Глава вторая.

Огненные версты

На подступах к Ростову

22 июня 1941 года личный состав 136-й стрелковой дивизии встретил в полевых лагерях. Вечером в частях и подразделениях состоялись митинги, Все выступавшие, заклеймив позором фашистских захватчиков, решительно настаивали на немедленной, отправке на фронт. К следующему утру в штабе и политотделе дивизии уже скопились десятки письменных рапортов с подобными просьбами. А. И. Андреев, И. Ф. Абаулин, и другие старшие офицеры терпеливо объясняли каждому: «И здесь фронт. Действуйте по-боевому. Приучите себя и своих подчиненных быть начеку».

Предупреждение звучало вполне обоснованно. Дивизия, переходила на военные штаты, занимая позиции в непосредственной близости от советско-турецкой границы. Как известно, 18 июня 1941 года, за пять дней до вероломного нападения фашистской Германии на СССР, Турция подписала договор с Германией о дружбе и сотрудничестве. Фактически это был военный и политический сговор против Страны Советов. Не исключалась возможность, что буржуазные турецкие правители окажут военную поддержку наступавшим на западе гитлеровским армиям. Необходимо было сохранять высочайшую бдительность и выдержку.

136-я стрелковая дивизия, как другие части, расквартированные в Армении, находилась в состоянии полной боевой готовности. Ее новым командиром перед войной был назначен генерал-майор А. И. Андреев, который принял должность от генерал-майора артиллерии И. И. Оборина, сменившего Героя Советского Союза С. И. Черняка. Творческое освоение боевого опыта советско-финской войны, напряженная организаторская и политическая работа сплотила бойцов и командиров в единый коллектив. Они вполне овладели искусством уничтожения долговременных укреплений. Но сейчас необходимо было научиться маневренности, ведению боя в условиях применения противником большого количества танков и авиации. Именно в этом направлении в дивизии развернулась интенсивная теоретическая и практическая учеба. Полевые учения, как правило, проводились в районах, прилегавших к границе, и завершались на артиллерийском полигоне в горах. Всесторонне отрабатывались приемы взаимодействия подразделений в обороне и наступлении, при этом главное внимание обращалось на борьбу с танками противника, действия штабов, специальных саперо-заградительных подразделений и подвижных штурмовых групп. Боевое сколачивание дивизии шло ускоренными темпами, хотя ему мешал ряд серьезных объективных причин: подразделения не были укомплектованы современными противотанковыми средствами, пока недоставало до штатной численности автомашин, артиллерии, минометов, танков. Но благодаря мастерству и боевой выучке прославленных командиров стрелковых и артиллерийских полков — полковника А. И. Тованцева, подполковника А. С. Назарова, майоров Чебаненко, Жукова, Павленко, целенаправленным усилиям большого отряда политработников, личный состав в сжатые сроки добился главного: превратился во всесторонне подготовленную боевую единицу.

Сводки с фронта звучали все тревожнее. Используя свое превосходство в танках и авиации, гитлеровские армии все глубже вклинивались в нашу территорию. Огонь сражений приблизился к Ленинграду и Смоленску, враг ожесточенно рвался к Донбассу, Севастополю, Ростову-на-Дону.

2 сентября 1941 года поступил приказ грузиться в военный эшелон. Тысячи местных жителей пришли на вокзал провожать 136-ю дивизию, ставшую для них родной и близкой. «Не посрамите нашу честь. Ждем вас с победой!» — напутствовали они уезжавших на фронт.

Переезд Закавказье — Ростов проходил в тихой и спокойной обстановке. Мимо пробегали зеленые сады и поля. Ни ветерка, ни тучки, ни гула самолетов. В теплушках шла привычная походная жизнь: слышались шутки, смех, песни, рассказы о доме, родных и близких. У людей еще свежо было в памяти расставание с родными и близкими, особенно у воинов-армян. На каждой остановке летели письма и телеграммы: люди старались успокоить своих родных и близких, снова и снова повторяли клятву, что будут сражаться до последней капли крови, до полной победы над немецкими фашистами.

Во время остановки в Ростове-на-Дону в частях и подразделениях состоялись митинги и собрания, где личный состав выразил готовность немедленно ехать на передовую. Запомнилось выступление командира отделения разведки минометной батареи 541-го полка сержанта Демченко из Горького, который закончил его взволнованными словами:

— На фронт, быстрее, на фронт к своим товарищам, которые там истекают кровью! Мы требуем немедленной отправки, я говорю от имени всех горьковчан.

Словно продолжая мысли Демченко, старшина батареи Г. Алексанян сказал:

— Вступив в бой с фашистами, мы будем защищать родной Ленинакан и родной Горький. А значит, будем защищать всю нашу великую Родину, нашу нерушимую дружбу народов!

Забегая вперед, скажу, что Демченко и Алексанян с первых боев показали себя хорошими воинами. Недолгой, но яркой была у них жизнь. Демченко погиб 29 декабря 1941 года в районе Донбасса, спасая от верной гибели командира. Алексанян пал смертью храбрых в 1942 году, защищая Сталинград.

В Ростов-на-Дону прибыла комиссия Ставки Верховного Главнокомандования под руководством генерала Яковлева, которому было поручено проверить боевую готовность дивизии. Были проведены учения с боевой стрельбой. Хотя члены комиссии подходили к результатам учений очень внимательно, особых замечаний у них не оказалось. Тщательная проверка частей и подразделений показала, что дивизия готова к ведению боевых действий.

Генералу А. И. Андрееву, завершившему сколачивание и обучение личного состава, было приказано сдать дивизию подполковнику Е. И. Василенко, прибывшему с фронта. Военные эшелоны двинулись в направлении Мелитополя. Теперь красноармейцы с болью и гневом смотрели в синее осеннее небо, в котором безраздельно господствовали самолеты с черными крестами. Нашего воздушного прикрытия не было. Эшелоны двигались рывками, стараясь быстрее проскочить наиболее открытые участки местности. Несколько раз фашисты пытались обстрелять или бомбить их, но все обошлось благополучно. Лица у всех: воинов-ветеранов и новобранцев сразу посуровели, взгляд стал решительным и твердым. Это был фронт.

Части и подразделения еще выгружались в районе Мелитополя, когда поступил приказ, что 136-я дивизия передана в состав 18-й армии, которая совместно с 9-й армией готовила наступление на группировку противника, форсировавшего реку Днепр в районе Каховки. Боевой участок в районе Каховки имел важное значение в системе нашей обороны. В конце сентября гитлеровские войска группы армий «Юг» развернули наступление в общем направлении на Донбасс и Ростов. 1-я танковая группа под командованием генерала фон Клейста наносила мощный удар в районе Днепропетровска. На участке Мелитополь-озеро Молочное наступала 11-я немецкая армия при поддержке румынского корпуса. В случае прорыва здесь нашей обороны гитлеровцы выходили в тыл войск Южного фронта и получали возможность быстро развить наступление вдоль Таганрогского залива на Ростов в обход Донбасса с юга. Предполагая замысел противника, Советское командование на направлении главного удара на левом фланге поспешно создало ударную группу в составе: 4-й и 136-й стрелковых дивизий с целью не только организовать активную оборону, но и внезапными контратаками попытаться расстроить вражеские планы.

136-я стрелковая дивизия заняла позиции в районе сел Малые и Большие Белозерки. Против нее был сосредоточен 1-й горнопехотный корпус румын и до двух немецких пехотных дивизий. Новый комдив Е. И. Василенко уверенно руководил действиями личного состава. По его приказу, чтобы не вступать в бой вслепую, была проведена разведка, позволившая точнее установить силы, средства, намерения противника. С целью дезинформации рытье окопов, траншей, противотанковых рвов велось в открытую, на виду у противника, чтобы от сам мог убедиться, что у нас одна цель — оборона. В то же время позиции дивизии скрытно были подготовлены таким образом, чтобы обеспечить наивысшую маневренность войск, возможность быстро сконцентрировать большие силы на одном участке.

Емельян Иванович Василенко был опытным командиром, прошел суровый жизненный путь. В семнадцать лет вступил он добровольцем в красный полк под командованием Рогачева и Ковтюха, который впоследствии прославился беспримерным переходом сквозь белогвардейское кольцо, описанным в известной повести Серафимовича «Железный поток». Вся семья Е. И. Василенко активно участвовала в борьбе за Советскую власть. Отец был казнен белогвардейцами, мать арестована и подвергнута пыткам. Юный Емельян ушел добровольцем на фронт. В 1920 году он закончил командирские курсы. Командовал взводом, батальоном. В октябре 1938 года был назначен командиром 96-го стрелкового полка 87-й стрелковой дивизии. Вместе с полком в огненное утро 22 июня 1941 года принял первые бои Великой Отечественной войны. За два месяца познал боль окружения, ярость штыковых контратак. Одновременно твердо усвоил главную науку: хотя враг силен, при умении и решительности бить его можно. И комдив торопился передать эту науку своим подчиненным.

27 сентября 1941 года боевым распоряжением штаба дивизии первый батальон 387-го полка выдвинулся вперед на западные окраины Шмальковки. Для поддержки батальона развернулся 3-й дивизион 370-го гаубичного артполка. 27 сентября батальон атаковал восточные окраины села Малые Белозерки. Продвинувшись вперед, он оседлал дорогу между Малыми и Большими Белозерками. Враг не придал серьезного значения этому. В течение 28 сентября части дивизии смогли спокойно провести перегруппировку сил. 541-й и 733-й стрелковые полки расположились в первом эшелоне. Сразу за ними развернулись два артиллерийских полка. 29 сентября относительное затишье было нарушено. После артиллерийской подготовки первые эшелоны стрелковых полков перешли в атаку и, прорвав оборону противника, ворвались в Малые Белозерки. В течение одних суток 136-я стрелковая дивизия разбила 2-ю румынскую бригаду, захватив несколько сот пленных солдат и офицеров, много техники и ценные штабные документы. В точном соответствии с планом теперь вступил в бой правый сосед — 4-я стрелковая дивизия. Четко взаимодействуя, 136-я и 4-я дивизии начали теснить основные силы 1-го горнопехотного корпуса румын. Боясь окончательного разгрома, вражеское командование стало выводить из-под удара остатки 2-й румынской бригады и вводить в бой свежие части немецкой 11-й армии{12}.

Бой местного значения, начатый 136-й и поддержанный 4-й дивизией, был настолько удачно продуман, что сковал значительные силы немцев и помог оттянуть срок их главного удара на юге. Комдив Е. И. Василенко остался доволен его результатом и выразил благодарность наиболее отличившимся бойцам и командирам. Решительно действовал третий батальон 541-го стрелкового полка капитана А. Д. Фролова, взвод противотанковых пушек лейтенанта Макарова. Лихой поступок совершил ездовой 45-мм пушки этого взвода Арам Адамян. Увидев, что на поле боя осталась подбитая пушка, он, невзирая на огонь, подскакал к ней с парой лошадей, на виду у растерявшихся немцев прицепил пушку и притащил в наше расположение. Как всегда, грамотно, с малыми потерями провел бой 733-й стрелковый полк полковника А. И. Тованцева, особенно его первый батальон под командованием лейтенанта Денисова, первая рота лейтенанта Иванова.

Окрыленные бойцы и командиры готовились развить первый успех. Но к утру 30 сентября стало известно, что дивизия в срочном порядке перебрасывается на правое крыло Южного фронта. Едва забрезжил рассвет 1 октября, а 733-й стрелковый полк (без одного батальона). 541-й стрелковый полк (без двух батальонов и взвода противотанковых пушек), 387-й стрелковый полк (без одного батальона и двух взводов противотанковой артиллерии) уже погрузились и выехали на автомашинах. Остальные части грузились в железнодорожные эшелоны. Срочная переброска была вызвана тем, что 1-я танковая группа фон Клейста, сломив в районе Днепропетровска сопротивление не успевшей закрепиться на новых позициях нашей 12-й армии, продвинулась на юго-восток и создала угрозу глубокого охвата всего фронта{13}.

Свободными резервами командование Южного фронта не располагало и поэтому вынуждено было для создания заслона снимать войска с тех участков, где положение несколько стабилизировалось.

1 октября части дивизии, следовавшие на машинах, прибыли в район Троицкое-Елизаветовка, южнее Павлограда. К исходу 2 октября начали разгружаться военные эшелоны. Был получен приказ занять оборону на рубеже Троицкое — Писаревка и готовиться к боевым действиям с танковыми частями противника. Вечером стало известно, что немцы продвигаются двумя танковыми колоннами в направлении Кативец — Павлоград и Романовна — Раздоры.

