На Курской дуге
Снова в районе Волчанска
Используя успех Сталинграда, Красная Армия зимой 1943 года развернула наступление по всему южному крылу фронта, нанося противнику удар за ударом. В результате гитлеровские войска вынуждены были оставить Северный Кавказ и территорию Ростовской области. Была разгромлена мощная группировка врага на Верхнем Дону. Знамя освобождения взвилось над Курском, Белгородом, Харьковом. К середине февраля соединения Юго-Западного фронта начали продвигаться к Днепру в районе Запорожье — Днепропетровск, а войска Воронежского фронта вышли к Полтаве. Восточный фронт немцев оказался под угрозой раскола.
Чтобы спасти положение, гитлеровское командование организовало наступление. Оно сумело поспешно перебросить резервы из Бельгии, Голландии, Франции и скрытно провести перегруппировку сил. Воспользовавшись тем, что наши наступавшие войска были сильно истощены в непрерывных боях, понесли большие потери и значительно оторвались от баз снабжения, противник нанес два сильных контрудара из района Краснодар — Красноармейское и из района южнее Орла. Бои сразу приняли ожесточенный характер. Войска Юго-Западного и Воронежского фронтов, у которых в танковых бригадах оставалось всего 8–15 исправных машин, а в отдельных стрелковых батальонах — не более 20 человек, не смогли оказать организованного сопротивления и начали отходить. Немецким танкам удалось опять ворваться в Харьков и Белгород. Возникли опасные разрывы в полосе Воронежского фронта. Стремясь закрыть их, советское командование выдвинуло севернее Белгорода 21-ю армию, а рубеж южнее, перед Северным Донцом, срочно начала занимать 64-я армия. 15-я гвардейская стрелковая дивизия прибыла в составе 64-й армии прямо из-под Сталинграда и начала выгрузку на станции Волоконовка. Не теряя ни минуты, гвардейцы походным маршем двинулись к Волчанску. Дивизия получила задачу прикрыть направление на Волчанск и Северный Донец.
Места вокруг были знакомые по прошлогодним боям. Каждый холмик, перелесок, овраг напоминал о погибших товарищах, звал к отмщению. Люди всем сердцем рвались в бой. Видно было, что целое море чувств переполняет их и от дыхания весны, и от сознания того, что они первыми в дивизии награждены новым командирским орденом Александра Невского.
15 марта 15-я гвардейская дивизия без 50-го гвардейского стрелкового полка и частей усиления вышла к Северному Донцу и начала занимать оборону по линии от Масловой Пристани, села Советского до западных окраин Большой и Малой Тевольжанки и города Волчанска. Снег подтаял лишь сверху, лопаты и кирки с трудом вгрызались в мерзлую землю. К середине дня удалось выдолбить одиночные окопы, наспех оборудовать позиции для батарей 43-го артполка и приданного истребительно-противотанкового полка. Пока шли работы на позиции, штаб дивизии выслал вперед разведгруппу. Она вернулась спустя несколько часов и принесла важные сведения: танковый корпус СС при поддержке пехоты, преследуя по пятам остатки нашего кавкорпуса и 3-й танковой армии, по всей вероятности, намерен с ходу форсировать Северный Донец и захватить на той стороне плацдарм, нужный для дальнейшего наступления. К утру фашисты должны быть здесь. О выставленном заслоне они, видимо, не подозревают.
Полученные сведения комдив Е. И. Василенко тут же передал командующему 64-й армией генералу М. С. Шумилову. Тот поблагодарил за ценное донесение о продвижении противника и выразил уверенность, что гвардейцы, заняв жесткую оборону, сорвут замысел врага. «Учтите, фашисты не должны пройти ни в коем случае, иначе они выйдут в тыл большой группы наших войск», — подчеркнул М. С. Шумилов. Его слова ускорили работы по инженерному оборудованию позиций. Были отрыты ходы сообщения, созданы ямы-ловушки для танков, усилена маскировка позиций.
Первыми приняли бой батарея гвардии капитана Василия Тяпкова, взвод младшего лейтенанта Донченко, расчеты сержантов Яшенко и Пенькова. Танки и мотопехота противника вышли прямо на небольшой перелесок, где все орудия стояли на открытой огневой позиции. Артиллеристы не дрогнули. Команда «Огонь» была выполнена четко и дружно. По головному танку ударило орудие Яшенко. Наводчик Никольчук уверенно выпустил первый снаряд. Головной танк закружился на месте и остановился. Тут же припал к прицелу наводчик Рязанов из расчета сержанта Пенькова. Выстрел — и вторая вражеская машина задымилась. Третий танк повернул назад. Но артиллеристы заметили, что за танками двигались тягачи с пушками. Не теряя ни минуты, наводчик Никольчук навел орудие на дальнюю цель. Снаряд гвардейца угодил прямо в боеприпасы, которые взорвались, уничтожив вражескую пушку вместе с расчетом. Разъяренные немецкие танкисты вернулись и попробовали проскочить вперед под прикрытием крутого склона широкой балки. Но их пыл быстро остыл, когда орудийные расчеты старших сержантов Саломатина и Пирского подбили еще по одному танку. Четко взаимодействовали с артиллеристами автоматчики и пулеметчики 44-го стрелкового полка. Пулеметный расчет сержанта Сухонькова, носящий имя Героя Советского Союза Николая Сердюкова, меткими очередями отсек пехоту от танков, а затем заставил беспорядочно отойти назад.
20 марта немецкая пехота при поддержке танков предприняла атаку на участке 47-го гвардейского полка в районе Старица. Теперь уже фактора внезапности не было, враг успел засечь наши позиции. На гвардейцев обрушился ливень огня. Но не тут-то было. Наводчики, как всегда, хладнокровно застыли у орудий в ожидании команды. Автоматчики и пулеметчики затаились в окопах. Когда пехота и танки приблизились к берегу реки, на них обрушилась вся мощь огня гвардейского оружия. Немцы заметались и отступили. Через час они снова пошли в атаку, затем еще и еще. Но ни одна из попыток противника прорвать здесь фронт не привела к желаемым результатам. Каждый раз, понеся большие потери, он откатывался на исходный рубеж.
С 20 по 25 марта 15-я гвардейская дивизия вместе с другими частями 64-й армии вела непрерывные оборонительные бои на Северном Донце. Днем и ночью немцы бросались в атаки, вызывая на помощь авиацию и танки, но ни на одном участке не добились успеха. Воины-сталинградцы достойно встретили врага, рубеж реки оказался для него неприступным. Войска 64-й армии заставили гитлеровцев перейти к обороне, выполнив тем самым важную задачу советского командования. Хотя под пятой оккупантов снова оказалась часть Харьковского промышленного района, им не удалось выполнить главную цель своего контрнаступления: выйти в глубокий тыл Воронежского и Центрального Фронтов и разгромить под Курском сильную группировку Красной Армии{66}. Обе стороны перешли к жесткой обороне. Линия фронта под Белгородом и Харьковом стабилизировалась.
Мартовские бои 1943 года вошли особой страницей в фронтовую жизнь 15-й гвардейской дивизии. В ходе их родилась боевая дружба гвардейцев с отважными воинами чехословацкого батальона под командованием Людвика Свободы. Как известно, первый отдельный чехословацкий батальон был сформирован в поселке Бузулука, а 8 марта с честью выдержал труднейший бой за поселок Соколове Атакованные 60 танками и мотопехотой, чехословацкие воины попали в окружение, но не дрогнули, продолжали сражаться. Вечером полковник Свобода передал боевое донесение: «Бой продолжался в окружении, в церкви и в окопах возле нее. В результате боя враг занял Соколово. Реку Мжу не перешел. Подбито и сожжено 19 танков, 4–6 бронетранспортеров с автоматчиками. Враг потерял убитыми около 300 человек»{67}. За образцовое выполнение воинского долга 84 солдата и офицера чехословацкого батальона были награждены боевыми орденами и медалями СССР, а подпоручик О. Ярош посмертно первым из иностранных граждан удостоился звания Героя Советского Союза.
