Глава пятая.

От «Восточного вала» до Днестра

Чуден Днепр...

26 августа 1943 г. «Правда» писала: «Родной Харьков вернулся в семью советских городов. Красное Знамя снова взвилось над второй столицей Украины. Блестящей победой советского оружия завершилась гигантская битва... Под Харьковом разгромлены отборные немецкие дивизии, потерпел крушение гитлеровский план использования всей Украины как базы для снабжения разбойничьей немецкой армии. Заря освобождения ярко разгорается над Днепром. Чутко прислушиваются измученные, исстрадавшиеся советские люди и на левом и на правом его берегу к радостным вестям, идущим с Востока».

До великой украинской реки было еще 300–500 километров пути по осеннему бездорожью, через многочисленные опорные пункты немцев. «Скорей, к Днепру»! — стало в те дни девизом каждого воина. Из сообщений пленных было известно, что по личному указанию Гитлера специальные команды спешно создают вдоль Днепра «восточный вал» — систему сверхмощных укреплений. Говорили и о чудовищном приказе рейхсфюрера СС Гиммлера не оставлять после себя ни одного здания, завода, колодца, ни одной живой души.

Ставка дала указание нацеливать войска на форсирование крупной водной преграды с ходу, а командиров наиболее отличившихся частей и соединений представлять к званию Героя Советского Союза{79}.

15-я гвардейская дивизия, как и остальные части, получила возможность готовиться к выполнению ответственной боевой задачи, постепенно накапливая опыт и средства.

Противник, потеряв Харьков и железнодорожную станцию Основа, организовал оборону на реке Уда. Используя ее как естественное водное препятствие, особенно сильно заболоченные берега, он сражался со все возрастающим упорством. Однако прежней слаженности в его действиях не чувствовалось, чем не замедлил воспользоваться комдив Е. И. Василенко. К вечеру 1 сентября части 15-й гвардейской дивизии, продвинувшись далеко вперед, заняли большой лесной массив. В населенном пункте за рекой было установлено большое скопление вражеских войск. По приказу командира дивизии 50-й гвардейский полк полковника Е. М. Голуба из второго эшелона выдвинулся вперед и к рассвету подготовился к атаке. На огневых позициях стояла вся дивизионная артиллерия. Противник все еще не замечал нависшей над ним угрозы. Гвардии полковник Е. М. Голуб, за плечами которого было две военных академии и большой боевой опыт, считался в дивизии мастером дерзких и решительных действий.

В воздух взвились три ракеты — сигнал огневого налета и атаки. Под прикрытием артиллерийского огня полк, преодолев реку вброд, с ходу атаковал противника. Немцы в беспорядке заметались. Бой оказался недолгим. Паника и растерянность ускорили разгром. На огневых позициях остались стоять два Дивизиона артиллерии без расчетов. На улицах и в лесу вокруг были брошены автомашины, повозки, походные кухни и большое количество оружия и боеприпасов. Оставшиеся в живых немцы поспешно сдались в плен.

Оборона на реке Уда была прорвана. Но немцы яростно цеплялись за населенные пункты Карачаевка, Утковка и особенно за железнодорожную станцию Мерефа, которая позволяла поддерживать движение на важнейшей дороге к Днепру. Тем временем форсировали реку 44-й и 47-й гвардейские полки. Накал боя сразу возрос. Утковка и Карачаевка несколько раз переходили из рук в руки. В этих боях особенно отличились артиллеристы под командованием начальника артиллерии 47-го полка гвардии майора И. И. Миронычева. Впрягшись в лямки, они одно за другим перетаскивали орудия через заросли кустарника и топкую грязь мелкоречья. Расчет 76-мм пушки, переправившийся первым, с ходу вступил в бой с вражеской батареей и подавил ее. В упор расстреляли артиллеристы и фашистский «тигр», который выскочил из-за перелеска с целью проутюжить нашу позицию. Сам Ипат Иванович Миронычев с противотанковой батареей сумел скрытно продвинуться в тыл немцев. Наша пехота отстала. Майор принял смелое решение.

Из каждого расчета он изъял два человека, составил боевую группу и лично повел ее в атаку. Орудийные расчеты, оставшись в неполном составе, поддержали атаку артиллерийским огнем. Стрельба с тыла, крики «Ура! За Родину!» вызвали замешательство в стане врага. Над опорным пунктом взвился красный флаг. Это открыло нашим войскам путь на Мерефу. Только не было среди наступавших артиллеристов отважного майора И. И. Миронычева. В бою за опорный пункт он был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. 47-й гвардейский полк лишился еще одного своего ветерана.

С подходом к Мерефе немцы усилили контратаки. Особенно упорное сопротивление оказывали они из больших кирпичных домов на восточной окраине станции и из железобетонных корпусов элеватора. Для уничтожения этих укреплений ночью на передний край были выдвинуты 122-мм орудия, которыми руководил лично командующий артиллерией дивизии гвардии полковник Б. Г. Дубов. От их могучего залпа вздрогнула земля. Укрепления окутались клубами дыма. Тут же ринулась вперед пехота, охватывая вражеские позиции с флангов. Бой шел с большим ожесточением, и успех его был предрешен. К вечеру 4 сентября фашистский гарнизон капитулировал. Еще один важный узел обороны противника на пути к Днепру был сокрушен. Личный состав дивизии задержался в Мерефе лишь на несколько часов, чтобы с воинскими почестями похоронить павших товарищей. Среди них был погибший в первые часы штурма начальник артиллерии 50-го полка гвардии майор Александр Огурцов — превосходный артиллерист, участник боев с первого дня войны.

Темп наступления войск 7-й гвардейской армии возрос до 30 километров в сутки. Оценивая события тех дней, командующий Степным фронтом генерал И. С. Конев впоследствии отмечал: «Открылся путь для более быстрого наступления 57-й и 7-й гвардейских армий к Днепру. Но предстояла еще упорная борьба с сильной полтавской группировкой 8-й немецкой армии. В направлении Полтавы и Кременчуга под ударами Степного фронта отступила самая крупная группировка 8-й армии немцев, состоящая из 3-го, 47-го танковых и 11-го армейского корпусов»{80}.

Прямо на марше личный состав 15-й гвардейской дивизии получил телеграмму Военного Совета фронта. В ней говорилось: «Поздравляем бойцов и офицеров дивизии со славным юбилеем. За четыре года своего существования дивизия четырежды отмечена правительством, награждена двумя орденами, преобразована в гвардейскую. Совсем недавно в ознаменование достигнутых успехов при освобождении города Харькова от немецких захватчиков ей присвоено почетное наименование Харьковская. Желаем всем новых боевых отличных успехов. Смерть немецким захватчикам!». Во всех частях и подразделениях состоялись собрания и митинги.

Дважды орденоносец сержант Шарутенко, выступая на митинге, выразил чувства всех гвардейцев: «Три года я бью врага под знаменем нашей части. За это время уничтожил более сотни гитлеровцев. Я клянусь Родине закончить свой счет в фашистском логове. Наше дело правое, победа будет за нами». В эти дни в дивизию прибыло пополнение из освобожденной Украины. Во время беседы, которую проводил с ними комиссар дивизии К. А. Страхов, слово попросил красноармеец Степан Митин: «Говорю от себя и от своего брата Евдокима. Вместе мы терпели при немцах горе и унижения, вместе делили нужду, вместе теперь добровольно пошли в ряды Красной Армии, чтобы мстить гитлеровцам за слезы, муки матерей и сестер, за залитую кровью родную украинскую землю. К этому зовет нас родная партия и правительство». И он поднял над головой листовку-памятку со словами: «Выходи на решающий бой, народ Украины! В борьбе мы не одни. Плечом к плечу с нами идут русские, белорусы, грузины, армяне — сыны всех народов Советского Союза. Вперед, в наступление на врага!».{81}

Уже в первом бою братья Митины показали, что они достойны носить звание гвардейцев. Преследуя фашистов, их стрелковая рота вышла к густому лесу. Прямо из-за деревьев в упор ударил пулемет. Стрелки залегли. Братья переглянулись, без слов поняв друг друга. Получив разрешение командира, Митины и еще два гвардейца балочкой поползли к лесу. Они прямо с тыла свалились на немецкого пулеметчика и уложили его. Рота ворвалась в лес.

Степан и Евдоким все время были рядом. Вместе они захватили еще один фашистский пулемет, вместе ворвались на немецкие артиллерийские позиции, перебили весь расчет у орудий. К вечеру лес был полностью очищен от немцев. Удар гвардейцев был таким стремительным, что фашисты не успели вывезти из леса склады с продуктами, боеприпасами, повозки с имуществом. Личный состав роты получил от командования благодарность. А гвардейцы радостно поздравили Степана и Евдокима Митиных с успешным боевым крещением.{82}

Соединения 7-й гвардейской армии генерала М. С. Шумилова, преодолевая яростное сопротивление на ряде промежуточных рубежей обороны, не прекращали наступления ни днем, ни ночью, все ближе и ближе на широком фронте подходили к Днепру. После разгрома полтавской и красноградской группировок гитлеровцы стали бросать вооружение и технику, думая лишь о том, как бы не опоздать к переправам на реке, которые непрерывно бомбила наша авиация. Несмотря на принятые гитлеровским командованием экстренные меры, положение их не улучшилось: шесть пехотных, две танковых и одна моторизованная дивизии были прижаты к Днепру в районе Кременчуг — Старый Орлик и за несколько дней уничтожены.

Части 15-й гвардейской дивизии, преследуя противника, особое внимание уделяли истреблению его штурмовых батальонов. Как правило, в состав этих батальонов входило до двух рот автоматчиков, посаженных на бронетранспортеры и автомашины, два-три самоходных орудия «фердинанд» или танки, взвод саперов и специальные команды поджигателей, имевшие задачу уничтожать все на пути отхода. Во всех наших частях были созданы специальные отряды преследования. Действуя быстро, маневренно, они во многих случаях опережали противника и не давали возможности взрывать мосты, угонять мирных жителей, сжигать населенные пункты.

Одновременно широко проводилась непосредственная подготовка к переправе. Бойцы отдельного саперного батальона под командованием гвардии майора Полянко еще с реки Ворскла везли с собой несколько лодок грузоподъемностью от пяти до двадцати человек. Используя любую возможность, они старались пополнить арсенал переправочных средств. С помощью местного населения находили и ремонтировали старые рыбацкие баркасы, накапливали доски, бревна, тросы. По инициативе старшины Андраника Мелконяна, сержанта Григория Ярового, красноармейцев Квасова, Татевосяна, Болезника, кавалера трех орденов Славы Сосюкина во всех подразделениях начали сооружать плоты и самодельные паромы. Опытные пловцы занимались с новичками, показывали, как можно держаться на воде с помощью бревна, бочки, надувной камеры. Это было очень важно, помогало людям с уверенностью и спокойствием ждать переправы.

