерявшиеся в джунглях, он не мог быть уверен в положении в районе Лэйкиена и Йоунгбэйнга, но считал, что «мы опоздали на два дня» в попытке поймать в ловушку два японских батальона в этом секторе. Генерал сказал:

«После того как там будет все окончено, мы начнём двигаться на Майнкван по основной дороге и тропам. Мы продвинемся, насколько это будет возможно, уничтожая боевое охранение и преодолевая сопротивление в предполье. Танки форсировали реку, это облегчает положение. Не знаю, сможем ли мы использовать их в этой стране, но я надеюсь...

Китайцы сейчас находятся в 10 милях от Майнквана (генерал не упомянул о действиях «разбойников», продвижение которых держалось в секрете). Наши самолёты-истребители действуют в районе Майнквана и Могаунга. нанося удары по мостам и другим целям, для нарушения [154] движения японцев. Авиационная поддержка в джунглях сравнительно мало эффективна, потому что лётчики ничего не видят. Но военно-воздушные силы, однако, вынудили японцев совершать всё передвижение войск только ночью, а это уже нам на-руку. Не отзывайтесь плохо об авиации. Ей приходится туго. Лётчики видят только верхушки деревьев.

К ним собирается приехать Луи Маунтбэттен, ему необходима ванна. Я бы хотел совершить с ним лёгкую прогулку по джунглям, но боюсь, что он откажется от неё в пользу Уингейта...»

Стилуэлл двигался на Майнкван с тем, чтобы там дать своё первое решающее сражение, а в это время англичане попрежнему бездействовали в Имфале. Части Уингейта должны были быть доставлены в Бирму американскими планёрами полковника Филиппа Кочрэна. Однако в Аракане с англичанами случилась неприятность. Значительные силы японцев зашли в тыл английской 7-й дивизии, проделав тот же манёвр, что и год назад. Казалось, что 7-я дивизия обречена на гибель, но на этот раз дело обстояло иначе. На пресс-конференции, состоявшейся 3 марта, Стилуэлл сказал: «Вчера я видел Слима. Слим заявил, что 7-я дивизия приготовилась к круговой обороне, и командиры знали, что делать и куда итти. Японцы прорывались к командному пункту четыре раза и четыре раза были отбиты. Англичане насчитали 1 100 убитых японцев. Слим считает, что японцы начали атаку, имея от 8 000 до 8 500 солдат, и утверждает, что англичане убили до 4 000. Слим настоящий парень, он теперь намеревается наступать на Аракан. Планеры взлетят согласно плану, и если всё будет успешно, быть может удастся предотвратить подход японских подкреплений. Это только к лучшему. Я заявил Слиму, что ожидаю от Уингейта боевых действий. Время битвы с тенями прошло...»

По вопросу своих планов, генерал сказал: «Три танковые роты выступили в семь часов утра. Всего там шестьдесят танков. Их задача — выйти на артиллерийские позиции противника».

Далее он сообщил о движении различных полков, которые все, за исключением одной китайской части, вполне справились со своими задачами. Он добавил в своей характерной манере: «...64-я дивизия окопалась позади нас, ничего не делала и доносила о фиктивных японских [155] контратаках...» Стилуэлл заявил, что Мерилл должен окружить Валоубум около полудня и надеется уничтожить там два японских батальона. Японцы ушли из Майнквана за ночь до этого. «Если японцы выбрались, — сказал Стилуэлл, — это был дьявольски умный шаг. Мы продолжаем получать подтверждение того, что японцы осведомлены о наших действиях. У них чертовски хорошая разведка. Японцы умеют её организовать. В целом операция проходит лучше, чем я ожидал. Нельзя в конце концов требовать многого от незрелой, сравнительно мало обученной воинской части, когда она сражается с таким сильным и опытным противником, как японская 18-я дивизия».

Мерилл окружил Валоубум 3 марта, с опозданием на 20 минут. Его первое донесение гласило: «Мы не понесли потерь и уже научили противника уважать нас...». В тот же день японцы поймали в засаду зелёных танкистов и неопытную пехоту, сопровождавшую танки, и довольно сильно их потрепали. 22-я дивизия настойчиво продвигалась к Майнквану, танки были перегруппированы и для большей координации подчинены в оперативном отношении Мериллу.