В конце марта 1-й отдельный чехословацкий батальон вошел в состав 15-й гвардейской стрелковой дивизии. Боевые офицеры Людвик Свобода и Емельян Иванович Василенко с первого дня знакомства стали друзьями. Используя наступившее на фронте затишье, они сообща анализировали опыт недавних боев, тактику противника, разрабатывали планы активизации своих действий, чтобы не давать немцам покоя.
Полоса вражеской обороны проходила в основном по высокому западному берегу Северного Донца и с нашей стороны хорошо просматривалась. Поэтому первостепенное внимание решено было уделить подготовке снайперов.
В 50-м гвардейском полку снайперское движение возглавил Герой Советского Союза Николай Ильин. Терпеливо, упорно тренировал он своих учеников. Это были отважные воины-сталинградцы: Гордиенко, Коломейцев, Унжаков, Красиков, Фельдман, Губайдулин и многие другие. Ильин создал целый взвод снайперов. О ратных делах взвода Ильина было сообщено в оперативной сводке Совинформбюро. Их опыт стали перенимать во всех подразделениях.
Инициатором подготовки снайперов в 44-м гвардейском полку выступил гвардии старший сержант Петр Гончаров — металлист со Сталинградского завода «Красный Октябрь». Человек строгого, делового характера, что называется, трудовой косточки, он и к винтовке относился по-рабочему степенно, уважительно, овладел ею досконально. С первого же боя товарищи увидели, что боец он надежный, ради друга готов на все. За родной Сталинград, где вырастил пятерых сыновей, построил в годы пятилеток родной завод, Гончаров сражался с небывалой силой. 73 гитлеровца нашли себе могилу от его метких выстрелов. Теперь, на Северном Донце, мастер снайперского огня деловито продолжал свой боевой счет. Напарником Гончарова был красноармеец Михаил Сохин. Они оборудовали на нашем берегу десятки снайперских засад, ячеек, соединили их траншеями, тщательно замаскированными подходами, составили график дежурств — Снайперы Гончаров, Сохин и их ученики Васютченко, Горбенко, Каримов, Зыков, Сундукян в редкий день возвращались без удачи.
Вышло так, что именно в дни затишья на фронте Петр Гончаров получил сразу две правительственные награды: орден Красного Знамени — за бои под Сталинградом и орден Красной Звезды — за напряженную снайперскую охоту на Северном Донце. Принимая обе награды из рук командарма М. С. Шумилова, он взволнованно сказал: «Впредь свой счет мести буду увеличивать еще более настойчиво, приближая этим день нашей победы».
Отшумела весна, приближалось лето. Внешне обстановка на Курском выступе выглядела тихо и мирно. Но по обе стороны в эти дни кипела напряженная, скрытная работа. Гитлеровцы, по всей видимости, уплотняли свои боевые порядки, накапливали большие резервы войск, строили дороги, аэродромы. Это была форсированная подготовка к наступлению.
Советские войска в ответ активизировали работу нашей разведки, особенно полковой и дивизионной, чтобы ежедневно иметь пленных и с их помощью точно выявлять силы и средства врага, его намерения, сроки и направление возможных ударов. Одновременно с нашей стороны были предприняты решительные меры против попыток фашистов забросить за линию фронта свои диверсионные и разведывательные группы.
В 15-й дивизии был организован специальный отдел контрразведки во главе с опытным майором Кузнецовым. В него вошли М. У. Петросян, А. Д. Бойко, С. И. Авакян и другие боевые офицеры. Отличился капитан М. У. Петросян, который сумел напасть на след группы провокаторов — двух мужчин и женщины. Следствием было установлено, что женщина являлась женой полицая из города Волчанска, выдала в 1942 году более двадцати офицеров и красноармейцев, выходивших из окружения под Харьковом. Двое ее напарников-мужчин, пробравшись в партизанский отряд, помогли гестапо арестовать все подполье во главе с секретарем Волчанского райкома партии. Теперь трое провокаторов были оставлены на освобожденной территории близ линии фронта, чтобы вести разведку в пользу врага. Однако развернуться им не удалось. Благодаря бдительности нашей контрразведки вражеская разведгруппа была своевременно выявлена и ликвидирована.
Накануне 1 Мая во все соединения из штаба армии была передана радостная весть: за героические действия под Сталинградом Указом Президиума Верховного» Совета СССР 64-я армия преобразована в 7-ю гвардейскую. В окопах, траншеях, блиндажах были проведены митинги и собрания. Бойцы и командиры говорили о том, что сейчас, когда их гвардейская дивизия стала составной частью гвардейской армии, долг каждого воина — еще крепче бить врага, еще выше поднять славу гвардии, славу советского оружия.
Волнующее событие штаб 15-й дивизии отметил вместе с офицерами 1-го отдельного чехословацкого батальона, который уже месяц находился в резерве дивизии. Генерал-майор Василенко и полковник Свобода обменялись поздравлениями и по-братски обнялись. В тот вечер было высказано немало теплых слов о дружбе, сотрудничестве, интернациональной помощи. Закончилась встреча словами прощания. Чехословацкий батальон уезжал на переформирование в бригаду, а 15-я дивизия переходила во второй эшелон на отдых и пополнение.
— До встречи в Праге! — говорил Людвик Свобода, крепко пожимая всем руки и улыбаясь. Пожелание чехословацкого побратима оказалось весьма пророческим. Когда в мае 1945 года передовой отряд 15-й гвардейской дивизии с танковыми частями ворвался в Злату Прагу, в числе тех, кто со слезами на глазах поздравлял их с победой, были Людвик Свобода. Дивизия получила почетное наименование Пражской, а офицеры М. У. Петросян, А. С. Зайцев, И. М. Бабич и другие были избраны почетными гражданами разных городов Чехословакии.
Но до этих незабываемых встреч еще было два года тяжелых боев.
Выстоять — значит победить
Советское командование было осведомлено, что Гитлер решил сокрушить Красную Армию на Курском выступе, нанеся два концентрированных удара: один южнее Орла силами группы армии «Центр», другой из района севернее Харькова силами группы армии «Юг» в общем направлении на Курск. К началу операции противник сосредоточил здесь около 50 дивизий, 10 тысяч орудий, почти 3 тысячи танков, более тысячи самолетов{68}. Упор, как всегда, делался на внезапность, мощный первый танковый удар, использование новейшего оружия и техники — тяжелых танков «тигр» и «пантера», штурмовых орудий «Фердинанд».
Красная Армия готовилась к наступлению. Однако, всесторонне изучив ситуацию, Ставка Верховного Главнокомандования приняла решение: измотать и обескровить мощные танковые группировки врага преднамеренно занятой глубоко эшелонированной, хорошо организованной обороной, затем перейти в контрнаступление и завершить его разгром. Это был смелый и творческий расчет, опирающийся на глубокую веру в стойкость советского солдата и точно учитывающий возросшую мощь Красной Армии.
На Воронежском фронте главный удар должны были принять 6-я и 7-я гвардейские армии генералов И. М. Чистякова, М. С. Шумилова и 40-я армия под командованием К. С. Москаленко. Во втором эшелоне у них разместились 1-я танковая и 69-я армии генералов М. Е. Катукова и В. Д. Крюченкина, а в резерве — стрелковый и два танковых корпуса. Против Воронежского фронта были сосредоточены 6 пехотных, 8 танковых и одна моторизованная дивизии, имевшие в своем составе около 4 тысяч орудий и минометов, 1559 танков и 253 штурмовых орудия «фердинанд»{69}.
И днем, и ночью, тщательно соблюдая маскировку, советские войска настойчиво проводили в жизнь замысел своего командования. В основу инженерного оборудования главной полосы были положены батальонные районы обороны. Они включали в себя систему траншей, ходов сообщения, стрелковых, пулеметных и орудийных окопов, ДЗОТ-ов и блиндажей. Сплошные траншеи позволяли широко маневрировать личным составом и огневыми средствами. В сочетании с мощными противотанковыми заграждениями, минными полями они придавали новые качества обороне. Два-три батальонных района, расположенные в двух эшелонах, образовывали полковой участок обороны. В полосе дивизии оборудовалось до 12 опорных противотанковых пунктов.