Еще выше стал наступательный порыв личного состава, когда в частях и подразделениях было зачитано письмо от трудящихся Армении.

«Славные гвардейцы, — говорилось в письме. — Мы помним те дни, когда дивизия дислоцировалась в республике и до сих пор называем ее своей, родной, дивизией. Сейчас вы далеко от нас. Седой Днепр приветствует вас. Вас зовут безграничные поля Украины, Киев зовет вас. Но наши связи остаются, как всегда, прочными и нерушимыми. Мы здесь, в тылу, равняемся на ваши подвиги. Промышленные предприятия работают бесперебойно, день и ночь выполняют заказы фронта. Мы уже внесли в фонд обороны 6705120 рублей. Мы единодушно поддержали ваш призыв возродить героический Сталинград и направили в город на Волге 463763 рубля, а также вагон различных вещей. Одновременно мы не забываем, что помощь семьям фронтовиков — прямая помощь фронту. Можете быть уверены: все ваши семьи окружены вниманием и заботой. Гоните захватчиков с нашей земли! Пусть крепнет единство советского фронта и тыла!»

Это были слова, которые согревали солдатские сердца, сплачивали людей, пробуждали в них невиданные силы.

К вечеру 24 сентября первые подразделения 47-го и 44-го гвардейских полков вышли к Днепру в районе Перевалочная-Крамарово. В сумерках река казалась грозной и величавой. Резкий ветер гнал волны. К воде вел топкий, пологий берег, местами заросший камышом. На противоположной стороне поднимался сразу от воды крутой склон, иногда достигавший высоты до ста метров. Чуть выше по течению реку разделял большой остров, покрытый лесом и кустарником.

Бойцы уже знали, что оборона немцев на правом берегу Днепра представляла собой укрепления полевого типа: траншеи, минные поля, проволочные заграждения. В траншеях были оборудованы пулеметные площадки и огневые точки с прочными перекрытиями. Система укреплений строилась не только у берега реки, но и в глубине. Господствующие высоты были приспособлены к круговой обороне. Немцы имели и другое преимущество. С их стороны вся водная поверхность и наш берег хорошо просматривались и были под прицельным огнем.

В этом гвардейцы убедились сразу, попытавшись с ходу переправить несколько разведгрупп западнее Ульяновки. 25 сентября, едва начала сгущаться темнота, группа в количестве 20 человек под командованием младшего лейтенанта Тюмерова на трех катерах двинулась вперед. Но тут же была накрыта огнем. Потеряв половину людей и одну лодку, группа вернулась обратно. Уже перед самым рассветом другая группа в составе 60 человек сумела переправиться на остров и скрытно пересекла его. Однако стоило ей спуститься к воде и попытаться плыть дальше, как река забурлила от разрывов. Бойцам ничего не оставалось, как с потерями отойти под прикрытие деревьев на острове.{83}

Важно было не допустить неоправданных жертв. И штабу дивизии, и штабу 7-й гвардейской армии было ясно, что внезапность переправы западнее Ульяновки утрачена. Поэтому была поставлена новая задача: на старом месте оставить небольшой заслон, который будет создавать видимость переправы, а основные силы перебросить на 6–8 километров южнее.

Для выполнения этого приказа части дивизии совершили дневной марш и к 17 часам 26 сентября сосредоточились в районе Старого Орлика. Не успели войска укрыться, как к командиру 1-го батальона 47-го полка гвардии майору Карворскому солдаты привели трех мужчин. Те взволнованно сообщили, что по Днепру в балках и камышах укрываются сотни женщин и детей, которых немцы насильственно собираются угнать в Германию. «Мы вон там под ивняком лодочки для вас припрятали», — добавили они. В действительности это оказались старые, большие баржи, пригодные для переправы орудий. Поблагодарив мужчин за баржи, Карворский сказал, чтоб людей выводили по балкам к холму у нас в тылу. Дальше идти колонной. Фашист здесь спокоен: имеет над рекой господствующую высоту 147,4, а чуть глубже — сильно укрепленную деревню Бородаевка. Поможем ему еще больше утвердиться в своем спокойствии. Пусть думает, что это наши войска уходят на другой участок.

Стемнело. По небу неслись косматые тучи. Волны с шумом набегали на берег. «Приготовиться!» — шепотом передалось от бойца к бойцу. Саперы начали выводить свои плавсредства. Первой двинулась на погрузку рота старшего лейтенанта Шинкаренко. Вместе с ними уходил командир батальона майор Карворский и батарея поддержки из 43-го гвардейского артполка под командованием капитана Санкеева. Нервы у всех напряглись. Вперед! Гвардейцы на резиновых и деревянных лодках, на неуклюжих, тяжело осевших плотах двинулись к правому берегу. Они почти достигли середины реки, когда с немецкой стороны взвились в небо ракеты. Вода забурлила от разрывов. И тут же предрассветную тишину нарушил залп наших гвардейских минометов. Мощно ударила дальнобойная артиллерия. Заветный берег все ближе и ближе. Наконец-то под ногами твердый грунт.

Передовой отряд десантников, не задерживаясь на берегу, ринулся вверх по крутому склону. Смяв немецкий заслон, бойцы торопливо начали устраиваться во вражеских траншеях. Сразу же трое разведчиков во главе со старшим лейтенантом Шинкаренко были высланы вперед к Бородаевке. На ее восточной окраине они обнаружили скопление бронетранспортеров и мотоциклов. Похоже было, что обеспокоенные немцы торопливо готовились контратаковать. Не успели разведчики вернуться, как на узкую прибрежную полосу обрушился огонь артиллерии и минометов. Спустя минут двадцать сплошной лавиной двинулись автоматчиКи. «Лишь бы не танки», — с тревогой подумал Шинкаренко.

— Подпустить на прямую наводку! Стрелять только по команде! — передал приказ комбат Санкеев.

Фашисты бежали в полный рост. В суматохе переправы они, вероятно, не заметили, что десантники перевезли с собой орудия.

- Огонь!

Мощный залп буквально смял передние ряды немцев. Оставшиеся в живых заметались среди разрывов и пулеметной очереди и в панике повернули обратно. Так же успешно десантники отбили и вторую попытку сбросить их в реку. Однако положение наших бойцов оставалось очень серьезным.

В полдень с левого берега Днепра отплыла лодка. «Кто этот смельчак?» — спрашивали друг друга солдаты. Противник с высоты 147,4 открыл яростный артиллерийский огонь по лодке. Гвардейцы затаили дыхание. Вода кипела от разрывов, но лодка, маневрируя, шла к плацдарму. Вот она вошла в мертвую зону, ткнулась носом об песок. Гребец, бросив весло, принялся разгружать ящики и бидоны. Это был командир взвода снабжения батальона гвардии старшина Сулейманов, вызвавшийся добровольно доставить на плацдарм продовольствие и боеприпасы. Солдаты встретили его крепкими объятиями.

Ночь прошла неспокойно. Немцы вели беспорядочный огонь, непрерывно освещали реку ракетами. Наш десант на берегу, не теряя времени, все глубже вгрызался в землю. Артиллеристы, хотя было их очень мало, внимательно следили за противником и по вспышкам вели выборочный огонь, подавляя огневые точки. К утру немцы навалились со всех сторон. Их цепи все ближе и ближе подбирались к позициям десантников. Казалось, все кончено, слишком неравными были силы. Но тут совсем рядом раздалось «Ура»! Это успел переправиться второй батальон и с ходу бросился в атаку. Впереди с автоматом в руках вел свою роту гвардии лейтенант Дудалатов. Рядом с ними бежали замполит роты гвардии старший лейтенант Шкарупа и начальник штаба батальона гвардии капитан Заславский. Удар второго батальона оказался для немцев полнейшей неожиданностью. Командир первой роты Шинкаренко сразу поднял своих людей в атаку. Прямо на плечах у отступающего противника наши бойцы ворвались на восточную окраину Бородаевки и зацепились в нескольких каменных домах. Только здесь капитаи Заславский сумел разыскать командира первого батальона майора Карворского.

Привел тебе пополнение, — сказал Заславский, — новобранцы, 39 человек. Оружие выдали, а обмундировать не успели. Ребята они местные, своими глазами видели зверства фашистов, так что рвутся в бой.

Не форма важна, а содержание. — И вдруг прижал к груди почерневшего от копоти Карворского.

Ну что, живой?! А я уже подумал — все кончено, когда увидел, как немцы начали забрасывать ваши траншеи ручными гранатами.

До поздней ночи бойцы двух батальонов, охватывая немцев с флангов, очищали Бородаевку. Было отбито большое каменное здание местной школы. Рывком преодолели сельскую площадь и ворвались в помещение бывшего сельсовета. Фашисты сопротивлялись яростно. Схватки за отдельные дома, улицы и перекрестки нередко перерастали в рукопашные. К утру, когда бой достиг предельной напряженности, ожесточенная стрельба началась в тылу вражеских войск. В полуразваленный блиндаж на восточной окраине Бородаевки, где находился КП первого батальона, спрыгнул командир 44-го полка гвардии подполковник Ткачев, а с ним один из комбатов гвардии капитан Нарыков.

Как дела? — спросил он, едва поздоровавшись.

У нас хорошо, а как у него, не знаю, — кивнул Карворский в сторону противника.

У него будет швах, — подмигнул Ткачев весело. — Стрельбу слышишь? Это мои бойцы ударили с тыла.

Оказалось, еще предыдущей ночью 44-й гвардейский полк скрытно высадился на одном из островов. Дальше комполка очень умело применил тактику просачивания. Всю нынешнюю ночь бойцы мелкими группами, переплывали реку, проползли вперед и скапливались в условленных местах. К утру в тылу вражеских позиций оказалось около двух батальонов пехоты. Они и нанесли внезапный удар из района кирпичного завода по Бородаевке с запада. А пока немец пребывал в полном замешательстве, полк успел на баржах переправить основные средства огневой поддержки.

«Связь с дивизией налажена! — доложил телефонист. Подполковник Ткачев решительно взял трубку.

«Емелъян Иванович? Слышишь меня? Докладываю: есть плацдарм на правом берегу Днепра. В наших руках села Сусловка, Тарасовка и сильно укрепленный пункт Бородаевка.

