Содержание
«Военная Литература»
Военная история

В боях за Кавказ

Летом 1942 года обстановка на южном крыле советско-германского фронта для Красной Армии складывалась неблагоприятно. Враг, сосредоточив на этом направлении крупную группировку войск, начал новое наступление. Цель его была сформулирована в директиве гитлеровской ставки № 41 от 5 апреля 1942 года, где предписывалось окончательно уничтожить оставшиеся еще в распоряжении Советов силы и лишить их по мере возможности важнейших военно-экономических центров, уничтожить противника западнее Дона, чтобы затем захватить нефтеносные районы на Кавказе и перейти через Кавказский хребет. В директиве особо указывалось, что в любом случае необходимо попытаться достигнуть Сталинграда, чтобы он потерял свое значение как центр военной промышленности и узел коммуникаций Это, по мнению гитлеровского руководства, должно было также ускорить вступление Турции в войну на стороне Германии.

Для нанесения главного удара на южном фланге советско-германского фронта гитлеровское командование выделило 900 тыс. солдат и офицеров, 1260 танков, свыше 17 тыс. орудии и минометов, 1640 боевых самолетов. Группировка советских войск на этом направлении насчитывала 655 тыс. человек, 740 танков, 14 200 орудий и минометов, 1 тыс. боевых самолетов 2.

Имея такое значительное количественное превосходство в людях, танках и самолетах, противник сумел сорвать наступательную операцию советских войск под Харьковом, захватить Донбасс, войти в большую излучину Дона и создать непосредственную угрозу Сталинграду и Северному Кавказу. [4] И этой сложной и тяжелой обстановке в июне 1942 года из частей и соединений ВВС Крымского фронта, ВВС 44, 47, 51-й и Приморской армий Северо-Кавказского фронта, а также 15-Й ударной истребительной авиагруппы была создана 5-я воздушная армия. В приказе Народного комиссара обороны СССР от 3 июня 1942 года указывалось: «В целях наращивания ударной силы авиации и успешного применения массированных ударов объединить авиасилы Северо-Кавказского фронта в единую воздушную армию, присвоив ей наименование 5-й воздушной армии»{3}. Новая организационная структура позволяла сосредоточить авиацию в одних руках, повысить ее боеспособность, использовать авиационные полки и дивизии централизованно и целеустремленно, широко маневрировать соединениями, применять их там, где требовала обстановка.

Командующим армией был назначен генерал-майор авиации С. К. Горюнов, утвержденный членом Военного совета и заместителем командующего Северо-Кавказским фронтом по авиации. Сын многодетного крестьянина из села Ушаковка, Атяшевского района, Мордовской АССР, Сергей Кондратьевич Горюнов мечтал стать учителем. Но жизнь готовила ему другую судьбу. В 1918 году молодой учитель ушел добровольцем в Красную Армию, в боях с белогвардейцами и бандами разных атаманов он прошел дорогами гражданской войны от берегов Волги до Монголии. В марте 1920 года С. К. Горюнов стал коммунистом, а через два года молодой командир стрелкового батальона был направлен на учебу в Егорьевскую летно-теоретическую школу. После завершения летной подготовки он служил инструктором летной школы, командиром звена и авиационного отряда. В 1932 году С. К. Горюнов закончил командный факультет Военно-воздушной инженерной академии имени профессора II. Е. Жуковского.

В 1938 году тяжелая бомбардировочная бригада, которой он командовал, участвовала в разгроме японских самураев у озера Хасан, за что ее командир был удостоен ордена Красного Знамени. Во время конфликта с белофиннами С. К. Горюнов командовал военно-воздушными силами 7-й армии Ленинградского фронта и в апреле 1940 года был награжден вторым орденом Красного Знамени. Позже ему было присвоено звание генерал-майора [5] авиации, он стал командующим военно-воздушными силами Калининского военного округа, а с 1941 года переведен на такую же должность в Харьковский военный округ. В начале Великой Отечественной войны С. К. Горюнов командовал военно-воздушными силами 18-й армии Южного фронта, затем ВВС Северо-Кавказского военного округа.

Военкомом воздушной армии был назначен бригадный комиссар Андрей Петрович Грубич, имевший богатейший опыт работы с людьми. После окончания в 1930 году Военно-политической академии имени В. И. Ленина он занимал должность военкома эскадрильи. Преданность идеям партии Ленина, хорошее знание военного дела, заслуженный авторитет молодого политработника были замечены командованием. Его назначили военным комиссаром авиабригады, затем военкомом штаба военно-воздушных сил Особой Краснознаменной Дальневосточной армии. В 1940 году А. П. Грубич был военным комиссаром 26-й авиадивизии ВВС Московского военного округа, а в начале Великой Отечественной войны военкомом ударной авиационной группы на Северо-Западном фронте.

Начальником штаба стал участник гражданской войны и боев на Халхин-Голе генерал-майор авиации Сергей Павлович Синяков. До войны он окончил Военную академию имени М. В. Фрунзе, командовал авиабригадой, руководил Оренбургской летной школой, работал начальником штаба ВВС Прибалтийского Особого военного округа. В трудном сорок первом году Синяков занимал должность генерал-инспектора штаба ВВС Красной Армии. Исключительно добросовестное, подлинно партийное отношение к порученному делу во многом способствовало его быстрому продвижению по службе. За плодотворную работу но укреплению боеспособности Военно-воздушных сил С. П. Синяков в предвоенный период был награжден двумя орденами Красного Знамени. С первых дней создания воздушной армии на плечи начальника штаба легли основные заботы по переформированию авиационных частей и соединений, обеспечению гибкого и непрерывного руководства ими в ходе боевых действий.

Управление воздушной армии было укомплектовано в основном из руководящего состава ВВС Крымского и Северо-Кавказского фронтов, военно-воздушных сил общевойсковых армий и 15-й ударной истребительной авиационной группы. Заместителем командующего стал генерал-майор авиации В. И. Изотов. Начальником разведотдела [6] был назначен полковник Е. Р. Корепанов, главным штурманом армии — подполковник М. Н. Галимов, помощником командующего по воздушно-стрелковой службе—подполковник А. И. Булочкин, начальником связи — подполковник М. П. Коваль, начальником тыла — подполковник И. К. Аксенов. Инженер-полковник А. Г. Руденко возглавил инженерно-авиационную службу.

Штаб армии в дни формирования дислоцировался в станице Крымской, откуда и начался ее боевой путь. Офицеры и генералы штаба работали с полным напряжением сил. Все делалось в предельно сжатые сроки. Командиры и политработники проявляли высокую дисциплину, трудолюбие, честность и широкую инициативу.

Большую работу в эти дни проделал полковой комиссар Н. М. Проценко. Ему пришлось на базе политорганов частей и соединений ВВС Крымского и Северо-Кавказского фронтов заново создавать политотдел армии, налаживать выпуск армейской газеты «Советский пилот», помогать работникам штаба в подборе людей. Большое место в деятельности политотдела занимала воспитательная работа, направленная на повышение боевитости партийных организаций, обеспечение личной примерности коммунистов и комсомольцев в предшествующих боях.

10 июня 1942 года генерал Горюнов доложил командующему Северо-Кавказским фронтом Маршалу Советского Союза С. М. Буденному, что 5-я воздушная армия сформирована и находится в боевом строю. В ее состав вошли: 236-я истребительная авиадивизия (иад) (командир генерал-майор авиации И. Д. Климов, военком Герой Советского Союза полковой комиссар А. Н. Кобликов, начальник штаба подполковник А. Г. Андронов); 237-я иад (генерал-майор авиации Е. М. Белецкий, старший батальонный комиссар П. Н. Жемчугов, полковник Ф. И. Качев); 265-я иад (подполковник П. Т. Коробков, полковой комиссар М. И. Розанов, подполковник У. Г. Пономаренко); 238-я штурмовая авиадивизия (шад) (Герой Советского Союза генерал-майор авиации В. В. Нанейшвили, старший батальонный комиссар А. С. Дорофеев, подполковник А. Ф. Сопильник); 132-я бомбардировочная авиадивизия (бад) (полковник А. 3. Каравацкий, полковой комиссар А. П. Митачкин, подполковник Я. В. Вейсман).

К началу июня в воздушной армии также имелись 742-й отдельный разведывательный авиаполк на самолетах Пе-2 (командир майор Н. Е. Сергиевко), 763-й лег- кобомбардировочный [7] авиаполк на По-2 (командир майор 11. И. Кулиш) и 7-й учебно-тренировочный авиационный полк на самолетах Ил-2 и По-2 (командир капитан И. И. Бабеев){4}.

В середине июня на пополнение воздушной армии прибыли 518-й и 805-й истребительные авиаполки на самолетах Як-1 и 806-й штурмовой авиаполк на Ил-2. Всего к 15 июня 1942 года в состав воздушной армии входили три истребительные, штурмовая и бомбардировочная авиадивизии. Кроме того, в армию вошли шесть отдельных авиаполков и отдельная эскадрилья связи.

Воздушная армия имела 134 боевых самолета{5}.

Одновременно с прибытием в состав армии боевых соединений и частей формировался и ее тыл. К 1 июля он имел три района авиационного базирования (раб):

36-й (начальник района полковник Э. Г. Кламмер, военком старший батальонный комиссар В. Г. Продченко, начальник штаба подполковник М. Ф. Бакланов), 38-й (подполковник Г. А. Ростиашвили, старший батальонный комиссар М. О. Купершмидт, подполковник Л. М. Минасов) и 85-й (полковник И. Д. Дементьев, батальонный комиссар И. В. Чехунов, майор А. Н. Пучков). В районы авиационного базирования вошли 20 батальонов аэродромного обслуживания (бао), 3 автотранспортных батальона, армейские склады боеприпасов, горючего и смазочных материалов и технического снабжения, продовольственный и вещевого довольствия. Для подготовки новых аэродромов тыл армии располагал всего, тремя инженерно-аэродромными батальонами неполного состава, что приводило к перебоям в материально-техническом обеспечении авиаполков, затрудняло ведение активных действий, снижало боевые возможности армии.

В конце июля 1942 года создалась прямая угроза прорыва противника на Кавказ. Гитлеровское командование приступило к осуществлению плана овладения Кавказом, получившего условное наименование «Эдельвейс». Ближайшей задачей своего наступления гитлеровцы считали окружение и уничтожение советских войск между нижним течением Дона и Кубанью. Одной группой армий они предполагали захватить районы Новороссийска и Туапсе, а затем, развивая наступление вдоль побережья Черного моря на юго-восток, выйти к Батуми. Второй [8] группе, состоявшей из танковых и моторизованных соединений, было приказано развивать наступление в общем направлении на Грозный, Махачкалу и 25 сентября захватить Баку. Немецко-фашистские войска 25 июля 1942 года при поддержке превосходящих сил авиации, танков и артиллерии начали расширять ранее захваченные плацдармы на левом берегу Дона. Они захватили Батайск и принимали все меры, пытаясь окружить советские войска южнее Ростова.

Учитывая создавшуюся обстановку, Северо-Кавказскому фронту ставилась задача в упорных оборонительных сражениях остановить дальнейшее продвижение противника, активными боевыми действиями вернуть Батайск и восстановить положение на левом берегу реки Дон. 5-я воздушная армия, вошедшая в состав фронта, сразу же стала привлекаться к ведению непрерывной воздушной разведки, прикрытию войск на поле боя, переправ через Дон, транспортов, железнодорожных станций, аэродромов и других объектов, к нанесению штурмовых ударов по наступавшим фашистским войскам и ведению борьбы с вражеской авиацией.

Воздушная армия в это время находилась в трудном положении. Дивизии были еще недостаточно укомплектованы техникой. Например, 238 шад к началу июля имела только треть положенного количества самолетов. Летный состав, прибывавший из учебно-тренировочных и запасных полков, не обладал боевым опытом, части имели плохую связь друг с другом, их взаимодействие было отработало слабо, но, несмотря на эти трудности, авиаполки выполняли поставленные перед ними задачи. В условиях исключительно сильного противодействия истребителей противника и его зенитной артиллерии, прикрывавших переправы, авиаторы 5-й воздушной армии совместно с летчиками 4-й воздушной армии только с 20 по 28 июля совершили 2431 самолето-вылет. За это время было разрушено 14 вражеских переправ и 2 парома через Дон, уничтожено около 100 танков, до 800 автомашин, 19 бензоцистерн, 28 артиллерийских орудий{6}.

Боевые действия авиации в обороне Кавказа можно разделить на два периода, различные по содержанию и продолжительности. С 25 июля по 17 августа шла борьба на переправах через Дон и осуществлялся отход советских войск к предгорьям Главного Кавказского хребта. [9] С 18 августа и до конца 1942 года продолжались оборонительные операции на Кавказе. Особенно тяжелым было положение в последней декаде июля и начале августа. Под давлением превосходящих сил противника советские войска отошли на рубеж левый берег реки Кагальник, Манычский канал. Противник продвигался на юг.

Летный состав вел боевые действия на пределе человеческих возможностей. Совершая ежедневно по нескольку вылетов, летчики очень часто после выполнения очередного задания производили посадки на новые аэродромы, так как за это время их прежние аэродромы оказывались в зоне действий наземных войск. В армии не хватало автотранспорта, и очень часто целые группы солдат и офицеров тыловых частей и технического состава отступали к предгорьям Кавказа в пешем порядке. На тракторах, лошадях, а иногда и на руках буксировались неисправные самолеты. Срочно перепахивались, минировались и приводились в негодность летные поля. Штаб воздушной армии в сложной обстановке сумел сохранить управление и хотя с потерями, но организованно обеспечить перебазирование соединений и частей.

В тяжелом положении оказался тыл армии. Его работникам пришлось изыскивать новые аэродромы и заниматься поисками горючего и боеприпасов в районах довоенной дислокации авиашкол и авиачастей, железнодорожных станций. Обнаруженные боеприпасы немедленно отправлялись на аэродромы действующих частей. Благодаря решительности, глубокому пониманию существа работы авиационного тыла командирам и политработникам, всему личному составу районов авиационного базирования удалось так организовать работу тыла, что части армии ни на один день не прерывали своих боевых действий.

