В отношении направления отхода противника у командира 84-го кавполка имелись только предположительные данные, причем приходилось учитывать, что если противник действительно отходил на кол. Гоклен-Кую-Сы, то до последних предстояло двигаться в течение 5 суток, не встречая на пути колодцев. Поэтому, двигаясь в направлении кол. Гоклен-Кую-Сы, необходимо было иметь при отряде воду как минимум на 4 суток.

В транспорте 83-го кавполка оказалось налицо 430–450 ведер воды. Исходя из этого запаса воды, было принято решение сократить водяную норму передового отряда до 1 ведра в сутки на лошадь и до 4 стаканов воды на человека. Командир полка отдал приказание выделить от 1-го и 3 го эскадронов по 50 сабель и от пулеметного эскадрона 2 станковых пулемета. Одновременно начальнику транспорта № 1 было послано самолетом приказание двигаться и днем и ночью по направлению к южному берегу оз. Сары-Камыш.

Из транспорта 83-го кавполка были выбраны лучшие верблюды, загружаемые в среднем не более 96 кг. Такая нагрузка давала возможность транспорту двигаться со скоростью 4–4 1/2 км, а марш продолжать беспрерывно в течение 16–18 час. в сутки. И действительно этот транспорт отставал от отряда на небольшое расстояние.

Отдав приказание 83-му кавполку о возвращении в культурную полосу, командир 84-го полка вместе с передовым отрядом двинулся по следам Джунеид-хана. В 12 км от оз. Сары-Камыш было обнаружено место первой стоянки басмачей, двигавшихся до этого пункта из района Декча без остановки. Следы свидетельствовали о том, что банда стояла здесь не менее чем за 2 дня до подхода отряда. [100]

Пока местность была открытой, отряд шел без дозоров переменным аллюром. Но как только начались бугры, в голову отряда были выброшены дозорные от 1-го эскадрона.

Вскоре над колонной показались самолеты. Летчик вымпелом донес, что им обнаружена банда с верблюжьим транспортом (800 верблюдов) в 100 км от оз. Сары-Камыш, двигавшаяся в направлении движения отряда.

Дорога поднялась на гряду, превышавшую окружающие пески на 4–10 м. Грунт, по которому пролегал путь отряда, был твердым, что значительно облегчало движение. По дороге то и дело попадались брошенные верблюды. Следы банды образовывали хорошо утоптанную дорогу.

Во время преследования банды от кол. Декча во всей остроте выявились недочеты организации командования, к сожалению имевшие неприятные последствия.

От оз. Сары-Камыш было ясно, что преследование противника должно производиться чрезвычайно ускоренным темпом, хотя бы самой дорогой ценой. Однако на практике в этом простом вопросе у командира отряда и врид. военкома отряда возникли разногласия.

Полученные сведения от авиации определяли лишь место нахождения банды. Но эти сведении не давали ответа на вопрос, куда она идет. Идет ли она на кол. Гоклен-Кую-Сы или на кол. Чарышлы? Этот ответ имел решающее значение. Так как до кол. Гоклен-Кую-Сы предстояло пути 5 суток без воды, а до Чарышлы только 2 суток без воды. В зависимости от этого мог решиться и вопрос о связанности отряда с верблюжьим транспортом.

Командир отряда имел в виду достигнуть в первые сутки похода от оз. Сары-Камыш Усть-Уртской возвышенности, где расходились тропы в 2 направлениях (на Гоклен-Кую-Сы и Чарышлы), с тем, чтобы твердо установить маршрут банды. Для этого по расчетам командира полка нужно было двигаться беспрерывно до 2 час. следующих суток. При этом верблюжий транспорт неизбежно должен был оторваться.

Установив на рассвете, что противник пошел на Чарышлы, отряд мог броситься дальше за Джунеид-ханом и к вечеру этого же дня настигнуть его.

У комиссара были свои соображения. Они строились на нежелательности отрыва от верблюжьего транспорта и необходимости сохранения сил бойцов и коней. Комиссар, используя весь свой авторитет и в качестве комиссара отряда и в качестве старшего начальника как помощник комбрига по политчасти, настаивал ограничить движение отряда до 21 час. первых суток.