Подвиг на плацдарме

К утру 28 сентября на правом берегу Днепра уже была почти вся пехота, 82-мм минометы, восемь 45-мм и пять 76-мм пушек.{84} Занятые прикрытием переправы основных сил, бойцы на плацдарме ослабили нажим на противника. Он не замедлил использовать это обстоятельство.

Введя в бой резервы, фашисты с новой силой обрушились на позиции защитников плацдарма и ценой больших потерь вклинились в оборону 44-го и 47-го полков. Оставив окопы и ходы сообщения, гвардейцы вынуждены были сражаться на открытой местности. Кончились снаряды и мины. Как удержаться? Все решили дерзкие рукопашные схватки. Бросившись в штыки, гвардейцы внесли страх в ряды наступавших немцев и обратили их в бегство.

Теперь важно было, не мешкая, лишить гитлеровцев последнего преимущества — выбить их с господствующей высоты 147,4, с которой они, укрывшись за бетонными укреплениями, беспрепятственно вели огонь по плацдарму и переправе. 44-й и 47-й гвардейские полки получили приказ, наступая вдоль южного и северного склонов навстречу друг другу, взять высоту в кольцо и совместной решительной атакой уничтожить засевший там гарнизон. Одновременно перед 50-м гвардейским полком была поставлена задача продолжить решительное продвижение к хутору Погребной, чтобы лишить противника возможности оказать огневую поддержку окруженной высоте 147, 4, а также прочно прикрыть левый фланг дивизии от контратак с юга.{85}

Подготовка к штурму подходила к концу. Однако поступило распоряжение сутки повременить. Дело в том, что на большом лесистом острове восточнее Бородаевки засел еще один гарнизон противника, который все время вел обстрел наших подразделений с тыла и сильным фланговым огнем по переправе через реку препятствовал наладить бесперебойную доставку боеприпасов и пополнения на плацдарм. Выбить оттуда немцев было поручено разведроте дивизии под командованием гвардии капитана Дьяченко. Скрытно обойдя остров и переправившись через рукав Днепра, разведчики вышли на берег и притаились. Наступило время атаки. Капитан Дьяченко поднялся во весь рост и громко крикнул: «Батальон, за мной в атаку....» Разведчики стремительно бросились на оторопевшего врага. Ведя огонь из винтовок и автоматов, забрасывая огневые точки гранатами, они ворвались в расположение вражеской обороны. Гитлеровцы в панике бросились через реку вплавь. Часть из них утонула, остальные были уничтожены огнем с берега.

— Приказ выполнен, — доложил — командиру дивизии капитан Дьяченко. — Остров восточнее Бородаевка очищен от противника. Захвачены весьма нужные нам трофеи: несколько пулеметов, катер и совсем исправный пароход.

Обеспечив надежный тыл, можно было приниматься за грозную высоту 147,4. С двух сторон — с плацдарма и из-за реки ударил артиллерийский залп. В атаку поднялась пехота, под прикрытием своей артиллерии она ворвалась в траншеи противника. Завязался короткий кровопролитный бой, в ходе которого наши подразделения сбили вражеский заслон вокруг высоты. Командир 1-го стрелкового батальона 50-го полка гвардии капитан Савченко обнаружил ход сообщения, поднимавшийся наверх. Он незамедлительно направил туда взвод, который зайдя в тыл, забросал гранатами вражеские пулеметы и взял под огневой контроль подступы к высоте. Батальону был отдан приказ «В атаку!». Гвардейцы дружно устремились вперед, но, встретив шквал огня, залегли. Капитан Савченко понял, если люди останутся лежать под огнем, хорошо видимые сверху, это будет стоить многих жертв. Что делать? Прежде всего развернули пулемет на захваченной огневой позиции и ударили по немцам справа. Сам Савченко, оставив НП, спустился к залегшим гвардейцам и лично поднял их в атаку. Они сделали несколько коротких перебежек, когда ожил небольшой холмик на склоне. Оттуда застрочил замаскировавшийся фашист — пулеметчик. Савченко, взяв двух бойцов, ползком двинулся в обход. Резкий бросок гранаты и над холмиком поднялся столб огня. Путь вперед был открыт. В этом бою батальон отважного капитана Савченко захватил батарею 105-мм орудий, два исправных пулемета, бронемашину, радиостанцию. Было уничтожено более 150 гитлеровцев.

Тем временем вокруг высоты упорно продвигались навстречу друг другу батальоны капитана Кузиченко 44-го гвардейского полка и капитана Иванникова 47-го гвардейского полка. В самый ответственный момент атаки внезапно замолк наш пулемет. Наводчик его был убит, второй номер ранен. Смекалку и отвагу проявил командир пулеметного взвода гвардии лейтенант Таболов. Он в несколько прыжков добрался к пулемету, и через считанные минуты с фланга снова раздались пулеметные очереди.

Оставалось меньше одного километра, чтобы полностью замкнуть кольцо вокруг высоты. Немцы, почувствовав угрозу полного окружения, не выдержали и оставили позиции. Большая часть их была перебита многие попали в плен.

Теперь, когда в наших руках на плацдарме оказался узловой пункт обороны Бородаевка и господствующая высота 147,4, гитлеровское командование обеспокоилось всерьез. Всю ночь с вражеской стороны слышался шум моторов, неясное движение. Видимо, там готовился мощный кулак. Срочно нужен был «язык», за ним отправился самый опытный разведчик дивизии гвардии ефрейтор Кармилец, Вернулся он под утро, весь в тине и грязи, но со связанным немецким фельдфебелем. Едва вытащили кляп изо рта, как немец, испуганно озираясь, что-то быстро залопотал.

Чего он там? — удивленно спросил комдив Е. И. Василенко, расслышав слова «спорт, футбол, Москва, Ленинград, Киев».

Просит не расстреливать. Говорит, что Друг, до войны бывал в СССР с немецкими футболистами, играл с нашими командами в Москве, Ленинграде, Киеве.

А тогда, в 41-м, он не вспомнил, что друг? Поубавили мы у них спеси — в друзья стали записываться.!

Ладно, пусть лучше скажет, какие части впереди нас, — сказал комиссар К. А. Страхов.

Сообщение пленного было весьма важным. Оказалось, что он сам прибыл в составе 161-й пехотной дивизии, ночью должны подойти танки танковой дивизий СС «Великая Германия». К утру ожидаются части 335-й пехотной дивизии. Требовались чрезвычайные меры. Тут же был передан приказ 50-му гвардейскому полку полковника Голуба передвинуться на правый фланг и занять прочную оборону вокруг сел Тарасовка и Сусловка. 47-й и 44-й гвардейские полки, занимавшие позиции прямо против Бородаевки, получили задачу строить противотанковые рвы, ловушки и завалы.

Утром 1 октября распогодилось, и сразу активизировала свои действия немецкая авиация. Группы бомбардировщиков, заходя волнами по 30–40 самолетов, непрерывно бомбили наши боевые порядки. Их сменили артналеты. Противник, наращивая усилия, пытался нащупать слабые места на плацдарме. 2 октября он несколько раз вводил в бой небольшие группы танков — по 4–5 машин, преимущественно «тигров», в сопровождении до батальона пехоты. Но все их атаки были отбиты. Несколько танков пылали на изрытом поле перед нашим плацдармом.

Гитлеровцы были разъярены. Весь вечер бесновались их артиллерия и авиация. Сплошная стена разрывов стояла над позициями гвардейцев. К ночи все стихло. Даже одиночных винтовочных выстрелов не было слышно. Обе стороны притаились в ожидании решающих событий. Оставшееся до утра время было решено использовать для индивидуальной политико-воспитательной работы с личным составом. Почти все офицеры из штаба и политотдела дивизии ушли в подразделения. Комиссар дивизии гвардии полковник К. А. Страхов вместе с инструктором гвардии лейтенантом Шейко решили находиться на наиболее танкоопасном направлении перед Бородаевкой, где занимал позиции 47-й гвардейский полк. Заместитель командира дивизии гвардии полковник И. А. Усиков отправился в 44-й гвардейский полк, которым раньше командовал. Встречаясь с людьми, беседуя с ними по душам, они знакомили их с листовками о героях боев на соседних днепровских плацдармах, последними сообщениями Совннформбюро, призывали к непоколебимой стойкости в обороне, смелым действиям и воинской смекалке в борьбе с танками. Спокойные и уверенные слова старших офицеров, с которыми личному составу пришлось пережить не одно испытание, были очень нужны людям в ту напряженную ночь, вселяли в их сердца силу и твердость.

К рассвету 3 октября противник развернул против дивизии более 100 танков, 161-ю пехотную и часть 335-й пехотной дивизий, усиленных артиллерией. С утра немцы одновременно по позициям всех наших трех полков произвели сильный авиационный налет. Над ними нависло несколько десятков самолетов. Сбросившие бомбы группы самолетов уходили, а на их смену тут же подходили другие. Земля еще стонала от авиационных разрывов, когда массированный огонь по плацдарму открыла артиллерия. Не медля, под прикрытием артналета, двинулись вперед вражеские танки и пехота.

Первый удар немцы нанесли по левому флангу дивизии — в направлении Тарасовки, прикрываемой 50-м гвардейским полком. (Завязался упорный, нарастающий по силе бой. Гвардейцы непрерывно контратаковали, лишая противника инициативы. Хотя гитлеровцам удалось вклиниться в нашу оборону, но уже более десяти танков пылало на поле боя. В этот решающий момент нарушилась связь. Над 50-м полком нависла опасность оказаться отрезанным от основных сил дивизии. Пробраться вместе с радистом на левый фланг вызвался офицер контрразведки Магак Петросян. Он блестяще справился с ответственной задачей. Связь с 50-м полком была восстановлена. Комполка полковник Голуб попросил огневой поддержки, которая немедленно была оказана. Попав под удар с двух сторон, враг заметался.

Напоровшись на ожесточенное сопротивление 50-го полка и понеся большие потери, противник прекратил атаку на Тарасовку, перебросив танки и часть пехоты на центральное направление к стыку между 44-м и 47-м полками. Здесь оказалась сосредоточенной пехотная дивизия: более 70 тяжелых и большое количество средних танков, самоходных орудий, бронемашин и бронетранспортеров. При поддержке артиллерии вся эта лавина двинулась вперед. После продолжительного боя противнику удалось вклиниться в наши боевые порядки и овладеть западной окраиной Бородаевки. Ему уже виделся успех: оборона двух полков была расчленена. Но отрезанные друг от друга батальоны, роты, просто отдельные группы бойцов и командиров продолжали яростно сражаться за каждый окоп, блиндаж, дом, показывая чудеса храбрости. Несмотря на многократное превосходство немцев в силах и средствах, ни один воин 47-го и 44-го полков не оставил своих позиций.