Дивизия начала поспешно окапываться, создавая разветвленную систему обороны. Командиры и политработники настойчиво разъясняли красноармейцам, что только в глубоко эшелонированной противотанковой обороне лавина вражеских танков сможет увязнуть, потеряет скорость и подвижность, станет хорошей мишенью для артиллерии и бутылок с зажигательной смесью. Каждый работал, без устали. Сердце жгла одна мысль: «Не дрогнуть! Выстоять!».

В первом эшелоне заняли оборону 541-й и 733-й стрелковые полки, во втором эшелоне расположился 387-й стрелковый полк, 75-й отдельный танковый батальон, 370-й гаубичный артполк и 259-й артиллерийско-противотанковый дивизион было решено держать в резерве командира дивизии.

Следует отметить, что такой порядок подчинения танков и артиллерии дивизией в бою применялся впервые. Инициатором и организатором его выступил начальник артиллерии полковник Н. И. Телегин, считавший, что при скудных огневых средствах целесообразнее держать их в одном кулаке, чтобы иметь возможность в нужный момент использовать на решающем участке.

Хмурым утром 3 октября на несжатом поле показался передовой танковый отряд врага, намеревавшийся с ходу проскочить оборону дивизии. Но, встреченный прицельным огнем артиллерии, враг поспешно отступил. Как и ожидалось, немцы свой главный удар направляли на железнодорожную станцию Раздоры с тем, чтобы, повернув на Орехов, перерезать тылы 9-й и 18-й армиям, оборонявшимся вдоль нижнего течения Днепра.

Подождав подкрепления, передовые части 1-й танковой группы фон Клейста предприняли массированную атаку. На позиции 541-го и 733-го стрелковых полков одновременно двинулось 100 танков с пехотой и самоходными орудиями. Особенно тяжелый удар обрушился на 541-й стрелковый полк. Противнику ценой неимоверных усилий удалось во второй половине дня вклиниться в его оборону. Но бойцы не оставили окопов, продолжали вести бой отдельными боевыми группами, отсекая от танков и прижимая к земле пехоту. Пришло время сказать свое веское слово и командиру дивизии. Используя свой подвижный резерв, он выдвинул со вторым эшелоном 541-го стрелкового полка 75-й отдельный танковый батальон и стремительно контратаковал немцев. Положение было восстановлено. Около десяти сгоревших вражеских машин осталось на поле боя. Конечно, немцы не могли, смириться с тем, что их общее наступление застопорилось на главном участке. На рассвете 4 октября они с возросшей яростью возобновили массовые атаки танками и пехотой. Но, как и прежде, не смогли продвинуться ни на шаг. Тогда противник бросил основные силы на участок левого соседа 136-й дивизии. Обстановка обострилась в связи с тем, что над 541-м стрелковым полком нависла угроза окружения с фланга. Командир полка подполковник А. С; Назаров, комиссар К. А. Страхов, старший инструктор политотдела дивизии И. А. Таирян в эти минуты постоянно находились в подразделениях, не раз с ротами первого эшелона шли в атаку. Активность наших войск имела очень важное значение, так как позволяла держать врага в постоянном напряжении, изматывала его физически и морально. Похоже, немецкие офицеры и солдаты не ожидали столь яростного сопротивления. Резко возросшее число убитых и раненых, сгоревших на поле боя танков пошатнуло моральный дух вражеских войск. Штаб дивизии, который внимательно следил за быстро меняющейся обстановкой, сумел вовремя подметить этот переломный момент.

Срочно был передан приказ нанести комбинированный: удар силами 3-го батальона 541-го стрелкового полка и 75-го танкового батальона при поддержке двух батарей 291-го Краснознаменного полка под командованием старших лейтенантов Шумейко и Сергейчика. Когда почти в упор ударила артиллерия, а затем буквально из-за пушек вынырнули наши танки и при поддержке пехоты двинулись вперед, немцы растерялись. Боевые порядки смешались, и противнику ничего не оставалось, как вернуться на исходный рубеж. Хотя в течение дня полк А. С. Назарова, танкисты и артиллеристы понесли большие потери, гитлеровцы не смогли продвинуться ни на шаг. Бессмертной славой покрыл себя комсорг батареи противотанковых орудий, заместитель политрука Анатолий Махненко. Будучи сам тяжело раненым, он занял место убитого наводчика и до последнего дыхания вел огонь по фашистам.

С напряженным боем южнее Павлограда совпало появление на нашем участке реактивных минометов «Катюш». Старший лейтенант Хорен Макарян, который был начальником штаба дивизиона реактивных минометов, пробрался на наблюдательный пункт подполковника А. С. Назарова и со всеми стал наблюдать за местом, где должны быть разрывы. Ясно было видно, как с пусковых установок стремительно скользнуло более сотни сигарообразных снарядов. Огненными лучами просверлив мглистое небо, они с нарастающей скоростью устремились вперед и через несколько секунд разорвались в отмеченном районе. Над позициями немцев взметнулась сплошная стена огня.

Хорен Макарян по просьбе офицеров коротко ознакомил с некоторыми тактико-техническими данными нового вида оружия. Оно у каждого вызвало чувство восхищения и гордости за наших ученых, специалистов, работников оборонной промышленности. Появление реактивных минометов на фронте подняло уверенность наших войск и окончательно спутало замысел гитлеровцев. Противник был вынужден изменить направление своей ударной группы.

Дивизия выстояла, но общее превосходство продолжало оставаться на стороне врага. В связи с расширением прорыва обороны левого соседа все больше усиливалась угроза левому флангу 541-го полка. Решением командира дивизии, после сильного артиллерийского огневого налета, в контратаку был введен 387-й стрелковый полк майора Жукова, который выбил прорвавшихся слева фашистов. Однако полностью восстановить положение не удалось. Силы были слишком неравны. Противник усиливал давление, бросив в обход более ста танков одновременно. Сосед слева, не устояв, начал отходить. По данным разведки, на участке, удерживаемом двумя нашими стрелковыми дивизиями, уже было введено в бой до двух танковых и две пехотных дивизии немцев. Нависла опасность расчленения окружения наших войск по частям.

Во второй половине октября многие дивизии 12-й армии оказались отрезанными друг от друга, вели бои самостоятельно. В результате ударная сила их ослабла. Еще хуже было положение на юге. Часть дивизий 18-й и 9-й армий вела ожесточенные бои в полном окружении, прилагая отчаянные усилия пробиться к своим.

Ставка, учитывая возможность дальнейших серьезных осложнений на Южном фронте, решила организованно отвести войска на рубеж Горловка — река Миус, чтобы сохранить силы, выпрямить линию обороны и создать за счет этого резервы{14}.

Комдив Е. И. Василенко был вызван на связь по прямому проводу со штабом 12-й армии. 136-я дивизия получила приказ отойти в район города Красноармейска. Отход был проведен организованно, под прикрытием арьергардов, сдерживавших наседавшего противника, который стремился продвинуться как можно дальше в направлении Горловки.

Всего два дня было отведено на отдых и пополнение. Новым приказом 136-й дивизии предназначалось выдвинуться в район Дьяково, где начали выходить из окружения разрозненные части 9-й армии. Имея заслон, можно было создать возможность для их переформирования в районе Ровеньки, Шахты, Новочеркасска. На участке сел Дмитриевка-Куйбышево уже заняла позиции 30-я стрелковая дивизия. Но сильно ослабленная в предыдущих боях, она с трудом удерживала оборону вдоль реки Миус, ведя непрерывный бой с прорвавшимися танками и пехотой противника{15}. На помощь ей была выдвинута 136-я стрелковая дивизия. Шла она походным маршем, ибо никаких транспортных средств у командования Южным фронтом не оказалось.

В густых потоках дождя все казалось расплывчатым, нереальным: разбитая лента дороги, редкие кустарники вдоль обочин. Поздняя осень разыгралась не на шутку. Ноги по колено вязли в грязи, шинели задубели от дождя, пушки приходилось тащить чуть ли не на руках. Но никто не роптал.

На четвертые сутки непрерывного марша 136-я дивизия вышла в район Дьяково. 30-я дивизия как раз подверглась очередной атаке немецких танков. Оценив ситуацию, комдив Е. И. Василенко принял решение с ходу ввести в бой 291-й артполк под командованием майора А. В. Чебаненко. Особенно удачно сумели развернуться первый артдивизион и 27-й минометный дивизион, накрывшие вражеские танки и пехоту плотным огнем, 1-й дивизион, задержав продвижение танков, дал возможность частям 30-й стрелковой дивизии без особых потерь оторваться от противника и отойти на новый рубеж обороны.

Начинался новый этап боев. Можно было предполагать, что противник именно в районе Дьяково постарается нанести мощный танковый удар: ведь в случае успеха он смог бы одновременно угрожать Ростову-на-Дону и тылам Донбасской группировки наших войск. Это подтверждалось данными нашей разведки, которая доносила, что немцы силами 48-го танкового корпуса в составе 14-й и 16-й танковых дивизии и мотомехдивизии «СС-Викинг», которые составляли первый эшелон. 1-й немецкой танковой армии генерала фон Клейста{16}, сосредоточились на западном берегу реки Миус, готовые форсировать водную преграду.

Силы противостоящих им двух советских дивизий — 136-й и особенно 30-й, были значительно слабее. Как выполнить приказ, не дать пройти врагу? Е. И. Василенко принял довольно оригинальное решение: занять позиции не вдоль реки Миус, а в 10–12 километрах от переднего края обороны первого эшелона армии юго-западнее с. Дьяково и хорошо подготовить их в инженерном отношении. Это означало окончательный отказ от так называемой «очаговой обороны» и переход к сплошной траншейной системе ходов сообщения, убежищ, основных и запасных огневых позиций для артиллерии, укрытий для личного состава, техники.

В течение двух недель были построены все. основные укрепления обороны, включая ложные траншеи, ходы сообщения, наблюдательные пункты, огневые точки. В противотанковом отношении оборона была организована с таким расчетом, чтобы не дать танкам противника прорваться в глубину, уничтожить их до переднего края, а в случае прорыва — взять их под перекрестный огонь.

По всей полосе обороны было создано 11 противотанковых опорных пунктов, где была размещена вся пушечная артиллерия. Дивизии был придан также гаубичный артполк в составе восьми 122-мм гаубиц. Учебный батальон дивизии и один батальон 387-го стрелкового полка составили общий резерв. Кроме того, на западной окраине с. Дьяково комдив расположил подвижный противотанковый резерв в составе 132-й танковой бригады (18 танков). Такая система обороны и расстановки сил значительно увеличила гибкость и устойчивость наших войск.

Согласно распоряжению штаба армии от 23 октября 1941 года, 541-й стрелковый полк приступил к смене 150-й стрелковой дивизии, а на место обороны полка на левом фланге дивизии были выдвинуты: рота автоматчиков 733-го полка, 9-я рота 387-го полка, 194-й отдельный разведбатальоя дивизии. Ответственность за этот участок была возложена на командира 733-го стрелкового полка. Таким образом, 541-й полк, которому был придан 2-й дивизион 291-го артполка вдали от основных сил своей дивизии занял оборону левее полосы обороны 30-й стрелковой дивизии. Временный уход целого стрелкового полка нарушил организационную структуру 136-й дивизии, растянул полосу ее обороны. Было ясно, что других частей для смены 150-й дивизии у командования Южного фронта не имелось. 37-ю армию, которая спешно формировалась в тылу, намечалось ввести в действие в решающий момент.

Во второй половине октября командир дивизии Е. И. Василенко и бригадный комиссар И. Ф. Абаулин собрали на командный пункт командно-политический состав и четко поставили перед ним боевую задачу. Необходимо было не просто любой ценой удержать оборону, но, обескровив противника, при первой возможности перейти в контратаку. В приказе комдива подчёркивалось, что дивизия, используя всю мощь артиллерийского огня, опираясь на противотанковую оборону и систему пехотного огня, должна принять бой с танками противника и разгромить их впереди и внутри оборонительной полосы. Успех боя исключительно зависит от хорошо организованной, управляемой, замаскированной системы противотанковых опорных пунктов и умения полков своевременно перейти от обороны к наступлению.