В результате труднейшего «согласования» этого простого вопроса на походе, «согласования» фактически между младшим и старшим, отряд прошел только до 24 час., т. е. было «достигнуто [101] компромиссное, серединное соглашение». А что может быть хуже таких решений?{12}

В 20 час. командир остановил полк и приказал развести костры. Этой мерой он имел в виду ввести в заблуждение басмачей, если они наблюдают за передовым отрядом, давая им понять, что в этом месте передовой отряд расположился на ночлег. Одновременно костры являлись и ориентировкой для сильно отставшего к этому времени транспорта. Дальнейший путь отряда проходил теперь через пески, поросшие довольно густым саксаулом. Следы противника, несмотря на темноту, все же можно было разбирать, но от дозоров пришлось отказаться, чтобы не сбиться со следов. Следуя в голове, командир полка сам вел наблюдение за следами. К ночи усилился ветер, и стало очень холодно. Отряд остановился на ночлег в 24 час., не достигнув Усть-Уртской возвышенности. Транспорт к рассвету не пришел, так как начальник транспорта, сбившись со следов, свернул прямо на костры, а затем, потеряв их, остановился на ночлег в песках.

Ночлег прошел в тяжелых условиях. Холодный северный ветер дул с Усть-Урта. Разводить костры было запрещено.

Ни шинель на бойце, ни попона на лошади не являлись хоть бы в какой-нибудь мере защитой от пронизывающего холода. На рассвете из-за густого тумана нельзя было определить место ночлега отряда. (Как оказалось при дальнейшем движении, отряд находился всего на расстоянии 1 1/2 час. пути от Усть-Уртской возвышенности). Высылка разведки грозила бы потерей высланных бойцов.

Пришлось ждать утра. Бойцы и кони сильно страдали от холода и жажды.

В песках поднялась буря. Песок несло стеной; в 20–25 м трудно было заметить человека и лошадь. Командир полка приказал подседлать коней и развести костры.

В 9 час. 30 мин. донесся шум мотора самолета, а через некоторое время в маленьком просвете южной части неба на большой высоте на мгновение показался сначала один, а затем другой пассажирский самолет. Самолеты держали путь на юг от оз. Сары-Камыш. Отряда летчики не заметили.

Впоследствии стало известно, что в этот день авиация донесла: «Над пустыней свирепствует сильнейший песчаный ураган, не дающий никакой возможности для производства авиаразведки и наблюдения. Видимость настолько плоха, что Аму-Дарья с трудом проглядывается с высоты 30 м.» [102]

Вскоре подошел транспорт. Начальнику транспорта было приказано, не задерживаясь, продолжать движение к Усть-Уртской возвышенности. Из состава транспорта были выделены в сторону бидоны с водой (по ведру на лошадь, по полкотелка на человека) и зерно. Объемистого фуража не было. В бидонах из 5–6 ведер остаюсь по 3 1/2 ведра воды. Ни деревянные, ни соломенные пробки при сильном и систематическом раскачивании бидонов на спине верблюдов удержать воду не могут. Лучше всего сохранялась вода в деревянных бочках.

Для распределения воды был установлен строгий порядок. Командир полка лично раздавал бидоны по эскадронам. Командиры эскадронов лично распределяли воду бойцам.

Лошади, понимая, что в бидонах имеется вода, срывались с приколов и тянулись к ним. Напоив и накормив людей и лошадей, отряд выступил вперед и через 1 1/2 часа, обогнав транспорт, подошел вновь к Усть-Уртскому обрыву, окаймляющему пустыню с севера и северо-запада. Здесь стало ясно: басмачи пошли на Чарышлы, и отряд пошел переменным аллюром, оставляя позади транспорт.

Грунт стал твердым. Дорога пошла по каменистым буграм. На пути местами были напластаны скалистые образования. При движении по буграм то и дело чувствовался запах сероводорода. Путь отряда пролегал в расстоянии 1 км вдоль Усть-Уртского обрыва. Несмотря на то что отряд шел очень быстро, верблюды отставали не на много. Опыт научил, и транспорт шел не одним длинным караваном, а в несколько рядов. Таким образом сокращалась глубина каравана, что облегчало начальнику транспорта управление им. Весь путь до кол. Чарышлы был обеспечен саксаулом.