В связи с широким поступлением в немецкие войска «тигров», «пантер», «фердинандов», о которых гитлеровская пропаганда кричала, как о неуязвимых, штаб и политотдел 15-й гвардейской дивизии выдвинули задачей номер один обучение личного состава уничтожению танков. Были построены макеты, изготовлены рисунки. На них проводилось практическое обучение личного состава, чтобы бойцы хорошо усвоили, где слабые места новых танков, и вели противотанковый огонь, метание гранат прицельно. Для поднятия морального духа важное значение имели четко сформулированные лозунги: «В обороне стоять насмерть, ни шагу назад!» и «Вперед на запад, на освобождение советской земли от фашистских захватчиков!». Под этими лозунгами были проведены семинары с командирами и политработниками всех звеньев, занятия с сержантским составом. На них был обобщен опыт, накопленный в предыдущих боях, подчеркнута необходимость творческого подхода каждого воина к выполнению поставленных задач. Прибытие нового пополнения из Татарии и Урала выдвинуло еще одно направление в работе — наладить шефство опытных фронтовиков над молодыми, усилить воспитание воинов в духе дружбы и братства народов, войскового товарищества, взаимовыручки в бою.
Наступил рассвет 5 июля. Советские войска знали не только намерения гитлеровцев, но и точное время перехода в наступление. Вражеские части как раз выходили в районы сосредоточения, когда на них обрушился мощный огневой налет. Проведение артиллерийской контрподготовки нанесло врагу большой урон, спутало планы, но остановить наступление не могло. Армада фашистских танков при поддержке пехоты двинулась вперед. Сотни авиабомб и снарядов обрушились на землю. Огонь и дым застлали небо.
7-я гвардейская армия, прикрывавшая на южном фасе Курской дуги одно из важнейших направлений — на Корочу, выдержала в течение 5 июля 12 атак армейской группы «Кемпф». Было уничтожено свыше 10 тысяч вражеских солдат и офицеров, десятки танков осталось на поле боя{70}. На второй день немцы, не считаясь с потерями, снова попытались вклиниться в нашу оборону, но безрезультатно. Гвардейцы стояли насмерть, обрушивая на фашистов огонь, решительно вступая в рукопашные схватки. Сохранилось примечательное письмо унтер-офицера 239-го полка 106-й пехотной дивизии Ригнера из района боев на корочинском направлении: «Наша рота понесла большие потери. Все командиры убиты, остались только лишь три унтер-офицера и около 20 солдат. Второй день наступления был нашим черным днем. Все время сидишь в вырытой яме, и нельзя головы поднять. Кругом рвутся снаряды и мины. Летчики сбрасывают бомбы и обстреливают нас из пулеметов. Вся земля вокруг содрогается. Раненым не оказывается никакой помощи»{71}.
7 июля группа «Кемпф» организовала своего рода психическую атаку, бросив против правого фланга 7-й гвардейской армии около 300 танков и автоматчиков-эсэсовцев. Этот бой ярко описал в «Комсомольской правде» военный корреспондент Ю. Жуков: «Сражение возобновилось сегодня в три часа утра. На этот раз, видимо, немецкое командование решило приложить все силы, чтобы прорвать советскую оборону. На узком участке протяжением в несколько километров оно бросило вперед несколько сотен танков, среди которых было много тяжелых. Разбившись на несколько групп, эта Железная колонна устремилась одновременно по ряду проселочных дорог и большаков на север. Немцы были настолько уверены в своем подавляющем численном перевесе на этом маленьком участке, что шли исключительно нагло — походным порядком, растянувшись на много километров. Они думали, что те ожесточенные бомбежки и обстрелы, которым до этого подвергалось расположение наших частей, сделали свое дело и что им остается победным маршем пройти вперед. И вдруг со всех сторон перепаханного бомбами клочка земли все затрещало, загрохотало. Взвыли могучие моторы наших танков, и завязалась небывалая по остроте борьба»{72}.
От населенных пунктов Маслова Пристань и Безлюдовка, что севернее Волчанска, и далее вверх по Северному Донцу развернулись ожесточенные бои. Кровопролитные схватки за каждый опорный пункт, за каждую пядь земли. Немцы не ожидали встретить здесь столь упорную оборону и постепенно увязали в ней. Ценой огромных усилий на корочинском направлении противником были заняты Маслова Пристань и Безлюдовка, а юго-западнее Белгорода — Крутой Лог, Разумная. Фашистские танки и пехота, неся большие потери, медленно приближались к реке Корень. Двинув в бой до четырех пехотных дивизий и 200 танков, немцы захватили поселок Батрацкая Дача, колхоз Соловьево, расположенные на опушке большого лесного массива, где проходила вторая линия нашей обороны. Однако танковый клин врага был рассеян, и дальше танки продвигались отдельными группами.
В такой сложной обстановке 15-я гвардейская дивизия получила приказ: остановить врага, не пропустить его к реке Корень, надежно прикрыть правый фланг 7-й гвардейской армии. Совершив 45–50-километровый марш, дивизия в ночь на 8 июля с ходу вступила в бой. Накануне было зачитано обращение Военного Совета 7-й гвардейской армии по итогам трехдневных боев и его пламенные слова буквально удесятерили силы бойцов и командиров.
Доблестные советские воины-гвардейцы, — говорилось в обращении, — воодушевленные приказом Верховного Главнокомандующего, вооруженные первоклассным вооружением, которое дала Родина, в течение трех дней нанесли сокрушительный удар по немецким войскам. Противник на нашем участке уже потерял 15000 солдат и офицеров, 265 танков и много другой боевой техники. Советские воины! К вам приковано внимание нашей страны, вашими подвигами и героизмом гордится народ. Он верит, что скоро; вы погоните врага с родной земли. Впереди вас ждут измученные фашистской неволей отцы, братья, сестры, жены и дети. Не позволим гитлеровцам больше издеваться над ними. Сильнее удар по врагу! Всю силу нашего гнева и ненависти обрушим на немецких захватчиков.
Первый удар по врагу нанес 44-й гвардейский полк под командованием подполковника К. А. Усикова. Перед боем многие воины решили вступить в ряды Коммунистической партии. Только во втором батальоне парторгу гвардии капитану Хакиму Хатимову подали заявления о вступлении в ряды партии Ленина 28 гвардейцев. Вот заявление командира пулеметного расчета сержанта Самойлова, написанное 7 июля: «Завтра: вступаю в бой. Прошу парторганизацию батальона принять меня в ряды Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков), так как желаю, идти в бой коммунистом. Возможно, в этом бою мне суждено умереть. Если случится так, прошу считать, что я погиб коммунистом». Среди воинов, пожелавших вступить в партию, были проверенные в боях пулеметчики Фугов, Кандрунин, красноармейцы Остышев, Хайдаров, Усаков, Богомолов и многие другие{73}.
Под покровом ночи на 8 июля стрелки, пулеметчики, артиллеристы 44-го гвардейского полка начали занимать заранее подготовленную, полосу обороны. Она проходила неподалеку от поселка Батрацкая Дача. Вокруг шумели огромные лесные массивы. Все дороги впереди уже простреливались противником. Не дожидаясь рассвета, опытный подполковник И. А. Усиков, решил выдвинуть боевое охранение — взвод лейтенанта Луконина. Впереди двигалось орудие известного истребителя танков гвардии сержанта Подкорытова, парторга батареи. Батарейцы уже находились у опушки леса, как послышался шум мотора. Едва артиллеристы успели закатить орудие в кусты, на дороге показался темный силуэт бронемашины. Подкорытов быстро навел орудие и выстрелом в упор подбил ее. Из бронемашины начали торопливо выскакивать гитлеровцы. Откуда-то спереди ударил вражеский пулемет. Был ранен командир взвода лейтенант Луконин, убит заряжающий Белоусов. Подкорытов и наводчик Донченко, обливаясь потом, окапывали орудие, не обращая внимания на ливень свинца. Уже почти рассвело. В утренней дымке гвардейцы увидели черные махины немецких танков. Они только что выкатились из-за поворота дороги. Точным выстрелом Подкорытов подбил первый танк, затем другой. Больше вражеских машин не появлялось{74}.
