Сражение от 1 июня до 1 августа
I. Период с 1 по 19 июня
Во второй половине мая противник имел значительный успех. Если на левом берегу, в своей попытке овладеть высотой 304, он потерпел неудачу, и ему не удалось занять весь этот холм, то дальше на восток, в итоге атак 20 и 30 мая, ему удалось сделаться хозяином двух вершин Морт-Ом. Заняв 24 мая Кюмьер, он вынудил нас сверх того к значительному и тревожному отходу.
На правом берегу р. Маас атакой 5-й пех. дивизии (Манжен) на Дуомон были достигнуты только мимолетные успехи. Своими новыми атаками противнику удалось 23 мая продвинуться в лес Нав, что угрожало высоте Фруадстер и всей главной линии сопротивления.
Ожесточение противника служит доказательством того, что сражение приближается к своему кризису.
Кайзер, действительно, отдал приказ, чтобы до 15 июня германский флаг развевался над Верденом. Он хочет с этим покончить до начала наступления союзников, которое подготавливается на Сомме.
На правом берегу р. Маас германцы 1 июня атакуют и занимают выступ Ардомон и лес Кайетт. Противник охватывает с запада форт Во и 2 июня устраивается в его надземных сооружениях. Несмотря на героизм защитников, бойцов майора Рейноль, и французские контратаки, 1 июня форт Во падает.
8 июня противник оттесняет левый фланг сектора Сувилль до укрепления Тиомон и 12 июня подходит к южной стороне леса Нав. Проведенная 13 июня контратака на ферму Тиомон и атака 17 июня на лес Нав терпят неудачу.
На левом берегу р. Маас деятельность противника ограничивается мелкими атаками и поисками, часто энергичными. Однако, эти действия не вносят существенных изменений в положение фронта.
Французские атаки перед Шатанкуром 1 и 6 июня были безуспешны. Германские атаки 4 июня на запад от высоты 304 и 9 июня на Морт-Ом нами были отбиты.
Наконец, 15 июня группа Делетуаль вновь занимает траншеи непосредственно к югу от Морт-Ом. [64]
Ген. Делетуаль, командир 31-го арм. корпуса, сменивший 10 июня ген. Бертело, имеет в своем распоряжении 19-ю и 55-ю пех. дивизии. 64-я пех. дивизия в резерве армии.
Дальше на запад группа Модюи занимает фронт поочередно 123-й, 126-й и 38-й пех. дивизиями. [65]
Впечатления бойца
Первая пулеметная рота 55-го пехотного полка на высоте 304
Солдат 1-й пулеметной роты Шарль Лякьез, семнадцатилетний доброволец, рассказывает нам свои впечатления на высоте 304. Послушаем его.
30 мая 1-я пулеметная рота находится в Монзевилле и выступает на сектор.
«Темные ряды трогаются и двигаются с, трудом по колеям взрытой снарядами дороги в Эн.
Через каждую сотню метров нас крошит новый шквал снарядов. Люди выбывают один за другим.
«Подбодрите молодцов! — снова кричит лейтенант. — Мы должны итти через «овраг смерти».
Вот этот знаменитый овраг, этот кратер, дымящийся без перерыва. На дне его бесчисленное количество громадных воронок, наполненных водой. Когда-то там журчал прозрачный ручеек. Теперь вода, которая больше не стекает, образовала трясину. Земля опустошена, взрыта, вспахана; ни одного неповрежденного метра. Падающий снаряд пададает в уже готовую воронку. Нужно, однако, итти через него. Пройти или умереть!..»
Вот они на секторе, под беспрерывным огнем. Они с восхищением смотрят на своего командира (майор Гюинар), пользующегося их полным доверием.
«Это превосходный тип, Виок, не правда ли?»
«Да, это превосходный тип!»
И каждый из нас, несмотря на бомбардировку, страдание, жестокое беспокойство, несмотря на все, — гордится своим командиром. Он сумел найти дорогу в наше сердце.
Вскоре начинается неслыханной силы бомбардировка.