Стилуэлл сказал:

«Танки встретились с рядом затруднений, и мы посмотрим, что они смогут сделать. Браун отказался от попытки пробить себе дорогу сквозь джунгли и начал двигаться по тропам. . . Обучение танкистов было в значительной степени условным и мы слишком рано пустили их в бой. По донесению одного офицера я могу судить, что танкисты действовали храбро, несмотря на все трудности. Но это был их первый боевой опыт, а также и первое сражение батальона пехоты, двигавшейся за ними... Пока что всё идёт успешно, но никто не знает, что может произойти завтра. Подумайте только — американцы и китайцы сражаются для того, чтобы отбить у противника часть Британской империи. Не правда ли смешно?...»

Китайские патрули проникли в Майнкван 5 марта. Мерилл занял Валоубум, но был выбит оттуда. Солдаты 38-й дивизии подоспели во-время и сражались плечом к плечу с «разбойниками».

Район был очищен и сражение уже выиграно, когда Маунтбэттен прибыл для осмотра поля боя. Первая фаза освобождения Северной Бирмы закончилась. Пожалуй, [156] наилучшее изложение хода и смысла событий содержится в следующем докладе, который был составлен штабным офицером по поручению Стилуэлла и 13 марта направлен Чан Кай-ши.

«По вопросу: Доклад о китайско-американских успехах по возобновлению наземных коммуникаций с Китаем.

Кому: Генералиссимусу Чан Кай-ши.

После разгрома японцев в секторе Майнкван — Валоубум стало ясно, что долина Хуконга вскоре окажется в наших руках. Противник до настоящего времени потерял убитыми 3 500 человек. Очищено от японцев 1 500 кв. миль территории Бирмы, мы прошли 150 миль от Индии — через бирманскую границу.

Таким образом, первая стадия нашей кампании почти выполнена. Мы несколько отстаём от установленного графика, но выполнять график в условиях джунглей нелегко.

22-я китайская дивизия наступала фронтально и охватывала западный фланг для нанесения удара с тыла. 38-я китайская дивизия плотной дугой охватила восточный фланг и нанесла удар по флангу и тылу врага. Американский сводный полк совершил марш в восточном направлении и нанёс японцам удар по дороге к северу и югу от Валоубума. Благодаря этим действиям силы противника были разъединены и подход подкреплений от Ямбу Бум был предотвращён.

Китайский танковый корпус также действовал в восточном направлении, где встретил два японских батальона, оттянутых назад для нанесения удара по левому флангу нашей 22-й дивизии, и внёс смятение в ряды противника. Позднее танки вошли в Валоубум.

Наши войска были расположены таким образом, что они систематически истребляли захваченных в ловушку японцев. Только в этом секторе нашими войсками было уничтожено 2 000 японцев. Количество раненых должно соответственно превышать эту цифру.

Вечером 3 марта 3-я танковая рота врезалась в расположение двух японских батальонов. Китайская пехота, впервые участвовавшая в боевых операциях, двигалась, прикрывая танки. Фосфорные снаряды противника подожгли траву и затем наши войска подверглись воздействию сосредоточенного артиллерийского, оружейного и миномётного огня в течение остатка ночи. Несмотря на свою [157] неопытность и ошибки, неизбежные в первом сражении, наши войска развернулись, искали встречи с врагом, заставляли его вступать в бой и уничтожили 22 солдата противника до наступления рассвета. Наши потери: убито 10 китайцев и 3 американца н ранено 30 китайцев и 9 американцев.

После этой стычки танки продолжали выполнять свою задачу, расстреливая колонны противника и артиллерию и ворвались в Валоубум вечером 8 марта. Помимо вышеупомянутых потерь, мы потеряли 3 американских танка. Других потерь не было. Танки и поддерживавшая их пехота уничтожили около 500 японцев, а также создали панику в расположении противника.

