Содержание
«Военная Литература»
Военная история

Заключение

К началу первой мировой войны организация русской артиллерии почти не отличалась от устаревшей организации времен русско-японской войны.

Организация высшего управления артиллерией была крайне неопределенной, особенно в период до 1916 г.

Высшее руководство в артиллерии возглавлялось в мирное время генерал-инспектором артиллерии, но по закону он не являлся начальником и не имел права самостоятельно проводить в жизнь мероприятия для усовершенствования той или иной отрасли артиллерийского дела. Он мог только «возбуждать вопросы [186] «. Военный министр, которому генинспарт был непосредственно подчинен с 1910 г., не рассматривал вопросов, возбуждаемых генинспартом, а передавал их на разрешение в соответствующие главные управления военного министерства. Генинспарт почти не считался с военным министром и действовал самостоятельно, что, с одной стороны, приводило к вредной обособленности артиллерии в отдельное «артиллерийское ведомство», с другой — было полезным для технической ее подготовки, особенно в отношении стрельбы.

Военный министр по закону «являлся главным начальником всех отраслей военно-сухопутного управления» и обязан был только «наблюдать за благоустройством войск». Так как понятие «благоустройство» не включает в себя ни руководства, ни наблюдения за боевой подготовкой войск, то, следовательно, ни то ни другое не входило в прямые обязанности военного министра.

Главным начальником войсковых частей являлись по закону командующие войсками в округах.

В условиях непрерывного усовершенствования и чрезвычайной сложности артиллерийской техники командующие войсками не в состоянии были лично руководить подготовкой частей артиллерии округа, а ближайших помощников специалистов артиллерийского дела у них не было.

Инспекторы артиллерии в корпусах могли руководить артиллерией корпуса во время специальных артиллерийских сборов и то лишь до некоторой степени, а в остальное время руководство артиллерией ускользало из их рук.

Начальники дивизий, которым была подчинена артиллерия с 1910 г., настолько мало были знакомы с артиллерийским делом, что зачастую их требования шли вразрез с требованиями инспекторов артиллерии.

Командиры артиллерийских бригад, вследствие неясного устарелого положения 1907 г., которым определялись их обязанности, были поглощены работой по административно-хозяйственной части, как наиболее для них ответственной, и оставались до некоторой степени в стороне от руководства боевой подготовкой подчиненной им артиллерии.

Неудовлетворительность организации полевой артиллерии подтвердилась на опыте русско-японской войны; в частности, полевые 8-орудийные батареи были признаны громоздкими еще в 1900 г., когда были приняты на вооружение 76-мм скорострельные пушки.

Проект новой организации полевой артиллерии был разработан в 1906 г. и включен в так называемую «большую программу по усилению армии». Главное управление генерального штаба, представляя «большую программу» на утверждение в законодательные учреждения, оговаривало, что «устарелые начала устройства артиллерии требуют особого внимания и коренного в некоторых частях преобразования ее». Тем не менее новая [187] организация артиллерии не была осуществлена до 1914 г., так как «большая программа» получила силу закона лишь за несколько дней до объявления войны.

Новая организация и штаты крепостной артиллерии были разработаны в начале 1912 г., но также не проведены в жизнь, несмотря на то, что устарелые организация и штаты являлись основной причиной того, что крепостная артиллерия стояла далеко не на высоте. Генинспарт в своем докладе царю в 1912 г. указывал, что до осуществления новой организации «крепостные артиллерии не будут в состоянии боевой готовности».

На войну русская армия выступила слабо обеспеченная артиллерией, в особенности полевой гаубичной и полевой тяжелой, а тяжелой артиллерии осадного типа армия вовсе не имела.

Между тем первые же боевые столкновения подчеркнули огромное значение артиллерии. Если в течение многих лет до мировой войны считалось бесспорным, что ружейный и пулеметный огонь во много раз губительнее артиллерийского огня, то с самого начала мировой войны выяснилось, что артиллерийский огонь является самым уничтожающим и наносит наибольшие потери. В русско-японскую войну потери от пуль (винтовок и пулеметов) в русской армии составляли 86% и лишь 14% от артиллерийских снарядов; через 10 лет, в 1914 г., в начале мировой войны, наоборот, потери от артиллерийского огня доходили до 75% и в среднем уже втрое превышали потери от ружейного и пулеметного огня.

