Суровый сорок второй

В начале января 1942 г. ставка ВГК поставила перед дивизиями дальнебомбардировочной авиации задачу планомерного и систематического нарушения железнодорожных перевозок на магистралях, сходящихся к Смоленску. Этот железнодорожный узел являлся главной распределительной базой, питающей центральную вражескую группировку, через него шла с Запада основная масса грузов, боевой техники и войск. Дальнебомбардировочная авиация должна была также наносить удары по железнодорожным станциям и перегонам на дальних и ближних подступах к городу. Эта задача поручалась экипажам охотников. В начале января силами ДБА была проведена воздушная операция. Особенностью этой операции являлось то, что она проводилась массированно на узком участке. В течение четырех ночей 200 бомбардировщиков подвергли воздействию до 140 железнодорожных эшелонов, из них 40 сожжено, а железнодорожное полотно разрушено в 20 местах {73}. В результате в Вязьме и на промежуточных станциях произошло скопление эшелонов, по которым были нанесены повторные удары.

В последующие дни под, непрерывным воздействием находились участки, дорог Вязьма — Орша, Ржев — Брянск, Сухиничи — Ельня, Варшавское шоссе. Эффективность полетов была достаточно высокой. Кроме уничтожения эшелонов, разрушения мостов и железнодорожных путей, железнодорожных станций, вокзалов поражалась и живая сила противника. «Так, в апреле 1942 г. в результате попадания крупных бомб в Смоленский вокзал, где немцы организовали концерт, было уничтожено до 300 гитлеровцев... В апреле на узле Брянск-1 было разрушено здание штаба, убито много офицеров, а в казармах и эшелоне — до 2000 солдат» {74}. [67]

Во второй половине января из штаба ВВС Западного фронта было сообщено, что немецкий штаб группы армий «Центр» генерал-фельдмаршала Клюге переехал из Вязьмы на станцию Катынь и расположился в бывшем санатории НКВД на берегу Днепра, около деревни Борок, а также в районе самой станции. Сообщение подтвердилось. Из Ставки последовало указание уничтожить фашистский штаб. Выполнение этой задачи было поручено 3-й авиадивизии, которая выделила десять наиболее подготовленных экипажей. Утром 20 января все десять машин вылетели на выполнение задания. Каждому экипажу была предоставлена полная самостоятельность в выборе как маршрута, так и высоты полета. Две бомбы, «брошенные с высоты 350 м, разрушили южную часть дома. Взрыв вызвал пожар. На горящий дом было сброшено еще четыре бомбы. Интенсивный, огонь зенитной артиллерии и большое количество истребителей противника говорили о том, что атакован вражеский штаб.

В ходе налетов на железнодорожные объекты совершенствовались способы борьбы со средствами ПВО противника. Применялся подход к железнодорожным узлам на малых оборотах двигателей, чем обеспечивалась внезапность бомбометания. Часто в район цели до подхода ударных групп бомбардировщиков высылались самолеты-охотники для подавления средств ПВО, а иногда направлялись специальные группы бомбардировщиков, которые вызывали на себя огонь зенитной артиллерии.

Поставленная перед ДБА задача не допустить движения резервов и техники противника по основной магистрали Смоленск — Вязьма в основном была выполнена. За успешное исполнение заданий наиболее отличившиеся авиаторы были награждены орденами.

Победой под Москвой Красная Армия окончательно похоронила разработанный фашистским командованием План «молниеносной войны», развеяла миф о непобедимости германской военной машины. Опыт боевого применения авиации, возрастающий масштаб ее действий на фронтах войны требовали совершенствования организационной структуры авиационных объединений, соединений и частей. Назрел вопрос о привлечении объединенных сил авиации для массированных ударов по стратегическим объектам в глубоком тылу противника, по цепям на важнейших направлениях, возросла потребность осуществления широкого маневра не только внутри фронта, но и между фронтами. «Одним из решающих [68] условий успешной воздушной войны, — указывалось в газете «Правда» в 1942 году, — является умелое маневрирование авиационными силами. Уметь быстро сосредоточить крепкий кулак для мощного внезапного удара, направить его в наиболее уязвимое место или наоборот — молниеносно перегруппировать свои силы для отведения удара врага, а иной раз в мгновение ока рассредоточить их, — вот что требует боевая практика сегодняшнего дня» {75}.

Постановлением Государственного Комитета Обороны №1392 от 5 марта 1942 г. дальнебомбардировочная авиация ГК была изъята из подчинения командующего ВВС, преобразована в авиацию дальнего действия (АДД) с непосредственным ее подчинением Ставке Верховного Главнокомандования. В постановлении ГКО и директиве Ставки были сформулированы структура авиации дальнего действия, боевой состав ее соединений, определена деятельность штаба и служб, а также организация тыла. Командующим АДД был назначен генерал-майор авиации А. Е. Голованов, его заместителем — генерал-майор авиации Н. С. Скрипко, начальником штаба — полковник М. И. Шевелев, заместителем по политчасти — дивизионный комиссар Г. Г. Гурьянов, главным штурманом — майор И. И. Петухов, главным инженером — военный инженер первого ранга И. В. Марков, начальником тыла — полковник А. И. Любимов, начальником войск связи — военный инженер 3 ранга Н. А. Байкузов.

В короткий срок были сформированы штаб и управления АДД. Оперативное управление возглавил полковник Н. Г. Хмелевский, его заместителем стал комбриг П. П. Беличенко, старшими офицерами отделов — подполковники Е. П. Титов и Р. В. Куницкий, майор С. Ф. Ушаков, капитан И. М. Таланин.

Начальником летной инспекции был назначен майор Е. М. Лобанов начальником разведки — майор В. П. Четверяков, отдела кадров — капитан И. И. Синельников, метеослужбы — военный инженер третьего ранга А. С. Потапов.

Для укомплектования авиации дальнего действия приказом НКО от 16 марта 1942 г. командующему АДД были переданы восемь авиадивизий ДБА, вооруженные тяжелыми и дальними бомбардировщиками, несколько аэродромов, [69] имевших взлетно-посадочные полосы с твердым покрытием.

После проведенных переформирований в составе АДД, насчитывавшей 341 самолет и 367 экипажей, были образованы 3, 17, 24, 36, 50, 53 и 62-я авиадивизии (командиры соответственно полковники Н. И. Новодранов, Е. Ф. Логинов, Н. А. Волков, В. Ф. Дрянин, С. С. Лебедев, И. В. Георгиев, Г. Н. Тупиков). Полковник В. Е. Нестерцев возглавил 1-ю транспортную авиадивизию дальнего действия. Кроме того, были образованы 746-й отдельный авиационный полк дальнего действия (полковник В. И. Лебедев), имевший на вооружении самолеты ТБ-7 (Пе-8), 747-й отд. ап дд (подполковник А. Г. Гусев), вооруженный кораблями Ер-2, и 27-я запасная авиадивизия (подполковник В. А. Картаков).

Для подготовки высококвалифицированных кадров — летчиков, штурманов и авиаспециалистов, способных в любых погодных условиях, точно выйти на цель и эффективно поразить ее, — АДД были переданы из ВВС две высшие школы подготовки экипажей, Челябинская школа штурманов и стрелков-радистов, а несколько позднее — Бердская школа летчиков. Управление учебными заведениями возглавил генерал-майор авиации Н. И. Терентьев. С целью ускорения ввода в строй штурманского состава в марте 1942 г. был создан внештатный летный центр, который имел три самолета «Дуглас», оборудованных всеми необходимыми приборами радионавигации и позволявших одновременно обучать до 36 человек. Начальником этого центра был назначен главный штурман АДД майор И. И. Петухов. К обучению радионавигации и астронавигации в комплексе с другими способами самолетовождения в летном центре привлекались штурманы из действующих частей, выпускники школ.

Основу летного, командного и начальствующего состава АДД составляли кадровые офицеры. Призванные из запаса составляли 9% от общего числа авиаторов, а среди летчиков — 13% В основном они прибывали из ГВФ, имели опыт летной работы. 5% командного состава были с высшим военным образованием, 10% — с неоконченным высшим, 67% — со средним военным {76}.

Ко времени формирования соединений авиации дальнего действия около 50% самолетов из-за выработки [70] моторесурсов было неисправно. Правда, напряженная работа по ремонту в, восстановлению материальной части в полевых условиях на аэродромах и в авиамастерских позволила увеличить число исправных самолетов. Одновременно с восстановлением имеющегося самолетного парка АДД в 1942 г. получила от промышленности более 630 самолетов, что позволило резко поднять процент укомплектованности частей боевой техникой и сформировать новые. В дальнейшем Государственный Комитет Обороны закрепил за АДД авиазаводы, которые поставляли дальние бомбардировщики Ил-4, Ер-2, Пе-8, двигатели, приборы, вооружение, запасные части.

Одной из основных задач АДД оставалась бомбардировка железнодорожных узлов, станций, перегонов и других объектов в тактической и оперативной глубине. Выбор целей в зависимости от сложившихся на фронтах условий обычно осуществлялся Ставкой в присутствии командующего авиацией дальнего действия генерал-майора авиации А. Е. Голованова. Прямо на карте определялась очередность наносимых ударов и число выделяемых самолетов. Затем штабом дальней авиации разрабатывалась боевое распоряжение, где подробно перечислялись все основные указания, мероприятия на предстоящий боевой вылет.

Маршал авиации Н. С. Скрипко писал: «Александр Евгеньевич (имеется в виду А. Е. Голованов. — Авт. ) показал на карте отчеркнутый рукой Сталина участок железной дороги Вязьма — Смоленск — Орша. Ставка получила сведения о том, что немецко-фашистское командование активизировало переброску в район Вязьмы крупных резервов из Франции, с других участков советско-германского фронта. И авиации дальнего действия ставилась задача парализовать работу этой магистрали, сорвать железнодорожные перевозки противника» {77}.

8 марте 1942 г. части АДД произвели 1560 боевых вылетов на различных направлениях и фронтах. Авиация дальнего действия сражалась на Ленинградском, Волховском и Северо-Западном фронтах, помогая войскам в проведении отдельных наступательных операций, наносила удары по окруженной группировке 16-й немецкой армии в районе Демянска, снабжала продовольствием и боеприпасами с воздуха советские войска, попавшие в окружение в районе Старой Руссы, куда был выброшен лыжный [71] десант с задачей перерезать шестикилометровый коридор. Десантникам удалось это сделать, но немцы, в свою очередь, взяли их в кольцо. Экипажам первой эскадрильи 7-го полка тяжелых бомбардировщиков поставили задачу поддержать лыжный десант, обеспечить его продовольствием и боеприпасами. На выручку вылетели три самолета под командованием командира эскадрильи С. М. Варфоломеева (штурман А. В. Петин). Экипажи помогли десанту выйти из окружения и соединиться с частями Красной Армии. Ими было сброшено на парашютах около 750 т различного груза, в том числе 370 т боеприпасов, 93 т горючего и 235 т продовольствия.

Успешно выполняли экипажи АДД задачу по уничтожению самолетов противника на аэродромах Коростовичи, Крестцы, Сольцы, Гривочки, бомбили эшелоны с войсками, техникой, боеприпасами на железнодорожных узлах Луга, Дно, Псков, Идрица. В это же время АДД вела напряженную боевую работу на западном направлений, нанося удары по узлам сопротивления и сосредоточения войск противника в районах Вязьмы и Гжатска, препятствуя железнодорожным перевозкам противника.

Вот как описал один из полетов на западном направлении Герой Советского Союза И. Киньдюшев: «Нам в ту ночь предстояло нанести бомбовый удар по железнодорожному узлу Брянск. Эта цель у авиаторов, как говорится, сидела в печенках. Для немцев Брянск стал фронтовой базой снабжения. Поэтому наша авиация Дальнего действия систематически наносила по нему массированные удары. (…)

Подходим к Брянску. В небе над ним шарят десятки прожекторных лучей, которые будто облизывают идущие впереди самолеты. В середине светового купола висят десятки светящихся бомб. Вокруг них вспыхивают и гаснут, словно бенгальские огни, разрывы сотен желтых и красных огоньков. На нашей высоте скрестились пунктиры малинового и зеленого цветов, протянувшиеся от вражеских истребителей, и ответные, посланные нами.

А внизу дружно рвутся зажигательные и фугасные бомбы. Подобно сполохам мелькают их короткие огневые всплески. Над железнодорожной станцией повисает огромная шапка багрового дыма…

Расположение объекта, по которому нам предстоит нанести удар, определяем, ориентируясь по излучине реки, чуть поблескивающей в ночи... Делаем первый заход. Когда перекрестие прицела ложится на цель, я нажимаю кнопку электробомбосбрасывателя. Проходит [72] несколько секунд, и внизу на земле вырастают кровавые фонтаны взрывов. По небу лихорадочно мечутся ослепительные стрелы прожекторных лучей. Вот они приблизились к нашему самолету и скрестились на нем подобно гигантским мечам. Разрывы зенитных снарядов становятся все ближе. Их звуки уже слышны даже сквозь рев моторов. Хорошо отработанным маневром Борисов (старший лейтенант Василий Борисов — командир экипажа. — Авт. ) выводит бомбардировщик из опасной зоны... Производим маневр для повторного захода» {78}.

В марте и апреле генерал-майор авиации А. Е. Голованов с оперативной группой дважды вылетал в штаб Западного фронта, где решал вопросы боевого применения АДД с командующим фронтом Г. К. Жуковым. На юго-западном направлении дальние бомбардировщики наносили мощные удары по сосредоточению войск в районах Харькова, Полтавы, Волчанска, Чугуева, Славянска, Днепропетровска. На южном — авиация дальнего действия уничтожала войска и технику противника в районах Сталино, Константиновки, Краматорска, Таганрога, Керчи.