Восемь танков атаковали артиллерийский расчет гвардий сержанта Гацена. Под ливнем огня бойцы действовали спокойно и мужественно. Наводчик орудия сержант Корзунов первым выстрелом подбил танк, затем поджег другую машину, но был тяжело ранен. У орудия остался один рядовой Горбань. Двумя выстрелами он поджег еще один танк. Остальные танки повернули назад. Отважный гвардеец продолжал вести бой. Обнаружив на холме вражеское орудие, Горбань вступил с ним в единоборство и несколькими выстрелами уничтожил его. Рубеж расчета сержанта Гацена зказался для фашистских танков непреодолимым. Когда же на артиллеристов двинулась пехота, помощь им оказала минометная рота гвардии старшего лейтенанта Евгеницкого. Трижды в течение дня минометчики обрушивали на фашистов прицельный огонь и обращали их в бегство. Мужественно и смело действовала 3-я батарея 20-го гвардейского истребительного противотанкового артдивизиона. Когда фашистские танки ринулись в атаку, командир батареи капитан Цыганенко призвал личный состав драться так, как дрался их бывший командир Короленко, чье имя носила батарея. Батарейцы не посрамили чести своего комбата. Командир орудия старший сержант Кошкарев, наводчик Толкачев и заряжающий Гиниатулин, ведя беглый огонь, уничтожили два танка. Снаряды были на исходе. Последним выстрелом бойцы подожгли еще один танк. К орудию справа и слева приблизилась пехота, Кошкарев и его товарищи, взяв в руки автоматы, заставили фашистов залечь. Когда были израсходованы все-патроны, артиллеристы бросились врукопашную.

К полудню гитлеровцам удалось овладеть высотой 147,4 и отдельными домами у Днепра. Борьба шла не на жизнь, а на смерть. Редели ряды гвардейцев, но они продолжали сражаться. Штаб 47-го полка попал во вражеское кольцо.

— Будем пробиваться собственными силами, — сказал подполковник Гавриил Кудрявцев, который принял командование полком всего два дня назад вместо раненного на плацдарме ветерана дивизии гвардии подполковника И. И. Батьянова. Несколько раз горстка бойцов и старших офицеров бросалась в решительную атаку. Однако силы были неравными. Тогда единодушно было принято решение: занять круговую оборону и держаться до последнего. Смертью храбрых пали в бою заместитель командира дивизии гвардии полковник Усиков, комиссар полка гвардии майор Атаманюк, начальник штаба гвардии майор Горбатюк, заместитель командира по материальному обеспечению — гвардии майор Киян, инженер полка гвардии майор Филиппов, начальник связи гвардии майор Иванов, командир полка Гавриил Кудрявцев.

Положение на плацдарме продолжало осложняться. Противнику удалось овладеть центральной частью Бородаевки, где в помещении школы была размещена санчасть 47-го гвардейского полка. По призыву медицинских сестер Галины Прокофьевой, Зинаиды Смирновой и Зинаиды Садовниковой все раненые, способные ходить, с оружием в руках заняли оборону у окон и дверей.. Бой уже шел на площади перед школой. Вражеская пуля угодила в плечо Гали Прокофьевой, которая под огнем оказывала помощь раненым. «В санчасть», — приказал командир роты гвардии капитан Стрижаков. «Я останусь с солдатами до конца, — ответила Галина. — Рана не страшна». Фашисты наседали. Атака следовала за атакой. В грохоте разрывов отважная девушка продолжала оказывать помощь раненым. «Командира роты ранило!» — раздался чей-то пронзительный голос. Галина поспешила на помощь. Впереди, оглушительно треснув, разорвалась мина. Галина припала к земле, потом приподнялась, поправила пилотку и начала перевязывать командира. Тут ее ранило вторично. Сдерживая боль, она побежала к школе. «Ты что же, сестричка, нас спасла, а сама...», с болью произнес один из раненых. Раненые взялись за оружие. Подползла к окну и Галина, припала к ручному пулемету. «Мы, дочка, сами справимся», — сказал пожилой гвардеец с перевязанной головой. «А это что?», — превозмогая боль, усмехнулась Галя и показала на значок «Отличный пулеметчик» и медаль «За отвагу». Она вспомнила письмо, которое на днях написала родителям в Сталинград: «Я стала такой отчаянной, ничего не боюсь — ни пуль, ни снарядов, привыкла к передовой. Приближается тот период, когда последнего фрица добьем и заживем радостной жизнью». Вспомнила она свою погибшую подругу-пулеметчицу Галю Шишкину, у которой училась меткой стрельбе, и короткими очередями начала бить по врагу. Галя стреляла до тех пор, пока горячая пуля не сразила ее. Посмертно Галина Григорьевна Прокофьева — дочь секретаря Вязовского райкома партии Сталинградской области — была награждена орденом Отечественной войны. Она выполнила клятву, которую часто повторяла в словах любимой песни:

А теперь с тобой надолго Я прощаюсь по утру, И клянусь, родная Волга, Передам привет Днепру.

Группа немецких танков, обойдя Бородаевку, вышла на берег Днепра и открыла огонь по острову, где располагался резерв дивизии. В поддержку танкам двинулось до батальона автоматчиков. Но из леса восточнее Бородаевки они были смело атакованы батальоном 44-го гвардейского полка под командованием офицера штаба дивизии В. Е. Гоникмана и залегли. С танками вступил в единоборство дивизион противотанковых пушек старшего лейтенанта Гафарова. В этот момент на восточный берег поступило сообщение: «Гафаров тяжело ранен». Командующий артиллерией дивизии гвардии полковник Б. Г. Дубов бросился в холодную воду. Преодолев сильное течение Днепра, он выбрался на плацдарм и вскоре командовал артдивизионом. Немецкие танки, потеряв несколько машин, начали пятиться. Окончательный перелом в ход борьбы внесли наши «летающие танки» — штурмовики ИЛ-2. Делая заход за заходом на высоте 10–15 метров, они обрушили на скопление вражеских войск и техники реактивные снаряды и бомбы, огонь пулеметов. Среди гитлеровцев началась паника, они поспешно перешли к обороне.{86}

Исключительно трудным оказался день 3 октября для бойцов и командиров 15-й гвардейской дивизии. 47-й гвардейский полк потерял свой штаб, почти всю артиллерию и 80 процентов личного состава. В 50-м гвардейском полку были убиты инженер полка гвардии майор Житков, врач Хасанов, командир учебного батальона дивизии гвардии капитан Аверичев. В связи с ранением вышли из строя командир 43-го гвардейского артполка подполковник Л. Б. Запольский, командиры батальонов 47-го полка гвардии майор Карворский, гвардии капитаны Мостовой, Кузиченко, Иванников, начальник штаба 50-го полка гвардии капитан Ефимов, заместитель командира 43-го артполка по политчасти гвардии майор Логинов, командир 20-го гвардейского противотанкового артдивизиона гвардии старший лейтенант Алиев и другие.{87} Огромной болью отозвалась во всех сердцах гибель на плацдарме отважного комиссара дивизии Константина Александровича Страхова. Даже мертвый комиссар внушал страх в немцев. Когда гвардии капитан В. Д. Шутько и медсестра Гоар Арутюиян разыскали на поле боя его тело, то увидели, что на груди, спине и на лбу убитого гитлеровцы вырезали — пятиконечные звезды.

В течение 4–5 октября части дивизии пополнялись личным составом, вооружением и боеприпасами. Воспользовавшись затишьем, политработники, коммунисты и комсомольцы провели в ротах и батальонах беседы об итогах боев на плацдарме. Это еще выше подняло боевой дух личного состава. Ветераны и новички горели одним желанием: отомстить врагу за погибших однополчан.

Утром 8 октября дивизия двумя усиленными полками: 44-м гвардейским и 47-м гвардейским, в командование которым вступил гвардии подполковник Иван Степанович Микулин, перешла в наступление и в течение дня окончательно овладела высотой 147,4 и западной половиной Бородаевки. Удар получился настолько мощным и неожиданным для немцев, которые считали нашу дивизию надолго обескровленной, что их отступление превратилось в паническое бегство. Спастись удалось немногим.

Плацдарм у Бородаевки был восстановлен и даже расширен. В течение двух последующих суток продолжалось расширение всех пяти плацдармов, захваченных 7-й гвардейской армией южнее Кременчуга. В результате они были объединены в один большой плацдарм протяженностью 25 километров и в глубину до 15 километров. Здесь, помимо 7-й гвардейской армии, скрытно сосредоточились еще три общевойсковых и одна танковая армии. Представитель Ставки Маршал Советского Союза Г. К. Жуков, побывав на плацдарме, доложил И. В. Сталину: «...Мы скорее разгромим запорожско-криворожскую группировку противника ударом Степного фронта, нежели со стороны Малиновского. Я также прошу быстрее подавать Коневу горючее и боеприпасы».{88} 15 октября ударная группировка Степного фронта перешла в наступление, начав прорыв в направлении Кировограда и Кривого Рога.

Полководческий орден

Фашистские войска уже потеряли надежду вернуть рубеж Днепра. Прикрываясь группами тяжелых танков и самоходных орудий, они отходили в юго-западном и южном направлениях. Отходили под проливным, холодным, осенним дождем, по пояс проваливаясь в грязь, с трудом перетаскивая технику. Гвардейцы, громя арьергарды, дни и ночи неустанно и неотступно преследовали отступающего противника. Вместе с соседями — гвардейцами генерала Н. К. Морозова, они гнали фашистов на Пятихатку и к Желтым Водам, где запорожские казаки под водительством Богдана Хмельницкого разгромили шляхту и изгнали ее остатки из пределов Украины. Приказ ежедневно напоминал: «Темп наступления не сбавлять. Не дать противнику оторваться: и закрепиться на новом рубеже». Чтобы выполнить его, людям приходилось проявлять величайшее напряжение физических и духовных сил.