Территория, отбитая у противника, обошлась нам сравнительно дешево. Однако цена американских усилий в тылу была огромна. Следует осознать тот факт, что свыше 50 тысяч американцев заняты на сооружении «дороги Ледо», строящейся для восстановления наземных коммуникаций с Китаем и в то же время являющейся источником снабжения боевых частей. Тысячи американцев заняты обучением китайских войск и обслуживают линию снабжения . этих китайцев — протяжением почти 15 тысяч миль. Многие американцы выполняют административные функции в Калькутте, Бомбее и Нью-Дели.

Сражение за долину Хуконга явилось результатом длительной подготовки, долгого и сложного планирования, концентрации наших запасов и материальной части, сосредоточения этих ресурсов в стратегических пунктах, сооружения большой дороги, обучения и иногда отрыва военно-воздушных сил от основных задач для целей снабжения и т. д.

Это было нелёгким делом.

Англичане утверждали, что потери от малярии в секторе Ассам — Северная Бирма будут составлять не менее 35 процентов. Английские войска в секторе Имфал несли до 50 процентов потерь от малярии. Тем не менее наивысшая цифра потерь от малярии среди китайцев в течение любого месяца не превышала 10 процентов.

Всё это планирование и подготовительные работы были необходимы для освобождения от противника трассы «дороги Ледо». Англичане утверждали, что сооружение этой дороги невозможно. Они указывали на горные перевалы высотой в 4 тысячи футов, джунгли, малярию, [158] муссоны. Несмотря на подобный официальный пессимизм, строительство дороги идёт буквально по пятам за наступающими войсками.

В общей сложности на строительстве «дороги Ледо» Занято 80 тысяч человек. Из них 50 тысяч — американцы, остальные — китайские инженеры и индийские кули. Сооружение этой дороги явилось задачей совершенно отличной от строительства шоссе по равнинной и даже по обычной горной местности. Помимо необходимости прокладки каждого вершка дороги в джунглях, сооружение дороги велось так, что она сможет выдержать неизбежные потоки во время сезона муссонов и не снизит своей грузоподъёмности. В настоящее время это двухпутное шоссе вдвое шире Бирманской дороги. Мы импортировали стальные мостовые конструкции и железные трубы из Соединённых Штатов. Один из наших мостов через реку Тарунг имеет протяжение в 1100 футов.

Отряды, работающие по сооружению этой дороги, проложили уже около 180 миль пути через джунгли. Из этого количества совершенно готово 113 миль дороги; наивысшим достижением была прокладка 44 миль дороги в течение 57 дней. Авторемонтные бригады работали хороню, настолько хорошо, что тракторы работают в течение 2 тысяч часов с минимальными поломками.

Дорога с незаконченными участками перевозит около 20 тысяч тонн грузов в месяц. После окончания работ по ней можно будет перевозить ежемесячно в Китай 60 тысяч тонн груза.

Так как дорога ещё не закончена, китайские боевые части пришлось снабжать по воздуху. Две полные китайские дивизии получали таким образом практически всё продовольствие и боеприпасы. Рис сбрасывается в упаковке, а боеприпасы на парашютах, на прогалины в джунглях. Продукты и боеприпасы подбираются под наблюдением американцев и передаются по назначению в китайские части.

Из районов разгрузки продовольствие и боеприпасы доставляются передовым частям грузовиками, виллисами, на лошадях и мулах, а также солдатами китайского рабочего корпуса. Китайская армия не испытывала перебоев в снабжении. [159]

Лётчики и экипажи самолётов — американцы. Многие из них погибли, потому что зачастую им приходилось, при абсолютно нелётной погоде летать к своей цели, чтобы доставить китайским войскам всё требуемое в нужное время. В будущем, после сооружения дороги, эти самолёты удастся использовать для других целей.

Китайцы снабжены всеми видами транспортных средств современной американской армии. Они имеют американские грузовики, разведывательные машины, виллисы и бронемашины. Американцы на таких же машинах доставляют продовольствие и снаряжение боевым частям. Вместе с китайцами работают американцы, помогающие им и ремонтирующие их машины. Там, где автотранспорт непригоден, китайцам были предоставлены вьючные транспорты на лошадях и мулах.

Дж. В. Стилуэлл

Генерал-лейтенант Армии США» [160]