Однажды ночью для контроля результатов бомбовых ударов по переправе через реку Дон в районе Коротояка в составе экипажа майора М. Урутина вылетел командир 17-й авиадивизии генерал-майор авиации Е. Ф. Логинов. На самолете вместе с фугасными и зажигательными бомбами были подвешены на наружные балки ротативно рассеивающиеся авиабомбы (РРАБы), начиненные зажигательными бомбами (ЗАБ-1Э). Экипаж вышел на освещенную цель и лег на боевой куре. Фашисты открыли шквальный огонь. Трассы снарядов вспарывали небо вокруг бомбардировщика. Штурман майор И. Мацепрас сбросил бомбы с наружной подвески. В темном небе вспыхнула широкая полоса красно-белого огня. Это раскрылись РРАБы. Урутин, искусно маневрируя, вывел машину из-под обстрела и начал второй заход. Евгений Федорович Логинов, прильнув к стеклу штурманской кабины, наблюдал за разрывами бомб, сброшенных другими экипажами дивизии, записывал время взрывов и наносил их места на схему. По его команде Урутин повел свой Ил-4 со снижением, чтобы генерал с малой высоты мог более объективно оценить действия подчиненных. [73]

В это время огромными фонарями над ними повисли светящие авиабомбы, с еще большим ожесточением повели огонь зенитки. Самолет вдруг вздыбился и, беспорядочно падая, стал терять высоту. Кабина наполнилась дымом. Логинов услышал тревожный голос командира экипажа: «Ранен. Самолет неуправляем. Всем покинуть машину!» Штурман открыл нижний люк.

Приземлился Логинов на дне оврага, окаймленного молодым сосняком, почувствовал острую боль в ноге. Остаток ночи провел в чаще леса. После рассвета, наблюдая за дорогой, понял, что вокруг немцы. Опираясь на палку, в сумерках медленно тронулся в путь, ориентируясь по отзвукам артиллерийской канонады. На третий день добрался до Дона, переплыл его. И сразу же наткнулся на боевое охранение советского стрелкового полка. Остальные члены экипажа подбитого бомбардировщика тоже выпрыгнули с парашютами, приземлились на территории, оккупированной противником, и сумели вернуться в родную часть.

С первых дней создания авиации дальнего действия ее экипажи в основном все боевые вылеты выполняли ночью, крупными группами, по наиболее важным целям, что позволило резко сократить боевые потери. Если за первые полгода войны один сбитый самолет дальней авиации приходился на 13 самолето-вылетов, то начиная с марта 1942 г. в АДД потерянный бомбардировщик приходился на 97 самолето-вылетов. Активно шел поиск путей, обеспечивающих высокую эффективность поражения целей. Командованием АДД во взаимодействии со штабами соединений была выработана новая тактика, суть которой заключалась в том, что в боевые порядки авиаполков и дивизий стали включаться разведчики объектов удара, группы поиска, освещения и поджога цели. Ударный эшелон был наиболее мощным и составлял до 60–70% бомбардировщиков. Практически организация боевых вылетов строилась по следующему принципу: лучший экипаж части (подразделения) вылетал первым, находил цель и обозначал ее авиационными светящими бомбами. Эти бомбы, медленно опускаясь на парашютах, не только хорошо освещали местность, но и ослепляли расчеты зенитной артиллерии, которые лишались возможности ведения прицельной стрельбы по бомбардировщикам. Тут же над целью появлялись экипажи с зажигательными авиационными бомбами, бомбили и зажигали ее. Следом шла ударная группа бомбардировщиков в боевом [74] порядке одиночных самолетов, эшелонированных пег высотам. Каждый самолет шел на цель самостоятельно и выполнял бомбометание точно по времени с расчетной высоты и указанного направления. Это было необходимо, чтобы массировать удар и парализовать средства ПВО противника. Эта тактическая схема нанесения бомбардировочных ударов в ходе войны уточнялась и совершенствовалась, в, нее вводились новые элементы. Стали использоваться самолеты подавления, средств ПВО, самолеты-разведчики погоды, группы контроля и фотографирования результатов бомбометания. Результативность бомбардировочных ударов при такой тактике зависела от качественной подготовки каждого экипажа, которому оказывалось большое доверие, предоставлялась самостоятельность в выполнении боевого задания. С учетом этого в АДД была развернута напряженная работа по обучению экипажей самостоятельному выполнению боевой задачи. Летчиков утоли пилотированию в сложных условиях и ночью, а также умению выполнять противозенитный маневр и другие приемы борьбы с зенитной артиллерией противника. Широко внедрялся опыт самолетовождения с использованием радионавигации.

Правда, не все ладилось поначалу. Первые боевые вылеты не сразу дали хорошие результаты. Только после того, как обучение организовали целенаправленно, по единому плану, соответствующим образом разместили наземные средства — мощные приводные радиостанции, радиомаяки и радиопеленгаторы, летный состав стал относиться к радионавигации с должным доверием. Потери самолетов резко сократились.

Командование АДД уделяла много внимания работе военно-учебных заведений, переданных авиации дальнего действия. С учетом боевого опыта регулярно пересматривались и корректировались инструкции, методики, памятки, учебная литература. Благоприятные условия в школах позволяли планомерно улучшать подготовку авиационных кадров. Особенно напряженную работу вела 2-я высшая школа штурманов, впоследствии преобразованная во 2-ю высшую офицерскую школу ночных экипажей авиации дальнего действия, где начальником был опытный штурман комбриг И. Т. Спирин. В 1937 году он был флаг-штурманом экспедиции, высадившей отважную четверку И. Д. Пагошина на Северный полюс. Тогда за образцовое выполнение задания Родины ему было присвоено высокое звание Героя Советского Союза. [75]

Успешно работала школа подготовки штурманов, которую возглавлял генерал, известный полярник А. В. Беляков.

Качественная подготовка членов экипажей, их слетанность положительно сказывались на результатах боевой работы, снижении потерь и аварийности в частях и соединениях АДД. Из месяца в месяц Ставка ставила перед авиацией дальнего действия все болен сложные боевые задачи. Ей, в частности, предстояло наносить удары по переднему краю обороны противника ночью. Нужно было в короткое время выработать и практически проверить тактику применения тяжелых бомбардировщиков в этих необычных условиях. Командованием АДД было предложено использовать для этих целей крупнокалиберные фугасные бомбы весом в 250 и 500 кг. Были сделаны нужные расчеты, предложено провести такую операцию на участке 5-й армии, которой командовал генерал Л. А. Говоров. Условившись о всех необходимых средствах наведения на цель, уточнив передний край своих войск и обороны противника, двадцать экипажей на самолетах Ил-4 с крупнокалиберными бомбами поднялись в воздух, и легли на боевой курс. Было установлено, что в точно указанное время советские пехотинцы оставят первую траншею во избежание потерь при случайной ошибке. По докладу командования 5-й армии, активность противника на этом участке после бомбардировки резко снизилась. Предложение командования. АДД о боевом применении дальних бомбардировщиков при организации прорыва обороны противника было принято Ставкой. В дальнейшем во всех наступательных операциях фронтов авиация дальнего действия, как правило, принимала непосредственное участие и наносила первый удар.

Верховное Главнокомандование часто ставило перед АДД задачи по уничтожению железнодорожных мостов противника. Для этого были созданы специальные мостовые авиабомбы типа МАБ-250, снабженные захватами для зацепления за мостовые фермы. Для выработки рекомендаций по их боевому применению, методики поражения узких целей и определения результатов бомбометания по мостам железобетонной конструкции командование АДД организовало опытное бомбометание лучшими экипажами 17-й авиадивизии (командир генерал-майор авиации Е. Ф. Логинов) по большому железнодорожному мосту в Подмосковье. Дело в том, что обычные ФАБ-250 [76] даже при прямом попадании в мост редко выводили, его из строя. Бомбы же со специальными захватами нарушали так называемые силовые связи в мостах, что приводило к разрушению железобетонных конструкций. В дальнейшем экипажи авиации дальнего действия, применявшие новую авиационную бомбу МАБ-250, успешно уничтожали вражеские мосты и переправы противника.

В ночь на 9 июня 1942 г. командир 752-го авиационного полка приказал наиболее подготовленным экипажам разрушить железнодорожный мост через Днепр с применением авиабомб МАБ-250. Задача была сложной: бомбометание такими бомбами разрешалось с высоты не более 100 м. При этом МАБ-250, снижаясь на парашюте со скоростью 18–20 м в сек имела наибольшую вероятность захвата цели и ее разрушения. Однако пилотировать самолет на такой высоте ночью трудно и опасно. В числе тех, кому предстояло выполнять эту задачу, был экипаж лейтенанта Сергея Захарова. Опытный пилот, участник советско-финляндской войны, затем летчик-инструктор 2-й Ивановской школы штурманов, он стал мастером бомбометания в боевом полку.

На задание Сергей вылетел со штурманом Александрам Петровым, стрелком-радистом Леонидом Трегубенко и воздушным стрелком Ильей Хозяшевым. Несколько бомбардировщиков наносили удар по объекту с высоты 2000 м, стремясь отвлечь внимание противника и рассредоточить огонь средств ПВО. Группа бомбардировщиков с МАБ-250 подходила к цели с небольшим интервалом от впереди идущих и на меньшей высоте. Однако гитлеровцы обнаружили их и быстро сумели организовать мощный огневой заслон.

Несмотря на это, Захаров снизился до заданной высоты бомбометания. Все его внимание было сосредоточено на технике пилотирования. Выполнив несколько небольших доворотов, он услышал голос штурмана: «Так держать!» Через несколько секунд бомбы были сброшены. Экипаж успешно выполнил боевую задачу. За высокие боевые показатели и проявленный героизм Указом Президиума Верховного Совета СССР от 25 марта 1943 г. старшие лейтенанты Сергей Иванович Захаров и Александр Федорович Петров удостоены звания Героя Советского Союза.

Потребность в авиации дальнего действия возрастала так стремительно, что уже в апреле 1942 г. пришлось создавать дополнительные формирования. Дело в том, [77] что АДД выполняла большой объем транспортных перевозок, для чего использовались боевые самолеты. Все больше ширилось и крепло партизанское движение, требовавшее соответствующего обеспечения. С учетом этого 18 апреля было приняло решение о формировании в составе АДД транспортной дивизии на самолетах Ли-2. Командиром этой дивизии был назначен полковник В. Е. Нестерцев, во время боев на Халхин-Голе командовавший бригадой бомбардировщиков. Одним из полков командовал майор Б. П. Осипчук — летчик ГВФ, отлично летавший в любых условиях, другой возглавила известная летчица В. С. Гризодубова. Уже в мае эти полки совершили 557 самолето-вылетов, доставили и сбросили более 600 т боеприпасов, вооружения, продовольствия и медикаментов. Кроме того, ими было десантировано более 800 человек, обеспечивавших различные задания Северо-Западного Калининского и Западного фронтов.

В первом боевом полете шесть экипажей из авиаполка, которым командовала Гризодубова, выполняли задания по снабжению оружием и продовольствием частей 2-й ударной армии, которая вела бои в окружении под Ленинградом. Приближалось время белых ночей, что лишало летчиков возможности скрытно пересекать линию фронта. Из шестерки бомбардировщиков домой не вернулись два самолета. Командир полка В. Гризодубова, выяснив причины неудачи, предложила изменить тактику действий. Маршруты к цели решили прокладывать над болотистой местностью и лесными массивами, летать на малой высоте. Это дало хорошие результаты. Экипажи без потерь совершили более 100 самолето-вылетов, доставили окруженным, частям десятки тонн боеприпасов и продовольствия. За успешное выполнение этого задания личный состав авиаполка получил благодарность командующего фронтом.

В мае была создана 45-я тяжелобомбардировочная авиационная дивизия (командир полковник В. И. Лебедев,) на самолете Пе-8 в составе двух авиаполков — 746-го (командир подполковник К. Н. Егоров, позже майор В. А. Абрамов) и 890-го (командир майор А. П. Лебедев, с сентября 1942 г. — майор Э. К. Пусэп).

Планируя летнюю кампанию 1942 года, гитлеровское командование имело целью при сдерживающих действиях центральной группы армии разгромить противостоящие советские войска в районе Воронежа и к югу от него прорваться к Волге, перерезать коммуникации [78] центральной части страны с югом, а затем захватить Кавказ с его нефтяными промыслами, а также богатейшие сельскохозяйственные районы Дона и Кавказа.

Отсутствие в Европе второго фронта против Германии и отвлечение незначительных ее, сил для действий в Северной Африке позволили немецкому командованию перебросить с Запада до 80 дивизий и сосредоточить на советско-германском фронте свыше 80% всех своих сил.

На 1 мая 1942 г. на советско-германском фронте действовало 217 дивизий и 21 бригада противника, а также три из пяти немецких воздушных флотов {79}. Главную массу этих войск, мощную ударную группировку гитлеровцы сосредоточивали восточнее Курска, северо-восточнее Харькова и в Донбассе, создавая почти на 500-километровом фронте к югу от линии Орел, Воронеж значительное преимущество в силах и средствах. Вражеская авиация стала усиливать свои удары по советским войскам в объектам тыла. В мае на советско-германском фронте было зарегистрировано 48180 самолето-пролетов ВВС противника, а в июне — 83949 {80}.