К концу октября соединения 37-й армии и 5-й танковой армии вышли в район Криворожских рудников. Здесь противник попытался нанести контрудар, начал теснить наши части, которые далеко оторвались от своих основных сил и коммуникаций. 31 октября комдив Е. И. Василенко срочно был вызван командующим 2-м Украинским фронтом (бывшим Степным) Маршалом Советского Союза И. С. Коневым и получил особую задачу, вытекающую из осложнившейся обстановки: форсированным маршем выйти в район рудников Первомайский, Ленинский и Калачаевский и там занять жесткую оборону. Путь был неблизким — свыше 50 километров. Поэтому прямо из штаба фронта генерал Е. И. Василенко отдал начальнику штаба дивизии подполковнику В. А. Никифоровскому предварительное распоряжение: поднять части, накормить личный состав, подготовиться к маршу, в штаб дивизии вызвать офицеров связи. Уже в дороге дивизию догнало новое предупреждение: будьте готовы к встрече с отдельными частями противника на марше. К 17 часам гвардейцы вступили во встречный бой с превосходящими силами пехоты и танков противника. Полк немецкой мотопехоты 45 танками при поддержке авиации ударил по боевым порядкам дивизии, пытаясь расстроить их. Однако наши воины хладнокровно отбросили немцев. До наступления темноты противник несколько раз возобновлял атаки, но ни одна не имела успеха. Свыше 200 немцев было убито, 11 танков догорало на поле боя.{89}

1 и 2 ноября 15-я дивизия, войдя в состав 68-го стрелкового корпуса генерала Шкодуновича, заняла оборону на рубеже высоты 140,4 — Алексеевка-Калачаевская. Проведя разведку боем, штаб дивизии установил, что впереди развертывается 23-я танковая дивизия немецкого генерала Формана. Другие источники показывали, что против 1-го Украинского фронта немцы собирают сильный кулак. 24-я, 14-я и 11-я танковые дивизии с юго-запада и 16-я танковая, 15-я пехотная дивизии с юго-востока готовились наступать на Пятихатку.

Было решено упредить противника. 3 ноября в 11 часов 30 минут дивизия во взаимодействии с соседями перешла в наступление в общем направлении на хутор Червоная Балка. Как только гвардейцы 44-го полка ворвались в село Ново-Ивановка, а гвардейцы 50-го полка в — Червоную Балку, гитлеровцы предприняли ряд контратак. В ожесточенный бой, продолжавшийся до вечера, со стороны немцев было втянуто до 3 полков пехоты, 200 орудий и минометов. Враг еще имел преимущество — бросил в бой около 100 танков и самоходок. Хотя нашим войскам пришлось отойти на исходные позиции, гитлеровцам был нанесен большой ущерб. На поле боя остались десятки подбитых танков и орудий, более тысячи трупов солдат и офицеров.

С 4 по 13 ноября 1943 года дивизия вела оборонительные бой на рубеже Калачаевская. Непрерывные дожди размывали окопы, затрудняли снабжение боеприпасами. В связи с возросшими танковыми ударами врага в частях дивизии были созданы группы истребителей танков, в составе отделения стрелков, 2–3 саперов и расчета противотанкового ружья. 14 ноября противник сосредоточил в селах Ново-Ивановка и Чер-воная Балка танки и пехоту и снова двинулся вперед. Четыре раза атаковал он превосходящими силами позиции 44-го и 50-го полков. Гвардейцы держались стойко. Мужество и отвагу проявили артиллеристы 43-го гвардейского артполка и 20-го противотанкового артдивизиона дивизии.

Орудийные расчеты старшего сержанта Андрейковича и младшего сержанта Козырева, четко взаимодействуя со стрелками, подавили несколько огневых точек и обеспечили контратаку нашей пехоты. Тогда вперед двинулись тяжелые «тигры». Андрейкович и Козырев бесстрашно выкатили орудия на прямую наводку. Лишь когда расстояние до танков сократилось до 500 метров, открыли огонь. Наводчик орудия сержант Нефедов тремя выстрелами поджег первую машину, но был убит. Его место занял ефрейтор Платонов. Ведя меткий огонь, он поджег два «тигра». Смертью храбрых пал наводчик второго орудия гвардии рядовой Мерзин. К прицелу припал рядовой Ушников. Яростный огонь наших орудий не прерывался ни на минуту. Гитлеровцы не выдержали и попятились назад.

Снова, как и на днепровском плацдарме, отличился орудийный расчет, в котором сражались белорус Гацен и русские Корзунов, Борзов. Прямо на их позицию выскочило два «тигра». Гвардейцы встретили их дружным огнем. Наводчик Корзунов сразу подбил один, танк. Второй танк развернулся, намереваясь зайти расчету во фланг. Гацен не растерялся, лично развернул орудие и выстрелил. «Тигр» вспыхнул — снаряд пробил бензобак.{90}

В течение трех дней дивизия вела бой за село Ново-Ивановка. Оно несколько раз переходило из рук в руки. Важность этого населенного пункта заключалась в том, что, расположенный по обеим сторонам балки, он прикрывал подступы к высотам, превращенным немцами в сильно укрепленный рубеж обороны. Надо было во что бы то ни стало улучшить позиции 44-го полка, окопавшегося на открытой местности. В ночь на 23 ноября группе разведчиков была поставлена задача захватить «языка». В темноте группа во главе с гвардии сержантом Павловым пробралась к вражеским окопам и ворвалась в расположение противника. Среди немцев поднялась паника. Разведчики, воспользовавшись этим, захватили пленного. Он сообщил ценные сведения для правильного планирования штурма Ново-Ивановки. Старший сержант Павлов стал первым в дивизии кавалером солдатского ордена Славы.

Наутро загремел решительный бой за село Ново-Ивановка. Маскируясь в тумане, штурмовая группа 44-го полка под командованием гвардии сержанта-Алексеева подкралась к немецким укреплениям и. в упор расстреляв автоматчиков, заняла их окоп. Началась артиллерийская подготовка. Алексеев, находясь в расположении противника, удерживал захваченный окоп. Когда наша пехота пошла в атаку, он ракетой указал направление. Гвардейцы повернули по сигналу и попали во вражескую траншею.

Среди немецких солдат возникло замешательство, они начали выскакивать из окопов и напоролись на огонь наших автоматчиков. Полк ворвался в Ново-Ивановку и закрепился в ней.

Не менее напряженный бой довелось выдержать 50-му гвардейскому полку, наступавшему на Червоную Балку. Третий батальон гвардии капитана Пхайко попал в окружение. Целый день батальон вел ожесточенный бой с наседающим противником. К вечеру к нему вплотную приблизились основные силы полка. Утром 24 ноября 50-й гвардейский полк, отразив две контратаки пехоты и танков противника, штурмом овладел Червоной Балкой. С тыла в село вступил вышедший из окружения батальон гвардии капитана Пхайко. Противник окончательно лишился удобных исходных позиций, с которых он хотел прорваться к руднику Первомайскому.

Дивизия начала готовиться к наступлению на Кривой Рог. Большой подъем среди личного состава вызвало письмо-обращение, которое привезла из далекой Армении делегация рабочих, колхозников, железнодорожников и писателей. «Дорогие наши фронтовые побратимы, — говорилось в письме, — нам, работникам тыла, принесло большую радость известие о ваших славных подвигах на берегах седого Днепра. Впереди вас ждут новые бои. Помните: советский тыл с вами, герои фронта! Мы будем трудиться с удвоенной — утроенной энергией, чтобы обеспечить вас всем необходимым. Разбойничьи орды кровавыми лапами цепляются: за украинскую землю. Бейте беспощадно захватчиков, не допускайте, чтобы они укрепились на промежуточных рубежах, ни на минуту не давайте им покоя. Мы — ваши отцы, матери и сестры, — призываем вас, вперед, на запад!».

Гвардейцы направили ответное письмо трудящимся Армении, в котором говорилось: «В боях за Днепр наши бойцы и командиры приумножили славу гвардейского оружия. Многие из них удостоены высоких правительственных наград. Верховный Главнокомандующий учит нас не кичиться успехами. Он приказал нам еще сильнее бить врага, чтобы быстрее очистить нашу землю от гитлеровских оккупантов. Мы готовы выполнить этот приказ!».

Затишья не было. Дивизия непрерывно беспокоила противника, срывая его попытки укрепить свою оборону в районе Кривого Рога. Днем проводились огневые налеты, разведка боем, ночью во вражеский тыл проникали штурмовые группы, минеры, разведчики. Гитлеровцы все время находились в напряжении; ожидая ударов с фронта и тыла. Под руководством Петра Гончарова и его учеников Сохина, Сизыкова, Стрелкова, Шерстюка во всех частях была организована подготовка снайперов. Расширение их рядов позволило начать массовое движение под девизом «Каждый боец — отличный стрелок!». Инициатором и душой его, как всегда, выступил коммунист, прославленный снайпер Петр Гончаров. Советское правительство высоко оценило его ратный труд, присвоив Петру Гончарову звание Героя Советского Союза.

Наступил январь 1944 года. Сдав свою оборонительную полосу, 15-я гвардейская дивизия передислоцировалась во второй эшелон 37-й армии. Здесь она получила новую ответственную задачу: развязать бои за населенные пункты Веселое Поле, Сергеевка, Южное и Северное Водяное с целью сковать значительные силы противника и не позволить перебросить их против наших войск, наступавших на город Никополь, где у гитлеровцев оставался небольшой плацдарм на левом берегу Днепра.

С 20 по 27 января в новом районе сосредоточения дивизия начала интенсивно готовиться к предстоящим боям. Части пополнялись всеми видами вооружения, личным составом. В подразделениях проходили собрания, подводились итоги боев в районе Днепра, осуществлялась рекогносцировка местности. Дожди и выпавшие вслед за ними снега покрыли поля сплошным покровом топкой грязи. На сыром ветру, под холодными ливневыми дождями и густым снегопадом гвардейцы развернули большие фортификационные работы. Изо дня в день росла и крепла земляная крепость дивизии, оборудовались огневые позиции, скрытно прокладывались пути подхода к вражеской обороне. Полки уже находились на исходных позициях, когда в штаб дивизии приехал полковник Петр Михайлович Чирков с предписанием занять должность командира 15-й гвардейской дивизии. Сдав дивизию, гвардии генерал Емельян Иванович Василенко отбыл в штаб 37-й армии, где ему было вручено предписание явиться в Управление кадров Советской Армии для получения нового назначения.

Выехав из штаба армии, Емельян Иванович услыхал канонаду. Началась артиллерийская подготовка. Славная 15-я гвардейская дивизия пошла в наступление. Василенко попросил шофера остановить машину. Поднявшись на небольшой холм, он долго смотрел на запад. Мысленно он был со своими гвардейцами, отчетливо видел, как они блокируют вражеские огневые точки, врываются в траншеи, вступают в рукопашные схватки. 15-я гвардейская стала неотъемлемой частью его большой жизни и сейчас, прощаясь, комдив ясно понял, что она навсегда останется в его сердце.