Растянувшись в воронке на животе, мы слушаем вой чудовищных снарядов, которые несут в себе нашу смерть, И мы видим уже наши трепещущие, разорванные тела, извивающиеся по истерзанной земле. Задыхающиеся, охваченные невыразимым ужасом, скорчившись, то приценившись к глыбе земли, то подброшенные силой взрыва, мы беспрерывно дрожим.
А вихри гудят без передышки, один нагоняя другой. Чего, кроме смерти, можем мы ждать?
Кажется, что снаряды разрушат холм. Нос, горло пересохли, зрение помутнело, в ушах звон. Я боюсь потерять рассудок. Самые болтливые давно перестали разговаривать. Ничего человеческого не слышно, кроме криков раненых и хрипения умирающих.
Мы в Вердене! В Вердене! Высота 304!
С наступлением ночи огонь стихает, и наши солдаты упорно работают над устройством себе траншеи. [67]
На рассвете, благодаря нашему нечеловеческому труду и мешкам с землей, мы имеем прекрасную траншею — узкую, со стрелковой ступенью и несколькими бойницами. Наши предшественники так пострадали и были так измучены, что не могли содержать в порядке свою первую линию.
Мы господствуем над оврагом Эйетт. Мы обстреливаем продольным огнем немецкие траншеи, пересекающие овраг и идущие к Морт-Ом. Ни один неприятельский солдат не может ходить по этим траншеям: вихрь пуль убивает на месте всякого, кто там покажется.
На рассвете бомбардировка возобновляется. Она сильнее, чем когда бы то ни было. Ее сила растет и растет. Вершина высоты представляет собою вулкан, извергающий дым и пламя. Люди прижались к земле, молчаливые и неподвижные. Невозможно отличить живых от мертвых. Иногда каска, которая была когда-то синей и которая теперь приняла цвет земли, незаметно, шевелится: это часовой, наблюдающий, несмотря ни на что. Вдруг в воронку, которую мы превратили в траншею, вскакивает неясная фигура.
«Внимание, ребята. Слушайте. Как только они выйдут, бросайте красные ракеты и стреляйте частым огнем. Следите! Есть у вас пистолеты?»
«Есть, мой лейтенант. Но мы одни, они нас возьмут. Они пройдут!»
«Бодритесь ребята, бодритесь!»
Мы ждем. Снаряды падают, падают и падают беспрерывно. Те, которые должны были умереть, все еще наблюдают за неприятелем.
«Вот они!»
«Заграждение, чорт возьми!»
«Пистолет?»
«У меня есть!»
Кляк! Ракета подымается прямо в дым и блестит, как рубин.
«Стреляйте же, чорт возьми! Стреляйте скорее!»
«Внимание! Германцы! Они приближаются! Быстро! Пулемет! Давай ленту».
«Огонь, Огонь... чорт возьми!..» [68]
Так, так, так!...
«Мерзость! Задержка в пулемете...»
«Бросайте гранаты!»
Гранаты вертятся, мяукают, лают.
«Пулемет готов!»
«Тогда огонь! Огонь!.. Чего же ты ждешь!».
Так, так, так!..
«Внимание! Они бросают в нас гранатами!..»
И их тяжелые подрывные шашки с рукояткой летят в нас пачками и разрываются, производя глухие толчки в живот. Но мы все же стреляем.
Пулемет красен, он хрипит, пустые гильзы пляшут бешеный танец. Они не пройдут!
Волна отхлынула. Серые люди закапываются в воронках снарядов. Наши 75-мм пушки перенесли огонь вперед.
«Живей! — кричит лейтенант Грезар. — Возьмите один пулемет, а другой оставьте, чтобы обороняться здесь. Германцы вошли в нашу траншею на гребне. Нужно контратаковать. Возьмите гранаты и следуйте за мной».
Мы бежим за ним. Мы приходим на командный пункт. Майор, стоя на открытом бруствере, подбадривает людей, выходящих из траншеи. Немедленно контрударом сводного отряда из людей, взятых понемногу от всех рот, он надеется захватить противника врасплох и выбить его.