В связи с осложнением обстановки и трудностями в управлении войсками командующий Северо-Кавказским фронтом, выполняя указания Ставки, разделил войска фронта на две оперативные группы — Донскую и Приморскую. 5-я воздушная армия обеспечивала боевые действия Приморской группы войск, в которую входили 18, 56 и 47-я армии, 1-й отдельный стрелковый и 17-й кавалерийский корпуса, прикрывавшие краснодарское направление и Таманский полуостров. Ее основные усилия направлялись на уничтожение наступавших колонн противника и прикрытие войск от воздействия его авиации. [10] Трудные условия вынужденного отступления, напряжённая воздушная обстановка в период оборонительных боев, количественное и качественное превосходство немецко-фашистской авиации обусловливали сложность и ответственность задач, которые призваны были решать части и соединения. На первое место в деятельности командиров, политорганов, партийных и комсомольских организаций армии была выдвинута задача укрепления боевого духа авиаторов, воспитание у них несокрушимой веры в нашу победу, величайшей стойкости и "упорства, мужества и отваги в борьбе с врагом. Важно было добиться, чтобы в условиях тяжелых боев и серьезных потерь в воздухе летчики не утратили самообладания, были готовы на подвиги. Большое внимание обращалось на повышение эффективности боевого использования всех родов авиации, обеспечение тесного взаимодействия с наземными войсками. Особо подчеркивалось максимальное использование боевых возможностей авиации в борьбе с танками и бомбардировщиками противника. «Вражеские танки, — говорилось в передовой статье газеты «Правда» от 21 июля 1942 года, — являются ведущей силой, часто определяющей исход сражений. Разбить танки врага — значит лишить вражескую пехоту поводыря».

Повышение эффективности бомбовых ударов по танкам противника явилось одной из важнейших задач авиации. Однако удары, которые наносила по танковым колоннам врага 132-я бомбардировочная авиадивизия, были недостаточно эффективными. Это объяснялось отсутствием в частях дневных бомбардировщиков типа Пе-2, выпуск которых отставал от потребностей фронта. Самолеты СБ в условиях господства в воздухе авиации противника применялись в ограниченных масштабах, а штурмовик Ил-2, имевший мощное пушечное, бомбовое и реактивное вооружение, в качестве дневного бомбардировщика использовался слабо.

На серьезные недочеты в боевом применении штурмовой авиации было указано в приказе Наркома обороны СССР «Об использовании самолетов Ил-2 как дневных бомбардировщиков». «Мы располагаем штурмовиками Ил-2, которые являются лучшими ближними дневными бомбардировщиками против танков и живой силы противника, — говорилось в нем. — Штурмовик Ил-2, обладающий хорошей бронезащитой и вооруженный пушками, пулеметами и реактивными снарядами, может наряду со всем этим вооружением брать бомбовую нагрузку в [11] 600 кг. Таких ближних дневных бомбардировщиков нет ни в одной другой армии, ни в немецкой, ни в итальянской.

Все дело заключается только в том, что наши штурмовые части по вине авиационных и общевойсковых командиров совершенно не используют или плохо используют штурмовики Ил-2 в качестве дневных бомбардировщиков»{7}.

Сложившаяся обстановка требовала для усиления ударов по войскам противника активно использовать и самолеты истребительной авиации. В приказе НКО от 18 июня 1942 года «О применении истребительной авиации на поле боя в качестве дневных бомбардировщиков» говорилось: «Опыт войны показывает, что наши истребители на поле боя и в ближнем войсковом тылу на глубину 20—30 км от переднего края с успехом могут попутно выполнить задачи дневных бомбардировщиков... Применение истребителей на поле боя для бомбометания днем значительно увеличивает ударную силу нашей авиации, наши бомбовые выстрелы по врагу»{8}.

Выполняя требования по мобилизации личного состава на усиление бомбовых ударов по танкам врага, командиры и политработники, партийные и комсомольские организации провели большую работу. Состоялись собрания, митинги, совещания активистов, политинформации, беседы и доклады с участием наиболее подготовленных воздушных бойцов. С летным составом были проведены занятия по прицельному бомбометанию. Среди авиаторов широко развернулось социалистическое соревнование за лучшее выполнение боевых заданий. Все это позволило в сравнительно короткий срок преодолеть недооценку бомбардировочных действий штурмовой и истребительной авиации и значительно усилить удары по врагу, в частности по его танковым войскам.

Другой важной проблемой в период оборонительных боев на Кавказе являлась мобилизация летного состава истребительной авиации на повышение эффективности борьбы с бомбардировщиками противника. Подчеркивая огромную важность решения этой задачи, газета «Красная звезда» 21 июля 1942 года писала в передовой статье: «В дни ожесточенных сражений с рвущимся вперед врагом наши летчики должны удвоить, утроить свои [12] усилия в борьбе с вражеской авиацией... беспощадно уничтожать немецкие бомбардировщики и надежно защищать от их нападений наши наземные войска и военные объекты». Этого требовал и Приказ НКО от 17 июля 1942 года «О действиях наших истребителей по уничтожению бомбардировщиков противника», где особо подчеркивалось требование «считать основной задачей наших истребителей при встрече с воздушным противником уничтожение в первую очередь его бомбардировщиков»{9}.

Опытные командиры и политработники объясняли летчикам тактические приемы истребителей противника, которые часто умышленно завязывали воздушные карусели, чтобы дать возможность своим бомбардировщикам беспрепятственно сбрасывать бомбы на наши позиции. На партийных, комсомольских собраниях и в беседах широко популяризировались боевые успехи тех летчиков, которые уничтожили наибольшее количество бомбардировщиков врага. Чаще назывались такие мастера воздушного боя, как М. П. Дикий, Д. Л. Калараш, Г. А. Шадрин и С. С. Щиров.

В целях снижения активности вражеской авиации, которая продолжала господствовать в воздухе, командование армии решило нанести бомбоштурмовые удары по аэродромам противника, к выполнению которых были привлечены летчики 236-й истребительной и экипажи 132-й бомбардировочной авиадивизий. Только за 25 и 26 июля они произвели по три вылета на аэродромы в Федоровне и на Хуторе Веселом, где базировалось до 80 фашистских самолетов. В каждом вылете принимало участие не менее 30 самолетов, которые действовали в условиях интенсивного огня зенитной артиллерии и истребителей противника, патрулировавших в районах целей. Но, несмотря на это, налеты на вражеские аэродромы полки выполнили успешно, уничтожив 30 и повредив 25 «юнкерсов» и «мессершмиттов», подавив при этом 2 батареи зенитной артиллерии{10}.

Самоотверженно и инициативно сражались с гитлеровцами летчики 237-й истребительной авиадивизии, возглавляемой генерал-майором авиации Е. М. Белецким. Они прикрывали наземные войска от налетов фашистских бомбардировщиков, совершали порой по 6 боевых вылетов в день. Только 36-й истребительный авиаполк (командир [13] майор А. А. Осипов) на самолетах И-16 в июне — июле в районе Кубани и северо-восточного побережья Черного моря произвел 1976 боевых вылетов, из них 661 — на штурмовку войск и техники противника. Летчики полка провели 56 групповых воздушных боев и сбили 13 фашистских «юнкерсов» и «мессершмиттов». Они и сами несли потери, но были полны решимости разгромить ненавистного врага. При их поддержке наземные войска дважды выбивали врага из станицы Славянская.

Бесстрашие и неутомимость в полетах проявляли летчики-штурмовики 238-й авиадивизии генерал-майора авиации В. В. Нанейшвили. Перебазировавшись с аэродрома Крымская на другой аэродром, дивизия основными силами наносила штурмовые удары по скоплениям вражеских войск в устье Дона, мотомехчастям на дорогах, подавляла огонь полевой и зенитной, артиллерии на позициях. В районе станицы Тихорецкая штурмовики этого соединения только в течение 28 июля уничтожили несколько десятков танков и бронемашин 13-й фашистской танковой дивизии.

При такой интенсивной боевой работе материальная часть быстро выходила из строя, росли потери. К концу июля в полках оставалось по 8—10 самолетов (а часто и менее), которые могли летать на задания. Надеяться на пополнение самолетами и двигателями не приходилось. Нужно было искать выход на месте. Оп был найден благодаря изобретательности и трудолюбию инженерно-технического состава. Для обнаружения и перевозки самолетов, совершивших вынужденные посадки на своей территории из-за повреждений в бою, были созданы специальные полковые группы и эвакуационные команды. По поступавшим донесениям или другим сведениям высылались на автомашинах или самолетах связи (По-2) техники для уточнения состояния самолетов, после чего поврежденные машины, если это было целесообразно, восстанавливались на месте или транспортировались в стационарную авиамастерскую. Часто эвакуация таких самолетов происходила под вражеским артиллерийским огнем.

Быстрому восстановлению самолетов также помогала и замена агрегатов на машинах, отправляемых в ремонтные органы, на подобные агрегаты, снятые с поврежденных самолетов. За счет этого быстро, в течение нескольких часов, восстанавливались два-три самолета, и полки продолжали боевые действия. Только за июль в частях [14] армии силами полевых авиаремонтные мастерских с приданными им бригадами технического состава было восстановлено около ста самолетов.

В ходе жарких схваток советские соколы мужали, закалялась их воля, росло боевое мастерство. Каждый поединок с фашистскими пилотами рождал новых героев, одним из которых был сержант Ф. С. Чесноков — летчик 367-го бомбардировочного авиаполка.

Скоростной бомбардировщик СБ, на котором летал Федор Чесноков, уже в первые дни Великой Отечественной войны перестал считаться скоростным, и уйти от вражеских истребителей на нем было почти невозможно. К тому же самолет имел опаснейший для экипажа недостаток: машина часто загоралась. Однако сержанту Чеснокову на СБ в этом смысле повезло: десятки раз он вел бой против «мессершмиттов» и ни разу его не смогли поджечь. В июньские дни 1942 года во время обороны Севастополя в условиях минимальной видимости Федор Чесноков летал с Кавказского побережья через море бомбить артиллерийские позиции, откуда фашисты вели обстрел порта и города. Бомбить приходилось с малых высот под огнем десятков зенитных батарей. Опасными были рейды на бомбардировки, но не менее опасным было возвращение через море на поврежденном самолете.

Однажды Чеснокову поручили разведку в районе станции Кавказская. Как всегда, на всякий случай подвесили бомбы. На большой высоте летчик пересек линию фронта, подошел к заданному району, сфотографировал его. Попутно заснял и железнодорожную станцию, на которой стоял готовый к отправке фашистский воинский эшелон с уже прицепленными двумя паровозами. Что делать? Решение было принято молниеносно, вниз полетели бомбы. Их взрывами эшелон был разбит. Штурман младший лейтенант П. Н. Лойтер сфотографировал результаты бомбоудара, на одном ролике пленки были зафиксированы объекты разведки и последствия бомбардировки.

Экзаменом для двадцатилетнего летчика стал еще один полет, выполненный по заданию командования фронта. Чеснокову приказали сфотографировать аэродромы в Багерово, Сарабузе, Феодосии и военно-морскую базу противника в Керчи. Штурманом летел лейтенант Г. К. Токаленко, стрелком-радистом, учитывая важность задания, стал начальник связи полка лейтенант В. И. Дурнов. Погода была безоблачная, что представляло дополнительную опасность при встрече с фашистскими [15] истребителями. На средней высоте точно вышли к первому аэродрому, сфотографировали его, затем разведали военно-морскую базу, засняв там скопление судов. Когда позади остался второй аэродром, экипаж был атакован «мессершмиттами». Штурман и стрелок-радист, сбросив кислородные маски, настойчиво отражали нападение, а Чесноков тем временем приближался к последнему пункту разведки—третьему аэродрому, думая лишь об одном: выдержать боевой курс и точно произвести фотографирование.

Вскоре один «мессершмитт» отвалил, получив повреждение. Однако к тому времени был — полностью израсходован боезапас у штурмана, а пулемет Дурнова в критический момент отказал. Спасение было лишь в искусном маневре. Избегая прицельной атаки, Чесноков начал резко маневрировать. Фашистский пилот, считая видимо, что стрелок-радист убит, еще больше обнаглел. Очередь за очередью впивалась в бомбардировщик. Летчик был готов к худшему: СБ мог в любую секунду загореться и взорваться. Стараясь не показать волнения, Чесноков передал по переговорному устройству:

— Дурнов, спокойнее. Устраняй неисправность не торопясь, но надежно, как в учебном классе. Понял?

— Понял, товарищ командир, — ответил лейтенант.

То, что командир экипажа в сложной обстановке не повысил голос, не стал ругать, подействовало. Дурнов под огнем врага разобрал, а затем собрал пулемет. Устранив неисправность, стрелок-радист поднял ствол пулемета и всадил в «мессер» меткую очередь. Самолет противника скользнул вниз и врезался в землю.

Получив снимки и визуальные данные от экипажа Чеснокова, 132-я бомбардировочная авиадивизия в тот же день нанесла мощные удары по военно-морской базе и аэродромам противника.

Вскоре Ф. С. Чеснокова назначили командиром звена, ему было присвоено офицерское звание.

Сложные и ответственные задания командования 6-го бомбардировочного авиаполка и 132-й авиадивизии успешно выполнял и командир звена младший лейтенант И. И. Назин. В боях с фашистами он закалял свою волю, проникался глубокой верой в правоту того дела, которому клялся служить до последнего дыхания. В одном из его наградных листов есть запись: «26 июня 1942 года уничтожил тяжелое орудие противника...» [16] Выло это в тот напряженный период, Когда гитлеровцы, понеся большие потери, не смогли сломить сопротивление защитников Севастополя. Они подтянули к городу сверхмощную крупнокалиберную артиллерию. Обстрел города вела также одна батарея сверхтяжелых мортир Особенно ожесточенные бои разгорелись 23 июня, а 26 июня свой последний рейс в осажденный Севастополь сделал лидер «Ташкент», доставив оборонявшимся боеприпасы, продовольствие и медикаменты. Обратным рейсом он вывез из города раненых и эвакуированных.

«Ташкент» уходил из Севастополя ночью. Его прикрывали от ударов фашистской авиации несколько наших эскадрилий, в том числе и звено Ивана Назина. В небо поднялись с Кавказского побережья перед рассветом. Но в первые же минуты полета звено Назина получило новое задание: ударить по тяжелым орудиям, обстреливавшим Севастополь.