Накануне начальник политотдела В. И. Тимофеев, его заместитель батальонный комиссар С. А. Товмасян и старший инструктор батальонный комиссар И. А. Таирян побывали в 733-м стрелковом полку полковника А. И. Тованцева. Беседа проходила поздно вечером в пулеметной роте полка, где вместе с командиром роты комиссар полка В. И. Шемякин и старшие политработники проверили подготовку особой группы по уничтожению танков. На совещании у комдива политотдел рекомендовал опыт особых групп по уничтожению танков использовать во всех подразделениях. Одновременно штабом дивизии были одобрены действия артиллеристов 291-го артполка и 27-го отдельного миндивизиона, которым поставили задачу не давать противнику покоя, постоянно находиться с ним в соприкосновении, беспокоить его. Каждую ночь батареи выдвигались на новые передовые позиции и наносили неожиданные огневые удары, выводя из строя личный состав и технику врага.

Передышки фактически не было. Днем и ночью шла напряженная работа, равнозначная боевой.

Рождение гвардии

Приближалась зима. На всем германо-советском фронте продолжались ожесточенные сражения. Командование немецкой группы армий «Юг» дало приказ 1-й танковой армии фон Клейста совместно с войсками 17-й полевой армии и итальянского корпуса осуществить глубокий охватывающий маневр через Дьяково, Шахты, Новочеркасск и стремительно прорваться к Ростову с севера, одновременно захватив плацдарм на южном берегу Дона{17}.

Разведка 136-й дивизии, вернувшись из вражеского тыла, донесла, что в селе Куйбышево собрались на праздник офицеры 48-го немецкого танкового корпуса. Они поднимали тосты за скорое наступление и свою победу. Из населенных пунктов чаще всего упоминали Дьяково и Ростов. Срок наступления — начало ноября.

Е. И. Василенко решил упредить вражеские действия. Распоряжением штаба дивизии от 27 октября 194-й отдельный разведбатальон с 9-й ротой 387-го полка в ночь на 28 октября выдвинулся на участок Александровна — Алексеевка и буквально под носом у немцев сумел взорвать мосты через р. Миус в районе Большая Кирсановка. Быстрая переправа танков и пехоты на левый берег были сорваны. Но гитлеровцы не собирались менять свои планы. Переправившись ниже, они 29 октября повели наступление на фронте соседней 30-й стрелковой дивизии в направлении Писаревский — Новоспасовка. Погода прояснилась, что дало возможность обеспечить активную поддержку авиации. Дивизия, не выдержав массированного натиска танков и пехоты, непрерывных бомбовых ударов, к исходу дня отошла к Мартыновке, чем оголила правый фланг оборонявшегося дальше 541-го полка. Немцы не замедлили воспользоваться этим. Полк подвергся фланговым атакам пехоты и танков, вынужден был оставить Писаревский и отойти на восточный берег реки Ясиновка. Но, выполняя настойчивые требования комдива, личный состав во второй половине дня сумел найти силы, самоотверженно контратаковал противника и снова овладел Писаревским.

В течение 30–31 октября противник снова пытался развить наступление в направлении Куйбышево-Лысогорка, Куйбышево-Дьяково, но все его атаки теперь были успешно отражены 541-м стрелковым полком под командованием Александра Сергеевича Назарова и комиссара Константина Александровича Страхова. Горела земля, плавился металл, в воздух поднимались клубы дыма и пыли, но атаки врага были тщетны, полк цепко удерживал свои позиции, люди полны решимости не отступить ни на шаг. Отважно действовал и батальон капитана А. Д. Фролова, 2-й дивизион 91-го артполка капитана В. М. Герасименко, стрелковая рота под командованием В. Е. Гоникмана, 4-я батарея лейтенанта Свища, многие другие подразделения. воинское мастерство подчиненных, их выдержка и беспримерный героизм были высшей наградой для командира полка А. С. Назарова и комиссара К. А. Страхова, вселяли в их сердца уверенность в том, что выстоять можно.

Направление Куйбышево-Дьяково приобрело важное оперативное значение. Именно тут вырисовывалось направление главного удара 48-го танкового корпуса.

Боевой приказ штаба 9-й армии от 30 октября требовал ни в коем случае не допустить прорыва противника на Дьяково. И каждый воин, командир, политработник все яснее начинал понимать, что приказ реален, его можно выполнить, опираясь на мощный противотанковый узел.

1 ноября немцы опять попытались отыскать уязвимое место в нашей обороне. Они нанесли мощный танковый удар на стыке 30-й стрелковой дивизии и 541-го стрелкового полка. Развернулся напряженный бой, изобиловавший драматичными событиями. Малочисленная 30-я стрелковая дивизия, увы, не выдержала натиска и начала поспешно отходить. Противник поспешил извлечь выгоду из создавшейся ситуации и ударил во фланг 541-го полка. Отрезав его отход, он окружил 194-й отдельный разведывательный батальон с истребительной ротой 387-го полка и ротой автоматчиков 733-го полка. Однако сломить волю наших разрозненных частей фашисты не смогли. Личный состав, невзирая на частичное и полное окружение, позиции не оставил. Ожесточенно сопротивляясь, он сковал основные силы наступавшего противника. Этим воспользовался штаб армии, на машинах перебросил свой подвижный резерв — 3-й батальон 387-го стрелкового полка и 2-ю танковую бригаду. Атаковать им пришлось с ходу, на открытой местности. Но и сами прорвавшиеся в наш тыл немецкие танки и пехота оказались в невыгодном положении: попали под огонь с двух сторон — 541-го полка и подвижного резерва армии. Опасаясь окружения, немцы поспешили отступить, бросив на поле боя убитых и машины. Обстановка на стыке 30-й дивизии и 541-го полка нормализовалась.

4 ноября противник, понимая, что пора переводить наступление в решающую фазу, решил прощупать оборону на участке 136-й дивизии. В атаку была двинута пехотная рота с танками. Но, не пройдя и двухсот метров, они натолкнулись на позиции боевого охранения 733-го стрелкового полка во главе с командиром отделения Иваном Степановичем Федорком. По его приказу бойцы начали прицельным огнем отсекать пехоту от танков. Рядом в окопе находился артиллерийский корректировщик начальник разведки 1-го дивизиона 291-го артполка старший лейтенант Роман Петрович Агриков. Выдержанный и спокойный, он очень четко скорректировал огонь артдивизиона. Черные столбы разрывов — взметнулись среди немецких танков. Их боевой порядок: нарушился. Пехота, понеся потери, залегла. Бойцы Федорока плотным огнем прижали ее к земле.

Чтобы не дать захлебнуться атаке, немцы бросили в бой новую группу танков и автоматчиков. Они шли, ведя беспорядочный огонь на ходу. От свиста пуль, грохота разрывов, лязга гусениц закладывало уши. Дым разъедал глаза, снижал видимость. Но Роман Петрович Агриков продолжал выполнять свои обязанности корректировщика. Поудобнее устроившись в окопе, проверив связь, он спокойно передал новые координаты огня. Несколько раз обрушивал он меткий артналет на скопление вражеских войск и расстраивал их атакующий порядок. Немцы были взбешены и с фанатичным упорством продолжали лезть вперед. Танки с черными крестами теперь были повсюду — спереди, по сторонам, сзади наших позиций. Агриков и Федорок переглянулись. Они без слов поняли друг друга. Связавшись с артдивизионом, Агриков вызвал огонь на себя. Немцы не выдержали, спасаясь от огненного смерча, они откатились на исходный рубеж.

Спустилась темная ноябрьская ночь. От сырой земли веяло холодом.

5 ноября с наблюдательных пунктов доложили о движении больших танковых колонн противника к переднему краю обороны дивизии. В утреннем полумраке казалось, что надвигается сплошная стена вражеских машин. Как потом было установлено, фашисты с целью создания видимости массовой танковой атаки за боевыми машинами буксировали макеты из фанеры. Развернув в боевой порядок 16-ю танковую дивизию и мотомехдивизию «СС-Викинг», противник по всему фронту перешел в наступление. Основной удар был сосредоточен на участке 733-го стрелкового полка. Плотность боевых порядков здесь была такова, что позволила противнику обеспечить почти пятикратное превосходство{18}.

733-й полк заранее подготовился к встрече вражеских танков. Противотанковые пушки еще ночью были скрытно выдвинуты на прямую наводку и замаскированы. Их огонь оказался неожиданным для гитлеровских танкистов. Попытка рвануться вперед и раздавить батареи захлебнулась. Не удался и бросок вперед большой группы автоматчиков.

2-й батальон 387-го полка, двигаясь по маршруту Дьяково — Петровский, заметил критическую обстановку на правом фланге 733-го полка. Его личный состав, разгрузившись с машин, с ходу атаковал прорвавшихся в глубину нашей обороны немцев. Те поспешно откатились под прикрытие своих танков.

Встретив столь упорное сопротивление и понеся потери, фашистские танки начали поворачивать назад. Как раз в это время на них обрушился массированный огонь дальнобойной дивизионной артиллерии, внеся еще больший хаос и разрушения. Это была излюбленная, оправдывавшая себя тактика начальника артиллерии полковника И. И. Телегина, начальника штаба артиллерии дивизии майора А. А. Снегура и их ближайших помощников, опытных офицеров В. Д. Садовникова, Г. С. Селькина, Л. В. Запольского, А. М. Санояна. Активно маневрируя силами артиллерии, они своевременно концентрировали ее в решающем месте и за счет этого всегда обеспечивали очень высокую плотность огня. Так было и сейчас. Поле боя перед 733-м полком превратилось в сплошной пылающий костер. Зловещая картина пробудила новые силы в сердцах наших бойцов и заметно подорвала наступательный дух немецких войск.

Генерал фон Клейст решил пойти на крайние меры, чтобы вселить уверенность в своих солдат. С утра 6 ноября на позиции дивизии обрушился артиллерийский огонь, начали волна за волной пикировать бомбардировщики. Едва они угомонились, как около 70 танков с пехотой начали атаку на узком участке в направлении Октябрьский-Петровский. За танками на этот раз пехота шла во весь рост, ведя непрерывную стрельбу. Немцы были полны решимости прорвать оборону, выйти в тыл наших войск и создать там панику. Однако и эта психологическая атака противника успеха не имела. Он потерял около 500 человек убитыми, много танков, другой техники{19} и вынужден был снова отступить.

Но своего фанатичного натиска враг не ослабил. До наступления темноты гитлеровцы продолжали атаковать передний край дивизии. Отдельным его танковым группам удалось проскочить в глубь обороны, но не далеко от реки Нагольная они были уничтожены. Уже горели десятки танков, бронемашин и автомашин, а немцы продолжали упорствовать. Двенадцать танков вырвались в направлении огневых позиций 1-й и 2-й батарей 291-го артполка.

Командиры батарей старшие лейтенанты Е. Я. Шумейко и. П. Я. Сергейчик хорошо знали своих пушкарей. Снайперский огонь не раз помогал им выигрывать бой с большими танковыми силами. И сейчас артиллеристы не растерялись. По команде Шумейко открыла беглый огонь прямой наводкой 1-я батарея. Вспыхнул один вражеский танк, другой, третий.

Не заставили себя ждать и батарейцы Сергейчика. Вскоре восемь огромных факелов запылало на вздыбленном разрывами поле. Остальные попытались уйти через заросшую чертополохом ложбину, но их добили подоспевшие бронебойщики и пехота. Командир дивизии полковник Е. И. Василенко тут же объявил благодарность всему личному составу 1-го дивизиона 291-го орденоносного артполка и приказал представить наиболее отличившихся артиллеристов к правительственным: наградам.

6 ноября был самым напряженным днем в противоборстве с 48-м танковым корпусом. Немцы бросили против 136-й дивизии и ее соседей все наличные силы мотопехоты, все время вводили в бой новые танковые группы, стремясь найти слабую точку в нашей обороне. Огонь и стальной скрежет смещали небо и землю. Трудно было поверить, что в этом кромешном аду может сохраниться что-либо живое. Но советские воины, израненные, смертельно уставшие, пропитанные гарью и дымом, не сдвинулись ни на шаг.

