Создавались новые системы и приборы
Одновременно со строительством кораблей разрабатывались и испытывались новые системы оружия и защиты, приборы управления огнем, навигационная аппаратура, средства связи и обнаружения. В 1932 г. на научно-исследовательском морском артиллерийском полигоне испытывали 180-мм орудие, предназначенное для башен крейсера «Красный Кавказ»{308}. По баллистическим качествам это орудие превосходило лучшие зарубежные образцы. Предельная дальность стрельбы снарядом весом 97,5 кг составила 37,8 км.
С 1935 по 1941 г. прошли отработку и испытания 152–, 130– и 100-мм артиллерийские установки, а также полуавтоматические и зенитные автоматические пушки калибром от 25 до 100 мм. Для строящихся линейных кораблей типа Советский Союз на морском артиллерийском полигоне испытывали 406-мм орудие. При снаряде весом более тонны достигалась дальнобойность 45 км. О боевых качествах созданной тогда морской артиллерии главнокомандующий Военно-Морским Флотом Адмирал Флота Советского Союза С. Г. Горшков в своей книге писал:
«Наши корабли предвоенной постройки имели первоклассную по тому времени артиллерию, превосходящую по своей ударной мощи, скорострельности и дальнобойности лучшие артиллерийские системы флотов капиталистических государств»{309}.
Проходили испытания на кораблях новейшие приборы управления артиллерийским огнем. В 1926 г. начались работы по проектированию системы приборов управления стрельбой (ПУС) для крейсера «Красный Кавказ», а через три года были разработаны системы управления зенитным огнем (МПУАЗО){310}. Весьма совершенную систему ПУС с центральным автоматом создали конструкторы для главного калибра крейсера «Киров» в 1937 г. Система прошла государственные испытания вместе с кораблем. Позже для крейсеров «Максим Горький» и «Молотов» конструкция системы была улучшена. Опытный образец успешно прошел испытания на крейсере «Ворошилов». Второй образец был установлен и проверен на лидере «Минск»{311}. [164]
Для определения углов качки корабля стали применять гировертикаль. Данные от нее непрерывно поступали в систему ПУС для учета влияния качки на орудийную наводку и стрельбу. Созданные для легких крейсеров приборы управления зенитным огнем обеспечивали автоматическую наводку орудий и позволяли осуществлять стрельбу по скоростным надводным и воздушным целям. Впервые на крейсерах появились так называемые стабилизированные посты наводки (СПН). Пост автоматически удерживался при качке в вертикальном положении, а также стабилизировался по курсу.
Для эсминцев была создана упрощенная система управления зенитной стрельбой. Центральный прибор системы — зенитный автомат стрельбы выдавал данные центральной наводки для стрельбы по воздушной и морской целям. Стрельбу по внезапно появляющейся цели на малых дистанциях и в условиях плохой видимости можно было осуществлять по показаниям ночного оптического визира.
Была разработана система приборов управления торпедной стрельбой (ПУТС), позволившая производить стрельбу и днем, и ночью. Корабельные торпеды 53–38 и 45–33 по скорости и массе заряда не уступали лучшим образцам иностранных торпед. Принятые на вооружение в июле 1941 г. парогазовая торпеда 53–39 (самая скоростная в мире — 51 уз) и в сентябре 1942 г. бесследная электрическая торпеда ЭТ-80 позволили значительно повысить эффективность и ударную мощь торпедного оружия{312}.
Развитие якорных мин шло в первую очередь по пути увеличения мощности заряда. Бывшая на вооружении флота мина КБ-3 содержала 300 кг взрывчатого вещества, что обеспечивало большой поражающий эффект. Антенные мины АГСБ предназначались против подводных лодок. Антенной перекрывалась вся толща воды в пределах рабочей глубины погружения подводных лодок противника.
Совершенствовались штурманские приборы. Первый советский гирокомпас прошел всесторонние испытания на эскадренном миноносце Яков Свердлов на Балтике и ледоколе Таймыр в арктическом бассейне. В годы второй пятилетки был создан гирокомпас типа «Курс»{313}, надежность которого заслужила похвалу моряков. Более совершенная модель этого гирокомпаса «Курс-2» была установлена на лидере «Ленинград». Был разработан и прошел испытания магнитострикционный эхолот. Корабли оснащали и новыми гидродинамическими лагами. Один из них проходил испытания на крейсере «Киров».