Противник, отступая, делал неимоверные петли, выбирая наиболее глубокие и укрытые участки пустыни, видимо маскируясь от авиации. В 10 час. 2 ноября отряд прошел мимо безыменного колодца.

В это время из головного дозора донесли, что вдали на горе обнаружено 6 человек пеших. Командир полка, приказав командиру эскадрона 1 выбросить вперед боевой разъезд, повел отряд рысью.

Подходя к кол. Чарышлы, командир полка имел в виду ворваться в них так, чтобы не дать противнику успеть засыпать колодцы. Глубокий песок затруднял движение. Путь проходил между песчаными холмами, поросшими кустами саксаула. Отряд приближался рысью к высокой песчаной горе, которая прикрывала кол. Чарышлы с севера и командовала над окружающей местностью. Все было подготовлено к тому, чтобы немедленно броситься в атаку за овладение колодцами. В 11 час. 2 ноября отряд достиг кол. Чарышлы. Противника здесь уже опять не было. Боевой разъезд проскочил дальше. Один взвод из состава отряда был выброшен [103] на песчаные бугры южнее Чарышлы с тем, чтобы в случае нужды содействовать боевому разъезду и прикрыть отряд.

Как выяснилось, боевой разъезд застал на колодцах несколько джигитов, которые спешно зарывали колодцы. Заметив наш разъезд, они вскочили на прекрасных текинских коней и, бросив свои инструменты, ушли карьером в юго-восточном направлении.

Следы осмотренного басмаческого лагеря говорили о том, что банда ушла отсюда не раньше чем сутки назад. В кострах сохранился еще огонь. Таким образом, несмотря на связанность транспортом, двигаясь 17–18 часов в сутки, отряд на 1 сутки сократил расстояние до противника. Теперь до противника было не более 50 км. Но зато кони отряда начали выдыхаться. Силы верблюдов, нарушенные непривычном для них режимом, иссякли. Передовой транспорт дальше поддержать прежнее напряжение не мог. К тому же и продукты в транспорте пришли к концу.

Кол. Чарышлы оказались все засыпанными. Лучшие колодцы кроме того были завалены трупами и костями верблюдов. Засыпка колодцев производилась басмачами так: сверху колодца на полсажени был разобран сруб, а срытый вокруг колодца песок сброшен в колодец. Не теряя времени, эскадроны начали расчистку колодцев.

Командир полка решил с подходом транспорта напоить людей и лошадей запасами воды, имевшейся в транспорте, получив оттуда остатки зерна, и выступить в дальнейшее преследование. Транспорт же, окончив отрывку колодцев своим составом, должен был набрать воды и догонять передовой отряд.

Произведенной разведкой было установлено, что банда ушла в направлении на кол. Даудыр. Об этом говорили следы. С места отдыха банды следы расходились в разных направлениях. Группа следов оттягивала внимание на запад, но затем, пропутав по пескам, присоединялась к той группе следов, которая отходила на юго-восток, на кол. Даудыр.

На этот раз отрывка колодцев производилась значительно быстрее: люди уже имели к этому времени достаточный опыт. Основное правило при отрывке колодцев в песках заключается в необходимости чрезвычайно осторожно обращаться со срубами. Достаточно выбить из сруба один кусок саксаула, как через него начинает течь неудержимо песок, делающий бесполезной и непродуктивной тяжелую работу по отрывке колодцев. Через 2 часа работы бойцы дошли до влажного слоя песка. Это говорило о том, что вода была уже близко. Через час начал подтягиваться транспорт.

С его подходом отряд приступил к водопою и кормежке лошадей. Начальнику транспорта было приказано продолжить отрывку колодцев, набрать бидоны воды и догонять передовой отряд.

Забрав в кобуры джугару, по оставшейся банке консервов и по 200 г сухарей, отряд бросился в дальнейшее преследование. [104]

Транспорт остался на колодцах, дожидаясь основного транспорта № 1 с тем, чтобы перегрузить часть зерна и сухарей на свои отдохнувшие к тому времени верблюды и, двигаясь круглые сутки, догонять передовой отряд.