— Перекур, что ли, — сказал сержант и улыбнулся молодому Донченко. Достав кисет, он скрутил две самокрутки. Мимо поспешно пробежали стрелки роты капитана Павлова и начали окапываться впереди. Их выдвижение вперед оказалось своевременным. По лесному проселку просочилась группа вражеских автоматчиков. Без поддержки танков немцы шли напряженно, озираясь по сторонам. Напоровшись на дружный залп наших стрелков, сразу врассыпную бросились назад.
Тем временем 2-й стрелковый батальон 44-го гвардейского полка под командованием капитана Бунина решительно атаковал поселок Батрацкая Дача и ворвался туда. Сразу же был выставлен пулеметный заслон, что оказалось очень кстати. Немцы, опомнившись, бросились в контратаку. Тут их и встретили меткие очереди «максима» пулеметного расчета Фугова. Фашисты потеряли более 30 солдат и залегли. Шесть раз противник численностью до роты переходил в атаку против взвода младшего лейтенанта И. И. Бабруйко. И каждый раз, встреченный сильным огнем, откатывался назад. Тогда немецкая рота пошла в обход. Горстка наших храбрецов оказалась в полуокружении. Но и сейчас гвардейцы не дрогнули, И. И. Бабруйко поднял взвод в штыки. Вражеские пехотинцы не выдержали рукопашного боя и стали отходить. Бойцы с честью выполнили приказ, но вражеская пуля сразила их отважного командира. Гвардии младший лейтенант Иван Иванович Бабруйко был посмертно награжден орденом Отечественной войны первой степени{75}.
Попытки фашистов продвинуться к Батрацкой Даче на всех участках оказались безуспешными. Только батальон капитана Бунина отбил три атаки противника, уничтожил до 440 солдат и офицеров.
В батальоне капитана Демина умело воспользовались ночной темнотой. Сержант Карагодин под прикрытием снайпера Гончарова подполз к немецкому ДЗОТ-у и двумя гранатами уничтожил находившийся в нем станковый пулемет. Стрелки роты старшего лейтенанта Сакима Назарова ночью, когда немцы не могли вести прицельный огонь, прорвались к лесу, который служил врагу прикрытием для подтягивания новых сил. Теперь густая лесная чащоба стала служить нашим войскам. Гвардейцы поспешили устроить в лесу засады, заманить врага в ловушки. В одну из таких засад пошел вместе с ефрейтором Гурбенко снайпер Гончаров. Пригибая орешник, сюда выполз немецкий танк. Открылся люк башни, из него показалась голова фашиста. Гурбенко метким выстрелом снял его, тот повис на кромке башни. Танк, окутавшись дымом, попятился назад и скрылся в кустарнике.
Не удалось противнику продвинуться вперед и по лесным просекам, проселочным дорогам. Здесь на прямой наводке стояли пушки 43-го гвардейского артполка гвардии майора Кузина. Они сожгли и подбили 12 танков, остальных заставили повернуть назад{76}.
Сражение у реки Корень все больше разбивалось на отдельные ожесточенные схватки, но накал его не ослабевал. Особенно терзали фашистов непрерывные контратаки, которые наши войска положили в основу активной обороны. «Изматывайте, изматывайте врага! Не давайте ни минуты покоя! Пусть фашисты воочию убедятся, что земля горит у них под ногами!» — настойчиво повторял комдив Е. И. Василенко.
При активной обороне, требовавшей чрезвычайного напряжения сил, все решала сила духа. Отбивая одну из атак, командир отделения 2-го стрелкового батальона сержант Полянский рванулся с тремя бойцами вперед. После рукопашной схватки гвардейцы заняли домик в населенном пункте и приготовились к обороне. Вскоре показались немцы и начали окружать домик. Против горстки советских бойцов шла рота фашистов. Но никто из гвардейцев не дрогнул. Полянский и его товарищи подпустили немцев на близкое расстояние и в упор расстреляли их. Десятки фашистов остались лежать на земле, но вражеское кольцо медленно сжималось. Немцы подбирались по-пластунски, прячась от нашего прицельного огня. Незаметно стемнело. Полянский приказал Иваненко пробраться к своим и доложить обстановку. Сержант остался один, Патроны кончились. Немцы, почувствовав тишину в домике, вскочили и бросились вперед. Полянский, вымазавшись кровью, торопливо упал рядом с убитыми товарищами. Затаив дыхание, слушал он, как по комнате ходили гитлеровцы. Не догадавшись ни о чем, они удалились. Ночью Полянский вернулся в свое подразделение. Он сообщил ценные данные: противник начал окапываться на холме справа от домика.
С исключительной храбростью и смекалкой действовал в бою и гвардеец Бимахамбетов. В течение одного дня он убил 8 фашистов. Ночью, выполняя приказ командира, бесстрашный сын солнечного Узбекистана скрытно подполз к вражеской траншее и гранатами вывел из строя пулемет и более десяти гитлеровцев. Так сражались с врагом бойцы 2-го батальона капитана Бунина. За первые три дня они отбили десятки атак м истребили более 500 фашистов.
По инициативе редактора дивизионной газеты «На защиту Родины» С. Б. Фридмана опыт бойцов и командиров 44-го гвардейского полка был широко распространен во всех подразделениях. Газета писала в те дни:
— Враг бросил на наш участок крупные силы пехоты, танков и артиллерии. Он ищет лазейки, чтобы проникнуть сквозь наши позиции и развить успех своего наступления. Бойцы Ивана Адамовича Усикова хорошо понимают это. Они умело и стойко срывают все вражеские усилия. Вчера отважные воины снова отбросили немцев, овладели выгодным рубежом. 44-й гвардейский полк с честью вынес всю тяжесть первых схваток и выполнил приказ командования: задержать противника активной обороной. Гвардейцы! Сильнее удары по врагу! Следуя примеру бесстрашных воинов — усиковцев, изматывайте силы немцев, гоните их на запад, надежно укрепляйтесь на новых рубежах».
10 июля в бой был введен 47-й полк под командованием гвардии подполковника Ивана Ивановича Батьянова, что позволило уплотнить наши боевые порядки. Еще на подходе к выделенному рубежу полк имел стычки с просочившимися в лес немецкими автоматчиками, а выйдя на подготовленные позиции, подвергся сильному удару пехотного батальона. Командир полка принял решение вступить в бой с ходу. Вражеский батальон был буквально смят нашим полком и в панике отступил. Всю ночь в расположении у немцев гудели моторы, шла перегруппировка сил. С рассветом 11 июля вражеская авиация начала обработку наших боевых порядков. Над землей еще продолжали стоять клубы дыма и пыли, когда двинулись вперед мотоциклисты и бронетранспортеры. За сутки 47-й гвардейский полк отразил десять атак противника, но ни на одном участке не отступил. В самый разгар боя был тяжело ранен командир 3-го батальона гвардии старший лейтенант Яровой. Командование батальоном принял на себя находившийся в батальоне помощник начальника штаба полка капитан М. В. Звонко. Умело руководя боем, он плотным огнем прижал немецкую пехоту к земле, а затем лично повел батальон в контратаку. Фашисты, избегая рукопашной, поспешно отступили, бросив на произвол судьбы раненых.
