Исландская интермедия
Большинство моряков конвойных кораблей видело Исландию разве что издали — когда огибали ее перед тем, как выйти в открытое море, и когда стояли на рейде. Они видели заснеженные или зеленеющие, в зависимости от времени года, берега, а на заднем плане — горные цепи с вулканом Гекла и каскадами водопадов, маленькие живописные деревушки и яркие, разноцветные крыши домов Рейкьявика. Впрочем, кое-кому удалось провести на исландской земле несколько часов, а некоторые, кому требовался больничный уход и время для восстановления здоровья, задержались там чуть дольше. Как бы то ни было, о пребывании в Исландии у тех и у других остались не самые радостные воспоминания — быть может, оттого, что дни, проведенные на острове, показались им слишком короткими, чтобы составить себе полное и благоприятное впечатление о местных красотах и достопримечательностях, или же, напротив, слишком долгими, больше похожими на вынужденную ссылку. Тем не менее все были единодушны в одном: случись им оказаться в Исландии в другое время, они оценили бы ее по достоинству.
Первое, что испытывали моряки, высадившись в Рейкьявике, — приятное удивление. Ослепительной белизны домики с черными, красными, розовыми и светло-зелеными кровлями, чистые оживленные улочки, симпатичные лавчонки — все это было так не похоже на унылые виды Мурманска и Архангельска. Моряки, ожидавшие увидеть там полудиких туземцев чуть ли не в звериных шкурах, вдруг останавливали изумленные взоры на миловидных исландских девушках в [119] нарядных платьицах и свитерах, изящных туфельках и нейлоновых чулках. Да и сам Рейкьявик, где к тому времени насчитывалось 45 тысяч жителей, казался городом вполне современным и процветающим — таким, каким он и был на самом деле. В тамошних лавочках можно было найти то же самое, что и в американских магазинах. И не мудрено: ведь практически все товары поступали из тех же Соединенных Штатов и Великобритании.
Первым делом моряки, конечно же, наведывались в магазины подарков и сувенирные лавки и сметали с прилавков все без разбору: носовые платки, наволочки, книжные закладки, расписанные или расшитые национальными исландскими узорами, перчатки и портмоне из тюленьей кожи, детские спальные мешки, тонкой выделки покрывала из бараньих шкур, а роскошные свитера из толстой исландской шерсти, с национальным орнаментом, шли просто на ура. В Соединенных Штатах и Великобритании они произвели настоящий фурор: жены моряков носили их с особой гордостью.
За прилавками моряков встречали юные продавщицы-исландки, стройные, элегантные и довольно привлекательные; к тому же они превосходно говорили по-английски, с легким местным акцентом. Они были расторопны и весьма любезны, но уж больно несговорчивы, когда посетители приглашали их на свидание. Столь решительный отказ, причем не только в лавках и магазинах, стал первым разочарованием, постигшим моряков, едва они ступили на землю Рейкьявика.
Потом моряки отправлялись в Центр отдыха и развлечений американского Красного Креста, расположенный в сборно-разборных бараках типа «Ниссен» (они были установлены в форме длинного, просторного туннеля), в самом центре города, благо недостатка в свободном пространстве там не было. Да и местные власти лезли из кожи вон, лишь бы только иностранные моряки чувствовали себя как дома и могли скрасить свой досуг. В центре имелось несколько библиотек и почтовых отделений, столы для пинг-понга и бильярда, карты, шахматы, шашки, домино, боулинг и прочие игры. Посетители слонялись безмолвно, точно призраки, по туннелю и ждали, когда начнут крутить кино (фильмы менялись каждый день) или раздавать бесплатно булочки с орехами. Кроме того, посетителям предлагались по низким ценам кока-кола и другие безалкогольные напитки.
В центре отдыха и развлечений имелась также танцплощадка — она была открыта два раза в неделю и практически пустовала. Очаровательные исландские девушки, не имевшие обыкновения встречаться с иностранцами, были не большими охотницами и до танцев. Чуть погодя мы скажем пару слов и об этом. Так что моряки возвращались из увольнений обвешанные подарками и сувенирами, но при этом чаще всего огорченные и подавленные. [120]
А теперь расскажем о тех, кому пришлось задержаться в Рейкьявике надолго.
