Современная воздушная оборона Великобритании
Со времени заключения мира прошло еще немного времени, но уже почувствовалась пустота, образовавшаяся с исчезновением противовоздушной обороны. Правительство осознало, что, поскольку в Англии нет ПВО, постольку она, как великая держава, живет из чувства сострадания. В первые месяцы после заключения перемирия на вопрос — «может ли быть другая война?» был только один ответ, но уже с 1923 г. отрицательный ответ стали произносить менее решительным тоном.
Правительство выработало продуманную схему построения ПВО, принципы которой, сформулированные Черчиллем на конференции 1919 г., были поддержаны кабинетом министров. Воздушное министерство, главный участник противовоздушной обороны, должно было принять полную ответственность за организацию ПВО, и в начале 1924 г., после некоторой дискуссии, был создан междуведомственный комитет для составления детального плана ПВО. В середине того же года предложения комитета были уже в руках воздушного и военного министров. Воздушное министерство должно было отвечать за высшее командование и за бомбардировочные и истребительные эскадрильи. Военное министерство должно было выделить наземные войска ПВО, все войска — территориальные.
Воздушный маршал Джон Сальмонд был назначен в начале 1925 г. командующим «Воздушной обороной [144] Великобритании», как была названа новая организация, включающая бомбардировочные эскадрильи. Воздушный вице-маршал Брук-Попхем был назначен командующим истребительными силами обороны Великобритании. Ашмор был назначен командующим наземными войсками. Кроме того, он был назначен инспектором ПВО, но спустя 2 года это инспекторство, существовавшее лишь на бумаге, было отменено.
Военное министерство сразу же начало формирование 11 прожекторных рот, необходимых для работы с истребительными патрулями.
Эти роты по большей части формировались в тех пунктах, где они должны были работать в военное время. Этого не нужно было делать таким образом, ибо обычно в округах нельзя найти нужного числа людей с техническими познаниями по прожекторному делу.
Когда организация станет расширяться и потребуется формирование новых прожекторных рот, то их придется формировать в больших центрах, где имеются специалисты-электрики.
Когда Ашмор принял командование над двумя существующими бригадами ПВО внутренней обороны Лондона (они были сформированы за 2 года перед этим), обе бригады были в большом некомплекте, и вербовка личного состава шла очень туго. Предпринятая в начале 1925 г. агитационная кампания дала возможность усилить вербовку, и почти все батареи были обеспечены личным составом. Кампанию активно поддержали лорд-мэр Лондона и пресса.
Для внешней обороны, в соответствии с планом внешнего зенитного заграждения, существовавшим во время войны, требовалось сформировать 12 новых батарей, но в первое время удалось сформировать только одну батарею.
Вербовка в новые прожекторные батальоны была сопряжена с особыми трудностями. Нельзя было начинать постройку дорогих казарм в какой-либо местности до тех пор, пока не было уверенности, что тут [145] можно сформировать часть, т. е. пока не была обеспечена вербовка нужного числа рекрутов.
Между тем, трудно было завербовать кого-либо, пока не было казарм и других удобств, которые так важны при вербовке территориальников.
Таким образом, образовался порочный круг: строить казармы нельзя, пока нет рекрутов, а их нельзя вербовать, пока не построены казармы. Только благодаря энергии командиров прожекторные части получали хорошие кадры. Вопрос о штатах всех войск ПВО требует к себе особого отношения.
Организация территориальной армии в целом имеет своей задачей создать в мирное время кадры, которые при мобилизации впитают и обучат полное штатное число людей.
Совершенно ясно, что это положение неприменимо к частям противовоздушной обороны.
Части ПВО, если они нужны, то нужны полностью укомплектованные до штата и полностью обученные. Срок приведения их в боеспособное состояние должен измеряться немногими часами.
Даже система штатов мирного времени, укомплектовываемых при мобилизации до штатов военного времени обученными запасными, принятая в регулярной армии, вряд ли пригодна для частей ПВО. В принципе штаты войск ПВО мирного и военного времени должны быть одинаковым и. Никаким другим образом противовоздушная оборона не может рассчитывать на полную готовность к тому моменту, когда понадобится ее работа.
Военное министерство приняло этот принцип. К концу 1924 г. были разработаны комбинированные штаты мирного и военного времени для зенитной артиллерии, прожекторных частей и войск связи.