По данным санитарного управления главной квартиры французской армии, за весь период мировой войны потери в главных сражениях составляли:{244}

от снарядов (и от ручных гранат) 67%
от пуль (ружейных и пулеметных) 23%
от других причин 10%

В позиционный период войны, в 1915–1917 гг., артиллерия, в особенности тяжелая, имела почти решающее значение на всех театрах военных действий, так как только ее огнем могли уничтожаться все преграды и сильные укрепления, создаваемые с применением не только земли и дерева, но и бетона, железа и стали.

Несовершенство организации и недостаточность артиллерии русской армии сказались с первых дней войны. Началось поспешное бесплановое осуществление организационных мероприятий и формирование новых артиллерийских частей как во внутренних округах России, так и на театре военных действий. Нередко, особенно в первые годы (1914–1915 гг.) войны, мероприятия )ти проводились распоряжениями не только верховного главнокомандующего, имеющего на это право, но и главнокомандующих фронтами, командующих армиями и других начальников, которым [188] не было предоставлено право формирований. При этом мало считались с основами организации и не учитывали того, что новые формирования, производившиеся за счет существующих частей артиллерии, за счет крепостей и войсковых артиллерийских запасов, расстраивали эти части и крепости и истощали запасы, и без того весьма скудные.

Сформированное с 1916 г. Управление полевого инспектора артиллерии стремилось установить планомерность в деле организации и формирования артиллерии, но это ему не всегда удавалось.

Тактические и технические огневые задачи, которые ставятся артиллерии в бою, тесно связаны между собой; они вытекают друг из друга. Поэтому для разработки всех данных по артиллерийской части, обеспечивающих успех боевых операций, необходимо в распоряжении общевойсковых начальников иметь ближайших помощников из опытных, обладающих специальными знаниями артиллеристов. Между тем в 1914–1915 гг. таких помощников из артиллеристов не было ни при штабе верховного главнокомандующего, ни при штабах главнокомандующих фронтами и командующих армиями. Это при недостаточном знакомстве высших и старших общевойсковых начальников со свойствами современной артиллерии приводило к тому, что неправильная постановка задач артиллерии и ошибки в отношении ее применения бывали довольно обычным явлением и оставались без исправления, особенно в 1914–1915 гг.

Потребовались многие поражения русской армии, чтобы, наконец, к началу 1916 г., в связи со сменой верховного командования, созрело решение пересмотреть вопрос организации управления артиллерийским делом на театре военных действий.

В мирное время генерал-инспектор артиллерии, несмотря на неудовлетворительную организацию высшего управления, все же осуществлял руководство артиллерией. Но с объявлением войны он лишался возможности руководства, так как согласно положению о полевом управлении 1914 г. он оставался в глубоком тылу в подчинении военному министру и терял всякую связь с действующей армией.

Только в январе 1916 г. создана была должность полевого генерал-инспектора артиллерии при верховном главнокомандующем, причем полевому инспектору предоставлены были широкие полномочия в отношении общего руководства и наблюдения по всем вопросам артиллерийской части действующей армии. Исполнительным органом полевого инспектора артиллерии служило сформированное при штабе главковерха артиллерийское управление (Упарт). В первые два месяца существования Упарта созданы были должности инспекторов артиллерии фронта и армии и объявлены к руководству положения об инспекторах артиллерии корпуса, армии и фронта.

Опыт первой мировой войны указал на безусловную необходимость единой организации высшего управления артиллерией [189] как в мирное, так и в военное время. Высшее управление артиллерией должно быть объединено в руках начальника артиллерии, единого на мирное и на военное время, подчиненного непосредственно верховному командованию. Начальник артиллерии обязан ведать всей строевой и боевой службой артиллерии, ее техникой и тактикой, вооружением и боевым снабжением артиллерии, предметами материальной части и боеприпасами, понимая под последним не только собственно снабжение, но и расчет потребности вооружения артиллерии, разработку образцов и заготовление предметов боевого снабжения.