Мы выходим из траншеи. Я иду, согнувшись вдвое под тяжестью ящиков с патронами, возле своего лейтенанта и майора. Мы продвигаемся скачками, Я держу в руке гранату, готовый вставить взрыватель... Вдруг майор выпрямляется во весь свой рост и оборачивается, чтобы ободрить людей:
«Ну, живей, молодцы! Живей!»
«Осторожней, мой майор!»
«Вперед, ребята, вперед!»
«Осторожней, мой майор. Ложитесь!» [69]
«Живей, живей, — вперед!..»
«Они убьют вас, мой майор. Ложитесь».
«Да замолчи же! Вперед, ребята, вперед!»
Щелк, щелк, щелк...
Майор качается и кричит, размахивая рунами:
«Ааа!.. Оооо!.. Продол...жайте! Продол...» И он падает на землю мертвым...
Мы все же скачками продвигаемся вперед. Мы бросаемся в воронку, прежде чем достигнуть траншеи. Лейтенант бросает гранату. Я заряжаю свою гранату на камне и бросаю ее; она не взрывается. Может быть, я слишком поторопился. Я заряжаю другую и бросаю, широко размахнувшись. Граната взрывается среди воющих германцев.
Перестрелка прекращается. Неприятель отступает. Я стреляю из карабина, стараясь попадать. Мои соседи также стреляют. Одни из германцев падают, другие убегают. Мне казалось, что выстрелы отступающих разрывают мне череп.
Я схватываю патронные ящики, которые было уже бросил на землю, и мы прыгаем в траншею, которую неприятель не смог удержать. Она подна трупами, запачканными кровью, изрешеченными осколками снарядов. Французы и германцы перемешались. Они все в пыли, точно их тащили по земле... Эта смесь крови с землей ужасна...
В этой траншее нет больше противника. Офицеры восстанавливают порядок в расстроенных и перемешавшихся подразделениях и организуют оборону. Мой пулемет может возвратиться на свой сектор.
Но бомбардировка возобновляется, и германцы снова наступают.
Мы их отбиваем. Они укрепляются в лесу Камар.
Но и оттуда мы их выгоняем.
Три раза германцы атакуют и все три раза мы их отбиваем.
Наступает ночь.
Гремят тяжелые орудия.
Стреляют пушки.
Часы тянутся.
Едкое зловоние разносится по воздуху.
Раненые стонут.
Умирающие хрипят.
Живые не могут спать».
Наконец, 6 июня ночью рота сменяется стрелками. Молодой Лякьез с товарищем был послан в Эн как делегат связи, чтобы проводить стрелков на сектор. Они идут туда и обратно через «овраг смерти». Вследствие сильной бомбардировки часть смены не доходит до позиции.
Лякьез продолжает свой рассказ.
«Мы прибыли на позицию. Приведенный мною взвод разделился на две части; одна часть отстала в дороге с двумя пулеметами и треногой. Перегруженные люди не могли следовать за нами. Я бросаю мои патронные ящики, мою шинель, мой шлем и, оставшись только в противогазе, пересекаю овраг. [70]
Меня ведет звезда, как волхвов, искавших ясли. Я погружаюсь в яму, полную воды... Справа слышу гортанные голоса: это кричат стрелки. Я бегу по направлению к ним и кричу:
«Это пулеметчики алжирцы?»
«Да!» «Здесь связь 55-го...»
«Вы от первого взвода?»
«Да».
«Хорошо! Идите сюда».
«Невозможно! Мы увязли по пояс».
Я иду к ним и вязну до колен. Пробую сделать еще шаг и также погружаюсь по пояс. Я возвращаюсь:
Совсем близко отсюда я заметил решетчатые настилы из досок. Они, наверно, были брошены нарядом, который пытайся отнести в окопы. Я отправляюсь искать их. Каждый настил весит около 20 кг. Я беру два и на этот раз перебираюсь не увязая. Мне удастся найти того, кто мне отвечал.