Тяжелый бой выдержали 541-й стрелковый полк и артиллеристы 2-го дивизиона 291-го артполка на левом фланге 30-й стрелковой дивизии. Снова хорошо проявили себя бойцы, командиры и политработники 3-го батальона 541-го полка под командованием капитана Д. Д. Фролова. Враг бросил на батальон 30–40 танков одновременно. Бесстрашные воины расстреливали вражеские машины прямой наводкой из противотанковых орудий, забрасывали гранатами и бутылками с горючей смесью. В этом бою было уничтожено более 400 солдат и офицеров, свыше 20 танков и бронемашин противника. Поистине поразительную стойкость и отвагу проявили бойцы роты, которой командовал лейтенант Силенко. Свыше 30 вражеских танков атаковали их позиции. Рота, не имея достаточных противотанковых средств, понесла большие потери. Но ни один боец не покинул своего поста{20}. В единоборстве с большой группой танков погибла 4-я батарея и весь ее командный состав — лейтенанты Гернич, Когунь, Чекрикин. В этом бою разрывом вражеского снаряда был убит наповал командир 2-го дивизиона, славный сын украинского народа, участник финской войны капитан В. М. Герасименко. Его смерть невыносимой болью отозвалась в душе всех ветеранов дивизии.

Личный состав 541-го полка и 2-го артдивизиона в тот же день отомстил за гибель прославленного капитана В. М. Герасименко. Четко скоординировав контратаку пехоты и огонь артиллерии, они к полудню решительно отбросили немцев на исходные позиции. За исключительный героизм, проявленный в противоборстве с превосходящими силами противника, Военный Совет 9-й армии объявил благодарность личному составу 3-го батальона 541-го полка и 2-го дивизиона 291-го артполка. Многие воины были награждены орденами и медалями, а отважный командир 3-го батальона капитан А. Д. Фролов первым в дивизии в период Великой Отечественной войны удостоился высшей награды — ордена Ленина.

В полдень противник сумел потеснить один из флангов 733-го стрелкового полка, бросив сюда большую группу танков. Бой шел в самом сердце оборонных укреплений. События приняли угрожающий характер. Нужны были экстренные меры. Командир дивизии умело использовал свой подвижный резерв. Первая подвижная группа, куда входили 132-я танковая бригада и приданный ей 3-й батальон 387-го стрелкового полка, усиленная двумя батареями 291-го артполка и двумя батареями 27-го миндивизиона, ударила во фланг прорвавшегося противника и, рассеяв его пехоту, уничтожила 20 танков. Одновременно вторая подвижная группа в составе 2-й танковой бригады и первого батальона 387-го стрелкового полка, при поддержке артиллерии, неожиданно перешла в атаку на соседнем участке и, нанеся противнику значительный урон, вышла на рубеж села Бобрикова и дальше на Цимлянку. Обстановка резко изменилась в нашу пользу. Немцы начали поспешно подтягивать резервы, пытаясь ликвидировать брешь, пробитую второй подвижной группой, и не допустить ее выхода в тыл своих войск. Нормализовать положение противнику удалось с большими потерями. Дело в том, что штаб дивизии, как всегда, очень грамотно использовал инициативу, временно перешедшую в его руки. Он срочно запросил огневой: поддержки 8-го полка реактивных минометов. Мощный удар уже хорошо знакомых немецким войскам «Катюш» точно обрушился на стянутые против второй подвижной группы фашистские танки.

Они не только испытали мощь советского оружия, но смогли воочию убедиться в невиданной силе духа бойцов и командиров, защищавших родную землю. 6 ноября враг несколько раз пытался штурмом овладеть небольшой высотой в степи, которую оборонял командир стрелкового отделения 733-го полка Иван Степанович Федорок с восьмью воинами. Горстка отважных воинов отразила все атаки, подбив несколько танков и уложив наповал десятки фашистов. Тогда разъяренные гитлеровцы обрушили на смельчаков сотни артиллерийских снарядов и мин. Казалось, нет на высоте живых. Но когда фашисты снова поднялись в атаку, их встретил огонь наших воинов. Это было непостижимо. Не знали враги, что израненный, почерневший от порохового дыма Иван Степанович Федорок один оборонял высоту. Рядом в воронках лежали погибшие и тяжело раненые боевые товарищи. И каждый из них продолжал целиться в ненавистного врага его глазами, нажимать на курок оружия его опаленными пальцами. Поочередно меняя ручной пулемет на противотанковое ружье, быстро переползая с места на место, Федорок сумел создать видимость, что бой ведет полноценная боевая группа. До позднего вечера держалась одинокая высота в степи. Противник так и не прошел рубеж обороны отважного и находчивого командира отделения. За этот беспримерный бой Ивану Степановичу Федороку было присвоено высокое звание Героя Советского Союза.

Заканчивался самый напряженный день сражения у Дьяково. Солнце большим ярко-красным диском, словно его тоже опалил огонь войны, опускалось за черный горизонт. Восемь яростных атак выдержала 136-я дивизия в течение этого дня. Было уничтожено 45 танков и 1500 солдат и офицеров противника. Советские воины проявили исключительную стойкость и боевое мастерство. До поздней ночи из частей и подразделений продолжали поступать в штаб дивизии донесения о подвигах личного состава.

Особо отличились пулеметчики Рак, Гонгладзе, Силин, автоматчики Глебов, Шишкин, Ивлев, Подгорный; командиры орудий Загаруй, Конюхов, минометчик Соловьев, начальник артиллерии 733-го полка капитан Огурцов, командиры-артиллеристы Краснов, Пьяных, Шумейко, Романов.

Наводчик 1-й батареи 291-го артполка Шумилов, оставшись один, смело вступил в неравный бой с тремя вражескими танками и заставил их повернуть назад.

Сержант Навасард Мироян был командиром расчета в минометной роте 387-го стрелкового полка и секретарем партийной организации. Заменив вышедшего из строя командира роты, он искусно применил тактику частой смены позиций, в результате чего успевал обрушивать огонь на места наибольшего скопления живой силы и огневых средств противника.

Пулеметчик Кадыр Кинзебулатов, когда немцы атаковали его взвод силами до двух рот, хладнокровно подпустил их на близкое расстояние и метким огнем уничтожил 70 гитлеровцев. Смелость и выдержку проявил он, под яростным обстрелом противника вынес с поля боя двух тяжело раненых товарищей. За умелые и мужественные действия на поле боя пулеметчик Кадыр Кинзебулатов был представлен к награждению орденом Ленина.

И еще один наградной лист пришлось писать в тот вечер командиру 136-й дивизии. В нем говорилось, что в районе села Дьяково на первую стрелковую роту 733-го полка наступало более 200 пехотинцев противника. Три атаки их мужественно отбил со своей ротой младший политрук Хусен Андрухаев, заменивший убитого лейтенанта Иванова. Немцы усилили натиск, пытаясь взять смелых воинов в клещи. Но они не оставили занятые позиции, продолжали мужественно сражаться, стойко держали оборону, смело разя фашистов. Когда был получен приказ организованно отойти на новый рубеж, младший политрук вызвался прикрыть отход. Противник окружил Андрухаева, но он мужественно отбивался. Кончились патроны, отстреливаться было нечем. Враг продолжал наседать. Тогда Андрухаев, взяв противотанковые гранаты, подпустил близко гитлеровцев и подорвал себя и фашистов. Указом Президиума Верховного Совета СССР младшему политруку Хусену Борежовичу Андрухаеву посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. Вскоре газета «Правда» в передовой статье рассказала о его подвиге всей стране: «Никогда не сотрется память о подвиге доблестного сына советского народа, младшего политрука Хусена Андрухаева, героически погибшего в неравном бою с немецкими захватчиками»{21}.

Накануне 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции личный состав 136-й ордена Ленина стрелковой дивизии, геройски проявившей себя в решающих боях Южного фронта, тепло поздравил командующий 9-й армией генерал Ф. М. Харитонов, пожелав всем дальнейших боевых успехов. Почти в то же самое время радостную весть передало всесоюзное радио. В сводке последних известий оно сообщило, что враг остановлен на Волоколамском направлении под Москвой. Особенно отличились бойцы и командиры 316-й стрелковой дивизии генерала И. Ф. Панфилова и курсантского полка училища имени Верховного Совета РСФСР под командованием Героя Советского Союза полковника С. И. Младенцева. Сообщение о подвиге защитников Москвы обрадовало всех, но для воинов 136-й дивизии оно имело свой смысл, ведь полковник С. И. Младенцев вырос в их дивизии и до недавнего времени был их боевым товарищем. Мнение у всех было одно: «Будем сражаться так, как бойцы И. Ф. Панфилова и С. И. Младенцева у стен столицы нашей Родины! Встретим всенародный праздник Октября в бою!».

Обстановка на Южном фронте сложилась таким образом, что боевой настрой людей на передовой весьма точно совпал с планами командования. Дело в том, что не сумев пробиться через противотанковый узел в Дьяково, штаб немецкой группы армий «Юг» поставил перед 1-й танковой армией новую задачу — овладеть Ростовом прямым ударом с юго-запада. В ночь на 7 ноября противник начал заменять соединения 48-го танкового» корпуса свежими частями — 1-й горно-пехотной немецкой дивизией и 1-й мотодивизией словаков с целью скрытно увести танковый корпус вдоль линии фронта на новое направление наступления. Однако его действия не остались не замеченными нашей разведкой. Комдив Е. И. Василенко как раз размышлял над картой, когда вошел комиссар И. Ф. Абаулин с сообщением о перегруппировке вражеских войск. Разгадав намерение противника, они тут же сообща набросали план внезапного удара и согласовали со штабом 9-й армии. Пользуясь тем, что ночь выдалась темной, безлунной, ударная группа была быстро переброшена на расстояние 7–8 километров от левого фланга обороны дивизии в исходное положение для наступления на реку Нагольная, где оборонялась 30-я стрелковая дивизия. Здесь сосредоточились 387-й стрелковый полк (без одного батальона), 132-я танковая бригада, один дивизион 291 то артполка и 27-й отдельный миндивнзион дивизии.

В день 24-й годовщины Великого Октября, перейдя в наступление, наши части внезапным ударом рассекли вражеские позиции, продвинулись вперед на десять километров и разгромили колонны 48-го корпуса противника на марше. Был полностью уничтожен штаб 14-й танковой дивизии. Командир дивизии генерал Репс был найден мертвым в разбитой машине. Трофеями нашей ударной группы стали знамя дивизии, около 200 автомашин, множество другого имущества и оружия{22}. Но самую большую ценность представляли захваченные карты, оперативные документы штаба, раскрывавшие дальнейший план наступления танковой армии генерала фон Клейста на Ростов.]

Потери, понесенные фашистами, были настолько большими, что перегруппировка и приведение в порядок 48-го танкового корпуса растянулись на целых восемь суток. У личного состава 136-й дивизии передышки не оказалось. Немецкое командование поспешно предприняло попытку взять реванш за свое поражение. С утра 8 ноября противник при поддержке авиации крупными силами нанес удар по Дьяково. В течение суток фашисты несколько раз пытались овладеть Дьяково, сумели оттеснить наши войска к центру села, но в уличных боях потеряли большое количество людей и отошли в исходное положение. Только на берегу реки Нагольная потери врага составили более 700 солдат и офицеров{23}.

Бой 8 ноября стал боем славы для молодого красноармейца Хорена Варданяна, скромного, застенчивого парня. Взвод, где служил Варданян, получил приказ перейти на новую позицию. Не успели бойцы отойти, как увидели, что первый номер станкового пулемета убит, а второй — ранен. Нужно было спасти тяжело раненого товарища. По разрешению командира взвода Варданян взял дымовые шашки и под ураганным огнем пробрался к пулемету. Не медля, установил дымовую завесу. Под ее прикрытием раненый пулеметчик отполз на вторую позицию. Сам Хорен остался у пулемета. Не прошло и минуты, как он, прячась за дымом, повел беглый огонь по фашистам.

Весь день взвод находился в непрерывном соприкосновении с противником. Немцы продолжали наседать, и бой сместился к окраине Дьяково. В это время было обнаружено, что среди личного состава нет командира взвода. Связисты установили, что он был тяжело ранен и остался на старой позиции. Спасти командира взялся Хорен. Стемнело. До рассвета ждали бойцы своего товарища. Утром, начав атаку, в 100 метрах от огневого рубежа, в снегу они заметили две темные фигуры. До последней минуты рядовой Хорен Варданян боролся за жизнь своего командира, оба были убиты одним разрывом снаряда. Похоронили их в братской могиле.