Не знал Емельян Иванович, что именно в этот момент новый комдив Чирков с благодарностью вспомнил о своем предшественнике. Первый бой, в ходе которого гвардейцы смело и решительно выбили врага с господствующих холмов, наглядно убедил его, что принял он под свое начало отличное воинское соединение. Еще выше стала гордость нового комдива, когда он, используя небольшое затишье перед главным ударом, провел со штабом занятие на тему «Наступление усиленного батальона на обороняющегося противника и бой в глубине обороны врага», максимально приближенное к местности и погоде. В условиях, когда теплая зима превратила поля в сплошную топь, дороги стали непроходимыми, командиры и политработники продемонстрировали прекрасное умение действовать продуманно и четко.

Утром 30 января, после артиллерийской подготовки, 15-я гвардейская дивизия в составе 82-го стрелкового корпуса 37-й армии стремительной атакой прорвала оборону противника и, уничтожая его очаги сопротивления, к исходу дня заняла хутора Веселое Поле, Ново-Софиевка, Ново-Сергеевка, Водяное, железнодорожный разъезд. Чтобы закрепить успех, полки на второй день попытались ускорить продвижение на юг. Противник отчаянно сопротивлялся. В районе села Водяное он предпринял контратаку силою до 30 танков, 4 самоходок, множества бронемашин и полка пехоты. Эта, как и другие контратаки врага были отбиты. Гвардейцы упорно пробивались вперед, не теряя духа даже в самых сложных ситуациях. Группа снайперов под командованием Героя Советского Союза Петра Гончарова целые сутки сражалась в окружении. В этом бою Гончаров лично уничтожил 30 гитлеровцев и довел свой счет мести до 241. Кончились патроны. Вместе с товарищами он собрал брошенные немцами винтовки, боеприпасы и снова продолжал бой. Гвардейцы удержали позицию. Но многие из них, в том числе известный снайпер Советской Армии, бывший сталинградский металлист Петр Гончаров, пали смертью храбрых.

Когда печальная весть дошла до артиллеристов 43-го гвардейского артполка, командир взвода гвардии лейтенант Шапхонов приказал на руках протащить орудия через грязь и установить на прямую наводку. Командир орудия старшина Мамлин и наводчик Солтавец, ведя прицельный огонь, одну за другой подавили огневые точки противника. Тем временам 50-й гвардейский полк, сместившись в сторону, неожиданно для немцев ударил с фланга и ворвался в Водяное.

Решительно действуя северо-западнее Апостолово, 37-я армия в значительной степени содействовала войскам 3-го Украинского фронта, прорвавшим немецкую оборону в районе Апостолово и Нижнего Днепра. Начался разгром 6-й немецкой армии генерал-полковника Халлидта, которая была воссоздана в память о бесславно погибшей в Сталинграде 6-й армии фельдмаршала Паулюса и носила наименование «Мститель». Воскрешения из мертвых не получилось: новую армию ожидала судьба ее предшественницы. Гвардейцы, помня Сталинград, с удвоенной радостью стремились добить фашистских «мстителей». Командующий 3-м Украинским фронтом генерал армии Р. Я. Малиновский и представитель Ставки Маршал Советского Союза А. М. Василевский объявили личному составу дивизии благодарность.

Апостолово освобождено. Немецкие войска в районе Никополя оказались в окружении. Правый фланг фронта, где наступала 15-я гвардейская дивизия, вплотную приблизился к Кривому Рогу. Враг укрепил и приспособил к обороне все населенные пункты вокруг, каждый дом. У него оставалось преимущество в танках и авиации. Помогла врагу и погода: оттепели сменялись сильными снегопадами, бурями и холодами. Политотдел дивизии во главе с полковником М. Г. Васютиным прилагал огромные усилия, чтобы помочь командирам поддержать высокий дух воинов, не дать ослабнуть наступательному порыву. На первый план была выдвинута подготовка к действиям в ночное время.

К рассвету 17 февраля 44-й гвардейский полк изготовился к штурму вражеской обороны. Заместитель командира полка по политчасти гвардии капитан Гузман и парторг полка гвардии капитан Хамитов направились в батальоны и роты, чтобы на месте разъяснить бойцам боевую задачу. С особым напряжением ждали атаки снайперы Михаил Сохин, Георгий Максимов, Федор Шерстюк, чтобы отомстить врагу за смерть Героя Советского Союза Петра Гончарова. Сохин попросил у командира разрешения, не дожидаясь начала боя, выдвинуться с группой товарищей вперед. Славная четверка скрытно проползла по снегу и залегла неподалеку от траншей, где находились передовые подразделения противника. Началась артиллерийская подготовка. Земля задрожала от разрывов снарядов. Спасаясь от огня нашей артиллерии, немцы начали перебегать из первой траншеи во второю. Тут и раздались меткие выстрелы четырех снайперов.

В первой оборонительной линии противника была пробита брешь. В нее устремились гвардейцы капитана Кузиченко, стремясь выйти к окраине села Высокое Поле. Но противник сохранил пока превосходство в силе. Он бросил в бой танки и бронетранспортеры. Весь день 44-й гвардейский полк отбивал яростные контратаки. Счет мести начал орудийный расчет гвардии сержанта Циморина, которому накануне было присвоено имя Героя Советского Союза Петра Гончарова. Он подбил немецкий танк. Минометчики гвардии капитана Иванова засыпали минами автоматчиков и сумели отсечь их от танков. Только минометный расчет Михаила Сябро уничтожил более 10 фашистов.

К вечеру накал боя начал стихать. Враг был отброшен. На переднем крае наступило затишье. Утром 19 февраля в бой был введен 50-й гвардейский полк. Батальон гвардии капитана Нарыкова одной ротой атаковал вражеские позиции с фронта. Этим он отвлек внимание немцев от правого фланга, куда был нанесен основной удар другими подразделениями 50-го полка и соседним 47-м полком. Инициатива перешла в наши руки. Пользуясь плохой видимостью, части дивизии продвинулись к селу Высокое Поле и внезапным ударом во фланг опрокинули противника. В беспорядке отступая, он понес значительные потери.

47-й гвардейский полк сразу развернул наступление вдоль железной дороги на Кривой Рог. Около станции Пичугино противник создал сильно укрепленный опорный пункт. Атаковать его в лоб — значило потерять людей. Гвардии лейтенант Шутов, сержанты Лобанов и Кузнецов, вооружившись гранатами и захватив с собой станковый пулемет, двинулись в обход. Три храбреца переползли через насыпь железной дороги и, скрываясь за ней, проникли в разрушенное здание станции. До 40 фашистов было уничтожено здесь. Однако пулеметные точки остались невредимыми и вели непрерывный огонь. Шутов с Лобановым направились вперед, приказав сержанту Кузнецову прикрывать их огнем пулемета. Дерзкий рывок, и наши воины ворвались в опорный пункт. Среди немцев начался переполох. Было уничтожено 10 гитлеровцев, а 8 — с тремя пулеметами сдались в плен. 47-й полк снова пошел вперед. Были заняты Мартыновка, Чубаровка, Ново-Украинка.

21 февраля дивизия подошла к станции Долгинцево, последнему пункту на пути к Кривому Рогу. 47-му гвардейскому полку было приказано в ночь на 22 февраля атаковать село Шевченко, что восточнее Долгинцево. Первый батальон гвардии капитана А. К. Иванникова занял исходное положение для атаки. Сведения от разведки опаздывали. «Будем выдвигаться вперед, — решил начальник штаба полка Славский. — Атаковать бесшумно, действовать внезапно, решительно», — напомнил он. В 200 метрах от села встретили разведчиков. Те сообщили об удобных подходах к селу. Было решено двумя ротами неглубоким охватом атаковать село с правого фланга. Роты для атаки с фланга повел командир батальона. Атакой с фронта руководил начальник штаба. По сигналу ночную тишину прорезало громкое «Ура!» Загремели выстрелы, разрывы гранат, автоматные очереди. Солдаты, забрасывая в окна и двери домов ручные гранаты, расстреливали выскакивающих в панике фашистов. Смелая операция заняла всего час. «Дорога на Долгинцево открыта», — доложил командир батальона гвардии капитан А. К. Иванников.

Группа разведчиков 44-го гвардейского полка под «командованием старшего сержанта Алексея Митрякова тем временем успела проникнуть на станцию Долгинцево. Здесь они встретились с подошедшими бойцами 47-го гвардейского полка. 47-й полк решил максимально использовать успех. Его батальоны с ходу атаковали Кривой Рог и ворвались на его окраину. На большее сил не хватило. Гвардейцы попали под перекрестный огонь укрепленных пунктов, в которые были превращены дома, подвалы, колодцы, и залегли. Противник, предчувствуя серьезный бой, нервничал. Его артиллерия и пулеметы методическим огнем обстреливали наших окапывающихся бойцов. В боевых порядках полка появился заместитель командира дивизии гвардии полковник Павел Иванович Сикорский. Изучив обстановку на месте, он приказал дальше не продвигаться, а видимой активностью отвлечь внимание немцев.

Вскоре яростная пальба раздалась в районе станции Мудреная, расположенной в черте города, куда обходным маневром вышел 50-й полк. Батальон гвардии капитана Нарыкова с ходу форсировал реку Саксаган, протекавшую в глубоком яру. Это послужило сигналом для гвардейцев 47-го полка, поднявшихся в лобовую атаку. Попав в «клещи», фашисты начали сдаваться в плен. Штурм города ускорил темп. К 10 часам 22 февраля 15-я гвардейская дивизия, во взаимодействии с соседями, освободила северную часть города. В полдень в южную часть ворвались наши танкисты. Утром 23 февраля, в день 26-й годовщины Красной Армии, знамя освобождения взвилось над Кривым Рогом. По разбитым улицам в город начали возвращаться жители, которые прятались от врага в старых шахтах, глубоко под землей. Увидев колонны наших войск, они плакали, смеялись, бросались обниматься. От имени всех седой шахтер Дмитрий Васильевич Свист до земли поклонился гвардейцам. На марше к реке Ингулец воинов догнала радостная весть. Указом Президиума Верховного Совета СССР 15-я гвардейская стрелковая дивизия была награждена третьей боевой наградой — полководческим орденом Суворова второй степени и заслужила шестую благодарность Верховного Главнокомандования.

Февраль 1944 года был на исходе. Закаленный в горниле больших боев, накопивший опыт выносливости, высокой способности к маневру, стремительности при наступлении в суровых условиях, личный состав дивизии уверенно готовился к форсированию реки Ингулец. Мост на реке был взован. Пока на воде держался лед, надо было использовать его, как средство переправы Гитлеровцы упорно обороняли западный берег, ведя сильный ружейно-пулеметный и артиллерийско-минометный огонь по расположению наших частей, методично обстреливая реку и подступы к ней.