В целях снижения активности действий немецка-фашистской авиации советские ВВС с 30 мая по 9 июня 1942 г. силами воздушных армий и авиации дальнего действия в широкой полосе от Пскова до Крыма провели ряд эффективных ударов по вражеским аэродромам. Все аэродромы, на которых находились самолеты противника в непосредственной близости к переднему краю, ваяло на себя командование ВВС. Уничтожение авиации противника на аэродромах в оперативной глубине было поручено АДД. Она наносила массированные удары по аэродромам Пскова, Витебска, Орши, Смоленска, Могилева, Быхова, Брянска, Конотопа, Кировограда, Днепропетровска, Полтавы, Николаева, Запорожья.

В ночь, на 30 мая на вражеском аэродроме, в Сеще было уничтожено до 80 немецких бомбардировщиков, много фашистских летчиков, штурманов, обслуживающего персонала. В ударе по аэродрому Сеща участвовали 3-я и 17-я авиадивизии, 746-й и 747-й отдельные авиаполки АДД. Эффективными были налеты и на другие аэродромы. Например, на аэродроме в Смоленске было [79] уничтожено 50 немецких транспортных самолетов и большие запасы горючего.

В июне 1942 г. разведка донесла, что на аэродроме в Брянске сосредоточено более 120 самолетов. В ночь на 14 июня по этому аэродрому был нанесен сосредоточенный удар силами 145 самолетов АДД, в результате которого у противника было выведено из строя 37 бомбардировщиков, 10 истребителей и уничтожено 150 человек летно-технического состава {81}.

Крупная, согласованная по времени и месту операция советских Военно-воздушных сил, проведенная на протяжении всего фронта, имела положительные результаты и нанесла ощутимый урон воздушным силам противника. К тому же сила ударов АДД возрастала. К исходу июня она произвела уже более 7500 боевых вылетов, нанося все более ощутимые удары по врагу. Более тесным и постоянным становилось взаимодействие авиации дальнего действия с фронтами и их ВВС.

В апреле 1942 г. президент Соединенных Штатов Америки Франклин Рузвельт, предложил направить в Вашингтон Народного комиссара иностранных дел СССР. Организовать полет в США командующий авиацией дальнего действия генерал-майор авиаций А. Е. Голованов поручил командиру 457-й авиадивизии полковнику В. И. Лебедеву. Экипаж бомбардировщика Пе-8 (ТБ-7) состоял из двух летчиков, а также двух штурманов, бортового техника, радиста и четырех воздушных стрелков. Накануне выполнения ответственного задания был совершен перелет в Англию. 28 апреля самолет, пилотируемый майором С. А. Асямовым, взлетел с аэродрома в Москве и взял курс на Данди. Обязанности второго пилота выполнил майор Э. К. Пусэп. Но случилось непредвиденное. Английские офицеры и работавшие в Лондоне советские военнослужащие попросили показать им четырехмоторный гигант, пролетевший над оккупированной фашистами Европой. Для их доставки, из Лондона в Данди, где приземлился Пе-8, был выделен английский самолет. В качество экскурсовода, гостей сопровождал Асямов. Самолет взорвался в воздухе. Сергей Александрович погиб. На обратном пути в Советский Союз Пе-8 вел майор Пусэп.

На этого опытного, отважного летчика и пал выбор, когда встал вопрос о кандидатуре командира экипажа, [80] которому предстояло доставить Молотова в США. В состав экипажа кроме Энделя Карловича Пусэпа вошли второй пилот В. М. Обухов, штурманы С. М. Романов и А. П. Штепенко, бортовой техник и его помощник А. Я. Золотарев и С. Н. Дмитриев, стрелок носовой башни И. П. Гончаров, радисты Б. Н. Низовцев и С. К. Муханов, воздушные стрелки Д. М. Кожин, П. В. Сальников, Г. Ф. Белоусов и В. И. Смирнов. Маршрут полета проходил над территорией СССР, занятой противником, Швецией и Норвегией с посадками в Англии, Исландии и Канаде.

За этот ответственный и дальний перелет командир корабля Пе-8 Э. К. Пусэп, штурманы С. М. Романов и А. П. Штепенко получили звание Героя Советского Союза. На торжественном собрании 45-й авиадивизии было принято постановление ходатайствовать о зачислении майора С. А. Асямова, удостоенного Золотой Звезды Героя посмертно, почетным летчиком дивизии и навечном включений его в списки 746-го авиаполка.

За мужество, проявленное в боях экипажами авиации дальнего действия, 20 июня 1942 г. звания Героя Советского Союза были также удостоены капитаны С. К. Бирюков, И. Е. Гаврыш, А. К. Кувшинов, Я. И. Пляшечник, В. Е. Ситнов, Ф. Ф. Степанов, В. М. Чистяков, старшие лейтенанты Г. А. Алексеев, В. Н. Осипов; П. А. Таран, С. А. Харченко, Ю. Н. Петелин, лейтенанты Н. В. Гомоненко, Б. Д. Еремин, Д. З. Тарасов и младший лейтенант И. Т. Вдовенко. Кроме того, 66 человек были награждены орденом Ленина, 213 — Красного Знамени, 22 — Отечественной войны I степени и 16 человек — Отечественной войны II степени. К этому времени в АДД по сто и более боевых вылетов выполнили экипажи майоров Александра Краснухина, Дмитрия Чумаченко, Степана Швеца, капитанов Ивана Андреева, Александра Молодчего, Михаила Симонова, Романа Тюленева, старшего лейтенанта Алексея Гаранина. А ведь каждый боевой вылет дальнего бомбардировщика был сопряжен с огромными трудностями и большим риском. Полет обычно длился многие часы и проходил над территорией противника, где самолет в любой момент мог быть атакован вражескими истребителями или попасти под обстрел зенитной артиллерии. Экипаж, попавший в лучи прожекторов противника, ослеплялся, терял возможность визуального пилотирования и наблюдения за воздушной обстановкой. [81]

Вот как проходил один из боевых вылетов капитана Я. И. Пляшечника, удостоенного звания Героя Советского Союза. При выброске десанта в районе Луги корабль ТБ-3 Пляшечника был атакован двумя истребителями Ме-110. В первой атаке был убит воздушный стрелок в носовой рубке, тяжело ранен помощник бортового техника, а затем был выведен из строя мотор и загорелись бензиновые баки. Но Пляшечник не растерялся, не свернул с курса. Задание было выполнено, десант выброшен в назначенное место. Одновременно с выброской десанта экипаж боролся с пожаром на воздушном корабле. Затем, несмотря на бушевавший огонь на левой плоскости, летчик вел корабль в сторону линии фронта, заявив экипажу: «Лучше сгореть в воздухе, чем садиться на территории противника». В экстремальной обстановке Пляшечник пролетел на горящем самолете более 100 километров и произвел посадку на своей территории, сохранив экипаж и самолет. Уже к марту сорок второго на счету Пляшечника было 74 вылета на бомбометание по аэродромам, переправам, скоплениям танков и живой силы противника, а также для выброски десантов, грузов и листовок.

28 июня 1942 г. противник начал новое наступление и, прорвав оборону советских войск на стыке Брянского и Юго-Западного фронтов, устремился в направлении на Воронеж и Старый Оскол. Ставка ВГК поставила перед АДД задачу всеми имеющимися силами действовать на курско-харьковском направлении, систематически подвергать ударам железнодорожные узлы Орел, Брянск, Курск, Белгород, Харьков, Касторное, Щигры и аэродромы в районах этих городов. С 5 по 31 июля не было ночи, когда бы немецкие войска и переправы в районах Курска, Щигров и Воронежа, а также на участке Панское — Гвоздевка не подвергались бомбардировкам. АДД произвела здесь 1246 самолето-вылетов, 32 раза ее экипажи наносили удары по вражеским эшелонам на железнодорожном узле Орел, более 20 раз — по скоплениям боевой техники противника на железнодорожном узле Курск, куда немецкое командование подтягивало резервы, необходимые для развития наступления. АДД противодействовала переброске войск, эшелонов с техникой по железным дорогам Брянск — Орел — Курск и Брянск — Льгов — Курск, затрудняя перегруппировку сил противника на главном направлении. По агентурным данным, только в июне было уничтожено 15 эшелонов, из них 9 с боеприпасами. По [82] аэродромам на этом направлении было выполнено 493 самолето-вылета и сброшено 600 т бомб. Большой урон врагу АДД нанесла при действиях по железнодорожному узлу Брянск-2. Как сообщали командующий войсками Западного фронта генерал армии Г. К. Жуков и разведывательное управление Генштаба Красной Армии, в результате ночных бомбардировочных ударов по железнодорожному узлу Брянск-2 было уничтожено более 500 вагонов, около 200 немецких автомашин, разбит эшелон с минами и тяжелыми артиллерийскими снарядами, уничтожены 3 эшелона с пехотой и один с конницей противника, а также эшелон с горючим и склад с продовольствием, выведено из строя 7 паровозов. При налете было разбито 30 дальнобойных немецких пушек, 4 зенитных установки, 9 танков и другая боевая техника. Разрушены вокзал, паровозное депо, и как было сказано в сообщении, в 47 местах порвано железнодорожное полотно {82}.

Когда разведкой были установлены, крупные сосредоточения войск и техники противника в районе Щигров, восточнее и юго-восточнее Курска и восточнее Обояни, перед АДД встала задача немедленно нанести удары по этим группировкам. За шесть ночей было выполнено 586 самолето-вылетов и сброшено 716 т бомб. Экипажи наносили бомбовые удары по скоплениям войск и техники противника в районе Щигров, Находки на переправах через реку Тим и непосредственно у Воронежа на его западной и северо-западной окраинах. За четыре ночи ра переправу через реку Тим было сброшено 263 т бомб. Переправы через реку Дон у городов Воронеж и Свобода бомбардировались каждую ночь. Для их уничтожения было, выполнено 1246 самолето-вылетов и сброшено 1726 т бомб.

Июльской ночью при подходе к цели в районе Воронежа бомбардировщик ТБ-3, ведомый старшим лейтенантом» И. Ф. Матвеевым, оказался в лучах прожекторов, снарядом зенитной артиллерии был выведен из строя один двигатель, но самолет не свернул с боевого курса. Штурман сбросил часть бомб в цель. При втором заходе от попадания снаряда в кабину радиста возник пожар. О том, что произошло дальше, рассказала газета «Правда» 18 августа 1942 г. «Борясь с огнем, перекинувшимся [83] уже на крылья, экипаж продолжал полет. Достигнув цели, герои-летчики отбомбились, сбросив все бомбы, и лишь после этого, повернули на восток».

Идущие сзади экипажи видели, как загорелся и провалился в темную бездну самолет. Они полагали, что товарищи погибли, начали пулеметным огнем и бомбами подавлять прожекторы и артиллерию. Прожекторы погасли, огонь артиллерии ослаб, что позволило летчику Матвееву вывести самолет из зоны огня. Воздушный стрелок-радист старшина Н. И. Ухлин, несмотря на ожоги, своим парашютом погасил пожар в кабине, а огонь, охвативший плоскости самолета, командир корабля сбил энергичным скольжением. Самолет имел серьезные повреждения: не работал один двигатель, второй давал перебои, в фюзеляже зияла огромная брешь от выгоревшего металла. В подобной обстановке экипажу разрешалось покинуть самолет, и командир дал команду прыгать, но два члена экипажа доложили, что их парашюты повреждены.

Потянулись мучительные минуты. Подобно огромной раненой птице, самолет, медленно плыл в ночном небе над землей, занятой врагом. Но экипаж верил в своего мужественного, командира, бывшего уральского металлурга. И не напрасно, невозможное он сделал возможным — привел самолет на аэродром, спас экипаж и машину. В августе 1942 г. Ивану Федоровичу Матвееву было присвоено звание Героя Советского Союза. Всего в период подготовки немцев к наступлению на воронежском направлении и в ходе этого наступления части и соединения авиации дальнего действия под непосредственным руководством командования и штаба АДД, при тесном взаимодействии с командованием Воронежского фронта произвели около 3125 самолето-вылетов и сбросили более 4000 т бомб. Штаб АДД неоднократно получал телеграммы от Военного совета Воронежского фронта с просьбой объявить благодарность летчикам за активную и результативную поддержку наземных войск.

Остановленная под Воронежем сильная ударная группировка немецких войск, произведя перегруппировку и изменив направление удара, вышла в излучину Дона. Над Сталинградом нависла опасность. Верховное Главнокомандование было вынуждено принять срочные меры по прикрытию района Сталинграда вводом свежих сил и созданием между Волгой и Доном новых оборонительных рубежей. [84]

В условиях резкого обострения стратегической обстановки в результате неудачных боев в Крыму, под Харьковом, в Донбассе, когда советские войска вынуждены были отступать с тяжелыми боями, оставляя, врагу богатые промышленные и сельскохозяйственные районы, был издан приказ Народного комиссара обороны №227, который охарактеризовал опасность обстановки и требовал от войск усилить сопротивление врагу, остановить его продвижение. От командиров и политсостава требовалось перестроить партийно-политическую работу, мобилизовать все силы на отпор врагу.

Приказ способствовал повышению стойкости советских войск и созданию перелома в ходе боевых действий. Сознание нависшей над Родиной смертельной опасности придало советским войскам новые силы и укрепило их боевую стойкость.

В ходе боев сухопутных войск на дальних подступах к Сталинграду части АДД систематически бомбили сосредоточения войск и техники противника в районах городов Острогожск, Богучар, Морозовск, в населенных пунктах Клетская и Цимлянская, наносили бомбовые удары по аэродромам Морозовский, Обливская и Тацинская, а также по переправам. Задача максимально усложнить противнику условия форсирования реки Дон, выиграть время для сухопутных войск приобрела особое значение. С 18 июля по 5 августа переправы через реку Тихая Сосна подвергались бомбардированию каждую ночь. Только по ним было сброшено более 500 т бомб. В тесном взаимодействии с войсками Воронежского и Северо-Кавказского фронтов авиация дальнего действия уничтожала переправы через Дон в районах Константиновской и Николаевской. Героическая борьба советских наземных войск, 8-й воздушной армии ВВС и авиации Дальнего действия позволила командованию выиграть время для организации обороны на ближних подступах к Сталинграду и в самом городе.