В общем начальник артиллерии должен ведать всей артиллерийской частью. Он обязан следить за развитием артиллерийского дела, своевременным использованием в артиллерии всех достижений артиллерийской техники, своевременным и полным обеспечением артиллерии материальной частью и боевыми припасами.

За время войны русская артиллерия увеличилась на 580 полевых батарей: 365 легких пушечных, 138 легких гаубичных, 35 горных, 42 конных, конно-горных и казачьих.

В первый год войны в легкой пушечной артиллерии перешли от 8-орудийных к 6-орудийным батареям, а в последний 1917 г. к 4-орудийным. Легкие гаубичные, конные и казачьи батареи также перешли к 4-орудийным.

Формирования тяжелой артиллерии производились в первые два года войны под впечатлением боевых неудач и носили довольно сумбурный характер. Формируемые тяжелые батареи вооружались в первую очередь пушками старых образцов крепостного типа, а с 1916 г. и новейшими образцами пушек и гаубиц, поступивших по большей части по заказам из Франции и Англии. До 1916 г. не было установлено ни определенных организационных форм тяжелой артиллерии, ни штатов, ни табелей ее вооружения. В 1916–1917 гг. формирование тяжелой артиллерии было упорядочено. Наиболее крупным и целесообразным мероприятием в эти годы было создание тяжелой артиллерии особого назначения (ТАОН) в виде артиллерийского резерва верховного главнокомандующего. На сформирование ТАОН были назначены более мощные орудия, полученные по заграничным заказам и от своего морского ведомства, а также некоторые батареи осадного типа, сформированные ранее из остатков крепостной артиллерии.

Идея создания ТАОН в виде мощного артиллерийского «кулака» для прорыва укрепленной полосы противника вполне себя оправдала.

К началу войны русская армия имела только 60 полевых тяжелых батарей, а к сентябрю 1917 г. 276 полевых тяжелых (увеличение на 360%) и 113 тяжелых батарей позиционно-осадного типа (вновь созданных).

В составе тяжелой артиллерии было 234 пушечных и 155 гаубичных батарей, т. е. больше пушечных, тогда как процент [190] гаубиц в составе тяжелой артиллерии должен быть выше процента пушек. Это объясняется тем, что вследствие недостатка орудий новейших систем формируемую тяжелую артиллерию вооружали всякими сколько-нибудь подходящими орудиями, имеющими мощный снаряд и достаточную дальность, а такими орудиями являлись имевшиеся в крепостях 152-мм пушки старых образцов, французские 155-мм пушки обр. 1877 г. и другие.

В общем русская артиллерия за время войны значительно усилилась: число батарей увеличилось на 95%, число орудий лишь на 45%; эта разница объясняется уменьшением числа орудий в батареях.

Всего к осени 1917 г. в составе русской армии имелось 1868 разных батарей с 10178 орудиями (а к началу войны было 959 батарей с 7 030 орудиями, не считая батарей для стрельбы по воздушному противнику, траншейных, штурмовых и пр.). Особенно увеличилось число пушечных батарей полевой легкой артиллерии; по числу действующих 76-мм пушек русская артиллерия оказалась сильнее артиллерии противника: на всех русских фронтах к концу 1916 г. имелось почти на 1 1/2 тысячи, а к октябрю 1917 г. почти на 2 1/2 тысячи больше легких, конных и горных пушек, чем в то же время было у противника, расположенного против тех же фронтов. Но по числу легких гаубиц и тяжелых орудий противник попрежнему значительно превосходил русскую армию. Если же принять во внимание увеличение всей артиллерии Германии, а не только частей, находящихся против русского фронта, то окажется, что как в начале, так и в конце войны Германия по количеству и по мощности артиллерии вообще была гораздо сильнее царской России. [191]

Дальше