Это — стрелок, парижанин. Он мне кричит:
«Хорошо, старый товарищ! Ты пришел во-время. Мы чуть не утонули в этой трясине».
У него при этом хватило еще энергии держать, свое оружие над половой, чтобы оно не увязло в болото. Я кладу свои мостки. Стрелок протягивает мне руку, и я помогаю ему выбраться. Вдвоем мы отправляемся на поиски новых мостков и делаем из них настоящую дорожку, по которой вытаскиваем остальных из их «болотистых могил». Стрелки шумно выражают нам свою благодарность.
Вскоре мы прибываем на линию.
«Все люди здесь», — докладываю я своему лейтенанту.
«Да?»
«Кроме тех, которые...»
«Хорошо! Хорошо! Теперь нужно проскочить это поле как можно быстрее».
Мы отправляемся или, вернее, бежим назад. Мои товарищи делают большие шаги. Я не поспеваю за ними. Я хочу отдохнуть.
«Идите, мой лейтенант, я вымотался! Я пойду опять, когда смогу. Я остаюсь. Я не могу больше».
«Ты с ума сошел? Здесь? Давай мне руку, я помогу тебе итти».
«Нет! Нет! Идите, мой лейтенант».
Но лейтенант берет мою руку, и я иду, опираясь на него. Мы стараемся итти как можно быстрее. Снаряды рвутся перед нами.
«Идите, идите, мой лейтенант! Вас убьют из-за меня».
«Молчи и держись! Не бойся держаться за меня крепче».
Мы добираемся таким образом до артиллерийских батарей. Я вижу наши двуколки, которые прибыли за пулеметами. Меня снова охватывает жажда жизни. Я спасен, я живу, все позади. Я больше там не нужен. Я теряю сознание...
Когда я пришел в себя, мой лейтенант и несколько людей столпились надо мной.
«Откуда ты?» спрашивает меня один из офицеров.
Я в полусознании, однако, улыбаюсь и слушаю объяснения моих товарищей. [71]
«Вы увидите, все кончится в палатке...»
«Идите, идите без лишних разговоров. Устраивайте его на двуколке. Он не может итти».
Лейтенант уходит. Но скоро, вернувшись, говорит:
«Устройте же его получше».
II. Период от 20 июня по 2 июля
Период от 20 июня по 2 июля 1916 г. был самым критическим периодом Верденского сражения.
Правый берег. В результате наступлений в течение первой половины июня германцы продвинулись до подступов к большому поперечному хребту — Сувиль, Флери, укрепление Тиомон, — преграждающему дорогу на Верден.
Чтобы предупредить франко-британское наступление, германцы решают 23 июня ускорить развязку под Верденом. Мощным наступлением, при поддержке многочисленных резервов, они пытаются разрушить центр верденской обороны на правом берегу р. Маас, захватить гребень Флери и одним ударом прорваться до последних высот, непосредственно господствующих над Верденом и мостами через р. Маас.
Под этим натиском французская линия обороны подается назад, но вскоре опять выпрямляется и держится крепко. Повторные контратаки французов обнаруживают, что воля к сопротивлению и моральные силы армии Вердена не ослабели.
Это большое наступление, для которого германцы собрали армию в 80 000 человек, состоявшую из лучших дивизий, кончается также плачевно. Присутствовавший при этом сражении [72] император Вильгельм собрал возле себя знамена всех полков, участвовавших в наступлении, рассчитывая во главе их торжественно вступить в Верден. Но он должен был так же отказаться от этой прекрасной мечты, как и в 1914 г. перед Нанси со своими белыми кирасирами.
Левый берег. Чтобы продолжить и, поддержать свою главную операцию на правом берегу, германцы проводят частные, иногда достаточно серьезные атаки против Морт-Ом и высоты 304.
С 20 по 22 июня германцы стараются отбросить французов с юго-западных склонов Морт-Ом. 22 июня, после полудня, неприятельский огонь сосредоточивается по оборонительным сооружениям, и к вечеру им проводятся две пехотных атаки в районе высоты 304. Но они были отбиты.