— Ну, Иван, штурманам сегодня эту чертову «Дору», — оказал Назин, обращаясь к штурману.

— Лишь бы добраться до нее, а там... — озабоченно ответил лейтенант И. П. Калашников.

— Попробуем, — ответил Назин. — Но что-то уж слишком быстро светает...

Назин и Калашников напряженно смотрели вниз стремясь поскорее обнаружить фашистскую мортиру. И, наверное, искали бы ее долго, но внизу мелькнула вспышка — и Назин засек замаскированную «Дору».

— Приготовиться к атаке!

Едва фашистская мортира произвела второй выстрел как тут же ее накрыла бомба, точно сброшенная Калашниковым.

— А ну, братцы, еще разок! — прогремел в наушниках взволнованный голос командира.

Но произвести повторное бомбометание им не удалось. Заговорили вражеские зенитки, в небе появились «мессершмитты». Завязался неравный воздушный бой. Меткими пулеметными очередями стрелок-радист сержант Б. С. Свердлов отражал атаки противника, и все же в одной из них фашистам удалось подбить машину Назина. Самолет резко качнулся. Летчик быстро восстановил горизонтальное положение, но почувствовал, что СБ стал плохо слушаться рулей глубины. На израненном самолете Назин не мог долететь до своего аэродрома и совершил посадку в Севастополе, где базировался 45-й истребительный авиаполк подполковника И. М. Дзусова. [17] Когда назинскуй машину осмотрели, то обнаружили десятки пробоин. Молодой лейтенант, техник истребительного полка, подошел к стрелку-радисту сержанту Свердлову, пожал ему руку и сказал:

— Счастливый ты, радист, а командир у тебя — геройский.

Иван Назин продолжал воевать. 6 октября 1942 года ночью он совершал налет на аэродром в районе Майкопа. Метеоусловия были сложными: кучево-дождевая облачность, сильный ветер. Аэродром противника имел мощный заслон зенитной артиллерии и надежно охранялся истребителями. Большой помехой были и горы, окружавшие Майкоп: их приходилось преодолевать по единственному коридору между гор. Его и решили использовать летчики 6-го авиаполка для нанесения удара по врагу. Экипаж Назина должен был выйти на цель первым. Командир хорошо понимал, что придется принять на себя яростный огонь зенитной артиллерии.

И вот уже позади остался коридор, впереди, во впадине, лежал Майкоп, а рядом — аэродром, на котором разместилось более сотни фашистских самолетов. Когда вышли на цель, даже Назина, не раз побывавшего под обстрелом, поразила плотность огня. Небо рябило от разрывов. Летчик едва успевал маневрировать. А в это время штурман лейтенант И. Калашников дал команду ложиться на боевой курс. Маневрировать больше было нельзя, требовалось вести машину по прямой, чтобы удар получился метким.

Назин и Калашников думали в эти минуты об одном — уничтожить врага, показать пример остальным экипажам. Первый заход получился удачным.

— Молодцы! — похвалил Назин членов своего экипажа. Стрелок-радист Свердлов меткими очередями зажег два вражеских самолета, а бомбы, сброшенные Калашниковым, легли в цель. Было подожжено несколько фашистских самолетов. Потом группа сделала еще заход, и еще несколько костров запылало на аэродроме.

Выполнив задание, бомбардировщики взяли курс на свою базу. Они уже проскочили между коварных гор коридором, когда из облаков вынырнули «мессершмитты». Два из них атаковали машину Назина. Командир хотел перевести самолет в пикирование, но почувствовал сильный удар в фюзеляж.

— Горим? — с тревогой спросил у стрелка-радиста.

— Да, есть дым, — ответил Свердлов. [18]

Через несколько мгновений бомбардировщик начал резко снижаться. С трудом перетянули линию фронта Оставляя за собой густую ленту дыма, бомбардировщик неумолимо приближался к земле. Вдали блеснуло море Запасных аэродромов поблизости не было. Положение стало критическим: темная ночь, горы круто обрываются в море — садиться некуда. Оценив обстановку, Назин принял решение сажать машину на воду. Предупредив штурмана и стрелка-радиста, он мастерски посадил бомбардировщик в ста метрах от берега. Быстро покинув свои места, авиаторы бросились в холодную воду и помогая друг другу, поплыли к берегу, а через несколько дней прибыли в полк. За проявленное мужество И Назин был награжден орденом Ленина, И. Калашников и Б. Свердлов — орденом Красного Знамени.

Высокое мужество и профессиональное мастерство проявили командир звена 367-го бомбардировочного авиаполка лейтенант А. Л. Зюзин, штурман лейтенант С. 3. Калиниченко и стрелок-радист младший сержант Н. П. Веселов. Разведка сообщила, что фашисты, оккупировавшие Крым, готовятся провести парад, а для вручения им наград прибыли высокие чины из ставки Гитлера. Лейтенант Зюзин получил задание нанести групповой удар по городской площади. Надежд на возвращение из этого полета было мало. Но, несмотря на зенитные заслоны и атаки вражеских истребителей, лучший штурман полка лейтенант Калиниченко в условиях очень плохой видимости точно вывел машины на цель. Из сведений, полученных от крымских партизан, стало известно, что около 400 солдат и офицеров вместо ожидаемых Железных крестов получили деревянные.

На обратном пути фашистские летчики атаковали отважные экипажи, самолет Зюзина получил много пробоин, был тяжело ранен стрелок-радист. Но командир и штурман сумели привести группу на свой аэродром.

Потом были новые задания, новые тяжелые и опасные полеты. Родина высоко отметила боевые заслуги снайперов бомбовых ударов. Все члены героического экипажа были удостоены высоких государственных наград а штурману Семену Зиновьевичу Калиниченко было присвоено звание Героя Советского Союза.

10 июля 1942 года заместитель командира эскадрильи 367-го бомбардировочного авиаполка капитан М. С. Горкунов со штурманом лейтенантом А. М. Горбуновым, стрелком-радистом старшим сержантом И. К. Ишимовым [19] получил задачу нанести ночью бомбовый удар до аэродрому Мариуполь. Над целью самолет Горкунова был освещен прожекторами и обстрелян огнем зенитной артиллерии. Но Горкунов, умело маневрируя, вышел из лучей прожекторов, снизился до 70 м и огнем своих пулеметов обстрелял их, потом подавил огонь зенитных пулеметов, а при последующих заходах уничтожил три вражеских самолета. Отличился этот экипаж и 19 июля ночью, прямым попаданием бомб разрушив переправу в районе Большой Калитвы и уничтожив большое количество живой силы и боевой техники противника.

В кубанском небе во всей полноте раскрылся талант мастера воздушного боя, одного из лучших летчиков 236-й истребительной авиадивизии майора Д. Л. Калараша. Он бомбил вражеские войска и технику на переправах и аэродромах, летал на разведку в тыл противника, патрулировал над перегруженными коммуникациями, прикрывал от фашистских бомбардировщиков наземные части, вел групповые и одиночные бои в воздухе. Когда в часть прибыли летчики, не обстрелянные в воздушных боях, Калараш стал первым наставником молодых пилотов. Он рассказывал им о том, что каждый бой имеет своя особенности, что летчик должен быть изобретательным, трезво оценивать обстановку, разгадывать намерения противника и противопоставлять ему свою тактику, маневр, боевой порядок. «Воздушный бой скоротечен, — говорил он, — важно первым заметить противника в воздухе. Если он атакует, необходимо найти такой выход, чтобы оказаться в выгодном положении». Сам Дмитрий Леонтьевич доказывал всегда пример в бою.

В один из июльских дней с прибрежного аэродрома стартовали три советских истребителя, в том числе Калараш и один из молодых летчиков — П. М. Камозин. Не доходя до цели, Калараш заметил шесть «мессершмиттов», приказал сомкнуть строй, идти в сторону солнца с набором высоты и приготовиться к атаке. Сблизившись с противником на 100 м, летчики открыли прицельный огонь. За несколько минут ими было сбито два вражеских самолета. «Трудно словами передать,— рассказывал автору прославленный летчик дважды Герой Советского Союза Павел Михайлович Камозин, — каким был Калараш. Одно скажу: это человек неизмеримой энергии, неудержимой смелости, изобретатель тактических маневров. Калараш — виртуоз воздушного боя, у него было нам чему поучиться...» [20] Товарищеская выручка в самой сложной обстановке была для Калараша священным долгом. 19 июля в районе Ростова-на-Дону был подбит самолет командира 236-й истребительной авиадивизии генерал-майора авиации И. Д. Климова. В результате прямого попадания снаряда самолет загорелся, правое крыло отвалилось, машина вошла в штопор. Генералу, получившему сильные ожоги, удалось покинуть самолет и раскрыть парашют. Но на него сразу же набросились фашистские истребители и стали поливать пулеметным огнем. В этот момент на помощь командиру пришел Калараш и до самого приземления прикрывал его от атак фашистских истребителей. Генерал благополучно приземлился. Не медля ни минуты, Калараш сел прямо в поле и подрулил к нему. Ожог лица и рук, осколочное ранение... Отстегнув парашют, майор Калараш взвалил генерала на спину, усадил в кабину и вместе с ним поднялся в воздух. Раненый командир был доставлен в госпиталь.

В трудный для страны период в основу партийно-политической работы в авиационных частях и соединениях армии было положено требование Коммунистической партии, Советского правительства, всего народа: «Ни шагу назад!» Наиболее полно оно было изложено в приказе Народного комиссара обороны № 227 от 28 июля 1942 года, где с суровой прямотой показывалась нависшая над страной смертельная опасность, указывалось на то, что бои идут в районе Воронежа, на Дону, на юге у ворот Северного Кавказа. Немецкие оккупанты рвутся к Сталинграду, к Волге и хотят любой ценой захватить Кубань, Северный Кавказ с их нефтяными и хлебными богатствами. В приказе прямо говорилось: «Отступать. дальше — значит загубить себя и загубить вместе с тем нашу Родину.

(...)

Ни шагу назад! Таким теперь должен быть наш главный призыв»{11}.

Раскрывая напряженность обстановки, сложившейся на фронте, Центральный Комитет партии был уверен, что ясное понимание войсками грозной опасности умножит их силы, укрепит их моральную стойкость в тяжелой борьбе с немецко-фашистскими захватчиками.

Главное политическое управление РККА в директиве [21] № 110 от 29 июля 1942 года «О партийно-политической работе в связи с изданием приказа № 227» потребовало от всех командиров и начальников политорганов принять личное участие в разъяснении требований приказа. В директиве подчеркивалось, что «не должно быть ни одного военнослужащего, который не знал бы приказа НКО»{12}.

С получением приказа в частях и соединениях 5-й воздушной армии развернулась разъяснительная работа. Командующий воздушной армией генерал-майор авиации С. К. Горюнов, военный комиссар армии бригадный комиссар А. II. Грубич, начальник штаба генерал-майор авиации С. П. Синяков и начальник политотдела воздушной армии полковой комиссар Н. М. Проценко провели совещание работников штаба и политотдела, на котором был изучен приказ и выработаны конкретные мероприятия по его доведению до всего личного состава. Были даны указания командирам, военкомам, начальникам политотделов соединений, чтобы они не ограничились читкой приказа перед строем, а организовали оперативное проведение во всех авиационных полках и батальонах аэродромного обслуживания митингов личного состава, партийных и комсомольских собраний с обсуждением конкретных мер, необходимых для выполнения приказа.

Оперативно работали офицеры штаба и политотдела воздушной армии, командиры и политработники авиационных дивизий. Они выезжали в летные и тыловые части, где помогали устранять недостатки, разъясняли задачи воинов-авиаторов в предстоящих боях. На конкретных примерах из практики боевой деятельности авиаполков и авиаэскадрилий опытные командиры и комиссары убедительно показывали, что стойкость авиаторов вырабатывается прежде всего активными боевыми действиями по уничтожению живой силы и техники врага. Мобилизации личного состава на выполнение требований приказа способствовали партийные и комсомольские собрания, митинги, лекции, доклады, групповые и индивидуальные беседы, политические информации, наглядная агитация. Шел откровенный разговор о судьбе Родины, об авангардной роли коммунистов и комсомольцев в бою. Авиаторы были единодушны в своей готовности, не [22] щадя сил и самой жизни, отстоять родную землю и Советскую власть.

Особенно целеустремленно проводилась политическая работа в 236-й истребительной и 132-й бомбардировочной авиадивизиях, где военными комиссарами были полковые комиссары Герой Советского Союза А, Н. Кобликов и А. П. Митачкин. Во всех подразделениях состоялись семинары с агитаторами, на которых были определены формы и методы разъяснения авиаторам основных требований приказа. Коммунисты рассказывали авиаторам о трудном положении на фронте, об опасности, нависшей над Родиной, призывали их к самоотверженной борьбе с врагом.

Целеустремленная партийно-политическая работа, проведенная командирами, политорганами, партийными организациями по укреплению боевого духа личного состава, нашла отражение в том, что в трудных условиях воздушной и наземной обстановки летчики армии проявляли образцы героизма, отваги и беззаветного служения Родине. Июньские и июльские бои стали серьезным испытанием для летного состава 5-й воздушной армии. Противник располагал значительным превосходством в танках и авиации, что позволило ему создать ударные группировки на важных направлениях. Удерживая господство в воздухе, враг оказал довольно аффективное воздействие на оборонявшиеся армии, и особенно на открытой местности. За три недели боев (с 25 июля по 17 августа) противник вынудил войска Северо-Кавказского фронта отойти от Дона к предгорьям северо-западной части Главного Кавказского хребта. Этот этап боевых действий был чрезвычайно сложным. Советские войска не смогли выполнить директиву Ставки о восстановлении положения на Дону.

Части и соединения 5-й воздушной армии во взаимодействии с наземными войсками Приморской группы бомбардировочными и штурмовыми действиями уничтожали живую силу, технику и огневые средства противника в районах Ростова, Батайска, Кущевской, Армавира, Кропоткина, Майкопа и Белореченской, его войска на переправах через Дон, Маныч, Кубань и Белую наносили бомбоштурмовые удары по аэродрому Дмитриевская, железнодорожным станциям Попово и Кущевская, вели воздушную разведку перед фронтом армий.