Сначала предполагалось, что организация наземных войск ПВО будет с 1924 г. расширяться из года в год, пока вся система не будет закончена. Но вскоре же это намерение было оставлено. Еще до конца 1924 г., первого года восстановления противовоздушной обороны, стало очевидно, что военное министерство вовсе [146] не предполагает производить какое-либо расширение организации. С тех пор не только не были сформированы новые части, но власти были даже встревожены хорошими результатами работы по вербовке личного состава. В 1926 г. число людей, которых позволено было держать в частях, было сокращено настолько, что стало невозможным обслужить даже ограниченные средства ПВО, которые тогда имелись, и провести совместные учения прожекторов с самолетами, что было обещано воздушному министерству.
Организация обороны страдала и страдает, главным образом, от разделения ответственности между военным и воздушным министерствами.
Вскоре после начала работ по организации тогдашний воздушный министр Хор заявил, что воздушное министерство не должно обременяться административными функциями по отношению к наземным войскам. Это уклонение от полной ответственности за противовоздушную оборону может быть объяснено желанием избежать критики. Существуют критики, недостаточно хорошо осведомленные, которым кажется, что весь личный состав воздушных сил должен постоянно применяться в воздухе. Это все равно, что требовать, чтобы все железнодорожные служащие, до директоров и швейцаров включительно, все свое время проводили на перроне.
В последний год войны воздушное министерство несло административно-хозяйственные функции по отношению к эскадрильям, применявшимся в тылу Англии. Для операций по обороне оно передало их в оперативное распоряжение военного министерства, ответственного за оборону. Единство операций обеспечивалось единым командиром, которому подчинялись и наземные и воздушные части.
В военное время разделение между двумя министерствами административных функций, включая финансирование, не имело вредных последствий.
Финансовые соображения во время войны не сказывали большого влияния на обучение и боеспособность. [147]
В мирное время дело обстоит иначе. Финансовые соображения играют главную роль. Нельзя без вреда отделить финансирование от ответственности за боеспособность частей.
В настоящее время наземные войска подчиняются воздушным силам в оперативном и учебном отношениях, но деньги на содержание организации и на обучение отпускаются по бюджету армии. Военное министерство имеет другие заботы, например, экспедиционные силы, за которые оно несет полную ответственность.
Совершенно естественно, что «военный совет» в годы усиленной экономии не склонен давать денег на ПВО, которая ему не подчиняется. Наземные войска имеют двух хозяев, тянущих их в разных направлениях: воздушные силы желают, чтобы они были только боеспособны, а военное министерство стремится к тому, чтобы они были только дешевы.
Корпус наблюдателей начал свою деятельность, когда Ашмор подчинялся военному министерству. Корпус был передан воздушному министерству в начале 1929 г. Чем скорее остальная часть наземной организации — зенитные пушки и прожекторы — последует примеру корпуса наблюдателей и перейдет в подчинение воздушному министерству в административном и финансовом отношениях, тем будет лучше. Это изменение не создает каких-либо непреодолимых затруднений.
Наземные войска — войска территориальные, управляемые ассоциациями графств. Воздушное министерство тоже имеет уже свои территориальные части, управляемые таким же образом.
Наземные войска ПВО в тактическом отношении имеют весьма мало общего со всей армией в целом. Они действуют совместно лишь с эскадрильями воздушных сил. В действительности большая часть их энергии направлена к одной цели: помочь летчикам войти в соприкосновение с атакующими бомбардировщиками.
Число офицеров и унтер-офицеров регулярной армии, служащих в наземных войсках противовоздушной [148] обороны, невелико. Их можно одолжить для этой цели воздушному министерству. Таких прецедентов было сколько угодно.
Аргументы в пользу передачи управления наземными войсками воздушному министерству вдвое сильнее по отношению к прожекторам, используемым совместно с истребительными эскадрильями. Эти эскадрильи, что совершенно правильно, — регулярные. Благодаря этому они находятся в весьма боеспособном состоянии. С тем количеством часов подготовки, которое уделяется в территориальной армии, невозможно иметь столь же боеспособные прожекторные команды, сколь боеспособны истребительные эскадрильи. Военное министерство не в состоянии предоставить специальное оборудование для подготовки этих прожекторных команд, частью вследствие финансовых соображений, а частью потому, что соединения территориальной армии находятся на особом положении. Содержание и подготовка истребительных эскадрилий стоят очень дорого. Эти расходы до известной степени являются излишними, если работающие с ними прожекторы не будут столь же боеспособны.