В середине ноября 1941 года 136-я стрелковая дивизия была передана в состав 18-й армии. Отмечая заслуги ее бойцов и командиров в боях на Дьяковском противотанковом рубеже, где войска 9-й армии сумели полностью сковать основные силы 1-й немецкой танковой армии и нанесли ей большой урон, Военный Совет Южного фронта в своем приказе от 15 ноября 1941 года отмечал: «Немцы, сосредоточив на Куйбышевском направлении главные силы своей лучшей бронетанковой группы генерала фон Клейста, в составе 2-х танковых (14-й и 16-й) дивизий и одной мотодивизии, рассчитывали прорвать нашу оборону ударом в направлении Куйбышево — Бирюково выйти в тыл 9-й армии и овладеть Ростовом, Новочеркасском.

5 ноября противник перешел в наступление на правом фланге 9-й армии в полосе обороны 136-й стрелковой дивизии и ее соседа 30-й стрелковой дивизии. Но замысел противника был сорван благодаря мужественному и умелому сопротивлению личного состава 136-й сд. Особенную стойкость проявил 733-й стрелковый полк полковника А. И. Тованцева, отразивший несколько сильных атак противника. Несмотря на удар до 100 немецких танков и обход его левого фланга, личный состав полка ни на один шаг не отошел от обороняемого рубежа, наоборот, своими решительными действиями заставил танки противника повернуть обратно.

В боях с 5–8 ноября 1941 года танковая армия фон Клейста понесла большие потери. Было сожжено и подбито 113 танков, ряд другой боевой техники, уничтожено до 4-х батальонов живой силы противника.

Замысел врага был сорван. Впервые он был вынужден бездействовать в течение почти десяти дней. Бойцы, командиры и политработники дивизии в ожесточенных боях с противником, имевшим пятикратное превосходство в танках и бронемашинах, показали образцы мужества, самоотверженности, стойкости и геройства.

Действия 136-й стрелковой дивизии могут служить образцом беспредельной преданности Родине, нашей партии, наглядным примером умелого использования своего оружия и отличного управления войсками.

Военный Совет фронта объявляет всему личному составу 136-й стрелковой дивизии, участвовавшему в боях 5–8 ноября 1941 года, благодарность и представляет к наградам бойцов, командиров и политработников, отличившихся в боях с немецкими захватчиками.

Слава бесстрашным воинам, павшим в боях с заклятым врагом нашей Родины, за дело партии Ленина, за свободу нашей Отчизны.

Подвиги их никогда не забудет Родина.

Командующий Южным фронтом Я. Т. Черевиченко, Член Военного Совета К. И. Рябчий. Начальник штаба А. И. Антонов»{24}.

Героическая оборона Дьяковского противотанкового узла, став одной из классических операций начального периода Великой Отечественной войны, была положена в основу художественного кинофильма «Товарищ генерал», который завоевал большую популярность.

Но вернемся к грозному ноябрю 1941 года. Под покровом темноты части 136-й дивизии совершили быстрый переход и заняли рубеж у рабочего поселка Алмазный, в 10–12 километрах юго-западнее города Ровеньки. Здесь в состав дивизии вернулся 541-й стрелковый полк и второй дивизион 291-го артполка. Началась привычная жизнь прифронтовой полосы: доукомплектовка частей личным составом, пополнение боеприпасами, продовольствием, техникой. Командование Южного фронта активно готовилось начать контрнаступление. Своеобразие его состояло в том, что одновременно продолжали наступать немецкие войска. 1-я танковая армия фон Клейста, потеснив 56-ю отдельную армию генерала Ф. Н. Ремезова, продвинулась к Ростову, но оторвалась от своих тылов. Создалась реальная возможность силами 37-й, 18-й и 3-й армий ударить ей во фланг и отрезать от основных сил.

16 ноября 1941 года части дивизии перешли в наступление, имея задачу с боями выйти к реке Миус. К исходу 17 ноября они с боями достигли рубеж восточнее р. Нагольная. Противник, успевший укрепиться вдоль реки Нагольная, оказывал упорное сопротивление. К тому же, дивизии пришлось наступать на широком фронте, в полосе 16 километров. Бой принял тяжелый характер. Лишь на вторые сутки двум ротам 541-го стрелкового полка, действуя ночью, удалось прорвать оборону противника и смелой атакой освободить село Платоновка. Этими ротами командовали лейтенанты Гоникман и Лубнин.

Командир полка, не дав врагу опомниться, тут же ввел в прорыв остальные батальоны. Развернув их фронтом на запад и прикрыв левый фланг полка, к рассвету 17 ноября он прорвал оборону противника на фронте всей дивизии. Боясь окружения, немцы в панике бежали, оставив ряд населенных пунктов, в том числе захваченное несколькими днями раньше Дьяково. Дивизия уже отбросила врага за реку Миус, когда печальная весть обожгла сердце каждого. В тяжелом бою за село Бобриково был убит бесстрашный командир 541-го стрелкового полка подполковник Александр Сергеевич Назаров.

Тысячи бойцов, командиров, политработников отдали свою жизнь в борьбе с ненавистным врагом. Среди них капитан Герасименко, лейтенанты Иванов, Стиров, Горнич, Чегрикин, старшие лейтенанты Воробьев, Хоменко, младший политрук, Герой Советского Союза Андрухаев. В районе Дьяково пали в боях и многие сыны армянского народа: Усик Арутюнян, Гарник Мирзоян, Сурен Мурадян, Тачат Саркисян, Оник Танаканян, Апет Мартиросян, Азро Минасян, Атанес Саркисян, Гурген Геворкян, Гурген Кинакцян, Цолак Трдатян, Мартин Салохян, братья Хорен и Рубен Хачкаляны, Арам Адамян, медицинские работники Тарханян, Григорян, Оганесян.

Многие из них были воплощением жизнелюбия, внутренней силы и несокрушимости духа, тех главных качеств характера, с которых начинаются фронтовые легенды о героях, которых пуля не берет. Но война есть война, здесь каждый день приходилось смотреть смерти в глаза.

Три брата Демояны — Хорен, Сурик и Карапет, служившие в транспортном взводе 733-го стрелкового полка, считались ребятами отчаянными до дерзости, умели Доставлять боеприпасы на передовую в самых невероятных условиях и снискали себе громкую славу. Во время разгрузки машины на берегу реки Миус их накрыл огневой налет вражеской батареи.

Во время наступления к реке Миус капитану А. М. Санояну было поручено доставить боеприпасы к передовым подразделениям. 12 автомашин медленно (Направились в расположение боевых порядков. Ночь была темная, моросил дождь. Головная фашина, в которой сидел Саноян, неожиданно наехала на мину и подорвалась. Капитан был оглушен, однако отказался остановить колону, нашел в себе силы пересесть в другую машину и довез боеприпасы в расположение войск.

Сколько подобных малозаметных подвигов совершалось на фронте ежедневно, ежечасно. Медсестры, Ольга Федорова, Дуся Дупак, Мария Бабиченко, Дуся Баранова, Гоар Арутюнян — совсем юные девчата, не раз на поле боя, невзирая на яростный огонь оказывали первую помощь раненым, надрываясь, выносили их на своих хрупких плечах из-под огня. Хирурги Ш. Казарян, М. Михеев, Г. Азарян, К. Телегина, едва держась на ногах от переутомления, при свете коптилки и под грохот разрывов делали труднейшие операции, спасая людям жизнь, возвращая их в строй. Массовый героизм бойцов и командиров — вот то главное, что было непостижимым для врага, а нашим войскам помогало добиваться успеха даже тогда, когда инициатива оставалась на стороне агрессора.

Попытки 136-й дивизии прорвать оборону на реке Миус успеха не имели. Противник сильно укрепил западный берег реки, сумел подтянуть резервы. Но своими активными действиями дивизия сковала здесь большие силы, создав условия для продвижения вперед наступавших левее 37-й и 9-й армий. Хотя танки фон Клейста достигли Ростова, надолго задержаться там они не смогли. Ударная группировка Южного фронта, упорно продвигаясь вперед, усилила угрозу полного окружения. Чтобы избежать ее, 1-я танковая армия начала поспешный отход, бросая технику и вооружение. Она оказалась настолько ослабленной, что Гитлер поспешно направил телеграмму командующему армией резерва с указанием «быстрейшим образом переправить по железной дороге для 13, 14 и 16-й танковых дивизий по 40 танков Т-III и по 12 танков Т-IV{25}». Над Ростовом-на-Дону снова взвилось Красное знамя. Положение на Южном фронте на долгие дни стабилизировалось.

17 декабря 1941 года части 136-й дивизии получили приказ перебазироваться в район Ивановка — Штеровка, где 18-я армия готовила важную отвлекающую операцию. Как известно, 5–6 декабря 1941 года Красная Армия перешла в контрнаступление и начала разгром немецких войск под Москвой. Отступление фашистов переросло в паническое бегство. Гитлеровское командование лихорадочно искало резервы, пытаясь создать хоть какой-нибудь заслон на пути нашего наступления. Главная задача операции, к которой привлекалась 136-я дивизия, в том и заключалась, чтобы не дать противнику произвести перегруппировку для усиления западного направления за счет войск группы армий «Юг».

В район сосредоточения личный состав дивизии прибыл с новым боевым маршем, который написал красноармеец Александр Хазин:

Начало операции было назначено на 25 декабря. С утра 22 декабря дивизия, совершив марш-бросок по маршруту Штеровка, Шевченко, Фащевка, сосредоточилась в районе хутора Веселый, против позиций итальянского корпуса. Во втором эшелоне здесь, в районе сел Снежное и Сердитое, находилась 98-я пехотная дивизия немцев.

Следует отметить, что скрыть свои действия нашим войскам не удалось. Подход частей 136-й и соседней 348-й стрелковых дивизий был обнаружен. Противник поспешно вывел на передний край свою 98-ю пехотную дивизию, в подкрепление ей подтянул танковую дивизию и парашютный полк.

Если исходить из общего замысла командования Южного фронта — оттянуть на себя побольше сил и этим помочь нашим войскам, наступавшим под Москвой, то все складывалось как нельзя лучше. Поэтому, прибыв в штаб 18-й армии, комдив Е. И. Василенко спокойно принял боевую задачу: во взаимодействии с другими частями разгромить противника на наиболее слабом участке, занимаемом итальянским корпусом, преодолеть его оборону на глубину 10–12 километров и обеспечить ввод в бой кавалерийского корпуса, для выхода его на оперативный простор во вражеском тылу.

Конечно, наших сил для осуществления поставленной задачи было явно недостаточно. Учитывая это, штаб дивизии решил в начале операций ошеломить противника. Тем более, что погода способствовала этому, днем над полями и перелесками клубились низкие тучи, видимость снижалась до минимума, ночи стояли темные.

В полночь 25 декабря дивизия быстро выдвинулась к переднему краю вражеской обороны и без артиллерийской поддержки бросилась в штыки. В первом эшелоне наступали 733-й и 541-й стрелковые полки, во втором эшелоне 387-й стрелковый полк. Итальянцы и немцы явно опешили. Не давая им опомниться, дивизия расширила полосу прорыва и по фронту до 5 километров начала развивать наступление в направлении населенных пунктов Орлово-Ивановка-Петропавловка. Лишь теперь противник начал оказывать упорное сопротивление, но тщетно. Во второй половине 25 декабря 387-й полк уже вышел на рубеж Орлово — Ивановка, 541-й полк занял поселок совхоза имени Ворошилова, а 733-й полк вел бой за Сташовку{26}.

Предпринятая немецким командованием яростная попытка контратаковать правый фланг 733-го полка была сорвана организованным огнем 291-го артполка. Подтянув резервы, противник снова начал усиливать давление на правый фланг 733-го полка. Местность здесь была пересечена глубокими оврагами, что создавало возможность скрытно накапливать силы для атаки. Командир дивизии не замедлил использовать это. По его приказу в овраги был переброшен и замаскирован 27-й минометный дивизион. В решающий момент минометчики точным огневым залпом накрыли скопление вражеских сил.

Наступление дивизии продолжалось. Углубившись на 15–16 километров в глубину обороны противника, наши войска выполнили задачу по обеспечению ввода в прорыв кавалерийского корпуса, который должен был закрепить и развить дальше начальный успех. Четкими колоннами, по четыре в ряд уходили вперед конники. Вслед за эскадронами двигались на рысях тачанки с пулеметами.