Для того чтобы увеличить мощь бомбового залпа, из-под Москвы ближе к Сталинграду к 20 августа были перебазированы 1, 17, 24, 53 и 62-я дивизии АДД. Возглавил их командующий авиацией дальнего. действия генерал-лейтенант авиации А. Е. Голованов. После его отъезда в Москву оперативную группу возглавлял генерал-майор авиации Н. С. Скрипко, который на месте уточнял вопросы взаимодействия, ставил дивизиям боевые задачи [85] и принимал непосредственное участив в разработке планов взаимодействия с наземными войсками.

Когда противник силами 6-й армии при поддержке авиации форсировал Дон и вышел к Волге, АДД, поддерживая обороняющиеся войска, наносила бомбовые удары по живой силе и переправам через Дон на участке Хлебны, Рубежный, бомбила вражескую группировку, прорывавшуюся к Волге в районах Котлубань, Кузьмичи, Ерзовка, и немецкие войска, наступавшие с юго-запада в районах населенных пунктов Блинников, Зеты, Абганерово, Цаца, Плодовитое, разрушала переправы через реку Червленая на участке Варваровка, Андреевка, уничтожала самолеты противника на аэродромах Суровикино, Обливская, Аксай. Удары АДД в ночь на 24 августа частично задержали выдвижение войск противника, что мешало гитлеровцам быстро расширить прорыв. В ночь на 25 августа в боевые действия на сталинградском направлении включились дополнительно 53-я и 62-я авиадивизий, имевшие 143 корабля ТБ-3 и Ли-2. Эти соединения нанесли удары по моторизованным колоннам гитлеровцев в районе переправ через Дон северо-западнее Сталинграда, были разрушены переправы у Песковатки, а также вторично разбита восстановленная немцами переправа у Трехостровской. Прямые попадания бомб в переправы были зафиксированы у населенных пунктов Н. Акатовка, Вертячий и Калачкин.

Одновременно экипажи тяжелых кораблей 45-й авиадивизии и 747-го отдельного авиаполка нанесли удар по аэродрому в районе Смоленска. Тем самым авиация дальнего действия помогла войскам Западного и Калининского фронтов завершить наступательную операцию в районе Ржева и Сычевки. Всего в ночь на 25 августа АДД подняла 259 самолетов. Это была не первая ночь, когда она действовала почти всем своим боевым составом.

В ходе оборонительных боев под Сталинградом возникла необходимость значительно большего привлечения тяжелых бомбардировщиков в качестве, ударной силы ВВС. Этого требовал представитель Ставки А. М. Василевский.. Заместитель командующего АДД генерал Н. С. Скрипко доложил ему, что по указанию Ставки часть сил АДД действует в интересах Западного и Калининского фронтов. Василевский, ответил, что под Сталинградом решается многое, и выразил уверенность, что Верховный Главнокомандующий разрешит переключить основные силы АДД на сталинградское направление. [86] Через некоторое время направление было усилено дополнительными силами бомбардировочной авиации АДД.

Выполняя требование Василевского, АДД ночью 26 августа непрерывно бомбила немецкие переправы через Дон. В налетах на скопление войск Противника участвовало 176 бомбардировщиков. При этом отличились экипажи 1-й авиадивизии, которой командовал полковник В. Е. Нестерцев, они прямыми попаданиями авиабомб ФАБ-250 разбили переправу у Вертячего и Лученского. Всего за ночь были уничтожены четыре вражеские переправы.

Личный состав частей и соединений АДД, не жалея сил, стремился помочь сражающемуся Сталинграду. Летчики стали увеличивать бомбовую нагрузку вначале в полтора, а затем в два раза и выполнять по два и даже три вылета в ночь. Нужно было обладать большой силой воли и мужеством, чтобы после трудного и опасного полета, выйдя из кабины и доложив об успешной выполнении задания, на вопрос о возможности выполнить еще один боевой вылет не раздумывая ответить за себя и за экипаж: «Могу!»

Зенитная артиллерия и истребительная авиации противника не в силах были преградить путь бомбардировщикам к цели или заставить экипажи свернуть с боевого курса. В одном из налетов на аэродром Обливская, при отходе от цели самолет летчика Николая Дивиченко от прямого попадания зенитного снаряда загорелся. Принятыми мерами локализовать пожар, не удалось. Раздался голос командира экипажа: «Приготовиться к прыжку!» Но оказалось, что воздушный стрелок Ежов тяжело ранен и Дивиченко, чтобы спасти товарища, принял решение произвести вынужденную посадку в степи. При посадке горящего самолета членов экипажа разбросало. Ежова обнаружить не удалось, и все решила, что он сгорел в самолете. Спустя неделю три члена экипажа во главе с командиром вернулись, в полк и, получив новый самолет, вскоре вновь приступили к полетам. 21 декабря 1942 г. в очередном боевом полете самолет Дивиченко был атакован истребителем противника. Командир экипажа был ранен, но продолжал полет. Выполнив, бомбометание и перелетев линию фронта, он произвел посадку, спас экипаж и самолет, на самого его спасти не удалось. На станции Обливская комсомольцу летчику Николаю Дивиченко. воздвигнут памятный обелиск...

В тяжелой обстановке для советских войск, сражающихся [87] под Сталинградом, Верховное Главнокомандование признало необходимым во второй половине августа и первой половине сентября нанести бомбовые удары по административно-политическим и военно-промышленным центрам Германаи, включая Берлин. Задача оказалась сложной. Основные силы АДД дислоцировались под Сталинградом. Полевые аэродромы находились буквально под носом у немцев, в 20–30 км от линии фронта. А объекты ударов располагались на пределе досягаемости авиации. По инициативе командующего АДД генерал-лейтенанта авиации А. Е. Голованова в июле 1942 г. были проведены налеты ограниченного количества самолетов на объекты Кенигсберга и Данцига, что позволило определить фактический расход горючего на различных режимах работы моторов и высотах. Дальность полета можно было увеличить путем установки на самолетах дополнительных бензобаков, но требовались значительные изменения в конструкции самолета. Можно было использовать подвесные, баки, однако это привело, бы к уменьшению скорости полета. Наиболее целесообразным оказался вариант со сбрасыванием баков после выработки из них горючего. Ученые и инженеры в короткий срок разработали технологию их производства из обтюраторного картона. Они, делались сигарообразной формы, подвешивались на внешние бомбодержатели.

Днем 17 июли гитлеровские войска перешли в наступлений на сталинградском направлении, а вечером группа самолетов АДД нанесла бомбовые удары по городам Восточной Пруссии. В течение четырех ночей (18, 21, 24 и 26 июля) совершались налеты на военные объекты Кенигсберга, Либавы, Мемеля и Тильзита. Всего было выполнено 325 самолето-вылетов {83}.

Экипажами АДД был получен необходимый опыт полетов, в глубокий тыл врага, выяснены особенности их организация и обеспечения. Вопросы организации и обеспечения вылетов с аэродромов подскока были успешно решены офицерами служб штаба, возглавляемого генерал-лейтенантом авиации М. И. Шевелевым, а также служб тыла, возглавляемого генерал-майором авиации А. И. Любимовым. Особая роль принадлежала механикам, техникам и инженерам инженерно-авиационной службы, обеспечившим качественную подготовку самолетов. [88]

Многочасовые полеты в глубокий тыл требовали от летчиков огромных физических и моральных усилий. Нелегко было выполнять такие полеты и штурманам, имея на борту только компас, указатель скорости и высотомер. Но свою задачу личный состав АДД выполнил успешно. Кроме июльских налетов на Канигсберг, Либаву, Мемель и Тильзит в августе и сентябре наносились удары по военным объектам Данцига, Штеттина, Кенигсберга, Варшавы, Плоешти, Будапешта, Бухареста и Берлина {84}. В частности, по Будапешту 5 и 10 сентября произведено 122 самолето-вылета, по Бухаресту 14 сентября — 46 самолето-вылетов. По Берлину было нанесено 3 удара — 27, 30 августа и 10 сентября, всего совершено 212 самолето-вылетов.

Подготовка экипажей АДД к ударам по фашистскому логову проводилась в особо сложных условиях. Как правило, за день до вылета на цель авиаполки садились на аэродромы подскока, где было организовано надежное прикрытие зенитной артиллерией и патрулирующими в воздухе истребителями. Летные экипажи до мельчайших деталей выполняли навигационные бомбардировочные расчеты, а инженерно-технический состав производил предполетный осмотр материальной части, который заканчивался полной заправкой самолетов горючим и ввертыванием взрывателей бомб. Взлетать приходилось с аэродромов ограниченных размеров при высокой температуре наружного воздуха, что отрицательно сказывалось на мощности двигателей. Каждый экипаж вынуждай был непривычно долго разгонять перегруженный самолет. В полете над вражеской территорией некоторое время бомбардировщики сопровождались своими истребителями.

Вот как рассказал об одном из полетов на Берлин Герой Советского Союза В. В. Решетников:

«Маршрут лежит через Литву к береговой черте, затем с небольшим изломом влево над Балтийским морем к точке южнее острова Борнхольм. Далее мимо Штеттина на Берлин.

В августе над Балтикой погода грозовая. Но главная беда в том, что на наших синоптических картах за линией фронта — полная немота. Одни догадки, предположения. Очень сложная предстояла навигация: над морем, естественно, никаких ориентиров, только счисление пути. Не [89] просто в условиях ограниченного радиообмена воспользоваться и пеленгаторной базой. Штурманам, правда, выдали данные некоторых вражеских радиостанций — может, пригодятся.

Над морем мы летали не так часто, и с непривычки кажется, будто сменился тембр звука двигателей. Я прислушиваюсь к ним, всматриваюсь в шкалы приборов. Все нормально. А может, и вправду над морем меняются звуки полета?

Высота — 6500 метров. Погружаемся в облака, машину болтает. По остеклению сечет косой поток снега. Только не хватало обледенения!

Но вот начинают поблескивать звезды. Наш штурман лейтенант Петр Степанович Архипов уже в астролюке, ловит свою любимицу «Мадам Альтаир».

— Порядок, — докладывает он, — идем правильно. Радистам задач не ставлю — в эфир выходить не будем. (...)

Последняя прямая. Впереди качающийся частокол сотен прожекторных лучей и сплошная стена зенитного огня. Берлин! Его охраняют сотни стволов зенитной артиллерии. Расположенные еще до подступов к городу, они сопровождают огнем наши бомбардировщики.

Головные экипажи застали Берлин освещенным. Редкое зрелище для того времени! Фашисты не ждали удара с воздуха. Их пропаганда давно трубила на весь мир о том, что советская авиация разбита, уничтожена и городам Германии не угрожает.

Но вот гаснут квартал за кварталом, и город погружается во мрак. Хорошо видно, как рвутся наши бомбы, вспыхивают пожары. Зенитный огонь становится все ожесточеннее. Прожекторные лучи нервно мечутся из края в край. Когда им удается схватить самолет, туда со всех сторон устремляется огонь батарей. Но самолет маневрирует, теряет высоту, меняет курс и наконец ему удается вырваться из цепких лап прожекторов. Противовоздушная оборона Берлина бьет заградительным, но много и беспорядочного огня. Он наиболее плотно сосредоточен на высоте полета наших бомбардировщиков — 5–6 тысяч метров, и поэтому некоторые экипажи идут на цели с потерей высоты, под разрывы снарядов. Пока ПВО ведет прицельный огонь по одним самолетам, другим нужно успеть выйти на цель.

Задача выполнена, возвращаемся домой. За кольцом зенитного огня нас встречают немецкие истребители. [90] Перемигиваясь желтыми фарами, они действуют в парах, преследуя нас до траверза Данцига и Кенигсберга. (...)

Радисты стучат ключами, требуют аэродромы. Одни из них закрыты утренними туманами, на других заделывают воронки после немецких бомбежек. Самолеты идут дальше, садятся на более глубоких аэродромах, некоторые добираются до своих базовых...

200 самолетов авиации дальнего действия нанесли три удара по Берлину. В Берлине возникло около 50 очагов пожара, из них 13 крупных. В пожарах было отмечено 6 мощных взрывов. Экипаж Героя Советского, Союза капитана П. Тарана (позже он получил вторую Золотую Звезду) на артиллерийском заводе в юго-восточной части Берлина разбомбил склад взрывчатых веществ, а Герой Советского Союза капитан А. Шапошников поджег эшелон на товарной станции.

Вместе с полками самолетов Ил-4 в налетах на Берлин участвовали четырехмоторные корабли Пе-8...» {85}.

Не менее интересно описан один из таких полетов в воспоминаниях дважды Героя Советского Союза А. И. Молодчего:

«Мне жарко, пот заливает глаза, кажется, не хватает кислорода. А вокруг частокол огня. Ослепляют лучи прожекторов. Несмотря ни на что, иду вперед. Одновременно стараюсь вырываться из цепких щупальцев прожекторов. Высота 6300 метров. Жалко терять, но ничего не поделаешь. Резко кладу самолет на крыло. Крен двадцать, сорок, шестьдесят градусов! К гулу моторов добавляется неприятный свист, самолет скользит на крыло, почти падает. Этот недопустимый (в мирное время даже без бомб) маневр удается — прожекторы упустили нас. Но и мы потеряли более тысячи метров высоты.