Отряд шел, где только позволял песок, рысью. Движение не прекратилось с наступающей темнотой. Только пройдя 75 км, отряд остановился «отзоревать.» Холод крепчал. Бойцы, отпустив подпруги лошадям, держали их в поводу, не разжигая костров. Через 2 часа лошади съели без водопоя дачу зерна, и отряд двинулся дальше. 30 минут отряд шел пешком, а затем опять перешел на широкие аллюры. Трудность движения по пескам увеличилась тем, что кроме обычного форсированного перехода, который делал ежедневно и противник, отряду надо было покрывать добавочное расстояние, чтобы нагнать его, а от последней остановки их разделяло не менее 50 км. Противник, отступая, зарывал и портил колодцы. По его следам было видно, что беспрерывный налет самолетов, бомбометание и неотвязное преследование отряда 84-го кавполка наводило панику на банду Джунеид-хана. То и дело попадались верблюды, лошади, юрты, имущество... Видно было, что все это бросалось в панике. Люди Джунеида не имели передышки. Джунеид-хан ошибся в расчетах, предполагая, что «красные не пойдут дальше Декча».

Красные шли по пятам, и расстояние от них все сокращалось и сокращалось. Не доходя кол. Даудыр, следы круто повернули в южном направлении и ломаной линией пошли на кол. Орта-Кую. Джунеид-хая шел между песчаными буграми, руслом древней реки. В 9 час. 3 ноября отряд прошел через засыпанные противником безыменные колодцы. Через 1 час отряд прошел еще через группу безыменных колодцев, которые по сведениям проводников были вырыты Джунеид-ханом. Район был покрыт хорошей травой. Во время 10 минутного привала лошади с жадностью набросились на траву. Можно было думать, что Джунеид-хан примет бой на песчаных высотах в районе кол. Орта-Кую.

К полудню 3 ноября отряд, сделав 100-верстный переход подходил к кол. Орта-Кую. Но и здесь противника не оказалось. Не останавливалсь на этих колодцах, противник проскочил дальше в юго-восточном направлении. Кони изнемогали от жажды. Многие уже из них по 2–3 суток отказывались от зерна.

Не меньше страдали и люди. Колодцы Орта-Кую «бывшей пустынной столицы» Джунеид-хана оказались засыпанными.

Эти колодцы разбросаны группами на значительном пространстве, окруженном со всех сторон буграми, образующими своеобразную котловину.

При хорошем содержании колодцы Орта-Кую обладают высоким столбом воды прекрасного качества и являются естественным центром пустыни. Через них пролегает значительное количество [105] караванных путей. Благодаря богатству воды, топлива и травы сюда постоянно тянулись караваны. Здесь в свое время стал и Джунеид-хан, собирая дань с проходящих через колодцы многочисленных караванов.

На колодцах отряду 84-го кавполка необходимо было во что бы то ни стало напоить коней. Но не только эти причины толкали командира полка на временную остановку у кол. Орта-Кую. Отряд находился в сердце пустыни. Ближайший транспорт был брошен в 100 км и может быть еще не имел воды. Впереди отряду предстояло движение по пустыне без транспорта. Отряд был малочисленный, и ему надо было обеспечить себе водную базу на случай возможной неудачи. Исходя из этих соображений, было приказано отрыть засыпанные колодцы.

Расседлав лошадей, тщательно растерев им спины и конечности, бойцы приступили к отрывке колодцев. Каждый эскадрон отрывал по 2 колодца. Несмотря на сильный холод, голод, жажду и усталость бойцы работали усердно.

В момент самой жаркой работы с северо-востока по посту, выставленному на возвышенности в расстоянии 3/4 км от бивака, раздалось несколько выстрелов. Вскоре группа басмачей в несколько человек начала обстреливать посты, расположенные с северо-востока и с севера, находясь от них на расстоянии до 1 км. По всем данным эти джигиты имели задачу отвлечь внимание отряда от работ и истинного направления движения банды, 3-й эскадрон, получив задачу отогнать назойливых всадников легко выполнил ее и обеспечил покойную работу отряда.

В 16 час. над кол. Орта-Кую пролетел самолет Ю-21, сбросивший отряду ориентировку в общей обстановке.