Первая попытка форсировать водную преграду не увенчалась успехом. Оставалось использовать ночную темень. Едва спустились сумерки, к Ингульцу начал спускаться стрелковый батальон гвардии капитана Нарыкова. Прямо на берегу залегла рота бронебойщиков, старшего лейтенанта Карпова. Огнем из ПТР рота начала подавлять пулеметные точки противника. В глубину его обороны обрушила огонь артиллерия. Западный берег окутали клубы дыма. Автоматчики гвардии старшины Жиляева, воспользовавшись замешательством немцев, броском через лед достигли вражеских позиций и ворвались на восточную окраину села Ингулецкое. По их следам двинулось сразу два батальона 50-го гвардейского полка. Справа форсировал реку 47-й гвардейский полк, нанесший фланговый удар по селу Ингулецкое.

Начало было положено. Используя для укрепления льда щиты, через реку переправилось несколько расчетов 20-го гвардейского истребителыю-противотанкового дивизиона, батарея 50-го полка, отдельные орудия 43-го артполка. Плацдарм с часу на час расширялся. Наши стрелковые подразделения вышли к высотам западнее села Ингулецкое, где отразили несколько яростных контратак противника. Немецкая артиллерия раскрошила подтаявший лед на реке. Однако благодаря героической работе саперов-лодочников и паромщиков, всю последующую ночь продолжалась переправа. К утру 29 февраля все полки дивизии оказались на правом берегу и сумели в течение дня успешно отразить десять вражеских атак. Преследуя противника по пятам, гвардейцы к вечеру овладели высотами 113, 3, 87 и 5.

Положение ингулецкого плацдарма упрочилось. В бой немедленно были введены подвижные танковые и моторизованные соединения 3-го Украинского фронта. Наступил резкий перелом в пользу наших войск. 15-я гвардейская дивизия развернула быстрое наступление в направлении железнодорожной станции Гейково и Казанка. 47-й гвардейский полк получил задачу: ударом на Казанку перерезать железную дорогу Николаев-Знаменка. С ходу взять станцию не удалось. Гитлеровцы фанатично цеплялись за этот укрепленный пункт.

Заместитель командира 47-го гвардейского полка гвардии майор В. И. Демин, руководивший боем, приказал атаковать с двух сторон батальонами капитанов А. К. Иванникова и А. С. Фадеева, при поддержке огнем артиллерии и минометов. Ни упорное сопротивление врага, ни непролазная грязь не могли остановить наступательный порыв гвардейцев. После короткой, но ожесточенной схватки остатки подразделений 62-й пехотной дивизии немцев, оборонявших Казанку, начали отходить в севоро-западном направлении. К исходу дня 10 марта подразделения 47-го полка освободили станцию. Стремительный прорыв наших войск позволил захватить сотни пленных, несколько паровозов, большое количество железнодорожных вагонов с различным имуществом и техникой.

Характеризуя значение мартовских боев на юге Украины, Совинформбюро сообщило: «3-й Украинский фронт под командованием генерала армии Р. Я. Малиновского, после прорыва обороны немцев на реке Ингулец и выхода на реку Южный Буг, т. е. с 6 по 16 марта, фактически полностью разгромил 6-ю немецкую армию генерал-полковника Халлидта».

Впереди гвардейцев ожидал Южный Буг, а еще дальше — быстрый Днестр. Из уст в уста передавались крылатые слова, которые произнес комдив П. М. Чирков: «Мы вступаем в исторические места, прославленные войсками нашего великого соотечественника Суворова. Орден его имени горит сегодня на гвардейском знамени дивизии. Умножим боевую славу суворовских воинов!»

По маршрутам суворовских походов

Передовые части 37-й армии сумели с ходу преодолеть Южный Буг и отбросить врага на запад. 15-я гвардейская дивизия в это время находилась во втором эшелоне. Впервые за всю войну гвардейцам довелось не форсировать реку под вражеским огнем, а спокойно переправиться по наведенному заранее понтонному мосту. Масштабы нашего наступления
впечатляли. Еще выше становилась решимость советских воинов быстрее изгнать врага из родной земли, когда они видели следы фашистского варварства. В центральной усадьбе совхоза имени Ленинского комсомола, которую занял 44-й гвардейский полк, были сожжены
все дома, 85 местных жителей, отказавшихся уйти с захватчиками, гитлеровцы расстреляли и повесили.

Оставшиеся в живых несколько стариков и женщин провожали наших бойцов коротким напутствием: «Быстрее добейте иродов!».

Учитывая порыв наших войск, вызванный приближением к государственной границе, командование 8-го Украинского фронта прямо в ходе мартовского наступления подготовило новую операцию. Левое крыло в составе четырех армий, повернув на юг, начало с боями продвигаться на Николаев и Одессу, рассекая всю южную группировку противника. Одновременно 57-я и 37-я армии двинулись в направлении Раздельная-Тирасполь. Удар получился настолько мощным, что позволил в течение суток взломать оборону противника на 45-километровом фронте и продвинуться вглубь на 25 километров. В связи с успехом в полосу 57-й и 37-й армий были срочно переброшены 23-й танковый корпус и конно-мехавизированная группа генерала И. А. Плиева. В ночь с 4 на 5 апреля передовые отряды 37-й армии, преследуя по пятам разгромленные на Южном Буге части противника, совместно с танкистами и конниками ворвались в Раздельную и, не задерживаясь, продолжили наступление дальше. Завязались упорные бои на реке Кучурга. Опередив пехоту, подвижная группа устремилась на юг и юго-запад к устью Днестра, отрезая пути отхода войскам противника из Одессы.

Почувствовав реальную угрозу окружения в одесском котле, сильная группировка немцев стала пробиваться к Раздельной, чтобы через нее уйти к границе. В ночь на 6 апреля, когда наши войска вели бои далеко впереди, противник нанес удар по тылам 37-й армии и частично ворвался в Раздельную.

Получив прямо на марше приказ по радио уничтожить противника в районе северо-восточнее Раздельной и очистить станцию, комдив П. М. Чирков развернул части дивизии и нанес неожиданный удар во фланг прорывающейся группировки. Немцы дрались с упорством обреченных, но устоять не смогли. 44-й гвардейский полк, завязав бой за села Гребеник и Комаровка, в полдень 6 апреля овладел ими. 47-й гвардейский полк занял Нижнюю Слободзею, Ксыновку, а ночью ворвался в село Велизарово. 50-й гвардейский полк овладел селом Бакалово и этим окончательно отрезал путь вражеского отхода в тираспольском направлении. Не теряя времени, полки дивизии четко согласованным ударом с трех сторон к (рассвету 7 апреля выбили фашистов из Раздельной.

Лишь отдельным разрозненным группам гитлеровцев удалось спастись. Враг потерял около 600 солдат и офицеров убитыми и ранеными. Сдалось в плен 310 человек. Трофеями гвардейцев стали 260 лошадей, 600 повозок с военным имуществом, 43 орудия, 59 пулеметов и много танков, оставшихся без горючего. Но самую большую радость принесло освобождение 300 советских людей, которых немцы под угрозой смерти хотели угнать с собой. Восьмой раз приказом Верховного Главнокомандующего 15-й гвардейской дивизии была объявлена благодарность.

Весеннее солнце с каждым днем все сильнее согревало землю. Однако его тепла пока не хватало, чтобы высушить вязкий чернозем, разбитый тысячами ног, стальными гусеницами и колесами. Грязь и бездорожье продолжали затруднять маневренность и подвижность частей и соединений, изматывали бойцов и командиров. Противник надеялся воспользоваться этим, чтобы сохранить свои боеспособные группировки. Когда войска 37-й армии после ожесточенных боев у Раздельной вышли к Тирасполю, немцы, опасаясь остаться отрезанными и понести большие потери, поспешили оставить город и отступить на заранее подготовленный оборонительный рубеж за рекой Днестр.

Еще издали были видны крутые склоны господствующего над местностью западного берега. Чуть дальше за рекой возвышался высокий курган, прозванный в народе Суворовскими. Согласно легенде, солдаты по велению Суворова за одну ночь насыпали его в память о погибших здесь русских чудо-богатырях. Теперь их бессмертный пример звал советских бойцов на новые подвиги.

Однажды группа разведчиков отправилась в тыл врага. Немцы поранили троих солдат, и командир приказал им возвратиться в роту. Двое из них вернулись, а третий, прихрамывая, продолжал идти с разведгруппой.

Что ты, не можешь добраться сам до части? — спросил командир.

Могу, но не пойду, — ответил солдат.

Почему?

Фамилия моя не позволяет. Суворов я! — сказал тот с гордостью.

Солдат оказался однофамильцем русского полководца. Для него, как и для всех воинов, имя Александра Васильевича Суворова являлось олицетворением чести нашего оружия, личного мужества, беззаветной верности Родине, народу.

Таким был настрой всех бойцов, командиров, политработников, когда дивизия получила приказ форсировать Днестр восточнее города Бендеры, используя подручные средства, так как понтонное оборудование отстало. Она начала скрытно сосредоточиваться в районе села Парканы. Учитывая, что противник занимал выгодную и хорошо оборудованную в инженерном отношении оборону, важно было заранее установить количество и расположение огневых точек, минных полей, нащупать уязвимые места. Весьма кстати тут оказался опыт Днепра.

Отважный разведчик дивизии гвардии старшина Алексей Митряков с четырьмя бойцами из своего взвода, под прикрытием тумана, на камышовых матах тихо перебрался на ту сторону. Продвинувшись вперед, они обнаружили ДЗОТ, из которого периодически велся огонь по реке. Митряков с товарищами скрытно подползли к нему и залегли. Долго ждать не пришлось. Скоро из ДЗОТ-а появился немец. Его бесшумно оглушили, связали и оттащили в сторону. Не прошло и несколько минут, как появился второй обитатель ДЗОТ-а. Он оказался офицером. Алексей ловко бросился на него, зажал рот (рукой и свалил на землю. Разведчики уже собрались возвращаться, когда поблизости раздался окрик часового. Связанный офицер почувствовал у горла холодный кинжал. «Пароль», — шепотом приказал Митряков. Перепуганный немец что-то крикнул часовому. Тот отступил в сторону, пропуская группу, и сам тут же был обезврежен. Ничто не нарушало тишину. Проникнув в блиндаж, Митряков оглушил двух пулеметчиков и привел в негодность пулемет. Четыре разведчика под командой Митрякова благополучно доставили в штаб двух живых «языков». Показания их оказались исключительно ценными. За проявленную храбрость, умелое командование разведвзводом при форсировании Днестра в районе Парканы-Варница Президиум Верховного Совета СССР присвоил гвардии старшине Алексею Митрякову — кавалеру двух орденов Славы высокие звание Героя Советского Союза.