Особенно быстро развивалась корабельная радиоэлектроника и в первую очередь средства радиосвязи. В 1927–1934 гг. отечественная промышленность освоила производство комплексной системы радиовооружения для кораблей и береговых [165] постов. Называлась она «Блокада-1». В нее входили семь типов длинно — и средневолновых радиостанций, два типа коротковолновых и один тип ультракоротковолновых радиостанций, а также четыре типа радиоприемников. На кораблях различных классов устанавливали радиостанции «Ураган», «Шторм», «Шквал», «Бриз», «Бухта», «Рейд», приемники «Ветер», «Якорь», «Дозор», «Куб-4» и другую радиоаппаратуру{314}. В комплекс «Блокада-2» входили радиопередатчики коротковолнового диапазона от 20 до 200 м. С коротких волн начинался диапазон работы и новых радиоприемников «Пурга», «Вихрь», «Ерш», «Метель», «Вьюга»{315}.
При возрастании насыщенности кораблей радиосредствами появилась проблема обеспечения возможности одновременной работы различной радиоаппаратуры (по современной терминологии — проблема электромагнитной совместимости). На необходимость ее решения указывали и испытатели, и эксплуатационники. В первое время проблема решалась путем территориального разнесения на корабле передающих и приемных радиосредств. Конструкторы стали предусматривать раздельные помещения для передающего и приемного радиоцентров. Осуществляли дистанционное управление передатчиками из приемного радиоцентра.
Первая корабельная радиолокационная станция (РЛС) «Редут-К» была установлена и испытана на крейсере «Молотов» Черноморского флота. Она позволяла обнаруживать самолеты на расстоянии до 120 км. Ее эффективность так высоко оценило командование флота, что уже 24 июля 1941 г. между крейсером, штабом флота и командным пунктом противовоздушной обороны Севастополя была установлена прямая телефонная связь для оперативной передачи результатов наблюдения{316}. До ноября 1943 г. станцией обнаружено более 9 тыс. вражеских самолетов. При массированных налетах она обеспечивала одновременное слежение за 7–8 авиационными группами, что позволило успешно применять огневые средства ПВО.
В марте 1944 г. на эсминце «Громкий» Северного флота прошла испытания в боевой обстановке РЛС «Гюйс». Станция показала высокие тактико-технические и эксплуатационные качества и стала прототипом для разработки последующих модификаций корабельных РЛС. После успешных испытаний РЛС «Гюйс-1М» на эсминце «Строгий» Балтийского флота и «Гюйс-1 Б» на эсминце «Огневой» Черноморского флота обе станции были приняты на вооружение и запущены в серийное производство.
В ходе войны разрабатывались и проходили испытания не только РЛС обнаружения, но и станции управления артиллерийским огнем (станции орудийной наводки). Так, для легких [166] крейсеров, были разработаны станции «Юпитер» и «таре», а для эсминцев — «Марс-2» и «Вымпел-2».
Учитывая возрастающую роль подводных лодок в боевых действиях на море, командование Военно-Морского Флота уделяло серьезное внимание развитию гидроакустических средств обнаружения, оснащению ими новых кораблей. В 1934–1944 гг. промышленность изготовила ряд образцов гидроакустической техники{317}. Ее испытывали как на новых кораблях, так и находившихся в составе флота. Для подводных лодок были созданы шумопеленгаторные станции типа «Марс», зарекомендовавшие себя с лучшей стороны уже в первые дни Великой Отечественной войны{318}. На многих крейсерах и эсминцах установили станции звукоподводной связи типа «Арктур». Аналогичными станциями связи типа «Бега» и «Сириус» оснащали подводные лодки. Для малых надводных кораблей была разработана станция «Персей», а в качестве средства обнаружения подводных лодок предусмотрены шумопеленгаторы «Посейдон» или «Цефей-2».
Отечественный гидролокатор «Тамир», позволяющий обнаружить нешумящие подводные цели, появился на кораблях в 1940 г. Государственные испытания опытного образца гидролокатора проходили в ноябре 1940 г. на «МО-521» Краснознаменного Балтийского флота. Испытания дали хорошие результаты и гидролокатор был запущен в серийное производство. «Тамир» стал основной отечественной гидролокационной станцией для обнаружения подводных лодок. В 1941–1942 гг. на кораблях было установлено 295 комплектов станций типа «Тамир»{319}.
Были созданы и испытаны теплопеленгаторы. Первый образец корабельного теплопеленгатора «Уран» установили на крейсере «Красный Кавказ». Прибор имел стабилизацию оптической оси.
Рост оснащенности кораблей новыми приборами управления оружием, средствами обнаружения, навигационной и связной техникой обусловливал необходимость увеличения объема испытаний и усложнения их организации. От испытателей требовались глубокие и разносторонние знания новой техники, поступавшей на флот.