Фашистские самолеты начали беспрерывно бомбить и расстреливать кавкорпус. Положение еще больше усугубилось, когда корпус одновременно был атакован с двух сторон (с участков соседних 96-й и 348-й стрелковых дивизий) большими группами танков. Потеряв походный порядок, эскадроны беспорядочно повернули обратно и проскочили на исходный рубеж. Немецкие танки, наступавшие навстречу друг другу, встретились и прочно замкнули пробитую брешь в обороне. 136-я стрелковая дивизия была отрезана и осталась во вражеском тылу. Попытка с ходу отойти вслед за кавкорпусом не удалась. Нужно было срочно окапываться, занимая круговую оборону. Замерзший грунт трудно поддавался лопате, руки не слушались, но люди упорно вгрызались в землю, понимая — иначе смерть.

Атаки танков, сопровождаемые непрерывными бомбежками, следовали одна за другой. В единоборство с ними мужественно вступил 291-й орденоносный артполк. Батарея лейтенанта Петлюка, ведя беглый огонь, вывела из строя 3 танка, а батарея старшего лейтенанта Миронычева уничтожила до роты автоматчиков.

Смело и продуманно действовал 387-й стрелковый полк под командованием подполковника Самсонова. Применив маневренную оборону, его личный состав одной частью сил сковал атаковавших немцев, а другой — продвинулся в обход их и в тылу нанес неожиданный удар по управлению пехотной дивизии итальянского корпуса. Были взяты в плен сотни итальянских солдат и офицеров. Отважные разведчики Восканян и Трапезников со своими товарищами первыми ворвались в штаб, уничтожили охрану, а самого командира дивизии — растерянного, ничего не понимающего итальянского генерала захватили живым. Во время этого смелого рейда был ранен один из командиров батальона. Старший инструктор политотдела дивизии И. А. Таирян, который постоянно находился в боевых порядках, немедленно взял командование на себя и успешно руководил действиями красноармейцев. За командирское мастерство и отвагу он был награжден орденом Красного Знамени.

Поступил приказ укрепить оборону, беречь патроны и снаряды, личному составу действовать мобильно, быть готовым при первой же возможности прорываться к своим. Используя короткую ночную передышку, политработники, коммунисты и комсомольцы провели во всех подразделениях разъяснительную работу в этом направлении.

С утра 26 декабря на рубеже населенных пунктов совхоза имени Ворошилова, Михайловка, Орлово — Ивановка снова завязались танковые бои. 73-й полк выдержал три атаки, в которых участвовало до полка пехоты и до 70 танков противника. 387-й стрелковый полк был атакован полком немецкой пехоты с 50 танками. Удар такой же силы обрушился на 541-й стрелковый полк. Дивизия упорно продолжала сдерживать противника, сковав вокруг себя значительные силы. Мужество и отвагу проявили многие бойцы и командиры: Сиров, Манукян, Велик, Гаврилов, Поляков, Веретенников{27}. На поле боя был убит находившийся в боевых порядках новый командир 541-го полка майор Дорожкин. Лишь на третьи сутки дивизия сумела прорвать вражеское кольцо и по приказу командующего 18-й армией генерал-майора В. Я. Колпакчи заняла свои прежние позиции.

Промерзшие, беспредельно уставшие красноармейцы еще не успели получить боеприпасы, восстановить связь, как разъяренные гитлеровцы обрушили на них комбинированный удар танков, пехоты, и авиации. Все смешалось в сплошном грохоте. Дивизия не устояла и вынуждена была отойти на новый рубеж к хутору Веселый.

Близился вечер. Подразделения 733-го полка стремительными контратаками отбивали противника на правом фланге дивизии. Вдруг 10 немецких танков с автоматчиками неожиданно направились прямо на артиллерийский расчет, где коммунист Мхитарян служил замковым. Артиллеристы хладнокровно развернули орудие и встретили врага прицельным огнем. Уже несколько танков неподвижно стояли на поле боя, но остальные продолжали идти. В это время из строя вышли наводчик и третий номер. Остались двое: командир орудия и замковой Мхитарян. Вдвоем они продолжали неравный бой. Но вот и командир, обливаясь кровью, медленно осел на землю. Мхитарян хотел броситься к нему, но прочитал в его взгляде: «К орудию!». Еще две вражеских бронированных машины приближались к позиции. Мхитарян торопливо бросился к прицелу. «Спокойнее, спокойнее», — бормотал он. Первый танк начал подниматься на бугор. Крестик прицела точно уперся в его широкое днище. Огонь! Стальная машина завертелась на месте, задымилась. В это время второй танк попытался развернуться и подставил бок. Снаряд угодил ему под башню. Броня вспыхнула языками пламени. Зарядив, Мхитарян спокойно ждал, пока выберутся из горящих машин экипажи. Метким выстрелом он точно накрыл танкистов.

Утром, едва наступило затишье, полковник Е. И. Василенко сам приехал на батарею. Перед всем личным составом он по-отцовски обнял молодого артиллериста Геворга Мхитаряна, объявил ему благодарность и представил к солдатской медали «За отвагу». Одновременно комдив выразил благодарность командования батальону П. И. Сикорского, который несколько часов подряд вел неравный бой с превосходящими силами немцев, нанеся им большой урон в живой силе и технике.

28 декабря противник вновь возобновил наступление по всему фронту дивизии. Весь день его танки и пехота, волна за волной, накатывались на наши позиции. Потери росли с обеих сторон, но у немцев они были чувствительнее, особенно в танках. Как показал взятый вечером в плен фашистский танкист, его командиры были уверены, что «у русских значительное превосходство в огневых средствах». А секрет состоял в тактическом плане, который был разработан и применен комдивом Е. И. Василенко и командующим артиллерией Н. И. Телегиным. Они собрали всю пушечную и минометную артиллерию в две мобильные группы и оперативно перебрасывали на самые угрожаемые участки, выводя на прямую наводку против скопления вражеских танков.

29 декабря противник, вероятно, продолжал оставаться при своем заблуждении, т. к. отказался от атак по всей линии обороны, а сконцентрировал мощный удар танков и пехоты на узком участке — в направлении железнодорожного разъезда Кулинацкий. Создав глубоко эшелонированный боевой порядок, он был уверен, что методом непрерывного наращивания давления сможет протаранить нашу оборону. Но уже первый натиск закончился неудачей. Помог наблюдательный пункт 27-го миндивизиона, который оказался очень удачно расположенным прямо за разъездом Кулинацкий. Местность вокруг хорошо просматривалась, и намерения противника легко можно было разгадать.

Едва двинулась первая группа танков и автоматчиков, как с НП передали точные координаты. Все батареи 27-го миндивизиона открыли прицельный огонь. Три танка остались на месте, пехота тоже понесла потери и отошла. Немцы бросили в атаку другую группу танков, но и они дошли лишь до полотна железной дороги. Тут вступили в бой батареи 291-го артполка, которые стояли левее разъезда и заставили врага отступить. Только одна батарея старшего лейтенанта Шумейко уничтожила 7 танков. Ценой огромных усилий к середине дня отдельным танкам удалось, наконец, проскочить разъезд. При создавшейся обстановке необходимо было срочно снимать наблюдательный пункт. Однако корректировщики огня сами отказались покинуть передовой пост. Отбиваясь от наседавших автоматчиков, они до последней минуты передавали координаты огня. Среди тех, кто пал смертью храбрых на НП 27-го миндивизиона к разъезду Кулинацкий, командир отделения разведки сержант Демченко, рядовой Иванов, многие другие красноармейцы. Артиллеристы дивизии понесли большие потери, но сумели остановить армаду немецких танков накануне нового 1942 года.

Наступил январь. Во всех подразделениях организовали короткие митинги, подвели итоги боев. Комдив Е. И. Василенко пригласил командиров и политработников в штаб. Собрались на открытом воздухе, в небольшой рощице у штабной землянки. Земля, укутанная снегом, поблескивала на солнце. Емельян Иванович, веселый, свежевыбритый, сразу заразил всех своим хорошим настроением.

— Дорогие товарищи! — сказал он. — За успешные боевые действия наша орденоносная дивизия представлена к присвоению гвардейского звания.

Он помолчал, наблюдая, какой радостью озарились у всех лица, и спокойно начал анализировать итоги прошедших сражений. За три месяца непрерывных боев с 28 сентября по 31 декабря 1941 года части дивизии разбили 2-ю пехотную бригаду 1-го горнострелкового корпуса румын, 1-ю горнопехотную дивизию немцев, нанесли большие потери мехдивизии «СС-Викинг», итальянской дивизии, 1-й мотодивизии, 14-й и 16-й танковым дивизиям 1-й немецкой танковой армии генерала фон Клейста. Было уничтожено до 13 тысяч вражеских солдат и офицеров, 400 автомашин, более 200 танков, сбито три самолета; пленено до 500 румын и столько же итальянцев, еще больше немцев и словаков, захвачено 56 орудий, более двух тысяч пулеметов и много других трофеев{28}.

Е. И. Василенко назвал имена героев, завоевавших славу непосредственно на поле боя, с теплотой отметил большой вклад персонала управления и обеспечения — заместителя командира дивизии по тылу подполковника И. А. Гребцова, начальника артвооружения майора Л. В. Запольского, начальника снабжения подполковника А. И. Марциновского, начальника связи подполковника П. М. Харьковского, начальника штаба артиллерии майора А. А. Снегура, начальника санслужбы подполковника медицинской службы Н. Л. Пятницкого, помощника заместителя командира дивизиона по тылу старшего лейтенанта С. Г. Оганесяна. Особые слова нашел он для комиссаров полков — подполковника К. А. Страхова, майоров Г. К. Багяна, Б. П. Шемякина, А. И. Грибова, большого отряда младших политработников. Каждый возвращался в свою часть в приподнятом настроении, готовый на новые подвиги.

С обеих сторон шла скрытая перегруппировка сил. Части дивизии были выведены в резерв 18-й армии. К 8 января 1942 года они расквартировались в районе сел Ивановка, Софиевка, Штеровка, где до конца месяца приводили в порядок технику, получали пополнение. Используя короткий отдых, штаб и политотдел развернули боевую и политическую подготовку. Широко разъяснялся приказ по Южному фронту об итогах боев дивизии с 1-й танковой армией немецкого генерала фон Клейста, практически осваивался опыт борьбы с танками, мотопехотой противника, пропагандировались подвиги Героев Советского Союза Ивана Федорка и Хусена Андрухаева, кавалера ордена Ленина пулеметчика Кинзебулатова. Красноармейцы, особенно молодежь, на практике отрабатывали ведение боя в траншеях, в лесу, в населенных пунктах, в условиях круговой обороны. Большое внимание уделялось умению действовать скрытно, маскировать позиции артиллерии, забрасывать танки бутылками с горючей смесью. На 1 ряду с боевым обучением активно шло укреплением партийного ядра в подразделениях за счет лучших воинов, отличившихся в боях. Если в сентябре 1941 года в партию вступило 65 человек, то в декабре было принято 110 человек, а в январе 1942 года число поступивших в кандидаты и члены ВКП(б) достигло 255 человек{29}.

1 февраля 1942 года отдохнувшие и доукомплектованные части дивизии начали смену личного состава 1 296-й стрелковой дивизии на участке фронта Ольховатка — Веселый. Уже в этот день противник силой до двух батальонов пехоты атаковал 541-й полк. Но благодаря тому, что за его позициями был своевременно развернут 27-й миндивизион, который нанес огневой удар во фланг наступавших автоматчиков, атака была сорвана. На рассвете 2 февраля вновь появились немецкие танки. Двигались они в колонне, очень медленно — мешал глубокий снег, многочисленные воронки и овраги. Рядом с танками ехало до сотни мотоциклистов, а следом самоуверенно, во весь рост шла пехота. Наши артиллеристы и минометчики, притаившись на хорошо замаскированных позициях, выжидали, когда основные силы немцев продвинутся на открытый рубеж. Пора! Несколько точных залпов буквально разметали вражескую колонну. Противник был уничтожен до подхода к нашему переднему краю. В течение дня немцы еще несколько раз шли в атаку и всякий раз откатывались назад. На заснеженном поле осталось свыше 850 человек убитыми{30}. Верно выбранная тактика боя оправдала себя.