— Вижу цель, — докладывает штурман через переговорное устройство. — Становлюсь на боевой курс! Приготовиться к бомбометанию!

Нас опять ловят прожекторы. Сколько их — сосчитать невозможно...

— Пошли! — кричит штурман, и в голосе его слышится торжество победы. Тяжелые бомбы устремляются вниз. Летят советские бомбы на фашистскую столицу! Вот оно, возмездие!

Сотни орудий ведут огонь по нашему самолету. Бросаю машину из стороны в сторону, до предела увеличиваю [91] скорость, но вырваться из зоны обстрела не могу. «Собьют, гады, — врезается в мазг мысль. — Успеть бы хотя радировать на КП о выполнении задания».

— Саша! — обращаюсь к радисту Панфилову. — Передай на землю: «Москва. Кремль. Товарищу Сталину. Находимся над Берлином. Задание выполнили» {86}.

Всего в июле, августе и сентябре 1942 г. в глубокий тыл противника выполнено 22 налета, в которых участвовало 1114 бомбардировщиков и было сброшено 8 тыс. бомб. О результатах таких налетов свидетельствует одна из сводок Совинформбюро: «В ночь на 19 августа 1942 года большая группа наших самолетов бомбардировала военно-промышленные объекты немецких городов Данцига, Кенигсберга и Тильзита. В результате бомбардировки в городе Данциге возникло большое количество очагов пожара, из них — семь больших размеров... Отмечено 16 взрывов, в том числе пять взрывов большой силы...» {87} В этом налете особенно отличились капитан Брусницын, старший лейтенант Гаранин, капитан Писарюк, Герой Советского Союза капитан Молодчий, майор Ткаченко, капитан Несмашный и многие другие.

Английская газета «Дейли телеграф энд морнинг пост» 29 августа в передовой статье писала: «В ночь на 27 августа советские бомбардировщики совершили налеты на Данциг...

Их налеты являются, блестящим доказательством их силы, дающей им возможность заставить население Германии почувствовать войну в то время, когда русские армии и авиация участвуют в одном из величайших в истории сражений, происходящих в глубине их собственной страны» {88}.

Об этом же говорят письма, обнаруженные у немецких солдат, убитых или взятых в плен под Сталинградом. Солдату Рейнгарду из Данцига отец писал: «У нас бывают частые и основательные ночные визиты. Мы, слава богу, опять дешево отделались, но в непосредственном соседстве с нами четыре промышленных здания превращены в развалины: то же и на других улицах, так что ты можешь себе представить, какое это бедствие. Наши чуть не умерли от волнения». Лейтенанту Гейнцу Шульцу некая Гертруда из Бреслау сообщала: «Вчера у меня была [92] Эльза Вернер из Шахау. У них творилось что-то ужасное. Русские бросали тяжелые бомбы. Верфи горели... В Шахау в уцелевших домах не осталось ни одного целого стекла. Люди думают, что нужно куда-нибудь уезжать. Но куда? Эльза зовет меня в Штраубинг, но ведь и туда могут явиться русские» {89}.

О налетах советских бомбардировщиков на города Германии вынуждено было сообщать и германское информационное агентство. 27 августа оно заявило, что минувшей ночью советские бомбардировщики производили в военном отношении незначительно беспокоящие налеты над Восточной Пруссией, Северо-Восточной и Центральной Германией и что один самолет достиг заградительной зоны Берлина, а 30 августа информировало: минувшей ночью советские бомбардировщики совершили налет на Восточные и северо-восточные районы Германии, несколько самолетов проникли к Большому Берлину и нанесли незначительный ущерб.

22 сентября корреспондент ТАСС телеграфировал из Лондона: «Как передает агентство «Рейтер» из Стокгольма, по сообщению «Нью-Даг», шведский моряк — очевидец недавнего налета советской авиации на Данциг рассказывает, что в городе можно было видеть «море огня». По словам моряка, в результате бомбардировки было взорвано несколько складов боеприпасов... Советские летчики летели на большой высоте, и моряки не видели ни одного сбитого самолета» {90}.

Все эти свидетельства позволяют сделать вывод о том, что задача, поставленная перед АДД Верховным Главнокомандованием, была выполнена. Смелая и дерзкая операция советских летчиков показала нарастающую силу нашей авиации.

Выполнив стратегическую задачу, части, АДД вновь в полном составе приступили к действиям по войскам и технике противника в районе Сталинграда. Боевая активность частей и соединений с каждым месяцем возрастала. Если в июле АДД сделала 4557 самолето-вылетов, то в августе уже 6420, 94% которых были проведены для обеспечения боевой деятельности Калининского, Западного и Сталинградского фронтов. Части и соединения АДД действовали в тесном контакте с войсками этих фронтов, [93] представители авиации находились на общевойсковых командных пунктах. Личное общение значительно помогало более четкой организации взаимодействия.

«В 1942 году мне довелось (и не однажды) побывать на различных фронтах для организации и проведения боевых действий АДД, — вспоминал Александр Евгеньевич Голованов. — Я был на Ленинградском, Волховском, Калининском, Западном, Юго-Западном, Сталинградском, Донском фронтах, познакомился со многими военачальниками, приглядывался к людям, к обстановке и организации работы штабов... Не единожды в жизни мне приходилось убеждаться, что поговорка «Лучше раз увидеть, чем сто раз услышать» — мудрая поговорка» {91}.

Своими сокрушительными бомбовыми ударами по живой силе и технике противника полки АДД наносили значительные потери фашистским войскам. За проявленную отвагу и мужество, за героизм личного состава приказом НКО № 250 от 18 августа 1942 г. пять полков были преобразованы в гвардейские. Это были 1, 748, 750, 250 и 81-й авиаполки дальнего действия, которыми командовали подполковники Б. Ф. Чирсков, Н. В. Микрюков, А. И. Щербаков, И. И. Глушенко и майор А. М. Омельченко.

Появление в АДД гвардейских частей вдохновило личный состав. Главными критериями при присвоении гвардейского звания считалась эффективность боевой работы и проявленные в боях стойкость, героизм и отвага. Из подвигов боевых экипажей складывалась гвардейская слава полка. Вот, например, как шел к гвардейскому званию 37-й авиаполк, ставший позже 13-м гвардейским. По итогам боевой работы на протяжен семи месяцев полк удерживал первое место в дивизии, показывая высокие и эффективные результаты бомбардировочных ударов. Только при налете на аэродром Сеща в составе соединения экипажами полка было уничтожено и повреждено 73 самолета противника, а при налете на железнодорожный узел Витебск взорвано 500 вагонов, 12 паровозов, депо, два склада с боеприпасами, столовая офицерского состава, уничтожено 150 офицеров. Личный состав полка при выполнении боевых заданий проявлял мужество, стойкость и самоотверженность. Экипаж лейтенанта А. С. Кирноса, ведя разведку в районе Сталинграда, был атакован шестью истребителями и вступил с ними в бой. Два [94] самолета противника были подбиты воздушным стрелком С. С. Куцаем, остальные продолжали атаку. Воздушный стрелок был ранен, повреждена пулеметная установка. Командир корабля умелым маневром вывел самолет на свою территорию и благополучно совершил посадку. В машине оказалось около 600 пробоин. В другом ночном полете при бомбардировке аэродрома Орел самолет Кирноса был подожжен зенитным снарядом на подходе к объекту. Летчик продолжал полет. Над целью самолет охватило пламя. Лейтенант Кирнос перевел машину в пикирование и направил ее в центр самолетной стоянки на аэродроме противника.

Экипаж старшего лейтенанта И. П. Пантюхова возвращался с боевого задания ночью, но из-за сильного тумана не смог приземлиться на своем аэродроме. Командир увел самолет в другой район, приказал стрелку-радисту В. А. Быстрову покинуть борт с парашютом и подобрать площадку для посадки бомбардировщика. Оценив на земле обстановку, стрелок разжег костер и указал место посадки. Машина и экипаж были сохранены.

Положение под Сталинградом осложнилось. 3 сентября Верховный Главнокомандующий направил генералу Г. К. Жукову телеграмму следующего содержания: «Положение со Сталинградом ухудшилось. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если Северная группа войск не окажет немедленной помощи.

Потребуйте от командующих войсками, стоящими к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь к сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление теперь равносильно преступлению. Всю авиацию бросьте на помощь Сталинграду. В самом Сталинграде авиации осталось очень мало.

Получение и принятые меры сообщите незамедлительно» {92}.

С 3 по 9 сентября войска Сталинградского фронта предприняли попытку наступления в районе Кузьмичи. И хотя прорыв линии фронта не был осуществлен, задача отвлечения на себя значительной части наземных войск и авиации противника от центрального направления была выполнена. АДД активно поддерживала наступающих, бомбардируя вражеские боевые порядки на поле боя в [95] районе Кузьмичи, Городище, Гумрак, Воропоново, противодействуя подвозке резервов и держа под ударами переправы через Дон на участке Вертячий, Калач. Авиация нарушала железнодорожные перевозки противника, бомбардируя железнодорожный узел Лихая и станцию Карповская, уничтожала самолеты и разрушала летные поля на аэродромах Суровикино, Обливская, Сысойкин. Только с 3 по 13 сентября экипажи АДД сделали 1259 самолето-вылетов.

В тяжелый период уличных боев за Сталинград части АДД продолжали бомбить войска и технику противника как на линии фронта, так и на подступах к городу. Нужна была надежная система обозначения переднего края и целеуказания, чтобы не только точно поразить с воздуха заданные объекты, но и исключить возможность бомбометания по своим войскам. Если в период борьбы на дальних подступах к Сталинграду передний край советских войск обозначался пуском ракет в сторону противника, то теперь передний край обозначался кострами, а объекты бомбометания — прожекторами, минометной и артиллерийской стрельбой. Не сразу командование наземных войск пошло на это: разложить костры тогда, когда чиркнуть спичкой не разрешалось, — дело непростое. Но генерал-майор авиации Н. С. Скрипко сумел доказать целесообразность этого. После первых же ударов сомнения были рассеяны. С каждым новым вылетом цели давались все ближе к переднему краю. Непосредственно в черте города по поселку Спартаковка и тракторному заводу было нанесено 10 ударов. Особенно сильные бомбардировки осуществлены 15 и 16 октября, когда за две ночи было сброшено 280 т бомб. По поселку Баррикады удары наносились в течение шести ночей. Особенно мощный удар состоялся 3 ноября. По району поселка Красный Октябрь удары наносились 16 ночей, было произведено 1873 самолето-вылета и сброшено 1933 т бомб. Район центрального вокзала бомбардировался 7 ночей, только в одну ночь на 23 сентября по этой цели было сброшено 194 т бомб.

Эффективным оказался массированный удар АДД в ночь на 24 сентября по району молочнотоварной фермы и балке Сухая Нечетка. За одну ночь 262 бомбардировщика сбросили по этому району 5176 бомб, из них 379 крупного калибра. В результате возникло 22 больших очага пожара. В этот же период части АДД бомбардировали железнодорожные станции и перегоны на участке [96] Лихая — Сталинград, Сальск — Абганербво, железнодорожный узел Миллерово, а также некоторые аэродромы противника.

Под Сталинградом АДД, в отличие от начального периода войны, вела боевые действия крупными силами по ограниченному количеству целей, создавая тем самый значительную плотность бомбардировочного удара (100–150 самолетов на один объект). Наиболее важные цели подвергались воздействию в течение нескольких ночей. Части АДД стали теснее держать связь с передовыми частями войск фронтов. Несмотря на то что на сталинградском направлении авиации приходилось действовать в очень сложных метеоусловиях, только в сентябре было произведено 6523 самолето-вылета, а в октябре — 5634 самолето-вылета.

Многие экипажи в боях за Сталинград показывали образцы мужества, отваги, настойчивости и инициативы. В авиадивизиях между полками, эскадрильями и экипажами развернулось соревнование за увеличение бомбовой нагрузки на самолет, увеличение количества вылетов и эффективное поражение целей. Командир звена 3-го гвардейского бомбардировочного авиаполка коммунист капитан В. Г. Опалев в те дни выполнил свой сотый боевой вылет. Командование поздравило юбиляра с достигнутым успехом и объявило ему благодарность. В следующую ночь вместо 1500 кг он взял на самолет 2500 кг бомб и сделал над целью 8 заходов. На земле возникло четыре очага пожара. Военком эскадрильи майор С. Н. Соколов также увеличил бомбовую нагрузку до 2500 кг и успешно выполнил боевое задание. Их примеру последовали летчики соседнего 751-го полка майоры П. П. Радчук, А. П. Ломов, М. Н. Пронин, капитаны А. Н. Медведев и А. П. Кузнецов, военком эскадрильи майор А. П. Чулков, лейтенант И. П. Курятник. Они систематически стали брать по 2000–2500 кг и отлично выполняли боевые задания.

Вот как рисует в своих воспоминаниях картину боев участник битвы за Сталинград Герой Советского Союза Борис Ермилович Тихомолов: «Мелькают дни. Мы их не видим. Ночи, ночи, ночи. Рев моторов. Бомбы. Взлеты. Цель. Прожектора. Зенитки. Атаки истребителей. Линия фронта под Сталинградом. Аэродромы противника. Южная окраина города. Северная. Отдельные кварталы. Отдельные точки. Бомбежки с малых высот... Встают фонтаны земли. Жуткое месиво из огня и дыма, из едкой [97] цементной пыли. Ад на земле. Ад в воздухе. По два, по три вылета в ночь...» {93}

Стремление летного состава нанести врагу как можно больший урон поддерживалось энтузиазмом инженеров, техников и механиков, которые в исключительно сложных климатических условиях зимы успевали в короткие сроки устранять повреждения и неисправности, качественно готовили самолеты к повторным вылетам.