Из этой обстановки выяснилось, что в то время как передовой отряд 84-го кавполка затрачивал неимоверные усилия, совершая по 60–70 км в сутки, а в последние сутки — 113 км, в условиях пустыни, многочисленные отряды южной группы пассивно выжидали на своих колодцах.

Командующий войсками округа, боясь, что сосредоточенных сил нехватит для проведения операции, продолжал создавать новые пассивные заслоны на участке южной группы. В г. Мерв был направлен бронепоезд. Для непосредственного прикрытия путей, ведущих из Кара-Кумской пустыни в Тедженский и Мервский оазисы из состава привлеченного к операции дивизиона 81-го кавполка на кол. Сен-Герли (что в 90 км северо-западнее Теджен) был выслан истребительный отряд №5 в составе 50 сабель; из состава Мервского гарнизона на кол. Чунгурли (90 км северо-западнее Мерва) — истребительный отряд №6 в составе 75–100 сабель.

2 ноября в распоряжение командующего южной группой командующий войсками округа передал отряд в 200 сабель Узбекского [106] полка на ст. Казанджик и дивизион 81-го кавполка на ст. Кизыл-Арват. В этот же день в состав южной группы был переброшен в Чарджуй из состава северной группы Н-ский авиаотряд.

Все эти многочисленные части пассивно стояли на различных колодцах, уничтожали продфураж и воду и ждали задачи, а авиация и истребительный отряд 84-го кавполка отдавали последние силы и не могли поставить банду в такие условия, чтобы заставить ее драться.

3 ноября, когда наша авиация обнаружила отряд 84-го кавполка на кол. Орта-Кую, истребительные отряды южной группы располагались: № 2 — на кол. Игды, № 3 — Ишан-Кую, что в 48 км юго-восточнее кол. Игды, и № 4 — на кол. Ата-Кую.

Банда была обнаружена на привале в 21 км восточнее песчаных возвышенностей Кукунся-Кыр (что в 48 км северо-восточнее Ак-Яйла). Между прочие следует отметить, что авиация, имевшая эти сведения о противнике, не передала их истребительному отряду 84-го кавполка.

Оперативная обстановка 3 ноября настойчиво требовала проявления максимума оперативной работы со стороны всех истребительных отрядов, а от штабов — твердого руководства. К сожалению истребительные отряды южной группы продолжали «ждать», а штабы им помогали: ни один штаб точно не знал, что творится в пустыне, где находится отряд 84-го кавполка, в каком он составе и в каком состоянии.

Работая без отдыха, беспрерывно сменяя один другого в глубоких и зловонных колодцах, туго подтянув поясами пустые желудки, бойцы к полночи отрыли 2 колодца Орта-Кую. Остаток ночи ни бойцы ни командиры не спали: они по очереди, вытаскивая по полведра зловонной жижи, осторожно поили коней. Вода в колодцах прибывала медленно, и к утру 4 ноября, едва промочив лошадям и себе горло, бойцы подседлали коней для дальнейшего преследования противника. Отряд не имел ни зерна, ни консервов, ни сухарей.

Это был момент, когда проявление малейшей слабости грозило неминуемым провалом всей операции, так как тогда Джунеид-хан ушел бы в любом направлении. Надо было двигаться дальше, не дожидаясь транспорта. Ни о какой передышке, которую так ждали измученные кони, не могло быть и речи. В это время над отрядом пролетел самолет-разведчик и сбросил 2 документа: коротенькую записку летчика-наблюдателя с вопросом: «разве вы не слышали как я бомбил банду?» Из этой записки командир полка понял, что очевидно банда находится в 10 км, а может быть и ближе, но что в силу каких-то атмосферных причин бомбежки было не слышно. Но командир полка не получил от летчика ни направления на банду ни расстояния до нее. Летчик же видимо [107] имел ограниченную возможность полета, так как немедленно после падения вымпела он ушел на юго-запад. Вторым документом была выписка из переговоров по прямому проводу между командующим войсками округа и командующим южной группой. Командующий войсками округа говорит: «Я не доволен слишком медленным преследованием Борисова тчк Передайте ему, что если он не догонит Джунеида, я сам предам его суду тчк Борисов три раза превосходит Джунеида в силах тчк Джунеид является легкой и прекрасной добычей».