Организация противовоздушной обороны Великобритании в основном правильна, и в отношении методов обороны сделаны большие достижения. Англия в этом отношении находится на правильном пути. Но наземная организация, лежащая на ответственности военного министерства, развивается недостаточно быстро, а иногда движется даже не в том направлении, в каком нужно.
До тех пор, пока не произойдет то изменение, о котором говорилось раньше, и воздушное министерство не возьмет на себя ответственность за всю организацию ПВО, весьма мало надежды на поднятие на достаточную высоту подготовки наземных войск, без которых ПВО в целом является недействительной.
Новая система управления ПВО создана по тому образцу, который сложился к концу войны. С тех пор введено одно или два изменения. Введены они наперекор опыту войны. [149]
Например, в подчиненных управлениях была восстановлена система двойных карт. Одна карта служит для отметки сведений, идущих от внешней зоны, а другая карта — для сведений, идущих изнутри зоны. Трудность согласования работы двух командных инстанций, находящихся на двух противоположных концах одних и тех же телефонных линий, соединяющихся в главном штабе, была преодолена подчинением корпуса наблюдателей воздушным силам.
Система контроля требует, во-первых, постройки огромного количества телефонов, которая не может быть выполнена в спешном порядке, и, во-вторых, она требует очень хорошо обученных телефонистов. Хотя в 1918 г. воздушная оборона Лондона имела все преимущества в отношении срочности выполнения ее требований, все же прошли месяцы, прежде чем удалось привести систему управления ПВО в полный порядок. Опыт военного времени должен был показать, что подобные вещи нельзя сделать в короткое время. Пока что в Англии заложено только начало ПВО и службы противовоздушной разведки: может быть, 1/5 — в области связи корпуса наблюдателей, 1/10 — по связи прожекторов и ничего — по связи артиллерийских позиций{62}.
Здесь снова чувствуется фатальное влияние двойного финансирования. Детали связи уже установлены непосредственно между штабом наземных войск, воздушными силами и почтовым ведомством. Роль военного министерства сводится к оплате некоторой части расходов. Полная оплата всех расходов воздушным министерством явилась бы значительным усовершенствованием системы.
Современная система управления английской ПВО имеет только одно большое преимущество над старой системой времени мировой войны. Во время войны в качестве наблюдательных постов приходилось использовать [150] существующие позиции артиллерии и прожекторов. Теперь же стало возможным располагать посты так, чтобы они равномерно покрывали всю площадь страны.
Принцип, которым надо было руководствоваться при организации корпуса наблюдателей, был весьма прост: ни один неприятельский самолет не должен появиться ни в какой части страны без постоянного и немедленного донесения в штаб ПВО о всех его движениях. Штаб ПВО на основании этих донесений должен иметь возможность давать необходимые указания и приказы подчиненным частям. От этих донесений зависит также система оповещения гражданского населения. Чтобы получить такие сведения, необходимо всю ту часть страны, которая находится в радиусе действия бомбардировки, покрыть сетью постов наблюдения, отстоящих друг от друга на 9–12 км. Эти посты должны обслуживаться надлежаще подготовленными наблюдателями и должны быть связаны телефонной сетью для быстрой передачи донесений.
Организация корпуса наблюдателей — проявление инициативы одной комиссии, в которую входили представители от ПВО, воздушного министерства, министерства внутренних дел и почты. Принцип, положенный в основу работ комиссии, гласил:
«Гражданское население будет настолько жизненно затронуто воздушными атаками, что ответственность за наблюдение и оповещение не может считаться возложенной исключительно на военные органы».
В 1924 г. Ашмор организовал несколько постов на требуемом расстоянии друг от друга вокруг Кранбрука, который был сборным пунктом донесений. Опыт должен был показать, приемлема ли схема. Опыт был весьма ценен.
В 1925 г. Ашмор смог начать организацию системы наблюдения в двух зонах, полностью покрывающих весь Кент и Сюссекс. Каждая зона состоит из сети наблюдательных постов, связанных прямыми телефонами [151] с центром наблюдения. Центры, в свою очередь, связаны со штабом воздушной обороны.
Посты и центры корпуса наблюдателей, начавшего свою деятельность в 1924 г., обслуживаются специальными констеблями, завербованными для этой цели главными констеблями графств и уездов.
В 1925 г. работа организации была хорошо проверена днем и ночью в совместных действиях с воздушными силами.