Особенно тяжелые бои развернулись 12 июля, когда противник бросил в атаку до двух полков пехоты, 400 автоматчиков и 75 танков. Главный удар был направлен на позиции 2-го батальона 47-го гвардейского полка. Тяжело урча, сюда двигалось 45 танков, в числе которых было 15 хваленных фашистских «тигров». Едва танки приблизились на расстояние прямого выстрела, беглый огонь открыла наша артиллерия. Загорелись несколько танков и бронемашин. Но мощные «тигры» и «пантеры» упрямо шли вперед. Расстояние сократилось до 200–300 метров. Одновременный огонь наших минометчиков, пулеметчиков и автоматчиков обрушился на противника. Необходимо было отсечь пехоту от танков. Гвардейцы недаром назывались мастерами в единоборстве с танками: пехота, попав в кромешный огненный ад, заметалась и залегла. Однако танки продолжали наращивать скорость, стреляя на ходу из пушек и пулеметов. Но люди оставались на своих местах, хладнокровно выжидая решающего момента.
В 4-й роте на огневой позиции затаился взвод противотанковых орудий, которым командовал младший лейтенант Алексей Деревянко. Неделю назад Алексей написал матери: «Дорогая мама, скоро грянут бои. Враг близко, за рекой. Ты боишься потерять меня. Разве я собираюсь умирать? Конечно, фашист коварен и драться с ним приходится не на жизнь, а на смерть. Но я еще хочу дожить до нашей победы. Знай, мама, ни одной капли крови я зря немцам не отдам». Отгоняя теплые воспоминания, Деревянко поднял голову над бруствером. На огневую позицию взвода наползало 15 изрыгающих огонь чудовищ.
«Будем бить фашистов с близкого расстояния», — приказал командир. «Выждать, еще выждать», — шепчут пересохшие губы. — «Огонь!» Сразу же запылало четыре танка. Снова прицельный залп. Сержант Леонтьев подбил пятую машину, но упал, сраженный осколком. Его заменил заряжающий Кирьянов. Не успел припасть к прицелу, как его ранило. Младший лейтенант А. А. Деревянко сам бросился к единственному уцелевшему орудию. Земля вокруг кипела от пуль а осколков, глаза разъедал дым. «Не возьмете, гады!» — Деревянко хладнокровно навел орудие и двумя выстрелами поджег два танка. Но две другие машины были совсем рядом. Третий выстрел пришелся в упор. Снаряд угодил в борт и взорвался внутри. В это время четвертый танк, выскочив с боку, с грохотом навалился, на орудие и отважного офицера. «Гвардейцы не сдаются», — были его последними словами.
За мужество и героизм, проявленные в неравном бою с фашистскими танками, гвардии младшему лейтенанту Алексею Акимовичу Деревянко Указом Президиума Верховного Совета СССР посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Героические к умелые действия взвода противотанковых орудий. 47-го полка стали для всех гвардейцев ярким примером несгибаемости и мужества в бою. Артиллерийские расчеты гаубиц под командованием сержантов Шломы и Лапина, занимавшие позиции во второй полосе обороны, первыми отомстили за смерть товарищей. Они взяли прорвавшиеся немецкие танки под плотный перекрестный огонь. Четыре машины были подбиты, а остальные, не выдержав, повернули обратно.
Бой не утих и к вечеру. Немцы двинули в атаку большую группу автоматчиков. Маскируясь среди густого кустарника, они хотели вдоль опушки леса скрытно выйти к нашим позициям. Но наблюдатели минометной роты капитана Гончарука, засевшие на деревьях, разгадали вражескую хитрость. На автоматчика обрушились сотни мин, и они залегли.
Этим не замедлил воспользоваться командир 2-го стрелкового батальона Т. И. Лаптев. Он быстро собрал группу бойцов и нанес противнику удар во фланг. Атака принесла большой успех, немцы беспорядочно побежали. Минометный расчет гвардии сержанта Пашкова тут же перенес огонь вглубь, усилив панику. Гвардейцы, преследуя врага по пятам, намного продвинулись вперед. Едва они начали окапываться, на новом рубеже, как немцы заметили, что наша прорвавшаяся группа малочисленна. Их автоматчики, осмелев, стали подбираться к советским смельчакам со всех сторон. Вражеское кольцо сжималось. Гвардейцы заняли круговую оборону. Всю ночь бесновались немцы, пытаясь сломить сопротивление группы Т. И. Лаптева. Связь с ними прервалась. Выручила санинструктор Зинаида Ивановна Смирнова. Прикрываясь темнотой, с автоматом и санитарной сумкой за плечами девушка скрытно проползла сквозь кустарник к окруженным товарищам. Зина сообщила, где во вражеском кольце слабое место, и начала торопливо перевязывать раненых. Сведения оказались очень кстати. Т. И. Лаптев, собрав силы в кулак, пробил дорогу к своим. 150 трупов противника осталось на поле ночного боя. Командир полка И. И. Батьянов лично вызвал к телефону санинструктора З. И. Смирнову и поблагодарил за находчивость и смелость. Еще большей похвалы заслужил командир медико-санитарного взвода 1-го батальона старший лейтенант медицинской службы Никифор Лисюра. В течение двух суток он непрерывно находился на поле боя, под яростным огнем оказал помощь почти ста раненым бойцам и командирам, многих самостоятельно эвакуировал в тыл. За смелость и отвагу доблестный фельдшер был награжден орденом Ленина.
По всему было видно, что фашистское наступление выдыхается. Утром 13 июля гитлеровцы предприняли последнюю отчаянную попытку переломить ход сражения, бросив в атаку все наличные танки. Они шли сплошной лавиной, извергая огонь из пушек и пулеметов. Солдаты в окопах с нетерпением поглядывали назад, в сторону артиллеристов. Те молчали, выжидая. Казалось, земля под ногами дрожит от стального грохота. Нервы у всех напряглись до предела. Заместитель командира батальона капитан Кобелянский не смог сдержать себя. Вскочив во весь рост на бруствер, потряс кулаком в сторону врага: «Что же молчите? Стреляйте!»- Пулеметная очередь свалила его на землю. Лишь когда танковая армада подошла к заранее установленной на поле метке, командиры дивизионов И. И. Миронычев, Р. П. Агриков и Г. П. Швечихин дали команду «Огонь!». Сплошная стена разрывов поднялась среди вражеских машин. Строй: нарушился, танки начали сворачивать в стороны, подставляя под прицельный огонь бока. Сразу несколько машин вспыхнуло факелом, два «тигра» с перебитыми гусеницами столкнулись друг с другом, усилив хаос. Разгром был полный.
Не смогла изменить положение и появившаяся в двух километрах с фланга колонна мотопехоты, — видимо, спешно переброшенная от соседей. Ее накрыла точным залпом гаубичная батарея 43-го артполка под командованием гвардии капитана Санкеева, а затем решительно атаковал стрелковый батальон гвардии майора Корнеева. Танки и пехота противника поспешили отойти на исходные позиции. Громкое «Ура!» загремело над полем боя.
Окончательная победа в ходе многодневного оборонительного сражения далась гвардейцам нелегкой ценой. В 47-м гвардейском полку был убит командир 2-го батальона гвардии капитан Лаптев и выведены из строя командиры остальных батальонов — гвардии майоры Яровой и Карворский.
Печальной вестью для многих бойцов стала гибель всеобщего любимца — связиста Сало. Высокого роста, богатырского телосложения, с длинными усами — он выглядел типичным казаком-запорожцем. Отличный связист, радист, пулеметчик, минометчик, ездовой — он много раз в трудные минуты заменял товарищей в пулеметных и орудийных расчетах, неоднократно выполнял задания командования вместе с разведчиками. Накануне он первым ворвался в родное село и повидался с сидевшими в подвале детьми и женой. За околицей села и похоронили гвардейца Сало. «Товарищи, склоним головы над могилой нашего товарища по оружию, отдавшего жизнь за победу! Пусть вечно цветут и зеленеют сады, пусть вечно согревает солнце могилы сынов и дочерей Отчизны. Родина их никогда не забудет»! — сказал на траурном митинге комиссар дивизии гвардии подполковник К. А. Страхов.