Из последнего документа командиру полка стало окончательно ясно, что штабы и командующие не знают, что делается в пустыне.

С севера приближалась песчаная буря. Небо становилось свинцовым. Песок начинал передвигаться. Можно было опасаться, что следы Джунеид-хана будут заметены, поэтому отряд, сделавший только что 106-км переход без единого зерна и без капли воды, ускорил выступление и бросился дальше на юго-восток в неизведанные глубины песчаного моря.

Местность, по которой шел теперь отряд, была до чрезвычайности пересечена. Высокие барханы образовывали сложную гамму лощин, перевалов, спусков и подъемов. Высокие бугры были покрыты саксаулом. Глубокий песок затруднял движение.

В 1/2 км впереди шли дозоры. В голове — штаб полка, за ним — полуэскадрон 1-го эскадрона, затем — взвод пулеметного эскадрона и полуэскадрон 3-го эскадрона. Периодическая высылка боковых дозоров была возложена на командиров эскадронов: на правом фланге на командира эскадрона 1, на левом — на командира эскадрона 3.

Отряд шел со скоростью 10 км в час. Было ясно, что лошади уже отдают все свои силы, поэтому требовалось настигнуть противника в эти же сутки, ибо в дальнейшем лошади больше уже дать ничего не могли. Погода становилась все хуже и хуже. Отряд прошел 20 км, но банды не было.

Отряд миновал кол. Ак-Кая. Люди и лошади сильно страдали, но это не задерживало марша. Следы говорили о паническом движении банды. По пескам то там, то здесь ходили и лежали измученные верблюды и кони, валялись домашняя утварь, посуда, бочки, юрты. Вскоре дозор захватил одного басмача в плен, не пожелавшего, однако, дать никаких сведений.

В песках поднялась буря, закружились песчаные вихри. С севера налетел острый, пронизывающий ветер. Песок набивался в уши, нос, рот. Глаза, залепленные песком и слезами, с трудом определяли направление. То и дело отряд останавливался, отыскивая потерянные следы и возобновляя движение широкой рысью.

Всадники должны были держаться на хвосту, чтобы не потеряться, так как в нескольких шагах уже не было видно соседа. Отряд шел без дозоров, каждую минуту готовый к немедленному бою. [108]

Наступившая темная холодная ночь почти совсем скрыла следы. Отряд начал редеть: то и дело командиры эскадронов докладывали о том, что отстают всадники, останавливаются кони. Но отряд продолжал движение вперед, не задерживаясь ни на минуту. Отстающим бойцам передавалось приказание командира полка: «Отстающим — объединяться и ждать транспорта».

Как только следы становились неясными, отряд спешивался и вел коней в поводу. Когда следы терялись совершенно, тогда командиры и бойцы, шаря по песку руками, нащупывали углубления от копыт басмаческих лошадей и по ним восстанавливали направление.

Испытанный проводник, житель пустыни Кимене-Ших, выбился из сил, пал духом и заявил командиру полка: «Дальше дороги не знаю. В пустыне, это — черная смерть. Без воды и верблюда, товарищ-командир, в пустыню ходить нельзя». Отряд остановился... впереди был обрыв... следы прервались... буря свирепствовала.

Командир полка с командирами эскадронов начали пешком искать следы. Через несколько минут командир эскадрона, т. Маркович нашел продолжение следов. Оказалось, что банда сделав небольшую петлю, резко повернула на юг. Отряд снова пошел рысью. В 24 час, отряд вышел на хорошо утоптанную копытами лошадей трону. Буря начала стихать. Лошади пошли веселее. Но к 3 час. 5 ноября стало неимоверно темно. Грунт стал твердым. Путь отряда пролегал через сопки и овраги. Следы снова были потеряны, и в темноте не было никакой возможности без электрических фонарей их отыскать. Командир полка решил дать отряду часовой отдых. В 4 час. командир полка поднял отряд: стало немного светлее.

Следы были вновь найдены, и отряд продолжал прерванный путь, идя по дну какого-то древнего озера.

Следы противника стали отчетливей, оставляемые противником костры имели полный огонь. Противник чувствовался в непосредственной близости. Никто из состава отряда о передышке не думал. Настроение в отряде приподнялось.