О напряженной борьбе с врагом свидетельствуют боевые действия советских авиаторов 3 августа. В этот [23] день самолеты-разведчики 236-и истребительной авиадивизии обнаружили на полевом аэродроме южнее станицы Дмитриевская большое количество вражеских самолетов. В воздух поднялось 36 самолетов. В результате внезапного удара, который продолжался 20 минут, было уничтожено 10 фашистских самолетов, столько же «мессершмиттов» повреждено.

Выполняя приказ Родины «Ни шагу назад!», летчики 5-й воздушной армии дрались насмерть, не жалея себя. Только в боях в районе Армавира геройской смертью погибли 34 летчика 238-й штурмовой авиадивизии генерала В. В. Нанейшвили. За жизнь советских авиаторов гитлеровцы заплатили дорогой ценой: штурмовики сожгли в этом районе 118 фашистских танков и 460 автомашин с грузами и живой силой, разрушили 10 переправ, провели 12 воздушных боев и обили 8 вражеских самолетов.{13}

Образцово выполняли все задания командования летчики 502-го штурмового авиаполка, которым командовал майор С. А. Смирнов. Они не позволили войскам противника переправиться через реку Кубань, успешно уничтожали прорвавшиеся вражеские части, в районе Армавира, а также войска, двигавшиеся в направлении Майкоп, Белореченская, Краснодар, Хадыженская и Новороссийск.

Полку приходилось выполнять задания при сильном противодействии истребителей и зенитной артиллерии противника, в горной местности и в чрезвычайно сложных метеоусловиях. Летчики совершали до 7—8, вылетов в день и в каждом из них делали по 3—4 захода на цель. Они произвели 377 боевых вылетов, уничтожили и повредили большое количество боевой техники и живой силы противника.

Беспримерное мужество проявили 6 августа экипажи звена Ил-2 502-го авиаполка, возглавляемого лейтенантом Г. К. Кочергиным. При подходе к цели в районе Курганной мотор самолета ведущего был поврежден осколком снаряда, однако летчик выполнил боевое задание, нанес удар по колонне танков и автомашин противника. При отходе от цели на звено Кочергина напали четыре «мессера». Кочергина ранило в голову, но он продолжал неравный бой. Один «меcсершмитт» был сбит, а все наши [24] самолеты вернулись на свой аэродром. Вскоре после этого Григорий Кочергин успешно выполнил специальное задание командования по уничтожению переправ противника на реках Кубань и Лаба. За отличное поражение точечных целей ему приказом по полку от 15 августа 1942 года было присвоено звание «Снайпер штурмовых атак».

16 августа штурмовик, пилотируемый командиром звена этого авиаполка сержантом Е. А. Лаук, во время атаки вражеских танков в районе Черниговской был поврежден прямым попаданием снаряда зенитной артиллерии. Мотор самолета загорелся, управление нарушилось. Видя, что машину спасти нельзя, летчик направил горящий самолет в гущу вражеской колонны танков и автомашин. За совершенный подвиг сержант Лаук был посмертно награжден орденом Ленина.

Авиация 5-й воздушной армии систематически ударами по войскам противника наносила ему значительные потери в технике и живой силе, создавая более благоприятные условия при отходе наших войск и организации обороны в предгорьях Кавказа. Мастерски действовали экипажи эскадрильи капитана С. П. Дейнеко. Они нанесли мощный удар по аэродрому под Майкопом, где базировалось до 50 фашистских самолетов, уничтожили и повредили 15 машин врага.

В течение августа воздушная армия, поддерживая наземные войска, произвела 5127 боевых вылетов. Летчики армии провели 130 воздушных боев, в которых сбили 53 фашистских самолета. Кроме того, бомбоштурмовыми ударами они уничтожили и повредили на земле 26 самолетов противника, 163 танка, 73 бронемашины, 1924 автомашины, много другой боевой техники и живой силы. Победа эта была оплачена высокой ценой. В ожесточенных боях на Северном Кавказе воздушная армия потеряла в жарких схватках в воздухе 29 самолетов, 17 — от огня зенитной артиллерии, 14 — при штурмовке противником наших аэродромов{14}.

В результате больших потерь 238-я штурмовая авиадивизия генерала В. В. Нанейшвили была направлена в тыл на переформирование. Часть ее самолетов была передана в другие полки.

Основными причинами этих потерь являлось то, что враг имел количественное и качественное преимущество [25] в самолетах, а прибывший из запасных полков молодой летний состав недостаточно выл подготовлен к ведению воздушных боев. Чувствовалось еще несовершенство в тактике действий советской авиации: не была разработана тактика группового боя, пары еще не стали основной боевой единицей. Летчики завязывали индивидуальные бои, не были отработаны и основы взаимодействия истребительной авиации с бомбардировочной и штурмовой. Были случаи, когда истребители прикрытия отрывались от штурмовиков и бомбардировщиков, теряли их из виду. Порою не выдерживалось время встречи истребителей и штурмовиков и последним приходилось выполнять задания без прикрытия.

Но, несмотря на это, к сентябрю в 5-й воздушной армии имелось 139 самолетов. Все потери полностью восстанавливались благодаря героическим усилиям советского народа, завершившего перестройку всех отраслей народного хозяйства для обеспечения нужд фронта.

1 сентября 1942 года для более оперативного управления войсками решением Ставки Верховного Главнокомандования Северо-Кавказский фронт был преобразован в Черноморскую группу войск Закавказского фронта (ЧГВ) под командованием генерал-полковника Я. Т. Черевиченко. В состав группы вошли 12, 18, 47, 56-я армии и 4-й гвардейский кавалерийский корпус. С воздуха их поддерживали 5-я воздушная армия и авиация Черноморского флота. Перед ними стояла задача не допустить прорыва противника по Черноморскому побережью в Закавказье.

Воздушная обстановка на этом фронте оставалась сложной. Противник имел 300 бомбардировщиков и истребителей, продолжал наносить массированные бомбовые удары по советским наземным войскам. 5-я воздушная армия, базировавшаяся на аэродромах вдоль Кавказского побережья от Геленджика до Сухуми и частью сил в Кутаиси, поддерживала части, действовавшие на туапсинском и новороссийском направлениях, а также на перевалах Кавказского хребта. Авиаторы наносили удары по аэродромам в Майкопе, Армавире и Краснодаре, плавсредствам в районах Анапы, Темрюка, Кучугуры, железнодорожным узлам противника. Части воздушной армии вели разведку войск противника на поле боя и перед фронтом ЧГВ, аэродромов в Краснодарском крае и на Керченском полуострове, прикрывали наземные войска, аэродромы базирования, дорогу Лазаревская — Геленджик, [26] производили переброску грузов войскам 46-й армии, оборонявшейся на перевалах Кавказского хребта.

Успешно действовали с Лазаревского аэродромного узла летчики 236-й истребительной авиадивизии. Они уничтожали войска противника на дорогах от Майкопа и Белореченской в сторону Туапсе, на подходах к горным перевалам перед фронтом 18-й.и 56-й армий и 4-го гвардейского кавалерийского корпуса, вступали в воздушные схватки с (превосходящими силами вражеских истребителей, делали все возможное, чтобы помешать фашистским бомбардировщикам осуществлять прицельное бомбометание по наземным войскам.

В воздушных боях на туапсинском направлении отличился командир звена 269-го истребительного авиаполка младший лейтенант П. М. Камозин. В первом же воздушном бою под Шаумяном пятерка истребителей под его командованием встретила шесть «мессершмиттов». Камозин приказал ведомым сомкнуть строй и приготовиться к атаке. В завязавшейся схватке Камозин и его боевые товарищи сбили два Ме-109, но гитлеровцы по радио вызвали с ближайшего аэродрома подкрепление, и вскоре к месту боя подоспело еще 15 «мессершмиттов». Многократное превосходство не испугало советских летчиков. Один за другим упали на землю еще два самолета, сбитые младшим лейтенантом Камозиным. Не отстали от командира и ведомые. Они дерзко атаковывали фашистов, не давали им ни секунды передышки. Но горючее было на исходе, пришлось возвращаться. Камозин в этом бою обил три вражеских самолета. Когда он приземлился и вылез из кабины, к самолету подошел командир полка и крепко расцеловал молодого летчика. Победа, одержанная над врагом, вселила в Павла Михайловича Камозина уверенность в своих силах, окреп его командирский авторитет, подчиненные увидели в нем человека, на которого можно положиться в трудную минуту.

В сентябре соединения и части 5-й воздушной армии совершили 2905 боевых вылетов, в 67 воздушных боях было сбито 14 самолетов противника, еще 27 уничтожено на аэродромах. Армия при этом потеряла 27 боевых машин{15}.

Среди бомбардировщиков по результатам боевых действий лучшим был 367-й бомбардировочный авиаполк. [27] Только один экипаж командира эскадрильи этого полка капитана И. Н. Тюленева (штурман старший лейтенант В. Н. Наумов, стрелок-радист старший сержант Н. А. Смирнов) во время ночного налета на вражеский аэродром в районе Майкопа уничтожил четыре фашистских самолета. В памяти ветеранов остался подвиг командира звена 502-го штурмового авиаполка лейтенанта Г. К. Кочергина, которое получило 25 сентября задание нанести ночной штурмовой удар по вражескому аэродрому под Майкопом. Уже прошли огневую полосу вражеской зенитной артиллерии, уже дважды атаковали фашистские самолеты на аэродроме, уже стало светать, а лейтенант Кочергин не торопился в обратный путь. Еще можно было разведать район сосредоточения войск противника, можно поразить точечные цели на железнодорожных путях. В третьем заходе на цель штурмовики были атакованы тремя истребителями противника. От прямого попадания снаряда самолет Кочергина охватило пламя.

Еле перетянув через реку, Кочергин был вынужден совершить посадку на территории, занятой противником. Летчик выскочил из кабины и побежал в сторону леса, чтобы скрыться от. немецких автоматчиков, которые видели горящую машину и спешили к ней. Проявив находчивость, он сумел перейти линию фронта и на восьмой день прибыл в свою часть, а вскоре стал вылетать на боевые задания. Он штурмовал врага под Майкопом и Краснодаром, поддерживал высадку десанта 18-й армии на Малую землю. Только в составе 502-го полка этот мужественный летчик совершил 58 боевых вылетов, уничтожил 13 танков, 126 автомашин с грузом, 20 бронемашин, 5 цистерн с горючим, 2 переправы, сбил и уничтожил на земле 5 фашистских самолетов. Кочергин всегда проявлял разумную инициативу, был новатором и умельцем. С помощью техников и механиков он переделал свой одноместный Ил-2 в двухместный: в задней части кабины выкроил место для стрелка, оборудовал турельное устройство и установил пулемет. В качестве воздушных стрелков с ним стали летать механики по вооружению, комсомольские активисты. Кочергин успешно громил вражескую технику и живую силу, а попытки «мессеров» сбить его терпели неудачи. Вскоре под руководством главного инженера воздушной армии А. Г. Руденко началось массовое переоборудование одноместных самолетов Ил-2 в двухместные. [28] 18 сентября в состав 5-й воздушной армии вошла 295-я истребительная авиационная дивизия (командир Герой Советского Союза полковник Н. Ф. Баланов) и 37-й район авиационного базирования (начальник района подполковник Н. А. Буланов) с 5 батальонами аэродромного обслуживания. Армия пополнилась 36 самолетами. По в то же время 237-я истребительная дивизия без материальной части убыла на переформирование, превосходство в авиации по-прежнему оставалось на стороне врага.

К концу сентября 1942 года обстановка на Северном Кавказе несколько стабилизировалась. Советские войска нанесли врагу большой урон, остановили его продвижение на кавказском направлении. Гитлеровский план прорыва в Закавказье был сорван. Тем но менее немецко-фашистское командование не отказалось от своих намерений, приняв решение нанести последовательные удары силами 17-й армии на Туапсе, затем 1-й танковой армии — на Орджоникидзе.

25 сентября немецко-фашистское командование предприняло наступление на туапсинском направлении с целью выйти на побережье Черного моря и отрезать Черноморскую группу войск от основных сил Закавказского фронта. Более активно стала действовать авиация противника, которая в октябре имела в своем составе 459 самолетов. За первые 10 дней октября зарегистрировано 1862 самолето-пролета над Черноморской группой войск, а всего в октябре над полем боя и в советском тылу было отмечено 6089 самолето-пролетов.

Выполняя поставленные боевые задачи, 5-я воздушная армия во взаимодействии с наземными войсками уничтожала живую силу, боевую технику и огневые средства противника в районах станиц Хадыженская, Крымская, Абинская, Неберджаевская, его авиацию — на аэродромах Краснодар, Белореченская, Майкоп, вела разведку, прикрывала войска на поле боя, дорогу Лазаревская — Туапсе, полевые аэродромы Агой, Адлер, Сухуми, доставляла грузы на перевалы, сопровождала бомбардировщики и истребители.

В начале октября состав 5-й воздушной армии возрос. В 236-ю истребительную и 132-ю бомбардировочную авиадивизии вошли 2 новых полка, которые разместились на полевых аэродромах, близ Лазаревской и Чхениши. В октябре армия выполнила 6252 самолето-вылета, [29] в проведенных 104 воздушных боях советские летчики сбили 71 самолет, а еще 15 уничтожили на аэродромах{16}.

Успешно действовали в этот период летчики 246-го истребительного авиаполка под командованием майора Т. И. Кочеткова. 7 октября смешанная группа из экипажей этого и 518-го истребительного авиаполка вылетела на прикрытие своих войск в районах Навагинской, Шаумяна, Индюка, Гунайки. При выходе в район цели ведущий группы майор Кочетков заметил 16 Ме-109. Имея преимущество в высоте, он устремился в лобовую атаку на ведущего группы «мессершмиттов» и сбил его, а ведомые уничтожили еще два самолета противника. Но на помощь фашистам подошла еще семерка истребителей. Бой принял ожесточенный характер. Несмотря на численное превосходство врага, советские летчики сбили шесть Ме-109, потеряв только два истребителя. Этот счет говорит о возросшем мастерстве авиаторов и моральном превосходстве над врагом.