Как только они высаживались в порту, их переправляли в грузовиках в союзнический лагерь, расположенный в нескольких километрах от побережья. Лагерь тоже размешался в бараках типа «Ниссен» и предлагал все удобства, какими только могло обеспечить своих воюющих сограждан американское правительство, выделявшее под это и впрямь немалые деньги. В лагере были образованы жилые помещения, кают-компании, столовые, лазарет, медпункты, ванные и душевые, кинозал, почтовое отделение, пункт обмена валюты и даже часовня. Обитатели лагеря пользовались услугами библиотеки, магазинов и радиостанции. В жилых помещениях было светло и тепло; на стенах висели фотографии журнальных красоток, без которых и уют не в радость.
Первыми исландцами, с которыми налаживали общение новоприбывшие обитатели лагеря, были представители вездесущей детворы: ребятишки крутились возле лагеря денно и нощно. Если взрослые вели себя чересчур сдержанно (исландцы провозгласили независимость после того, как немцы вторглись в Данию, которая владела Исландией по праву метрополии, и теперь были недовольны тем, что на их острове снова объявились иноземцы, хоть и союзники), то дети были настроены самым что ни на есть «просоюзническим» образом — правда, не бескорыстно. Первое, что они произносили, обращаясь к американским и английским морякам, — «конфеты — жвачка!». А какой моряк откажет ребенку! Вот моряки и одаривали маленьких попрошаек всякими сладостями. Мальчишки говорили в ответ «спасибо», а девчушки вместо ответа благодарно улыбались. И улыбки светловолосо-розовощеких детишек радовали моряков как ничто другое. Была ребятишкам и другая польза от такого общения: таким манером они упражнялись в английском, который изучали в школе. Многим из них вскоре даже разрешили заходить на территорию лагеря и продавать журналы с картинками.
Обитатели лагеря — будем для краткости называть их отдыхающими — ездили в Рейкьявик либо на местном автобусе, либо в предоставленных в их распоряжение грузовиках. В исландской столице отдыхающих ждали радости и разочарования, о которых мы уже упоминали. И в утешение военные власти частенько, особенно летом, устраивали для них экскурсии по острову. Армия выделяла для этих целей транспорт, а Красный Крест организовывал питание — в виде сухих пайков с ветчиной, хот-догами, сыром, картофельным салатом, солениями, пирожками, фруктами и, конечно же, кока-колой. Обычно экскурсии были рассчитаны на весь день, иногда они длились часов двадцать. Отдыхающим показывали самые достопримечательные места на острове: несравненной красоты голубые озера, распростертые, [121] будто громадные зеркала посреди зеленеющих лугов, водопадов, клокочущих у подножий заснеженных горных вершин гейзеров и колышашихся волнами цветочных полей. «Такое дело всем нам очень нравилось, особенно новичкам», — вспоминал как-то один из экскурсантов по имени Лютер Кован.
Что уж говорить, союзнические власти и впрямь неустанно заботились о своих подопечных, лишь бы только те не томились от скуки. Так, например, когда отдыхающие скупили в местных лавках все, что пришлось им по нраву, власти открыли Большой военторг — там можно было купить любые товары, какие обыкновенно продавались в американских магазинах стандартных цен. «И тут уж мы воспряли духом, — вспоминал еще один отдыхающий. — Там было всего навалом: мороженого, поп-корна, конфет всяких, мыла, бритвенных лезвий, носков, портсигаров...»
Продавцами в военторге служили исландцы — юноши и, главным образом, девушки. Но тут, увы, стройные и очаровательные исландки были непреклонны и неприступны для покупателей, неизменно предлагавших им свои ухаживания: вежливый, но решительный отказ — таков был ответ исландских красавиц. «Как-то раз, — вспоминал уже знакомый нам Лютер Кован, — повстречал я на автобусной остановке девушку и спрашиваю — почему, мол, вы, исландцы, все такие суровые и негостеприимные? А она мне в ответ — слишком уж вас много, военных. И у всех только одно на уме...» Бедные военные! «Сказать по правде, — продолжал делиться воспоминаниями Кован, — многие из нас далеко не всегда вели себя по-джентльменски. Вот исландцы и держали нас чуть ли не за бандитов. Ну а мы считали их задаваками. Хотя, если честно, они имели полное право гордиться собой, ведь у них давно полная демократия — ей уже больше тысячи лет». Любопытное заключение, не так ли?