После 1925 г. организация получила официальную санкцию со стороны министерства внутренних дел и военного министерства. Были утверждены общие условия службы специальных констеблей{63}. Они состояли в следующем:
а) Корпус наблюдателей состоит из добровольцев, вербуемых в качестве специальных констеблей, берущих на себя обязанность выполнять наблюдательскую работу в противовоздушной обороне Великобритании как часть своих военно-полицейских обязанностей.
б) В некоторых случаях вербовка может производиться исключительно, для наблюдательской работы без обязательства нести общую ответственность в качестве специальных констеблей.
в) Прекращая службу в качестве констеблей, эти добровольцы перестают входить в состав корпуса наблюдателей.
г) Служба добровольцев — чисто местная. Они не обязаны выполнять наблюдательскую работу в отдалении от места своего жительства.
д) Все офицеры и другие члены корпуса наблюдателей в административно-хозяйственном и общем отношениях подчиняются главному констеблю и тем офицерам из состава специальных констеблей, которые могут для этой цели назначаться. По линии же технической подготовки и в оперативном отношении члены корпуса наблюдателей работают под руководством и в подчинении военных властей, ответственных за воздушную оборону.
е) Служба в корпусе наблюдателей приравнивается к службе в качестве специальных констеблей, а обязанности, [152] выполняемые в связи с обучением или работой в корпусе, приравниваются к полицейским обязанностям и могут отмечаться медалью за долгую службу, установленную для специальных констеблей.
В 1926 г. были организованы еще 2 зоны, так что теперь вполне развернутая система наблюдения работает на большой площади, начиная с западной части Гемпшира — через Гемпшир — Сюссекс — часть Сюррея — Кент — Эссекс, и захватывает половину Суффолька.
Способ организации корпуса наблюдателей состоял в следующем.
Министерство внутренних дел писало об организации главным констеблям, давая им очерк ее основ. Ашмор набрасывал дислокацию наблюдательных постов, располагая их в идеальных с тактической точки зрения пунктах. Эта дислокация наблюдательных постов видоизменилась после совещания с местным почтовым управлением. Видоизменения вносились для того, чтобы использовать существующие телефонные линии. Ашмор советовался также с главными констеблями, которые знали, можно ли в данном пункте иметь необходимых людей.
Зоны распределяли, по возможности совмещая их с полицейскими участками графств. Но начертание телефонной сети не всегда позволяло это делать.
Установив таким образом месторасположение каждого поста, Ашмор объезжал местность вместе с представителями почтового ведомства и местной полиции, и они точно выбирали место для наблюдательного поста. Тогда почтовое ведомство проводило линии от местного почтового учреждения до самого пункта, предназначенного для расположения поста. Полиция вербовала специальных констеблей, которые должны были жить недалеко от этого пункта.
После этого Ашмор делал другой объезд со своим начальником связи, инспектировал всех специальных констеблей, навербованных местной полицией, распределял приборы и инструкции, объяснял работу и ориентировал [153] карту. Начальник связи объяснял применение телефона, который был обыкновенного армейского образца, но включался в сеть почтового ведомства.
Со стороны главных констеблей и полиции графств Ашмор всегда встречал полную готовность помочь ему. Такое же благожелательное отношение было и со стороны инженеров почтового ведомства.
Специальные констебли производили всю эту работу как добровольцы, без какой-либо платы. После года работы каждый член корпуса получал удостоверение о квалификации.
Каждая группа, числом около 25 постов, соединяется непосредственно со своим центром. Во время учений почтовое ведомство соединяло тосты с центром напрямую, так что наблюдатель мог говорить с центром без обращения в коммутатор. Каждый центр состоит, включая сюда запасных людей, примерно, из 20 человек. Все они — специальные констебли, набранные в городе обычно главным констеблем уезда.
В помещении центра на столе имеется карта, на которой нанесены линии наблюдательных постов. Отметчики сидят вокруг стола, с надетыми головными телефонными трубками. Каждый отметчик слушает три поста. Как только отметчик выслушает донесение, он наносит это донесение при помощи меток на контрольную карту. Отдельный делопроизводитель ведет запись донесений. По записям донесений возможно точно установить, где данный самолет был в тот или иной момент.
«Глашатай» (teller) — особый человек из команды центра — смотрит на контрольную карту и доносит штабу воздушной обороны курсы самолетов по мере их нанесения на карту.
Эта система позволяет передавать курсы с очень большой точностью и с весьма малой задержкой. Работа этих постов в 1927 г. во время воздушных маневров была оценена главнокомандующим как «неоценимая» помощь командующему силами обороны.