29 октября летчиков 236-й истребительной авиадивизии потрясла гибель в неравном воздушном бою штурмана авиадивизии Дмитрия Леонтьевича Калараша, имевшего на своем боевом счету 18 сбитых самолетов противника. В этот день Калараш во главе группы, выполнив очередное задание, взял курс на свой аэродром. Но вдруг из облаков вывалились «мессершмитты». Их было много. Очередь одного из них пришлась по двигателю и кабине самолета Калараша. Летчик был ранен, самолет охватило пламя. Оставалось воспользоваться парашютом... Летный состав дивизии с тревогой ждал сообщений. Все надеялись, что Калараш жив, что он вернется. Но через два дня из Туапсинского госпиталя сообщили, что Дмитрия Калараша доставили туда с места приземления, однако во время прыжка он получил сильный ушиб грудной клетки, и спасти его не удалось.

13 декабря 1942 года Указом Президиума Верховного Совета СССР за образцовое выполнение боевых заданий на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом отвагу и геройство майору Дмитрию Леонтьевичу Каларашу было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Летчики 5-й воздушной армии стали постепенно перехватывать инициативу у противника. Морально-политические и боевые качества советских летчиков были [30] значительно выше, чем у фашистов. Даже находясь в меньшинстве, они самоотверженно противодействовали натиску врага. Количественное неравенство в воздухе компенсировалось непрерывно возраставшим искусством ведения воздушного боя, высоким боевым напряжением и постоянным поиском новых способов борьбы с авиацией врага.

Фашистская авиация на этом направлении к ноябрю 1942 года насчитывала 330 самолетов, которые базировались на полевых аэродромах Майкоп, Краснодар, Белореченская, Армавир. Но до конца ноября 85 бомбардировщиков было переброшено на Сталинградский и Донской фронты. К тому же в связи с ухудшением погоды противник производил в основном разведывательные полеты одиночными самолетами. Всего за месяц было отмечено 4176 самолето-пролетов.

5-я воздушная армия, имевшая в ноябре 136 самолетов, продолжала вести активную боевую работу. Было произведено 2456 самолето-вылетов, из них 359 — на бомбардировку и штурмовку войск, 1490 — на переброску грузов для наземных войск, 24 — при уничтожении авиации противника на полевых аэродромах Краснодар и Майкоп, 7 — в ходе бомбометания по железнодорожным станциям Армавир, Апшеронокая, Самурская, 326 — на прикрытие войск, транспортов, аэродромов базирования Агой, Лазаревская, Сухуми, 172 — на разведку, 78 — на сопровождение бомбардировщиков и штурмовиков{17}.

В середине декабря авиация противника насчитывала уже 170 самолетов, а к концу месяца — 130. Еще до 100 экипажей было переброшено на Сталинградский и Донской фронты. По сравнению с ноябрем количество самолето-пролетов уменьшилось в 5 раз, а групповых бомбардировочных налетов вообще не было. Немецкие летчики, действовавшие против авиаторов 5-й воздушной армии, в воздушные бои стали вступать неохотно, избегали встреч с советскими истребителями, а если и вступали в бой, то вели огонь с дальних дистанций.

В ноябре и декабре в 5-й воздушной армии была проведена работа по приему пополнения и дальнейшему повышению боеспособности авиационных частей. Не прекращалась и боевая деятельность. Экипажи уничтожали немецко-фашистские войска на туапсинском направлении, выполнив в декабре 2609 самолето-вылетов, в том [31] числе на бомбардировку и штурмовку живой силы, боевой техники, аэродромов, железнодорожных узлов и станций — 787, разведку — 583, прикрытие своих войск и аэродромов — 291, переброску грузов для частей и соединений на перевалах — 910, спецзадания — 38{18}.

Отважно действовали экипажи 132-й бомбардировочной авиадивизии. Только в одном полете экипаж капитана С. П. Дейнеко, производя бомбометание с высоты 800 м по переднему краю гитлеровцев в районе Хадыженской, сумел подавить огонь трех батарей полевой артиллерии, уничтожить пять блиндажей и до семидесяти вражеских солдат и офицеров. Высокое мастерство, настойчивость и бесстрашие проявил экипаж командира звена 6-го бомбардировочного авиаполка младшего лейтенанта И. И. Назина. При подходе к цели прожекторы ослепили экипаж, до четырех батарей открыли ураганный огонь по бомбардировщику, но Назин умелым маневром сумел уйти из лучей прожекторов, снизился, а затем с другого направления неожиданно вышел на цель и сбросил бомбы. В центре Хадыженской запылали подожженные вражеские автомашины. Не менее удачно действовал экипаж капитана М. С. Горкунова, который в районе населенного пункта Шаумян уничтожил более взвода пехоты и вызвал взрыв большой силы в тылу врага.

Боевые действия авиации в обороне Кавказа усложнялись большой протяженностью фронта и высокогорной местностью, основные направления были разобщены между собой Главным Кавказским хребтом. В этих условиях сложилась своеобразная система управления авиацией. В составе Северо-Кавказского, а затем Закавказского фронтов имелись две воздушные армии; каждая из них оперативно подчинялась командующему войсками соответствующей группы войск. 5-я воздушная армия входила сначала в Приморскую, а затем в Черноморскую группу войск.

С приближением линии фронта к предгорьям возможности для осуществления непрерывного прикрытия и своевременной поддержки войск уменьшались: непосредственно за линией фронта находился большой горный массив, где не было аэродромов. Аэродромная сеть 5-й воздушной армии располагалась на побережье Черного моря и в Кутаиси. Это во многом усложняло выполнение поставленных задач. Однако летчики в сложных метеоусловиях, [32] в гористой местности показывали образцы мужества, отваги и героизма, своими боевыми вылетами наносили ощутимый урон врагу.

Неоценимую помощь войскам 46-й армии авиаторы оказали в ходе боев на перевалах. Под огнем противника, подвергаясь атакам вражеских истребителей, с трудом преодолевая высокие хребты, летчики мастерски сажали спои воздушные вездеходы По-2 на крохотные площадки, доставляя войскам боеприпасы, продовольствие и обмундирование. Обратными рейсами вывозились раненые. Добрая слава ходила по фронту о летчиках 763-го ночного легкобомбардировочного авиационного полка (командир майор П. И. Кулиш) капитане С. Т. Донец, старших лейтенантах П. А. Жалибо, Н. 3. Короткове и Т. И. Пантелееве, лейтенантах В. М. Дьяконове, М. С. Оганесове и А. С. Суркове, младшем лейтенанте И. Я. Нижнике, которые, искусно маскируясь, спускались в ущелья и точно в срок доставляли оборонявшимся десятки тонн всевозможных грузов. Только в ноябре — декабре 1942 года авиаторы армии перевезли более 314 т грузов, вывезли 338 раненых.

В трудные месяцы оборонительных боев самоотверженно работали воины инженерно-технической службы, специалисты тыла и связи. С большим уважением отзывались летчики о своих наземных помощниках инженер-капитанах А. Д. Вадачкория и Л. И. Кедрове, техниках старшем техник-лейтенанте И. С. Волченкове, техник-лейтенантах М. С. Дубовисе, Н. Д. Залате, С. А. Кемове, П. Б. Козюберда, Н. А. Фролове. Они проявляли исключительную инициативу, трудились на пределе человеческих сил, чтобы решить большие и ответственные задачи по подготовке самолетов к боевым вылетам и ремонту неисправных машин.

Тяжелый груз военного времени несли на своих плечах младшие авиационные специалисты. В сложных боевых условиях механик коммунист старший сержант Д. Н. Каращук обслужил 245 вылетов Ил-2, заменил на самолетах более 20 моторов и 8 блоков; мастер по вооружению комсомолец старший сержант Ю. С. Игнатьев обслужил 350 боевых вылетов, произвел полный монтаж бомбардировочного вооружения на трех самолетах СБ, что позволило сократить сроки подвески авиабомб на 15 минут. Больших успехов добились сержанты Вера Подольская и Мария Федорова, которые содержали авиавооружение в состоянии постоянной боевой готовности, [33] Отличными парашютоукладчицами зарекомендовали себя Катя Точиленко и Нина Орлова. За самоотверженный труд по вводу в строй поврежденных самолетов и обеспечению боевых вылетов многие инженеры, техники и младшие авиаспециалисты были награждены орденами и медалями, повышены в званиях.

Медицинскую службу армии на этом этапе возглавил флагманский врач подполковник медицинской службы И. М. Шевченко. Благодаря исключительной энергии, высоким волевым я организаторским качествам он сумел в сжатые сроки укомплектовать части и соединения необходимыми медицинскими кадрами, санитарно-хозяйственным имуществом и направить усилия службы на решение задач по обеспечению боевых действий авиации. Жизнь настоятельно требовала создания для летного состава армейского авиационного госпиталя. И хотя штатного расписания не было, Шевченко удалось создать в армии нештатное лечебное учреждение такого рода. Проявлением заботы об организации отдыха летного состава стали небольшие нештатные дома отдыха при батальонах аэродромного обслуживания и в районах авиационного базирования.

Большую работу по медицинскому обеспечению боевых действий авиации воздушной армии, организации розыска и эвакуации раненых летчиков проводили врачи подполковник медицинской службы Д. Д. Корпев, майоры медицинской службы В. К. Васько и А. Л. Курцикидзе. На аэродромах с раннего утра до позднего вечера несли дежурство военфельдшеры В. М. Кудлай и Анна Михайлова, награжденные орденом Красного Знамени, а также Наталья Пономаренко, удостоенная ордена Красной Звезды. Отважные медики оказали срочную помощь многим летчикам, техникам и механикам.

Командование и штаб воздушной армии уделяли большое внимание улучшению работы службы тыла, возглавляемой подполковником И. К. Аксеновым. Начальник штаба воздушной армии генерал С. П. Синяков и начальник оперативного отдела майор С. Н. Гречко непрерывно держали руководство тыла в курсе обстановки на фронте, что давало возможность своевременно решать задачи по обеспечению летных частей.

Напряженно работали отделы автотранспорта (начальник майор М. С. Погосян) и ГСМ (начальник инженер-майор И. М. Сухоруков). Правильно организованные перевалочные пункты для грузов обеспечивали беспере- бойную [34] работу авиаторов. Офицеры штаба тыла майоры В. А. Корзун, В. М. Кутепов, М. А. Мигачев, П. П. Сулимов, Н. М. Турутин, капитаны Г. И. Волков, Л. П. Смирнов и другие, часто бывая в частях, информировали отделы тыла о положении дол на местах, помогали устранять вскрытые недостатки.

Хорошо работал 38-й район авиационного базирования (начальник подполковник Г. А. Ростиашвили), воины которого имели большой опыт в обслуживании летных частей. 38-й район авиационного базирования и его части неоднократно отмечались командованием воздушной армии.

С исключительным напряжением трудился отдел связи во главе с подполковником М. П. Ковалем. Общее руководство подразделениями связи осуществлялось через офицеров отдела: инженер-капитана Л. В. Пархомовского, отвечавшего за проводную связь, инженер-капитана М. О. Гликлиха, руководившего радиосвязью, и помощника по снабжению инженер-капитана Л. И. Мильзака. В трудных фронтовых условиях, не жалея сил, не считаясь со временем, трудились девушки-связистки: Надежда Крыжко, Елена Лобанова, Миля Сирадзе, Анна Скачкова, Анастасия Чурчина, награжденные медалью «За боевые заслуги».

5-я воздушная армия вела боевые действия с большим напряжением, часто на один самолет приходилось от трех до шести вылетов в день. Всего за оборонительный период 5-я воздушная армия произвела 18 359 боевых вылетов, в том числе на бомбардировочные и штурмовые действия по немецко-фашистским захватчикам — 6267, на прикрытие войск и тыловых объектов фронта— 1699, на воздушную разведку — 2427, на прикрытие своих аэродромов и сопровождение самолетов — 1469, переброску грузов — 6497. За это время летчики воздушной армии провели 372 воздушных боя, уничтожили в воздухе 166 и, на аэродромах 85 самолетов противника{19}.

На характер боевых действий всех родов авиации влияли особенности горных условий. Для экипажей бомбардировочной авиации в связи с трудностью отыскания объектов, видимость которых на Кавказе хуже, чем в обычных условиях, большое значение имело целеуказание и наведение с земли. Бомбардировщики действовали [35] и основном ночью одиночными самолетами, эшелонированно по высоте и времени, делая по 2—3 захода на цель. Штурмовики в районах с резко пересеченным рельефом использовались группами по 4—8 самолетов. Кроме Ил-2 для штурмовки войск и боевой техники противника применялись нескоростные, но маневренные истребители И-153, которые оказались наиболее пригодными для поражения целей в узких долинах и ущельях.

Оборонительные бои показали, что боеспособность авиационных полков и эскадрилий во многом зависит от наличия в них полнокровных партийных и комсомольских организаций. Учитывая это, в частях большое внимание уделяли росту партийных и комсомольских организаций, которые пополнялись в первую очередь за счет отличившихся в боях летчиков, штурманов, воздушных стрелков, техников и младших авиационных специалистов. Всего за период оборонительных боев в 5-й воздушной армии в ряды партии было принято 936 человек, из них кандидатами в члены партии — 780, в члены партии — 156 человек{20}.

Одновременно с выполнением задач по поддержке наземных войск 5-я воздушная армия вела подготовку к наступательным операциям по освобождению Северного Кавказа. Штаб разработал план боевых действий, согласно которому большая часть сил авиации привлекалась для поддержки 18, 46, 47, 56-й армий, действовавших на краснодарско-тихорецком направлении. После освобождения Тихорецка этим войскам ставилась задача освободить Ростов, Азов, Батайск и во взаимодействии с левым крылом Южного фронта окружить кавказскую группировку противника. На 5-ю воздушную армию возлагались также задачи по срыву железнодорожных и автомобильных перевозок, уничтожению вражеской авиации на аэродромах и в воздухе, по ведению воздушной разведки.