Что верно, то верно: с приходом союзников многие исландские девушки помолвились с американскими и английскими моряками и солдатами, а женихи из них, скажем прямо, были никудышние. Иное дело невесты: любую душевную привязанность юные исландки воспринимали очень серьезно. Потом, в один прекрасный день горе-женихи покидали Исландию, и больше о них не было ни слуху ни духу. Подобное отношение не только оскорбляло трепетных исландских девушек, но и оставляло в их сердцах неизлечимые раны. Поэтому со временем матери строго-настрого наказывали своим дочерям блюсти гордость, честь и достоинство, что те и делали — все без исключения.
Небезынтересно отметить, что благодаря такой сдержанности бравые парни-союзники стали относиться к исландским девушкам совсем иначе. Те из них, кому пришлось задержаться в Исландии дольше, чем другим, со временем уяснили: добиться расположения исландок [122] нахрапом или назойливостью решительно невозможно. Так что рано или поздно англичане и американцы стали выказывать им высочайшее уважение, как ни одним другим иностранкам, с которыми судьба сводила их на далеких, чужих берегах. Даже самые разбитные молодцы становились рядом с ними воплощением благородства и кротости. С другой стороны, таким образом проверялись искренность и прочность чувств. И если уж парни-союзники женились на исландских девушках — а таких браков на самом деле были сотни, — то на всю жизнь. о чем свидетельствуют многие статистические данные. Откровенно говоря, ее и быть не могло — полной несовместимости между ними — потомками викингов и англосаксонцев.
Войдя же в дома своих невест в качестве полноправных женихов, англичане и американцы мало-помалу открывали для себя истинную натуру исландцев. Помимо всего прочего, они, к примеру, узнали, что среди маленького исландского народа нет ни одного неграмотного, что книжная торговля процветает как ни в одной самой цивилизованной стране мира и что чтение — любимое занятие всех исландцев (оно и понятно: чем еще заниматься, коротая долгие зимние вечера!).
Вечеринки, проходившие неизменно в присутствии родителей невесты, начинались в половине четвертого дня (гостей потчевали сандвичами, пирожками и кофе), затем невеста садилась за пианино и все дружно пели; после ужина, который подавали часов в семь вечера, жених с невестой танцевали (свинг, вальс, джиттербаг{16}); после чего гости вежливо откланивались. О свиданиях за стенами родительского дома невесты не могло быть и речи. Впрочем, далеко не все потенциальные женихи были склонны коротать вечера у семейного очага невесты, как то было принято у исландцев. Многие время от времени хаживали на танцы в Центр отдыха и развлечений, где, как всегда, не хватало партнерш. Рекордное их количество, согласно некоторым донесениям, было зарегистрировано на Рождество 1943 года: сорок девушек. А по свидетельству журнала «Лайф», их обычно было не больше шести.
Любители зимних видов спорта из числа тех же отдыхающих могли кататься вволю на лыжах или коньках по льду озера Йернин, благо оно находилось в центре Рейкьявика. Юные исландки показывали там высочайшее искусство фигурного катания, ни в чем не уступая профессиональным фигуристкам. «Когда же какой-нибудь из них предлагали покататься в паре, взявшись за руки, она отвечала очень просто: «Нет, благодарю». [123]
Некоторые отдыхающие использовали дальние лыжные прогулки как повод познакомиться и даже подружиться с обитателями исландской глубинки. К своему изумлению, лыжники обнаруживали, что и в домах местных фермеров царили полный комфорт и уют. Фермеры обрабатывали землю и разводили скот, используя самые передовые сельскохозяйственные и животноводческие технологии и оберегая природные богатства своей удивительной земли. В теплицах, обогреваемых энергией гейзеров, они выращивали помидоры, огурцы и даже бананы. Жены фермеров, в белых фартуках, содержали в чистоте и опрятности все хозяйство, включая утепленные скотные и птичьи дворы, больше похожие на научные лаборатории. По воскресеньям фермеры с женами и детьми отправлялись на прогулки верхом на пони (на трех исландцев, как правило, приходилось по одному пони). Для верховой езды женщины облачались в теплые штаны и толстые свитера, а вокруг шеи они повязывали разноцветные шарфы. Частенько на воскресные прогулки вместе с исландцами отправлялись их заморские друзья, сумевшие расположить к себе добросердечных и открытых островитян. Прогулки неизменно сопровождались пикниками у подножия водопадов. Домой возвращались затемно и непременно с песнями. А по дороге наслаждались восхитительными видами северного сияния, громоздившегося ярусами по всему небосклону...
«Чтобы полюбить Исландию, — вполне здраво и без обиняков заключил наш старый знакомый Лютер Кован, — нужно любить природу».