Немецкое командование решило любым способом подавить нашу артиллерию. Оно скрытно подтянуло свои батареи и начало методично вести прощупывание по площадям. Как вывести новые вражеские батареи из строя? Отвечать таким же огнем по площадям не эффективно, да и месторасположение своих батарей окончательно раскроешь. Лейтенант Филипп Никитович Соловьев пришел к командиру батареи Романову с иным предложением: пробраться в тыл противника и скорректировать наш огонь. Несколько дней лейтенант Соловьев и радист Петров упорно тренировались, ползали в маскхалатах по-пластунски, бегали на лыжах, зарывались в снег, маскировались на верхушках елей.

В ночь на 14 февраля отважные разведчики сумели скрытно обойти боевое охранение немцев и уйти в тыл. Вскоре они добрались до района огневых позиций немецких батарей и в 500 метрах замаскировались в кустарнике. Весь день ушел на наблюдение. Установили боевой распорядок батареи, уточнили координаты, наладили рацию. Прицельный огонь вызвали только тогда, когда личный состав находился у орудий.

Точно так же продуманно смельчаки уничтожили вторую вражескую батарею и на третьи сутки замерзшие, но счастливые благополучно вернулись домой.

Комбат Романов сердечно обнял своего давнего друга Соловьева. В те февральские дни старший политрук А. П. Клюйко написал в армейскую газету статью о командире батареи Романове, в которой отмечалось: «Романов спокойно и уверенно руководит бойцами-артиллеристами. В любой обстановке громко и властно звучат его команды, вселяя бодрость в сердца подчиненных. Артиллеристы любят своего командира, как родного отца, с ним готовы они идти в любое сражение, в огонь и воду»{31}.

Эти же слова в равной мере можно было отнести и к лейтенанту Соловьеву. Романов и Соловьев отдали свою жизнь за Родину. Романов погиб в 1943, а Соловьев был убит ясным февральским днем 1942 года, во время короткого боя, который в боевых сводках называется боем местного значения.

Незабываемый день вручения гвардейского знамени наступил 29 марта 1942 года. Утро выдалось на славу, по-весеннему теплое. Представители частей — бойцы, командиры и политработники построились на небольшой поляне. Они пришли сюда прямо из окопов уставшие, забрызганные весенней грязью, в опаленных войной шинелях.

На небольшой пригорок, заваленный сухим валежником, поднялись командир дивизии Е. И. Василенко, комиссар И. Ф. Абаулин, представители командования Южного фронта и 18-й армии.

— Смирно! Равнение на знамя! — раздалась команда исполняющего обязанности командира полка майора Ивана Адамовича Усикова.

Чеканным шагом перед строем с развернутым гвардейским знаменем прошли знаменосцы — Герой Советского Союза старшина И. С. Федорок, орденоносцы — командир пулеметной роты Е. И. Батурин и знатный снайпер Н. Я. Ильин.

Член Военного Совета Южного фронта бригадный комиссар П. П. Ларин зачитывает текст приказа Народного комиссара обороны Союза ССР за № 38 от 16 февраля 1942 года:

«В боях за нашу славную Родину против немецких захватчиков 136-я стрелковая дивизия показала образцы мужества, отваги, дисциплины и организованности. Ведя непрерывные бои с немецкими захватчиками, 136-я стрелковая дивизия нанесла огромные потери фашистским войскам, своими сокрушительными ударами уничтожила живую силу и технику врага, беспощадно громила немецких захватчиков.

За проявленную отвагу в боях за Отечество с немецкими захватчиками, за стойкость, мужество, дисциплину и организованность, за героизм личного состава 136-ю стрелковую дивизию преобразовать в 15-ю гвардейскую и наградить второй правительственной наградой — орденом Красного Знамени.

Народный комиссар обороны СССР И. В. Сталин. Начальник Генерального штаба Красной Армии Маршал Советского Союза Б. М. Шапошников»{32}1.

Одновременно был зачитан Указ Президиума Верховного Совета СССР от 27 марта 1942 года, которым командир дивизии генерал-майор Е. И. Василенко и комиссар дивизии бригадный комиссар И. Ф. Абаулин были награждены орденами Ленина{33}.

Громкое «Ура!» разнеслось над строем. Комдив Е. И. Василенко припал на колено и поцеловал край Красного гвардейского знамени. «Мы — гвардейцы! — сказал он. — Клянемся с честью нести это высокое звание в дальнейших боях за Родину, за дело партии!». С волнением бойцы и командиры произносили новые наименования частей и подразделений. 387-й полк был переименован в 44-й гвардейский стрелковый полк, 541-й — в 47-й гвардейский стрелковый полк, 733-й — в 50-й гвардейский стрелковый полк, 291-й — в 43-й гвардейский артиллерийский полк. 27-й миндивизион стал называться 27-м отдельным гвардейским минометным дивизионом, а 20-й артдивизион — 20-м гвардейским противотанковым артдивизионом.

Каждому хотелось полнее осмыслить то новое, что пришло в их жизнь, творчески пересмотреть опыт прежних боев. На страницах армейской газеты «На защиту Родины» выступили со статьями комиссар дивизии И. Ф. Абаулин, командующий артиллерией полковник Н. И. Телегин. Они глубоко проанализировали боевой путь дивизии, поставили новые задачи перед гвардейцами.

Используя дни затишья, 50-й гвардейский стрелковый полк обратился к личному составу 44-го и 47-го гвардейских полков с призывом развернуть соревнование по подготовке и обучению отличных снайперов, разведчиков, истребителей танков, командиров стрелковых отделений — именно того воинского звена, которое играло решающую роль в оборонительных боях. Соревнование быстро стало массовым. Во многом способствовало то обстоятельство, что дивизия в апреле была выведена на отдых и доукомплектование.

Шесть суток воинские эшелоны находились в пути, несколько раз подверглись налетам вражеской авиации. 27 апреля 1942 года личный состав расквартировался в глубоком тылу Западного фронта, в окрестностях города Алексина Тульской области. Но и здесь война уже успела оставить свои зловещие следы. Район Алексина в ноябре 1941 года несколько Дней был захвачен фашистами. Похозяйничали они вовсю. Огромный мост через Оку был взорван. Многие дома были разрушены и сожжены. На месте соснового бора — некогда излюбленного места отдыха трудящихся, где была выгружена дивизия, остались обугленные стволы и воронки. Картина дикого произвола фашистов звала к мщению.

На отдых времени не было. На скорую руку оборудовав землянки и восстановив бывшие курортные домики, дивизия приступила к боевой учебе. Личный состав настойчиво обучался прорыву сильно укрепленной полосы обороны, проводил тактико-строевые занятия с участием танковых подразделений, отрабатывал варианты действий в атаке и развитии боев в глубину обороны противника. Штаб артиллерии организовал специальную подготовку по вопросам борьбы с вражескими танками и самолетами. В соответствии с боевой учебой была перестроена партийно-политическая работа, которая направлялась на формирование у личного состава высокого наступательного порыва.

В течение одного месяца в районе Алексина части привели себя в порядок, пополнились личным составом и боевой техникой. Люди хорошо отдохнули, сплотились в боевой коллектив, преисполненный решимости гнать врага дальше на запад. Именно так, казалось всем, должны развиваться боевые действия после сокрушительного разгрома немцев под Москвой. Однако впереди гвардейцев ждали тяжелые оборонительные бои.

У большой излучины Дона

На весеннее наступление Красной Армии 1942 года под Харьковом противник ответил контрударом. Войска Юго-Западного и Южного фронтов понесли большие потери и получили приказ прочно удерживать оборону на занимаемых рубежах. Пользуясь отсутствием второго фронта в Европе, гитлеровское командование день за днем усиливало свою ударную группировку в районе Харькова. Враг активно готовился к главной летней операции — удару в направлении Сталинграда и Северного Кавказа.

В июне, накануне большого наступления, командование немецкой 6-й армии наметило провести две частные операции. Для этой цели были созданы две ударные группировки. Первая группировка в составе восьми пехотных дивизий осуществляла в районе Волчанска операцию «Вильгельм». Вторая группировка в составе трех пехотных, трех танковых и одной; моторизованной дивизий в ходе операции «Фридерикус II» наносила удар из района Чугуева на Купянск с захватом плацдарма на восточном берегу реки Оскол. Обе эти операции, как отмечал командующий 6-й немецкой армией Паулюс, «служили одной цели — создать выгодное исходное положение для наступления к большой излучине р. Дон»{34}.

Ставка Верховного Главнокомандования поспешно перебрасывала к фронту имевшиеся под рукой резервы. 5 июня части 15-й гвардейской дивизии выгрузились на станции Уразово во втором эшелоне Юго-Западного фронта. Войдя в состав 28-й армии, которой командовал генерал-лейтенант Д. И. Рябышев, они быстрым маршем двинулись в направлении Ольховатки{35}.

К этому времени противник уже местами форсировал Северный Донец и, развивая наступление, овладел городом Волчанском и соседними населенными пунктами. Имея полное превосходство в воздухе, он начал усиленно бомбить походные колонны выдвигаемых к месту боев наших войск. Большими грушами проносились низко над головой «юнкерсы», сбрасывая не только бомбы, но и пустые бочки, рельсы, мотки колючей проволоки. Ожесточенные бомбежки сбили темп продвижения. Дивизия не успела к утру 11 июня занять позиции перед населенным пунктам Белый Колодезь. Немцы уже были в городе. Частям дивизии ничего другого не оставалось, как поспешно развернуться и с ходу вступить во встречный бой с превосходящими силами противника.

Несколько раз наши войска врывались в Белый Колодезь, но закрепиться там никак не удавалось. Противник оказывал упорное сопротивление, на его стороне был большой перевес в живой силе и танках. Гвардейцы продолжали наращивать натиск. К полудню они ворвались на железнодорожную станцию, начали очищать близлежащие улицы. Бой теперь шел за каждый дом, каждый овраг. Немцы, потеряв за восемь часов непрерывных атак свыше 700 солдат и офицеров, усилили налеты авиации.

Вечером 11 июня немецкие танки с пехотой прорвались на соседнем участке и зашли в тыл с правого фланга дивизии. Их неожиданный удар самоотверженно приняли на себя артиллеристы 20-го гвардейского истребительно-противотанкового артдивизиона. 3-я батарея под командованием старшего лейтенанта Короленко первыми залпами уничтожила 5 танков и более 70 фашистов. Сам Короленко, будучи тяжело раненным, до последней минуты своей жизни продолжал руководить боем.

К концу второго дня операции «Вильгельм» инициатива в районе Волчанска полностью перешла к противнику, Связь 15-й гвардейской дивизии с соседями была потеряна. Не получив приказа об отходе, гвардейцы продолжали упорно сражаться, неся большие потери. В одной из контратак против танков и пехоты противника в районе Белый Колодезь был убит командир батальона гвардии капитан Буторин — ветеран дивизии, служивший еще в 50-м Краснознаменном полку имени К. Е. Ворошилова. Смертью храбрых пали на поле боя еще два командира батальонов — капитаны Денисов, Мартанут.

Тяжелые бои продолжались на участках 44-го и 50-го гвардейских стрелковых полков. Батареи 43-го гвардейского артполка и 20-го гвардейского истребительно-противотанкового дивизиона мужественно сдерживали натиск устремившихся сюда вражеских танков.

Получив отпор, противник перенес удар на правый фланг дивизии — по позициям 47-го гвардейского стрелкового полка, с которым действовал 27-й гвардейский отдельный миндивизион. Минометчики, умело используя навыки недавней учебы в Алексино, все время меняли позиции, хорошо маскировались. Такая тактика позволила им заметно снизить воздействие вражеской авиации и выбрать несколько удачных моментов для внезапных контратак. Как всегда, отличилась батарея капитана Романова — отважного сибиряка из Иркутской области. О находчивости и умении капитана Романова фронтовая газета писала в те дни: «Батарея капитана Романова, действуя отлично, творит чудеса. Находясь в составе 47-го полка, она подверглась мощной атаке танков и огню двух батарей противника. Гвардейцы-артиллеристы в упор расстреляли боевые порядки немцев, а затем также хладнокровно подавили вражескую минометную батарею. Гитлеровцы от огня батареи Романова потеряли более 300 солдат и офицеров. Личный» состав батареи дрался героически».

Очень важный бой выиграли у деревни Ивановка 47-й гвардейский полк и 27-й гвардейский миндивизион. Находясь на открытом правом фланге дивизии, они в результате сильного давления немецких танков и авиации были оттеснены на восток. Воспользовавшись сильно пересеченной местностью, наши части сумели оторваться от противника. Немцы решили, что наши части рассеяны и потеряли боеспособность.