Для уничтожения вражеской авиации на полевых аэродромах Майкоп, Армавир и Краснодар привлекалась 50-я авиационная дивизия авиации дальнего действия под командованием полковника С. С. Лебедева. Командование и штаб 5-й воздушной армии вели большую работу по обеспечению более тесного взаимодействия авиации с наземными войсками. Дальнейшему улучшению управления войсками способствовало, в частности, выделение [36] оперативных групп и авиационных представителей в общевойсковые армии и кавалерийские корпуса.

В ходе подготовки к наступлению отличились экипажи 742-го отдельного разведывательного авиаполка, которым командовал майор Н. Е. Сергиенко. Опытные командиры старшие лейтенанты И. Н. Киртон, С. Е. Лыхин, Н. Л. Рякин, А. В. Стариков, А. П. Ячменев и лейтенант В. Т. Шаповалов, совершившие более ста вылетов в тыл врага, вскрыли систему промежуточных оборонительных рубежей противника, определили направления и пути отхода его главных сил, места погрузки и разгрузки войск, установили аэродромы базирования вражеской авиации, обеспечили командование необходимыми разведывательными данными.

11 января 1943 года Черноморская группа войск приступила к осуществлению плана наступательных операций «Горы» и «Море». Первая имела целью прорвать оборону противника в районе Горячего Ключа и Крепостной, выйти на реку Кубань, овладеть Краснодаром, в последующем, продвигаясь на Тихорецк и Батайск, отрезать пути отхода кавказской группировке противника через Ростов и Ейск. Операция «Море» имела своей главной целью освобождение Новороссийска и Таманского полуострова.

Воздушная обстановка на Северном Кавказе к началу января 1943 года была благоприятной для советской авиации. Большие потери противника в самолетах и летном составе в ноябре и декабре 1942 года отрицательно сказались на боеспособности немецко-фашистской авиации. Всего у противника на аэродромах Кубани было не более 150 самолетов.

В 5-ю воздушную армию в этот момент входили 236-я истребительная авиадивизия (командир подполковник В. Я. Кудряшов), 295-я истребительная авиадивизия (командир полковник Н. Ф. Баланов) и 132-я бомбардировочная авиадивизия (командир генерал-майор авиации И. Л. Федоров). К началу наступления в этих соединениях и отдельных частях армейского подчинения имелось 270 самолетов. Из них для поддержки войск могли быть использованы 90 самолетов И-16 и И-153 и 60 бомбардировщиков Б-3, ДБ-3, СБ и По-2. К концу января вступили в бой еще 20 самолетов Ил-2 и 60 истребителей ЛаГГ-3. В авиационных частях Черноморского флота (без учета самолетов, обеспечивающих действия кораблей) насчитывалось 118 самолетов. [37] оперативных групп и авиационных представителей в общевойсковые армии и кавалерийские корпуса.

В ходе подготовки к наступлению отличились экипажи 742-го отдельного разведывательного авиаполка, которым командовал майор Н. Е. Сергиенко. Опытные командиры старшие лейтенанты И. Н. Киртон, С. Е. Лыхин, Н. Л. Рякин, А. В. Стариков, А. П. Ячменев и лейтенант В. Т. Шаповалов, совершившие более ста вылетов в тыл врага, вскрыли систему промежуточных оборонительных рубежей противника, определили направления и пути отхода его главных сил, места погрузки и разгрузки войск, установили аэродромы 'базирования вражеской авиации, обеспечили командование необходимыми разведывательными данными.

11 января 1943 года Черноморская группа войск приступила к осуществлению плана наступательных операций «Горы» и «Море». Первая имела целью прорвать оборону Противника в районе Горячего Ключа и Крепостной, выйти на реку Кубань, овладеть Краснодаром, в последующем, продвигаясь на Тихорецк и Батайск, отрезать пути отхода кавказской группировке противника через Ростов и Ейск. Операция «Море» имела своей главной целью освобождение Новороссийска и Таманского полуострова.

Воздушная обстановка на Северном Кавказе к началу января 1943 года была благоприятной для советской авиации. Большие потери противника в самолетах и летном составе в ноябре и декабре 1942 года отрицательно сказались на боеспособности немецко-фашистской авиации. Всего у противника на аэродромах Кубани было не более 150 самолетов.

В 5-ю воздушную армию в этот момент входили 236-я истребительная авиадивизия (командир подполковник В. Я. Кудряшов), 295-я истребительная авиадивизия (командир полковник Н. Ф. Баланов) и 132-я бомбардировочная авиадивизия (командир генерал-майор авиации И. Л. Федоров). К началу наступления в этих соединениях и отдельных частях армейского подчинения имелось 270 самолетов. Из них для поддержки войск могли быть использованы 90 самолетов И-16 и И-153 и 60 бомбардировщиков Б-3, ДБ-3, СБ и По-2. К концу января вступили в бой еще 20 самолетов Ил-2 и 60 истребителей ЛаГГ-3. В авиационных частях Черноморского флота (без учета самолетов, обеспечивающих действия кораблей) насчитывалось 118 самолетов. [37] Основные силы бомбардировочной и штурмовой авиации 5-й воздушной армии были использованы сначала для удара по опорным пунктам противника в районах Котловины, Гунайки, Шаумяна, в полосе действий 18-й армии, а затем все силы были переключены на поддержку 56-й армии, наносившей удар на главном направлении. В этот период штурмовая и бомбардировочная авиация громила опорные пункты противника в районах Горячего Ключа, Ключевой и Калужской. За 7 дней боев войска 56-й армии прорвали оборону 17-й немецкой армии в районе Горячего Ключа и, продвинувшись на 30 км, вышли на ближние подступы к Краснодару.

В начале 1943 года в бомбардировочной авиации стал остро ощущаться недостаток авиабомб из-за трудностей с их доставкой в ходе наступления. В это время гитлеровцы, отступая, оставили под Белореченской большой склад авиабомб. Командующий ВВС Закавказского фронта генерал-майор авиации К. А. Вершинин приказал продумать вопрос об использовании их на советских самолетах. Под руководством инженера по вооружению инженер-майора П. П. Черепахина в короткий срок было дооборудовано 20 наших самолетов, на которых стало производиться бомбометание трофейными бомбами. За эти работы орденом Красной Звезды были награждены инженеры 5-й воздушной армии по вооружению П. П.Че-репахин и В. И. Туфлин.

Метеорологические условия продолжали оставаться сложными, однако части 5-й воздушной армии в январе произвели почти в два раза больше самолето-вылетов, чем в декабре. Достаточно сказать, что 2046 вылетов было сделано только на прикрытие войск и объектов тыла от ударов авиации противника. Правда, из-за сложных метеорологических условий сосредоточенные удары почти не применялись, боевые действия велись мелкими группами самолетов, которые в горных условиях легко маневрировали. Бомбардировщики оказывали помощь войскам, действуя преимущественно ночью в одиночку с высот 1200—2500 м.

Наряду с поддержкой и прикрытием наземных войск соединения и части 5-й воздушной армии наносили удары по железнодорожным узлам и станциям в целях нарушения планомерного отвода и перегруппировки войск противника. Личный состав армии стремился нанести максимальный урон гитлеровцам. Успешно действовали бомбардировщики 132-й авиадивизии, которые в январе [38] совершили 182 боевых вылета, уничтожив 15 железнодорожных вагонов, 2 цистерны, много другой техники. В этих вылетах отличились экипажи капитанов М. С. Горкунова, С. П. Дейнеко, Г. Н. Тарабарова, лейтенанта Н. Л. Арсеньева, младших лейтенантов И. И. Назина и Ф. С. Чеснокова.

Образцы смелости и отваги показали истребители 236-й авиадивизии. С 9 по 13 января в сложных погодных условиях они произвели 190 самолето-вылетов. При этом летчиками 611-го и 975-го истребительных авиаполков на аэродроме Краснодар за 2 дня было уничтожено на земле 9 и повреждено 20 вражеских самолетов.

Авиаполки этой дивизии производили также штурмовку и разведку войск противника, сопровождали бомбардировщики и прикрывали военно-морскую базу Туапсе. Ими было произведено 620 самолето-вылетов, из них на штурмовку — 357, сопровождение — 84, прикрытие— 106 и на воздушную разведку — 73.

Штурмовыми действиями было уничтожено 170 автомашин с войсками и грузом, 5 автобусов, 3 паровоза, 29 вагонов, 168 повозок, 2 цистерны, 12 орудий зенитной артиллерии, подавлен огонь 6 батарей полевой артиллерии. В 10 воздушных боях летчики дивизии сбили 4 фашистских самолета. При этом отличился Герой Советского Союза С. С. Щиров, который довел счет сбитых самолетов до 18. Смело сражался в небе старшина Г. А. Шадрин.

Не раз отличались в боях летчики 611-го истребительного авиаполка (командир полка майор А. С. Чугунов). 14 января во время выполнения боевого задания по штурмовке войск противника в районе Абинской группа самолетов во главе с командиром эскадрильи старшим лейтенантом А. А. Куксиным оказалась в зоне зенитного огня гитлеровцев. Под конец штурмовки в мотор самолета старшего сержанта Н. Ф. Евсеева попал снаряд. Подбитую машину пришлось приземлять в расположении вражеских войск. Немцы уже бежали к советскому самолету. Увидев это, старший лейтенант Куксин под прикрытием других летчиков немедленно полетел на выручку боевого друга, приземлился у разбитого самолета, на глазах фашистов посадил в кабину старшего сержанта Евсеева и, несмотря на огонь гитлеровцев, поднялся в воздух. Оба благополучно совершили посадку на своем аэродроме. Командующий 5-й воздушной армией наградил старшего лейтенанта А. А. Куксина орденом [39] Отечественной войны I степени, а старшего сержанта П. Ф. Евсеева — орденом Отечественной войны II степени.

18 января летчик этого же полка сержант А. И. Трофимов, израсходовав весь боезапас, таранным ударом сбил ФВ-189 и, несмотря на то, что его истребитель получил большие повреждения, привел израненную машину на свой аэродром. В этот же день во время штурмовки вражеской боевой техники самолет командира эскадрильи старшего лейтенанта М. Ф. Батарова был буквально изрешечен осколками зенитного снаряда, а сам пилот получил тяжелое ранение в правое плечо. Но Батаров не оставил эскадрилью, нашел в себе силы выполнить боевое задание до конца. После штурмовки, истекая кровью, он привел группу на аэродром, с трудом приземлился на едва управляемом самолете и потерял сознание. Позже за смелость и мужество, неоднократно проявленные в боях, М. Ф. Батаров был удостоен звания Героя Советского Союза.

Героический подвиг совершил и летчик 164-го истребительного авиаполка старший сержант Л. Л. Шиманчик, который таранил вражеский ФВ-189. За проявленные храбрость и отвагу бесстрашный авиатор был награжден орденом Красного Знамени. В частях состоялись митинги. Выступавшие на них авиаторы заявили, что они приложат все силы, чтобы каждый вылет сделать максимально эффективным, нанести еще больший урон немецко-фашистским захватчикам.

Высокий патриотизм авиаторов проявился и в том, что они вносили личные сбережения на строительство самолетов. По инициативе личного состава 236-й истребительной авиадивизии в частях армии начался сбор средств на постройку эскадрильи боевых машин имени Героя Советского Союза Д. Л. Калараша.

В ходе январских боев наземные войска вышли из горно-лесистой местности на просторы Кубани. Перебазировались на кубанские аэродромы и некоторые авиационные полки. Взаимодействие между частями и соединениями общевойсковых армий и авиацией становилось все более четким и организованным. В трудных условиях при нехватке боевых самолетов почти все заявки наземных войск на поддержку с воздуха выполнялись своевременно. Несмотря на ожесточенное сопротивление врага, который часто переходил в контратаки, советские воины и исключительно трудных условиях метр за метром приближались [40] к Краснодару, и 13 февраля «Правда» сообщила: «12 февраля на Кубани наши войска в результате решительной атаки овладели городом Краснодар, а также заняли районный центр и железнодорожный узел Тимашевская, районные центры и железнодорожные станции Роговская, Динская, Новотитаровская, районный центр Тохтамукай».

Большую помощь наземным войскам в Краснодарской наступательной операции оказала 5-я воздушная армия, которая с выходом войск Северо-Кавказского фронта к кубанскому плацдарму оказалась в одном районе с 4-й воздушной армией. В боях на подступах к Краснодару летный состав авиационных частей, несмотря на сложные метеоусловия, действовал с большим напряжением. Отличились экипажи 367-го бомбардировочного авиаполка. Звено лейтенанта Н. Л. Арсеньева в декабре 1942 года и за первые два месяца 1943 года двумя экипажами произвело ночью 72 боевых самолето-вылета. Звено старшего лейтенанта И. Д. Зверяка совершило в январе — феврале 28 боевых вылетов. Почти столько же вылетов сделали экипажи капитана М. С. Горкунова и младшего лейтенанта В. В. Пятницкого, которому пионеры города Владимир подарили бомбардировщик «Владимирский школьник», построенный на собранные ими деньги и облигации.

Успешно действовали группы штурмовиков 502-го авиаполка во главе с командиром эскадрильи лейтенантом Г. К. Кочергиным. Вместе с опытными летчиками дерзко сражались молодые выпускники авиационных школ старшина Д. И. Луговской, сержанты В. М. Проскурин, И. С. Путилин и В. Л. Скрипин. Большую стойкость и боевое мастерство проявила летчица этого полка младший лейтенант Варвара Савельевна Ляшенко, которая в боях за Краснодар произвела 11 боевых вылетов.

В первые дни войны комсомолка В. Ляшенко летала на связном самолете, а в октябре 1942 года перешла в штурмовую авиацию. Успешно изучив грозный Ил-2, она стала в трудных условиях выполнять боевые задания по штурмовке вражеских войск, часто совершая по три вылета в день. 3а умелые действия и самоотверженную боевую работу она. была назначена командиром звена, а в начале января коммунисты приняли Варвару Савельевну Ляшенко в свои ряды.

В книге «Служение Отчизне» дважды Герой Советского Союза маршал авиации Н. М. Скоморохов вспоминает: [41] «...Варя владела самолетом мастерски. Ее ведомые любили и понимали своего командира и старались, видимо, вовсю, так как строй был плотный, атаки смелы, дерзновенны. Над целью они делали, как правило, так много заходов, что еле-еле хватало горючего для того, чтобы добраться до своего аэродрома в Майкопе. Иногда и без горючего садились на наш аэродром.