Когда при выруливавши на старт на самолете Ил-4 вышло из строя колесо шасси, командир корабля майор В. А. Борисов (ныне Герой Советского Союза, подполковник в отставке) и штурман капитан И. И. Киньдюшев (ныне Герой Советского Союза, полковник в отставке) быстро организовали замену колеса и успешно выполнили два вылета в эту ночь. Во втором полете с повышенной бомбовой нагрузкой один из авиадвигателей самолета остановился над линией фронта. Были все основания возвратиться на свой аэродром или на один из ближайших запасных. Но Борисов, проявив выдержку и настойчивость, используя свой огромный летный опыт (он до войны работал пилотом в Аэрофлоте), довел самолет до цели, а штурман метко поразил ее бомбами. Бомбардировщик на одном двигателе долетел до аэродрома. Смелость, отличное знание техники и высокое летное мастерство позволили экипажу успешно выполнить задание.

Василия Александровича Борисова в полку часто называли рыцарем неба. После окончания в 1935 г. Тамбовской летной школы ГВФ он был направлен на Дальний Восток, водил воздушные корабли над Камчаткой и Чукоткой. В его летной книжке имелась запись о том, что он без аварий налетал миллион километров и может пилотировать любой тип самолета. В январе 1942 т. Борисов был назначен командиром экипажа бомбардировщика Ил-4, быстро вошел в боевой строй. Авиаторы заметили, что Борисов имеет свой летный почерк, свойственный пилотам высокого класса. Газета «Красный сокол» писала:

«Таких, кто бы не знал Борисова, найти в подразделении трудно, его знают все. Восхищаются его смелостью, мастерством пилотирования вслепую, в облаках и ночью. Инициативный, решительный, готовый на любую трудность, на риск — таков Василий Александрович Борисов. В нем хорошо сочетаются качества товарища, командира, [98] воспитателя. Борисов избран секретарем низовой партийной организации. Он идет всегда впереди...» {94}.

Особенно отличился экипаж Борисова при нанесении ударов по Берлину, Будапешту и Бухаресту. С повышенной бомбовой нагрузкой вылетал он на бомбежку фашистских войск, рвавшихся к Сталинграду, участвовал в крупной операции по уничтожению вражеской авиации на аэродромах Тацинская, Морозовский, Обливская, Суровикино. 31 декабря 1942 г. командиру звена 3-го гвардейского авиаполка дальнего действия гвардии майору Василию Александровичу Борисову было присвоено звание Героя Советского Союза.

После каждого боевого вылета полковые бюллетени-молнии, вывешиваемые в самых многолюдных местах, сообщали об отличившихся в бою или при подготовке техники авиаторах. Их опыт становился достоянием всего личного состава. В нелетную погоду учебные классы, казармы превращались в своеобразные лекционные залы. Опытные авиаторы рассказывали о своих боевых вылетах, делились опытом, разбирали ошибки, которые приводили или могли привести к тяжелым последствиям. Командование полков, политорганы стремились к тому, чтобы молодые летчики и штурманы быстрее входили в строй.

Объекты Сталинграда в основном подвергались ударам ночью. Но с наступлением осени в связи с ухудшением погоды ночная работа стала невозможной. Подготовленные экипажи стали совершать полеты днем на малой высоте, маскируясь облаками. Взрыватели на бомбах устанавливались с замедлением, чтобы взрывная волна не могла поразить свой самолет.

Для снабжения войск оказавшихся в окружении, немецко-фашистское командование поспешило организовать воздушный мост, перебросив на сталинградское направление большое количество транспортных самолетов Ю-52. Гитлеровцы использовали также для воздушных перебросок бомбардировщики Хе-111 и Ю-290, которые размещались на аэродромах Морозовский, Тацинская, Котельников, Зимовники и других.

Одной из главных задач АДД в этот период стало уничтожение немецких самолетов на аэродромах. Напряженную боевую работу вели экипажи 752-го авиационного [99] полка АДД, делая несколько боевых вылетов в сутки. В один из напряженных дней Сталинградской битвы командиру экипажа этого полка Ивану Тимофеевичу Гросулу и его штурману Леониду Петровичу Глущенко была поставлена боевая задача нанести удар по позициям противника, расположенным в районе Гумрака, после чего заняться поисками полевых аэродромов внутри кольца окружения. Выполнив бомбометание, экипаж начал поиск и через некоторое время обнаружил вражеский аэродром с большим числом транспортных самолетов Ю-52 и истребителей. Передав на командный пункт координаты аэродрома, экипаж развернулся и пошел на свою базу.

На другой день полк получил задачу уничтожить самолеты противника, обнаруженные накануне экипажем И. Т. Гросула. Для уточнения наличия самолетов на разведку в район аэродрома был направлен экипаж летчика Захарова, но в указанном районе ни аэродрома, ни самолетов не было. Вылет пришлось отложить, а экипаж Гросула послать еще раз для уточнения места расположения цели. Вслед за Гросулом в тот же район вылетел летчик Ф. К. Паращенко со штурманом В. Т. Сенатором. Самолет Гросула точно вышел на обнаруженный накануне аэродром, но там уже ничего не было. Зато в 40 километрах от этого места находилось до 80 вражеских самолетов. Сообщив координаты вновь обнаруженного аэродрома, экипаж приступил к бомбометанию. Разрыв первой бомбы произошел в центре укатанной полосы, а следующая серия завершилась прямыми попаданиями в Ю-52.

В это время стрелок-радист Черноока доложил, что появились четыре истребителя противника. Нужно было уходить в облачность. И экипаж сумел сделать это, хотя расстояние между бомбардировщиком и атакующими его истребителями сокращалось очень быстро. Везение было на стороне экипажа бомбардировщика. Ему удалось выйти из-под удара и возвратиться на аэродром.

Доброй славой пользовался летчик 752-го авиаполка Дмитрий Барашев, который постоянно искал новые средства и методы борьбы с врагом, не раз смотрел смерти в глаза, но смелость, мастерство, находчивость, новаторство выручали его. В одном из полетов сбросив бомбы на цель, экипаж Барашева по своей инициативе атаковал зенитные батареи и прожекторные установки врага. Огонь противника по основной группе советских бомбардировщиков заметно ослабел. Воспользовавшись этим дерзким и неожиданным для гитлеровцев нападением, экипажи полка [100] нанесли меткий бомбовый удар по врагу с малой высоты. В 1943 году Барашев стал Героем Советского Союза.

За период обороны Сталинграда части АДД выполнили и 317 самолето-вылетов {95} и сбросили на врага 12025 т бомб, оказав существенную помощь нашим сухопутным войскам.

За проявленную отвагу и мужество в борьбе с врагом под Сталинградом и при выполнении полетов в глубокий тыл врага Указом Президиума Верховного Совета СССР от 31 декабря 1942 г. девятнадцати воинам АДД было присвоено звание Героя Советского Союза. Капитан Александр Игнатьевич Молодчий удостоен этого звания дважды..

В октябре 1942 г. в Вооруженных Силах было установлено единоначалие, институт военных комиссаров упразднился. В Указе Президиума Верховного Совета СССР говорилось: «Великая Отечественная война с немецкими захватчиками закалила наши командные кадры, выдвинула огромный слой новых талантливых командиров, испытанных в боях и до конца верных своему воинскому долгу и командирской чести. В суровых боях с врагом командиры Красной Армии доказали свою преданность нашей Родине, приобрели значительный опыт современной войны, выросли и окрепли в военном и политическом отношениях.

С другой стороны, военные комиссары и политработники повысили свои военные знания, приобрели богатый опыт современной войны, часть из них уже переведена на командные должности и успешно руководит войсками, многие же другие могут быть использованы на командных должностях либо немедленно, либо после известной военной подготовки {96}.

В авиации дальнего действия было немало героических комиссаров, которые не только вдохновенным словом, но и боевым примером воодушевляли личный состав на борьбу с врагом. Одни военкомы были отличными летчиками, другие — штурманами, и все они стремились лучше изучить летное дело, тактику и оперативное искусство. Высоким авторитетом пользовались комиссары эскадрилий С. Н. Соколов, А. П. Чулков, А. Ф. Исупов. Настойчиво овладевал сложным искусством самолетовождения и штурманским делом полковой комиссар С. Я. Федоров. [101]

18 ноября закончилась 125-дневная оборонительная битва под Сталинградом, но в ноябре и декабре, несмотря на плохие метеорологические условия, АДД продолжала боевую деятельность на сталинградском направлении, уничтожала войска и технику противника как в районах самого Сталинграда, так и на близких подступах к нему. Экипажи авиации дальнего действия стремились облегчить положение 62-й и 64-й армий, принявших на себя главный удар фашистских танков и мотопехоты, каждую ночь бомбили скопления живой силы и техники противника вблизи окраины города, наносили удары по огневым позициям немецкой артиллерии, разрушали вражеские переправы и мосты, уничтожали авиацию противника на его аэродромах.

Маршал Советского Союза Г. К. Жуков писал: «Необходимо отдать должное воинам 24-й, 1-й гвардейской и 66-й армий Сталинградского фронта, лётчикам 16-й воздушной армии и авиации дальнего действия, которые, не считаясь ни с какими жертвами, оказали бесценную помощь 62-й и 64-й армиям Юго-Восточного фронта в удержании Сталинграда...» {97}.

В соответствии с планом разгрома вражеской группировки войскам Юго-Западного фронта во взаимодействии с Донским предстояло нанести главный удар в общем направлении на Калач, а войскам Сталинградского фронта продвинуться с южного фаса в общем направлении на Калач. Наступающие должны были соединиться в районе Калача, окружить и в дальнейшем уничтожить мощную группировку фашистских войск.

Во время подготовки авиации к контрнаступлению из Резерва Ставки на усиление воздушных армий были направлены сёмь отдельных дивизий и два смешанных авиационных корпуса. В общей сложности в ВВС на данном направлении насчитывалось 1414 самолетов и пять дивизий авиации дальнего действия. Противник здесь имел 1216 боевых самолетов {98}.

Однако сосредоточение авиации на аэродромах в районе Сталинграда задерживалось из-за отсутствия необходимого количества горючего и боеприпасов, о чем генерал-лейтенант авиации А. А. Новиков доложил генералу армии Г. К. Жукову. 12 ноября 1942 г. из Ставки был получен [102] ответ: «Если авиаподготовка операции неудовлетворительна у Еременко и Ватутина, то операция кончится провалом. Опыт войны с немцами показывает, что операцию против немцев можно выиграть лишь в том случае, если имеем превосходство в воздухе. В этом случае наша авиация должна выполнить три задачи:

— Первое — сосредоточить действия нашей авиации в районе наступления наших ударных частей, подавить авиацию немцев и прочно прикрыть наши войска.

— Второе — пробить дорогу нашим наступающим частям путем систематической бомбежки стоящих против них немецких войск.

— Третье — преследовать отступающие войска противника путем систематической бомбежки и штурмовых действий, чтобы окончательно расстроить их и не дать им закрепиться на ближайших рубежах обороны» {99}.

Еще до начала наступления войск Юго-Западного, Донского и Сталинградского фронтов в характере действий АДД появились некоторые особенности. Продолжая оказывать поддержку наземным войскам, ее части начали вести боевые действия в интересах предстоящего контрнаступления, нанося удары по резервам в оперативной глубине, аэродромам и железнодорожным узлам и станциям. По плану командующего ВВС Красной Армии генерал-лейтенанта авиации А. А. Новикова с 27 по 29 октября была проведена воздушная операция силами 8-й воздушной армии генерал-майора авиации Т. Т. Хрюкина и трех соединений авиации дальнего действия: 24-й авиадивизии подполковника Б. В. Бицкого, 53-й полковника И. В. Георгиева и 62-й полковника Г. Н. Туликова. В ходе воздушной операции наносились бомбовые угярьт по авиационным базам противника и 13 немецким аэродромам. Авиационная группировка врага понесла серьезные потери {100}.

АДД продолжала вести боевые действия в ходе решительного контрнаступления, в борьбе с котельниковской группировкой противника, а также при ликвидации немецких войск, окруженных в Сталинграде. В короткие сроки Красная Армия осуществила гигантскую операцию, каких не знала мировая история. Была окружена и ликвидирована трехсоттысячная фашистская армия. [103]

Успешное решение важнейших задач по завоеваний оперативного господства в воздухе, активной поддержке сухопутных войск с воздуха и воздушной блокаде окруженных немецко-фашистских войск стало возможным благодаря объединению усилий 2, 8, 16 и 17-й воздушных армий и авиации дальнего действия под единым централизованным командованием представителя Ставки ВГК генерал-лейтенанта авиации А. А. Новикова, умелому руководству соединениями и частями командующих воздушными армиями генерал-лейтенанта авиации С. А. Красовского, генерал-майоров авиации С. И. Руденко, Т. Т. Хрюкина, К. Н. Смирнова, командования авиацией дальнего действия — генерал-лейтенанта авиации А. Е. Голованова и генерал-майора авиации Н. С. Скрипко. Впервые за время войны в крупном масштабе было организовано взаимодействие сил авиации четырех воздушных армий и пяти авиационных дивизий АДД, введена в практику новая форма оперативного применения ВВС — авиационное наступление, весьма успешно организована и осуществлена воздушная блокада, совершенно по-новому решены вопросы организации и управления.

Всего на сталинградском направлении части АДД произвели 13874 самолето-вылета и сбросили 188529 бомб общим весом 14 954 т. Ими доставлено на фронт 525 т срочных грузов, вывезено в тыл 3085 раненых {101}.