Вперед, на Харьков
Ни в полосе Центрального фронта, ни в полосе Воронежского фронта немецкое наступление не достигло своих целей. Гитлеровские танковые и моторизованные армии понесли невосполнимые потери и перешли к обороне. Советские резервы в основном остались неиспользованными. Теперь настал их черед. В середине июля начали наступление войска Брянского и Центрального фронтов на орловском направлении. Это заставило немецкое командование принять решение об отводе своих войск и на белгородско — курском рубеже. Уже 16 июля 4-я танковая армия и оперативная группа «Кемпф» под прикрытием сильных арьергардов начали отходить, пытаясь оторваться от наших частей и закрепиться на прежних рубежах. Ставка 18 июля приказала нанести удар по ним силами Степного фронта при поддержке 63-й и 7-й гвардейской армий Воронежского фронта. Наступила пора великого перелома в битве на Курской дуге.
На рассвете 20 июля 15-я гвардейская дивизия получила приказ перейти в решительное наступление. Оно началось с ввода в бой второго эшелона — 50-го гвардейского полка подполковника Е. М. Голуба, который при поддержке 44-го и 47-го полков неожиданно обрушился на врага, очистил от немцев лесной массив и полностью овладел совхозом Соловьево. Противник был отброшен за реку Разумная. С крутых лесистых высот между селами Беловское и Ястребово он начал яростно обстреливать топкие речные берега, стремясь выиграть время, чтобы подтянуть резервы и перегруппировать силы. Это ему частично удалось. Превосходящими силами пехоты и танков враг стал теснить 50-й гвардейский полк. Наши и немецкие боевые порядки перемешались.
— За мной, товарищи! Покажем фашистам, как умеют драться гвардейцы, — раздался голос снайпера Героя Советского Союза Николая Ильина. Бойцы, дав пройти танкам, решительно бросились на пехоту. Контратака немцев захлебнулась. Увидев перед собой наши атакующие цепи, словно выросшие из-под земли, вражеские автоматчики остановились, затем поспешно побежали назад. Недолгим оказался и путь танков, оставшихся без поддержки пехоты. Они попали под перекрестный огонь артиллерии, понесли потери и начали: пятиться, беспорядочно отстреливаясь. Отступление! противника переросло в паническое бегство.
Николай Ильин был в первой шеренге гвардейцев, преследовавших врага. Его пули безошибочно разили немецких автоматчиков. 35 фашистов были расстреляны им в открытом бою. Этот бой оказался для героя последним. Пулеметная очередь из фашистского танка сразила его. Николай упал на опаленную траву, широко раскинув руки, и, казалось, в предсмертном порыве хотел обнять родную землю.
Хоронили его в селе Никольском. Проститься с прославленным снайпером Красной Армии, Героем Советского Союза Николаем Яковлевичем Ильиным, уничтожившим свыше 300 гитлеровцев, пришли не только воины, но и местные жители.
— Прощай, боевой друг, гордый сын Советской: Родины. Ты жил героем и погиб героем. Мы не забудем твой призыв «Вперед!» — Освобождая Украину, будем беспощадно мстить за тебя. Смерть за смерть, кровь за кровь! — вот наша клятва, пока ходит на нашей земле хоть один враг, — сказал, выступая на митинге, комиссар дивизии К. А. Страхов.
Преследуя противника, части дивизии вышли на восточный берег Северного Донца, восстановив тем самым положение, которое они занимали до начала Курской битвы. За двадцать дней непрерывного сражения гвардейцы уничтожили несколько тысяч вражеских солдат и офицеров, 240 ручных и станковых пулеметов, много танков, орудий и минометов. Верховный Главнокомандующий И. В. Сталин в приказе от 23 июля 1943 года объявил благодарность всему личному составу 7-й гвардейской армии генерала М. С. Шумилова, в составе которой сражалась 15-я гвардейская дивизия. Это вызвало большой подъем среди личного состава. Бойцы и командиры были полны решимости громить врага до полного уничтожения. Впереди, за Северным Донцом, ждала своего освобождения Украина.
Противник занимал оборону на западном, крутом берегу реки, на своих старых, хорошо оборудованных и укрепленных позициях. Населенные пункты в полосе предполагаемого дальнейшего наступления дивизии — колония Дубовая и село Соломино, были превращены в мощные узлы сопротивления с усиленным гарнизоном пехоты и танков. С правобережной высоты отлично просматривались наши боевые порядки. Немцы были уверены, что сумеют выгодно использовать свое господствующее положение: методическим огнем нанесут урон живой силе и технике, а самое главное — своевременно выявят места концентрации наших войск для нового удара. Самоуверенность и подвела врага. Не знали немецкие артиллеристы, что они изо дня в день уничтожают в основном макеты орудий, минометов и танков, ложные командные пункты и блиндажи, которые создавались под покровом темноты. Тем временем наши войска скрытно концентрировались на тех участках, где враг их вовсе не ожидал. Большую работу провели хозяйственники — начальник тыла дивизии гвардии подполковник Овсейчук, гвардии майоры Киян, Гребенников, Саноян, Григорян, гвардии капитан Оганесян и другие. Они сумели обеспечить войска боеприпасами на две недели непрерывного боя, продовольствием — на неделю и горючим — на десять суток. Это было больше тех норм, которые имела дивизия накануне оборонительного сражения.
3 августа в 7 часов 55 минут армия перешла в наступление, — вспоминает бывший командующий 7-й гвардейской армией М. С. Шумилов. — В первый день наши войска не могли достичь сколько-нибудь значительных успехов. Немцы закрепились на сильно укрепленном оборонительном рубеже по реке Северный Донец и оказывали упорное сопротивление. Ожесточенный бой в главной оборонительной полосе врага начал приобретать весьма нежелательный затяжной характер. Чтобы изменить положение в свою пользу, командование Степного фронта ввело в бой 1-й гвардейский механизированный корпус. Его мощный удар, весьма неожиданный для врага, ускорил прорыв главной полосы обороны. Наши войска смогли продвинуться до 20 километров. 5 августа завязались бои непосредственно за город Белгород — основной центр всей гитлеровской группировки на южном выступе Курской дуги.
В полосе 15-й гвардейской дивизии наступление начал 44-й гвардейский полк, завязавший ожесточенные бои за село Соломино, которые продолжались до поздней ночи. Его бойцам пришлось нелегко. Противник за сутки контратаковал 8–10 раз. 5 августа 47-му и 50-му полкам удалось форсировать реку Северный Донец и фланговым ударом в направлении хутора Веселый потеснить немцев. На следующий день 50-й гвардейский полк решительным ударом прорвал оборону у хутора Пушкарный и к вечеру занял колонию Дубовая. 44-й гвардейский полк, использовав успех 50-го полка, штурмом овладел селом Соломино. Развивая наступление, гвардейцы освободили населенные пункты Вергелеевка, Недоступовка, ряд хуторов.
Потеряв Белгород, гитлеровцы под натиском наших войск откатывались к Харькову. Эскадрилья за эскадрильей летели штурмовики и бомбардировщики в сопровождении истребителей. Подымая тучи пыли, тракторы тянули тяжелые гаубицы. Мощно громыхали знаменитые «тридцать четверки» и «катюши». Вслед за ними шли колонны пехоты. И вся эта грозная лавина неудержимо стремилась на запад. Небывалая мощь нашего наступления не могла не вызвать гнетущего впечатления среди гитлеровских солдат. «Дорогой Куртхен! — писал в Германию своему брату унтер-офицер Отто Рихтер в письме, которое так и не дошло до адресата. — Ты знаешь меня, я никогда не хватался за голову и не был паникером. Я всегда твердо верил в наши цели и нашу победу. Но сейчас я хочу с тобой попрощаться. Не удивляйся, именно попрощаться, и навсегда. В нашей роте осталось 18 человек. Это еще ничего, так как во второй роте — всего 9. Полк хотели расформировать, но потом свели его в одну роту. Господи, чем все это кончится! Солдаты не хотят слушать о победах. Им теперь все равно. Я убеждаю их, и сам со страхом уверяюсь, что я сам перестал верить. Разве их сломишь, этих русских дьяволов. Я знаю, что меня убьют. Прощай, но мне все равно, зачем жить, если война проиграна, а будущее черно»{77}.