После подобных полетов в нашем сознании что-то переворачивалось, происходила переоценка собственных возможностей. Как много значит иной раз встреча с таким человеком! В нашей школе мужества, сама того не зная, лучшим педагогом стала именно Варвара Савельевна Ляшенко. То, что сделала для нас она, ничем не взвесить, не измерить. Она вошла прочно в наши сердца, чтобы нас сделать чище, сильнее, самоотверженнее...»{21}

Смело и расчетливо атаковали с воздуха колонны отступавших вражеских войск истребители под командованием начальника воздушно-стрелковой службы 236-й истребительной авиадивизии капитана М. П. Дикого. Только 4 февраля во время штурмовки полевого аэродрома Краснодар ими было сожжено четыре транспортных самолета Ю-52.

Политотдел воздушной армии постоянно пропагандировал опыт лучших летчиков. О боевых подвигах экипажей И. И. Назина, М. С. Горкунова. И. Н. Тюленева, Ф. С. Чеснокова, Г. К. Кочергина, летчиков-истребителей М. П. Дикого, И. Ф. Симановича, А. А. Куисина, Г. А. Шадрина часто рассказывала на своих страницах армейская газета «Советский пилот». Были изданы специальные листовки-молнии и памятки, в которых рекомендовалось всему летному составу использовать в боях опыт прославленных летчиков воздушной армии.

Овладев Краснодаром, наши войска продолжали отбрасывать врага все дальше и дальше на запад, освобождая территорию Северного Кавказа. Их поддержку и прикрытие осуществляли 4-я и 5-я воздушные армии. В воздушных боях и бомбовыми ударами по вражеским аэродромам они сумели значительно снизить активность вражеской авиации.

Преследуя отходящего врага, советские войска вышли к укрепленному рубежу обороны противника в 60—70 км западнее Краснодара, прорвать который с ходу не смогли. [42] 16 марта Верховное Главнокомандование временно приостановило наступление и упразднило Черноморскую группу войск. Северо-Кавказскому фронту были выделены дополнительные ресурсы боеприпасов, горючего и вооружения, а также инженерные и другие необходимые средства. Началась подготовка к новой наступательной операции в целях завершения разгрома противника на Таманском полуострове{22}.

В частях и соединениях 5-й воздушной армии была проведена большая работа по мобилизации личного состава на успешное ведение боевых действий в предстоящем наступлении. В полках и дивизиях состоялись летно-тактические конференции, на которых тщательно изучался опыт, накопленный в предшествующих боях. Мастера воздушного боя С. С. Щиров, Н. В. Гринев, М. П. Дикий, М. И. Третьяков, П. В. Герасимов, А. С. Чугунов, И. Ф. Симанович рассказали молодым летчикам о наиболее эффективных тактических приемах, позволявших максимально использовать возможности своего самолета и слабые стороны авиационной техники противника. После конференций были проведены показательные учебные воздушные бои, в ходе которых молодые летчики-истребители учились атаковывать парами, взаимодействовать друг с другом, вести разведку. В роли их наставников выступали наиболее опытные воздушные бойцы, которые делали ставку на покрышкинскую формулу ведения воздушного боя: «Высота — скорость — маневр — огонь».

Сущность этой формулы была проста. Патрулируя над полем боя, летчик все время стремился занимать такое положение, которое позволяло ему получать преимущество при встрече с противником. Высота в нужный момент обеспечивала прирост скорости, а скорость была залогом стремительного маневра. За этим следовала внезапная, молниеносная атака сверху, завершавшаяся метким огнем с предельно малой дистанции. Стрельба почти в упор обеспечивала поражение самолета противника.

Во всех частях проводилась целеустремленная партийно-политическая работа, которую организовывал и направлял заместитель командующего по политической части полковник А. П. Грубич. В полках читались лекции [43] и доклады, проводились беседы и политинформации. Речь в них шла о повышении боевой активности летчиков, о дальнейшем улучшении качества обслуживания техники.

Воздушная обстановка на Северо-Кавказском фронте к началу апреля 1943 года характеризовалась повышенной активностью авиации обеих сторон, увеличением размаха и напряженности борьбы за господство в воздухе. Противник сосредоточил на аэродромах Крыма и Таманского полуострова основные силы 4-го воздушного флота, имевшего около тысячи самолетов (510 бомбардировщиков, 250 истребителей, 60 разведчиков и 170 транспортных самолетов). В составе этой авиационной группировки находились лучшие в гитлеровских ВВС истребительные эскадры «Удет», «Мельдерс» и «Зеленое сердце». Кроме того, для действий на Кубани противник мог привлечь часть сил бомбардировщиков (до 200 самолетов), находившихся в Донбассе и на юге Украины. Для базирования авиации у противника имелось в Крыму и южных районах Украины достаточное количество аэродромов.

В состав военно-воздушных сил Северо-Кавказского фронта в начале апреля входили 4-я воздушная армия (командующий генерал-майор авиации Н. Ф. Науменко), располагавшая 250 самолетами; 5-я воздушная армия (командующий генерал-лейтенант авиации С. К. Горюнов), насчитывавшая 190 самолетов, а также авиагруппа ВВС Черноморского флота (70 самолетов) и авиации дальнего действия (60 экипажей).

Добившись, таким образом, численного превосходства в воздухе, противник в значительной степени локализовал действия советской авиации.

В начале апреля 1943 года в целях обеспечения более падежного и централизованного управления боевыми действиями двух воздушных армий был создан штаб ВВС Северо-кавказского фронта. Командующим ВВС фронта был назначен генерал-лейтенант авиации К. А. Вершинин. Общее руководство и координацию действий авиации Северо-кавказского фронта и соседних Южного и Юго-Западного фронтов осуществлял командующий ВВС Красной Армии маршал авиации А. А. Новиков.

4 апреля войска Северо-кавказского фронта перешли в наступление в районе станицы Крымская с целью обойти ее с севера и юга, овладеть ею и, захватив Варениковкую и Верхнебаканскую, по частям разгромить основную [44] неприятельскую группировку на Таманском полуострове. Через Крымскую проходили основные пути сообщения на Новороссийск, Анапу, Тамань и Темрюк. Стремясь удержать станицу, гитлеровцы организовали здесь мощный узел сопротивления. С воздуха Крымскую эффективно прикрывала гитлеровская авиация.

Вражеские контратаки следовали одна за другой. Особого ожесточения бои достигли 15—17 апреля, когда действия врага поддерживались массированными ударами авиации. Только 15 апреля противник совершил 1560 самолето-пролетов. Стало очевидным, что без завоевания господства в воздухе трудно рассчитывать на успех дальнейшего наступления войск фронта, и Ставка ВГК приняла решение усилить авиационную группировку на Кубани, добиться перелома в борьбе с вражеской авиацией и лишь после этого продолжить наступление.

17 апреля, когда в районе Крымской наступило относительное затишье, гитлеровцы приступили к операции «Нептун» по ликвидации плацдарма 18-й армии на полуострове Мысхако. В этих целях была создана специальная боевая группа (до четырех пехотных дивизий), насчитывавшая около 27 тыс. человек, 500 орудий и минометов. Ее поддерживали 450 бомбардировщиков и 200 истребителей 4-го воздушного флота{23}. 5-я воздушная армия имела 190 самолетов, в том числе 90 истребителей, 46 штурмовиков, 26 дневных и 25 ночных бомбардировщиков и 3 разведчика.

Авиация противника базировалась на аэродромах, расположенных всего в 40—50 км от Новороссийска. Так как советские истребители располагались на гораздо большем удалении, то они могли находиться в районе боевых действий всего 10—15 минут. Это также давало гитлеровцам преимущество.

Перед авиаторами 5-й воздушной армии были поставлены сложные задачи. В период с 1 по 17 апреля бомбардировочными и штурмовыми действиями они должны были уничтожать живую силу, огневые средства и боевую технику противника перед фронтом 56-й армии, непосредственно обеспечивая наступление ее войск на станицу Крымская, а также методом патрулирования прикрывать наземные войска. С 17 по 24 апреля им предстояло в районе Мысхако бомбардировочными и штурмовыми ударами содействовать контрнаступлению [45] 18-й армии, прикрывать ее войска на поле боя. Кроме того, им ставилась задача ночными бомбардировочными ударами уничтожать авиацию противника на аэродромах Таманского и Керченского полуостровов, плавсредства в портах на побережье Черного моря, патрулированием прикрыть город Краснодар и аэродромы базирования своей авиации, вести разведку войск противника и его аэродромов перед Северо-Кавказским фронтом.

Выполняя поставленные задачи, части 5-й воздушной армии в апреле произвели 2299 самолето-вылетов, из них на бомбардировку и штурмовку вражеских войск— 981, на удары по аэродромам, портам и переправам противника — 120, на прикрытие своих войск, аэродромов, военно-морских баз и портов—769, на сопровождение самолетов — 228, на разведку — 201{24}.

Недостаточное количество самолетов в составе воздушной армии компенсировалось увеличением интенсивности вылетов. Ночные бомбардировщики По-2 совершали до пяти, Б-3, СБ и ДБ-3 — до трех вылетов в ночь на каждый самолет.

17 апреля в оперативное подчинение 5-й воздушной армии из резерва Ставки прибыл 2-й смешанный авиационный корпус, которым командовал Герой Советского Союза генерал-майор авиации И. Т. Еременко. 201-я истребительная и 214-я штурмовая авиадивизии, входившие в состав корпуса, имели 136 самолетов. Еще через три дня в состав воздушной армии прибыла 287-я истребительная авиадивизия (командир полковник С. П. Данилов), имевшая на вооружении 98 самолетов Як-1.

Пополнение воздушной армии частями, имеющими на вооружении новую материальную часть, изменило характер действий советской авиации, дало возможность наносить более эффективные удары по наземным войскам противника на поле боя и противодействовать его авиации в воздухе. Оно позволило ликвидировать и невыгодное для нашей авиации соотношение в силах. И не только потому, что увеличилось количество самолетов. Истребительные полки были полностью укомплектованы самолетами Як-1 и Ла-5, которые не уступали по своим тактико-техническим данным немецко-фашистским самолетам Ме-109 последних модификаций. Возросла их скорость, маневр, потолок. Более чем в 20 раз возрос вес их секундного залпа по сравнению с И-153 и И-16{25}. [46] В период подготовки и в ходе наступления 56-й армии авиационные полки и дивизии производили ночные бомбардировочные удары по скоплению войск противника перед фронтом армии, штурмовку переднего края его войск в районах Запорожского, Черноморского, Красного, совхоза «Пятилетка», Крымской.

Прикрывая войска 18-й армии при отражении наступления врага в районе Мысхако, части 5-й воздушной армии с 17 по 24 апреля произвели 476 боевых самолето-вылетов, в том числе на прикрытие своих наземных частей — 166 и 310 — на бомбардировку и штурмовку фашистских войск.

С 17 по 19 апреля воздушные бои в районе Мысхако проходили с переменным успехом. Советские летчики наносили вражеской авиации значительные потери, снижая эффективность ее ударов. 20 апреля, подтянув резервы, противник изготовился для генеральной атаки, стремясь рассечь плацдарм на две изолированные части, а затем уничтожить десантную группу. Но командующий ВВС Северо-Кавказского фронта генерал-лейтенант авиации К. А. Вершинин ввел в бой часть сил прибывших в состав 4-й и 5-й воздушных армий авиакорпусов РГК, что позволило в течение дня нанести два массированных удара по боевым порядкам пехоты и артиллерии противника перед фронтом десантной группы. После этих ударов противник приостановил свое наступление.

21—23 апреля мощь ударов советской авиации по врагу еще более возросла за счет ввода в действие новых соединений, в частности 287-й истребительной авиадивизии. За этот период в районах Новороссийска и Мысхако частями 5-й воздушной армии было проведено 34 воздушных боя, в которых участвовало со стороны противника 345 и с нашей стороны 296 самолетов. В ходе воздушных боев летчиками 5-й воздушной армии было сбито 42 и подбито 12 самолетов противника.

Отважно и смело сражались летчики-истребители 236-й авиадивизии. Только за два дня 14 и 16 апреля в воздушных схватках над Крымской они сбили пять самолетов врага, потеряв два истребителя. Боевые действия советской авиации по поддержке десантной группы были характерны тем, что в ограниченном районе действовали силы двух воздушных армий и ВВС Черноморского флота (командующий генерал-лейтенант авиации В. В. Ермаченков). Большое внимание в этой обстановке было уделено организации взаимодействия между воздушными [47] армиями, видами и родами авиации. В условиях когда некоторые полки 4-й и 5-й воздушных армий вынуждены были базироваться на одном аэродроме (в период весенней распутицы), управление истребительными авиационными частями обеих воздушных армий было организовано с одного командного пункта. Некоторые истребительные полки 5-й воздушной армии были переданы в оперативное подчинение командующего 4-й воздушной армией. Взаимодействие фронтовой авиации с ВВС Черноморского флота осуществлялось путем распределения районов и времени действий, а также передачей в оперативное подчинение некоторых подразделений 5-й воздушной армии командующему ВВС флота.

Для противодействия авиации противника, производящей с аэродромов Керченского полуострова систематические массированные бомбардировочные налеты на боевые порядки наших войск, была создана Геленджикская авиационная группа под командованием генерал-майора авиации В. И. Изотова. В состав группы вошли 26 экипажей 236-й истребительной авиадивизии, 38 самолетов 287-й истребительной авиадивизии. Перебазирование дало возможность более эффективно прикрывать наземные войска в районе Мысхако. Активность действий авиации противника сократилась с 1117 самолето-пролетов 17 апреля до 408 — 23 апреля.

Задача воспрепятствовать ударам бомбардировщиков противника по боевым порядкам десантных войск была выполнена. В приказе Военного совета Северо-кавказского фронта отмечалось: «Начиная с 20 апреля в течение трех дней над участком десантной группы происходили непрерывные воздушные бои, в результате которых авиация противника, понеся исключительно большие потери, вынуждена была уйти с поля боя. Господство в воздухе перешло в наши руки. Этим определилась и дальнейшая наземная обстановка»{26}.