Зарубежная пресса широко комментировала наступление под Сталинградом. Английская газета «Ивнинг ньюс» писала 24 ноября 1942 г.: «Никогда в истории ни одна армия не сражалась с таким хладнокровием и стойкостью, с таким непревзойденным мастерством, с такой неослабевающей мощью, как армия, руководимая Сталиным. Давайте искренне признаем, что, не будь подвигов Красной Армии, судьба свободных народов была бы поистине мрачной». Этой газете вторила и «Дейли геральд» от 27 ноября: «Эта блестящая операция, очевидно, является лишь началом наступления, которое окажет неоценимую услугу делу союзников...» {102}.

Вклад АДД в одержанную победу получил высокую оценку 3-му гвардейскому авиакорпусу, 1-й и 6-й гвардейским авиадивизиям, 53-й авиадивизии, а также 4-му и 10-му гвардейским авиаполкам было присвоено наименование Сталинградских. Большая группа летного и [104] технического состава, офицеров штабов и служб была удостоена государственных наград. После митинга в 1-й гвардейской авиадивизии по случаю присвоения ей почетного наименования Сталинградской в Военный совет АДД ушла телеграмма: «Мы горды тем, что нашей дивизии присвоено наименование этого города-героя, в битвах за который определился перелом во всем ходе Отечественной войны в нашу пользу.

Сталинград — это символ грядущей победы всех свободолюбивых народов над немецким фашизмом. Мы гордимся, что принимали участие в героической обороне города и что удостоены чести называть себя сталинградцами.

Мы понимаем, что эта высокая награда обязывает нас работать еще больше и лучше, чем мы работали раньше, громить врага с воздуха еще сильнее, чем мы громили его до сих пор. Этому нас обязывают бессмертные героические традиции Сталинграда.

Фашистский зверь ранен, но он еще не добит. Мы не пожалеем крови, а если потребуется, и самой жизни, во имя скорейшей победы над врагом...» {103}

Упорными оборонительными боями на подступах к Сталинграду и в самом городе советские войска измотали и обескровили рвущуюся к Волге группировку войск противника, привели ее к полному крушению. Тем самым был сорван гитлеровский план кампании 1942 г., с осуществлением которого немецкое командование связывало свои надежды на успешное окончание войны против Советского Союза.

Сталинградская битва, в которой участвовали все виды и рода войск, стала символом немеркнущей стойкости и славы советского воина. На основе опыта ряда проведенных в 1942 г. операций были сделаны необходимые выводы о самостоятельных воздушных операциях АДД по борьбе с железнодорожными перевозками противника и вражеской авиацией на аэродромах, о борьбе с резервами врага на широком фронте, о нанесении массированных ударов по ограниченному числу объектов, о сосредоточении усилий на решающих направлениях и о путях совершенствования взаимодействия с наземными войсками и авиацией фронтов.

Еще в начале 1942 г. гитлеровцы сосредоточили в северной части Норвегии и Финляндии значительные силы [105] подводных лодок, надводных кораблей и особенно авиации, чтобы сорвать морские сообщения между Советским Союзом и Англией. Транспортные корабли начали нести большие потери. По решению Ставки ВГК группа в составе 26 бомбардировщиков из 36-й авиадивизии, возглавляемая командиром дивизии полковником В. Ф. Дряниным, 20 мая 1942 г. произвела посадку на одном из северных аэродромов и в оперативном отношении вошла в подчинение командующего ВВС Северного флота. Экипажи этой группы оказались впервые в Заполярье и не имели опыта полетов в сложных полярных условиях. Пришлось им в сжатые сроки изучить природные особенности, а также объекты ударов, которые находились на большом удалении от места базирования. Например, до аэродрома Тромсё и порта Хаммерфест нужно было лететь 6 часов. Но на этом аэродроме было сосредоточено много вражеских бомбардировщиков-торпедоносцев, он являлся важной промежуточной базой для самолетов, летящих из Германии в Северную Норвегию и Финляндию. Кроме того, бомбардировщики подвергли ударам аэродромы Лаксельвен, Луостари, Хебугтен, Алакуртти, Кемиярви, Кеми. Многие из них бомбардировались от 5 до 10 раз. В результате налетов отмечалось много очагов пожара и взрывов. На аэродроме Лаксельвен в мае было уничтожено 18 самолетов, склад боеприпасов, две автоцистерны.

Находясь в Заполярье, экипажи 36-й авиадивизии дальнего действия проявляли мужество и храбрость при выполнении поставленных задач. Группу 455-го авиаполка возглавляли летчик майор В. Головатенко и штурман капитан С. Гончаренко, группу 42-го авиаполка — летчик подполковник А. Бабенко и штурман майор И. Червяков. Сами они были организаторами этих сложных полетов и их непосредственными участниками. В первом вылете экипажи, ведомые командиром эскадрильи Головатенко, нанесли бомбардировочный удар по фашистскому аэродрому возле поселка Лаксельв. Нелегко было отыскать среди скалистых гор немецкий аэродром. Но группа вышла на цель и нанесла точный удар. Затем этот же аэродром был атакован экипажами второй группы. Бомбовый удар, во время которого было уничтожено около 60 вражеских машин, не позволил врагу поднять свои самолеты в воздух. Столь же эффективными были налеты на немецкие аэродромы в Киркенесе, где стояли пикирующие бомбардировщики Ю-87, и в Тромсё.

Высокую оценку заслужила боевая работа летчика [106] старшего лейтенанта В. Кибардина и штурмана старшего лейтенанта С. Анисимова, летчика старшего лейтенанта В. Уромова и штурмана старшего лейтенанта В. Колчина, летчика старшего лейтенанта Н. Бабичева и штурмана старшего лейтенанта П. Тимохина, заместителя командира эскадрильи майора С. Бирюкова и штурмана капитана В. Коновалова. Позже оперативную группу бомбардировщиков возглавляли заместитель командира дивизии подполковник В. Щелкунов и штурман капитан А. Крылов. Мужество и героизм проявил экипаж А. Иванова (штурман старший лейтенант Н. Терехин, стрелок-радист И. Дегтярев), сбивший в воздушном бою два истребителя противника, а также экипаж старшего лейтенанта А. Шевелева и штурмана старшего лейтенанта П. Шевченко, отличавшийся точностью бомбометания.

Командующий ВВС Северного флота генерал-майор авиации А. А. Кузнецов сообщал командованию АДД: «За время пребывания в оперативном подчинении с 15 сентября по 15 октября 1942 гада основные действия дивизии были направлены на нанесение ночных бомбардировочных ударов по аэродромам противника с целью уничтожения материальной части самолетов на земле, обеспечивая этим безопасный переход морем и разгрузку каравана транспортов союзников в порту Архангельск.

...Личный состав авиадивизии, выполняя поставленные задачи, показал себя организованным, спаянным коллективом, чётко и решительно выполняя приказы командования. В сложных условиях работы на Севере авиадивизия с поставленными задачами справилась отлично» {104}.

«Установлено, что в один из крупных налетов русских самолетов на аэродром Банак... в октябре месяце с. г., — говорилось в донесении разведотдела штаба ВВС Северного флота, — на аэродроме было уничтожено 60 немецких самолетов, убито большое количество солдат и летчиков, причинены большие разрушения постройкам на аэродроме». {105}

О первом полете оперативной группы АДД в Заполярье бывший штурман-инспектор С. Ф. Ушаков писал: «27 мая 1942 года 42-й авиационный полк получил боевую задачу — нанести бомбовый удар по аэродрому [107] противника Лаксельвен. Располагался этот вражеский аэродром на выступе мыса в южной части фиорда Порсангер, который узким языком врезается в сушу на глубину более 120 километров.

Полет к цели и обратно можно было выполнить, избрав один из двух маршрутов: над сушей, по прямой от аэродрома взлета, и над морем, огибая северную часть территории Норвегии.

Первый маршрут значительно короче, зато при этом неизбежны встречи с истребителями противника, и не только в районе цели, но и на протяжении всего полета над вражеской территорией.

Второй маршрут — над морем — продолжительнее более чем на час. Но встреча с вражескими истребителями возможна только у самой цели.

Командир полка решил лететь морем.

Пока летчики прокладывали маршрут полета, изучали район цели, производили предварительные расчеты, слушали информацию начальников разведки и метеослужбы, техники и механики полностью подготовили материальную часть самолетов и вооружения. Для каждого члена экипажа приготовили спасательные резиновые пояса, в самолеты погрузили надувные лодки.

Согласно порядку, принятому в бомбардировочной авиации, последние указания отдал командир полка подполковник Андрей Дементьевич Бабенко обратил внимание летчиков на необходимость при полете над территорией противника строго выдерживать заданные интервалы м дистанции между самолетами.

— Руководствуйтесь принципом: «Защищай хвост соседа, а сосед защитит тебя», — подчеркнул командир. — Тогда в обороне боевого порядка группы не будет непростреливаемых, «мертвых» зон. Ну вот и все, — сказал Бабенко в заключение. — Ведущим пойду я. По самолетам!

Взревели моторы, и согласно плановой таблице бомбардировщики начали выруливать на старт. Первым взлетел командир полка, к нему по кругу над аэродромом пристроились ведомые.

Словно на параде, две девятки самолетов прошли через аэродром. На сбор не было затрачено ни одной лишней минуты. По реке Тулома вышли в Кольский залив и уже через четверть часа оказались вне видимости родных берегов. В расчетной точке разворота взяли курс, пролегающий севернее полуострова Рыбачий. [108]

Высота — 800 метров. Вверху — кучевые облака, внизу — бушующие волны сердитого и холодного Баренцева моря. Для членов экипажей, привыкших видеть под собой землю, картина непривычная.

Слева по курсу показались очертания Рыбачьего. Гитлеровцев там нет, продвижение их остановлено в узком перешейке, связывающем полуострова Средний и Рыбачий с материком.

Опять кругом вода. Скорость полета не ощущается, и создается впечатление, что неподвижно висишь в воздухе, Время тянется медленно. Минут через двадцать после отхода от Рыбачьего впереди слева что-то начало чернеть и увеличиваться в размерах. Сверившись с картой, установили, что, это восточная часть полуострова Варангер с расположенной там военно-морской базой Вардё. Пройдя ее стороной, ведущий приблизился к берегу и начал обходить северную часть территории Норвегии в пределах визуальной видимости с небольшим набором высоты. На это потребовалось около сорока минут. К самой северной точке — мысу Нордкин — подошли на высоте 5100 метров. Лететь выше не позволяли облака. Легким покачиванием с крыла на крыло ведущий предупредил ведомых, что будет выполнять разворот, после чего экипажам следовало сократить интервалы и дистанции.

Развернулись почти на девяносто градусов, сомкнулись и полетели над фиордом Порсангер с его причудливо изрезанными крутыми и безжизненными скалистыми берегами.

Открыты люки: впереди — цель. Штурман ведущего самолета майор Червяков сделал небольшой доворот вправо, чтобы предоставить возможность точно по цели отбомбиться девятке, следующей сзади, в левом пеленге.

На аэродроме несколько десятков бомбардировщиков Ю-88 и Хе-111, рассредоточенных в беспорядке по всему летному полю, и большое количество автомашин, снующих между самолетами. То ли они готовились к вылету, то ли здесь был день осмотра техники. Истребители в отличие от бомбардировщиков группами по восемь — двенадцать единиц располагались по границе аэродрома. И никакой маскировки. Все свидетельствовало о том, что советских бомбардировщиков не ждали, истребители даже не взлетели навстречу им. Запоздали с открытием огня и зенитчики.

Следуя в общей группе, каждый штурман выбрал себе цель и самостоятельно произвел бомбометание. Нажаты [109] кнопки бомбосбрасывателей. Осколочно-фугасные авиабомбы восемнадцати серий с интервалом 35–40 метров начали рваться по всему летному полю. В каждой серии — десять бомб. Сразу загорелись три Ю-88 и два Хе-111. Одна бомба угодила в самолет, тем не менее он не вспыхнул.

После сбрасывания бомб подполковник Бабенко, планируя с большим углом и плавно, увеличивая скорость, чтобы не расстроить боевой порядок, стал разворачиваться вправо и уходить от цели» {106}.

Интересный эпизод описал маршал авиации Н. С. Скрипко: «Экипаж А. И. Баукина совершал полет в сложных метеорологических условиях. Пробившись сквозь облачность, он вышел точно на вражеский аэродром и сбросил бомбы на скопление фашистских пикировщиков. В тот момент, когда штурман включил фотоаппарат и делал снимки аэродрома, зенитным огнем противника был поврежден правый двигатель Ил-4.

Возвращаясь на родной аэродром на одном моторе и пролетая над морем, экипаж заметил, что два немецких торпедных катера нагоняют наше транспортное судно. Боекомплект бомб израсходован, самолет поврежден. Как же помочь морякам? Командир экипажа Баукин принимает решение атаковать немецкие торпедные катера.

Дерзкая и внезапная атака израненного бомбардировщика заставила гитлеровцев остановиться и повернуть назад. Советский транспорт был спасен» {107}.

