В блокадном Ленинграде

К началу Великой Отечественной войны на верфях страны в стадии постройки в разной степени готовности находился 221 корабль, в том числе три линкора, два тяжелых и 10 легких крейсеров, 45 эсминцев и 95 подводных лодок{324}.

Война прервала строительство многих кораблей. В связи с продвижением противника к Ленинграду и на юг страны, а также с загрузкой судостроительных заводов другими заказами объем строительства резко сократился. По согласованию с командованием ВМФ судостроительная промышленность перешла в основном к строительству подводных лодок, а несколько позже и тральщиков.

Корабли среднего водоизмещения, имевшие большую степень готовности, с верфей, находившихся под угрозой оккупации, переводили в другие районы страны для прохождения государственных испытаний. На Балтике в день начала войны на государственных испытаниях находились эсминцы «Статный», «Страшный» и «Свирепый». На двух последних большинство образцов вооружения и механизмов было уже проверено в морских условиях и получены удовлетворительные результаты. В связи с военной обстановкой командование 23 июня приняло решение прекратить испытания этих эсминцев и поднять на них флаги ВМФ.

«Статный» был предъявлен Постоянной комиссии на государственные испытания 18 июня. За три предвоенных дня удалось частично проверить главную механическую установку, выполнить артиллерийские стрельбы и прострел торпедных аппаратов. Однако многие пункты программы испытаний оставались незакрытыми. До 27 июня Комиссия продолжала испытывать корабль, а затем передала его в состав Краснознаменного Балтийского флота. В этот же день подводные силы Балтики пополнились головной подводной лодкой «Щ-406» новой серии.

По постановлению Государственного комитета обороны 10 июля 1941 г. была прекращена постройка линейных кораблей [170] типа советский союз, всех крейсеров, части эсминцев и подводных лодок, которые имели малый процент готовности. В результате усилий промышленности Постоянная комиссия уже в первые месяцы войны смогла испытать и передать флоту шесть эсминцев, пять подводных лодок и ряд других кораблей и катеров{325}. За июль — август 1941 г. было испытано и принято от промышленности около 30 малых охотников и торпедных катеров{326}.

После проведения сокращенных испытаний Постоянная комиссия приняла эсминец Скорый. Несколько подводных лодок было отправлено по внутренним водным путям в глубь страны для завершения строительства и испытаний. Там начали создавать сдаточные базы.

Находившиеся в большой готовности эсминцы «Строгий» и «Стройный» в ночь на 21 августа по приказу Военного совета Ленинградского фронта ушли на артиллерийские позиции в район Ново-Саратовской колонии против Усть-Ижоры{327}. При участии личного состава кораблей завершили в первую очередь работы, связанные с артиллерийскими установками и системами управления стрельбой. Не было сжатого воздуха, не хватало электроэнергии, отсутствовали нужные инструменты и приспособления. Но, несмотря на это, в невиданно короткий срок, в условиях бомбежек и постоянной контрбатарейной стрельбы корабли были введены в строй{328}. Главный и зенитный калибры испытывали боевой стрельбой по врагу.

«Строгий» и «Стройный» 31 августа после подписания приемных актов официально вошли в состав отряда кораблей р. Невы Краснознаменного Балтийского флота. В то суровое время ими командовали капитан 2-го ранга Ф. Ф. Тыршклевич и капитан 3-го ранга А. Н. Гордеев{329}

Турбинные тральщики «Владимир Полухин» и «Василий Громов» проходили испытания под огнем противника. В начале сентября 1942 г. головной тральщик «Владимир Полухин» испытывал артиллерийское вооружение. Командир корабля капитан-лейтенант С. В. Панков получил приказ бить по шпилю петергофской церкви, где засели фашистские наблюдатели и корректировщики огня. Испытания артиллерийских установок тральщика были зачтены с высокой оценкой. Несмотря на сложную обстановку, вся программа испытаний обоих тральщиков была успешно выполнена. Тральные силы флота получили новые противоминные корабли.

В 1942 г. в условиях блокадного Ленинграда испытания и приемка новых и отремонтированных кораблей были связаны с особыми трудностями. Отсутствовали необходимые акватории для ходовых испытаний. Но сдатчики и испытатели изыскивали различные пути решения проблемы. Так при испытаниях сторожевого [171] корабля «Тайфун» после капитального ремонта было использовано ограниченное пространство на р. Неве между Володарским и Финляндским железнодорожным мостами. Но как в этих условиях проверить скорость полного хода при работе на полную мощность обоими турбоагрегатами? И снова нашли выход. Установку испытывали поочередной работой турбин с последующим пересчетом. Корабль успешно прошел сокращенную программу испытаний и в начале августа 1942 г. уже смог выйти на боевое задание{330}. Сторожевой корабль «Ястреб», несмотря на обстановку фронтового города, прошел ходовые испытания по полной программе и был передан флоту в высокой степени боеготовности.