Отходя, гитлеровцы уничтожали все на своем пути, сжигали города, села, чтобы задержать наше наступление, они устраивали танковые засады. Однако благодаря нашей хорошо организованной разведке им ни разу не удалось внезапно атаковать наши части и подразделения. Зато личный состав дивизии умело использовал любой промах врага. Командир роты младший лейтенант Долгушин обнаружил разрыв между немецкими подразделениями, которые окапывались на новом рубеже. Мгновенно оценив обстановку, он повел свою роту вперед и вышел во вражеский тыл. Немцы, заметив, что перед ними небольшая группа бойцов, поспешно атаковали ее. Да не тут-то было. Вслед за бойцами Долгушина ринулся весь батальон. Враг в панике отступил. В этом бою было взято в плен 87 солдат и офицеров, захвачено 30 пулеметов и 8 орудий.
7 августа части дивизии освободили село Таврово, а 9 августа — села Некученое и Варксовка. Однако от пленных стало известно, что на реке Муром подготовлена оборона, которую поспешно пытаются занять отступающие войска. Нужно было их упредить, не дать-подготовиться к бою. В 6 часов утра 10 августа 15-я гвардейская дивизия подошла к реке Муром. Гвардейцы смело форсировали ее и атаковали обескураженного противника, который не ожидал столь быстрого продвижения наших войск. Почти без потерь с нашей стороны были освобождены села Черкасское и Тишки.
Подлинным праздником для гвардейцев явилось, вступление на землю Украины. 13 августа из рук в руки передавалась листовка политотдела дивизии, в которой говорилось: «Товарищ, друг! Перед тобой город, истерзанный врагом, гордый и непреклонный Харьков. Он ждет часа своего освобождения. Он ждет, когда ты поднимешь над ним алое знамя Советов. Напряги все силы! Не теряй ни минуты. За наш любимый Харьков, вперед!»
До Харькова оставалось меньше десяти километров, но они были самыми трудными. Это подтвердил ожесточенный бой, который довелось выдержать дивизии за важный населенный пункт Циркуны, расположенный прямо перед Харьковом. Гитлеровцы несколько раз переходили в контратаки. Трижды они завершались яростными рукопашными схватками. Лишь при поддержке правого соседа — 81-й гвардейской дивизии Циркуны к 16 часам были взяты. Держаться и держаться — иного пути у фашистов не оставалось. Гитлеровское командование придавало Харькову огромное стратегическое значение. Оно называло его восточными воротами, замком на дверях Украины, ключом к Днепру. Чтобы поднять моральный дух войск, в ход была пущена легенда. Взятые в плен немецкие солдаты упорно утверждали, что будто бы в Харькове побывал сам Гитлер и обратился с личным призывом к войскам выстоять во что бы то ни стало. Вокруг города были созданы два мощных железобетонных рубежа. По кольцевой железной дороге курсировали бронированные платформы с 210-мм дальнобойными пушками, снаряды которых обладали большой разрушительной силой. В самом городе улицы были заминированы и перекрыты баррикадами.
Перед лицом столь мощного оборонительного узла ни в коем случае нельзя было замедлять темпы нашего наступления. Ведь каждый выигранный час и день помогал немцам умножать свои силы. Командующий Степным фронтом генерал-полковник И. С. Конев издал приказ по армиям: «Противник продолжает свои попытки удерживать подступы к Харькову, усиливая свои позиции отдельными, наспех переброшенными частями. Войска задачу дня не выполнили. Приказываю: командармам поставленную армиям задачу выполнить 13 августа. Требую от командиров четкой организации боя 13 августа и проявления решительности в выполнении боевой задачи. Командиры полков, дивизий и корпусов обязаны лично наблюдать за полем боя и руководить войсками, непрерывным управлением в ходе боя маневрировать огнем артиллерии для обеспечения успешного продвижения вперед»{78}.
Бои развернулись с новой силой. Овладев селом Большая Даниловка и рядом соседних хуторов, 15-я гвардейская дивизия продвинулась к опорному пункту на высоте 182,4, обнесенному колючей проволокой и обороняемому многочисленной пехотой, танками и самоходными орудиями. Успех штурма решили стремительные действия воинов 47-го гвардейского полка, которым удалось с ходу преодолеть противотанковый ров и проделать проходы в колючей проволоке. Высота 182,4 была взята. Накал боя переместился к совхозу имени Буденного, поселкам Шевченко, Глубокий Яр, тоже превращенных врагом в опорные пункты. К искусственным препятствиям прибавились естественные. Оборона противника в полосе наступления дивизии пересекалась глубокой балкой с оврагами, где немцы использовали маневренные группы тяжелых танков. Мощные укрепления прикрывались многочисленными минометами, орудиями и танками. В течение десяти суток беспрерывных ожесточенных боев воинам дивизии приходилось буквально выковыривать фашистов из занимаемых ими огневых точек, окопов, траншей, ходов сообщений, разного рода укрытий и блиндажей.
Как всегда в минуты наивысшего напряжения героизм принял массовый характер. Гвардии рядовой Макаренко в течение одного боя подбил «тигр» и уничтожил до 50 гитлеровских солдат и офицеров. Пулеметчики Уртминцев и Максимов, подпустив вплотную, в упор расстреляли до двух взводов автоматчиков. Бесстрашие и невиданное мужество в рукопашной схватке показали офицер Топленко, сержант Самойлов, рядовой Чеников, старший сержант Шостка, десятки и сотни других гвардейцев.
Особо отличилась рота 47-го гвардейского полка под командованием старшего лейтенанта Михаила Шинкаренко. У села Ястребово она оседлала дорогу из Харькова на Днепропетровск. Противник занимал расположенную вблизи высоту. Его пулеметный огонь доставлял много неприятностей. Силы роты таяли. Тогда старший лейтенант Шинкаренко вызвал самых смелых бойцов, проник с ними во вражеский тыл и внезапной атакой уничтожил пулеметные гнезда на высоте. Будучи контуженным, отважный командир отказался покинуть поле боя. Памятным на всю жизнь оказался этот День для маленькой украинской девочки Нади Батуриной. Среди дымящихся развалин деревни Тарасовки, что под Харьковом, она плакала над трупом своей бабушки, погибшей во время вражеской бомбежки. Надю Увидел ворвавшийся в село одним из первых командир роты Михаил Шинкаренко. Он склонился над девочкой и обнаружил, что она ранена. Старший лейтенант оказал ребенку первую медицинскую помощь, а затем на Руках отнес его к санитарам. Лишь спустя много лет в мае 1968 года Надежде Петровне Батуриной удалось разыскать своего спасителя. Встреча произошла в Москве, где офицер запаса Михаил Шинкаренко проживал с семьей. Долго в тот незабываемый вечер они вспоминали о суровых днях войны, августовском наступлении 1943 года.
Километр за километром войска Степного фронта продвигались к Харькову. К ночи на 18 августа они не только прорвали внешний оборонительный обвод, но и вышли к внутреннему обводу, завязав бои на окраинах города. Спустя четыре дня 53-я армия и 5-я гвардейская танковая армия охватили Харьков с юго-запада и запада, а 7-я гвардейская армия еще больше сжала кольцо с востока и юго-востока. Всего одна дорога из города — на Мерефу продолжала оставаться в руках противника. Напряжение боев нарастало — 44-й полк в течение суток продвинулся лишь на 200–300 метров, выбив немцев из 16 огневых точек и выдержав несколько фанатичных контратак.
Но судьба Харькова уже была предрешена нашими войсками, обеспечившими возможность одновременно наступать с запада и востока. Пылающие харьковские улицы одна за другой переходили в наши руки. Уроженец Харькова, красноармеец Бердник писал в дивизионной газете «На защиту Родины»: «Со своей огневой позиции я вижу родной дом, завод, где работал. Там сейчас немцы. Они осквернили мой очаг. Мои близкие друзья, мои соседи зовут меня. На ближних подступах к городу мой расчет беспощадно уничтожал фашистских мерзавцев. Сейчас, на улицах родного города, наш гнев стал еще выше. Ни один фашист не уйдет от расплаты».