Оперативная группа под руководством командира 36-й авиадивизии полковника В. Ф. Дрянина своими боевыми: действиями в Заполярье оказывала помощь войскам Северного флота в обеспечении проводки караванов морских судов союзников. Мощными бомбардировочными ударами экипажи АДД уничтожали самолеты противника на аэродромах Лаксельвен, Тромсё, Алакуртти, Кеми и поражали авиационные базы Киркенес, Хебугтен, Луостари, Бамак. Экипажи оперативной группы произвели 311 самолето-вылетов, сбросив 295,6 т бомб. Так, была решена еще одна из многочисленных задач, которые ставились перед авиацией дальнего действия Ставкой Верховного Главнокомандования. [110]

В ходе ведения боевых действий в 1942 г. авиации дальнего действия была значительно усилена. 22 сентября 222-я бомбардировочная дивизия была выведена из состава РВГК и передана в состав АДД. Ее возглавил полковник Федор Васильевич Титов. Военным комиссаром стал Герой Советского Союза полковник Иван Иванович Кожевников, начальником штаба полковник Сергей Павлович Ковалев, флагманским штурманом подполковник Георгий Павлович Молчанов. В дивизии имелось 55 самолетов Б-25, 56 экипажей, 54 из которых были подготовлены к ночным действиям. Позже на базе этой дивизии был сформирован авиационный корпус.

К весне 1942 г. партизанским движением была охвачена значительная часть Белоруссии, Украины, Прибалтики, Карелии, Молдавии, Брянской и Ленинградской областей. На оккупированной врагом территории боролись с захватчиками с оружием в руках тысячи советских патриотов. Из небольших отрядов создавались крупные партизанские формирования хорошо вооруженных бойцов. 30 мая 1942 г. был создан Центральный штаб партизанского движения при Ставке Верховного Главнокомандования, который возглавил первый секретарь ЦК КП(б) Белоруссии Пантелеймон Кондратьевич Пономаренко. Перед авиацией дальнего действия были поставлены задачи поддержания с партизанскими отрядами постоянной воздушной связи, оказания им помощи в доставке оружия и специально подготовленных людей, а также эвакуации раненых.

Непосредственное выполнение этих задач; было возложено на 1-го транспортную авиационную дивизию дальнего действия (командир полковник В. Е. Нестерцев) в составе трех авиаполков, вооруженных самолетами Ли-2: 101-й авиаполк (командир подполковник В. С. Гризодубова), 102-й авиаполк (командир подполковник Б. П. Осипчук) и 103-й авиаполк (командир полковник Г. Д. Божко). Выполнять полеты к партизанам экипажи начали с апреля 1942 г. Если радиус действия самолета Ли-2 не позволял достичь какого-то района, привлекались самолеты Ил-4. Позднее на Ли-2, выполнявшие полеты к партизанам, стали устанавливать дополнительные внутрифюзеляжные бензобаки, что позволило значительно увеличить дальность полета.

Экипажи АДД выполняли свои задачи как методом десантирования, так и с посадкой на партизанские площадки. Эти полеты были трудными и в технике пилотирования [111], и в навигационном отношении. Надо было выполнять многочасовые полеты ночью на малых высотах, отыскивать в глубоком тылу врага, в глухих лесах малозаметные партизанские стоянки, обозначенные кострами. Требовалось поистине виртуозное мастерство при посадках на площадки предельно ограниченных размеров, чаще всего среди леса, с очень сложными подходами.

В конце августа 1942 г. командиры экипажей 101-го авиаполка Виталий Масленников, Степан Васильченко, Виталий Бибиков, а также несколько летчиков Гражданского воздушного флота доставили в Москву командиров партизанских отрядов и соединений. На совещание в Кремль прибыли от орловских партизан И. С. Ворпай, И. А. Гудзенко, М. И. Дука, И. В. Дымников, Д. В. Емлютин, Е. С. Козлов, В. И. Кошелев, А. П. Матвеев, Г. Ф. Покровский, М. П. Ромашин и М. И. Сенченков, а от партизан Украины и Белоруссии С. А. Ковпак, А. Н. Сабуров, В. И. Козлов и многие другие. На совещании шел разговор о боевых делах, дальнейших планах, о жизни советских людей на оккупированных захватчиками территориях, о нуждах партизан. Особое внимание было обращено на положение в районе Брянских и Хинельских лесов (сообщения Д. В. Емлютина, С. А. Ковпака и А. Н. Сабурова), а также в районе «Витебских ворот» (сообщение М. Ф. Швырева) и в Брянске (сообщение М. И. Дука) {108}. Обсуждались вопросы дальнейшего развития партизанского движения и авиационного обеспечения.

В сентябре 1942 г. 101-й авиаполк был снят со Сталинградского фронта и начал полностью использоваться в интересах партизанского движения.

По заданию начальника 4-го управления Центрального штаба партизанского движения генерал-лейтенанта Т. А. Хмельницкого в ночь на 16 сентября 101-му полку необходимо было произвести два вылета в Брянские леса на площадку Салтановка — Борки. Генерал рассказал, что в Брянских лесах сосредоточиваются десятки отрядов юго-западных районов Орловской области под командованием Д. В. Емлютина и соединения украинских партизан пой руководством С. А. Ковпака и А. Н. Сабурова. Они ждут помощи от авиаторов, чтобы перейти к [112] активным боевым действиям и отвлечь на себя часть фашистских сил. Дорога была каждая минута.

Собрав летный состав полка, Валентина Степановна Гризодубова сообщила, что предстоит полет к брянским партизанам, рассказала, как будут расположены на площадке костры, сообщила время вылета и высоту полета, напомнила, что маршрут необходимо прокладывать в стороне от крупных населенных пунктов и аэродромов противника.

— За месяц дорогу к брянским партизанам мы, конечно, не забыли, — закончила Гризодубова. — Но, чтобы найти их сразу, впереди полетит наш старый партизанский «волк» — Виталий Иванович Масленников. Как только он обнаружит площадку, даст две зеленые ракеты. Если кто уклонится, исправляйте курс на эти сигналы...

Шестнадцать самолетов произвели за ночь по два вылета на площадку Салтановка — Борки. Задание было выполнено. На аэродром не вернулся экипаж капитана А. Янышевского. По радио никаких донесений от него не поступало, но позже пришло известие, что самолет разбился в районе деревни Высокое. К месту гибели экипажа вылетела Гризодубова. По опросам очевидцев и по донесениям других летчиков ей удалось установить, что самолет был, атакован истребителем противника и подбит. Янышевскому удалось привести искалеченную машину на свою территорию, но посадить ее он не смог. Вместе с ветераном первой мировой и гражданской войн Алексеем Петровичем Янышевским похоронили в братской могиле на окраине деревни Высокое, Скопинского района, штурмана эскадрильи Алексея Митрофановича Степанова, старшего техника-лейтенанта Михаила Федоровича Соколова, радиста старшину Георгия Ивановича Новикова, бортмеханика Ивана Григорьевича Ассаула и воздушного стрелка Михаила Ивановича Дребезгова.

Брянский лес стал основным центром формирования и снабжения многих партизанских отрядов и соединений. Каждую ночь десятки самолетов АДД доставляли туда боеприпасы и людей. В один из массовых вылетов, когда парашютисты дружно покидали самолет, командир экипажа Степан Васильченко почувствовал, что заклинило рули управления. С трудом удерживая корабль в горизонтальном полете, летчик приказал бортмеханику Андрею Зозуле осмотреть внешнее состояние стабилизатора и рулей высоты. Зозуля поднялся в башню стрелка и с [113] ужасом увидел болтающегося сзади самолета парашютиста, зацепившегося за стабилизатор.

— Прорубите в хвосте дыру, — приказал Васильченко, — и через нее помогите парашютисту освободить стропы.

Летчик с большим трудом вел самолет к аэродрому. Как только перетянули линию фронта, Зозуля вылез по пояс в проделанную дыру и после долгих усилий сумел сбросить стропы парашюта со стабилизатора.

При полетах к партизанам каждый экипаж хорошо понимал, что от него нередко зависит судьба целого отряда, действовавшего в тылу фашистов. Полеты выполнялись при любых обстоятельствах — вопреки непогоде и плохой видимости, под яростным огнем вражеских истребителей и зенитных батарей. Каждый прилет с боеприпасами, вооружением, медикаментами и другими ценными грузами приносил народным мстителям большую радость.

Партизаны по достоинству оценивали отвагу и высокое мастерство авиаторов. Они хорошо знали как трудны и опасны такие полеты. В одном из боевых вылетов летчики АДД, вспоминал маршал авиации Н. С. Скрипко, Семен Фроловский и Николай Маслюков «темной и ненастной ночью приземлили тяжело груженные самолеты на лесной поляне, в пункте, не отмеченном даже на самой подробной карте. Лесная поляна — не аэродром с бетонированной полосой. После дождя колеса шасси вязли в грязи, и в этих условиях поднять корабль, принявший на борт раненых партизан, было трудно. Изучив местность, летчик Фроловский решил начать разбег от лесной поляны, завершить его у обрыва реки. Это было, конечно, рискованно: за рекой, на противоположном берегу, находились гитлеровцы. Когда начало смеркаться, Фроловский все-таки решил взлететь. (...) ...Летчик поднялся над... обрывом и на виду у забегавших по деревне гитлеровцев сделал разворот и взял курс на Большую землю» {109}. В таких условиях нередко выполняли задания многие наши экипажи АДД.

Полеты к партизанам имели огромное политическое и моральное значение, они являлись воздушными мостами, связывающими советских людей, борющихся с врагом на временно оккупированной им территории, с Родиной. Поддерживая живую связь с народными мстителями, [114] Центральный штаб партизанского движения оказывал им помощь, вооружением медикаментами, одеждой и продовольствием, а также газетами, журналами.

Кроме заданий по оказанию помощи партизанам в 1942 г. выполнялось немало полетов в глубокий тыл противника для заброски боевых групп и разведчиков. Кроме того, многие экипажи АДД привлекались для разбрасывания листовок над временно оккупированной гитлеровцами советской территорией. Необходимо было, чтобы народ знал правду о положении на фронтах. Все эти полеты требовали специальной подготовки, умения летать ночью по заданным маршрутам.

Политработники вдохновляли авиаторов на подвиги не только пламенным словом, но и личным боевым примером. Большим авторитетом у авиаторов пользовались С. Я. Федоров, Н. П. Дакалёнко, А. Д. Петленко, В. А. Окунев, Н. В. Очнев. Летчики, штурманы и техники с большим уважением относились к члену Военного Совета АДД дивизионному комиссару Григорию Георгиевичу Гурьянову, которого отличали высокие человеческие качества, глубокая компетентность в военном деле, в трудном искусстве политико-воспитательной работы. Он умел в конкретной обстановке принять правильное решение, уделял постоянное внимание подбору и расстановке кадров с учетом их политических и деловых качеств, авиационной подготовки, способности работать с людьми в боевой обстановке. Он всячески поддерживал и поощрял личное участие политработников, в боевых вылетах, добивался тщательного изучения должностными лицами и внедрения в практику передового опыта. Авиация дальнего действия принимала активное участие во всех крупных оборонительных и наступательных операциях Красной Армии в качестве ударной силы ВВС как в тактической, так и оперативной глубине, независимо от наземной обстановка и изменения линии фронта. Она бомбардировала цели, находившиеся в непосредственной близости от переднего края, а одновременно наносила мощные авиационные удары по наиболее важным объектам глубокого тыла противника. Ставка ВТК считала АДД не только видом авиации, способным самостоятельно выполнять задачи оперативного и стратегического характера, до и наиболее мобильной силой, которую можно быстро переключить на любое направление, ни меняя базирования. Авиация дальнего действия в 1942 г. произвела 39692 самолето-вылета с общим боевым налетом [115] 145117 ч, сбросила 42091 т авиабомб и 268 млн. листовок {110}.

По заявкам Центрального, штаба партизанского движения в 1942 году выполнено 529 самолето-вылетов, перевезено 494 т грузов, 895 военнослужащих, эвакуировано до 1000 раненых.

В интересах НКВД СССР выполнено 138 самолето-вылетов, перевезено 63 т груза и 527 человек, эвакуировано 32 разведчика. На транспортировку людей и грузов в интересах фронтов АДД произвела 2067 самолето-вылетов. Вывезено 6919 человек. Доставлено вооружения 1150,5 т, горючего 329,2 т, продовольствия 675,5 т {111}.

В течение 1942 г. от промышленности получено около 650 новых самолетов, что позволило не только покрыть потери, но и доукомплектовать части и сформировать новые. На основе количественного и качественного роста самолетного парка, проведенных организационных мероприятий и учета опыта войны изменился и масштаб боевых действий АДД. Они начали носить четко выраженный характер массированных налетов крупными силами по наиболее важным объектам. Заметно возрос удельный вес налетов на объекты глубокого тыла. Но обстановка на фронтах продолжала оставаться напряженной, поэтому значительные усилия дальних бомбардировщиков были направлены на организацию ударов по войскам и объектам в тактической и оперативной глубине.

В ходе подготовки и проведения воздушных операций, бомбовых ударов по объектам противника командование и штаб АДД в 1942 г. стали больше уделять внимания организации и осуществлению взаимодействия, с сухопутными войсками, фронтовой авиацией ВВС, с ВМФ. Организация ночных налётов позволила повысить результативность боевых действий и сократить боевые потери, а созданная система подготовки летного состава обеспечила ввод в строй молодого пополнения сразу для самостоятельного выполнения боевых полетов ночью.

Командующий и Военный совет АДД осуществляли общее руководство оперативно-стратегическим применением АДД, занимались подготовкой авиационных кадров и формированием новых частей, осуществляли взаимодействие с фронтовой авиацией и сухопутными войсками фронтов, принимали участие в борьбе за стратегическое [116] превосходство в воздухе, планировали и готовили самостоятельные воздушные операции, обобщали боевой опыт и доводили его до частей и соединений. Совмещая функции военного и политического руководства, Военный совет нес всю полноту ответственности за боевую подготовку, политико-моральное состояние, подбор и расстановку командно-начальствующего состава как непосредственно в аппарате, так и в соединениях. Новая организационная структура позволяла централизованно управлять силами авиации, широко маневрировать. [117]