Командир 47-го полка майор И. И. Батьянов решил сыграть на вражеской самоуверенности. Гвардейцы скрытно заняли позиции вдоль дороги у въезда в Ивановку и на господствующих вокруг высотах. Зеленые кроны деревьев и маскировочные сети надежно укрыли людей и огневые средства. В случае появления противника, бой ему нужно было дать неожиданный и скоротечный. Майор И. И. Батьянов с корректировщиками минометного дивизиона устроили наблюдательный пункт за деревней. Разведчики доложили, что с запада в сторону Ивановки приближаются три колонны пехоты. Буквально через 10–15 минут они уже хорошо были видны. Немцы, как и предполагалось, двигались спокойно, без боевого охранения и разведки.

Теперь все решала наша выдержка. Ближе, еще ближе. Едва немецкие колонны начали вползать в Ивановку, по телефону была передана команда «Назаровцы — огонь!». Эти слова много значили для наших воинов, всегда помнивших своего бесстрашного комполка.

Внезапный мощный огонь из всех видов оружия ошеломил противника. Немцы в панике бросились врассыпную. Но тут со всех сторон ударили наши пулеметы. Орудия прямой наводкой продолжали методично расстреливать технику и живую силу противника, создавая пробки на дороге и не позволяя занять огневые позиции. Разгром был полный, в короткой схватке в течение 30–40 минут был уничтожен пехотный полк немцев.

Стемнело. На израненную землю опустилась ночь. На лице комиссара Страхова впервые за многие дни появилась улыбка. После гибели любимого комполка А. С. Назарова он редко улыбался. Поднимая бойцов в атаку, комиссар называл их «назаровцами». Это считалось высшей оценкой. В тот вечер под Ивановкой бойцы вполне заслужили ее. 47-й гвардейский полк и 27-й отдельный гвардейский миндивизион, оттесненные от своих на 35 километров, совершив под покровом темноты быстрый марш, в ночь на 12 июня 1942 года снова присоединились к основным частям дивизии.

Теперь предстояла задача отойти с боями на новый рубеж обороны, сохранив при этом боеспособность дивизии. Помогли активные действия, 44-го гвардейского полка. Несмотря на неравенство сил, полк западнее станций Приколодная, Александровская организованными контратаками нанес противнику заметный. урон, задержав его продвижение почти на сутки и создав; возможность частям дивизии организовать планомерный отход. В этом бою личный состав 44-го полка понес невосполнимые потери.

Героически погиб командир полка подполковник Самсонов, начальник штаба капитан Калинкин, был тяжело ранен заместитель командира полка майор Макука. Полком стал командовать один из ветеранов дивизии гвардии майор И. А. Усиков.

В разгар боя, когда немцы расчленили наши боевые порядки, под угрозой захвата оказалось знамя полка и Красное знамя, подаренное рабочими. Спасти их вызвались красноармейцы Караченцев и Коробченко. Под огнем противника, прикрывая друг друга, они стали пробиваться к своим. На окраине поселка у станции Приколодная был тяжело ранен Коробченко. Караченцев, не раздумывая, взвалил своего боевого товарища на плечи и потащил к ближайшему крестьянскому дому. Оставив раненого под присмотром хозяев, снова двинулся вперед. Несколько раз ему приходилось залегать и отбиваться от немецких автоматчиков. Пули свистели над головой, сбивали ветки, косили траву, а он оставался невредимым. Спустя несколько часов красноармеец Николай Григорьевич Караченцев, запыленный, почерневший, но безмерно счастливый доложил комиссару полка гвардии майору Григорию Карапетовичу Багяну (впоследствии генерал-майору, Герою Советского Союза), что знамена спасены, И оба не смогли сдержать слез радости.

К утру 13 июня противнику снова удалось обойти фланги дивизии и заставить ее отступить к населенным пунктам Буденовка, Ольховатка, Большой и Малый Бурлук.

14 июня немцы возобновили атаки, бросив на участок нашей наспех организованной обороны сотни танков. Казалось, такого удара уставшим людям не выдержать. В это время на КП дивизии приехал Маршал Советского Союза С. К. Тимошенко, командовавший Юго-Западным фронтом. Он едва держался на ногах, видимо, несколько ночей не спал. Тяжело опустившись на стул, он ровным голосом начал излагать боевую задачу: любой ценой удержать немцев у Ольховатки. «Надо, для всего фронта надо!» — сказал тихо, окидывая всех присутствующих в тесной штабной землянке воспаленными глазами. И столько внутренней силы было в словах командующего, которого многие помнили еще по встрече на Карельском перешейке, что каждый понял: лучше умереть, чем не выполнить этот приказ.

Гвардейцы выполнили приказ маршала. Две недели не утихали напряженные бои на подступах к Ольховатке. Две гвардейских дивизии (15-я — генерала Василенко и 13-я — генерала Родимцева), четко взаимодействуя, сумели стянуть к себе основные силы немцев. Втянувшись в ожесточенное встречное сражение, они начали выдыхаться. Наступательный пыл фашистов окончательно охладили залпы «Катюш», которые были посланы в помощь пехоте. Это сыграло решающее значение для судьбы 28-й армии. Ее разрозненные части смогли избежать полного окружения и выйти к своим.

Только 29 июня 1942 года противник, подтянув новые резервы, решил возобновить наступление на широком фронте. Ему удалось прорвать оборону правее Ольховатки и нависнуть над боевыми порядками 15-й гвардейской дивизии. По приказу командования дивизия начала отходить{36}. Батарея капитана Романова, пытаясь отсечь наступавшие по пятам передовые немецкие части, понесла большие потери личного состава и боевой техники. Во время одной из танковых атак, когда немцы прорвались прямо на наши позиции, был тяжело ранен капитан Романов.

К исходу 2 июля 1942 года части дивизии заняли оборону на рубеже станции Валуйки. Артиллерийская, канонада доносилась уже значительно восточнее, со стороны Воронежа и Кантемировки. 4 июля противник с трех сторон окружил город. До 7 июля в Валуйках шли бои за каждую улицу, за каждый дом. Дивизия не имела связи с соседями и фактически сражалась в одиночку с полнокровной 79-й немецкой пехотной дивизией, действовавшей при поддержке большого количества танков. Не смутили гвардейцев и бомбовые удары, которые час за часом обрушивали на их боевые порядки, около двух десятков вражеских бомбардировщиков.

Несколько раз контратаками наших частей противник отбрасывался на западные окраины Валуек. 8 июля, перегруппировав свои силы, немцы опять атаковали, город, однако пройти по мосту, который находился под прицельным огнем 43-го гвардейского артполка и 27-го отдельного гвардейского миндивизиона, ему не удалось. Тогда он сместился правее и, найдя мелководье, занял, на противоположном берегу ряд господствующих высот. Немцы просочились в лес, примыкающий непосредственно к Валуйкам, и зашли в тыл дивизии, угрожая отрезать все пути отхода. В бой вступили автоматчики 44-го гвардейского полка и штаба дивизии. Бросившись» врукопашную, они задержали немцев на опушке леса, не дав возможности просочиться в город. Батареи старшего лейтенанта Петлюка и капитана Миронычева тут же открыли беглый огонь по всему лесу. Воспользовавшись замешательством врага, части дивизии оставили город Валуйки и заняли оборону на реке Айдор{37}.

Обстановка на фронте с каждым днем становилась все сложнее. Оборона трех наших фронтов — Брянского, Юго-Западного и Южного была прорвана в полосе шириной свыше 300 километров. Немецкие ударные группировки сумели продвинуться в глубину на 150–170-километров и выйти в большую излучину Дона{38}.

Хотя враг достиг большого территориального успеха, но он не выполнил главной задачи летнего наступления: окружить и уничтожить советские войска, действовавшие на юге. Весьма симптоматично признание, которое сделал гитлеровский генерал К. Типпельскирх: «Действия немецких войск, казалось, еще раз увенчались блестящим успехом. Но при ближайшем рассмотрении этот блеск меркнул. Количество пленных и трофеев существенно не увеличилось»{39}.

Части и соединения Юго-Западного фронта, среди которых находилась и 15-я гвардейская дивизия, несмотря на то, что им пришлось действовать разрозненно, испытывать острую нехватку боеприпасов, смогли втянуть 6-ю немецкую армию в затяжные бои. Гитлеровцы не понимали, откуда у измученных, недостаточно вооруженных советских солдат и командиров берутся силы для непрерывных ударов, быстрых периодов, стойкого противоборства с танками.

В эти дни комдив Е. И. Василенко собрал командный и политический состав на оперативное совещание. Устроились прямо на траве в старом колхозном саду. Легкий ветерок в тени деревьев вливал в измученное тело бодрость, восстанавливал силы. Но наслаждаться отдыхом не было времени. С двух сторон клубился черный дым пожарищ, где-то далеко позади тяжело ухала артиллерия.

Мрачно прислушиваясь к далекому грохоту, Василенко говорил медленно, четко выделяя каждое слово о том, что нужно откровенно довести до всего личного состава, что в силу сложившейся трудной обстановки на фронте дивизия оказалась в тылу врага. Наша задача — с боями выходить из этого положения, нанося противнику чувствительные удары, но при этом сохраняя силы и боеспособность наших частей. Необходимо не скрывать, а разъяснять причины временного успеха противника и неудач нашей армии. Доверять гвардейцам, укреплять в них веру в свои силы. Нужно разъяснить каждому воину, как боевой приказ, смысл нашей сегодняшней тактики умело сочетать оборону на выгодных естественных рубежах с нанесением внезапных Ударов по противнику и своевременным выводом наших частей из-под ударов его превосходящих сил.

Это был трезвый и грамотный подход. Правда — пусть горькая и суровая, была в те исключительно тяжелые дни очень нужна людям. Перестройка всей партийно-политической работы в этом направлении еще выше подняла боевой дух личного состава, стала залогом наших успехов.

12 июля части дивизии подошли к населенному пункту Донцовка. Разведка во главе с гвардии капитаном А. И. Алексеевым сообщила, что в селе находится фашистская мотопехота без танков. Командир дивизии тут же приказал 47-му и 50-му гвардейским полкам атаковать и уничтожить противника. Стремительная атака с тыла была неожиданной для расположившихся на отдых немцев. Солдаты и офицеры в панике разбежались по переулкам, огородам, но везде попадали под меткий огонь гвардейцев. Гарнизон немцев в Донцовке был полностью уничтожен.

В этом бою отличились заместитель командира 50-го полка майор И. И. Батьянов, командир зенитного взвода Герой Советского Союза И. С. Федорок, командир 43-го гвардейского артполка майор Г. А. Волков, личный состав 27-го гвардейского миндивизиона, секретари парторганизаций Кулага, Таирян, Муратов. Большой потерей для личного состава стала гибель заместителя командира дивизии подполковника М. II. Мартынова и командира батальона капитана Буторина{40}.

Спустя пять часов гитлеровское командование с помощью авиации смогло обнаружить на марше нашу дивизию, которая, не мешкая, уходила из Донцовки. У населенного пункта Волошино путь ее перехватила больная группа фашистских танков. Выставив артиллерийский заслон, основные силы двинулись в обход. Несколько часов артиллеристы сдерживали атаки танков. Сбить их с позиций немцы не смогли. Выбрав момент, когда танки ушли на заправку горючим, наши батареи скрытно снялись с места и догнали дивизию. Тогда в ход была брошена авиация. Самолеты врага буквально повисли над окрестными полями и проселками, охотясь даже за отдельными повозками и солдатами. До самого села Греково они бомбили и расстреливали наши части, пытаясь уничтожить или хотя бы рассеять походные порядки дивизии.

Три недели 15-я гвардейская дивизия упорно пробивалась на восток, ведя ожесточенные бои с противником. Ее части потеряли почти половину личного состава, но продолжали оставаться боеспособными и активными.

Далеко впереди заблестела серебряная лента Дона. Комиссар дивизии И. Ф. Абаулин, облюбовав наблюдательный пункт на небольшой высотке, как раз изучал в бинокль подходы к реке, когда разведчики привели к нему пленного немецкого солдата. Был он худой, небритый, на все вопросы монотонно твердил одну фразу «Мы будет в Сталинграде».

— В Сталинграде? — усмехнувшись, переспросил Абаулин. — Это мы еще посмотрим!