В ночь с 24 на 25 июня германцам все же удается слегка продвинуться к востоку от оврага Эйетт, но в следующую же ночь французы контратакой частично вернули потерянное.
29 июня германцы атаковали южную опушку леса Камар и немного продвинулись вперед.
30 июня и 1 июля германцы безуспешно пытались наступать между Эйетт и укреплением Авокур.
В итоге диверсий, проведенных неприятелем на левом берегу с 21 июня по 2 июля, французская артиллерия этого берега была частично нейтрализована. Но неприятель был вынужден там держать свои силы, не имея возможности их использовать в другом месте. Результаты же этих атак были ничтожны.
III. Сражение в июле и августе
Французское наступление на Сомме началось 1 июля. Верден отошел на второй план, так как германцы не были в состоянии «питать» одновременно два больших сражения. Логически сражение [73] у Вердена должно было бы прекратиться, но оно продолжало проявлять себя отдельными яростными атаками, имевшими целью помешать французам снимать из-под Вердена войска и технические средства, а также сохранить моральный авторитет нападающего и попытать счастье, если бы оборона преждевременно сократила свои силы.
4 июля германцы атакуют Тиомон. В ответ на это 7 июля проводится французская контратака.
В течение первой половины июля деятельность обеих сторон остается сосредоточенной в районе Флери и подступов к нему.
На левом берегу р. Маас борьба сводится к местным боям на южных склонах Морт-Ом в направлении высоты 259 и на запад от Шатанкура. Против французского выступа, к югу от леса Камар, проводятся безуспешные ограниченные атаки. Начиная с 10 июля, усиленно обстреливаются французские батареи, которые должны были принять участие в боях на правом берегу р. Маас.
10, 11 и 12 июля неприятель проводит на правом берегу р. Маас последнее крупное наступление со значительными средствами (схема 13). Наступление умерло на гласисах форта Сувиль. Это были последние спазмы сражения...
Пять месяцев непрерывных боев под Верденом! [74]
По продолжительности и силе этому сражению нет равного в истории.
В первый период, в течение 5 дней, наступление германцев на правом берегу р. Маас имело значительный успех, который германцы не сумели немедленно использовать.
Эта попытка внезапной атаки сопровождалась в марте и апреле серией боев, в которых неприятель стремился захватить на обоих берегах р. Маас удобные исходные пункты для нового наступления.
9 и 10 апреля был предпринят новый натиск по всему фронту наступления. Но германцы не смогли завоевать успех решительным штурмом. Борьба очень скоро вылилась в сражение на измор.
Но когда началась подготовка французов и англичан к наступлению на Сомме, германцы решили во что бы то ни стало взять Верден. Отсюда в мае новая попытка прорыва на высоту 304 и Морт-Ом, а в июне — на форт Во.
Наконец, 23 июня неприятель проводит решительную атаку на самом коротком и благоприятном для него направлении, чтобы, таким образом, покончить с Верденом. Эта атака оканчивается в тот же день. Германцы выдохлись, прежде чем достигли последней преграды — гребня Бельвилль.
Последнее неприятельское усилие, направленное 11 июля на форт Сувиль, потерпело полное фиаско.
Замысел не удался!
Неудача неприятеля объясняется методами организации обороны и определенными боевыми положениями, принятыми французским командованием, опиравшимся в своих расчетах на высокое моральное состояние закаленных в боях воинских частей. [76]
Французы поставили себе целью вернуть назад гребень Тиомон, Флёри. Здесь борьба продолжалась до середины августа.
17 августа деревня Флёри занимается марокканским пехотным колониальным полком.
В июле на левом берегу р. Маас неприятель проводит новые безрезультатные атаки на Морт-Ом, высоту 304, редюит Авокур.
Фронт остается непоколебимым.
Начатое 1 июля сражение на Сомме поглощает теперь все германские ресурсы, так как франко-английское давление там сильно дает себя чувствовать.
Настоящее освобождение Вердена выполнялось в действительности на Сомме. На р. Маас постепенно наступала затишье, которое было нарушено только в конце октября по инициативе французов. [77]