Наступил час переправы. Хотя наша артиллерия с первых минут повела мощный огонь на подавление, немцы яростно обстреливали всю водную поверхность. Вода буквально кипела от разрывов. Как всегда, огромная тяжесть в этот решающий, момент легла на плечи наших скромных тружеников-саперов. Среди них снова выделились коммунисты старшина Андраник Мелконян и сержант Григорий Яровой. Круглые сутки, не зная ни сна, ни отдыха, под непрерывным огнем противника на резиновых лодках или паромах они обеспечивали переправу людей, техники, боеприпасов, продовольствия. 144 рейса через Днестр совершила лодка старшины Мелконяна. Она не один раз была пробита вражескими пулями и осколками снарядов и мин, но ни разу не замедлила хода, не свернула с курса. Так же мужественно и хладнокровно вел себя среди огня и Григорий Яровой. Ватой из телогрейки, скомканной плащ-палаткой законопачивал пробоины, нередко прыгал в студеную воду и поддерживал лодку своим плечом, толкая вперед руками. Его лодка сделала через Днестр 137 рейсов. Д, когда наши бойцы зацепились на берегу, Андраник Мелконян, Григорий Яровой и Туман Татикян смело проползли за передний край, чтобы заминировать подступы для пехоты и танков противника. На глазах у всей переправы здесь подорвались два фашистских танка. В другом месте Мелконян почти в 20 метрах от ДЗОТ-а в ночной темноте открыл проход во вражеском минном поле и вынес на руках тяжело раненного товарища. За отличные боевые действия и беспримерную храбрость, проявленные на Днестре, два друга-сапера Андраник Мелконян и Григорий Яровой были удостоены звания Героев Советского Союза.

Несмотря на быстрое течение, своенравный характер реки, беспрерывный огонь противника, форсирование Днестра продолжалось. Были использованы все подручные плавсредства, плюс солдатская смекалка, мастерство и инициатива, высокий наступательный порыв. Едва выскочив на прибрежный песок, гвардейцы вступали в яростную борьбу за расширение плацдарма. Немцы оказывали сильное сопротивление, часто переходя в контратаки. Каждый шаг за расширение плацдарма, за его удержание давался с боем.

Гвардии капитан Анатолий Иванович Алексеев был разведчиком 50-го гвардейского полка. За Днестром оказался одним из первых. Заметив, что стрелковый батальон попал на переправе под сильный огонь, Алексеев энергично организовал атаку одного из подразделений Решительными действиями он отвлек на себя внимание и огонь противника, чем выручил переправлявшийся батальон. Затем бесстрашный офицер лично возглавил группу разведчиков полка, которая незаметно пробралась во вражескую траншею, завязала с фашистами рукопашную схватку, перебила до 15 врагов, а несколько человек захватила в плен вместе с важными документами. Гвардии капитану Анатолию Ивановичу Алексееву за воинское умение, мужество и храбрость в боях на Днестре было присвоено звание Героя Советского Союза. Прямо на плацдарме он был выдвинут на должность заместителя командира 50-го гвардейского полка.

Израненный берег окутали весенние сумерки. Темные тени от лежавших впереди холмов легли на землю. Под покровом их батальон 50-го полка гвардии капитана Савченко стремительным броском ворвался в противотанковый ров, занятый немцами, выбил противника из этого выгодного рубежа, захватил много трофеев. В бою отличились многие бойцы. Рядовой Баймурат Атамуратов первым достиг рва. Когда фашисты перешли в контратаку, кавалер ордена Славы, рядовой Гумеров встретил их огнем станкового пулемета. Дважды немцы бросались вперед и отступали. Самоотверженно вел себя действовавший рядом солдат Чикинский. Заметив раненого товарища, упавшего в нескольких шагах от немцев, Чикннский бросился на помощь. Отстреливаясь из автомата, гвардеец оттащил раненого в безопасное место.{91} Восхищение и благодарность всех вызвала хладнокровная работа медсестер Зинаиды Ивановны Смирновой и Гоар Мкртычевны Арутюнян. В грохоте разрывов, сплошном дыму и пламени они спокойно переползали от раненого к раненому и оказывали им помощь. Но вот и сама Смирнова была тяжело ранена. Жизнь ее висела на волоске. Нужна была квалифицированная помощь хирурга, а медсанбат находился на той стороне Днестра, Днестр бушевал. Немцы продолжали держать переправу под сильным огнем. Тогда капитан медицинской службы Е. Н. Коломеец лично подобрал несколько солдат. Отыскав небольшой плот, они положили на него раненую медсестру и, подталкивая, переплыли через Днестр. Жизнь Зинаиды Ивановны Смирновой была спасена.

В течение ночи 47-й и 50-й гвардейские полки продолжали штурмовать позиции противника и к утру расширили плацдарм до 4 километров, выйдя к высоте Кипарисовая Роща. Однако будучи контратакованы превосходящими силами остановились, заняв прочную оборону. В более тяжелом положении оказался 44-й гвардейский полк, попавший под сильный фланговый огонь из города-крепости Бендеры. Ему пришлось окопаться на узкой прибрежной полосе. Уже третий день гремел бой на правом берегу Днестра. Фашисты, подтянув свежие резервы, предпринимали отчаянные попытки столкнуть дивизию с плацдарма и потопить в реке. Любой ценой удержать плацдарм — таким было требование нашего командования.

С рассветом снова по крохотному клочку земли ударила артиллерия, а самолеты с черными крестами нависли над переправой. Почти сразу с высоты Кипарисовая Роща пошла в атаку пехота, из крепости появились танки и бронетранспортеры с десантами автоматчиков. Было ясно, что противник намеревался нанести удар под основание плацдарма, отсечь наши войска от берега и уничтожить их.

Командир 47-го гвардейского полка подполковник Микулин, находясь на своем НП, стиснув зубы, наблюдал за полем боя. Он сразу заметил, что батальоны, не выдержав сильного удара, начали отходить к Варнице. Обстановка ухудшилась. «Любой ценой остановить батальоны!» — прозвучал приказ комполка. Его заместители гвардии майоры Корнеев и Кулага побежали навстречу отступавшим бойцам, крича: «Стой, занимай ДОТ-ы». Батальоны залегли.

— Теперь твоя очередь, Роман Петрович. Выручай, — обратился Микулин к стоявшему рядом командиру артдивизиона 43-го гвардейского полка гвардии майору Агрикову. Тот кивнул и четко отдал команду батареям. Дивизион сработал отлично. Несколько прицельных залпов заставили немецкие танки отступить. В это время раздалось громкое «Ура» слева. Это 44-й гвардейский полк, воспользовавшись тем, что атаковавший из крепости противник развернулся своим правым флангом против его позиций, нанес неожиданный удар во фланг. Положение было восстановлено, однако 47-й полк понес чувствительные потери. Среди погибших оказались прославленные братья-минометчики Гончаруки: старший командовал минометной ротой, а младший был командиром расчета. Они не оставили своих позиций, вели огонь до последнего дыхания.

Перегруппировав силы, гитлеровцы в который раз предприняли контратаку, навалившись на позиции 50-го гвардейского полка. Танки и пехота, сопровождаемые четырьмя самолетами, прорвались в расположение 5-й роты гвардии старшего лейтенанта Павла Александровича Самохина. Пропустив через свои позиции танки, бойцы открыли организованный огонь по пехоте. Фашисты сначала залегли, а затем начали отползать, оставив на поле боя много трупов. Не очень далеко проскочили и танки. Они были встречены сильным огнем наших орудий прямой наводки и, бросив несколько пылающих машин, повернули назад.

В разгар боя был убит командир одного из взводов. Потеряв управление, бойцы ослабили натиск. Гвардии рядовой Дементьев, не мешкая, принял командование на себя. Он поднялся во весь рост и крикнул: «Взвод, ни шагу назад! За мной, вперед!». Первым вскочил гвардии сержант Давыдкин, за ним — остальные. Противник был выбит из траншей, позиции роты полностью восстановлены.

Гитлеровцы были буквально разъярены неудачей. Не прошло и полчаса, как их атака возобновилась. В роте остались в живых только сам командир Самохин и 8 гвардейцев. Умолк последний пулемет. Командир роты подполз к нему и заменил убитого пулеметчика. Кончились патроны. Немцы совсем близко. Тогда Самохин, заметив брошенный вражеский пулемет, подобрался к нему и опять повел прицельный огонь по наседавшей пехоте. А танки уже утюжили наши траншеи. Обнаглевший командир одного из «тигров» открыл люк и замахнулся гранатой в сторону пулемета. Но Самохин упредил его метким выстрелом. Фашист скатился вниз по броне. По застывшему на месте танку открыла огонь наша пушка и подожгла его. Горстка героев, истекая кровью, сумела продержаться до подхода резерва. Все участники боя были награждены орденами и медалями. За проявленную самоотверженность, умелое командование и личную храбрость командиру 5-й роты гвардии старшему лейтенанту Павлу Александровичу Самохину было присвоено звание Героя Советского Союза.

Плацдарм выстоял и даже упрочил свое положение. Рота гвардии капитана Шульги сумела скрытно продвинуться к железной дороге. Была поставлена задача блокировать ее. Интенсивный огонь противника вынудил стрелков залечь. В напряженный момент среди бойцов появился парторг роты гвардии сержант Брусницкий. «Товарищи! — призвал он, — нас ожидает исстрадавшаяся молдавская земля. Вперед!» Следуя примеру сержанта, бойцы выбили немцев и перерезали железную дорогу. В этом бою прославленный снайпер Михаил Сохин увеличил свой личный счет мести, уничтожив 207 фашистов. Он по праву был удостоен Золотой Звезды Героя Советского Союза.

1-е мая 1944 года личный состав дивизии по-боевому встретил на правом берегу Днестра. На коротком собрании многим воинам были вручены правительственные награды. Спустя две недели, когда гвардейцы были отведены во второй эшелон на отдых и переформирование, командующий 37-й армией генерал М. Н. Шарохин торжественно перед строем прикрепил к знамени дивизии орден Суворова второй степени. Лица у бойцов, командиров, политработников светились радостью. По-весеннему изменилась природа. Ожил мир. Расцвели уцелевшие сады. Зазеленели истоптанные поля. То тихой и теплой, то буйно-дождливой той весной люди жили светлым дыханием скорой победы.