Высокую оценку действиям авиации дал командующий 18-й армией. Генерал К. Н. Леселидзе писал: «Массированные удары нашей авиации по противнику, пытавшемуся уничтожить десантные части в районе Мысхако, сорвали его планы. У личного состава десантной группы появилась уверенность в своих силах»{27}.

В апреле авиация 5-й воздушной армии, чтобы ослабить активность вражеской авиации, подвергла ночным [48] бомбовым ударам аэродромы противника. Отлично выполнил задание экипаж капитана А. Г. Щербатых (штурман старший лейтенант М. М. Денисяко), который прицельным бомбометанием с двух заходов уничтожил 3 самолета противника. Отличился и экипаж младшего лейтенанта Ф. С. Чеснокова (штурман младший лейтенант П. Н. Лойтер), уничтоживший 2 вражеских «юнкерса». Всего частями 132-й бомбардировочной авиадивизии было произведено 90 самолето-вылетов. В результате успешного бомбометания было вызвано до 40 очагов пожара и 20 взрывов, уничтожено 29 самолетов противника. Авиация дальнего действия нанесла удары по крупным аэродромам в Крыму, где было уничтожено и повреждено более 100 самолетов 55-й бомбардировочной эскадры. Противник вынужден был оттянуть в глубину свою авиацию с передовых аэродромов, а 55-ю бомбардировочную эскадру перебазировать из Крыма в Донбасс.

После успешного выполнения задачи по срыву немецкого наступления в районе Мысхако авиация Северо-Кавказского фронта продолжала бои в районе станицы Крымская. В это время были проведены организационные мероприятия. Согласно директиве командующего ВВС Красной Армии из состава 5-й воздушной армии были переданы в 4-ю воздушную армию 236-я и 287-я истребительные, 132-я бомбардировочная авиадивизии, 502-й штурмовой, 742-й отдельный разведывательный и 763-й ночной легкобомбардировочный авиаполки. 2-й смешанный авиакорпус также вышел из оперативного подчинения 5-й воздушной армии{28}. В период с 24 по 30 апреля 1943 года штаб 5-й воздушной армии перебазировался в Репное (8 км восточнее Воронежа), и армия вошла в состав Степного военного округа.

В боях за Кавказ 5-я воздушная армия произвела 43164 боевых вылета, из них 18 359 вылетов было совершено в оборонительный период. В общей сложности авиацией армии было сброшено на врага 100797 бомб, около 22 тыс. ампул с зажигательной смесью, выпущено более 360 тыс. пушечных снарядов и свыше 4 млн. патронов, в тылу врага разбросано 14 млн. агитационных листовок. Кроме того, доставлено своим войскам, отре-занным от баз снабжения, 776 т военных грузов. Бомбовыми и штурмовыми ударами уничтожено и повреждено 444 самолета на аэродромах противника, 380 танков, [49] более 5 тыс. автомашин с войсками и воинскими грузами, 102 автомобильные цистерны, около 80 складов с боеприпасами и горючим. На поле боя подавлен огонь 94 артиллерийских и минометных батарей и уничтожено 680 других огневых точек противника. Летным составом проведено более 800 воздушных боев с вражескими авиаторами. При этом уничтожено 388 самолетов противника, из них 215—в ходе оборонительных боев. Сама же 5-я воздушная армия потеряла 246 боевых машин.

В жарких боях с гитлеровскими асами авиаторы 5-й воздушной армии показали образцы мужества, стойкости и мастерства. Многие воины наземных частей стали свидетелями подвигов, совершенных летчиками сержантами Евгением Лауком и Николаем Волковым, которые в критические минуты боя направили горящие самолеты в скопище вражеской техники и ценой жизни нанесли противнику огромный урон. Воздушные тараны совершили в этот период летчики-истребители лейтенант Павел Кальченко и сержант Георгий Журавлев.

За проявленные отвагу, мужество и образцовое выполнение боевых заданий по разгрому немецко-фашистских захватчиков в небе Кавказа 10 авиаторам присвоено звание Героя Советского Союза. Среди летчиков-истребителей этого звания были удостоены майор Д. Л. Калараш, капитаны М. П. Дикий и С. С. Щиров{29}, младший лейтенант П. М. Камозин. В частях бомбардировочной авиации Героями Советского Союза стали капитаны М. С. Горкунов и С. П. Дейнеко, лейтенант А. М. Горбунов, младшие лейтенанты И. И. Назин и Ф. С. Чесноков. В штурмовой авиации — лейтенант Г. К. Кочергин.

В боях за Кавказ получила дальнейшее развитие тактика всех родов авиации. Большую роль в этом сыграли командиры соединений, частей, подразделений и рядовые летчики. В 236-й истребительной авиадивизии под руководством подполковника В. Я. Кудряшова в оборонительный период были отработаны приемы нанесения бомбоштурмовых ударов по аэродромам противника составом дивизии. В боях на краснодарском направлении и под Крымской в частях этого соединения появились новые способы обеспечения бомбардировщиков и штурмовиков. Одним из них была высылка в район цели 3—4 пар истребителей [50] для выяснения обстановки и передачи информации о ней на радиостанцию наведения. За ними через 5—10 минут подходили крупные группы истребителей. Они вытесняли из района предстоящих действий вражескую авиацию или связывали боем истребителей противника, создавая благоприятные условия для успешного выполнения задачи бомбардировщиками или штурмовиками, которые, не встречая серьезного противодействия со стороны средств ПВО гитлеровцев, атаковывали цели с нескольких заходов. Такое взаимодействие почти исключало потери от истребителей противника даже при значительной насыщенности ими района боевых действий.

Во время боев на Кубани утвердились такие зарекомендовавшие себя победными успехами тактические приемы, как смелое применение расчлененных по фронту и в глубину боевых порядков истребителей, основой которых стали слетанные пары, знаменитая покрышкинская «этажерка».

При выполнении этого приема летчики строили боевые порядки своих истребителей в два-три яруса. Группа первого (нижнего) яруса в составе половины или даже 2/3 сил действовала на высотах от 2 тыс. до 3 тыс. м. Группы двух верхних ярусов находились с превышением над нижним от 500 до 1 тыс. м. Боевой порядок внутри группы состоял из пар, эшелонированных между собой по высоте. При таком положении истребители противника, находившиеся над полем боя, были вынуждены вступать в затяжные и ожесточенные бои с нашими истребителями. Боевой порядок, образно названный «этажеркой», был особенно удобен в бою на вертикалях, обеспечивал взаимную поддержку. Разница в высотах давала возможность верхним патрулям в случае необходимости мгновенно прийти на помощь нижним, постоянно находившимся в их поле зрения, а нижним уйти под защиту верхних горкой или боевым разворотом.

Истребителям, выполнявшим задачи сопровождения, вменялось в обязанность при отсутствии непосредственной угрозы прикрываемым самолетам атаковать ветречавшиеся на маршруте бомбардировщики. После выполнения задачи бомбардировщики и штурмовики воздушной армии при благоприятной воздушной обстановке возвращались без прикрытия, а сопровождающие их истребители оставались над полем боя для борьбы с вражескими самолетами. В результате этих мер повысилась [51] насыщенность района боя нашей истребительной авиацией.

Летчики 238-й штурмовой дивизии во главе с генерал-майором авиации В. В. Нанейшвили успешно применили способ нанесения удара крупными группами штурмовиков из боевого порядка «круг групп».

Этот способ использовался для длительного подавления боевой техники и живой силы противника. Штурмовики в районе цели становились в круг, причем вместо круга одиночных самолетов применяли круг групп, каждая из 4—6 самолетов. Этим достигалось более мощное воздействие на вражеские войска, советские авиаторы несли меньшие потери от огня зенитных средств, облегчалось прикрытие наших штурмовиков силами истребителей.

Командиры 132-й бомбардировочной авиадивизии полковник А. 3. Каравацкий и генерал-майор авиации И. Л. Федоров, экипажи соединения немало сделали для развития тактики бомбардировочной авиации. В оборонительных боях они отработали приемы нанесения массированных бомбардировочных ударов всей дивизией по аэродромам, портам, переправам и резервам противника.

На Кубани впервые за время войны бомбардировщики стали наносить по врагу сосредоточенные удары крупными группами.

Для повышения обороноспособности групп бомбардировщиков и штурмовиков в полках этих дивизий отрабатывалось наиболее эффективное огневое взаимодействие, было введено эшелонирование боевых порядков по высоте, позволявшее вести залповый огонь по атакующим истребителям.

Во время боев на Кубани был получен первый опыт организации и частичного проведения авиационного наступления. Сущность его заключалась в непрерывной поддержке наземных войск массированными действиями авиации на всю глубину наступательной операции фронта. Авиационное наступление делилось на два периода: авиационную подготовку (иногда предварительную и непосредственную) и авиационную поддержку (сопровождение) войск в ходе наступления.

Авиационное наступление 5-й воздушной армии в интересах Черноморской группы войск в основном удалось. Авиационные части и соединения действовали согласованно. Несмотря на нехватку боевых самолетов, почти все заявки наземных войск на поддержку с воздуха вы- полнялись [52] своевременно. Однако в действиях авиаторов были и просчеты. Не все летчики-истребители умело использовали преимущества новых самолетов ЛаГГ-3, позволявших вести эффективный воздушный бой на вертикалях. При этом не учитывалось, что в основе тактики фашистских истребителей лежал именно вертикальный маневр. Предварительно занимая превышение над советскими самолетами, немецкие летчики в ходе атаки получали большой запас скорости, за счет чего имели возможность после атаки вновь оказаться над своим противником.

Позже эти недостатки были исправлены. Широкое применение истребителями вертикального маневра, стремление постоянно иметь превышение и активное огневое взаимодействие эшелонированных по высоте истребителей позволяли советским летчикам одерживать впечатляющие победы над «мессерами». Счет сбитых фашистских самолетов в наступательных операциях на Северном Кавказе стал быстро расти.

Допускались на первых порах ошибки и в использовании истребительной авиации при отражении массированных налетов противника. В первый период воздушных сражений преобладало стремление сосредоточивать усилия на уничтожении в воздухе истребителей, а не бомбардировщиков врага. Так, в августе 1942 года из 53 сбитых самолетов противника было только 5 бомбардировщиков, а в октябре этого года из 70 уничтоженных самолетов было всего 10 «юнкерсов»{30}.

Позже такое положение было исправлено. Главные-усилия истребителей стали направляться на уничтожение бомбардировщиков противника.

В некоторых авиаполках отмечались недостатки в действиях командиров, управлявших истребителями с земли. Иногда при появлении вражеских истребителей на малых высотах летчикам, патрулировавшим в воздухе, подавалась поспешная команда «Всем вниз!». Верхняя зона оголялась, поэтому вражеские бомбардировщики беспрепятственно проходили к намеченному ими объекту. Справедливости ради следует сказать, что командование воздушной армии постоянно анализировало причины подобных ошибок и недочетов, своевременно принимало меры для их устранения и исправления. [53] Большую помощь личному составу и командовании? армии оказал командующий Черноморской группой войск генерал И Е. Петров. Он доброжелательно относился к авиаторам, знал их нужды и запросы, часто бывал в авиационных частях, хорошо понимал роль авиации в операциях наземных войск.

Общими усилиями авиаторы воздушной армии выполнили поставленные перед ними задачи. Жаркие воздушные схватки стали хорошей школой боевого опыта для летчиков и командиров всех степеней. [54]

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

{1}См. "Совершенно секретно! Только для командования!". М., 1967. С. 380, 381, 383.

{2}См. : Великая Отечественная война Советского Союза 1941— 1945: Краткая история. М., 1984. С. 147.

{3}Центральный архив Министерства обороны СССР (далее ЦАМО), ф. 5— й ВА, оп. 5016, д. 6, л. 72.

{4}ЦАМО, ф. 327, оп. 5016, д. 14, л. 19, 20, 21.

{5}Там же, л. 25.

{6}ЦАМО, ф. 319, оп. 4798, д. 4, л. 189—195.

{7}ЦАМО, ф. 327, оп. 5755, д. 4, л. 30.

{8}Там же, л. 33.

{9}ЦАМО, ф. 346, оп. 5755, д. 4, л. 31.

{10}ЦАМО, ф. 327, оп. 5016, д. 16, л. 202, 203.

{11}История второй мировой войны 1939—1945. М., 1975. Т. 5. С. 166.

{12}Сборник документов ЦК ВКП(б), ГКО, Ставки ВГК, Наркома обороны, Главного политического управления РККА по вопросам партийно-политической работы за годы Великой Отечественной войны 1941—1945 гг. М., 1960. С. 386.

{13}См.: Гречко С. Н. Решения принимались на земле. М., 1984. С. 52.

{14}ЦАМО, ф. 327, оп. 4999, д. 6, л. 4, 5, 8.

{15}ЦАМО, ф. 327, оп. 4999, д. 8, л. 4, 5, 7

{16}ЦАМО, ф. 327, оп. 4999, д. 12, л. 4.

{17}ЦАМО, ф. 327, оп. 4999, д. 13, л. 3.

{18}ЦАМО, ф. 327, оп. 4999, д. 12, л. 4.

{19}ЦАМО, ф. 327, oп. 4999, д. 6, л. 4-6; д. 12, л. 4, 5; д. 13, л. 3, 4.

{20}ЦАМО, ф. 327, oп. 5016, д. 9, л. 230.

{21}Скоморохов Н. М. Служение Отчизне. Саратов, 1977. С. 57,

{22}См.: История второй мировой войны 1939—1945. М., 1976. Т. 6. С. 104.

{23}См.: История второй мировой войны 1939—1945. Т. 6, С. 106.

{24}ЦАМО, ф. 327, оп. 4999, д. 29, л. 28.

{25}См.: Яковлев А. С. Цель жизни. М., 1966. С. 298.

{26}ЦАМО, ф. 319, он. 4798, д. 47, л. 7.

{27}Там же.

{28}ЦАМО, ф. 327, оп. 4999, д. 29, л. 25.

{29}В 1950 г. С. С. Щиров лишен звания Героя, в чем роковую роль сыграл Берия. См.: Известия. 1988. 18 октября.

{30}ЦАМО, ф. 327, оп. 4999, д. 6, л. 5; д. 12, л. 4.

Дальше