В ожесточенных боях за родной город пал смертью храбрых снайпер Афанасий Гордиенко. Произошло это так. Фашисты неистово били из пулеметов и автоматов по наступающей пехоте 50-го гвардейского полка. Огонь не давал поднять голову. Число убитых и раненых! среди наших воинов с минуты на минуту росло. Это хорошо видел Афанасий Гордиенко. Не раздумывая, он быстро пополз вперед к дому, откуда строчил вражеский пулемет. В 20 метрах Афанасий ясно различил; гитлеровских солдат. Он приподнял свою снайперскую винтовку и дважды выстрелил. Оба фашиста были убиты. Встав во весь рост, Гордиенко крикнул товарищам: «За мной!» В эту минуту вражеская пуля сразила его.
В едином порыве бросились бойцы на противника. Каждый из них помнил клятву, данную Афанасием Емельяновичем Гордиенко на могиле Героя Советского Союза снайпера Ильина при вручении ему винтовки погибшего: «Я отомщу за тебя, мой учитель, мой боевой друг. Буду бить фашистов так, как ты — беспощадно, по-гвардейски». Герой сдержал слово, довел счет истребленных гитлеровцев до 413. И даже мертвым продолжал сжимать в руке свою памятную снайперскую винтовку за № КЕ-1729 имени Героев Советского Союза Хусека Андрухаева и Николая Ильина. Она тоже пострадала в бою: приклад был разворочен, курок и затвор расплющены. Когда винтовку положили на стол перед комиссаром 50-го гвардейского полка Б. П. Шемякиным, он распорядился отремонтировать ее и беречь, как ценную военную реликвию. Вскоре винтовка № КЕ-1729 была отправлена в Москву и по достоинству заняла место среди экспонатов Музея Советской Армии.
22 августа стало очевидно, что немцы начали постепенно выводить свои войска на Мерефу и взрывать Харьков. Стремясь не допустить ни организованного отхода войск, ни полного разрушения города, командование Степного фронта отдало приказ ночью взять Харьков штурмом. Командир 47-го гвардейского полка подполковник И. И. Батьянов поставил личному составу задачу: «Всем подразделениям полка к 00 часам переправиться через ров и к 2.00 быть готовым к наступлению». Подобную задачу получили подразделения 44-го гвардейского полка на своем участке. 50-й гвардейский полк полковника Е. М. Голуба находился во втором эшелоне, готовый развить успех первого эшелона.
Гвардейцы, как всегда, действовали точно. Отделения и расчеты в установленное время сосредоточились в противотанковом рву. На плащ-палатках без лишнего шума стали переносить на берег пулеметы, минометы, боеприпасы, вручную перекатывались орудия. К 00 часам подразделения полка были готовы к атаке за противотанковым рвом. С привычной сноровкой они укрылись в воронках, замаскировались. Противник нервничал, освещал местность ракетами, изредка методически обстреливал наши прежние позиции. Однако ничего подозрительного не заметил.
— Почему нет саперов? — беспокоился начальник штаба батальона гвардии старший лейтенант Беленький. — Времени в обрез, не успеем проделать проходы в заграждениях к 2.00.
Все выяснится в свое время! — спокойно отвечал командир батальона гвардии майор Корнеев и всматривался в темноту. Глаза слезились: ветер гнал в нашу сторону дым пожарищ. Вскоре со стороны рва к комбату подбежал комсорг батальона, оставленный в противотанковом рву для встречи саперов и связистов. С ним прибыл запыхавшийся связной от командира полка.
Товарищ командир, приказано задержать атаку и отвести батальон за кладбище в район оврагов! — доложил связной. Оказалось, штаб полка получил ценные разведданные. Накануне группа разведчиков под командованием кавалера ордена Красной Звезды старшего сержанта Ивана Муратова в составе сержантов Калашникова, Акулиничева и рядового Файзиева обошла вражеский опорный пункт с фланга и внезапно бросилась в атаку. Удар был неожиданным. Муратов уничтожил семь фашистов и захватил одного офицера в плен. При допросе офицер сообщил важные сведения о системе вражеской обороны. Это позволило определить наиболее уязвимые места.
Шла вторая половина беспокойной ночи. Корнеев установил подразделениям порядок и последовательность отхода в новый район сосредоточения, обратив особое внимание на скрытность. Отход прикрывала первая рота гвардии старшего лейтенанта Шинкаренко и взвод пулеметной роты во главе с замполитом батальона капитаном Володиным. Перемещение подразделений не было обнаружено противником. На новом направлении тоже имелся противотанковый ров, но было слабое проволочное заграждение и совсем отсутствовали минные поля. Противник меньше опасался за этот участок. Именно здесь батальоны заняли исходное положение для подготовки к наступлению. Почти под утро по сигналу они двинулись в атаку. Гитлеровцы забили тревогу. Подразделения попали под уничтожающий огонь. Передовой батальон, понеся потери, отошел назад. Не имела успеха и повторная атака. Сказалась усталость людей, чрезмерное напряжение последних дней.
— Через час по переднему краю противника нанесет удар наша авиация и артиллерия. Используйте своевременно момент, атакуйте решительно и дерзко под прикрытием огневого налета, — приказал командир полка.
Вскоре в воздухе послышался гул моторов. На бреющем полете, развернувшись в линию, шло с тыловой стороны полтора десятка «Илов». Тут же беглый огонь открыла наша артиллерия. «Приготовиться к атаке!» — спешно передалась команда по подразделениям. Солдаты вслед за командирами бросились стремительно вперед. Они так организованно и быстро одолели проволочное заграждение и ров, что гитлеровцы не успели опомниться, как на них обрушились гранаты, огонь из автоматов и винтовок. Враг стал беспорядочно отступать.
Остатки гитлеровских частей скопились в районе железнодорожной станции Основа. Сюда был выслан взвод разведки 47-го гвардейского полка во главе с лейтенантом А. С. Зайцевым. Разведчики с тыла пробрались к опорному пункту немцев и внезапно атаковали его. В короткой схватке они уничтожили 8 фашистов, остальных взяли в плен. Зайцев дал сигнал «Путь открыт» зеленой ракетой. Стремительной атакой 47-й полк, при поддержке артиллерийского огня, овладел станцией Основа. В завершающем бою на харьковской земле отличились командиры стрелковых рот Шинкаренко, Удальцов, Иванков вместе с пулеметчиками старшего лейтенанта Болдырева и артиллеристы 43-го гвардейского артполка подполковника Запольского.
К вечеру 23 августа 15-я гвардейская дивизия вышла к реке Уда. Здесь личный состав узнал о приказе Верховного Главнокомандующего, согласно которому их дивизия в числе других соединений была удостоена почетного наименования Харьковская. Комдив Е. И. Василенко был награжден орденом Красного Знамени. В тот же день столица нашей Родины Москва салютовала доблестным освободителям Харькова двадцатью артиллерийскими залпами. Единодушно родилось предложение послать в Москву телеграмму. Текст ее гласил:
«Москва, Кремль, товарищу Сталину.Нам, гвардейцам, выпала большая честь освободить вторую столицу Украины — родной Харьков. Вашим приказом от 23 августа 1943 года нашей части присвоено наименование Харьковская. Высокая оценка боевых действий, данная Вами, вдохновляет гвардейцев на новые подвиги во славу Родины, еще более беспощадное истребление заклятого врага. Мы смотрим только вперед — на запад. Заверяем Вас, что наша часть, носящая отныне почетное имя освобожденного Харькова, впредь преодолеет любые трудности а пронесет это звание с честью, по-гвардейски. Смерть немецким оккупантам!»
В этих взволнованных словах чувствовалось одно желание, одна воля бойцов, командиров и политработников — окончательно изгнать врага с родной земли.