Успешно выполнили ленинградские судостроители заказ на постройку более 65 торпедных катеров и малых охотников{331}. В короткий срок был спроектирован и построен бронированный малый охотник (БМО). Старшим наблюдающим за постройкой корабля была военинженер 2-го ранга Александра Николаевна Донченко, окончившая в 1939 Г. кораблестроительный факультет Военно-морской академии. В ноябре 1942 г. БМО вышел на ходовые испытания. Правда, из-за ледовой обстановки в Финском заливе провести испытания в полном объеме не удалось, но уже первые результаты показали высокие качества нового катера; недаром впоследствии моряки справедливо назвали такие катера малыми канонерскими лодками. Летом 1943 г. приемосдаточные испытания охотника были полностью завершены.

Водоизмещение бронированного малого охотника составляло 61 т, скорость полного хода 23 уз. Вооружение: 37-мм автомат, 12,7-мм спаренный пулемет и 16 больших глубинных бомб. Броня толщиной до 12 мм. Несколько катеров были оснащены реактивными установками.

Эти катера предназначались главным образом для ведения боевых действий в шхерных районах Балтийского моря, для огневой поддержки сухопутных войск, десанта и обеспечения легких сил флота. Их также использовали в дозорной службе, для конвоирования транспортов, доставки войск и техники.

Для перевозки грузов по Ладоге ленинградские судостроители строили сухогрузные баржи грузоподъемностью 900 т. Первую баржу построили весной 1942 г. в рекордно короткий срок — 20 дней{332}. Испытателями барж стали моряки Ладожской военной флотилии. Баржи испытывали, используя их сразу по прямому назначению — для перевозки грузов между восточным побережьем в районе поселка Кобона и бухтой Осиновец на западном побережье.

На Кронштадтском морском и ленинградских заводах строили и мелкие суда — тендеры и плашкоуты водоизмещением [172] 15–25 т. Строителем тендеров был Б. В. Плисов{333}. Только в 1942 г. построили 118 тендеров. Они выходили в рейс почти в любую погоду и перевозили людей и грузы на 30-километровой линии Кобона — Осиновец, участвовали в постановке дымовых завес во время налетов авиации противника. Отрядом тендеров, переданных Ладожской военной флотилии, командовал капитан 1-го ранга Ф. Л. Юрковский{334}. В составе флотилии успешно действовали канонерские лодки, переоборудованные ленинградскими судостроителями и кронштадтскими судоремонтниками из грузовых шаланд. Одной из самых важных задач, решаемых ленинградскими судостроителями и балтийскими моряками, стал ремонт поврежденных кораблей. Как правило, ремонтные работы вели в условиях вражеских артиллерийских обстрелов и бомбардировок. Нередко на заводе корабли получали больше повреждений от обстрелов и бомбардировок, чем в боевой обстановке. Однако судостроители и моряки делали все для того, чтобы корабли возвращались в боевой строй в назначенный срок. «Мы не прекращали работы ни днем, ни ночью, даже под огнем противника», — говорил ветеран завода им. А. А. Жданова, известный конструктор-кораблестроитель О. Ф. Якоб{335}.

Отремонтированные корабли испытывали и принимали, как правило, их экипажи под наблюдением представителей Управления [174] кораблестроения. После 43-дневного ремонта (установка новой носовой оконечности взамен оторванной взрывом вражеской мины) крейсер «Максим Горький» 10 августа 1941 г. командиром капитаном 1-го ранга А. Н. Петровым был выведен на сдаточные ходовые испытания.

Испытания после восстановительного ремонта проходили лидеры «Минск» и «Ленинград», подводная лодка «М-90» и многие другие корабли. Высокой оценки заслужила деятельность представителей Управления кораблестроения ВМФ в Ленинграде во главе с инженер-контр-адмиралом А. А. Якимовым. Оригинальное решение было принято ими при испытании главных двигателей подводных лодок на полную мощность. Военный инженер Е. С. Мартынчик предложил ставить лодку носом в упорное устройство из металла и дерева на акватории завода и работать дизелями на полную нагрузку. Для устойчивости на курсе с кормы лодки заводили небольшие якоря{336}. Большой труд в дело испытаний подводных лодок после ремонта вложил И. В. Сычиков.

Из высококачественной корабельной стали ленинградских заводов были сделаны установленные на ближних подступах мощные укрепления (доты). Оперативную группу по созданию броневого пояса из семи тысяч «корабельных» дотов возглавлял инженер-капитан-лейтенант П. Г. Котов (ныне адмирал, заместитель главнокомандующего ВМФ).

Постоянная комиссия в сентябре 1941 г. передислоцировалась в Ульяновск{337} и стала заниматься главным образом испытаниями достраивающихся кораблей на Каспийском море и в южных портах Черного моря, где находились сдаточные базы. Комиссию с 1942 г. возглавил контр-адмирал В. Ф. Заяц. В 1927 г. он командовал эскадренным миноносцем «Ленин», в 1932 был назначен командиром крейсера «Красный Кавказ», в 1937 г. — командиром бригады крейсеров на Черном море, затем начальником тыла Черноморского флота. [175]