Неожиданно перед отрядом открылась широкая площадка, окруженная большими песчаными буграми с 20 обширными колодцами, богатыми водой. Командир полка решил потерять несколько минут времени и организовал водопой. Лошади были горячими, поэтому им дали всего по полведра воды, после чего отряд снова пошел рысью.

Не прошло и нескольких минут после того как отряд отошел от неизвестных колодцев, как над отрядом закружился самолет Ю-13. На разложенный костер и опознавательные знаки 84-го кавполка летчик сбросил вымпел с удивленный вопросом: «Неужели это 84-й кавполк? Вы же еще вчера утром были в 100 верстах [109] отсюда?». Убедившись в том, что это действительно 84-й кавполк, летчик попросил указать ему направление на банду. Получив указания сигнальными полотнищами, самолет забрал высоту и пошел в указанном ему направлении.

Через несколько минут до отряда донеслась отчетливые звуки взрывов бомб. Командир полка скомандовал: «Повод», и отряд снова пошел рысью. Вернувшийся самолет сбросил вымпел: «противник в 10 км от вас. 150 джигитов двумя группами заняли сопки. Караван остановился за сопками. Сейчас полечу на аэродром за бомбами и приду к вам на помощь». И, снизившись метров на 50 над колонной, летчик-наблюдатель, высунувшись из кабинки, что-то прокричал и сбросил вымпел: «Противник близко. Коннице, ура!»

Всякому бойцу было ясно, что силы у лошадей вот-вот иссякнут. Завтра голодные, непоенные и измученные лошади работать не смогут. Противника нужно догнать и разбить именно теперь. Простая фраза летчика сыграла большую роль в подъеме настроения бойцов и командиров. Эта фраза придала силы измученным людям. Отряд готов был в любую минуту развернуться для боя.

Командир полка познакомил с своим предварительным решением командиров эскадронов. 3-м эскадроном предполагалось наступать в лоб, 1-м обойти заслон, не ввязываясь в бой, и обрушиться на транспорт противника. Пулеметы должны были по первому знаку занять выгодную огневую позицию и открыть огонь как по заслонам противника, так и по его каравану.

Отряд подошел к дефиле, образованному двумя песчаными горами, близко подходящими в этом месте друг к другу, и образовывавшему в этом месте дна озера как бы горлышко бутылки. Часть следов пошла в это дефиле, а часть (и притом большая) повернула на восток, на гору. Командир полка, не задумываясь, повел отряд на гору, стремясь выбраться на командующие высоты. Вот отряд на высоте... но удара наносить некому. Оказалось, что в тот момент, когда летчик, увлекшись, бомбил одну из групп Джунеид-хана, а отряд 84-го кавполка шел к месту бомбометания, в это время Джунеид-хан переменил на 180° направление движения основного ядра и каравана и снова пошел на север, обходя наш отряд за высокими песчаными буграми. Этого маневра не заметил летчик и не предупредил отряд.

Отряд подошел к буграм, где только что бомбил противника самолет, и здесь обнаружил хитрый маневр Джунеида.

В то же самое время снова донеслись взрывы бомбометания уже в другом месте, на севере, примерно в 8 км, откуда только что пришел отряд. Раздумывать было нечего: противник должен быть разбит сегодня, или все будет потеряно и бесполезно; ненужными окажутся все испытания и лишения, перенесенные отрядом. Собрав всю свою волю и остатки сил, отряд снова сделал скачок на север. [110]

Хитрость Джунеида не удалась. Настойчивость и энергия отряда превозмогли все трудности и лишения, глубокие пески и безводную пустыню. Отряд настиг Джунеида и заставил его принять бой в 25 верстах северо-западнее кол. Ата-Кую, где кроме степного ревкома и истребительного отряда находился передовой аэродром с запасами бомб и горючего.

Читатель, очевидно, невольно задаст вопрос: «Вызвало ли появление банды Джунеид-хана, преследуемой малочисленным отрядом 84-го кавполка, проявление активности со стороны многочисленных заслонов, истребительных отрядов и гарнизонов южной группы.

К сожалению нет: многочисленные отряды попрежнему стояли и ждали.