Во время этих маневров произошел случай, который показал, каковы возможности этой системы управления, [154] которая во всякое время знает, где находятся неприятельские самолеты, и может оповестить об этом патрули самолетов обороны, находящиеся в воздухе. Схема показывает обстановку, какой она сложилась на контрольной карте.
Летчики обороны не смогли бы сами увидеть бомбардировочную группу противника. Но легко понять, что сведения, передаваемые по радио с земли, могли навести их на маршрут бомбардировщиков. Важность этого момента иллюстрируется следующим замечанием офицера, командующего эскадрильями обороны:
«Я предполагаю в наступающем году главное внимание сосредоточить на проблеме нахождения противника».
Как это ему удалось, это будет видно в следующей главе.
Во время маневров 1927 г. система снова показала хорошую работу, и корпус наблюдателей получил на официальном банкете общественную благодарность от воздушного министерства.
Во время войны зенитный обстрел давал прямые и косвенные результаты. Непосредственные результаты — сбитые самолеты — были невелики.
Проблема зенитного обстрела вообще трудна. Обстрел самолета, летящего на значительной высоте, связан с продолжительным временем полета снаряда на высоту. Снаряд может, например, лететь полминуты.
За полминуты современный самолет легко может пролететь 2 км. Зенитчик должен предсказать будущий курс цели и определить то место в пространстве, где должны встретиться самолет и снаряд. Это место встречи, технически называемое «будущим положением», может находиться на расстоянии до 2 км от той точки, где самолет был замечен артиллеристом в момент выстрела.
Если предположить, что на земле все идет хорошо, что пушки выстрелили в должном направлении и в нужный момент, то даже и в этом случае попадания может не быть, если летчик изменил свой курс. [155]
Эти ограничения и затруднения зенитной стрельбы никогда не могут быть полностью изжиты. Их можно уменьшить, уменьшив время полета снаряда. А этого можно достичь только в очень малой степени, усовершенствовав внешнюю форму снаряда или же увеличив его начальную скорость. Но в этом отношении зенитная артиллерия находится недалеко от практических пределов.
Предсказание является сложным делом. Полет самолета, если его рассматривать как нечто постоянное, должен быть сбалансирован с полетом снаряда и с моментом взрыва трубки. Все это — далеко не постоянные величины.
К счастью для воздушной обороны, после войны разработан командный прибор, который очень хорошо делает предсказания. Это — предсказатель Виккерса{64}.
К несчастью для Англии власти разрешили продать этот прибор за границу{65}, прежде чем сами англичане успели оценить все его значение.
Послевоенные успехи зенитной артиллерии в значительной степени обязаны этому предсказателю Виккерса.
В 1928 г. применение нового метода, благодаря которому исключаются человеческие ошибки (так называемый «случай III»), дало еще более высокие результаты. Но основное ограничение все же остается.
Работа прожекторов заключается в освещении неприятельских воздушных судов, для того чтобы пушки могли их обстреливать или чтобы истребители могли их атаковать. Если даже и нельзя всегда освещать цель, все же можно помочь летчикам, следуя за бомбардировщиком лучом прожектора по исходящему от него звуку.
В настоящее время стремятся к тому, чтобы вовсе не обнаруживать прожекторный луч, до тех пор пока самолет противника действительно не появится в радиусе действия прожекторов. [156]
В работе прожекторов также имеется фундаментальная трудность, однако, не столь неразрешимая, как у зенитчиков. Прожекторист, отыскивая самолет, ослепляется блеском лучей своего собственного прожектора. Во время войны это неудобство уменьшалось тем, что прожекторист, управляющий прожектором, находился на конце рычага длиной в 3–4 м. В настоящее время приближаются к способу управления прожектором с такого расстояния, с которого слепящий эффект перестает играть роль. Опыты в этом направлении, однако, несколько медленны и дороги{66}.
Прожекторы в своей работе зависят прежде всего от звука, излучаемого неприятельским самолетом. Но звук ненадежен, и трудно рассчитывать на него, когда требуется точность.
Недавние опыты с инфракрасными лучами и другими способами подают надежды, что впредь возможно будет определять местонахождение самолета более точно, чем при помощи звукоулавливателей, в особенности при туманной или мглистой погоде, когда прожекторы бесполезны. Любой успех в этом направлении увеличит продуктивность огневого зенитного заграждения{67}.
Тактическая подготовка прожектористов сильно усовершенствована со времени учреждения в 1927 г. ежегодных воздушных маневров. Прожекторы и звукоулавливатели работают в условиях, очень похожих на условия военного времени. [157]